Глава вторая

Больше всего на свете Вериса не любила ждать. Другие народы обычно считают, будто терпением эльфы превосходят даже горные ледники, но молодые, вроде нее, всего год, как закончившей ученичество у следопытов, в этом смысле ничуть не отличались от людей. И вот теперь она уже третий день дожидалась волшебника, которого ей предстояло проводить к одному из восточных портов на побережье Великого моря. Волшебников она обычно уважала – насколько любой эльф может уважать человека, – но этот не внушал ничего, кроме раздражения. Вериса всей душой рвалась к сестрам и братьям, стремясь помочь им в охоте на орков, еще не сложивших оружия, помочь выследить их, кровожадных зверей, всех до единого, и отправить на встречу с давно заслуженной смертью… однако первым ее серьезным заданием оказалась роль няньки при каком-то дряхлом, скорбном умом и явно забывчивом старике-маге, а этого новоиспеченная следопытка вовсе не ожидала.

– Еще час, – пробормотала Вериса себе под нос. – Жду еще час и ухожу.

Но тут ее стройная, каурой масти эльфийская кобылка негромко, едва различимо фыркнула. Многие поколения скрещивания произвели на свет лошадей, намного превосходящих обычных сородичей во всем – по крайней мере, народ Верисы в этом нимало не сомневался. Хозяйку кобыла понимала без слов, и то, что со стороны могло показаться всего лишь обычным лошадиным вздохом, заставило Верису немедля вскочить на ноги и вскинуть лук с длинной стрелой, наложенной на тетиву.

Однако окрестные заросли сохраняли полный покой. Ничто вокруг не сулило опасности. Нападение орков или троллей здесь, в глубине территории Лордеронского Альянса? Нет, это вряд ли! Бросив взгляд в сторону небольшой таверны, места назначенной встречи, Вериса увидела только мальчишку-конюха, несущего к стойлам сено, однако лук опускать не спешила. Нечасто ее кобыла подавала голос, если вокруг безопасно. Может, бандиты?

С этими мыслями следопытка, не спеша, повернулась кругом. Растрепанные ветром пряди длинных, серебристо-белых волос упали на глаза, однако это ничуть не мешало ее острому взору. Миндалевидные, цвета чистейшей небесной лазури, глаза Верисы примечали любое, самое незначительное движение среди листвы, а длинные остроконечные уши, торчащие из-под густых волос, слышали даже шорох крыльев бабочки, опустившейся на цветок невдалеке…

Вот только что же могло встревожить кобылу, Вериса понять никак не могла.

Быть может, неведомый враг, испугавшись ее, предпочел улизнуть? Подобно всем эльфам, выглядела Вериса весьма впечатляюще, и сама это сознавала. Выше многих людей, в кожаных сапогах по колено, в штанах и блузе цвета лесной листвы, в дорожном плаще цвета коры дуба… Руки ее защищали перчатки длиною почти до локтя, ничуть однако не мешавшие стрелять из лука либо пускать в ход висевший у пояса меч. Стройное тело и округлую грудь ее защищала прочная, надетая поверх блузы, кираса, безупречно подогнанная по фигуре. В таверне один из местных совершил ошибку, восхитившись ее девичьей красотой, не обратив никакого внимания на красоту воинскую… Что ж, он был под хмельком – иначе, вполне вероятно, воздержался бы от неучтивых предположений, и потому отделался всего-навсего парой сломанных пальцев.

Кобыла фыркнула вновь. Смерив ее раздраженным взглядом, Вериса раскрыла рот, дабы высказать лошади все, что о ней думает, но…

– Полагаю, ты и есть Вериса Ветрокрылая, – внезапно раздался негромкий, но на удивление звучный, приятный голос сзади, со «слепой» стороны.

Прежде, чем незнакомец успел сказать еще хоть слово, Вериса направила острие стрелы прямо ему в горло. Спусти она тетиву – стрела пробила бы шею новоприбывшего насквозь, навылет.

Но, как ни странно, это смертоносное обстоятельство не произвело на него ни малейшего впечатления. Смерив его взглядом – что, надо признать, оказалось не столь уж неприятной задачей, эльфийка сообразила: незваный гость может оказаться только тем самым волшебником, которого она здесь и ждет. Теперь-то ей стали понятны и странное поведение кобылы, и собственная неспособность заметить его появление вовремя.

– Ты – Ронин? – спросила, наконец, эльфийка.

– А что? Не оправдал ожиданий? – с легкой, едва уловимой насмешкой откликнулся он.

Опустив лук, Вериса слегка расслабилась.

– Мне, человек, было сказано «волшебник», а более – ничего.

– И мне было сказано «эльфийская следопытка», а более – ничего. Стало быть, в этом смысле мы с тобою на равных.

С этими словами он взглянул на Верису так, что она едва снова не вскинула лук.

– Не совсем. Я жду здесь третий день! Три драгоценных дня потеряны даром!

– С этим я ничего поделать не мог. Был занят необходимыми приготовлениями.

На этом волшебник умолк, и Вериса махнула на все это рукой. Подобно большинству людей, этот, очевидно, не заботился ни о ком, кроме себя самого, а раз так, ее счастье, что дольше ждать не пришлось. Одно удивительно: как Альянсу удалось одержать верх над Ордой, когда в его рядах столько подобных этому Ронину?

– Ну что ж, если хочешь добраться до Каз Модана, лучше всего отправиться в путь немедля, – сказала эльфийка, бросив взгляд ему за спину. – Где твой конь?

В ответ она едва ли не ожидала услышать, что коня у Ронина нет, а сюда он добрался исключительно благодаря небывалому могуществу… но в таком случае ему бы и проводник до порта не потребовался. Волшебник, несомненно, был наделен множеством впечатляющих возможностей, но и силе его волшебства имелись пределы. Вдобавок, немногое известное Верисе о его задании наводило на определенные подозрения: похоже, ему придется пустить в дело все, чем он располагает, только чтобы остаться в живых. С чужаками земли Каз Модана обходились неласково. По слухам, орочьи шатры там были украшены черепами множества храбрых воинов, а в небесах постоянно несли караул драконы. Пожалуй, сама Вериса не пошла бы в такие края без армии за спиной: конечно, она – не трусиха, но и не полная дура.

– Привязан у поилки возле таверны, миледи. Пусть вволю напьется: сегодня мы уже проделали немалый путь.

Этот титул в устах волшебника мог бы показаться Верисе лестным, если б не легкий оттенок сарказма в его голосе. Кое-как смирив раздражение, она повернулась к своей кобыле, убрала лук со стрелой и принялась готовить лошадь к походу.

– Моему коню не помешало бы отдохнуть еще малость, – напомнил волшебник, – да и мне – тоже.

– Ничего, спать в седле ты вскоре привыкнешь… а аллюр я для начала задам такой, чтобы твой конь сумел восстановить силы. Слишком уж мы долго медлили. Немногие, знаешь ли, из кораблей – пусть даже кул-тирасских – с радостью отправятся в Каз Модан только затем, чтоб доставить туда разведчика из волшебников. Если ты в скором времени не доберешься до порта, капитаны вполне могут рассудить, что им хватает других дел, куда более важных и куда менее самоубийственных.

К немалому ее облегчению, спорить Ронин не стал – просто нахмурился, развернулся и двинулся назад, к таверне. Провожая волшебника взглядом, Вериса всем сердцем надеялась, что соблазн выпустить ему кишки прежде, чем им придет время расстаться, окажется не слишком велик.

Странным, однако ж, казалось Верисе его задание… Да, населенный драконами и их хозяевами-орками, Каз Модан являл собой нешуточную угрозу, но ведь у Альянса имелось немало других, лучше обученных разведчиков и в его границах, и неподалеку. Следовало полагать, дело Ронину предстояло не слишком серьезное, иначе Кирин-Тор ни за что бы не рискнул отправлять туда этого самонадеянного наглеца. А впрочем, хорошо ли они обдумали положение, выбирая именно его? Не могло же среди них не оказаться кого-либо более умелого – и, кстати, надежного? В этом маге с первого взгляда чувствовалась непредсказуемость нрава, которая вполне может привести к катастрофе.

Хотя… к чему сомнения? Кирин-Тор решение принял, и командование Альянса явно с ним согласилось, иначе Верису не послали бы его провожать. Уж лучше выкинуть эти заботы из головы. Все, что от нее требуется – доставить подопечного к кораблю, а после Вериса сможет отправиться своей дорогой. А что там сделает или не сделает Ронин после их расставания – да какая ей, в конце концов, разница?

В пути они провели четыре дня, ни разу не столкнувшись с опасностью страшнее нескольких назойливых насекомых. В иных обстоятельствах путешествие могло бы показаться просто-таки идиллией… вот только за все эти дни Ронин и его провожатая обменялись разве что парой слов. Правда, волшебник о том вовсе не сожалел: все помыслы Ронина были сосредоточены на опасном задании, ждавшем его впереди. Как только корабль Альянса высадит его на берег Каз Модана, он останется сам по себе, один в землях, не только кишащих орками, но и патрулируемых с воздуха их пленниками-драконами. Нет, трусом Ронин вовсе не был, однако пыток и медленной, мучительной смерти себе отнюдь не желал. На всякий случай благодетель из Совета Шести снабдил его последними сведениями о передвижениях сил клана Драконьей Пасти. Да, Драконья Пасть наверняка держит ухо востро – особенно если черный исполин Смертокрыл, как сообщили Ронину, действительно жив…

Но, сколь бы опасным ни казалось порученное магу задание, назад Ронин поворачивать не собирался. Ему дали возможность не только оправдаться, но и подняться повыше в иерархии Кирин-Тора. За это он на всю жизнь останется благодарен покровителю, которого знал только по имени – Крас. Впрочем, имя наверняка было вымышленным, что среди членов Совета Шести – дело вполне обычное. Правителей Даларана выбирали втайне от всех, о возвышении их знали только другие советники, тогда как даже возлюбленные о нем и не подозревали. К примеру, голос благодетеля Ронина мог оказаться совсем не похожим на настоящий… а пол – отнюдь не мужским.

Опознать некоторых членов внутреннего круга было вполне возможно, но Крас оставался загадкой даже для своего прозорливого протеже. Впрочем, если уж начистоту, с некоторых пор истинное лицо Краса заботило Ронина лишь в самую последнюю очередь – главное, с его помощью юный волшебник мог добиться желаемого.

Однако все его желания останутся несбыточной мечтой, если он не доберется до корабля.

– Далеко еще до Хасика? – спросил Ронин, подавшись вперед в седле.

– Еще, по меньшей мере, три дня пути, – не оборачиваясь, вкрадчиво ответила Вериса. – Но не волнуйся: таким аллюром в порт мы прибудем вовремя.

Ронин вновь выпрямился. Вот и вся их беседа – всего лишь вторая за сегодняшний день… Пожалуй, хуже путешествия в компании эльфа оказалось бы только общество одного из угрюмых, замкнутых Рыцарей Серебряной Длани. Невзирая на неизменную учтивость, паладины, как правило, отнюдь не скрывали, что магию полагают неизбежным злом, без коего они в другое время вполне бы обошлись. Последний рыцарь, с которым Ронину довелось повстречаться, недвусмысленно дал понять, что свято верит, будто после смерти душа мага навек отправится в ту самую темную бездну, где томятся мифические демоны древних времен. Насколько чиста душа Ронина в иных отношениях – это-де дело десятое.

Предвечернее солнце опустилось чуть ниже верхушек деревьев, на озаренную ярким светом траву впереди легли длинные черные тени. Границу лесов Ронин надеялся миновать до наступления темноты, но нет, засветло явно не успеть. Не в первый уж раз принялся он листать в памяти карты, пытаясь не только определиться с текущим местоположением, но и убедиться в правоте спутницы насчет оставшейся части пути к кораблю. Опоздание на встречу с Верисой было неизбежным следствием стараний разыскать необходимые припасы и компоненты. Теперь Ронину оставалось только надеяться, что задержка не поставила под угрозу выполнение поручения.

Освободить королеву драконов…

Для некоторых – задача непосильная, невыполнимая, для большинства же – верная смерть. Что ж, браться за подобные задания Ронину доводилось и во время войны. Ясное дело: освободив королеву драконов, он, по меньшей мере, лишит оставшихся орков самого грозного их оружия… вот только обстоятельства достичь столь монументальной победы не позволят ни за что.

Ронин понимал: большинство членов совета надеется на его поражение. Избавившись от него, они надеются стереть черное пятно с истории ордена. Поручение их – штука обоюдоострая: если он преуспеет, они придут в восторг, но если оплошает – только вздохнут с облегчением.

Однако Красу Ронин вполне мог доверять. Могущественный волшебник первым пришел к нему с вопросом, уверен ли его юный протеже в своей способности совершить невозможное. Ведь если Алекстраза не обретет свободу, Каз Модан навеки останется в руках клана Драконьей Пасти, и пока тамошние орки находятся в союзе с Ордой, будет воодушевлять, тянуть к себе обитателей охраняемых людьми поселений. Между тем, сейчас возобновление войны не нужно никому. Сейчас Альянсу и собственных внутренних распрей довольно.

Тут размышления Ронина прервал недолгий раскат грома, но, подняв взгляд, он обнаружил в небе лишь парочку облаков – белых, пушистых, как вата. Нахмурившись, огненно-рыжий чародей бросил взгляд в сторону эльфийки, намереваясь спросить, слышала ли гром и она.

Второй, еще более грозный раскат заставил все его тело до последнего мускула напрячься.

И в этот миг Вериса прыгнула прямиком на него: невероятно, но следопытке удалось, извернувшись в седле, оттолкнуться и броситься в его сторону.

Землю накрыла огромная тень.

Врезавшись в мага всей тяжестью тела, закованного в броню, эльфийка выбила Ронина из седла.

Все вокруг содрогнулось от оглушительного рева, над землею пронесся вихрь сродни торнадо. Чувствительно ударившись оземь, волшебник услышал сквозь внезапную острую боль резкий, пронзительный визг своего жеребца, но в следующий же миг визг, захлебнувшись, стих.

– Лежать! – рявкнула Вериса, перекрикивая рев и свист воздуха. – Лежать!

Однако Ронин поспешил извернуться так, чтобы увидеть небо, но вместо него взору мага предстало инфернальное зрелище.

Небеса над головой заслонил собою дракон цвета буйного пламени, сжимавший в передних лапах все, что осталось от его лошади и дорого обошедшихся, тщательно собранных в дорогу припасов. Целиком проглотив останки мертвого животного, алый исполин устремил взгляд на крохотные, жалкие фигурки внизу.

Между тем зловещего вида клыкастое зеленокожее существо с боевым топором в руках, сидевшее на плечах зверя, выкрикнуло приказ на некоем лающем, резко звучащем языке, и указало прямо на Ронина.

Разинув пасть и выпустив когти, дракон стремительно понесся к магу.


– Благодарю ваше величество за уделенное мне время, – исполненным силы и понимания голосом заговорил рослый черноволосый аристократ. – Возможно, нам еще удастся справиться с этим кризисом, и ваши благие дела не пропадут даром.

– Что ж, лорд Престор, если так, – отозвался его собеседник, бородатый, значительно старше говорившего, облаченный в величественную, белую с золотом королевскую мантию, мужчина, – и Лордерон и Альянс будут вам весьма благодарны. Только ваши труды и вселяют надежду на то, что Гилнеас со Штормградом еще способны внимать голосу разума.

Сам – человек, сложением вовсе не хрупкий, рядом с рослым, широкоплечим собеседником, Теренас чувствовал себя слегка подавленным.

Молодой человек улыбнулся, являя взору безупречные зубы. Сумев отыскать особу вида более царственного, чем лорд Престор, Теренас был бы весьма удивлен. Короткие, тщательно уложенные волосы цвета воронова крыла, дочиста выбритое лицо, ястребиные черты коего вселяли трепет в сердца многих придворных дам, живость ума, манера держаться, намного превосходящая изысканностью манеры любого из принцев Альянса – неудивительно, что человек этот сумел покорить всех заинтересованных в альтеракском вопросе, включая даже Генна Седогрива. По словам не устававших дивиться всему этому дипломатов Теренаса, гилнеасский правитель, не в силах устоять перед обаянием Престора, пусть изредка, но от души улыбался!

Одним словом, для юного аристократа, о коем еще пять лет назад никто слыхом не слыхивал, репутацию гость короля составил себе – просто на удивление. Родом он был из самого высокогорного, самого отдаленного уголка Лордерона, однако мог претендовать и на родство с королевской династией Альтерака. Крохотное имение Престора уничтожил во время войны один из драконов, так что в столицу он пришел пешком, без единого лакея, который помогал бы ему одеваться. Столь отчаянное положение вкупе с успехами, достигнутыми по прибытии ко двору, были достойны книги волшебных сказок. И, что еще более важно, его советы не раз выручали короля в трудные времена, включая те мрачные дни, когда поседевшему монарху пришлось вести споры насчет дальнейшей судьбы лорда Перенольда. Сказать откровенно, решающим фактором в этой истории стал именно Престор. Именно он придал Теренасу мужества, вдохновил его захватить Альтерак, а после установить там военное положение. Необходимость противодействия вероломному Перенольду Штормград и прочие королевства вполне понимали, но к удержанию его владений Лордероном по завершении войны отнеслись безо всякого одобрения. И вот теперь, наконец-то, Престор оказался тем самым человеком, которому по силам все всем объяснить и убедить союзников согласиться с любым окончательным решением!

В недавнее время эти обстоятельства побудили стареющего прославленного монарха задуматься над возможным выходом, который наверняка ошеломит даже его весьма проницательного собеседника. Передавать Альтерак ставленнику Гилнеаса, племяннику Перенольда, Теренас не собирался. Идею раздела означенного королевства меж Лордероном и Штормградом он тоже разумной не полагал: такое непременно прогневает не только Гилнеас, но даже Кул-Тирас. О полной аннексии Альтерака также не могло быть и речи.

Но что, если передать королевство в надежные руки человека, внушающего всем восхищение, и, вдобавок, явного поборника мира и единства? И, кстати заметить, весьма способного (если король Теренас хоть что-либо в этом смыслит) к управлению государством, а кроме того – несомненно, верного друга и союзника Лордерона на веки вечные…

– Нет, в самом деле, Престор!

Потянувшись кверху, король хлопнул куда более рослого собеседника по плечу. Росту в Престоре насчитывалось почти семь футов, причем был он, хоть и строен, но вовсе не худосочен. И синий с черным мундир сидел на нем просто великолепно – герой войны, с какой стороны ни взгляни!

– В самом деле, тебе очень даже есть, чем гордиться… и награду ты заслужил немалую! Поверь, твою роль во всей этой истории я забуду нескоро!

Престор откровенно засиял, по всей вероятности, полагая, что наградой ему послужит восстановление крохотных владений, и Теренас решил до поры не лишать мальчугана сей скромной мечты: то-то забавную он состроит мину, когда король Лордеронский предложит ему стать новым владыкой Альтерака! Не каждый же день человеку доводится вдруг стать королем… если, конечно, он – не наследный принц.

Почетный гость Теренаса отсалютовал королю, с изысканной грацией поклонился и покинул покои монарха. После его ухода старый правитель, сдвинув брови, задумался о том, что шелковые портьеры, золотые канделябры и даже мраморный пол безукоризненной белизны в отсутствие юного аристократа не делают комнат светлее. Воистину, среди множества ненавистных придворных, стаями слетавшихся во дворец, лорд Престор выделялся – ярче некуда. Вот человек, на которого всякий безбоязненно может положиться, человек, достойный всяческого доверия и уважения. Ах, если бы родной сын Теренаса был больше похож на Престора…

Король почесал в бороде. Да, кандидат превосходный. Уж этот-то вернет стране былую честь и в то же время восстановит согласие среди государств Альянса. Новая, свежая кровь!

В продолжение этих мыслей Теренас вспомнил о дочери, Калии. Еще дитя, но вскоре, несомненно, превратится в красавицу. Быть может, однажды, если дела пойдут, как подобает, они с Престором смогут укрепить дружбу и союз династическим браком?

Да, Теренас сейчас же отправится к советникам и изложит им свое монаршее мнение. В этом вопросе – он был уверен – с ним согласятся все. С кем-либо, питающим неприязнь к юному аристократу, Теренас еще не встречался.

Престор, король Альтеракский. Только представить себе, какое будет лицо у друга, когда тот узнает, какая его ожидает награда…


– Вижу на губах твоих тень улыбки – кто же, осмелюсь спросить, встретил ужасную, кровавую, неприглядную смерть, о ядоноснейший?

– Избавь меня от своего острословия, Крилл, – откликнулся лорд Престор, закрывая за собою огромную железную дверь.

Наверху, в старом шале, отведенном ему гостеприимным хозяином, королем Теренасом, несли караул отобранные лично Престором слуги, дабы в дом не явился непрошеный гость. Их господину предстояло немало дел, и, хотя никто из слуг знать не знал, что происходит внизу, в подземельях, каждому дали понять: нарушение покоя лорда Престора будет стоить им жизни.

Впрочем, чьего-либо вторжения Престор не ожидал и был уверен, что эти лакеи скорее умрут, чем ослушаются приказа. Наложенные на них чары – разновидность заклятья, благодаря коему король и весь его двор прониклись таким восхищением к хваткому беженцу – места для задних мыслей не оставляли, а эффективность сих чар Престор оттачивал многие годы.

– Покорнейше прошу простить меня, о князь лицемерия! – проскрежетало низкорослое, жилистое создание, стоявшее перед ним.

В голосе коротышки явственно чувствовалось нечто проказливое, безумное, нечеловеческое – что вовсе не удивительно, так как собеседником Престора был гоблин.

Макушка гоблина едва доставала до пряжки пояса молодого аристократа, отчего некоторые могли бы счесть его, худощавого, зеленокожего, противником слабым, не из серьезных. Однако его обнаженные в бесшабашной улыбке клыки были длинны и исключительно остры, едва ли не раздвоенный язык – кроваво-ал, а в узеньких желтых глазках без видимых зрачков поблескивали искорки веселья – веселья того самого сорта, что порождают забавы вроде отрывания крылышек мухам или же рук подопытным. Голову гоблина, от затылка до низкого лба, украшала жесткая, тускло-коричневая, буйным гребнем торчавшая кверху шерсть.

– Однако причины для праздника у нас имеются.

Некогда здесь, в подвале, хранились съестные припасы. В те дни прохлада земли сообщала вину во множестве бочек как раз ту самую, требуемую температуру. Ныне, однако же, благодаря кое-каким техническим ухищрениям Крилла, просторное подземелье казалось жерлом бушующего вулкана.

Потому-то лорд Престор и чувствовал себя здесь, как дома.

– Для праздника, о владыка лукавства? – захихикал Крилл.

Хихикал Крилл часто – особенно в предвкушении какой-нибудь грязной работы. Двумя основными страстями изумрудно-зеленого гоблина были эксперименты и членовредительство, а посему он при любой возможности старался совместить первое со вторым. Вся дальняя половина подвала была занята верстаками, флягами, порошками, странными механизмами и собранной Криллом коллекцией разнообразной жути.

– Да, Крилл, для праздника, – подтвердил Престор, не сводя с гоблина угольно-черных глаз. Под его всепроницающим взором Крилл разом прекратил улыбаться и оставил насмешливый тон. – Тебе ведь хотелось бы в нем поучаствовать, не так ли?

– Да… господин.

Облаченный в мундир юный аристократ, не спеша, набрал полную грудь жаркого, спертого воздуха, и на угловатом лице его отразилось явное облегчение.

– А-ах-х-х, как же мне этого не хватало…

Но в следующий же миг его черты обрели прежнюю жесткость.

– Однако я должен подождать. Действуй лишь по необходимости, а, Крилл?

– Как скажешь, господин.

На губах Престора вновь заиграла улыбка – улыбка весьма и весьма зловещего свойства.

– Представь: перед тобой, вполне вероятно, стоит новый король Альтеракский.

Узкоплечий, но мускулистый, гоблин склонился едва ли не к самому полу.

– Слава его царственному величеству, королю См…

Внезапный лязг заставил обоих бросить взгляд вправо. Из-за стальной решетки, ведущей в старый вентиляционный ход, появился гоблин поменьше. Ловко выбравшись из отворившегося проема, новоприбывший поспешил к Криллу. Под пристальным взглядом Престора веселая, дружелюбная улыбка, озарявшая его уродливую физиономию, разом угасла.

Подбежав к Криллу, второй гоблин что-то шепнул в его огромное остроконечное ухо. Крилл, зашипев, небрежным взмахом руки велел малышу убираться, и новоприбывший снова исчез в вентиляции, за открытой решеткой.

– Что там еще?

Голос юного аристократа звучал ровно и безмятежно, однако тон ясно давал понять: с ответом гоблину лучше не мешкать.

– А-а-а! О милосердный, – заговорил Крилл, снова расплывшись в бесшабашной улыбке, – похоже, сегодня удача на твоей стороне! Подумай: уж не побиться ли тебе с кем-нибудь об заклад? Ведь звезды, определенно, благоприятствуют…

Что там еще?

– Кто-то… кто-то задумал освободить Алекстразу.

Воззрившись на гоблина, Престор умолк и молчал так долго, что Крилл съежился и втянул голову в плечи. Да, тут-то его гоблинской жизни наверняка и конец… а жаль. Сколько еще хотелось устроить экспериментов, сколько опробовать бомб и прочих взрывных устройств…

И в этот миг черный великан перед ним разразился хохотом – хохотом звучным, мрачным, не слишком естественным.

– Великолепно, – кое-как сумел выдавить лорд Престор меж двумя приступами смеха.

С этим он протянул вперед руки, словно бы вознамерившись изловить самый воздух. Казалось, пальцы его невероятно длинны и едва ли не увенчаны острыми когтями.

– Просто великолепно!

Он хохотал и хохотал, и гоблин Крилл мало-помалу успокоился, расправил плечи, едва заметно покачал головой, дивясь странному зрелищу.

– И это меня зовут спятившим, – проворчал он себе под нос.

Загрузка...