Девушка с золотистыми волосами. Часть 3 (заключительная).

Часть третья.

I.

Линда выключила душ, подошла близко к зеркалу и распушила волосы. Рука потянулась за феном, но его не было в душевой - вчера она попала под дождь и сушила волосы на кухне, смотря телевизор. "Ай!" - произнесла она вслух и потянулась к ручку, но в этот момент из-за двери раздался слабый звук бьющегося стекла. Линда отдернула руку и медленно отошла назад, ко входу в душевую кабинку. "Что это такое?" - подумала она, чувствуя, как от страха быстро заколотилось в груди сердце. Рука потянулась к стиральной машине, но, "конечно!", мобильника на ней не было. Вопреки своей вечной привычке брать с собой телефон куда бы она только ни пошла, сегодня она оставила его на столе на зарядке. Сегодня она долго разговаривала с Викторией, подругой, которая узнала, что муж изменяет ей, и батарейка телефона закончилась через час, не выдержав лавины женских слез! "Но что это было за дверью? Могло ли это ей показаться?"

Осторожно, на цыпочках, она снова приблизилась к двери, и, затаив дыхание, прислушалась. Там было тихо, слышался лишь слабый гул говорящего на кухне телевизора, где-то на улице проехал автомобиль, на чердаке слабо завывал ветер.

"Ветер!" - подумала она и ей слегка полегчало. Ей вспомнилось, как ночью, в начале лета, ветер разбил ей окно, как испугалась она тогда, как долго боялась выйти из комнаты... Но то был лишь ветер, лишь начинавшийся ураган!..

Через пять минут затаённого прислушивания, окончательно убедившись, что в доме она совершенно одна, Линда накинула халат, потянула за ручку и, так же, на цыпочках, вышла в коридор. Со стороны гостиной дунул прохладный поток воздуха, но было с ним что-то еще. Что-то до боли знакомое. "Гуччи!" - проговорила она вслух, чувствуя сильный аромат ее духов, летящий навстречу по коридору. Она прошла несколько шагов и включила свет. Так и есть! Флакон недавно купленных духов валялся разбитым на полу. Над ним, слабо шевелясь от ветра, идущего с приоткрытой форточки, колыхалась занавеска.

- Нет, нет! Только не это! - проговорила она с особой горечью в голосе. Ее любимая туалетная вода валялась разбитой на полу! Но что было, то было и обратно духи уже было не вернуть - она развернулась и быстро пошла на кухню, для того, чтобы взять метлу и совок. Она прошла мимо тумбочки в прихожей, мимо телефона, зашла на кухню, включила свет, и вдруг... громкий пронзительный крик вырвался из ее груди! Она затряслась частой мелкой дрожью и была готова броситься прочь, но его голос, его спокойное "останься" лишили ее возможности двигаться. Она смотрела и не верила, тяжело дыша, хватая крупными глотками воздух, смотрела он на кухонный стол, за котором сидел Кай... тот Кай, который приходил к ней тогда вечером... тот Кай, которого искал теперь ее брат и вся полиция округа! Справа от него лежала пачка сигарет и зажигалка, слева воткнутый в зарядку телефон Линды. Это был все тот же Кай, которого она знала, которого искала и которого неизвестно зачем поцеловала на крыльце своего дома в тот вечер. Но что-то было в нем другим! Что-то сильно изменилось! Взгляд его, до этого всегда неуверенный и робкий, теперь был другим. Он был спокоен и холоден. В нем не было ни нотки той робости, той боязни и нерешительности, который так бросались в глаза до этого. Он смотрел на нее неподвижно, не так, как тогда, на крыльце, в тот вечер, а так, как, наверняка, он смотрел в лица каждой своей жертвы за несколько секунд до убийства.

"Бежать!" подумала она снова, но что-то опять сдержало ее на месте, что-то не пустило ее прочь из комнаты. То было иное чувство! С одной стороны, она хотела броситься прочь, визжа и крича, чтобы слышали соседи, чтобы слышали все, все, все! Она была недалеко от двери, она смогла бы добежать до нее, возможно добежать до машины, возможно даже выбежать на улицу... Но было в ней и иное чувство. Теперь, здесь, перед ней, сидел тот, кого она искала и кого ждала; сидел тот, кто мог ответить на все ее вопросы, разрешить одним своим словом все ее сомнения. Она слышал от Джона все, что он сделал, все, что они считали, что он сделал. Но в глубине себя, она не хотела верить этому и не верила. В глубине себя она чувствовала, что тот, кого видела она сейчас перед собой, вовсе не был маньяком, хладнокровным убийцей, а был все тем же человеком, с какими-то глубокими внутренними проблемами.

- Позволь! - произнес Кай и медленно поднялся со стула. Линда отшагнула назад и зачем-то подняла перед собой руки, будто желая защитится ими от него. Но Кай повернулся в противоположную сторону, взял стул и поставил его с другой стороны стола. Так же неспешно он вернулся к своему прежнему месту и, не садясь, рукой пригласил Линду напротив. Не отводя глаз от лица Кая, Линда медленно прошлась по кухне вперед и остановилась у стула. - Прошу! - повторил Кай, показывая на стул. Линда медленно села, за ней опустился на свой стул и Кай.

- Я... я в таком виде... - было первое, что смогла произнести она.

- Ничего, бывали времена, когда я тоже выглядел лучше, - проговорил он, и Линда сразу обратила внимание на его испачканную в грязи и разодранную рубашку, на разбитые в кровь руки.

- Ты... ты... - глаза Линды вдруг наполнились слезами, ... ты ведь не убьешь меня... не сделаешь со мной ничего... ничего?! - она смотрела на него боязливо, пытаясь проникнуть в его мысли, но лицо Кая не изменилось.

- Я здесь не для того чтобы причинить тебе боль.

- Я... я... извини, - из глаз ее покатились крупные слезы. - Я не верила им... я не верю им до сих пор. Они говорят про тебя такие вещи, которые... которые не могли происходить... Я защищала тебя, я до конца пыталась убедить их, что всего этого не было, что ты... ты просто человек, которому нужна помощь, что ты не мог никого убить, что ты никого не убивал! - слезы текли из ее глаз, они скатывались по щекам и капали с подбородка на стол. Она смахивала их рукавом своего халата, но они снова и снова появлялись на ее покрасневших от влаги глазах. - Скажи мне, что это не правда, я поверю тебе, честно!.. я буду верить тебе... я скажу им, что они ошибаются... я... я заставлю их поверить!..

- Это правда, - произнес он тихо.

Линда затряслась от страха и прижала руку к губам:

- Боже! - смогла произнести она через минуту. - Но зачем... зачем ты сделал это?! Ведь ты не специально... ведь ты не хотел сделать этого, ведь... ведь так? Так?!

Кай молча встал из-за стола и подошел к стоявшему на подоконнике кувшину с водой. Он взял его, взял два стакана и вернулся за стол.

- Положи, - сказал он тихим голосом, заметив в руках Линды мобильный телефон. Та всхлипнула, кивнула головой и положила телефон на середину стола. Кай не спеша разлил воду по стаканам и поставил один стакан перед Линдой, второй перед собой.

- Это будет долгий разговор, - начал он не сразу, будто обдумывая что-то. - Все что я тебе расскажу будет казаться странным и невозможным. Я не могу заставить тебя верить себе, но постарайся выслушать меня и, по возможности, понять. Ты единственный человек в этом мире, которому я могу доверять и единственный человек, кто может нам всем помочь.

- Хорошо... хорошо... я готова, я слушаю...

- Мое настоящее имя Макс Синицын. Я никогда не был Каем Ковальским и никогда с этим человеком не был знаком. То, что долгое время я носил его имя следует отнести на ошибку, допущенную при моей идентификации несколько месяцев назад. Тот Кай Ковальски мертв. Он умер несколько лет назад, в лесной хижине, за болотом. Я не могу сказать точно, что с ним произошло, но мне кажется, что причина его смерти была естественна - недостаток питательных веществ в организме, вызванный скудным рационом питания.

- Хорошо, - Линда утвердительно кивнула головой. Я думаю... я...

- Я родился далеко отсюда, на другой планете, в другое время, на самом закате иной цивилизации...

Линда вдруг прекратила плакать, и наряду с испугом в лице появилось изумление. Она поднесла трясущейся рукой стакан к губам и сделала несколько небольших глотков. Разговор явно принимал какой-то странный оттенок, совсем не это она ожидала услышать.

- Я родился одиннадцатого октября две тысячи восемьсот восемьдесят второго года в провинции Южная Кедония, на планете Марс. Моя мать была инженером сверхскоростных межпланетных магистралей, отец - командиром местного гарнизона войск. В двадцать четыре годя я закончил с отличием академию космических сил корпорации "Энергия". У меня была невеста, которую звали Елена, дом с видом на гору Олимпус Монс и приглашение на работу в штаб космических войск на спутник Юпитера Европу. Через неделю после моего выпуска мы должны были отпариться в путешествие, но всем этим планам не суждено было сбыться...

- Почему? - непроизвольно вырвалось у Линды.

- Двадцать девятого июня две тысячи девятьсот шестого года, в день моего выпуска из академии, нам сообщили, что межпланетная дрейфующая станция подверглась атаке силами войск иной цивилизации с планеты Алиот. Не выжил никто, никто не был взять в плен, в считанные минуты станция, вместе с почти десятью тысячами ее обитателей, была дезинтегрирована на мелкие фрагменты и превращена в космический мусор, в кладбище из железа и человеческих останков... Через два дня, группы армий Земли, Марса и Европы, спутника Юпитера, были мобилизованы для отпора врагу, вернее для попытки отпора. Так началась Великая Война...

- Кто они такие те, кто вас атаковал? - с нескрываемым удивлением спросила Линда. Ее прежний ужас начал проходить. Она видела, что он не стремился причинить ей вреда. Она начинала понимать, что спасение ее находится в ее собственных руках, что если эта игра началась, ей надо научиться играть по его правилам, пока они не приедут за ней, пока ее не спасут; во что бы то ни стало, ей надо было, если и не уговорить этого человека сдаться, то, по крайней мере, выиграть время.

- Они - жители другой планеты, другой цивилизации, развитой и безжалостной. История их нам не известна. Возможно у нас с ними был один дальний родственник - аминокислота, эволюционировавшая до сознания высшего порядка. Возможно они точно так же произошли от бактерии, червяка, ящерицы, макаки. Но их бактерия появилась на свет на много тысяч лет раньше, чем появилась наша, и когда мы еще только учились закрывать свои интимные места листьями, их корабли уже появлялись на орбитах других планет...

- Но как цивилизация может быть одновременно развитой и безжалостной? Ведь развитие подразумевает прогресс, в том числе и нравственный, а безжалостность - это дикость... это пережитки дикой природы, дикого человека или, не знаю... дикого существа, убивающего слабого... это противоестественно разумному началу в человеке... это аморально!

На лице Кая появилась слабая улыбка. Она быстро прошла и лицо приняло снова то серьезное выражение, с которым Линда первый раз сегодня его увидела, но он клюнул на ее удочку, и это было именно то, чего она желала.

- Развитая цивилизация не может быт аморальной? - проговорил он, пристально смотря ей в лицо. - А как же цивилизация, к примеру, земная? Как же к примеру, мы, люди?

- Да у нас есть проблемы, войны, насилие, всякие катастрофы, убийства... - Линда вдруг поняла, что хватила лишку про "убийства", испугалась и замолчала. Но Кай смотрел на нее все тем же спокойным взглядом, в котором не было ни малейшего намека на недовольство или злобу.

- Продолжай! Не бойся, - произнес он, видимо понимая почему Линда прекратила свой монолог.

- Я хотела сказать, что у нас, у человечества, есть свои проблемы. Но... но эти проблемы решаются, пускай не всегда так быстро, как нам бы хотелось, но люди стали лучше сейчас, чем они были тысячи или даже сотни лет назад. У нас появились суды, институты прав, цивилизованные страны отказались от смертной казни, появилась демократия, не такая как раньше, у греков, на словах, а настоящая, когда все равны, все вправе выбирать то, что они хотят и выбор большинства определяет многое. Конечно это не везде, это только в развитых странах, но я уверена, прогресс будет двигаться вперед и скоро, очень скоро то, что есть у нас, будет и у них, у всех, везде, на всей планете...

Линда нервно начала теребить пальцами стакан. Она заметила это, заметила, что Кай заметил это и убрала руки под стол, не желая показывать ему свою напряженность.

- А как быть с другими жителями нашей планеты?

- Что? Я... извини... я не понимаю тебя...

- Как быть с теми, кто жил здесь до нас и теми, кому не посчастливилось жить с нами в одну эпоху? Птицы, животные, рыбы - они ощущают на себе весь этот прогресс человеческой морали?

- Ну да, у нас есть заповедники, есть парки, где животных охраняют от...

- От нас же самих, от нашего же человеческого прогресса! Мы возвели себя в ранг бога, абсолютного создания на земле, способного решать, кому жить, а кому умирать. Все наши земные войны, катастрофы, убийства даже не берут в расчет других живых существ, которые гибнут каждый день, каждую минуту, каждую секунду только лишь для того, чтобы наша мораль могла развиваться и дальше. Мы создали заповедники, вольеры и клетки не для того, чтобы животные могли там жить, а для того, что так будет удобнее нам. "Смертной казни больше нет", - говоришь ты, но каждый день миллионы живых существ гибнут под ножами человеческой цивилизации только ради одного - того, чтобы человек мог жить и наслаждаться этой жизнью, построенной на крови и костях других жителей этой планеты! Хотя нет! О чем я! Ведь костей нет, животных не хоронят, их кости, точно так же, как дерьмо, вылезающее из дряхлеющих ожиревших тел представителей высшей людской цивилизации, отправляется на переработку и корм другим животным, чья очередь вот-вот уже подходит...

- Но ведь эти животные специально выращиваются для того, чтобы идти на корм, - робко заметила Линда.

- И это и есть высшая ступень эволюции вашей морали? Животное, умерщвленное человеком для этой цели, должно быть благодарно людям за то, что они поступили с ним именно так, за то, что не оставили его умирать где-то там, в поле, с простреленным из карабина легким. Ведь оно лежит на столе! Ведь так и должно быть - вокруг зажжены свечи и слышится музыка! Но только эта музыка играет не для него, эта музыка создает атмосферу романтического ужина для того, кому жизнь этого животного преподнесена лишь как какой-то подарок...

Линда, все это время прятавшая свои глаза на избитых руках Кая, подняла взгляд на его лицо. Оно было по-прежнему спокойно, но было в нем что-то отдаленно грустное, что-то, что начинало передаваться и ей.

- И вот теперь ответь, - продолжил он через минуту, дав Линде хотя бы поверхностно переварить все то, что было сказано, - почему они, обитатели системы отдаленного Алиота, должны чувствовать к нам, существам цивилизации, отстающей от них на многие тысячи лет, большее сострадание чем мы к несчастным неразвитым животным? Что можем показать этим существам мы, люди Земли, какой своей моралью заставить их относиться к нам как к равным?

- Но... но ведь в отличие он животных, мы существа разумные...

- Для них - нет! Для них мы лишь примитивные создания, везде гадящие и ходящие по уши в собственном дерьме, орущие, дерущиеся друг с другом за самую малость ненужных вещей. Для них мы грязные существа, которые способны драться друг с другом лишь для того, чтобы потом, на могилах своих врагов, в пьяном угаре, танцевать и радоваться...

Кай отодвинул пустой стакан в сторону и облокотился на стол, приближаясь к Линде настолько, что сквозь терпкий аромат дорогих духов она вдруг почувствовала запах костра и болотной сырости.

- В этой борьбе цивилизаций, да как и в любой другой борьбе, мораль берет сторону победителей, поскольку за ними прогресс, и, следовательно, правда. Для них мы лишь хищники, изгадившие свою собственную планету до неузнаваемости, погрязшие в борьбе со всем остальным миром и с самими сабой!..

- Но зачем нас убивать? Почему просто не сделать вид, что нас нет... Ведь если эта цивилизация развитая, у них уже и так все есть, им от нас ничего не надо!

- Нет существ ни плохих, ни хороших. Каждое существо - там, здесь, тогда, сейчас, в будущем, наделено своим внутренним потенциалом развития. Кто вырывается вперед в этой гонке эволюции, тот возвышается над всеми остальными, тот получает уникальное право строить свое благополучие за счет других. Тот, кто стоит на вершине горы видит лишь небо, видит горизонт, но не видит того, что происходит под ногами. Такие понятия как "хорошо", "плохо" становятся слугами в этой нескончаемой гонке за выживание. Но эта гонка, каким бы сильным и развитым ты ни казался, рано или поздно придет к своему концу, потому что...

- Потому что во Вселенной мы не одни?..

- Именно! Потому что во Вселенной мы не одни, - повторил Кай. - И сильный никогда не будет терпеть слабого, который наступает ему на пятки, хотя бы даже потому, что на одном из поворотов слабый может случайно вырваться вперед...

Кай замолчал. Линда боялась смотреть ему в лицо и лишь украдкой бросала на него взгляд. Но в этот раз его глаза больше не смотрели на нее с прежним пристальным вниманием. Задумавшись, он смотрел куда-то дальше, будто стена дома была прозрачной, и он видел качавшийся за домом мрачный лес.

- Это все началось не сразу, - продолжил он после небольшой паузы. - Мы знали, что мы не одни во Вселенной уже не одну сотню лет. Обрывки радиоволн, которые мы получали из отдаленных углов галактики имели явно разумное происхождения. Физики, астрономы специалисты по световым и радиоволнам, криптографы - они все, один за одним, строчили послания и отправляли их к той или этой звезде, надеясь рано или поздно получить что-то в ответ. Но все это было не серьезно. При распространении радиоволн в безвоздушном пространстве со скоростью света, нам приходилось бы тратить сотни лет лишь на то, чтобы сообщения были доставлены и столько же, чтобы ответ на них был получен. Но все изменилось, все стало другим почти за десять лет до моего рождения! Отец любил мне рассказывать про тот день, когда в первый раз с одной из отдаленных планет в системе Алиот мы получили ясное сообщение, на обычном земном языке...

- На земном?! - удивилась Линда.

- Да, на земном. Когда они пришли к нам, они знали о нас больше, чем мы сами. Космический корабль "Вояджер-1", отправленный когда-то давно в межзвездное пространство, содержал в себе послание к внеземным цивилизациям. "Послание мира", как мы называли его, ко всем тем, кто живет там, в бесконечном космосе. Приветствия на многих языках мира, музыка, ритм человеческого сердца, ДНК, голоса и многое другое - все это было отправлено в космос с самой благой и чистой целью. Восемьсот лет корабль летел в межзвездном пространстве, и все это время, они слушали наши радиоволны, которые улетали с Земли в пустоту. Но на исходе тысячелетия случилось нечто. При выходе из пояса Оорта, Вояджер был перехвачен одним из их патрульных кораблей. В считанные дни, в считанные земные дни, они смогли дешифровать наш язык и понять все то, что слушали они своими радиотелескопами уже многие годы. Но то, на что рассчитывали мы, отправляя этот корабль - этого не получилось. Вместо восторга перед маленькой голубой планетой, висящей в небе между четырнадцатью пульсарами, вместо планеты, населенной счастливыми существами, они почувствовали нашу боль и страх. Вместо любви они слышали отголоски войн. Вместо приветствий - ругань. Вместо правды - ложь и обман...

- И они решили вас захватить?

- Захватить? - горько усмехнулся Кай. - Зачем захватывать то, что тебе не нужно! Что было у нас, что могло представлять для них интерес? Запасы железа, урана, может нефть, газ или может какой-то другой источник энергии доисторической для них цивилизации? Нет! Они не хотели нас захватывать, они просто хотели нас уничтожить, они считали нас злом этой планеты, несущим угрозу как для других земных, так и внеземных существ. Их цель была проста - стереть с лица Земли человечество, оставив прочий живой мир; восстановить, как им казалось, гармонию на этом небольшом клочке неба. Но они просчитались - наш мир не принял их сторону, он не стал выступать против тех, кто уничтожал его, кто тысячелетиями безвозмездно им пользовался. Он выступил с нами против них единым фронтом. Ни одно наше оружие не косило их отряды так, как делали это цианобактерии, ничто не смогло разрушать стены их кораблей так, как делали эти маленькие, примитивные создания, лишенные даже разума...

На минуту Кай замолчал, будто вспоминая что-то. Его глаза упорно смотрели в стакан на столе.

- Это была долгая война... Тринадцать лет схваток. Тринадцать лет столкновений в космосе, на планетах, на внешних рубежах Солнечной системы. Нас доставляли обратно без рук и ног, изувеченными и изуродованными до неузнаваемости. Наши хирурги делали чудеса, собирая бойцов из фрагментов, меняя руки и ноги как запчасти в механическом конструкторе. Но мы проигрывали - каждый день мы теряли людей - тысячи, десятки тысяч, сотни... Каждый день мы прощались, зная, что сегодня кто-то из нас не вернется. Но нам было не до слез, не до слабостей... Там, в космосе, не было слез, не было цинковых гробов, не было стрельбы в воздух и пламенных речей. Части тел разлетались в пространстве как космический мусор ... Изувеченные, дегидрированные и законсервированные навечно в безвоздушном пространстве тела - кому было дело до мертвых, когда само существование живых было под угрозой?..

Кай отпил воды из стакана, помолчал несколько секунд и снова заговорил:

- Они продолжали уничтожать нас как мух, как беззащитных, ползающих под ногами тварей. В последние месяцы боев мы потеряли Европу, орбитальную базу у Венеры, Марс. Мы теряли Землю. В своих последних усилиях, остатками армий генерала Звягина и Сяо, мы нанесли последний удар по их силовому центру, находившемуся между Марсом и Юпитером. Не считаюсь с людскими потерями, нам удалось повредить их головной корабль. Отряд космического десанта, которым командовал я, ворвалась внутрь, уничтожая все на своем пути, все, что видели мы, все что двигалось, все, что только могли уничтожить. Я помню, как горела вместе с подожженным скафандром кожа на моем лице, как улетучивался кислород, сквозь пробитое стекло шлема... Я потерял связь со своим отрядом, потерял связь со всеми, оставшись один на этом большом вражеском корабле... Мне удалось найти один из их штурмовиков, тех, которые использовали они для подавления огня с Земли. Мне удалось перепрограммировать его под себя, под существо человеческого происхождения и...

- Как? - невольно вырвалось у Линды, которая уже полностью забылась и слушала Кая с приоткрытым от удивления ртом.

- Гиперадаптивность.

- Что это такое?

- Нас обучали принимать новые технологии и сразу пускать их в борьбу с врагом. Это была наше единственная возможность выжить в этой войне...

Линда кивнула головой в знак понимания.

- Я перепрограммировал штурмовик и вылетел за пределы материнского судна. Отлетев от него на приличное расстояние, я расстрелял его из имевшихся орудий. Я видел, как бегут враги, как их корабли разворачиваются и уходят прочь... В тот миг я первый раз за все это время почувствовал, что мы, земляне, все еще имеем шанс на победу, слабый, но имеем! Я взял курс на Землю, чтобы помочь тем, кто защищал ее там, но...

Кай снова замолчал. В этот раз он не пил воду, он лишь откинулся на стул и сглотнул слюну, смотря на свои израненные руки, сжатые в кулаки.

- ... но я опоздал... Мощный поток черной материи, пустивший гравитационные волны по всей галактике, влетел в самый центр Солнца, вызвав гравитационный коллапс, который вмиг превратил "вечное" светило в черную дыру... После нашей атаки, они поняли нашу силу, поняли, что нельзя уничтожить нас, оставив все остальное на наших планетах. Они поняли, что если здесь и сейчас они не уничтожат нас, то потом, по прошествии времени, наши корабли окажутся и ух порога! И они решили покончить с нами! В миг не стало ни живых, ни мертвых. Черная дыра разорвала в клочья и поглотила Меркурий, Венеру... Землю. Этот последний удар превратил все, что было у нас, все, что создавало Солнце миллиардами лет, в сжатый комок материи, пожирающий безостановочно все, что только было рядом... Я все еще ловил отраженные от других планет радиоволны, вещавшие с Земли, слышал голоса радиостанций... Эти призраки, эти не существовавшие уже люди говорили мне про то, что Бог защитит нас, про то, что не допустит всего тог, что видел я собственными глазами в эти последние минуты...

- Но как ты оказался тогда здесь и сейчас? - не выдержав, перебила его Линда.

- Я хотел пуститься им вслед, хотел уничтожать их одного за другим, пока у меня еще были силы, пока я еще мог... Я развернул корабль, выбрал цель, но не успел сделать уже ничего... Гравитационные волны преломили пространство-время, втягивая меня в воронку временной аномалии, я потерял управление, закружился, пронесся сквозь расстояние в восемьсот лет и... оказался здесь, в лесу, за болотом...

II.

Полицейская машина с визгом съехала с шоссе на небольшую дорогу. На мокром асфальте ее занесло, и машина с грохотом снесла стоявший у обочины знак "уступи дорогу".

- Осторожней! Ведь ты всех убьешь! - в очередной раз взмолился Стронгвуд. Он держался обеими руками за ручку над дверью и напряженно бросал взгляд то на Джона, то на дорогу перед собой. В салоне была включена громкая связь и все четверо слушали "ахинею", которую с пол часа уже нес Кай в трубку мобильного телефона. Свирепея от каждого слова, сказанного им сестре, Джон вдавливал педаль в пол, тяжело и громко дыша, как взбешенное дикое животное. Подлетев к дому сестры, он сделал последний поворот и машина, ломая кусты и снося калитку, влетела на газон. Джон схватил пистолет и выскочил на улицу, готовый изрешетить того, кто смел пугать его сестру.

- Подожди! Подожди, говорю, куда же ты?! - Стронгвуд бросился за ним вслед, держа что-то в руке. - Жилет, жилет одень!

Джон пробежал несколько метров, остановился, вернулся, схватил бронежилет и снова побежал к дому. Следом за ним, с пистолетом в руке, кинулся Кевин.

Приближавшийся вой сирены заставил Линду вздрогнуть. Она повернулась и посмотрела в окно, на отражавшиеся на стекле синие огни мигалок. Полиция была уже где-то рядом. Линда снова повернулась к Каю и умоляющие посмотрела ему в лицо. Он сидел на своем месте, неподвижно и, будто не замечая ничего того, чтоб было вокруг, погруженный в задумчивое состояние, смотрел перед собой. Линда осторожно приподнялась со стула и, пятясь, дошла до угла. Слезы, как и прежде, текли по ее щекам и беззвучно падали на пол. Она дошла до стены и тихо сползла на пол.

- Прости меня... прости... - проговорила она, всхлипывая и глотая слезы. - Но ты болен... ты сильно болен! Эти люди, они... они помогут тебе, они поймут, они всё поймут, я объясню им, не бойся, я всё им объясню!..

Кай приподнялся со стула и медленно подошел к окну. Линда проводила его взглядом, полным испуга. Кай взялся за занавеску и задернул окно. Затем, не спеша, будто действительно находился в каком-то своем собственном мире и пространстве, он поднял мобильный телефон и перевернул его дисплеем вверх. На экране светилось имя Джона Симмерса и текущий исходящий вызов. Так же аккуратно, ничего не нажимая, Кай положил его обратно на стол и снова опустился на прежнее место.

- Прости... прости меня... - вылетело сквозь слезы Линда. - Я... я... не могу, мне страшно. Все это какой-то ужас, все это должно кончиться, я не могу... не могу... Прошу тебя - сдайся, так будет лучше для тебя и для всех... умоляю тебе, - она подняла лицо от колен и посмотрела на Кая раскрасневшимися и заплаканными глазами. Но в лице его уже не было прежней печали, как не было ни злобы, ни испуга... лишь взгляд, в котором было спокойствие и чувство полного контроля над ситуацией.

- Тебе нечего бояться, - тихо произнес он и отпил из стакана, - я не причиню тебе никакого вреда.

- А Джон... Джону, - всхлипывая проговорила Линда. - А Джону тоже?..

- И Джону тоже, - проговорил он, не общая никакого внимания на крики со двора.

- Сдайся им, Кай!..

- Макс, мое имя Макс.

- Макс... Сдайся им, я прошу тебя... умоляю. Они не будут делать тебе ничего плохого, они все поймут, что ты болен, что ты... что ты видишь то, чего нет. Тебя пощадят, возможно тебя оправдают. В этом нет твоей вины, это все произошло случайно! В этом всем моя вина... я виновата... я не досмотрела... я готова...

- Линда! - раздался откуда-то снизу голос Джона.

- Я тут!.. - вскрикнула она, захлебываясь от слез. - Мы тут!..

- В этом мире нет случайных вещей. Все действия и события детерминированы внешними или внутренними событиями... Я, ты, они, - Кай показал рукой в коридор. - Мы все сейчас пишем новейшую историю нашего времени...

- О чем ты?.. О боже! Ты болен... - плакала Линда.

- Брось оружие и выйди с поднятыми руками из комнаты! - слышался крик Джона снизу.

- Если отпустишь заложника, обещаем, что ты выберешься оттуда живым! - крикнул уже Стронгвуд.

- Я здесь не случайно. Изо всех возможных мест во Вселенной я оказался здесь, на планете Земля... и оказался сейчас...

- Всё, что ты сказал, этого не может быть, Кай! Тебе кажется это, тебе просто это все кажется!.. Это болезнь!.. Пойми это! Просто болезнь!.. - повторяла, заливаясь слезами, Линда.

- Выходи с поднятыми руками, слышишь?!!

- На выжженных ядерной войной руинах мы смогли построить новое общество, мы стали лучше, чем вы, стали умнее, чем вы. Мы смогли достичь того, что было недоступно вам тысячелетиями - возможность понимать друг друга, возможность жить вместе, но...

- Линда, где он? - заорал Джон уже где-то рядом.

- Он тут... за столом! - крикнула Линда, вытирая рукавом слезы, уже мешавшие смотреть, - у него... у него нет оружия!

- ... но было уже слишком поздно! Мы упивались мыслями о своем величии, наш прогресс дурманил нам голову, мы возомнили себя существами, рожденными по образу и подобию божьему, но...

- Ни с места, твою мать! - Джон влетел в комнату, его пистолет, вытянутый вперед в обеих руках, смотрел прямо в лицо Каю. - Одно движение, и я застрелю тебя как собаку. Кев! Сюда!!! Сюда, быстрее...

- ... но мы не смогли сберечь даже себя!

Кай вытянул руку и медленно поднял пачку сигарет, лежавшую на столе. Он достал из нее одну сигарету и так же медленно положил ее себе в рот. Его спокойный взгляд продолжал смотреть исключительно на Линду.

- Только двинься, сука, мы тебя сразу тут уложим! - завопил, врываясь за Джоном в комнату Кевин. Он нацелил пистолет в грудь Каю и начал медленно приближаться. За ним появилась фигура Стронгвуда. - Пробредился, сынок?! Хватит! Пора и меру знать. Завязывай это... На! - он достал наручники и кинул их на стол перед Каем. - Надеюсь ты знаешь, что с этим делать! Не осложняй себе жизнь!

- Но не все так плохо, - Кай взял в руки зажигалку, продолжая обращаться исключительно к Линде, будто не замечая, что в комнате, кроме них двоих, было еще четыре человека - три полицейских и старый психолог, который зашел после всех и из-за спины Джона смотрел на преступника, - теперь у нас появился шанс!..

- Ты не понял, что ли? - завопил еще громче Кевин, подкрадываясь к нему на расстояние в несколько метров, но почему-то боясь приблизиться ближе. - Хватит нести свое дерьмо! Одевай наручники!

- Но мне нужна будет ваша помощь! - резким движением руки он скинул наручники на пол, к ногам Джона.

- Ты может что-то не понимаешь тут, сынок? - Стронгвуд начал с видимым раздражением в голосе, но заметно нервничая, - хочешь поиграть с нами? Мы изрешетим тебя тут как мишень в тире и, поверь мне, ни у кого из нас не будет проблем не с совестью, ни с законом!

В первый раз Кай перевел свой взгляд с Линды на говорившего. На лице его появилась слабая улыбка, он нагнулся над столом и медленно с расстановкой произнес:

- Попробуем?

- Что? Что ты... - Стронгвуд, видимо не готовый к такому ответу, повернулся к Линде и развел руками. - Он вообще идиот?! Он не понимает, что мы его сейчас застрелим?..

- Не надо, прошу, не надо, он...

- Не застрелите, - все с той же улыбкой проговорил Кай.

- Идиот! Ей богу идиот! - выпалил удивленный Стронгвуд.

- И что тебе дает такую уверенность? - спросил Джон.

- Пропан... - тихо сказал Кай, поворачиваясь к Джону. Улыбки на его лице не было.

- Чего? Это опять его космический бред? Эй, дружище! - Кевин щелкнул затвором пистолета, - вытащи голову из своей космической задницы и спустись на землю. - У тебя два пути отсюда, либо тебя вытаскивают в черном мешке, либо в наручниках. Лично мне, как и всем тут остальным, на тебя насрать, но мне жалко Линду, которой придется пол дня очищать стены от твоего дерьма и мозгов...

- Ты о чем? - спросил Джон.

- Природный газ, без запаха и цвета...

- Чего он несет? - Кевин с удивлением повернулся к психологу, надеясь в его лице найти какое-то объяснение. Но по лицу того сразу было заметно, что он точно так же не понимал ничего из происходящего. - Может его легче грохнуть?

- Пропан быстро воспламеняем и крайне взрывоопасен. Чтобы почувствовать утечку пропана, в него добавляют компоненты, имеющие свой собственный запах...

Джон и Стронгвуд одновременно переглянулись и принюхались. Кевин отшагнул назад, не отводя взгляда от Кая.

- ...- но более сильные ароматические вещества могут заглушить собой этот запах, делая утечку газа совершенно незаметной...

Кай поднес зажигалку к сигарете, и положил палец на колесико.

- Подожди, подожди!.. - затараторил протрезвевший Стронгвуд. Он вдруг понял все то, что имел ввиду Кай и от этого лицо его приняло нездоровый бледный оттенок. В густом аромате духов он вдруг отчетливо почувствовал запах газа и рука с пистолетом невольно задрожала. - Ведь мы все тут... и ты... и мы, нам всем достанется! Положи зажигалку... положи, не глупи!..

Кай перевел на него глаза, но не двинулся.

- Я... подожди! - Стронгвуд опустил пистолет вниз, бросив взгляд на Джона и на Кевина, в глазах который он прочитал все то же, что чувствовал сам. - Опустите... опустите пистолеты, - обратился он к двум полицейским, которые по-прежнему целились в Кая. - Нельзя!.. Здесь нельзя стрелять... - говорил он словами и глазами каждому из них.

- Я думаю он блефует! Я думаю это бред, - Кевин попятился назад, но Кай посмотрел на него так, что тот вынужден был остановиться.

- Я думаю есть только один способ узнать это!.. - Кай прокрутил зажигалку между пальцев. - Попробуем?

- Успокойся, успокойся! - продолжал, труся, Стронгвуд. - Мы не будем стрелять, я... видишь... я убираю пистолет, - трясущейся рукой он запихал пистолет в кобуру. - Послушай... что ты хочешь?.. Ведь у тебя есть требования?..

- У меня есть одно требование в данную минуту, и я хочу, чтобы это требование было выполнено беспрекословно.

- Говори... говори, я постараюсь...

- Я хочу, чтобы вы меня услышали.

- Хорошо... хорошо! Кевин, твою мать! - крикнул Стронгвуд на Кевина, который продолжал целиться. - Убери пистолет!

Кевин медленно опустил пистолет, не отводя от Кая взгляда злобных недоверчивых глаз.

- Вы все слышали наш разговор, - Кай глазами показал на телефон, - и это сэкономит мне время. Я здесь не для того, чтобы убивать или учить кого-то жить. Я не хотел ничьих жертв, они мне были не нужны, но оказавшись здесь, после всего этого, на время лишенный памяти, я оказался втянутым в череду событий, из которых не было другого выхода. Несколько месяцев назад Джон подобрал меня в лесу, несколькими днями до этого, я очнулся у болота. Моя одежда сгорела в пожаре и я оделся в тряпье, которое нашел в лесной избе, из-за этого я был ошибочно принят за того, кем никогда не являлся...

- Но, - вставил Джон, - к чему ты сейчас все это... чем мы можем помочь тебе?

- Я не был сброшен на Землю из открытого космоса. Я прилетел сюда на корабле другой цивилизации, который я захватил за несколько часов до падения нашей Системы. Он и сейчас здесь! Где-то там, в лесу, за болотом, под толщей мха и земли, лежит технология, на сотни тысяч, а то и миллионы лет, превосходящая вашу. Если мы найдем его, у нас и у вас, у человечества, будет восемьсот с лишним лет, чтобы принять эти технологии и достойно встретить тех, кто рано или поздно придет к вам с войной! Вчера я был в этом лесу, я исследовал метр за метром. Я видел поваленные деревья и сожженную траву, я видел следы, оставленные им... Но сам корабль - его я так и не смог отыскать!

- Потому что его там нет, придурок! - не в силах сдерживаться, почти закричал Кевин. - Потому что все, что ты гонишь это херня... это твоя больная башка играет с тобой такие шутки! Какие инопланетяне, какие цивилизации, ушедшие на миллионы лет вперед?! Наши телескопы смотрят в космос уже пол сотни лет. Там нет никого, кроме космического дерьма, которое мы сами туда отправили. Через восемьсот лет прогресс уйдет настолько вперед, что человечеству не нужны будут твои болотные технологии. Через восемьсот лет у нас и так будет все, что надо!..

- Прогресс? - Кай с насмешкой посмотрел на Кевина. - Чего достигли вы, люди двадцать первого века, в своем прогрессе? Что сможете противопоставить вы им?! Радиоволны ненависти друг к другу, распространяющиеся на сотни световых лет, а может быть пушки, пули и ракеты, то оружие, которое создали вы лишь для того, чтобы убивать таких же жалких существ, как вы сами?! Все войны, все конфликты, все столкновения, которые когда-либо случались и случаются на этой крошечной по вселенским меркам планете, были инициированы вами же, против вас же самих. За десять тысяч лет своего существования вы изобрели бесконечное количество способов уничтожения друг друга и этим прогрессом вы гордитесь как чем-то поистине стоящим! Каждое зверство вы научились оправдывать такими понятиями, как наука, мораль, демократия! Но чего достигли вы в галактическом масштабе, чего достигли вы там, среди бескрайнего простора космоса? Маленькая точка, заваленная летающим на орбите мусором, светящаяся слабым светом, когда отворачивается темной стороной от звезды - это то, что видят они, смотря на вас, это то, что вы и есть на самом деле! Все ваши телефоны, компьютеры, автомобили, все то, что вы называете "достижениями", весь этот бред, для них это лишь как дубина в руках первобытного человека, как сделанные из травы трусы, вместо бронежилета...

Кай отпил воды и на несколько минут замолчал. Остальные смотрели на него большими, удивленными глазами. Наконец, он поставил стакан на стол и, положив одну ногу на другую, продолжил:

- Мы ошибались так же, как вы. Так же, как и вы, мы думали, что мы сильны. Я помню, как смеялись мы в Академии над тем, как будем бить их летающих тарелки. Стратеги рисовали возможные сценарии войны, подсчитывали экономические убытки, как худший вариант затянувшейся войны... Так же, как и вы, мы упивались своим оружием, считали себя властелинами Млечного Пути. Но действительность оказалась суровей самых мрачных фантазий! Вместо тарелок нас встречали гиперзвуковые истребители, вместо роботов с лампочками в носу - наделенные своим интеллектом органико-механические существа, вместо ракет - концентрированные пучки темной энергии и антиматерии, о природе которой мы до последнего имели лишь самое слабое представление. Я помню свой выпуск. Я помню лица каждого из них! Из пяти сотен офицеров, к первому году остались только четыреста, ко второму - пятьдесят, к тринадцатому нас оставалось шесть! То были сильные и отважные парни, не боявшиеся ни смерти, ни боли... Но они были ничтожными букашками, по сравнению с армией врага... Их изувеченные тела вращались на орбитах всех планет нашей Системы, напоминая нам о том, что за каждым беспечным весельем приходит время ответа!

Стронгвуд посмотрел на стоявшего в углу Маккуина, смотревшего и слушавшего все с широко раскрытыми глазами. Казалось, от всего сказанного, он был более удивлен и испуган, чем все остальные.

- Послушай, Кай...

- Мое имя Макс...

- То есть Макс!.. Я... мы очень сожалеем, естественно, о том, что произошло там, в твоем, так сказать... мире, но тут у нас тоже есть определенные порядки и законы. Ты убил человека, да даже ты убил много человек, по нашему закону это запрещено... это чревато последствиями... Ты пойми меня правильно, ничего личного, я вижу, что ты хороший человек, что ты, возможно, защищал себя, это, естественно, будет учтено и принято во внимание, но просто так мы не можем... - Стронгвуд хотел сказать "отпустить тебя", но вспомнив то положение, в котором они находились, замялся, - ...позволить, так сказать, закону не быть... э-э-э... исполненным.

- Ваш закон не представляет мои интересы!

- Но позволь... ты насчет Фрэнка... да, мы предполагаем, что Фрэнк был не совсем чист, это отдельный разговор, возможно он угрожал, но последние четыре жертвы...

- Все эти жертвы были необходимы для вашего же спасения, - перебил его Макс.

- Но... так нельзя... жизнь человека не должна быть разменяна на какие-то цели, пускай даже и такие, так сказать, глобальные, как спасение всего человечества!

Кай мельком взглянул на испуганную и прятавшуюся за Джоном Линду и снова перевел свой взгляд на Стронгвуда:

- Жизнь четырех маленьких людей, имена которых никто никогда не запомнит, вы противопоставляете жизни всего человечества?

- Да, но позволь, они лишь выполняли свой долг... они...

- Долг перед кем?

- Перед... э-э-э...

- Человечеством? Весь мир, сказал когда-то Достоевский, не стоит и слезинки одного плачущего ребенка. Одного маленького ребенка он поставил на противоположную часу весов всего другого живого, что было на Земле, и чаша с ребенком перевесила! В каком-то своем мире, Достоевский, возможно и был прав, но... но как же он ошибался в нашем! Вдали от Земли, в безвоздушном пространстве, где нет ни людей, ни прогресса, ни нравственности, там нет слез, как нет и жалости. Слезы испаряются в безвоздушном пространстве, точно так, как добрые поступки уходят в небытие во времена кризиса нравственных устоев. Стоят ли слезинки ребенка замороженные дегидрированные останки миллионов землян? Стоят ли жизни сотен миллионов прочих детей слезинка одного ребенка, который и известен-то лишь потому, что когда-то, где-то, кто-то по фамилии Достоевский обратил на него внимание? Стоит ли она жизни их родителей, их воспитателей, их учителей?.. Стоит ли слезинка эта Земли, разрываемой в клочья сверхгравитацией? Стоят ли она жизни миллиардов других, еще не родившихся детей? Нет! Я думаю, что нет!.. Я думаю мастер перевернулся бы в гробу, смотря на то, что видел я, чувствуя то, что чувствовал я! Он бы собственными руками нажал бы на курок плазменного оружия, чтобы разложить этого плачущего ребенка на свободные атомы! Он бы повесил его, утопил, задушил лишь ради того, чтобы миллионы других детей могли плакать, могли смеяться, могли просто продолжать жить!..

- Но, прости, я не совсем согласен, Кай!.. То.. то есть, Макс, - заговорил быстро Стронгвуд, делая шаг в сторону Макса. - Но, в прочем, это не важно... я... я думаю, - он быстро посмотрел на Кевина, заметив, что Макс отвернулся в другую сторону, - я... думаю, что мы сможем тебе помочь, даже договориться о чем-то. Ты скажи, что надо... Мы поможем, возможно мы сможем найти что-то, прийти к какому-то компромиссу... Тебе нужны деньги? Вертолет? Мы можем поговорить об этом... мы можем... - он сделал еще шаг в его сторону, - ...мы можем сделать очень многое, лишь бы ты отпустил заложников! Но нам надо прежде всего понять то, что мы должны сделать...

- Я хочу одного - чтобы вы помогли мне найти мой корабль!

- Как?.. - Стронгвуд сделал еще один шаг в его сторону и что-то крикнул, видимо, чтобы отвлечь. В этот момент Кевин, медленно и незаметно приближавшийся все это время к Максу, бросился на него с кухонным ножом в руке. Все это время он стоял сбоку и Макс не обращал на него никакого внимания. Острый нож направился прямо в шею молодого человека и, наверняка, проткнул бы ее насквозь, но в самый последний момент, Макс резким движением схватил того за руку своей правой рукой. Он рванул Кевина на себя с такой силой, что тот, буквально, залетел на стол. Не дав ему опомниться, Макс с силой ударил его обратной стороной ладони по лицу, тот выронил из руки нож и повалился со стола на стул. Все произошло так быстро, что у Кевина не было даже времени опомниться и вникнуть в происходящее. Он было потянулся правой рукой в кобуру, но в этот миг Макс схватил его руку и вытянул ее на середину стола. Кевин потянул ее к себе, но не успел. В этот самый момент нож с силой опустился на стол, пробивая насквозь обе ладони - лежавшую внизу ладонь Кевина и прихлопнувшую ее сверху ладонь Макса.

Резкая боль разнеслась вмиг по всем членам полицейского. - Твою ма-а-ать! - заорал он протяжно, выпученными из орбит глазами смотря на прибитую ножом, как гвоздем, руку. - Твою мать! Ты что? Ты что-о-о? Ты что-о-о-о? - орал он как помешанный одну и ту же фразу, смотря своими наполненными ужасом глазами на совершено спокойное лицо Макса напротив. - Отпусти Кай... Макс, отпусти! Отпусти, твою мать! Отпусти, тебе говорят, - кричал, просил и умолял он все громче и громче. Левой рукой он снова полез в кобуру, ему удалось достать пистолет и он почти направил его в лицо обидчику, но новый удар, от которого слетела фуражка, заставил его бросить оружие прямо на стол. - Отпусти, прошу! - проговорил Кевин уже надрывающимся голосом, смотря на Стронгвуда, который при первых же секундах неожиданной сцены, отпрыгнул на несколько шагов назад и с испуганным видом наблюдал за всем происходящим. - Мне больно, отпусти! Прошу, отпусти! - проговорил Кевин уже жалостливо, корчась от боли.

- Что ты знаешь о боли? - Макс нагнулся над столом, поднося свое лицо настолько близко к лицу Кевина, что тот почувствовал его дыхание своим вспотевшим лбом. - Боль это видеть, как преодолевают световой барьер вражеские штурмовики, направляющиеся на Землю; это приходить в сознание в открытом космосе, кружащимся в массе останков тех, кто еще недавно были твоими друзьями; это наблюдать, как там, вдали, на отдаленной планете, которая некогда была твоим домом, вспыхивают взрывы от тепловых лучей, как Луна, разорванная на куски, летает вокруг Земли, пытаясь догнать остатки того, что некогда было ее частью! Боль это видеть каждый день в кошмарах звезды, холодные далекие звезды, видеть лицо девушки, к который ты обещал вернуться что бы ни случилось и которую, ты знаешь, уже никогда не увидишь...

Сквозь крики Кевина послышался звонок мобильного телефона. Стронгвуд потянулся в карман, но спохватился и отпустил руку.

- Не хотите ответить? - не отрывая взгляда от лица Кевина, спросил Макс.

- Я... нет... думаю это важно...

- Отвечайте! - почти крикнул Макс.

Нерешительно Стронгвуд достал из куртки телефон и медленно, будто боясь чего-то, приложил его к уху. - Да! - проговорил он не своим голосом в трубку. - Да... рация в машине... мы в доме, тут... тут... - но Стронгвуд не знал, как продолжить, его губя тряслись, не издавая ни одного внятного звука.

- Скажи им, что преступник вооружен и особо опасен! - проговорил Макс и поднял лежавший на столе пистолет. Он поднес его к вспотевшему виску Кевина. - Скажи, что он маньяк, сошедший с ума, который бредит о звездах и черных дырах... - курок щелкнул у самого уха Кевина.

- Отпусти, прошу... прошу тебя! - говорил тот еле слышно, пот смешивался со слезами, все тело Кевина тряслось, как в лихорадке.

- ... скажи, что он не сдастся просто так, и что уничтожение его это единственный способ спасти жизнь остальным! Скажи, что жизнь единичного человека для него не значит ничего, поскольку он живет в мире своих фантазий, где на кону стоит жизнь всего человечества... скажи, что он не чувствует боли так, как чувствуют ее все, что боль физическая для него это лишь проявление душевной слабости ...

Заикаясь от страха, Стронгвуд повторял в трубку все, что говорил ему Макс, все, что и так приходило ему на ум. Тем временем психолог куда-то исчез. Тихим голосом Джон попросил Линду удалиться, но та лишь мотнула головой и беззвучно продолжала наблюдать за сценой, которую еще несколько дней назад она посчитала бы невозможной.

- Хорошо... ладно, - проговорил, наконец, Стронгвуд и медленно отнял трубку от уха.

- Когда они будут? - тихо спросил его Макс.

- Они на подъезде, несколько километров... - Стронгвуд решил не скрывать. Он думал, что правда о том, что к ним едет отряд антитеррористического подразделения отрезвит преступника, заставит его переосмыслить свои поступки. - Послушай! Положи оружие... это... это уже не дело! Сдайся, никому не нужна эта бессмысленная кровь, ведь... ведь мы нужны тебе, без нас ты не уйдешь отсюда живым... Их двенадцать человек, они вооружены так, что...

- Отпусти! Макс! Отпусти! - повторил жалобную просьба Кевин, - от болевого шока ему становилось плохо, от запаха крови во рту его тошнило, он чувствовал, что теряет сознание, но Макс не выдергивал нож... - Прошу, мне плохо, мне...

Но он не договорил. В это мгновение стекла и стены дома затряслись, через несколько секунд звук, подобный удару грома, пронесся по округе. Было слышно, как запищала внизу машина, как с грохотом повалилась ваза в соседней комнате. Стронгвуд вздрогнул и посмотрел в окно. Где-то вдалеке, за лесом, увидел он большой огненный шар. Вскоре он затух, но на месте его заиграло зарево пожара, будто там горело что-то большое, что-то, что только что взорвалось. Стронгвуд снова посмотрел на Макса, будто пытаясь в его лице увидеть, что произошло и вдруг, к ужасу для себя, он заметил улыбку на лице последнего, будто он знал об этом, будто взрыв этот имел какое-то отношение к нему.

- Двенадцать солдат... Двенадцать людей сложили головы из-за вашей глупости, только из-за того, что вы не поверили мне. Сколько еще людей, должно погибнуть, чтобы вы открыли глаза и прислушались к моим словам?

Стронгвуд полез в карман, но руки дрожали настолько, что мобильный телефон вывалился на пол. Он поднял его, с трудом включил, и тыкая непослушными пальцами на кнопки, выбрал последний вызов. "Абонент находится вне зоны действия сети" - услышал он приятный женский голос, в воцарившейся тишине они все услышали этот голос. Стронгвуд опустил руку от уха и глазами, полными ужаса, смотрел в неподвижное лицо Макса.

- Они что... они... ты их... - запинаясь, путаясь в словах, начал он, но Макс докончил за него:

- Они мертвы, все до одного!..

- Но как... - начал он, но мобильный телефон снова зазвонил. Стронгвуд быстро поднес его к уху, желая слышать того, с кем говорил он за минуту до этого, надеясь на то, что всего этого не было, что это ложь, ошибка, глупое стечение обстоятельств, но мрачный голос диспетчера сообщил, что по пути произошел взрыв, и они не могут связаться с группой; что им только что сообщил это пилот вертолета, который сопровождал группу и который, из соображений безопасности, был вынужден развернуться.

Стронгвуд разжал пальцы и телефон звучно упал на пол. Ему стало дурно и он, держась за стену, дополз до ближайшего стула. Джон до боли прикусил нижнюю губу. Первый раз в своей жизни он оказался в ситуации, в которой он не имел ни малейшего понимания, что делать. Кевин искривил лицо в жуткую гримасу и, не в силах больше сдерживаться, горько заревел. Крупные теплые слезы катились по щекам, по дулу пистолета, беззвучно падая на стол.

Макс сидел напротив и держал пистолет с взведенным курком у самого носа Кевина. Лицо его по-прежнему было спокойно, будто не было пробитой насквозь ножом руки, не было взрыва, не было газа, наполнившего весь дом. Но вдруг случилось нечто, чего не мог ожидать никто. Линда, все время до этого, прятавшаяся за братом и с силой сжимавшая его руку, вдруг выскочила и с отчаянным криком бросилась к Максу. В мгновение она подбежала к нему и с громким шлепком ударила его ладонью по лицу.

- Отпусти его! Сейчас же! - прокричала она ему. - А то я... а то я не знаю, что я сделаю! - она снова замахнулась.

- Линда! - вскрикнул Джон. Он в ужасе схватился за голову, ожидая самого худшего.

- Что ты... что ты... что ты... - повторил несколько раз Стронгвуд, держась за сердце, будто оно вырывалось наружу, готовое покинуть это чертово место еще до того, как решится сделать это хозяин.

Линда снова ударила Макса, в этот раз сильнее:

- Отпусти его! Отпусти! Слышишь или нет?! Ему больно! - сверкали при комнатном свете ее наполненные гневом и решительностью глаза.

Опасаясь за сестру, Джон судорожно полез за пистолетом, но лицо Макса оставалось неизменным. - Хорошо! - вдруг произнес он тихо и спокойно, будто и это все было частью какого-то хорошо продуманного плана. Щелкнул курок и пистолет с глухим ударом опустился на стол. Макс взялся свободной рукой за нож и медленно, будто получая особое удовольствие от того, как кричал от боли Кевин, вынул его из стола.

Освобожденный, Кевин вскочил со стула и отпрыгнул в угол. Его тело прижалось к стене. Он все еще продолжал всхлипывать, осматривая окровавленную руку. На брюках его виднелось темное от влаги пятно.

- Твою мать... больно... твою мать!.. - повторил он несколько раз, с искривленной от боли физиономией. Он осторожно, стараясь не навредить больше, держал левой рукой свою правую поврежденную руку. Но вдруг лицо его начало меняться и на нем, наряду со страхом, появилось удивление. Он повернул руку к лампе и, уже не плача как прежде, внимательно изучил ее. Та кровь, которой была залита ладонь вовсе не была его кровью. Кевин перевернул руку ладонью кверху, но и с обратной ее стороны он не увидел раны, из которой она могла бы просочиться. Он провел несколько раз рукой по рубашке, оставляя не ней жирные красные полосы, и снова посмотрел на ладонь. - Что за... - произнес он, переводя взгляд с руки на вставшего из-за стола Макса. Его рука не была пробита! Лезвие ножа пробило насквозь руку преступника, прошло между его указательным и безымянным пальцем и воткнулось в стол, совершенно не задев его! Кровь, которой она была залита не принадлежала ему, это была кровь Макса! Боль, которую он чувствовал, была выдумана им самим!

Макс снова взял в руку пистолет и с каким-то особым любопытством посмотрел на него. Линда в страхе отшагнула назад, прежней смелости уже не было, она смотрела на Макса снова испуганными, но все еще сверкавшими от гнева глазами. Макс повернулся к Кевину и молча бросил пистолет к его ногам. Не говоря больше ни слова, он приподнялся и тихими шагами направился к двери.

- Кто там? - спросил он, кивая на дверь, у неподвижно стоявшего у входа с опущенным вниз пистолетом Джона.

- Луис... там у машины сержант Луис Родригес... - тихо ответил ему Джон.

Макс беззвучно прошел мимо, к двери.

- Макс! - проговорил ему Джон, когда тот был уже у порога.

Макс остановился и повернулся.

- Что?

- У Луиса месяц назад родился ребенок... - тихо ответил Джон.

Макс ничего не ответил. Он лишь кивнул головой и вышел за порог.

III.

Луч солнца проник в комнату сквозь тяжелые темные занавески и пополз по кровати к лицу Чарли Салмона. Тот, откашлялся, зевнул, открыл глаза и с минуту, не двигаясь, смотрел в потолок, пытаясь вспомнить что это за место и как он тут оказался. Ему вспомнился вчерашний день; вспомнились жар и ужасная ломка с утра, как пробирались они сквозь лес и туман с Кевином и (он не помнил уже его имени) с этим глухонемым, который вдруг ни с того, ни с сего заговорил. - Что все это было? - произнес он еле слышно и сел на край кровати, касаясь руками своих грязных спутанных волос. Тело не ломило от жара как вчера, но он по-прежнему чувствовал слабость, чувствовал последствия вчерашнего, свалившего его с ног, заболевания.

В соседней комнате пискнул компьютер, сообщая о новом непрочитанном сообщении. Чарли осторожно приподнялся с кровати и подошел к окну. Он распахнул занавеску и посмотрел на улицу. Вчерашнего дождя и тумана уже не было, лишь сильный ветер гнал по голубому небу белые барашки облаков. Не одеваясь, он вышел в соседнюю комнату и плюхнулся в кресло, стоявшее за столом. Рука безразлично ударила по клавиатуре. Зажужжал жесткий диск и на мониторе высветился браузер, с открытой на нем почтой. Чарли прокрутил вниз и принялся читать новые сообщения. Вскоре он дошел до самого верха, протер глаза, встал, пошел на кухню, выпил стакан воды и снова принялся перечитывать то, что не понял с первого раза.

- Какая-то ошибка... или что это вообще такое? - проговорил он самому себе и потянулся к телефону, желая позвонить тому, кто всю ночь, один за одним, строчил ему эти странные послания. Но он бросил эту идею, увидев множество пропущенных вызовов, в том числе от Стронгвуда, от Джона и даже СМС от Мэтта Маккуина, этого психолога, с которым он познакомился лишь несколько дней назад. "Что тут происходило?" - он отправил на печать на стоявший рядом принтер все письма, принял душ, не перекусывая оделся, сел в машину и поехал в участок.

- Обвел нас как детей!.. Как маленьких детей вокруг пальца! - эти слова, сказанные Стронгвудом, были первыми, что услышал Чарли, переступая порог помещения. - Ей богу, стыдно должно быть, господа, и мне должно быть и вам должно быть стыдно...

- Никто не знал этого точно, никто не хотел рисковать...

- Что случилось? - Чарли откашлялся и посмотрел на Джона, речь которого он прервал своим присутствием.

- О-о-о! Это ты? - Стронгвуд поднял обе руки в воздух и потряс ими. - Тут, брат... тут пока ты там болел, такие вещи происходили!.. Такие вещи, что тут даже слов нет!..

Чарли окинул взглядом каждого из находившихся в комнате - Стронгвуда, сидевшего перед ним Джона, кивнувшего ему в знак приветствия Луиса Родригеса, писавшего что-то в свой блокнот Маккуина и Кевина, который, вопреки своей всегдашней привычке, сидел беззвучно в углу и, как показалось Чарли, специально старался не смотреть на него.

- Так что случилось? - повторил он вопрос. - Джон, рад тебя видеть? Нашел его?!

- Он сам нас нашел! - ухмыльнулся Джон. - И не могу сказать, что мы были этому рады! - он бросил быстрый взгляд на Кевина, который Чарли сразу же приметил.

- Так рассказывайте, что вы тянете! - Чарли взял стул и поставил его у стола. Он бросил папку с бумагами на стол и повернулся к Джону.

Началось долгое объяснение. Джон рассказывал про то, что видел он в лесу за болотом, Стронгвуд про то, что происходило у Линды, про то, как почти час держал преступник их у себя в заложниках, угрожая им подорвать газ, которым, якобы, был наполнен весь дом. Естественно, это все было полная чушь и никакого газа обнаружено не было и "он просто провел нас вокруг пальца... просто провел вокруг пальца", - несколько раз повторил сказанное до этого Стронгвуд, вставая после этих слов со стула и, будто пытаясь обрести душевное равновесие, ходя по комнате взад и вперед. Рассказали они Чарли и про подорванную группу спецназа, которая ехала им на подмогу, рассказали про руку Кевина, упуская, естественно, ряд подробностей, совершенно не относящихся к делу, но которые могли бы сильно подмочить его репутацию в глазах и так не особо хорошо относившегося к нему Чарли. Наконец, рассказали про космическую одиссею, которую им рассказал Кай, который, кстати, просил называть себя уже Максом... Про пришельцев, которые сидят где-то на соседней звезде и ждут, когда "прилетит к ним этот сраный Вояджер, чтобы найти Землю и уничтожить ее..."

- Вояджер? - как-то особенно заинтересовался при упоминании космического корабля Чарли.

- Да, Вояджер. Космический аппарат, который в семидесятых отправили в космос, чтобы он исследовал там какие-то планеты. Но это... впрочем... об этом потом. Важно то, что он гораздо больнее того, что мы думали, а главное - опаснее. В голове у него творится что-то странное, что представляет угрозу для всех без исключения! Вот, смотри! - Стронгвуд дал Чарли несколько распечатанных листов, - прочитай, это часть разговора этого Макса с Линдой и потом с нами. Нам удалось записать все, что он нам там говорил!

Чарли взял лист и начал внимательно читать. С первых же строк брови его поднялись и на его лице выступило совершенно нехарактерное для него баранье выражение:

- Это... это все он так и говорил?

- Так и говорил, - подтвердил тот.

- Я так же могу это все подтвердить, я тоже присутствовал при большей части этого диалога, - медленно заговорил психолог, отрывая наконец глаза от блокнота. - Молодой человек явно психически не здоров...

- Он идиот, как... как все говорят?

- Нет, слово "идиот" было бы здесь применимо некорректно... - Маккуин снял очки и положил их на блокнот перед собой. - Идиотизм характеризуется прежде всего отсутствием осмысленной деятельности. Идиоты не понимают, что им говорят, испытывают проблемы в том, чтобы самостоятельно питаться, обслуживать себя, некоторые даже испытывают проблемы при движении. Идиоты необучаемы и, я бы сказал, в большинстве своем, совершенно безопасны для окружающих...

- Тогда кто он, черт возьми?! - почти крикнул, прохаживаясь взад-вперед, Стронгвуд.

- Пока сложно сказать однозначно, но прослеживается остро выраженный психоз, характеризующийся сильным расстройством восприятия окружающего мира, что и вытекает в форму искаженного представления о реальности. Из того, что я узнал о нем, из того, что я слышал и имел спорное удовольствие видеть вчера, могу заключить, что перед нами человек крайне опасный, и опасность эта заключается не в его агрессивности или эмоциональной нестабильности, а, скорее, в его особой убежденности в своих идеях. Страшное в этой ситуации то, что он необычайно умен, развит и, пожалуй, образован; посмотрите, хотя бы, на его познания в этих космических делах. Хотя бы этот Вояджер, пояс этих комет, о которых он говорил, Карл Саган...

- Насчет Вояджера, - начал было Чарли, но Мэтт не дал ему перебить себя и, повысив голос, продолжил:

- Все это говорит о том, что, как минимум, он начитан! Что касается того, что он болен, в душевном, так сказать, плане, то это не вызывает сомнений. У этого молодого человека явно выраженная форма психического заболевания с галлюцинациями и грандиозными бредовыми идеями. Полное или частичное отсутствие эмоциональных реакций на происходящие вещи, в том числе и на болевые раздражители, говорит о плоским аффекте, то есть не способности чувствовать и переживать то, что чувствуют и переживают нормальные люди. Дай бог памяти вчера или позавчера, - Маккуин повернулся к Чарли, - мы обсуждали найденный в лесной хижине труп и то, что этот человек, Макс, как он просил себя называть, как ни в чем не бывало сидел ночью перед этим трупом за столом... Я тогда сказал, что нормальный человек, даже если он убежденный атеист или что-то вроде этого, не будет так делать, поскольку даже не имея никакого чувства страха, человек, как минимум, будет испытывать чувство брезгливости и дискомфорта. Но он, очевидно, этого не испытывал, как не испытывал и никаких чувств, убивая своих жертв, в том числе тех, которые подорвались вчера на заложенном им взрывном устройстве. Вы видели улыбку на его лице, когда он услышал взрыв? - Маккуин обратился уже к Стронгвуду и Джону. - Никаких отрицательных эмоций - ни страха, ни угрызения совести, лишь странная и совершенно неуместная улыбка...

- Черт бы его!.. - повернулся к Чарли Стронгвуд. - Я до последнего не верил в это, думал, что это его очередная какая-то уловка, какой-то способ давить на нас, но сегодня я был там, на том месте... Эх, парень, это просто ад! Фрагменты техники разбросаны в радиусе сотни метров. А то, как он поступил с Кевином!.. Это невообразимо! Он просто положил свою руку на него и пришпилил ее ножом к столу. Кевин заорал... это понятно, он думал, что его рука пробита, а сам он сидел как ни в чем не бывало, будто и не его рука вовсе была!

- Так называемый эффект фантома! - подтвердил Маккуин. - Человек ощущает боль, никакого физического возбудителя которой, на самом деле, нет... Вообще способность этого Макса производить физическую и психологическую атаку одновременно, его способность одновременно манипулировать сознанием сразу нескольких людей, говорит о высоком уровне самоконтроля. О ведении психологической войны он знает не понаслышке...

- Я так ничего не понял! Так кто он такой, откуда взялся? - перебил говорившего Чарли. - То, что он может убивать и делает это обдуманно, мы поняли уже давно. Зачем он это делает? Какие цели преследует?

- Спасти человечество от агрессивных пришельцев, - задумчиво и нисколько не смеясь проговорил Джон.

- Я думаю причины лежат не так глубоко. Он болен и болен, должен сказать, серьезно. Психическое расстройство, которое наблюдается у этого молодого человека, можно охарактеризовать как биполярное аффективное расстройство. Большинство людей, страдающих от БАР совершенно безопасны и не представляют никакой угрозы для общества, но у него оно приняло какую-то особую форму. Его психическое расстройство проявляется как смена аффективных состояний... состояний настроения, другими словами. Эти настроения, или фазы, как их еще называют, сменяют друг друга, проходя через так называемые интерфазы или светлые полосы сознания. Помнится, мне рассказывали, что до этого убийства капитана Стаймера и других четырех человек, Макс (тогда он еще был Каем), вел себя совершенно по-другому. Практически на всех, кто его знал или видел, он производил впечатление забитого человека, человека молчаливого, податливого и даже трусливого. Он избегал общество, не появлялся в шумных компаниях, старался изолироваться ото всех. Единственный человек, с которым он общался, была Линда...

- Линда пыталась ему помочь! - перебил его Джон.

- Не сомневаюсь! Я нисколько в этом не сомневаюсь! Но она, да как и все, видели в нем лишь жалкое существо, которому одни, как вы заметили, пытались помочь, а другие пытались использовать в своих корыстных целях. Собственно, таким человеком он тогда и являлся... но это было тогда. Вчера, после всего того, что произошло, я разговаривал с Линдой, и она рассказала мне, что в последнее время с Каем происходили какие-то изменения. До этого всегда скрытный и молчаливый, он вдруг начал рассказывать ей про какие-то свои кошмары, про звезды, про голоса которые слышал. Он рассказал ей, про то, что видел во сне в каких-то необычный цветах какую-то девушку с серебряными или золотистыми, уже не помню, волосами. Вероятно, он, никогда до этого не думавший об этом, вдруг, рядом с Линдой, начинал испытывать забитые в угол его сознания сексуальные желания...

- Там не было ничего такого! - резко оборвал его Джон. Ему не нравилось, что этот человек говорит такие вещи о его сестре.

- Подождите, подождите!.. - Маккуин поднял руки и неуклюже потряс ими. - Я ни в коем случае не хочу сказать что-то плохое про вашу сестру, я просто говорю то, что, мне кажется, начинал чувствовать преступник.

- Продолжайте! - сухо заметил Стронгвуд, останавливаясь и присаживаясь за стол.

- Возможно эти сексуальные влечения и послужили неким катализатором смены его аффективного состояния с депрессивного на... на маниакальное. Линда рассказала, что в ночь перед убийством, Кай приходил к ней. Он сам рассказал ей тогда про то, что в нем происходят какие-то изменения. Тогда он показался ей не в себе, каким-то странным, каким она до этого его никогда не видела. Возможно тогда в нем уже что-то произошло и он стал другим...

- Максом? - спросил Чарли.

- Возможно... Но, возможно, еще и нет. Может в то время он и был как раз в интерфазе между двумя состояниями. Но точно уже то, что на следующий день, после убийства пятерых человек, это был уже не Кай, по крайней мере не тот Кай, которого все знали. Стресс, вызванный пытками и избиением, нервное потрясение от угроз быть застреленным, сам выстрел, все это, несомненно, послужило катализатором перехода к новому образу сознания: активизировалось психомоторное возбуждение, усилились мыслительные процессы, он вдруг почувствовал небывалый прилив сил, он стал чувствовать безграничные возможности, сдерживавшие его до этого инстинкты и комплексы, в том числе страх, рассыпались; на этой острой фазе маниакального психоза он вдруг почувствовал себя ответственным за какие-то великие деяния, которые должны были быть исполнены, несмотря на все те препятствия, которые могли встретиться у него на пути. Моральные принципы, принципы добра и зла - все это затмилось, ни много ни мало, такой скромной целью как спасение всего человечества!

- Чертов мудак! - проскрежетал зубами Кевин.

- ...Психическое его состояние изменилось настолько, что он практически перестал ощущать боль! Помните, как воткнул он нож себе в руку! - Маккуин повернулся к Стронгвуду. - Мы все это видели и видели его полное спокойствие в этот момент! Ведь это невозможно для нормального человека!

- Ну а для больного? - спросил Чарли.

- Для больного это, по крайней мере, объяснимо. Больные с тяжелыми психическими заболеваниями способные наносить себе любые увечья, именно поэтому самых тяжелых из них содержат в палатах, где стены обиты мягкими материалами. В данном случае, поведение его вполне характерно для тех людей, которых сажают в такие палаты.

- Ну хорошо! А все эти его разговоры про космос, откуда это все?

- У каждого психического больного есть свой внутренний мир, которым он живет. Для кого-то это демоны, а для кого-то создания, прилетевшие с других планет. Истории известны множество случаев, когда люди вокруг себя видели всякую чертовщину. В эпоху Средневековья, чуть ли не каждый первый монах мог рассказать историю про то, как Демон приходил к нему и пытался его искусить... причем, что интересно, многие, действительно все это видели! Расстроенная психика, плохое питание, неразвитость медицины и постоянное чтение исключительно богословской литературы, создавали превосходную почву для подобного рода видений. Человек смотрел на деревья ночью и видел лица чертей...

При этих словах Чарли вздрогнул, ему вдруг со всей ясностью вспомнилось очертания того мрачного лица, которое он видел в окне палатки, той палатки, откуда он выбрался чуть живым.

- Все в порядке, старина? - заметив что-то странное с соседом, поинтересовался Джон.

- Да, извините, извините! Я... видимо, не до конца еще выздоровел. Продолжайте.

- ...человек видел разных чертей там, где качались деревья; стебли травы под ногами превращались в змей; созвездия на небе в глаза, наблюдавшие сверху. Вещи, преломленные этим иллюзорным восприятием, казались совсем не теми, чем они были на самом деле... Но это было тогда, в эпоху Средневековья. В наше же время многое поменялось. Мы узнали, что в лесу нет ни чертей, ни леших; что демоны не прячутся в темных углах; что ангелы не записывают все наши неблагочестивые поступки. Мы узнали, что звезды не приклеены к небу, и что каждая звезда представляет собой какой-то малоизведанный мир. Одни загадки менялись другими, прогресс прогнал старых демонов, но их место быстро заняли новые - гости с других планет, которые точно так же посещали людей, точно так же, как и черти, кого-то похищали, над кем-то совершали действия насильственного характера, что полностью соответствовало духу времени. Одним словом, произошли внешние изменения, но внутренне люди остались все теми же хрупкими, в психическом плане, существами, склонными к иллюзорному восприятию и разного вида галлюцинациям...

- Хорошо, но откуда он тогда знает столько про космос? - спросил Чарли.

- Как откуда? - удивился Маккуин. - Фильмы, интернет, компьютерные игры... В наше время получить доступ к такого рода информации не представляет никакого труда! - он откинулся на спинку кресла, сложил на груди свои короткие пухлые ручки. - Таково мое виденье всего того, что происходит, но... - он иронически улыбнулся, - ...как сказал бы мой ныне покойный учитель, всегда есть вероятность того, что его на самом деле похитили инопланетяне!

Стронгвуд и Джон улыбнулись, но Чарли, видимо, не оценил шутки. Он полез в свою папку и достал оттуда распечатанные листы бумаги и положил их на стол перед собой. Плюнув на палец он снял с пачки первый лист и бросил его через весь стол к психологу.

- Тогда как вы объясните это? - проговорил он, смотря своим пронзительным взглядом в его щурившиеся от слепоты глаза.

- Я... простите... не вижу... - заговорил Маккуин, протягивая руку к своим очкам.

- Ничего, я расскажу! "Теорема Фиалковского" никому из вас ничего не говорит? - взгляд Чарли пробежался по лицам сидевших напротив. Лицо Стронгвуда, Джона и Маккуина выразило беспокойство, Луиса любопытство, лишь Кевин продолжал смотреть куда-то в окно с прежним озлобленным видом. - Мне тоже!.. до сегодняшнего утра! Когда мы отправили запрос несколько дней назад в Космическое агентство, нам сказали, что не имеют ни малейшего представления о том, что это или кто это, но вчера вечером, вернее ночью, один из экспертов скинул мне ссылку на дипломную работу некоего студента Рижского Технического Университета Артура Фиалковского под названием "О возможности появления черных дыр из темной материи". Защита диплома прошла буквально несколько дней назад, идеи молодого человека показались многим бредовыми, кому-то, наоборот, гениальными, но, в любом случае, они не остались без внимания в научном мире...

- И чего? - с каким-то тупым непониманием на лице спросил Стронгвуд.

- Если коротко, то в своей работе парень доказывает возможность появления черной дыры в любом месте нашей Вселенной, в том числе и у нас, в Солнечной системе, посредством концентрации невидимой нам никакими средствами темной материи...

- Ну это хорошо, но нам-то от этого какая польза... что это значит?..

- А значит это то, что бредовая идея нашего Макса, о которой вы мне говорили, кажется и не такой уж и бредовой, если этот парень действительно прав!

- Я, конечно, не специалист, - начала Маккуин, - но все, что связано с темной материей, мне кажется чем-то фантастическим или, в лучшем, случае, совсем не изученным!..

- Хорошо! - Чарли отложил лист в сторону и достал следующий. - "Атака на Карл Саган", - прочитал он и снова окинул всех своим взглядом. - Надеюсь не надо никому объяснять, кто это такой?

- Кто это? - проговорил Луис Родригес со смущенным видом.

- Карл Саган был астрофизиком, ученым-теоретиком, популяризатором изучения космоса, если мне не изменяет память, - заметил Маккуин.

- Мы тогда уже думали об этом, - перебил его Джон. - Эта чушь не имеет смысла, не было никаких атак на Сагана, он умер собственной смертью, в больнице, от рака!

- Это так, на него не было никаких покушений, - снова заговорил Чарли. - Но, есть одно "но", Джон! Скажи, не было никаких покушений на кого?

- В смысле? - удивился тот. - На... на Карла Сагана. Не понял тебя...

- Произнеси целиком эту фразу!

- Не было никаких покушений на Карла Сагана!..

- А теперь прочитай еще раз!

- Джон взял в руки протянутый ему лист и медленно, всматриваясь в каждую букву, произнес "атака на Карл Саган".

- Ничего не смущает?

- Н-нет...

- Может грамматика?

Джон еще раз внимательно всмотрелся в имя известного ученого.

- Падеж только, не знаю...

- Именно!

- Но, слушай! - Джон улыбнулся, - все мы можем ошибаться, особенно Кай... или Макс. Он нифига не похож на лингвиста, скажу тебе, да и писал он много и быстро...

- В том то и дело, что много! Все остальные слова и выражения он написал без единой ошибки; грамматика, орфография, стилистика во всех остальных запросах не вызывает никаких нареканий!

- Но зачем ему специально писать неправильно? - удивился Стронгвуд.

- А кто говорил, что неправильно? Что если он имел ввиду то, что имел, не ученого, а что-то другое, названное в честь этого ученого, космический корабль или какую-то орбитальную станцию, например?! Ведь тогда мы бы сказали "атака на орбитальную станцию Карл Саган", или коротко "атака на Карл Саган...

- Это так, но...

- Но такой станции нет... пока нет! Это хотите сказать? Вот то, что что написал мне тот же эксперт, - он взял из рук Джона лист и начал читать, - "В конце двухтысячных разрабатывались проекты по созданию космической станции, которая, использую гравитацию четырех планет, подобно комете, дрейфовала бы в межпланетном пространстве. Но начался кризис, финансирование урезали и о проект заморозили. Единственное, в чем в этом проекте продвинулись, так это придумали название станции, с которым почти все согласились - "Карл Саган". В любом случае, на данном этапе развития, эти планы могли реализоваться только на бумаге".

- Но... но откуда он узнал про это?

- Не известно. Но это так... возможно здесь ошибка. Возможно это ложное предположение, как и предположение о Фиалковском и, даже о Вояджере...

- Хмм, интересно! - Джон протер обеими руками уставшие глаза. - С этим... кораблем или станцией, помните, что он говорил? - он взял в руку распечатку разговоров с Максом вчерашним вечером, - я помню это... а... вот "в день моего выпуска из академии, нам сообщили, что межпланетная дрейфующая станция подверглась атаке силами войск планеты Алиот"... Это все, конечно, бред, но, тем не менее...

- Может он где-то прочитал про это? - проговорил Луис.

- Программа была в секретности и о ней знало ограниченное количество специалистов, к которым Макс, естественно, не принадлежал... Ну хорошо, допустим это еще как-то можно объяснить, - он отложил лист в сторону, - но что вы скажете по поводу этого?

- Вояджер! - прочитал Джон название сообщения.

- Он самый!

- И что с ним?

- У него серьезные проблемы!

- И?.. Какие?! Чарли, не тяни волынку за яйца, давай уже! - начинал злиться Стронгвуд.

- Русская ракета, которая сбилась с орбиты и была отправлена черт знает куда...

- Ну... к Венере! И что?!

- В направлении Венеры - да, но к Венере - нет! Вот расчеты движения ракеты, - Чарли достал еще один лист, положил его перед собой на стол и ткнул в него пальцем, - через несколько месяцев ракета приблизится к Венере, но столкновения с ней не произойдет, гравитация этой планеты лишь разгонит ее и перенаправит ее в сторону самой быстрой планеты Солнечной системы - Меркурия. Но и Меркурий не является самоцелью! Точно так же, как и с Венерой, ракета воспользуется силой его гравитации для того, чтобы увеличить свою скорость до почти тридцати пяти километров в секунду, после чего, снова сменив курс, направится в межзвездное пространство, к звезде с романтическим названием AC+79 3888, которая находится в созвездии Жирафа...

- Подожди! Подожди!.. Какой жираф, какой Меркурий, ты тоже начал о космосе бредить?! О чем ты говоришь, - Стронгвуд не понимал ровным счетом ничего и смотрел бараньими глазами в бледное от недавней болезни лицо Чарли. - Ты, может, не выздоровел еще? Может тебе домой пойти?

- О том, что по этой же траектории, в сторону этой же звезды, направляется так же и аппарат Вояджер, и что почти через семьдесят лет, с текущего дня, если верить расчетам этой компьютерной модели, - Чарли снова ткнул в лист, - их маршруты пересекутся в одной точке...

- То есть, ты хочешь...

- Я хочу сказать, что через семьдесят лет, в космический аппарат Вояджер-1, на скорости, превышающей пятнадцать километров в секунду, влетит русская, мать ее, ракета!

- И что произойдет?

- А как вы думаете?! Это скорость, превышающая в пятнадцать раз начальную скорость выстрела из винтовки, в сорок раз превышающая начальную скорость пистолетного выстрела. Она влетит в Вояджер с такой энергией, что оба аппарата в сотую долю секунды превратятся в космический мусор! Хуже, в космическую пыль! Коллеги! - Чарли встал и прошелся по комнате. - Я не знаю, как он это сделал и как ему удалось перепрограммировать ракету перед самым стартом, но то, что мы видим это не простой случай человеческого безумия, это все серьезно, возможно здесь происходит атака совершенно на другом уровне, возможно...

- Разрешите! - в комнату почти вбежал человек в военной форме. Вид у него был испуганный и по лицу было видно, что у него было что-то важное.

- Говори! - строго сказал Стронгвуд.

- Взрыв!.. Меня просили вам передать про тот взрыв, в котором погиб спецназ, который двигался на штурм, сэр! Мы исследовали это место, там не было фугаса, не было никакого взрывного устройства!.. Саперы и криминалисты обнаружили обломки двух беспилотных аппаратов, которые несколько дней назад были потеряны над болотом, сэр!..

В комнате повисла гробовая тишина. Лица всех, кто был в комнате, обратились к Стронгвуду, будто он один знал отгадку всему тому, что происходило в некогда тихом провинциальном северном городке.

- Ты... ты, то есть, хочешь сказать, что кто-то захватил их и направил прямо на... на движущуюся колонну?.. - проговорил он тихо. Заметно было, что голос его дрожал.

- Да, именно так! Оба самолета летели с полным боекомплектом и рухнули почти одновременно! Взрывные волны от обоих ударов, сэр, дополнили друг друга, усилив разрушающий фактор, именно поэтому никто не выжил, именно поэтому разрушения и были такими сильными!..

- Но ведь они не могли сами прилететь туда совершенно случайно?

- Сэр, это исключено! Точность попадания обоих самолетов практически полностью исключает такую возможность!

- Их тоже запрограммировали что ли, как этот... как эту чертову ракету?

- Какую ракету, сэр?.. Впрочем, нет, их не могли запрограммировать! Еще несколько дней назад мы говорили с инженерами, они утверждали, что эти дроны не были разработаны на автономный режим действия, сэр... То есть, чтобы они совершили такой маршрут, ими должен был кто-то управлять!..

- Но кто?! - спросил уже Чарли. - Кто мог управлять этими аппаратами?! Кто мог направить их против своих же? Разве у них нет какой-нибудь защиты, какого-то особого канала связи, недоступного другим?

- Сэр, канал полностью защищен, - молодой человек продолжал обращаться к Стронгвуду, будто все эти вопросы задавал только он. - Там многоуровневая система защита, но у нас есть основания предполагать, что кто-то обошел все ступени защиты, взломал этот канал и получил доступ к системам управления обоих аппаратов, сэр!

- Но как он мог это сделать?! - в сердцах крикнул Стронгвуд, - как, твою мать, мог он управлять ими, если этот... если он в этот момент сидел у нас?!

- Я... сэр, никак не знаю, сэр!

- А-а-а! Иди! Иди, бога ради! Передай спасибо за то, что проинформировали, - Стронгвуд махнул рукой молодому человеку, показывая на дверь. - Подожди! Подожди, тебе говорят! - окрикнул он его, когда тот уже вышел из комнаты. Молодой человек поспешно вернулся и снова в той же позе встал у дверей.

- Послушай! Как тебя зовут?

- Лейтенант Сеймор Филипс, сэр!

- Послушай, Филипс! Передай своим ребятам вот это! - он сгреб распечатки, которые Чарли выложил на стол и протянул их лейтенанту. - Пускай твои почитают, это про этого... про нашего парня, которого мы ищем. Это комментарии на те запросы, которые он делал в баре. Это, может, прольет какой-то свет на то, что он нам вчера говорил... я вам сегодня утром отправлял запись того разговора. Это все бред... но посмотрите, подумайте, может вы что поймете!

- Так точно, сэр! - лейтенант стукнул ногой в пол, развернулся и поспешно удалиться.

IV.

На ходу застегивая ширинку, Боб Касинский вышел из туалета и, насвистывая что-то себе под нос, медленно зашагал вперед по коридору. Было уже глубоко за полночь и он, по старой своей привычке, начинал испытывать сильные позывы ко сну. Но правила были правилами... Если в здании срабатывал датчик движения, он обязан был сделать обход не зависимо от времени и настроения.

- Черт бы побрал этот потолок! - ворчал он, поднимая свое тучное тело по лестнице на второй этаж здания. Там был конференц-зал, в котором все эти профессора, ученые и прочие белые воротнички устраивали всякие заседания, просмотры и прочую дрянь, которая, он знал, на самом-то деле, никому не была интересна. Недавно в этом зале произвели ремонт, и эти яйцеголовые не нашли ничего лучшего, чем сделать натяжной потолок, который при сильном ветре за окном и сквозняке внутри, начинал трепетаться, от чего срабатывали датчики движения, висевшие на стенах в зале.

- Ничего стграшного, лишний гонтроль никому не повредит! - пародировал он самому себе гнусавый голос начальника службы безопасности. - Конечно! Вот тебя самого бы сюда ночью, чтобы ты по нескольку раз вставал и ходил вместо меня!

Он дошел до конца коридора и снял с пояса связку ключей.

- Так... где ты?.. А, вот... - он нашел нужный ключ и вставил его в замочную скважину зала. Замок слабо щелкнул, и тяжелая деревянная дверь еле слышно растворилась. Боб вошел внутрь и окинул взглядом погруженное в полумрак пустое помещение. По обеим сторонам прохода стояли ряды стульев, на которых, в дневное время, сидели все эти "гении" и слушали весь этот "никому не нужный бред", который лился на них с трибуны как из ведра.

- Есть кто... живой?! - крикнул он в пустоту, наслаждаясь гулом собственного голоса, разлетавшегося по большому пустому залу. "Кто живой" - в ответ долетело до него эхо его же собственных слов. Боб вышел в проход и медленно зашагал в другую часть зала. Шаги гулко разносились в полной тишине помещения.

- Добрый день, дамы и господа! - он поднялся на небольшую возвышенность перед трибуной и поправил ремень на штанах, который постоянно спускался вниз из-за давившего на него всей своей массой пуза. - Разрешите представить вам нашего... э-э-э... докладчика, Боба Касинского. Боб... э-э-э специалист в области просмотра порнографических роликов и э-э-э... игры в компьютерные игры. Вы, наверное, слышали о нем, Боб очень знаменит в своих кругах и является частым участником всяких там мутных делишек...- Боб замолчал на несколько секунд, слушая, как растворяются в пустоте зала его последние слова. - Впрочем... э-э-э... Боб человек занятой, ему надо идти заниматься практикой, поэтому простите, его выступление не может состоятся! Всех благодарю за внимание. Если у кого-то есть вопросы, его можно будет найти каждую третью ночь э-э-э... на первом этаже, в комнате охраны!

Боб с грохотом ключей спустился с трибуны и пошел к двери. Датчики движения горели красным цветом, реагирую на двигавшегося по проходу охранника. Боб встал перед одним из них и показал ему средний палец. - Во, понял?!.. Только разбуди еще... - он показал то же самое еще двум горевшим красным огнем датчикам и вышел в мрачный коридор. Снова зашумела дверь и замок слабо щелкнул в тишине.

- Э-э-э, профессор Марипоса! - в коридоре Боб ударил кулаком по деревянной двери, на которой висела большая вывеска "Кафедра теоретической физики. Заведующий кафедрой профессор Хосе Марипоса", - я имел величайшее удовольствие прочитать вашу последнюю статью и... и хочу сказать, что это по-лней-шее дерьмо! Что-что? Да, вы не ослышались... Дерьмо! Вам далеко до Эйнштейна, поэтому простите, профессор, но вы уволены!..

- За что?! - взмолился, подражая голову профессора, Боб.

- Как за что? - отвечал Боб уже ему своим обычным голосом. - За то, что вы... вы мудак и тупая бездарность!.. - Боб ударил на ходу в следующую дверь. - Так не списываем!!! Я все вижу!

Он дошел до конца коридора, повернул влево и пошел в сторону лестницы. По правую сторону была лаборатория со стеклянными стенами. Проработав здесь уже множество лет, он до сих пор не имел ни малейшего представления о том, чем они там занимались, но почему-то был твердо был убежден в том, что, как и все прочие, не делали там ровным счетом ничего полезного. Не останавливаясь, он постучал в большие, от пола до потолка стекла, дошел до дверей, желая не оставить без внимания и этот островок безделья, как вдруг он вздрогнул и резко остановился. Сквозь стекло он отчетливо увидел фигуру мужчины, который сидел за компьютером и, видимо не замечая его, что-то печатал.

- Что за... - Боб приблизился к двери и потянул ее на себя. Со слабым скрипом дверь растворилась. - Э-э-э! Молодой человек! Как... как вы сюда попали? - спросил он, заходя внутрь. Он знал, что время от времени кто-то из этих ботанов зависает здесь на ночь, но ведь есть, так сказать, определенная процедура, ведь есть определенные требования безопасности, которые любой, остающийся здесь в ночное время, должен выполнять! Ведь чтобы остаться на ночь в лаборатории, нужно разрешение, подписанное кем-то из шишек! - Вы что тут делаете?!

Мужчина не ответил. Он продолжал сидеть перед компьютером и что-то печатать, полностью игнорируя охранника.

- Эй! Друг, - крикнул Боб уже громче! - Ты чего говорить не умеешь, или... или ушел с головой в свои эти знания?.. Ты как здесь оказался, кто тебе разрешил тут быть?!

Тот снова не ответил, что показалось Бобу уже грубым. Он сделал несколько шагов в его сторону, желая взять его за плечо, но тот вдруг резко повернулся и спросил Боба нечто совершенно неожиданное:

- Какое сегодня число?

- Двадцать третье, точнее уже четвертое сентября... - удивился Боб. - Но...

- Сколько времени?

Боб посмотрел на часы.

- Уже... три минуты второго...

- Времени совсем мало! - проговорил мужчина и снова уткнулся в монитор.

- Э-э-э, друг! Ты мне скажи, что ты тут...

- Как тебя зовут? - перебил он Боба.

- Меня?.. Боб, Боб Касинский! - Боб начал чувствовать что-то странное во всей этой сцене. С одной стороны, тон этого мужчины, его вид, подсказывали ему, что он здесь не случайно, что, вероятно, он имеет право здесь быть, пусть даже ректор и не успел подписать какие-то там бумаги, как это нередко бывало, и что, если он сейчас схватит его, не выяснив причин, и выпроводит из здания, он лишь найдет на свою задницу лишних забот, поскольку, наверняка, завтрашнее утро начнется с разборок. Но было и нечто другое: рубашка молодого человека была разорвана, на ней, как казалось, были следы крови и земли. Его руки были избиты и исцарапаны, на одной из них он увидел большую засохшую болячку. "Может сообщить в полицию?" - подумал он, запуская руку в карман, но "черт бы побрал, мобильник и рация - все это осталось на столе в комнате", ведь, идя сюда, он не знал о том, что встретит тут кого-нибудь!

- Послушай, друг! Бог знает, что у тебя тут на уме, пойдем-ка...

- Бог... Ты веришь в Бога, Боб?

- Я? - очередной необычный вопрос застал Боба врасплох, и он неуверенно проговорил, - я не знаю... я верю, что там что-то есть, что защищает нас, но я не думаю, что Бог выглядит так, как рисует его на всяких старых картинах...

- Защищает нас, говоришь? - мужчина засмеялся каким-то неожиданным странным смехом. - Что бы ни происходило в мире, чему бы ни учила история, люди верили и продолжают верить в то, что где-то там кто-то их защищает. "Бог защитит меня", - говорят они, стоя у подножия горы и наблюдая за тем, как несется на них многотонная лавина. "Бог защитит меня", - они выходят из машин и смотрят, как растет вдали гриб термоядерного взрыва! Потом они опять хвалят Бога, продвигаясь вперед по дымящимся, сплавившимся в стекло обломкам цивилизации, которую недавно, они сами, такие же люди, разрушили! Что бы ни произошло, люди, эти грешники, нарушившие все законы, которые Бог только мог помыслить в своей божественной голове, верят в то, что где-то там, глубоко за пределами нашего существования или даже понимания, на границе реликтового излучения, сидит кто-то, кто прощает им все самые мерзкие их поступки, точно так же, как родители прощают все своим непослушным детям! Но кого именно он защищает, Боб?! Тебя, меня, его? - мужчина ткнул пальцем в стоявшую на столе в рамке фотографию улыбавшегося ребенка. - Кого именно он защищает, когда одни люди убивают других людей, когда идут войной друг на друга? За кого болеет Бог, сидя у себя на небесах, смотря, как континенты утопают в крови из-за того, что случайность вывела политический кризис за рамки контроля и началась война? Кого защищает он, смотря, как те, кто был создан по образу его и подобию, выжигают на земле все, включая самих же себя?!..

- Э-э-э, я не знаю этого. Ты... друг, может тебе хватить с этой наукой. Иди-ка ты домой, ведь так и... - Боб поднял палец и, посвистывая, покрутил его у своего виска, -... и крышей поехать можно...

- Так за что же Бог должен нас любить, Боб? - будто не слыша собеседника продолжал мужчина. - За всю свою историю мы, люди, не сделали ничего, чем можно было бы заслужить его любовь и уважение. Если он и есть где-то там, в этом бескрайнем пространстве, то он смотрит на нас, чувствую лишь стыд и ужас за то, что он некогда создал. Он смотрит на планету, которую он делал для всех, но которую человек теперь считает своей и что он видит там? Боль, грязь, страдание...

- Но ведь... э-э-э... тогда...

- Тогда он должен исправить свою ошибку, восстановить справедливость на планете, - возбужденно продолжал мужчина, не слушая Боба, - ведь это ты хочешь сказать, так? Но что остается тогда делать нам, стоящим по горло в этой крови и дерьме? Что делать нам, таким, какими мы уже есть, преступным, загнанным в угол существам, раненным, обескровленным, но все еще с оружием и твердостью в руке?! Сдаться?! Отдаться на милость тому, кто сильнее и разумнее нас?!

Боб протер вспотевший от напряжения лоб и с глухим вздохом опустил свою тучную фигуру на стоявший у входа стул. Он уже с нескрываемым удивлением смотрел на этого человека, который теперь казался ему уже точно не совсем в своем уме. - Я не знаю... не думал об этом...

- Я тоже не знаю, Боб... я тоже не знаю. Временами мне кажется, что мы - тупиковая ветвь эволюции развития Космоса, что без нас Вселенной было бы лучше. Мне кажется, что мы деструктивное начало, которому кто-то, рано или поздно, просто обязан будет положить конец. Иногда мне хочется закрыть глаза, Боб, и просто заснуть, как спишь ты, как спят они все, безмятежные семь миллиардов людей на этой планете... Но я закрываю глаза, Боб, и я вижу лица... я слышу голоса тех, кто еще не родился, но которым уже суждено умереть. Умереть не так, как предполагают естественные биологические процессы, умереть жуткой и ужасной смертью. "Да, мы все умираем, - скажешь мне ты, - с самого рождения наша жизнь это лишь медленное сползание в могилу", - скажешь мне ты... Но жить-то от этого меньше не хочется! Ведь даже самый низкий никчемный человечишка, весь больной и работающий за бесценок, тянет до конца свое жалкое существование, перебиваясь то тут, то там, чем-нибудь подешевле, пока его окончательно не прихватит! Даже бактерия, выброшенная в безвоздушное пространство будет хвататься за жизнь до тех пор, пока луч радиации откуда-то издалека не разобьет ее примитивное одноклеточное существование на молекулы или пока она не истратит запас питательных веществ! Ведь желание сохранить свою жизнь это врожденное свойство любой органической материи, безотносительно к тому, разумна она или нет!

На мгновение мужчина замолчал. Все это время, говоря с Бобом, он не переставал что-то усиленно печатать на клавиатуре. Но вот он остановился, поднял глаза и повернулся к Бобу, смотря на него каким-то лихорадочным пронзительным взглядом.

- Ну, так построено наше общество. Так... не знаю... всегда было и будет, наверное... - то единственное, что смог ответить на весь этот монолог Боб.

- Так было, Боб... так и будет... - мужчина медленно повторил сказанное ему Бобом. - Но тогда, получается, вся эта борьба оправдана, несмотря на всю нашу грязь, на все то аморальное, что мы приносим в этот мир! Оправдана в смысле животном, биологическом. Разрушая все вокруг себя, подчиняя все себе, мы говорим Богу, что он нам больше не судья. Мы встаем перед ним, перед этим благочестивым, справедливым, всемогущим созданием и говорим ему открыто, прямо в лицо: "Прости, Бог, но нам с тобой не по пути! Ведь ты создал нас такими, какие мы есть и в этом, - говорим ему мы, - уже твоя вина. Теперь здесь правим мы, и мы будем решать, что нам хорошо и что для нас плохо". И тогда будет все по-другому, Вселенная будет дрожать под ударами наших орудий, время и пространство будет разрезаться нашими кораблями, звук наших ботинок застучит по неизведанным ранее планетам!.. Мы будем везде, все кругом будет наше! Только там, куда мы придем, уже не будет Бога, Боб, не будет Дьявола, там будем лишь мы, лишь наш закон, наш порядок!..

Мужчина с силой добил несколько команд на клавиатуре и отпихнул ее рукой в сторону. Он повернулся к Бобу и тот увидел как блестели в темноте его безумные глаза.

- Но может ты прав, Боб, может они все правы! Может я действительно болен. Может голоса, которые я слышу, образы, которые вижу, все это лишь последствия глубокого психического заболевания и ничего этого нет - ни звезд, ни Алиота, ни двадцать четвертого сентября... Может мне давно пора смириться с тем, что мне говорят, выйти с поднятыми руками, лечь лицом в землю и принять то, что требует от меня ваш Бог... или ваш закон. А может мне, как человеку высшего порядка, с мозгом на восемь сотен лет убежавшим вперед в своем эволюционном развитии, надо просто преодолеть свое защитные механизмы и отправиться туда, где Бог еще есть? - он показал куда-то вверх, на потолок. - Но мои сны, Боб! Те редкие часы, когда я лежу с закрытыми глазами, я вижу ее... ее взгляд... ее улыбку, яркий свет ее золотистых волос в лучах заходящего за поверхность Марса солнца! Я помню тот день! Снова и снова, раз за разом, я переживаю этот вечер, когда шли мы с ней вдоль канала, как держались за руки и как я обещал ей вернуться, как обещал защищать ее что бы ни случилось! Последний взгляд, последний поцелуй... воздушный поцелуй сквозь стекло корабль... Но ее уже нет... как нет и еще... как, возможно, никогда и не было...

Наступила тишина. Она продолжалась несколько минут. В комнате было слышно тяжелое дыхание Боба и мерное тиканье секундной стрелки настенных часов. Но вот Боб заерзал на стуле, поднял руку, почесал шею, крякнул, откашлялся и заговорил:

- Я так и понял! Это, друг, все из-за женщины... все-е из-за женщины!.. Может тебя и не понимает никто, да и я что-то не совсем как-то до конца... впрочем я понимаю тебя. Я не могу как вы, ученые, выражаться, но я тоже был влюблен, моя голова тоже улетала в такие... у-у-у... высоты... Я увидел ее первый раз еще в школе! Э-э-э, дружище, что это была за девчонка! Влюбился в нее сразу, потерял голову на раз, два, три! Конечно... ну... никак ты, то есть... не все так как у тебя, конечно, но спать ночами я тоже не мог. Но потом школа закончилась, она пошла в колледж, там встретила... э-э-э... в общем в колледже она начала встречаться с одним парнем. Потом у них родился ребенок, они прожили там еще пару лет, - Боб снова поднял руку и почесал вспотевшую шею, - а я все это время сидел дома, как дурак! Представляешь, мечтал о ней, но ничего не делал, просто сидел дома и играл в компьютер! Ее муж был богат, красив, из хорошей семьи... она любила его, но у богатых свои прихоти, ты понимаешь... в общем, вскоре он бросил ее. Нашел себе какую-то телку моложе, красивее и оставил Юлию вместе с ребенком... с почти грудным ребенком! Я узнал об этом не сразу, узнал от одного старого знакомого. Долго ничего не делал, я все чего-то боялся, все чего-то не решался, думал я не настолько хорош, думал она привыкла к деньгам... но в один день я решился и позвонил! Мы проговорили с ней всю ночь, всю ночь напролет, представляешь?! и теперь мы... э-э-э, в общем теперь у нас двое детей и... мы счастливы...

Мужчина взглянул на Боба. Его казавшееся до этого больным лицо вдруг просияло в улыбке.

- Как зовут твоих детей, Боб? - спросил он его тихим голосом.

- Девочка Синди и Том - парень! - с гордостью ответил Боб. - Синди в следующем году пойдет в школу, а Том... э-э-э... он совсем недавно научился ходить!..

- И ты счастлив, Боб?

- Я?.. Да, не знаю, наверное! В целом, да! Конечно, не все идет гладко, но я здоров, у меня дети, хорошая жена. Есть работа... не та, о которой я, конечно, мечтал в детстве, но э-э-э... в целом, мне тут нравится. Платят немного, но ведь нам много и не надо... А в целом все хорошо, ведь, как говорится, главное, чтобы не было войны! Ведь так?

Мужчина закрыл глаза и погрузил лицо в свои ладони. Он не двигался несколько минут. Лишь мышцы ходили на его скулах, показывая какой-то глубокий мыслительный процесс.

- Эй, друг, все с тобой хорошо? - спросил, наконец, Боб. Он подошел к нему и слабо коснулся рукой его плеча.

- Главное, чтобы не было войны, Боб... главное, чтобы не было войны! - повторил он, отпустил руки от лица, взялся за клавиатуру и снова притянул ее к себе. - Завтра утром ты придешь домой, Боб, там будет твоя жена и будут твои дети... - он коснулся нескольких клавиш и сильно вдарил по кнопке "ввод".

- Ну!.. Будут!.. - удивился Боб, не совсем понимаю, к чему он клонит.

Что-то пикнуло, загудел винчестер. Мужчина положил на стол клавиатуру, поднялся с кресла и сделал шаг в сторону Бобу. Его шершавая, израненная рука взяла белую пухлую руку охранника и крепко пожала ее.

- Твои дети должны быть тебе благодарны!

V.

- Три дня о нем ни слуху, ни духу! Три дня! Под землю он провалился, что ли?! - Стронгвуд нервно ходил взад-вперед по комнате. - Главное это аэропорты и вокзалы! Если он уедет из страны, мы его уже не найдем или не вытащим! Еще раз отправьте запрос в таможню, еще раз напишите пограничникам - если мы упустим его - это будет конец нам всем!

- Все написано и все сделано! - ответил за всех Джон. - Все давно на ушах. Всюду отправлены его фотографии, всем структурам даны его приметы, далеко он не уйдет ...

- Что слышно по той информации, которую получили вчера, о том, что его заметили в окружном центре?

- Пока нет подтверждений. Какая-то бабка видела человека похожего на него. Говорит лицом вроде как похож на того, что по телевизору показывали. Мы сообщили на место, говорят отправили дополнительные наряды патрулировать город. В общем о нем все знают, если он там появится, его возьмут...

- Возьмут... возьмут!.. - нервно перебил Стронгвуд. - Мы взяли его однажды у твоей... у Линды, так один в штаны даже нагадил... - он быстро посмотрел на Кевина. - Тем более, как оказалось, он не в одиночку работает, а их там целая шайка, прикрывающая друг друга! Пока этот парень нам там сидел зубы заговаривал, кто-то другой следил за нами и всем этим делом заправлял!

В этот момент зазвонил мобильный телефон и Стронгвуд полез в карман брюк.

- Слушаю! - кликнул он, победив, наконец, карман и достав оттуда старую раскладушку. - Где? У института? - не отрывая уха от телефона, Стронгвуд кивнул Джону, таким образом давая ему понять, что там что-то важное. - Когда, ночью? И... и что? Але! Чарли, не слышу тебя! Але, твою мать! - Стронгвуд отнял телефон от уха и посмотрел на дисплей, - але, говорю... А-а-а, черты бы тебя побрал! - в сердцах он бросил телефон на стол.

- Что случилось?

- Чарли!.. Кто-то из этих ублюдков опять влез в какой-то сервер. Говорит, атака была ночью из института прикладной физики! Говорит, охранник ночью видел человека похожего на него, но не смог задержать. Вот дьявол! - Стронгвуд с досадой ударил кулаком по столу. - Поймаю этого парня, вырву ему... с корнями все яйца!

Через минуту за окном послышался рев машины и свист тормозов. Кто-то резко остановился у входа в участок. Через несколько секунд дверь раскрылась и на пороге показался раскрасневшийся от жары или нервного напряжения Чарли.

- Все серьезней, чем мы думали! - почти вбежал он в комнату.

- Ну что... что там произошло? - набросился на него Стронгвуд.

- Наши худшие предположения подтвердились, господа! - Джон подвинул ему стул, но Чарли не стал садиться. - Этот парень навряд ли связан с наркотиками или прочими грязными делишками этого города! Не тот масштаб! Есть серьезные опасения подозревать, что он как-то связан с одной из международных террористических организация. Судя по его знаниям и умениям, он не простой боевик; он и его сообщники - это хорошо сплоченная группировка, которая представляет серьезную опасность для граждан страны...

- Подожди... подожди... - перебил его Стронгвуд. - Что произошло... что там случилось?.. Объясни же нормально, ради бога!

- Вчера ночью... вернее уже сегодня, во втором часу, один из серверов министерства обороны был взломан. Хакеру удалось получить доступ к системе, отвечающей за запуск ракет по установленным целям. К счастью доступ к серверу был снабжен многоуровневой системой защиты и как только была обнаружена странная активность, защита отключила систему...

- Ничего не понимаю! Он оставил нас без ядерного оружия, хочешь сказать?

- Не совсем так! Контроль за управлением ядерным оружием представляет собой достаточно сложную структуру, одним из элементов которой является система автоматического контрудара по заложенным заранее координатам по территории противника. Задача системы проста - даже в случае полного уничтожения всего живого на территории страны, система автоматически продолжает один за одним наносить ядерные удары по заданным целям. Адская машина, если не сказать большего, но... как средство сдерживания врага от необдуманных действий, она весьма эффективна. В двух словах алгоритм системы можно описать так: первое - система отслеживает с помощью сейсмических, радиационных и атмосферных датчиков, был ли совершен ядерный удар по территории страны; второе - если удар был совершен, то система связывается со штабом, если ответ оттуда получен (остались живые люди, способные принимать решение), то система отключается и право выбора снова переходит к человеку; но если ответа нет, то система переходит к своей финальной стадии, а именно, к автоматическому запуску ракет с ядерным оружием по противнику...

- И он хотел получить доступ к этой системе? - Стронгвуд выпучил от ужаса глаза.

Да, хотел! Но у него не получилось! К счастью, не получилось! Система, вместо того, чтобы предоставить ему такой доступ, отключилась. Пожалуй, это был наилучший вариант развития событий, особенно учитывая, что у наших глобальных противников стоят аналогичные системы, на случай того, если они первыми получат удар... В любом случае, мне сообщили, что в скором времени система снова будет восстановлена, но для начала специалисты должны убедиться, не удалось ли хакеру прогрузить в систему какие-то вирусы, которые могли бы как-то ее контролировать.

- Но как... как ему опять удалось влезть в компьютер с такой системой защиты?! Опять он был не один?

- Я задал этот вопрос тем, кто занимается этой системой безопасности. Они сказали, что из соображений безопасности, все серверы, которые контролируют ядерное вооружение, отключены от сети интернет и связаны между собой лишь локальной сетью министерства обороны. Единственные сервер в округе, имеющий доступ к этой сети как раз и находится на территории института прикладной физики. Как мне объяснили, ограниченный доступ был предоставлен институту буквально на пару дней для отладки системы координации спутников и каких-то там наземных систем слежения... А насчет того, что сервер взламывало несколько человек - это вопрос спорный. Доступ был только у одного компьютера, находившегося в лаборатории института и этот компьютер был подлечен только к локальной сети. Атака была именно с этого одного компьютера! Если бы систему взламывало несколько человек, то они должны были бы одновременно присутствовать в той лаборатории за тем компьютером, но там, и это подтверждают данные как полученные от охранника, так и от камер видеонаблюдения, был лишь он - наш Макс!..

- Черт знает что! Черт знает что!.. - повторял, ходя взад-вперед по комнате, Стронгвуд. - Этот парень меня из ума выведет! Ей богу выведет. Что он теперь? Где?..

- Со слов охранника, ночью он вышел из здания и скрылся в неизвестном направлении. Мы сейчас просматриваем все камеры наружного наблюдения в радиусе нескольких километров, которые могли бы зафиксировать его передвижение...

- Как?! Почему охранник не задержал его... почему на застрелил этого... этого...

- Охранник говорит, что он думал, что он кто-то из сотрудников института, оставшийся на ночь... Да и сам этот охранник явно ему не помеха - он достаточно полный и оружие... у него был лишь травматический пистолет, который он, судя по всему, забыл дома...

- Черт бы побрал этого придурка! На крой хрен они набирают таких болванов! - в сердцах крикнул Стронгвуд. - Ладно, хорошо... хорошо, - начал он, успокаивая самого себя, - Чарли, возьми под контроль поисковые усилия в том районе, пускай поднимают в воздух вертолеты, самолеты, все, что хотят, но этот парень должен быть найден! Джон, бери Луиса в помощь, соберите людей и устройте блокпосты на каждой дороге, на каждой даже мелкой лесной дороге! Все должно быть просматриваемо, каждый участок должен быть под контролем. Кевин! - возьми еще пару нарядов и поезжайте на север, туда, где идет дорога к этой его хижине. Возможно, если он увидит, что для него все дороги закрыты, он снова захочет уйти к себе в лес... и это будет хорошо, это будет очень хорошо!.. Там мы его накроем безо всякой угрозы для населения...

В этот момент на столе у Фрэнка зазвонил телефон. Находившийся ближе всех к столу Луис поднял трубку:

- Сержант Родригес, добрый день! - проговорил он необычно бойким для себя голосом. - Кого? А, сейчас...

- Это тебя, - он протянул трубку Джону, - мужик какой-то, - добавил он уже тихо.

Джон не спеша подошел к столу своего бывшего начальника.

- Симмерс, слушаю! Кто, простите? - переспросил он, очевидно не расслышав имя говорившего. Вдруг лицо его поменялось и губы дрогнули. - Да-а-а, привет, как... как дела... Макс! - начал он медленно и запинаясь. - Мы тут как раз... как раз думали о тебе! - он нажал на кнопку громкой связи и динамик слабо зашипел в тишине помещения.

- Джон, - послышался через несколько секунду спокойный голос, такой как там, несколько дней назад, у Линды, - я извиняюсь, что наша прошлая встреча прошла при таких обстоятельствах, но это был единственный возможной способ сделать так, чтобы меня слушали.

- Ничего, ничего, старина... все нормально! - Джон зажал рукой микрофон трубки и шепотом сказал Луису, чтобы тот немедленно дал команду отследить звонок. Тот понял, беззвучно поднялся и исчез за дверью. - Послушай, я... мы, естественно, не спрашиваем где ты сейчас находишься, это было бы слишком дерзко с нашей стороны, - Джон нервно хихикнул, - но разреши спросить тебя, все то, что ты делаешь... ради чего... какие твои требования?

- Все что я делаю и зачем я это делаю, я разъяснил вам еще тогда, и с того момента, принципиально, ничего не поменялось.

- Минута... одна минута, - губами проговорил снова появившийся в дверях Луис. Джон утвердительно кивнул головой и снова обратился к своему телефонному собеседнику.

- Послушай, Макс! Тут... ситуация слегла вышла из-под контроля, я верю в то, что ты нормальный парень, в то, что все это началось не по твоей вине... но... мне кажется, лучше тебе будет самому явиться к нам... сюда... ведь, пойми, это от меня не зависит... на поиски тебя брошены большие силы и... рано или поздно тебя найдут и тогда мы не сможем уже тебе помочь...

- Какая бессмысленная трата сил и времени!

- Что, прости, не понял?

- Я сэкономлю твое время и усилия, Джон, - проговорил Макс. - Зачем тратить столько ресурсов на то, что можно узнать, просто спросив. Ровно девять минут назад я выехал из города по верхнему шоссе на машине некоего сержанта Хью Нгуена. Если я буду следовать расчетной скорости, то ровно через восемнадцать минут я буду у дороги, которая отходит в сторону болота.