День, когда умерли драконы

Глава 12

Саим старался не отходить от Нары. Он не сомневался, что она справится: до них добирались единицы, обычные драконьи всадники, ускользнувшие от ловушек Ракима, и силы девушки было достаточно, чтобы избавиться от них. Проблема была в другом — он не был уверен, что Нара спасется, когда у нее будет такой шанс.

Они давно уже не разговаривали о смерти, Нара держала себя в руках гораздо лучше, чем раньше. И все же он подозревал, что со своей искусственной жизнью она так и не смирилась. Нара оставалась в этом мире ради отца, а еще потому, что умереть ей было не так просто. Саим не знал, что она будет делать, если у нее появится шанс.

Пока они оба не спешили покидать поместье. Они помогли забрать отсюда артефакты — все, что были готовы. Теперь Мар Кассандра и лорд Ирмеон уводили оставшихся людей, а они направились помочь магу.

Поместье тонуло в огне и дыме. Небо то и дело рассекали молнии, бившие в землю, хотя грозы и близко не было, воздух дрожал от криков людей и воя животных. И все это наверняка выглядело ужасно со стороны, но Саим поймал себя на горькой мысли о том, что для него это стало привычным. Он не первый раз сталкивался с хаосом, порожденным чудовищами, и не знал, когда это закончится.

— Нужно найти отца! — крикнула Нара, стараясь перекрыть окружавший их шум.

Саим не стал отвечать, просто кивнул, и она это видела. Людей в поместье почти не осталось, а вот маг был окружен воинами Таниса со всех сторон, он наверняка устал. Им нужно было помочь ему, пока не поздно.

А для этого его требовалось найти, что тоже оказалось непросто. Первое время Саим еще пытался разглядеть что-то сквозь дым, потом сдался. Он следовал за Нарой, полагаясь на ее умение чувствовать энергию.

Солдаты противника замечали их, пытались остановить… Нет, не остановить даже, уничтожить. Они направляли ящеров, еще подчинявшихся им, и думали, что этого будет достаточно. Саим не боялся их, он уже убивал таких существ — и он не медлил, если под лезвием его меча оказывались воины.

Он был не рад тому, что делал. Совсем недавно он сам был одним из них, он верил в свои клятвы и выполнял приказы, не задумываясь о том, насколько они правильны. Но то время миновало, и прошлое уже не могло остановить его. Саим не сомневался ни в чем потому, что сражался не ради себя. В такие минуты он думал о тех, кого должен защитить, начиная с Нары, ведь она была прямо перед ним. А девушка и вовсе не задумывалась о том, кто сражается с ней. Ее искусственное тело убивало любого противника, потому что для этого оно и было создано. Казалось, Нара вообще не смотрела на тех, кто погибал перед ней. Она, щурясь от яркого света, всматривалась в огонь, стараясь найти отца.

И они увидели его… за секунду до того, как стало слишком поздно. Они стояли возле дома и сквозь завесу огня беспомощно наблюдали, как девушка, покрытая светлой чешуей, перерезает ему горло. Все произошло настолько быстро, что они не успели вмешаться, не успели предупредить его.

Даже Саиму было тяжело, а что чувствовала Нара — он и сказать не брался. На мгновение она застыла на месте, пораженная, а потом рванулась вперед, в огонь.

— Папа!

Саиму лишь чудом удалось перехватить ее, оттаскивая назад. Он знал, что она сильна, во время их первого столкновения она застала его врасплох. Могущество, скрытое в ее тонком теле, поразило бы кого угодно.

Но с тех пор прошло много времени, он тоже не прекращал тренировки. Саим много думал о том, как ее удержать: как нужно схватить ее, как контролировать ее ярость. Он готовился к новой попытке самоубийства с ее стороны, хотел обездвижить ее, чтобы помочь. Сейчас это спасало их обоих.

Нара не сдалась без боя, об этом и мечтать не следовало. Она рвалась из его рук, и, хотя Саим был в два раза больше ее, у него не осталось сомнений, что она все равно намного сильнее. Однако пока у него получалось сдерживать ее, перехватив ее за шею и заломив ей руки за спину. Ему помогало и то, что Нара сейчас не думала о нем. Она смотрела только на тело отца, медленно завалившееся на землю, и старалась освободиться скорее инстинктивно.

Но даже так он мог лишь удержать ее на месте. Как бы он ни старался, у него не получалось отвести ее в дом.

— Пусти меня! — потребовала Нара. — Папа… я должна быть с ним! Убери руки или я убью тебя!

— Потом убьешь, — пообещал Саим. — Сначала нам нужно выбраться!

— Я не хочу выбираться! Ты уходи, а я должна остаться с отцом! Пусти же!

Ее крики привлекли внимание — светловолосая девушка повернулась к ним. Ее нечеловечески красивое лицо не выражало ни тени сочувствия или раскаяния. Но и радости на нем не было, убийство Ракима она не считала таким уж большим достижением. Похоже, отчаянная борьба его дочери забавляла ее куда больше.

Саим не сомневался, что перед ним одна из троицы, о которой говорил Наргис. Но теперь она была совсем не похожа на маленькую девочку. За огненной стеной стояла женщина, молодая, но уже зрелая и опасная. А значит, ее сила возросла с тех пор, как она разрушила деревню.

Она никуда не спешила, потому что видела: ее добыча не собирается убегать. Медленно, издеваясь, она поднесла к лицу руку и ловко, как кошка, слизнула кровь с окрашенных в алый пальцев. Это взбесило Нару, она бросилась вперед с новой силой, и Саиму пришлось повалить их обоих на землю, чтобы удержать ее.

— Ты подыгрываешь ей! — предупредил он. — Нам нужно уйти, если ты хочешь отомстить!

— Я отомщу сейчас!

— Ты что, не видишь? Она этого и добивается, она управляет тобой!

— Отпусти меня и уходи сам! Я останусь здесь, а ты, если хочешь мстить, мсти за меня!

Он не мог уйти с ней — и не мог уйти без нее. Саим и сам до конца не понимал, почему, но он был просто не в силах принять ее желание смерти.

Еще чуть-чуть, и все закончилось бы для них обоих. Девица медленно и расслабленно двинулась к ним, она словно прогуливалась по пылающему двору. Если она обладала способностями чудовища, то наверняка уже оценила их силу, знала, что их убийством ослабит союзников Кирина. Она это понимала, Нара — нет.

Они не выжили бы без помощи со стороны, однако эта помощь пришла. Огонь, разделявший их, неожиданно принял форму и обрел плоть. Всего пара секунд, и огненный пес, огромный, как боевой конь, бросился на девушку. Раньше Саим не понял бы, что произошло, но теперь он видел достаточно, чтобы узнать магию Мар Кассандры.

Вряд ли чудовище, созданное из чистой энергии пламени, могло убить дочь Таниса. Однако пока оно задерживало ее, и довольно успешно: как бы девица ни старалась, она не могла добраться до своих жертв, противник отбрасывал ее назад огненными лапами.

Мар Кассандра скользнула к ним, уставшая до дрожи, испачканная золой, но в остальном — невредимая.

— Да отпустите же меня! — крикнула Нара. — Я все равно не буду жить, зачем это?!

— Раким мертв, — сказал Саим, не сводя глаз с чародейки.

— Я знаю, — кивнула та. — Я почувствовала момент, когда он умер. Нам нужно выбираться.

— В поместье еще остались люди…

— Они в панике, попрятались по углам, у нас нет времени разыскивать всех. Я увезла отсюда всех, кого могла. Моих сил хватит лишь на то, чтобы открыть путь еще один раз, и мы должны быть там.

— Без меня! — Нара вновь дернулась, едва не выбив Саиму плечо.

Колдунья тяжело вздохнула и положила руку ей на голову. В тот же миг веки девушки сомкнулись, и она безжизненно замерла на земле. Саим не мог сказать, мертва она или нет — в ее теле давно уже не было ни дыхания, ни биения сердца.

— Что с ней? — забеспокоился он.

— То, что нужно для ее спасения. Уходим!

Теперь, когда Нара не сопротивлялась, нести ее оказалось несложно, хотя ее тело, укрепленное металлом, все равно весило намного больше, чем обычная человеческая девушка. Мар Кассандра указывала путь, а Саим просто шел за ней, как недавно шел за Нарой. Он не считал себя слабым из-за этого, он давно уже оказался в мире колдовских игр, где обычному воину просто так не выжить.

Через пылающий дом они прошли в мастерскую лорда Ирмеона. Здесь было спокойней, однако это затишье не позволяло забыть о хаосе, что остался снаружи. Крики и рычание долетали даже сюда.

— Держи ее крепко, — велела Мар Кассандра. — И не отпускай, что бы ни случилось.

— Я могу вам помочь?

— Мне — нет, но ей и себе — да. Думай об этом.

Повинуясь движению ее руки, двери, ведущие в мастерскую, закрылись. Это давало им время, но немного, очень скоро Саим услышал удары с той стороны. Ему хотелось поторопить колдунью, указать на опасность, и все же он молчал. Она и сама прекрасно все понимала.

Мар Кассандра сплела пальцы в жесте, который напоминал застывшую в воздухе руну, прикрыла глаза и быстро, монотонно зашептала что-то. Саим не надеялся понять, не слушал ее. Он думал о девушке, которую держал в руках — и о том, сможет ли она его простить.

Он еще плохо разбирался в магии и ожидал, что колдовство будет нарастать вокруг них постепенно. Разлом в пространстве, через который они переправляли артефакты, напоминал распахнутые ворота, и сейчас он ждал чего-то подобного. Но нет, сама колдунья путешествовала иначе.

Вспышка вокруг них была быстрой и ослепительно белой. Саиму даже показалось, что в них попала одна из тех молний, которые он видел в небе, и сейчас все будет кончено… А когда он все же рискнул открыть глаза, оказалось, что все действительно закончилось, но не так, как он предполагал.

После удушающего жара в поместье, прохлада мирного леса напоминала свежий глоток воды. Природа здесь была тихой и спокойной, люди — нет. Те, кого только что спасли из кошмара, плакали, прижимаясь друг к другу, задавали вопросы, на которые ни у кого не было ответов.

Еще этим утром они были уверены в своей безопасности. Они, конечно, знали о том, что происходит в империи. Но они всегда держались от этого в стороне, они верили, что их господин сможет их защитить. А он сейчас стоял здесь, такой же потерянный, как все остальные.

И дело не только в них и в этом поместье. Так будет всегда, в любом уголке страны, куда дотянется Танис. Покой относителен и иллюзорен. Это чудовище только что доказало им, что для возвращения хаоса и смерти достаточно одного лишь его желания.

Заметив их, лорд Ирмеон поспешил подойти ближе.

— Где Раким? — спросил он, переводя тревожный взгляд с Мар Кассандры на Саима и обратно. — Он что, решил перенестись сюда сам, увести их в сторону? Но зачем, они ведь не знают, где мы!

— Раким не смог бы никуда перенестись, — тихо ответила колдунья. — Его природная сила на такое не способна, а подходящих артефактов у него не было.

— Вы хотите сказать, что его взяли в плен?! — ужаснулся лорд Ирмеон.

— Я хочу сказать, что он мертв. Мне очень жаль.

Ей и правда было жаль, Саим чувствовал это. Мар Кассандра не была одной из них, она, много лет прожившая в одиночестве, не спешила никого пускать в свой мир. Однако она все равно была живым человеком и не могла оставаться равнодушной к смерти того, кого знала.

— А что с ней? — напомнил Саим, кивая на Нару. — Вы разбудите ее?

— Разбужу, но прежде ты должен кое-что знать… — Мар Кассандра отвела взгляд. — Тебе нужно с ней попрощаться. Я позволила тебе взять ее с собой только потому, что объяснять тебе правду там, посреди огня, было опасно. Ты мог понять меня неправильно и тоже погибнуть. Увести тебя вместе с ней было проще. Но для самой Нары лучше было остаться там, рядом с отцом.

Саим ушам своим поверить не мог. После того, как они сегодня потеряли десятки людей и сильного чародея, Мар Кассандра могла говорить о таком?!

— Это потому что она не человек?

— Она человек, просто искусственный, — поправила колдунья. — И да, поэтому, но ты все равно не понимаешь, что происходит.

— Так объясните мне!

Он старался подавить гнев, знал, что ярость ничему не поможет. Но сделать это было непросто.

— Я и пытаюсь объяснить, — вздохнула Мар Кассандра. — Нара умерла несколько лет назад, ты знаешь об этом. К жизни ее вернули только любовь и воля Ракима. Но теперь его нет, он сам отправился на ту сторону. Как думаешь, что станет с ней?

Вопреки всем предупреждениям, он ожидал немедленных перемен. Вернее, надеялся на них, хоть и понимал, насколько это наивно. Но нет, когда он очнулся, то по-прежнему был собой — Кирин почти ничего не запомнил из того, что увидел во сне.

Он пришел в себя не в колдовском круге, а в доме Аналейры. Ведьма не хотела, чтобы они были снаружи слишком долго, и велела Сальтару перенести его. А он при этом не проснулся! Кирин давно уже не спал крепко, с тех пор, как началась эта война. Значит, магия подействовала хотя бы частично.

— Что-то у нас получилось, — признала Аналейра. — Я чувствую энергию в тебе… Не помню, когда я последний раз видела ее в ком-то другом! Не считая Тьернана, конечно. Даже если бы я не знала, кто ты, теперь я смогла бы опознать в тебе дракона из нашего клана.

— Приятно, конечно, но я бы не отказался от контроля над этой энергией, — вздохнул Кирин. — Я-то ее не чувствую!

— Нельзя овладеть такой силой по первому желанию. Твоя врожденная память будет пробуждаться постепенно, день за днем, неделя за неделей. Конечно, было бы хорошо, если бы ты жил здесь. Тогда я точно смогла бы тебя обучить, как обучала Таниса.

— Я бы и сам не отказался, но вы же знаете, что это невозможно.

Их визит в Мертвые земли и без того затянулся, Кирин боялся даже думать о том, что происходило во внешнем мире. Танис хоть и не знал про Иссу, но наверняка сообразил, что у беглого принца есть могущественный союзник. А значит, он готовился к встрече с другим чудовищем, и неизвестно, какое оружие он выбрал.

Им нужно было возвращаться, снова втроем, но уже в другом составе. И Кирин, и Сальтар старались перенести это достойно, хотя снова терять друг друга было больно. Утешения, что это лишь на время, слабо помогали. Неизвестно, удастся ли одолеть Таниса, что будет дальше… Но Кирину нужно было хотя бы попытаться.

Поэтому сейчас Исса копалась в комнате с магическими артефактами, выбирая, что бы им взять с собой, Сальтар давал последние указания Реосу. Кирин воспользовался этим затишьем, чтобы поговорить с Аналейрой наедине.

— Без обучения, есть ли у меня хоть какой-то шанс использовать эту силу? — спросил он.

— Конечно. Наша сила — это не заклинания, смеси и артефакты. Она скрыта в нас и дана нам природой.

— А если попроще?

— Если попроще, то она может проснуться в любой момент и проявить себя как угодно, — сдержанно улыбнулась Аналейра. — Но это всегда будет на благо тебе. Твои способности против тебя не обернутся.

— Вы ведь рады, что Сальтар остается здесь?

— Отчасти. Я понимаю, что ему лучше было бы пойти с тобой, вы делаете друг друга сильнее. Но раз это невозможно, мне приятно, что мое одиночество нарушено, хотя бы ненадолго.

— Надеюсь, что ненадолго!

Он так и не научился воспринимать ее как свою родственницу, и той связи, о которой она говорила, Кирин не чувствовал. Но когда она обняла его последний раз перед уходом, он понял, что ему действительно жаль ее.

— Мы ошиблись, — прошептала она ему на ухо. — Весь наш клан. Наше самоуверенное решение очистить мир от чудовищ нарушило баланс и покалечило природу. То, что это проявилось не сразу, лишь подчеркивает угрозу. Тьернан — первый вестник беды. Пока круг ненависти не будет разорван, такие, как он, могут появиться в любой момент.

— Если бы я еще знал, как разорвать этот круг! — горько усмехнулся Кирин.

— Этого никто не знает, и обучение тут не поможет. Но я верю, что судьба сама выбрала тебя, чтобы ты исправил ошибки нашей семьи.

— Сомнительная честь!

— И все же ты справишься. Я верю в это.

Они уходили из дома ведьмы вчетвером: Сальтар вызвался сопровождать их до границы. Уговорить его остаться было невозможно, и был лишь один способ остановить его: запереть здесь. Однако Кирин понимал, что это будет слишком жестоко. Он на месте брата поступил бы точно так же. То, что возвращаться придется в одиночестве, Сальтара не пугало, он думал лишь о том, что произойдет с ними.

Аналейра пойти к границе не смогла.

— Мою энергию Тьернан почувствует быстрее, чем вашу, — пояснила она. — Он слишком хорошо знает меня. Если я пойду с вами, то лишь привлеку его.

— Не оправдывайся, ведьма, — хмыкнула Исса. — Мы обе знаем, что ты уже нам ничего не дашь. Ты сама признала, что судьба твоего потомка теперь в моих руках, вот и смирись с этим.

Кирин не позволил себе обмануться ее словами, он знал, что эти двое не ссорятся. Просто… такое, видно, выражение любви у чудовищ.

Они ушли утром, а ведьма стояла на пороге опустевшего дома и наблюдала за ними. Она хорошо скрывала свою печаль, научилась за пять сотен лет, и все равно Кирин чувствовал ее боль. Видно, какие-то новые способности у него все же появились.

В их маленьком отряде Реос постоянно шел впереди, и даже так ему приходилось сдерживаться. Он наслаждался скоростью, которую дарило ему новое тело, ему хотелось бежать вперед, однако он понимал, что в Мертвых землях это слишком опасно. Перед уходом Аналейра сделала ему последний подарок: она превратила кожу единорога, оставшуюся на его старом теле, в черные доспехи, вплотную прилегающие к его телу, и мягкие сапоги. В такой одежде ему было удобнее всего бегать: она не рвалась от скорости, как обычная ткань. В будущем, на этих доспехах можно было закрепить оружие, которым Реос пока едва владел, несмотря на все попытки Сальтара обучить его.

Следом за ним двигались братья. Кирин понимал, что их время утекает, скоро им снова придется расстаться, но не мог поверить в это. Правильные слова, которые он так искал, не приходили на ум, и он злился на себя за это.

Исса шагала последней, ее это не тяготило. Она давала им необходимое уединение, а заодно и прикрывала от хищников, которые могли бы напасть сзади. В доме Аналейры она набрала не только артефактов, но и одежды, которой в империи не было. Сейчас, собираясь в путь, она выбрала рубашку с длинными рукавами и брюки, обрезанные настолько коротко, что они оставляли открытыми почти все ее ноги. Исса заявила, что ей так удобней, и отказывалась прислушиваться к доводам рассудка. Да Кирин и не настаивал: когда они вернутся в империю, им все равно придется скрываться, и далеко не из-за ее одежды.

— Я не рад тому, что всю ответственность приходится перекладывать на тебя, — тихо сказал Сальтар.

— Ты так говоришь, будто эта ответственность изначально вся была твоей, а я так — рядом постоять пришел.

— А разве нет?

— Нет, — уверенно возразил Кирин. — То, как растили третьих сыновей, было ошибкой. Никто не имел права защищать меня от ответственности и моих обязанностей.

— Думаешь, это и хотела сказать нам судьба? Тогда способ она выбрала не лучший!

— Я не знаю, что она хотела сказать, но ты прав: лучше бы она промолчала.

В этот миг Кирин был не совсем честен, он лишь говорил то, что показалось бы правильным Сальтару. На самом деле, он предпочитал не думать о мире, где все это не случилось бы… Да, тогда тысячи людей, его родители и старший брат остались бы живы. Но он не встретил бы Иссу и всю жизнь прожил бы декоративной птицей во дворце — пока она оставалась бы заточенной в камне.

Ему, возможному императору, печально было признавать, что собственное счастье значит для него больше, чем счастье страны. Поэтому он просто отстранялся от таких вопросов. Что случилось, то случилось, изменить судьбу уже нельзя.

Их путь через Мертвые земли был спокойным, но это не удивляло. Они потратили немало времени, выбирая маршрут. Аналейра, хорошо знавшая долину, указала им места, от которых лучше держаться подальше. С приходом Тьернана крупных хищников стало гораздо меньше, и угадать, где они скрываются, было несложно.

Поведение самого дракона было не таким предсказуемым, но он чаще всего оставался в небе. Поэтому они постоянно держались под кронами деревьев, чтобы укрыться от его взгляда.

Им должно было повезти — единственный раз за все время. Для них это было не просто путешествие, это было прощание. Хотя бы оно могло пройти мирно для всех!

Кирин верил в это, пока не почувствовал укол тревоги. Странным было даже не это, а то, что тревога не зародилась в его душе, а пришла извне. Он словно почувствовал чужие эмоции; раньше такого с ним не случалось. И ведь не было уже клейма, способного передать ему мысли Иссы!

Но клеймо больше не было им нужно. Обернувшись к девушке, Кирин понял, что не ошибся. Исса, до этого уверенно шедшая за ними, замерла на месте. В ее змеиных глазах, обычно спокойных и насмешливых, разгорался ужас, к которому она не привыкла — и который могло вызвать только одно существо.

Словно в подтверждение его догадки, Исса еле слышно прошептала:

— Он приближается!

Если очень постараться, можно было убедить себя, что жизнь идет своим чередом — так, как он мечтал. Отъезд Таниса способствовал этому.

Половина императорского дворца и весь двор по приказу Камита были очищены от чудовищ. Ящеры оставались за оградой, а те твари, которыми Танис наполнил коридоры, теперь были надежно заперты в дальнем крыле. Это принесло хоть какое-то спокойствие — и новому императору, и его слугам, и тем несчастным пленницам, которых советник обошел своим вниманием. По крайней мере, пока. Никто не знал, что с ними будет дальше.

Камит научил себя не думать об этом. Это было несправедливо по отношению к его подданным и солдатам, верившим ему, а иначе он не мог. Какой смысл сражаться против чудовища, которое заведомо непобедимо? Которое он сам призвал! Если он не мог преодолеть страдания, Камит предпочел отстраниться от них.

Он прогуливался по цветущему саду с женщиной, значившей для него больше, чем вся империя. Повреждения, полученные садом при нападении, были устранены, в воздухе больше не пахло кровью. Ради таких моментов и стоило лишь!

Но так считал только он. Его спутница старалась улыбаться, чтобы он не задавал лишних вопросов, однако ее взгляд все равно оставался печальным.

— Что тебя беспокоит? — не выдержал Камит.

— Все в порядке!

— Не ври мне. Хотя то, что ты врешь, и есть ответ. Ты снова думаешь о нем?

— Не просто думаю, — признала она. — Мне кажется, я его чувствую. Он приближается.

Император лишь гневно хмыкнул, говорить с ней было бесполезно. Сколько бы он ни объяснял ей правду, эта женщина просто отказывалась его слушать! Она словно нарочно снова и снова возвращалась к памяти о тех, кто виновен в этой бойне. Дни без Таниса стали редкостью, так почему бы не насладиться ими?

Но оказалось, что ее предчувствие было верным. Уже к полудню солдаты доложили Камиту, что советник и его свита возвращаются во дворец. В этом не было ничего удивительного, прошло много дней с их отъезда, и все равно император был не рад.

Впрочем, свое недовольство он скрыл. Он встречал караван на балконе, выходящем во двор — там, где совсем недавно приветствовал гостей император Жен.

Это и правда был караван: отряд Таниса, покидавший столицу, был в два раза меньше. Теперь к нему примкнули не только всадники, но и закрытые фургоны. Камит не мог разглядеть, что там находится, но слышал человеческие голоса.

Ничего хорошего от его советника ждать не следовало.

Сам Танис вернулся в добром здравии, он казался вполне довольным. Его выродки тоже были с ним — подросшие и окрепшие так, как человеческие дети просто не могли бы. Но император давно не ждал от них ничего человеческого.

Они не видели в Камите правителя, смотрели на него с тем же презрением, что и на остальных людей, и выполнять его приказы точно не стали бы. А худший из них, тот, которого Камит ненавидел больше всего, еще и насмехался. По крайней мере, так казалось императору. Этот мальчишка словно знал всю правду о своей истинной власти… Мерзкое существо, недостойное жизни. Как, впрочем, и его отец.

Заметив, что Камит наблюдает за ним с балкона, Танис и бровью не повел. Он без предупреждения сорвался с места: оттолкнулся ногами от земли и взлетел на высоту, которая людям и не снилась. Он мягко и грациозно опустился на перилла балкона, прямо перед правителем. Солдаты, наблюдавшие за ним, были шокированы, его дети смеялись, Камит остался спокоен. Он давно уже понимал: чудовище, которое он привел сюда, по силе сравнимо с божеством. Все, что оно делает, естественно для него, и не нужно удивляться этому.

— Не похоже, что вы рады меня видеть, Ваше Высочество, — смиренно поклонился ему Танис.

— Рад не меньше, чем обычно.

— Но и не больше.

Камит не стал отрицать, его советник слишком хорошо чувствовал ложь. Вместо этого император спросил:

— Как прошло путешествие?

— Хорошо. Проблем у нас стало гораздо меньше.

— Червей больше нет?

— В каждой провинции исчезли свои черви, — усмехнулся Танис. — В Дорите — те, что пожирали людей. В Норите — те, что готовили заговор против нового правителя.

Здесь уже Камит не смог сдержать удивление.

— Ты хочешь сказать, что избавился ото всех мятежников?

— От самых опасных из них. Остальные в ближайшее время не смогут навредить нам, а потом будет слишком поздно.

Кто бы ни скрывался в фургонах, которые привез с собой Танис, он хотел наружу. Фургоны раскачивались, и это пугало лошадей; плач нарастал. Норфосу пришлось зарычать, чтобы снова наступила тишина.

Видно, те, кто находился внутри, уже знали, на что способны дети Таниса.

— Что это? — Камит указал на фургоны.

— Очень ценный груз.

— Там люди!

— Не совсем, — загадочно ответил Танис. — Но близко. Нам понадобится темница, Ваше Величество, и большая. Ненадолго, так что строить ничего не нужно. Я думаю задействовать центральный храм Рены, все равно от него нет никакого толку.

Камиту пришлось глубоко вздохнуть, чтобы взять себя в руки. Открытое пренебрежение Таниса раздражало его все больше.

— Послушай… Мы оба знаем, что я не смогу помешать тебе, что бы ты ни задумал. Но ты хотя бы можешь сказать мне, к чему готовиться?

— К победе, — скромно ответил Танис. — К тому, что я вам обещал.

— Только чья это будет победа? Дело не во мне… и никогда не было во мне. Если бы я не согласился помогать тебе, ты бы просто убил меня и нашел другую игрушку, призванную стать символом твоей воли.

— Вы что-то путаете, Ваше Величество, — холодно возразил советник. — Это я вам помогаю, а не вы мне. Вы — господин здесь, а я — ваш смиренный раб. Пусть все так и останется.

— Да? И если я, как господин, прикажу тебе отпустить людей из фургонов?

— Я буду вынужден вам отказать, — пожал плечами Танис. — Моя работа — это не повиноваться слепо, а уберегать вас от решений, которые способны вам навредить. Ни о чем не беспокойтесь, наслаждайтесь счастьем, оно вам дорого досталось. А люди в фургонах… Не думайте о них. Они здесь ненадолго, и скоро вы о них забудете.