Дебют в криминальных тонах

Локация «Замок Монте-Кримен»

Паладин ввалился в ювелирную лавочку Винсенте Бьёрена, и пространство из нее стремительно испарилось. На предплечье рослого Светлого висело нечто разноцветное и многослойное. Нечто хихикало, прикрывая веером уста – назвать это произведение изобразительного искусства грубым словом «рот» у Ансельмо язык бы не повернулся.

Теперь сладкий аромат немного выветрился, но всё равно, на нюх Ансельмо, дышать в лавчонке было нечем. Нужно поскорей разделаться с этим делом и выбраться на свежий воздух. Он поймал за юбку рвущуюся к витринам «Акулу» и недовольно произнес:

– Ты что, всерьез думаешь, что я буду здесь торчать, пока ты будешь копаться в цацках?! Здесь наверняка ничего приличного нет.

Приказчик оказался не дурак. Можно обмануть одеждой или фальшивыми драгоценностями, но доспех всегда выдает достаток своего хозяина. Даже если запылен с дороги. И особенно если запылен с дороги. Если сеньор надевает в путешествие доспех, который мало кто может себе позволить для турниров, то на «цацки» у него деньги есть. Тут, несмотря на удушливое амбре дешевых духов, пахнет хорошей прибылью. Поэтому приказчик подобострастно заулыбался и затараторил:

– Что вы, сеньор! Как можно, сеньор! У нас только самый лучший товар! Вы, наверное, устали с дороги? Для таких важных покупателей у нас есть специальный зал, – мужчина открыл боковую дверь, и покупатели прошли в комнату с резными деревянными креслами. – Здесь вы сможете отдохнуть с дороги и выпить стаканчик вина, пока ваша спутница будет выбирать украшение на свой вкус.

Ансельмо критически оглядел «спутницу» с головы до ног и обратно:

– Ну уж нет. Выбирать будем на мой вкус. А то отпустил ее одну к модистке – и взгляните на результат.

Приказчик на пассаж никак не отреагировал – он выскочил за товаром.

– Надеюсь, ты будешь скромна в желаниях, – чуть слышно предупредил Паладин.

– Не переживай, я отдам все деньги до последней монеты, – с той же громкостью ответила Темная.

– Я в состоянии купить подарок своей любовнице, – возмутился дель Пьёро.

– Вот ей и купишь, – прошептала Джетта, потянувшись к самому уху мужчины, и противно захихикала.

Дель Пьёро собрался было обидеться, но в этот самый миг отворилась дверь. Отличный слух – еще одна способность, которая помогала Золотой Ручке выходить сухой из воды, понял он.

Вошедший внутрь мужчина был гномом. Может, не на все сто, но на восемьдесят процентов точно. Он был низок, коренаст, с носом-картошкой и всклоченными мохнатыми бровями, из-под которых на гостей поглядывали маленькие, но проницательные глазки.

– Винсенте Бьёрен, к вашим услугам, – представился он. – С кем имею честь?

Паладин, в силу социального положения, был наиболее публичным человеком из всей компании. Его многие знали в лицо. Так что было решено не скрывать его имя. Ансельмо представился.

– Чего желает сеньор? Колечко, серьги, ожерелье для сеньоры?

– Сеньориты, – поморщился Паладин. – Думаю, ограничимся ожерельем и подходящими серьгами. Показывайте, что там у вас есть.

Слуги приносили один набор за другим, и Джетта – точнее, Иммакулада, – увлеченно их примеряла перед зеркалом, вертелась, спрашивала у окружающих, хороша ли она, но в итоге оставалась недовольна. Ансельмо поддерживал ее игру. Стоимость драгоценностей с каждой примеркой становилась всё выше, пока «любовники» не сошлись во вкусах.

Воспользовавшись отсутствием хозяев, которые направились упаковывать товар, Джетта присела рядом со Светлым.

– Коллекция, – чуть слышно произнесла она.

– И что я, по-твоему, должен сделать? – так же тихо, но с бо́льшим недовольством спросил Паладин.

– Не знаю. Придумай что-нибудь.

– Не могу. Я же только сильный и красивый, – вернул он Темной ее же слова.

– Тогда воспользуйся тем, что есть, – ответила та и заулыбалась во весь рот появившемуся в дверном проеме гному с элегантным барханным мешочком, в котором лежали выбранные безделушки, надо полагать.

– А чем вы докажете, любезный, что товар – не подделанный и не ворованный? – подозрительно щурясь, спросил у вошедшего Светлый.

– Я – Винсенте Бьёрен, – важно ответил тот.

– Ага. Мы в Монте-Кримен, здесь, может, по шесть Винсенте Бьёренов на каждой улице, – резонно возразил Паладин.

– Ну, знаете! – было заметно, что гном мучительно выбирает между выгодой от продажи и проявлением оскобленной добродетели. Деньги оказались важнее духовных ценностей. – Я могу вам продемонстрировать свою знаменитую коллекцию! Такого вы не увидите больше ни у кого! – гордо заявил он.

– Дорогой, может, я посижу здесь? – капризно надула губки Джетта.

– Ну уж нет! Чтобы к первому сомнительному мешочку добавился второй? Вставай, Имма, идем приобщаться к прекрасному.

Девушка с видимой неохотой подчинилась. И ей пришлось приложить все усилия, чтобы сохранить недовольное выражение лица, когда гном отпер для них тайную дверку, за которой открывалась сокровищница. Джетта по роду деятельности разбиралась в антиквариате. Каждая вещица за стеклом была магически подсвечена так, чтобы показать ее совершенство. Даже бесчувственный чурбан дель Пьёро проникся, осознала Темная.

– Ой, какая кисонька! – воскликнула она, обратив внимание на статуэтку, украшенную драгоценными камнями, и бросилась к стеклу.

Ее ожидаемо тряхнуло, стоило коснуться стекла руками. Больше здесь сегодня делать было нечего, и Джетта расплакалась от обиды. На вполне законных основаниях. Пьёро бросился ее утешать – любовник он или как? Гном смутился и рассыпался в извинениях.

Когда парочка покидала Лавку, бархатный мешочек всё еще оставался в руках владельца лавки.

– Ну как? – спросил Паладин, догадываясь, каким будет ответ.

– Ты – молодец. А в остальном – дело дрянь.

В комнате, которую занимали Джетта и Ансельмо – любовники, как-никак, – Темная быстро сняла парик, расшнуровала верхнее платье и принялась смывать с лица шедевр живописи, параллельно перекусывая пирогом, прихваченным с собою утром.

– Не лучше ли спуститься и нормально пообедать? – полюбопытствовал Паладин, расстегивая крепления доспехов и с наслаждением падая на кровать. Его занятия не мешали вполглаза наблюдать за соседкой.

– Лучше, но я опаздываю на свидание к Пусику, – смачивая очередной платочек жидкостью из бутылочки, объявила Джетта.

– Фи, и это при живом-то любовнике! Как это похоже на Темных.

– А что, у Светлых, прежде чем завести нового любовника, принято убивать старого? – она на миг развернулась к Паладину. – Прости, что нарушаю ваши добрые традиции, но ты мне пока нужен живым.

– Пусик, кстати, не любит, когда его так называют.

– Знаю. Но когда меня останавливали такие мелочи, – она подмигнула Светлому в зеркале. Девушка нанесла на очищенное лицо крем из другой скляночки. – А теперь отвернись, дорогой, мне нужно переодеться.

– Еще чего! – возмутился Паладин. – Должны же у меня как у твоего любовника быть хоть какие-то привилегии?

– Радостно осознавать, что в мире есть нечто неизменное, – тоном, не имеющим с радостью ничего общего, произнесла Джетта и двинулась в сторону сложенной у стены ширмы. – Ты как был животным, Сельмо, так и остался.

– А ты предпочла бы, чтобы я стал растением? – Паладин с интересом наблюдал, как Темная пытается установить средство защиты от нескромных взоров. Нет, если бы она попросила помочь, он бы помог. Но она же не просила?

– Я бы предпочла, чтобы ты стал человеком.

– Знаешь, чтобы увидеть в другом человека, нужно самому им хоть чуть-чуть быть, – сказал Паладин на полном серьезе и отвернулся от Джетты.

Спустя десять минут усиленного шуршания за ширмой, девушка вновь уселась возле зеркала, раскладывая перед собой кисточки и малюсенькие разноцветные скляночки.

– Кем ты будешь на этот раз? – не удержался Светлый, разглядывая черный балахон с капюшоном, который был надет на воровке.

– Идеальной женой, – ответила та, подняла с полу деревянную трость и натянула на лицо капюшон, сразу напомнив Паладину заказчика. Она вытянула руку вперед, и постукивая двинулась в сторону кровати: – Слепой, глухой, немой и богатой. – Капюшон вернулся на плечи. – К сожалению, богатой исключительно духовно. Но это и хорошо, потому что совершенство – зло, и ему не место в нашем мире. – Джетта подмигнула и уже нормально пошла в обратном направлении.

– А ты не боишься, что на выходе кто-нибудь заинтересуется, как на таком богатом постоялом дворе очутилась слепая нищенка?

Темная рассмеялась.

– Это же Монте-Кримен, Сельмо, – она сделала широкий жест рукой, будто показывала город с высоты. – Мон-те-Кри-мен. Золотое Сердце, которое каждую минуту пускает по жилам Империи потоки монет и драгоценностей. Они перевозятся в сундуках и кошелях одинокими путниками и целыми караванами. Ты хотя бы представляешь, сколько здесь каждый день совершается сделок, законных и нелегальных? Неужели ты думаешь, что их участники заинтересованы в привлечении ненужных глаз? Нет, разумеется. В правильных местах каждая комната имеет свои маленькие тайны, – Темная подошла к большому сундуку в углу, подняла его крышку и нажала какой-то рычажок.

Ансельмо подошел поближе, и увидел, что дна у сундука не было. Вместо него был люк, от которого вниз уходила узенькая лестница.

Джетта вернулась к зеркалу, нанесла на лицо сероватый грим. Тоненькими вертикальными линиями она обозначила морщинки вокруг рта, углубила контуры носогубного треугольника, несколькими мазками кисточки создала мешки под глазами. Теперь из зеркала на Ансельмо глядела женщина средних лет, которая не могла похвастаться достатком.

– Расскажи мне, что тебя так огорчило у гнома? – попросил Светлый. – Надеюсь, Дами подождет пять минут?

Джетта продолжала старить свое лицо умелыми штрихами.

– Собственно, обрадовало меня только одно – то, что нужный артефакт у него всё же имеется.

– Не заметил.

– Он вставлен в жезл, который лежал справа. Действительно, его тяжело заметить среди драгоценных камней и ажурной золотой отделки. Что плохо? Первое: вся коллекция под заклинанием защиты. Я с таким уже сталкивалась. Настроено на хозяина – если кто-то нарушает границы, в данном случае, очевидно, стеклянные витрины, владелец сразу это чувствует. Снимать или взламывать заклинание бесполезно. Пока еще никому не удавалось его обойти. Второе: коллекция хранится в помещении с одной дверью и без окон. Третье: ты обратил внимание, насколько тщательно и с любовью разложены экспонаты? Бьёрен ею очень дорожит. Могу поспорить, что он не пожалел денег и на каждый предмет наложил поисковые чары.

– То есть украсть артефакт невозможно?

– На свете нет ничего невозможного. Но тут нужно хорошенько подумать. – Темная еще раз придирчиво оглядела себя в зеркало и осталась довольна. Хотя Ансельмо совершенно не понимал, как красивая девушка может быть довольна такой внешностью. – Ты помнишь свою роль в Ратуше? Справишься?

– Что бы вы без меня делали? – Паладин довольно потянулся, ожидая реакции на провокацию.

Реакции не последовало. Но попробовать же стоило?

Темная запаздывала, и Дамиан начал волноваться. Сегодня было решено бегло познакомиться с обстановкой вокруг обоих артефактов и, если получится, попытаться забрать Жезл Силы. Джетта не верила, что всё будет настолько просто. «Что знает один, будут знать все, вопрос лишь во времени, которое на это уйдет, – говорила она. – Странно, что столь беззащитная святыня сотню лет лежит себе преспокойно, и никто на нее не покусился. Что-то тут не так…» У Дамиана опыта в части воровства не было, оттого и мнения на сей счет не сложилось. Его задачей было сопровождать и защищать Джетту в Ратуше. Чиро должен был разузнать порядок охраны после закрытия, а Паладин – проверить наличие магической защиты. По оговоренным сигналам они с Джеттой поймут, имеет ли смысл рисковать в первую же ночь.

Наконец в дверь постучали. Увы, вместо Джетты он обнаружил в коридоре пожилую нищенку с тростью, похоже, еще и слепую ко всему прочему.

– Вы заблудились, матушка? – вежливо спросил Аквилеро.

– Ну, надо же, вежливый какой, – ответила нищенка голосом Золотой Ручки и, отжав его с прохода своей клюкой, протиснулась внутрь. – Могу поспорить, дель Пьёро бы сказал: «Чего приперлась, старуха? А ну проваливай отсюда, покуда цела». А здесь вроде и смысл тот же, а впечатление совершенное другое.

Нищенка сбросила капюшон, но даже в таком виде Светлый ее не узнавал.

– Да я это, я. Давай садись быстрее. У нас на всё про всё часа два, не больше. Поправим тебе личико – и в путь.

– Меня моё устраивает, – возразил Дамиан, но всё же сел.

– Соглашусь, портить такую красоту рука не поднимается, – призналась нищенка, вытаскивая из объемистой сумы сверточки и скляночки. – Но наша задача сегодня – слиться с толпой. Поэтому для начала мы тебе волосы подпортим, – она вылила на ладонь немного масла и быстро вымазала всё на роскошную шевелюру Пусика. Тот даже возмутиться не успел. Концы она перевязала кожаным шнурком из той же сумы, откуда, покопавшись, извлекла поношенный платочек и повязала его на бандитский манер. – Вот так. Теперь лицо. Слишком чистое для простолюдина.

Джетта вынула баночку, в которой было нечто, напоминающее сажу с жиром. Она растерла содержимое по лицу и шее Светлого, который с каждым движением становился всё темней и темней. Мужчина закрыл глаза. Движения девушки были осторожными, почти ласкающими, а когда дело дошло до кистей рук, Аквилеро и вовсе «поплыл». Во избежание душевной травмы от столкновения с жестокой реальностью глаза открывать он не стал.

– А теперь я чуть-чуть порисую. Не бойся, это легко смывается маслом, – щебетала над его ухом Джетта, легонько щекоча кисточкой щеку. – В нашем деле самое важное что? Первое – выглядеть, как все. Второе – не выбиваться из роли. Для тебя как новичка это самое важное. Поменьше галантности и гонора, другими словами. Мы – люди простые. И третье – в твоей внешности должно быть что-то, что отвлечет от тебя внимание. Черта, которая бросится в глаза и за которой твой истинный облик никто не вспомнит. – Место кисточки на щеке заняла какая-то мокрая гадость. Воровка подула на нее, и, по мере высыхания, кожу стало неприятно стягивать.

– А почему бы не воспользоваться амулетом, меняющим внешность? – спросил Дамиан, всё еще оттягивая момент знакомства с новой физиономией.

– Можно и амулетом, – согласилась Джетта. – Но никогда не знаешь, где наткнешься на мага. А люди, которые зачем-то меняют внешность, всегда вызывают нездоровый интерес и подозрение. Тем более, откуда амулет, меняющий внешность, у нищебродов. Всё, готово. Можно идти. На себя лучше не смотрись. Не стоит портить себе настроение.

Разумеется, Аквилеро не удержался и глянул на свое отражение в начищенном шлеме. Обветренное бандитское лицо украшал безобразный шрам. Лицо вытянулось, скулы заострились. Но как ни странно, он себе понравился.

– А нас точно пустят внутрь в таком виде? – поинтересовался Светлый, улыбаясь своему отражению. Улыбка получалась кривоватая.

– Конечно. Это же вольный город, – ответила Джетта, вновь укладывая свои рисовальные принадлежности в бездонную авоську. – В Ратуше сидят писари. Хотя многие Темные владеют грамотой, бедняки обычно не считают нужным учиться и предпочитают заплатить монетку за письмо. Там же можно гарантированно, без обмана, разменять золотой на мелочь или мелочь на золотой. Выйдет дороже, но безопасность того стоит. Любому свободному горожанину дозволено обратиться с жалобой в Сенат или к Главе лично. Решение, правда, в большинстве случаев будет на стороне того, кто больше заплатит, но рискнуть можно. Всё, я готова.

– Тогда идемте в Ратушу, матушка, – Дамиан приобнял «старушку» за талию и потянул в сторону выхода.

– Ты куда? – Джетта высвободилась и направилась туда, где болтался дешевенький, потертый гобелен. Она поколдовала с рамой, и та отъехала в сторону, открывая небольшую деревянную дверь.

Чиро устроился на постоялом дворе в противоположном от остальной компании конце города, не торопясь поел и отправился к Ратуше. Он несколько раз бывал в Монте-Кримен, но общаться с властями города повода не было, поэтому место заседания городского Сената наемник представлял себе смутно.

Ратуша являла собой мощное здание. С высокой башни сверкали стрелками часы. На широкой площади перед ней раскинулся рынок. Множество людей торговали со своих повозок, из-под самодельных навесов или прямо с мостовой. Откуда-то слышались инструменты уличных музыкантов, причитания попрошаек, брань ротозеев, ставших жертвами воришек… Одним словом, базарный день был в самом разгаре. Чиро пробирался сквозь толпу, придерживая кошель одной рукой, оружие – другой. Краем глаза он отметил две тройки городских стражников, курсирующие в толпе. Еще пара стояла возле входа в Ратушу. Темный подошел к торговке в ближнем от здания ряду. Она продавала пироги и булки из корзины.

– Какое у вас тут всё сдобное, сладкое и румяное, – со значением произнес он, плотоядно оглядывая пухленькую булочницу, остановившись взглядом несколько ниже шеи. – Так вот всё бы и съел!

– Много вас таких, – фыркнула та, раскрасневшись. – А денег-то на всё хватит?

– О, женщины, корысть – вот ваше имя! – процитировал Слон известного поэта. – Я ей о большом и светлом…

– Большой – это хорошо, но я все же предпочитаю Темных, – расхохоталась бойкая торговка.

– На вас не угодишь, – якобы обиженно произнес мужчина и потянулся за булкой, за что получил по рукам. – Чтобы и Темный, и большой, и при деньгах… Где ж такого взять?

– Вот и я думаю, – вздохнула торговка, кокетливо поглядывая на собеседника в надежде на продолжение разговора. И не только.

– И я думаю. Думаю: хватит уже мотаться по городам и весям, – размышлял вслух Чиро, вынув из кошеля монетку. Доступ к булочке был получен. – Пора остепениться, жениться на доброй женщине, – он выразительно оглядел сидевшую перед ним претендентку, – детишками обзавестись… Да только чем на жизнь зарабатывать, если умею только мечом махать? Разве что в стражники податься…

– Семья – дело хорошее, – заинтересованность собеседницы росла прямо на глазах.

– Но с другой стороны, пойду я в стражники и буду торчать днем и ночью на площади. А с женой моей, получается, кто в это время будет?

– Так по ночам стражники дома чаще всего, – объяснила булочница. – Иногда только в городском патруле.

– А кто же тогда здесь по ночам охраняет?

– Да никто.

– Как никто?! А как же городская казна? Она разве не здесь хранится? – поразился Чиро.

– Так казна-то у нас магом зачарована. Знаете, какой у нас маг сильный? О-го-го!

– А если кто из баловства сунется?

– Какой дурак туда ночью полезет?..

В этот момент совсем неподалеку раздалось ржание лошади, звук плети и оглушающий вопль: «А ну пшел вон!», по которому Чиро без труда узнал Паладина. Тот подъехал к самому входу к Ратуше, сунул поводья в руку ошалевшему стражнику и со словами: «Не дай Пресветлый, не обнаружу жеребца, когда выйду!» – исчез в темном дверном проеме.

– Хочу посмотреть это представление, – подмигнул Чиро болтушке-торговке и двинулся вслед за Светлым. Всё, что нужно, он уже узнал. А бабенку эту, если потребуется, он и позже найдет. А не найдет, так тоже не беда.

Ансельмо недолго прохлаждался под балдахином. Он положил на пол подушечку с кровати, опустился на нее коленями и постарался отвлечься от мирского. Увы, бич Паладина – эмоции – захлестывали его с головой. Последнее было опаснее всего. Однажды он уже терял голову. И ему очень, очень не понравились последствия.

Он набрал полную грудь воздуха и медленно выдохнул через нос. Еще раз. И еще. Ну и что, если девчонка проведет ночь под одной крышей с Пусиком? Пока она в таком виде, Дами на нее всё равно не позарится. Не извращенец же он. Да даже если и… Она ему кто? Никто. Инструмент для достижения цели. Ансельмо вновь вдохнул и медленно выдохнул. Привычное самообладание медленно возвращалось к нему. Что там от него требовалось? Побыть заносчивым самодуром? Ух, он сейчас как занесется! Главное, потом живым вынестись.

Оставив коня под присмотром стражника, дель Пьёро направился в сердце Ратуши – к Центральному залу, где заседал городской Сенат. Старательно работая плечами и локтями, он добрался до закрытой двери, возле которой почтительно стояли горожане. Ансельмо на секунду задумался и пинком распахнул створки.

Под гордым словом «Сенат» скрывались девять мужей в самом расцвете сил – как такие обычно сами себя называют. Но для двадцативосьмилетнего Паладина люди за пятьдесят казались… глубокими стариками, в общем, казались. Четверо сенаторов восседали на креслах с высокими спинками одесную от Главы, четверо других – ошую, соответственно. Вожделенное кресло Главы стояло на небольшом возвышении. Сидел на нем полный, достаточной рослый мужик с залысинами и цепким взглядом. Перед «отцами» города стояли две женщины примерно равного среднего достатка. Судя по тому, что щека одной была исполосована, а рука ее вцепилась в волосы другой, сеньоры находились в самом разгаре урегулирования спорного вопроса. Явление дель Пьёро отвлекло их от этого увлекательного занятия.

– Уважаемый, – свысока обратился Паладин к Главе, – вы случайно не знаете, где тут хранится Жезл Силы?

Еще несколько секунд в помещении сохранялась тишина, а затем грянул взрыв смеха.

– Ничего смешно не нахожу, – Ансельмо нервно теребил цепочку с подвеской, что висела на его шее. – Мне говорили, что он находится в вашем городе.

– Такой большой, а в сказки верит, – с растяжкой произнес Глава, и смех вновь сотряс Центральный зал.

– Тупицы, это не сказки! – запальчиво вскричал Светлый, и тут случилось невероятное – цепочка порвалась, а подвеска со стуком покатилась к креслу Главы. Тот потянул руки к вещице.

– Лапы убрал! – рявкнул Паладин, подошел ближе и наклонился, чтобы подобрать свою собственность.

– А Светлый знает свое место в этом городе, – вольно развалившись, заметил Глава. – Ниже, передо мной нужно кланяться ниже.

В следующую секунду в горло Главы упирался клинок.

– Темный, у тебя что-то с глазами. Не родился еще тот человек, ради кого Ансельмо дель Пьёро будет спину гнуть. – Паладин продемонстрировал поднятую подвеску. – А вот она – нечеловечески хороша. Понимаю – вам жаль, что вы не смогли мне помочь, но я прощаю.

От души хлопнув дверью, Ансельмо успел уловить фразу: «Что это было?»

Что было, то и было.

Пять минут позора – и задание с блеском выполнено.

Проходя по залу в сторону выхода, где ждал его (Ансельмо на это надеялся) верный конь, Паладин наткнулся глазами на скрюченную фигурку женщины в черном балахоне с капюшоном. Только после этого он заметил рядом бандитского вида молодчика со шрамом во всю щеку.

Хороша парочка, хмыкнул про себя Ансельмо и соединил средний и указательный пальцы опущенной руки в кольцо с большим. Пусик чуть заметно кивнул. Дорога открыта. Подвеска-артефакт показала, что магической охраны в помещении нет.

Дамиан без спешки, как и положено уважительному отпрыску, довел «матушку» до Ратуши. Ему никогда раньше не приходилось бывать ни в Монте-Кримен, ни в других городах Темных. Не по принципиальным убеждениям – просто не случилось, и всё. Большую часть своей взрослой жизни он провел в столице, дома, на войне и в дорогах между ними. Изредка его просили о сопровождении знатные особы, но пути их в Темные города не приводили. И теперь Аквилеро было сложно выдержать роль, потому что вокруг было столько всего интересного! С одной стороны, города – они города и есть, но неуловимые мелочи в архитектуре, манере горожан одеваться и вести себя, го́воре создавали неповторимый облик каждого из них. Дамиан решил, что воспользуется первой же возможностью побродить по рынку. Правда, несмотря на то что они с Джеттой не производили впечатления состоятельных людей, за время пути через скопление народа у Аквилеро дважды пытались срезать кошель. Оба раза, получив рукоятью меча под ребра, неудачливые воришки были вынуждены ретироваться. Все-таки то, что Дамиан владел обеими руками, давало ему некоторые преимущества, особенно когда правая рука, как сейчас, была занята. Он со своей спутницей вошел в Ратушу немногим раньше Аквилеро и имел возможность наблюдать марш-бросок Паладина до дверей Центрального зала, где заседал Сенат. Кто бы мог заподозрить в дель Пьёро такой актерский талант? Нет, Ансельмо не отличался покладистостью характера, но человек, которого видел теперь Дамиан, был воплощением того, о чем его просила Джетта, – заносчивого самодура. Толчок в бок отвлек Аквилеро от увлекательного зрелища, и Светлый ощутил, как в ладонь к нему легла записка. А мгновением позже мимо него протиснулась фигура в типичном наряде наемника. Разумеется, это был Чиро. Он в два широких шага догнал дель Пьёро и мощным рывком развернул его к себе.

– Светлый, ты что себе позволяешь?! Пришел в чужой город, будь добр проявлять уважение к здешним порядкам, – рявкнул Хонрадо.

Ансельмо тратить время на разговоры не стал – быстро, с короткого замаха, нанес Темному удар в челюсть. То есть он метился в челюсть, а попал в воздух – за мгновение до того, как удар пришелся в цель, Чиро нырнул под руку неприятеля и, судя по тому, как согнулся Паладин, врезал тому под дых. Послышались многочисленные крики одобрения, и вокруг дерущихся народ расступился. Увы, разглядеть продолжение Дамиану не удалось, поскольку его основательно дернули за правую руку…

– Нам лучше уйти отсюда, матушка, – послушно пробормотал он и стал протискиваться в направлении, противоположном тому, в котором двигалось нормальное большинство. Позади слышались смачные ругательства Светлого, и это тоже было неординарно.

Когда Аквилеро со спутницей выбрался из плотного кольца ротозеев, – а никто не хотел отказывать себе в удовольствии посмотреть, как набьют морду высокородному Светлому, – лидер в их паре сменился, и Джетта, быстро оглядевшись, стремительно потянула его в дальний угол.

– У меня записка, – негромко проговорил Дамиан, разворачивая клочок бумаги. На нем корявым почерком было написано, что Ратуша по ночам не охраняется.

– Очень кстати, видимо, местный маг достаточно силен, чтобы обеспечить защиту подвалам, а нам туда и не нужно, – ответила девушка, подходя к скрытой за углом лестнице в башню. Проход был перегорожен кованной решеткой, запертой на замок. Дамиан даже не успел заметить, откуда в руке Темной взялась связка разнообразных железных штырьков с бороздками. Отмычки, догадался он.

Пока Джетта возилась с замком, Аквилеро оглянулся. Никто не смотрел в их сторону. Внимание присутствующих было захвачено основным действом, где к драчунам неторопливо двигалась стража. А куда им спешить? Они разделяли чаяния горожан и были не прочь посмотреть, как проучат Светлого.

Тем временем у пары главных действующих лиц наметилась передышка – Чиро поднимался после удачного удара Паладина. Стражник постучал по плечу Ансельмо. Тот развернулся и с рыком: «Где мой жеребец, скотина?» – врезал подошедшему. Несчастный полетел в толпу. Видимо, стражники не пользовались всенародной поддержкой и любовью. Рослый мужик, в которого прилетел караульщик, решил взыскать с обидчика за причиненный здоровью ущерб и тоже врезал представителю городской охраны. Веселье переходило на новый уровень всеобщей потасовки, но насладиться представлением Дамиану не дали – его грубо втащили за решетку, и самое интересное осталось за углом.

– Не плачь, мы попросим их повторить специально для нас, – утешила его воровка, запирая замок, и побежала по лестнице, придерживая подол своего балахона. Дамиан последовал за ней. На самом верху их ждало еще одно препятствие – мощная деревянная дверь, обитая железом. Судя по тому, что времени на нее у Темной ушло в несколько раз больше, чем внизу, замок был посерьезней. Он был врезной, поэтому Джетте и здесь удалось сохранить видимость нетронутости.

За дверью, в сумраке, гремел огромный часовой механизм. Лишь небольшие стрельчатые оконца под самым потолком освещали помещение.

– Ну вот, первый этап позади. Теперь нам остается ждать и постараться не оглохнуть. По счастью, нам нужно выдержать здесь всего два часа, потом Ратушу закроют, и можно будет выйти за дверь. Когда часы начнут бить, закрывай уши всем, чем сможешь, и открывай рот.

И Джетта стала подавать пример, откуда брать это самое «всё», стягивая свое одеяние. Аквилеро на какой-то момент растерялся, не зная, как реагировать на неожиданное «разоблачение». Но под балахоном девушки оказалась легкая блузка и штаны, соблазнительно обтягивающие ноги и то место, где они начинаются. Открывшееся зрелище радовало глаз не меньше, чем то, которого Дамиан только что лишился внизу. Все-таки наемничья куртка – не та одежда, которая подчеркивает красоту женских форм. Учитывая, что в сумраке грим на лице Темной не отвлекал, жизнь вообще налаживалась. Впрочем, как оказалось, грим не проблема, поскольку, устроившись на полу, Джетта полезла в свою «волшебную» суму и вынула оттуда небольшие платочки и пузырек с какой-то жидкостью, с помощью которых начала умываться.

– А как же ты собираешься выходить? – поинтересовался Дамиан, присаживаясь рядом.

– Уж явно не с этим же лицом, – произнесла воровка, старательно оттирая лицо. – Существует вероятность, пусть и небольшая, что мы наткнемся с утра на тех же стражников. Увидев незнакомцев, они просто подумают, что не обратили внимания, как мы зашли. А вот если вспомнят нас по сегодняшнему дню, то могут что-нибудь заподозрить.

– И ты собираешься выходить так? – нет, Дамиан был не против. Но он сомневался, что стражники в здравом уме смогли бы не заметить Джетту в таком одеянии. То есть вопрос безопасности повис в воздухе.

– Почему же, у меня в сумке есть юбка, – улыбнувшись уже почти нормальным, насколько при данном освещении мог судить Аквилеро, лицом, ответила девушка.

– А она будет не слишком мятой?

– Когда зарабатываешь на жизнь тем, чем я, постепенно обзаводишься многими нужными вещами. Например, одеждой из эльфийских немнущихся тканей, которые выглядят, как обычная холщевка. Стоит бешеных денег, но если не жрать сладкое в три горла, то подобные наряды окупаются. Так что приходится блюсти фигуру.

Какими бы ни были причины «блюдения», а результат Дамиана удовлетворял.

Справившись со своим гримом, Темная повернулась к мужчине и протянула ему чистую тряпицу и пузырек. Светлый, расслабившись в ожидании священнодействия, даже растерялся. Он с удовольствием вспоминал движения умелых женских рук на своем теле и не возражал против повторения. В качестве прелюдии.

– А разве не ты?.. – он указал неопределенным жестом на то, что ему предлагали.

– Зачем? – Джетта пожала плечами и вновь полезла в свою сумку. – Это занятие не требует высокой квалификации, ты и сам справишься. А если поторопишься, я даже поделюсь с тобой пирогом и компотом.

Справившись и с краской, и с пирогом, и с компотом из фляжки, Дамиан почувствовал себя человеком, готовым к подвигам. Непаханая нива для них копошилась рядом, старательно скручивая тоненькие жгутики из тряпиц и закупоривая уши.

– Ты чем заниматься собираешься? – поинтересовался Светлый.

– А? – отреагировала Джетта.

– Чем собираешься заниматься, спрашиваю, – гораздо громче произнес Дамиан.

Из ответного «Что?» Аквилеро понял, что его не слышат. Это минус. Но он давал прекрасный повод коснуться девушки. Увы, стоило Светлому подумать эту мысль, как Джетта вынула «пробку» из одного уха:

– Чего тебе? – недовольно сказала она.

– Я спросил, чем ты собираешься заниматься, – в третий раз повторил Дамиан, и почему-то почувствовал себя идиотом. Хотя повторять приходилось для Темной.

– Спать, – ответила та, отодвигаясь от стены вглубь помещения. Разумно. Звонница часов находилась выше того помещения, где они сейчас находились, но в момент боя деревянный пол будет безопаснее, чем каменные стены.

– Спать?!

– Ну да. В нашем деле спать, есть и ходить по нужде нужно не тогда, когда хочется, а когда есть возможность, – назидательно пояснила Джетта и вернула тканевый жгутик на место. Видавшая виды тряпочка, из которой было изготовлено чудо защиты слуха, полетела в руки Аквилеро.

Тот решил не ерепениться и последовал примеру напарницы. Во всяком случае, теперь Дамиан мог с чистой совестью сказать, что с нею спал…

Вот что было странно: он действительно уснул. Крепко. Так, что даже бой колокола, отсчитывающего время, лишь частично вырывал Дамиана из сна. Может, причиной тому были новые впечатления и тревоги; может, прохлада, которую хранила каменная башня, а может, безмятежно сопящая на его плече Темная. Аквилеро затруднялся ответить, как и в какой момент она там оказалась. Но именно отсутствие Джетты рядом заставило его проснуться окончательно.

На город опустилась ночь, и в башне было бы хоть глаз выколи, если бы не магический «светляк» в руках девушки. Любимая игрушка воров и разведчиков. Дамиан тоже носил с собой такую на всякий случай.

– Ты же вроде магией не пользуешься? – удивился он, припомнив разговор о личинах.

– Почему же? Я не пользуюсь только той магией, которая может помешать. Ну, да поможет нам Дева Ночи, – проговорила Темная, отворяя дверь.

Спускались они в темноте и бесшумно – вдруг совершенно случайно этой ночью Глава решит почахнуть над златом города, или маг пожелает обновить защитное заклинание? Однако Ратуша оказалась пуста. В абсолютной тишине Центрального зала даже их практически беззвучные шаги, – это умение со стороны Светлого безумно порадовало Джетту, – отзывались гулким эхом.

Пока Темная искала тайник, Аквилеро устроился на соседнем кресле. Джетта, глядя на него, процитировала жутким голосом известную детскую страшилку про оборотней:

– Кто сидел на моем стуле и сдвинул его с места?!

– Ты не отвлекайся. «Кто копался под моим креслом и всё его изломал?» – скопировал Светлый Джеттины интонации.

– Похоже, да, придется ломать. Тайника здесь нет. Либо вам дали неверную информацию, либо искомая вещь замурована в пол или постамент. Это плохо. Насколько мне известно, артефакты Богов не имеют магической ауры. – Тихие слова Джетты отражались от черных стен и высокого потолка. – Жуть какая! – поежилась она. – Попробую еще поискать.

– Темная, а ты привидений не боишься? – хмыкнув, поинтересовался Дамиан.

– А чего их бояться? – не отвлекаясь от работы, ответила девушка.

– У-у-у-у… – прозвучало почти над самым ее ухом уха.

– Оставь свои дурацкие шуточки! – возмутилась она.

– Это не мои дурацкие шуточки, – возразил Аквилеро, и Джетта обернулась.

Шагах в десяти от нее, колеблясь, висело белесо-прозрачное привидение в плаще с капюшоном.

Коленки Джетты ослабели от ужаса. В этот момент теплая рука Дамиана нашла ее ладонь и ободряюще сжала ее.

– А ты привидений не боишься? – в свою очередь поинтересовалась у безмятежно улыбающегося Светлого воровка.

– У-у-у-у-у… – провыло привидение.

– Не-а. В нашем замке водилась парочка. Я в детстве любил с ними играть.

– Ты вырос в замке?!

– А что такого? – удивился Дамиан.

– У-у-у-у-у… – напомнила о себе бесплотная сущность.

– Ну… ты и дель Пьёро…

– Нашла с кем сравнить, – рассмеялся Пусик. – Не всем же повезло – или не повезло, не знаю даже, – родиться наследником. Сыновья иногда рождаются вторыми, а случается даже, что третьими. Как я.

– Так ведь у Светлых второй сын идет в воины, а третий – в духовенство… – что-то в голове у Джетты не сходилось…

– Всё верно, – согласился с улыбкой Аквилеро.

– У-у-у-у, – прозвучало вновь.

– Да заткнись ты, – отмахнулась от призрака Джетта и обратилась к Светлому: – А как же ты?..

– Ну, знаете, – возмутилось привидение женским голосом. – Это уже ни в какие рамки не идет! Меня не просто не боятся, меня вообще игнорируют!

– Что вы, любезнейшая, – возразил Аквилеро. – Разве можно игнорировать такую очаровательную сеньору.

– Сеньориту, – кокетливо поправил Светлого призрак и скинул капюшон. Под ним оказалась на удивление симпатичная девушка.

– Особенно сеньориту, – согласился Дамиан, полностью завладев вниманием призракессы. – Как к вам обращаться, милейшая?

– Агуэда, – ответила та, сделав неловкий реверанс.

– Агуэда, что же такая восхитительная сеньорита делает в таком мрачном месте?

– Ох, сеньор, это очень грустная история… – произнесла призрачная девушка и, просочившись сквозь Темную, сидя зависла над креслом Главы. – Лет тридцать назад я была живой и цветущей, как ваша спутница, – продолжила она, обращаясь к Пусику. Действительно, разве Джетта могла составить конкуренцию Светлому в борьбе за женское внимание? – И я была влюблена. В отличие от нее, – Агуэда ткнула пальцем в воровку.

Женская натура остается неизменной даже после смерти, подумала Джетта про попытку Агуэды «пометить территорию». Хотя возразить ей было нечего.

– Мой возлюбленный работал приказчиком у тогдашнего Главы, – продолжила приведения́. Или как ее правильно назвать? Приведеньишна? – Туда же он устроил работать и меня – горничной. Он был хорош собой, умен, у него была хватка, как говорил наш сеньор. Я была просто без ума от него. А он от меня. По крайней мере, мне так казалось. Я очень надеялась, что он станет моим мужем. И – о, счастье! – однажды моя мечта сбылась. Как-то вечером он принес мне подарки – колечко и пару сережек. Дорогие. Красиво упакованные в расшитые мешочки. Сказал, что долго копил на такой подарок и надеется, что я соглашусь выйти за него. Конечно, я сказала: «Да!» А еще он показал мне новый кинжал, который купил себе. Из настоящей гномьей стали. Очень красивый, и такой острый! Только я взяла его в руки, как сразу поранилась. Мой любимый стал слизывать кровь, пока она не остановилась. А потом начал целовать мои руки. И не только. Мы провели восхитительную ночь. А утром я проснулась одна, оттого что ко мне в дверь громко стучали. Я открыла, и в комнату ворвались стражники. Они перевернули всю мою комнату и нашли испачканные кровью платье и нож, а потом с самого дна моего сундука вынули подарки моего милого. «Это твое?» – спросили у меня. «Да, – ответила я, ничего не понимая, – это подарок от моего любимого мужчины». «Которого ты убила, подлая тварь!» – с этими словами ко мне вбежала сеньора, жена нашего хозяина, и вцепилась мне в волосы. Я тогда ничего не понимала. Я ничего не понимала, когда в этом зале меня судили и обвинили в убийстве Главы. Из ревности. Подаренные мне драгоценности принадлежали ему. Оказалось, среди слуг давно ходили слухи, что он крутит со мной шашни. Мой любимый так и сказал, что давно подозревал, что я только использую его, чтобы подобраться поближе к богатому старику. Маг подтвердил, что я держала в руках кинжал и подарки. Меня повесили прямо на этой площади. В тот же день. Моей последней просьбой к Деве Ночи было желание отомстить тому, кто так со мной обошелся. И я осталась призраком. И очень скоро всё поняла.

– Это был твой жених, – у Джетты сомнений не было с самого начала.

– Да, – вздохнула Агуэда. – Незадолго до событий, приведших к моей смерти, к нему подошел один из сенаторов. Он давно положил глаз на подающего надежды парня. И предложил, что если мой любимый поможет ему избавиться от Главы и получить власть в городе, то он отдаст за него замуж свою дочь. И парень решил разом убить двух зайцев. В прямом смысле этого слова: хозяина и невесту. Чтобы не мешала. Сам же пустил слух о том, что я любовница сеньора. А потом остались мелочи: подбросить мне вещички. Ну а напоследок покуражиться, чтобы добро даром не пропадало. Вот так.

Джетта была готова поклясться, что щеке девушки стекла призрачная слеза.

– Вы ищете Жезл Силы, не так ли? Вы его не найдете. Но если вы поможете отомстить моему убийце, я скажу вам, где он, – предложило привидение.

Прежде чем Аквилеро успел открыть рот, – а Джетта не сомневалась, что тот скажет: «Как можно, отплатить за смерть безвинной жертвы – наш святой долг, бла-бла-бла», – быстро наступила ему на ногу.

– Да ты, наверное, и не знаешь, где он. Просто очень хочешь отомстить, – заявила она призраку.

– Очень хочу, – подтвердила Агуэда. – Глаза бы твари выцарапала, да не могу. Око видит, а зуб неймет. Знаете, а я вам даже заплачу́. Не удивляйтесь. Я знаю, где тайник моего бывшего жениха. Здесь, рядом с подземным ходом. Надеюсь, благодаря вашей помощи деньги ему больше не потребуются.

Джетта бы сейчас расцеловала привидение, если бы это было не привидение. А Светлому – в качестве профилактики избыточного благородства опять наступила на ногу.

– А ты нам сейчас покажешь подземный ход? – попросила воровка.

– Только если Светлый поклянется, что сделает всё возможное, чтобы выполнить мое желание, – призрачная девушка сделала беспроигрышный ход.

– Клянусь, – искренне сказал Аквилеро, прижав правую руку к сердцу. Джетте не приходилось видеть Светлого таким. Сейчас она его даже боялась.

– Я тоже клянусь, что сделаю всё, что в моих силах, – сказала она. – Только мы до сих пор не знаем, кому же нужно отомстить?

– Я до сих пор не сказала? – удивилась Агуэда. – Это нынешний Глава города.

Дамиан и Джетта уже десять минут шли по подземному ходу. Девушка немного отстала в темноте – как чуть раньше сделал он сам. Естественные надобности никто не отменял, между прочим.

– Не нужно так топать, – упрекнул Аквилеро догонявшую его спутницу. – И ты мне все ноги мне в Ратуше отдавила. Слониха.

– Только при Слоне такого не ляпни, – фыркнула Темная. – А как я еще могла заткнуть тебе рот?

– Милая, где мой рот – и где мои ноги?

– Но ведь сработало?

– Только потому, что помимо рта и ног, у меня есть мозг, и я умею им пользоваться. Так что совершенно не понимаю причин твоих «наступательных» действий.

– Я же видела, как ты расчувствовался. Ничто не пробирает мужскую волю так, как вовремя пролитая женская слеза. И любое вранье пройдет на ура.

– Джетта, призраки не врут. Вообще. Такое вот побочное действие превращения. Ты думаешь, почему столько народа за ними охотится? Надеются узнать, где спрятаны сокровища. Поскольку если призрак сказал, это надежно, как могила.

– Что-то я не слышала о тех, кто разбогател таким образом.

– Разумеется. Призраки не страдают благотворительностью.

– Но ведь они могут таким образом расплатиться за отмщение, как Агуэда.

– Джетта, не смеши. Ты угадала – наше привидение действительно очень хочет отомстить. Но это большая редкость. Кому оно нужно, это отмщение, если после него призрак исчезает? Нормальные бесплотные держат истории своих злоключений под большим секретом – чтобы какая-нибудь добрая душа не вызвалась помочь по собственной инициативе. Так что делиться информацией о кладах призраки не спешат. Они предпочитают от души перекусить.

– А что они едят?

– Я же сказал. Души. Тех, кто их боится.

Тут, от осознания чудом миновавшей опасности, у Джетты второй раз за ночь ослабели колени.

– Давай каплю передохнем, – попросила она, опираясь о стену. – Ты несешься как бешеный.

– Неженка, – фыркнул Светлый. – Ладно.

Он присел рядом на корточки, опираясь спиной о земляную стену.

– Дами, там, в Ратуше, ты говорил, что родился третьим сыном в знатной семье…

– Да.

– И должен был пойти в духовенство.

– И пошел, – кивнул Аквилеро. – В двенадцать лет меня отдали в школу при монастыре.

– Хм. Монастырь, надо полагать, быть женский.

– Почему же, – Пусик не повелся на «шпильку» и ответил совершенно серьезно. – Самый настоящий мужской. Только я оттуда сбежал. Понял, что не мое, и сбежал.

Джетта присвистнула.

– Какой же ты после этого Светлый? Светлые костьми лягут, а свой долг выполнят.

– Жизнь не столь категорична, Темная, – Дамиан глядел ей в глаза, и казалось, в их глубине таится магнит, от которого невозможно было оторваться. – Стопроцентных Светлых и стопроцентных Темных практически не существует. Темные тоже следуют своим правилам и договоренностям и соблюдают свои законы. Потому что законы и правила очень упрощают жизнь. А Светлые не всегда слепо следуют догмам и законам, потому что на все случаи правила не предусмотришь. В людях перемешано Темное и Светлое, и не всегда разберешь, где кто. Но, как ни странно, я – исключение.

– Ага. Все люди как люди, а ты – Прынц.

Светлый рассмеялся.

– Хуже, – сказал он, расшнуровал ворот рубахи и спустил ее с левого плеча.

На нем красовалась оскаленная морда белого тигра с голубыми глазами. В темном коридоре подземного хода, при огоньке «светляка», казалось, что татуировка выступала из кожи. Так выглядел знак избранного Пресветлым Богом.

– Ух, ты! Умелец делал! – восхитилась Джетта.

– Знак настоящий. Можешь потрогать, – Светлый подмигнул.

– Вот еще. Может, это заразно. – Воровка на всякий случай спрятала руки за спину. Хотя хотелось попробовать его на ощупь. – Хочешь сказать, что ты действительно Просветленный?

Дамиан пожал плечами:

– Сам удивляюсь.

– А как это случилось?

– До сих пор не понимаю, – Светлый уронил сложенные в замок руки между коленями и ссутулился. – Я, когда сбежал из монастыря, подался в оруженосцы к бродячему рыцарю. – Теперь он смотрел перед собой, будто прокручивая перед мысленным взором прошлое. – А тот перешел дорогу одному магу. Мне тогда было всего шестнадцать. В общем, оказывается, когда в тебя летит Черный Шар, искренность молитвы и глубина веры возрастают просто до невиданных высот.

Все слышали легенды о «Черном Шаре», смертельном заклятии, убивающем жертву долго и мучительно. Джетта не доверяла никому. И не верила. Но на какой-то момент всё же допустила, что Аквилеро не врет. И ей стало страшно.

– Так ведь он запрещен… – тихо произнесла Темная.

– Да, нужно было рассказать об этом магу. Но как-то я не успел, – ехидно заметил Аквилеро.

– А правду говорят, что Просветленные лично общаются с Богом?

– Правда, – кивнул Пусик. – Хотя тогда я думал, что у меня галлюцинации. Но потом обнаружил на плече знак.

– И что Он тебе сказал?

Джетте было очень любопытно. Даже если Дамиан врал, то врал он очень ладно. Такое и в качестве байки послушать не грех.

– Почти ничего. Я тогда умолял: «Пресветлый, я сделаю всё, что попросишь, только пусть я выживу». Он ответил: «Договорились». И Шар неожиданно изменил направление и помчался в мага, его запустившего. Тот даже ничего предпринять не успел. Рыцарь его потом добил. Уж очень тот страдал, бедняга.

– Не понимаю, – Джетта помотала головой, отказываясь принимать такую насмешку Богов, – Пусик – и Просветленный… Мало того, что бабник, так еще и из монастыря сбежал, предал род. Ничего не понимаю…

– Я тоже не понимал, – признался Аквилеро, в кои-то веки не обратив внимания на свое прозвище. – Поэтому пришел к настоятелю своего монастыря и повинился. Это был очень мудрый старик, хоть и Светлый. Он сказал: «Верность самому себе и своей совести стоит дороже, чем верность людским правилам. Правда, многие даже не подозревают, что такое понятие существует». – Он поднялся. – Ну что, отдохнула? Двинулись дальше.

Они шли в тишине, и Джетта размышляла о том, что сегодняшняя ночь – самое невероятное из всего, что случалось с нею в жизни. Но, возможно, не самое странное из того, что ей готовит новый контракт.

Подземный ход закончился люком наверх. Увы, вел он не на улицу, а в какую-то жалкую затхлую лачугу. Джетта довольно быстро справилась с замком, и ночной воздух, наконец, встретил их приятной прохладой. Дамиан оглядывался, видимо, стараясь запомнить какие-нибудь ориентиры.

– Не переживай, – успокоила его Темная, также осмотревшись. – Я знаю эту часть города. Видишь, вон там дом с башенкой? Это Южная караульня. Мы почти у самой городской стены. Райончик, кстати, не самый спокойный. Нам туда, – она уверенно ткнула пальцем в темноту.

– Туда – это куда?

– Пойдем будить Ансельмо. А что? Мы тут по подземным ходам рыщем, а он дрыхнет? Непорядок.

– А не покажется ли подозрительным, если среди ночи ты припрешься к своему любовнику с другим мужиком? – поинтересовался Дамиан.

– Мы же в Монте-Кримен. Здесь в чужие постели не заглядывают. А если и заглядывают, то исключительно из желания присоединиться, – Джетта полюбовалась произведенным впечатлением и только потом добавила: – Расслабься, в нашем с Паладином номере тоже есть потайной ход. А Сельмо наше совместное появление как-нибудь переживет.

Она двинулась в указанном направлении. Пусику ничего не оставалось, как идти следом.

И практически сразу они наткнулись на компанию бандитского вида.

– О, – заявил один из них, – да это ж девка! С ейным хахелем. Ну чё, братва, хахеля нонче пользывать бум?

Раздался дружный гогот мужиков.

– Не боись, красавчик, ты не в нашем скусе. Мы тебя быстро обчистим и даже девку тебе вернем. Почти це́лую, – успокоил Светлого второй.

– Шли бы вы подобру-поздорову, – с усталостью в голосе произнес Аквилеро. – Вы нас не трогаете, мы вас. Все счастливы.

– Хе, хлядите. Оне хорохорятся, – вновь вступил в разговор первый. – А ну, сгинь отседова, щупленький.

– Девочка, они не хотят быть счастливыми, – повернулся Светлый к спутнице. – Если люди просят, им нужно помочь.

– Я прикрою тебе спину, – ответила Джетта, и в ее руке тускло блеснуло узкое лезвие стилета[7].

– К стене отойди, – поморщился воин. – Спину она мне прикроет… Лучше под руку не лезь.

Джетта послушно отошла. Избыток самоуверенности – лишний груз даже для Просветленного.

В правой руке Дамиана оказался меч, в левой – орендольх[8] с зазубринами на лезвии.

Видимо, что-то в его облике заставило противников настроиться на серьезный лад. Во всяком случае, смешки затихли. В молчании бандиты начали обступать Аквилеро. Но тот не стал дожидаться, пока окажется в окружении, и ударил первым. И как выяснилось, он был совершенно прав, отослав Темную к стене. Она бы ему только мешала. Блокируя оружие противников кинжалом, Светлый играючи, – Джетте даже показалось, рисуясь, – стремительно наносил колющие и рубящие удары мечом. Дамиан не только выигрывал в длине оружия и мастерстве владения им, но и сумел обратить численное преимущество врагов против них же. Собравшись сплошной массой, боясь вылезти вперед под руку бешеному «хахелю», бандиты больше мешали друг другу, чем наносили вред Светлому. Тишина сменилась стонами, воплями и бранью, и вскоре имевшие неосторожность покуситься на честь Темной идиоты разбежались. Те из них, кто был способен двигаться.

– Ты сегодня второй раз меня спасешь, – была вынуждена признать Джетта.

– У меня есть идеи по поводу способа оплаты, – до новолуния оставалось дней пять, но месяц освещал лицо мужчины достаточно, чтобы Темная заметила, как тот ей подмигнул.

– Вы, Светлые, все такие животные? – возмутилась Джетта.

– Вообще-то я хотел научиться вскрывать замки, но ход твоих мыслей мне нравится, – удовлетворившись ее смущением, Аквилеро наклонился, чтобы обтереть оружие об одежду одного из поверженных.

Оставшуюся часть пути они преодолели молча и без происшествий.

Постоялый двор, где Ансельмо снимал комнату, был достаточно дорогим, чтобы хозяин разорился на заклинание от насекомых. Ничто не мешало Паладину наслаждаться ночной прохладой из открытого окна. Сейчас это была единственная радость, потому что смутная тревога не отпускала его ни на минуту. Это из-за сложностей в выполнении контракта, твердил Ансельмо. Но одно дело – держать лицо перед другими, а другое – обманывать себя. Трудно умному человеку себя перехитрить. Что-то шло не так, и Паладин не находил себе места. Он в очередной раз попытался лечь спать, скинув рубаху и оставшись в одних подштанниках, в надежде, что свежий воздух его сморит. Облегчение пришло с неожиданной стороны – из сундука с «сюрпризом» послышался скрип. Кто бы там ни был, Светлый обоснованно полагал, что посетитель поможет ему отвлечься от непонятного чувства беспокойства за грудиной. Вооружившись мечом, он встал над коробом.

Из-под распахнувшейся крышки появилась Джетта, и тревога рассеялась. Следом за Темной в люке появился Аквилеро в окровавленной одежде.

– Ты ранен? – спросил Ансельмо, хотя для раненого тот двигался слишком живо.

– Нет, кровь не моя.

Паладин с трудом удержал рвущийся наружу вопрос «А чего тогда приперся?», благо тут заговорила Джетта:

– Сельмо, мы пока умоемся. И скоро Чиро подойдет.

– Не комната, а проходной двор какой-то, – проворчал хозяин апартаментов, если занимаемое помещение можно было так назвать. – Поспать нормально не дадут. – И ведь не соврал.

– А он-то как узнает, куда и когда нужно прийти? – спросил Аквилеро, которому Джетта уже поливала на руки из кувшина.

– У него наша карта, – ответила Темная и, заметив недоумение собеседников, добавила: – Когда я утром ездила за нарядами, обнаружила, что после пересечения границы города карта изменилась, превратившись в план Монте-Кримен. – Ансельмо рванул туда, где лежала, как он полагал, совершенно бесполезная пока вещица. И действительно обнаружил, что зеленая точка Чиро ползет к трем другим. – Поэтому я оставила карту у Слона и попросила его подстраховать ночью. Он должен был заметить наши передвижения.

– Не доверяешь? – хмыкнул Аквилеро.

– Я никому не доверяю, потому до сих пор жива, – спокойно ответила девушка.

– Ты бы прикрылся, – бросил Дамиан Паладину.

– А чего она там не видела? – с вызовом ответил Ансельмо.

Ему стесняться было нечего. По фактурности мышц субтильному Дамиану, например, до него было далеко.

– Тем более прикройся, – с усмешкой, за которой скрывалось недовольство, парировал напарник.

Разряжению обстановки способствовало постукивание в люк потайного хода. В комнату пролез Чиро. В его руках были две корзины, которые тут же наполнили помещение запахами свежеиспеченного хлеба и копченостей.

– Всем привет, – поздоровался Темный и двинулся к столу. На матерчатую салфетку из корзины легли румяные булки, а следом за ними – копченые рульки.

– Сплошное свинство, – скривилась Джетта.

– Не хочешь – не ешь, – хором отреагировали Светлые и рассмеялись.

Паладин набросил-таки нижнюю рубаху со штанами и присоседился к Аквилеро, который уже устроился за столом.

– Ты, мужик, крут, – одобрительно заметил Паладин в адрес Чиро. – Удар у тебя – будь здоров.

– Да и ты не слаб. Мне одна связка у тебя понравилась, покажешь потом? – не остался в долгу Темный.

– Вот видишь, я же говорила, что они для нас повторят, – обратилась Джетта к Пусику, за что заработала осуждающие взгляды от всех троих мужчин. Впрочем, ее это не смутило, и она обратилась к Темному: – А ты, Слон, теперь тут народный герой. О тебе, чего доброго, песни начнут слагать. И стихи. В крайнем случае – частушки и памфлеты.

– За что я тебя люблю, малышка, так это за твою доброту, – отреагировал Чиро. – Рассказывай, чем закончилась ваша вылазка, и как вам удалось ночью выбраться из Ратуши?

Джетта, изредка прерываемая пояснениями Дамиана, довольно быстро изложила суть.

– М-да… Вот что имела в виду Агнесса, когда говорила, что туда ни один дурак ночью не сунется, – мрачно произнес Темный.

– У тебя здесь уже какая-то Агнесса появилась? – якобы удивленно спросила девушка.

– Если ты пытаешься соблюсти мою невинность, то уже поздно, – повинился Чиро, вызвав одобрительные смешки со стороны Светлых. – А что у Бьёрена?

Теперь Джетту своими правками прерывал Ансельмо. Рассказ даже в две глотки много времени не занял.

– В общем, как мы и полагали, всё непросто, – закончила Джетта. – Но у меня есть идея.

– Это плохое начало, – честно предупредил Светлых Чиро.

– Слоник, – оскорбилась девушка и ткнула себя пальцем в грудь, – я, я здесь Темная. А они, – теперь палец указал поочередно на представителей конкурирующей двойки, – Светлые. И аристократы.

Чиро пожал плечами.

– Всегда подозревала, что мужская солидарность стоит выше, чем сословная, – пробурчала под нос Джетта. – Еще раз повторю: у меня есть одна идея. Но чтобы я могла понять, насколько она осуществима, Сельмо, ответь на один вопрос: ты стреляешь из арбалета как раньше? Не разучился за прошедшие годы?

Почему-то факт, что Джетта помнила о нем эту деталь, согрела Паладину душу.

После того как Темная изложила свою «идею», Чиро присвистнул.

– Знаешь, это настолько безумно, что может сработать, – заявил он. – А ты уверена, что поисковое заклинание на Рубиновом Глазе не останется?

– Я подняла множество источников, все едины: артефакты Богов не подвластны магии нашего мира. Если это действительно Рубиновый Глаз, то уверена. Заодно проверим надежность информаторов заказчика.

– Проверка может обойтись дороговато… – мрачно заметил Паладин.

– Риск, Сельмо, неизбежная приправа к нашей профессии, – уведомила его воровка. – Только кто бы говорил. Война, например, куда опаснее для жизни.

– Нашла с чем сравнить! – возмутился дель Пьёро. – В бою всё в твоих руках. В воинском деле четыре слагаемых успеха: грамотная стратегия, верные воины, надежный доспех и умение драться.

– У нас то же самое, – возразила Джетта и стала загибать пальцы: – Грамотное планирование, верная команда, надежная информация и умение играть на слабостях людей. А теперь давайте по постелям уже, – она зевнула, встала из-за стола и направилась к сундуку.

– И куда это ты собралась?! – не сдержался Паладин.

– Слоник, ты же снял комнату, которую я просила? – уточнила девушка, и Чиро кивнул головой. – Вот видишь, дорогой, теперь ты можешь не волноваться, что твой богатырский храп будет мешать моему чуткому сну.

– Я не храплю!

– Я бы на твоем месте не был столь категоричен, – не без злорадства заявил Аквилеро.

– Не переживай, завтракать мы спустимся вместе, – успокоила своего «любовника» Темная. – Сладких снов, милый!

…Удивительно, но Паладин уснул, стоило его голове коснуться подушки.

Разбудил его стук со стороны потайного хода. Он отпер крышку, и оттуда явилась его «любовница». Разрисованная Темная пожелала Сельмо доброго утра и просочилась в дверь заказывать завтрак, за что Ансельмо был ей благодарен: некоторые утренние ритуалы он предпочитал делать наедине. Например, медитировать. Каждый знает: качественная утренняя медитация – залог успешного дня.

Ночной перекус, организованный Чиро, не сказался на утреннем аппетите, и Паладин с радостью обнаружил на столе, занятом для него «Имм-акула-дой», целую сковороду с подрумяненным беконом и яичницей. Как говорится, за обедом приходи к другу, за ужином – к врагу, а о завтраке, будь добр, позаботься сам.

Сытый Ансельмо позволил уговорить себя прогуляться до ювелира пешком – Джетте нужно было разведать подступы к лавке. Он привык к известности, но избыток внимания к его персоне к концу пути начал раздражать. Сплетники разнесли новости о драке в Ратуше, и если Чиро в глазах горожан однозначно был героем, то насчет Паладина мнения разделись. Одни считали, что столь вызывающее поведение заслуживает колесования на центральной площади, чтобы другим Светлым неповадно было. Другие говорили, что Сенат давно нуждался во встряске, спасибо Светлому, поэтому не нужно его казнить, достаточно выпороть и выставить из города. Третьи же шептались о том, какой он хорошенький, сильный и, вроде бы, ужасно богатый. Одним словом, «ширма» удалась на славу. Размалеванная Темная, вцепившаяся в его локоть, выглядела еще одним аляповатым элементом убранства на и без того кричащем наряде.

Уже знакомый приказчик встретил новоприбывших, как родную маму – не иначе как хозяин вчера вставил работнику в нужное место разъяснения, что покупатель не должен уходить без покупки. Особенно если на ее выбор был угроблен целый час. Причем, судя по тому, что работник кланялся и щебетал, как заведенный, не только вставил, но и пару раз провернул.

– Мельтешить прекращай, – Ансельмо на корню загубил песню труженика, передал мешочек с драгоценностями «Имме» и небрежно бросил на конторку кошель с золотом. – Скажи хозяину, что я хочу его видеть.

Хозяин не заставил себя упрашивать.

– Чем могу быть полезен? – с полупоклоном спросил он.

– Послушайте, любезный, а вы штучки из своей коллекции продаете?

– Смотря что, – сдержанно ответил тот.

– Понятно. Есть вещи, которые за деньги не продаются, – заранее согласился Паладин. – Они продаются за очень большие деньги. Я бы хотел еще раз взглянуть на ваше собрание. А то в прошлый раз, – Паладин осуждающе взглянул на девушку, – и осмотреться толком не успел.

Стоило им подняться на третий этаж к уже знакомой двери, как у «Иммакулады» случилась истерика. Она категорически отказывалась заходить внутрь, поскольку ей там сделают больно.

– Не хочешь – не надо. Стой и жди нас здесь. Всё поняла? – сурово спросил Паладин, и Джетта часто-часто закивала.

Это «раз», посчитал про себя дель Пьёро. Джетта попала туда, куда ей было нужно. Теперь будем организовывать «два».

Светлый медленно шел вдоль витрин, внимательно разглядывая предметы по ту сторону стекла. Остановился он возле кошки, вызвавшей бурю эмоций Темной.

– Я хочу сделать подарок невесте, – признался он.

Гном выразительно поднял бровь.

– О, нет, вы же не о том недоразумении, что ждет меня по ту сторону двери? Я не босяк какой-то, чтобы жениться на ком попало, – недовольно пробурчал Паладин. – Наследнику моего состояния полагается соответствующая партия. Хотелось бы привезти достойный презент. Этот, конечно, купить не удастся, – Светлый ткнул пальцем в Жезл, вполглаза поглядывая на Бьёрена, – но я вас могу понять: амулет, несущий удачу в торговле – кто ж такую вещицу уступит? – Лицо гнома вытянулось, отметил Ансельмо.

– А вы ничего не путаете? – осторожно спросил коллекционер.

– Я никогда ничего не путаю, – заявил Светлый. – Это же Рубиновый Глаз. Видите, здесь, в нижней части? Тот, кто хранит его у себя, находится под защитой Двухцветного. А что, вам это было неизвестно?.. – тут Паладин изобразил огорчение. – Вот, я идиот! Знал бы – не рассказывал. Так кошку продадите или нет?

– Я должен подумать. До завтра.

– До завтра я ждать не хочу. При такой охране несчастное животное могут запросто своровать.

– Здесь охрана, молодой человек, посерьезнее, чем на городской казне стоит! – возмутился гном. – Не видите заклинаний – не беритесь судить. И не учите меня вести дела, не доросли еще! Ваша кошка здесь уже десять лет стоит, и до завтра ничего с ней не случится. Я провожу вас до дверей.

Джетта смиренно стояла возле окна, видимо, закончив изучать место будущего преступления. Что ж, все задачи визита решены, подвел итог Светлый.

– Ну, как? – спросила Темная, когда лавка осталась позади.

– Нормально. Заклинания, как ты и думала.

– Ну-ну. Даже Боги не стали бы в такой степени полагаться на магию.

– Ты нашла способ ее обойти?

– Нет, не нашла. Но то, что нельзя сделать тихо, можно сделать быстро.

На следующий день парочка вновь посетила Бьёрена, и Джетта опять осталась за дверью, на это раз – кабинета, где мужчины договаривались о покупке. Это ее вполне устраивало – из короткой болтовни со служанками и наблюдений за передвижениями домочадцев, у Темной вырисовывалась схема размещения жильцов в доме.

До новолуния оставалось три дня.

Дамиан сидел в гостевом холле дома Главы города Монте-Кримен в ожидании, когда тот соизволит принять посетителя. В холл с изрядной частотой заглядывали женские особи по очень и не очень важным делам. Еще бы, такой красавчик Светлый! И, что странно, стоило им покинуть комнату, как они уже не могли вспомнить его лицо. Приходилось возвращаться вновь и вновь. На этом этапе Дамиану тоже выпала роль ширмы. И амулет, стирающий из памяти девиц (и не только) его внешность, привлекал внимания не меньше, чем откровенное хамство Паладина.

В голову Светлому от безделья лезли всякие разные мысли. Например, об этой Темной, Джетте. Смешная она. Женщины, которые пытаются играть в «крутизну», всегда уморительны. Вот в Ратуше испугалась привидения, побледнела вся. Но зубы сжала и даже не пискнула. Потом игры в «топотушки» непонятные. Он, конечно, Светлый, но это же не делает его идиотом? Он всё же старше и опытнее. Нет, ей нужно показать, что она тут самая умная. И в туннеле подземного хода, когда Дамиан рассказал о том, чем могла закончиться встреча с призраком, ведь перетрусила. А вслух: «Давай передохнем», устала бежать, типа. Когда Джетта собралась его защищать перед скопищем болванов, которым ножик для овощей доверять не стоит – порежутся, он чуть вслух не рассмеялся. Девушка упорно вела себя, как Светлый оловянный солдатик из детской сказки. И ради какой, спрашивается, призрачной цели столько отчаянных, но бесполезных усилий? Кому и что она пытается доказать?

Тем не менее Дамиан должен был признать, что соображала девчонка отлично. Это же нужно было придумать такое! Но ее тяги к риску и гулянию по острию кинжала он не одобрял – не бабье это дело. Впрочем, еще большее неодобрение в нем вызывало демонстративное поведение в отношении Джетты со стороны Паладина. Что бы между ними ни было, вести себя так с женщиной непозволительно.

Особенно когда Дамиан уже считает ее своей законной добычей.

На этом моменте размышления Аквилеро были прерваны приглашением снять оружие (вот он, опыт – сын ошибок) и пройти в кабинет. Светлый смотрел в лицо тому, кто стал причиной смерти девушки, виновной лишь в том, что была в него влюблена. Никаких следов моральных страданий. Остатки былой красоты слегка расплылись. Во взгляде сквозило самодовольство, смешанное с брезгливостью. У дель Пьёро тоже проскакивало подобное выражение, но оно сглаживалось врожденной аристократичностью. У Главы ничего подобного не было.

– Кто вы и чем я могу быть вам полезен? – спросил он.

– Меня зовут Альберто Ортис, – в целях безопасности его настоящее имя было решено не озвучивать. – И я хотел просить вас об одолжении. Не безвозмездно, разумеется.

– Внимательно слушаю, – на лице Главы проскользнуло выражение легкой заинтересованности.

– Я здесь ради известного артефакта.

– Тоже гоняетесь за Жезлом Силы? – на губах подонка мелькнула презрительная ухмылка.

– А что, он тоже существует?!

– Насколько я знаю, это сказки. То есть вы не приятель того психа, что являлся в Ратушу?

– Вы про дель Пьёро? Это отдельный разговор. Упомянутый вами негодяй оскорбил женщину, которую я считаю своей. – Чем больше правды во лжи, тем меньше шанс в ней запутаться. – И он за это поплатится. Собственно, дель Пьёро – еще одна причина, по которой я вынужден к вам обратиться. Понимаете, нам стало известно, что в коллекции сеньора Бьёрена хранится Рубиновый Глаз, святыня Двухцветного. Мне было поручено ее получить и доставить в храм.

– Не слишком-то вы похожи на святошу, – хмыкнул Глава.

Дамиан молча обнажил плечо. Собеседник подошел поближе, внимательно разглядел знак, после чего кивнул, предлагая продолжить рассказ.

– Но эти сведения откуда-то дошли до дель Пьёро, и теперь он предпринимает упорные попытки получить артефакт.

– Да, мне докладывали о том, что наглеца несколько раз видели возле мастерской ювелира, – согласился Глава.

– Этого нельзя допустить. Поэтому я хочу попросить вас выступить посредником в покупке уникального артефакта.

В наступившей тишине было слышно, как гремят в голове хозяина города костяшки счетов, складывая потенциальные доходы. Когда он озвучил сумму за свои услуги, Дамиан остолбенел. Но потом вспомнил, что средства на оплату услуг Главы было решено взять из его же тайника.

– Договорились. Только прошу вас, если можно, не затягивайте решение вопроса. Как бы Светлый не опередил вас.

Глава не ответил ничего, но по заигравшим на скулах монтекрименца желвакам Дамиан понял, что его провокация сработала.

Откланявшись, Аквилеро вышел. Эту часть задания он выполнил. Теперь, по возвращении на постоялый двор, ему предстояло нарисовать план дома.

До новолуния оставалось два дня.

Следующим утром вряд ли кто-то обратил внимание на невзрачную седовласую торговку, которая прислонилась передохнуть у каменной стены дома напротив лавки Бьёрена. Зато пролетевшего на коне темноволосого седока заметили многие, поскольку сам он никого не замечал и мчал напролом. Однако возмущенные вопли стихли практически сразу. Из ближайшей таверны появился богато разряженный Светлый. Тот самый, о котором в Монте-Кримене даже ленивый язык почесал. Ансельмо дель Пьёро направился в лавку гнома. Никто из зевак не связал двух наглецов. Кроме Джетты, наряженной небогатой пожилой торговкой. Дамиан своим феерическим появлением подал сигнал, что Глава вышел из дома. Чтобы сцена была разыграна как по нотам, не хватало небольшого штриха. И этот штрих должна была нанести невзрачная женщина, примостившаяся отдохнуть аккурат напротив окон личного кабинета Винсенте Бьёрена. Спустя пару минут эти окна распахнулись, и любой желающий с улицы мог видеть, как Светлый о чем-то увлеченно говорит гному, а гном кивает. Жаль, что слышать они ничего не могли. Хотя очень хотели. На лицах горожан так и читалась досада. Но Джетту предмет разговора не интересовал. Стоило вдалеке появиться Главе и кавалькаде его сопровождающих, воровка «отклеилась» от стены и шаркающей походкой направилась навстречу. Краем глаза она убедилась, что Сельмо заметил ее маневр. Спустя шагов двадцать у торговки «вступила спина», и Темная со стонами опять прижалась к дому. Просто так, из чистого любопытства. Планировалось, что встреча «звезд» состоится в дверях лавки, но дель Пьёро выскочил чуть раньше времени. К счастью, он сориентировался и, насвистывая, прошел мимо Главы с сопровождающими мордами, даже не взглянув в их сторону. Если бы Глава Монте-Кримена был магом, на месте Паладина сейчас дымилась бы горстка пепла, а стены ближайших домов снесло бы взрывной волной. К счастью, Темный был всего лишь человеком. Поэтому лишь покраснел. Но так, что Джетта испугалась, не случится ли у него удар. Это было бы совсем некстати. Нет, подонок оказался сильнее удара, в том числе – удара по самолюбию. Глава вошел в лавку. Горожане сосредоточились под ее окнами в ожидании представления, внезапно обнаружив массу важных дел и необсужденных тем. Шоу не заставило себя ждать.

– …Значит, ты предпочитаешь торговать со Светлым, который выставил на смех Сенат Монте-Кримена?! – раздавался из распахнутых окон личного кабинета ювелира раскатистый бас Главы города.

– Подозреваю, ему не пришлось слишком стараться, – несся в ответ ехидный голос гнома.

– На что ты намекаешь?

– Сам догадаешься, коли не полный дурак. И не тебе указывать, кому и что я должен продавать! – разорялся ювелир. – Монте-Кримен – вольный город, а не твоя вотчина. А то, что ты просишь, я вообще никому отдавать не собираюсь!

– Ты лжешь! Мне известно, что ты там задумал за спиной городских властей!

– А мне – неизвестно. Ну-ка, потешь старика, расскажи.

– Безмозглый коротышка, ты еще пожалеешь!

– Пшел вон из моего дома, пока я не приказал тебя отсюда выставить!

Следом раздался грохот захлопываемой двери. Еще через несколько минут красный, как вареный рак, Глава стремительно вышел из дверей ювелирной лавочки.

Отлично разыграно, удовлетворенно отметила Джетта, старческой походкой покидая место происшествия. Уложились ровнёшенько к новолунию.

Стоило солнцу спрятаться за каменные стены Монте-Кримена, к небольшой хижине, что неподалеку от Южной Караульни, подошли двое мужчин. Ничего не выдавало в них Светлых. Разве что по мощной фигуре наблюдательный горожанин мог бы опознать среди них Ансельмо дель Пьёро. Но жители воровской столицы Империи были не только наблюдательны, но и благоразумны. Кто в здравом уме будет заглядываться на вооруженных до зубов головорезов, даже если один из них слегка смахивает на самую одиозную личность месяца? В ночь новолуния, в одном из самых неблагополучных районов города… Увольте. Поэтому Светлые спокойно добрались до хижины и открыли замок сделанным по слепку ключом. По подземному ходу они без труда добрались до Ратуши и открыли тайник Главы.

– Я слышал, что богатство – тяжелый крест, но не думал, что настолько, – прокряхтел Аквилеро под весом золота из тайника. – Всё гадал: откуда у тебя такие мускулы? А вон откуда! Непросто тебе, наверное, живется, – сказал он Паладину, с сомнением глядящему на три оставшихся кошеля.

– Ох, если бы ты знал, как непросто… – согласился тот. – Слушай, может, оставим их здесь, а?

– Зажрались вы, сеньор дель Пьёро! Народу, можно сказать, еду купить не на что, а вы золотом разбрасываетесь.

– Чтобы у народа было на что есть, ему нужно меньше пить, – разумно заметил Ансельмо. – Несколько кошелей золота не решат проблему бедных в Империи. Но заметно облегчат жизнь богатым, – Паладин подмигнул и, крякнув, закинул на плечи мешок, набитый монетами. – Давай оставим клад для потомков. Подарим счастье какому-нибудь бедолаге, тем более что нам это совершенно ничего не стоит.

– У-у-у-у, – раздалось у них из-за спины.

– Вот видишь, – продолжил убеждать напарника – или подельника? – дель Пьёро. – Привидение тоже разделяет мою точку зрения.

– И этот не боится, – возмутился призрак голосом Агуэды. – У вас что, нормальных людей в компании нет?

– Вот чего нет, того нет, – повинился Дамиан. – Агуэда, разрешите представить вам сеньора Ансельмо дель Пьёро. Он тоже участвует в деле.