День империи

♦ ♦ ♦

Ночь…

Звёзды на небе… какие то словно умирающие и тусклые на фоне разноцветных городских огней и моря неоновой рекламы.

Музыка, смех, пьяные крики и рёв нитродвигателей. Запах дорогих духов и городских отходов. Запах блуда и какого то безумного ни на секунду не прекращающегося веселья. Сладостный и пьянящий запах загнивания, порока и разложения. Вокруг простирался город. Огромный, шумный и весь словно кружащийся в каком то диком, угарном карнавале. Город-колосс ошеломлял и восхищал своим блеском. Город-спрут намертво опутывал и душил любого в своих обьятиях. Город-вампир выпивал из человека все его жизненные соки, после чего, словно кучу тряпья, легко и цинично выбрасывал его на помойку. Город миллионов огней, сверкающих красавцев-небоскрёбов и тысяч рекламных щитов-голограмм. Город больших денег, свободных нравов и доступных удовольствий. Город Центраполис, ни много ни мало — столица Земли. Садом и Гоморра наших дней.

Плавно разошлись в стороны зеркальные двери ночного клуба. Вывеска-голограмма в виде ярких и пухлых женских губ напоследок изобразила улыбку и откуда-то сверху послышался чувственный, сладострастный голос:

— Спокойной ночи, мистер. Счастливого вам пути-и. И обязательно заходите ещё в наше прекрасное заведение.

— Непременно.

Человек снаружи лишь мельком взглянул на эту электронную улыбку-гримассу. Такую же бесстыжую, холодную и искусственную, как и всё в этом городе. Затем он сделал несколько быстрых шагов по тратуару и уселся за руль своего мотоцикла.

Кем он был таким? Кто знает. Обычный, поначалу ничем не отличающийся от миллионов других таких же людей. Крепкое сложение, рост чуть выше среднего, татуоровки на запястьях, налысо бритая голова. Вот только взгляд его был немного не таким как у всех. Всего то едва различимые — грусть и одиночество. В крупных городах большинство населения — это глубоко одинокие в душе люди, но здесь было что-то другое. Может быть он был самым одиноким и самым потерявшимся человеком во всём этом кишащем тридцатипятимиллионном городе-муравейнике.

Прежде чем включить двигатель, человек ещё зачем-то напоследок поднял голову вверх и посмотрел на звёзды.

Звёзды…

Они были такие же как и прежде. Когда-то в детстве он мог часами, не отрываясь смотреть на них. Как много времени прошло с тех пор. Сколько всего произошло и как всё переменилось. Наверное из всего, что он помнил, одни лишь только звёзды остались такими же как и прежде… непостижимыми, таинственными, холодными и манящими…

— Эй ты, придурок, мать твою! Решил, что можешь творить здесь всё что угодно, — зеркальные двери ночного клуба вдруг снова разошлись в разные стороны и наружу, тяжело дыша и размахивая на ходу бейсбольной битой, выбежал здоровенный громила в кавбойской шляпе, — Каждый день ко мне сюда приходят умники вроде тебя и начинают корчить из себя крутых. Вот только слабоваты вы все вместе будете рядом со стариной Фредди…

Короткий удар в челюсть оборвал его на полуслове. Громила с бейсбольной битой, как подкошенный, рухнул лицом в асфальт и, обхватив лицо руками, начал громко скулить выплёвывая на протуарь кровь и собственные зубы. Люди проходили мимо и громко смеялись. Им нравились такие зрелища. Этот город был жесток. Этот город всегда смеялся над своими неудачниками. Куда катится весь этот мир?..

Протяжно и размеренно взревел мощный нитродвигатель и скоростной мотоцикл, резко тронувшись с места, понёсся вперёд по оживлённым ночным проспектам. На дорогах был почти что самый час пик. Сотни машин, похожих на разноцветные яркие молнии, на огромной скорости, с рёвом проносились мимо. Вокруг кипела жизнь. Красочные голограммы на каждом углу рекламировали: спортивные автомобили-гибриды, бутики модной одежды и натуральные соки. Ярко светились и переливались всеми цветами витрины дорогих магазинов и вывески казино. По тратуарам слонялись целые компании вдребезги пьяных и обдолбаных подростков. Орущих песни и так, ради смеха, до смерти избивающих редких одиноких прохожих. Каждый в этом городе развлекался как мог. Да, впрочем, и сам город был одном сплошным огромным, безумным карнавалом. Крупнейшим центром развлечения почти что для целого континента. Как-то уж очень всё это было похоже на пир во время чумы. Или может даже пир перед началом конца.

Кто я? Что я? Что я делаю в этом мире? Какова моя цель? Для чего я вообще живу и зачем существую? Я не знаю… Я просто человек на мотоцикле. Я просто еду куда-то вперёд. Говорят, у меня нет будущего. Это верно. Только прошлое. Да и то, это прошлое, чем дальше, становится всё больше расплывчатым и нереальным. Когда-то я был другим. Я любил смотреть на звёзды и мечтать о чём-то хорошем. Таким я уже больше не буду никогда. Реальная жизнь оказалась совсем не похожей на мечту. Жизнь, судьба и какой то непонятный злой рок очень долго и сильно били меня по голове и из наивного мечтателя вылепили жестокого и недоверчивого циника. Что я делаю терерь? Просто мчусь куда то вперёд на огромной скорости. Может это попытка убежать от самого себя? Не знаю… Кто я вообще такой? От прошлого, кроме смутных воспоминаний, мне осталось только лишь одно имя. Меня зовут Виктор Морган и я уже совсем потерялся во всём этом огромном, безумном мире.

Постепенно высокие сверкающие небоскрёбы по сторонам начали сменятся домами попроще. Здесь как раз заканчивался городской центр и начинались обычные серые пригородные трущёбы. Где-то под самым ухом вдруг жалобно запищал встроенный навигатор.

— Администрация города и полицейское управление, ради вашей собственной безопасности, настоятельно рекомендуют вам избегать района известного как «Маленький Рио». Скажите место своего назначения и компьютер укажет вам более удобный и безопасный объездной маршрут.

Ну вот… это был уже совсем другой город. Совсем рядом с престижным и сверкающим Центром расположилась настоящая помойка, заселённая бездомными, всех мастей проходимцами и отбросами общества. Старые, покосившиеся кирпичные здания, словно привет из прошлого века. Костры на улицах. Ржавые мусорные контейнеры, ставшие домом для сотен бродяг. Обгоревшие груды металлолома на обочинах, когда-то очень давно бывшие автомобилями. Выбитые окна и заколоченные двери. А также мелкие наркоторговцы, дешёвые проститутки и мрачные, озлобленные типы с о стволами или ножами в карманах, поджидающие этой ночью очередных жертв. Да… этот город на самом деле был полон контрастов.

Немного впереди довольно внушительная группв людей бесцеремонно перекрыла собой движение на одном из перекрёстков. Смех, крики, облако табачного дыма, рёв дюжины мотоциклов и яростные звуки, бьюцего из динамиков, хард рока. Так оно и есть — дорожный тотализатор, запрещённые и весьма опасные для жизни гонки с неплохими ставками. Едва только Виктор приблизился к этой толпе, как навстречу ему тотчас бросился толстый и низкорослый тип с длинными волосами и заплетённой в косу бородой.

— Виктор, дружище, как же я рад тебя снова видеть! Где ты, чёрт возьми, пропадал всё последнее время? Гонки без тебя, уже совсем не те. К тому же ты деньги теряешь, приятель…

— Занят был.

Толстяк вдруг закинул голову назад и громко рассмеялся.

— Вы послушайте только «был занят». Чем же ещё может быть занят такой бездельник как ты? Разве что кому-то выбивал мозги в какой то грязной забегаловке?

— Вроде того.

— Ха…а ты совсем не меняешься, приятель. Как я рад, что ты снова с нами! Кстати, может ты не против немного прокатиться? Старт как раз через пару минут.

— И какие на сегодня ставки?

— Больше всего денег идёт на нашего гостя, — толстяк едва заметно кивнул в сторону азиата на сверхсовременном мотоцикле и с длинными пепельно-белыми волосами, — Его зовут Ванг Чанг и парень является абсолютным чемпионом по ту сторону залива.

— Ванг Чанг? Хм… Похоже на название жевательной резинки.

В ответ азиат лишь снял очки и с холодным презрением посмотрел в глаза своего обидчика.

— Ну вот, похоже, ты приобрёл себе ещё одного врага, — толстяк отошёл в сторону и неодобрительно покачал головой, — Не к добру это.

— Переживу как нибудь.

— Тогда, чего мы ждём!

Через секунду воздух вокруг уже дрожал от предстартового рёва нитродвигателей. Все были готовы к заезду. Снова смех, снова крики, а ещё азарт, адреналин, зажатые в кулаках деньги, нервные ругательства и последние ставки. А затем, когда едва одетая девчонка у обочины махнула гонщикам клетчатым флагом, более десятка машин вдруг одновременно сорвались со своих мест и на бешеной скорости понеслись вперёд.

На первых же метрах вперёд вырвался Чанг. Следом за ним цепочкой шли ещё пятеро. Виктор пока держался посередине. Первые сотни метров после старта были далеко не самыми лучшими для быстрого обгона. Новички, да и просто всякие отморозки хотят поскорее показать насколько они круты, отчего многих из них затем приходится долго отскребать от асфальта.

В этот миг впереди уже как раз успели столкнуться два мотоцикла. Ехавший позади, бросил на обочину переднего, но от чудовищного удара второго гонщика самого вырвало из седла и, сделав в воздухе несколько кувырков, он с криком шлепнулся на тротуар.

Начало положено — двое ушли с трассы. Плавным поворотом Виктор объехал место недавней аварии, но тут же перед ним ещё кто-то, очевидно не выдержав заноса, упал на бок и, оставляя за собой фейерверк из искр, улетел в сторону.

— Катались бы лучше… на волосипедах.

Рёв нитродвигателей, казалось, стал ещё громче. Виктор добавил немного скорости и тут же легко обошёл своего очередного конкурента. Впереди оставался только Чанг. С этим парнем трудно было тягаться на ровной дорое. Лошадиных сил в его машине было побольше чем у любого другого и поэтому здесь уже приходилось надеяться только на свою безупречную технику. Но вскоре трасса свернула на какой то тёмный, кривой переулок. Выбоины на асфальте, грязные лужи и кучи мусора прямо на дороге. Чанг на несколько мгновений замешкался и сбавил скорость. Виктор же вошёл в поворот куда ровнее и на некоторое время даже сравнялся со своим соперником. Теперь они были на одном уровне и словно два диких зверя, не желающих уступить друг другу, понеслись вперед, подпрыгивая на ямках и проклиная всех тех кто придумал проложить трассу в грязных подворотнях.

На тратуарах десятки людей размахивали руками и что-то кричали им обоим. Гонка подходила к своему третьему и заключительному этапу. Теперь снова ровная и широкая улица, но уже полная машин, несущихся вперёд по встречной полосе.

Почувствовав под ногами гладкое покрытие, Чанг резко увеличил скорость и снова оказался впереди. Виктор едва поспевал за ним, постоянно объезжая шустрые автомобили и только чудом не попадая под их колёса.

В ушах звинело от яростного рёва мощного нитродвигателя и трусливого писка компьютера, каждую минуту рекомендующего сбавить скорость. До финиша оставалось ещё несколько километров и тут маленький азиат, едва не столкнувшись со здоровенным грузовиком, съехал на обочину и потерял слишком много времени. Слишком много для того, чтобы Виктор успел обойти его и, показав на прощание средний палец правой руки, навсегда скрыться далеко впереди.

Конец гонки был уже совсем рядом, когда впереди вдруг так отчётливо послышался самый отвратительный звук во вселенной. Звук полицейских сирен. Мотоцикл резко сбавил скорость и, сделав крутой разворот, незаметно нырнул в какую то очередную грязную, узкую улочку. Казалось опасность миновала, но ещё через сотню метров Виктора ожидал новый сюрприз. Впереди показались две полицейские машины наглухо перекрывшие собой дорогу. Ещё мгновение и сзади подкатили две другие. Темноту прорезал яркий свет фар. Ловушка захлопнулась.

— Слезь со своей колымаги и подними руки!

Виктор нехотя подчинился. Неужели теряю хватку?.. Один из полицейских неторопливо подошёл почти вплотную, а затем вдруг усмехнувшись, нанёс резкий удар по спине шоковой дубинкой.

— Получи, мразь-зь-зь…

Следующий удар должен был обрушиться на его голову, но ещё раньше Виктор, отработанным до автоматизма движением, перехватил дубинку и врезал нападающему кулаком чуть пониже солнечного сплетения. На мгновение полицейский замер, после чего несколько секунд судорожно хватал ртом воздух, а затем сделал шаг назад и рухнул на тротуар. Его напарник было бросился на выручку, но получив короткий удар в живот, почти сразу же оказался на земле, рядом со своим товарищем.

Не теряя ни секунды, Виктор бросился в какую то подворотню. Ему не хватило совсем чуть-чуть. Уже через мгновение он почувствовал, как что-то кольнуло его в спину, а затем всё тело словно взорвалось изнутри от мощного электрического разряда. Таким электрошокером можно было свалить с ног кого угодно. Уже в последние мгновения, теряя сознание, Виктор сквозь пелену увидел ноги, бегущего в его сторону, третьего полицейского. Твёрдый, лакированный ботинок, в остервенелой ярости, изо всех сил ударил его по рёбрам. А затем ещё раз и ещё…

— Проклятая мразь!!! Сгниёшь ты у меня в тюрьме, вместе со своими дружками-отбросами…

♦ ♦ ♦

Детство закончилось.

Все! Ему уже никогда больше не быть тем, кем он был раньше.

Он наконец-то вырос. Пора обрывать всю связь с прошлым. Пришло время перерождаться и переступать на новую ступень эволюции.

Опустив вниз голову, Якус послушно шёл вперёд по темному, длинному коридору в сопровождении двух «высших». Совсем скоро он станет таким же, как и они.

Его короткие и кривые ноги заменят на прочные и быстрые металлические протезы. Его корявые руки сменят на ловкие шарнирные щупальца. Его безобразную систему пищеварения выбросят прочь и вместо неё безупречный механизм микросхем теперь будет направлять импульсы в мозг, усиленно питая его и повышая его производительность в несколько раз.

Якус станет наполовину машиной, получит возможность головокружительного карьерного роста и наконец-то будет достоин узнать своих настоящих клон-родителей. В обмен на это всего лишь придётся избавиться от своего ничтожного органического тела и как следствие — перестать быть жалким животным.

Как всё радужно и великолепно. Одни плюсы и совсем нет минусов, вот только стоило представить себе операцию «второго рождения» и особенно тот ужасный хирургический стол, как Якуса тотчас пронизывал ледяной и бесконтрольный ужас.

Но этого нельзя уже было избежать. С каждым новым шагом, с каждым ударом пока ещё живого сердца он приближался к этой пугающей сферической палате, где у него так безжалостно отнимут его единственное и по-своему любимое органическое тело. Конечно, через это необходимо пройти каждому, но пускай бы это произошло не сейчас. Завтра, может быть, или ещё лучше — через неделю.

Но вот он уже совсем рядом. Прямо под колпаком, в воздухе висело механическое подобие огромного водяного спрута с десятками, сверкающих в тусклом освещении и хаотично шевелящихся щупалец.

— Подождите… — Несколько мгновений Якус просто стоял на одном месте, смотрел на свои руки и пару раз сжал и разжал пальцы. После чего дрожащим голосом, совсем тихо проговорил, — Я готов…

Двое «высших» взяли его под локти и бесцеремонно уложили его на длинный и низкий стол. После этого, появившаяся словно ниоткуда, стальная игла вонзилась в запястье. Внутри тёплой волной разошлось странное ощущение безразличия и сонливости. В те минуты сложно было не только сосредоточиться, но и просто о чём-то думать. Ему всё равно…ему уже всё безразлично…ему даже абсолютно наплевать, что с ним сейчас будут делать. Сознание Якуса ещё некоторое время боролось с забвением, цепляясь на ходу за какие-то бессмысленные и отрывочные образы, но затем и оно, наконец, сдалось.

Он уснул. Уснул, чтобы затем проснуться совершенно другим существом.

Всё…

Эта его жизнь подошла к концу.

Он не знал, сколько вот так пробыл без сознания, но проснулся с чувством тяжёлой и тупой боли. Страдало тело, которого теперь с ним уже не было. Полный абсурд. Вопреки ожиданиям сознание, правда, осталось тем же. Вот только какая-то странная заторможенность густой пеленой окутала разум и поначалу блокировала собой все чувства и эмоции.

Исскуственная техноплоть постепенно подстраивалась под мозг, а мозг в свою очередь пытался срастись с тем холодным и чуждым набором микросхем, что были вбиты между его полушариями и по замыслу, должны были расширять сознание и усиливать все мыслительные процессы.

Но ничего этого не происходило. Странное и нехорошее подозрение вдруг закралось в душу Якуса и тогда он попробовал хотя бы чуть-чуть пошевелить одной из своих металлических конечностей.

Напрасно.

Он не мог даже сдвинуться с места, тщетно напрягая уже не существующие мышцы и позвоночник. Эти бесполезные и никчёмные попытки продолжались достаточно долго, может быть даже целый день, но ни одна из них не дала абсолютно никакого результата. Под конец, полностью морально обессиленный, Якус закрыл глаза, и сам про себя тихонько заплакал. Он вспомнил, как раньше мог беззаботно бегать по пустующим туннелям центральной Наги, высоко прыгать и плавать в бассейне. Теперь ничего этого уже не будет. Что-то очевидно пошло не так, и он обречен, будет всю оставшуюся жизнь провести в этой палате, вечно прикованным к этому проклятому и чудовищному столу.

Так продолжалось, может быть уже несколько суток. Якус неподвижно лежал на одном месте и долго смотрел в потолок. Разум, заточённый в консервную банку — вот кем он стал сейчас. Жалкий, беспомощный и пока ещё не впавший в истерику лишь благодаря своей врождённой фаталокской дисциплинированности.

Иногда к нему в палату заходил какой-то странный «высший». Он безмолвно осматривал его техноплоть, сверялся с приборами на задней стенке и каждый раз уходил прочь, снова оставляя его в полном одиночестве.

Однажды, во время одного из таких визитов Якус не выдержал и обратился к этому незнакомцу:

— Извините, но у вас случайно не окажется свободного времени, чтобы немного поговорить со мной?

В ответ тот, не спеша, обернулся и внимательно посмотрел на своего пациента. Лицо врача совсем не было похоже на лица остальных «высших». Никакой надменности или холода. Вместо этого — лишь понимание и какая-то особая простота.

— Конечно, молодой человек. У Урфа всегда есть так много свободного времени.

— Скажите, что со мной…что со мной случилось не так во время операции?

— С чего вы это взяли?

— Я совсем не могу двигаться.

— А вы разве пытались?

— Ну, конечно же, — в недоумении Якус ещё внимательней посмотрел на незнакомца, — всё это время я только и делаю, что пытаюсь напрячь своё тело.

— То тело, которое уже уничтожено и прошло переработку или же то, что находиться с вами теперь? Смотрите хорошенько, — высший неторопливо поднял руку и указал пальцем на свою голову, — Вот где теперь находится ваш спинной мозг. Здесь и должно зарождаться каждое движение.

Пробормотав что-то в ответ, Якус закрыл глаза и попытался представить себе тот комок мысли, тот приказ, который бы, наконец, заставил пошевелиться тот кусок железа под названием техноплоть. Мысль скопилась где-то в затылке и почему-то приобрела вид странного светящегося вещества. Затем она устремилась вниз и, мгновенно пролетев по скоплению проводов куда-то в руку, остановилась в локтевом суставе.

Всё…он должен двигаться…он должен.

Нейроны мозга словно вскипели в один миг и тут произошло чудо. Его железный кулак слегка приподнялся вверх и тут же замер в нескольких сантиметрах от поверхности.

Наконец то. Он смог. Он больше уже не беспомощный калека. Якус, словно ребенок, получивший новую игрушку, сжимал и разжимал свою руку до тех пор, пока Урф вдруг коротким и понятным жестом не остановил его.

— Довольно на сегодня. Не стоит пока за один раз пытаться охватить так много.

На несколько минут в палате вдруг повисла мёртвая и неловкая тишина.

— Тогда может быть расскажите мне что-нибудь.

— С удовольствием.

Якус снова посмотрел на врача и тут его лицо приняло странное и какое-то необычно серьезное выражение.

— Я давно хотел узнать, почему все фаталоки меняют свои настоящие тела на техноплоть. Не знаю, может я задал не совсем «правильный» вопрос, но, получив на него ответ, я думаю смог бы лучше понять свою расу.

— Вот оно что, — врач сделал шаг назад и, словно изучая противоположную стену, тупо уставился в одну точку над головой Якуса, — далеко не многие из «перерождающихся» сразу задают мне этот вопрос. Впрочем, я рад, что ты оказался одним из них. У тебя живой ум и возможно тебя ждёт большое будущее. В общем, это долгий рассказ. История техноплоти — это и история фаталоков и если тебе это интересно — можешь послушать.

Трудно себе это представить, но когда-то многие тысячи лет назад Нага не была единственной планетой нашей системы. Кроме нее, двенадцать других, гораздо более крупных и богатых небесных тел кружились вокруг Фортаны. Эти миры процветали. В огромных городах на них жили миллиарды граждан и только одна Нага, словно изгой, находилась в стороне от всего этого прогресса. Она была так далека от светила и так незначительна, что колонизация её приносила правительству одни убытки. Её даже не считали полноценной планетой — так обломок скалы, непонятно зачем блуждающий за пределами системы и крохотное население, полностью зависящее от внешних поставок.

Но в один прекрасный день проклятье планеты неожиданно стало и её спасением. Фортана неожиданно взорвалась сверхновой и своим адским пламенем сожгла все спутники своей системы. Казалось, наступил конец света. Миллиарды жизней навсегда оборвались в те мгновения и только на Наге несколько тысяч её обитателей чудом уцелело, укрывшись в тоннелях глубоко под поверхностью.

Последующие несколько лет для расы фаталоков прошли в тяжелейшей борьбе за выживание. Без дневного света, с ограниченным количеством синтетической пищи и почти без воздуха население Наги катастрофически сокращалось. Цивилизация была на грани полного исчезновения, и тут кто-то из местных инженеров предложил навсегда отказаться от такой непозволительной роскоши как органические тела и заменить их на более совершенную искусственную техноплоть. У этой идеи было много противников и правительство не стало насильно насаждать этот «новый порядок». Эволюция сама расставила все точки в этом вопросе. Совсем скоро на планете от тяжёлых условий сами по себе вымерли все органические фаталоки (или животные, как мы их сейчас называем), чтобы навсегда уступить место новой высшей расе.

Мы перестали зависеть от внешних условий. Мы могли жить почти на любой планете, при условии, что там будет не слишком ярким дневной свет. Мы получили гигантскую работоспособность. Наши механические тела не знали усталости, а наш имплантированный микросхемами мозг стал на несколько порядков выше любого другого разума во вселенной. Мы, наконец, научились свободно контролировать численность своего населения. Взамен утраченного естественного размножения, мы изобрели чёткое клон-рождение, отбирая в лабораториях лучшую генетику и ещё больше совершенствуясь при этом с каждым новым поколением.

Через тысячу лет Нага из обломка скалы в космосе превратилась в сплошной, огромный супер город. Наша наука и военная мощь не знали себе равных и когда пришло время заново делить космическую карту, наша раса с легкостью, одно за другим, уничтожила все стоявшие на её пути старые звёздные империи.

Теперь мы имеем то, что по праву заслужили у истории за многие столетия страдания и тяжёлого труда. Стоит только оглянуться вокруг и можно увидеть сотни свято преданных своей стране граждан. Сотни складываются в тысячи, а тысячи — в легионы. Легионы солдат каждый день отправляются на войну, во все уголки вселенной во имя нации и нашего Высшего Императора. Еще не меньшее количество, подобно мне, остаются здесь, чтобы создавать для них оружие, совершенствовать технологии и выращивать новых и новых бойцов в эти ряды.

Наш прогресс бесконечен, так как мы уже давно поняли основу, на которой должно держаться по настоящему Великое Государство. Сам по себе ты — ничто, каким бы одарённым ты не оказался. Настоящая же сила это наше единство. Подлинное величие — это наш интеллект, помноженный на нашу численность и плюс ещё наш великий лидер, способный собрать всю эту силу в кулак и в нужный момент ударить ей по своему врагу.

Скоро ты и сам станешь частью этого прогресса. И здесь тебе изначально повезло больше чем многим остальным. Ты не родился простым космоистребителем, инженером или пехотинцем. Твой генетический код принадлежит патрицианскому роду, одному из влиятельнейших на Наге. Такие как ты становятся крупными руководителями на захваченных планетах или офицерами на войне. Твое будущее — это как лестница, если только захочешь, можешь подниматься всё выше и выше до тех пор, пока у тебя будет хватать для этого сил и упорства.

Урф ещё долго рассказывал о военной и политической системе фаталоков и, боясь случайно пропустить хотя бы одно слово, Якус слушал его долгий рассказ, широко раскрыв глаза и сосредоточив разум. Он уже мысленно представлял себе недалёкое будущее. Оказалось, что он уже умеет слушать и одновременно думать о чём-то своем. Его будущее было тесно связано с будущим его народа. Десятки планет, на которых идут беспощадные войны с дикими варварами. Сотни систем пока ещё не знакомых с цивилизацией, но на которые очень скоро ступит железная нога фаталока. Бесконечные битвы во имя Императора и он сам, как одна из хорошо отлаженных частиц этой экспансии.

Вот оно какое — счастье. Перед Якусом словно открывалась дверь. Дверь в высшее общество, а вся его прежняя жизнь показалась теперь такой жалкой и ничтожной. Он перестал быть животным. Это уже первый шаг, а чтобы двигаться дальше нужно быть в несколько раз более усердным, дисциплинированным и напористым чем все его сверстники.

— Скажите, доктор, а во вселенной у нас ещё остались достойные враги?

В ответ он лишь выпрямился во весь рост и задумчиво посмотрел на круглый потолок палаты.

— Наш Император как-то сказал, что для солдата не может быть достойных или недостойных врагов. У него есть только приказ, который он должен выполнять беспрекословно и всегда в точности. Впрочем, и на этот счёт тебе пока ещё нечего волноваться. В галактике всё ещё пока не уничтожены эхемоны, уже давно потерявшие в боях с нами весь свой флот и надеющиеся теперь только на свои огромные, зарытые глубоко в землю орудия. До сих пор также мы пока ещё не смогли засечь и других своих старых врагов — загадочных космических кочевников элиан, время от времени перелетающих с одной системы на другую и каждый раз заново отстраивающих там свою медленно умирающую цивилизацию.

— Ну, вот впрочем, и всё, — доктор, наконец, понизил голос и обернулся в сторону двери, — Я рассказал тебе главное, остальное ты узнаешь из учёбы и своего личного жизненного опыта. Старайся всегда быть лучшим и при этом оставайся частью общего механизма. Это и есть тот самый прогресс, о котором я тебе только что говорил.

Шарниры на механической техноплоти, наконец, пришли в движение и Урф, не спеша, направился к выходу. Когда он уже собирался сделать последний шаг и покинуть палату, позади вдруг снова послышался голос его недавнего пациента:

— Благодарю вас, доктор.

— За, что?

— Вы дали мне надежду. Надежду в себя и ещё гордость за свою расу. Теперь я стану совершенно другим. Благодарю вас ещё раз.

Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза, после чего доктор, первым не выдержав этого взгляда, снова обернулся в направлении распахнутых перед ним дверей.

— Я надеюсь на тебя, малыш. Попытайся просто быть достойным этой великой чести — родиться на свет фаталоком.

♦ ♦ ♦

Джастин открыл глаза и в тот же миг почти, что физически ощутил леденящую волну ужаса, проникшую в каждую клетку его тела и сковавшую его до состояния паралича. Еще один ужасный сон. С каждым разом они становятся всё хуже и хуже.

На часах было что-то около четырёх ночи и вокруг всё ещё было окутано зловещей мёртвой темнотой. Сегодня он уже точно не сможет больше уснуть. Еще раз пережить такое во сне было выше его сил.

Внутри бешено колотилось сердце, а руки свело непроизвольной, мелкой дрожью. Джастин с детства не боялся темноты, но это было нечто другое. Ужас в чистом виде, словно только что вырвавшийся из самого ада и представший перед ним во всей своей красе.

Укрывшись под одеялом, он стиснул зубы и начал терпеливо отсчитывать мучительные минуты до рассвета. Только бы ему не сойти с ума за этих несколько бесконечно длинных и томительных часов.

— Всё!.. Хватит… Дворецкий, свет…

В то же мгновение комната наполнилась мягким и приглушённым зелёным светом. Он внушал лишь покой и безмятежность. Вполне в тон к нему прозвучал и голос компьютера-дворецкого, такой весь умиротворённый спокойный и покладистый:

— Вы сегодня рано проснулись, господин. Не желаете ли чего? Кофе на кухне, как обычно, будет готово через десять минут.

— Нет. Ничего не хочу! Просто, оставь меня… Дворецкий, ОТКЛЮЧИСЬ!!!

Голос исчез. Снова стало так жудко и тревожно. Правда, после того как развеялась темнота, страх тоже, казалось, чуть-чуть отступил назад. Медленно, одна за другой потекли вперёд мучительно долгие минуты и часы.

Утро принесло с собой долгожданное успокоение. Огромный город за окном проснулся, быстро собрался и тотчас закружился в бешеном круговороте своей привычной, каждодневной суеты. Джастин же вовсе не хотелось, да впрочем, и не нужно было куда-то спешить. Его работа начиналась с наступлением сумерек и его профессией была игра.

С самого детства ему всегда жутко везло в жизни. В меру образованный, с приятными манерами и сногсшибательной внешностью он нравился окружающим и в особенности противоположному полу. В школе за него дрались одноклассницы и сходили с ума случайно знакомые девушки, которым он имел неосторожность сделать комплимент или просто улыбнуться.

Затем, когда Джастину перевалило за двадцать, перед ним вдруг встал очевидный выбор: одеть тяжёлые очки и сутками просиживать в какой-нибудь конторе за горой документов или же остаться тем, кем он был до этого — беззаботным молодым человеком.

Не секунды не раздумывая, Джастин выбрал второе. Дело в том, что кроме всего прочего ему всегда просто феноменально везло в азартных играх. Упустить такой шанс было более чем глупо, к тому же с его-то обаянием прибегать к шулерству ради выигрыша почти не приходилось. Достаточно было лишь улыбнуться в казино жене какого-нибудь богатея и она тотчас готова была выложить ему все, что имела ради только ещё одной такой вот улыбки. Особо крупно проигравшихся приходилось угощать коктейлем или приглашать на танец и тогда они становились близкими друзьями. Иногда даже «слишком близкими», хотя Джастин и старался по возможности не подпускать всех подряд к своему молодому телу.

Постепенно жёлтый, нестерпимо яркий диск солнца поднялся над городом и своими лучами раскалил сотни высоких, белых небоскрёбов. Настал полдень, а он всё ёщё лежит в постели. Весьма неохотно Джастин поднялся и по привычке сразу подошёл к зеркалу, занимающему почти, что половину его спальни. В отражении на него смотрел уставший и напуганный мальчишка с впавшими глазами, бледной кожей и дрожащим подбородком.

Так дальше не может продолжаться. Эти кошмары совсем скоро убьют его. Он боялся их и он ненавидел их. Но он по-прежнему ничего не мог с ними поделать. Внезапно острое предчувствие какой-то неотвратимой беды снова сковало его разум.

Всё…он больше так не может. Бежать. Бежать от самого себя и от своих мыслей. Встречаться с людьми. Вести пустые разговоры ни о чем. Смеяться вместе с ними, но только ни о чём не думать. И ещё не спать. Иначе совсем скоро ему будет напрямую выписан путь в сумасшедший дом.

Джастин кое-как оделся и выбежал прочь из своей квартиры. К счастью: в лифте, около дома, на улице и в магазинах ему встречалось достаточно знакомых и малознакомых людей, с кем он мог бы пообщаться и на какое-то время забыть о своих кошмарах.

— Привет, Джастин, помнишь меня? Меня зовут Кити, мы познакомились месяц назад на вечеринке.

— Конечно, куколка, как хорошо, что мы сейчас встретились.

— Привет, Джастин, неужели не узнал?

— Ах да. Ты Барби — модельер из соседнего дома.

— Смотри-ка, угадал. Я исследую моду на стиль жизни за последние две сотни лет. Знаешь, в наше время идёт возрождение так называемого ньюклассицизма конца двадцатого начала двадцать первого века. После повального увлечения виртуальностью и дутыми, блестящими формами в середине прошлого столетия, а также недавнего частичного возрождения этой моды в связи с открытием межзвёздных перелетов, мы снова возвращаемся к классическим видам одежды и формам автомобилей. Если ты хочешь узнать тенденцию на будущее…

— Благодарю, Барби. Всё это очень интересно, но может быть в следующий раз. К тому же будущее для нас пока ещё так… так неясно. До скорого.

— Рада тебя снова видеть, Джастин. Давненько мы с тобой не встречались. Кстати я недавно поменяла своё имя и меня зовут уже не Джолли, а Икс В Восьмой Степени.

— Очень забавно. Решила заняться математикой?

— Врят ли. Просто прикольно.

— Джастин милашка, неужели ты не узнаёшь свою Шерри. Помнишь, что ты обесчал мне при прошлой нашей встрече?

— Да, конечно, но давай как нибудь попозже.

Джастин на миг сомкнул веки и тут перед ним, вдруг, словно ужасное видение предстал разрушенный горящий город, развороченная воронками земля и совершенно чёрное монотонное небо без солнца, луны и звёзд. Безжизненное тело девушки с серой кожей и обгоревшими волосами плавно застыло на одном месте и только её голова медленно вращалась по сторонам, в недоумении рассматривая пустыми глазницами весь этот дикий и нереальный кошмар. Таких как она вокруг было уже тысячи. Тысячи мертвецов вместо живых людей заполонили собой улицы и площади. И лишь он был одним из тех немногих кто ещё оставался жив. Жив в теле уродливого и горбатого чудовища Квазимоды, от которого казалось, отворачивались даже сами покойники.

— Неет!!! Неужели вы не видите, что происходит. Люди…это же наше с вами будущее…

— Мистер, с вами всё в порядке?

— Что?!

Джастин открыл глаза и тотчас инстинктивно отпрянул в сторону.

— Я офицер полиции и я ещё раз хочу вас спросить — с вами что-то не так?

— Нет… Прошу прощения… Теперь я в норме.

— Может вам нужна помощь?

— Нет, спасибо, я живу совсем рядом.

— Как знаете.

Джастин изо всех сил бросился к себе в квартиру, закрыл за собой и встал под холодный душ. Освежающие струи воды стекали по его коже, принося с собой кажущееся ощущение относительного покоя и безмятежности. День медленно подходил к концу. Еще один день; бессмысленный, глупый и ужасный. Впрочем «ещё один» — это было ещё слишком просто сказано. Скорее «самый» бессмысленный, глупый и ужасный из тех, что ему приходилось пережить. Неужели весь этот кошмар так никогда и не закончится.

Может сходить в казино? Почему бы и нет? Может быть, на этот раз смена обстановки пойдёт ему на пользу. Да и лишние деньги могут только поднять настроение. Решение было принято. Джастин надел свой лучший костюм, по быстрому, как мог, привёл себя в порядок и через каких-то пол часа уже поднимался по мраморным ступенькам к огромной стеклянной двери, по старинке открытой для него услужливым швейцаром.

Ну что же я так замешкался в последний момент. Давай-ка вперед, раз уж пришёл сюда.

Джастин сделал последний шаг и, наконец, окунулся в тот мир порока и наслаждения вечно царившего здесь. Это был мир, в позолоченную оболочку которого были упакованы большие деньги, азарт и продажная любовь. Это был его мир.

Это была его жизнь, и он был до недавнего времени доволен ею как никто другой на этом свете.

За первым столиком несколько важных джентльменов сосредоточенно играли в покер, очевидно, на очень большие деньги. Недоверчивые и подозрительные взгляды, вялые разговоры о политике и бизнесе.

Нет. Это, пожалуй, не для него. Это особый круг, где нет места для чужаков. Тут же рядом находилась небольшая сцена с дюжиной девушек, плавно танцующих и под музыку избавляющихся от остатков одежды, и без того уже едва прикрывающей их стройные, силиконовые тела. Настоящие танцовщицы… Интересно. Не бездушные голограммы, а именно живые девушки. Такое уже не часто увидишь. Похоже, казино по прежнему крепко цепляется за свой исключительный натурализм и консерватизм.

Джастин внимательно осмотрелся по сторонам и вскоре приметил себе очередную жертву. Пять, не слишком молодых, но, судя по украшениям, весьма состоятельных дам, играли в покер в дальнем углу этого огромного зала.

— Сегодня столь изумительный вечер. Может быть, такие очаровательные дамы не будут против, если я попытаю счастья рядом с ними.

— Какой милый молодой человек, — одна из них подняла глаза и смерила Джастина с ног до головы своим пронзительным, похотливым взглядом, — Что же присаживайтесь, но учтите одно — мы здесь все очень азартны.

Игра началась по обычному сценарию. Сначала Джастин специально проиграл несколько партий, чтобы посильнее заинтересовать своих партнёрш и затем содрать с них в десятки раз больше. И на этот раз, как и всегда старая схема сработала на ура. Через два часа он уже получил столько, сколько иногда едва получилось выручить и за целую неделю.

— Благодарю вас за то чудное время, что я провёл в вашем обществе, но мне, к сожалению уже пора уходить. Никогда в жизни не везло в игре и поэтому думаю не стоит и дальше так бесстыдно искушать фортуну.

— А как же продолжение нашего знакомства?

— В следующий раз. В следующий раз я обязательно дам вам возможность сполна отыграться.

Пять покрытых дорогими бриллиантами ручек одновременно помахали ему вслед, после того как Джастин поднялся со своего места и, раскланявшись, двинулся прочь.

— Пустые, наивные куклы. Они так никогда и не поймут с кем имели дело.

На сцене за это время уже успело смениться несколько групп стриптизёрш и, глядя, издали на новую партию симпатичных танцующих девушек, а, также подсчитывая в уме только что выигранную сумму, Джастин вдруг впервые за последнее время по настоящему улыбнулся.

— Смотри-ка всё, оказывается, не так уж и плохо. День почти что закончился, а ничего страшного так и не случилось.

Снаружи панорама огромного города с сотнями рекламных голограмм и тысячами неоновых вывесок была просто великолепна. Прежде чем спуститься по ступенькам, Джастин на миг остановился и вдохнул свежего и прохладного ночного воздуха. На небе по-прежнему светили звёзды в ореоле желтоватой старушки — Луны.

Пора уже домой.

Джастин поднял руку, чтобы поймать такси и в тот миг даже и не заметил, как позади него остановился огромный чёрный лимузин. Боковое стекло медленно поползло вниз и пара прищуренных, злобных глаз цепко впились в его затылок.

— Джастин, малыш, неужели ты уже собрался куда-то уходить? Обслуживание не на уровне или может быть выигрыш слабоват?

С заднего сиденья на него смотрел Карло Карелли — новый владелец казино и один из крупнейших и уважаемых «гангстеров» большого города. Его трудно было с кем-то спутать. Внешность говорила ещё больше чем само имя: гладко зачёсанные назад волосы, холодная циничная улыбка и спокойный, гипнотизирующий взгляд.

— Не желаешь немного прокатиться по Центраполису? Поверь мне, из машины иногда открывается довольно милый вид на окрестности.

Джастин почему-то вдруг содрогнулся всем телом и инстинктивно сделал шаг назад.

— Благодарю, но мне нужно срочно спешить.

— Очень жаль. В таком случае тебе предстоит сейчас познакомиться с моим верным телохранителем. Его зовут Бобби Костолом. Бедняга в последнее время явно не в духе. Подумать только — его дисквалифицировали с чемпионата по армрестлингу лишь за то, что он имел дурную привычку во время борьбы ломать людям руки сразу в нескольких местах.

Из машины наружу тотчас вылез человек, которого издали можно было принять за тяжёлый танк. Его широченные плечи, налысо стриженая голова и огромные кулаки в этом случае выглядели более чем убедительно.

— Ну, как ты едешь или хочешь, чтобы Бобби тебя об этом попросил?

Джастин испуганно покачал головой, после чего тотчас открыл дверцу машины и присел на заднее сиденье.

— Вы допускаете ошибку. Я никого не обманывал… сегодня мне просто повезло.

Карло махнул рукой водителю, чтобы тот ехал вперед, после чего обернулся к своему гостю и ещё раз смерил его своим жёстким и пронзительным взглядом.

— В самом деле? «Просто повезло», говоришь? А знаешь, мне совершенно плевать, если вдруг в один вечер пару старых уток проиграют несколько тысяч кредиток. Ты, негодяй, украл у меня гораздо большее. То, что не может исчисляться никакими, пускай даже очень крупными деньгами. Мою любовь.

Только тут Джастин заметил, тихонько сидящую на переднем сиденье, жену Карло. Всего на миг, чтобы не видел муж, Клер обернулась назад и украдкой посмотрела на него. Здесь уже не нужны были слова. Испуганные глаза и дрожащий подбородок были красноречивее любых объяснений. От страха он лишь посильнее вжался в кресло. Вот так влип в неприятности. События последних нескольких месяцев, словно неподвижные кадры на старой пленке, вдруг пронеслись перед его глазами. Впервые он увидел Клер в этом самом казино во время одной из своих игр. Она так ещё не была похожа на всех остальных. Словно провинциалка из прошлого столетия: чистая, застенчивая, а ещё необычайно красивая.

Их любовь длилась так мало и никто тогда не мог и подумать, что всё может вот так вот обернуться. До этого Джастину абсолютно всё сходило с рук, но это не могло продолжаться вечно. Похоже вот она — расплата за все его предыдущие грехи.

Машина около получаса петляла по городу, пока не въехала в какие-то ужасные трущобы и не остановилась посреди одного из старых металлических мостов.

— Выходите, влюблённые. Подышим немного свежим воздухом.

Карло, не спеша, первым выбрался из машины и тотчас, еще по старой привычке внимательно осмотрелся по сторонам. Поймав на себе бычий взгляд Бобби Костолома, Джастин поспешил повиноваться этому приказу, а вот Клер продолжала по прежнему неподвижно, словно в оцепенении сидеть на своём месте.

Открыв дверцу, Карло подал руку и помог жене выбраться наружу.

— Ты помнишь тот день нашей свадьбы? Нет, ты, может быть, и забыла, но вот я оставил в своей памяти все, даже самые мельчайшие подробности. Сотни гостей, цветы, священник, тихая музыка и ты в белом платье. Банально звучит, но тогда я был счастлив как никто другой на этом свете. Карло и Клер — какая замечательная пара. Мама ещё говорила мне, — «Какую хорошую и порядочную девушку ты взял себе в жёны». Как жаль… Как жаль, что на самом деле ты оказалась обычной, дешевой потаскухой!

Глухой металлический щелчок раздался где-то совсем рядом и тут же в тусклом свете луны блеснула холодная сталь пистолета.

— Пора прощаться, дорогая.

— Нет! Карло, что ты делаешь?!

Девушка сделала шаг назад, затем ещё один и ещё к самому краю моста, пока одна её нога уже не повисла над пропастью.

— Всё кончено.

Выстрел из старого пистолета без глушителя, разбудил соседние кварталы, чтобы затем через миг навсегда заглохнуть где-то там, в ночном тумане. С пробитой насквозь головой Клер медленно, словно в замедленном кино полетела вниз. Через несколько секунд вдали раздался лишь тихий и одинокий всплеск воды.

— Не-ет!!!

В бешеном порыве Джастин вдруг метнулся вперед, но ещё раньше, словно огромные тиски, хватка стоящего позади громилы, сомкнулась на его плече. Хрустнула кость и по телу прошла дикая волна боли. Казалось, позвоночник переломился надвое, а правая рука осталась лежать на асфальте. Но юноша сделал ещё несколько коротких шагов и, подняв, брошенный Карло пистолет, направил его прямо в лоб гангстера.

— Я убью тебя, негодяй?

В ответ тот лишь презрительно усмехнулся.

— Ну, давай. Это — же так просто, нажал на курок и дело сделано.

От волнения Джастин отступил назад и чуть было не выронил оружие из своей, теперь уже единственной здоровой руки.

— Что, малыш, оказывается, убить человека куда сложнее, чем соблазнить его жену. Может быть тебе сложно прицелиться, тогда я, так и быть, подойду поближе, — Карло сделал шаг и стальной ствол теперь оказался на уровне его груди, — А может быть на самом деле ты просто трус, не способный когда надо совершить настоящий поступок. Впрочем, полиция в отличие от меня не будет разбираться, способен ли ты на убийство или нет. Твоих отпечатков пальцев на рукоятке пистолета, из которого застрелили мою жену, им думаю, будет более чем достаточно.

— Нет, — только теперь юноша, наконец, заметил, что на кисти убийцы были натянуты тонкие белые перчатки, — Вы не посмеете меня так подставить.

На неподвижном лице Карло вдруг появилась злобная и коварная усмешка.

— Не посмею, говоришь? Наивный… Я могу делать в этом городе всё, что захочу. Я долго думал над тем как мне наказать ублюдка, разрушившего мою семью. Что можно такого отнять у альфонса и карточного шулера, чтобы заставить его по настоящему страдать? Оказывается, нужно просто-напросто подпортить его чёртову смазливую физиономию и сделать так, чтобы даже самые падшие женщины при его виде испытывали одно сплошное жуткое отвращение. С этого дня твоя прежняя жизнь навсегда закончилась. Пора узнать, что такое настоящая боль.

Карло незаметно кивнул своему телохранителю и тот, открутив крышку с неизвестно откуда взявшейся в его руках небольшой чёрной бутылки, шагнул к Джастину и резким движением выплеснул ему в лицо всё её содержимое.

— Оставайся уродом, придурок.

Острая, нестерпимая боль в миг вывела Джастина из оцепенения. Лицо было словно объято огнём и казалось, что теперь он даже чувствует запах горелой плоти. Своей собственной плоти.

Серная кислота или что-то еще. Оказывается, ужасу обычного человека не может быть предела. Джастин инстинктивно закрыл глаза и попытался вытереть руками лицо. Но боль от этого сделалась только ещё более адской. Что — же станет с его лицом? С его молодым, симпатичным лицом, от которого так сходили с ума все женщины.

Чей то сильный и тяжёлый удар сбросил его с моста, после чего Карло, проследив за плюхнувшимся в воду телом, бросил напоследок одну из своих презрительных, циничных шуток и не спеша, направился к машине.

Река здесь была достаточно глубокой, но как ни странно жажда жизни даже теперь не покидала Джастина. Едва сразу не утонув, он затем кое-как всё же выбрался на берег и, корчать от ужасной боли, двинулся куда то вперёд. На побережье ютились жалкие трущобы, еще более жалкие по сравнению с исполинами — небоскребами, виднеющимися вдали и бесстыдно красующимися своей роскошью и яркими красками.

У края реки, на земле сидела пожилая женщина и в темноте стирала бельё в мутной, сточной воде.

— Помогите мне…помогите, прошу вас.

Услышав чей то полный отчаянья, неразборчивый голос, она подняла голову. Но едва только глаза различили идущее на неё прямо из реки безобразное и корчащееся от боли существо, как она перекрестилась и в ужасе попятилась назад.

— Сгинь отсюда, сгинь, исчадие ада. Тебе не место среди людей.

Джастин бросился прочь и, не помня себя, выбежал на кривую улочку, где под фонарём до смерти перепугал ещё и одну молодую маму с ребёнком в руках. На её испуганный крик из дверей соседнего дома выбежал грязный, небритый тип с бейсбольной битой в руке.

— Убирайся отсюда, урод проклятый! Нечего тебе пугать наших жён и детей.

Что происходит? Его все ненавидели и боялись. Как же так? За, что?.. Джастин спрятался в тень одного из домов и долго смотрел на проходящих мимо людей. Его больше никто не должен видеть. Исчезнуть… Спрятаться… Скрыться… Закрыться за тяжёлыми дверьми и никогда не выходить наружу… Но куда ему теперь идти? Где скрыться от этих взглядов? У него больше нет работы. Ему нечем будет платить за квартиру. Также навсегда можно забыть о друзьях и знакомых. За этот день он потерял все, а вдобавок ещё и полиция ищет его повсюду за убийство, которого он не совершал.

Боль была просто невыносимой. Хотелось закричать, но на это уже не было сил. Ужасное пророчество сбылось. Он стал самым несчастным человеком на земле. Он не мог так больше. Реальная жизнь оказалась во много раз страшнее его кошмарного сна. Нужно бежать. Бежать куда угодно. Бежать прочь. Впрочем, нет. Бежать он тоже не мог. Со сломанным плечом он мог разве что, согнувшись, едва переставлять ноги, словно страшный и горбатый квазимода.

Увидев за очередным поворотом открытый канализационный люк, Джастин остановился и посмотрел в эту теряющуюся в глубокой тьме бездну. Неужели это и есть его новое жилище. Наверное, да, ведь среди людей на поверхности ему больше нет места.

Спуск занял всего несколько секунд. Очутившись на грязном бетонном полу, Квазимода поднял голову и осмотрелся вокруг. Здесь под землёй его окружали лишь отбросы, плесень на стенах и ещё крысы. Огромные, размером со среднего собаку эти злобные и голодные бестии, устроившись на стенах и в выемках труб, неподвижно сидели на своих местах и совершенно без страха изучали своего нового непрошенного гостя.

♦ ♦ ♦

Один — два.

Один — два.

— Первая линия, пятьдесят метров вперед. Предварительный обстрел заданного квадрата. Занять оборону. Вторая линия, вслед за ними. Шквальный огонь. Третья линия, резкий рывок. Уничтожение оставшихся объектов и полная зачистка территории.

В едином порыве, подобно легиону огромных, причудливых насекомых, десять тысяч, снаряженных в одинаковую техноплоть, фаталокских новобранцев прошли свой очередной экзамен на силу и слаженность. Здесь не могло быть места даже для единственной ошибки или промаха. Совсем скоро эта армия прекратит свои сражения с пластиковыми макетами и, направленная рукой Высшего Императора, будет одно за другим уничтожать полчища варваров, осмелившихся бросить вызов их великой расе.

Где-то сверху, из полутьмы своего крохотного кабинета одинокий взгляд следил за всем происходящим. Глаза запечатлели каждое движение каждого бойца, для того, чтобы затем наполовину искусственный разум мгновенно проанализировал происходящее и сотнями гигабайт сохранил эту информацию в своей памяти.

Генерал Сириул, глава семейства Сицилау был уже далеко не молод. Точнее слишком стар, даже по меркам своей собственной расы. Мертвецки бледное, покрытое глубокими морщинами лицо, заточенное в громоздкую техноплоть, без ошибки выдавало его настоящий возраст.

Взгляд этой неподвижной металлической статуи был прикован не только вниз к арене, но казалось в то — же время и куда то еще. Куда то далеко за пределы этого пространства и времени. Может быть в собственные воспоминания, а может быть — всего лишь в будущее. Что принесут с собой ближайшие годы? Победы или разочарования? Успех или поражения? Лично для него — это ещё один короткий шаг к финишу. Шаг в бездну. Уход из этого мира и освобождение его для кого-то более молодого и энергичного.

Как ни печально, но вместе с ним и весь род Сицилау медленно уходил в небытие. Это некогда одно из влиятельнейших семейств Империи теперь неотвратимо катилось на вторые роли. Из-за того, что у него, до сих пор не было достойного наследника, вокруг появились новые фавориты, а прежний герой Сириул, вместо командования боевыми действиями, был отправлен обучать войне тысячи тех, кто ещё вчера был животным.

Власть семейств была по-прежнему очень велика среди фаталоков. Преданность роду — это вторая по значению после преданности государству сила, на которой держалась вся Империя. Но кто возродит его собственный род? Может быть, один из его клон-сыновей, число которых уже исчисляется несколькими десятками? Врят ли. Разве что только самый последний. Его зовут Якус и он, похоже, сполна обладает такими необходимыми для лидера качествами как напористость и интеллект. Хотя об этом ещё слишком рано что-то говорить. Парень ещё только недавно переродился и никто точно не знает, чего можно ожидать от него в будущем.

Вокруг были лишь голые, металлические стены. Никаких излишеств, никакой мебели. Да и зачем? Техноплоть не знает усталости, ей не нужны стулья и кровати, а приём пищи, в отличие от многих племён варваров, не является у фаталоков неким особым ритуалом. Время от времени подзарядить кристаллические аккумуляторы или ввести в мозг несколько миллилитров синтоглюкозы — это дело всего пары минут.

И всё-таки Сириул жил даже слишком аскетично. Всё ещё владея огромными средствами и целым комплексом тренировочных зданий на Наге, лично для себя он выделил лишь несколько квадратных метров в крохотном кабинете, откуда можно было просто наблюдать за учениями.

Прошло около получаса и чтобы хоть немного разнообразить своё бесконечное одиночество, старик решил пройтись несколько раз вдоль своего миниатюрного и скромного жилища. Тяжелая механическая ступня, повинуясь приказу полуорганического мозга, уже сделала свой первый шаг, когда в правом глазу вдруг вспыхнула небольшая пляшущая фигурка, осведомляющая владельца о получении некой важной информации.

— Генерал Сириул, по приказу Высшего Императора вам надлежит немедленно явится в проекторный зал для установления дистанционной связи.

— Сейчас иду.

Сириул направился к выходу и тут по пути у него неожиданно, может быть даже впервые за долгие годы, появилась неясная и пока что ещё такая призрачная и слабая надежда. Обычно Император не устанавливает связь с подчинёнными по каким-то там пустякам. Он либо жестоко наказывает за ошибку либо поощряет, если этой ошибки никогда не происходило. Лично его, насколько он знал, наказывать было абсолютно не за что. Он не дал для этого ни единого повода и всё последнее время во многом являлся лишь истинным примером дисциплинированности и пунктуальности для всех остальных поколений фаталоков.

На миг глава Сицилау поймал себя на том, что он испытывает нечто похожее на радость. Едва уловимая нотка ликования зародилась где-то там, в глубине его мозга и быстрым разрядом пронеслась по полоскам микросхем.

Нет. Только ни в коем случае не стоит показывать вида. Особенно перед Императором. Вообще любые эмоции недостойны настоящего фаталока. Эмоции — это удел животных, для которых они заменяют разум и уродуют сознание. Все повороты судьбы как положительные, так и отрицательные положено принимать с тем холодным спокойствием, что присущи лишь им, как, безусловно, самому высшему и прогрессивному виду во всей вселенной.

В обширном сферическом помещении, между двумя прожекторами, словно мозаика по маленьким частицам медленно собиралась голограмма лица Императора. Странную виртуальную внешность он выбрал для себя. Голова невинного младенца, плавно вращающаяся по сторонам и, смотрящая, словно в никуда своими пустыми глазами.

Что он на самом деле пытается скрыть за этой маской? Когда-то Император был обычным живым фаталоком. Хотя слово «обычный» врят ли могло подойти к этой личности. Тысячи лет назад, после победы в Первой и Второй Космических войнах он стал просто легендарным лидером своего времени. Настолько легендарным, что огромная группа программистов перед смертью, в результате долгого и кропотливого труда полностью воссоздала его разум в виде сложнейшей электронной программы. С тех пор он стал бессмертен в буквальном смысле этого слова. Не подверженный старости и болезням, обладающий суперинтеллектом и твёрдым ледяным рассудком, способный полностью обходиться без органической пищи и совершенно не зависящий от условий обитания, для фаталоков он стал тем, кем для других цивилизаций является сам бог.

Он уже много лет не имел даже своего имени. Просто «Император», при этом подразумевалось, что другого императора абсолютно не может существовать в природе. Никто даже не знал где он сейчас находится, но среди офицеров ходили робкие слухи о крупной станции, затерянной где-то в гиперпространстве, откуда и ведётся чёткое управление всей огромной Империей.

Наконец после протяжной сирены сверху на табло появилась надпись об установлении гиперпространственной связи. Лицо ожило и его взор обратился на стоящего рядом Сириула.

— Давно мы с вами не виделись, генерал.

В ответ старик неторопливо склонил перед ним голову. В этом движении, как ни странно, не было и капли того жалкого раболепия и униженности, что зачастую присуща другим, более низким классам. Скорей достойное почтение старшему, а заодно и дань старой военной традиции.

— Как проходит обучение ваших пехотинцев?

— Благодаря постоянному улучшению генетики, Император, они становятся всё сильнее и сильнее с каждым новым поколением.

— Разумеется, прогресс не стоит на одном месте. Но и хороший наставник с другой стороны, по-прежнему также очень важен в этом деле. Я недавно ещё подумал о том, что может быть командующий с таким боевым опытом как ваш наверняка достоин большего, чем просто сидеть на Наге и обучать новобранцев. Скоро на периферии Млечного Пути начнётся новая война, и я хочу, чтобы именно вы возглавили в ней силы Империи.

Сириул украдкой посмотрел на, вращающееся перед ним, огромное виртуальное лицо, после чего поднял голову и открыто в упор посмотрел в светящиеся, голографические глаза своего Императора.

— Благодарю вас за эту оказанную мне великую честь.

— Не стоит. Это просто элементарная математика. Я тщательно изучил все войны, проведенные вами за последние две сотни лет и, после некоторых расчётов, решил, что вы, Сириул, именно тот, кто мне больше всего подходит для выполнения этой операции. Скажите мне, что вам известно о Секторе сто семнадцать нашей галактики.

Старик напряг свою память и после лёгкого электрического покалывания где-то в затылке, перед глазами в один миг пронеслась вся подробная энциклопедия обитаемых миров. На фаталокской карте Млечный Путь был поделен на две сотни секторов, каждый из которых включал в себя множество обитаемых систем со своими планетами и спутниками.

— На теперешний день Сектор Сто Семнадцать, галактики Млечный Путь практически не исследован.

— Немного устаревшая информация. Впрочем, в этом нет вашей вины, генерал. Все разведывательные работы там были тщательно засекречены, а их результаты известны только лично мне. Странные сюрпризы, скажу я вам, иногда приносит для нас время. Оказывается, именно здесь нашли свой очередной приют наши старые, заклятые враги — элиане. Сенсорные телескопы не раз засекали в этих местах их шустрые корабли, постоянно входящие и выходящие из гиперпространства.

— Как я понимаю, вы хотите, чтобы я, наконец, окончательно ликвидировал всю их цивилизацию?

— Именно так. Для этого в ближайшие месяцы под ваше командование будет выделено почти треть всего нашего звёздного флота, плюс четыре миллиона пехотинцев в качестве сухопутной армии.

От этих слов Сириула вдруг передернуло, а в правом глазу тотчас вспыхнул сигнал противоречия высшей степени.

— Такая огромная сила лишь для того, чтобы победить трусливых скитальцев, избегающих открытого боя?

— Это не должно беспокоить вас, генерал, — тон Императора оставался по-прежнему спокойным, но чуткий слух Сириула уже начал различать в его словах несколько резких ноток, — Ваше дело, генерал, воевать и безропотно выполнять мои приказы. Это должно быть ясно для вас. И запомните — дело гораздо важнее, чем это вам может поначалу показаться. Вы не имеете права даже на одну — единственную ошибку на миллион правильных решений. От исхода этой войны, как ни нелепо это звучит на первый взгляд, во многом зависит и будущее всей нашей Империи. Надеюсь вам пока всё понятно?

После нескольких секунд раздумий, Сириул молча кивнул головой в знак согласия.

— Тогда смотрите и запоминайте, — в один миг виртуальное лицо младенца исчезло и вместо него между прожекторами также быстро появилась карта звёздного неба, — Ваша первичная цель — Система WZ, третья планета от светила. Здесь вам предстоит быстро основать базу и начать детальную разведку сектора в поисках точного местонахождения элиан. На это может уйти несколько лет, а после получения результатов вы должны будете немедленно атаковать города скитальцев.

— Планета, на которой нам следует обосноваться — она обитаема?

— Да, — изображение карты живо сменилось на жёлтый шарик небольшой звезды в окружении девяти её спутников, — Впрочем, это врят ли можно назвать полноценной жизнью. Ее населяют варвары, стоящие по уровню развития чуть выше тех дикарей, которых мы миллиардами истребляем каждый год. Сами себя они называют терраны или люди. Хотя им уже и известен секрет гиперпространственных перелетов, но по большинству других показателей они отстают от нас на многие тысячи лет. Поистине трудно найти ещё одну такую цивилизацию во вселенной, в которой столь сильны были стремления к хаосу и взаимоуничтожению. Тысячелетиями они враждовали между собой и теперь, наконец-то объединившись в одно целое, их государство и общество начинает разрушать себя изнутри. Абсолютно тупиковая ветвь эволюции. У них нет никакого будущего и вашей первоначальной целью, генерал, будет лишь прекращение их жалкого и лишённого всякого смысла существования. Эта война не будет сложной. Для разгрома их космофлота вам понадобиться всего несколько часов, а для уничтожения девяноста процентов населения их планеты — несколько лет. В следующий раз я буду говорить с вами уже как со своим наместником на поверженной Земле, а пока что идите, готовьте флот и пусть этот сокрушающий кулак в скорейшем будущем покарает всех врагов нашей Империи.

♦ ♦ ♦

Ну вот и приехали… Виктор открыл глаза и ещё раз осмотрелся по сторонам. Он уже потерял счёт времени с того самого момента как очнулся в этой крохотной камере-одиночке. Холодный бетонный пол, покрытые серой штукатуркой стены, железная дверь, квадратное окошко под самым потолком, тусклое освещение и сырой, спёртый воздух. Чёрт… похоже, это здание не знало ремонта уже лет сто. Снаружи едва слышно доносились шаги, бряцанье ключей, разговоры и смех надзирателей, безумные крики и вопли других заключённых.

Всё это было уже Виктору хорошо знакомо. Уже далеко не в первый раз ему приходилось бывать в таких местах. Что он вообще здесь делает?.. Почему вся его жизнь превратилась в какую то бесконечную гонку по замкнутому кругу? Зачем, лучшие годы своей жизни он проводил либо в тюрьме либо в каких то безумных, бессмысленных скитаниях, гонках на тотализаторе и драках с полицией? Он не знал. Он совсем запутался и потерялся в этом чуждом, равнодушном мире. Что его ждёт впереди?.. Ничего! А ведь совсем не таким он когда-то представлял себе своё будущее.

Виктор старался никогда не вспоминать своё прошлое. Воспоминания всегда приносили лишь только боль и страдания. Словно чёрно-белые кадры из старого кино они иногда, правда, мелькали в голове и с ними ничего нельзя было поделать.

Когда-то всё было совсем по-другому. Детство… яркое солнце на небе, аккуратная лужайка за окном, любящие родители, красивый дом, хороший район, крепкая семья. Затем школа… первый класс, второй, третий, четвёртый… учебники, домашние задания, первые друзья, неплохие оценки за успеваемость и даже кое какие награды за спортивные достижения. Тринадцать лет, четырнадцать, пятнадцать… Весёлые компании, шумные вечеринки, первая любовь, подготовка к экзаменам и вдруг… случилось что-то страшное. Весь его прежний беззаботный мир в одно мгновение рухнул и исчез навсегда.

Как такое только могло случиться… Виктор в то время уже знал, что его родители работают в полиции. Он не очень сильно вникал в их профессиональные секреты, но краем уха как-то пару раз слышал, что они оба детективы из одного отдела и даже иногда ведут какие то общие расследования. В то время он был ещё так молод и так занят своими личными делами. Он ведь даже и не догадывался, что в какой то момент у них начались серьёзные проблемы с каким то одним крупным городским мафиози. Все вокруг знали, что преступность в этом городе окончательно распоясалась и потеряла всякий страх перед обществом. Сначала были просто предупреждения, недвухсмысленные намёки и ночные звонки. Затем угрозы… серьёзные угрозы, странные посылки в почтовом ящике и подозрительные типы около их дома. Но они и не думали сдаваться и тогда, в один прекрасный день несколько наёмных киллеров просто расстреляли их обоих из автоматов в собственной машине, в самом центре города.

Виктор был в школе, когда ему сообщили эту страшную новость. Сначала он просто отказывался в это верить. Это было слишком дико и нереально. А когда наконец поверил, земля вдруг просто ушла из под его ног. Всё дальнейшее происходило как в тумане. Тишие похороны. Две небольшие могилки на загородном кладбище. Дальние родственники, приютившие его у себя на некоторое время. Новое место, новая школа, выпускной класс, сдача экзаменов, выпускной бал, на который он не пошёл. Снова учёба. Здесь Виктор решил пойти по стопам родителей и поступил в академию полиции. Хорошие результаты, отличные спортивные достижения, изнурительные тренировки, постепенно превращающие его тело в совершенную боевую машину. Сдача экзаменов и нормативов. Начало взрослой жизни. Работа в штурмовом подразделении полиции — это те самые типы в чёрных масках, которые обезвреживают террористов и захватывают особо опасных преступников. Быстрый карьерный рост, всё более сложные ответственные задания, затем звание капитана в двадцать пять лет и командира подразделения. Наконец, свой собственный дом, жена и маленькая дочь…

Казалось, жизнь начала потихоньку налаживаться. Казалось… Всё было хорошо до тех пор, пока его новым заданием не стал захват крупнейшего в городе ганстера по имени Бенито. Впрочем, поначалу ничего тогда не предвещало беды. После долгой подготовки и расчётов, его подразделение за считанные минуты захватило особняк мафиози, отключив сигнализацию и уложив лицом в пол нескольких охранников. Оставалось только взять самого Бенито. Его кабинет был на самом верхнем этаже. Удар ногой в дверь и через мгновение главный преступник города и его сын оказались под прицелами.

Операция была почти завершена, но тут сынишка ганстера зачем-то потянулся за своим пистолетом. Он был довольно быстрым, но Виктор всё же оказался куда быстрее. Один-единственный выстрел и наследник мафиозной империи был мёртв. Бенито даже не вздрогнул. Он просто, сжав зубы, посмотрел сначала на своего сына, а затем на того кто так неожиданно оборвал его жизнь. Он даже не сказал ни слова. Всё читалось в его глазах. С этой самой секунды он объявил Виктора своим личным врагом.

Бенито пробыл в тюрьме чуть больше месяца. Дорогие адвокаты и продажные следователи сделали всё, чтобы развалить даже такое стопроцентно выигрышное дело. Когда он вышел, то первым же делом набрал номер Виктора и сказал всего два слова «Я иду». И напрасно Виктор тогда пытался опередить наёмных убийц, посланных по его адресу. Когда он подъехал к дому, его ожидала лишь выбитая дверь, перевёрнутая мебель и два трупа — его жены и дочери.

Он и сам уже отчётливо не помнил, что делал дальше. Сплошной автоматизм человека обученного убивать. Два пистолета… машина… короткий путь по ночному городу… особняк Бенито… сам ганстер на крыльце своего дома… стрельба сразу из двух стволов, пока не закончилить патроны… затем изрешечённое тело убийцы его семьи… вой полицейских сирен… наручники… полное безразличие и отрешение… тюрьма… допросы… суд…

Учитывая все обстоятельства, Виктор получил шесть лет, которые он должен был провести в обществе тех с кем так всегда беспощадно боролся. Вышел он чуть раньше. Но вышел уже совершенно другим человеком. Общество, которое он защищал, когда оказалось нужно, не смогло защитить его близких. Он его презирал. Он без сожаления порвал все свои связи с прежним миром. Человек без цели и без будущего. Изгой и бродяга. Все многочисленные родственники теперь уже окончательно отвернулись от него. Жизнь пошла наперекося, но это уже так мало его беспокоило. Виктор больше не загадывал ничего наперёд. Он жил так как будто каждый его день был последним. Просто плыл по течению. Он был похож на корабль, который навсегда отчалил от одного берега и так и не смог причалить к другому. Просто НИКОМУ не нужный и САМЫЙ одинокий человек во всём свете…

Громкий скрежет отпираемой двери неожиданно прервал его мысли. В проёме показалась фигура надзирателя со связкой ключей в правой руке. Он внимательно посмотрев на заключённого, а затем едва заметно кивнул головой.

— К тебе посетитель.

— Ясно, — Виктор неохотно поднялся со скамейки и направился к выходу, — Кому это врдуг я ещё понадобился?

В комнате для свиданий он наконец увидел знакомое лицо. Так оно и есть — Вульф Морган, его родной дядя. В детстве, когда ещё были живы родители, он часто бывал у них дома. Сейчас он остался наверное единственным человеком из всей многочисленной родни кто по прежнему ещё не забывал Виктора и время от времени даже предпринимал безуспешные попытки вернуть племянника в его прежний человеческий мир. Он не промолвил ни слова. Даже когда Виктор уселся напротив его, он по-прежнему продолжал просто с грустью смотреть на него и молчать.

— Это всё ради чего вы сюда приехали? Просто увидеть меня и помолчать?

— Мне больно смотреть на тебя, Виктор. Что же это ты сам с собой делаешь?

— Меньше всего на свете, дядя, мне сейчас нужны ваши наставления.

— Да ты просто дурак! — Вульф внимательно посмотрел на племянника. Взгляд его резко стал чужим и холодным, а губы сжались в яростной, но бессильной злобе, — За многократное нарушение закона тебе грозит до четырёх лет тюрьмы. Неужели, даже это не заставит тебя одуматься?..

— Вот оно что, — Виктор удивлённо посмотрел на дядю, а затем вдруг даже едва заметно усмехнулся, — Говоришь, четыре года? Знаешь, когда я работал в полиции, мы брали ганстеров, которые целыми грузовиками ввозили в город наркотики и убивали десятки и сотни людей. Что интересно — мало кто из них проводил в тюряге больше чем два месяца. А тут смотри-ка — четыре года за гонки на тотализаторе.

— Ты прав, Виктор. Мы все живём в дерьмовом и несправедливом мире, — Вульф медленно поднялся со стула и, подойдя к небольшому квадратному окну, с грустью посмотрел вниз на улицы ночного Центраполиса, — Нас окружают продажные политики и судьи, бандиты прибравшие с потрохами весь город, молодёжные группировки (целое потерянное поколение) которые от нечего делать, бьют витрины, сжигают машины и избивают случайных прохожих. А кроме всего этого ещё и всякие психи, извращенцы, террористы и торговцы детской порнографией. Ну и что с того! Всем нам приходится жить среди этих отбросов и ходить по улицам этого загнивающего города. А что мне ещё остаётся? Я ведь уже всё равно ничего не смогу изменить. Но зато я могу посвятить свою жизнь своим родным и близким, чтобы хоть немного уберечь их от всего этого хаоса и беззакония.

— Вот в этом как раз и есть наше главное различие, дадя. У вас есть близкие, ради которых стоит жить, а у меня — нет.

— Но ведь ещё совсем не поздно. Тебе ещё нет и тридцати пяти. Ты ещё можешь создать свою семью и снова быть счастлив.

— Уже поздно, — Виктор вдруг закрыл лицо руками, чтобы дядя не мог видеть его мокрые от слёз глаза, — Все кто был мне когда-то дорог, все они… умирали. Я больше никому не хочу такой судьбы. Я наверное приношу несчастье. Пускай, если кому-то и суждено страдать, то только одному мне.

— Не говори больше так, — несколько секунд дядя просто, не отрываясь, смотрел на своего племянника, а затем продолжил тихим и немного дрожащим голосом, — Ты не должен сдаваться. Я не хочу, чтобы ты закончил свои дни где нибудь с ножом в животе, под дверью какого нибудь грязного притона или на обочине дроги, с переломанными костями, в обнимку со своим искорёженным спидбайком. Я попытаюсь что нибудь для тебя сделать. У меня ещё есть кое какие связи в полиции. Я спасал тебя слишком часто и ничего страшного не случиться если попытаюсь помочь и на этот раз. Мы ведь с тобой одна семья. Может тебе сократят срок или даже вообще снимут обвинения. Но только обещай мне, что на этот раз уж точьно завяжешь со всем этим дерьмом.

— Извини, Вульф, но я не буду обещать тебе то, что потом врят ли смогу исполнить. Если поможешь — спасибо. Если нет, может быть это даже и к лучшему. Таких как я наверное и вправду нужно держать подальше от общества. В любом случае, извини, что я был таким непутёвым племянником и за то, что так долго позорил всё наше семейство Морган.

♦ ♦ ♦

Минутная стрелка на старинных настенных часах, лениво отметив последнюю минуту, остановилась на двенадцати, и механизм отозвался ей в ответ своим привычным тихим боем. Настал полдень. Министр пропаганды, сенатор Дольфганг Самерсет отложил в сторону стопку прочитанных бумаг и откинулся на спинку кресла. Пять минут. В его распоряжении было целых пять минут отдыха, после чего можно снова приступать к своей каждодневной работе. Взгляд мельком пробежал по белоснежному потолку и уже остановился на вращающейся болванке бутафорского «вечного двигателя», когда словно назло ему на столе рядом зазвенел телефон. Похоронив мысленно свой короткий отдых, сенатор поднял трубку и приложил её к уху. На другом конце провода послышался голос его секретарши:

— Мистер Самерсет, к вам здесь один важный посетитель. Говорит ему назначено. Его имя Жей О'Жей.

— Ах да, конечно. Скажи, что я приму его через несколько секунд.

Возникшее за миг до этого раздражение внезапно улетучилось. Таких посетителей далеко не каждый день можно было встретить в Правительственном Дворце.

Жей О'Жей — это имя стало по-своему легендарным в последнее время. Проповедник какой-то новой религии, выдающийся оратор, философ и к тому же непревзойденный дирижёр толпы. Многие ему искренне верили, другие считали сумасшедшим, а для третьих он был просто хитрым дельцом, зарабатывающим немалые деньги в борьбе за человеческие души. Лично сам сенатор видел в нём лишь своего конкурента. Чертовски крепкого, кстати, конкурента с железной волей и неимоверно растущей популярностью. Теперь они наконец-то встретятся. Два человека и две самых ярких противоположности этого больного, загнивающего мира.

Дверь кабинета, наконец, отворилась и тот о ком так много все вокруг говорили, неторопливой лёгкой походкой двинулся к его рабочему столу. Самерсет поднял голову и, пока тот шел, внимательно осмотрел внешность проповедника. На нём было одето что-то вроде монашеской робы из дешёвой светлой ткани плюс сандалии на босых ногах. Любой другой в таком облачении выглядел бы просто клоуном, но только не сам О'Жей. Казалось даже здесь, в Правительственном Дворце, известным своими чопорностью и консерватизмом, он чувствовал себя вполне непринуждённо и уверенно.

— Прошу вас — присаживайтесь. Чувствуйте себя здесь как дома.

— Благодарю вас, сенатор.

Пытаясь найти нужные слова, Самерсет опустил глаза и принялся машинально вертеть в руках свою позолоченную ручку.

— Не знаете с чего начать? Позвольте, я вам помогу.

— Нет, не стоит.

В ответ Самерсет тут же покачал головой и злобно выругался сам про себя. Не хватало еще, чтобы кто-то по обрывкам эмоций читал его собственные мысли.

— Я пригласил вас сюда, чтобы поговорить о чем-то, что выше политики и наших с вами амбиций. Это разговор о моём мире, который теперь переживает далеко не лучшие свои времена.

— Однако в выступлениях по телевиденью ваш тон обычно гораздо более оптимистичен.

— Если говорить больному, что он скоро умрет, то это, скорее всего и произойдёт в самое ближайшее время. Но если, с другой стороны, убеждать его, что он поправиться, то у него может появиться шанс.

— И чем же в таком случае болеет наше общество?

— Отсутствием общей идеи, общих целей и если уж говорить начистоту — общего врага.

— Общего врага? — проповедник попытался придать своему лицу как можно больше удивления, — Вот оно что. И кого же вы теперь хотите объявить злейшим врагом человечества? Насколько я знаю, во вселенной пока ещё не обнаружено никокой по настоящему разумной жизни. Так, в лучшем случае какие то жалкие зверюшки или насекомые. Неужели они по вашему и есть главная угроза для нашей цивилизации? Неужели вы думаете, что именно для борьбы с ними люди всего мира тотчас должны сплотиться в одно целое.

— Боюсь, вы меня не совсем правильно поняли. Общий враг — это не самое главное. Главное — общая цель, которая сможет отвлечь их от текущих проблем, общая идея, общие легенды. Аесли в этом мире нет больше легенд, ради общего блага нам просто необходимо их придумать.

— И правительство преуспело в этом как ни в чём другом, сенатор. Из этого здания и так уже вышло слишком много лжи и обмана. Посмотрите хотя бы на наш флаг; в самом центре его планета Земля, а вокруг тонкая окружность из звезд. Похоже, ваши представления о вселенной не изменились ещё со Средневековья. А ещё совсем скоро вы собираетесь праздновать очередной так называемый «День Империи». Но ведь государство, в котором мы живем, по крайней мере, формально, является Федеративной Республикой. Я конечечно понимаю, что так звучит красивее, но ведь это же ложь! Очередная ложь вашего правительства. А теперь вы говорите мне, что и этой лжи вам мало. Вам, оказывается, ещё ко всему прочему понадобились какие то «общие цели» и «общие враги».

— Всё это слишком сложно, чтобы объяснить в нескольких коротких словах, — Самерсет вдруг поднялся со стула и, подойдя к окну, распахнул жалюзи, — Посмотрите вниз и скажите мне, что вы там увидели. Правильно — сотни тысяч человек, постоянно спешащих куда-то. Знаете чем они отличаются между собой? Похоже, тем, что одни зарабатывают деньги, а вторые лишь пытаются отобрать их у первых в тёмном переулке. А знаете, что у них всех общего? Похоже, только то, что и те и другие больше уже не верят нашему правительству.

— А как же вы сами? Вы хотя бы сами ещё по прежнему верите самому себе и тому о чём говорите?

— Как ни странно — да? Я пытаюсь… Понимаете, человек всегда хочет иметь право свободного выбора. Но чтобы этот «свободный выбор» не привёл нас к окончательному хаосу и анархии, кто то всегда сверху должен объяснять ему что такое добро и зло и аккуратно направлять его в «правильном» направлении. Это не ложь. Это просто идеология для всеобщего блага и процветания.

О'Жей вдруг улыбнулся.

— И вы хотите, чтобы я помог вам в этом? Помог вам в создании этой вашей идеологии для «общего блага»?

— Вы правы, — поняв, наконец, что больше уже не умеет смысла вести все эти длинные, отвлеченные разговоры, Самерсет поднял глаза и почему-то с искренней надеждой посмотрел на своего собеседника, — Я очень надеюсь на вас. С вашим авторитетом и влиянием на толпу у нас наконец-то может появиться хороший шанс, для начала, просто спасти население нашей планеты от кровавой резни и анархии.

Постояв в задумчивости несколько секунд, Жей О'Жей затем подошёл к распахнутому окну и вместе с сенатором с высоты десятков этажей посмотрел на, раскинувшийся внизу, огромный, шумный, город.

— Вот оно, что. Оказывается, вы предлагаете мне, ни много, ни мало — сделаться вашим компаньоном в политике, — некоторое время проповедник сосредоточенно обдумывал это предложение, после чего снова посмотрел на сенатора и в ответ отрицательно покачал головой, — К сожалению, я вынужден отказаться. Я не умею и не хочу создавать новые мифы, основанные на лжи, даже если эта ложь и во имя спасения. Культура — это зеркало цивилизации и это зеркало просто не может быть кривым. К тому же простите, но ко всему прочему я просто не верю в ваши идеи. Всё, что вы мне говорите далеко не ново и давно уже воплощалось в жизнь ещё со времён древнеримских императоров. Ваша пустая идеология не стала панацеей от всех бед ещё тогда и поэтому, думаю, врят ли сможет спасти мир и сегодня. Я даже начинаю сомневаться в том, что человечество вообще не исчезнет в ближайшие лет двадцать — тридцать. Посмотрите вокруг. Мы обречены. Цивилизация держится на старшем поколении. Они единственные кто ещё хоть что то ещё делает на этой планете. Все остальные — это просто потерянное поколение. Для них уже не существует никаких моральных и этических ограничений. Слова «порядочность» и «патриотизм» давно стали ругательными в их среде. И вы ещё спрашиваете — откуда в последнее время взялся такой разгул преступности, коррупции и презрения к закону. Какой к чёрту патриотизм. Найдите среди них хоть десяток, кто смог бы пожертвовать всем ради высоких идеалов. Мир, который мы видим вокруг себя — уже давно лишь красивая позолота, внутри которой скрывается гниль и разложение. Но даже и это теперь не самое страшное. Люди среднего поколения пусть и не имеют чести и совести, но они, в большинстве случаев, достаточно безобидны. Вот уже их дети — это настоящие звери. Я не знаю, что с ними происходит. Мне даже страшно об этом думать. Эти антицивилизалы и им подобные…это же просто выродки и дикари, которые хотят уничтожить всё то, что с таким трудом создавалось прежними поколениями. Когда все эти психи и маньяки подрастут, планета Земля навсегда закончит свою историю. Мы рухнем, словно древний Рим, скатимся к первобытному строю и никто и ничто тогда уже не сможет нас спасти.

— Чёрт побери! — Самерсет медленно поднялся со стула и сжал кулаки. Его прежняя цивилизованная деликатность, словно куда-то испарилась и в тот миг он уже больше всего на свете хотел хорошенько врезать болвану-философу, сидящему прямо напротив его, — Как у вас хорошо, получается, критиковать всех подряд: меня, моё правительство, мою планету и все, что только можно на этом свете. Но, что вы предлагаете взамен? Что, по-вашему, может спасти мир от самоуничтожения?

— Я не знаю, — О'Жей по прежнему продолжал оставаться спокойным и невозмутимым, — Я просто не знаю ответа на этот вопрос, но, по моему, это гораздо лучше, чем следовать куда-то неверным путем. Умнейшие люди планеты на протяжении тысяч лет её истории пытались вычислить эту формулу абсолютного счастья для человечества, но никому из них так и не удалось достичь успеха. Если бы вы только знали сколько времени я уже провёл над этой загадкой, но так и не нашёл её ответа. Может быть, мне это удастся четь позже, может быть — никогда. Виной всему, думаю, моя типично человеческая ограниченность. Вот, к примеру, взгляните сюда, — проповедник указал рукой на, стоящий в углу кабинета, аквариум с прожорливой пираньей, — Как ни странно это звучит, но наша цивилизация очень похожа на эту хищницу. Весь мир для неё заключён между стеклянными стенками. Большего ей и не нужно, а бросьте ей вместо корма рыбёшку помельче, и она вовсе почувствует себя хозяином вселенной. В то же время она наверняка и не подозревает о существовании меня с вами, этого здания и этого города. Да и зачем? Лишние знания зачастую приносят только лишние хлопоты и поэтому для нее, да и для всех нас, гораздо лучше придумать свои законы и поверить, что галактики вращаются именно по этим правилам. Вы, сенатор, хотите, чтобы я начал сотрудничать с правительством и ещё больше уподобился этой пиранье, но моя цель в жизни — напротив возвыситься над человеческими условностями и устаревшими догмами и попытаться рассмотреть, что же находиться там, снаружи, за чертой обычного понимания вещей.

— Значит это ваш окончательный ответ?

— Похоже, что да.

— Жаль, — Самерсет досадно вздохнул и напоследок ещё раз посмотрел в глаза Жея О'Жея. Злоба прошла, осталось только разочарование, — Жаль, что мне не удалось убедить такого человека как вы перейти на мою сторону.

— Мне тоже жаль. Жаль, что я не смог убедить такого человека как вы в том, как он ошибается. Вы талантливы и образованны, мистер Самерсет, вы заметный политик и вы яркая личность, но вы служите не тем идеям. Однако посмотрим, что будет дальше. Может быть, мир вокруг нас ещё сильно изменится и тогда вы сможете, наконец, пошире раскрыть глаза и по достоинству оценить всё то о чём я вам сегодня говорил.

♦ ♦ ♦

Огромный флот покидал Нагу. Сотни гигантских чёрных кораблей один за другим улетали в небо, чтобы затем, выстроившись на орбите в ровную фалангу, по общему приказу вспыхнуть яркими огненными шарами и одновременно рвануть в гиперпространство.

Родная планета провожала их полным безмолвием. Их мир был сплошным, геометрически совершенным городом с одинаковыми прямоугольными зданиями и полным отсутствием огней. На Наге не было улиц, их заменяли подземные тоннели. Здесь также не было и окон в жилых комплексах. Планета всё равно с самого своего появления не знала дневного света, а сами фаталоки не были настолько романтичными и сентиментальными, чтобы любоваться звёздным небом.

В этом смысле генерал Сириул ничуть не отличался от прочих своих соотечественников. По его мнению, прекрасно было лишь то, что создано силой великого разума, а вовсе не творения природы — хаотичные и бессмысленные по своей сути. Но именно теперь он почему-то не мог оторвать взгляда от этой бесконечной и загадочной бездны, называемой космосом. Похоже только находясь на борту корабля и можно было «вживую» понаблюдать за тысячами ярких точек, составляющих созвездия и целые галактики. Здесь, в отличие от самой планеты, иллюминаторы были просто необходимы для ведения боя и точного прокладывания курса. Может быть, именно здесь он, наконец, и нашёл время для того, чтобы серьёзно подумать о том, что его ждёт в будущем.

На фоне бескрайнего звёздного неба в огромном носовом иллюминаторе Первого Флагмана силуэт старика в массивной титановой техноплоти выглядел как-то по особенному величественно. Сколько их впереди — этих огромных горящих светил и только одна из них является его целью.

Как ни странно Сириул не чувствовал ненависти к своему будущему врагу. Так же как и человек врят ли мог ненавидеть своего партнёра по игре в шахматы. Скорее здесь было желание победить плюс тот особый холодный азарт, присущий, похоже, только фаталокам.

Впрочем…кое что ещё в тот миг очень сильно заботило Сириула. Его взгляд, скользнув по нескольким десяткам подчиненных, украдкой остановился на своём младшем клон-сыне. Его звали Якус и ещё совсем недавно он был просто органическим животным, лишенным техноплоти. Теперь он уже подающий надежды молодой фаталок со всеми задатками настоящего лидера. Он был похож на его самого многие сотни лет назад. Может быть даже слишком похож. Пытливый, любознательный ум и необычное достоинство, и уверенность во всем его виде. Он был последней надеждой. Последний шанс для Сицилау получить достойного продолжателя рода. Сириул знал — сам он уже слишком стар для того, чтобы с него можно было снять клон-копию. Якус был его последним сыном, а, учитывая то, что все его братья абсолютно ничего из себя не представляют, он был в то же время и последним настоящим Сицилау.

Но поначалу ему ещё нужно было помочь. Помочь заявить о себе и заслужить репутацию среди других патрицианских семейств, после чего он уже всего сможет добиться сам. После уничтожения флота Земли генералу нужен будет офицер способный возглавить небольшой элитный отряд пехотинцев, который высадится в самом сердце их цивилизации и захватит тех, кто правит этой дикой планетой. Так фаталоки поступали почти во всех своих войнах. После прелюдной казни правительства, планета обретёт покорность, а его сын — славу от блестяще выполненной операции. Якус, судя по всему должен легко справиться с этим заданием и тем самым заслужить себе репутацию настоящего солдата. Это же будет так просто. Особенно для него.

Может быть…

Металлический пол под ногами едва заметно задрожал и корабль начал набирать ускорение. Огромный флот был готов к продолжительному гиперпрыжку. На экране справа гигантский строй этих космических боевых единиц наконец-то обрёл правильную форму. Скопление такой колоссальной силы старые офицеры припоминали лишь во время эхемонской компании много сотен лет назад. Но тогда перед ними был враг. А что теперь? Неужели вся эта мощь предназначена лишь для уничтожения варваров-людей и трусов-элиан, не способных защищать свой мир и поэтому обречённых вечно скитаться по вселенной и на каждом новом месте заново отстраивать свои города.

В последнее время Сириул не раз думал о той странной войне, в которой ему придётся участвовать. К чему нужна такая необыкновенная поспешность? Какую тайну хранит в себе Император? Какую вообще угрозу могут представлять эти непонятные и пугливые кочевники для его цивилизации? Вопросов было по-прежнему значительно больше чем ответов.

Правда, ещё давным-давно, в пору своей юности Сириул украдкой услышал историю о неком «охотнике», о неком странном космическом корабле, созданном ещё древними элианами, способном развивать невероятную скорость и атаковать прямо из гиперпространства. Между ним и Императором по слухам существовала необъяснимая информационная связь и, похоже, он был единственным во всей вселенной, кто мог найти его и оборвать вечную электронную жизнь Высшего Разума.

Это была глупая и нелепая сказка. Миф, порождённый невежеством и полным пренебрежением законами современной физики. Но, похоже, только версия об «охотнике» и могла теперь дать объяснение того, на что не была способна железная фаталокская логика.

В любом случае только время способно раскрыть многие загадки этого мира. Когда-нибудь он обязательно узнает всю правду, а пока что для этого он должен лишь просто выполнять свой приказ. Сириул был готов к этому. Это уже далеко не первая его битва. Он уже в пути. Он уже занёс свой разящий кулак, и великое горе тем, кто теперь попытается противостоять всей этой великой и несокрушимой силе.