Цвет моих крыльев [litres]

Глава 11 ВАЛЬПУРГИЕВА НОЧЬ

Замок, в котором находилась академия, стоял на небольшом холме за городской чертой. Впрочем, самой черты как таковой здесь и не было. Дома, поставленные в художественном беспорядке, начинались сразу у подножия холма. Постепенно их становилось все больше, улицы извивались под совершенно немыслимыми углами, пересекались, делали петли, но в конечном итоге всегда приводили к гавани. Даже если изначально шли в совершенно противоположном направлении.

Поэтому, гуляя по ночному Таину, мы просто обязаны были рано или поздно оказаться на берегу. И конечно же оказались.

Залив, который я каждый день наблюдала из собственного окошка, гордо назывался Главные ворота и, по сути, ими и являлся. Так же, чтоб не путаться, именовали и местный порт, который я тоже к этому времени досконально изучила, не выходя дальше балкона.

Честно говоря, из моей комнаты открывался гораздо более удачный вид на побережье. Но раз все равно пришли, почему бы не полюбоваться природой. Любованию, правда, слегка мешал назойливый запах рыбы, справиться с которым не мог даже постоянный ветер, но мы стоически терпели. В конце концов, во всем остальном обстановка вполне способствовала романтическому настроению. С точки зрения Флая.

Парень по-джентльменски расстелил на берегу свой плащ и предложил мне на него усесться. Я подумала и оседлала громадный булыжник неподалеку. Глазастый ехидно сощурился и вытащил из сумки нехилый кусок мясного пирога, который тут же принялся с аппетитом уплетать. Я срочно передумала и перебралась на предложенную подстилку.

Хотелось просто поговорить ни о чем, но беседа не клеилась. Сначала потому, что рты были заняты пирогом, а потом… Я мучительно пыталась придумать, с чего начать разговор, но все слова будто вылетели из головы. И у Флая, кажется, тоже.

– Марго, слушай… тут такое дело… – наконец-то решился он.

– Ну?

– Ты только пообещай, что сразу ругаться не начнешь, ладно?

– Так уж и быть, пару минут потерплю, – согласилась я.

– Десять!

– Ладно, десять. Даже пятнадцать. Не знаю, что ты хочешь сказать, но оставшиеся пять тебе даются на то, чтобы удрать подальше.

– Тогда я начинаю? Ну то есть ты готова?

Честно говоря, мне очень хотелось подольше полюбоваться таким редким явлением, как Флай, не отваживающийся что-то сказать. Но взгляд у него при этом был таким жалостным, а рожи он корчил такие скорбные… Короче, я не выдержала:

– Вперед, мой герой!

– Ты еще не думала, где будешь жить после окончания академии?

– Нет… – А ведь действительно, не мешало бы подумать. Не у Хозяина же торчать. Вот только постоянно снимать комнату хлопотно. И крайне накладно… – И какие будут варианты?

– Понимаешь, я тут подумал… – Парень зачем-то вскочил и вытянулся по струнке. Видимо, шило в известном месте засвербело. – Ты могла бы жить у меня. То есть выйти за меня замуж и жить.

После такого заявления мне тоже осталось только вскочить. Но не из-за осознания торжественности момента, а потому, что я резко пожалела об обещанном пятнадцатиминутном перемирии. Рука невольно сжалась в кулак. А Флай, вместо того чтобы отшатнуться, плюхнулся на колени и покорно склонил голову.

– Ну и что это за миниатюра? Типа повинную голову меч не сечет? – ехидно осведомилась я.

– Ага. В общем, ты подумай над этим, если что… Я же от всей души…

– Так я и думаю… стою тут и думаю, что дурак ты, Флайяр айр Нермор, княжич Предонский! Ну, притащишь ты меня в дом, и что? Что отец твой скажет? А всякие высокопоставленные шишки? А люди? Я – эльфа! Я – магичка! Без родословной, без денег, без нормального воспитания, без ничего! Только и умею, что мечом махать и в приключения ввязываться. Я никто, понимаешь?! Или нет? Ты вообще о престиже семьи думаешь?

Ой, что-то меня понесло. Учитывая, что сама я о пресловутом престиже имела весьма посредственное представление… неожиданный результат получился. А ответная реакция Глазастого оказалась еще более неожиданной.

Во-первых, он наконец-то прекратил утаптывать землю коленками. А во-вторых, разразился пламенной речью:

– Нет, это ты дура, Марготта айр Муллен! Потому что мне наплевать, что там у тебя с деньгами и на мнение всяких идиотов из Восточного совета тоже! А если тебе званий не хватает или титулов, то вспомни, что ты, между прочим, выпускница Таинской академии, победительница Турнира Равных, дочка тангарского начальника внешней стражи…

– Племянница, – уныло прервала его словоблудие я. – Тем более фиктивная.

– Да какая, к черту, племянница? Ты же видела портрет Аллены! Неужели не заметила, что вы с ней как две капли воды похожи?! И, между прочим, все люди, о мнении которых ты так рьяно заботишься, думают, что ты – самая настоящая мулленовская дочка, просто воспитывалась где-то на родине матери. А почему он тебя признавать не хочет – это отдельная история. Большинство считает, чтоб ты потом на наследство не претендовала.

Странно… До этого момента мне даже в голову не приходило, что обо мне вообще кто-то думает. Да еще и гадает, где я могла воспитываться… Ладно хоть не пришли к выводу, что в монастыре. А то я бы прямо сейчас от смеха окочурилась.

– С ума сойти. А уши они как объясняют?

– А что уши? Да в Предонии у всех в роду попадаются эльфы. А у аристократии особенно. Это не секрет. Ну, значит, и у Муллена где-то были. Кстати, скорее всего действительно были!

– С чего ты взял?

– А у него слишком хорошая реакция для человека. Ты видела, как он сражается? Люди с такой скоростью не двигаются!

– Ну не скажи… За тобой, например, очень сложно уследить.

– А кто тебе сказал, что я чистокровный человек? У меня бабушка по маминой линии – эльфа, между прочим. Ну все, я пошел.

– Куда это?

– Неважно, лишь бы подальше. Пятнадцать минут-то уже кончились, сейчас ты меня убивать будешь!

– Да нет, наверное, не буду, – неожиданно для самой себя созналась я. – Ты сам-то в это веришь?

– Во что?

– Ну, в то, что я могу на самом деле оказаться родственницей Муллена. Ведь ни у какой материнской родни я, как ни крути, не воспитывалась. Да и вообще, по-моему, эта версия за уши притянута. Хоть бы и за мои. Есть уже у Хозяина одна дочка. Не подарок, конечно, но родная, и он ее любит. Зачем еще и меня туда же?

– Не скажи… тут еще один факт есть. Я в тот раз, когда домой вернулся, у отца повыспрашивал насчет этой истории со смертью Аллены. Так вот, вполне вероятно, что она действительно до сих пор жива. Потому что в склепе ее тела нет!

– Что-то частенько у вас тут тела пропадают, – невольно хихикнула я, вспомнив Вильду. – А Хозяин что, не в курсе?

– Откуда я знаю! Думаю, ему об этом доложили. Но скорее всего не сразу. Возможно даже, что спустя несколько лет. Он же как раз после той истории из замка Муллен уехал и долго потом туда не возвращался.

– То есть он уехал, а труп его жены встал и своими ножками вышел из склепа? Так, что ли? Извини, но это бред.

– Ну, вам, магам, лучше знать, что бред, а что нет.

– Упс! – Я хлопнула себя ладонью по лбу.

– Что?

– Ты прав, я – дура. Аллена же была некроманткой. А у них таких фокусов со смертью навалом… То есть не такой уж и бред получается…

– Вот! А теперь слушай дальше.

Лицо Флая приняло совершенно неописуемое выражение. Мол, «я такую тайну всех времен и народов знаю, что ты сейчас упадешь». Я вздохнула и приготовилась слушать. Хотя точно знала, что сейчас он сморозит какую-нибудь глупость.

– Ну давай, рожай уже!

– О великая пророчица! И как ты догадалась, что именно об этом я хотел тебе рассказать? О, воистину ведомы тебе тайны всех времен и народов! – Парень снова плюхнулся на колени и принялся бить шутливые поклоны.

– Э-э-э… не догоняю, – созналась я, несколько раз повторив мысленно свою последнюю фразу: «Чего я такого сказала? И о чем догадалась?»

Надо было видеть выражение его лица. Как оно из гротескно-комического становится совершенно серьезным, даже торжественным.

– Аллена, когда умерла… или не умерла… В общем, она в это время была беременна! И об этом Муллен точно знал! И еще некоторые знали. А вот куда она потом делась вместе с ребенком…

Я задумалась. Ненадолго. Что-то во всей этой картине не складывалось, и я даже знала, что именно.

– Слушай, да какая разница, кто куда делся? Устроил мне тут мыльную оперу похлеще «Санта-Барбары»… А ты подумал о том, что у меня вообще-то есть родители. Свои, родные. Правда, я понятия не имею, где они и живы ли… Но они все равно есть, понимаешь? Они меня родили и воспитали! Или ты думаешь, что я на них с неба свалилась?

– А почему нет? На нас же свалилась.

– Не на вас, а на мостовую. Жесткую, между прочим! И вообще… пошли!

– Куда?

– Куда угодно. Мы ведь гуляем? Значит, будем гулять! – И я с целеустремленностью неуправляемого танка направилась по узенькой улочке в глубь города.

Флай подхватил с земли плащ и бросился следом. Некоторое время молча шел рядом, приноравливаясь к моему шагу, потом попытался возобновить разговор… Впрочем, дальше попытки дело не шло. Стоило ему открыть рот, как откуда-то сверху прямо нам под ноги рухнул горшок с розой. Как ни странно, не разбился. Просто цветок с комом земли отлетел в одну сторону, а посудина – в другую.

Мы не сговариваясь задрали головы кверху. Глазастый – настороженно (вдруг оттуда еще что-нибудь прилетит), а я – с любопытством. Из открытого окна второго этажа на нас тоже смотрели. На лице неопрятной и необхватной тетки надежда странным образом мешалась со злостью. Горшок она, видимо, сбила, когда закрывала ставни. И теперь старательно соображала, спуститься за ним или так сойдет.

– Мальчики, горшочек не занесете мне?

Я невольно улыбнулась. Давно меня с парнями не путали… Надо почаще в город выбираться!

– Чего лыбишься? – моментально среагировала тетка. – Горшок верни, говорю, отродье эльфийское!

Тут я не сдержалась и расхохоталась в голос. Сама не знаю почему. Наверное, нервное напряжение всего сегодняшнего дня наконец-то нашло выход. А вот Флаю смешно не было:

– Уважаемая, вы заткнуться не хотите? Нет? А то еще пара слов – и я вам лично объясню, кто здесь чье отродье. Боюсь только, что портовые нищие этого родства не признают, потому что такие постыдные вещи принято опровергать с гордо поднятой головой.

Тетка как стояла, так и зависла. Правильно, чтоб такое адекватно переварить, надо обладать хоть какими-то мозгами. А у нее, видимо, и зачатков их не имелось. Зато глотка была луженая.

– Благоро-о-одные, мать вашу через колено об забор, – раскатисто проревела владелица небьющегося горшка. – Вы мне тут поговорите еще. Ужо я все знаю, что недолго вам тут командовать осталось, злыдням остроухим!

– Марго, я не понял, – демонстративно мотнул головой Флай, – это у почтенной госпожи галлюцинации или у меня тоже вдруг уши отрасли?

– Нет, просто она считает, что моих должно хватить на двоих. Или… ты же сам говорил, что эльфы у всей аристократии в родне отметились. – Приступ смеха прошел так же внезапно, как и начался.

– Говорил. Но на всю улицу-то об этом зачем орать?

– А может, ей просто завидно, что на ее прабабку никакой остроухий красавец не польстился?

– Если прабабка была похожа на эту заплывшую бочку, то охотно верю.

– Это кто тут бочка? Кто бочка? – Проблем со слухом у тетки тоже не наблюдалось. – Сами тощие, что мужнин кошелек, а девок ваших и вовсе тростинкой перешибить можно. Ничего в красоте не смыслите, а еще благоро-о-одные. А кто дело делать будет, а? Расплодили эльфов в городе!

– Вот теперь я на самом деле не понял… Мы все-таки эльфы или мы их расплодили?

– А кто нас, эльфов, разберет, – усмехнулась я, подбирая с земли злополучный горшок. – Тяжеленький!

– Ты чего задумала?

– Как это что? Вернуть вещь законному хозяину!

И, прежде чем парень успел перехватить мою руку, горшок полетел в открытое окно. Прямо в голову владелице. Увернуться та не успела, и округу огласило звонкое «бом!». Горшок, благополучно переживший падение со второго этажа, разлетелся мелкими осколками, а тетка потерла лоб и разразилась отборной бранью. Слов в ее речи было гораздо больше, чем смысла. Я разобрала только про поганых эльфов, что все «благоро-о-одные» – сволочи и в каком-то гробу она нас видела. Потом пошел вольный бред о том, что до утра нам не дожить, потому что бог все видит, а люди – слуги его… Но это я уже не дослушала, потому что Флай ухватил меня за руку и потащил дальше.

– А красивый монолог был! Мне даже интересно стало, чем все это закончится, – хмыкнула я, когда мы отошли на достаточное расстояние.

– Закончилось бы тем, что на ее крик из окон вылезли бы все соседи и в нас полетела бы еще парочка горшков. И хорошо, если цветочных. А то можно и ночных!

– Да ну, брось. Если б соседям было до этого дело, они бы еще раньше появились. А все сидели за закрытыми ставнями и молчали, словно вымерли. Да и вообще, тебе это все странным не кажется?

– Что именно? Летающие горшки?

– Да нет же! Безлюдность абсолютная. И тишина. Даже бандитов никаких на улицах нет. Где все?

– Смотри, сейчас накаркаешь на нашу голову какую-нибудь шайку, – припугнул меня парень, но я уже видела, что он тоже задумался. – А может, тут всегда так? Я ведь ночью в Таине никогда не бывал. Тем более такой ночью…

– Сразу видно, что у тебя окна на другую сторону выходят. А из моего окна все как на ладони видно. Бывает тут народ ночами, еще как бывает. И в будни, и в праздники. И даже если предположить, что одни сейчас усердно отсыпаются перед Бельтейном, а другие так же усердно молятся…

– А тебе обязательно надо предполагать? – едва заметно поморщился Глазастый. – Сама же сказала, что мы просто гуляем.

– Какое-то у нас непростое «просто» выходит…

Я попыталась улыбнуться, но получилась только косая гримаса. Чувство опасности, поначалу едва заметное, все нарастало. Тревога сочилась из всех щелей, пробивалась сквозь плотно закрытые ставни, стелилась низким туманом по мостовой. Я сама не заметила, как прижалась к Флаю.

– Ты чего дрожишь? Замерзла?

Глазастый великодушно укутал меня своим плащом. С наружной стороны накидка была в прибрежном песке, с внутренней – в крошках от пирога. Которые сразу же посыпались мне за шиворот. По спине побежали мурашки. То ли от крошек, то ли от страха. Не моего. Боялись люди, спрятавшиеся в домах. Некоторые даже в подвалы забрались, тщетно надеясь, что беда их там не найдет. А многие дома и вовсе были пусты. Их хозяева решили провести эту ночь за городом.

Откуда я это знала? Как поняла? Или это просто бред воспаленного воображения?

– Флай, пошли отсюда.

– Куда? К ратуше? Там, наверное, уже все украсили к завтрашнему. Хочешь посмотреть?

– Нет. Мы пойдем обратно, в академию. И быстро.

– Ладно.

Парень пожал плечами, но спорить не стал. И хорошо. Я потом все ему объясню. Если смогу. Если успею.

Башенные часы отбили полночь, а стоило им замолкнуть, как мы услышали стук копыт. Одинокий всадник был еще далеко, но в ночной тишине звуки казались такими четкими, словно неизвестный находился прямо за спиной. Я даже не выдержала – обернулась. И конечно же никого не увидела.

– Интересно, кому еще не спится? – беспечно осведомился Глазастый.

– Без понятия, – как можно небрежнее бросила я, прибавляя шагу. Встречаться с наездником у меня не было никакого желания. Только вот мои желания в эту ночь совершенно никого не интересовали.

Вскоре стало понятно, что встречи избежать не удастся. Всадник, кто бы он ни был, ехал прямиком к нам. Уж не знаю, видел он нас или чувствовал, но стук копыт неуклонно приближался, а вскоре в конце улицы появился и темный силуэт.

Флаю, кажется, передалась моя тревога, и теперь уже он неуклонно тянул меня вперед. А потом мы и вовсе побежали.

Цокот за спиной действовал на нервы и звучал громче набата. При этом все вокруг казалось каким-то странным, нереальным. Улица словно бы раздалась вширь и вытянулась в длину. Но вместо того, чтобы свернуть в какую-нибудь подворотню, мы упрямо неслись посередине дороги. И какая-то часть меня даже понимала, что это глупость… Но часть эта за координацию движений явно не отвечала, и тело продолжало мчаться в том же направлении.

Чувствовала я себя при этом маленьким загнанным хоббитом. А то, что нас догоняло, представлялось мне в виде какого-то инфернального назгула на коняге размером со слона. Интересно, оно нас съест или только понадкусывает?

Силы кончались – все-таки человеку с лошадью не равняться. Да еще я, как всегда, вознамерилась сделать глупость. Ведь понимала же, что останавливаться нельзя, а оглядываться очень нежелательно, но все равно притормозила и бросила взгляд через плечо.

Наш преследователь был уже совсем близко. Достаточно близко, чтобы его можно было разглядеть. Но вместо этого я почему-то уставилась на лошадь. Животное мои опасения оправдало – это был настоящий монстр. Высоченный, широкогрудый и совершенно нереального красно-бурого цвета. Если бы из его ноздрей вдруг вырвались языки пламени, я бы не удивилась.

– Марго, скорее!

Я с трудом отвела глаза от адской зверюги и прибавила ходу. Сбежать от такого преследователя нереально. Но это не значит, что я не буду пытаться!

Впрочем, энтузиазма моего надолго не хватило. Под ногу совершенно некстати подвернулся какой-то кособокий камушек, и я полетела на землю. И уже в падении вспомнила, что мне все это напоминает.

Мой сон. Тот самый, про Ксанку. Она точно так же бежала, словно продираясь сквозь реальность, и так же падала…

…Ни додумать, ни упасть мне не дали.

Чья-то рука над самой мостовой подхватила меня за воротник. Коленками я, конечно, все равно приложилась, но не так сильно, как можно было ожидать.

– Спасибо, – машинально буркнула я и только тогда поняла, что произошло. Рука, все еще держащая меня за шкирку, принадлежала тому самому всаднику. – Только не ешьте меня, я ядовитая!

– Малышка, ты рехнулась? Делать мне больше нечего, кроме как есть костлявых остроухих подростков?

Голос был знакомый. Настолько знакомый, что я наконец-то набралась наглости поднять глаза, чтоб взглянуть на «инфернального назгула».

– Верба, ты… вы… вы откуда здесь?

– Проездом. Я всегда проездом. А вот какого… огородного растения вы двое тут делаете в такую ночь?

– Гуляем… – Флай никак не мог отдышаться после сумасшедшего бега, да и я тоже.

– Не могли другого места выбрать для прогулок? – Воительница отпустила мой воротник и легко спрыгнула на землю. Одежда на ней в этот раз была совершенно обычная – никаких бронелифчиков и коротеньких юбочек. Это было непривычно, но почему-то казалось правильным. – Или хотя бы другого времени?

– А какая разница? Или вы тоже верите во всякую мистику?

– Мистику? – Верба удивленно вскинула брови. – Ты про эти церковные бредни, что ли? Ну уж нет, мне и реальности вполне достаточно. И хватит тут мне зубы заговаривать. Быстро взяли ноги в руки и шагом марш из города, пока не поздно.

– Зачем? – не поняла я.

– Куда? – Глазастый тоже убегать не торопился.

Воительница вдруг ухватила его за подбородок и пристально всмотрелась в глаза. Лицо у нее при этом как-то странно посерело, словно тень упала.

– Тебе – уже некуда. Можешь не торопиться. Главное, чтоб она ушла. Головой за нее отвечаешь, понял?

Парень торопливо кивнул.

– Да что все-таки происходит, а? – не выдержала я. Нет, день сегодня точно не задался. А ночь – и подавно.

– А сама подумать не пробовала? Тебе Понжер еще утром должен был все рассказать!

– А вы откуда знаете, что должен был?

– А кто, думаешь, письмо привез? – вопросом на вопрос ответила Верба. – Чтоб ты знала, малышка, такое случайным гонцам не доверяют. А еще он должен был запереть вас всех в замке, и чтоб ни одна живая душа наружу не вылезла. Запер?

– Запер, – понуро согласились мы.

– Так за какими бесами вас понесло в город, а? Романтики долбаные! Глаза б мои вас не видели! Все! Хватит препираться! Бегом отсюда, и срочно. Да не туда! Вот же два идиота мне на шею…

– А куда? – Флай, направившийся было в сторону академии, недоуменно обернулся.

– Из города. То есть совсем! Лучше через Вторые ворота, а оттуда – в Тангар. Деньги есть?

– Н-нет…

– Не просто романтики, а еще и блаженные! Держите, дуралеи. – Воительница сорвала с пояса кошелек и протянула мне. – В трех лигах к востоку по тангарскому тракту ферма будет, там лошадей разводят. На двух тут должно хватить. Скажешь, что от меня, еще и скидку сделают. Дома Муллену передашь, что тут не все так гладко, но я справлюсь. И уши прикрой чем-нибудь. Да держитесь подальше от вот таких меток…

Женщина кивнула на один из ближайших домов. Я присмотрелась и с трудом разглядела косо намалеванный белый крестик над дверью. Выглядел он так, будто его долго пытались стереть, но так и не преуспели в этом благом деле.

– А почему?

Не знаю, стала бы Верба отвечать на этот наивный вопрос, но тут башенные часы глухо стукнули один раз.

– Полпервого, – машинально расшифровал Флай.

– Как? Уже? Вот мракобесие! – Кажется, воительнице резко стало не до нас. Она одним движением взлетела в седло, поудобнее перехватила повод… Нет, все-таки оглянулась. – Вы еще здесь? Все, побежали! Быстро, быстро.

И, словно подавая нам пример, огромный конь резво двинулся вперед. Только почему-то в противоположном направлении.

– Она, значит, в академию, а нам нельзя? – нахмурился Глазастый.

– Дискриминация по возрастному признаку, – угрюмо подтвердила я. – Ты хоть чего-нибудь понял?

– Только то, что я головой за тебя отвечаю.

– Безумно информативное заявление! – Я зевнула. Бежать через полгорода до Вторых ворот не было ни сил, ни желания. Тем более что я собиралась по мере сил нарушать дисциплину.

И тут зазвонил колокол.

Сначала я вздрогнула от неожиданности, потом – от вернувшейся тревоги. Но если до этого волнение было какое-то неясное, словно тщательно скрываемое, то сейчас человеческие эмоции набросились на меня, как свора бешеных собак на зазевавшегося прохожего.

А потом в домах начали распахиваться двери.

Вроде бы ничего особенного. Просто двери, просто люди, вдруг скопом повалившие на улицу. Почему-то только мужчины. Вооруженные тем, что нашлось дома. Крепкая палка, кочерга, топор, вилы, кухонный нож, кованый прут от старой решетки – в качестве оружия годилось все. Многие были пьяны. И почему-то мне с трудом верилось, что они просто уже наотмечались. Вид у них был совсем не праздный. Скорее уж для храбрости выпили. Или за упокой… кого-нибудь.

Улицы заполнялись народом с ужасающей быстротой. Люди выглядывали из дверей, находили взглядом друг друга, кивали, улыбались… Улыбки были какие-то растерянные, словно никто не мог понять, а что теперь делать. Ну вышли по условному сигналу, а дальше? На нас никто особо и не глядел.

Постепенно мужчины скучковались на перекрестке. А все мои умные мысли дезертировали в неизвестном направлении, оставив меня в гордом одиночестве посреди дороги. Не знаю, сколько бы я так простояла, но Флай сориентировался быстрее: натянул мне на уши капюшон, схватил за руку и потащил. Сначала прямо сквозь толпу, расступившуюся от такой наглости, потом в какой-то незаметный переулок.

За нами никто не пошел, и паника снова отступила… Ровно до той поры, пока нам навстречу из другого конца переулка не вышла еще одна нетрезвая группа. Тоже вооруженная чем попало. Но в отличие от первой настроенная гораздо более воинственно. Ребята были уже в той самой кондиции, когда просто необходимо приложить к чему-нибудь свою буйную молодецкую силушку. А в объекты приложения не сговариваясь определили нас.

– Эльфы? – хором вопросила толпа, вжимая нас в стенку.

– Нет! – гордо соврал Флай, уставившись огромными честными глазами на разномастный сброд.

– Докажи, – выкрикнул кто-то шибко умный из заднего ряда.

Парень покрутил головой, с готовностью демонстрируя всем присутствующим вполне человеческие уши.

– Ты тоже! – В меня ткнулся чей-то палец с обломанным ногтем. – Показывай.

– Это брат мой! – Глазастый оттеснил меня за спину. – Родной. И уши у него такие же.

– Мало ли, кто чей брат. Может, мамка твоя с эльфом загуляла! Показывает пускай!

– Он… того… дурной он. Сумасшедший. Если с него капюшон снять, он орать начнет. И о стенки биться. И слюни пускать! Он и так уже боится. Из дома удрал, бестолочь, и заблудился. Я его еле нашел.

– Дык тем более сымай! На дурачка-то посмотреть всем охота!

Больше всего я в тот момент жалела, что не могу слиться со стеной. То есть, конечно, могу… Но не сейчас. Глаза всем этим борцам за чистоту крови надо было раньше отводить. А теперь уже слишком поздно, не прокатит. Да и многовато их…

Я ухватилась за рукав Флая и гнусаво замычала. Интересно, психи так делают или нет? Но не слюни же пускать, в самом деле!

Эффект от моего мычания, правда, вышел совершенно дурацкий. Все собравшиеся захохотали, а тот, что тыкал в меня пальцем, подскочил поближе и рванул плащ на себя. Завязки с треском порвались, и я вцепилась в ускользающую ткань руками. Глазастый потянулся за мечом, но вспомнил, что тот остался в академии. И недолго думая полез на обидчика с кулаками. Кажется, сын первого лица государства решил перенять методы решения проблем у Кьяло. Лучше бы он мозги у кого-нибудь перенял! Один против тридцати человек – это как называется? Особо жестокий способ самоубийства?

В общем, мне ничего не оставалось, кроме как выпустить капюшон, схватить парня за куртку и заорать. Вопль получился громкий и душевный. Все сразу же дружно обернулись поглазеть на «дурачка», а в особенности на его уши. И разочарованно вздохнули. Уши как уши, вполне обычные. Ну да, совсем глаза отвести у меня не получилось бы. Но навесить привычную иллюзию на любимые органы слуха – легко!

– И стоило тут кулаками махать, – разочарованно буркнул говорливый тип. – Забирай своего брата и идите себе.

– А зачем вы остроухих ловите? – наивно хлопая ресницами, поинтересовался Флай.

– Дык ясно ж зачем. Все проблемы от них. Караваны грабят, девок наших уводят. А главное – религия ихняя богопротивная, и все беды от нее. А вот как мы всех седня перебьем, так и заживем спокойно. Ну, бывай, парень. И за братом следи.

– Ага, – кивнул Глазастый, укутывая меня плащом. – Пошли… братишка.

Я, не переставая орать и не отцепляясь от его куртки, поплелась следом. Замолчала только тогда, когда борцы за чистоту человеческой расы оказались на достаточном расстоянии.

– Я тебе сумасшедшего братишку еще припомню!

– Припоминай на здоровье. Ты тоже хороша! Не могла сразу уши спрятать?

– Забыла, – потупилась я. – Отвыкла и растренировалась. Слушай, а если бы они меня раскусили, они бы нас убили?

– Нет, по головке бы погладили! – фыркнул парень. – А сама-то как думаешь?

– Да какие-то они… добродушные слишком. Вроде и настроены решительно, и подраться им хочется, видно же. А вот убивать… не будут они убивать. По крайней мере, специально.

– А вон те?

На другом конце улицы выламывали дверь. Дружно, старательно и с громкими комментариями. Из комментариев я узнала, что именно взломщики хотят сделать с семейством, запершимся внутри. Предложений было много. Самое гуманное из них – распять на воротах. А остальные мне и выслушивать не хотелось. Но мнением моим никто не интересовался, а поэтому – пришлось.

После красочных описаний всевозможных надругательств я искренне пожалела, что у меня крепкие нервы. Изнеженная столичная барышня, услышав такие слова, должна была немедленно рухнуть в обморок. Желательно на руки кавалеру.

Кавалер мой тем временем уволок меня на соседнюю улицу от греха подальше. А я все-таки прикрыла нас заклинанием, кое-как растянув его на двоих. Лучше уж так, чем совсем ничего. Хоть в глаза бросаться не будем. Может, и пронесет…

Не пронесло.

– Кьяло! Кьяло, проснись!

Мавка вот уже несколько минут старательно барабанила в дверь. За это время от ее криков и стука проснулся весь этаж, но в нужной комнате по-прежнему царила тишина. Чтобы разбудить берсерка посреди ночи, нужно было как минимум опрокинуть на него бадью с ледяной водой. Да и тогда оставалась вероятность, что он перевернется на другой бок и будет спокойно досматривать свой сон.

Рисса рычала, шипела, ругалась, но ничего не помогало. Ну почему, почему нельзя разбудить его магией? Сейчас наслала бы какой-нибудь кошмар – так вскочил бы как миленький. Но она ему присягала, а значит, у этого нестриженого богатыря полный иммунитет ко всем ее воздействиям. К любым, даже к самым полезным. Вот ведь проблема-то!

И через окно не влезть. Хорошо Марго, она по стенке ползает, как свихнувшийся паучок – быстро, ловко и по любой траектории. Еще бы ей не ползать, эльфа же. Да и легче она почти в два раза. А такую фигуру, которой боги наделили несчастную мавку, никакой настенный вьюнок не выдержит, даже самый крепкий.

Девушка сердито пнула злополучную дверь. Результата никакого, разве что душу отвела и палец ушибла.

– Да проснись ты уже, соня великовозрастная! Подъем! Утро! Завтрак! Враги!

Неизвестно, на что среагировал берсерк – на завтрак или на врагов, но в комнате тут же скрипнула половица, и почти сразу же распахнулась дверь. В проеме возник хмурый спросонья Кьяло.

– Чего тебе?

– В окно смотрел?

– Делать мне больше нечего, кроме как посреди ночи в окна пялиться!

– Так посмотри, голова твоя дубовая! – Мавка резко развернула парня в нужном направлении.

Тот хотел было что-то возразить… да так и застыл с открытым ртом. Потому что посмотреть было на что.

В городе творилось нечто немыслимое.

По улицам тут и там сновали люди с факелами и без. Никакой закономерности в их передвижениях не было, наоборот, все происходило донельзя сумбурно и хаотично. Казалось, они сами с трудом понимали, куда бегут и зачем. Но бежали. Все время двигались, словно боясь замедлиться или остаться на одном месте. На главной площади горел невообразимых размеров костер, в порту полыхало огненное зарево, и даже до академии долетал терпкий запах гари. И надо всем этим раздавался глухой, монотонный колокольный звон.

Во дворе замка тоже было неспокойно. Носилась прислуга, выглядывали из окон воспитанники, ржали кони, кто-то хриплым голосом отдавал приказы…

– Что происходит? – оглянулся на мавку Кьяло.

– А я откуда знаю? Похоже на какое-то восстание. Или бунт. Беспорядки, одним словом.

– А Марго ты разбудила?

Рисса нахмурилась. Знала же, что первым делом он спросит об этой остроухой недоучке. И что теперь говорить? Правду? Как бы ее за такую правду ненароком по стенке не размазали!

– Я не застала ее в комнате.

– То есть она проснулась и куда-то побежала?

И-ди-от! Наивный идиот! Недомолвок и полутонов не понимает совершенно. Все нужно говорить открытым текстом и без двусмысленностей. И как он только так живет?

– То есть она и не ложилась. Дверь нараспашку, сумки нет. И… у Флая то же самое.

– Она же обещала, что никуда не пойдет!

– Мало ли что она обещала. Значит, соврала.

– Так что, она сейчас там, что ли? – Парень махнул рукой в сторону окна. – И этот конь зачарованный тоже?

– Да.

– Пошли!

– Куда?

– К ней в комнату! Я хочу сам убедиться.

– В чем? Я же сказала, что ее там нет! Кьяло… Да погоди ты! Оденься сначала.

Парень, уже выскочивший в коридор, смутился и вернулся обратно. Извлек из-под кровати мятые штаны, схватил со стула рубашку… Куртка обнаружилась на люстре. Как она туда попала, оставалось только гадать. Впрочем, учитывая рост обитателя комнаты, вполне возможно, что он частенько использовал ее завитушки вместо одежных крючков. Но именно в этот раз подкладка намертво сцепилась с какой-то острой загогулиной.

– Не снимается, – сам себе пожаловался берсерк и дернул посильнее.

Форму в академии шили на совесть! А вот люстры…

Рисса даже не удивилась, когда светильник с грохотом рухнул на пол. Видимо, на нем не только самим вешаться было нельзя, но и что-то другое вешать не рекомендовалось.