Демоны Второго Города

Глава II в которой Полундра отправляется навстречу крупным неприятностям

Самый лучший вид на Второй Город открывается с вершины лесистого Кабаньего холма, что примерно в трёх километрах к западу от городских стен. Если подняться на холм, а затем не полениться и взобраться ещё выше, на ветку одного из тысячелетних дубов, что в изобилии растут на его склонах, то перед пытливым путником откроется потрясающая панорама на равнину Лори, по которой важно несёт свои воды широкая Каилла. Каждый клочок плодородной равнины заботливо возделывался трудолюбивыми фермерами и приносил по два урожая в год. Зерно и вина отсюда славились, и покупали их не только местные жители, но и купцы, которые плавали по Каилле на север и юг.

Но в первую очередь Второй Город был известен не дарами благодатной долины, а знаменитой Академией, самой старой школой Прелести, которая носила гордое название Цитадель Разума.

Да она и выглядела как цитадель.

Академия представляла собой древнюю крепость, расположившуюся на острове посередине Каиллы. Её толстые стены надёжно защищали накопленные за века знания от любых посягательств, а четыре высокие башни напоминали о вечном стремлении человека подняться как можно выше. Пройти в Цитадель можно было лишь по единственному подъёмному мосту, и она считалась одной из самых неприступных крепостей Прелести.

Сам Второй Город располагался на левом берегу Каиллы и выглядел для этих мест традиционно: узкие, мощённые булыжником улочки, двух- и трёхэтажные домики, аккуратно оштукатуренные и покрытые рыжей черепицей, ратуша и несколько площадей.

Через реку были перекинуты два каменных моста: Старый и Новый, и по тому из них, что назывался Старым, во Второй Город пришла невысокая, лет четырнадцати на вид, рыжая девушка с тёмными глазами и острым носиком. Она была одета в лёгкую вязаную кофту с широким воротом, джинсы и ботинки. На голове – бейсболка с длинным козырьком, на руках – многочисленные браслеты, как волшебные, так и для красоты, на плече – потёртый в дальних странствиях рюкзак.

Держалась девушка спокойно, уверенно и потому не вызвала подозрений у охранявших мост стражников, которые поначалу и вовсе приняли её за фею. Стражники дождались, когда рыжая подойдёт к их будке, после чего тот, чьё лицо украшала пегая борода, осведомился:

– Ты ведь знаешь, что в Цитадели чума?

И махнул рукой на торчащий у будки шест с уныло повисшей чёрно-красной тряпкой – флагом эпидемии.

– Была чума или ещё тут? – уточнила девушка. – Мне сказали, что болезнь покинула Второй Город.

– Чума не ушла, – развёл руками второй стражник, кудрявый. – Смерти продолжаются.

– Болезнь ещё здесь, – вздохнул пегобородый. – Поэтому проректор Вузелок распорядился соблюдать меры предосторожности.

– В Городе рекомендовано носить защиту, – добавил кудрявый. И кивнул на лежащие на лавочке маски, которые, по мнению местных докторов, должны были защищать людей от болезни.

– Все жители ходят в масках.

– И все гости.

– Чтобы не заразиться.

– А мы проверяем всех, кто хочет уехать. И если видим признаки болезни – не выпускаем.

Судя по всему, эпидемия напугала путешественников и жителей соседних областей: дорога во Второй Город обезлюдела, путники старались обходить опасную местность, охранникам моста было невыносимо скучно, и они обрадовались возможности поговорить.

– У тебя есть маска?

– Если нет, то закрой лицо платком.

– На всякий случай.

– Чтобы не рисковать.

– Болезнь очень опасна для фей.

– Я не фея, – улыбнулась девушка.

– Разве? – Сбитые с толку стражники вытаращились на путешественницу. – Кто же ты?

– Рыча.

– Перевёртыш?

– Да.

Рыжими Чертовками, то есть Рычами, называли небольшое племя Прелестных Животных, умеющих оборачиваться людьми. Все его представители были рыжими, все – дерзкими, и все они во второй ипостаси были белками.

– Я должен был догадаться! – хлопнул себя по лбу кудрявый.

– Мафтаны тоже сильно пострадали от чумы и тоже ушли, – добавил пегобородый. – Так что будь осторожна.

– Обещаю, – кивнула девушка, после чего достала из рюкзака платок и демонстративно повязала его на шею. – Когда войду в Город, подтяну до носа.

– Договорились, – согласился с услышанным кудрявый.

А пегобородый поинтересовался:

– Как тебя зовут?

– Полундра.

– Удачи, Полундра.

– И вам хорошего дня.

Девушка поправила рюкзак, поднялась по Старому мосту до середины реки и постояла там несколько минут, облокотившись на парапет и с задумчивой улыбкой разглядывая открывшуюся картину: Город на левом берегу, мощная крепость на большом острове и четыре знаменитые башни Цитадели Разума – Ректорская и три факультетские.

Солнечные лучи веселили реку, украшая её бесчисленным множеством ярких блёсток, игриво пробегали по стёклам окон, путались в зелени скверов и создавали настолько приятное настроение, что страшная эпидемия казалась глупой выдумкой, не имеющей отношения к славному поселению.

Казалось…

Увы, только казалось.

Налюбовавшись, Полундра наконец-то перешла Старый мост и медленно побрела по широкой Парадной набережной, с любопытством изучая город, похожий и одновременно не похожий на другие города Прелести. Отличался он в первую очередь жителями: в городе знаменитой Академии обитали важные учёные мужи в мантиях, книжники и грамотеи в серых камзолах и студенты в обязательных коричневых хламидах и гладких «учёных шапочках». Лица горожан скрывали маски, но студенты оставались студентами даже во время страшной эпидемии: вынужденные носить защиту, они старались делать маски особенными: раскрашивали их в разные цвета, украшали дешёвыми камнями и лентами. Их маски напоминали карнавальные и немного смягчали мрачность эпидемии.

Но Полундре всё равно не хватало человеческих лиц. Открытых и желательно улыбающихся.

Студенты во Втором Городе встречались на каждом шагу, но далеко не все они обладали магическими способностями. Наоборот, тех, кто учился в Академии Волшебству и занимался в загадочной Ректорской башне, можно было пересчитать по пальцам, а остальные грызли гранит отнюдь не магических наук: географии, инженерного дела, строительства, врачевания и других.

Студенты-люди встречались постоянно, а вот мафтанов Рыча не увидела, что было весьма необычно для Прелести. И уж совсем странным, а точнее – подозрительным, показался Полундре тот факт, что во Втором Городе напрочь отсутствовали феи. То есть – абсолютно. Юные волшебницы считались символом Прелести, её хранительницами и талисманами, они много путешествовали, и их щебечущие голоса слышались во всех городах мира.

Но только не во Втором.

«Болезнь очень опасна для фей», – вспомнила рыжая слова стражника.

Но случайность ли это? Почему чума угрожает феям и мафтанам? Почему городские стражники – добродушные и болтливые – встретились только у моста, а по улицам ходят мрачные, молчаливые, облачённые в чёрное и красное солдаты Академического Контроля?

Новые вопросы возникали с каждым шагом, но Полундра была полна решимости отыскать ответы, чего бы ей это ни стоило.

А пока она направлялась в постоялый двор «Радушный Трам», который находился в двух улицах от шумной Парадной набережной и славился редкой для студенческого города тишиной.

Едва Полундра вошла в холл гостиницы, как подскочившая служанка попыталась взять у неё рюкзак, предположив:

– Вы, наверное, устали с дороги?

– Не настолько, чтобы не удержать поклажу, – улыбнулась рыжая, стаскивая с лица надоевший платок.

– Меня зовут Адель, – представилась служанка. – Если вам что-нибудь понадобится – сразу зовите меня, госпожа.

– Договорились!

Сам Трам выглядывал из-за стойки, что притулилась у дальней стены холла. Судя по всему, он читал книгу, но при появлении Полундры отложил её в сторону и широко улыбнулся:

– Желаете комнату?

Однако на ноги не поднялся, остался сидеть в кресле.

– Желаю комнату, только не очень дорогую.

– У меня есть то, что вам нужно. – Трам пожевал губами. – Путешествуете одна?

– Да. – Рыжая чуть подняла брови. – А что?

– Прошу прощения за вопрос, но вы выглядите весьма юной… госпожа.

Последнее слово Трам добавил после некоторых колебаний. Видимо, он до сих пор не решил, как следует относиться к гостье.

– По меркам моего рода я достаточно взрослая, – прохладно ответила Полундра.

– Вы не человек?

– Мафтан.

– Рыча, я так понимаю?

– Именно.

Все знали, что Чертовки выглядят моложе своих лет, и рыжей девушке вполне могло быть и четырнадцать, и двадцать четыре. То есть она могла путешествовать по Прелести самостоятельно.

– Стражники предупредили, что чума особенно опасна для мафтанов и фей? – осведомился хозяин постоялого двора.

– Да, – кивнула Рыча.

– И вы не убежали?

– У меня важные дела.

– В таком случае добро пожаловать во Второй Город, храбрая госпожа.

– Спасибо.

– Всегда пожалуйста. – Трам раскрыл толстую книгу записи постояльцев и вытащил из бронзового стакана остро заточенное гусиное перо. – Ваше имя?

– Полундра.

– Оно вам подходит, – хмыкнул хозяин, макая перо в чернильницу.

– Вполне.

– Я не спрашивал.

– Нам нравятся необычные имена, – продолжила девушка, пристально глядя на хозяина постоялого двора. – Например, одну мою близкую подругу зовут Буза.

– Очень необычно, – согласился Трам, скрипя пером по бумаге. – Надолго к нам?

– Не так давно она посещала ваш город.

– Кто?

– Буза.

– Ах, Буза… – Трам замер, рассеянно глядя на перо, дождался, когда с острого кончика упадёт капля, оставив на книжной странице безобразную кляксу, вздрогнул и поинтересовался: – А что Буза?

– Она тут была, – терпеливо повторила Полундра.

Рыжая видела, что Трам не хочет говорить о её подруге, и потому продолжала напирать, собираясь вызнать всё, что хозяин постоялого двора вознамерился скрыть.

– Как ваша подруга выглядела?

– Как я.

– Может, это и была ты?

– Если бы я была здесь, то знала бы об этом.

– Логично. – Трам вернул перо в бронзовый стакан и промокнул кляксу промокашкой. На девушку он не смотрел, но следующий вопрос задал: – Чего тебе нужно, Рыча?

И этим вопросом показал, что готов обсуждать интересующее девушку дело.

– Буза давно не присылала писем, вот я и заволновалась, – объяснила рыжая.

– Твоя подруга была здесь, – медленно произнёс хозяин.

Полундра кивнула, показав, что сообщение её не удивило.

– Но она уехала.

– Давно?

– Однажды вечером.

– Обычно уезжают по утрам, – заметила девушка.

– Вы, Рычи, весьма самостоятельные особы, – хмыкнул Трам, помахивая промокашкой для того, чтобы собранные чернила скорее высохли. – Твоя подруга собралась, расплатилась, ушла, и больше я её не видел.

– О ней кто-нибудь спрашивал?

– Кроме тебя – никто.

А вот сейчас Полундра почувствовала ложь. Хозяину постоялого двора совершенно точно задавали вопросы о Бузе, но он не хотел или боялся рассказывать об этом. Но пока рыжая решила сделать вид, что верит услышанному.

– Где моя комната?

– Адель проводит, – проворчал Трам. Помолчал и добавил: – Второй этаж, вид на Цитадель Разума. – Ещё одна пауза. – В этой комнате жила твоя подруга.

– Хорошо.

– Полтинник серебром за три дня.

Рыча демонстративно, со стуком, положила на стойку золотую лилию. И показалось, что от блестящего кругляша в холле стало намного светлее.

– Полтинник серебром, – тихо повторил Трам.

– Вспомни, кто спрашивал о моей подруге? – в тон ему произнесла Полундра.

Лежащее у самого носа золото манило хозяина постоялого двора так сильно, что он решился продолжить разговор:

– Это важно?

– Очень.

– На твоем месте я бы с ними не связывался.

– А на твоем месте я бы рассказала мне то, что я хочу знать, – усмехнулась Полундра. – Иначе мне придётся искать другую гостиницу.

Несколько секунд Трам таращился на золотую монету, затем сглотнул и сообщил:

– О твоей подруге спрашивал доктор Либер, глава Академического Контроля. – Пожевал губами и закончил: – Велел донести, если в городе появятся друзья Бузы.

– Донеси, – кивнула рыжая, глядя Траму в глаза. – Исполни свой долг.

– Я посмотрю, что можно сделать, – тихо ответил хозяин и ловко смахнул тяжёлую монету со стойки.

Цитадель Разума задумывалась крепостью, строилась как крепость и такой получилась: неприступной твердыней на острове, гордой и непокорённой. Внутри она делилась на четыре квартала, три из которых располагались по краям, а четвёртый, считающийся главным, занимал самый центр и был окружён дополнительной стеной.

Каждый квартал Цитадели принадлежал одному из факультетов, и в каждом стояла своя башня. На северной оконечности острова высилась Алгебраическая – здесь квартировался факультет Точных Наук; ближе к правому берегу размещалась Инженерная – в районе механиков, строителей и прочих создателей хитрых приспособлений; а на юго-западе поднималась башня Природы – здесь правили бал будущие врачи, провизоры, ботаники и звероводы.

Но самым заметным строением Цитадели Разума, её символом и символом всего Второго Города была Ректорская башня – именно в ней находился самый маленький, но при этом самый известный факультет – Волшебства и Тайных знаний. По традиции именно декан магического факультета занимал пост главы Академии, и потому башня называлась Ректорской.

В ней было множество различных помещений: лаборатории, научные и читальные залы, классные комнаты, а на самом верху располагались кабинеты руководителей Академии.

И именно там проректор Вузелок назначил встречу своим главным помощникам.

Первым в большую комнату вошёл доктор Либер: низенький кругленький мужчина, облачённый в блестящую бордовую мантию и того же цвета биретту[2], большой любитель сладко и много покушать. Лицо Либера, как полагалось во время эпидемии, скрывала маска, руки – тонкие перчатки, но фигура, голос и манера вертеть толстенькими, похожими на сардельки пальцами не оставляли сомнений в том, что под мантией и маской скрывается именно этот человек. Либер сделал один шаг от двери и с почтением поклонился:

– Проректор, – приветствуя сидящего в кресле Вузелока.

– Входите, доктор, – кивнул тот. – Располагайтесь.

– Благодарю.

Низенький Либер уселся на указанный стул, а в дверях появился третий и последний участник совещания – доктор Кесси: худой, напоминающий обряженную в тёмно-зелёную мантию вешалку, обладатель унылого лошадиного лица, правда, скрытого сейчас под маской. Выражением лица Кесси напоминал старого мерина, и Вузелок радовался, что сейчас длинному приходится носить маску.

– Проректор, – поклонился Кесси.

– Рад вас видеть, доктор, присаживайтесь.

– Благодарю.

Вузелок дождался, когда помощник расположится на стуле, и едва заметно кивнул, показывая, что совещание началось.

Сам проректор восседал во главе большого письменного стола, положив руки на подлокотники пышного резного кресла и сведя перед собой неестественно длинные, словно у пианиста, пальцы. Руки Вузелок скрывал под тонкими перчатками, сквозь которые отчётливо проступали ногти – острые, словно специально заточенные. Ногти проректора выглядели не менее опасными, чем когти хищника.

Как все профессора Академии, Вузелок носил мантию – у него она была чёрного цвета – и биретту и скрывал лицо под бесстрастной золотой маской.

– Случилось что-то важное? – глухо поинтересовался он, когда посетители устроились на стульях.

Совещание не планировалось, Либер и Кесси настояли на встрече, сообщив, что дело серьёзное, и теперь Вузелок хотел знать, что именно случилось.

– В Городе появилась ещё одна Рыча, – произнёс толстенький Либер, начальник Академического Контроля.

Однако изумления или тревоги его сообщение не вызвало.

– Рыча, Рыча… – Маска проректора поднялась, словно Вузелок уставился на высокий сводчатый потолок кабинета, а затем вновь повернулась к посетителям. – Это перевёртыши?

– Совершенно верно, – подтвердил Кесси.

– И почему вас волнует, что в Город заявился перевёртыш?

Доктора переглянулись, после чего толстяк со всей возможной почтительностью объяснил:

– Осмелюсь напомнить, проректор, что в Цитадель пыталась проникнуть именно Рыча.

– Несколько недель назад, – эхом уточнил Кесси.

– Воровка по имени Буза.

– И теперь к нам приехала её соплеменница.

– Она сняла комнату в том же постоялом дворе и спрашивала о подруге.

– Её зовут Полундра.

Помощники замолчали и уставились на проректора с таким вниманием, словно хотели пробить взглядами бесстрастную золотую маску и увидеть выражение его лица. Они понимали, что Вузелоку нужно подумать, но хотели бы знать, растерялся их предводитель или же просто сосредоточился.

– Дельце действительно становится любопытным, – протянул тот через несколько секунд.

– Мы тоже так считаем, проректор.

Последовала ещё одна пауза, после чего Вузелок важно поинтересовался:

– Думаете, оборотень явился с той же целью, что и предыдущий?

И стало ясно, что он растерян. Впрочем, и Либер, и Кесси тоже не знали, что предпринять, потому и явились к проректору.

Высшие руководители Академии затеяли страшное дело и очень боялись, что феи узнают об их замыслах до того, как заговорщики обретут чудовищную, необыкновенно мощную силу, способную сокрушить Прелесть. До обретения могущества оставалось совсем чуть-чуть, но именно сейчас замысел Вузелока был крайне уязвим и всё могло пойти прахом.

– Полундра ищет Бузу, – мягко произнёс Либер и нервно повертел толстыми пальцами, унизанными крупными перстнями. – Хочет знать, куда она делась.

– Нужно её убить, – угрюмо высказался Кесси. – Оборотень опасен.

– Рыча может доставить неприятности, – не стал спорить Вузелок, который наконец справился с растерянностью. – Но для нас гораздо опаснее те, кто послал перевёртыша во Второй Город.

– А кто послал перевёртыша? – уточнил Кесси.

– Мы не знаем, – ответил Вузелок.

– Чем же они опасны, если мы их даже не знаем? – удивился длинный.

– Они опасны именно тем, что мы их не знаем, – терпеливо объяснил проректор. – Феи хитры и сильны, вспомните, как сумели они справиться с Захариусом Удомо! Мы не можем рисковать.

– А если Рыча приехала по своей воле? – тут же спросил толстяк. – Вдруг она действительно ищет подругу?

– Но ведь Бузу кто-то послал, – парировал Вузелок. – Иначе зачем ей было лезть в Цитадель Разума?

– Да, – помолчав, согласился Либер. – Бузу кто-то послал.

– Надо убить Рычу, – повторил Кесси.

Длинный и сам понимал, что его предложение глупое, но страшная тёмная сила, которую эти трое вызвали к жизни, туманила его ум и делала очень жестоким.

– Нужно убедить Рычу уехать, – негромко произнёс проректор.

– Просто уехать? – разочарованно переспросил Кесси. – Но почему?

– Чтобы не вызвать подозрений.

– Давайте схватим Рычу и допросим, – молниеносно поменял точку зрения Кесси. Пытать людей ему тоже нравилось.

– Бузу нужно было захватывать, – грубо отрезал проректор. – И её допрашивать.

Доктора с недоумением уставились на Вузелока, и тот уточнил:

– Я знаю, что вашей вины в смерти Бузы нет, просто объясняю, что теперь у нас нет права на ошибку: если исчезнет и вторая Рыча, то наши враги, кем бы они ни были, поймут, что мы задумали серьёзное дело, и явятся сюда. А нам нужно время. – Проректор поднялся с кресла, и доктора тут же тоже вскочили на ноги. – Убедите Полундру уехать.

– А если она откажется? – поинтересовался Либер, бросив быстрый взгляд на длинного напарника.

Кесси же засопел, представив, что сделает с дерзкой Рычей в этом случае.

– Если Полундра не уедет, нам придётся её допросить, – сухо промолвил Вузелок и вернулся в кресло, показывая, что совещание окончено.

Комната, которую заняла Полундра, оказалась хоть и маленькой, но чистенькой, недавно убранной. Постельное бельё свежее, пыли на полках и под кроватью не обнаружилось, и даже оконное стекло вымыто до блеска – не иначе Адель постаралась. Из окна действительно открывался «вид» на Цитадель Разума, а точнее, на самый кончик Ректорской башни, который горделиво торчал над растущими перед домом деревьями.

А вот кухня на постоялом дворе Трама была так себе: принюхавшись к идущим из неё запахам кислой капусты и подгоревшей каши, Рыча решила поискать что-нибудь получше, натянула на лицо платок и бодро дошагала до Парадной набережной, поскольку знала, что любимая улица горожан в буквальном смысле слова ломится от трактиров, таверн, рестораций и других питательных заведений. Раньше хозяева ресторанов выставляли столики на улицу, позволяя посетителям наслаждаться не только едой, но и прекрасным видом на Цитадель Разума, однако из-за эпидемии городские власти наложили на уличные столики запрет. Почему? Непонятно. На взгляд Полундры, лучше есть на улице, на свежем воздухе, чем в душном зале, где за соседним столиком может оказаться заражённый чумой человек, но с властями во Втором Городе не спорили.

И самая известная набережная опустела и поблёкла, «украшали» её только зловещие флаги эпидемии – грязные чёрно-красные тряпки.

– Выглядит всё, прямо скажем, безрадостно, – пробормотала Полундра, оглядывая Парадную набережную. – Уныло и скучно.

Даже разноцветные маски студентов не могли разогнать царящее здесь мрачное настроение. И если поначалу, когда рыжая только-только вошла в Город, манера украшать защиту показалась ей делом правильным и нужным, то сейчас всё вокруг наводило на мысль о карнавале на кладбище.

Зато Рыча вспомнила, что ей тоже нужна защита, и остановилась у первой же лавки с выставленными масками разных цветов и фасонов.

– Желаете что-то особенное? – тут же поинтересовался торговец. – Могу предложить удивительную, редчайшую маску из дублёной шкуры горного льва со стразами и лентами. Натуральная кожа и натуральный мех. При желании могу украсить маску натуральными драгоценными камнями.

– Э-э… – протянула девушка. При других обстоятельствах она выбирала бы защиту долго и придирчиво, но не сегодня. – Я не планирую задерживаться в Городе, поэтому дайте мне простую и недорогую маску.

– Вы ведь мафтан, не так ли? – прищурился торговец.

– Рыча, – подтвердила Полундра.

– Вам сказали, что чума особенно опасна для мафтанов и фей? – И прежде чем девушка ответила, торговец с жаром продолжил: – Вам нужна не просто маска, а лучшая маска! Надёжная маска! Такая маска, которая защитит вас от болезни так же, как крепостные стены защищают Цитадель от врагов.

– Я слышала, чума пришла из Цитадели? – небрежно спросила рыжая.

Вопрос прозвучал невинно, но торговец, к огромному удивлению Полундры, резко умолк, и в его взгляде появился страх.

«Что-то здесь нечисто!»

Однако задать следующий вопрос девушка не успела: в ближайшем переулке раздался жуткий грохот, будто там разом обрушилась стена каменного дома, послышались громкие крики, невнятные оскорбления, удары, топот, и на набережную выскочил плечистый парень в серой студенческой хламиде, «учёной» шапочке и, как это ни странно, без маски. Выскочил, но не остановился, резко свернул направо, а чтобы не упасть, ухватился рукой за фонарный столб, крутанулся на нём и бросился по набережной прочь, в сторону Старого моста, ловко петляя между прохожими и, видимо, надеясь затеряться в толпе. А следом мчались чёрные контролёры с равнодушными красными масками на лицах. Мчались быстро и грубо, бесцеремонно расталкивая горожан.

– Стоять!!

– Не уйдёшь!

– Лови его!

– Держите преступника!

Однако помогать контролёрам никто не спешил: люди словно не замечали погони, пассивно отходили в сторону или отворачивались.

– Часто у вас такое? – поинтересовалась Полундра, проводив убежавшего парня взглядом.

– Студенты, – развёл руками торговец. Страх из его взгляда исчез, но было видно, что хозяин лавки испытывает неловкость и как будто не хочет продолжать разговор. – Бывает, хулиганят, цепляются к стражникам или меж собой дерутся, но они молодые, кровь бурлит, власти это понимают и сильно не наказывают.

– Надеюсь, – пробормотала девушка, отметив про себя, что в криках чёрных солдат слышалась неподдельная злость. – Я думала, Академический Контроль охраняет только Цитадель.

– Маску покупать будете? – И по сухому тону торговца стало понятно, что говорить об эпидемии и стражниках он не собирается.

– Конечно. – Полундра быстро оглядела выставленный товар и ткнула пальцем в первую попавшуюся защиту: – Эту дайте.

И спрятала лицо под безликой, совсем не нарядной маской, сделанной из дешёвого, но крепкого картона.

Расплатилась, попрощалась с торговцем – тот ответил невнятно, невежливо пробурчав «До свидания», – и вошла в первый же попавшийся ресторан, внутри которого ей пришлось снять только что купленную защиту.

Людей в зале было довольно много – студенты пришли ужинать, – однако вели они себя на удивление скромно: ели и пили молча, а если переговаривались, то очень тихо, без смеха и громких возгласов.

– Что будете заказывать? – поинтересовался подошедший официант.

– Вы готовите ореховый суп?

– Самый лучший! Из смеси лесных и грецких орехов. Поверьте, вы ни разу не ели ничего подобного.

Заученные фразы прозвучали неестественно, механически, как будто их произнёс не официант, а спрятанная внутри него кукла.

– Звучит вкусно, – улыбнулась девушка.

– Попробуете – не оторвётесь, – прежним тоном пообещал официант, даже не обозначив ответную улыбку.

– Принесите тарелку супа и фруктовый салат.

– Прекрасный выбор.

– И морковный сок.

– Замечательно.

Полундра думала, что официант уйдёт, но тот замер у столика и неожиданно спросил:

– Вы фея?

– Мафтан.

– Вам говорили, что чума особенно опасна для мафтанов и фей?

«Они сговорились, что ли?!»

Однако в следующий миг Полундра сообразила, что за каждым таким одинаковым вопросом стоит искреннее желание людей предупредить её об опасности, устыдилась нахлынувшего раздражения и коротко ответила:

– Говорили, спасибо.

И подумала про себя, что всё-таки они хорошие – жители Второго Города. Может, немного напуганные, но оставшиеся людьми.

Официант помялся и, понизив голос, продолжил:

– Раньше у нас жило много фей и мафтанов, но чума сгубила их.

– А люди? – так же тихо спросила Рыча. – Люди умирали?

– Чума коснулась всех, – вздохнул официант. – Вы слышали, что Цитадель Разума до сих пор закрыта и все занятия проходят в городе?

– Да, – кивнула девушка, хотя понятия о том не имела.

– Ректор Туча заразился и находится при смерти, так что теперь всем заправляет проректор Вузелок, и это ужасно.

Тут официанта позвали к соседнему столику, и он не успел сказать, что именно ужасно: то, что ректор до сих пор не оправился от чумы, или то, что главным стал Вузелок. А когда официант вернулся с заказанными блюдами, продолжать разговор не стал, сказал, что много работы.

Еда же оказалась восхитительной. Смесь лесных и грецких орехов была чудо как хороша, и большую миску супа Полундра умяла в один присест. Так же, как салат. Затем выпила сок, расплатилась, надела маску и вышла на набережную.

«В Городе что-то происходит, но что – никто не говорит. Они боятся. Они все чего-то боятся…»

Понятно, что эпидемия не прибавляла жителям Второго Города хорошего настроения, но в том, как люди себя вели, чувствовался затаённый страх.

«Они боятся говорить о проректоре. Почему?»

По набережной строем прошагали солдаты – шестеро контролёров в колонну по два, – и люди молча расступались перед ними, расходились, давая дорогу и стараясь держаться подальше. Люди вели себя так, будто ждали от контролёров удара или окрика.

Люди их боялись.

А те равнодушно шагали по набережной. Высокие и какие-то одинаковые. Чёрные воины Академического Контроля казались близнецами, но вовсе не потому, что носили одинаковые чёрные доспехи, неотличимые красные маски и алебарды. Охранники у моста тоже носили одинаковую форму, но оставались при этом разными людьми, а эти были похожи друг на друга даже жестами.

И они молчали.

И выглядели зловеще…

«Почему Академический Контроль охраняет город? Почему горожане боятся контролёров? Как это связано с чумой?»

Ответов пока не было.

День клонился к закату, на набережной стали зажигать фонари, поднялся мост, закрывая собой единственные ворота в Цитадель Разума, а стоявшие на стенах солдаты спрятались в сторожевых башнях. Полундра отметила этот факт и подумала, что если переплыть реку, то перебраться через стену можно, почти не таясь.

«Потом спрыгнуть на крыши и по ним добраться до Ректорской башни. Так, наверное, могла поступить Буза. Но зачем?»

Солнце почти скрылось, но тьма ещё не окутала Город. Серые вечерние сумерки из последних сил сопротивлялись наступлению ночи, и только поэтому Рыча увидела поднявшуюся над крепостью стаю летучих мышей. В их появлении не было ничего необычного: крылатые грызуны жили повсюду, и сейчас начиналось время их охоты, но за мышами появились крылоцапы, а затем – вопилки. И было их слишком много, гораздо больше, чем обычных обитателей дымоходов и чердаков.

– Откуда вы взялись? – растерянно протянула Полундра, а в следующий миг разглядела на стене расплывшуюся женскую фигуру с факелом в руке и догадалась – не узнала, а именно догадалась, – что видит Ушастую Бетти, единственную в Прелести дрессировщицу полночных гадов.

А значит, по ночам Цитадель охранялась гораздо лучше, чем могло показаться.

Изумлённая и разочарованная рыжая вернулась на постоялый двор и у самых ворот встретила Адель – девушка специально приподняла маску, показывая Рыче, что это именно она, затем схватила за рукав, отвела в сторону и зашептала:

– Господин Трам хороший человек, но он боится. Здесь все боятся, поэтому будьте осторожны – страх делает людей плохими.

– Чего все боятся? – быстро спросила Полундра.

– В Городе стало холодно, – вздохнула Адель. – Пока – только по ночам, однако ночи стали очень холодными, совсем не такими, как раньше, и люди говорят, что на Город опустилось Марево.

Которое было одним из предвестников Плесени…

– Больше ни о чём меня не спрашивайте, этого разговора не было, просто запомните: ваша подруга несколько раз встречалась со студентом Гаврилой.

– С каким Гаврилой? У него есть фамилия?

– Его все знают: студент Гаврила. У них с Бузой было какое-то дело.

Адель нервно огляделась и мышкой юркнула в ближайший переулок, словно её и не было. Она тоже боялась, как все здесь, но нашла в себе смелость помочь и рассказать то, что знала.

– Студент Гаврила, – прошептала Рыча. – Студент Гаврила…

Это был след, по которому стоило пойти.