День чудес

Дэнни скрючился на ступеньках, прислушиваясь к разговору взрослых в гостиной. Место ему было в постели: он только выздоравливал после ветряной оспы. Но скучать в спальне, в одиночестве, надоело, и на свой страх и риск, в пижаме, он пробрался на лестницу, чтобы послушать, о чем говорят папа и мама, сестра, дядя Бен и тетя Анна.

Папа — доктор Норкросс, — мама и гости играли в бридж. Сестра, она училась в школе, зубрила латынь и не принимала участия в разговоре.

— Локасвилль, — вздохнула мама, — конечно, городок милый, тут и река, и луга, и леса, у Тома хорошая практика, но люди! Некоторых следовало бы хорошенько встряхнуть, чтобы показать им, какие они мелочные и скверные.

— В том числе Нетти Питерс, — сухо добавил папа. Дэнни знал мисс Питерс. Она постоянно сплетничала о ком-нибудь с соседями. И все шепотом-шепотом-шепотом — Если и есть женщина, — продолжал папа, — у которой язык закреплен посередине и болтается с обоих концов, то это Нетти Питерс.

Дядя Бен рассмеялся и сказал:

— Жизнь была бы куда лучше, если б деньги среди жителей распределялись равномернее. Вот если б Джейкобу Эрлу не принадлежала чуть ли не половина недвижимости в городе, люди говорили бы откровеннее и были бы терпимее друг к другу. А так его должники не решаются и рта открыть…

— Забавно, однако, — продолжил папа, — как некоторым удается делать деньги за счет других. Чего бы ни коснулась рука Джейкоба Эрла, все приносит ему прибыль. Деньги так и норовят выпрыгнуть из карманов остальных, чтобы оказаться в его сундуках. Возьмите, к примеру, песчаный карьер, который он купил у Джона Уиггинса. Хотел бы я, чтобы хоть иногда было наоборот.

— Но кто уж настоящий скряга, — подала голос тетя Анна, — так это Льюк Хаукс. Как-то я видела его в магазине на Светлой площади, где он что-то покупал для своих детишек. С какой же неохотой он расставался с деньгами!

— Еще вопрос, — возразил папа, — что хуже, скупость или леность? Я полагаю, скупость, потому что ленивые люди по крайней мере добродушны. Как Генри Джонс. Он мечтает о многом, но не ударит пальцем о палец, чтобы реализовать хоть что-нибудь. Если б каждая мечта обращалась в лошадь, у Генри был бы самый большой табун по эту сторону Миссисипи.

— В Локасвилле есть и хорошие люди, — вмешалась в разговор сестра. — Я думаю, мисс Эвери, моя учительница по английскому и физкультуре, просто душка. Она, конечно, не красавица, но очень мила. Когда она говорит, в голосе у нее звенят серебряные колокольчики, и если бы Билл Морроу, папаше которого принадлежит инструментальный завод, не был круглым идиотом, то давным-давно приударил бы за ней. Она от него без ума, но слишком горда, чтобы это показать, а глупая Бетти Нортон постоянно с ним кадрится, внушая ему, что он герой-супермен. Если он женится на Бетти, городок, того и гляди, лишится миссис Нортон. Она и так раздулась, как воздушный шар, оттого, что замужем за председателем правления банка. А если ее зятем станет сын владельца «Морроу Имплемент Компани», она уж точно надуется еще больше и ее унесет ветром.

Все рассмеялись, и разговор перешел на других жителей городка.

Мама вскользь упомянула, что она терпеть не может двуличную Минерву Бенсон, которая улыбается людям в лицо, а за спиной говорит всякие гадости.

Сестра заявила, что мистер Уиггинс, владелец книжного магазина, очень приятный человек и должен жениться на мисс Уилсон, портнихе, женщине вроде бы простенькой, но на самом деле очень миловидной, лишь не умеющей себя подать.

— Но он никогда не сделает ей предложения, — добавила сестра, — потому что беден и ему стыдно говорить с женщиной о замужестве, раз он не может прокормить семью.

Тут взрослые замолчали, сосредоточившись на бридже, а Дэнни поспешил в постель, пока мама не поймала его на лестнице. Забравшись под одеяло, он сунул руку под подушку и вытащил весьма странный предмет, найденный недавно в старом шкафу, где хранились его игры, коньки и игрушки.

Дэнни нашел его за одним из ящиков. На чехле была надпись: «Йонас Норкросс». Папиного дедушку звали Йонас, так что чехол и его содержимое, конечно, принадлежали ему.

Предмет этот напоминал кончик слоновьего бивня, остроконечный и с круглым основанием. Однако вдобавок он завивался спиралью, словно ракушка улитки, так что Дэнни подумал, что скорее всего бивень этот принадлежал не слону, а другому животному, которое он однажды видел в книге — похожему на лощадь, но с одним длинным рогом на носу. Как называлось это животное, Дэнни вспомнить не мог.

Рог пожелтел от старости, а на основании был вырезан какой-то рисунок, хитроумное переплетение линий. Возможно, китайский иероглиф. Йонас Норкросс был капитаном клипера, ходившего в Китай, так что этот рог он мог привезти оттуда.

Лежа в постели, Дэнни зажал рог в руке. Он приятно согревал пальцы. Крепко сжимая его, Дэнни подумал о картинке в книжке о короле Артуре и рыцарях Круглого стола, изображающей королеву Гиневру с золотыми волосами. Возможно, и мисс Уилсон, о которой говорила сестра, приодевшись, выглядела бы точно так же.

Дэнни зевнул. Да, это было бы забавно. Он вновь зевнул, сон сморил его, он закрыл глаза. Но лишь после того, как еще одна мысль пронеслась у него в голове.

И как раз в то самое мгновение словно весенний ветерок ворвался в комнату. Закачались занавески Дэнни даже показалось, что в комнате он не один. Но все успокоилось, и Дэнни заснул, улыбаясь своей последней забавной мысли.