Далекий шанс

Глава 3

Очнувшись и открыв глаза, я увидел перед собой милую мордашку девочки лет восьми. Контраст с привычной картиной остроухих палачей ввёл меня в ступор. Неужели я всё-таки поехал рассудком. И теперь мне будут чудиться милые создания, которые при этом будут меня истязать. Поморщившись от своих мыслей, я машинально вытер пот со лба тыльной стороной ладони. И только тут до меня дошло – я могу шевелиться! Я приподнял голову и огляделся. Обстановка вокруг больше всего походила на то, что я видел в исторических фильмах. Так там выглядели дома крестьян. Низкий потолок, печь, на которой расставлено множество горшочков, маленькие окна, из которых еле-еле пробивался солнечный свет. Всё это разительно отличалось от того, что я запомнил, перед тем как сознание покинуло меня. Пока я предавался оценке окружающего меня пространства и мыслям о том, где я оказался на этот раз, девчушка успела выбежать за дверь и привести с собой ещё женщину. Женщине на вид было двадцать восемь – тридцать лет, карие глаза, светлые волосы до плеч, довольно миловидное лицо и дружелюбие во взгляде. Я смотрел на неё и не мог насладиться этим видом. Впервые за долгое время на меня кто-то смотрит не с холодным безразличием. Женщина между тем что-то у меня спросила. Её речь отличалась от речи тех, кто меня долгое время мучил, но мне от этого было не горячо и не холодно, так как и этот язык я не знал. Что я и дал ей понять.

– Может, вы знаете язык, на котором я говорю? – спросил её.

Она поняла, что я не понимаю, что она мне говорит, и также показала, что мои слова ей тоже непонятны. Я попытался сесть, чтобы было удобнее с ней разговаривать. Но попытка вышла неудачной, моё тело было настолько ослаблено, что все, что я мог на тот момент, это двигать руками и головой. Женщина, видя мои попытки, положила мне руку под спину, а другой поднесла чашку с каким-то отваром. Я посмотрел на неё, она мне кивнула, давая понять, что мне нужно выпить то, что она мне даёт. После того как я с трудом выпил все, что находилось в этой чашке, женщина убрала руку с моей спины, что-то сказала и ушла. Я было порывался вскочить за ней, но не смог, а затем на меня навалилась такая сонливость, что, не в силах бороться с ней, я заснул.

Как я позже узнал, эту женщину звали Алевтина, и она была местной знахаркой, которая выхаживала меня более двух недель, а девчушку, которую я увидел, когда пришёл в себя, Миуки. Тот отвар, который я выпил в самом начале нашего знакомства, был целительным – алхимическим средством, мне с моим тогдашним истощением пришлось его много раз пить, а так как он обладал ещё и снотворным эффектом, много спать, чтобы организм немного восстановился. Алевтина потом сильно удивлялась скорости моего восстановления, по её прикидкам, я должен был проваляться не менее двух месяцев.

К знахарке меня притащил местный охотник Никон. Он нашёл меня в лесу недалеко от тракта. Когда он меня обнаружил, я не подавал признаков жизни, и охотник было решил меня похоронить, как и подобает, но когда он меня оттаскивал в уже выкопанную яму, услышал мой вздох. Сначала он испугался, приняв меня за восстающего упыря, но в тот момент была середина дня, и он, осознав это, успокоился. Потом, прислушавшись ко мне, почувствовал пульс, слабый, не более десятка ударов в минуту, но этого хватило, чтобы он принял решение оттащить меня Алевтине. Как она мне рассказывала, поначалу, что бы она ни предпринимала, всё было бесполезно. Жизнь по капле покидала моё тело. Ситуация изменилась в тот день, когда Миуки, со всей своей детской непосредственностью, начала просить меня не умирать, и что самое интересное, данный способ подействовал. Её голос отдалённо напоминал голос моей младшей сестры, и видимо, в забытьи я подсознательно к нему потянулся. Когда я уже полностью пришёл в себя, неудивительно, что она впоследствии заменила мне мою младшую сестру.

Никон и Алевтина жили в деревне под названием Триполье. Сама деревня была небольшой, на десять домов, и находилась по местным меркам в глуши, на границе между королевством Самкунг и эльфийским лесом. В этом месте почти никто не селился из-за близости к лесу. Эльфы не любили соседей и нередко убивали людей не только в лесу, но и рядом с ним, считая, что они нарушили какие-то только им известные правила и законы. Да, я теперь знал, что те «люди», что меня пытали, не относятся к расе людей и самих людей очень не любят. Эльфы все поголовно маги природы и жизни, а также живут намного дольше людей, в десятки раз, говорят, что некоторым эльфийским архимагам перевалило за три тысячи лет. Данные качества давали эльфам право, по их мнению, задирать нос, считать человека существом второго сорта и тихо презирать. И да, я теперь знал, что в этом мире есть магия и почти нет технологий. Когда я впервые увидел, как Алевтина светящимися руками почти за пять минут восстанавливает страшную рваную рану одному из охотников, я потерял дар речи. Сама же Алевтина удивилась моей реакции, ведь она считала, что я знаю, что я инициированный маг. Удивилась ещё больше, услышав от меня, что я даже не представляю, когда мог пройти инициацию, и не знаю, что это вообще такое. Оказывается, местные маги под инициацией подразумевают образование у одарённого источника магической силы в теле. Сам процесс почти невозможен без участия другого мага, и чреват последствиями, вплоть до смертельных, при попытке провести инициацию самостоятельно. Вспомнил о сообщения персокома о скоплении неизвестного типа энергии в области моего живота. Скорей всего, это и есть мой источник магической силы. А тот случай с попыткой эльфа залезть ко мне в голову, похоже, и стал моей инициацией.

В деревне я уже живу примерно полгода. За это время я более-менее выучил местный язык, а также стал помощником Алевтины и Никона. С ними у меня вообще сложились очень хорошие, дружеские отношения. Они очень переживали за меня, когда узнали, что я был в пыточных у эльфов. И уверяли, что я нереальный везунчик, раз пережил это без особых последствий для себя.

Алевтине я помогал собирать травы и коренья, а также готовить зелья. Она меня в процессе учила травничеству и магии. Как она признавалась, она была совсем слаба, и со своим даром даже не пыталась поступать в академию магии, расположенную в столице. Мой дар она оценивала как сильный, но более конкретно сказать не могла, для того чтобы более точно определить мой потенциал, по её словам, нужен более опытный маг. Все её немногие знания она унаследовала от бабки, которая до неё была в этой деревне знахаркой. И всему, что она знала, пыталась обучить и меня, за что я ей был очень благодарен.

Никону я помогал в его охотничьих походах. Толку от меня в охоте пока было мало, но он говорил, что я быстро учусь. Ни ему, ни Алевтине я решил не рассказывать, что для меня это не родная планета и попал я сюда неизвестно каким способом. Сослался на то, что после пыток у эльфов забыл все, кроме того, как меня зовут. Сначала такое решение было принято мной из опасения за свою судьбу, после такого гостеприимства, какое я получил у эльфов, я перестал кому-либо доверять. Затем, когда я получше узнал своих спасителей, я решил уже ничего не менять, так как информацией о том, как мне вернуться, они все равно не обладают, а от многих знаний, как говорится, многие печали. Да и не стоит кому-либо рассказывать информацию, из-за которой меня потом могут снова положить на стол к вивисекторам.

Те месяцы пыток, что устроили мне эльфы, я связывал с поведением наноботов и персокомом. Вряд ли они бы так долго возились с обычным человеком.

Благодаря постоянным упражнениям для концентрации, которым меня научила Алевтина, я уже довольно быстро научился чётко видеть узор всех заклинаний, а не просто свечение какого-либо цвета. Однако повторить хоть одно у меня пока не получалось.

Всего знахарка показала мне пять заклинаний, которые при помощи своего имплантата я легко запомнил с первого раза. Её такой результат озадачил, по её словам, она потратила на точное запоминание всех этих узоров более года.

Сами заклинания в магическом зрении выглядели, как объёмные узоры, состоящие из разноцветных линий. Каждый цвет принадлежал определённой школе магии. Красный – огонь, темно-синий – вода, голубой – воздух, коричневый – земля, белый – свет, чёрный – тьма, зелёный – жизнь, серый – смерть.

Заклинания, которые я выучил, были: малое исцеление, светляк, поиск воды, огниво, малое ночное зрение. Думаю, из названий понятно, для чего каждое служит, и не стоит этого объяснять. Четыре заклинания состояли из нитей только одного цвета, и только одно заклинание ночного зрения состояло из двух: света и жизни. Сами узоры были не очень сложными, и было заметно, что они состоят из много раз повторяющихся простых фигур. Если в других заклинаниях я увижу подобное, то можно с уверенностью утверждать, что все они имеют модульную структуру. А каждый модуль вполне может быть буквой своеобразного алфавита.

– Маааакс, – прокричали у меня за спиной как раз в тот момент, когда мне казалось, что у меня начинает получаться создать линию силы из своей руки.

– Ну чего тебе, Миуки? – не скрывая досады от очередной сорванной попытки научиться колдовать, спросил я.

Девчушка подбежала ко мне и обняла меня сзади. Ну как на такую злиться, скажите на милость?

– А чем ты занимаешься?

– До того как ты прибежала, пытался научиться создавать заклинания.

– А-а-а, это же скучно, ты когда магичить пытаешься, сидишь неподвижно и пялишься в одну точку. Пошли лучше поиграем, – говоря это, девчушка переместилась ко мне на колени и посмотрела просящим взором.

– Ну что с тобой делать, пойдём, но не долго, – пытаясь говорить построже, предупредил я её.

– Ура.

Вышли на крыльцо моего дома. Да, дом у меня был свой, я занял один из пустующих неподалёку от Алевтины. Староста сказал, что семья, которая жила в нем, давно погибла, а родственников у них не было. Я увидел Алевтину, идущую куда-то по своим делам, и помахал ей рукой.

– Доброго дня, Тина, – поприветствовал я её. Между собой мы уже давно договорились сокращать имена для удобства.

– Доброго дня, Макс. Куда собрался с этой стрекозой?

– Мы с Максом играть идём, – весело сказала Миуки, подбежав к знахарке.

– Играть дело хорошее, но сильно не увлекайтесь, – напутствовали нас с улыбкой.

– Куда пойдём? – обратился я к своей будущей партнёрше по играм, выйдя за пределы деревни.

– Давай к озеру. Там так красиво летом, а ещё купаться можно.

На этом озере у меня и случился прорыв в использовании магии. Когда Миуки купалась, чтобы не терять зря времени, я пошёл искать лечебные травы неподалёку. Тина, я думаю, будет благодарна за это, у неё как раз подходил к концу запас. Когда я наклонялся за очередным растением, я услышал крик.

Пока я бежал назад, моё сердце от волнения едва не ушло в пятки. Кто кричит, я даже не сомневался. Выбежав на берег озера, я увидел девочку, баюкающую свою левую ногу. Оказавшись ближе, я увидел страшную рваную рану на маленькой ножке. Видя такую рану и не зная, хватит ли мне времени донести девочку до Алевтины, пока она не истечёт кровью, я и решился попробовать помочь ей сам. До сих пор даже не могу представить, насколько я рисковал жизнью Миуки, пока пробовал составить заклинание малого исцеления, и что бы я делал, если бы у меня ничего не вышло. Счастье, что все у меня получилось, на очередной попытке заклинание сложилось, так как должно было, засветившись ровным зелёным светом. Лицо девочки сразу порозовело, а я, подхватив её, понёсся к дому знахарки.

Кто бы знал, как сильно потом меня распекала Алевтина за то, что я повёл Миуки на это озеро. Оказывается, в нем водилась довольно хищная и агрессивная рыба, из-за которой никто из местных не решался там купаться. Чудо, что пока я гулял неизвестно где, девочка смогла выбраться на берег. Видимо, она была недалеко от берега, а рыба, укусив один раз, уже не успела сделать это повторно. Знахарка кричала на меня, пока не сорвала голос, а я стоял, опустив плечи и желая провалиться сквозь землю. Миуки пришлось лечить ногу более трёх недель, и это при активном участии Алевтины. После этого случая и мне, и девочке строго-настрого запретили выходить куда-либо за пределы деревни без сопровождения.

Но оно мне стало и не нужно. Теперь я все своё время тратил на занятия магией. К сожалению, заклинаний было крайне мало, а пытаться создавать новые из частей предыдущих меня отговорила Алевтина. Она сказала, что пока я не получу хорошую теоретическую базу в академии, мне не стоит даже пытаться проделывать нечто подобное. Очень много магов-экспериментаторов погибло при попытке создания новых заклинаний. А ведь они при этом обладали довольно обширными знаниями о предмете. Я же, не зная о магии практически ничего, сразу погибну, при первом же своём эксперименте.

Но и так мне было чем заняться. Алевтина показала мне несколько упражнений на развитие способности управления энергетическими нитями и построения узоров.

Если поначалу я еле-еле мог выпускать одну нить, то по прошествии месяца занятий я уже мог управлять одновременно двумя. Жаль только, максимум, на который я был способен, это две нити одной стихии. На нити разных стихий у меня не хватало концентрации.

Как объяснила Алевтина, у каждого одарённого есть определённая предрасположенность к стихиям. От предрасположенности зависит лёгкость управления и обучения определённой стихии. Тренировки могут развить навыки управления всеми стихиями, в том числе и теми, к которым у человека нет таланта, но эффективность тренировок со стихиями будет минимальная.

Многие маги, узнавая свою предрасположенность, сосредотачиваются только на них, оставляя другие стихии не развитыми. Поступают так потому, что развить две, три стихии, к которым есть предрасположенность, до магистерского уровня уже довольно сложная задача, что уж говорить про стихии, с которыми изначально тяжело управляться. Поэтому магов-универсалов по всему королевству практически нет. Единственный доподлинно известный магистр всех стихий это архимаг Кайрен, председатель коллегии магов королевства Самкунг.

Стоит сказать отдельно о степенях мастерства в магии. Всего есть пять степеней: инициированный, ученик, подмастерье, магистр, архимаг. Степени присуждались по тому кругу магии, который мог продемонстрировать соискатель на звание мастерства. Инициированный, как не сложно догадаться из названия, присваивался всем, кто прошёл инициацию. Обладать какими бы то ни было заклинаниями для данной ступени не нужно.

Ученик уже должен был продемонстрировать минимум три заклинания первого круга.

Подмастерье уже должен был представить пять заклинаний четвёртого круга.

Магистру нужно было показать способность использовать пять заклинаний седьмого круга.

Архимагами считались разумные, владеющие заклинаниями десятого круга и выше.

Всего кругов заклинаний теоретически было бесконечное множество, но на практике не было зарегистрировано ни одного применения заклинания выше двенадцатого круга.

Сами круги высчитывались довольно просто, чем больше линий силы и стихий используется в заклинании, тем выше круг. К примеру, заклинание – огниво, которое я знал, использовало для построения узора всего одну нить стихии огня, поэтому оно было первого круга. Заклинание огненной стрелы требовало построения из двух нитей огня одновременно и было вторым кругом, к сожалению, самого заклинания Алевтина не знала и поведала мне только эту его особенность. А вот малое ночное зрение требовало уже две нити и разные стихии, поэтому считалось уже третьим кругом. Количество стихий минус одну прибавлялось к количеству нитей силы, необходимых для построения заклинания, в определении круга. Поэтому самое простое заклинание, построенное из всех стихий, было бы пятнадцатого круга, но такое мастерство никому не было доступно. Конечно, заклинания отличались ещё и сложностью узора, но проблемы с его построением нивелировались тренировками, поэтому в степени заклинаний данный момент решено было не учитывать.

Особняком стояла ментальная магия. Эта школа разительно отличалась от остальных. В первую очередь тем, что по сути не имела никаких заклинаний. Степени мастерства в ней определялись только способностями к концентрации и силой воли. Ментальная магия, как и другие школы, требовала определённой предрасположенности, и стать ментальным магом мог далеко не любой разумный. К сожалению, ни о каких приёмах ментальной магии Алевтина поведать мне не могла, так как совсем не разбиралась в ней. Все, что я понял из её сбивчивых рассказов, так это то, что способности магов данной школы очень близки к тем, которыми обладали псионы у меня на родине.

Мои занятия магией часто прерывались походами на охоту, Никон, видя с каким рвением я начал постигать науку Алевтины, видимо, немного приревновал, поэтому решил сделать из меня настоящего охотника. Получалось у него, мягко говоря, слабо. Мне совершенно не хотелось прерывать свои занятия по концентрации походами куда-либо.

– Ты пойми, Максимка, охота это очень полезное умение, которое не раз ещё пригодится тебе в этой жизни, – увещевал он меня.

Далеко не сразу, но ему всё-таки удалось втянуть меня в своё любимое занятие, и со временем я стал сам пробовать охотиться, а не только быть мальчиком на побегушках, как было ранее.

Самое сложное было для меня научиться обращаться с луком. Я просто не чувствовал его в руках, и если на небольшие расстояния, по прямой, я ещё попадал один раз из десяти, то навесом я просто не мог сориентироваться с усилием, необходимым, чтобы попасть по намеченной цели. Но несмотря ни на что, Никон не оставлял надежды обучить меня более-менее сносно стрелять и исправно, раз за разом, повторял все необходимые нюансы, которые мне нужно было знать.

– Да откуда ты такой взялся? Неумеха! – возмущался Никон – Неужто ты из благородных? Простым вещам не обучен, а руки нежные, как у бабы, ни меча, ни лопаты не знавшие.

Я же только пожимал плечами на такие высказывания, поддерживая свою легенду с потерей памяти.

Так и потянулись мои дни в деревне. Ранним утром я уходил с Никоном охотиться, с обеда до вечера помогал Алевтине, а все свободное время я тратил на упражнения в магии. У меня начало получаться более-менее свободно управлять двумя нитями силы. К сожалению, три нити, или две, но разных стихий, даваться мне категорически отказывались.

Уроки Никона тоже начинали давать плоды. Я начал сносно читать следы, знать особенности и повадки всех животных в лесу. Никон поначалу все возмущался моей необразованности, когда, увидев новую зверушку, я начинал расспрашивать его о ней.

С каждым днём я с всё с большей грустью понимал, что я смог взять от этой деревеньки всё, что мог. Алевтина обучила меня всему, что знала, и из магии, и из знахарства. Охотиться, как Никон, я, конечно, не мог, но умение дело практики и времени. И, несмотря на то что я полюбил этих людей, мне придётся с ними расстаться. Магия давала мне определённый шанс понять, как я сюда попал, и вернуться тем же путём домой. А обучиться магии я мог только в столичной академии магии.

Когда я расспрашивал об академии, было видно, что Алевтина с неохотой рассказывает о ней, видимо понимая, что уже не за горами тот миг, когда я их покину.

Приём в интересующее меня учебное заведение начинался только с двадцати лет. До этого одарённых обучали либо в семьях, в благородных родах подавляющее большинство было магами и обучали своих отпрысков сами, либо в специальных школах, куда набирали одарённых детей со всего королевства. Конкурс в академию был довольно серьёзный, и далеко не каждому выпадала счастливая возможность продолжить своё обучение магии в этом заведении. Для поступления был необходим минимум ранг подмастерья. Который, помимо присваиваемого окончившим школу, мог выдать любой магистр, который работал в администрации любого крупного города. Сделано это было для таких самоучек, как я, или обучавшихся на дому.

А так как количество мест в академии не бесконечно, то даже будучи подмастерьем, но плохо показав себя на вступительных экзаменах, можно было не пройти конкурс на обучение.

Устроиться недоученным магам тоже было где. В деревнях и небольших городах очень нуждались в таких людях. Но, к сожалению, те должности, которые могли быть заняты такими соискателями, среди магов считались не престижными, и те, кто окончил академию, смотрели на подобных недоучек свысока.

С моими текущими знаниями даже пробовать поступать смысла не было. Прежде чем это делать, придётся выучить пять заклинаний четвёртого круга, а лучше больше. Поступать же мне было необходимо. Я был уверен, что кроме как в академии больше нигде не найду необходимых мне знаний.

Первым делом я хотел направиться к ближайшему крупному городу, который назывался Простер. Там я планировал купить себе книг по магии хотя бы школьного курса или найти мага, который бы согласился меня обучать. С обучением, правда, по словам Алевтины, шансов было мало, никто таким не станет заниматься просто так, а за деньги я просто не потяну. Цены на подобные услуги сильно кусались, недаром их могла себе позволить только аристократия.

Планы наполеоновские, но средств на них у меня не было. Живя в деревне, я не задумывался о деньгах, ведь все необходимое я получал в награду за помощь Алевтине и Никону. И сказать честно, идей, как найти необходимую сумму денег на книги, что уж говорить об обучении у мага, я не знал.

Когда я обратился с этим вопросом к Алевтине, заодно рассказав о том, что я собираюсь их покинуть, она только развела руками, объяснив, что кроме знахарства она посоветовать ничего не может, а в городе самоучке вряд ли позволят заниматься подобным за деньги. Никон посоветовал мне пойти в наёмники. Шанс заработать там достаточно средств и при этом не умереть, прежде чем их наберёшь, был довольно высок. Сейчас королевство войн не вело, а мелкие стычки между аристократами не настолько кровавы. И в отличие от войны, где наёмников пускают в первой волне, в качестве мяса, в подобных стычках наёмников стараются беречь.

На подобное предложение я ответил Никону, что даже Миуки дерётся лучше, чем я, и подобный вариант мне совсем не подходит. Никон после этих слов долго плевался, называя меня неженкой, и пообещал сделать из меня настоящего мужчину. После этого разговора к моему распорядку добавились ещё утренние и вечерние занятия с тяжестями. Никон говорил, что сможет дать мне только базу, а учить меня будет его знакомый в Простере, который ему кое-чем обязан. На мои возражения, что воином я становиться не собираюсь, Никон ответил, что так в наше время могут рассуждать только те, кто может себе позволить десяток охраны, остальным же нужно уметь постоять за себя.

– Как ты собрался куда-то идти? А если люди лихие? Что ты будешь тогда делать? – спрашивал он меня.

Моё цивилизованное прошлое мешало мне принять тот факт, что дойти одному из одного места в другое предприятие чрезвычайно опасное. На дорогах путников поджидала куча неприятностей, а разбойники и дикие звери лишь самые распространённые из них.

Ни Никон, ни Алевтина не пытались отговаривать меня от моего решения, за что я был им очень благодарен. Не знаю, смогла бы сохраниться моя уверенность, что так надо, если бы они попробовали переубедить меня в моем решении. Только спросили, так ли мне это нужно. Я им ответил, что там могут помочь мне вспомнить себя и найти мой дом. Единственная, кто не хотела понимать моих обстоятельств, и закатила истерику, была Миуки. Я еле смог её убедить, что бросаю я их не навсегда, и что при первой возможности навещу их.

Тренировки по становлению «настоящим мужиком» не отличались оригинальностью и разнообразием. Никон заставлял меня таскать бревна, отжиматься, приседать, делать упражнения на пресс. Поначалу те нагрузки, что он мне давал, казались мне довольно лёгкими. И когда Никон понял, что то, как он меня нагружает, не доставляет мне особых неудобств, сначала проворчал что-то наподобие того, что со мной ещё не все потеряно, а затем начал наращивать веса, которые я тягал, до тех пор, пока я не признался ему, что ещё чуть-чуть и я надорвусь. Тот вес, который я в итоге поднял, удивил всех в деревне, никто не мог поверить, что с моим телосложением можно поднять, по приблизительным прикидкам, чуть менее двухсот килограммов. Я в этот момент мысленно благодарил своих наноботов, что улучшили моё тело и не сделали уродом. Помимо благодарности была и надежда, что с увеличением нагрузок наноботы продолжат улучшать мой организм, при этом не затрагивая мой внешний вид.

Обращению с оружием Никон меня учить не стал.

– Я и сам мечом махать не мастак, научу ещё тебя так, что потом переучивать придётся, – говорил он. – Вот доедешь до Простера, найдёшь там Косолапого, он тебя и научит, как надо.

Косолапым звали того самого наёмника, который был чем-то обязан Никону. Имя его было Мартын, и, по словам охотника, рубакой он был, что надо. Никон обещал, что Мартын приютит меня на время обучения, а потом, может, и с работой подсобит. Лучше всего был бы вариант устроиться охранником какого-нибудь вельможи. Но в число людей, среди которых идёт такой наем, без знакомств попасть было невозможно. И Никон не мог сказать, имеет такие знакомства Мартын или нет.

Отправить меня в Простер решили вместе с караваном, который проходил мимо деревни три раза в год. Этот караван был создан королевским указом, специально для таких окраинных деревень, как Триполье. Целью каравана было донести основные новости королевства и купить те товары, которые могли предложить деревни. Сделано это было для того, чтобы крестьянам самим не пришлось отправляться в долгое путешествие. В силу того, что территории, где находились деревни, были окраинными, а значит, дороги от них кишели всяческими опасностями. Караван же обладал достаточной охраной, чтобы путешествовать без особых опасений. Помимо этого, караван раз в год исполнял функцию сборщика налогов, в таких случаях ему придавался в усиление отряд казначейства, но так как сбор налогов был полгода назад, в этот раз дополнительного сопровождения не ожидалось. Сам караван должен быть подойти чуть больше чем через два месяца, и это время решили потратить на мои занятия.