Глава 3. Выход в самостоятельную жизнь

В Сибирском кадетском корпусе я закончил формирование себя. Я был в первой десятке учеников и по моему желанию был выпущен подпоручиком в Туркестан, в отдельный корпус пограничной стражи.

Я вел жизнь аскета, являясь примером в службе и поведении, занимаясь изучением фарси и местных обычаев. Чтобы вести такую жизнь, мне приходилось редко появляться в шумных офицерских компаниях и не заводить ни с кем приятельских отношений.

Мне приходилось напускать на себя холодность, чтобы волевым усилием скрыть мою пылкую натуру. Иногда в воле открывалась небольшая щелочка, и тогда моя натура становилась настолько светской, что все уже забывали о том, что еще совсем недавно она говорила, что черное это черное, а не серое, как уверяли все окружающие.

Последняя стычка с афганскими контрабандистами утвердила мой авторитет в офицерском собрании, а орден Святого равноапостольного князя Владимира четвертой степени с мечами и бантом на шаг продвинул меня в офицерской карьере.

Через три года уже поручиком я поступил в Николаевскую военную академию и по ее окончании вновь вернулся в корпус пограничной стражи помощником начальника штаба пограничного полка, расквартированного в губернском городе N.

Штабс-капитан с академическим значком был завидной партией. Полковые и губернские дамы томно вздыхали при встрече, находя меня похожим на Печорина или Чайльд-Гарольда, и искали поблизости Бэлу, которая могла бы меня увлечь.

А на прошлом литературном вечере в дворянском собрании произошел невероятный конфуз.

Свои произведения представили два молодых писателя и известная своим поэтическим даром сестра надворного советника Найденова – Наталья Петровна, считавшаяся первой красавицей в губернии, в чем ежедневно и ежечасно уверяли ее пылкие поклонники.

Стихи были нежные и посвящены сбежавшему любимому коту. Стихи очень простые, запомнить их невозможно, потому что каждый человек говорит почти такие же слова своему любимому котейке:

милый мой котик

белый пушистый животик

лапки пушистые мягкие

будишь меня по утрам

ласково жмешься к ногам

я по тебе так скучаю

где ты сейчас, я не знаю

жду тебя денно и нощно

снишься ты мне темной ночью

когти твои золотые

глазки твои голубые

жду тебя милого друга

твоя навсегда подруга

приходи так тебя жду

ночью одна я не сплю

Стихотворение читалось речитативом с нежным придыханием и получило бурные аплодисменты собравшихся ценителей искусства.

Дамы бальзаковского возраста утирали слезы крохотными батистовыми платочками, подозревая, что одним котяткой здесь дело не обошлось. Молодые девицы, не стесняясь, плакали крупными слезами. Офицеры гарнизона целовали поэтессе руки, а более ловкие ухитрялись поцеловать и податливые пальчики. Поэтические натуры наперебой говорили, что госпожа надворная советница встала в один ряд с Пушкиным и Байроном, совершив переворот в мировой поэзии.

По неизвестной причине все присутствующие на литературном вечере почти одновременно обратили внимание на то, что я не участвовал во всеобщем ликовании. Я задумчиво сидел на последнем стуле, опершись на эфес шашки руками и положив на них подбородок. Каким-то образом в губернию поступали золотые изделия и английская мануфактура. О золоте особых беспокойств не было. Чем больше золота войдет в государство, тем богатее оно становится, лишь бы это золото не вывозили без разрешения и без уплаты пошлин. Это забота таможни. Но мануфактура подрывала российское производство. И где-то группы контрабандистов проходят, минуя пограничные дозоры. Но где?

Заметив общее внимание к себе, я встал, отвесил общий поклон, негромко звякнув серебряными шпорами, повернулся и пошел к выходу.

– Господин капитан, а вам стихи не понравились? – кокетливо спросила Наталья Петровна.

– Мадам, это не стихи, а причитания по случаю кончины вашего кота, – довольно бестактно ответил я, жестоко ревнуя к окружающим ее молодым людям.

– Мой кот, слава Богу, не умер, он жив, здоров, только где-то гуляет, – парировала поэтесса.

– Что ж, у вас есть возможность выйти на улицу и позвать его, а если он не откликнется, то завести себе нового, – сказал я и вышел.

Загрузка...