День Гигантов

ГЛАВА 4

Издалека доносились ударю по металлу и крики толпы. Лейф очнулся, понимая, что он провел без сознания несколько часов. Он шевельнулся и сразу вспомнил о нанесенных ему ранах. Но не почувствовал боли. Или прошло много времени или все, связанное с завершением кровавой схватки, померещилось ему после контузии. А сейчас он явно лежал в постели и не ощущал обычных запахов больницы. Чутье подсказало ему, что он не дома, а в совершенно незнакомом месте. Лейф приоткрыл и снова закрыл глаза. Темнота. Оба раза он ничего не увидел. Не ощущал он и бинтов на лице, которые могли бы заслонять свет.

Что-то возникло неподалеку, и прозвучали шаги. Лейф лежал спокойно, боясь пошевельнуться. А вдруг он не видит света, потому что совершенно искалечен?

– Он все еще без памяти? – спросил мягкий женский голос. Ласковая ладонь легла на лоб Лейфа и отвела волосы от лица. На миг пальцы замерли, и он почувствовал приятную прохладу и странное покалывание от прикосновения женской руки. – Он статен и неплохо сложен. Чем-то похож на Балдера… Только в его лице я не вижу ничего воинственного. Он скорее выглядит мирным крестьянином…

В ответном слове прозвучала насмешка.

– Будь осторожней, Фулла! Странно слышать такие речи от девственницы Аснира. Вспомни о богине Фрейе и ее смертном муже.

– Не преувеличивай, Регнилейф, – ответила незнакомка по имени Фулла. В голосе прозвучало смущение. – Много воды утекло с тех пор, когда смертный появлялся у нас. Айзир пустеет, как и эйнхеръяр. Не забивай себе голову чепухой.

Собеседница Фуллы снова засмеялась.

– С этим героем нам пришлось повозиться. Переправить его через Бифрост оказалось почти не под силу даже Летящему Копыту. А ведь это лучший конь Джны. Летящее Копыто на целую неделю выбыл из строя. Да и я по-прежнему не могу прийти в себя после того, как вытащила твоего подопечного. Надеюсь, этот человек окажется настоящим берсеркером и обладателем знания, о котором вероломный Локи поведал Эльфадуру Одину… Мы все нуждаемся в его знании. Горячее дыхание Сартра веет все ближе…

Шаги удалились, голоса растворились в отдалении. Лейф Свенсен лежал неподвижно и пытался разобраться в происходящем. Безумие продолжалось наяву. Балдер, Айзир, Один, вероломный Локи – древние боги Севера. Неужели его бреду не будет конца? Но ведь валькирия на самом деле вынесла его из боя на своем Летящем Копыте!.. А разве молот не возвращался в ладонь Ёрдссона, подобно легендарному молоту Тора? Смех и грех…

А где же Ли? Он попытался приподняться.

– Ли…

В ответ он не услышал ни звука, но к его плечу прикоснулась рука и подтолкнула его назад на ложе. В руке чувствовалась мужская сила.

– Не волнуйся, Лейф Свенсен. О твоем брате позаботятся. Да это сейчас не самое главное. Бифрост ослепил тебя. Вот моя рука. Сожми ее и попробуй следовать за ней глазами. Это голос Лайфейсона. В нем не звучало привычной насмешки, скорее скрытая тревога. – Тебе понадобятся все твои чувства. Я владею кое-какими магическими тайнами… Если ты наконец-то понял, кто я, не забывай этого. А теперь…

Его руки выводили любопытные пассы перед лицом Лейфа, и вслед им звучали слова заклинания:

Железного леса матерью да выправится это все.

Торопись, Время, чтобы смертному вновь зрение обрести!

То ли помогло заклинание, то ли сработали пассы – только комната неожиданно высветилась. Лейф, моргая, обвел взглядом старые балки потолка. Он лежал в огромной комнате, вдоль стен которой тянулись деревянные скамьи, покрытые медвежьими шкурами. Старинное немудреное оружие украшало стены, свет проникал внутрь сквозь маленькие оконца, затянутые промасленным пергаментом. Комната, как уже отметил Лейф, и не пахла больницей, но чем-то напоминала декорации второсортной постановки вагнеровских опер. Лейф покосился на собственное плечо. Он не увидел ни бинтов, ни открытой раны, только свежий красный шов на том месте, которое было разрублено. Он повернулся к своему целителю, известному ему под именем Лайфейсона. Тот был одет в плотную кольчугу, и его голову венчал остроконечный шлем с крыльями. Догадка пронзила Лейфа:

– Локи! И это… Локи кивнул.

– Я – Локи Лайфейсон, сын Нэла. А вокруг нас Астард жилище богов твоих предков. Ты жив, Лейф, хотя и должен был испытать прикосновение к смерти перед тем, как порвать связи с Землей. Переход через Бифрост – мост между измерениями времени и пространства – наполняет тело такой энергией, что оно оказывается в силах за день затянуть свои раны. Что я еще хочу сказать? Перед тобой пройдут мифы, но эти мифы живы и у них острые зубы, Лейф Свенсен. Язык, на котором я с тобой говорю, одно из доказательств. Ты узнаешь этот язык?

В сказанном Лейф точно узнал английские слова миф и измерение, но все остальные… Он не находил их в своем словаре, хотя вполне понимал. Это было похоже на язык бабушки, но невероятно изменившийся, а скорее всего совершенно архаичный.

– Мы не умеем читать мысли, – пояснил Локи. – Но смысл любых произнесенных здесь слов доступен каждому. Такова природа Асгарда. Впрочем, любой из известных нам миров имеет свои особенности. Ты веришь мне?

Лейф кивнул в ответ, но не слишком уверенно. Что-то было во всем этом не так, и он еще не мог отбросить свое земное знание мира и немедленно принять слова Локи на веру. Но он не мог и отрицать их полностью, особенно после всего, что произошло.

А Локи нахмурился.

– Ну, неважно, тебе все равно придется поверить. Фулла уже возвращается. Поэтому слушай и запоминай! Притворяйся, сколько сможешь, что ты в бессознательном состоянии. А потом сделаешь все, что скажу. Имей в виду: Один упрям, а временами бестолков. Это я убедил его, что нам нужен человек современного мира. Он избрал Ли. Мы с Тором отправились за твоим братом, но я все подстроил так, чтобы забрать тебя. За этот обман могут наказать нас обоих. Все должны видеть в тебе берсеркера, то есть твоего брата, способного остановить двадцать воинов, чтобы спасти друга. Именно это увидел Один, восседая на своем троне. Не забывай этого – играй роль! Только смотри, играй ее хорошо. Гнев Одина ужасен!

Послышались шаги за дверью, и Локи неожиданно исчез. Там, где он только что стоял, покачивался листочек какого-то дерева. Лейф уставился на этот листок. Голова его шла кругом от избытка впечатлений и от недостатка информации. Бред ли все это или нет, только Лейф понимал, что ему придется следовать указаниям Локи. По крайней мере, высказанная ему тревога была искренней.

Он быстро опустился на ложе, закрыл глаза, расслабился.

– Он по-прежнему не приходит в себя, – услышал Лейф уже знакомый низкий голос Регнилейф.

– А ведь ему уже пора очнуться. – Ладонь Фуллы опять мягко легла ему на лоб. – Но все меняется вокруг, всё не так, как положено… даже с яблоками творится что-то неладное. Наверное, меня напрасно назначили на место Айдуни. Я делаю все, что только можно, а дерево никак не отзывается. Ну, ладно, Регнилейф, пора оживить героя.

Регнилейф хрипло хохотнула.

– Я много раз делала это, Фулла. Сегодня мне не хватит энергии после нашего последнего полета. Кроме того, я должна позаботиться о Летящем Копыте. Оживи его сама – раз уж ты хочешь этого.

Лейф чуть приоткрыл глаза и сквозь ресницы разглядел уходящую миловидную женщину. А Фулла робко направилась к нему через всю комнату, проводив подругу. Стройная и изящная. Золотые волосы скреплены на затылке необычной короной из светлого металла. Прелестное лицо дышало свежестью. Завистницы сказали бы, что это здоровое лицо, иными словами, кровь с молоком. Румянец смущения, выступив на щеках, только подчеркивал эту свежесть. Когда она подошла, Лейф быстро сомкнул глаза.

На этот раз в ее прикосновении не чувствовалось уверенности. Одной рукой она прикасалась в его груди, ладонь другой скользнула под голову и обхватила затылок. Вдруг нежные и теплые губы припали к его губам. Поцелуй становился все сильнее! Между ними пробежала трепетная волна, подобная покалываниям электротока. Она была полна какой-то горячей силой.

Лейф непроизвольно протянул руку и привлек девушку к себе.

– Нет, Июмир, нет! – задохнулась она. – Этого нельзя делать под чарами, иначе твое оживление плохо кончится для нас обоих…

Но его рука преодолела сопротивление Фуллы, и опять их губы встретились. На этот раз горячая струя неведомой энергии как будто расходилась в обе стороны. Девушка на мгновение поддалась ласке и даже протянула руку к его плечу. Ее губы робко отозвались на поцелуй Лейфа. Но поток энергии начал ослабевать, и она вырвалась из объятий Лейфа, запрокинула смертельно бледное лицо.

С широко открытыми глазами она выглядела еще привлекательнее, и Лейф усмехнулся. Под его взглядом на побледневшем лице Фуллы проступил резкий румянец.

– Это же только обычай – пробуждение зачарованного героя… – сказала она, чуть заметно запинаясь. Она внимательно всматривалась в Лейфа, и ее пухлые губы вытянулись в тонкую линию: – Ты ожил раньше срока! Ты обманул меня.

Возникала хоть какая-то ясность в бредовой обстановке. Ирреальность ситуации помогла Лейфу преодолеть неловкость. Кроме того, он должен был вести себя, как Ли. Локи не зря предупредил его.

– Конечно, я обманул тебя, – жизнерадостно воскликнул он и задержал руку Фуллы в своей ладони. – Но какой бы мужчина не сделал этого!

Она пожала плечами – то ли с недоумением, то ли соглашаясь… Лейф привлек ее к себе. Девушка пылко обняла героя. Он удивился своему поступку. На этот раз между ними не появилось энергетического поля, но его душу охватил неведомый ранее порыв. В мире не осталось никого и ничего, кроме Фуллы и желания чувствовать ее рядом с собой. Он хотел только одного – покрепче обнять эту почти незнакомую девушку.

Но объятие было разорвано хриплым дребезжащим голосом. Казалось, это каркала ворона:

– Один призывает к себе!

Фулла отпрянула от Лейфа и покраснела до корней волос. Взгляд Лейфа уперся в черную птицу. Эта птица сидела на спине косматого серого волка.

Птица в упор смотрела на Лейфа.

– Один призывает Лейфа, сына Свена. Фулла должна указать ему дорогу.

Фулла опустила глаза и сняла со стены шлем и кольчугу.

– Быстрее переодевайся. Последнее время Эльфадур не терпит промедления. Обо всем, что было, мы должны забыть навсегда.

Ее не смущал вид обнаженного мужчины. Он натягивал на себя непривычный наряд, а она не только смотрела на него, но и помогала побыстрее облачиться в воинские доспехи. Он принял помощь как нечто вполне естественное и не удивился этой вольности. Очевидно, попав в Асгард, он воспринял законы поведения, принятые здесь. Но нордические легенды, как он припомнил, ни о чем подобном не говорили.

Он не мог забыть, как Фулла откликнулась на его ласку, и был уверен, что и она думает об этом. Он вышел вслед за Фуллой, не сказав ни слова, как будто ничего и не было между ними. За спиной остался низкий массивный дом. Он занимал большой кусок земли, вдоль фасада тянулся целый ряд дверей. Вокруг стояли другие дома. Самые высокие поднимались только на четыре этажа. Крыши, стены, наличники этих домов когда-то сверкали позолотой, но сейчас позолота облупилась. Под солнцем вспыхивали остатки прежней роскоши. Асгард явно нуждался в ремонте.

Однако природа Асгарда явно свидетельствовала о величии этих мест. Лейф вдыхал хрустально чистый воздух, по небу плыли плотные белые облака. Казалось, они окутывали этот мир бездонной пеленой, но сквозь пелену струился свет. Цепь холмов уходила к горизонту. С одной стороны Асгарда стояла высокая стена, окруженная густым лесом. Там, где стена не заслоняла взора, раскинулись холмистые равнины, покрытые зеленой травой. В мягкой и упругой траве утопала нога. Весь ландшафт выглядел хорошо ухоженной садовой лужайкой.

Они направились к лесу. За спиной остались огромные дома из потемневших бревен с осыпавшейся позолотой. Они вышли на зеленую равнину. Ее центр был безжалостно вытоптан сапогами. Здесь рубили и кололи друг друга люди в боевых доспехах. Лейф понял, что именно этот шум разбудил его. Он осмотрелся. Одни из воинов держали секиры с двойным лезвием, другие ощетинились копьями. Большинство из них орудовали неудобными мечами, прикрываясь щитами от противника.

Он увидел, как какой-то воин недалеко от него одним ударом отсек головы двух бойцов. После этого он с удовольствием утер пот со лба и вразвалочку двинулся по равнине в поисках новых приключений. Тут засвистело копье и пропороло ему бок. Он споткнулся на ровном месте, осел на землю, но даже не попытался извлечь копье из раны.

При виде этого душераздирающего зрелища Лейф припомнил кое-какие обрывки из древних мифов. Несомненно, здесь находился эйнхеръяр – войско героев, которых валькирии доставляли в Валгаллу, вдыхая в них новую жизнь. На этом поле они практиковались в ратном мастерстве. Это мастерство должно было понадобиться после наступления Рагнарёка. Над эйнхеръяром властвовал Один. Каждый вечер по его повелению герои снова становились живыми и здоровыми. Подумаешь, пара отрубленных голов! Они вскорости прирастут к шеям своих владельцев. Лейф вздрогнул – он заметил, что из ран не сочится кровь.

– Что-то твои герои неповоротливы, – сказал он Фулле. А Фулла озабоченно кивнула.

– К сожалению, это так, хотя здесь собраны великие воины. Искусственная плоть, созданная белыми эльфами, все же упускает жизненную силу, хотя мы, валькирии, успеваем сохранить ее, когда герой на грани смерти.

– Искусственная плоть?

– Так мы называем их тела, хотя сам мир эльфов для нас закрыт. – Неведенье Лейфа немного озадачило Фуллу. Она разъяснила, что происходит с героями. – Мы, валькирии, храним гены этой плоти, созданной эльфами. Когда мы вдыхаем эти гены в грудь умирающего героя, жизнь и тело его сохраняются навсегда. В Асгарде восстанавливаются израненные тела. Герои получают вторую жизнь. Но земные силы из этих вечных тел постепенно улетучиваются. Мы не умеем наделять их новыми силами.

Они используют генетическую матрицу человека, сообразил Лейф, и выращивают его тело из протоплазмы при переходе через радужный мост. Каким-то образом герои частично сохраняют разум и память. Он по привычке начал искать логику во всем этом абсурде и даже поморщился.

– Почему бы не приглашать в Асгард живых героев, вместо того чтобы воссоздавать недоразвитые копии? – спросил он. Фулла вздохнула.

– Даже Бифрост не поможет оживить мертвого. А плоть белых эльфов не умирает – она всегда восстанавливает свою первоначальную форму. Ты на своем опыте должен был понять, как трудно выхватить раненого героя из лап смерти в ту минуту, когда он испускает последний вздох. Нам и так не хватает золотых яблок с нашей Священной Яблони. Даже Летящее Копыто не поднял бы тебя без посторонней помощи… Ой, мы заговорились, а нас ждут. Идем! Лейф ощутил свое тело. Оно, без сомнений, принадлежало ему и раньше. Как говорится, здесь и не пахло протоплазмой! И его чувства отнюдь не казались эфемерными, когда он разглядывал идущую перед ним девушку. Она так нравилась ему…

По камешкам они перешли ручей. Хорошо утоптанная тропинка вела в лес. Здесь он догнал Фуллу и властно притянул к себе. На миг она прильнула к его груди – и сразу отпрянула.

– Мы опаздываем, – с мягким укором молвила Фулла. – Айзир собирается в Йюггдразиле.

Йюггдразил оказался старинной ясеневой рощей. Ветви старых деревьев переплелись и образовали шуршащий шатер над огромной поляной. Здесь на жестком троне сидел бог Один. По левую и правую руку от него насторожились два волка. Вороны замерли на плечах бога. Его можно было узнать еще и по единственному глазу на царственном мрачном лице. Этот глаз проницательно оглядывал собравшихся. Бог был почему-то подавлен, его согбенные плечи выражали обреченность. При виде этого Лейф испытал непонятную жалость.

А Локи был уже здесь. Он улыбнулся Лейфу и пошел навстречу.

Фулла насторожилась, щелкнула пальцами и попыталась встать между Локи и Лейфом.

– Это злой гений Асгарда, – шепнула она. – Айзир сошел с ума, если разрешил ему вернуться. Остерегайся его, Лейф.

Лейф Свенсен нахмурился. Он вспомнил о вероломстве рыжебородого бога, о несчастьях, в которые тот вовлек десятки своих земляков. В предупреждении Фуллы был смысл. Да и древние истории говорили о том же. Но у Лейфа не оставалось выбора. Он мог рассчитывать только на Локи. Это было ясно.

– Я думал, что именно он – мой покровитель в мире богов, – ответил он Фулле.

Его спутница после этого признания напряглась, ее глаза потускнели и на опустошенном лице появилось такое выражение, как будто он только что отвесил ей пощечину. Она отпустила руку Лейфа и прижала свою ладонь тыльной стороной к губам. Отвернулась и бросилась прочь.

А Локи уже стоял рядом с ним и посмеивался.

– Она не любит меня, – сказал он беззаботно. – Однажды, когда Асгарду угрожала опасность, я договорился о мире с Маспелхеймом. Правда, при условии, что Фулла выйдет замуж за вождя гигантов. У него была кабанья голова и в придачу четыре руки, но все же он выглядел лучше других. Она умолила Фрейю не выдавать ее замуж, но с тех пор возненавидела меня. Теперь она, наверное, подумала, что ты ее предал. Но – хватит воспоминаний…

Он подвел Лейфа поближе к собравшимся.

– Запоминай эти лица. Я вижу, что Одина ты узнал сам. Рядом с ним Видарр и Вэли, его сыновья. Будь осторожен с ними. Считается, они уцелеют после Рагнарёка. Я полагаю, им выгодно ускорить его приближение, вот они и сговариваются… Дальше стоит Хеймдаллр. Он всегда против моих предложений…

Локи называл имена богов, но Лейф быстро запутался в их лицах и взаимоотношениях. Голова шла кругом от обилия впечатлений, когда он вслед за Локи подошел к трону Одина.

Бог сердито смотрел на гостя с высоты своего трона. Жена Одина – Фригг – холодно взирала в сторону, намеренно не замечая Лейфа.

Один подозвал Фуллу. Она приблизилась к нему с маленьким кованым сундучком. Один извлек из сундучка маленькое золотое яблоко, надкусил его и пустил по кругу соратникам. В голосе Одина звучала такая горечь, что Лейфу на миг пришла мысль о язвенной болезни бога.

– Пф-ф… Наша юность и наша сила зависят от такой малости… – и он с неприязнью отрыгнул. – Но и этой малости уже не хватает. Локи, где наш сын Тор?

– Оки-Тор еще не вернулся. Очевидно, он ищет новых героев, – в смиренном голосе Локи прозвучало извинение. Но Лейфу он шепнул с облегчением: – Нам повезло. Я боялся, что Тор опередит нас. Он один способен понять, что ты – только близнец героя, и потребовать нашей смерти в Нифлхейме. За обман.

– Так это и есть герой? – снова вопросил Один. Толпа изучала Лейфа, рассматривала его сапоги, бросала взгляды на часы, которые блестели на запястье. А вкрадчивый голос Локи начал рассказ о том, как они вместе с Тором вступили в битву, чтобы выхватить из нее нужного им человека. Как они потерпели поражение, ибо герой оказался на освященной церковью земле. Локи поведал собранию, как он проследовал в другую страну по следам героя. Он поведал, как вызвал недовольство соседей Свенсена, и красочно описал дальнейшее побоище. Лейф оценил, с каким мастерством привирал Локи в своем рассказе. Получалось, что главную роль в схватке играл не Ли, а он сам, Лейф Свенсен. Было неприятно вспоминать, как Локи двурушничал, натравливая соседей на Свенсена, чтобы почти немедленно перейти на сторону братьев. И все это для того, чтобы Лейф попал в гибельную переделку. Для того, чтобы его серьезно ранили, настолько серьезно, чтобы появилась возможность перенести умирающего бойца через Бифрост. Видимо, это было одним из магических условий воскрешения. В глубине души Лейф соглашался с мнением Фуллы о Локи. Но он уже включился в игру, которая не оставляла выбора.

Один с нетерпением ожидал, когда Локи доведет свою историю до конца.

– Ты не порадовал меня, но что поделать… Мир болен. Мужчины ведут себя, как женщины. У героев не хватает сил как следует замахнуться топором. Может быть, он силен в науках и ремеслах и это восполнит недостаток храбрости? Что же, попробуем использовать его во славу Асгарда. Локи, ты Рагнарёком ручаешься за сына Свена?

Локи поднял руку. Стоящие рядом с Одином тонколицый Вэли и толстый Видарр что-то нашептывали отцу. Один отмахнулся и еще больше сгорбился на своем троне.

– Мы ни на что не способны, – с горечью бросил он сбоим соратникам. – Безумные времена. Безумие поразило всех нас. Мы вынуждены даже слова Локи принимать на веру. Безумный век созвучен его речам. Но, если этот новоявленный герой нас подведет; хуже все равно не будет, а вы сделаете с ними обоими все, что вам заблагорассудится. Сын Свена, выйди вперед, покажись богам.

Локи незаметно склонился к плечу Лейфа.

– Нам повезло. Сейчас многие настроены против Одина, и он вынужден защищать нас…

Фразу прервал внезапный рев.

– Стойте! – разнесся над толпой крик, и Локи с чувством выговорил бранное слово. Огромная фигура Ердссона, а иначе Тора, расталкивала ряды собравшихся, прорываясь в центр собрания. За ним бежал усталый, тяжело дышащий пес. Лейф сразу узнал Рекса. В протянутых руках Тор нес бездыханное тело Ли.

– Стойте! – снова заревел Тор. Как пушинку он опустил тело на траву и обернулся к присутствующим. Локи схватил Лейфа за руку и потянул в плотную толпу. Они спрятались за спинами Айзира. А хмурый Тор обратился к Одину.

– Отец Один, – истинный герой – вот этот сын Свена. Я объявляю другого самозванцем и таким же пройдохой, как сам Локи. Меня обманули. Я требую справедливого суда!

Он повернулся к щегольски одетому Хеймдаллру. Тот полировал ноготь суконным рукавом. Хеймдаллр на мгновение отвлекся от своего занятия и протянул палец с глянцевым ногтем, указывая, где затерялись среди толпы Лейф и Локи. Тор молниеносно обернулся к ним. Его рука лежала на рукояти молота, висящего на поясе.