Глава 7. «Гнилой угол»

– И как она мне поможет? – скрестив на груди руки спросила я, не особо веря в то, что сказали эти двое.

– Это уж мы не знаем. Поди, да спроси сама. Если она, конечно, согласится тебе помочь.

– А может не согласиться?

– Да черть её знает. У неё характер ого-го, – обиженно сказал козёл, и я поняла, что именно он испытал на себе эту сторону характера старухи.

– Так, а откуда вы знаете, что она может помочь?

– Верка сказала, – ответил хряк.

– Кто такая Верка?

– Собака. Живёт по соседству, у Фёдора.

– Да не у Фёдора, а у Богдана, – вмешался Боян.

– У Фёдора. У Богдана собаки отродясь не было. Он кур-то извел. Куда ему собаку.

– Вот Фёдор как раз и извел. А Верка у Богдана всю жизнь жила.

– У Федора, я тебе говорю! Она Богдана за ляжку так тяпнула, когда он мешок с зерном утащить хотел, что он теперь стороной её обходит. Хоть Верка и на привязи.

– Обходит-то обходит. Только не Богдан, а Фёдор!

– Вот черт упрямый! – сердито хрюкнул Борис. – И не знает, а говорит!

– Это я-то не знаю?! Да я побольше тебя знаю. Сам черт!

– Да? У кого из нас двоих рога есть, а? Съел?!

– А-ну, перестали! – шикнула я на них. – Как дети малые!

Две пары блестящих глаз разного размера виновато уставились на меня.

– Откуда вы узнали? Сами со двора не уходите. Верка на привязи. Как?!

– Она нам через Аську передала, – мотнул рылом свин.

В памяти тут же всплыл надоедливый звук «О-оу», мессенджера, которого постигло забвение лет десять тому назад. В моем мире. Но здесь всё иначе. И, хоть маловероятно было, что мы говорим об одном и том же, я всё-таки решила уточнить.

– Аська – это средство для быстрого обмена сообщениями?

– Ага.

– Работает от сети?

– Ага.

– И передаёт информацию конфиденциально, сразу адресату?

– Ну… Да.

– Ещё и звук у неё такой… надоедливый.

– Вот уж точно, – усмехнулись звери.

– Да быть не может, – удивилась я. То есть обуви с нормальной подошвой у них нет, дезодоранта, стирального порошка… А Аська есть. Несмотря на кажущуюся абсурдность этого предположения, внутри снова затеплилась надежда, что через давно забытый мессенджер я смогу связаться с внешним миром.

– Чего ж не может? Может, – хряк ощетинился, встряхнулся и крупная, синего цвета муха тут же взлетела вверх с его спины. – Вооот. Аська. Домашнее животное.

– Аааа, – протянула, снова чувствуя себя ужасно глупо. Размечталась, тоже мне, об интернете. – Вот какое у вас устройство…

– Жжжж, – прожужжал «мессенджер» и снова примостился на спине у хряка.

– И что же она вам передала? Аська ваша, Верка…

– Верка сказала, что Фёдор однажды кому-то сказал…

– Богдан, – поправил козёл.

– Завали! Так вот… Он сказал, что баба Нюра – баба не простая. И много чего знает.

– Вот только говорить не очень-то любит про это.

– И как быть? – спросила я, когда удивление и недоверие снова сменилось надеждой. – Задобрить чем?

– Нееее, – продребезжал Боян. – Только сильнее рассердишь. С пустыми руками идти надо и чистой душой. Только так. Чует бабка всё.

– Ладно… Попробую. Куда идти, говоришь?

– Ты сейчас собралась что ль?! Сдурела? – ворчал Борька. – Разбудишь бабку среди ночи, и будешь о помощи просить? Утром иди.

– Ясно… Спасибо… Что ли…

– Пожалуйста.

Оба отскочили снова в темный угол, стоило скрипнуть входной двери. Дарëна вышла на улицу с охапкой какой-то еды и, перекусив, мы обе завалились спать абсолютно без сил.

Утром я попросила Дашу проводит меня к старухе в Гнилой угол. Рыжуля распахнула глаза.

– Зачем тебе к ней?

– Понимаешь… Она может помочь мне вернуться домой.

– Она может хворь вылечить. Вареньем угостить. Но вернуть тебя домой…

– Даш, я все понимаю. Но я должна попробовать.

– Ладно. Давай сходим, – согласилась подруга. – Только кто ж тебе про неё такое рассказал?

Я запнулась. Мало с кем из местных жителей я общалась. Да и за ночь уж явно никто бы не успел передать мне столь важную информацию. Не считая, естественно, подлинных информаторов и их «средства связи». Поэтому решила молчать, как партизан.

– Да… Случайно услышала…

– Жееееньк, – с прищуром протянула Дарëна. – Темнишь…

– Ох, ну не могу я тебе сказать.

– Почему?

– Всё равно не поверишь.

– Откуда тебе знать, что не поверю?

– Оттуда, что никто бы не поверил. И ты не поверишь.

– А ты скажи, и узнаем.

Рассказывать не хотелось совершенно. Но, поскольку об упрямстве рыжули в деревне ходили легенды, шансов у меня не было никаких.

– Ладно. Только предупреждаю сразу. Это всё очень, очень странно.

– Кажется, это слово последние несколько дней я произношу излишне часто, – хихикнула девушка. – Говори.

– Так вышло, что… Когда я попала сюда, начала понимать… о чем говорят животные.

– Нуууу я тоже иногда понимаю, что они хотят…

– Нееет, понимать, значит слышать их речь. Слова, Дарëн, слова! Такие же, какие произносим мы с тобой.

– Да быть не может! – она выпучила глаза и смотрела на меня с недоверием.

– Да? – я язвительно прищурилась. – Тогда откуда я знаю, что это ты вчера на крыльце горшок разбила, а не братья? Никто же не видел?

– Никто… Борька только, да Боян…

– И Аська. Но это уже не так важно. Так что? Теперь отведёшь к старухе?

Дарëна сидела не шевелясь, укладывала в голове сказанное мною.

– Эй, Земля! Приём! – пощёлкала пальцами перед её лицом.

– А? Да, да… Идём.

Большую часть пути шли молча. Потом Даша ещё немного порасспрашивала меня о том даре, который проснулся в этом месте, но отвечать на её вопросы сейчас я не могла. Не отводя глаз, я смотрела на черную тучу, которая нависла ровно над тем местом, куда мы направлялись. Насыщенный влагой газ клубился, становясь темнее, и почти не сдвигался с места. Странно, что за все дни, проведённые в Нюркином лугу, я впервые заметила это природное явление.

Подойдя ближе, чуть замедлилась в нерешительности. Что, если эта парочка ошиблась? Что, если эта самая баба Нюра никакая не особенная, а самая обыкновенная бабка? Ещё, чего доброго, примет за безумную. Или вилами ткнет. Как я поняла, она вполне на это способна.

– Поздно дрейфить, Женëк, – поддерживала я саму себя. – А вдруг это – шанс.

Дом бабы Нюры я узнала издалека. Покосившаяся на один бок избушка, которая не падала, наверно, только из-за массивной печной трубы. Потемневшие брёвна кое-где покрылись тёмно-зелёным мхом. Только свежепостроенное крыльцо не вписывалось в этот памятник старины.

Что удивительно, вокруг дома росли фантастической красоты цветы, самых разных сортов и оттенков. Даже в Ботаническом саду и на агровыставках я не видела ничего подобного. Такой контраст вводил в ступор.

– Чего явились? – спросил скрипучий голос.

Следом за голосом из за раскидистого куста с белыми соцветиями к нам вышла хозяйка. Худая, сгорбленная старуха с острыми чертами лица и впалыми щеками. На ней было платье бурого цвета из грубого льна и такого же цвета платок, частично покрывающий серо-стальные волосы. Она сверкнула своими ярко-зелёными глазами, перевела взгляд с Дарëны на меня.

– Ну? Язык проглотили?

Даша будто и правда лишилась речи. Встала, как вкопанная, и молча смотрела на бабку. Я, вдохнув поглубже для храбрости, шагнула ближе.

– Простите… Мне сказали, что вы можете помочь…

Баба Нюра, не ответив, подняла небольшое ведёрко, наклонилась и вылила его содержимое под куст с белыми цветами, усыпанный ещё не высохшими капельками утренней росы.

– Мне надо уехать из деревни. Но я не знаю, как это сделать. Пробовала пробраться через заросли, но не вышло. Может, вы знаете, что может помочь?

– Люпины.

– Люпины? – удивилась я. – Мне нужно их сорвать? Посадить? Или…?

– Люпины мне не топчи. Или ты слепая? Не видишь, куда наступаешь?

Я опустила глаза и отшатнулась, поняв, что стою почти на клумбе.

– Извините… Так… Вы мне поможете? Поможете уехать отсюда?

– Отсюда не уехать. Сама ж, поди, всё знаешь.

– Должен же быть способ…

– Может и должен. Да только нет его, – равнодушно ответила старуха, оборвав последние ниточки, за которые я цеплялась.

К глазам снова подступали слезы. Я беззвучно сотрясалась, давя их в себе и не позволяя разреветься.

– Ну как же… Ведь я же… Я должна вернуться…

Бабка вдруг вскинула голову, с прищуром посмотрела на меня и подошла, не сводя глаз с моего лица. Подойдя вплотную, нагнулась, и зрачки её расширились, почти полностью поглотив зеленую радужку.

– Иди-ка ты, Дарëна, домой. А подружка твоя позже придёт.

Даша переступила с ноги на ногу, а Нюра сказала строже:

– Иди, говорю. Не трону я твою Женьку.

Как только девушка покинула двор, старуха махнула мне рукой.

– Зайди в избу. Чую, разговор у нас будет долгий.

Внутри зашевелилась тревога. Сердце отбивало в груди сумасшедший ритм, но противиться женщине я не посмела.

– Садись, – скомандовала она и указала мне костлявым пальцем на лавку у стола.

Я села. Она поставила передо мной чашку с каким-то мутным напитком и, видя мою нерешительность, с раздражением буркнула:

– Не бойся, не отрава. Пей.

Напиток, который внешне напоминал скорее воду из лужи, на вкус был приятным, похожим на кофе. Нюра уселась напротив меня и сказала хмуро:

– Ты не местная.

– Да… Я не из вашей деревни.

– Не из нашей. И не из нашего мира. В твоём дома каменные, высокие, и железные телеги на четырёх колёсах сами ездят, – выждав паузу, продолжила: – Как сюда попала, знаешь?

– Только предполагаю…

Я рассказала ей всё, как на духу. Про печатную машинку, удар головой о стол и чудесное перемещение во двор Дарëны. Рассказала о своём даре слышать и понимать животных. Старуха слушала мои слова так, будто ничего необычного в них не было. Когда я закончила, она спокойно кивнула.

– Стало быть, ты не хотела сюда попасть?

– Нет. Конечно, нет.

– Дай сюда, – она забрала у меня из рук пустую чашку и принялась рассматривать узоры на дне, нарисованные чем-то вроде кофейной гущи. Нахмурилась сильнее. Наклонилась, всмотрелась пристальнее и вздрогнула. Впервые за недолгое знакомство я разглядела на её лице испуг.

– Домой тебе надо, милая. И поскорее.

Бабка поднялась на ноги, открыла сундук в углу, из него вытащила сундучок поменьше и, откинув крышку, достала оттуда мешочек.

– Что? Что вы увидели? – спросила я еле слышно. Стук моего перепуганного сердца сейчас и то звучал громче.

– Гибель. Смерть страшную, кровавую. Уходи, пока не поздно.

Успокоила, называется. Так себе психолог, я вам скажу.

– Я… Умру?

Она ещё порылась в своей сокровищнице, достала из неё свёрток. Подошла ко мне, сунула мне всё это в дрожащие руки и сказала твёрдо:

– Коли сделаешь так, как я скажу, вернёшься домой целой и невредимой. А если нет…

– Я всё сделаю! Всё-всё!

– Это, – она подняла свёрток. – Карта. По ней дойдешь до Зелёного холма. Там живёт колдун, Добромир. Скажешь, что от меня, карту покажешь, а уж он тебя домой переправит.

– А вы не можете?

– Чтобы такие дела совершать, трава нужна особая. Здесь такая не растет. Это, – потрепала пальцами мешочек перед моим лицом. – Чтобы через лес пройти. Насыпь семян на ладошку, бросай себе под ноги и иди. Лес сам перед тобою расступится. Где мельница, знаешь?

– Знаю.

– Ночью, перед рассветом туда придёшь, к самому лесу, и всё сделаешь. Да смотри, до первых петухов успей. Не успеешь, останешься здесь – один у меня такой мешочек остался. Тогда и сама погибнешь и других за собой потянешь. Бойня будет страшная, кровавая. А ты в самом центре её окажешься.

– Мамочки… – тихо шепнула я, неживая.

– Да смотри, никому ни слова. С собой никого не бери и о том, что сказала тебе, молчи. Иначе всех погубишь.

– Х-хорошо. Я поняла.

– Ступай, милая.

Я поднялась из-за стола, переставляла одну за одной ватные ноги и продвигалась к выходу.

– Подожди, – остановила меня Нюра, выудила из сундучка бутылëк и протянула мне. – Вот ещё, держи. На всякий случай. Снадобье специальное. Любому язык развяжет. Две капли добавь в напиток и спрашивай. Только не переборщи, а-то всякое может случиться.

– Спасибо вам.

Старуха долго смотрела мне вслед, пока за изгибом дороги не скрылся её дом и двор с цветами. Прийти в себя не получалось очень долго. Я шла по дороге, крепко сжимая в руках данные мне бабой Нюрой вещи, и пыталась переварить всё, что услышала. Мне было страшно. Очень. Так, что зубы сводило.

Но самое главное, что теперь у меня в руках был ключ к спасению. Осталось только выполнить всё безукоризненно. И молчать. Пусть Дарëна хоть пытает меня, ни слова не скажу. Ради её же блага. Блага её семьи, всей деревни и моего собственного. В тёмном туннеле, по которому я пробиралась все эти дни, наконец, забрезжил лучик света.

– Я выберусь. Вернусь домой. Должна вернуться.

Расправив плечи, я твёрже зашагала вперёд. Должна вернуться. И вернусь. Во что бы то ни стало.

Загрузка...