Дарт и агенты Рассадура

Глава 1. Срочное задание

Летнее солнечное утро плавно перетекало в день, обещавший, как всегда в эту пору года, быть жарким. Дарт в чёрно-жёлтом мундире офицера космической полиции и в тёмных очках, которые после своего последнего возвращения на Карриор носил постоянно, не спеша шёл по широким проспектам Эллеруэйна, направляясь в Главное Управление космической полиции. От дома Дарта до Управления было рукой подать, и комиссар, как обычно, шёл туда пешком, отказавшись от услуг воздушного такси.

За пять с лишним лет, что он отсутствовал, его родной город внешне как будто не изменился. Те же разноцветные здания с большими сверкающими на солнце окнами; в небе — стаи флайеров и аэромобилей; вдоль проспектов — вереницы деревьев, пестреющие цветами газоны и небольшие водоёмы с низкими мраморными парапетами. Никуда не делась и знаменитая на всю Межгалактическую Конфедерацию эллеруэйнская уличная толпа. На Карриор всегда приезжало множество туристов и иммигрантов с ближних и дальних пределов космоса; они-то, эти приезжие, и были главной достопримечательностью карриорской столицы, придавая ей пестроту и экзотичность. Кого только не встретишь на её идеально ровных тротуарах! Дарт, идя, узнавал худых и высоких, под пять метров ростом, жителей Реккода; мохнатых маленьких стессиан; трёхглазых лектов; шестируких, покрытых чешуёй андагарров. В потоке прохожих он взглядом профессионального космолётчика отмечал жителей Гергрума, Сифакса, Уммы, Абалона — планет, где ему доводилось бывать. Больше всего было "серых" — так называлась одна из самых распространённых в космосе гуманоидных рас. Это были невысокие худощавые люди с зеленовато-серой кожей, внешне похожие на людей земного типа, но с непропорционально большой голой головой и огромными чёрными выпуклыми глазами. "Серые", в отличие от подавляющего большинства гуманоидов других видов, не пользовались на Карриоре индивидуальной силовой защитой — атмосфера планеты была им не опасна. Зато тела практически всех остальных инопланетных гостей обволакивала светящаяся силовая оболочка — едва заметная на ярком карриорском солнце. Некоторые пользовались подвижными платформами на колёсах — передвигаться по земле своим ходом им было затруднительно. Мимо Дарта проехали механические тележки с бесформенными тушами каких-то существ, прибывших с неизвестной ему планеты; они оживлённо переговаривались между собой посредством мелькания световых пятен на коже. Мохнатый гуманоид с перепончатыми крыльями-руками шёл, подпрыгивая, каждым шагом одолевая не менее пяти метров. Ползли с деловым видом многоножки размером с доброго крокодила; временами они приподнимали переднюю часть туловища, оглядывались и звонким голосом обращались к прохожим на галактическом эсперанто. Многоножки спрашивали, как пройти в Центр иммиграции и натурализации.

И всё это разнообразие гуманоидных форм деловито сновало, спешило и неслось куда-то. Эллеруэйн жил своей обычной, немного бестолковой жизнью, как будто и не было никакой войны. И всё же намётанный глаз Дарта подмечал перемены. Прежде всего это касалось именно уличной толпы. В Эллеруэйне и прежде было много уроженцев других миров, но такого их количества, как сейчас, не бывало никогда. На Карриор под угрозой рассадурского нашествия мигрировали десятки тысяч гуманоидов. В прежние годы эллеруэйнская толпа состояла в основном из инопланетных туристов, прибывших сюда только для того, чтобы поглазеть друг на друга. То была праздная, любопытная, оживлённая толпа. Теперь же в людском потоке было разлито какое-то напряжение. Иммигрантов, озабоченных своими житейскими проблемами, было гораздо больше, чем беспечных путешественников. А ещё в уличной толпе значительно увеличилось число полицейских и военных. Чем ближе Дарт подходил к Управлению, тем больше ему попадалось людей в таких же, как на нём, чёрно-жёлтых мундирах.

Белоснежное тридцатиэтажное здание Управления было одним из самых высоких и внушительных в городе. Вокруг него сновало множество флайеров. Эти летательные аппараты, способные развивать высокую скорость и даже совершать короткие полёты в космическом пространстве, садились на крышу Управления или на специальные выступы на его стенах. Из-за этих выступов, служивших посадочными площадками и ангарами, здание имело несколько причудливый вид, походя отчасти на кактус. В необъятном, залитом светом холле первого этажа Дарт на каждом шагу встречал знакомых и дружески здоровался с ними. Многие уже знали о чудесных событиях, происшедших с ним, но, со свойственным карриорцам тактом, не решались первыми заговорить с ним об этом, а сам Дарт не желал затрагивать эту тему. Когда он шёл, на него было обращено множество глаз. Его рассматривали, стараясь найти в его облике нечто необычайное, сверхчеловеческое, и разочаровывались: Дарт ничем не отличался от рядового карриорца, даже синеватый оттенок его кожи не выделял его среди других звездолётчиков. Конечно, такой оттенок был необычен для уроженцев Карриора; они, как и их предки — выходцы с Земли, имели кожу розоватого, золотисто-смуглого или тёмно-оливкового цвета. Но по возвращении со звёзд многие могли похвалиться каким-нибудь экзотическим загаром: лиловым, зелёным, синим, оранжевым, голубым — в зависимости от цвета звезды, в лучах которой жарились. И не он один носил тёмные очки. Вот если бы он их снял, то, пожалуй, и правда, его вид был бы несколько необычен: глаза комиссара были того же цвета, что и остальное тело, отчего он мог показаться незрячим, а его лицо — маской, как будто всё оно, включая глаза, было обтянуто какой-то плёнкой.

Генерал Ленделерф ждал его в своём кабинете на двадцать девятом этаже. Когда Дарт вошёл, он закончил разговор по видеофону, поднялся из-за массивного, заставленного разнокалиберными экранами письменного стола и, широко улыбаясь, направился навстречу комиссару.

— Наслышан о ваших похождениях, дорогой Гиххем, наслышан, — он протянул руку. — Ни за что бы не поверил, но факты, как говорится, налицо!

Они обменялись рукопожатием. Рука у генерала была твёрдая, прохладная, явно искусственная. Наверняка искусственным был и лысый череп, и глазные яблоки, да и многое другое.

Ленделерфу было уже далеко за двести (если не за триста), то есть он был в таком возрасте, когда карриорцы нуждаются в замене своих природных органов и конечностей на искусственные. Разумеется, в искусственных конечностях нуждались и более молодые, например, попавшие в переделки звездолётчики, военные, участвовавшие в боевых действиях, да и мало ли кто ещё, но к Ленделерфу всё это не относилось. Как было известно Дарту, генерал всю свою жизнь просидел в кабинетах Управления, а значит, конечности ему меняли по причине естественного старения его организма.

— Из отчёта Биофизического центра я с удивлением узнал, что вас невозможно убить! — Ленделерф уставил на Дарта взгляд своих вставных миндалевидных глаз с ярко-карими зрачками.

— Это сущая правда, сударь, — ответил комиссар. — Зауггуг сбросил меня в фотонный реактор, но, как видите, я стою перед вами!

Ленделерф рассматривал его целую минуту.

Дарт не прерывал паузы. Генералу, конечно, известно было не только об изменении его организма, но и обо всём остальном. На столе перед Ленделерфом лежали копии его рапортов и доклады исследовательской экспедиции, побывавшей на планете Аууа.

Специалисты, которые осматривали Дарта, были поражены его новым телом. Четыре месяца интенсивного изучения ни на шаг не приблизили их к разгадке тайны абсолютного бессмертия. Не удалось даже выяснить строение вещества, из которого он состоял. Определили только, что вещество было необычайно прочным и обладало свойствами, которыми не обладало ни одно из известных природных и искусственных веществ. Оно успешно противостояло любым внешним воздействиям. От него невозможно было отщепить даже малейшего кусочка. Бандиты Зауггуга пытались сделать это, но все их попытки закончились провалом. Пытались и учёные Конфедерации. В результате невероятных технических ухищрений, под сверхвысоким давлением, им удалось отсечь от Дарта микроскопический кусочек мизинца. Но тут же, едва плазмопила закончила своё дело, отрезанный кусочек стремительно, словно под воздействием сильнейшего магнита, потянуло к остальному телу. Удержать его было невозможно. Он вернулся на прежнее место и мгновенно сросся с мизинцем, не оставив даже царапины.

Рассказ Дарта о приключениях на планете Аууа, каким бы невероятным он ни казался, был подтверждён фактами. Исследовательская экспедиция обнаружила и саму планету, и мёртвые города на ней, и следы ядерной бомбардировки Зауггуга, и даже поймала неубиваемого зверька — скокса. Всё сходилось. История комиссара была правдива, но она ничего не проясняла. Учёного, летающего, по словам Дарта, где-то в окрестностях планеты, найти не удалось.

— Мне известно много странных случаев, происшедших в космосе, причём таких, которые могут показаться совершенно невероятными, — задумчиво сказал генерал, — но такого, как с вами, не припомню.

— Я удивлён не меньше вашего, — ответил Дарт. — Если бы не инъекция четырёхрукого профессора, я бы давно был трупом и кости мои тлели в пропасти на мёртвой планете.

Ленделерф кивнул и жестом показал на кресло. Дарт сел.

— Что ж, мне остаётся только радоваться за вас, — сказал генерал, тоже садясь. — В отчёте сказано, что, несмотря на странное изменение вашего организма, вы сохранили крепкую память и ясное сознание. Рекомендовано оставить вас на службе.

Дарт невесело усмехнулся.

— Больше всего мне досталось именно от психиатров! Почему-то они решили, что у меня должна поехать крыша.

— Вы признаны человеком, Дарт, разумным человеком — правда, с не совсем обычным организмом, — Ленделерф ободряюще улыбнулся. — Ещё бы им не признать вас разумным! Для того, чтобы в одиночку, фактически голыми руками захватить сверхсовременный боевой звездолёт, нужна ясная голова! — Он встал, обошёл стол и уселся на его край перед Дартом. — Сенсационная победа над Зауггугом очень повысила Карриор и в особенности наше Управление в глазах межгалактического сообщества. Специально для осмотра рассадурского корабля прибыли военные миссии с Шабура и Гойо. Расшифровка данных, содержащихся в его компьютерах, закончена. Вам известны её результаты?

— Только в общих чертах. Насколько я понял, о Рассадуре, Адептах и Владыках ничего нового узнать не удалось?

— Кое-что мы всё-таки откопали. Прежде всего подтвердилось ваше предположение: Зауггуг действительно был военным разведчиком Рассадура. Ну, а главная наша находка — это координаты того пункта в созвездии Деки, куда Зауггуг намеревался направить свой звездолёт.

Дарт взволнованно выпрямился. Его с самого начала не отпускала уверенность, что этот пункт — и есть Рассадур, загадочная планета, центр Тёмной Империи, стремительно распространявшей своё влияние по Вселенной. Это с ней, с Тёмной Империей, Межгалактическая Конфедерация вступила в жестокую схватку.

О Рассадуре было известно очень немного. Знали, что он находится где-то в далёком созвездии Деки, и что так называемые "Адепты" — это, по-видимому, коренные его обитатели. Адепты относились к виду "нордиков", то есть были представителями гуманоидной расы, к которой принадлежали и карриорцы — выходцы с Земли. Адепты подчинялись неким таинственным Владыкам Тьмы, которые объявили себя повелителями Вселенной. О Владыках вообще ничего не было известно. В Конфедерации, несмотря на все прилагаемые усилия, никто даже не знал, как они выглядят. Многие вообще сомневались в их существовании, полагая, что это порождение религиозных представлений Адептов. Как бы там ни было, но Адепты (возможно, благодаря этим полумифическим Владыкам) обладали высочайшими знаниями, которые позволили им построить субсветовые звездолёты и оснастить их мощнейшим боевым оружием. Они сумели поставить себе на службу технический потенциал покорённых народов и заставить их воевать на своей стороне. Предполагалось, что они облучают атмосферы захваченных ими планет или вводят в их состав какой-то газ, который оказывает на населяющих их гуманоидов зомбирующее действие. Люди, сохраняя разум, память и интеллект, превращаются в рабов Рассадура, готовые покорнее собак служить своим хозяевам.

Генерал сообщил Дарту, что компьютерная память рассадурского звездолёта была исследована вдоль и поперёк, но ничего, что могло бы приоткрыть завесу секретности над положением дел в Тёмной Империи, обнаружить не удалось. Адепты умели хранить свои тайны.

— Я слышал, что в этот пункт будет направлена военная экспедиция? — спросил Дарт.

— Да, мы надеемся на этот раз нанести по Империи ощутимый удар, — подтвердил генерал. — Искать одну-единственную планету в созвездии, насчитывающем тысячи галактик, — всё равно, что искать песчинку в пустыне. А сейчас, по крайней мере, у нас есть зацепка! Хотя не исключено, что обнаруженные координаты указывают не на сам Рассадур, а на что-то другое, например, на перевалочную базу. Но всё равно: если военный флот Конфедерации внезапно появится там и захватит её, то в наши руки могут попасть ценнейшие сведения, способные решить исход войны.

— Сударь, — Дарт порывисто встал, — я намерен подать прошение направить меня с нашим флотом в созвездие Деки. Я выживу в таких условиях, в которых любой другой тысячу раз погибнет! — Желая подтвердить свои слова, он схватил со стола ножик для вскрытия пластиковых конвертов и с силой ударил им себя по ладони. Лезвие отскочило от неё, не оставив и царапины. — Видите? Убить меня не так-то просто, а значит, в армии я принесу гораздо больше пользы, чем в космической полиции!

— Не горячитесь, Дарт, выслушайте меня, — Ленделерф прошёлся по кабинету. — Я знаю, вы один стоите боевого звездолёта, и вас, безусловно, зачислят в состав действующей армии. Лично похлопочу об этом. Но сейчас, пока до отлёта есть время, мы намерены дать вам задание. Сядьте, комиссар.

Дарт опустился в кресло.

— Итак, дело вот в чём, — заговорил Ленделерф, остановившись около окна и заложив руки за спину. — Место сбора звездолётов Объединённой Эскадры — Брельт, естественный спутник Карриора. К настоящему времени на Большом Брельтском космодроме сосредоточено свыше двухсот пятидесяти кораблей, прибывших с разных миров Конфедерации. Корабли продолжают прибывать. Это будет самый сильный флот за всю историю войны с Империей, и потому его преждевременная гибель чревата весьма печальными последствиями. Короче, мы имеем все основания полагать, что о предстоящей военной экспедиции стало известно агентам Рассадура, окопавшимся на Карриоре. Они вознамерились помешать отбытию эскадры, больше скажу — уничтожить её ещё здесь, на Брельте!

— Невероятно! — воскликнул поражённый Дарт. — Кому под силу уничтожить двести пятьдесят боевых бронированных звездолётов, к тому же находящихся под надёжной охраной?

Вместо ответа Ленделерф взял со стола несколько фотоснимков и протянул Дарту. На снимках с разных точек был заснят взрыв военного корабля, стоявшего на лётном поле. Мощные языки пламени, взметнувшиеся в чёрное небо Брельта, и разлетающиеся обломки производили тягостное впечатление.

— Фотографии сделаны не далее как позавчера вечером. И это уже не первая диверсия на Брельтском космодроме. За прошедшие три недели взорвано и сожжено четыре звездолёта. Это пятый.

Дарт в сердцах бросил снимки на стол.

— Куда смотрела охрана, чёрт побери? — возмутился он.

— Охрана бодрствовала и несла службу. Впрочем, вам предстоит во всём разобраться на месте.

— Я готов вылететь на Брельт хоть сегодня!

— Отлично, сегодня же и вылетите. И примите во внимание ещё вот что, — Ленделерф уселся в кресло. — Все взрывы произведены по одной схеме. Мы не сомневаемся, что действует один и тот же отряд диверсантов. Что это за личности — установить пока не удалось.

— Рассадурские агенты могут проникать на Карриор под видом иммигрантов, — заметил Дарт.

Ленделерф кивнул.

— Скорее всего. За последние годы Сумеречная зона расширилась, поток прибывающих оттуда значительно возрос…

Дарт и без него знал об этом. Достаточно было пройтись по улицам Элллеруэйна, чтобы понять, насколько этот поток возрос. И львиную его долю, как всегда, составляли иммигранты именно оттуда, из Сумеречной зоны — обширного участка Метагалактики, расположенного между Империей и Конфедерацией…

Армии Рассадура методично теснили конфедератов, и те вынуждены были оставлять звёздные системы и даже целые созвездия. На какое-то время эти участки космического пространства становились ничейной территорией: Империя ещё не установила там свою власть, а контроля Конфедерации уже не было. Очертания и местоположение Сумеречной зоны постоянно менялись; в этом году в ней могли находиться одни миры, в следующем — уже совсем другие. Почти во всех населённых гуманоидами мирах Сумеречной зоны царила анархия, вызванная войной и страхом перед приближением Империи. Это были миры, наводнённые агентами противоборствующих сторон, миры, где шла непрекращающаяся беспощадная война разведок за технологии, за информацию, наконец, за влияние на каждый мир.

Круги от этой войны расходились по всей Конфедерации, добираясь даже до Карриора. О происходящем в Сумеречной зоне официальных сообщений не было; Дарту, как и многим другим обитателям конфедеративной глубинки, приходилось довольствоваться слухами и скудными рассказами иммигрантов. Те, кто служили в Сумеречной зоне, представлялись провинциалам героями. Дарт когда-то в молодости просился туда, но судьба распорядилась так, что он стал обычным космическим полицейским в "медвежьем углу" зоны влияния Карриора. Его служба хоть и была сопряжена с опасностью, но ему всегда казалось, что эта опасность не идёт ни в какое сравнение с тем, чему подвергались разведчики в Приграничье. Поэтому он с радостью ухватился за предложение Ленделерфа. Получалось, что он, Дарт, тоже вступал в войну агентур! И вообще — если бы не предстоящая военная экспедиция на Деку, он подал бы прошение о переводе именно туда, на границу!

— Иммигранты из Сумеречной зоны — публика зачастую малоизученная, со своими обычаями и особенным складом ума, — говорил генерал. — Полиции бывает нелегко иметь с нею дело…

— При патрулировании космоса я постоянно сталкивался с инопланетными гуманоидами, так что у меня есть опыт общения с ними, — сказал Дарт.

— Мы учитывали это, поручая расследование вам, — ответил Ленделерф и продолжал: — Совет Конфедерации в связи с взрывами уже выразил правительству Карриора свою обеспокоенность. Слишком много поставлено на карту, чтобы мы могли ждать и бездействовать. Диверсантов необходимо обезвредить как можно скорее, иначе экспедиция на Деку будет сорвана. Правительства некоторых миров уже пообещали отозвать свои звездолёты, если взрывы будут продолжаться.

— Я сделаю всё, что в моих силах, сударь.

— Подробности вы узнаете по прибытии на Брельт у майора Феннет, — сказал Ленделерф. — Предварительный вывод комиссии, которая занималась взрывами, весьма неутешителен: по всей видимости, применяется какая-то неизвестная разновидность плазменного оружия. Направленное перемещение сгустка энергии или что-то в этом роде. После первого взрыва охрана космодрома была усилена, взяты под строгий контроль все подступы к кораблям, включая подземное и воздушное пространства, но это не помогло. Взрывы продолжаются.

— Какова бы ни была их природа, они производятся людьми, а людей всегда можно найти и нейтрализовать, — сказал Дарт.

Ленделерф посмотрел на часы.

— О, уже половина одиннадцатого! — Он поспешно поднялся. — Совещание началось, пойдёмте. Вы должны присутствовать.

— Что за совещание? — спросил Дарт, выходя с Ленделерфом из кабинета.

— Сегодня впервые собрались вместе высший командный состав эскадры и руководители контрразведки Карриора. Планируется обсудить вопросы охраны флота и ориентировочный план экспедиции на Деку. Всё это может оказаться полезным в вашем расследовании.

Они зашагали по просторному, залитому белым светом коридору.

— Лифт вызывать не будем, здесь близко, — генерал быстрым шагом устремился куда-то направо.

Дарт поспешил за ним.

Они сворачивали за угол, когда из дальнего конца коридора, эхом прокатившись под сводами, донеслись звуки взрывов. Ленделерф остановился, насторожившись.

— Это из зала, где идёт совещание! — воскликнул он. — Быстрее туда!

Глава 2. Первое столкновение с диверсантами

Здание Управления наполнилось тревожным гулом сирены. Из всех дверей выбегали взволнованные сотрудники. Коридоры и лестницы, только что пустынные, в одну минуту запрудила толпа. Многие, завидев бегущего Ленделерфа, кидались к нему с вопросами:

— Генерал, что случилось? В небе над Эллеруэйном появились рассадурские звездолёты?

Но он только отмахивался и продолжал бежать. Дарт не отставал. Генерал на бегу коснулся запястья с телефонным диском.

— Понял, понял, — отдуваясь, говорил он невидимому собеседнику. — Сколько их?… А куда побежали?… Да-да, сейчас буду!

Отключив связь, он обернулся к Дарту и выпалил только одно слово:

— Диверсия!

Дарт, обогнав его, первым вбежал в зал, где проходило совещание. Вместе с ним туда ворвалась толпа охранников, служащих Управления и офицеров полиции.

Остановившись, Дарт оглядел разгромленное помещение. Десятка два залитых кровью адмиралов корчились на полу, некоторые были уже мертвы — они лежали, распластавшись у опрокинутых кресел, на их телах зияли страшные раны от осколков гранат. Со всех сторон доносились стоны. На креслах, на полу, на стенах виднелись брызги алой, зелёной, белой крови — в зависимости от гуманоидного вида, к которому принадлежал тот или иной убитый.

Перед стоявшими полукругом креслами светился большой сферический экран со звёздной картой, видимо секретной — в суете её даже не догадались выключить. В толпе, запрудившей зал, Дарт не находил ни одной сколько-нибудь подозрительной личности с автоматом или бластером — только испуганные служащие или уцелевшие адмиралы. Похоже было, что налётчики уже успели удрать.

— Где они? Куда они побежали? — закричал ворвавшийся в зал Ленделерф.

Сразу несколько рук показало на небольшую дверь в стене за экраном. Экран, наконец, выключили. Когда голограммическая карта исчезла, в зале стало просторнее, и дверь, теперь ничем не загороженная, оказалась у всех на виду.

— Сюда… Сюда… — донеслось от одного из кресел.

Дарт и Ленделерф подбежали к седоволосому карриорцу, лежавшему с запрокинутой головой и судорожно цеплявшемуся слабеющими пальцами за подлокотники.

— Они похитили дискету с секретным планом боевых действий… — шептал умирающий.

— Кто они? — Дарт наклонился над ним. — Вы их видели?

— Их было двое в форме офицеров охраны… — прохрипел другой раненый, лежавший у опрокинутого кресла. — Они выскочили оттуда… — с трудом подняв окровавленную голову, он показал глазами на дверь. — И начали бросать гранаты…

— Торопитесь, — молил седоволосый. — Если дискета попадёт на Рассадур, то экспедиция потеряет всякий смысл…

Кто-то из охранников подбежал к двери, через которую скрылись налётчики. Она была заперта. Охранники принялись её высаживать.

— Где ключи? — кричал Ленделерф — У кого-то же должны быть ключи!

Дарт присоединился к тем, кто высаживал дверь.

Не прошло и минуты, как она, поддавшись ударам, распахнулась, и в этот миг прозвучал ещё один хлопок. За дверью бандиты оставили мину-растяжку!

Дарт инстинктивно, по старой памяти, пригнулся, но тут же, вспомнив, что никакие мины ему не опасны, снова выпрямился. Хлопок был совсем несильный, Дарта даже не отбросило взрывной волной. Однако спустя очень короткое время он убедился, что мина была гораздо опаснее тех гранат, которые совсем недавно тут взорвались.

При разрыве мины из неё вылетело около пятидесяти кибернетических мини-бомб, каждая величиной со шмеля. Снабженные локаторами, они тут же устремились на людей и, впиваясь в их тела, взрывались, дробя кости и разрывая плоть. Все стоявшие возле Дарта были убиты в считанные секунды. В него самого вцепилось не меньше дюжины "шмелей". Они взрывались на нём, но Дарту их взрывы причиняли примерно такие же неудобства, как если бы его лупили кулаками в боксёрских перчатках. Только вот его новый, с иголочки, офицерский мундир мгновенно превратился в горелые лохмотья.

Но комиссару было не до сохранности мундира. Он бросился было в раскрывшуюся дверь, как взгляд его упал на Ленделерфа. Бравый генерал был сражён "шмелями". Впившись в его тело и взорвавшись, они искромсали его всего, выворотив наружу внутренности и раскрошив рёбра. Он лежал на полу в трёх шагах от Дарта. Комиссару бросилось в глаза, что обнажившееся искусственное сердце убитого, снабженное автономным источником питания, продолжало сокращаться — клапаны бойко работали, издавая квакающий звук. Также он заметил, как сразу несколько "шмелей", изменив направление полёта, застыли в воздухе, а потом кинулись на эти работающие клапаны. Сердце Ленделерфа было тут же взорвано и разнесено в осколки.

— Никому не двигаться! — закричал Дарт, перекрывая общий шум. — Всем замереть! Эти чертовы малявки улавливают шевеление и летят на него! Слышите? Никому не двигаться!

Все в зале, кроме Дарта, замерли. Дарт же энергично замахал руками, задвигался, привлекая к себе внимание маленьких монстров. Те тут же накинулись на него. Взрывы не причиняли ущерба его сверхпрочному телу, его лишь шатало из стороны в сторону. В какой-то момент он потерял равновесие и упал, но сразу снова поднялся. Хлопнули два последних взрыва — оставшиеся "шмели" погибли в тщетной попытке прикончить неубиваемого полицейского, — и всё затихло.

Из двери, в которую удрали преступники, в зал вбежало несколько охранников.

— Вы видели их? — бросился к ним комиссар. — Куда они побежали?

— Наши люди застали их у входа на навесной ангар, но перехватить их не удалось, — ответил один из охранников, уставившись на него с удивлением. — Там их ждали сообщники…

Присутствовавшие в зале постепенно приходили в себя.

— Ясно, что налёт был тщательно спланирован, — заговорили вокруг. — Охрана проворонила их…

Дарт шагнул к офицеру охраны.

— Значит, они в ангаре? — спросил он.

— Да, сударь, — ответил тот, — там сейчас стоит флайер. Наверняка они уже захватили его…

Не успел он это сказать, как все, включая Дарта, бросились к окнам. Ближайший навесной ангар, выступавший вперёд за линию фасада, находился этажом ниже и несколько правее; охранники показывали на него пальцами. В эту минуту створки ангара автоматически раскрылись и из них начал выдвигаться летательный аппарат.

Теперь стал ясен замысел преступников: расправившись с командованием союзного флота и похитив дискету, они сбежали через неохранявшийся аварийный выход, добрались до навесного ангара и захватили стоявший там флайер.

— Так и есть! Они угнали флайер! — раздались крики.

У одного из офицеров оказался при себе лазерный пистолет, но луч не остановил угонщиков: флайеры, принадлежащие Управлению космической полиции, были снабжены огнеупорными покрытиями и такими же стёклами.

Дарт резким движением выдвинул раму и вскочил на подоконник.

— Что вы собираетесь делать? — изумленно воскликнул офицер.

— Попробую задержать их, — ответил Дарт. — Не знаю, удастся ли, но попробую.

Флайер неминуемо должен был пролететь под окном, на котором он стоял. И Дарт, выждав момент, прыгнул.

Он ничем не рисковал, прыгая с тридцатого этажа. Разбиться он не мог. Зато были неплохие шансы свалиться прямо на летательный аппарат, который уже почти весь выбрался из ангара.

Дарт пролетел несколько метров, отделявших его от флайера, и упал на его крышу. Тотчас его отбросило к крылу, но здесь были выемки, за которые он немедленно ухватился.

Скорость флайера была пока небольшой, машина только начинала разгон, и Дарту удалось с крыла перекинуться к боковой дверце. Офицеры и адмиралы, столпившись у окон Управления, смотрели, как он пытается проникнуть в машину.

Дверца была не заперта. Рывком распахнув её и почти повиснув на ней, Дарт энергичным рывком кинул тело вперёд и ввалился в салон.

Находившиеся там бандиты уставились на него с изумлением.

— Всем ни с места! Полиция! — закричал комиссар и вытащил из нагрудного кармана полицейский значок, изрядно помятый взрывами. — Вы задержаны!

За штурвалом сидел зеленолицый гуманоид земного типа, но, в отличие от потомков землян, с каким-то зверским, отталкивающим лицом, похожим на морду фокстерьера.

— Откуда он тут взялся? — свирепо рявкнул он на галактическом эсперанто.

Дарт кинулся к нему.

— Немедленно направить машину вниз! Вниз! Это приказ!

Но зеленолицый, свирепо оскалившись, дёрнул штурвал, и флайер резко тряхнуло. Дарта вместе с другими четырьмя субъектами, находившимися в салоне, отбросило к стене.

— Он один! — заревел зеленолицый пилот. — Режьте его! Рубите на куски!

Его рёв привёл остальных в чувство. Бандиты выхватили ножи и бросились на пришельца.

Дарт сразу, из неудобного положения, нанёс одному из них сильнейший удар кулаком, и тот полетел прямо к распахнутой дверце. Миг — и бандит вывалился из флайера. Его громкий, полный отчаяния вопль смешался с гулом двигателей и затерялся где-то внизу. Зато остальные трое обрушили на пришельца ножевые удары. Дарт в ответ пустил в ход ноги и кулаки.

Убедившись, что ножи в их противника не всаживаются, бандиты в замешательстве отпрянули.

— Вы что там, дохлые тараканы, не можете справиться с одним паршивым копом? — прогнусавил зеленолицый, бросая взгляды в верхнее зеркало. — Если через минуту не наведёте порядок в салоне, я всех вас вместе с ним вытряхну за борт, так и знайте!

— Босс, по-моему, это кибер! — взвыл "серый", которому Дарт заломил руку. — Нам никак не удаётся его прирезать… Он, похоже, металлический…

— Сам ты металлический, Гибби! Скорее кончайте с ним, у нас и без него забот хватает! Вы видите — за нами погоня?

И действительно, когда бандиты миновали черту города и полетели над пригородами, в воздух с ближайшей базы поднялись четыре бело-зелёных флайера внутренней полиции Карриора. Набирая скорость, они устремились за угонщиками.

Дарт теперь не сомневался, что бандитам не уйти. Он должен одолеть этих трёх, а потом добраться до зеленолицего, которого Гибби назвал "боссом".

Бандиты, понукаемые главарём, снова бросились на него. Одним из них был карриорец — сухощавый очень смуглый мужчина с перебитым носом. Дрался он особенно яростно — видимо, знал, что его ждёт, если его арестуют. Вторым был "серый", которого главарь назвал Гибби — низкорослый, как все "серые", и худощавый, с большой голой головой и большими, почти в пол-лица, чёрными миндалевидными глазами. Самого необычного вида был третий бандит — уроженец какой-то отдалённой планеты. У него было грязно-белое цилиндрическое туловище и большая дисковидная голова, отчего он очень походил на гриб. Его выпуклые глаза располагались на верхушке головы, а вместо рук было шесть щупальцев, тянувшихся откуда-то из-под "шляпки". Дарту этот противник доставлял наибольшие неудобства, потому что он не знал, какую тактику против него применить. Щупальца хлестали Дарта по лицу, обвивали его и норовили захлестнуть шею. Будь Дарт обычным человеком, "гриб" задушил бы его в два счёта. Но теперь шестирукому ничего не оставалось, как пытаться свалить комиссара с ног и обездвижить. Получалось это у него плохо: он был слишком лёгок. Дарт успешно противился напору его конечностей.

Клубок дерущихся швыряло от одной стены к другой, причём все старались держаться подальше от распахнутой двери — она представляла угрозу не только для бандитов, но и для Дарта, в планы которого вовсе не входило покидать флайер раньше, чем он вернёт украденную дискету.

Противники Дарта выбились из сил, они уже пасовали перед его молниеносными ударами. Главарь испустил недовольный рёв, увидев в зеркале, как пришелец ловким ударом отбросил от себя сразу двух братков и кинулся к его креслу. Он вывернул штурвал, флайер резко занесло и Дарта швырнуло к корме. Противники комиссара тоже не удержались на ногах. Гибби полетел прямо к двери и с воплем вывалился наружу. В последний момент ему, однако, удалось вцепиться в подножку. Дарт попытался сбросить его, но на комиссара навалились карриорец и "гриб", так что Гибби хватило времени подтянуться на руках и влезть во флайер.

Полицейские машины быстро приближались. Их намерения были очевидны: они собирались взять бандитский флайер в "клещи" и заставить его совершить посадку. Но зеленолицый не собирался так легко сдаваться. Внезапно бросив флайер вбок, он ударил крылом по борту преследователя, шедшего справа. Тот накренился, отпрянул и задел вторую машину. Столкновение оказалось настолько чувствительным, что оба полицейских аппарата потеряли управление, задымились и, хаотично переворачиваясь, пошли к земле. В воздухе раскрылись купола парашютов. Далеко внизу флайеры врезались в бетонированное шоссе, взметнув два столба пламени.

Главарь разразился хохотом.

— Гибби, не зевай, тащи сюда пушку! — проревел он.

Гибби проворно поднёс к иллюминатору тяжёлый бластер, стрелявший не лучом, а сгустками плазмы, и начал целиться в одного из оставшихся преследователей.

— Трюфон, не раскачивай так машину, веди ровнее! — крикнул он главарю. — Я не могу поймать прицел!

— Заткнись, — сквозь стиснутые зубы ответил зеленолицый. — Нас обходят, я вынужден петлять…

В сторону бандитского флайера полетели светящиеся ракеты. Пока это были предупредительные выстрелы: ракеты проносились несколько выше летательного аппарата, не задевая его.

Гибби наконец нажал на спусковую кнопку, однако выпущенный им плазменный сгусток прошёл довольно далеко от полицейских машин.

Трюфон снова дёрнул штурвал, и Гибби, не удержавшись, ударился головой о бластерный приклад.

Бандиты, дравшиеся с Дартом, взвыли:

— Босс, ты можешь хоть пять минут продержать флайер в горизонтальном положении? Так мы никогда не справимся с копом!

Убедившись в невозможности убить странного полицейского, они теперь стремились лишь к тому, чтобы сбросить его за борт. Но едва им удавалось дружно навалиться на него, как флайер делал очередной резкий вираж, все кубарем летели к стене, пришелец высвобождался и набрасывался на них с удвоенной энергией.

— Двое здоровенных детин не могут вышвырнуть из машины одного безоружного копа, — злобно рычал Трюфон.

— Сам попробуй вышвырнуть, — хрипел карриорец, едва успевая увёртываться от ударов, которыми награждал его Дарт. — Это кибер… Точно, кибер… Он не устаёт…

— Кончайте с ним, каракатицы, слышите, что вам говорят? — огрызался зеленолицый. — Мы входим в верхние слои атмосферы! Через пять минут все отверстия должны быть задраены, а вы ещё возитесь с ним!

В следующий момент он, чтобы не попасть под светящиеся ракеты, снова резко дёрнул штурвал, и клубок дерущихся в очередной раз распался.

Дарт, пользуясь тем, что его никто не держит, метнулся к пилотскому креслу. Гибби успел перехватить его руки, потянувшиеся к шее Трюфона, и спустя мгновение на Дарта снова набросились.

— Впрочем, люки можно и не задраивать, — прохрипел Трюфон, злорадно ухмыляясь. — Я-то обойдусь. Мы, гартигасцы, превосходно чувствуем себя в любой атмосфере, можем даже целый час без воздуха обходиться. А вот вы все сдохнете… Гибби, сморчок, ты что там, уснул? — повернулся он к стрелку. — Давай, пали, пока есть возможность!

На этот раз Гибби прицелился лучше. Огненное ядро пробило стекло в кабине ближайшей полицейской машины и ранило пилота. Потеряв управление, бело-зелёный флайер закувыркался в воздухе и камнем пошёл вниз. Гибби с Трюфоном завизжали от восторга.

Последний оставшийся флайер отстал, отказавшись от преследования бандитов в одиночку.

В эту минуту Дарт, изловчившись, нанёс такой удар кулаком по челюсти карриорца, что тот отлетел к распахнутой двери и вывалился в неё. Заметив это в зеркале, Трюфон резко оборвал смех. В его глубоко запавших глазках сверкнула ненависть. Крикнув Гибби: "Держись!" — он яростно дёрнул штурвал. Флайер тряхнуло, Дарта с вцепившимся в него "грибом" отбросило к двери и через мгновение, под злорадный хохот Трюфона, оба тоже оказались за бортом.

— Туда вам всем и дорожка! — провопил зеленолицый уроженец Гартигаса.

Но радость его была преждевременной: карриорец, вываливаясь за борт, успел вцепиться в подножку; "гриб" всеми шестью щупальцами схватился за его ноги, а Дарт, уже находясь в свободном падении, дотянулся до отростков в самом основании туловища грибообразного гуманоида, выполнявших функции ног. Таким образом, все трое цепочкой повисли за кормой флайера, вцепившись один в другого.

В ушах Дарта свистел ветер, далеко внизу проплывала земля, вся в смутных пятнах полей и лесов. "Гриб" верещал от ужаса и на ломаном эсперанто проклинал комиссара, когда тот начал подтягиваться по его распластанному в воздухе телу к карриорцу, а от того — к двери.

Неожиданно из неё высунулась глазастая физиономия Гибби.

— Трюфон, ты только взгляни! — крикнул он. — Они ещё тут!

Видя, что Дарт уже перебрался с второго бандита на первого и вот-вот дотянется до подножки, он угрожающе взмахнул своим маленьким кулачком.

— Хочешь жить, проклятый коп? Нет, ты сдохнешь вместе с этими недоносками!

И он принялся отдирать пальцы своего сообщника-карриорца от подножки. "Гриб" и земляк Дарта взмолились в один голос:

— Гибби, Трюфон, и это ваша благодарность за сегодняшнее дело? Не бросайте нас, помогите… Мы вам ещё пригодимся… Нет! Нет! — завизжали они, когда Гибби достал нож и принялся резать вцепившиеся в подножку пальцы. — Только не это! Мы разобьёмся! Пощади!..

— Вы не справились с копом, и потому должны сдохнуть! — раздался из глубины флайера рёв Трюфона. — Гибби, кончай с ними быстро!

— Летите, пташки! — воскликнул Гибби.

Комиссар так и не успел дотянуться до флайера: Гибби вовремя перерезал пальцы своему несчастному сообщнику, и тот, а вместе с ним и Дарт с "грибом", полетели вниз.

Глава 3. Под обстрелом

Комиссар падал, сжимая в объятиях холодное тело беспрерывно визжащего грибообразного гуманоида. Где-то рядом вопил падающий карриорец. Земля стремительно приближалась. Внизу простирались поля, перелески, овраги; справа тянулась поросшая лесом горная гряда. И нигде не видно было ни поселений, ни дорог.

Флайер с бандитами тоже снижался, делая вокруг падавших широкий круг. Трюфон, по-видимому, хотел удостовериться в гибели полицейского, а заодно и своих напарников.

Ещё когда Гибби отпиливал пальцы карриорцу, Дарту пришло в голову сохранить жизнь грибообразному — всё же, как-никак, ценный свидетель. Перед ударом о землю комиссар перевернулся на спину, принимая удар на себя, и тут же подскочил вместе с "грибом" на добрый десяток метров. Только тогда он выпустил бандита из рук. Тот, вереща, отлетел в сторону и распластался в густой траве.

Не давая ему опомниться, Дарт подбежал к нему, сгрёб все шесть щупальцев и скрутил их в узел. Затем упёр гуманоиду колено в грудь.

— Говори! Выкладывай всё как есть, если хочешь жить!

Но бандит лишь визжал и пялился на комиссара выпуклыми глазами.

— Здесь тебе не полицейский участок, я с тобой церемониться не буду! — закричал Дарт, теряя терпение.

Он встряхнул гуманоида и ещё сильнее скрутил щупальца. Видя, что бандит продолжает молчать, он поднял его и с размаху треснул о землю.

— Так ты будешь говорить, проклятая поганка?

Но тут диверсант, улучив момент, нанёс тремя из шести своих коротких ног сильный удар комиссару в пах. Дарт пришёл в ярость. Он принялся тузить упрямца, как боксёрскую грушу.

— Колись, колись, бледный гриб!

Но гуманоид только визжал, извивался и норовил нанести ответный удар.

Флайер с Гибби и Трюфоном кружил поблизости. Гартигасец высматривал трупы своих сообщников.

— Ага! — воскликнул он и показал на карриорца, тело которого было насажено на верхушку дерева, как на вертел. — Вон один!

Второго сообщника, который падал в обнимку с полицейским, некоторое время найти не удавалось: обзор загораживали деревья и холмы. Только с четвёртого или пятого круга, снизившись насколько возможно, бандиты увидели его. Оба испустили удивлённый вопль. Сообщник был живёхонек — так же, как и странный полицейский, который сидел на нём верхом и молотил его кулаками!

— Глянь! — закричал Гибби. — Шидад и коп остались живы! Как такое могло произойти?

— У копа, наверно, был при себе портативный гравитационный буксир, — предположил Трюфон. — Шидад нам всё объяснит, когда мы пробуравим в черепе копа дырку…

Гибби выставил в иллюминатор ствол мощного дальнобойного бластера.

— Опустись пониже… — говорил он, прильнув к прицелу. — Замедли ход… так… ещё ниже…

В это время комиссар выкручивал "грибу" щупальца. Больше всего его выводило из себя, что по физиономии бандита невозможно было понять, чувствует он боль или нет.

— Колись, тебе говорят! — в ярости кричал Дарт, поднимая гуманоида и с размаху ударяя им о поваленное дерево. — Кто вы такие? С кем связаны?

В верещащих звуках, которые издавал гуманоид, комиссару чудился злорадный смех. Отчаявшись, не зная, как заставить бандита заговорить, он принялся в сердцах пинать его ногами.

Из-за ближайшего холма вынырнул флайер. В раскрытом иллюминаторе виднелась глазастая рожа Гибби, прильнувшая к прицелу бластера, и в ту же минуту в грудь Дарту ударил огненный луч. Комиссар в ответ погрозил бандиту кулаком.

Флайер умчался за деревья. Дарту стало ясно, что времени на допрос у него нет: флайер наверняка вернётся и бандиты постараются либо отбить своего сообщника, либо уничтожить его.

Летательный аппарат с бандитами, действительно, кружил поблизости. Дарт вскинул запястье и осмотрел телефонный диск. Как и следовало ожидать, он был разбит взрывами летучих мини-бомб.

Тем временем из люка флайера выдвинулось тупоносое дуло гранатомёта. Первый снаряд взорвался метрах в двадцати от Дарта. "Гриб" пронзительно заверещал и попытался вырваться, отталкивая Дарта всеми шестью щупальцами, но комиссар навалился на него и после короткой схватки вновь сгрёб все щупальца в пучок.

Второй снаряд грохнул в трёх метрах. Взрывная волна разбросала комиссара и его пленника в разные стороны. Получив свободу, бандит вскочил на свои короткие ножки и попытался удрать, но комиссар в несколько прыжков нагнал его.

— Что ж, не хочешь говорить — придётся доставить тебя в полицию, приятель, — прохрипел он. — Там быстро выяснят, кто ты такой и чем занимаешься на Карриоре…

Вокруг с грохотом рвались снаряды.

Внезапно под Дартом взрыхлилась земля и он почувствовал сильнейший толчок. Взрывной волной их с гуманоидом откинуло друг от друга метров на десять. Оглянувшись на него, Дарт обнаружил, что тот ещё жив. "Гриб" лежал, скрючившись, и судорожно скрёб щупальцами землю.

Комиссар подбежал к нему, оглядываясь на бреющий невдалеке флайер.

— Ладно, думаю, для нас обоих будет лучше, если мы столкуемся по-хорошему, — заговорил он. — Я не желаю тебе зла и сделаю всё, чтобы тебя не отправили на каторгу — если ты, разумеется, согласишься выдать мне информацию об этих тварях, — он кивнул на флайер. — Подумай, кому ты служишь, — продолжал он жёстче, видя, что "гриб" молчит. — Они выбросили тебя из флайера как старую изношенную тряпку! Ты им не нужен! Больше того — ты представляешь для них опасность как свидетель их преступлений!

Как бы подтверждая его слова, с флайера ударил бластерный луч, который прошёл в полуметре от широкой головы гуманоида.

Гибби давил на спусковую кнопку, огненный луч плясал, оставляя на земле выжженные пятна и всё ближе подбираясь к пленнику комиссара. Защищая его, Дарт подставил под луч собственную спину. Гибби разразился гневными воплями и, отложив бластер, вновь взялся за гранатомёт.

Дарт подхватил пленника и дотащил до ближайшего оврага. Почти сразу, как они скрылись в нём, по оврагу ударило несколько разрывных снарядов. Комиссара снова отшвырнуло, гуманоид же оказался наполовину погребён осыпавшимся склоном.

— Видишь, я оказался прав! — крикнул Дарт.

Гуманоид был страшно изувечен осколками, но ещё дышал, тело его вздрагивало.

— Да… — еле слышно просвистел он. — Трюфон и Гибби — гнусные подонки…

Дарт приподнял его.

— Я отомщу за тебя, если скажешь, где их логово!

Из горла пленника исторглось что-то вроде стона, тело согнулось дугой, щупальца конвульсивно задрожали.

— Они охотятся за тобой, — говорил Дарт, приникнув к его голове. — Но у тебя есть шанс выкарабкаться из передряги. Притворись мёртвым, и Трюфон уберётся отсюда. Всё будет отлично. В ближайшем госпитале тебя заштопают…

Над оврагом зарокотал флайер. Похоже, Гибби догадался, что "гриб" ещё жив. Бандит провопил что-то и, когда через пару минут флайер снова показался над оврагом, на его дно обрушилось с десяток гранат. Но прежде Дарт успел выдернуть своего пленника из завала и отбросить в сторону. Всё же осколки долетели до гуманоида. Комиссар видел, как крупным осколком ему срезало сразу два щупальца.

Дарт подобрался к "грибу". Тот лежал неподвижно.

— Где их логово? — закричал комиссар в какое-то отверстие в его голове, решив, что это ухо. — Куда Трюфон должен доставить дискету? Ответь мне! Это твой последний шанс отомстить подонкам!

Гуманоид судорожно раскрыл рот, и в свисте, который исторгся из него, комиссару послышалось:

— Трюфон и Гибби — гнусные ублюдки… Я их ненавижу… Но я дал клятву на верность Рассадуру. Ещё никто из моего племени не запятнал себя как клятвопреступник… И я тебе… ничего не скажу…

Из отверстий в теле гуманоида стала выдавливаться какая-то вязкая бледно-коричневая жидкость, свист перешёл в хрип, грибовидное тело несколько раз дёрнулось и застыло.

Над оврагом снова пролетел флайер. Дарт вовремя отпрыгнул в сторону — гранаты взорвались там, где лежал мертвец, разметав останки.

Дарт со всех ног побежал по дну оврага. Дно постепенно поднималось, и вскоре он оказался на равнине. Флайер тотчас спикировал на него — бандиты не могли отказать себе в удовольствии дать по полицейскому залп. Дарт только этого и ждал. Когда его отшвырнуло взрывной волной, он остался лежать не шевелясь. Тело его в клочьях мундира было измазано грязью и гарью. В таком виде его всякий принял бы за покойника, и Гибби с Трюфоном не стали исключением.

Флайер сел метрах в пятидесяти от комиссара, ближе к тому месту, где на дне оврага лежал изувеченный труп грибоподобного. Гибби вылез и первым делом побежал к оврагу — удостовериться в гибели сообщника. Дарт, скосив глаза, видел, как он поливает труп бластерным огнём. Затем бандит направился к нему. Дарт не двигался. Гибби, приблизившись, на всякий случай полоснул по нему из бластера. Дарт и бровью не повёл. Гибби подошёл ещё на несколько шагов.

Видимо поверив, что "проклятый коп" мёртв, бандит победно поставил ногу ему на грудь. Трюфон, наблюдавший за ним из флайера, захлопал в ладоши.

В этот миг Дарт, извернувшись, схватил Гибби за ногу и резко дёрнул. Бандит повалился с испуганным воплем. В ярости заревел Трюфон. В мгновение ока Дарт вскочил и, как кошка, прыгнул на Гибби. Напуганный внезапным воскрешением "мертвеца", бандит даже не помышлял о сопротивлении.

Прежде всего Дарт обхлопал карманы его облегающего комбинезона и отобрал бластерный пистолет. Затем с силой заломил ему руку.

— Кому и когда вы должны передать дискету? — произнёс он металлическим голосом.

— А-а-а-а! — вопил Гибби. — Отпустите! Больно!

— Кому и когда?

— Не знаю, клянусь! Это знает только Трюфон, он у нас босс…

Дарт кинул взгляд на флайер. Физиономии Трюфона в иллюминаторе уже не было. Аппарат загудел и оторвался от земли.

Комиссар чертыхался от досады.

— Ладно, поймаем и его. Далеко не уйдёт, — он снова обернулся к "серому". — Где ваше логово? Говори правду. Солжёшь — достану тебя из любой тюрьмы и расправлюсь с тобой, глазастая кукла!

— Мы обосновались на Брельте, в Регеборских скалах, — торопливо ответил Гибби. — Ой-ой-ой… Отпустите мою руку, господин полицейский… У вас не руки, а стальные клещи…

— Продолжай, — сурово сказал Дарт, ослабляя хватку.

— В этих скалах, у южного подножия горы Мабор, есть древняя башня. Наше жилище находится на её верхушке. Трюфон и Шшшеа — резиденты имперской разведки, с кем они связаны — я не знаю, но думаю, что в руках Трюфона вся агентурная сеть на Карриоре и Брельте…

— Трюфона я уже видел. Кто такой Шшшеа?

— Напарник Трюфона. Он остался на Брельте. Возможно, он-то и есть первое лицо всей резидентуры…

— Что за оружие было применено для уничтожения боевых звездолётов?

— А никакого оружия не было. Это Шшшеа. Он плазмоид, человек-огонь. Он может принимать какой угодно облик. Может принять облик антропоморфного существа и с виду не отличаться от карриорца, а может сделаться факелом, огненным шаром, лучом, даже маленькой искрой. Это он, превращаясь в тончайший луч, просачивается в реакторы звездолётов, из-за чего возникает пожар и корабли взрываются…

На Дарта и его пленника упала тень пролетавшего флайера. Гибби испуганно взвизгнул, оборвав себя на полуфразе.

— Трюфон убьёт меня… — прошептал он, в ужасе глядя на флайер, — как убивал всех, кто вызывал у него хоть малейшее подозрение…

— Не трусь, я прикрою тебя своим телом, — сказал Дарт. — Меня не так-то легко прожечь бластером или разорвать гранатой. Итак, Шшшеа должен уничтожить весь союзный флот?

— Нет. Плазмоиду это не под силу. Сдаётся мне, что он поджигает корабли скорее для собственного развлечения, чем по приказу начальства. В отношении флота у них есть другой план… Флот должны уничтожить сразу, одним махом, ещё до того, как он стартует к Деке…

— В чём заключается этот план?

Граната взорвалась в трёх метрах от них. Дарт и Гибби покатились, отброшенные взрывной волной.

Трюфону было неудобно управлять флайером и одновременно швырять гранаты. Его броски не отличались меткостью. Ещё несколько гранат взорвались, не причинив особого вреда Дарту и его глазастому пленнику.

Гибби бормотал, трясясь от ужаса:

— Меня не посвятили во все детали, я слишком мелкая сошка в группе. Единственное, что я знаю — это то, что из Империи должны прислать мину громадной разрушительной силы… Возможно, она уже доставлена на Брельт и находится в каком-то тайнике, из которого её надо извлечь…

— Что она из себя представляет? Кто и как её будет устанавливать?

— Ничего этого я не знаю, но я слышал из разговора Трюфона, что её и не надо устанавливать… Просто её нужно включить, пустить механизм, а всё остальное мина сделает сама — доберётся до космодрома и взорвётся, вызвав ужасающее землетрясение…

Гранаты, непрерывно швыряемые Трюфоном, разрывались уже совсем близко. Дарта и Гибби вновь отбросило, а когда комиссар подбежал к бандиту, его тело, прошитое осколками, не подавало признаков жизни. Гибби оказался куда менее живучим, чем его грибоподобный сообщник.

Трюфон ещё несколько минут кружил над Дартом, расходуя гранаты, а потом, поняв, что связываться с неубиваемым копом бесполезно, счёл за лучшее убраться. Сделав над комиссаром последний круг, флайер взмыл ввысь и исчез в небесной голубизне.

Глава 4. Перелёт на Брельт

Дарта занесло в глухие места к северо-западу от Эллеруэйна, которые издавна были объявлены заповедными и где почти не встречалось никакого жилья. Вспоминая карту этого района, которую видел когда-то очень давно, комиссар долго не мог сообразить, куда направиться. Насколько он помнил, населённые пункты в этих местах находятся на берегах рек, и он, разыскав ручей, пошёл вниз по его течению — ручьи ведь всегда впадают в реки.

Весь остаток дня, не чувствуя усталости, Дарт шёл сначала берегом ручья, протекавшего большей частью лесами и перелесками, а потом берегом какой-то говорливой речушки. По пути он искупался, смыв с себя копоть и грязь и содрав налипшие к телу клочья мундира. А вместо одежды, чтобы не идти голым, надел гирлянду из широких листьев. В таком экзотическом виде, с листьями на бёдрах, он и направился дальше в поисках населённого пункта.

Солнечный диск склонился к закату и пропал за горами. В бледном безоблачном небе осталась гореть лишь его багряная корона. Дарт всё шёл и шёл. Поход был ему не в тягость. Он поймал себя на мысли, что уже много лет — пожалуй, с ранней юности, — он не ходил вот так, как сейчас, по заповедным уголкам родной планеты, вдыхая запахи трав и полевых цветов. Стремление к природе, к зелени деревьев и голубизне неба было у комиссара, как у всякого карриорца, заложено где-то на генетическом уровне. Когда-то давно, четыре тысячи лет назад, сюда прибыли переселенцы с невероятно далёкой планеты, которая называется Земля, и основали здесь колонию. Однако с течением времени колония на Карриоре почти утратила связи с прародиной и продолжала развиваться самостоятельно, превратившись в один из мощнейших миров в своей галактике. Даже язык современных карриорцев, испытавший влияния других инопланетных языков, сильно отличался от земного. Звездолёты с Земли наведывались на Карриор сравнительно редко, и большинство карриорцев мало что знало об этой планете — кроме того, что там такое же голубое небо, зелёная растительность и её люди похожи на них самих. Земля уже не играла той роли, которую играла прежде, когда её астронавты бесстрашно бороздили Вселенную, осваивая новые миры. То время осталось в прошлом. Пожалуй, Карриор сейчас был похож на Землю, какой она была много лет назад, в период расцвета своей природы, ещё не загрязнённой промышленными выбросами, тем более что многие виды флоры и фауны были завезены сюда именно оттуда.

На меркнущем небе показались звёзды. Поднялся ущербный Брельт и озарил лес и речные струи белым призрачным сиянием. Дарт продолжал идти тем же размеренным шагом, не чувствуя никаких неудобств из-за сгустившейся темноты. В его глазах, видимо, включился какой-то механизм, позволявший ему различать предметы в темноте так же хорошо, как и при свете дня. Во мраке леса он замечал шмыгающих лисиц и бесшумно порхающих сов.

Под утро Дарт вошёл в какой-то городок. Улицы были тихи и пустынны. Городок ещё спал или только-только просыпался. Дарт подумал, что это даже к лучшему. Зрелище синекожего человека, почти голого, вызвало бы в городе переполох.

Первым делом он разыскал будку видеофона, которые в таких городках стоят, как правило, на главных улицах. Зайдя в неё, он через спутниковую связь соединился с Брельтом.

На экране появилось лицо дежурного оператора.

— Доброе утро, — сказал Дарт. — Соедините меня с Главным Полицейским Управлением.

— Секунду, сударь.

Оператор на экране сменился дежурным офицером в красно-синем мундире внутренней полиции Брельта. Офицер рассматривал Дарта с нескрываемым удивлением.

— Дежурный диспетчер лейтенант Старов, — представился он. — К вашим услугам, сударь.

— Комиссар космической полиции Дарт. Мне надо срочно связаться с кем-нибудь из следственной бригады по делу о диверсиях на военном космодроме. Лучше всего с майором Феннет.

— Соединяю вас с майором Феннет, — отозвался дежурный.

Его лицо на экране сменилось другим — женским, довольно молодым и миловидным, обрамлённым вьющимися тёмными волосами. Девушка точно так же, как только что дежурный, удивлённо уставилась на Дарта.

Он украдкой оглядел свой голый торс и хмыкнул.

— Так могу я видеть майора Феннет? — повторил он без тени смущения.

— Я майор Феннет, а вы — комиссар Дарт, я вас узнала, — сказала она и, не дожидаясь ответа, продолжала деловито: — Я только что получила приказ о вашем назначении. Когда ожидать вас на Брельте?

— Сегодня, если обстоятельства не задержат меня в Эллеруэйне.

Он никак не ожидал, что ему в помощники дадут совсем молоденькую девушку. Впрочем, возможно, она не так уж и молода — звание майора в войсках и в полиции Конфедерации было довольно высоким.

— Мы знаем, что вы пытались преследовать диверсантов и что с вами потеряна связь, — продолжала она. — За вами были отправлены поисковые экспедиции в юго-восточные провинции…

— Считайте, что меня уже нашли, — перебил её комиссар, не желая распространяться о своих приключениях. — У меня есть для вас несколько срочных распоряжений.

— Слушаю вас.

— Во-первых, постарайтесь узнать всё, что можно, о некоем Трюфоне, гуманоиде с Гартигаса. Вообще, вам что-нибудь говорит это имя?

— Да, сударь. Трюфон — иммигрант, беженец из Сумеречной зоны, проживает на Брельте. Взят нами под негласное наблюдение с той ночи, когда на космодроме был самый первый взрыв. Он находился поблизости от места происшествия и его поведение вызвало у охраны подозрение. Но прямых улик против него у нас нет.

— Где он живёт?

— Довольно далеко от космодрома, в очень пустынном и уединённом месте — в Регеборских скалах. С ним проживают ещё несколько человек. На всякий случай мы их тоже взяли под наблюдение.

— Нет ли среди сожителей Трюфона некоего плазмоида по имени Шшшеа?

— Наши наблюдатели о таком не сообщают.

— Скажите, майор, — продолжал Дарт после короткого раздумья, — где, по-вашему, этот Трюфон находился вчера?

Собеседница Дарта помедлила с ответом.

— Должна признаться, господин комиссар, — сказала она, — что двое суток назад наши люди, следившие за ним, дали промах. Трюфон со своей компанией погрузились на флайер и вылетели в неизвестном направлении.

— Не далее как вчера утром Трюфон участвовал в дерзком налёте на Главное Управление космической полиции, — сурово проговорил Дарт. — Он и его сообщники убили нескольких высших офицеров союзного флота и похитили план военной кампании.

— Но, сударь, мы не предполагали, что Трюфон так опасен… Мы и под наблюдение-то его взяли, как говорится, на всякий случай, для очистки совести…

— После об этом поговорим, — сказал Дарт, смягчившись. — А теперь слушайте внимательно. Из всех участвовавших во вчерашнем налёте в живых остался только Трюфон. Ему удалось уйти. Не исключено, что он вернётся в своё регеборское логово. Пока не трогайте его, но не спускайте с него глаз. Фиксируйте всех прибывающих к нему и сразу берите их под наблюдение. Я должен быть в курсе каждого шага Трюфона и всех, с кем он перекинулся хотя бы одним словом.

— Но это станет возможным только в том случае, если он вернётся, — заметила миловидная собеседница Дарта.

— Вернётся, — уверенно сказал он. — Главное дело у него ещё впереди.

— Больше никаких поручений не будет?

— Постарайтесь найти плазмоида. Это очень важно. Он должен быть где-то на Брельте.

— Мы примем все меры для его розыска.

— Отлично, Феннет… Кстати, как вас зовут?

— Констанция.

Дарт улыбнулся.

— Кажется, это земное имя?

— Да, у меня дедушка — переселенец с Земли, — тоже с улыбкой ответила она…

— Надеюсь через несколько часов пожать вашу руку, Констанция, — сказал он.

— Желаю вам счастливо добраться до нас, — откликнулась Феннет.

Дарт выключил связь и взглянул на висевшее перед ним расписание аэробусов, которые делали в городке короткие остановки. До прибытия ближайшего аэробуса на Эллеруэйн оставалось ещё двадцать шесть минут, и Дарт из этой же будки позвонил жене.

Елена, зная о его неубиваемости, не слишком беспокоилась, её лишь волновало, когда он вернётся, зато подошёдший к видеофону сын засыпал его вопросами о погоне за диверсантами. СМИ уже успели раструбить об этом по всей планете. Дарт обещал рассказать всё в подробностях, как только появится дома.

Однако по прибытии в Эллеруэйн ему стало ясно, что времени заехать домой у него не будет. Даже ванну ему пришлось принимать в Управлении. Разговор с преемником покойного Ленделерфа — генералом Эно, был коротким. Генерал одобрил действия Дарта и велел ему незамедлительно лететь на Брельт. По поступившим сведениям, Трюфон уже вернулся на свою башню в Регеборских скалах.

Через четверть часа гравилёт — дисковидный летательный аппарат, работавший на гравитонной тяге, мягко оторвался от плоской крыши Главного Управления и взял курс почти вертикально вверх, унося Дарта на Брельт.

На этой небольшой планете, которую карриорцы использовали главным образом как перевалочный пункт для космических полётов, Дарту доводилось бывать бессчётное количество раз. На её полюсах было немного воды в виде льда и сохранились жалкие остатки искусственной атмосферы, которую некогда пытались создать первые поселенцы с Карриора. Но атмосфера на Брельте не удержалась. Планета была мёртвой с самого начала, такой она и осталась, несмотря на все усилия карриорцев. Дарт почти не глядел в иллюминатор, когда гравилёт, преодолев притяжение Карриора, начал приближаться к бледно-серому пятнистому диску естественного спутника. Комиссар до мельчайших подробностей знал его унылый ландшафт с каменистыми равнинами, горами, нагромождениями скал, многочисленными кратерами и редкими городами в экваториальной зоне.

Издали казалось, что города стоят прямо под открытым космосом. И лишь приглядевшись внимательней, можно было различить над каждым городом купол атмосферной дымки. Благодаря этим куполам, удерживаемым мощными силовыми установками, обитатели городов разгуливали по улицам без специальной защиты и дышали свободно, как на Карриоре. Атмосферные купола служили также отличной преградой для мелких метеоритов — часто можно было видеть, как, попадая в такой купол, они сгорали, описывая над крышами домов эффектные светящиеся дуги.

Дарт повернулся к иллюминатору только когда гравилёт пролетал над Большим космодромом. Никогда ещё Дарт не видел здесь такого скопления звездолётов! На Брельт привели свои боевые корабли почти все основные миры — учредители Межгалактической Конфедерации. Их правительства были настроены весьма решительно и намеревались покончить с Империей одним ударом.

Гравилёт опустился в Гарселе — городке, где находилось Главное Полицейское Управление Брельта.

— Вы видели боевую армаду? — был первый вопрос Феннет, когда Дарт появился в её кабинете. — Впечатляет, не правда ли?

— О да, — согласился комиссар. — Некоторые типы кораблей я видел впервые в жизни, хотя немало полетал по космосу.

Он не мог не отметить, что красно-синий мундир офицера внутренней полиции Брельта смотрится на Феннет весьма элегантно.

— Их боевая мощь поистине необычайна, — с увлечением заговорила она, — если рассадурский флот осмелится выйти против нас, то он будет разгромлен в считанные часы, я в этом абсолютно уверена!

Дарт согласно кивнул, исподволь разглядывал свою собеседницу. Пожалуй, Феннет выглядела так же молодо и привлекательно, как и тогда, на экране видеофона. Хотя, глядя на карриорских женщин, никогда нельзя было угадать их настоящего возраста — их молодость длилась долго. По внешнему виду пятидесятилетнюю женщину почти невозможно было отличить от двадцатилетней. И вообще пятьдесят лет ещё считались молодостью. Зрелость наступала после шестидесяти, а старость, когда приходится имплантировать искусственные органы и целые конечности — только после двухсот…

— Давайте, однако, перейдём к делу, — сказал Дарт, присаживаясь к столу. — Я получил сведения, что против союзной эскадры готовится крупномасштабный диверсионный акт. Поджоги и взрывы отдельных кораблей — это чепуха, детские игры в сравнении с тем, что намечается в самое ближайшее время.

— Откуда у вас эта информация?

— Я знаю об этом со слов одного субъекта.

— Кто он?

— Сообщник Трюфона, гуманоид "серого" типа, имя — Гибби. В настоящее время он уже мёртв.

Феннет коснулась кнопок на клавиатуре, и на настольном экране появилась знакомое Дарту лицо с чёрными миндалевидными глазами.

— Этот?

Дарт сделал уклончивый жест.

— Очень похож, но для меня все "серые" как близнецы…

— Это Гибби, до недавнего времени он проживал с Трюфоном и другими субъектами на башне в Регеборских скалах, — сказала она и придвинула к Дарту груду бумаг и дискет. — Здесь все материалы, относящиеся к делу о диверсиях на Большом космодроме — протоколы допросов очевидцев, результаты анализов, заключения экспертов…

— Сударыня, — перебил её Дарт насколько мог мягко, — мне привычнее держать штурвал звездолёта и охотиться за космическими пиратами, а не рыться в бумагах. Расскажите своими словами, как было дело, и покороче.

Феннет взяла со стола одну из бумаг, потом, видимо передумав, отложила её, откинулась в кресле и устремила на комиссара свои зеленоватые глаза. Только сейчас Дарт уловил в её взгляде совсем неженскую твёрдость.

Её рассказ о событиях трёхнедельной давности был обстоятелен и одновременно краток.

Вскоре после наступления сумерек часовой, который нёс вахту у наблюдательного поста возле ограды космодрома, заметил, как со стороны пустынных холмов к ограде приблизилась какая-то фигура в тёмном плаще с капюшоном, закрывавшим лицо. Окрестности были безлюдны, с той стороны, откуда появилась фигура, к космодрому обычно никто не подходит, и поэтому незнакомец сразу привлёк внимание охранника. По его описаниям, под плащом у незнакомца что-то светилось, как будто тот нёс лампу, тщательно пряча её в полах своей одежды. Незнакомец остановился на вершине холма. От него до ограды было метров двести, плюс ещё четыреста до ближайшего боевого корабля — "Меч триумфатора". Хотя субъект и вызвал некоторые подозрения, но всё же часовой никак не мог предположить, что тот представляет опасность для огромного мощного бронированного линкора. Он даже не окликнул незнакомца. А через минуту онемел от изумления. Из складок тёмного плаща вдруг вырвался длинный тонкий луч, похожий на бластерный, только, видимо, более сильный, потому что он мгновенно одолел расстояние до корабля. При этом фигура не шевелилась, и не заметно было, что она держит какой-нибудь аппарат или что-то ещё, больше того — было такое впечатление, что и самих-то рук у незнакомца нет. Луч, по описаниям часового, шёл как будто из груди этого странного субъекта. Луч бил по основанию звездолёта, по соплу. Продолжалось это не больше двух минут, причём с каждым мгновением фигура как будто слабела, оседала на землю. Вскоре луч ослаб и погас, и вместо незнакомца на холме остался лежать лишь его плащ, обгоревший изнутри. Зато огонь бушевал вокруг сопла звездолёта — странный огонь, иногда принимавший форму лепестков или вихрей. Языки пламени кружились вокруг корабля, словно ища лазейку в его дюзах, и, наконец, проникли в реактор, потому что ещё до прибытия аварийной бригады прогрохотал взрыв, разворотивший звездолёт. Обломки разлетелись на десятки метров, ранив нескольких охранников…

— Так, — сказал Дарт, видя, что Феннет замолчала. — Какова же роль Трюфона в этом деле?

— Трюфон появился утром, когда вокруг взорванного линкора заканчивались работы по тушению пожара. Огонь заваливали пеной, и пламя отступало, лишь кое-где пробивались слабые языки. К этому времени о гибели корабля стало известно в Гарселе, и некоторые особенно любопытные горожане отправились к космодрому поглазеть на пожар, благо это недалеко от города. В числе зевак, околачивавшихся возле пожарных, находился и Трюфон. Гартигасец попросил у охранника огоньку, чтоб закурить сигарету…

— Сигарету? — удивился Дарт.

— Именно, — подтвердила Феннет. — Хотя он, как я теперь думаю, не мог не знать, что охране не полагается иметь при себе зажигалок… Собственно говоря, в тот день его поведение ни у кого подозрения не вызвало. Попросил огоньку. Что тут особенного? Конечно, у охранника зажигалки не оказалось, и ему позволили прикурить от пожарища, что он и сделал очень охотно. Но то же самое произошло и после взрыва второго корабля, и третьего… Мы решили на всякий случай проверить, кто такой этот курильщик. Повторяю, мы и предположить не могли, что он связан с рассадурской агентурой, проверка была почти формальной.

— Что вам известно о людях, живущих с Трюфоном на башне?

— Их пятеро, трое из них, в том числе Трюфон, — инопланетные иммигранты.

На экране бесстрастное лицо Гибби сменилось зверской физиономией Трюфона.

— Ну да, точно, это тот самый тип, который руководил налётом на Управление, — сказал Дарт. — Хитрая и злобная тварь, не погнушавшаяся в минуту опасности избавиться от своих товарищей.

— Уроженец планеты Гартигас, — сообщила Феннет. — Планета находится в Сумеречной зоне и, по нашим сведениям, почти полностью подпала под влияние Империи. Трюфон прибыл оттуда в качестве беженца.

Изображение гартигасца сменилось групповым портретом всей пятёрки. Дарт, помимо Трюфона, узнал Гибби, грибовидного гуманоида и двух карриорцев, одного из которых он выкинул из флайера в первые минуты схватки, и второго, который при падении напоролся на дерево.

— Этот субъект родом с планеты Илл, имя — Шидад, — сказала Феннет, показывая на грибовидного. — Планета также находится в Сумеречной зоне.

— Из них остался в живых один Трюфон, — по лицу Дарта скользнула усмешка. — Недёшево обошлась ему вчерашняя операция! Так он вернулся?

— По сообщениям наших наблюдателей, он вернулся на угнанном флайере сегодня рано утром и в настоящее время пребывает на башне в одиночестве. Мы можем задержать его в любой момент.

— Не будем спешить, — сказал Дарт. — Сначала попытаемся установить, что за странная личность подходит по ночам к космодрому. Это явно не Трюфон. У вас есть какие-нибудь соображения?

Она пожала плечами.

— Мы консультировались со специалистами. Они толкуют о трансмиттерах, энергетических передатчиках, голограммах, биополях и разном другом, но толком ничего не объясняют. Если хотите знать моё мнение, то я думаю, что это какое-то секретное оружие Рассадура.

— А вы не подумали о том, что это могут быть штучки плазмоида?

— Даже в голову не приходило. Потому что, во-первых, на Брельте уже много лет не видали ни одного плазмоида, а во-вторых — разве плазмоиду под силу взорвать звездолёт?

— Плазмоиды — странные, очень необычные гуманоидные существа, о которых современной науке, насколько я знаю, известно далеко не всё, — ответил Дарт. — За годы моей службы в космосе мне неоднократно приходилось сталкиваться с ними. Они — порождения солнц, точнее — солнечных корон; для них так же естественно жить на звёздах, как нам — на планетах. Это огненные люди, их сущность — плазма. На некоторых звёздах цивилизации плазмоидов достигли довольно высокого уровня развития, а плазмоидная цивилизация звезды Авашепше даже входит в Межгалактическую Конфедерацию. Плазмоиды, как и мы, сооружают звездолёты и путешествуют по космосу, заселяют звёзды с подходящими физическими параметрами, нередко наведываются и на планеты. На Карриоре существует дипломатическое представительство Авашепше…

— Я общалась с авашами, — заметила Феннет. — Это доброжелательные, умные существа, надо отдать им должное. Но, комиссар, плазмоиды с Авашепше — зелёные!

— Окраска плазмоида почти всегда зависит от цвета его родной звезды, — спокойно возразил Дарт. — В космосе миллиарды звёзд самых различных цветов и оттенков, соответственно и обитающие на них плазмоиды могут иметь различную окраску. Кстати, знающие люди только по оттенкам цвета их и различают.

— Если диверсии на космодроме осуществляет плазмоид, то родом он не с Авашепше, — сказала Феннет. — Явно это бледно-жёлтый плазмоид, цветом схожий с бластерным лучом.

— Вот именно, — кивнул Дарт. — Его схожесть с бластерным лучом и сбила с толку следствие.

— Но, повторяю, комиссар: в настоящее время плазмоидов на Брельте нет — ни зелёных, ни красных, ни жёлтых, никаких.

Она смутилась, почувствовав на себе его пристальный взгляд сквозь тёмные очки.

— Вы в этом уверены? — спросил он.

— В нашем деле ни в чём нельзя быть уверенным, — пробормотала она. — На всякий случай я разослала запросы по всему Брельту, но положительного ответа пока ниоткуда не пришло.

— Тогда, Констанция, давайте вернёмся к Трюфону, тем более ничего другого у нас под рукой всё равно нет. С того дня, как вы его взяли под наблюдение, он встречался с кем-нибудь? Куда-нибудь заходил?

— Нет. Он и его люди почти безотлучно находились на башне. И вообще поведение Трюфона не вызывало подозрений, мы даже собирались снять наблюдение.

— Кто-нибудь из посторонних наведывался к ним?

— Нет. Трюфон, кроме своей компании, ни с кем не контактировал и никуда не выходил, за исключением одного случая, когда он прилетал сюда, в Гарсель.

— И что он тут делал? — заинтересовался Дарт.

— Опять же ничего подозрительного. Наш человек всё время следил за ним. Он прошёлся по улицам и в конце своей короткой прогулки зашёл в Астрозоологический музей.

— Трюфон? В музей? С какой стати?

— Ну, наверно, просто из любопытства, — Феннет пожала плечами. — Незадолго до этого туда доставили большую партию чучел разных диковинных животных, обитающих на отдалённых планетах. Местные СМИ растрезвонили о них на весь Брельт, публика в музей валом повалила. Посмотреть на чучела прилетали даже с Карриора, и как будто нет ничего удивительного, что и Трюфон решил полюбопытствовать… Он шёл по залам, ни с кем не разговаривал, только в самом конце своей экскурсии остановился возле одного чучела и ткнул в него палкой, за что удостоился замечания от музейного смотрителя. Трюфон ничего не ответил, повернулся и пошёл к выходу. Вот, собственно, и всё. А выйдя из музея, он сразу направился к стоянке флайеров и полетел к себе на башню.

Дарт некоторое время сидел, размышляя.

— После всего, что произошло, — наконец заговорил он, — мне как-то не верится, что это была просто прогулка с посещением музея… Не исключено, что там у него была назначена встреча, которая по каким-то причинам не состоялась… Музей… А может, удар палкой по чучелу — это условный знак, который бандит подавал своему сообщнику, находившемуся в это время в зале?

— Вы думаете, в Гарселе есть его сообщники?

— Это только предположение, — Дарт встал. — Покуда Трюфон сидит на башне, нам есть смысл наведаться в музей. Он далеко отсюда?

— Десять минут ходьбы.

— Тогда пойдёмте.

Они с Феннет вышли из здания полицейского управления и зашагали по матово-розовому тротуару неширокой улицы, вдоль которой тесно стояли двухэтажные, реже — трёхэтажные дома с плоскими крышами. Кое-где дома были окружены деревьями или кустарниками, вывезенными сюда с Карриора и прижившимися на искусственной почве. Почти все крыши были отведены под стоянки личных аэромобилей. В Гарселе все пользовались аэромобилями — они, наряду с флайерами, были здесь практически единственным видом транспорта. На аэромобилях можно было свободно вылетать из-под городского атмосферного купола и добираться до других городов.

Брельтский день с палящим солнцем на чёрном, усыпанном звёздами небе клонился к закату. Регенерированный воздух был свеж и прохладен; за столиками небольших кафе сидели горожане, среди которых, в отличие от столицы Карриора, почти не встречалось инопланетных гуманоидов; в небе над домами, помигивая огнями, реяли разноцветные летательные аппараты — некоторые из них плавно опускались на крыши или садились прямо на тротуары. Дарт и Феннет прошли улицу до конца и вышли на просторную площадь, засаженную цветами и декоративными кустарниками.

В конце площади перед сквером располагался Астрозоологический музей, который по праву считался гордостью Гарселя. Второго такого не было на всём Брельте. Это было внушительных размеров здание из светлого полированного камня, с широкой фасадной лестницей и высокими колоннами, которые поддерживали фриз с великолепными скульптурными изображениями чудовищных ящеров, обитавших на Карриоре в доисторическую эпоху.

Музей был временно закрыт на переоборудование экспозиции, но полицейских впустили. В походе по залам их сопровождал главный хранитель — полноватый улыбчивый человек в свободной белой рубашке и синем галстуке. Он шёл, тыкая указкой в витринные стёкла и без умолку тараторя о ящерах, медузах, летучих мышах, головоногих и членистоногих. Дарт, не выдержав, перебил его, заявив, что их прежде всего интересуют новые поступления.

— Это в двух следующих залах, — поспешил ответить хранитель. — Там сейчас переставляют витрины, но, надеюсь, мы не помешаем…

В необъятных размеров зале, куда хранитель ввёл своих спутников, кипела работа. Служители деловито сновали по приставным лестницам с молотками и пилами, сколачивая новые витрины и передвигая старые. Пятеро рабочих укрепляли под сводами чучело гигантского крылатого зверя с оскаленной пастью и выпученными глазами, в которых, казалось, до сих пор не угасла неутолимая злоба.

— Немалого, должно быть, труда стоило подстрелить такую пташку, — заметил Дарт.

— Ещё бы, — воскликнул хранитель, — её тело покрыто бронёй, которую даже разрывной пулей не прошибёшь!

— Откуда всё это доставлено? — поинтересовался комиссар, оглядывая чучела. — И что за охотники раздобыли этих тварей?

— Всё это преподнесено музею в дар от одного космического путешественника, уроженца Брельта, который пожелал остаться неизвестным, — ответил хранитель, преисполнившись гордости за соотечественников. — Нам не впервой получать дары от наших сограждан, работающих в самых отдалённых уголках Конфедерации. Эту уникальную коллекцию мы получили из невероятного далека, вы себе даже представить не можете — из созвездия Заводи! Так, во всяком случае, значится на почтовых квитанциях, сопровождавших эту удивительную посылку. Того, что вы видите здесь, нет даже в Большом Астрозоологическом музее Карриора. Это бесценные, редчайшие экспонаты, гордость музея, Гарселя и всего Брельта! Спешу вас заверить, что я сделаю всё, чтобы разузнать имя нашего благодетеля, нашего скромного героя, сделавшего городу и всей планете такой сказочный подарок…

— Нам, пожалуй, это тоже неплохо бы выяснить, — вполголоса заметил Дарт, взглянув на Феннет. — А где экспонат, в которого тыкал палкой Трюфон?

— Вон там, в углу, — сказала она.

Они приблизились к бесформенной туше внушительных размеров, усеянной множеством торчащих присосок.

— Плезиогимпиос григибурский, — объявил хранитель. — Судя по сопровождавшим его данным, обитает на некоей планете Григибур, по которой и получил своё название. Это электрический моллюск, способный убивать на довольно большом расстоянии; его кожные покровы до сих пор хранят какую-то часть заряда — по крайней мере, дотрагиваться до него опасно, может "тряхнуть". Каким-то образом публика узнала, — продолжал словоохотливый музейщик, — что чучело плезиогимпиоса обладает способностью реагировать на прикосновения, и вот, представьте, дня не проходит, чтобы в экспонат не ткнули чем-нибудь отдельные несознательные посетители. Им доставляет удовольствие смотреть, как он дёргается, хотя лично я не вижу в этом ничего смешного. Тыкать палками в экспонаты — это бескультурье и вандализм. И сегодня мы собираемся упрятать его в специально изготовленную стеклянную витрину…

— Ну-ка, дайте на минуту, — Дарт выхватил у опешившего хранителя указку и ткнул ею в один из присосков.

Бесформенная, бледная, с виду какая-то студенистая масса сжалась, собравшись в тысячу морщин, потом разгладилась, потом снова сжалась, и так несколько раз.

Ужимки чучела, действительно, производили забавное впечатление.

— Созвездие Заводи… — произнёс Дарт задумчиво. — Это же глухой угол Метагалактики, почти неисследованная окраина. Насколько мне известно, там неоднократно засекали разведывательные звездолёты Империи…

С минуту он молча разглядывал чучело, потом вернул указку хранителю и повернулся к Феннет, намереваясь ей что-то сказать, как вдруг в его правом ухе ожил портативный динамик. Гудки вызова были слышны только ему одному. Дарт ткнул пальцем в диск телефона на запястье, включая связь.

— Дарт слушает, — сказал он негромко.

— Алло, комиссар, — раздался в ухе взволнованный голос. — Докладывает начальник охраны космодрома. Снова диверсия! Несколько минут назад пламя охватило разведывательный крейсер "Стремительный". Пожар возник совершенно неожиданно в районе сопла звездолёта. Огонь в любую минуту может просочиться внутрь корабля и добраться до реактора, а тогда неминуем взрыв… Всё!..Уже взорвалось!.. Разведывательный крейсер взлетел на воздух!..

За телефон на своём запястье взялась и Феннет. По её встревоженному лицу было видно, что ей сообщают ту же новость.

— На космодроме взорван корабль! — обернулась она к Дарту.

— Да, я уже знаю.

— А ещё мне докладывают, что Трюфон только что покинул своё логово в Регеборских скалах. Его флайер направляется в сторону космодрома.

— Этого и следовало ожидать.

— Его надо немедленно задержать!

Дарт несколько секунд медлил с ответом.

— Нет, пока не будем его трогать, — он направился к выходу, знаком велев Феннет следовать за собой.

Хранитель устремился за ними.

— Куда же вы, господа? — закричал он им вслед. — Я ещё не показал самого интересного!

Но полицейские были уже в дверях.

— Если Трюфону опять захочется прикурить от пожарища — пускай прикуривает, — говорил на ходу комиссар. — Он не должен чувствовать за собой слежку.

— Понимаю.

— Пока он будет шляться возле космодрома, я наведаюсь в его жилище, — прибавил Дарт.

Феннет вызвала по рации полицейский флайер.

Они с Дартом ещё только выходили из-под колоннады и спускались по лестнице, когда на площадь перед зданием музея с мягким гудением опустилась красно-синяя летательная машина.

Проходя к ней через сквер, Дарт обратил внимание на сидевшую на скамейке высокую худощавую женщину, по виду очень пожилую, закутанную с ног до головы в тёмную ткань. По необычному наряду в ней без труда угадывалась приезжая, вероятнее всего — инопланетянка. Дарт вспомнил, что, когда полчаса назад он входил в музей, она сидела здесь в той же позе, руками опираясь на палку и глядя перед собой.

Комиссар не слишком удивился. Возможно, женщина просто спала. Представители некоторых гуманоидных рас обладают способностью спать с открытыми глазами и в любых положениях, даже стоя.

Пилот распахнул дверцу, и они с Феннет залезли в кабину.

— Стало быть, летим в Регебор, — сказал он, когда машина поднялась в воздух.

Плоские крыши Гарселя стремительно завалились куда-то вниз и вбок. Флайер полетел над безжизненным каменистым плато, изобиловавшим кратерами, скалами и пропастями.

— Ваши люди уже побывали на башне? — спросил он у Феннет.

— Нет, — ответила она. — До сих пор мы ограничивались только наружным наблюдением.

— Я пойду туда один, — сказал комиссар после молчания.

— Один? — изумилась его спутница. — Без сопровождения? Думаю, нам лучше пойти вместе!

— Ни в коем случае. Неизвестно, какие сюрпризы подстерегают тех, кто попытается проникнуть в логово рассадурских шпионов. Не забывайте, что убить меня не так-то просто, в отличие от вас. Покойный генерал Ленделерф был прав, поручая это дело мне.

Глава 5. Башня в Регеборских скалах

Через тридцать минут стремительного полёта флайер начал сбавлять скорость. Он летел над мрачной местностью, усеянной островерхими скалами. Это был настоящий хаос скал, как будто море внезапно окаменело во время неистовой бури и его взметнувшиеся валы застыли гигантскими, устремлёнными ввысь гранитными глыбами. Среди этих разметавшихся каменных волн угрюмыми островами высились горы. Одна из них, похожая на скорчившегося великана, называлась Мабор. К ней и направлялся, снижаясь, полицейский флайер.

Бледно-голубой диск Карриора пропал за горизонтом и океан скал окончательно поглотила чёрная брельтская ночь. Свет звёзд выхватывал лишь вершины утёсов; благодаря ему они казались островками, выступающими из моря тьмы. На флайере не стали включать фары — свет могли увидеть с башни. Путь в скалистых нагромождениях прощупывался с помощью локаторов. На пульте управления флайером мерцали экраны, на которые в инфракрасных лучах проецировались изрезанные трещинами стены ущелий, куда бесстрашно, на полной скорости, устремлялся летательный аппарат. Как видно, путь пилоту был хорошо знаком.

— Подлетаем к первому наблюдательному посту, — сказала Феннет.

— Ваши люди уверены, что на башне сейчас никого нет? — спросил Дарт.

Феннет качнула головой.

— Абсолютной уверенности нет. Но, по всем признакам, Трюфон там был один… А вот и башня! Видите, прямо по курсу?

Флайер нырял из одного ущелья в другое, и башню, то и дело скрывавшуюся за скалами, рассмотреть было нелегко. Дарт всё же увидел её. Она тянулась ввысь тонкой линией, одинаковой на всём своём протяжении, и лишь на самом верху её увенчивало утолщение с узкими окнами. В окнах горел тусклый свет.

— Там, под крышей, находится единственное подходящее для жилья помещение, — пояснила Феннет. — А сама крыша — плоская, на ней может поместиться с полдюжины флайеров…

— Метров сто тридцать над землёй? — прикинул Дарт.

— Сто сорок пять, — уточнила его спутница. — Башня древняя и давно заброшена. Её построили почти тысячу лет назад. Поначалу она служила радиомаяком, потом здесь был пост космического наблюдения… А потом надобность в этом сооружении отпала и оно стояло необитаемым лет, наверное, пятьсот, пока в нём не поселился Трюфон. Кстати, башня с самого начала не предназначалась для жилья, в ней нет никаких удобств. Когда-то был лифт, но его давно демонтировали. Весь её ствол, снизу доверху, состоит из одной лишь полуразрушенной винтовой лестницы…

Флайер опустился на дно неглубокого ущелья, где его уже поджидали двое полицейских из группы наблюдения. На них были защитного цвета комбинезоны; тела окутывала слабо светящаяся оболочка силовой защиты. Феннет, прежде чем покинуть флайер, тоже включила свой силовой прибор. Они с Дартом вылезли и подошли к стражам порядка. Те представились и обменялись с ними рукопожатиями.

— До башни четыреста метров, — доложил сержант Гамерлен — старший в группе наблюдения. — Вход в неё расположен в десяти метрах над землёй, но Трюфон им не пользуется. Он прибывает сюда на флайере — опускается прямо на верхушку. На флайере же и улетает.

— Совсем недавно Трюфон и его приятели нанесли визит на Карриор, — мрачно заметил Дарт.

— Мы и предположить не могли, что они так опасны, иначе их аппарат не ушёл бы далеко, — оправдываясь, развёл руками сержант.

— Когда Трюфон вылетел с башни?

— Сорок минут назад. А за минуту до этого мы получили сообщение о новой диверсии на космодроме.

— Что показывает прибор слежения? — спросила у сержанта Феннет.

— В настоящее время ничего, — ответил тот. — Его лучи проникают сквозь практически любые препятствия, и если бы на башне кто-то был, то мы бы его засекли. Но прибор ничего не показывает.

— Хорошо, — сказал Дарт. — Я надеюсь, вы проводите меня к ней.

— Постойте, комиссар, — вмешалась Феннет. — Трюфон обитает на самой верхушке, а до неё ещё надо добраться. Как вы собираетесь это сделать? Мне кажется, безопаснее взобраться по наружной стене. У нас есть специальное альпинистское снаряжение…

— Не говоря уж о том, что можно со всеми удобствами подлететь туда на флайере, — перебил её Дарт, скептически улыбнувшись. — Трюфон оставил своё жилище под наблюдением следящих камер, в этом нет никаких сомнений! И наверняка там повсюду ловушки для незваных гостей. Если Трюфон откуда и ждёт их, то только с крыши или с наружной стены, по которой до него легко доберётся кто угодно в наколенниках и перчатках с присосками. И меньше всего он готов к тому, что к нему поднимутся по винтовой лестнице.

— Насчёт лестницы вы совершенно правы, сударь, — согласился с ним Гамерлен. — Мы прощупывали её проникающими лучами и обнаружили на ней провалы и рухнувшие ступени. Многие участки лестницы растрескались до того, что держатся буквально на честном слове. Я бы никому не посоветовал подниматься по ней.

— Поэтому я и выбираю лестницу, — сказал Дарт. — Мне необходимо снаряжение и прибор, распознающий электронные ловушки. Надеюсь, у вас такой имеется?

— Конечно, — ответил сержант. — Мы запаслись всем необходимым для подъёма на башню.

— Тогда не будем терять время.

Сборы были недолгими. Дарт захватил с собой альпинистские перчатки и специальную обувь с наколенниками, а также прикрепил к своему левому запястью портативный прибор, который мог определить местоположение всех работающих электронных и нейтронных устройств в радиусе десяти метров. Прибор, конечно, не давал полной гарантии от ловушек, но, по крайней мере, должен был оказать существенную помощь.

Направляясь с Феннет и Гамерленом к башне, комиссар давал им последние указания. Главное, что он потребовал — это не подниматься на башню без его сигнала.

— Возможно, у Трюфона есть пеленгатор, который может перехватывать наши разговоры в эфире, — говорил он, — поэтому я свяжусь с вами только в самом экстренном случае, когда ваше вмешательство станет необходимым. За меня не беспокойтесь. Вам ведь известно, что со мной ничего не может случиться. Абсолютно ничего.

— Но всё-таки знайте, комиссар, что наши люди в любой момент готовы взять башню штурмом с воздуха и с земли, — отвечала Феннет.

Миновав извилистое ущелье, путники вышли к кромке расчищенного от скал пространства, в центре которого возвышалась башня. Крупные необработанные глыбы, из которых была сложена её наружная стена, были испещрены трещинами от ударов мелких метеоритов. К чёрному зарешёченному отверстию входа когда-то вела лестница, но к настоящему времени от неё осталась лишь груда камней.

Феннет связалась по рации с космодромом и после коротких переговоров сообщила Дарту, что вокруг взорванного "Стремительного" бушует огонь, но пожарной бригаде удалось его локализовать. Через пару часов огонь будет потушен. Трюфон, как и в прошлый раз, снуёт в толпе зевак, глазеющих на пожар.

— Пусть следят за каждым его шагом, — сказал Дарт, хотя это приказание, конечно, было излишним: брельтская полиция считалась одной из лучших во всей галактике и прекрасно знала своё дело. — Можете возвращаться, — прибавил он, обращаясь к своим спутникам. — Дальше я пойду один.

— Мы будем ждать вашего сигнала, — сказала Феннет.

— А до тех пор не предпринимайте никаких действий, — повторил Дарт. — Только наблюдайте.

Феннет с сержантом остановились и молча смотрели, как Дарт идёт к основанию башни, как он подходит к нему, надевает альпинистскую обувь и перчатки. Руками в перчатках он прижался к стене. Тотчас присоски на ладонях, снабжённые сенсорами, впились в каменную поверхность. Точно так же впились в неё и присоски на обуви. Дарт быстро полез вверх. Ему даже не надо было давать присоскам какие-то определённые мысленные приказы: чувствительные сенсоры, чутко реагирующие на сигналы его мозга, то намертво крепили присоски к камням, то отпускали их хватку, позволяя в нужный момент переносить руку или ногу.

При пользовании таким снаряжением требовалась определённая сноровка. Дарт — бывалый альпинист, обладал ею в полной мере. Он в считанные секунды, как какой-нибудь человек-паук, одолел десять метров вертикальной стены и, достигнув входного отверстия, сдвинул решётчатую дверь ровно настолько, насколько было необходимо, чтобы протиснуться внутрь, после чего вернул её в прежнее положение.

Когда он скрылся за дверью, Феннет и Гамерлен повернулись и зашагали к скалам.

Снимая с себя перчатки и наколенники, Дарт разглядывал круглое помещение с низким сводчатым потолком. Всё здесь говорило о древности и запустении. Пол был усыпан обломками, на стенах чернели трещины, каменные ступени, которые лепились к стене и круто вели вверх, были все в выбоинах и разломах. Когда Дарт начал подъём, под его подошвами захрустели мелкие камни. Идти приходилось осторожно. Некоторые ступени начинали трескаться под ногами, а однажды под Дартом провалилась вся ступень, едва не вызвав большой обвал.

"Лестница может обрушиться в любой момент, — думал неутомимый охотник за диверсантами, пробуя ногой прочность очередной ступени. — Меня завалит обломками, и местным полицейским придётся немало повозиться, чтобы вытащить меня из-под груды камней… Трюфон к тому времени скроется… Может, и правда, подняться по наружной стене?…"

Но он продолжал подниматься, и остановился только тогда, когда ему показалось, что впереди кто-то идёт. Он постоял с минуту, прислушиваясь, потом двинулся дальше. Вскоре впереди уже совершенно отчётливо слышались шаги. Выше по лестнице кто-то уходил от Дарта, приноравливаясь к его скорости. Стоило комиссару двинуться быстрее, как быстрее двигался неизвестный; когда Дарт останавливался, звук шагов замирал. Чувствительный датчик на запястье показывал близость какого-то работающего прибора. Этот прибор находился в девяти с половиной метрах, и, судя по расположению стрелок на миниатюрном экране, почти над головой Дарта и чуть левее — то есть там, где сейчас должен был находиться незнакомец.

Дарт взял бластер наизготовку и побежал, надеясь догнать незнакомца. В какой-то момент ему показалось, что тот замешкался. Комиссар с удвоенной скоростью рванул вперёд, перескакивая через две ступени.

Взбежав на очередную площадку между маршами, комиссар успел разглядеть ноги удирающего. Видел он их всего пару секунд, но этого времени ему хватило, чтобы полоснуть по ним лучом.

Он не промазал: таинственный обитатель споткнулся. Но всё же упорно продолжал уходить. Дарту пришлось одолеть ещё несколько маршей, прежде чем он увидел ползущее на четвереньках очень худощавое человекоподобное существо метра полтора ростом, лишённое одежды, с телом, отливающим металлическим блеском. У незнакомца была небольшая, идеально круглая голова, по периметру которой располагалось с десяток глаз. При взгляде на его подбитые ноги Дарт сразу понял, что перед ним кибер. Вероятно, это кибер-охранник, которого Трюфон поставил сторожить вход в своё логово со стороны лестницы.

Кибер передвигался на руках и перебитых ногах, причём довольно резво. Убедившись, что Дарт всё же догоняет его, он обернулся и замер, видимо приготовившись защищаться. Дарт вновь пустил в ход бластер. Огненная струя несколько минут сверлила металлическую грудь сторожа, оплавляя её и прожигая в ней чёрные дымящиеся отверстия. Кибер дёргался — видимо, в его внутренностях выходили из строя какие-то жизненно важные части. Наконец он обмяк и растянулся на ступенях. Его мерцающие красноватым огнём глаза гасли один за другим.

Дарт двинулся дальше. Лестница была узкая, распластанного кибера пришлось перешагивать. В тот момент, когда Дарт занёс над ним ногу, коварное создание подняло свои не задетые бластерными лучами руки и из каждой ладони молниеносно выдвинулось по кинжальному лезвию в полметра длиной. Комиссара они пронзить не смогли, зато отшвырнули к стене. Удар об неё показался Дарту пустяком; он перехватил бластер и снова открыл стрельбу. На этот раз он сверлил лучом голову металлического сторожа. Кибер, обхватив его лезвиями, как клещами, бросал его из стороны в сторону, но Дарт упорно жал на спусковую кнопку, и в кибере что-то взорвалось. Взрыв был таким мощным, что Дарта отбросило вперёд на несколько ступеней. Ниже по лестнице произошёл обвал, там рухнул целый пролёт, похоронив под собой коварное создание. Грохотало так, что Дарту даже на какое-то мгновение показалось, что рушится вся башня…

Камни перестали сыпаться лишь через четверть часа, и Дарт наконец двинулся дальше. Вскоре датчик снова зафиксировал близость какого-то прибора. Осторожно переставляя ноги, комиссар поднялся ещё на несколько ступеней и остановился, разглядев во мраке тонкие, почти прозрачные нити, протянутые над лестницей в разных направлениях.

Ему пришлось ползти под ними, но нитей было так много, что он всё же задел одну. И неожиданно невзрачный каменный обломок, каких немало валялось на ступенях, раскрылся, словно бутон цветка, и из него стремительно вытянулся тонкий стержень антенны.

Дарт среагировал мгновенно. Антенна ещё распрямлялась, когда он нажал на спусковую кнопку. Бластерный луч ударил точно в цель, превратив антенну и весь бандитский передатчик в кусок расплавленного металла.

Теперь Дарт мог беспрепятственно продолжать путь, не обращая внимание на нити, с которыми был соединён передающий аппарат: Трюфон так и не успел получить предупреждающий радиосигнал.

Сделав ещё с десяток витков, лестница привела его к стальной двери. Дарт потянул её на себя, и она отошла, пропустив его в просторный сводчатый зал.

Зал был безлюден и пуст. В большом камине у стены, сложенном из каменных глыб, догорал огонь; перед камином стояло несколько массивных металлических кресел. Датчик на запястье Дарта указывал на присутствие каких-то работающих приборов, главным образом слева, где в стене располагалась панель с кнопками и экранами. Назначение панели ещё предстояло выяснить, но Дарту показалось, что одна из её секций могла быть передатчиком дальней космической связи. Точно такую же секцию он видел на приборной панели в звездолёте Зауггуга…

Каменный пол во многих местах был оплавлен, словно здесь недавно горело пламя необычайно высокой температуры. Пятна были совсем свежими, от них как будто ещё шёл жар.

У стены валялись тюфяки и спальные мешки, тут же стояли коробки с концентратной пищей. На полке выстроились в ряд пластиковые бутыли. Пламя камина озаряло пол и стены колеблющимся багровым светом. Фигура комиссара отбрасывала длинную тень, протянувшуюся через весь зал.

К люку в потолке вела лестница. Комиссар собрался было подняться по ней и выглянуть а крышу, как вдруг послышался гул приближающегося флайера. Кто бы это мог быть? Трюфон? Дарт, удивляясь, почему его не предупредили с базы, кинул взгляд на запястье и застонал от досады: телефон был раздавлен во время драки с кибером! Связь с внешним миром прервалась!

Не исключено, что подлетающий флайер мог быть полицейским. Феннет, обеспокоенная его молчанием, могла направить сюда своих людей…

Дарт взбежал по ступенькам и осторожно выглянул из люка. В эту минуту флайер, глухо гудя, садился на плоскую поверхность крыши, автоматически выпуская четыре стойки.

Так и есть — Трюфон! Дарт спрыгнул с лестницы. Его взгляд заметался по залу, выискивая место, где можно спрятаться. Но спрятаться было негде. На крыше уже громыхали тяжёлые магнитные подошвы гартигасца. Дарту ничего не оставалось, как залезть в камин и зарыться в уголья. Пламя скрыло его от глаз бандита, зато самому комиссару сквозь огненные языки был отлично виден и зал, и появившийся в нём Трюфон.

Глава 6. Диверсанты

Гартигасец остановился посреди зала и вынул изо рта сигарету с тлеющим огоньком на конце.

— Ну что, Шшшеа, — прогнусавил он, глядя на огонёк и кривя в торжествующей усмешке свои чёрные, усыпанные бородавками губы. — Теперь-то ты видишь, кто из нас сильнее? Сейчас я могу сделать с тобой всё, что захочу. Ты такой маленький, беспомощный, слабый, еле тлеешь, даже голосочка твоего не слышно…

Дарт поначалу не понял, с кем он разговаривает. Трюфон как будто обращался к своей сигарете…

— Захочу — кину тебя на пол и затопчу башмаком! — провопил Трюфон. — И ты сдохнешь! Сдохнешь! — И он разразился громким гавкающим смехом.

Тут с сознания комиссара словно спала пелена. Ну конечно, огонёк — это таинственный плазмоид, о котором проболтался Гибби! Так вот кто бесчинствует на космодроме, сжигая один корабль за другим! Плазмоид, человек-огонь — это и фигура в тёмном плаще, замеченная часовым, и огненный луч, протянувшийся на сотни метров до боевого звездолёта, и пламя, которое охватывало сопло, вызывая пожар и разрушительный взрыв, и этот огонёк на кончике сигареты…

Как бы в подтверждение его мыслей Трюфон прыснул из бутыли на пол какой-то жидкости и поднёс к лужице окурок. Тотчас почти на трёхметровую высоту взвилось пламя, принявшее облик долговязого вертлявого длиннорукого человека.

Плазмоид, пронзительно зашипев, выпрыгнул из круга, очерченного лужицей, и закружился по залу в неистовом танце, замахал развевающимися руками. Огненные конечности касались коробок, кресел, тюфяков, но ничего не вспыхивало.

— Шшш… Шшш… — отдувался гуманоидный огонь. — Славно я повеселился сегодня! Пожарище было грандиозным! Я вымахал ввысь на целый километр и был великаном почти четверть часа, пока не явились пожарные! Да, я был страшным, свирепым великаном! Я буйствовал, плясал и хохотал над этими дураками карриорцами, которые опять ничего не поняли!.. Ха-ха-ха-ха!..

— Нашёл время, когда развлекаться, — проворчал Трюфон. — Ты, Шшшеа, верно, забыл, что у нас сегодня ответственный день. Вернее — ночь. Сегодня решается судьба нашей миссии, вот о чём тебе надо думать, а не резвиться на космодроме, привлекая к нам внимание копов…

— Они кретины, ничего не поймут!.. Ха-ха-ха-ха!..

Шшшеа, носясь по залу, принимал самые разнообразные формы: то это был огненный вихрь, кружащийся под потолком, то сверкающий шар, бьющийся об стены как мяч, то огненная медуза, которая распластывалась по полу или парила в воздухе, то некий пламенеющий цветок, а то худощавый, гибкий, очень высокий человек с четырьмя заплетающимися ногами и множеством длинных рук-лучей.

Один из этих лучей вытянулся и упёрся в дальнюю стену.

— Вот так я дотянулся до боевого линкора — по огненной струе, на глазах у опешившего охранника! — прошипел плазмоид, и Дарт увидел, как у стены, куда бил луч, стало набухать, вырастая, пламя, в то время как там, где этот луч начинался, пламя уменьшалось.

Человек-огонь перетекал по тонкой, как бластерный луч, струе из одного конца зала в другой.

— И охота тебе подставляться, — проворчал Трюфон, усаживаясь в кресло у камина и протягивая к пламени свои толстые, изъеденные гноящимися ранами ноги. — На космодроме полно боевых кораблей, и если каждый мы будем уничтожать подобным дурацким способом, то, считай, наша миссия на Брельте провалилась. Нас обоих вычислят и зацапают.

— Ничего, ничего, Трюфон! — возбуждённо шипел Шшшеа. — Должен же я хоть немного повеселиться!

— Мы повеселимся, когда уничтожим весь флот одним мощным ударом! — рявкнул гартигасец. — Операция "Сюрприз" должна начаться с часу на час!

— Как жаль, что скоро всё кончится! — воскликнул гуманоидный огонь, прыгнув в соседнее с Трюфоном кресло и приняв антропоморфный облик. — Мне до чёртиков понравилось уничтожать корабли! Я с удовольствием сжёг бы ещё пару-тройку…

— А мне, думаешь, интересно каждый раз таскаться на космодром и вытаскивать тебя оттуда? — Тёмно-зелёное, похожее на собачье, лицо Трюфона недовольно скривилось. — Мне надоело мозолить копам глаза! Бьюсь об заклад, что если я ещё раз подойду к ним с этой идиотской просьбой прикурить, то они повяжут меня и отведут в участок — выяснять личность… Представь, пустая твоя башка, что было бы с тобой, если бы меня не подпустили к пожару? Скажем, если бы у кого-нибудь из охранников нашлась зажигалка?

— Им не положено иметь зажигалок!

— Нет, ты представь, что мне дали прикурить от зажигалки, а потом вежливо попросили бы отвалить. А?

Шшшеа, превратившись в огненный шар, молчал, подпрыгивал в кресле, лучился и издавал невнятное шипенье.

— Вот то-то и оно! — торжествующе заключил Трюфон. — Тебя загасили бы насмерть, убили бы пеной, и ни единой тлеющей искорки не осталось бы от тебя на пепелище!

— Риск, разумеется, был, — нехотя согласился Шшшеа, и тотчас добавил: — Зато удовольствия сколько!

— Доиграешься, — процедил Трюфон сквозь зубы. — Всё дело сорвёшь. Тебе бы только удовольствие получать, а о деле ты не думаешь.

— Тебе никогда этого не понять! — Говорящий огненный шар вдруг раздулся, от него во все стороны протянулись извивающиеся щупальца. — Хрупким существам из мяса и костей не дано этого наслаждения — разметаться, найдя питательную среду, и жечь, крушить, бесноваться, выть и сыпать искрами до самых облаков! Нет упоительней минут для плазмоида, чем минуты весёлого, буйного, страшного пожара!..

— Сколько раз тебе надо повторять: мы прибыли сюда не развлекаться, а выполнять ответственное задание Адептов, — сварливо возразил Трюфон.

— Считай, что задание уже выполнено! — шипенье плазмоида походило уже на свист. — Мина находится на Брельте! Наш лучший агент — коротышка кликлик, извлечёт её из тайника и запустит, а остальное мина сделает сама! Нам останется только лицезреть волнующий момент уничтожения всей этой чёртовой эскадры, когда она провалится сквозь землю!.. Ха-ха-ха-ха!.. Ха-ха-ха-ха!..

Но Трюфон смотрел на него хмуро.

— Радоваться будешь, когда дело выгорит и мы благополучно унесём отсюда наши задницы.

Он водрузил ногу на низкую подставку, наклонился к своему бедру и вонзил пальцы в один из рубцов. Раздвинув в стороны почерневшее мясо, он извлёк из рубца жирного червяка, какие заводятся на трупах. Червяка гартигасец незамедлительно отправил себе в рот и громко зачавкал, зажмурившись от удовольствия.

— Пища богов! — воскликнул он. — Единственное, что можно есть на этой дрянной планетке!

Положение Дарта было далеко не самым лучшим — на нём горела одежда, тлели ремни и, похоже, выходили из строя приборы, которые были при нём, но он не мог не усмехаться, наблюдая за зеленолицым бандитом. Трюфон, оказывается, питался червями, которые заводились в его собственных гниющих ранах, да и сами эти раны наверняка были нанесены специально для выращивания в них питательных червей!

Трюфон пошарил пальцами в другой ране, выудил из неё невероятно длинного упитанного червя и втянул его в рот, как макаронину. Затем тщательно сомкнул края раны и водрузил на подставку другую ногу.

— Жаль, что подох Гибби, — сказал он, чавкая. — Он так ловко искал блох в моей щетине…

— А я вообще не понимаю, для чего тебе понадобился этот идиотский налёт на Управление полиции, — сказал Шшшеа. — Какой толк от дискеты с планом боевых действий, когда от ихнего флота останутся одни обломки?

— Как — какой толк? — недовольно ответил Трюфон. — Так приказано! Мы должны взорвать флот, и заодно выкрасть дискету! Ты сам подумай: а вдруг операция "Сюрприз" сорвётся? Тогда дискета очень пригодится имперскому военному командованию… — Он помолчал с минуту и прибавил, ковыряя ногтем в зубах: — Не выходит у меня из головы тот коп, который словно с неба свалился на наш флайер… Прикончить его не удалось, а между тем все мои ребята погибли… Конечно, хрен с ними, погибли и погибли, но коп видел мою рожу и наверняка донесёт обо мне. Не нравится мне это. Сразу, как взорвём флот, я убираюсь подальше отсюда.

Плазмоид вновь принял человекоподобное обличье и начал сыпать в камин что-то вроде мелкого порошка, от которого пламя сделалось ярко-зелёным. Плазмоид приблизился к нему вплотную и принялся загребать его своими лучевидными руками, обливая им себя и удовлетворённо пыхтя. Его огненное тело постепенно приобретало такой же ярко-зелёный оттенок.

— Эй, поменьше увлекайся выпивкой, приятель! — крикнул ему Трюфон, извлекая из рубца очередного червяка. — В прошлый раз ты до того набрался зелёного пламени, что стал похож на нализавшуюся огненную свинью. Чуть меня не сжёг с пьяных глаз.

— Я отмечаю сегодняшний успех, — прошипел Шшшеа.

— И это ты называешь успехом? — Трюфон оскалился в усмешке. — Подумаешь, один какой-то кораблишко спалил. Вот если бы ты сжёг за ночь весь флот, тогда бы я сказал: да, герой!

— Флот будет уничтожен самонаводящейся миной, — ответил Шшшеа, — и тогда я напьюсь до одурения! За удачное проведение диверсионной акции меня наградят орденом Деки, я буду управлять звёздами и жить в неслыханной роскоши!

— Если уж кого из нас наградят, то это меня, — возразил Трюфон. — Всю основную работу сделал я. Я разработал план, я расставил агентов, я совершил налёт на Управление космической полиции и завладел дискетой со сверхсекретным планом. А ты только и знал, что торчал здесь, пьянствовал да маялся дурью — таскался на космодром, чтобы сжечь какой-нибудь звездолёт, как будто это могло что-то изменить!

— Мои вылазки держат в напряжении всю полицию Брельта! — самодовольно выпалил плазмоид.

— И дают ей прекрасную возможность выследить нас.

Плазмоид начал швырять в камин другой порошок, от которого пламя сделалось фиолетовым. Шшшеа с жадностью поглощал этот фиолетовый огонь, чуть не купался в нём, и сам становился фиолетовым.

— Не забывай, Трюфон, кто из нас босс, — шипел он, бурно отдуваясь. — Я единственный в этом звёздном секторе, кто воочию видел одного из Владык Тьмы, и уже одно это даёт мне право командовать…

При упоминании о Владыках Дарт навострил слух.

— Врёшь! — вскинулся Трюфон. — Владык не видел никто, кроме Адептов! Всё, связанное с Владыками, окружено глубочайшей тайной, которую Адепты не доверяют никому, даже самым преданным людям. Так что не хвались! Ты всего лишь наёмник, как и я, как и все остальные агенты, и максимум, на что мы можем рассчитывать — это на ордена и повышение в звании. И то ещё неизвестно, как посмотрят Адепты на твои глупые выходки!

— Уничтожение вражеских звездолётов ты называешь глупыми выходками? — Шшшеа от возмущения взвился чуть ли не до потолка. — О твоих словах будет донесено в Имперскую Канцелярию!

— А я донесу, что ты хвастался, будто видел Владык! Вот это будет донос так донос! Живо очутишься в камере пыток!

— Ах ты, мешок с гнильём, червеед, — струящаяся рука плазмоида, снова принявшего человекоподобный облик, дотянулась до Трюфона и треснула его по затылку. Гартигасец с воплем вывалился из кресла. — Клевещешь на своего непосредственного начальника?

— У меня только один непосредственный начальник — его милость Адепт Третьей Ступени господин Эллуабр, который в настоящее время пребывает на моём родном Гартигасе! — орал Трюфон. — Других непосредственных начальников я не знаю!

— Нашим общим начальником в этом звёздном секторе был Зауггуг! — шипел Шшшеа. — А после него руководить всеми агентами должен я!

— С чего ты взял?

— Зауггуг сказал!

— Впервые слышу!

— Сам Зауггуг объявил об этом! При свидетелях! Короче, я тут главный, а ты обязан мне подчиняться!

— Ты пьян и мелешь чепуху! Зауггуг — не Адепт, он ничто по сравнению с моим покровителем его милостью Адептом Третьей Ступе…

— Чепуху? Вот тебе, получай!..

Разъярённый Шшшеа начал молотить огненными руками и катать по полу визжащего Трюфона. Из кармана гартигасца что-то со звоном вывалилось.

— Стой! — заверещал Трюфон. — Стой! Скрижаль Имперской Канцелярии!

Плазмоид замер.

Дарт привстал в камине и вытянул шею, стараясь рассмотреть упавший предмет.

Гартигасец, охая и потирая обожжённые бока, подполз к маленькой тонкой прямоугольной пластинке, переливавшейся всеми цветами радуги. Свет, казалось, исходил из самой пластинки, и когда Трюфон положил её себе на ладонь, заскорузлые пальцы бандита осветились радужными переливами.

— Скрижаль Имперской Канцелярии… — благоговейно повторил Трюфон, глядя на пластинку. — Подумать страшно, что было бы, если бы я потерял её из-за тебя, безмозглой головешки… Вся операция, подготовленная с такой тщательностью, сорвалась бы…

— Пластинка с самого Рассадура… — шипел Шшшеа, большим огненным тюльпаном покачиваясь перед Трюфоном.

— Заметь, что доверили её мне, а не тебе, огненной пустышке, по которой давно плачет огнетушитель.

От пламенеющего цветка стремительно вытянулся отросток и треснул Трюфона по затылку.

— Сколько раз я приказывал не произносить при мне этого слова! — взвизгнул плазмоид.

— Ог-не-ту-ши-тель! — гримасничая, назло ему повторил Трюфон.

— Ты меня выведешь из себя! — Шшшеа клубком обвился вокруг гартигасца. — Дождёшься, что я сожру тебя вместе с твоими червивыми потрохами и выкину твой пепел из окон!

— Ладно, ладно, поцапались и будет, — испуганно пробормотал Трюфон, подползая к креслу.

Шшшеа отлепился от него и прошёл по залу огненным колесом.

— Всё же не следовало тебе так набираться, — прибавил гартигасец. — Сегодня ответственный день, мы ждём важных гостей… Вот они посмотрят на тебя такого…

Плазмоид не слушал его.

— Кликлик, наверно, уже отправился запускать мину? — спросил он, продолжая кувыркаться.

— Жду от него сигнала, — отозвался Трюфон, со вздохом облегчения погружаясь в кресло. — Кликлик должен звякнуть мне по спутниковой связи, а тогда уж и я начну… — Он снова достал из кармана радужную пластинку и начал вертеть её в руках. — Эта штуковина должна быть сброшена в центр Большого Брельтского космодрома… — проговорил он задумчиво. — С этим я, пожалуй, справлюсь. На флайере поднимусь как можно выше и, когда буду пролетать над космодромом, выстрелю ею… Пластинка упадёт на лётное поле и останется лежать, а в это время самонаводящаяся мина будет, как крот, прогрызаться под землёй, пока не соединится с ней…

— И в тот момент, когда мина соединится со Скрижалью, произойдёт ужасающей силы взрыв, сопровождаемый землетрясением! — возбуждённо подхватил плазмоид. — От боевого флота Конфедерации не останется ничего! Ха-ха-ха-ха!.. Ха-ха-ха-ха!.. По такому случаю надо ещё принять фиолетового огоньку…

И он швырнул в утробу камина пригоршню порошка. Пламя разгорелось, фиолетовые языки на несколько секунд вырвались из камина и взметнулись до потолка.

Трюфон вертел пластинку так и этак. Его маленькие, близко посаженные глазки беспокойно бегали.

— А не может случиться так, что где-то на Брельте есть ещё одна такая пластинка, только малость покрупнее? — пробормотал он. — Ведь это значит… Это значит, что мина неминуемо собьётся с курса! Она двинется не к космодрому, а куда-то в другое место — туда, где находится эта вторая пластинка, и взрыв произойдёт не там, где мы ожидаем…

— О чём ты болтаешь? Какая вторая пластинка? Откуда она тут возьмётся? — Шшшеа лучистыми щупальцами загребал фиолетовое пламя. — Ах, как хорошо! Я чувствую себя лёгким, как ветер. Хочется носиться и прыгать… С каким удовольствием я спалил бы сейчас пару-тройку звездолётов…

— Конечно, — согласился с ним Трюфон. — Откуда на этом задрипанном Брельте может взяться вторая Скрижаль? Это абсолютно невозможно.

Плазмоид расхохотался.

— Скажи прямо, что ты трусишь! Сидел бы лучше на своём паршивом Гартигасе и жрал трупных червей!

Не успел он договорить, как в верхнем углу приборной панели ослепительно вспыхнула голубая искра и прозвучал гудок зуммера.

— Сигнал! — воскликнул Трюфон, выскакивая из кресла. — Нам сигнализирует кликлик! Это значит, что он уже возле музея и мина будет запущена в ближайшие минуты!

"Музея… — пронеслось в мозгу Дарта. — Сообщник Трюфона, некий кликлик, находится возле музея… Мина будет запущена в ближайшие минуты… Не значит ли это, что… Ну правильно! Чучело, присланное неведомым брельтским охотником — это замаскированная мина!.."

Трюфон торжествующе поднял пластинку над головой.

— Вот она — наживка для мины! Кибернетический крот почует её за сотни километров и двинется к ней, но наживка уже будет на космодроме… Итак, я лечу! Через тридцать минут я сброшу её на лётное поле…

Не успел он засунуть пластинку в карман, как получил сильнейший пинок в зад. Это Дарт, выскочивший из камина, огрел его ногой. Ошеломлённый бандит выпустил Скрижаль из рук и она, разбрызгивая радужные искры, покатилась по полу.

Глава 7. Драка на крыше

Дарт, на котором из одежды не осталось ничего, кроме обгорелого ремня, ринулся за пластинкой, схватил её и сжал в кулаке.

— Тот самый коп, про которого я тебе говорил, клянусь! — завопил Трюфон, выпучив на него глаза. — Шшшеа, не дай ему уйти!

Плазмоид бросился на комиссара, но для Дарта сумасшедшая температура человека-огня ровно ничего не значила — прикосновение огненного тела доставляло ему не больше неудобств, чем дуновение лёгкого ветерка.

Он рассмеялся.

— Нет, Трюфон, ничего у вас не выйдет! — И побежал к лестнице на крышу.

Гартигасец устремился за ним. Он настиг Дарта уже на крыше и схватил за ногу. В распоряжении комиссара были только лишь его кулаки, и он, чтобы лучше работать ими, взял пластинку в рот. Они с Трюфоном покатились, ожесточённо молотя друг друга.

Дарт угощал бандита весьма болезненными ударами, но тот, как все гартигасцы, был малочувствителен к боли и продолжал цепляться за Дарта.

— Не уйдёшь, коп… — хрипел он. — Доберусь до тебя…

Убедившись, что уложить его на лопатки не так-то просто, Дарт изменил тактику. Извиваясь всем телом и работая локтями и кулаками, он начал постепенно подбираться к лишённому ограждения краю крыши. Падение с высоты в сто пятьдесят метров ему ничем не грозило, зато Трюфон мог разбиться насмерть.

Шшшеа бестолково крутился возле дерущихся. Реальной помощи Трюфону он оказать не мог, лишь изрыгал ругательства и угрозы в адрес комиссара. До края крыши оставалось не больше метра, как вдруг Трюфон завопил:

— Пьяная головешка! Забыл о Карре?

Шшшеа, в эти минуты похожий на огненного спрута, всплеснул щупальцами и ринулся вниз по лестнице в зал. Домчавшись до стены, он прикосновением к сенсорному датчику распахнул потайную дверь, за которой, как в шкафу, стоял круглоголовый кибер — двойник того, с которым Дарт недавно столкнулся на винтовой лестнице.

— Карр, здесь чужой, — прошипел Шшшеа. — Убей его! Убей или пригвозди к полу!

Десять глаз по периметру металлической головы загорелись красным огнём и по всем направлениям заструились невидимые проникающие волны, изучая обстановку. Считанные секунды потребовались Карру, чтобы засечь чужака, и он, гулко топая металлическими подошвами, бросился к лестнице.

К тому времени дерущиеся, яростно хрипя и стискивая друг друга в объятиях, подкатились к самому краю. Звероподобное лицо Трюфона потемнело от напряжения, глаза выпучились, он задыхался, сплёвывая кровь, и уже не пытался отвечать на удары — все его силы уходили только на то, чтобы удерживать комиссара, не дать ему вырваться. Но Дарт, не чувствуя усталости, упорно полз к обрыву. До него оставалось полметра, считанные сантиметры…

Полицейский и бандит уже зависли над пропастью, когда на крыше появился Карр.

В несколько больших прыжков он оказался возле дерущихся и из его ладоней выдвинулись стальные лезвия. Сначала он пытался проткнуть ими Дарта, но, убедившись, что это невозможно, стиснул ими Дарта с боков и навалился на него, обхватив руками и ногами и придавив к настилу крыши, подобно большому пауку.

Трюфон, почувствовав, что противник скован, шумно перевёл дыхание. С полминуты он пребывал в неподвижности, потом, цепляясь за полицейского и кибера, медленно отполз от опасного края. Он плевался, осыпал комиссара отборными ругательствами и утирал рукой чёрную кровь, сочившуюся из его разбитых губ и носа.

Дарт смотрел на него в бессильной ярости. Победа была так близка! Если бы не вмешательство кибера, не видать бандитам пластинки, как своих ушей!

Поначалу он ещё пробовал вырваться, опрокинуть кибера вместе с его лезвиями, оттолкнуть ногами, но вскоре затих, убедившись, что надёжно взят в стальные "клещи".

— Твоя игра проиграна, — просипел Трюфон. — Лучше отдай Скрижаль по-хорошему. Отдай, слышишь?

— Он выпрыгнул из камина, — шипел Шшшеа. — Может, он тоже плазмоид?

— Ты рехнулся, — возразил Трюфон. — Какой он плазмоид? Ручаюсь, что он даже не человек. Скорее всего, это кибер-полицейский какой-то новейшей модификации, сделанный из сверхтвёрдого огнеупорного материала…

— Кибер-коп? — Шшшеа испуганно вскинулся. — Коп? Ты хочешь сказать, что нас накрыли? Тогда надо срочно драпать!

— Без паники! — рявкнул Трюфон. — Мы пока ещё хозяева положения! Операция "Сюрприз" продолжается!.. — Он обернулся к Дарту. — Ну, долго я буду ждать, пока ты разинешь пасть?

Дарт безмолвствовал.

— Проклятая кибернетическая кукла! — С этими словами гартигасец принялся засовывать ему между зубов ножевое лезвие.

Комиссар напряг силы, стараясь не дать ножу разжать челюсти. Он попытался даже проглотить пластинку, но это ему не удалось. С той минуты, как он стал бессмертным, он утратил способность есть и пить. Сейчас он, пожалуй, впервые по-настоящему пожалел об этом.

Орудуя ножом, Трюфон всё же разомкнул его челюсти и извлёк драгоценную пластинку.

— Вот она! — воскликнул он. — А теперь — на космодром! Она должна лежать среди кораблей!

Он подбежал к флайеру. Шшшеа метнулся за ним.

— А ты куда? — взвизгнул Трюфон.

— Ты смоешься, я знаю, — пыхтел Шшшеа. — Наше убежище на башне известно копам, они сейчас явятся сюда! Смываться, так вместе!

— Ещё неизвестно, явятся или нет! — возразил Трюфон. — Может, они только взяли нас под наблюдение. Так что сиди здесь. Кто-то же должен поддерживать связь с кликликом. В случае чего — спрячешься в камине, ты же огонь!

— А если камин зальют из огнетушителей?

— Чёрт побери, я рискую не меньше тебя! Флайер могут подбить при подлёте к космодрому и тогда конец всей операции! Сиди здесь и жди моего сигнала. Если я не вернусь, то сообщать на Гартигас об успехе или провале операции "Сюрприз" придётся тебе… — Трюфон говорил это, взбираясь в кабину летательного аппарата. — Когда свяжешься с Гартигасом, не забудь передать его милости господину Эллуабру, что Трюфон был предан лично ему, Империи и Императору до последнего дыхания…

Хлопнула дверца, флайер взмыл ввысь, сделал над башней круг, потом резко прибавил скорость и пропал в черноте звёздного неба.

Дарт испустил бессильный стон, провожая его глазами.

Наблюдателям оставалось лишь гадать, кто находится во взлетевшем флайере — Трюфон или комиссар, а может, оба вместе.

На верхушку башни были постоянно нацелены приборы, позволяющие видеть сквозь стены, но их недостатком было то, что они могли распознавать только твёрдые тела; плазма же, из которой состоял Шшшеа, не улавливалась ими. Поэтому прибор сначала показывал наличие на башне одного человека (Дарта), потом двух (Дарта и Трюфона), а потом трёх (к этим двоим присоединился Карр), причём так и не удалось установить, сколько из них село во флайер. Феннет, верная своему обещанию не вмешиваться в события без сигнала от Дарта, проследила в бинокль за удаляющимся летательным аппаратом.

"Почему так долго не отзывается комиссар? — в который раз спрашивала она себя. — Может, он угодил в ловушку?"

Упорное молчание рации как будто говорило в пользу такого предположения.

— Попробуем запросить экипаж флайера о его маршруте, — сказала она Гамерлену. — Но только осторожно. Это должно выглядеть как обычный запрос диспетчерской службы.

Сержант удалился и вскоре вернулся с сообщением, что на запросы флайер не отвечает.

— Поставьте в известность ближайшую станцию космического наблюдения, — распорядилась Феннет.

— Слушаюсь, майор.

Она снова навела бинокль на вершину башни. Из узких окон по-прежнему выбивался неяркий свет. Зоркие глаза Феннет уловили изменение его оттенка — он стал каким-то фиолетовым…

— Майор, — к ней подбежал Гамерлен, — станция сообщает, что флайер на максимальной скорости идёт в направлении Большого космодрома! Командование Военно-космических сил Брельта уже отдало приказ его сбить!

— Передайте на станцию: пусть зафиксируют место, куда упадут обломки, — сказала она. — Возможно, во флайере находится комиссар Дарт.

Глава 8. Операция "Сюрприз"

Гартигасец выругался сквозь зубы и бросил машину вниз: наперерез ему неслись два боевых гравилёта. Теперь он летел над самыми крышами брельтского города, едва не задевая их.

У преследователей оказалось преимущество в высоте, но, как он и рассчитывал, стрельбу они по нему открывать не спешили: от выстрелов могли пострадать здания и горожане. Гравилёты ждали, когда он выйдет за пределы населённого пункта и полетит над пустынной местностью.

Из-за этих гравилётов бандиту пришлось изменить маршрут и лететь над городами, цепью растянувшимися на обширном экваториальном плато. Едва кончались предместья одного города, как начинались предместья другого. Это сильно удлиняло путь, но ничего другого Трюфону не оставалось.

Полёт над городами продолжался минут сорок. Флайер, делая крюк, всё-таки приближался к Большому космодрому. Последним населённым пунктом на пути к нему был Гарсель. Но вот и он остался позади. Теперь, чтобы достичь космодрома, надо было пересечь пустынное плоскогорье, и тут уж — Трюфон это прекрасно понимал! — церемониться с ним не будут.

Он резко вдавил педаль скорости. Гравилёты рванули следом. Взяв драгоценную пластинку в рот, бандит выбрался из кресла, прыгнул в аварийный люк и всунул руки в лямки гравитационного буксира. Нажатие на кнопку — и Трюфона буквально вышибло из флайера. В эту секунду целый сноп ракет устремился к его машине. Взрыв разметал флайер на куски, но Трюфон уже был за бортом. Закувыркавшись, он успел включить буксир — руль управления им располагался как раз возле его перехваченных лямками рук.

Гравитационный буксир представлял собой небольшую, всего полметра длиной, коническую ракету, работавшую на гравитонной тяге и позволявшую человеку, прицепившемуся к ней, передвигаться в атмосфере или безвоздушном пространстве. Трюфон мог управлять буксиром, меняя его скорость и направляя в ту или иную сторону, и его тянуло за ним, подобно тому, как водолаза под водой тянет баллон, снабжённый мотором. Но, в отличие от водолаза, летун на буксире мог развивать несравненно большие скорости.

Трюфон полетел почти над самой землёй. Всё в нём замирало от страха: заметили его или нет? К его счастью, в это ночное время он оказался вне зоны видимости военных лётчиков: они летели слишком высоко.

Впереди замаячили звездолёты. Их было много — целый лес боевых кораблей возвышался на ровном бескрайнем поле, залитом светом прожекторов. Летуна на гравибуксире увидел часовой, стоявший у кромки поля, и связался с командованием, но было поздно: Трюфон уже летел между грозными боевыми кораблями, готовыми в любую минуту сорваться с места и перенестись через субпространство к далёкому созвездию Деки.

Сознание гартигасца, как и всех обитателей планет, подпавших под власть Рассадура, было затемнено; Трюфон знал только одно: он должен служить Адептам и ревностно исполнять их приказы, ибо от этого зависела его жизнь. Каким образом он получил такую установку, ему было неведомо, да он и не задумывался над этим. Своё рабство у рассадурцев он воспринимал как данность, как естественный порядок вещей. Так же воспринимали это и Шшшеа, и погибший Гибби, и Зауггуг, и миллионы, миллиарды гуманоидов, превращённых безжалостными Владыками Тьмы и их Адептами в покорных слуг, из которых получались совсем неплохие солдаты, рабочие, конструкторы, звездолётчики и кто угодно, даже шпионы и наёмные убийцы.

Трюфон выплюнул Скрижаль в центре космодрома. Она полетела куда-то в полумрак и упала на бетонное поле между кораблями.

Бандит злобно расхохотался.

— Теперь очередь за кликликом, — прорычал он. — Если этот малявка запустит мину — а уж он-то её запустит, будьте покойны! — то через несколько часов космодром превратится в клокочущее месиво, в котором не останется ни одного целого корабля!

И, дико хохоча, он развернул буксир и полетел прочь.

В те минуты, когда Трюфон вылетал с башни, перед запертыми дверями Гарсельского Астрозоологического музея возникла та самая старуха, которая весь день просидела на скамейке в сквере перед входом в музей. На плече у неё нетерпеливо подпрыгивало существо, которому место было скорее в вольере космического зоопарка. Размерами зверёк был не больше крысы, а похож он был на паука. Его лапы и круглое тельце покрывала перламутровая шерсть, бусины глаз торчали на концах четырёх небольших рожек. Зверёк подскакивал, отталкиваясь от старухиного плеча всеми шестью лапками, снова вцеплялся в него, верещал и при этом ещё ухитрялся почёсывать своё брюшко.

Старуха громко заколотила палкой в дверь. В Гарселе была глубокая ночь, город спал, огни на улицах были притушены; за окнами музея царила темнота. Наконец в окнах появился дрожащий свет фонарика; он плыл от одного окна к другому, перемещаясь к дверям. Послышался лязг открываемых дверных задвижек, массивная створка приоткрылась и высунулась лысая голова музейного сторожа.

Он посветил фонариком на старуху и, жмурясь спросонья, пробормотал:

— Сударыня что-нибудь забыла?

В ответ он получил палкой по голове.

Старуха перешагнула через распластанное тело и устремилась в тёмный вестибюль, а оттуда — на широкую лестницу.

Остановить незваную гостью было некому. Она мчалась по просторным сумеречным залам, а на плече у неё визжал и подскакивал мохнатый зверёк. Встречая на пути запертую дверь, старуха, как танк, таранила её на полной скорости и дверь разлеталась в щепки. Натыкаясь на витрину, пришелица не искала обходных путей, а рушила её своей отлитой из чугуна палкой и сквозь обломки устремлялась дальше, в следующие залы.

Сонная тишина музея взорвалась грохотом и гулом её тяжёлых шагов. Старуха мчалась как ураган; зверёк, переместившись ей на голову, визжал уже непрерывно и взмахивал лапками. Сработала система охранной сигнализации. Завыла сирена. В залах включался свет.

Старуха ворвалась в последний зал, в котором днём шли работы по смене экспозиции — в зале собирались выставить коллекцию чучел, присланную в подарок музею неизвестным благотворителем. Тут зверёк словно взбесился. Он истошно заверещал, высоко подпрыгнул и лапками уцепился за подвешенное к потолку чучело огнеглазого дракона. Старуха между тем крушила витрины. Звенели выбиваемые стёкла, с шумом падали прозрачные сосуды с заспиртованными чудовищными тварями, валились древние скелеты, столбом поднималась пыль.

Зверёк, ловко перебирая лапами, переместился по брюху дракона к его голове и, раскачавшись, прыгнул на люстру. С неё перескочил на соседнюю. В том же направлении устремилась и старуха.

В зале появились сторожа. Им, как и посетителям музея, строжайше запрещалось пользоваться автоматическим или лучевым оружием, они имели при себе лишь парализующие свистки, которые способны были в лучшем случае обездвижить на несколько минут какого-нибудь буяна. На старуху свистки не подействовали. Пробегая мимо сторожа, она одним ударом палки выбила у него из рук свисток, а другим размозжила ему череп. Второй сторож благоразумно поспешил убраться за дверь.

Зверёк, вереща, спрыгнул с люстры на большой стеклянный шкаф, в котором помещалось чучело плезиогимпиоса. Тотчас к шкафу метнулась старуха. Сторож и глазом не успел моргнуть, как прочное стекло было разбито вдребезги. Старуха, перехватив палку, которая на конце была заточена, как бритвенное лезвие, стремительно вспорола чучело сверху донизу.

И тут произошло то, отчего сторож застыл в изумлении. Из внутренностей чучела вывалился массивный тупоносый аппарат, внешне похожий на крота, с восемью когтистыми лапами по бокам и двумя на носу. В длину аппарат достигал двух метров, толщиной был около метра. Вместо морды у него было что-то вроде экрана, опутанного мелкой сеткой.

Зверёк, оттолкнувшись от шкафа, совершил длинный прыжок и упал точно на этот аппарат. Его лапки заметались по какой-то панели на задней части аппарата, и вдруг нелепый металлический "крот" вздрогнул. Замигали огни на его корпусе. Тусклым багровым огнём засветился экран…

Зверёк с визгом отскочил в сторону. "Крот" развернулся и приподнял свою тупоносую переднюю часть. Он словно принюхивался к чему-то. Затем, видимо, взял след: вновь опустил морду и двинулся направо. Сторож в панике кинулся прочь, давая ему дорогу.

"Крот" шёл по прямой, уничтожая всё, что попадалось ему на пути. Его экран обладал свойством аннигилировать вещество в десяти сантиметрах от себя, и всё перед ним мгновенно превращалось в молекулы.

Распахнутые двери были в полуметре от линии его движения, но "крот", раз и навсегда избрав направление, не свернул ни на миллиметр. Он ринулся прямо на стену, в которой при его приближении немедленно появилось круглое отверстие. Чудовищный аппарат вошёл в него и скрылся в соседнем помещении.

Зверёк прыгнул на плечо старухи и та бросилась вслед за "кротом", но только через дверь.

К музею начали слетаться патрульные аэромобили. Один из них опустился на лужайку у бокового выхода. Из машины выскочило четверо полицейских, вооружённых автоматическим оружием и огнемётами. Ещё только подбегая к зданию, они остановились в недоумении: в стене внезапно возникло круглое отверстие, из которого сначала высунулся "нос" какого-то непонятного металлического существа, а затем появилось и оно само.

Монстр двигался вперёд, не обращая внимание на стражей порядка.

Один из них решился выстрелить из бластера, но огненный луч отразился от корпуса кибера, не причинив ему вреда. Кустарник, который оказался на пути "крота", словно испарился.

— Ты видел? — Полицейский обернулся к напарнику. — Похоже, на морде этой твари установлен мощный аннигилятор!

— Да, а иначе как объяснить, что перед ней всё исчезает… — в замешательстве отозвался тот. — Нам с нашими бластерами, пожалуй, тут нечего делать…

— Эта штука может наделать беды, поэтому надо срочно вызывать сюда бригаду киборгов с аннигиляционными пушками, — решил сержант.

Кибер не пытался на кого-то напасть. Не двинулся он и в сторону жилых домов. Вместо этого он начал стремительно вгрызаться в землю и в считанные секунды исчез из виду. Земля затряслась в радиусе двадцати метров от того места, куда он врылся, а потом ещё целую минуту из-под земли доносился гул, который быстро затихал и как будто удалялся…

Наконец гул окончательно затих и трясение земли прекратилось. Полицейские подбежали к яме, оставленной странным существом. Монстр провалился под землю в самом буквальном смысле!

Полицейских вывели из замешательства гулкие шаги старухи, которая со зверьком на плече показалась в дверях музея.

— Держите её! — кричали сторожа.

— Стой! — гаркнул сержант. — Стой! Буду стрелять!

Но старуха, не слушая его, широким шагом двинулась через сквер к невысокой ограде. Её настиг бластерный луч; одновременно прозвучала очередь из автомата. Старуха пошатнулась, движение её замедлилось. Зверёк с пронзительным писком скатился с её плеча, юркнул в кусты и исчез. Полицейские даже не стали его ловить: всё их внимание было занято свирепой старухой.

Получив несколько пуль, она продолжала идти, но походка её сделалась какой-то вихляющейся, автоматической, как у испорченной заводной куклы.

— Это кибер, определённо кибер, — заговорили полицейские.

Они открыли по старухе стрельбу из всего оружия, которое у них имелось, и зловещее существо, так и не дойдя до ограды, рухнуло в траву, продолжая автоматически двигать ногами. Из пробитой спины повалил чёрный дым.

Внезапно полицейские увидели, как паукообразный зверёк снова вернулся к ней. Он подскочил к её безжизненно откинутой голове, и от прикосновения его мохнатой лапки в черепе кибера что-то звонко щёлкнуло Череп раскрылся, как две створки ореха. Зверёк что-то быстро из него вытащил.

Полицейские открыли огонь из бластеров, опаляя траву и окрестные кустарники, но зверёк, зажав в лапах какой-то предмет, запрыгал, уворачиваясь от лучей, метнулся к кустам у ограды и растворился в их темноте.

Блюстители порядка подбежали к распластанной "старухе". Теперь, когда на ней выгорели одежда и покрытие, имитировавшее кожу, в облике ночной посетительницы музея не было уже ничего человеческого. При свете звёзд виден был обгорелый металлический остов с оплавившейся электронной начинкой.

Неожиданно в кустах, где исчез зверёк, послышалось резкое шипение, похожее на звук взлетающего фейерверочного огня. Полицейские успели заметить, как из зарослей стремительно взмыл к небу огонёк, который спустя считанные секунды затерялся среди звёзд. За огоньком, как маленький шлейф, неслась чёрная тень.

Излишне говорить, что прибывшая к месту происшествия землеройная машина так ни до чего и не докопалась, хотя вырыла по следу "крота" внушительной длины туннель.

Глава 9. Операция "Сюрприз" оправдывает своё название, завершившись самым неожиданным образом

Шшшеа вызвал на крышу башни ещё одного кибера — двойника Карра. Они связали Дарта по рукам и ногам и отнесли в зал, где по приказу плазмоида подвесили вниз головой к крюку, торчащему в потолке.

Затем киберы вернулись в свои потайные шкафы, а Шшшеа, высыпав в камин изрядную порцию порошка и сделав пламя тёмно-фиолетовым, весь запрыгнул в него и удовлетворённо зашипел, впитывая опьяняющую цветную плазму.

Дарт сначала напрягал мышцы (или то, что у него теперь было вместо них), дёргался, пытаясь избавиться от пут, а потом затих, оглядывая пустынный зал, по которому плясали фиолетовые отсветы. Плазмоид ворочался, отдувался и шипел в камине; временами оттуда вытягивалось его огненное щупальце. За окнами чернела звёздная брельтская ночь. Вспоминая разговор двух бандитов, комиссар выстроил в уме логическую цепь, в которой нашли своё место и упоминания о неведомом кликлике, и о музее, и о мине, и о радужной пластинке. Операция "Сюрприз", наконец, представилась ему во всех её основных деталях.

Мина доставлена на Брельт в одном из чучел экзотических животных, помещённых в Гарсельский музей. Скорее всего, в чучеле плезиогимпиоса. Агент, которого называют "кликликом", должен извлечь её оттуда и "включить". Вероятно, к настоящему времени он уже сделал это. Кибернетическая мина начала работать в автономном режиме, самостоятельно передвигаясь по поверхности Брельта или — если принять во внимание обмолвку Трюфона — прорываясь, как крот, под землёй. При этом мина ориентирована на маленькую радужную пластинку, которую бандиты почтительно именуют "Скрижалью Имперской Канцелярии". Видимо, как бы далеко от музея она ни находилась, мина должна учуять её, определить её местонахождение и двинуться прямо к ней, прорываясь сквозь все препятствия. Успех операции "Сюрприз" во многом зависел от того, удастся ли Трюфону доставить пластинку на космодром.

Флайер бандита должны засечь сразу после того, как он покинет башню, и сбить на дальних подступах к эскадре. Если Скрижаль попадёт на космодром, флот погиб. Мина, по всей видимости, несёт в себе небывалый заряд разрушительной энергии. При её соединении со Скрижалью произойдут взрыв и землетрясение такой силы, что все звездолёты будут уничтожены. И самое обидное, самое горькое — это то, что он, Дарт, связан и беспомощно висит здесь, на крюке, как какой-нибудь чурбан.

При этой мысли кулаки его непроизвольно сжались, с губ сорвался стон.

"Хотя, — думал он с следующую минуту, — вполне может случиться так, что кликлика обезвредила музейная охрана и ему не удалось запустить мину, а флайер Трюфона подбили на подлёте к космодрому… Да, может быть так… А может — иначе…"

И он снова задёргался, проклиная верёвки, которыми был связан.

Время шло. Ни полицейские, ни Трюфон на башне не показывались. Плазмоид, окончательно захмелев, затих в камине.

Наконец за окнами послышалось глухое жужжание. Дарт насторожился. На флайер это было не похоже…

В зал через окно влетел гравибуксир с Трюфоном. Руки гартигасца, державшиеся за рычаги, затекли и он не успел в нужный момент отжать скорость — буксир, а вместе с ним и бандит, с грохотом врезались в стену. На шум из камина вылез плазмоид в виде бесформенного огненного сгустка тёмно-фиолетового цвета. Некоторое время он бестолково перекатывался по полу, потом на нём образовался отросток, который, удлиняясь, извивающимся щупальцем дотянулся до гартигасца и шлёпнул его. Трюфон, застонав, высвободил руки из переплетения ремней гравибуксира и поднялся на ноги.

После удара об стену всё плыло перед его глазами, пол качался. Шатаясь, он направился к креслу.

— Ну, что? — спросил Шшшеа. — Как обделал дело?

— Флайер расхреначили к чёртовой матери, — Трюфон плюхнулся в кресло и с шумом выдохнул воздух. — Пришлось последние километры до космодрома дотягивать на буксире, чтоб он пропал… Все руки оттянул об ремни…

— Давай говори, не томи, — плазмоид принял форму долговязого человека и наклонился над ним. — Доставил Скрижаль на космодром?

— Угу. Там она.

— Отлично! — Шшшеа взвился до потолка. — Теперь лишь бы у кликлика не сорвалось!

— У кликлика никогда ничего не срывается! — раздался звонкий писк, и Дарт, повернув голову, увидел, как в зал из окна влетело маленькое мохнатое существо с множеством лапок, которыми оно держалось за такой же маленький гравибуксир. — Мина запущена! — торжествующе пищал уродец, летая вокруг связанного Дарта. — Она пошла на соединение со Скрижалью, а это значит, что через несколько часов мы будем любоваться самым захватывающим зрелищем во Вселенной!

— Отлично, отлично, — языки говорящего фиолетового костра качались из стороны в сторону. — Нам всем обеспечена награда, и прежде всего — мне!

— Что это за тип болтается тут у вас? — спускаясь на пол, осведомился гуманоид с планеты Кликль. — Среди наших я, вроде, такого не видел…

— Это коп, — объяснил Трюфон. — Очень прыткий тип, и дьявольски живучий, между прочим. По-моему, это киборг с весьма развитым искусственным интеллектом. Представь, мы так и не смогли его прикончить!

— Это секретное оружие конфедератов, — сказал Шшшеа. — Мы доставим его Адептам и удостоимся особого вознаграждения.

— Кибернетический коп? — злобно пискнул кликлик.

Он высоко подпрыгнул и в прыжке ударил комиссара своим круглым животиком — тугим, как боксёрская перчатка.

— На, получай! И ещё! И ещё!..

Дарт не обращал внимание на удары, хотя они были довольно увесистыми. Издевательства и оскорбления бандитов были ничто по сравнению с чувством уязвлённого самолюбия, которым он терзался. Он снова и снова клял себя за то, что попался так глупо. Слишком поздно он кинулся на Трюфона, надо было сделать это раньше, во время потасовки гартигасца с плазмоидом, когда Скрижаль выпала из кармана зеленолицего бандита… Тогда у Дарта был шанс завладеть драгоценной пластинкой и, увернувшись от лап Трюфона, выбежать на крышу башни. А уж оттуда он кинулся бы прямо вниз, на скалы, не рискуя разбиться, и бандиты никогда бы не нашли его в лабиринте чёрных ущелий! Дарт завладел бы их сатанинским магнитом, без которого операция "Сюрприз" провалилась бы…

— Смотри на экран, коп! — шипел огненный сгусток, вытягиваясь изгибающимся столбом. — Смотри на экран!

Комиссар бросил угрюмый взгляд на приборную панель, где засветился большой экран.

— Видишь цифры? — продолжал плазмоид, протягивая к экрану фиолетовые отростки-щупальца. — Видишь, как они мелькают? Они показывают скорость, с которой движется мина! Она докапывается до Скрижали со скоростью межпланетного экспресса! Ха-ха-ха-ха!.. — Плазмоид, разбрызгивая искры, закувыркался в воздухе. — Ха-ха-ха-ха!.. Ха-ха-ха-ха!.. Смотри, коп, она докопается до неё за час, а то и быстрее! Ха-ха-ха-ха!..

В зал через окна и потолочный люк влетали сообщники бандитов. Это были гуманоидные существа самых разных видов, в большинстве — уроженцы миров Сумеречной зоны. Выдавая себя за беженцев или туристов, они занимались шпионажем в пользу Империи. Операция по уничтожению союзной эскадры близилась к завершению, и шпионы не могли отказать себе в удовольствии собственными глазами увидеть взрыв и землетрясение на Большом Брельтском космодроме, которое покажет им экран. Нынешняя ночь обещала стать для них ночью великого торжества. Лишь немногие из прибывающих "работали" на Брельте; большинство агентов специально прилетело с Карриора. На башню они прибывали, держась за рукоятки гравибуксиров.

Трюфон, кликлик и Шшшеа, на правах хозяев, шумно приветствовали каждого из них. Плазмоид считал своим долгом со злорадным хохотом представлять их Дарту.

— Полюбуйся, коп, ещё один наш агент, — говорил он, подводя к комиссару большого гориллообразного гуманоида со звериной волосатой мордой и длинными ручищами. — На Карриоре он проживает как беженец, получает пособие, а на самом деле это агент ГГ-49! Только в этом году кокнул восьмерых копов, вроде тебя! Ха-ха-ха-ха!..

Узнав, что перед ним — полицейский, ГГ-49 перекосился от ярости, дотянулся до Дарта и попытался когтями разодрать ему лицо. Дарт тоже нашёл, чем ответить: изловчившись, он схватил зубами палец агента и сжал его с такой силой, что палец оказался перекушенным задолго до того, как Трюфон взгромоздился на плечи заревевшей от боли горилле и вставил между зубами Дарта лезвие ножа.

Дарт выплюнул окровавленный огрызок пальца прямо в искажённое от злости и боли лицо агента.

— А вот это, коп, агент УУ-38 — гений диверсии! — продолжал Шшшеа, подталкивая к нему уродливого карлика с морщинистым, землистого цвета лицом. — Это он устроил взрыв на заводе по сборке межзвёздных кораблей!

— У меня на нелегальной квартире в Эллеруэйне есть унитаз в виде головы карриорского полицейского, — прогнусавил карлик. — Голова очень похожа на этого копа! Жаль, что он висит так высоко, а то бы я на него с удовольствием помочился!

— Ты видел, как я откусил палец, гнусный ублюдок? — Дарт извивался в тщетных попытках сорваться с крюка. — Точно так же я перегрызу твой поганый член!

Шшшеа подвёл к Дарту девушку-карриорку в фривольном платьице, с довольно миленьким румяным личиком.

— Агент ПС-04! Заразил венерическими болезнями пятьдесят шесть солдат армии конфедератов!

Бандиты загоготали. Трюфон подошёл к девушке, обхватил её личико своей волосатой ручищей и скомкал его. Личико оказалось искусно сделанной маской, под которой обнаружилась звероподобная рожа с клыкастой пастью. Жеманясь, уродливый агент ПС-04 тоненьким голоском предложил комиссару составить "ей" компанию на сегодняшнюю ночь.

Агенты продолжали прибывать. Через час их набилось в зале человек семьдесят. Трюфону приходилось снова и снова рассказывать о своём героическом полёте к космодрому, когда сбили его флайер и он на гравибуксире летел над постами охраны.

— Как, по-вашему, — спрашивал он, пыжась, — удостоюсь я благодарности от его милости Адепта Третьей Ступени господина Эллуабра?

Все в один голос отвечали, что такой подвиг заслуживает по меньшей мере ордена. При этом каждый про себя считал, что его собственная шпионская деятельность гораздо важнее и что он больше заслуживает ордена, чем этот тупица и бездельник Трюфон.

На экране появилось лётное поле брельтского космодрома. Оно было за сотни километров отсюда, его изображение передавалось через космический спутник, зависший над Брельтом. На фоне звёздного неба возвышались боевые корабли Конфедерации.

— Сейчас ничего этого не будет! — провопил Трюфон, показывая на экран. — Ничего! Вместо кораблей будет пустыня!

Дарт заскрежетал зубами. Цифра в верхнем углу экрана, показывавшая скорость, с которой мина шла на соединение со Скрижалью, постоянно росла. Мина рыла подземный туннель поистине в бешеном темпе. Она уже должна была быть возле космодрома…

Бандиты от восторга пустились в пляс. Откуда-то появились бутылки с горячительными напитками и наркотическая жвачка. Все прыгали, скакали, визжали, кружились, взявшись за руки; щёлкали клешни и челюсти; сверкали выпученные глаза; грохотали об пол сапожищи, подкованные намагниченным железом; по стенам метались уродливые тени. И посреди всего этого неистовства с громким шипением носился Шшшеа, превратившийся в крутящееся, брызжущее искрами фейерверочное колесо.

На радостях те из бандитов, что повыше, норовили ударить Дарта, словно это была боксёрская груша.

— Мина уже на космодроме! — вопил кликлик, вцепившись в ноги Дарта и пытаясь раскачиваться на нём. — Смотрите, её скорость резко замедлилась! Это признак того, что она рядом со Скрижалью! Мина перенастраивается на взрыв!..

Бандиты заревели, стопившись перед экраном.

Сержант Гамерлен не отрывал глаз от панели прибора, прощупывавшего внутренности башни.

— Народу на башне всё прибавляется, — заметил он, оборачиваясь к Феннет, которая следила за башней в бинокль. — Там что-то происходит, что-то непонятное, и меня это очень тревожит.

— Личности на гравибуксирах — это сообщники Трюфона, — сказала Феннет. — Сегодня у них, похоже, общий сбор…

— А от комиссара по-прежнему нет известий, — прибавил сержант. — Наверняка его лишили связи, иначе бы он не молчал так долго.

Подошёдший полицейский доложил Феннет, что он только что связывался с наблюдателями на другом посту. Они отметили прибытие на башню как минимум пятидесяти субъектов, прилетевших на гравибуксирах.

— Майор, надо высылать боевые флайеры, — сказал Гамерлен. — Штурмовой отряд давно готов к вылету, люди прибудут на башню через считанные минуты!

Феннет медлила с ответом. Полчаса назад она получила известие, что комиссар в районе падения обломков сбитого флайера не обнаружен, а это значило, что он должен находиться там, среди бандитов…

— Подождём ещё, — решила она. — Возможно, комиссар ждёт, когда на башне соберётся вся шайка. Наше поспешное вмешательство может спутать его планы. Подождём от него сигнала ещё хотя бы четверть часа. А пока передайте людям, чтоб были готовы к вылету.

И она снова поднесла к глазам бинокль.

Бандиты прыгали от нетерпения. Казалось, вся башня сотрясалась от их прыжков. На экране ничего не менялось, на него по-прежнему проецировалось необозримое лётное поле с множеством звездолётов. Всё там как будто замерло. Всходивший бледно-голубой диск Карриора подсвечивал бока кораблей.

Первым забеспокоился вечно подозрительный агент УУ-38.

— Вы чувствуете, как вибрируют стены? — просипел этот любитель фигурных унитазов, силясь перекрыть общий гвалт. — Уж не землетрясение ли начинается?

Трюфон тоже насторожился.

— И правда, вибрируют… Странно… Такого тут никогда не было…

— Кто-то поднимается по лестнице, — прислушавшись, сказал любвеобильный агент ПС-04.

— Если сюда поднимаются копы, то они опоздали, голубчики, — прошипел Шшшеа. — Мину уже ничто не остановит!

— Что стоишь, быстро включай обоих Карров! — забеспокоился Трюфон. — Копов необходимо задержать, хотя бы минут на десять. За это время мы успеем полюбоваться взрывом и смыться отсюда на гравибуксирах.

— Смотрите, рядом с цифрами появился чёрный квадратик! — визжал кликлик, показывая на экран. — Это значит, что мина рядом со Скрижалью! Сейчас! Ещё немного и — взрыв!.. Ну!..

Между тем грохот, от которого сотрясалась башня, теперь уже слышался совершенно отчётливо. Что-то большое и тяжёлое быстро поднималось по лестнице, грохоча по крошащимся ступеням.

Трюфон метнулся к двум киберам, извлечённым Шшшеа из их шкафов.

— Слушайте приказ! — провопил он. — Бегите на лестницу! Кто бы там ни был — задержите его!

Окуляры кибернетических слуг засверкали красным огнём, из ладоней выдвинулись стальные лезвия. Секунду помедлив, оба кинулись к двери.

Башня продолжала трястись, но всех сейчас волновал только космодром на экране. Даже Дарт, выворачивая шею, смотрел на него.

На лётном поле продолжало царить безмолвие. Звездолёты стояли неподвижно.

— Ну, давай!.. — истерически пищал кликлик. — Давай!..

Внезапно со страшным грохотом сорвалась с петель массивная дверь. Её даже не сорвало — её вышибло сильнейшим ударом, потрясшим до основания всю башню. Вместе с отскочившей дверью, сбив с ног сразу четырёх бандитов, в зал ввалилось раскалившееся докрасна металлическое чудовище.

— Мина! Мина! — в ужасе заверещал кликлик.

Бандиты оторопели.

На тупоносой голове "крота" каким-то чудом ещё держались искорёженные и наполовину аннигилированные останки одного из Карров; его руки с сабельными лезвиями безжизненно волочились по полу. "Крот" устремился прямо на Дарта, по дороге аннигилируя бандитов, оказавшихся у него на пути. Те, кому удавалось увернуться от его истребляющего носа, попадали под его тяжёлые лапы.

Не реагируя на крики, монстр взлетел, вцепился в комиссара, верёвки тут же лопнули, не выдержав тяжести, и Дарт вместе с миной рухнул на пол.

Он даже не пытался вырваться из стальных объятий "крота" — это было заведомо бесполезно. Он был изумлён не меньше бандитов. Почему мина прибыла сюда, а не на космодром? Передние лапы монстра стиснули его грудь, что-то громко щёлкнуло внутри механизма, мина вспыхнула ослепительным белым пламенем и раздался ужасающей силы взрыв…

Глава 10. Нож и пластинка

Яркую вспышку на вершине Регеборской башни видели почти во всех городах восточного полушария Брельта; её невооружённым глазом наблюдали даже на Карриоре.

Взрыв породил мощнейшую ударную волну, поднявшую в разреженную атмосферу планеты огромные массы пыли и камней. Вздрогнуло всё плоскогорье, склоны Мабор покрылись трещинами, во многих местах прогрохотали обвалы. Посты полиции, наблюдавшие за башней, не засыпало лишь чудом — от воздействия ударной волны их защитили скалы. Взрыв в этой отдалённой и дикой местности практически не затронул населённых областей Брельта, а благодаря тому, что мина взорвалась на высоте более чем в сто метров, не произошло и землетрясения, на которое так рассчитывали бандиты. Но от обитателей башни и от неё самой не осталось ничего.

Дарту в момент взрыва показалось, что он снова угодил в фотонный реактор зауггугова звездолёта. Затем его стремительно засосало в пылевую воронку, которая подхватила его и подняла на добрых три километра. Какое-то время он носился среди камней и пыли, пока гигантский гриб, поднятый взрывом, не начал опадать на скалы. Комиссара швырнуло к подножию Мабор — почти рядом с тем местом, где только что высилась башня, — и погребло под валунами.

Но миниатюрный маячок, прикреплённый карриорскими умельцами к его корневому зубу, уцелел. Комиссар спас его, крепко стиснув рот и тем самым не позволив жару огненного пекла разделаться с ним. Маячок продолжал испускать сигналы. Благодаря им у завала вскоре появились спасатели. Пеленг был устойчивым, и мощные кибернетические экскаваторы принялись отваливать глыбы.

Дарт был извлечён на четвёртые сутки после взрыва. Едва избавившись от давления налёгшего на него куска скалы, он сразу встал на ноги. В небольшой толпе, следившей за работой спасателей, он узнал жену. Елена была одета в походный облегающий комбинезон, её стройное тело окутывала светящаяся аура силовой защиты.

Он зашагал к ней, широко улыбаясь и разводя руками, как бы извиняясь за свой вид. Он был весь чёрен от копоти и гари.

— Я так и знал, что ты прилетишь, — говорил он. — Сколько раз можно говорить, что обо мне не следует беспокоиться, я выживу в любом случае!

— Но я, наверно, никогда не привыкну к тебе такому, — она разглядывала его, тоже улыбаясь. — Это твоё бессмертие не укладывается у меня в голове!

— А тут нечего привыкать, я такой же как прежде, — он смеялся. — Ну, может, внешне немного изменился… Посинел чуток, с кем не бывает…

Чтобы не испачкать её, он коснулся лишь кончиков её пальцев. Настоящие объятия были впереди, после того, как он примет душ.

К ним подошла Феннет.

— Примите мои поздравления, комиссар, — сказала она. — Мне, признаюсь, тоже удивительно видеть вас вернувшемся из пекла, хотя я наслышана о вашей неубиваемости.

— Но вы-то сами, Констанция, как уцелели? Ваш наблюдательный пост находился совсем близко от башни!

— Мы счастливо отделались, нас всего лишь немного тряхнуло. Но что произошло, комиссар? Этот взрыв был полной неожиданностью для нас! Рассказывайте скорее, я сгораю от нетерпения.

Дарт в немногих словах поведал ей об операции "Сюрприз", которая должна была завершиться взрывом на космодроме и уничтожением союзного флота. Финал этой операции оказался неожиданным для всех, в том числе и для самого Дарта.

— Но всё-таки почему мина бросилась на вас, — недоумевала Феннет, — ведь она была ориентирована на Скрижаль, заброшенную Трюфоном на космодром?

— Есть у меня одно соображение, которое могло бы объяснить странное поведение мины, — ответил Дарт, — но прежде я должен ещё раз увидеть Скрижаль. Свяжитесь с охраной космодрома, пусть организуют её поиски. Это маленькая тонкая металлическая пластинка, имеет радужный блеск. Думаю, она поможет мне ответить на ваш вопрос.

Пока Феннет связывалась с космодромом, Дарт принял душ в передвижной ванной кабине, имевшейся в лагере спасателей, переоделся в приготовленный для него чёрно-жёлтый мундир космического полицейского, надел на запястье новый телефон, на глаза — тёмные очки, и появился перед всеми уже привычным для них Гиххемом Дартом.

Он, Елена и несколько брельтских стражей порядка отправились осматривать воронку, образовавшуюся на месте взрыва.

День был в разгаре. Солнце и бледно-голубой диск Карриора стояли высоко в чёрном небе, озаряя угрюмые регеборские ландшафты. Киборги-спасатели ещё трудились, пытаясь найти среди обломков хоть что-нибудь, что осталось от последних обитателей башни. Дарт остановился на склоне Мабор и всмотрелся в простиравшуюся перед ним котловину.

Внезапно он вздрогнул, видимо заметив что-то своим острым зрением. Отделившись от спутников, он начал быстро спускаться по склону воронки.

В эту минуту в небе показался красно-синий полицейский флайер. Гудя двигателями, он завис над лагерем спасателей; из днища автоматически выдвинулся трос с перекладиной, на которой сидел страж порядка. Его плавно поднесло к Феннет, и он, соскочив с сиденья, протянул ей конверт.

Она связалась по телефону с Дартом.

— Здесь кое-что любопытное для вас, комиссар, — сказала она. — Нашли Скрижаль!

Дарт, прыгая с глыбы на глыбу, побежал к лагерю.

Взяв у Феннет конверт, он тут же вскрыл его и извлёк радужную пластинку.

— Ну, конечно! — воскликнул он, разглядывая её на свету. — Ещё в тот момент, когда она выскочила из рук Трюфона, у меня мелькнула эта догадка, но, мелькнув, она тотчас ушла, потому что мне надо было действовать, и как можно быстрее! А между тем, обдумай я её основательней, всё могло бы быть по-другому…

— Не растравляйте моё любопытство, комиссар, говорите!

— Взгляните, Феннет, вот на это, — он расстегнул на себе куртку, обнажив грудь, и потянул за что-то, что можно было принять за небольшую шишку.

Сначала показалась рукоятка, а в следующее мгновение Дарт извлёк и весь нож. Края раны мгновенно сомкнулись, не оставив рубца.

Дарт держал в одной руке нож Зауггуга, а в другой — пластинку. Нож и пластинка сверкали и переливались одинаковым радужным блеском.

— Догадка Трюфона, что на Брельте может оказаться вторая Скрижаль, была верна, хотя никто, даже сам Трюфон, не верил в неё! — сказал он.

И верно: обе вещи были сделаны из одного и того же материала, только нож был потолще и покрупнее. Дарт поведал Феннет об обстоятельствах, при которых добыл его.

— По-моему, ничего подобного не делают на Карриоре и во всей Конфедерации, — заключил он. — Я собирался показать кинжал специалистам, но всё как-то не представлялось случая. Он так покойно лежал в моей груди, что я почти забыл о нём.

— Что бы сказал Зауггуг, если б узнал, что его нож помог погубить целую сеть рассадурских шпионов! — со смехом воскликнула Феннет.

— Не всю, — загадочно молвил Дарт. — Вы забыли о плазмоиде — единственном из банды Трюфона, который мог уцелеть при взрыве. В двух сотнях метрах отсюда, у восточного края воронки, я, кажется, кое-что видел…

Флайер со спущенным тросом продолжал висеть над ними, и Дарт, крикнув: "Флайер тут как нельзя кстати!" — схватился за перекладину. Машина тронулась в направлении, куда он показывал. Оказавшись над воронкой, Дарт сделал знак снизиться.

У края воронки бродили сержант Гамерлен и двое других полицейских. Они с любопытством оглянулись на спрыгнувшего с перекладины Дарта. Комиссар сошёл вниз по склону, остановился и с минуту оглядывался.

— Сержант, видите тот огонёк, который движется между камнями? — наконец закричал он Гамерлену.

Тот, подойдя, кивнул:

— Ну да, огонёк и правда движется, только очень медленно. И, похоже, пытается спрятаться от нас… Смотрите, улизнул в расщелину…

Дарт прыжками достиг того места, куда нырнул огонёк, нагнулся и взял его в руки. Огонёк съёжился, сделавшись размером с пламя спички.

Дарт показал его Гамерлену.

— Я так и знал, что он где-то здесь, — сказал он. — В этой сухой местности для него нет пищи, и он очень отощал за время, прошедшее после взрыва. Посмотрели бы вы, каким огромным он был ещё совсем недавно!

— А что это?

— Не "что", а "кто", — с усмешкой ответил Дарт. — Тот самый диверсант, который сжёг полдюжины звездолётов на Большом космодроме!

К ним приблизились другие полицейские.

— Этот маленький огонёк? — изумился один из них.

— Бросьте его в горючую жидкость, и вы увидите громадного свирепого плазмоида, который сожжёт и вас, и этот флайер в одно мгновение. После пожаров на космодроме Трюфон каждый раз спасал его от верной гибели, беря на кончик сигареты. Плазмоиду постоянно требуется питание, подпитка, чтобы гореть; здесь, на этой безжизненной почве, он не находит её, и ему только и остаётся, что ползти, искать более подходящую местность, где есть горючий материал… Сейчас он до того мал и слаб, что даже передвигаться толком не может…

Огонёк вдруг спрыгнул с ладоней Дарта и метнулся на Гамерлена. Сержант едва успел отпрянуть. Огонёк, шипя, упал на голые камни, с которых его вновь поднял Дарт.

— Чёрт возьми, — воскликнул комиссар, — он мал, но ещё в состоянии наделать бед! Ваша силовая защита, сержант, вряд ли уберегла бы вас от огня. Ваше обмундирование, да и ваша кожа с волосами послужили бы ему прекрасной пищей, он сжёг бы вас в считанные минуты и за ваш счёт окреп бы настолько, что с ним уже трудно было бы справиться!

Огонёк вновь попытался спрыгнуть, но на этот раз Дарт проворно поймал его и накрыл сверху второй ладонью.

— Ну что, Шшшеа, — обратился он к плазмоиду, — на этот раз некому вытащить тебя из передряги? Трюфон погиб при взрыве, и вся его банда гикнулась вместе с ним. Не видать тебе орденов от твоих тёмных покровителей. И не нужно огнетушителя, чтобы погасить тебя навсегда!.. — Он рассмеялся, оборачиваясь к сержанту. — Как жаль, что моё новое тело лишило меня удовольствия плюнуть или помочиться на эту гнусную тварь. Придётся её просто прихлопнуть.

И он сжал ладони. А когда разжал их, то они были пусты, лишь тонкая струйка желтоватого дыма тянулась от них ввысь, быстро растворяясь в разреженной атмосфере Брельта.