Десять тысяч лет до нашей эры (СИ)

Глава 3. Не будите спящих драконов

Страха не было.

Когда на тебя смотрит левый глаз динозавра, или крокодила, или дракона, поди их разбери, бояться уже поздно. Страх мог бы остановить меня задолго до того, как я вскарабкалась на спину рептилии, и он честно пытался. На секунду, я помню, меня охватило сомнение, стоит ли лезть выше, но потом не своим голосом заорали мои преследователи и я, конечно, бодро полезла дальше. Аборигены всего лишь хотели предупредить меня. Теперь-то, когда я обнимала руками и ногами чешуйчатый нарост на спине динозавра, теперь-то я отлично это понимала.

Как же высоко, черт возьми! Зачем только я влетела на высоту третьего этажа? Зрение вдруг стало острым, внимание сконцентрированным. Вокруг были острые шипы, чешуйки, даже волокна водорослей, застрявшие между ними. От чешуи нещадно воняло тухлыми яйцами, а я утыкалась в нее носом.

Подо мной продолжалось движение. Я увидела, как вдруг надулся огромный желтый мешок... Живот! Это его живот, подумать только! Динозавр глубоко вздохнул, и хребет, на котором я стояла, заходил ходуном. По телу словно прокатилась волна, он застыл, все еще глядя на меня желтым глазом. А потом выдохнул.

Зловонный поток отшвырнул меня с хребта. Я кубарем полетела вниз, раздирая об острую чешую те части тела, что у меня еще уцелели после схватки с чайками. Я летела, кувыркалась, а потом увидела перед собой чужие пальцы, побелевшие от напряжения.

Конечно, это были мои руки и мои пальцы. Я успела схватиться за какой-то выступ, а их на теле дракона оказалось великое множество. Этот крокодил, как скалолазный маршрут повышенной сложности, похоже, весь состоял из каких-то выступов и наростов. Там-то я и повисла.

Желтые бока снова раздулись, я стала карабкаться вверх, извиваться, чтобы найти опору для ног. Но дракон погрузил морду обратно в океан и там выдохнул, поднимая столбы брызг. И еще потоптался на месте, очевидно, устраиваясь поудобнее. Когда нужно вставать, а не хочется, я двигаюсь точно так же: вяло и едва-едва.

Я покачалась, как елочная игрушка, но разбиться, не разбилась.

Пора слезать, если я не собираюсь провести на задней ноге дракона остаток жизни, которая, впрочем, в таких-то условиях выдастся очень насыщенной по меркам современного человека.

Меня трясло, как исследователя Арктики в крайней стадии обморожения. Но я стала спускаться рывками, то надолго затихая, если мне казалось, что тварь шевелится, то вдруг скатываясь вниз слишком быстро, как с горки, отчего меня прошибало потом. Как все-таки высоко, проклятье, для того, чтобы спуститься и не расшибиться, да еще не разбудить спящего крокодила!

Я чуть не сорвалась, когда левая нога, на которую на тот момент приходился весь мой вес, вдруг соскользнула с опоры. Я поводила носком из стороны в сторону, но ничего не нашла, и тогда перенесла центр тяжести на правую ногу. Поглядев вниз, убедилась - наростов больше нет, я балансирую на последнем. Дальше на ноге крокодила шла только гладкая светлая чешуя. А до земли еще полтора-два этажа.

Нужно отпустить руки и прыгнуть вниз.

"Отпустить руки!" - завопила какая-то часть меня.

И приземлиться возле задней лапы, на которой один только коготь с меня размером, и надеяться, что зверь как раз в этот момент не топнет ножкой.

"Но отпустить руки, черт возьми!" - не унималась моя истеричная составляющая. Да, надо разжать пальцы и прыгнуть.

"Но я не паркурщик и не скалолаз, я велосипедист!"

Была велосипедистом, подумала я. В каком-то другом мире, где не было спящих на пляже динозавров, где меня не пытались сожрать чайки и где не приходилось бегать от тех, кто собирался взять меня в рабство.

"Где я вообще оказалась?! Хочу домой!" - мое второе Я плакало, а я...

А я все висела. Предплечья горели огнем. Я породнилась с запахом, чешуей, может, со временем даже стану одним из крохотулек-спутников, что трутся рядом с чудовищами. Ну, зубы буду ему чистить, стану ему нужной, и тогда он меня не сожрет и не затопчет. Что скажешь, Гена?

Гена ничего не сказал. Гена, на мое счастье, снова заснул.

- У-уху! - донеслось вдруг с земли.

Я как-то сразу поняла, что это они - мои преследователи. У них было достаточно времени, чтобы меня догнать. По ощущениям в роли крокодиловой наездницы я провела целую вечность.

Я поглядела вниз. Вот они, конечно, стоят все трое, родимые мои, Тарзаны с копьями, среди этой жестокой и чудовищной фауны прям любо-дорого взглянуть на кого-то себе подобного. Даже если это заросшие бородатые мужики в бикини.

Кажется, это она, моя истеричная сущность. Не верю, чтобы я в здравом уме так думала.

Один из Тарзанов, исполосованный белыми шрамами, отчего его загорелая кожа походила на тигриную шкуру, снова сложил руки рупором и ухнул.

Не знаю, что он имел в виду. Может, подбодрить меня хотел? Может, прощался так, мол, рады были познакомиться, но мы пойдем, не хотим смотреть, как он разделается с тобой, у-ух-одим, у-ух-одим!

А может, он просто всегда мечтал изобразить сову рядом с гигантским крокодилом. Кто знает, о чем вообще мечтают австралопитеки?

А я все висела. Уже даже не из последних сил, сил не было никаких, я просто твердо знала - тело рухнет, а руки останутся тут висеть даже после моей смерти. Я вцепилась в крокодила намертво. Что угодно, только не прыгать.

Я боюсь высоты.

А два других Тарзана стали совещаться с Тигром и почему-то шепотом, как будто готовили для крокодила вечеринку-сюрприз. Тигр сильно затряс головой, отметая самодеятельность. Двое других постояли еще немного со скорбными лицами, ни дать, ни взять праздник отменился из-за внезапных поминок, и затем стали пятиться.

Тигр остался. ЧИТАТЬ ПОЛНУЮ ВЕРСИЮ https://lit-era.com/book/desyat-tysyach-let-do-nashei-ery-1-b14929

Я глянула на него, на свою последнюю надежду, что отчасти было не совсем правдой. Своей последней надежной была я сама.

Все, что мне нужно было сделать, это разжать пальцы и прыгнуть. Прыгнуть! А потом бежать со всех ног. В Тигриные объятия, да.

Из огня да в полымя.

Первым решилась не я и не Тигр. Первым нашу молчаливую игру в гляделки прервал крокодил. Он дернулся.

Это было похоже на землетрясение в семь баллов. Еще миг назад я держалась за нарост на его чешуе, а потом он взял и исчез. Как обычно. Мои скрюченные пальцы теперь сжимали воздух. Ну, я и полетела вниз.

Не с высоты третьего этажа, но и не первого. Сердце взметнулось вверх, желудок следом за ним, вообще, во внутренностях произошли смятение и переполох, так что и не знаю, как они после нашли положенные от рождения места.

Дохлые медузы сработали как батут - и с тех пор я обожаю медуз! Я фанат этих склизких морских гадов. Если бы не они, мое путешествие окончилось бы, так и не успев начаться.

На медузах я еще раз подпрыгнула... и примерно на ту же высоту, с какой упала, как будто мало мне было полетов. Признаюсь, я прыгала там вверх и вниз какое-то время, не до конца соображая, что происходит и как остановить это безумие, и только затем уж, наконец, распласталась на земле, стараясь мимикрировать под останки медуз. Едва живая. Очумевшая от страха.

Так что когда крокодил задвигался, мне было совершенно все равно. Мир перед моими глазами по-прежнему дико скакал и двоился.

Тигр снова завопил. И опять не мне. Даже обидно, когда между тобой и рептилией, выбирают раз за разом не тебя.

На зов Тигра вернулись его товарищи, они выставили копья и окружили нас. Крокодилье недоумение при виде этих заточенных коряг явственно сверкнуло в янтарном глазе - "Меня? Вот этим?".

Оскорбленный Гена ринулся в атаку. Но сначала этой махине нужно было развернуться.

Над моей головой пронесся хвост, промелькнули песочного цвета чешуйки из подхвостья, каждая размером с две моих ладони. Ненадолго мир погрузился во тьму, а земля вздрогнула от его шагов. Лапы с чавкающим звуком грохотали вокруг, пока крокодил совершал разворот на месте. Меня только чудом не раздавило. Ведь я лежала там же, где упала.

И когда хвост исчез вне поля моего зрения, со мной случилось то же, что и с князем Болконским под небом Аустерлица. Я познала истину.

Я больше не была той, кем была в знакомом мне веке, спортсменкой или студенткой. Эти слова были пустым звуком здесь, а мои прежние достижения не имели никакого значения. Под этими ярко-синими просторами, немым свидетелем вымирания и зарождения новых видов на протяжении миллионов лет, я была ничтожно слабой, но, тем не менее, ценной, ведь именно я из миллиарда населявших Землю, очутилась здесь. Куда же ты занесло меня, Небо, и ради чего?

Я четко поняла, что всё происходящее это не сон и не галлюцинации. Что рычание доносится не из динамиков айпада, на котором смотрят очередную "Годзиллу". Что земля трясется не из-за квадрациклов, которые постоянно рассекают по пляжу, в опасной близости от загорающих.

Происходящее реально каждой секундой и каждым мгновением.

Но, пожалуйста, прекрасное далекое Небо, молила я синеву над головой, тебе ведь по силам сделать это сном. Пусть я буду расплачиваться сгоревшей кожей, потому что уснула ненароком и без панамки. Пусть отныне никого распития алкогольных напитков в одиночестве, обещаю. И мешать алкоголь с антидепрессантами тоже не буду. Вообще буду правильной и хорошей девочкой, идет? Только верни мир на круги своя, верни мне родителей, а им - меня, а то как они будут без меня? Они решат, что я так и не смирилась с гибелью Хлои и Питера, что утопилась с горя, когда найдут мой велосипед на пляже, и будут винить себя, Небо, только себя, что отправились в путешествие, потому что поздно было сдавать купленные заранее билеты. За что им это, Небо? Ведь после больницы они окружили меня заботой, какой я не знала со школы. Ведь это я виновата в гибели Питера и Хлои, только я, Небо, так за что же ты мстишь моим родителям?...

Неспешные кучевые облака не собирались отвечать. Они плыли своей дорогой, мол, прости, дорогая, наше дело маленькое - дождь да тень, обмывать да иссушать, а небесный промысел это не к нам, это к неведомому и тайному, что не дает ответов, как бы громко не выкрикивали вопросы. Но ты знай, у всего есть цель и всему найдется объяснение, когда придет время, а ты жди, надейся и живи.

Живи.

Рывком и совершенно грубо меня подняли на ноги.

Ничто не изменилось. Если кто мои стенания и услышал, то не посчитал нужным вернуться к прежним настройкам моей жизни. Я ретроград. Для меня такой жизненный кульбит возмутителен! Это выматывает, сбивает с толку, и совершенно нет сил снова бежать по медузиному болоту только в обратную сторону, откуда черт меня дернул примчаться на этот злополучный берег спящих динозавров.

Тот, кто держал меня за руку, не понимал моих слов, а все это я произносила вслух. Он тащил меня прочь, невзирая на мое сопротивление. А я сопротивлялась. Говорила, оставьте меня здесь, хватит, не хочу даже знать, что там у вас впереди, ведь если такое начало, то стоит ли ждать что-то хорошее дальше? Ну что там может быть? Только еще больше кровожадной фауны? Рабство и немытое тело? Да поговорите же кто-нибудь со мной!

Я спотыкалась, я зверски устала, но меня тащили прочь, не разбирая дороги, пока за моей спиной грохотало и ревело, как трактор на посевной, доисторическое чудовище, которого, как и меня, здесь быть не должно.

Но оно было.

Крокодил жил, спал и ел мне подобных и не только их под этим пронзительно-синим небом, которое, знай себе, гнало стада курчавых облаков и был этот облачный выпас всегда важнее, чем то, что веками происходило под ним на земле обетованной.

Но кто-то бежал впереди меня, тащил меня за собой и не считал нужным реагировать на мои слова. А скорей всего, просто не понимал их.

Бородатые, заросшие, суровые и, считай, без одежды. У них тяжелые мохнатые брови над глубоко посаженными темными глазами и нависающие надбровные дуги на выпирающей вперед лобной доле. Колтуны на сожженных солнцем волосах и словно вылитые из меди тела.

Их портреты я неоднократно видела в исторических книгах Питера. Это же, черт возьми, неандертальцы!

О, Небо, ты серьёзно?