Глава 12

Шорох ветвей и сердитый писк голубых цветов привлекли внимание Гирина. Он огляделся и заметил, как шагах в десяти от него через кустарник к озеру протискивается огромная бульдожья голова с выпуклыми золотистыми глазами. Верхнюю челюсть ее украшали два направленных вниз голубоватых клыка настоящие клинки по метру каждый, а то и больше. Высматривая что-то в воде, голова выдвигалась все дальше и дальше и тащила за собой изумрудную шею с хорошее бревно толщиной. Гигантская змея! Что-то вроде анаконды или питона! Но голова вдруг с верблюжьей замедленностью поднялась к небу, послышался треск кустарника, писк, и на берег вышел зверь ростом со слона, но с длиннющей, как у жирафа, шеей. Этакий саблезубый динозавр, точнее, динотерий! Он был покрыт короткой, лоснящейся на солнце шерстью, голова и шея изумрудные, спина и длинный, волочащийся хвост темно-зеленые, почти черные и бледное брюхо салатного оттенка. Динотерий вошел в воду по самое брюхо, пристально вглядываясь в глубину и нервно подергивая хвостом. Вдруг бульдожья голова изящно, по-лебединому запрокинулась назад, а потом, выставив клыки-рапиры вперед и вниз, метнулась в воду. Взлетел радужный гейзер брызг, громкий всплеск ударил точно выстрел, по бирюзовой озерной глади побежали крупные атласные волны. Спустя секунду голова вынырнула из кипящей воды, на голубоватых, словно металлических, клыках ее билась большая черная рыба с сизыми глазами и громко стонала: «Йо! Йо!» Из ее крупных жаберных щелей, похожих на акульи, фонтанчиками била оранжевая кровь. Шея запрокинулась, закончив это движение рывком, черная рыба, не переставая жалобно стонать, взлетела и закувыркалась в воздухе. Бульдожья пасть расхлябилась пурпурным мешком и ловко подхватила рыбу на лету. По длинной шее пробежала судорога сокращений, зверь брезгливо передернулся, облизал языком-лопатой испачканные липкой оранжевой кровью клыки и, опустив голову, начал пить. Он не лакал воду, как это делают земные звери, а с шумом и всхлипом всасывал ее, а потом с наслаждением отдувался, точно гурман после глотка выдержанного вина.



Самое время удирать! Стараясь двигаться как можно осторожнее, Гирин проскользнул в гущу желто-зеленых ветвей. И тут же поднялся громкий писк и стон — он совсем забыл о коварных голубых цветах! Александр отпрянул назад и, услышав громкий плеск за спиной, обернулся. Саблезубый динотерий шел к берегу. Его змеиная шея была поставлена торчком, бульдожья голова вознесена на высоту двухэтажного дома, золотистые глаза неотрывно смотрели на двуногую жертву, словно гипнотизируя ее. Взбесившийся жираф, вооруженный двумя стальными клыками.

Бежать? Что толку? Неосторожное движение — и метровые клыки-рапиры обрушатся на его тело с шестиметровой высоты. Бульдожья голова зверя, изящно изгибая шею, начала откидываться назад. Гирин почувствовал, что вот-вот последует удар, и присел на полусогнутых ногах. Сердце билось гулко, часто, но страха не было, только голову чуть кружил азарт предстоящей схватки. План действия родился сам собой: дождаться броска, увернуться, отпрыгнуть в последний момент в сторону, — и в кусты, куда глаза глядят. Пока это чудовище вытащит из песка клыки, снова вознесет свою башку на шестиметровую высоту, проморгается и осмотрится, можно будет где-нибудь укрыться.

Вибрирующий пронзительный свист заставил Гирина вздрогнуть, свистел отнюдь не змей-горыныч, стоявший перед ним, пронзительный звук донесся откуда-то со стороны. Напряженная шея зверя расслабилась, голова с верблюжьей надменностью повернулась направо. Обернулся и Александр. И оторопел: метрах в десяти от него, опираясь на розовый песок крепкими загорелыми ногами, спокойно стояла молодая женщина в белой спортивной одежде. Женщина приложила указательный палец к губам, и снова воздух разорвал пронзительный вибрирующий свист. Монстр недовольно тряхнул головой, шумно чихнул, будто выстрелил, и шагнул навстречу дерзкой женщине, нервно подергивая хвостом.

— Бегите! — опомнившись, крикнул Гирин.

— Спокойно, — не повышая голоса, хладнокровно проговорила женщина.

И словно приветствуя бульдогоголового зверя, вскинула правую руку. Холодно сверкнула голубая молния, со звонким щелчком вонзившись в шею чудовища. Длинная шея надломилась у основания, тяжелая голова, украшенная сверкающими клыками, тяжело, точно куль с мукой, шмякнулась на песок. И уж потом ноги зверя подогнулись, он мягко, как в замедленной съемке, повалился на бок, взметнув шумные струи золотистого песка. Несколько раз судорожно дернулся толстый хвост, сбивая гроздья голубых цветов, бессильно приоткрылась пурпурная пасть, и зверь затих.

Только теперь Александр с неожиданной пронзительной ясностью понял, что нелепая смерть от клыков поверженного чудища буквально висела над ним. В ушах у него зазвенело, будто его атаковала стайка незримых комаров, колени ослабели. Он шагнул к ближайшему камню, сел и некоторое время отходил от напряжения. Услышав шорох песка, Гирин поднял голову — в трех шагах стояла его спасительница. Ровный загар ее кожи подчеркивала белоснежная одежда рубашка с открытым воротом и шорты, тонкую талию перетягивал широкий пояс, темные, коротко стриженные волосы шевелил тянувший с озера ветерок, светлые глаза смотрели пытливо и доброжелательно. Это была не зрелая женщина, как показалось Гирину сначала, это была девушка, едва переступившая порог зрелости. Александр сразу почувствовал себя свободнее и признался:

— Без вас я бы пропал. — Александр еще раз, теперь уже с улыбкой оглядел девушку. — Вы как с неба свалились!

Усаживаясь напротив Александра у самой воды, камней на берегу было предостаточно, девушка засмеялась:

— Я и правда свалилась.

Устроившись на камне поудобнее и видя, что Александр не совсем понимает ее, она пояснила:

— Спешила очень. Не удержалась на ногах во время приземления и свалилась! Хорошо еще, что песок мягкий.

— Вы умеете летать?

— Умею, — спокойно ответила девушка.

Александр огляделся в поисках чего-либо похожего на летательный аппарат, но озерный берег был чист, лишь саблезубый динотерий лежал возле примятых кустов.

— На чем же вы летаете?

— Просто так, сама по себе.

Александр недоверчиво усмехнулся и шутливо спросил:

— А меня научите?

— Если будете послушным и прилежным, научу, — девушка засмеялась, она хорошо смеялась — зубы у нее были ровные, жемчужные. — И диких зверей укрощать научу.

Гирин покосился на поверженного зверя, на его страшную бульдожью морду с бессильно разинутой пастью, на сияющие стальной синевой клыки, наполовину зарывшиеся в песок, и невольно поежился.

— Да-а! — протянул он, оборачиваясь к девушке и словно заново оглядывая ее. — Честно говоря, я так и не понял, как вы с ним справились. Как будто стреляли, а из чего?

Вместо ответа девушка протянула ему правую руку, ее указательный палец был украшен перстнем с большим зеленым камнем. Осторожно придерживая теплые загорелые пальцы, спокойно лежавшие на его ладони, Александр, и так и эдак наклоняя голову, долго разглядывал этот камень, пытаясь обнаружить в нем что-нибудь необыкновенное. Но ничего не заметил — камень как камень, самоцвет. Может быть, малахит, а может быть, и бирюза — Гирин плохо разбирался в таких вещах. Пожав плечами, он вопросительно взглянул на девушку. Она с улыбкой осторожно высвободила свои пальцы и слегка сжала их. И зеленый камень точно ожил, осветился изнутри, заискрился и засверкал.

— Любопытная игрушка, — заинтересованно сказал Александр.

— Это не игрушка, — в голосе девушки прозвучала новая, сочувственная, может быть, насмешливая и холодноватая нотка. Легко поднявшись на ноги, она огляделась и остановила свой взгляд на огненном дереве-гиганте, вздымавшемся не только над кустарником, ной над вершинами других деревьев. И вскинула сжатую в кулак правую руку! Плеснулось свирепое голубое пламя, с треском разодрав воздух, запахло острой свежестью. Вершина дерева-гиганта, точно срубленная незримым топором, дрогнула, качнулась и, ломая ветви, с нарастающей скоростью повалилась вниз. Тучей закружились и поплыли в воздухе огненные листья, протяжно заголосили звери, а может быть, и птицы. Девушка повернулась к Александру, который уже стоял рядом с ней.

— Это не игрушка, — повторила она уже более мягким тоном. — Моя опора и защита. Возникни нужда, я могла бы потопить корабль или сбить самолет.

Гирин сразу и безоговорочно поверил ее словам. Всплеск голубого пламени ожег ему сердце, оставив в груди щемящий холодок, сорвал пелену недопонимания, открыл глаза на происходящее. Только теперь Александр по-настоящему и до конца осознал, что перед ним не храбрая земная девушка, а представительница чужой высочайшей цивилизации, намного обогнавшей человечество на длинном пути прогресса. Его природная и привычная человеческая гордость была уязвлена, он вдруг превратился в мальчишку, который с восторгом и недоумением смотрит на чудеса, которые на его глазах творят мастера-взрослые. Наверное, такими же глазами смотрел бы кроманьонец, искусный охотник с каменным топором и копьем в руках, на то, как странная девушка одним выстрелом из ружья свалила бешеного мамонта-одиночку, на которого он безуспешно охотился много дней, все время подвергая опасности свою жизнь. Дистанция знаний, отделявшая Гирина от юной повелительницы молний, обрела зримые границы и потому, что теперь, когда они стояли рядом, Александр заметил — у девушки были не просто светлые, а необыкновенные — серебряные — глаза! Их касались солнечные лучи, и они сияли, точно были полны расплавленным металлом. Эти глаза притягивали и страшили, как страшит и тянет к себе все неразгаданное и прекрасное. Как будто бы Александр с круто падающего обрыва смотрел в бездну, прикрытую тающим под лучами солнца туманом. Когда в бездонье уже просматриваются размытые контуры и детали, но картина в целом еще неясна и дополняется воображением, оставляя место для вольных фантазий и смутных тревог.

— У вас серебряные глаза, — сказал Александр, точно укоряя девушку за это.

Она улыбнулась.

— А у вас зеленые! Что из того?

Что из того! Как легко ей говорить об этом! Гирин перевел взгляд на бирюзовую озерную гладь, посмотрел на синее-синее небо с хрустальным солнцем, на огненное дерево со сломанной словно спичка верхушкой, на труп саблезубого динотерия, громоздившийся на розоватом песке. Как это ни странно, но девушка права — когда случай занес тебя на восемьдесят тысяч световых лет от Земли, стоит ли удивляться такому пустяку, как серебряные глаза? И в то же время как им не удивляться? Александр повернулся к девушке. Десятки вопросов теснились у него в голове, он задал самый простой, но, пожалуй, и самый важный:

— Кто вы?

— Меня зовут Дийна.

Это было не совсем то, что рассчитывал узнать Гирин, но в ответ машинально представился:

— А меня зовут Александр, Саша.

Девушка кивнула:

— Я знаю.

Гирин смотрел на нее недоуменно:

— Откуда? Мое имя, русский язык — здесь, так далеко от Земли? Как вы тут оказались? Почему? — лицо Александра вдруг озарилось догадкой. — Вас прислал Люци?

Теперь уже в глазах Дийны отразилось недоумение:

— Какой Люци?

— Вы не знаете его? Тогда я ничего не понимаю!

— Я тоже не все понимаю, — призналась девушка и ободряюще улыбнулась Александру. — Но я думаю, что вместе мы во всем разберемся. Верно?

Она сказала об этом так просто, по-товарищески, что чувство отчужденности, охватившее было Гирина, начало таять. Он уже смелее заглянул в ее необыкновенные серебряные глаза и улыбнулся в ответ:

— Верно!

Они снова уселись на свои камни, и Александр по просьбе Дийны рассказал все, что с ним случилось. Рассказал сжато, без эмоций, как он привык это делать, докладывая о выполнении полетного задания.

— Люци недавно потерял своего напарника и все уговаривал меня не возвращаться на Землю и остаться у него вторым пилотом. Но я отказался, хоть он и уверял, что обратная телепортировка очень сложна и опасна. И вот здесь, на этом самом месте, Люци исчез, точно испарился. Усыпил он меня, что ли? — закончил вопросом свое повествование Александр.

— Возможно, — рассеянно ответила Дийна, что-то обдумывая. — Скорее всего именно Люци и послал аварийно-циркулярное сообщение.

— Какое сообщение?

— О том, что землянин Александр Гирин после летальной телепортировки терпит бедствие на берегу озера Ку.

— Значит, он все-таки был, — пробормотал Александр и пояснил несколько смущенно: — Мне иногда кажется, что не было ни космического корабля, ни Люци — приснилось мне это здесь, на берегу озера, вот и все!

— Нет, не приснилось, — уверенно возразила девушка. — К сообщению были приложены стандартные телепортировочные данные: галактические координаты Земли, ваша генетическая и цефалическая матрица, лексограмма русского языка — все, чтобы можно было общаться с вами и оказать посильную помощь. Вы, Саша, определенно побывали на каком-то космическом корабле, где установлена телепортировочная аппаратура, а уж с корабля попали сюда, на Альмиру, как мы называем эту планету.

Гирин усмехнулся:

— Ну и тип этот Люци! Не захотел обременять себя заботами и подкинул оставил на ваше попечение.

Лицо Дийны отражало сомнение:

— Бросить разумного на произвол судьбы? Не могу поверить, хотя, конечно, в моральном отношении ловцы-корсары народ очень сложный и пестрый. И потом, если он хотел незаметно оставить вас, зачем ему понадобилось посылать аварийное сообщение?

Гирину и самому не хотелось верить в вероломство Люци. Во всей этой непонятной истории была одна немаловажная деталь — красные журавли, на которых Люци собирался поохотиться вместе с Александром. Надеясь, что это прольет какой-то новый свет на случившееся, Гирин хотел рассказать Дийне о журавлях, но в этот момент краем глаза уловил движение на песке. Он обернулся и увидел, что саблезубый динотерий приподнял голову и облизывает свои страшные клыки широким, как лопата, языком.

— Он жив!

— Жив, — спокойно подтвердила девушка. — Я только парализовала его. Это редкий зверь, зачем его убивать?

Гирин посмотрел на редкого зверя, перевел взгляд на девушку и после некоторого колебания спросил:

— А он не вздумает снова поохотиться на нас?

Дийна засмеялась:

— У него головной мозг с детский кулачок величиной, больше одной мысли в нем не помещается. Сейчас он напуган и думает лишь об одном — как бы удрать! Я помогу.

Поднявшись на ноги, она щелкнула зверя слабенькой молнией, точно электрическим бичом. Саблезубый динотерий дернулся, помотал бульдожьей головой и с верблюжьей медлительностью вознес ее к небу. Снова щелкнула голубая змейка молнии, зверь с некоторым трудом поднялся на ноги, сначала на передние, потом на задние, еще раз тряхнул головой, кося на людей выпуклым золотистым глазом, и, ломая кустарник, кинулся наутек. В воздухе еще долго стоял постепенно затихающий треск, топот и обиженный писк голубых цветов. Гирин проводил зверя взглядом и не сдержал вздоха облегчения.

— Не привык я к таким чудищам! У него хоть и одна мысль в голове, а кто его знает — какая? Уж лучше держаться от него подальше!

Обернувшись к девушке, он припомнил, что собирался сказать ей нечто важное, но Дийна предупредила его вопросы.

— Простите, Саша, может быть, мы на время отложим серьезные разговоры? — Она засмеялась и пояснила с обезоруживающей прямотой: — Дело в том, что я очень хочу есть — аварийное сообщение помешало моему обеду. А как у вас с аппетитом?

Все это время Александр и не помышлял о еде, но сейчас, когда о ней заговорила Дийна, он вдруг почувствовал, что ужасно голоден.

— Да я с удовольствием! Только ни у вас, ни у меня, как я вижу, припасов нет. Может быть, рыбки наловим? — шутливо предложил он. — Тогда я вас ухой угощу!

Дийна отрицательно качнула головой:

— Угощать буду я! На правах хозяйки.

Загрузка...