Девастатор

Глава 7

Карапетян, как и Осокин, жил один. Но если бездетный склочный Радий Евгеньевич, не ужившись с супругой, просто-напросто выгнал её из дома, то от Карапетяна жена ушла сама, забрав с собой трехлетнюю дочь. Не выдержала того периода, когда он после психушки мыкался без работы. Странное дело, после её ухода жизнь как-то быстро наладилась. Сергей Валерьевич устроился, наконец, преподавателем в МГУ. В доме теперь всегда был порядок. Исчезли жуткие вонючие завалы из грязной посуды вперемежку с картофельной кожурой, которые Карапетян никогда не устраивал, но которые ему три года приходилось выгребать из кухонной раковины. Были, конечно, и свои неудобства. Но удобств оказалось больше. В дорогу, например, Сергей Валерьевич собрался легко и быстро.

Вечерний гость был для него в радость, отвлек от тяжелых недоуменных размышлений. От ужина отказался, но согласился выпить немного кофейку. Разговор постепенно опять перешел на инфралептоны. Сергей Валерьевич ещё раз попытался объяснить смысл их старой работы. Николай Юрьевич продержался несколько дольше, чем в первый раз, но потом снова сдался. Узнав из подробного рассказа Карапетяна, что уехать сегодня у того никакие получалось, он кивнул и сказал не очень понятно:

— Может, оно и к лучшему. Хотя проще, наверное, было Вам переночевать сегодня не дома. Но раз так, то придется мне подежурить эту ночь у вас. Заодно за прошлый раз рассчитаюсь.

Дежурить он захотел почему-то непременно на балконе. Балкон у Карапетяна служил вместо сарая, к тому же был открытым, неблагоустроенным, и ему было крайне неловко пускать туда гостя. Но чекист настоял на своем. Проводив его на балкон, минут сорок Сергей Валерьевич пытался что-то почитать и законспектировать, но потом не выдержал и решил проверить, как там гость. Николай Юрьевич лежал на бетонном полу, подстелив себе деревянную стенку от старого разобранного шкафа, которую он нашел здесь, на балконе. Привыкнув к темноте, преподаватель увидел, что чекист смотрит на него снизу-вверх спокойно и вопросительно.

— Вам же так неудобно. Да и сентябрь на дворе. Я принесу Вам матрац, — суетливо предложил Карапетян.

— Ни за что на свете, — шепотом ответил тот. —Ни о чём не беспокойтесь и ложитесь спать. Вам завтра на самолет не опоздать бы.

Судя по голосу, гость не испытывал никаких неудобств. Физик вернулся в квартиру и ближе к полуночи, наконец, уснул. Проснувшись, он первым делом отправился на балкон. Николай Юрьевич там уже отсутствовал, стенка от шкафа была по-прежнему аккуратно упакована в полиэтилен вместе с другими и прислонена под окном. Гостя он нашел на кухне. Тот заваривал чай в пакетике, выглядел отдохнувшим и свежим, несмотря на отросшую за сутки щетину. Наскоро позавтракав, он пожелал Карапетяну счастливого пути и посоветовал выйти из дома пораньше.

— Соседи у Вас бдительные оказались, — загадочно сказал он. — Вообще-то это хорошо, но на данный момент уже лишнее.

Кое-что прояснилось для Сергея Валерьевича, когда он с чемоданом в руках вышел из двери подъезда и встретил соседку тетю Клаву — старушку, жившую этажом ниже. Тетя Клава рассказала, что ночью заметила какого-то человека, который быстро пролез по её балкону вверх, к Карапетяну или ещё выше.

— Вор, наверное. А может, спьяну ключ потерял. Наверное, пьяный, потому что сорвался и упал. Вы ничего не слыхали? Нет? Чегой-то повозился, постучал он, не знаю уж на каком этаже, не приметила. А потом молча так упал, как мешок, даже не крикнул. Я в милицию сразу позвонила. Но у него, видать, дружки были недалеко: не успела милиция подъехать, его на "Победе" увезли. Да быстро-так, как на гоночной скоростной машине. Милиция меня обругала, не поверили, думали, к старости из ума выжила. Но обещали с утра жильцов опросить. Так что и к вам, наверное, зайдут. Али Вы уезжаете? — покосилась старушка на чемодан.

— В командировку, — сказал Карапетян и едва не покраснел. Он терпеть не мог врать.

Через несколько дней команда ГРАС получила новый щелчок по носу. Мощность щелчка составляла примерно две с половиной тонны тротилового эквивалента, а прозвучал он на загородной вилле Семенчука в районе Долгопрудного. Несмотря на то, что дачный участок главаря мафиозной группировки охватывал примерно три гектара, пострадала не только его вилла, но и расположенные вблизи фешенебельные дачи, не говоря уже о выбитых во всей округе стеклах. На месте особняка образовалась знакомая зловещая воронка. Находившиеся в доме Семенчук, Баум, Цыкин и несколько человек обслуги в буквальном смысле превратились в пар. На 13.00 в тот день была назначена встреча мафиози с Шаттлом. Взрыв прозвучал в пятнадцать минут второго, Челноков, конечно, на даче так и не появился.

Ахмеровская "Победа", начиненная радиоаппаратурой, стояла в четырехстах метрах от виллы. Громоздкая обтекаемая машина защитила от взрывной волны и рентгеновского излучения находившихся в ней Рената и Илью и не пострадала сама. Единственным ущербом было то, что мощный электромагнитный импульс сжег часть подслушивающей аппаратуры. Всё же Ахмеров и Большаков вернулись в Хлебников переулок слегка ошалелые, а у впечатлительного Ильи обнаружилось расстройство желудка. Когда ему сказали, что это один из признаков лучевой болезни, старлею стало ещё хуже.

Но это маленькое развлечение не могло заслонить чувства, владевшего всеми грасовцами: горечи поражения. Их обыграли. Шаттла выследить не удалось, и единственная ниточка, которая к нему вела, была обрублена жестко. Способом, не оставлявшим сомнений в том, кто это сделал.

Однако новость внешне никак не подействовала на Борисова. Отдав несколько самых необходимых указаний, он поехал домой и лёг спать. Он решил дать нервам отдохнуть: внешнее спокойствие далось ему дорогой ценой. Однако проницательные подчиненные авгуры, не умевшие заглянуть в глубь его души, были успокоены невозмутимостью начальника, не впали в уныние и продолжали трудиться с удвоенной энергией.

На этот вечер у Юрия Николаевича была назначена тренировка: он вёл для молодых офицеров ФСБ занятия рукопашным боем. Когда майор пропускал тренировки, его, как и положено, заменял старший из учеников. Но такое случалось очень редко. А сегодня тем более он не захотел пропустить занятия: знакомые физические упражнения стали для него прекрасной терапией. Вернувшись поздно вечером в Хлебников переулок, он обнаружил, что никто из бойцов не ушел домой. ГРАС словно перешел добровольно на казарменное положение. Вероятно, они ждали, что Юрий Николаевич, вернувшись, соберет их на очередной военный совет. Борисов не стал этого делать именно потому, что посоветоваться с кем-нибудь ему сейчас очень хотелось, но свои соображения он пока не решался доверить никому из подчиненных.

Через полчаса после того, как Борисов, рассеянно обойдя помещения особняка, скрылся в своем кабинете, к нему постучался Ларькин. Начальник, едва видневшийся из-за табачной дымовой завесы, был приветлив и невозмутим.

— Капитан Караулов премного благодарен, что мы забрали у него дело Шкердина.

— Кого?

— Шкердин —фамилия исчезнувшего студента. — Звали его Юрий, тезка Ваш. Проживал в Люберцах. Девушку на фотографии Караулов тоже разыскал. Наша Иринка милиционера так очаровала, что он намерен и Шкердина найти.

— Не найдет. Спецы говорят, что человека тоже превратили в инфралептонный луч и его останки удаляются от Земли минимум со скоростью света. Я тут посчитал на досуге: то, что было студентом, уже за четыреста миллиардов километров отсюда. Скажи ему, пусть займется чем-нибудь другим.

— Уже сказал. Он обещал помочь в поисках второй кучи тряпок. -Правда, подконтрольный ему участок небольшой, но у него есть связи.

— Хорошо. Хотя я до сих пор не понимаю, почему взрывателем в этой адской машине служит человек, а не кролик или, например, корова. Или просто кусок мяса. Кстати, Караулову никто не препятствует? Не мешают работать, не вставляют палки в колеса? Если только заметит хоть что-то подобное, пусть сразу же сообщит. Надо будет поразнюхать там обстановку вокруг него. Как это вы называете — "сканирование"?

— Понял. Илья закончил проверять списки сотрудников "почтовых ящиков". Обнаружился один Челноков, но тот родом из Омска. В общем, проверили, это совершенно другой человек.

— А что на месте происшествия?

— "Радон" заканчивает дезактивацию. Все параметры взрыва у нас есть. — Капитан, выжидая, помолчал немного и сказал: — Похоже, Челнокова кто-то предупредил. Не мог же он сам выследить ребят, они очень аккуратно работали.

— Похоже, —согласился майор. —И какая сволочь его предупредила —это самый интересный вопрос.

— Мне кажется, у Вас есть какие-то предположения.

— Есть. Но пока только предположения. И я не хочу ими забивать ваши светлые головы. Может, ваши предположения окажутся более удачными.

"Одно дело, —думал Борисов, — когда эти умники, вспоминая наши весенне-летние дела, решат, что игру ведёт руководство ФСБ или военные. Теряться в догадках можно сколько угодно, правилами не возбраняется. Правилами, установленными Братством для нас, смертных. Совсем другое дело —если майор Борисов, которому было предложено вступить в Братство и доверена часть информации, развяжет язык и произнесет хотя бы одно слово. Мало того, что своим отказом присоединиться к "братьям" он сделал себя кандидатом в покойники. Он превратит в таких кандидатов и своих подчиненных. Учитывая их способности, проболтайся я хотя бы одному, лишние знания появятся как минимум у троих. За себя я не боюсь, а за этих ребятишек отвечаю. Так что фиг я поделюсь с тобой своими предположениями, Виталик.

А стиль Братства я после Оренбурга, кажется, научился различать. Взрыв в Долгопрудном мне очень напоминает их манеру работать. Они обожают работать чужими руками. Например, моими. Нетрудно предположить, что на этот раз им удалось незаметно следить за нашими действиями и выйти на Афоню и Шаттла. Мы сами их вывели. А потом они решили перехватить инициативу. Не исключено, что когда Челноков наводил свой девастатор на виллу Семенчука, он действовал уже по приказу "братьев". А это значит, дело сделано. Майора Борисова, в который раз обвели вокруг пальца, а Братство с его помощью обзавелось новой игрушкой. Как бы мне не было обидно, борьба с конспиративными организациями в мою компетенцию не входит. Заговоры в России —это не аномалия. Скорее, наоборот, норма жизни".

Так Виталий от него ничего в тот раз и не добился. Проходили дни, Большаков каждое утро приносил майору листочки с отчетами о новых интересных аномалиях. Борисов не давал никаких новых указаний по делу Челнокова, и история с девастатором стала постепенно заслоняться новыми делами.

На одной из утренних планерок об этом деле заговорил Ларькин, сообщив, что капитан Караулов разыскал-таки одежду второй жертвы девастатора. Личность пострадавшего установить не удалось. Судя по одежде, обнаруженной на окраине парка "Лосиный остров", это был пожилой нищий бомж. Возле тряпок нашли сумку с грибами и пустыми бутылками.

— Давайте уточним координаты второй точки. Я построю прямую, как в прошлый раз, —оживился Илья.

— Давайте, —вздохнул Борисов. —Только что это даст?

— Товарищ майор, Караулов говорит, что на него оказывают давление, вынуждают прекратить заниматься следами девастатора. Плюс к тому загрузили работой сверх всякой меры.

— Конечно, пусть прекращает. Он достаточно поработал, — майор поразмышлял несколько секунд. —Как его начальника зовут? Горельцев? Сходите ещё раз к этому Горельцеву с Ириной. Ты побеседуй с ним, найди нужные слова и дай понять ему как-нибудь обиняком, что дело закрыто. А тебе, Ирина, два задания: внуши полковнику, чтобы он Караулова оставил в покое, и постарайся выяснить, откуда на него идёт давление, кто дал указание замять всю историю. Но сделать все нужно так, чтобы самим не засветиться.

Вздыхал Борисов не напрасно. Большаков угробил на свои построения целый день, но результат и впрямь оказался нулевым. Импульс был пущен с небольшой возвышенности в парке "Лосиный остров". Луч девастатора прошел у поверхности земли, пронзив сотню зданий Бабушкина, Медведкова и Биберева. "Никакой полезной конкретики не прибавилось", — подвел итоги своей работы Илья. Из нескольких формул, которыми поделился Карапетян, они уже знали, что чем дальше находится "взрыватель" от мишени, тем меньший процент массы мишени превращается в нейтринный поток. А значит, тем больше энергии рассеивается в виде тепла и света. Зависимость была такой: при удалении мишени в четыре раза сила взрыва увеличивалась в два. "Взрыватель" же должен находиться в пределах видимости, чтобы попасть в прицел аппарата... Скорее всего, в тот момент Челноков сам был в парке "Лосиный остров".

На следующий день Рубцова доложила результаты "сканирования" полковника Горельцева: он получил указание угомонить своего любопытного сотрудника сверху, из Московского Управления.

"Это Братство показало ушки, —сделал вывод майор. — Оружие у них в руках, и дальнейшее расследование не в их интересах. Не хочу я совать нос в их дела. Перебьют мне хлопцев почем зря. Хорошо идти, когда огневые точки засечены, цели пристреляны, а в тыл противника уже вышла твоя диверсионная группа. А сейчас мы в полном неведении, как щенки слепые. Лезть в такой ситуации на врага —только зря бойцов положить".

В поисках хоть какой-то информации он позвонил подполковнику Тимашову и сказал, что готов отчитаться о проделанной работе. Добавил, что зашел в тупик и не надеется выбраться из него своими силами. "Все равно терять нечего," —думал Юрий Николаевич.

На встречу с Тимашовым он взял Большакова, а бывшему коллеге предложил пригласить любое количество экспертов-физиков, которые смогли бы понять объяснения старлея. Вячеслав Никитич согласился, встреча состоялась в одном из кабинетов на Лубянке. Но едва Илья начал свой доклад, Тимашов со скучающим видом подошел к Борисову и шепотом предложил потолковать с глазу на глаз. Если не считать той части, когда Юрий Николаевич рассказывал о расследовании дела Челнокова, разговор получился довольно бестолковым. Битый час Вятич рассказывал охотничьи истории.

— Мы с тобой всё равно в ядерной физике ни бум-бум,—сказал подполковник, махнув ладонью в сторону двери, — чего ради мы будем там сидеть?

Прощаясь, он пообещал поставить Борисова в известность, если ему что-то удастся найти. Но Юрий Николаевич знал цену этому обещанию.

Илья за время доклада "просканировал" всех экспертов и всё-таки успел кое-что почерпнуть из головы самого подполковника. Рассказал он об этом Борисову только у себя в компьютерном центре.

— Только здесь я чувствую, что могу говорить вслух спокойно, —объяснил он, сняв очки. — Как Ваши коллеги нас обложили, если б Вы знали! В смысле, прослушивалось все: кабинет, коридоры. Даже наша машина, пока мы ехали сюда. С привлечением новейшей техники. А вот эксперты у них в большинстве своем дубовые. Даже тот парень из Питера... Только начинать надо с подполковника. Я не в том смысле, что он дуб. Удалось узнать кое-что интересное. Его люди "пасли" нас все время, но особенно тщательно — Рената и меня, когда мы прослушивали Цыкина. Они вышли на Челнокова через пахана -— засекли физика, когда он созванивался с Семенчуком — и организовали утечку информации. Челноков действовал самостоятельно, но сработал точно по их плану: убрал ненужных свидетелей. После этого они собирались его взять на выходе из парка, но он каким-то образом от них ушёл. Почуял, наверное, слежку. Спрятал девастатор в специальном подземном хранилище, которое у него там было, и скрылся. Прибор они нашли, а Челнокова —нет. Девастатор сейчас, очевидно находится в Питере, потому что тот парень, эксперт, видел его и пытался в нем разобраться.

— Где находится прибор?

— В том-то и беда, что он не знает. Его от самого дома возили с закрытыми глазами, потом долго вели пешком, спускались на лифтах... Можно предположить, что под землёй. Надо сказать, продвинулись они не очень-то далеко. Но после моей лекции, наверное, дела у них пойдут получше. Всё-таки головастые ребята были эти аспиранты. Хотя на данный момент, вот на сегодня, восстановить аппарат, если бы он был утерян или взорван, смог бы только один человек: сам Шаттл. Ни я, ни тимашовские эксперты, ни Карапетян с Ивановым не в состоянии этого сделать, даже если мы соберемся все вместе. Он использовал всех остальных, как первую и вторую ступень ракеты, а сам вышел на орбиту. Кстати, странные интересы и методы работы у подполковника из Управления по борьбе с терроризмом...

— А вот это не твоя печаль. Много ты ещё у него наскрёб?

— Практически ничего. Он так быстро убежал...

— Твоё счастье.

— Не знаю, смог бы я узнать что-то, чего Вы так опасаетесь. У него очень сложная структура личности. Мне она показалась знакомой, мы пришли к такому принципу с Виталием, когда обсуждали кое-какие мои проблемы...

В ту же ночь лейтенанта Рубцову разбудил телефонный звонок.

— Алло, девонька, это гостиница "Орехово"? —спросил незнакомый мужской голос. Судя по нему, его обладатель был сильно нетрезв.

— Нет, Вы ошиблись номером.

— Простите, пожалуйста... Что ж такое, седьмой раз набираю... и никак не могу попасть... — чертыхаясь, незнакомец дал отбой.

Ирина, улыбаясь, свалилась обратно в постель с мыслью, что завтра в семь утра ей нужно будет непременно подъехать к упомянутой гостинице. Таким способом вызывал её на связь Лесник.

Ровно в семь, позевывая, но гордясь своей пунктуальностью, она была на месте. Небо с утра хмурилось, сырой ветер раскачивал желто-зелёные верхушки деревьев. Лесник появился из-за ближнего корпуса гостиницы. Прошёл мимо Ирины, не обращая никакого внимания, к станции метро. Ирина последовала за ним на некотором удалении.

Проехали они всего лишь до "Домодедовской" и быстрым шагом двинулись вдоль Каширского шоссе по направлению к центру. "Хвоста" не было, но они ещё некоторое время петляли между многоэтажками и лесонасаждениями Орехова-Борисова. Лесник дал ей знак приблизиться, только когда они зашли в парк возле Борисовского пруда. Он уселся на неудобную полукруглую скамеечку, сделанную из ствола старого дерева.

— Здравствуй, девонька, — повторил он слово, сигнальное при телефонном контакте. Он действительно часто называл её так, когда выхаживал и отпаивал своими травами, растил её и возвращал ей человеческий облик и смысл жизни. —Давненько не видались.

Он очень гармонично вписался: неприметный, невзрачно одетый мужичок-лесовичок. Не самая модная кепочка на русых волосах, светло-серые глаза, физиономия тоже простецкая. Но вот взгляд необычный, пристальный, даже порой леденящий.

— Ну, как твои соратники? Одолевают нечисть али она их? — улыбка была грустной. Да чувствовалась в ней крохотная доля беспокойства — наверное, максимум, на который он вообще был способен. Что-то случилось. Из ряда вон. Иначе не стал бы он вытаскивать её сюда в такую рань, встретились бы по пути на работу.

— Боремся помаленьку.

— Как у тебя с ними отношения складываются?

— Нормальные. И деловые, и дружеские. Боевая подруга понимай как хочешь.

— Да я не об этом. Помнишь, что тебе объясняли про лидеров и ведомых? Сумеешь ты повлиять на них так, чтобы они выполнили одну твою просьбу? Сделать им надо то, о чем они и сами, наверное, мечтают. Но поскольку инициатива будет исходить от тебя... Они доверяют тебе? Речь-то, как всегда, идёт о том, чтобы сунуть голову в пекло. А мы с тобой помним, как они тебя приняли. Все просекли и закрылись от тебя наглухо. Ну, а как сейчас обстоят наши делишки?

— Хорошо, Лесник, правда.

— А сможешь ты, боевая подруга, назвать хоть одного из них, кто верит тебе безусловно?

— Илья, например. Мы просто видим друг друга насквозь. Мысли, желания читаем. Как одно целое... в мысленном контакте.

— Так.

— Ахмеров мне верит. Ларькин —не очень. Чувствуется все время какая-то отстраненность. Подковырки постоянные. Все тычет меня носом в то, из какого я отдела. А у них к нашему Управлению настороженное отношение.

— У них есть основания, — кивнул Лесник. — Ну а сам Борисов?

— Юрий Николаевич прекрасно ко мне относится. По-моему, лучше всех. И доверяет.

— А может быть, это ты к нему лучше всех относишься? — вновь улыбнулся Лесник. И улыбка опять получилась грустноватой. — Я почему такой нудный сегодня? Для начала объясню и посмотрю, как ты будешь потеть и оправдываться, а потом изложу свою просьбу. Потому что обратиться мне, если хорошенько подумать, больше не к кому. Любой другой расклад повлечет за собой лишние человеческие жертвы. Лес рубят — щепки летят, это верно. Но зачем зря валить деревья в лесу?

Он быстро взглянул на нее, вскинул, как двустволку, свой ледяной взор.

— Так вот, объясняю. Заколочка у тебя сегодня очень хорошая в прическе.

Она не сразу, к последующему стыду своему, сообразила. А когда вспомнила, действительно вспотела от неловкости и стала оправдываться:

— Да, это Большаков с Ахмеровым придумали. Ренат начинил её каким-то маячком, а Илья подарил мне. Чтобы, если со мной что-то случится, знать, где меня искать. Я могу и не надевать её, если не захочу.

Лесник сидел на бревнышке и смотрел в сторону пруда. Лицо у него было скучающее.

— Так, ладно. А сегодня зачем надела? Чтобы одним махом пустить коту под хвост всю нашу с тобой конспирацию? Вот приходишь ты сейчас на работу, а там спрашивают: что за черти носили тебя в Орехово-Борисово?

Ирина открыла было рот, намереваясь что-то ответить, но сказать было нечего, и рот пришлось закрыть. Редчайший случай. Но ведь Лесник был прав на все сто. Он всегда был прав на все сто.

— Теперь объясню, зачем я тебя пропарил. Мне нужно, чтобы ты сама поняла, какое-место занимаешь в этой группе — реально! Реально, а не в своих фантазиях. Ведь мне нужно их доверие, я не хочу, чтоб ты все испортила. Время не терпит. Переделывать будет некогда. Осознай вначале, кто ты — ведущий или ведомый? Почему ты надела эту заколку сегодня? Кто тебе это сказал?

— Никто. Сама решила.

— А раньше? — с унизительным сочувствием допытывался Лесник.

— Илья... Сказал, чтобы я надевала брошь, когда иду на задание, на ответственные встречи... Лесник, да он же сам меня слушается! Я ведь иногда ему такие приказы отдаю! Он всё выполняет, даже человека убить может по моей воле. Хотя давал себе зарок соблюдать заповедь "не убий". Я уже это проверила. Он под контролем!

— Илья Большаков несколько сложнее, чем ты думаешь. Значит, указание насчет заколки давал он, понятно. Как-нибудь на досуге спроси у него, что такое "револьверная структура". Ладно, девонька, всё это я говорил для того, чтобы ты смогла выбрать верный тон, когда будешь излагать мою просьбу. Подчеркиваю — просьбу. Подчеркнул. Теперь излагаю. Ты, конечно, помнишь дело Челнокова. Последнее действие, по нему ваш майор предпринял буквально вчера. Я понимаю, что он надеялся получить таким образом новую информацию. Но то, что он получил, не идёт ни в какое сравнение с тем, что он сдал. Одно дело, когда секрет девастатора знает один, пусть даже невыдержанный, с отклонениями в психике человек. Он один. И он никогда не построит, скажем, сотню таких установок. Хотя накуролесить может много и с одной.

Совсем другое дело — когда секрет попадает в руки тайной и достаточно сильной организации, стоящей не у власти, а как бы под властью в стране. А значит, теперешняя власть стоит исключительно на ней, иначе удельные князья растащили бы Россию на ещё более мелкие кусочки. Организация — не буду говорить тебе хотя бы её название, я и так сказал слишком много — играет свою стабилизирующую роль в геополитическом раскладе сил. Но люди в ней собрались достаточно амбициозные, чтобы сыграть и по-другому.

Всё зависит от средств, которыми человек располагает, даже его способность к рефлексии. Зачем ставить под сомнение свои цели, если они сравнительно легко достижимы? Надо их достичь, а потом можно и подумать, нужно ли тебе это было, правильно? Человек во всем и всегда такой, в особенности, когда входит в структуры авторитарного типа. А объединяются люди только для того, чтобы бороться и выжить в этой борьбе. Любая организация предполагает наличие противника. Зачем, спрашивается, думать, если в руке автомат, палец на спусковом крючке, а враг на мушке? Надо стрелять, потом разберемся, кто был прав. А прав всегда тот, кто выжил.

А когда у врага тоже автомат и шансы равны, появляется возможность думать и договариваться. Забавное существо — человек. Сколько я за ним наблюдаю, столько убеждаюсь: рассчитывать отдаленные последствия своих действий он начинает, только если в результате ошибки ему грозит немедленная гибель. А осмысливает предыдущие поступки только после того, как крепко получит по морде. Лишний аргумент, кстати, в пользу того, что все эти ваши разговоры о духе, об искре божьей, которая якобы в вас есть — глупости, самоидеализация. В вас не больше божественного, чем вот в этой траве. Из земли растете, плоть от плоти её.

— Ты говоришь так...

— ...Словно сам —не человек? — глаза у Лесника, л как затягивающиеся льдом морозные лунки. — Да нет, человек, конечно. Тоже плоть от плоти Земли. Можешь унять свою грасовскую бдительность. Сегодня — так даже слишком разговорчивый человек. Но могу я себе позволить хоть раз с тобой поговорить?

Так вот, о девастаторе. Ты уже знаешь: на расстоянии двух метров он превращает объект почти целиком в ничто, в неощутимое излучение, которое не только воздух не ионизирует, а вообще с материей никак не взаимодействует. Утечка энергии в виде квантов света и при этом примерно равна взрыву снаряда. Большого, но не самого крупного из существующих. А вот если выбрать цель на другой стороне земного шара, такой же точно объект взорвется как пятьдесят тонн тротила. Плюс радиоактивное заражение.

А если ударить по атомной электростанции, по пусковой установке стратегической ракеты, по складу боеприпасов? По объектам связи и радионавигации? Такие мелочи, как небоскребы, я уже не обсуждаю. Если построить сто, пятьсот девастаторов и нанести одновременный удар? Думаешь, эта организация не найдет пятьсот смертников? Соблазнительно, правда?

Плюсы этого оружия тебе не надо описывать, ты ведь спец по борьбе с терроризмом. Компактен, стреляет из любого положения, в том числе из подземного и подводного, стреляет сравнительно незаметно, мгновенно доставляя заряд к мишени сквозь толщу земной коры. Заслониться от него ничем нельзя по определению. От девастатора нет и не может быть защиты, именно поэтому я и всполошился, девонька. После того, как твой майор выложил все или почти все добытые им теоретические выкладки тем людям, которые смогли захватить установку...

Он-то думал, что Челноков тоже у них, что теперь уже всё равно. А Челноков гуляет на воле. Твой начальник, пытаясь оценить ситуацию, нечаянно толкнул чашу весов —да так, что ситуация вышла из-под контроля. Или вот-вот выйдет. Того, что узнали ваши оппоненты, всё равно мало, но имея в руках саму установку, они довольно скоро разберутся в принципе её действия и смогут настроить сколько угодно девастаторов.

— А может, пусть она будет не только у России? Например, у двух-трех стран?

— Это слишком мощное оружие, чтобы сдавать его кому бы то ни было. Слишком велик будет соблазн остаться безнаказанным. Ни одно из существующих правительств крупных держав такого соблазна не выдержит. А попади оно в руки к экстремистам...

— А оно непременно им достанется, если пойдет в массовое производство в России, — проговорила Ирина.

— Тут ещё есть нюансы, о которых я не могу тебе сказать прямо. Скажу обобщенно. Политика —это борьба за выживание больших групп людей. Каждая группа надеется в результате подчинить, построить и переделать всех остальных по своему образу и подобию, поставить под контроль весь мир. Однако, старая мудрость матери-Земли заключается в том, что ни одна из групп на протяжении нескольких тысяч лет не могла победить до конца. В результате человечество развивалось хаотически, рывками, как группа рабочих муравьев тащит свой тяжелый груз. Но именно таким способом груз оказывается в конце концов в муравейнике, а не упирается в случайную травинку. Сравнение старое, но очень точное... Упрётся в тупик один социум —его обгоняет другой, начинает стажировать он — выходит вперед третий. И так до бесконечности — в обозримом будущем. Не надо нарушать этот баланс. Девастатор его нарушит, я это знаю точно, девонька, здесь не может быть никаких "наверное". Он должен быть уничтожен. ГРАС может это сделать быстрее, точнее и чище любых других структур, поэтому я обращаюсь к вам. Вот поэтому и разбудил тебя среди ночи.

— Что мы должны сделать?

— Поехать в Питер, проникнуть в секретную подземную лабораторию и уничтожить девастатор. План места, чертежи ключей и коды замков — вот на этих двух дискетках. На одной — зашифрованная программа с данными, на другой — ключ к шифру. Большакову не нужно объяснять, что и как, — разберется. Возьмите Челнокова. Он здесь, в Москве. Живет в Нагатино, работает слесарем в Южной Гавани. Под фамилией Чесноков. Немудреная мимикрия, однако спасла его от ваших сетей. Вы должны спешить, теперь рассекречивание технологии аппарата —вопрос одного-двух дней. Если тамошние инженеры разгадают принцип его работы, для сохранения тайны нужно будет перебить и их. Меня такая перспектива совершенно не греет.

— Я всё сделаю, Лесник. Сегодня же. Как мне с ним разговаривать, что можно сказать?

— Как интуиция подскажет, —усмехнулся тот.

— Я хочу тебя спросить. Ты ведь тоже... из той организации?

— В одной из ипостасей своих — да, — сверкнул глазами Лесник.

— Значит, ты не во всем с ними согласен?

— Понимаю. Ты хочешь спросить, на какое ведомство я работаю. Чей я ведомый.

— Я не так хотела спросить...

— Но именно это имела в виду. Ничей, поверь мне на слово. Работаю сам на себя. Это моя высшая ипостась.

Ирине вдруг опять стало стыдно.

— Лесник, прости меня, пожалуйста... за заколку.

— Ничего. Помнишь, ты вначале тоже очень часто не хотела меня слушаться, —он улыбался, но по-прежнему чуть печально.

— Это в последний раз!

— Знаю. Тебе пора, на работу опоздаешь. Я посижу ещё немножко.

Шумел осенний парк. Пахло листвой и озером. Лесник встал со своей скамеечки и поцеловал Рубцову на прощание. Та с притворной улыбкой смотрела на него испытующе, но Лесник, как и Борисов, оставался для неё непроницаем. Она повернулась и быстро пошла прочь! Лесник снова опустился на неудобную скамеечку. Сейчас она выполняет его поручение и думает только об этом, заслонившись от неприятных чувств и мыслей. Гораздо позже она поймет, почему Лесник пригласил её на последнее свидание именно в Орехово-Борисово, провел по Борисовскому проезду и беседовал с ней возле Борисовского пруда, что он хотел всем этим сказать. Но это будет позже.

Лесник поднял голову и подмигнул вслед удалявшейся маленькой фигурке.

— Прощай, девонька. Возрадуемся, —проговорил он чуть слышно.