Deadушка 3

Глава 6 Важность выбора

— Ну и нахуя? — Сапог с непониманием смотрел на мой новенький карабин и на меня, обутого в резиновые сапоги по колено, при этом в ватных штанах и теплом бушлате. Эдакий беглый боевой бомж из отряда территориальной обороны местного колхоза имени западного преступника.

— Шо, нахуя? — переспросил я, спокойно прочапав мокрой подошвой, на которую налипло много грязи… И прямо по чистому полу. Вон как скривился боец сидящий на диванчике, явно он тут полы намывал. — Там дождина льет как из ведра, так что решил вон, сапоги надеть. Да и холодно, как не в себя, так что лучше утеплиться. Чай, не март-месяц.

— Да оно-то понятно, Старый, я про карабин спрашиваю, эт ты его прикупил? — решил на всякий случай уточнить Федька, явно уже смирившийся с моим образом. — Ефимыч, я надеюсь оно того стоило, потому как выглядишь ты с ним прям… Прям вот как дед.

— А я и есть, дед, а по твоим вопросам я кое-чего разузнал. Начнем с того, что на вокзале, — я спокойно отодвинул один из стульев, усаживаясь и скидывая карабин с плеча, чтобы уложить на стол перед собою. — Ребята там хотят перегонять все из подземных резервуаров, я так понимаю, выкачивать все с госхрана.

— Погоди, какого нахрен госхрана? — не понял Сапог, задумчиво нахмурившись и достав из небольшого сержантского планшета штабную карту. Где только взял такой раритет. Сейчас молодежь все больше на свои интернеты ориентируется, спутниковые снимки и «офлайн-карты». Да только хрень это все, ведь мобила на задании сядет и все, хана твоим «офлайнам», а по простому компасу не выйдешь, если не знаешь куда выходить. То ли дело, в моей молодости, когда все эти хреновины только появлялись, разведосы их конечно использовали, но на всякий случай еще и распечатанные с собою носили.

— Того самого, что ГазТоргу принадлежал, а до этого ПромГазу, — спокойно пояснил, показывая на карте, с виду не примечательный заводик. — Видишь? Старый целлюлозный, к нему еще ветка Ж/Д путей подведена. Так вот, по этой ветке регулярно катались составы с цистернами. Как думаешь, нахрена на производстве бумаги цистерны?

— Да я че, ебу что ли, как эта бумага сейчас производится? Там же ученые какие-то способы вывели, чтобы бумагу чуть ли не из коровьего молока делать. Если б не чернила, ее бы жрать можно было, а то эти гринписовцы совсем рехнулись с вырубками леса. Вон, когда Китай половину Сибири спиздил и пустил на пиломатериалы и дешевую деревянную хрень для «алишки», зеленые ж завыли, мол, хорош бумагу из дерева делать, — возмутился Федька, пытаясь оправдать собственную невнимательность. — Но вообще, по факту прям. Реально, нахрена туда составы гонял? Даже не буду спрашивать, откуда ты это знаешь.

— А там в двух центральных цехах резервуары в бетон закопаны и перегонка стоит рядом, чтобы это все из цистерн сразу в резервуар гнать, через систему фильтров. С седьмого дома по улице Ветеранов, там мужик работал. Квартиру уж не скажу. Хороший такой мужик, рукастый. Летом сам двор чистил, не ленился. Детям площадку сделал и даже согласовал с «дворовыми». Да и в подвал не боялся ползать, когда электричество в районе обрубало. Сам резервку заводил. Так что когда мы на аварийке прилетали, он уже встречал и рассказывал, в чем проблема. Ох, дай Бог памяти… Матвеем его звали, а уж фамилию не вспомню, — задумавшись, я действительно попытался вспомнить побольше информации о нем. Такие люди в нынешних условиях на вес золота. Мужик рукастый и с головой на плечах. — Он еще это, инженер там как-то по образованию. На этой перегонке работал вроде как инженером по контролю параметров системы или что-то в этом роде.

— Матвей, с Ветеранов семь… — на сей раз уже Сапог задумался и спустя буквально пару секунд, достал из ящика стола самый настоящий ТА-57. Аппарату уже под сотню лет, а все равно нормально так сохранился. Более того, какие-то умельцы припаяли отдельный блок с батарейкой, чтобы не вжимать ключ на трубке. Впрочем, если эта прямая линия, то и вжимать толком не надо, только кривую рукоять крутануть.

Не боясь прослушки, Федька сразу же начал выпрашивать этого Матвея и как оказалось, в подразделении он раньше был, вот только после того, как группу перебазировали на завод, он остался на Вокзале. Со станцией прямой связи у комвзвода не было, а по рации он выпрашивать не рискнул. А ведь имел в своем распоряжении несколько стареньких «Азартов», которые могут на шифровке работать.

— Вот откуда ноги и растут, — задумчиво пробормотал Сапог, откинувшись на спинку стула и уставившись на карту. — Значит, эти черти хотят вывезти склад горючки?

— По типу, — согласно кивнул я, так же разглядывая местность близь завода. Что-то меня напрягало в складывающейся ситуации, но что именно, я понять не мог. — Движок попросили разобрать, будут стряпать перегонную установку, скорее всего на базе какой-нибудь пожарной машины или просто на камаз поставят и будут через него перегонять в топливозаправщики или еще куда. Но это полбеды. Данным проектом занимаются мои бывшие коллеги. ЖЭКовцы. Рукожопы из другой бригады, но толковые, если что-то где-то надо спиздить. И знаешь что? Они повязаны с гаражниками, но при этом не работают с нашим циганским табором. Я уже поговорил с Замиром, он заверил, что ничего про них не слышал. Может конечно и спиздел, что с этого аксакала взять. Не думаю, что киргизы так бы легко уступили воякам такую золотую жилу ГСМа.

— Понятно, — согласился Федька. — А что на счет Престнякова?

— Пока пусто, — спокойно пожал плечами. — Я к нему так и не пробился, да и не до этого было. Ладно, засиделся я тут, а ты даже чаем старика не угостишь, так что пойду-ка до дому.

— Иди-иди, Старый, — хмыкнул вояка. — Если что еще узнаешь, заглядывай.

— Обязательно, бывай, — распрощавшись с товарищем, направился на улицу.

Дождь не щадя никого, лил, словно мы не в средних широтах, а где-то в тропиках. Еще и противный такой, холодный и мелкий, больше похожий на мелкую дисперсию, словно кто-то поставил распылитель на шланг. Из-за этого, сильно упала видимость и быстро начал образовываться туман. По своему даже красиво. В сероватой дымке, под барабанящие звуки дождя, развалины зданий выглядели внушительно.

Некогда величественные пятиэтажки, местами были снесены под корень. Пускай здесь и присутствовал широкий разброс по степени поврежденности, все равно город казался брошенным. Хотя, кое где еще горели огоньки, едва заметные сквозь туман и ливень.

«Зайти чтоль погреться,» мелькнула мысль, но тут же была прогнана прочь. Кто в такое время будет рад приютить у костерка старика, да еще и вооруженного? Сейчас ведь у многих все еще идет процесс адаптации под суровые условия выживания. Кто-то, по дурости еще пытался жить запасами того, что своровал в первые дни. Кто-то уже приспособился и занимался так называемым «выживаловом», ловя зверей, обнося то, что не вынесли другие и шастая по квартирам. Ну а кто-то уже приспособился и влился в новый социум. И черт его знаешь, кому сейчас комфортнее и у кого свобод больше, ведь тотальный крах управляющих систем не срывает с людей рамки. Их не откидывает сразу в тринадцатый век, просто потому что у всех уже сформировались новые рамки морали и норм. Изменилось поведение и отношение к окружающему их миру. Да и знания тоже изменились. Банально, мало кто дома держит запас резиновых сапог. Не красивых сапожек на «пройтись до работы и переодеться», а полноценных, добротных таких, чтобы вот так, под дождем, да километра четыре отмахать.

С четырьмя километрами я загнул. Старость берет свое, да и раненая нога еще отдается болью, так что прохромав до ближайшей не разрушенной автобусной остановки, решил присесть на лавочку. Хотя и это не уберегло от дождя. Не потому что ливень косой. Нет, просто крышу остановки побило осколками, от прилетов ракет по городу, когда тот утюжили в первые дни конфликта. И ведь теперь некому это все восстанавливать. Рушить-то легко. Нажал на кнопочку, командным голосом проорал «Огонь!» и все. Куча тротила улетела, и все срать хотели, как потом будет жить мирняк на перепаханной земле. Хорошо хоть не распылили мины. Еще не хватало, чтобы мы тут с щупами и миноискателями ходили, опасаясь нарваться на противопехотки или те же «лепестки», которые использовали ранее. Хорошо хоть после той войны нашли уродов, кто приказал их распылять и прилюдно линчевали.

Сам не заметил, как дождь закончился. А раз так, можно и переодеться, пускай повсюду лужи, но чавкать сапогами, как-то не хотелось. Тем более, что бетонное крошево, песок и пыль, смешавшись с водой, превратились в аналог цемента. Хотя больше это напоминало вязку жижу, в которой можно было уйти по колено. Из-за дождя и забитых ливняков, не было видно, где ямы оставленные разрывами снарядов.

Скинув вещмешок, снял сапоги, попутно вытреся из них воду. Какими бы хорошими они не были, а все равно набрали. Что ж поделать, видать пробил где-то. Хороших сапожников сейчас и нет поди, так что придется дома искать дырку и запаивать резиной. А пока что, можно на вещмешок повесить, сменить носки и вернуться к берцам. Выбор обуви все же крайне важен, как и носок. Можно быть трижды крутым бойцом, хорошо уметь стрелять, пользоваться всеми видами вооружения, а слечь с траншейной стопой, лишиться ног, а то и вовсе сдохнуть от переохлаждения или банальной простуды.

Переобувшись, закинул вещмешок на плечи и перехватив карабин поудобнее, направился дальше по дороге, стараясь при этом ступать по земле. Пускай та и налипала комьями, но в отличии от асфальта, там не было стоячей воды. Все же, лучше идти с сухими ногами и с трудом, чем легко, но с промокшими ботинками. Здоровье, превыше всего. Особенно сейчас, когда аптек нет, больниц нет, а единственное доступное средство, это подорожник, да и те побило осколками от прилетов градов. Вот и приходиться, лишь на Бога надеяться, да самому не плошать.

Кстати о церкви. Ее, не смотря на весь творящийся вокруг хаос, не особо-то и утюжили. Так что, интереса ради, решил туда заглянуть, по пути домой. Все ж, крыша цела, авось там и укрылся кто…

— Стоять! — окрикнули меня, метров за сто до храма, стоящего на горке особняком. Хорошая позиция, на колокольне поди у снайпера сейчас лучший в городе обзор. — Дед, ты чего сюды идешь?

Спокойно подняв руки, даже не стал оглядываться. Судя по тому что не стали стрелять сразу, убивать не хотят. Ну а раз уж я так спокойно прошляпил засаду, значит ребята сидят долго и свежих следов после дождя не оставили. А это в свою очередь ведет к очень интересным размышлениям. Как минимум, тут кто-то хорошо так окопался, организовав караульную службу. А среди местных священников я особо воинственных не помню. Неужели опять свою лапу приложили бывшие военные? Или может кто из отставных оперов. А то и вовсе ФСИНовцы.

— Да помолиться, а то ж, такое чистилище кругом, тело хоть как-то уберег, надо бы и душу уберечь, — спокойно ответил я, снимая шапку. — Вы ж позволите старику помолиться хоть в храме Божьем?

— Позволим, чай не разбойники, — усмехнулся мужчина в камуфляже, выходящий из подьезда полуразрушенного дома. От пятиэтажки осталась половина, причем по двум краям, соединенная потолочным перекрытиями. Центр обрушился, после артобстрела, образовав огромную арку.

Посмотрев на говорившего, я удивленно приподнял бровь. Надо же, живой казак. Да и ладно бы живой, вполне себе «каноничный». Я крайний раз таких видел году в двадцать втором, летом. Тоже вот так гоняли ребята. Камуфляж, разгрузка, кубанка, кольцо в ухе. Правом… Последний мужик в роду. И явно свежий прокол. Мочка припухла, видать сразу после прокола и вставлял. Что ж, оно и не мудрено. Сейчас многие остались «последними», потеряв все и всех.

— Здарова дневале, — поприветствовал я его, чуть кивнув.

Все же, АКС-74Н в его руках, внушал доверие. Серьезная машинка и явно собранная под серьезные дела. Титановый прибор для бесшумной и беспламенной стрельбы, тут же подствольный гранатомет, в комплекте с резиновым тыльником на приклад. Да еще и крышка ствольной коробки заменена на какую-то с рельсой по типу того же «Бастиона». На самой рельсе стоит 1П87. Старенький прицел, но вполне надежный и по крайней мере изначально рассчитанный под 5,45×39. Доводилось мне с ним уже поработать в горах. Хорошая штука для работы в городской застройке и аулах, ну а в наших условиях, так и вообще самое то. В городе, где дистанция боя, не превышает порой пары сотен метров, особенно если находишься в засаде как данный товарищ, нет смысла иметь полноценную оптику, а штатные прицельные приспособления слишком перекрывают обзор, а так, навел марку и стреляешь, если конечно произвел предварительное приведение к бою. А то и с нормальным прицелом будешь в молоко косить, из-за расхождения в линии прицеливания с линией огня.

— И слава Богу! — ответил казак, улыбнувшись. — Ну что, отец, пойдем, провожу тебя?

Отконвоировать решил, но оно и правильно. Черт его знает, что я учудить вздумаю, но я на всякий случай решил показать любезность и отомкнул магазин от карабина, убирая тот в подсумок, а само оружие на ремне, перекидывая через плечо за спину, стволом вниз. Мало ли опять дождик зарядит. И так карабин чистить придется дома, чтоб не ржавел, все ж он старше меня, зачем лишний раз подвергать оружие погодным испытаниям.

Казак же, явно и без того не сильно напрягался, хотя лепесток переводчика у него стоит на автоматике. Хорошо хоть, оружие не направляет. Впрочем, а чего с меня взять? Вещмешок полупустой, да ружьишко старое? Нет, солидно конечно по нынешним меркам, но зачем грех на душу-то брать, да еще и у церкви самой. Где кстати походу казаки и обосновались.

У входа на территорию храма, нас встретил еще один боец, такой же нарядный. Маскхалат, разгруз, кубанка, автомат, только уже без подствола, зато с ПСО. Еще из примечательного, шеврон. Если первый встречающий был в ратниковском комке, где особо ничего не прилепишь, то этот уже щеголял в каком-то аналоге пикселя ВКПО старых образцов, с шевронами на плечах. Естественно, флаг, причем еще имперский, а на другом плече черный круг, словно пиратская метка, с черепом и перекрещенными костями снизу, да заковыристой надписью по кругу.

— Чаю воскресенье мертвых и жизни будущего века, аминь, — пояснил казак, видя что я силюсь прочитать надпись.

— Исповедую едино крещение во оставление грехов, — зачитал я, довольно улыбнувшись. — Символ веры, надо же. И такое нынче шьют.

— А без веры сейчас никуда, отец, — печально усмехнулся тот, что с серьгой в ухе. — Без веры, мы б совсем оскотинились. Да и так нагрешили, брат на брата войной пошли. Теперь вот, только и остается, что душу пытаться спасти. Ты помолиться хотел? Так заходи, отец, не обидим.

— Прости, бать, но служба обязывает, — виновато произнес второй, достав из ящика близь входа металлодетектор на манер тех, что применяются в аэропорту при обыске и начал спокойно водить вдоль одежды. — А то были тут уже, восточные братья, что напакостить решили, благо вовремя заметили.

В ходе осмотра, у меня конечно же обнаружили и нож, и пистолет, даже гранату, но ничего изымать не стали, лишь попросили в вещмешок убрать, от греха подальше. Оно и правильно. Так что противиться я не стал. Тем более, что зайдя в храм, я увидел, почему казаки столь беспечны. Ведь в самом храме их было никак не меньше двух десятков. Все вооруженные, с непокрытыми головами, стояли на молитве, вперемешку с мирняком. В основном здесь были старики и дети, но то и дело мелькали и люди среднего возраста. Седой батюшка читал молитву и как я понял, за упокой. В стойках стояли свечи, спокойно догорающие. за прилавком никто уже не стоял, лишь висела небольшая табличка.

«Свечки бесплатно, по три в одни руки!» вот только никто не контролировал, сколько берет прихожанин. На столе просто стояла коробка с разными свечами. Так что я спокойно взял две свечки. Больше мне не нужно. У меня осталось не так много близких мне людей, за кого я мог бы помолиться, а за усопших… За усопших помолятся и без меня. Главное, чтоб было кому их помянуть и не рюмкой за столом, а молитвой и добрым словом. Боюсь, что меня, случись что, поминать будет уже и некому. Такова моя старческая учесть. Желаю я сам того или нет.