Дети будущего

Глава 6

Выйдя из дома, Сьюзен быстро зашагала по улице; ведущей к станции подземной монорельсовой дороги. Вход в массивное здание был почти скрыт густым кустарником, миновав который, девочка прошла дальше, на соседнюю улицу. Теперь она оказалась как бы в другом мире — дома были более скромными и по размерам и по отделке. Вскоре Сьюзен вышла в деловую часть города.

В это время по той же улице навстречу ей шла симпатичная черноволосая девушка, по ее лицу было видно, что она чем-то здорово рассержена. Увидев неподалеку какого-то юношу, девушка замедлила шаг, продолжая краем глаза наблюдать за ним. Потом, когда тот заметил ее, жестом подозвала к себе. Это был невысокий хилый подросток со светлыми, как песок, волосами, в коричневых брюках и желтой куртке со знаком группы “Желтого Оленя”. Когда он приблизился, стало видно, что он ужасно трусит. На губах хорошенькой девушки появилась недобрая улыбка, и, поманив его пальчиком, она направилась к неглубокой нише в стене. С виноватым видом он послушно поплелся за ней — плечи его поникли, лицо блестело от пота. Как только они скрылись в нише, из-за угла показалась Сьюзен. Она уже почти линовала укромное местечко, когда неожиданно заметила стоявшую там парочку: крепко обнявшись, они целовались в губы…

Сьюзен медленно, словно нехотя, подошла к ним. Она немного волновалась, но знала свои обязанности джэббера:

— Ладно, хватит, ребята!

Девушка совсем не испугалась — ее даже позабавило неожиданное появление свидетеля, и она продолжала силой удерживать в объятиях подростка, когда тот попытался отскочить от нее, услышав чей-то голос. Наконец ему удалось вырваться, но та, судя по торжествующему выражению лица, вероятно, была удовлетворена.

Несчастная жертва имела плачевный вид: он стоял перед ними, бледный, тяжело дышал и просто дрожал от страха. Сьюзен стало ужасно жалко его:

— Джо, ну что ты так испугался? Просто расскажешь в своей группе обо всем, что произошло, и получишь какое-нибудь небольшое наказание!

Но Джо будто не слышал ее. Он пытался что-то сказать, но получалось нечто нечленораздельное. Маленькая брюнетка презрительно смотрела на него, и губы ее кривились в усмешке:

— Смотрите-ка, да он уже готов к любому приговору! — И утешила его на свой лад: — Послушай, Джо, да ведь эта образцовая Сьюзен не сможет ничего доказать — только ее слова, а я уж, будь покоен, никому не скажу! На меня можешь положиться.

Сьюзен сочувственно смотрела на юношу.

— Почему бы тебе не уйти отсюда, Джо? Только обязательно бегом: после такого стресса твоей нервной системе нужна хорошая доза адреналина.

На этот раз до него дошли слова Сьюзен, и, сделав несколько неверных шагов, он побежал прочь, быстро набирая скорость, — когда девочки вышли из ниши, он был уже футах в двадцати от них. Его незадачливая партнерша крикнула ему вслед:

— Больше никогда не подходи ко мне, ублюдок!

— Успокойся, Долорес! Что это еще за слово “ублюдок”?!

— Это вы в своих группах придумываете всякие правильные слова, — ухмыльнулась та, — а я говорю прямо, как есть в жизни, и все называю своими именами. И “Красной Кошке” надо только радоваться, если вы избавитесь от меня!

— Дело совсем не в этом. Ведь ты же не хочешь признать свою вину, а Джо уже раскаивается в том, что натворил.

В голосе Долорес слышалась неприкрытая злоба:

— Я ни в чем не виновата. Я была подружкой Ли, пока ты не начала крутиться около него. Вот что ты сделала со мной! Любуйся!

Сьюзен почувствовала себя ужасно неловко — такие разговоры случались и раньше, и она не желала их повторения.

— Ты отлично знаешь, что, когда такое случается, нужно перейти в другую группу. А ты просто не хочешь этого делать, хотя любая из групп готова принять тебя в свои члены.

— Ну уж нет, я не такая двуличная, как ты! — И с этими словами Долорес ударила Сьюзен, вложив в удар всю накопившуюся в ней ревность и злобу. Удар пришелся по руке, и Сьюзен, вздрогнув скорее от неожиданности, чем от боли, отступила на шаг и твердо сказала:

— Иди в школу, Долорес!

Но “соперница” уже не могла остановиться, в сузившихся глазах горела ненависть.

— Я ненавижу тебя, ты мне противна! — И, подняв руку, снова попыталась ударить, но на этот раз Сьюзен успела увернуться.

— Ты же знаешь, я не имею права драться — это запрещено правилами! Наоборот, я должна сделать все, чтобы и ты не нарушала их.

Сьюзен заметила за спиной Долорес знакомую фигуру Майка Саттера и успокоилась. Увидев эту сцену, он бросился бежать и подоспел как раз к моменту, когда Долорес замахнулась в очередной раз. Она не слышала его шагов, целиком поглощенная желанием отомстить, и очнулась, лишь почувствовав на себе чьи-то сильные руки. И вновь эта юная девушка проявила завидное самообладание:

— А-а, Майк, и ты явился! — Она язвительно улыбнулась и, по всей видимости, не собиралась сдаваться. Прижавшись к нему спиной, Долорес вдруг запрокинула голову и почти поцеловала его в губы. — Майк, миленький мой, поцелуй в губы — что может быть приятнее!

Тот резко отвернулся, и на щеке остался след от губной помады:

— Когда я начну целоваться в губы, то выберу их сам!

— Ты имеешь в виду эту Мисс Ничтожество Мериэнн? — со сладким ехидством спросила Долорес.

Этот вопрос и сам тон разозлили Майка. Он был сильный юноша и в одно мгновение развернул Долорес лицом к себе, удерживая ее на расстоянии вытянутой руки. Она попыталась замахнуться рукой, но тот слишком крепко сжимал ее плечи… Девушка сникла, было заметно, как быстро сходит на нет ее боевой запал и поубавилось уверенности в себе.

— В мире нет ничтожеств, все люди одинаково равны! — Майк старался говорить спокойно.

— Тогда почему же, — опять взорвалась Долорес, — так получается, что твоя крошка Бейкер ютится в крошечном домике у железной дороги, а ты живешь в роскошном сверкающем доме?

— Наши группы как раз и намерены изменить все это. — При этих словах в глазах его появился какой-то чистый свет, — это выражение вообще отличало членов детских групп. Было видно, что он говорит совершенно искренне.

Но, будучи по характеру человеком действия, Майк быстро перешел к делу:

— Ну что, мисс Манроу, ты собираешься идти в школу? Конечно, при условии, что будешь вести себя прилично и вернешься в группу?

К Долорес уже вернулась свойственная ей уверенность, на губах заиграла дерзкая улыбка, и голос звучал отчужденно:

— Слишком поздно, дорогой Майк, я уже успела понять, как много в этом мире приятного без ваших групп, которые вечно озабочены моим моральным обликом! — И с видом превосходства взрослого человека добавила: — Жизнь для меня теперь стала гораздо интереснее.

Но Майк не отступал:

— Если я отпущу тебя, ты пойдешь в школу?

— Да, конечно, я собираюсь и дальше учиться. Поступлю в какой-нибудь колледж, там будет еще забавнее — прогулки под луной и все такое.

— Ты никогда туда не поступишь! — Майк отпустил ее плечи и, взяв за руку, прошел с ней несколько ярдов в направлении школы.

— Думаешь, ты жутко умный, да? — Долорес чувствовала себя униженной.

Майк отпустил ее, но на всякий случай продолжал оставаться между девушками. Сердито передернув плечами, Долорес быстро направилась в ту же сторону, куда чуть раньше убежал перепуганный Джо.

Заботливо взяв Сьюзен за руку, Майк, как маленькую, повел ее к школе, которая была всего в квартале. Наконец он решил, что уже можно задать вопрос:

— Что у вас произошло? С чего все началось?

— Ну, — Сьюзен с трудом заставила себя вернуться к глупому эпизоду, — там, в нише, она целовала Джо в губы, и они не заметили, что я иду мимо них. — Она говорила рассеянно, думая о чем-то другом.

— Слушай, Майк, а что происходит, когда люди становятся взрослыми?

Тот ответил не сразу, так как в этот момент внимательно смотрел на какую-то женщину, шедшую им навстречу. Остановившись, та подкрашивала губы и пристально рассматривала свое лицо в маленьком зеркальце пудреницы Ее никак нельзя было назвать хорошенькой, и она, видимо, сама сознавала тщетность своих попыток приукраситься.

Они уже разминулись, но Майк все еще провожал ее взглядом. Сьюзен, раздумывающая над своим вопросом, вдруг почувствовала, что они стоят на месте, и дернула спутника за руку

— Майк, ведь невежливо так смотреть на людей!

Тот наконец повернулся, молча кивнул, и они зашагали.

— Эта женщина, — заговорил он, — напомнила мне мою мать, она тоже изо дня в день рассматривает себя в зеркале. Ей около сорока, но, по-моему, она считает себя уже семидесятилетней старухой. — Он недоуменно пожал плечами. — Это как-то отвечает на твой вопрос: став взрослыми, люди начинают бояться старости и смерти

— Нет, Майк, — Сьюзен покачала головой, — меня интересует, что хорошего, а не плохого; в их возрасте. Что хорошего они от этого получают?

Но Майк, которого совсем это не занимало, никак не мог понять ее вопроса:

— Все становятся взрослыми, это неизбежно. Какие проблемы?

— Да нет никаких проблем — мне просто интересно… Я думала… Но если тебе неинтересно… Сэк?

Но Майк опять не слышал ее: теперь он во все глаза смотрел на приближающуюся к ним пару. Они были так поглощены собой, что не замечали никого вокруг. Мужчина тащил свою спутницу за руку, а та делала тщетные попытки освободиться. Вызывающее выражение ее лица, манеры — все очень напоминало Долорес Манроу. Лицо мужчины потемнело от гнева, когда он угрожающе произнес:

— Если я еще раз увижу, как ты болтаешь с этим парнем… — И он сделал жест, не оставляющий сомнений в его намерениях.

— А как насчет тебя и той особы? — не сдавалась женщина.

Майк проводил их взглядом и недоуменно покачал головой:

— Знаешь, я действительно не могу понять, что хорошего в том, что люди становятся взрослыми, — ну, конечно, не считая самостоятельности. Но в будущем, — он сжал губы, — все будет иначе- лучше, чем сейчас. И именно наши группы сделают это!

— Но это же нереально! Такие группы есть только в Спейспорте и больше нигде!

— Ну, это же временно. Скоро они будут во всех городах!

— Смотри, Майк, — отвлеклась Сьюзен, — вон идет Бад Джагер А мы уже решили, что с ним делать?

— Да нет пока. — Мысли Майка все еще были там, в прекрасном будущем. — Ну-у, можно, как обычно, поручить ему малышей, а сами будем присматривать, как он справляется.

Наблюдатель, сопровождающий Бада, первым заметил Майка и Сьюзен и немедленно телепатировал сыну:

“Навстречу движутся двое из твоей группы”.

“Не волнуйся, отец, в школьное время проблемы не возникнут. — И он продолжил прерванный разговор. — А долго мне еще нужно ходить в эту школу? Разве недостаточно твоего наблюдения за всем городом?”

“Нет, — терпеливо ответил тот, — этого совершенно недостаточно даже для того, чтобы получить лишь общее представление об их культуре. Что касается той информации, которую мы обязаны заполучить, то это возможно только путем внедрения одного из нашей расы в их жизнь. И помни, мы целый год преследовали их корабль. Они прибегали к различным трюкам, чтобы сбить нас со следа. Но им это не удалось. Наш корабль ждет нас, и не будем торопиться, мой сын. Если мы неудачно атакуем эти грубые существа, то в этом будешь повинен именно ты — из-за своей нетерпеливости и небрежности. Этого не должно быть, предупреждаю тебя еще раз!”

“Хорошо, я понял, но все-таки и ты должен понять, как тяжело изучать то, что тебе никогда в жизни не пригодится”.

“Наука побеждать, сынок, — это особая наука, где совсем другой подход к знаниям: знать абсолютно все, до последних мелочей. В этой науке нет лишних или бесполезных знаний! Поэтому нам обязательно нужно знать и то, что ты изучаешь в их школе”.

Это был и выговор и приказ одновременно. Контакт прервался сразу же, как только к Баду присоединились Майк и Сьюзен, и они вместе вошли в здание школы.

Наблюдатель — как всегда — остался на улице, неподалеку.