Девушки бури и тени

4.

Этим вечером атмосфера в храме совсем другая. Обычная тишина сменилась шумной болтовнёй и смехом. Свет потрескивающего пламени пляшет на тёмных каменных стенах. Глаза людей и демонов сияют от выпивки и обещания славы, чести, общей цели; все воодушевлены заразительной уверенностью Кетаи и стараются заглушить внутренние голоса, которые продолжают нашёптывать подобные яду сомнения в уголки наших сердец — или, по крайней мере, в моё.

Майна и Хиро выходят наружу, чтобы повторить магические заклинания, которые скрывают наш лагерь от шпионов или случайных прохожих, как они делают каждое утро и вечер с тех пор, как мы прибыли. Одновременно Нитта и Меррин готовят двух горных козлов, которых мы поймали ранее, освежёвывая их перед запеканием на костре. Запах жареного мяса наполняет комнату на берегу озера. Даже простого мяса было бы достаточно, чтобы насытить нас; в последний раз мы ели мясо больше недели назад. Однако эти козлята нашпигованы свежими травами, добытыми из пакетов Кетаи, как по волшебству, а ароматная мякоть настолько вкусна, что у меня на глаза наворачиваются слёзы.

– Что ещё у вас в волшебном мешочке, лорд К? – спрашивает Бо между укусами. Он стонет от удовольствия и снова вонзает кошачьи зубы в кусок ноги. Сок стекает по его покрытому шерстью запястью. – Кто знал, что в Царство Небесное можно попасть через жареное козье бедро?

По ту сторону костра Меррин бросает на него холодный, надменный взгляд:

– Ах, наивный юноша. Скоро ты откроешь для себя гораздо более приятные способы попасть в Небесное Царство.

– Осторожнее, Пернатый, – кривится Бо. – В твоём возрасте следует быть осторожным с любой... напряжённой деятельностью. Как бы окорочок не оторвался.

Лицо Меррина становится грозным, однако Нитту пробирает хохот.

Я тоже не могу удержаться от смеха — пока не замечаю, что Кетаи смотрит на меня странным, понимающим взглядом, пугающе похожим на тот, которым Майна одаривала меня во дворце, когда думала обо мне. Но хотя вскоре я стала понимать, что таится в её мыслях, я не могу до конца понять, чего надо от меня её отцу. Моя улыбка исчезает, я бросаю в огонь косточку, которую дочиста облизала, и делаю глоток из бутылки сливового вина, которые мы передаём по кругу – ещё одно из угощений Кетаи. Сладкий алкоголь обжигает горло, но я заставляю себя проглотить его. Потом я перевожу взгляд на танцующие языки пламени – и зрение плывёт вместе с ними. В мерцании появляются движущиеся изображения: нависающий надо мной рогатый силуэт; добрые янтарные глаза демона-волка, который когда-то осторожно нёс моё изломанное тело на своих мускулистых руках, как новорожденную; брызги крови, когда я выдёргиваю нож из развороченной глазницы Короля.

Я отворачиваюсь от пламени, по рукам пробегает дрожь. Почти каждую ночь меня преследуют одни и те же воспоминания, настолько реальные, что кажется, будто я проживаю их снова и снова.

Я собираюсь сделать ещё глоток вина, когда Кетаи садится рядом со мной.

– Я кое-что принёс тебе, – говорит он, вытаскивая из карманов два свёртка, пока я поспешно ставлю бутылку. – Их на самом деле два. Ничто из того, что я мог бы тебе дать, не отразило бы той благодарности, которую ты заслуживаешь за свой поступок, Леи, – он протягивает их мне. – Но, пожалуйста, считай это маленьким знаком моей благодарности.

Один из предметов тяжелый и завёрнут в полоску роскошной бархатной ткани. Другой мягкий и лёгкий, переплетённый в листья лотоса. Сначала я открываю свёрток с листьями лотоса. Внутри всё переворачивается, когда я вижу четыре маленьких изумрудно-зелёных закуски квей, уютно устроившихся внутри.

– Майна сказала мне, что ты их любишь, – говорит Кетаи.

Я подношу нежные рисовые лепешки к носу, вдыхая их густой кокосовый аромат. Слёзы наворачиваются на глаза, когда вспоминаю, как в последний раз кто-то из клана Ханно приносил мне их в подарок; что они значили для меня тогда.

Для нас.

– Я заказал их из Малайи, – говорит Кетаи. – Совет заверил меня, что они лучшие в королевстве.

– Благодарю вас, лорд Ханно, – я складываю их обратно.

Я никогда не бывала в столице своей провинции, но не могу поверить, что кто-то где-либо может приготовить их лучше, чем Тянь, – даже в Царстве Небесном. Когда я была маленькой, я однажды съела так много квей её приготовления, что меня стошнило.

Оно того стоило.

Кетаи моргает. На мгновение он кажется разочарованным. Затем его улыбка появляется снова:

– Другой подарок – уже из моего дворца. Я приготовил его специально для тебя, наша Лунная Избранница.

Я разворачиваю ткань и вижу дорогой на вид кинжал длиной с моё предплечье, с заострённым концом. Лезвие прикрыто ножнами из тёмной кожи, украшенными изящными извилистыми узорами. Поскольку я знаю, что этого хочет Кетаи, я хватаюсь за рукоять из слоновой кости и вытаскиваю клинок. В этот момент горячая волна магии поднимается вверх по руке, заставляя кожу покалывать. Медный свет разливается по комнате, когда металл ловит отблески огня. Я поворачиваю кинжал, разглядываю его. Клинок бронзовый, почти того же оттенка, что и мои глаза. Заколдованный металл светится неземным светом и отражает моё лицо.

Я вздрагиваю от того, что вижу.

Я в первый раз вижу себя после побега из дворца. В тот вечер, готовясь к балу, моя горничная Лилл поднесла зеркало к моему лицу, чтобы показать чудо, сотворённое ею и другими горничными: бледная кожа, гладкая и сияющая; волосы украшены бусинками и нежными цветами; глаза подведены тушью и мерцают, подчеркивая золотой оттенок моих радужек.

Лицо, которое смотрит на меня сейчас, никак не похоже на ту же девушку. У неё раскрасневшиеся щёки. Растрёпанные волосы падают вьющимися прядями ей на плечи. Глаза запали и тонут в тенях не от макияжа, а от усталости, тёмные пятна под ними похожи на два синяка, лиловые и глубокие – физический отпечаток кошмаров, которые преследуют ёе каждую ночь.

Я убираю кинжал обратно в ножны, пальцы продолжает покалывать от магии.

– Спасибо, – говорю я ровным голосом. – Это... большая честь для меня.

Кетаи наклоняется, проводя пальцем по изящным узорам ножен.

– Я посоветовался с гадалками, чтобы кинжал сделали специально для тебя. Он должен принести тебе удачу — разве нужно что-то большее? – он нежно приподнимает мой подбородок большим и указательным пальцами. – Невероятно, – выдыхает он. – Ты настоящая Лунная Избранница.

Я привыкла к тому, как другие реагируют на мои золотистые глаза. Но то, как Кетаи смотрит на меня сейчас — его возбуждение почти дикое, на его лице мелькает что-то хищное – вызывает у меня дрожь в руках.

– Я польщена, как вы меня называете, лорд Ханно, – я высвобождаюсь из его хватки. – Но вообще-то я самая обычная девушка. Я сделала то, что должна была сделать.

Кетаи кивает, смягчаясь:

– Знаешь, Леи, я благодарен тебе не только за то, что ты сделала для нас, но и за всё, что ты сделала, чтобы помочь моей дочери. Я знаю, насколько ваша дружба помогла ей в те месяцы, пока она жила во дворце. Кензо рассказал мне, как ты поддерживала Майну, насколько вы двое близки. Ты была рядом, когда ей больше всего нужна была подруга, и я буду вечно благодарен тебе за это.

Подруга. Это слово слишком мелкое, слишком простое, чтобы выразить наши с Майной отношения. Конечно, мы подруги, самые близкие, но между нами гораздо большее. Любовь и забота, которые мы испытываем друг к другу, не могут уместиться в одном слове, которое так легко произнести. Майна – моя семья, она так же важна для меня, как отец и Тянь. Она столь же важна для меня, как солнце – для неба, луна – для звёзд; как Суна, Богиня Начала, – для Ло, Богини Конца.

Она – мой воздух. Моё убежище.

Кулон, благословляющий рождение, покоящийся между моими ключицами, кажется, излучает тепло. Я думаю о слове, которое заключено в нём: "полёт".

Майна – мои крылья.

– Мы были рядом, когда нуждались друг в друге больше всего, – осторожно говорю я Кетаи. – И мы будем дальше друг друга поддерживать.

– Верно, – его глаза сверкают, и он указывает на кинжал. – Как ты, возможно, почувствовала, на лезвие нанесён слой дао. Магия реагирует только на твоё прикосновение и гарантирует, что каждый удар будет точным и сильным. Хиро и Майна приказано поддерживать чары активными, – он лезет в карман пальто и вытаскивает переплетённый рулон бумаги. – Последний подарок. Возможно, самый ценный из всех.

Я хмуро смотрю на свиток. Затем сердце подпрыгивает, я почти вздрагиваю, когда всё понимаю.

Я со вздохом выхватываю свиток у Кетаи. Он раскатисто смеётся и встаёт:

– Дам вам двоим возможность заново познакомиться наедине.

После нескольких месяцев ожидания у меня не хватает терпения медлить. Я вскрываю письмо в такой спешке, что чуть не рву его.

У костра раздаётся смех, но я ощущаю себя в другом мире. Я снова перечитываю письмо, но вскоре глаза становятся слишком влажными, бумага дрожит в трясущихся пальцах, слова расплываются, поэтому вместо этого я прижимаю его к сердцу. По щекам текут слёзы. Я дышу медленно и глубоко, чувствуя, как слова отца наполняют меня силой, всепоглощающим приливом надежды и печали, счастья и любви.

– Сейчас и всегда, – хрипло шепчу я, эти слова звучат как обещание.

В последний раз я видела отца на Лунном Балу. Тянь, отец и я прижались друг к другу и плакали, прежде чем стражники оторвали нас друг от друга. Самое короткое воссоединение после того, как мечтаешь об этом месяцами.

Новые взрывы смеха возвращают меня к реальности. Я аккуратно складываю письмо, кладу маленький квадратик в нагрудный карман рубашки. Затем, шмыгнув носом, я протираю глаза, пытаясь успокоиться. Нитта с доброй улыбкой протягивает мне бутылку сливового вина. Жидкость обжигает. Она сливается с теплом, которым наполнили меня слова отца, и внутри начинает шевелиться что-то горячее и яростное.

Гори ярко, моя храбрая дочь.

Я взглядом окидываю собравшихся. Бо прав, мы странная смесь. Но Кетаи Ханно, кажется, так уверен, что мы как раз те, кто нужен делу. Уже два раза в жизни я создавала семьи не с теми, кого, возможно, другие никогда бы не выбрали — один раз с отцом и Тянь, а затем в королевском Сокрытом Дворце с другими Бумажными Девушками. Я знаю, что иногда с самыми неожиданными личностями можно создать самые прочные узы.

Как раз в этот момент Майна и Хиро возвращаются с улицы. Майна направляется прямо ко мне, сбрасывает пальто и встряхивает длинными волосами, в которых застряли хлопья снега.

– Пожалуйста, скажи, что ещё осталось еды, – устало вздыхает она, потирая руки перед огнём. – Всё время, пока мы творили дао, я беспокоилась, что Нитта и Бо уже всё съели.

– Бо пытался, – отвечаю я. – Но Нитта была настолько добра, что оставила немного для тебя и Хиро. Вот.

Я протягиваю ей банановый лист с жареной козлятиной, ещё восхитительно ароматной. Майна с благодарностью берёт его и бросает взгляд туда, где её отец увлечён беседой с Цаэнем. Они вдвоём сидят боком к огню, склонив головы друг к другу. Она быстро наклоняется, чтобы запечатлеть на моих губах ледяной поцелуй.

– Я люблю тебя, Леи, – шепчет она, её карие глаза сверкают и прекрасны, несмотря на глубокие круги под ними. – Я знаю, каким может быть отец… Я знаю, каким он может казаться. Но ему хочется свергнуть королевский двор так же, как и нам. Поэтому я верю ему, когда он говорит, что его план сработает, – ещё раз оглянувшись через плечо, она хватает мои пальцы и сильно сжимает. – Скажи, что ты со мной согласна.

Письмо отца, кажется, пылает теплом там, где я его спрятала. И снова у меня в душе жар, горящие угли – не только от алкоголя, но и от воспоминаний о Короле. О том, что он сделал с нами, и что мы сделали с ним — и что мы собираемся сделать с остальным его наследием, со остатками его правления.

– Я полностью на твоей стороне, – говорю я Майне, и это правда.

Возможно, мы с Майной больше не Бумажные Девушки, но мы по-прежнему способны высекать огонь.

И теперь нам нужно поджечь весь мир.