МЕЖДУНАРОДНАЯ КОСМИЧЕСКАЯ СТАНЦИЯ

Двадцать вторые сутки полета

Дело было практически закончено.

Теперь осталось изолировать преступника до прибытия на Землю, где можно будет передать его в руки правосудия.

Правда, как изолировать?..

Отдельных, закрывающихся помещений на станции не было. При ее проектировании об этом как-то не подумали. Хотя была шлюзкамера. Но допускать туда постороннего, преступника не хотелось.

Порешили японца никуда не засовывать, а просто связать.

Хотя наручников на станции, конечно, тоже не нашлось. Пришлось использовать обыкновенную, которая не без труда нашлась, веревку.

Японца попросили соединить руки и ноги и, связав, запихнули его в спальник и оттащили в один из лабораторных модулей, предварительно договорившись раз в три-четыре часа по очереди развязывать его, чтобы восстанавливать в пережатых веревкой конечностях кровообращение.

Его, конечно, все равно повесят, но это еще не повод доставлять ему дополнительные страдания…

Труднее пришлось с Юджином.

Его разлетевшуюся по станции кровь полдня собирали пылесосами и стирали со стен салфетками, а самого мертвеца, не вытаскивая из спального мешка, отстегнули от стены и перетащили в шлюзовой модуль, где засунули в один из скафандров.

Скафандр, конечно, мало напоминал гроб, но зато был герметичным.

Теперь на станции был уже не один, теперь было два покойника — висящий напротив залепленного черной бумагой иллюминатора русский космонавт Алексей Благов и его коллега — американский астронавт Юджин Стефанс.

Просто впору открывать собственное маленькое кладбище!

И хорошо бы еще тюрьму!..

Как-то очень незаметно и естественно Международная космическая станция стала превращаться в маленький слепок Земли со всеми присущими ей нерадостными атрибутами.

Астронавты ходили подавленные. Теперь почти никто не работал, стремясь наверстать упущенное. И даже немецкий астронавт ничего не снимал. Все ждали прилета «шаттла», который должен был состояться со дня на день.

Программа пребывания на МКС была безнадежно сорвана.

В модуль, где под потолком болтался связанный по рукам, по ногам Омура Хакимото, лишний раз старались не заходить. Но миновать его было сложно, потому что международная станция не квартира, где каждый имеет свою комнату. На МКС все «комнаты» проходные. И все удобства общие.

Когда космозэку ослабляли и перевязывали веревки, когда его кормили и водили в туалет, с ним никак не общались. И он не пытался ни с кем заговорить, совершенно замкнувшись в себе, часами оставаясь недвижимым.

Жизнь на станции замерла.

Все было тихо, как на кладбище.

Ну или как перед бурей…


Загрузка...