Девушка вампир

Я помню, сколько времени мне потребовалось, чтобы прийти в себя в прошлый раз, затыкаю нос и глотаю мерзкую жидкость, почти задыхаясь. На вкус он не так плох, как на запах. На вкус еще хуже.

Я швыряю кубок в Фэна, когда заканчиваю, но он ловит его одной рукой со смешком.

— Я вижу, ты чувствуешь себя дерзко.

— Все еще злюсь, что ты солгал мне. Я доверяла тебе.

Он встает, качая головой.

— Ты не должна никому здесь доверять, принцесса. Пусть это будет твоим первым уроком. — Он идет к двери, волк следует за ним.

— Даже ты? — спрашиваю я.

— Особенно я, — говорит он, открывая дверь. — А теперь одевайся. Ашер ждет тебя в библиотеке. Я должен отвезти тебя туда и убедиться, что никто больше не попытается тебя убить.

— А кто пытается меня убить?

Он делает паузу.

— Фейри, которые живут в Дальноземье.

Фейри? Они и есть тот опасный враг, о котором говорил Ашер? Те, кто владеет магией?

— И почему они преследуют меня?

— Я подозреваю, что это потому, что они знают о твоей важности. Если тебя схватят, то у нас не будет короля, и наше королевство останется дезорганизованным. А теперь поторопись и переоденься.

Я смотрю на серебристую ночную рубашку, в которую кто-то меня одел.

— Где моя одежда? Как я оказалась в таком положении?

— Ты была вся в крови и грязи. Я думал, тебе будет более комфортно, таким образом. В шкафу есть одежда, которая должна тебе подойти. Это будет твоя комната, когда ты будешь в Высоком замке.

Мое лицо горит.

— Ты переодел меня? — Я пытаюсь представить себе, как это происходило, пока была без сознания, но мой разум застывает каждый раз, когда я представляю его руки на моем теле. Обнаженный.

— Расслабься. Я не прикасался ни к чему, чего не должен был касаться.

Я фыркаю:

— Я не беспокоюсь о своей добродетели. Как ты думаешь, какой сейчас век? Я беспокоюсь о согласии.

Он поднимает бровь, затем пересекает комнату в два больших шага, пока не наклоняется надо мной.

— Уверяю тебя, принцесса, если мы когда-нибудь достигнем чего-то между нами, это будет полностью взаимно.

Его присутствие, явная головокружительность его запаха, его тела так близко к моему, вызывает у меня головокружение, но я достаточно быстро беру себя в руки, чтобы ответить, прежде чем он уйдет.

— Как и должно быть.

Между нами возникает пауза, которая, кажется, тянется за пределами времени, где существуем только он и я. Я борюсь с желанием поднять руку и провести ею по его подбородку, почувствовать щетину его пятичасовой тени. Чтобы притянуть его ближе ко мне.

Его глаза прикованы к моим, но затем его волк рычит на дверь, и наш момент нарушен. Прежде чем я успеваю моргнуть, Фэн поворачивается к двери, и Ашер подходит.

— Успокой его, Фэн. Это всего лишь я. — Ашер входит в комнату и становится у огня, оставляя достаточно места между собой и волком. — Я вижу, наша девочка проснулась. Отлично. Есть места, чтобы посмотреть, люди, чтобы встретиться, вещи, чтобы сделать.

— Я хочу увидеть маму, — говорю я, выбираясь из постели. Мои ноги дрожат, но в остальном я чувствую себя прекрасно. Это лекарство действительно хорошо работает.

Ашер хмурится.

— Об этом…

— Нет. Я больше ничего не буду делать, пока не удостоверюсь, что она здесь и в безопасности. — Я смотрю ему в глаза, скрестив руки на груди. На этот раз я не отступлюсь.

Фэн прислоняется к стене и улыбается Ашеру.

Принц гордости хмурится в ответ.

— Ты думаешь, это забавно, брат? Подожди, пока не придет твоя очередь иметь с ней дело.

Фэн хихикает:

— Я тот, кто продолжает спасать ее, в то время как она должна быть под твоей опекой. — Его волк скалит зубы на Ашера.

— Ладно, хватит препираться, — говорю я. — Вы оба выходите. Мне нужно переодеться. — Я прогоняю их через дверь и закрываю ее за ними, затем делаю глубокий вдох. Пора посмотреть, во что я вляпалась.

***

Когда я выхожу из своей комнаты, Ашер и Фэн все еще там, выглядят немного неловко друг с другом. Ашер хмурится, когда видит, во что я одета, но губы Фэн дергаются, и я вижу, что он доволен.

— Этот наряд не подходит для принцессы! — говорит Ашер. Клянусь, он сейчас в отчаянии заломит руки, и я чуть не хихикаю.

В платяном шкафу было полно платьев, но в одном из ящиков, задвинутых назад, я нашла кое-что получше. Черные кожаные штаны, сапоги, красный корсет и черный плащ. Я чувствую себя довольно крутой, если честно. И хотя это не самый удобный наряд, который я когда-либо носила, я счастлива быть в нем. Мои волосы заплетены в косы, и я накрасила губы красной помадой в тон корсету. Мне просто нужен меч, и я буду готова. Мечи здесь кажутся большими. Один из них Фэн носит на бедре. Да, мне определенно нужен мой собственный меч. И мне нужно научиться им пользоваться.

— По-моему, она выглядит, как настоящая принцесса, — говорит Фэн.

Я стараюсь не улыбнуться его комплименту. Я все еще злюсь на него за то, что он солгал мне, но вокруг столько всего происходит, чего я не понимаю. Я не знаю, как сейчас к кому-то относиться.

Ашер только качает головой и идет по коридору. Я иду следом, а Фэн идет сразу за мной, по-видимому, выполняя роль охранника. Мне следовало бы больше нервничать, когда он и этот волк следуют за мной, но я этого не делаю. Мне не удается увидеть большую часть замка, в основном коридоры, покрытые фресками, изображающими битвы и урожаи. Над экстравагантной дверью висит гигантская картина, изображающая пожилого мужчину с черными волосами, тронутыми сединой, и бледным гладким лицом. На нем черный жилет и плащ, пуговицы золотые.

— А это кто? — спрашиваю я.

Фэн не смотрит на картину, почему-то хмурясь.

Ашер вздыхает.

— Наш отец, король Люциан. Временами он бывал… трудным, но всегда справедливым.

Фэн хихикает, хотя в этом нет ничего смешного.

— Возможно, справедливо по отношению к тебе.

— Ну-Ну, братец. Сейчас не время для препирательств.

— Возможно, настало время для правды.

Ашер качает головой, поворачиваясь ко мне.

— Прости моего брата. Потеря отца повлияла на всех нас по-разному. — Он смотрит на Фэна. — Давайте отведем принцессу к ее матери. Мы можем обсудить это позже.

Фэн кивает, хотя я не хотела, чтобы он соглашался. Я хочу знать больше о том, что случилось с королем.

Эшер сворачивает направо по коридору и достает из кармана толстый железный ключ. Он открывает пыльную черную дверь, за которой видна лестница, ведущая вниз. Путь освещен факелами, которые мерцают синим светом, но я все равно спотыкаюсь, натыкаясь на Ашера, который ловит меня и поддерживает, прежде чем продолжить. Я слышу, как волк Фэна рычит, когда Ашер прикасается ко мне, и Ашер сердито смотрит на зверя.

Мы спускаемся глубже, пока не достигаем другой двери. Ашер открывает ее, и мы входим в темный зал, полный камней и металлических прутьев.

— Я буду ждать здесь и охранять вход, — говорит Фэн, останавливаясь у двери.

Ашер хмурится.

— Конечно.

Волк сидит у ног Фэна, насторожив уши и оскалив зубы на подземелье.

Здесь жарко, каменные стены покрыты красными пятнами, и я даже не хочу думать о том, что вызвало эти следы. Я кашляю.

— Это что, сера?

— Да, — говорит он.

— Как разочаровывающе предсказуемо. Темница демонов, которая пахнет серой.

— В этом есть своя польза, — говорит он, но я могу сказать, что его беспокоит, что его называют разочаровывающим и предсказуемым. В конце концов, он принц гордости.

Когда мы подходим к углу, раздается звон цепей, и перед нами появляется самый крупный человек, которого я когда-либо видела. Хотя на самом деле он не мужчина. В нем, по меньшей мере, девять футов роста, и он весь покрыт мускулами. Его голова лысая, а тело покрыто племенными татуировками. Из его черепа торчат большие черные рога. Зрачки у него слишком узкие, как у рептилии, зубы заострены до смертельной остроты, а когда он говорит, его голос звучит, как гравий:

— Мой принц, как я могу служить вам?

Он вообще не смотрит на меня, но я могу сказать, что он знает о моем присутствии. Я знаю, что он видит все, что я могу сделать, еще до того, как я это сделаю. Этот человек-зверь наводит на меня ужас.

— Пожалуйста, позвольте мисс Сперо увидеть душу ее матери, а потом мы уйдем.

Демон замолкает с неуверенностью на лице.

— Вы считаете это разумным, ваше высочество?

— Просто сделай это. Я немного тороплюсь и должен быть готов к этому.

— Конечно.

Он ведет нас через другие залы, испачканные останками их последних обитателей, и открывает зарешеченную дверь, металлические петли громко скрипят в жуткой тишине. Комната большая, как подземный склад, и полна гигантских клеток, свисающих с потолка, но все же низко до земли. Каждый из них имеет светящуюся эфирную форму человека, лежащего на нем. Их, должно быть, сотни, по крайней мере. А может, и больше.

— Она здесь, — говорит он, подходя к клетке посередине.

Я шаркаю вперед, мое тело дрожит. Я вижу душу моей матери, прислонившуюся к холодной решетке. Оно прозрачно, призрачно, но это она. Она выглядит так же, как и ее тело, и я протягиваю руку, чтобы прикоснуться к ней, но моя рука не находит опоры.

— Она здесь не в форме, — говорит Ашер. — Только в духе.

— Могу я поговорить с ней? — спрашиваю я.

Он отрицательно качает головой.

— Если ее разбудить, она будет очень страдать. Мой отец недавно приказал, чтобы все души спали во время их пребывания с нами. Это было обычной практикой, чтобы они оставались бодрствующими, измученными и несчастными. Некоторые демоны питаются этой болью.

— Это варварство. — Мой голос дрожит, когда я представляю себе, как моя мать или кто-то другой влачит такое кошмарное существование.

— Вероятно, поэтому король и покончил с этим, — говорит Ашер, и я слышу в его голосе смягчение, когда он говорит о своем отце. — Ближе к концу он передумал. Я все еще… неважно.

— Что?

Глаза у него темные и тяжелые.

— Я все еще не понимаю, почему. Почему вечный демон изменил свои привычки? — Он смотрит на меня пронзительным взглядом. — Что изменило его сердце?

Мы оба молчим на мгновение, и я отворачиваюсь, сила его взгляда ошеломляет.

— Он должен был оставить все как есть, — говорит демон-хранитель.

Глаза Ашера расширяются, он поворачивается к начальнику тюрьмы и хватает его за шею. Он сжимает его, душит великана и ставит на колени. Клыки Ашера опускаются.

— Ты смеешь так говорить о своем короле, о королевской семье?

Я смотрю, пораженная. Ашер впечатляет сам по себе, но ничто не сравнится с чудовищем из подземелья, и все же демон, кажется, боится принца.

— Прошу прощения, хозяин. Это больше не повторится.

— Смотри, чтобы этого не случилось, иначе тебя постигнет гораздо худшая участь, чем когда-то постигли эти несчастные души.

Я снова поворачиваюсь к маме и смотрю на нее еще несколько секунд, прежде чем Ашер кладет руку мне на плечо.

— Ты ее увидела. Я выполнил свое обещание. Нам пора идти.

Он поворачивается, чтобы уйти, и я следую за ним, но когда я достигаю конца комнаты, демон хватает меня за локоть. Я отстраняюсь, мгновенная паника наполняет мои вены. Его глаза удлиняются, а зрачки расширяются, но он не пытается укусить меня. Вместо этого он наклоняется и шепчет мне на ухо:

— Берегитесь князей ада. Не все из них довольны тем, что вам предстоит определиться со следующим королем. Не все из них желают тебе жизни.

Глава 6

СЕМЬ ЦАРСТВ АДА

— Не позволяй красивым побрякушкам одурачить тебя, принцесса. Мы все еще демоны. Это все еще опасное место.

— Фенрис Вейн

Я выскакиваю за дверь и бросаюсь в объятия Фэна.

Воздух тут же остывает, и я делаю глубокий вдох, прижимаясь к его груди. Он застывает от удивления, и я понимаю, что делаю, и отстраняюсь.

— Э… сожалею об этом. Охранник там напугал меня и… — Мой голос прерывается, и я действительно не знаю, что сказать дальше, поэтому делаю еще один шаг назад, но, в конечном итоге, натыкаюсь на каменную стену позади меня. Фенрис все еще смотрит на меня, его голубые глаза притягивают меня к себе, когда он подходит ближе. Его волк рядом с ним и бежит вперед со своим хозяином, его глаза смотрят на нас обоих.

Фэн так близко от меня, что я чувствую запах дикости, который льнет к нему, как одеколон. Он глубоко вдыхает, его глаза непроницаемы, а зубы удлиняются. Его взгляд падает на мою шею, и я понимаю, что должна испугаться. Вампир смотрит на меня, как на обед. Но я не боюсь. Я… в восторге. Низкий рык вибрирует в его горле, когда он наклоняется.

— Тебе следует быть осторожнее, Принцесса.

Его дыхание касается моей шеи, посылая холодок вниз по спине.

— Меня зовут не принцесса и не девочка, а Ари. Арианна, если ты хочешь быть официальной.

Фэн смотрит на меня со странным выражением, как будто пытается понять, кто я такая.

— Пора идти, — говорит ашер с верхней ступеньки лестницы, снова прерывая что-то тяжелое. Волк, чье имя я действительно должен скоро узнать, возвращается в свою защитную позицию.

— Твой волк ненавидит всех, кроме тебя? — Спрашиваю я.

Фэн смотрит на него сверху вниз.

— Обычно — да. Ты, кажется, исключение.

Ашер прочищает горло.

— Простите, что прерываю вас, но Дин ждет, а вы знаете, как он нетерпелив.

Фэн отстраняется от меня и поворачивается к Ашеру.

— Дин может ждать сколько угодно. Меня мало волнуют так называемые требования, которые он предъявляет к своему времени.

— Как бы то ни было, мы все равно должны идти. Если только вы двое не собираетесь остаться в подземелье на всю ночь?

Я вздрагиваю от этой мысли, и волк отступает от Фэн, чтобы подойти ближе ко мне, прижимаясь своей большой головой к моей ноге, пока я не поглажу его. Оба принца несколько секунд смотрят на нас, разинув рты.

Ашер первым нарушает молчание.

— Что за…

Фэн скрещивает руки на груди.

— Он был таким с тех пор, как она приехала сюда. Я никогда не видел ничего подобного.

— Другим братьям это не понравится, Фенрис. Они будут чувствовать, что ты позволяешь себе вольности, чтобы взвесить все в свою пользу.

Наблюдать за ними — все равно что наблюдать за Северным и Южным полюсами в странном танце. Они такие разные — Ашер с его прекрасными костюмами и утонченностью и Фэн с его дикостью и кожей, — но почему-то они комплиментируют друг друга странным образом.

Фэн насмехается над словами Ашера.

— Я забочусь об этом чертовом троне не меньше, чем о последнем завоевании Дина, то есть совсем не забочусь. Они должны это знать. Это не моя игра, это все твоя.

— Как бы то ни было, это взъерошит перья.

Фэн отводит взгляд от меня и волка, чтобы повернуться к Ашеру.

— Я сделаю больше, чем просто взъерошу перья, если кто-нибудь из них осмелится бросить мне вызов.

Предупреждение смотрителя эхом отдается у меня в голове. Неужели Фэн один из тех, кто недоволен моим присутствием?

Ашер поднимает руки в знак капитуляции.

— Я на твоей стороне в этом, брат. И ты это знаешь.

Фэн резко кивает головой и начинает подниматься по лестнице обратно в главный замок. Его волк остается рядом со мной, пока Фэн не поворачивается, сморщив лицо от раздражения. Он свистит, и волк снова трется об меня, скуля.

— О, ради всего святого, что с тобой, Барон?

Мне становится жаль Фэна, и я толкаю Барона локтем.

— Иди. Со мной все будет в порядке.

Он смотрит на меня такими умными глазами, почти кивает, потом медленно идет к Фэну, но все время оглядывается, чтобы убедиться, что я иду. Я подавляю улыбку и торопливо поднимаюсь по лестнице, а Фэн ругается и отворачивается от нас. Ашер наблюдает за ними со смесью веселья и беспокойства на лице.

Пока мы идем туда, куда ведет нас Ашер, я задаю вопрос, на который уже давно жду ответа:

— Мы будем говорить о том, что эти фейри продолжают нападать на меня?

— Нет, — хрипло отвечает Фэн. Я думаю, он все еще злится, что его волк не слушается его.

— Если им удастся похитить меня, что они собираются делать?

— Надеюсь, ты заткнешься.

Да, он все еще злится.

— Послушай, мне жаль, что твой волк впервые полюбил кого-то другого, но это не повод вести себя, как капризный ребенок. Здесь есть серьезные вопросы для обсуждения.

Ашер громко смеется.

— У нее есть твой номер, брат!

Фен поворачивается и хватает его за воротник, прижимая к каменной стене.

— С меня довольно, брат. Я сделал все, что вы просили. Я оберегал ее. Я привел ее сюда. С меня хватит. — Он отпускает Ашера, который совсем не выглядит испуганным, и стремительно уходит, оставляя нас одних в коридоре. На этот раз его волк следует за ним, хотя и неохотно, когда видит, что я не присоединяюсь к нему.

Ашер поправляет одежду и разглаживает морщины, вызванные грубым обращением брата.

— У Фэна немного вспыльчивый характер, — спокойно говорит Ашер. — Принц войны и все такое. Ты же понимаешь.

— Я понимаю, что семья бессмертных вампиров имеет всю вечность и все еще не может понять, как расти, — говорю я. Я устала от препирательств, поэтому иду вперед, но как только мы подходим к двери, которая привела нас сюда, я останавливаюсь, не зная, куда мы идем.

Ашер ухмыляется, подмигивая мне, и ведет меня по коридорам, обрамленным позолоченными дверями, картинами с золотой отделкой и замысловатыми дверными проемами, вырезанными из камня, мрамора или дерева в красивые формы. Мы останавливаемся в зале с огнем, пылающим в самом большом каменном камине, который я когда-либо видела. Перед камином разложены подушки и коврики для отдыха, столы заполнены напитками и едой, а плюшевая элегантная мебель искусно расставлена по всей комнате, создавая уголки для чтения и разговоров. Одна стена увешана книгами, а на другой — живописный пейзаж с пегасом, летящим сквозь зимнюю бурю. В центре комнаты стоит один из самых красивых мужчин, которых я когда-либо видела.

Он обладает той физической красотой, которая буквально ошеломляет. Золотистые волосы, ниспадающие на плечи густыми волнами. Глаза такие пронзительно синие, что на них больно смотреть. Кожа высечена из золотистого мрамора. Лицо, которое своей красотой может сразить целые армии. Тело настолько совершенное, что кажется нереальным. Например, я больше не могу ходить, потому что я буквально оглушена на месте.

Увидев меня, он улыбается, и я чуть не давлюсь собственным языком.

Ашер видит мой взгляд и только вздыхает.

— Арианна, это Дин. Дин, это принцесса.

Дин берет мою руку и подносит к губам. Поцелуй мягкий, нежный и остается на моей коже, как подарок.

— Здравствуйте, принцесса Арианна. Очень приятно наконец-то с вами познакомиться. Я с нетерпением жду нашего совместного времяпрепровождения и верю, что вы будете получать удовольствие во всех отношениях.

Части моего тела, которыми я пренебрегала большую часть своей жизни, воспламеняются от его слов, и у меня нет другого ответа, кроме как стоять там, слабея и дрожа.

Дин все еще держит меня за руку, и я не отстраняюсь, пока Ашер не толкает меня локтем.

— Арианна, совет избрал Дина, принца похоти, твоим первым проводником в нашем мире. Ты проведешь с ним месяц, а потом переедешь в соседнее королевство с другим принцем.

Я моргаю, напоминая себе, кто я и почему я здесь.

— Конечно. Приятно познакомиться, Дин. — Я делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться, и наконец убираю руку. Её все еще жжет от его губ, и я нахожу это очень смущающим. Не то чтобы Фэн и Ашер были сутулыми. Они сами по себе являются первичными мужскими образцами. Но я понимаю, почему Дин получил титул принца похоти.

Рычание отвлекает внимание Дина от меня, когда Барон приближается к нам. Он толкает меня в бок, и моя рука падает ему на голову. Его присутствие очищает мой разум, спасая меня от любого тумана желания, который Дин отбрасывает простой близостью.

— Вообще-то, это неверно, — говорит Фенрис, присоединяясь к нам. — Совет выбрал меня в качестве ее первого эскорта, так что она прибудет в мое королевство.

Дин хмуро смотрит на Фенриса.

— Ты отказался от своего права быть первым. По-моему, твои точные слова звучали так: «Я не буду пешкой в этой игре, в которую вы все играете, так что отвали и займись ею.

— Займись ею? — спрашиваю я, чувствуя, как в животе разгорается огонь. — Я не та вещь, на которую можно положиться! Ни обаянием, — говорю я, глядя на Ашера, — ни грубой силой, — это было для Фэна, — ни милым личиком. — Я смотрю на Дина, который выглядит таким же шокированным, как и Фэн, когда его волк прижался ко мне. — Вы все должны перестать вести себя, как ослы, и начать вести себя, как разумные люди, или я понятия не имею, как я выполню свой контракт и выберу любого из вас!

— Ну, брат, — ухмыльнувшись, говорит Ашер Фэну, — похоже, у тебя впереди интересный месяц.

— Подожди секунду, я еще не согласился отказаться от своей очереди, — говорит Дин.

Ашер пожимает плечами.

— Тебе и не нужно этого делать. Фэн — это правильно. Совет выбрал его, и он имеет право вернуть ее.

Дин поворачивается к фену, его лицо хмурится.

— Ты осел, ты это знаешь? Есть причина, по которой тебя никто не любит.

Ашер смеется, когда Дин вылетает из комнаты, но лицо Фэна совершенно серьезное. Мне кажется, слова брата обеспокоили его. Или, может быть, он уже сожалеет о своих «притязаниях» на меня.

Когда Дин оказывается вне пределов слышимости, Ашер успокаивается и поворачивается к фен.

— Что происходит? Это на тебя не похоже.

— Это моя работа — охранять ее, — говорит Фэн.

— И ты проделал замечательную работу, — говорит Ашер. — Но, не смотря на высокомерие и легкомыслие Дина, он не хуже других умеет драться. В его владениях ей не причинят вреда.

Фэн вздыхает.

— Разве ты еще не собрал все по кусочкам? Как Фэйри добрались до царства зависти, чтобы совершить еще одно похищение? Если уж на то пошло, как Фэйри добрались до Высокого замка, чтобы убить нашего отца? Разве ты не задумывался?

Ашер хмурится.

— Конечно, но… — Его глаза расширяются. — Уж не намекаешь ли вы на то, что я о тебе думаю?

Фэн кивает.

— Единственный способ — это если один из нас впустит их.

— Фенрис, это серьезное обвинение. Ты предполагаешь, что один из наших братьев не только замышлял похищение Арианны, но и помогал в убийстве нашего отца?

— Я и не предлагаю, — говорит Фэн. — Я говорю, что именно это и произошло.

— Если ты прав, тогда зачем делиться своими подозрениями со мной? Откуда ты знаешь, что я не виновен? — спрашивает Ашер. — Если уж на то пошло, откуда мне знать, что это не ты?

— Ты знаешь, что это не я, потому что я не хочу быть верховным королем. И я почти уверен, что это не ты, потому что я доверяю тебе больше, чем другим. Это и то, что у тебя было достаточно времени с Арианной в ее мире, и ты никогда не делал никаких шагов. Ты мог бы сделать это гораздо проще, чтобы похитить ее, но нет. Поэтому он должен быть одним из других.

Принцы смотрят друг другу в глаза. С тем же успехом я могла бы и не быть здесь, если бы рядом со мной не стоял Барон. Последствия того, что они говорят, медленно проникают в мой разум. Я должна провести месяц с каждым братом. Если один из них предатель, то, нравится мне это или нет, меня, в конце концов, похитят. И я до сих пор не знаю, почему принцы хотели, чтобы я была здесь с самого начала.

— Я понимаю, почему Фейри преследуют меня. По сути, вы поставили цель на мою голову, когда решили, что я и только я, могу решить судьбу этого королевства. Но вы так и не объяснили, почему выбрали именно меня. Почему я так важна для вас?

Ашер хмурится.

— Чтобы ответить на этот вопрос, нужно воскресить нашего отца из мертвых. Он продиктовал условия Вознесения в своем завещании. Это он заключил контракт на душу твоей матери. И именно он потребовал, чтобы тебя привезли сюда, чтобы ты вышла замуж за одного из нас, прежде чем наступит новое царствование. Мы не знаем, почему, и это вызвало значительное волнение среди наших братьев, которые не счастливы, что их судьба — и судьба этого королевства — находится в руках человеческой девушки.

— Именно поэтому, — говорит Фэн, — мы должны покинуть это место. Мне нужно доставить тебя в мое королевство, где ты будешь в безопасности, пока мы разберемся с этим и выясним, кто предал нас.

Фенрис кивает Ашеру и поворачивается, чтобы выйти из комнаты. Ашер тянется к моей руке.

— Будь осторожна, Арианна. Скоро мы снова увидимся.

Я выхожу следом за Фэном, его волк идет рядом со мной, и он ведет меня ко входу в замок. Над головой висит люстра, сделанная из хрустальных ветвей и светящихся листьев, отбрасывающих тени на стены. Двери высокие, широкие, сделаны из толстого дерева и вырезаны с символом дерева. Фенрис открывает их, и Барон толкает меня внутрь.

Еще темно, далеко за полночь, и небо ярко освещено лунами и звездами. И снова меня везут в лодку.

— Это действительно самый быстрый способ передвижения, который у вас есть?

— Да. Садись.

В брюках и сапогах это гораздо проще, чем в платье и на каблуках. Волк прыгает рядом со мной и кладет свою большую голову мне на колени, когда лодка начинает волшебно двигаться по воде. Ночь теплая, чего я никак не ожидала. Я снимаю свой черный плащ и кладу его рядом с собой.

— Воздух здесь пахнет по-другому, — говорю я. — Более… сухой, чем в твоем королевстве.

Фэн поднимает бровь.

— У тебя нюх следопыта. Это может оказаться полезным. Мы вот-вот войдем на землю Ниама. Принц жадности, каким ты его знаешь. Это пустынная земля, которая не обеспечивает много экспорта, но управляет всей торговлей в нашем королевстве.

— Так Ниам является сборщиком налогов? Он должен быть популярен.

Фэн хихикает.

— Можно и так сказать. А еще он банкир. Все дело в деньгах, это Ниам.

Мы путешествуем по его владениям, и хотя уже темно, я могу разглядеть центр города сквозь волны песка. Он красив по-своему, с собором в центре из песчаника и рыночной площадью, усеянной разноцветными киосками с товарами. Сейчас они закрыты, но я могу представить себе всю эту суету.

У меня так много вопросов, но я слишком устала, чтобы задавать их прямо сейчас. Фэн откинулся на подушки с закрытыми глазами, но я вижу, что он бодр, как всегда. Этот человек когда-нибудь расслабляется? Я думаю, что нет.

Я бездумно ласкаю Барона, который прижимается ко мне ближе, его нос толкает мою руку для большей ласки.

— В тебе должно быть что-то особенное, — говорит Фэн.

— Из-за завещания твоего отца?

Он открывает глаза и смотрит на меня.

— Нет. Из-за Барона. Раньше он никогда ни к кому не привязывался, кроме меня. Я нашел его, когда он был еще щенком. Налетчики из Дальноземья убили его стаю, но он выжил каким-то чудом, хотя и был почти мертв. Наш целитель сказал, что его коснулась особая магия, но его состояние было тяжелым. Я кормил его до выздоровления, никогда не оставляя его в течение почти двух недель. Если ты ему нравишься, а это очевидно, то в тебе должно быть что-то особенное.

— Так вот почему ты вмешался в разговор с Дином? Потому что я нравлюсь твоему волку?

— Я же сказал тебе, почему я это сделал.

— Чтобы защитить меня? Я не думаю, что это не вся правда. Дин производит сильное впечатление на женщин, не так ли?

Фэн хмыкает.

— Не только на женщин. Но да. Он так делает. Это часть его демонических чар.

— А в чем состоят твои демонические чары? — спрашиваю я.

— Убийство. Да. Это не так очаровательно, как ты можешь себе представить.

Ландшафт вокруг нас меняется по мере того, как пустыня начинает превращаться в более тропическую, пышную местность.

— Кто здесь живет? — спрашиваю я. В этом царстве есть чувственное качество, которое пронизывает все виды, звуки, цвета. С лодки мы можем видеть центр города, и в отличие от царства Найама, это место все еще оживленно посреди ночи. Женщины ходят в купальниках из золота, серебра и пурпура, с тонкими, прозрачными, красочными шарфами из ткани, обернутыми вокруг их гибких тел. Мужчины одеты в меньшее, выпуклые мускулы смазаны маслом и светятся под лампами. Играет музыка с глубоким ритмом, и многие танцуют, движения почти сексуальные, когда тела трутся друг о друга.

— Погоди, дай угадаю? Похоть?

— Да. И источник большинства развлечений в нашем королевстве. Дин — самое бесполезное царство, если ты спросишь меня.

Воздух благоухает маслами и ароматными цветами, и я делаю глубокий вдох.

— Об этом я ничего не знаю. Есть что-то, что можно сказать о прикосновении, любви, смехе, развлечении. По крайней мере, для людей эти вещи важны. Они питают нас, питают наше воображение, успокаивают наши души. Может быть, ваши люди не такие уж и разные.

— Это все отвлекающие факторы, для людей или демонов это не имеет значения.

Он замолкает, скрестив руки на груди, но у меня все еще есть вопросы.

— Как такие разные климатические условия поддерживаются так близко друг к другу?

Фэн пожимает плечами.

— Это магия этого места. Можно было бы спросить то же самое о вашем мире, где у вас есть снежные вершины гор недалеко от пляжей. Наша просто более компактна.

Я начинаю дремать, но волк толкает меня локтем, когда мы входим в новое царство.

Теперь Фэн сидит и стал более бдителен, чем раньше.

— Все в порядке?

Он кивает.

— Просто осторожничаю. Теперь мы во владениях Эйса.

Его царство полно чудес. Хотя сейчас середина ночи, есть люди, которые возятся с гаджетами, которые выглядят сложными и впечатляющими. Они работают в лавках под гигантскими фонарными столбами, и дома тоже выглядят оживленными, с дымом, выходящим из труб, и окнами, светящимися желтым светом. Как будто все королевство — это одна большая мастерская изобретателя. Дерево, металл, камень… все это используется так, как я и представить себе не могла. Одно устройство превращает воду в пар для питания другого устройства, которое режет дерево.

— В чем его грех?

— Лень.

— Серьезно? Это выглядит противоположностью лени.

— Он немного противоречив. Эйс — гениален. А еще он ленивый, по крайней мере, так он говорит. Я сам никогда не был свидетелем такой лени. Но он утверждает, если ты хочешь знать, что самый простой, быстрый и лучший способ сделать что-то — дать это ленивому человеку. Таким образом, он изобретает вещи, чтобы сделать жизнь проще для всех.

Вдалеке раздается громкий взрыв, и столб огня и дыма поднимается к небу.

— Что это было?

— Неудачное изобретение, — с нежностью говорит Фэн. — Еще немного, и мы услышим, как Эйс ругается и ругается.

— Это не то, что я ожидала увидеть в аду, — признаюсь я, откидываясь на подушки.

— Этого никогда не бывает. Но не позволяй красивым побрякушкам одурачить тебя, принцесса. Мы все еще демоны. Это все еще опасное место. Особенно для тебя сейчас.

У меня урчит в животе, и Барон поднимает голову, оглядываясь по сторонам.

— Я только что поняла, что не помню, когда ела в последний раз.

Фэн садится и регулирует рычаг на борту лодки, направляя ее в другую сторону.

— Тебе понравится царство Зеба.

— Это еще почему?

— Ты увидешь достаточно скоро.

Когда мы сворачиваем за поворот, кажется, что мы попали в Грецию. Скалистая гора выступает из берега и усеяна домами и беседками. На самом верху находится замок с открытой ареной рядом с ним. Это шумный город, даже в такое время суток. Люди повсюду пьют, смеются, едят и предаются плотским наслаждениям. Лодка причаливает к небольшому причалу. Вокруг нас другие люди в лодках, хотя они, кажется, не столько путешествуют, сколько отдыхают. Одна пара курит что-то, пахнущее дурманом и плесенью. Они выглядят вполне расслабленными. Еще одна пара целуется рядом с корзиной для пикника и вином. Похоже, вампиры наслаждаются ночью, даже когда у них есть день.

Фэн выпрыгивает из лодки и протягивает мне руку. Он теплый, сильный, и я не хочу отпускать его, когда выйду. Он, похоже, тоже не хочет, потому что мы держимся за руки на несколько мгновений дольше, чем это необходимо, прежде чем кто-то натыкается на нас в доках.

— Прости меня за это! — Мужчина смеется вместе со своими приятелями и пьяно бредет прочь в поисках чего-нибудь еще, чтобы развлечься.

— Я так понимаю, Зеб — принц обжорства?

— Так и есть. И он обеспечивает большую часть продовольствия для нашего королевства. Пойдем, накормим тебя и пойдем домой.

Я держусь рядом с ним, пока мы идем через город. Он переполнен хорошо одетыми людьми, которые все выглядят готовыми к вечеринке. Фэн, похоже, знает, куда идет, и ведет нас по извилистым улочкам вверх по горе, пока у меня не начинают гореть ноги, и я не начинаю голодать еще сильнее. Наконец мы добираемся до таверны, которая выглядит не очень, но запахи, исходящие от нее, заставляют мой желудок снова урчать.

Когда Фэн входит, шум и болтовня в доме стихают, и все оборачиваются, чтобы посмотреть. Похоже, принца войны можно узнать с первого взгляда.

Женщина в фартуке, повязанном вокруг талии, приближается к Фэну, ее накрашенные губы блестят, а глаза опускаются, чтобы полюбоваться всеми аспектами Фенриса.

— Мой принц, я так рада вас видеть. Чем могу служить вам сегодня вечером?

Женщина даже не смотрит на меня. С таким же успехом я могла бы быть невидимой. Она так откровенно пялится на принца, что мне почти стыдно за нее, но он, кажется, этого не замечает.

— Столик на двоих, Дора. И пожалуйста, передайте моему брату, что мы здесь.

Она кивает, золотые локоны падают на ее загорелое лицо.

— Двое?

Фэн кладет руку мне на плечо. Его тяжесть выводит меня из равновесия, и я напрягаю спину, чтобы не упасть. Барон стоит между нашими ногами и, кажется, наслаждается нашей близостью.

Дора хмурится.

— Конечно. Давайте я найду вам столик.

— Отдельный столик, — говорит Фэн.

— Тогда отдельный столик.

Она провожает нас в заднюю часть таверны, и когда мы исчезаем в тени, смех и шутки возобновляются. Мы оказываемся в кабинке, удаленной от главного обеденного зала, в углу, где горят свечи и ничего больше. Я отодвигаюсь в сторону, и Фэн садится напротив меня. Барон заползает под стол и ложится нам на ноги.

— У них есть меню или..? — Я понятия не имею, как работают демонические таверны.

— Обычно нет. Я сделаю для тебя заказ. — Я собираюсь протестовать, но он поднимает руку. — Если это нормально?

— Да, конечно. Но ничего слишком острого.

Дора возвращается с большими кружками красной жидкости и ставит их перед каждым из нас.

— Вы уже решили, чего бы вам хотелось? — спрашивает она.

— Два фалафеля, греческий салат, лаваш с хумусом и куриная грудка для Барона.

Я удивленно поднимаю бровь.

— Значит, это не просто похоже на Грецию? Это копия или что-то в этом роде?

— Многие из наших продуктов и культур вдохновлены вашим миром, смешанным с новыми элементами, которые уникальны для нас. Это технология, которую мы не можем скопировать. — Он потягивает свой красный напиток. — Мой народ пришел совсем из другого мира, но мы были изгнаны сюда. Мы упорно трудились, чтобы создать новый тип мира, в котором мы настолько свободны, насколько это возможно под влиянием наложенных на нас проклятий.

— Здесь все вампиры? — спрашиваю я.

— Нет. Но многие таковы. Некоторые из них могли бы выглядеть более чудовищно из-за их особого очарования.

— Как демон подземелья, — говорю я.

Фэн улыбается.

— Как и он, да. Здесь также большая популяция Фейри. Многие из них — тени… смешанная кровь, побочный продукт союза Фейри и вампиров.

— Разве тени не похожи на духов или призраков?

Он пожимает плечами.

— У смешанных кровей есть некоторая свобода из-за их вампирской крови, но они все еще находятся под многими ограничениями, особенно в отношении их использования магии. У них мало прав. Они живут в аду. Что же это такое, если не тени? — Он снова пьет. — Тогда здесь полно Фейри, чужеземцев, которые теперь рабы своих хозяев-вампиров.

— Это ужасно.

— Это лучше, чем альтернатива, — говорит он, делая глоток из своего стакана.

— А какая у вас альтернатива?

— Исполнение.

Я принюхиваюсь к своему напитку. Он сладкий, поэтому делаю глоток. Каскад ароматов омывает мой язык, сначала сладкий, затем немного острый, затем кислый. Послевкусие возвращается к сладкому, и я чувствую мгновенную легкость в моем теле, когда моя кровь нагревается.

— Это алкоголь?

Он ухмыляется:

— Не такой, как ты думаешь, но это будет иметь аналогичный эффект. Пей осторожно.

Это так вкусно, что я не могу не выпить еще.

Дора приносит нам еду, и пища выглядит так же хорошо, как и пахнет. Я вгрызаюсь в нее, жадно поедая. До сих пор я не осознавала, насколько голодна.

— Похоже, мы тебя морим голодом, — говорит Фэн.

— Я просто мало ела с тех пор, как заболела моя мама, — говорю я между укусами. — Похоже, мой аппетит возвращается с удвоенной силой.

Я съедаю все, что у меня на тарелке, а потом доедаю фалафель Фэна, прежде чем окончательно насытиться. Дора приносит нам тарелку с маленькими шариками жареного теста, пропитанного медовым сиропом и корицей.

— Это лукумады, — говорит Фэн, беря одну из них и отправляя в рот. — Они тебе понравятся.

Он прав. Сладкое, слоеное угощение практически тает во рту, и я быстро проглатываю его.

Когда я слизываю остатки меда с пальцев, к нам подходит мужчина, и Фэн встает, чтобы поприветствовать его. Барон ерзает у наших ног, в его горле звучит очень низкое рычание.

— Фэн! Рад тебя видеть. И ты привел девушку. О боже!

Я встаю, надеясь, что стряхну с пальцев весь мед, и пожимаю ему руку. Он не так высок, как Фэн, но очень красив в более мягком смысле. У него большие карие глаза, копна темных волос, ниспадающих на лоб, и доброе лицо.

— Приятно познакомиться, — говорю я.

— И ты, — говорит он, накрывая мою руку своей, когда мы обмениваемся рукопожатием. — Ты красивее, чем рассказывал Ашер. Я думаю, он пытался держать тебя при себе.

Я фыркаю:

— Я уверена, что слишком раздражаю его для этого.

Зеб сидит с нами, повернувшись к Фэну.

— У меня есть информация по вопросу, который мы обсуждали. — Его голос тих, и он смотрит на меня.

— Ты можешь говорить при ней, — сказала Фэн. — В конце концов, когда-нибудь она станет королевой.

Зеб кивает.

— Я велел своим алхимикам проверить яд, найденный в комнате отца. Это, ну… это вовсе не яд. Глаза Фэна широко раскрываются, и Зеб продолжает, его голос становится более оживленным: — Кто-то ослабил нашего отца, а потом убил его.

— Там не было никаких ран, — говорит Фэн.

— Мы ничего такого не заметили. Если мы еще раз осмотрим тело, то, возможно, найдем небольшую рану. Может быть, они использовали маленькое иглообразное оружие или…

— Ты хочешь, чтобы нашего отца выкопали из могилы?

Зеб пожимает плечами.

— Я бы подумал об этом. Эйс в восторге от этой идеи. Разве ты не хочешь выяснить, что произошло?

Фэн опускает глаза и вздыхает.

— Нам придется сделать это раньше остальных.

— Мы с Эйсом уже готовим предложение, — говорит Зеб, улыбаясь. Он обнимает брата за плечи.

Фэн отмахивается от него и делает знак волку встать рядом.

— Мы должны идти, Зеб. Но еда, как всегда, была великолепной.

Зеб хмурится.

— Так скоро? Я надеялся, что ты останешься выпить. Может быть, еще десерт позже.

Фэн качает головой.

— Мне нужно устроить ее у себя, чтобы я мог вернуться к работе.

— Конечно. Мы обязательно выясним, кто это сделал. Они заплатят.

Фэн кивает, и мы выходим из таверны. Я не задаю вопрос, который горит во мне, пока мы не возвращаемся на яхту.

— Почему ты не сказал ему, что подозреваешь одного из принцев?

Лодка начинает скользить по воде, и Фэн остается настороже и сосредоточен, пока мы не удаляемся от города. Похоже, что каналы имеют разные пути в зависимости от того, куда мы плывем: прямые пути, чтобы быстро перемещаться по королевствам, и боковые пути, чтобы путешествовать внутри них. Мы возвращаемся на прямой путь, когда Фенрис, наконец, отвечает мне:

— Пока я не знаю, кому можно доверять, я должен быть осторожен. И ты тоже должна. Я планирую выяснить правду до конца нашего месяца, чтобы ты не попала в плохие руки, но если я потерплю неудачу, не говори никому из них о том, что ты узнала. Это только подвергнет вас большему риску.

Красный напиток, который мы выпили, делает меня сонной, и, несмотря на все мои усилия бодрствовать, сон требует меня. Когда я просыпаюсь, мы замедляем ход, уже добравшись до царства Фэна. Солнце поднимается над горами, большой золотой шар в небе, который, кажется, не делает много для того, чтобы согреть землю, в которой мы сейчас находимся. Я не заметила, что чем дальше мы ехали, тем холоднее становилось, но теперь я дрожу, и Фэн протягивает мне плащ.

— Здесь всегда так холодно?

— Нет, у нас есть четыре сезона. Это начало зимы. Мы еще не видели холода. Но оно приближается.

— Так… это когда ад замерзает?

Взгляд, который он бросает на меня, смешнее моей дурацкой шутки, и я не могу удержаться от смеха. Он остается стоиком, и я толкаю его ногой.

— Да ладно тебе, ты же знаешь, что ЭТО было смешно. Расслабься.

— Я — принц войны. Я не «облегчаюсь».

Мы выбираемся из лодки и поднимаемся по извилистой каменной тропинке, высеченной глифами, напоминающими знак на запястье фен. Темные деревья нависают над нами, и что-то шаркает в кустах. Из темноты выбегает белка с набитыми щеками едой. Я здороваюсь с тварью у моих ног. Фэн ворчит что-то насчет «белок» и «просто мяса». Барон облизывает губы. Через секунду белка исчезает в кустах, оставляя на снегу крошечные следы. Я хихикаю, лучи раннего, утреннего солнца падают мне на лицо, и мы идем дальше. Лес начинает расступаться, позволяя большему количеству света проникать на ступени. Мы подходим к высоким деревянным воротам, по одному часовому с каждой стороны, одетые в серебряную сталь, с копьями в руках, с лицами, закрытыми белыми меховыми капюшонами. Большие деревья изгибаются над входом, образуя тенистую дорожку за стенами. Когда Барон подходит к воротам и скребется в них, стражники открывают нам дверь.

Город за стенами только просыпается. В воздухе витает аромат свежеиспеченной выпечки и хлеба, слышны звуки открывающихся магазинов и приветствующих друг друга людей.

Замок находится в отдалении, за городом, остроконечное и зубчатое продолжение гор, которые окружают область, образуя три из четырех стен крепости.

Водопады каскадом спускаются по склонам вершин, сливаясь в пруды и озера, которые тянутся вдоль окраин. Я слышу их раньше, чем вижу, чувствую их глубокое урчание. Они придают воздуху чистый, свежий аромат.

Мы идем под деревьями, которые тянутся над нами, и когда солнце касается коры, что-то привлекает мое внимание. Я подхожу к одному из деревьев и провожу по нему рукой. Ствол дерева, как и все деревья, покрыт кристаллами всех форм и цветов. Моя рука падает на один из кристаллов, который пульсирует собственным светом, как взрывающаяся звезда, зажженная в непрозрачном кварце.

— Мы называем это падающей звездой, — говорит Фэн из-за моей спины. — Многие из этих кристаллов также можно найти в вашем мире, но этот единственный в своем роде. Говорят, что она приносит великую силу тем, кто знает, как ею владеть, и может принести великую силу тому, для кого она поймана в ловушку. Некоторые говорят, что это также знающий глаз истины, видящий сквозь ложь.

— Это прекрасно. Ты веришь, что он настолько силен?

Он пожимает плечами.

— Я не считаю себя экспертом в таких вещах.

— Фэн здесь скорее стальной и мускулистый парень, — говорит женский голос.

Я поворачиваюсь и вижу высокую, стройную, грациозную женщину, держащую Фэна за руки. Она сногсшибательна, с длинными голубыми волосами, поразительными серебряными глазами, которые имеют форму почти как у кошки, и… заостренными ушами. Она вытирает грязную руку о кожаный фартук и протягивает мне. — Я Кайла, сестра этого болвана. Вы, должно быть, Арианна.

Его сестра? Я пожимаю ей руку, удивляясь силе такой миниатюрной женщины.

— Да. Приятно познакомиться.

Я стараюсь не смотреть на ее уши, но, очевидно, мне это не удается, потому что она смеется и касается кончика одного из них.

— Я наполовину Фейри, — поясняет она. — Наш отец флиртовал с одним из своих рабов. Моя мать.

Я киваю, делая вид, что понимаю.

Фэн обнимает сестру за плечи и улыбается.

— Кайла — лучший кузнец в королевстве, и наш официальный королевский кузнец в Стоунхилле, — объясняет Фэн. — Мечи, ножи, даже драгоценности. Она лучшая во всех королевствах.

— Как интересно, — говорю я. — Я бы с удовольствием посмотрела, чем ты занимаешься, если не возражаешь.

— Нисколько. — Кайла дергает себя за длинную голубую косу, ее глаза блестят от неподдельного счастья. Она указывает на здание неподалеку от нас, откуда поднимается черный дым. — Это моя кузница. Заходи в любое время.

Кайла поворачивается к Фэну, ее улыбка исчезает.

— Я пришла сообщить тебе, что нам нужен большой запас стали, если ты хочешь, чтобы так быстро было подготовлено столько мечей. У меня кончаются деньги.

Фэн кивает.

— Я позабочусь, чтобы у тебя было все необходимое.

— Достаточно хорошо. — Кейла отворачивается от нас, размахивая косой, и поворачивается обратно, чтобы ее придержать.

— Значит, если ты принц, значит ли это, что она…

— Принцесса? Она — бастарт. Все, что у нее есть в этой жизни, ради чего ей пришлось работать… — Его глаза темнеют. — Мой отец… мой отец не был добр к ней.

Я беру его за руку, надеясь подбодрить.

— Покажи мне больше своего города.

Фэн ведет нас по горным тропам. Многие владельцы магазинов и люди приветствуют нас, но Фэн настолько погружен в свои мысли, что не обращает на них внимания. Я хмурюсь, видя, как они разочарованно отворачиваются от него. Фену нужно поработать над своими навыками общения с людьми.

Мы подходим к подъемному мосту, который пересекает поток воды, образованный многочисленными водопадами, и переходим через него, входя в замок. Вблизи он еще красивее, в яростном, вызывающем виде.

— Это замок Стоунхилл, — говорит Фэн с ноткой гордости в голосе. — Твой дом на следующий месяц.

Я киваю, глядя на замок, затем поворачиваюсь к нему, думая о вопросе из его разговора с Кайлой.

— Фэн, зачем тебе так быстро понадобилось столько мечей?

— Потому что приближается война, и моя работа — быть готовым.

Глава 7

ЗАМОК СТОУНХИЛЛ

— Фэн здесь скорее стальной и мускулистый парень.

— Кайла Виндхельм

Фенрис Вейн

Я иду вперед и толкаю большие двери. Ветер и снег тянутся за нами, и я закрываю за нами ворота, чтобы хоть немного согреться. Но эти каменные стены остаются холодными, и у нас не будет тепла, пока мы не доберемся до внутренних помещений.

— Уже поздно, — говорю я. — Ты, наверное, хочешь спать. Я покажу тебе твою комнату. Утром я устрою тебе настоящую экскурсию, если хочешь.

— Вообще-то, я бы хотела поехать прямо сейчас, — говорит Арианна. — Мне нужно знать дорогу, если я хочу здесь жить.

Я хмыкаю.

— Если, конечно, ты не слишком устал…

— Я никогда не устаю, — говорю я.

Она перебрасывает темную косу через плечо и поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня, ее губы такие красные, а глаза такие яркие.

— Тогда покажи мне все, принц. — Она идет вперед по большому залу, задрапированному алыми знаменами с моим знаком — белым волком. Она начинает прыгать, и я удивляюсь, как она может быть такой беззаботной после всего, что случилось.

Кто эта девушка?

Когда мне поручили защищать ее, я провел исследование, узнал о ее детстве и учебе. Я думал, что знаю ее, но теперь вижу, что ничего не знал. В ней есть что — то… необычное. Чувство опасности гудело в моей крови с тех пор, как она вошла в мою жизнь. Это отвлекающий маневр, который мне не нужен и не должен быть нужен, но она — часть головоломки, и поэтому должна быть защищена. Даже от себя, если это то, что нужно.

— Давай, тугодум, — говорит Арианна.

Я медленно иду вперед. Я прожил достаточно долго, чтобы знать, как сказать «нет» искушениям, но есть что-то в Арианне, что пробивается сквозь мои стены, и это небезопасно для нас обоих.

Барон толкает ее в ногу, делая щенячьи глазки. Даже мой предательский волк чувствует разницу в ней. Интересно, повернется ли он против меня, чтобы защитить ее?

— Здесь. — Я указываю на дверь слева. — Это ведет в западное крыло. Там ты найдешь кухни и кладовые. В восточном крыле — помещения для прислуги.

— И это твой трон? — Арианна поднимается по нескольким ступенькам в конце коридора и садится на стул, массивный, вырезанный из серого камня, с красным знаменем на спинке. — Маскарадный.

В этот час бодрствуют лишь несколько слуг, но все они застывают и смотрят на принцессу. Она, кажется, ничего не замечает, а может, ей просто все равно.

— Это моя самая нелюбимая часть замка, — говорю я, подходя к ней. — Но это полезно, когда нужно казаться могущественным, когда нужно исполнять законы страны.

Она сглатывает, улыбка сползает с ее губ. Я не могу заставить себя пожалеть о том, что вмешался, когда Дин бросил на нее свои чары. Но все равно это было глупо. У меня есть расследование, чтобы установить, кто убийца, чтобы захватить и царство, чтобы спасти от грани войны. У меня нет на это времени.

— Покажи мне свою любимую часть, — говорит она.

Я невольно улыбаюсь и веду ее в центр зала, под деревянную арку. Как только мы проходим мимо, она поднимает голову.

— Это дерево, — говорит она, кладя руку на кору.

Я веду ее в сторону, вверх по лестнице, которая вьется вокруг ствола и мимо ветвей. Из нашего дома выходят разные тропинки, ведущие в разные комнаты и на разные уровни.

— Это дерево растет в центре замка, — говорю я, указывая на листья, светящиеся желтым светом. — Это моя любимая часть.

Она стоит неподвижно, разинув рот.

— Я знаю, что это не то, чего люди ожидают, когда слышат принца войны, но…

— Это потрясающе, — говорит она.

Я улыбаюсь, радуясь, что она довольна тем, что станет ее домом на месяц. Может быть, даже дольше.…

Я не буду думать об этом.

Я вижу, как она улыбается. Простодушно. Красиво. Как будто у нас есть общая тайна, которую никто не знает.

Но только у меня есть секреты.

И она никогда не сможет узнать их.

Я отворачиваюсь.

— Снаружи, глядя внутрь, можно было бы подумать, что внутри темно и мрачно, но у меня были окна, вырезанные из кирпича. Некоторые прозрачные, некоторые витражные, и это дает цвет и свет для укромных уголков и щелей.

Она задумчиво оглядывается, слегка нахмурившись. Я нарушил момент между нами, но так и должно быть.

Она следует за мной легкими шагами по тропинке на второй уровень. Я чувствую ее запах, и мне трудно сопротивляться этому запаху. Сладкий и пряный, совсем как она.

Мы останавливаемся перед деревянной дверью, украшенной орлами.

— Это твоя комната. Я велел нашим сотрудникам подготовить его для тебя, так что в нем должно быть все, что тебе нужно. Но если нет, то женщин, которые прислуживают тебе, занимают комнаты внизу, ты можешь позвать их колокольчиком у своей кровати. Они могут дать тебе все, что тебе нужно, чтобы сделать твое пребывание более комфортным.

— А где ты спишь? — спрашивает она. Ее глаза, кажется, проникают в мою душу, открывая ее.

— Я в комнате дальше по коридору. — Я указываю на другую дверь, украшенную волком. — Если тебе что-нибудь понадобится.

— Окей. Спасибо. Думаю, увидимся утром. — Ее рука лежит на дверной ручке, и она вопросительно смотрит на меня.

— Тебе нужно что-то еще, Арианна?

— Только Ари. И, на самом деле, да. Я хочу попросить тебя о двух одолжениях.

— И так оно и будет?

Она переводит взгляд с меня на свои руки, теребя кольцо из голубого песчаника, которое всегда носит.

— Мне нужен меч.

Это было совсем не то, чего я ожидал.

— Ты знаешь, как им пользоваться?

Она отрицательно качает головой.

— Нет, и это мое второе одолжение. Я хочу, чтобы ты научил меня.

***

Огонь в моей комнате уже зажжен, когда я вхожу и стою перед кроватью. Я не уверен, что готов спать, хотя уже поздно, и я не спал три дня. Это миф, что мой вид не нуждается во сне. Нам просто нужно его меньше и по разным причинам.

Арианна не отпускала меня, пока я не пообещал сделать то, о чем она просила. У меня нет времени играть роль учителя для новичка, хотя я должен признать, что ее желание учиться обнадеживает. И, возможно, это поможет сохранить ее в безопасности.

Барон плетется за мной в комнату.

— Она, наконец, сказала тебе уйти? — спрашиваю я.

Волк ложится перед камином, и на его лице появляется что-то похожее на улыбку. Несколько минут назад Ари безуспешно пыталась подтолкнуть его в мою сторону. Она изобразила раскаяние, но я заметил ее ухмылку.

— Знаешь, — говорю я, — мне было бы гораздо спокойнее, если бы ты просто рычал на нее, как на всех остальных.

Он вздыхает. Потом храпит.

Я раздеваюсь и иду в ванную. Поскольку мы не можем использовать современные технологии, нам пришлось искать творческие способы заставить магию работать на нас. В моей ванной комнате есть ванна, которая наполняется свежей водой и нагревается с помощью магии. Туалет простой, старинный дизайн, который сливает отходы в канализацию. Раковина использует воду из гор. Душ — это лучшее, что когда-либо изобретал мой брат Эйс. Рядом с большим окном, выходящим на горы, из стены бьет небольшой водопад. Магия нагревает трубы, встроенные в замок. Я ступаю на камень и позволяю воде омывать меня, ударяя в мои усталые мышцы, пока я не чувствую себя чистым и более расслабленным. Когда выхожу из ванной, Ари уже там, сидит за маленьким столиком у камина. Она встает, широко раскрыв глаза, когда видит, что я стою там голый, держа полотенце.

— О, черт, мне так жаль. Я просто… я думала, что подожду… но не дождалась…

Кажется, она не может закончить фразу, но и не отводит глаз. Я даже не пытаюсь прикрыться. Мы не скромные существа по своей природе, и мне, конечно, нечего скрывать.

Не знаю, чего я от нее жду. Скромное движение ее глаз? Румянец? Я не получаю ни того, ни другого. Вместо этого она не спеша смотрит на меня, а потом улыбается.

— Это кажется вполне справедливым, поскольку вы видели меня голой, когда я была без сознания.

— Если быть честным, я тоже должен был прикоснуться к тебе. — Я хочу посмотреть, как далеко она зайдет. Но понимаю, что не готова к тому, чтобы она подошла ко мне и положила свои маленькие ручки мне на грудь. Ее тело так близко, но не совсем касается моего. Мои мышцы напрягаются, когда сопротивляюсь желанию схватить ее и притянуть ближе, зарыться зубами в ее шею и почувствовать, как ее жизнь пульсирует во мне. Есть так много вещей, которые я хотел бы сделать с этим невинным созданием, стоящим передо мной, но вместо этого я втягиваю воздух и жду, что она сделает дальше.

Ее руки скользят по моей груди, ощупывая мои мышцы, спускаясь к прессу. Она останавливается у моих бедер, и я чуть не стону. Мое тело проясняет мои чувства, но я не могу прочитать ее лицо.

Воздух между нами густеет от неудовлетворенного желания, но вместо того, чтобы сдаться, она отступает.

— Я предполагаю, что ты на самом деле не ласкал меня, когда раздевал. А ты что? — В ее поразительных зеленых глазах читается вызов.

— Нет, я этого не делала, — мой голос хриплый, более глубокий, чем обычно.

— Тогда мы квиты.

Она возвращается к столу и опускается на стул. Я почти дрожу от желания, но отталкиваю его в сторону и тянусь к своим штанам, натягивая их так быстро, как только могу. Не смотря на их дискомфорт в данный момент.

— Могу я поинтересоваться, почему ты здесь, в моей комнате, посреди ночи?

Впервые с тех пор, как я нашел ее здесь, она опускает глаза, словно смущенная.

— Ты подумаешь, что это глупо.

Я достаю бутылку бренди, которую держу для экстренных эмоциональных случаев, наливаю нам обоим по стаканчику и сажусь напротив нее.

— Попробуй, — говорю я, потягивая напиток.

Ее голос дрожит, когда она говорит, и это почти ломает меня.

— Уже дважды кто-то пытался похитить или убить меня в моем мире, а теперь здесь. Я… на меня никогда раньше не нападали. Я никогда в жизни не чувствовала себя в безопасности. Я чувствовала себя голодной, сломленной, даже напуганной. Но врагом была бедность, а не настоящие злодеи из плоти и крови. Я всегда думала, что я сильная, что могу справиться с чем угодно, но я начинаю думать, что была не права. — Теперь она смотрит мне прямо в глаза. — Фэн, мне страшно. Я боюсь оставаться одна. Я знаю, что это делает меня жалкой и слабой, но это правда. Я не могу уснуть. Я даже не могу закрыть глаза, потому что все время вижу, как эти безликие монстры нападают на меня. — Одинокая слеза скатывается с одного глаза по ее щеке.

Я игнорирую собственные предупреждения и подношу палец к ее подбородку, чтобы стереть слезу.

— Здесь ты в безопасности. Я буду защищать тебя.

Барон уже у ее ног, но он поднимает голову и кладет ее ей на колени.

— Очевидно, он тоже, — говорю я.

Она шмыгает носом, улыбается и выпрямляет спину.

— Спасибо. Сожалею, что пришла плакать к тебе в первую ночь. Я уверена, что принцессы и королевы не должны делать ничего подобного.

Я пожимаю плечами.

— Понятия не имею. У нас не было ни того, ни другого с тех пор, как много-много лет назад убили нашу мать.

Она наклоняет голову.

— У тебя была мать?

Я смеюсь.

— Я не появился спонтанно, если ты это имеешь в виду.

— Наверное, я не знаю, что имею в виду. — Она вертит в пальцах выбившуюся прядь волос, пока говорит: — Ты же демон. Я не представляла себе, как демоны размножаются и рождаются в этом мире. Я полагаю, что представляла себе это скорее как некое существо — как Бог, — создающее вас всех полностью сформированными. Как падшие ангелы и все те библейские штучки, которым я научилась в детстве.

— Ваши «библейские штучки» больше похожи на мифы и частичные истины, основанные на некотором подобии того, что произошло. Не ясно. Давным-давно, как я уже упоминал, мы были частью другого мира. Наш народ объединился, но король этого королевства начал делать выбор, с которым его брат не был согласен. Они сражались, и брат проиграл, и был изгнан вместе со всеми, кто поддерживал восстание. Именно тогда наш вид пришел сюда, в этот мир. Но король не остановился на изгнании. Он проклял их всех и их предков, чтобы мы стали теми демонами, которыми являемся сейчас. Вампиры, движимые жаждой крови, нуждающиеся в людях, чтобы выжить, но имеющие фатальную слабость в человеческом мире. Это была окончательная месть короля за то, что он считал предательством. — Странно говорить обо всем этом с кем-то с земли, но очень скоро она примет клятву крови и станет одной из нас. Я ненавижу представлять себе это, представлять ее проклятой нашей жаждой, нашими слабостями, нашим проклятием, только чтобы спасти свою мать.

Она зевает, и ее веки опускаются. Я понимаю, что она, должно быть, очень устала. Я собираюсь предложить ей вернуться в свою комнату и немного поспать, но я помню, что она сказала, что не может заснуть. И вот я совершаю свой второй очень неразумный поступок за эту ночь. Я предлагаю ей переночевать в моей комнате.

Со мной.

Я ожидаю, что она откажется. Может быть, часть меня даже надеется, что она это сделает. Вместо этого она забирается в мою большую кровать и ложится рядом, как будто ей там самое место. Она похлопывает по другой стороне.

— Я не собираюсь вышвыривать тебя из постели. Вообще-то мы спали вместе всего один раз. Мы можем сделать это снова. — Барон прыгает к ней на кровать, и она чешет его за ухом. — Кроме того, я думаю, он будет сопротивляться, если ты попытаешься что-нибудь сделать, пока я сплю.

Я почти уверен, что она права насчет этого. Я рад, что Барон заботится о ней, потому что, хотя я поклялась защищать ее, не всегда могу быть рядом.

Обычно я сплю голышом, но сегодня не снимаю штанов и забираюсь под одеяло. Ее тело прикрыто только тонким хлопковым платьем, и хотя это большая кровать, она не лежит на краю. Я чувствую ее кожу на своей. Ее фигура изгибается ближе ко мне, когда она укладывается спать.

Я пролежал там около часа, пока ее дыхание, наконец, не успокоилось, и я понял, что она спит. Даже тогда я не могу легко следовать за ними. Слишком велик соблазн прикоснуться к ней, обнять ее, а когда она так близко, но недостаточно близко, это сладкая пытка, к которой я не привык.

В какой-то момент, однако, мое тело берет верх, и я, наконец, дрейфую.

***

Моя рука обнимает ее, и ее тело прижимается к моему, когда я просыпаюсь возбужденный и жаждущий. Мой рот у ее горла, ее вена пульсирует под бледной нежной кожей. Было бы так легко вонзить в нее зубы. И так трудно отпустить ее и вытащить себя из постели. Я позволил себе поспать слишком долго и теперь отстал.

Я пользуюсь туалетом и одеваюсь. Пока я натягиваю сапоги, Ари садится на кровати.

— Сколько сейчас времени? — спрашивает она.

— Уже давно рассвело, — говорю я ей. Я знаю, что она хочет час и минуту, как в ее мире, но мы не отслеживаем время таким же образом.

Она встает с кровати и потягивается.

— Спасибо, что позволил мне остаться здесь на ночь.

Барон, проспавший рядом с ней всю ночь, вскакивает с постели и начинает мерить шагами комнату. Его нужно выпустить, чтобы он бегал, охотился. И мне нужно поесть. Прошло слишком много времени, и я чувствую, как во мне нарастает жажда крови. Спать с Арианной было еще хуже.

— Ничего страшного, — говорю я. Маленькая ложь. — Одевайся, и мы поедим. У меня есть работа. Через несколько дней мне нужно будет вернуться в Высокий замок.

Она хмурится, услышав мои слова.

— Но почему?

— Мне нужно продолжить расследование смерти моего отца.

— Не забывай, что ты так же обещал научить меня сражаться на мечах.

— Я не забыл, — говорю я. — Когда я не смогу быть с тобой, я оставлю Барона и двух охранников, которым доверяю, чтобы убедиться, что ты в безопасности.

Она кивает и выходит из комнаты, и без нее пространство кажется слишком пустым.

Пока она переодевается, я отвожу Барона в лес за городом. Мне нужно что-то преследовать, поймать добычу и высосать ее кровь. Мне нужно поесть, пока меня не одолела жажда. Я не могу позволить себе слабости, пока Арианна здесь. Пока она не уйдет навсегда, я должен держать себя в руках.

Солнце высоко в небе, и воздух прохладный, но не холодный. У нас есть еще, по меньшей мере, две недели до наступления самой холодной зимы.

— Готов к охоте, мальчик?

Барон поднимает голову к небу и воет. Я быстрее, чем мой волк, но стараюсь не бежать впереди него. Лучше бежать с ним, чем в одиночку. Кровь пульсирует в моем теле, оживляя мои чувства. Все вокруг меня обострено. Запах затянувшегося снега на земле, хруст веток под ногами, насекомые, копошащиеся глубоко под кустами и корой, твари, пробирающиеся сквозь деревья и кусты, чтобы убраться с пути хищников, которые, как они чувствуют, входят в их мир.

Есть маленькие существа, на которых мы могли бы охотиться, но мне нужно что-то большее. Что-то такое, что вызовет драку. Итак, мы углубляемся в лес, бежим так быстро, так далеко, что я уже не вижу Стоунхилла. Именно тогда я чувствую запах того, что мне нужно. Черный медведь.

Барон неуверенно отступает, но он знает, что я буду прикрывать ему спину, поэтому следует за мной. Я продираюсь сквозь деревья, пока не вижу медведя, выходящего из пещеры. Это не должно быть так близко к деревне. Это риск для моего народа. Таковы мои оправдания, когда я бросаюсь на зверя с распростертыми зубами, набираю силу и обрываю его жизнь.

После того, как моя жажда крови утолена — настолько, насколько это возможно на животной крови, а не человеческой — я сижу на камне на солнце, как Барон охотится на меньшую добычу. Он довольствуется своим кроликом на завтрак, а потом мы возвращаемся в Стоунхилл.

Ари уже сидит за обеденным столом, когда мы приходим. Барон бросается к ее ногам, и она ласково гладит его по голове. Я сажусь напротив нее.

Она одета для дня тренировок в брюки и облегающую тунику. Ее волосы заплетены в косы.

Как только я сажусь, Ольга, кухарка, приносит тарелки для нас обоих. Она служит у меня уже много лет и инстинктивно знает распорядок дня в этом доме. Хотя на вид ей чуть больше тридцати, на самом деле она бессмертная Фейри. Об этом свидетельствуют ее заостренные уши, которые в данный момент заметно выделяются на фоне белых волос, собранных в пучок.

— Спасибо, Ольга, — говорит Ари. — Выглядит очень аппетитно.

Ольга улыбается.

— Не за что. Я добавила еще яблочный пельмень, раз уж ты так увлеклась им.

Когда Ари улыбается, все ее лицо светится.

— Прекрасно. Мне не терпится научиться готовить его самой.

Ольга похлопывает ее по руке.

— Не то чтобы вам это было нужно, ваше высочество.

Когда Ольга уходит, я смотрю на девушку напротив меня.

— Что это было?

Она пожимает плечами, засовывая ложку овсянки и яблочный пельмень в рот и не торопясь жевать, прежде чем ответить.

— Мне стало скучно ждать тебя, поэтому я представилась кухонному персоналу и предложила свою помощь. На самом деле, я должна была настаивать, так как они не позволили мне. Боюсь, я устроила настоящий скандал, но планирую повторить этот опыт. — Она поднимает ложку с еще одним яблочным пельменем. — Я должна научиться делать это. Это удивительно.

Я качаю головой и беру свою ложку. Странно видеть, что кто-то, занимающий столь высокое положение, проявляет такой личный интерес к слугам. Она определенно ведет себя не так, как привыкли здесь члены королевской семьи.

— У меня такое чувство, что ты создашь немало скандалов, пока будешь здесь.

Она усмехается.

— А вот и надежда.

***

После завтрака я веду ее на внешнюю тренировочную арену и вручаю ей деревянный меч.

— Мы начнем с этого.

Она хмурится, глядя на него.

— Серьезно? Я уже не ребенок. Это похоже на игрушку.

Здесь тренируются и другие. Некоторые из моих солдат остаются в боевой форме. Другие — дети, которые только учатся владеть мечом. Я свистнул одному из солдат. — Марко, пойдем.

Марко подбегает. Он примерно моего роста, чуть меньше ростом, но сильный и хорошо тренированный. Я сам его тренировал, так что он должен знать. Я бросаю ему деревянный меч и беру его сам. — Принцесса думает, что это игрушки. Не хотите ли помочь мне продемонстрировать, на что они способны?

Марко ухмыляется.

— Да, сэр.

Я не сдерживаюсь. Если я вложу в бой всю свою силу, то сломаю оба меча и, возможно, Марко тоже. Однако он бросается в бой. Ари широко раскрытыми глазами наблюдает, как мы кружим друг вокруг друга во дворе, парируя удары и пытаясь ударить друг друга. Некоторые останавливаются посмотреть, и мы устраиваем шоу. В конце концов, я обезоруживаю Марко и пригвождаю его к земле своим мечом. Я смотрю на Ари.

— Если бы я хотел причинить ему вред, то мог бы убить его этой штукой, которую ты называешь игрушкой. Он просто не убьет так же легко и быстро, как тот, что сделан из металла, и это главное. Пока ты не научишься владеть собой и владеть техникой, я не могу позволить тебе использовать заточенный стальной меч. Но как только ты будешь готова, мы сделаем один для тебя.

При этих словах ее глаза загораются.

— Ладно, я поняла. Научти меня.

Я киваю Марко.

— Выбери одного из своих лучших людей. Я оставляю вас с ним на страже до тех пор, пока угроза жизни принцессы не минует.

Марко резко кивает, бросая взгляд на Арианну, которая изучает тренировочные мечи.

— Да, сэр. Мы не позволим причинить вред принцессе.

Из моего горла вырывается низкий рык:

— Смотри, чтобы этого не случилось.

Он уходит, и я начинаю тренировать Ари.

Мы проходим через основные позиции, удары и оборону. Я показываю ей, как правильно держать меч. Она быстро учится.

— Расширь свою позицию, — говорю я.

Она делает.

— Вращай туловищем, когда наносишь удар. Подобный этому. — Я встаю позади нее и кладу руки ей на бедра. Я поворачиваю их назад, потом вперед.

Она улыбается, ее щеки краснеют.

— Кажется, я поняла. Как ты…

— Ваше высочество, — кричит кто-то. Ребенок, не старше десяти лет. Он едва может говорить, когда подходит ко мне, так он запыхался. — Я… у меня есть сообщение…

— Успокойся, мальчик. Слова не придут, если разделить пространство с таким количеством воздуха.

Он кивает, делает несколько глубоких, медленных вдохов и снова говорит.

— Сэр, вы нужны на Южном лесопильном заводе. Одно из приспособлений принца Эйса вышло из строя. Один человек был ранен. Остальные отказываются работать.

— Черт возьми. Разве Хенрик не может справиться с этим?

Мальчик качает головой.

— Это Хенрик пострадал, сэр.

— Хрошо. Скажи конюшне, чтобы приготовили мою лошадь. Я скоро буду там.

— Две лошади, — говорит Ари рядом со мной. — Распорядитесь, чтобы хозяин конюшни приготовил двух лошадей, э-э, я не расслышала твоего имени.

Мальчик смотрит на Арианну, и его щеки пылают. Теперь он заикается еще больше, чем раньше.

— Хм. Мое имя? Это, э-э… Джон. Меня зовут Джон, ваше… э-э… величество… высочество.

Ари протягивает ему руку.

— Привет, Джон, я Ари. Большое спасибо, что поспешил передать это сообщение. Ты хорошо поработал. После разговора с хозяином конюшни заскочи на кухню и скажи Ольге, что я велела тебе выпить чаю с печеньем, прежде чем тебя отправят обратно, хорошо?

Я поднимаю бровь, глядя на Ари, но не возражаю ей, по крайней мере, не перед всеми, кто смотрит.

Джон смотрит на меня, не зная, как поступить с такими странными приказами. Я просто киваю.

— Делай, как говорит принцесса, мальчик. И сделай это быстро.

Он кивает, его лицо расплывается в улыбке, и он бежит к конюшне.

Я поворачиваюсь к Ари.

— Что это было?

Она кладет руку мне на плечо.

— Ты ловишь больше мух медом, чем уксусом, Фэн. Неужели никто никогда не учил тебя этому?

Она уже идет к конюшне, и я бегу, чтобы догнать ее, ворча себе под нос о мухах. Кому вообще нужны мухи?

Глава 8

ЗАПЕЧАТАННЫЙ КРОВЬЮ

— Ты никогда не видела, как я дерусь.

— Фенрис Вейн

Я слышу, как Фэн бормочет свои жалобы. Я не обращаю на них внимания. Ольга мало что могла сказать о своем хозяине, но ее молчание сказало мне достаточно. Слуги Фэна уважают его, но не заботятся о нем. Я вижу это по тому, как они смотрят на него, когда он не смотрит, по тому, как они отводят глаза под его взглядом. Большинство из них — Фейри. Рабы. Это должно заставить меня ненавидеть его братьев и Фэна. Но почему-то я этого не делаю.

Я не испытываю к нему ненависти. Я нахожу его раздражающим, но также… очаровательным. Где-то там есть доброе сердце. Я видела это прошлой ночью, когда он позволил мне спать в своей комнате, хотя я могла сказать, что он не хотел этого. Я видела это в ту ночь, когда он спас меня в моем мире, а потом всю ночь смотрел со мной фильмы. Я вижу это по тому, как он относится к Барону, и по тому, как он заботится о своих братьях.

В нем есть что-то хорошее. Мне просто нужно его вытолкнуть. Помочь ему показать этим людям, что он действительно заботится о них и их благополучии.

Когда мы подъезжаем к конюшням позади замка, две лошади уже приготовлены для нас. Сейчас самое время признаться Фэн, что я никогда раньше не ездила верхом. Но боюсь, что он заставит меня остаться, поэтому ничего ему не говорю. Я просто смотрю, как он садится в седло, и пытаюсь скопировать то, что он делает. Я видела фильмы. Я знаю суть. Это ведь не так уж трудно, правда?

Моя лошадь прекрасна. Она черная с белой отметиной на лбу, и ее глаза смотрят на меня с такой мудростью. Мне удается сесть до нее, не упав на задницу. Я похлопываю лошадь по шее.

— Как ее зовут? — я спрашиваю у хозяина конюшни.

Это полная женщина с заостренными ушами и длинными волосами песочного цвета, которые стягиваются в хвост у основания шеи. Ее лицо широкое и кожистое, и она выглядит так, будто жила с этими лошадьми целую вечность.

— Она Даймонд и должна хорошо служить вам, ваше высочество. Принц сам выбрал ее для вас.

Я удивленно смотрю на Фэн.

— Ты это выбирал?

Он хмыкает.

— Я знал, что тебе понадобится что-нибудь, чтобы передвигаться.

— Спасибо. Она потрясающая.

Хозяин конюшни одобрительно кивает.

— Так оно и есть. Она будет хорошо относиться к вам, если вы будеде делать все правильно.

Барон следует за нами, пока мы немного прогуливаем лошадей. Мне кажется, я начинаю привыкать к этому, но я нервничаю, что если Даймонд начнет бегать или рысью, я потеряю контроль.

— Удивительно, что Барон не напугал лошадей, — говорю я, подтягивая Даймонда к Фэну и его лошади.

— Они привыкли к нему, а он — к ним. Это непростой союз, но он работает. — Он выводит нас на грунтовую дорогу и поворачивается ко мне. — Ты готова бежать? Нам нужно добраться туда быстро.

Я сглатываю, сожалея о своем решении не говорить ему о недостатке опыта. Но теперь уже слишком поздно.

— Конечно, давай сделаем это.

Он ухмыляется и издает щелкающий звук, легонько подталкивая лошадь в бок. Он набирает скорость, так что я подражаю ему, и Даймонд пускается рысью, потом бежит. Я обхватываю ее тело коленями, так крепко вцепившись костяшками пальцев в кожаный ремень, что боюсь его сломать. Но не падаю. Мы быстро едем вниз по тропинке и через лес, пока я не начинаю слышать звуки людей. Фэн сбавляет скорость до рыси, потом идет пешком, когда мы добираемся до лесопилки. Участок с деревьями расчищен, и груды стволов выстилают траву. Машина, напоминающая мне гигантский резак для пиццы, стоит в центре, покрытая черным дымом. Люди разбросаны по всей поляне, разговаривают, расхаживают, пьют. Не работают. Здесь нет женщин, что мне кажется странным. На самом деле, насколько я могу судить, вампиры бывают только мужского пола. Среди них не было ни одного Фейри или тени.

Все они одновременно поворачиваются к нам, и я стараюсь не смущаться, слезая с Даймонда.

— Спасибо, девочка, — шепчу я ей на ухо. — Ты заставила меня хорошо выглядеть. Я должна угостить тебя, когда мы вернемся.

Фэн, который, по-видимому, услышал меня, криво усмехнулся и протянул мне яблоко. Я даю его Даймонд, которая обхватывает его своими большими мягкими лошадиными губами и жует.

Крупный, мускулистый мужчина во фланелевой одежде с густой рыжей бородой подходит к фену, двое мужчин стоят по бокам от него. Он хмурится.

— Мы закончили! — он говорит. — Ни один человек не может работать в таких условиях.

Фэн скрещивает руки на груди.

— Вы ведь не совсем мужчины, не так ли?

Мужчина свирепо смотрит на меня.

— И демонов тоже нет.

— А где Хенрик? — спрашивает фэн.

— Я здесь, сэр.

Мы оба поворачиваемся в направлении голоса. Хенрик лежит на деревянном столе под брезентом, его нога забинтована. У него темно-каштановые волосы и черная татуировка, покрывающая половину шеи. Фэн шагает к нему.

— Что случилось?

— Дровосек заклинило. Когда я попытался очистить его, проклятая штука взорвалась на мне. Моя нога изрядно порвана.

— Мы тебя подлатаем. — Фен подает сигнал нескольким мужчинам, стоящим вокруг. — Отвези его к Навии в Стоунхилл. Скажи ей, что это я тебя послал. Он должен получить самый лучший уход, понятно?

— Да, сэр, — говорят мужчины.

— Простите, сэр, — говорит Хенрик. Он слишком бледен, и его челюсти сжимаются от боли, когда он пытается говорить. — Мы уже отстали в производстве. Мы никак не сможем уложиться в срок до наступления зимы.

Фэн резко кивает, но больше ничего не говорит. Я подхожу и кладу руку на руку Хенрика.

— Просто береги себя и выздоравливай. Остальное образуется само собой. Так всегда бывает.

Хенрик вздрагивает от моего прикосновения. Если уж на то пошло, то и Фэн тоже, но он снова решил не противоречить мне в присутствии других. Интересный. Я уверена, что мы оживленно поговорим об этом позже, когда останемся одни.

От одной мысли о том, чтобы остаться с ним наедине, у меня горит кожа. Я играла спокойно, делая вид, что вижу его обнаженным, и прикосновения к его телу не влияют на меня. Но, господи, это была моя самая большая ложь в жизни. Я не могу выбросить из головы образ этого человека. Или ощущение его на моей коже. Один его запах заставляет меня хотеть того, чего я не должна хотеть. Мне все еще придется жить с шестью другими принцами. Я не могу влюбиться в Фэна, не сейчас. И, кроме того, он ясно дал понять, что не желает быть королем. Он даже не хочет, чтобы я его выбирала. Я готовлюсь к тому, что мое сердце разобьется, если я отдам его человеку, который этого не хочет.

Мужчины кладут Хенрика на койку на колесиках и привязывают ее к лошади, а затем начинают медленно вести его в город.

Фен смотрит в лицо тем, кто остался.

— У нас есть две недели до наступления зимы. Как только это произойдет, мы не сможем собирать урожай деревьев, пока весна не оттает землю. Это дерево нужно использовать для огня, тепла, приготовления пищи и строительства по всему королевству. Это наш основной экспорт. Если мы не выполним нашу норму, пострадают люди во всем мире. А теперь возвращайтесь к работе и сделайте так, чтобы этого не случилось. Я осмотрю машину, но если я не могу починить ее прямо сейчас, тогда режьте и сортируйте дерево вручную, как мы делали до того, как мой брат изобрел резак. А пока я поговорю с Эйсом о возможных недостатках дизайна.

Слышится ворчание, когда Фэн подходит к машине, о которой идет речь. Несколько человек возвращаются к своей работе, используя топоры, чтобы разрезать стволы деревьев на щепки или более мелкие бревна. Но люди, которые первоначально противостояли Фэну, стоят и смотрят на него, когда он работает в машине. Я отворачиваюсь, чтобы осмотреть остальную часть поляны, иду среди бревен, которые сложены и готовы к распределению, и деревьев, которые все еще нуждаются в рубке. Запах сосны и свежесрубленного дерева наполняет воздух, смешанный с чем-то более похожим на уксус.

Солнечный свет просачивается сквозь высокие кроны деревьев, и я иду к лесу, подальше от повторяющихся звуков стали, ударяющей по дереву: чоп-чоп-чоп. На звук бегущей воды. Я надеюсь найти ручей, где смогу подождать, пока Фэн сделает свою работу. Что-то в этих людях меня тревожит, и я начинаю жалеть, что пошла с ним, но мне важно знать, какую работу выполняет это царство. Если я застряну здесь на всю вечность, я заставлю его работать на меня, а значит, сделаю его лучше.

Мои мечты о том, чтобы стать адвокатом и помогать людям, таким образом, возможно, закончились, но это не значит, что я все еще не могу повлиять на изменения в жизни тех, кто меня окружает. И именно это я и собираюсь сделать, нравится это князьям ада или нет.

После недолгих поисков я нахожу ручей. Я все еще слышу, как работают люди, но вода, стекающая по камням, заглушает этот звук. Я сижу на валуне в тени печально выглядящей ивы, чьи ветви тянутся над рекой, погружаясь в нее.

Я смотрю, как маленькая красная птичка прыгает с камня на камень. Это место спокойное, безмятежное и…

Позади меня хрустит ветка.

Я поворачиваюсь лицом к незваному гостю. Это человек с рыжей бородой и фланелью. Человек, который так злился на Фэн, когда мы приехали.

Я встаю и отступаю назад, когда он приближается ко мне, его тело вторгается в мое пространство, когда он дышит мне в лицо. Его дыхание веет алкоголем, а взгляд блуждает по моему телу так, что у меня мурашки бегут по коже.

— Так ты и есть та маленькая сучка, которую они привели, чтобы решить судьбу каждого? Что делает тебя такойособенной, а? — Он подносит свою грязную руку к моему лицу и хватает меня за подбородок так сильно, что мне больно.

Я толкаю его в грудь, но он не шевелится. Конечно, нет. Он же демон. Вампир. Сильный. Слишком сильный для меня.

— Убери от меня свои руки, — шиплю я на него сквозь стиснутые зубы. — Тебе не понравится то, что произойдет, если ты этого не сделаешь.

— А? Что ты собираешься делать? Рассказать обо мне большому плохому принцу? Ты ведь не знаешь, кто моя семья?

Он наклоняется ближе к моему лицу и вытягивает свои острые клыки, затем высовывает язык и проводит им по моей щеке.

— Интересно, у тебя такой же приятный вкус, как и запах?

Я пытаюсь отбиться от него, но он прижимает меня к иве, его толстое, потное тело прижимается ко мне так, что я не могу дышать. Его зубы скользят по моей шее, почти пронзая кожу.

У меня нет оружия, поэтому я срываю ветку с дерева и замахиваюсь на него, ударяя по голове.

Его зубы больше не касаются моей шеи, но он крепче сжимает мою руку. Он выглядит гораздо злее, чем раньше. Медведь пробудился ото сна.

Поэтому я делаю то, чему меня всегда учили, когда на меня нападает незнакомец. Я кричу. Я кричу так громко, что мужчина выглядит потрясенным. Он крепко сжимает мою шею и прижимает мою голову к дереву. Я ударилась с болезненным стуком, споткнулась о ветку и упала в воду.

У этого человека есть выбор. Держать мою шею и присоединиться ко мне в воде, или отпустить. Он отпускает меня, но выглядит готовым последовать за мной, когда волк рычит с вершины валуна позади него.

Барон прыгает на моего противника.

Он кусает его в плечо.

Я отползаю, выплескиваясь из воды, мое сердце колотится, руки дрожат. Барон прижимает мужчину к земле, его волчьи зубы впиваются в горло мужчины. Я стою в грязи.

— Не очень-то приятно, когда хищник вцепился тебе в глотку, правда? — спрашиваю я.

Через мгновение появляется Фэн и быстро осматривает сцену.

— Что здесь происходит? — он спрашивает не меня, а человека, которого прижал Барон. — Что ты сделал с принцессой?

— Я ничего не делал! Клянусь! — Этот человек — смесь гнева и паники. — Я просто мило болтал с принцессой, когда этот зверь напал на меня без всякой причины.

Фэн ставит ногу на руку мужчины и прижимается к нему. Кости хрустят. Воздух наполняется криком.

— Давай попробуем еще раз, — говорит Фэн. — Что ты сделал, Родриго?

— Она просто так хорошо пахла. Ты тоже не даешь нам есть. Не совсем прилично. А мне хотелось пить!

Барон снова рычит, и Фэн выглядит так, будто вот-вот потеряет голову. На этот раз я не вмешиваюсь и не притворяюсь милой. На этот раз я хочу крови. Справедливость. Может быть, месть. Что-то. Меня тошнит от мужчин, которые ведут себя так, будто имеют право на женские тела только потому, что хотят их. Меня тошнит от этого менталитета, независимо от того, в каком мире он находится. Поэтому я не пытаюсь умерить гнев Фэна. Только не с Родриго. Я хочу, чтобы принц дал волю своему собственному гневу.

Фэн поднимает Родриго за шею, и Барон спрыгивает с его груди, огрызаясь на него на случай, если он забудет, кто здесь главный. Затем Фэн тащит Родриго через лес обратно к центру поляны, где его ждут другие мужчины. Я следую за ним, наблюдая, как мой противник пытается убежать от Фэна, который, кажется, даже не вспотел, удерживая громоздкого демона.

Когда мы подъезжаем, я вижу, что резчик снова работает, старательно рубя бревна на все меньшие и меньшие кучи.

Фен швыряет мужчину в центр поля.

— Родриго, похоже, считает, что о тебе плохо заботятся. Что мои законы о кормлении слишком строги, что он имеет право пить из принцессы против ее воли. Кто-нибудь из вас согласен?

Все мужчины отступают на шаг и смотрят себе под ноги, даже те двое, что раньше стояли рядом с Родриго.

— Очень хорошо, тогда нам придется иметь дело только с одним предателем. Обычно я приговаривал его к немедленной казни за такой поступок против королевской власти. Но сегодня я чувствую себя великодушным. Так что вместо этого я вызову его наказание в дуэль. До самой смерти. Кто из нас останется стоять в конце, тот и победит.

Что? Нет, это не то, чего я хотела. Я дергаю Фэна за руку, чтобы привлечь его внимание.

— Могу я поговорить с тобой наедине?

Он кивает, затем поворачивается к группе.

— Не позволяй ему уйти, или это будет твоя голова.

Мы уходим достаточно далеко, и я надеюсь, что другие нас не услышат.

— Ты не можешь драться с ним до смерти! — говорю я.

Он хихикает:

— А почему бы и нет?

— А если тебе будет больно?

Теперь он смеется:

— Ты думаешь, у него есть хоть какой-то шанс против меня? Это мило, но ты явно никогда не видела, как я дерусь.

— Вообще-то я несколько раз видела, как ты дерешься. Все может пойти не так.

Он убирает прядь волос с моего лица и улыбается.

— Ты же видела, как я спаррингую. Ты видела, как я сражался, пока была одурманена наркотиками и почти без сознания. Ты никогда не видела, как я дерусь. Со мной все будет в порядке. Никто так тебя не трогает и не уходит. — Он направляется обратно к ожидающим мужчинам, и я следую за ним, мое сердце колотится в груди.

Барон стоит рядом со мной, подперев голову рукой, а двое мужчин поднимают мечи и смотрят друг на друга.

— Мой отец узнает об этом, — говорит Родриго, когда они кружат друг вокруг друга.

— Твой отец задолжал больше, чем ему полагается по карточным долгам. И я владею запиской о них. Он даже бровью на меня не поднимет. Сейчас сражаться.

Родриго делает выпад. Фэн атакует. Все кончилось так быстро, что я почти потеряла время. Это была вовсе не битва, а настоящая бойня. Тело Родриго лежит на земле, его кровь сочится в грязь, голова в нескольких футах от туловища, слепо уставившись в пространство.

Одним движением Фэн без малейшего усилия обезглавил мужчину.

***

По дороге в замок я молчу, а когда мы возвращаемся, извиняюсь и иду в свою комнату. Я хотела крови и получила ее, но от этого мне не стало лучше. Вместо этого я чувствую тошноту. Тошнит от насилия и покушений на мою жизнь. Надоели эти игры. Мне просто нужен перерыв.

По правде говоря, я хочу домой. Я хочу проведать маму, посидеть на старом диване и повидаться с лучшими друзьями. Я хочу выпить кофе, проверить электронную почту и текст, а также посмотреть видео с кошками на Facebook. Этот мир так архаичен. Я чувствую себя потерянной. Одной.

Когда я добираюсь до своей комнаты, Джулиан и Кара уже там, чистят и проверяют огонь. Они оба делают реверанс, когда я вхожу.

— Мы не думали, что вы так рано вернетесь, — извиняющимся тоном говорит Джулиан. — Мы придем позже. — Она опускает глаза и ждет. Она ведет себя скромно. Подчиненная. Но я чувствую в ней нечто большее. Она миниатюрная девушка с такими же зелеными глазами, как у меня, и ярко-рыжими волосами. Она чем-то напоминает мне мою мать.

Кара выше, с пышной фигурой, длинными золотистыми волосами и темными глазами. Она всегда выглядит скучающей, но я думаю, что она замышляет больше, чем показывает.

Они оба — Фейри, назначенные быть моими слугами. Их заостренные уши выдают это, но я думаю, что знал бы и без них.

— Не уходите, — говорю я. — Посидите со мной и выпейте чаю. Мне бы не помешала компания.

Раздается стук в дверь, и я открываю ее, чтобы увидеть Барона, ожидающего рядом с Марко, солдата, с которым Фэн был в спарринге ранее. Он был с другим мужчиной.

— Ваше высочество, принц попросил нас стоять на страже. Это Роко. Мы с ним будем дежурить по очереди, охраняя вас, пока вы живете здесь. Если вам что-нибудь понадобится, пожалуйста, дайте знать одному из нас. Всегда найдется кто-то, кто будет стоять на страже у вашей двери или рядом с вами, когда вы будете передвигаться по замку.

Барон протискивается мимо моих ног, чтобы войти, и глаза Марко расширяются.

— Кроме того, Фэн сказал, что Барон отныне будет жить с вами, за исключением охоты.

Я киваю и глажу волка по голове.

— Очень хорошо. Спасибо вам обоим.

Марко кланяется и закрывает дверь, оставляя меня с моими слугами и волком. Обе девочки с широко раскрытыми глазами стоят в углу, как можно дальше от Барона. Он просто игнорирует их и прыгает на мою кровать, чтобы поспать.

— Вас не пугает, что этот волк здесь? — спрашивает Кара.

— Нет, Барон никогда не обидит меня. На самом деле, он защищал меня сегодня. — Я рассказываю им обоим историю того, что произошло, когда мы переезжаем в мою гостиную, и Кара угощает всех чаем.

Когда я заканчиваю, Джулиан в шоке прикрывает рот рукой.

— Вы ведь не знаете, кто такой Родриго?

— Честно говоря, я еще не знаю, кто это. — Даже я сама в этом сумасшедшем месте.

— Он сын самого высокопоставленного демона во всех королевствах, кроме самих принцев, — говорит Джулиан. — Он был главным советником короля до того, как Его Величество был убит, и отвечает за исполнение всех королевских постановлений. Я не могу поверить, что принц убил его сына.

— Фэн упоминал что-то о карточных долгах отца?

Джулиан пожимает плечами.

— Ходят слухи, но принц должен знать лучше нас.

Я чувствую, что Джулиан не говорит мне всего, что знает, но тогда, почему она должна? Она рабыня. Мы можем сидеть здесь и вести себя, как друзья, но, в конце концов, у нее нет никаких прав.

Кара качает головой.

— Не могу поверить, что этот ублюдок пытался питаться вами. Но все равно наказание было суровым для одного из его чинов. Его отец не отнесется к этому легкомысленно.

— Почему он работал лесорубом, если у него такой высокий ранг? — спрашиваю я.

— Король приказал отправить его сюда, чтобы он работал «тяжелый день» в течение одного года и одного дня, после инцидента в таверне с местной девушкой, которая в конечном итоге была любима дворянином, — объясняет Кара. — Это было его наказанием, в надежде научить его некоторым ценностям.

— Я не думаю, что урок прошел, — говорю я.

Остаток дня мы проводим в разговорах о нашей жизни, о наших семьях и о том, насколько разными были наши переживания. И Кара, и Джулиан — рабыни, захваченные в качестве военной добычи, когда их деревня из Дальноземья пыталась напасть на город Фэн. Обычно их приговором была бы смерть, так что они обе, кажется, счастливы, по крайней мере, быть живыми. Но все равно у них нет ни свободы, ни оплаты, ни выбора вообще.

— Вы участвовали в нападении? — спрашиваю я.

Кара качает головой.

— Мы тогда были слишком молоды. Мы были захвачены, когда демоны отомстили за нашу деревню. Честно говоря, мы прожили в этом замке большую часть нашей жизни. Это действительно все, что мы знаем.

— А что конкретно говорится в вашем контракте? — спрашиваю я, в голове у меня крутятся разные мысли.

Джулиан хмурится.

— Я сто лет на него не смотрела. Но я могу достать его для вас, если вы хотите посмотреть. Я думаю, что технически вы владеете контрактом теперь, когда мы были даны вам.

— Что? Ты принадлежишь мне? — Мой желудок сам себя переворачивает. Как Фэн мог сделать меня рабовладельцем, не сказав мне об этом?

Они оба кивают.

— Дайте мне оба ваших контракта, немедленно.

Они уходят, чтобы выполнить мою просьбу, а я возвращаюсь в свою спальню и забираюсь в постель к волку, положив голову на его тело.

— Что я здесь делаю, Барон? У тебя есть какие-нибудь догадки?

***

Мой день проходит за чтением, ведением дневников и разговорами с Карой и Джулианой об их контрактах. Я все еще пытаюсь понять все нюансы их терминов. Язык и стиль письма более туманны, чем юридический язык моего мира, и это кое о чем говорит. Мне, возможно, потребуется получить помощь с этим. Когда звенит звонок к обеду, я понимаю, что пропустила обед.

Фэн ждет меня за обеденным столом, и я сажусь напротив него. Между нами повисает неловкое молчание, когда Ольга приносит запеченную утку с салатом, чесночные булочки и жареные овощи.

Я быстро ем, все время гадая, что буду делать каждый день в этом новом месте. У меня сейчас нет настоящей работы, и я думаю, что она мне не нужна. Но мне нужна какая-то цель. Некоторое направление.

— Фэн?

Он поднимает глаза, удивленный, что я нарушила молчание.

— Да?

— Спасибо, что защитил меня сегодня. Я знаю, что у тебя будут некоторые проблемы, если ты убьешь кого-то с таким высокопоставленным отцом. Так что, спасибо.

Его взгляд смягчается.

— Я думал, ты сердишься на меня.

Я пожимаю плечами.

— Нет. Я хотела, чтобы он умер. Я просто удивилась такому насилию. И крови. — Я вздрагиваю при этом воспоминании. — Но ведь это больше не мой мир, не так ли? Я должна адаптироваться к этой культуре, если собираюсь жить здесь.

Он кивает.

— Так и будет.

— О девушках, которых ты мне назначил. Кара и Джулиан?

— Они что, не работают? Ты бы хотела кого-то другого? — спрашивает он.

— Нет, они великолепны. Мне просто интересно… они мои слуги? Так вот как это работает?

Он кладет вилку и пристально смотрит на меня.

— Технически — да. Я знаю, что тебе это не приятно, учитывая, откуда ты родом и с какими ценностями тебя воспитывали. Но здесь все так, как было всегда.

— Значит, их контракт принадлежит мне?

Он хмурится.

— Да, — осторожно отвечает он. — Но этот контракт был скреплен кровью. Даже ты не сможешь его разрушить. Точно так же, как мы не могли разорвать контракт твоей матери, когда он был заключен.

— Я понимаю. Спасибо.

Я откусываю еще кусочек, а он просто смотрит на меня, вероятно, интересуясь, что я сейчас делаю. Он скоро все узнает.

Глава 9

ПОИСК ЦЕЛИ

— Принцесса? Она — бастарт. Все, что у нее есть в этой жизни, ради чего ей пришлось работать… Мой отец… мой отец не был добр к ней.

— Фенрис Вейн

Возможно, я не смогу разорвать контракт, но намерена его улучшить. Мы с Фэном тренируемся до поздней ночи, потом рано просыпаемся и заканчиваем завтрак до того, как он и Барон возвращается с утренней охоты. Я ухожу, как только он появляется.

— Похоже, ты торопишься, — говорит он, когда я чуть не врезаюсь в него, когда он входит в столовую.

— Просто хочу кое-что выяснить, — неопределенно отвечаю я. Я пока не хочу говорить ему о своем плане, потому что не хочу, чтобы он пытался отговорить меня от него.

— Я могу тебе чем-нибудь помочь? — Он приподнимает бровь, явно интересуясь моими намерениями.

— Нет. Если понадоблюсь, я почти весь день проведу в библиотеке. — Он стоит так близко, что я чувствую его запах. Я хочу сделать шаг назад, чтобы очистить свою голову от влияния, которое он оказывает на меня, но я не делаю этого. Вместо этого я подхожу ближе и кладу руку ему на грудь, указывая на пятно на его рубашке. — Кровь?

Он смотрит вниз и хмурится.

— Извини. Обычно я более осторожен.

— Фэн, вчера, когда Родриго напал на меня, он сказал что — то о том, что ты не даешь им нормально питаться. Что он имел в виду? — Я много думала об иерархической структуре здесь, с различными расами, и некоторые вопросы начали всплывать. Например, как вампиры получают свою человеческую кровь?

— В моем королевстве строже, чем в других, относятся к питанию людьми. Это вызывает некоторые… волнения. — Он отводит глаза, и я вижу, что мы говорим на больную тему.

— Вы питаетесь людьми? — Мысль о том, что он это сделает, не очень-то меня устраивает.

— Когда придется. — Он делает шаг назад. — Но я ограничил частоту поездок в ваш мир для кормления и сократил содержание более чем минимального количества человеческих рабов в нашем мире.

— Здесь есть рабы — люди? Для того чтобы питаться? — Это первое, что я слышала об этом.

— Не так уж много, и почти никого в Стоунхилле. Мои братья не столь разборчивы. Разве ты не спешила в библиотеку?

Чувствуя, что меня отпускают, я киваю и желаю ему доброго утра, прежде чем уйти. Барон следует за мной, и я слышу, как двое моих охранников следуют за мной на достаточно далеком расстоянии, чтобы я не чувствовала себя полностью преследуемой.

Я осматриваю замок в поисках библиотеки, хотя могла бы просто спросить у Марко или Роко дорогу, но я предпочла бы найти ее самостоятельно и посмотреть, что еще обнаружу в процессе.

К сожалению, я не нахожу никаких тайных ходов или захватывающих комнат, полных сокровищ. Однако нахожу комнату, полную пыльной мебели и ковров, которые выглядят так, будто их не передвигали с незапамятных времен. Также нахожу несколько пустых комнат, которые, как сообщил мне Марко, пустовали с тех пор, как он себя помнил.

— Принц не очень хороший декоратор, — говорит он мне. Роко ухмыляется на это.

Когда я, наконец, открываю библиотеку, мне кажется, что я нашла сердце замка. Роко и Марко стоят за дверью, очевидно уверенные, что ничто не причинит мне вреда в священных стенах стольких книг. Я всегда любила библиотеки, всегда любила быть окруженным книгами, так много книг, что я никогда не смогла бы прочитать их в жизни.

И эта библиотека, с ее древними свитками и книгами в кожаных переплетах, полна, своего рода, магии. Комната имеет высокий потолок, охватывающий несколько этажей, с лестницами, идущими вверх, и высокими перекатывающимися лестницами, разбросанными повсюду, чтобы помочь получить доступ к книгам и свиткам на самых высоких полках. Пахнет старой кожей, пергаментом, магией и тайной. Я провожу руками по корешкам книг, которых никогда не видела и даже не слышала. Книги, не написанные и не доступные в моем мире. Эта мысль ошеломляет меня.

— Могу я помочь вам? — спрашивает глубокий голос.

Я оборачиваюсь, мое сердце колотится.

— Простите, я думала, что была одна.

Передо мной стоит высокий, гибкий человек с длинными седыми волосами и длинной белой бородой. Он носит белые одежды с вышитыми на них серебряной нитью символами. На его лице нет морщин, хотя глаза и волосы создают впечатление нестареющего человека. И уши у него заостренные. Он выглядит иначе, чем тень. Меньше вампиров и вообще Фейри.

— Ты никогда не бываешь здесь одна, — говорит он. — Это мои владения.

Я протягиваю ему руку.

— Я Арианна Сперо.

Он смотрит на мою руку, но не тянет свою. Вместо этого он низко кланяется.

— Для меня большая честь познакомиться с вами, принцесса. Я Кэл'Халлен, хранитель замка, к вашим услугам. Можете звать меня Кэл. Или Хранитель.

— А что делает Хранитель? — спрашиваю я.

Он хмурится на мой вопрос.

— Ну, он, конечно, хранит.

Правильно. Очевидно.

— Я ищу информацию о рабских контрактах в этом королевстве. И все, что я могу найти о том, как работорговля работает в этом королевстве.

Он кивает и начинает ходить по проходам, а я следую за ним. Шары белого света освещают большую комнату. Я указываю на одну из них.

— Я видела их повсюду. Они питаются магией?

— Да, — говорит он.

— От тебя? — Наверное.

Его глаза расширяются.

— Откуда вы знаете?

Я пожимаю плечами.

— Ты похож на замкового волшебника.

Его лицо искажается от отвращения.

— Нет. Я — хранитель замка. А не… — он щелкает запястьем, словно пытаясь стряхнуть собачье дерьмо с пальцев, — волшебник.

— Но ты же волшебник? Ты — Фейри?

Он кивает.

— Так и есть.

— Значит ли это, что ты тоже раб?

Он поджимает губы.

— Нет свободных Фейри, кроме тени, и назвать их свободными значило бы играть с правдой. Все Фейри в той или иной степени рабы в этом мире.

— И все же ты занимаешь здесь высокое положение? — Он носит эту власть в каждом своем шаге.

— Так и есть. Принц Фенрис оказал мне большую честь. — Мы останавливаемся перед полками, уставленными свитками. — Итак, какого рода информация вам нужна, принцесса?

Я говорю ему, что собираюсь сделать, он снова хмурится, но помогает мне. Мы проводим вторую половину дня, просматривая книги и свитки и обсуждая рабовладельческую силу в Инферне и то, как ее эксплуатировали.

— Почему я не могу сделать так, чтобы Каре и Джулиану заплатили?

— Откуда могли взяться деньги? — спрашивает он.

— Даже не знаю. Откуда берутся эти деньги?

— У каждого королевства есть своя специализация. Для Стоунхилла это лес и защита. Для князя чревоугодия — пища и травы. Существуют также налоги на города и деревни.

— Значит, они не могут быть оплачены из этих денег?

Он отрицательно качает головой.

— Большинство нашей рабочей силы — порабощенные Фейри. Если бы нам пришлось платить им всем, у нас не было бы достаточно средств, чтобы выжить.

Я отрицательно качаю головой.

— Выход есть. Это может означать нарушение экономического функционирования этого королевства на некоторое время, но это возможно. — Я думаю о своем собственном мире, о том, каково было на юге перейти от рабского труда к оплачиваемому.

— Вы говорите о войне, принцесса. Подобное разрушение привело бы к войне, смерти и краху нашего правительства.

Я разочарованно вздыхаю и закрываю лежащую передо мной книгу.

— Если я не могу починить его для всех, могу я, хотя бы, заплатить своим девочкам?

Кэл пожимает плечами.

— Это будет зависеть от вас, чтобы найти средства. Вы вряд ли сможете вырвать его у принца. Он твердо держится за финансы, особенно с приближением зимы.

— Почему Фейри не восстают? Ты говоришь о них так, словно они не твой народ? Но разве не все Фейри обладают магией?

Он наклоняется и шепчет, как будто даже говорить о таких вещах — предательство:

— Магия строго запрещена, если она не поручена непосредственно принцу, да и то только под наблюдением. Даже я, хранитель замка, не могу творить магию без прямого приказа принца Фенриса. Под страхом смертной казни.

— Но это правило работает только в том случае, если…

Кэл кивает головой, и я хмурюсь.

Единственный способ, как это правило работает, это если Фейри были преданы смерти за использование магии так часто, что они отказались от попыток.

Уже поздно, и мне нужно размяться и что-нибудь поесть. Я благодарю Кэла за помощь и обещаю, что вернусь на следующий день для дальнейших исследований, затем спускаюсь на кухню, чтобы перекусить, прежде чем искать Кайлу.

Я нахожу ее в кузнице, она работает над пылающим огнем, формируя меч. Я жду, наблюдая, пока она не заметит меня и не отложит свою работу.

Она снимает толстые перчатки и улыбается мне.

— Арианна! Я надеялась, что ты придешь.

— Я хотела посмотреть твои работы. — Это не маленькое рабочее пространство, но оно кажется тесным от такого количества оборудования и горячим от пылающего огня. На стенах и столах висят мечи, кинжалы, копья, наконечники стрел, доспехи и щиты.

Она подходит ко мне.

— Это немного, но сойдет. Я в процессе выполнения приказа Фэна о мече. Первый шаг — превращение железа в сталь путем цементации.

— Науглероживание?

Она держит большой молоток и железные щипцы.

— Я добавляю небольшое количество углерода через нагревание и молоткование. Железо ковкое и пластичное, его легко сваривать и ковать при высоких температурах. Сталь, однако, очень жесткая и, будучи закаленной, очень твердая и эластичная. Идеально подходит для изготовления оружия.

Я киваю, принимая все это во внимание.

— У меня есть просьба к тебе, — говорю я. Мои ладони вспотели, и я не уверена, что это нервы или жар от горна.

— Что это такое? — спрашивает она.

— Я бы хотела, чтобы ты меня обучил. Я бы хотела работать на тебя. — Если я могу платить своим слугам только из собственных средств, тогда мне нужна работа.

Она смеется, но замолкает, когда понимает, что я говорю серьезно.

— О. Ну, у меня уже есть ученик. — Как будто по зову своего титула вбегает жилистый мальчик лет одиннадцати, запыхавшийся и полный новостей.

— Госпожа Кайла! Вы никогда не догадаетесь, что я слышал в Стоунхилл. — У ученика зеленые волосы цвета весенней травы, такие же глаза и длинные заостренные уши. Я не могу сказать, является ли он полным Фейри или тенью, но я думаю, что это тень. Он тощий, и я пытаюсь представить, как он поднимает оборудование, необходимое для работы с металлом, как это делает Кайла, но это трудный мысленный образ.

— Дэйсон, вы знаешь, мне не нравится, что ты торчишь там. Это нехорошо для твоего возраста.

Он закатывает глаза в такой типичной детской манере, что я не могу не усмехнуться.

— Я уже достаточно взрослый, — говорит он, выпячивая грудь. — Кроме того, как, по-вашему, я могу привлечь к вам всех богатых клиентов?

Кайла смеется.

— Я почти уверена, что моя репутация имеет к этому некоторое отношение. Но скажи, что это за удивительная новость, в которую я не собираюсь верить?

— Новая принцесса, которую они привезли, будет выставлена на всеобщее обозрение для принцев, и кое-кто из парней в городе хочет попытаться прорваться, чтобы получше ее рассмотреть. Она будет вся разодета по-модному.

Я предполагаю, что я принцесса, о которой идет речь, но это для меня новость. Кайла тоже выглядит удивленной и хмуро смотрит на меня.

— Вы понимаете, о чем он говорит?

Я пожимаю плечами.

— Понятия не имею.

Кайла оглядывается на своего ученика.

— Дэйсон, я хочу познакомить тебя с принцессой Арианной, гостьей принца Фенриса. Принцесса, это мой ученик, который говорит прежде, чем думать.

Я прикусываю губу, чтобы сдержать смех, когда его челюсть отвисает в шоке. Он опускает голову и кланяется.

— Простите, Ваше Высочество. А я и не догадывался.

Я положила руку ему на плечо.

— Зови меня Ари. И не беспокойся об этом. Это была честная ошибка.

Его бледное лицо становится ярко-красным, и он бормочет какую-то отговорку о том, чтобы взять еще железа, а затем выскакивает из кузницы так быстро, что я едва вижу, как он бежит.

Кайла вздыхает.

— Он хороший парень, но такой молодой. Трудно вспомнить, когда ты был в таком возрасте.

— Я что-то путаю, — говорю я. — Я не вижу здесь стариков, хотя некоторые, как Хранитель, выглядят старыми, пока не посмотришь на их лица. И есть дети. Я видела их по всему городу.

— Вампиры не могут размножаться с полноценными вампирами, — объясняет она. — Им нужны тени, или Фейри, или даже люди, чтобы размножаться. И как только эти дети вырастают до полной зрелости, они по существу перестают стареть физически. Для Фейри, чем старше мы становимся, тем белее становятся наши волосы. Феи с белыми волосами глубоко уважаемы, как старейшины. Требуется несколько сотен лет или больше, чтобы достичь их внешнего вида.

Значит, меня будут считать полноценным вампиром после того, как я принесу клятву крови? Если да, то как это работает с тем, чтобы дать одному из принцев наследника?

Я хочу задать еще несколько вопросов, но Кайла возвращается к своей кузнице, берет щипцами кусок металла и нагревает его над огнем. Она колотит молотком по стали, превращая ее в меч.

— Тогда почему вы хотите работать на меня?

— Мне нужна цель здесь, а не просто быть принцессой, которая должна выбрать следующего короля, — объясняю я. — Я всегда много работала. И… я хочу иметь возможность сделать свой собственный меч, когда придет время.

Она смотрит на меня скептически.

— Это не легкая работа. Это требует физической силы, внимания к деталям и терпения.

— Все, о чем я прошу, — это шанс.

— Ты не начинаешь делать мечи. Начинай подметать, — говорит она, протягивая мне метлу.

Я беру его и начинаю подметать.

***

Проходят дни. Я провожу ранние утренние тренировки с Фэном в мечах, рукопашном бою и всем остальном, чему он может научить меня. Весь день я работаю в кузнице с Кайлой и Дейсоном. Мальчик, кажется, в восторге от того, что он взрослый начальник, и наслаждается своим новым повышенным статусом, даже когда он краснеет и становится неуравновешенным каждый раз, когда я вхожу в комнату. Там я провожу время, подметая, убирая инструменты, счищая ржавчину с устройств и убирая их, очищая кузницу, перетаскивая запасы, топливо и воду, все, что мне говорят делать. Это непосильная работа, и к концу дня я выматываюсь, но все же ухитряюсь проводить большинство вечеров в библиотеке с Кэлом, изучая все, что могу, об истории мира, в котором я сейчас живу.

Каждый вечер во время ужина я засыпаю Фэна вопросами, на которые он всегда отвечает со всей возрастающим беспокойством в глазах.

Мое тело становится сильнее. Я становлюсь более опытной в боевых техниках, которым меня обучал Фэн, и я действительно начинаю наслаждаться своей жизнью в Стоунхилле.

Я почти забыла о странной информации, которую Дэйсон впервые принес нам о том, что меня выставят на показ принцам, пока Фэн не принес ее за обедом.

— Тебе понадобится платье, — говорит он. — Возможно, Ашер сможет помочь с этим.

Я смеюсь.

— Нет, я справлюсь. Я поговорю об этом с Кайлой завтра. Но зачем мне это нужно?

Он неловко ерзает на стуле, отводя от меня взгляд.

— Мне сообщили, что через полмесяца тебя представят принцам, чтобы они могли познакомиться с тобой. Кажется, некоторые ворчали, что у них не было возможности взглянуть на тебя, и это дает им недостаток в твоем выборе.

Настоящий недостаток в том, как быстро я влюбляюсь в мужчину передо мной, но я ничего не говорю. Могу сказать, что он старается держаться от меня подальше, даже когда держит меня в безопасности и тренирует.

— Это что, формальность?

Он кивает.

— А ты будешь сопровождать меня?

— Полагаю, что да. Хотя, как только ты окажешься там, я буду на том же уровне, что и они. То есть ты не будешь ни с кем встречаться, чтобы сохранить равновесие.

— Кто это решил?

— Совет, — вот и все, что он говорит, вставая. — Надеюсь, я увижу тебя на рассвете для тренировки?

Я киваю, и он поворачивается, чтобы уйти.

В тот вечер, когда мы с Кэлом сидим над книгами, я спрашиваю его о Совете.

— Совет состоит из семи принцев. Они должны были стать советниками короля. Когда речь шла о споре, король приказывал принцам голосовать по какому-либо вопросу и обычно соблюдал правило большинства.

Я рассказываю Кэлу, что они от меня потребовали, и он хмурится.

— Я никогда об этом не слышал. Это не обычай или традиция, которые были сделаны раньше.

— Я думаю, что во мне есть много нового.

— Это было бы совершенно верно, — говорит он.

— Почему ты думаешь, что король хотел, чтобы мне было здесь так плохо? — спрашиваю я.

— Я много думал об этом, — говорит он, склонившись над одной из своих любимых книг. — Но у меня нет ответа. Это совершенно неортодоксально, даже для короля, который изменил большую часть своей политики к концу своей жизни.

— Кэл, у меня есть вопрос…

— Какой ужас, — говорит он совершенно невозмутимо.