DayZ: В последний путь

План В

— Господь Бог, услышал мои молитвы и послал вам, дети мои, разум. Люди должны объединиться и жить в мире под защитой Церкви Христа…

— Господин Федор, избавьте нас от проповедей.

— Возрадуйтесь со мной! Ибо заканчиваются наши мытарства.

Лера скривилась.

— Не обращай на него внимания, — усмехнулся Боря, сворачивая на грунтовку, ведущую к аэропорту, — он так прикалывается.

— Вот, не нравится мне все вот это вот, — Бес раздул ноздри. — Не нравится и все!

— Послушайте свое сердце, — священник сложил ладони в молитвенном жесте, — Господь говорит вам…

— Господин Федор, видя ваше воодушевление от предстоящей встречи и беря во внимание ваши предыдущие заслуги, мы решили оправить вас в качестве парламентария к этим мирным божьим созданиям. Никто не против?

Все одобрительно загалдели, только священник побелел.

— Но… почему я?

— Вы, как духовное лицо, вызываете наибольшее доверие у примитивных представителей человеческого рода, — Вацлав окинул взглядом грязную подранную рясу отца Федора и стряхнул соринку с плеча. — В вас есть божья искорка, так любимая уголовниками, а мы имеем дело именно с ними.

Лера вздрогнула.

— Мы идем к зекам?

— Нет, — сказал учитель, — мы всего лишь заключаем с ними сделку: нам нужны стекла, а взамен мы предложим имеющиеся у нас в избытке медикаменты, оружие, боеприпасы, костюмы химзащиты и отдадим машину.

— А как мы потом доберемся до Красностава? — спросил Боря.

Вацлав вздохнул.

— С божьей помощью.

— Господи, помилуй. А как…

— План А, — перебил Вацлав. — Парламентер с подарками в виде морфина отправляется на переговоры. Задача: показать наши добрые намерения. Минимум слов о деле, больше лести и религиозных метафор: они любят чувствовать свою силу и божественную защиту, играя в веру. Говорить с Игорем Петровичем буду я по рации. План Б — вас убивают, мы уезжаем.

Отец Федор встрепенулся.

— Шучу, — усмехнулся Вацлав. — Надеюсь, до этого не дойдет.

Показался бетонный забор аэропорта.

— Тут — направо, — скомандовал учитель, — высадим господина Федора у западного КПП.

Бес вручил поникшему священнику аптечку, набитую морфином и заржал.

— Ты, Федя, принесешь этим людям благодать!..

Вацлав сунул рацию.

— Раз-раз. Прием.

— Да. Прием, — сухо отозвался священник.

— Докладывайте обо всем что видите, господин Федор, не упускайте ничего: сколько человек, куда смотрят, что делают.

Показались ворота КПП.

— И последнее, — сказал Вацлав, — ни при каких обстоятельствах не выключай рацию: если она заглохнет — мы сразу же уедем. Все. Вперед.

Нива остановилась у ворот. Священник вышел, сжимая аптечку в одной руке и рацию в другой. Он проводил взглядом удаляющуюся по дороге машину и развернулся к воротам.

Учитель взял по рации в каждую руку и сказал в правую:

— Игорь Петрович, прием. Это Вацлав Дворак.

— Слушаю тебя, Вацлав.

— К вам идет мой человек на переговоры, не убейте ненароком.

— Чего сам-то не пошел? Не доверяешь?

— Элементарная предосторожность.

Зашипела другая рация и пропела голосом отца Федора:

— Тут, кажется, никого нет.

— Не волнуйтесь. Медленно идите к диспетчерской, никуда не сворачивая, — сказал Вацлав в рацию в левой руке, а в правую продолжил. — Наш друг — священник. Он давно хотел посетить вас, и в качестве демонстрации добрых намерений и проявления дружбы отец Федор передаст вам… медикаменты.

— Я скажу пацанам, чтоб были повежливее. Я так понимаю, что ты держишь связь со своим человечком. Так скажи ему, чтоб не боялся, не тронем.

— Спасибо, Игорь Петрович. А сейчас извините меня, мне надо поговорить с отцом Федором.

Рация отключилась.

— А теперь, план В, — сказал Вацлав, когда Боря остановил Ниву в кустах в полукилометре от КПП. — Это место сбора. Сейчас — езжай к южной части аэродрома так, чтобы нас не было видно. Внимание! Всем перейти на второй канал связи. Мы подбросили змее кролика, теперь добавим тумана и заберем то, зачем сюда приехали. Лера, вас мы высадим в лесу у забора. Спрячьтесь и ждите сигнала. Когда я скажу, сделайте несколько выстрелов в воздух и, убедившись, что за вами нет зомби, бегите на место сбора.

Глаза девушки забегали.

— Зачем шуметь?

— Люди делятся на два типа: те кто, услышав выстрелы, убегает и те, кто наоборот идут на звук. Мы имеем дело со вторыми. Так мы отвлечем внимание от самого важного — вертолета.

— Мы тебя не бросим, — сказал Боря, останавливая машину у дороги. — Я тебя не брошу.

Лера на мгновение задержала взгляд на Борисе и выскочила, исчезнув в кустах.

— Обратно! — скомандовал учитель. — Действуем как в прошлый раз: я — останусь на горе, вы — возьмете стекла…

Зашипела левая рация.

— Они меня заметили. Что делать?

— Не паникуйте, господин Федор. Вас ждут.

— В меня целится снайпер.

— Где?

— На крыше пожарной станции.

— Не делайте резких движений и продолжайте двигаться к диспетчерской.

Рация запела «Отче наш».

Оставив Вацлава на снайперской позиции, Нива подъехала к дыре в заборе в северо-западной части аэропорта — к тому самому месту, где в прошлый раз Бес и Борис ходили к вертолету.

— На точке, — сказал майор в рацию и открыл багажник. — Минута на сборы.

Химзащита, противогаз, отвертка, разводной ключ, АКМ — предохранитель — клац!

— Выдвигаемся, — сухо сказал Бес.

— Лера, давай, — скомандовал Вацлав.

Девушка выдохнула, тряхнула головой, подняла пистолет и трижды выстрелила в воздух — заверещали зомби, словно куры в курятнике, куда прокрался хорек. Лера побежала.

Бес махнул рукой — вперед! Стекла противогаза запотели. Вокруг — туман. Впереди — еле различимая спина майора. Пригнувшись, перебежали дорогу, зашли в лесополосу и — по кромке до самого края — все как в прошлый раз: и зомби ходят, и вертолет нетронут. Чихнула «Эмка» — двое зараженных сгинули в тумане. Подбежали — отвертки заскребли по металлу. Руки дрожат. Пот — рекой. Только бы не заметили как в прошлый раз!

— Господь, всемогущий! Там кто-то стреляет! Что делать? В меня целятся! — заскулил отец Федор в рации.

— Продолжай медленно идти к диспетчерской, — спокойно сказал Вацлав.

Он перевел перекрестие прицела со снайпера на пожарной станции на «Хамер», выезжающий из ангара — бандиты едут на шум выстрелов, как он и предполагал. Пусть суетятся, главное — они не смотрят на вертолет.

Учитель переключил канал.

— Господин майор, как у вас дела? Прием.

Бес поставил первое стекло на землю.

— Еще пять минут.

— Понял. Конец связи.

Вацлав перевел перекрестие на священника: в рясе до пола, он плыл по зеленой траве, словно черный лебедь по озеру. Из диспетчерской выглянул коротко стриженый спортсмен в синем трико и свитере, что-то крикнул и отец Федор поплыл быстрее.

Рация истерично запела «Отче наш». В южной части аэропорта застрекотали автоматы.

— Лера, прием, — сказал Вацлав в рацию.

— Бе-гу-на-мес-то… — задыхаясь, проговорила девушка.

Учитель переключил канал — «Отче наш» прервался на полуслове и рация гнусаво заскрипела:

— Че там у тя?.. Дай сюда!.. Слышь, ты, кзззел… ща урою…

Дальше пошел совершенно непонятный набор слов, прерывающийся библейскими понятиями. «Они найдут общий язык», — подумал Вацлав и, сменив канал, перевел прицел на крышу пожарной станции. Стрелок как раз развернулся в сторону вертолета — похоже, чисто сработать не получится. Рация зашипела, и Бес отчетливо проговорил:

— Синица в гнезде.

Перекрестие остановилось на голове снайпера. Вацлав глубоко вдохнул, замер и нажал на спусковой крючок — приклад толкнул в плечо, уши резанул треск выстрела — снайпер уткнулся лицом в пол, выпустив из рук винтовку, в голове зияла черная дыра. Учитель поднялся, отряхнулся и побежал к месту встречи.

Далекий выстрел дал старт — Борис рванул с места, закинув АКМ за спину и держа под мышками четыре стекла. Впереди — майор, вертясь волчком, отстреливая зомби и крича свое:

— Вся королевская конница, и вся королевская рать не могут Шалтая, не могут Болтая поймать!

Вдох-выдох, вдох-выдох. Горло рвет горячий воздух. Быстрей! Быстрей! Ноги — словно пружины. Из тумана выплывают озлобленные лица зараженных, ловят пули и складываются как игрушечные. Наконец — забор. Противогаз — долой. Воздух! Вдох-выдох, вдох-выдох. Дальше — к машине. Багажник — клац! Секунда, и Боря за рулем: зажигание, передача, газ — вперед! Бес — глаза навыкате, орет, но Боря его не слышит: сердце выпрыгивает из груди, руки дрожат, спину щиплет страх. Нива скачет по полю, словно дикий мустанг. Впереди показалась дорога, ведущая в Лопатино — где-то там должны ждать Лера и Вацлав.

Борис выехал на асфальт точно в условленном месте и остановился. Сработанно как часы: девушка и учитель запрыгнули в машину, и Боря вдавил педаль газа — Нива полетела прочь от аэропорта. Отец Федор? Что с ним?.. Да, какая разница. Кто о нем будет горевать: Бес, Лера, Борис? Разве что Вацлаву теперь не с кем вести религиозные споры.

У Лопатино Боря свернул с дороги вправо и, обогнув деревню, вновь выехал на асфальт. Дальше — через Вавилово и на восток, к Красноставскому аэродрому.

— Товарищи-бойцы повстанческой армии, поздравляю вас с успешно проведенной операцией!.. — Бес глотнул из фляги и передал Вацлаву.

Тот отмахнулся, и майор сунул девушке.

— За победу!

Лера скривилась.

— Спасибо… как-то не хочется.

— Борис!? Я понимаю, ты за рулем, но теперь можно.

Боря бы глотнул после всего произошедшего, чтобы снять стресс, но… Лера. Она смотрела на него, он чувствовал это: ее глаза искали его взгляд в зеркале заднего вида.

— Нет, спасибо, — резко сказал Боря и все-таки глянул в зеркало — их глаза на мгновение встретились и шарахнулись в разные стороны, словно вызвав короткое замыкание душ.

— Ну и хрен с вами, черти. Мне больше будет, — Бес приложился еще раз и жадно закурил, глубоко втягивая сизый дым.

Зашипела рация.

— Вацлав, крыса позорная, ты думаешь, я тебя не найду? Человечек-то твой оказался сговорчивым: уже все рассказал.

— Прощайте, Игорь Петрович. Мне было приятно работать с вами, но думаю, что мы больше не встретимся.

— Земля круглая, сссука…

Вацлав выключил рацию, нахмурился и медленно проговорил:

— Они попытаются перехватить нас у Красностава. Надо спешить.

Двигатель Нивы затарахтел сильнее, переходя в рокот грома. Боря глянул в зеркало — вертолет!

— Сзади! — крикнул он.

И тут же справа земля вскипела от пуль. Руль — влево! Дорожка разрывов криво резанула асфальт, закружилась пыль, и вертолет ушел вперед, заходя на круг. Машина выпрыгнула на асфальт.

— Уааа! — взревел Бес — глаза горят, из ноздрей дым.

Не вынимая сигарету изо рта, он полез на заднее сиденье.

— Мадам, позвольте вас побеспокоить!

Лера взвизгнула и перепрыгнула на переднее сиденье. Бес схватил пулемет, разбил заднее стекло. Вертолет приближался.

— Держи руль прямо! — крикнул майор. — Будем фаршировать утенка! И вссяяя ккорроллевсккааяя кконниццаа…

Затараторил пулемет — та-та-та-та-та! — брызнули гильзы! Вертолет ответил — пули застучали по асфальту, правое зеркало — вдребезги, затем — тяжелые удары по крыше, по двери! Вацлав пригнулся, Лера прыгнула на Бориса — из ее сиденья вырвались куски поролона, лобовое стекло пошло паутиной. Руль — влево! Девушка прижалась еще сильнее. Шум винта, пыль — вертолет, пролетев вперед, вновь пошел на круг.

— Цела?! — спросил Боря, выравнивая машину.

Лера кивнула и отпрянула.

— Куда, сссука! Я с тобой еще не закончил! — Бес затянулся и выпустил дым из ноздрей.

Вертолет вышел на позицию.

— Посмотрим, у кого яйца крепче! Борис, руль — прямо! Аааа!..

Заговорил пулемет — та-та-та-та-та! — зазвенели гильзы! Вертолет вступил, поливая огнем Ниву — грохот, скрежет металла, брызги стекла! Вацлав и Лера сползли на пол, Боря вжался в сиденье. Во рту — медный привкус, руки намертво вцепились в руль, волосы встали дыбом.

Вертолет прошел над самой крышей, прижимая Ниву к земле, поднимая ураган пыли на дороге. Но уже не так как в первый раз: легко, бодро, играя, словно волк с козленком. Сейчас он пролетел, как замученный тореадором бык, у которого сил осталось только на то, чтобы не упасть. Пуская черный шлейф дыма, вертолет пошел по дуге и скрылся за деревьями.

— Трусливый пес! — Бес сплюнул и приложился к фляге. — Ну, как мы им наваляли?!

Вацлав поднялся. Выглядел он как будто только что вернулся с того света.

— Аптечку, — коротко сказал учитель.

— Задело? — майор нахмурился. — Дай, посмотрю.

Вацлав убрал руку с бедра: вся штанина пропиталась кровью, в ноге — пульсирующая дыра. Кровь хлюпает на сиденье, капает на пол.

— Зажми и держи крепко.

— Может остановиться? — спросил Борис.

— Нет, — коротко ответил учитель. — Нам надо спешить.

— Убери руку, — сказал Бес и выхватил нож.

Он разрезал штанину: рана не большая — пуля прошла вскользь, лишь вырвав немного мяса.

— Согни ногу… Пошевели пальцами… Ничего, жить будешь. Поболит недельку и пройдет.

Он плеснул из фляги прямо дыру — Вацлав сжал зубы и еле слышно застонал, нога затряслась в судорогах.

Бес быстро перевязал рану и достал морфин.

— Это чтобы не болело.

Он сделал укол, и Вацлав откинулся на спинку кресла. Боль постепенно уходила, нога деревенела, да и сам он погружался в некое отрешенное состояние полусна.

Все молчали. Лера смотрела в разбитое окно, шмыгая носом, морща лоб и жмурясь от ветра, гуляющего в салоне. Бес клевал носом, периодически вскидывая голову. Он находил себя в машине, успокаивался и вновь погружался в небытие. А Боря гнал потрепанную Ниву по дороге, не обращая внимания на зомби и знаки ограничения скорости. Осталось совсем немного — последний рывок и они навсегда покинут это место. Но куда лететь? Где сейчас безопасно?

К вечеру Нива свернула с дороги в поле. Впереди — аэропорт.

— Подъезжаем, — сказал Боря.

Вацлав открыл глаза и скривился от боли, пытаясь оторвать от сиденья присохшую ногу. Лера глубоко вздохнула и тряхнула головой, словно пробуждаясь ото сна.

Бес зевнул, потянулся, прокашлялся.

— Подъем, бойцы! Отдыхать будем на стене героев Черноруссии! А сейчас — за дело!

Боря остановил машину, открыл багажник, и вместе с майором быстро прикрутил стекла к вертолету.

— Сортира на борту нет, так что всем сбросить балласт! — сказал Бес и отошел в кусты.

Через минуту двигатель вертолета натужно загудел, разгоняя взбодрившиеся лопасти.

— Куда летим, шеф?

— Новиград, — сказал Вацлав, пристегиваясь ремнем. — В столице наверняка будет лагерь выживших.

— Есть! — майор козырнул по-военному и усилил тягу.

Вертолет оторвался от земли и, круто наклонившись, ушел на юг, двигаясь вдоль береговой лини. Снизу замелькали города и деревни, уходя в небытие позади. Пролетели над небольшим аэропортом и — дальше на запад, догоняя закат. Боря выглянул: солнце скатилось с горы и погрузилось в море, окрасив небо красным цветом — красота! Слева на острове показалась тюрьма с развивающимся черно-красно-синим полотнищем. Борис свел брови: что бы это значило? Он взглянул в прицел и прочел белые буквы: «Чернорусская народная республика». Что-то мелькнуло, оставив серый след — Борис отпрянул от прицела и открыл рот: извиваясь причудливой спиралью, прямо на них летела ракета… Удар! Головокружение… Чернота… В сознании отпечатались маленькие буквы, словно приговор: «You are unconscious…»