Чужое добро

6

К обеду следующего дня, как и предсказывал Дунгаф, они достигли Каланура. Издалека он производил неизгладимое впечатление. Даже Ральдерик, обычно уверявший, что все встречные населенные пункты — деревня деревней по сравнению с городами Гендевы, казалось, был потрясен.

Каланур сверкал стеклами, витражами и причудливыми флюгерами, венчавшими чуть ли не каждую башенку, коих здесь было в избытке. В небо возносились шпили и черепичные крыши.

Город имел богатую историю. Некогда местные жители пытались отгородиться от внешнего мира крепкими крепостными стенами, однако с течением времени Калануру стало в них тесно, и он начал разрастаться за их пределами. Строилось новое каменное кольцо: в те времена город тоже казался лакомым куском всевозможным захватчикам, и необходимо было предпринимать меры по его защите. Из новой ограды он тоже рано или поздно вырастал, как ребенок из колготок, и вновь жители принимались застраивать застенные просторы, что опять вело к сооружению очередного заграждения. Наконец кто-то из местных правителей пришел к выводу, что раз за разом строить стены — пустая трата времени и денег, поэтому Калануру пришлось довольствоваться всего четырьмя концентрическими крепостными укреплениями.

В каждом из них прорубили по пять ворот, открытых круглосуточно, позволяя без проблем переходить из одной части города в другую. Ров, вырытый в незапамятные времена вокруг первой, самой древней и маленькой стены, перегородили множеством ажурных подвесных мостиков, засадили кувшинками и населили карпами. Однако бойницы и закрепленные на стенах пушки остались на месте. Их даже поддерживали в рабочем состоянии — а то мало ли что может случиться. Так что попытайся кто-нибудь захватить Каланур, ему пришлось бы столкнуться с могучей системой защиты, несколькими уровнями обороны и природным упорством жителей, издревле привыкших давать отпор и очень не любивших, когда их приходили захватывать, зато обожавших лить на завоевателей со стен кипяток и швыряться камнями.

Слева от города находились древние горы, заросшие травой и деревьями. Согласно рассказу Дунгафа, за Калануром должна была простираться огромная пустошь, оставленная отступившим по непонятным причинам морем за несколько десятилетий до этого. Виднелось очень высокое светлое здание, построенное, судя по всему, из белого мрамора, стрелой уходящее ввысь. Оно представляло собой цилиндрическую лишенную окон башню, на самом верху которой располагался хрустальный шар. Солнечные лучи отражались от стекол и больно резали по глазам разглядывавшей город компании, как раз подъезжавшей к воротам.

— Каланурский маяк — символ города, — пояснил Дунгаф, щурясь на белую башню из-под ладони козырьком. — Как я уже говорил, некогда Каланур стоял прямо на побережье. Вы можете обратить внимание, что четвертая крепостная стена имеет в себе большой пробел — именно в этом месте город соприкасался с морем. Он всегда был большим портом, торговавшим со многими странами и народами. Эх… Какие только корабли не заходили в Каланурский залив! Согласно одной легенде…

— Так что случилось с морем-то? — бестактно прервал гнома Ральдерик, прежде чем тот окончательно погрузился в мифологию и ушел от основной темы разговора.

Гендевцу, как главному герою прошлого дня, к тому же еще и раненому, нынче многое прощалось. Он не забывал пользоваться сложившейся ситуацией и отрывался вовсю (Дунгафу, например, пришлось все утро ползать по лугам, собирая для герцога землянику, которой тому вдруг резко захотелось). Ранее Филара заново обработала его рану каким-то отваром из трав. Рука все еще шевелилась и не начинала чернеть. Так что настроение у дворянина было приподнятое. Особенно его радовало, что девушке удалось не только полностью отстирать кровь с камзола, но и зашить рукав так, что ничего не было заметно (впрочем, то, как она починила рубашку, юноша раскритиковал в пух и прах и заявил, что носить ее не будет).

— А что с морем?.. — отозвался гном, слегка обиженный, что ему не позволили рассказать легенду. — Примерно шестьдесят лет назад оно отступило. Я уже говорил, что не знаю причин этого. Думаю, каланурцы были очень раздосадованы данным событием. Тем не менее маяк сносить не стали. Более того, его тщательно оберегают и держат в рабочем состоянии. Если вдруг вода вернется, маяк тут же можно будет зажечь, чтоб его свет, как и прежде, указывал дорогу кораблям. Возможно, именно на это местные жители и надеются. Хотя… Не исключено, что это — просто дань традиции. Здесь их любят.

Компания минула внешний круг города и въехала в первые ворота. Оказалась на просторной площади, заставленной всякими прилавками и лотками, с которых торговали всем на свете.

— Я читал, — продолжил работать гидом Дунгаф. — что все врата города выходят на какую-либо площадь. Всего их двадцать. Мы, судя по всему, находимся на Рыночной.

— Отлично, теперь надо найти врача, — твердо заявила Филара и уверенно поехала в сторону ближайшего торговца.

Остальные остались наблюдать за беседой издалека, решив не толпиться возле лотка. Разговор что-то затягивался. Продавец яростно размахивал руками и копал горки специй специальным совочком, что-то втолковывая своей потенциальной покупательнице. Филара тоже активно жестикулировала, от чего-то решительно отказываясь. Наконец, примерно через пять минут, она подъехала к остальной компании с мрачным выражением лица и мешочком коктейля из пряностей в руке.

— Ну что за люди?! — раздраженно сказала она. — Представляете, он отказывался мне говорить, пока я что-нибудь у него не куплю. Более того, заявил, что все остальные торговцы на этом рынке поступят так же.

— Ну, так ты узнала? — спросил Гудрон.

— Как видишь, — девушка потрясла у него перед лицом душистой покупкой. — Мне впарили все это, зато ответили на мой вопрос. Более того, даже объяснили, как туда добраться. Поехали, тут недалеко.

Все послушно последовали за Филарой, уверенно направлявшей сквозь толпу своего Герань по улочкам совершенно не знакомого ей города. Спустя несколько поворотов они оказались перед домом с вывеской, явно свидетельствовавшей о профессиональной принадлежности ее хозяина. Чтобы у потенциальных клиентов не возникало ни тени сомнения по этому поводу, к ней прилагались пара лозунгов типа «Залечу все!» и «Ко мне не зайдешь — больной пропадешь!»

— Ты уверена, что нам сюда? — с опаской уточнил Ральдерик, поглядывая на изображение перекрещенных скальпеля со шприцом и клизмы над ними.

— Торговец сказал, что это один из лучших врачей города, — с сомнением произнесла девушка.

— И черт возьми, он совершенно прав!!! — раздался откуда-то хриплый радостный мужской вопль.

С этими словами дверь в дом распахнулась, явив миру огромную фигуру. Стоявший в дверном проеме мужик был таким, какими обычно изображают либо мясников, либо каких-нибудь бывалых матросов, способных легким движением двух пальцев завязать подкову бантиком. Он был одет в некогда белый халат с закатанными до локтя рукавами, маленькую вязаную шапочку, чудом державшуюся на бритой голове, и сандалии на босую ногу.

— Бха-ха-ха!!! Винни — лучший врач в городе!!! Это вам кто угодно подтвердит! Кто был не согласен, уже не подтвердит… Бха-ха… Где больной? Покажите мне его! У меня уже руки чешутся!

Гендевец мутным взглядом окинул огромные волосатые лапищи с татуировкой в форме пробитого вилами сердца на запястье, не менее мохнатую, изредка почесываемую «врачом» грудь, видневшуюся в вырезе халата. Потом его глаза поднялись выше и узрели массивный квадратный подбородок, покрытый недельной щетиной, бычью шею, более широкую, чем сама голова, самокрутку, зажатую в ухмылявшейся челюсти, шрам через глаз, пару бычков за ухом. Если б дворянин посмотрел ниже, то увидел бы такие же волосатые кривые ноги, торчащие из шорт с изображением флоры и фауны джунглей, однако ему хватило и того, что он уже разгладел.

Герцогу поплохело. Остальным тоже стало дурно, страшно, но и смешно в то же время (исконная человеческая черта — веселиться над чужим горем). Особенно пугала бешеная энергия и энтузиазм, с которыми лекарь вглядывался в лица, пытаясь выявить пациента.

— Ну, мы это… Пойдем пожалуй… — пробормотал Ральдерик, позволив своему коню пятиться подальше от больницы.

— Стоять! — рявкнул врач, ударяя могучим кулаком по косяку.

С подоконника верхнего этажа упал горшок с цветком. Мерзавец, чувствительный к разного рода угрозам и опасностям, тут же остановился и прикинулся дурачком. Гендевец заметил, что взгляд блестящих поросячьих глазок медика перестал бегать по лицам и зафиксировался на нем.

— Я угадал! Ты больной! А ну слазь с кобылы!!!

Герцог, обычно гордившийся своей отвагой пред лицом любой опасности, судорожно сглотнул и подчинился. Остальные, решив проявить солидарность, тоже спешились и встали рядом. Лекарь почесал подбородок и, сложив руки на груди так, что ткань халата затрещала от выступивших мышц, довольно улыбнулся, показывая миру идеальные зубы, которые невозможно испортить ни курением с детского сада, ни колкой грецких орехов, ни откусыванием горлышек бутылок, когда лень тянуться за открывалкой. Его интересной особенностью было умение произносить любую фразу или даже слово с множеством восклицательных знаков на конце и внушать ужас своим дружелюбием. Мягко отодвинув всех лишних, он подтащил гендевца за шиворот к себе и пристально его оглядел.

— Ну, я же говорю, что угадал! — сказал он наконец, отпуская камзол Ральдерика, и зачем-то заржал. — Не дрейфь, парень, ты обратился по адресу! Я тебя так отделаю, ты прям глазам не поверишь! Никто не лечит так, как Винни! Чё на пороге-то встали?! Проходите давайте!

С этими словами он хлопнул пациента по плечу (ладно хоть по здоровому) и толкнул его в дверной проход. Остальные бросились следом, не без оснований опасаясь за своего друга.

— А как же кони? — на ходу спросила у Гудрона Филара, разрываемая беспокойством и за Герань, и за Ральдерика одновременно.

— Да ничё не будет с вашими кобылами! — жизнерадостно пообещал Винни, не оборачиваясь. — Вы, правда, думаете, что возле моего дома воруют лошадей?! Бха-ха!!! Хотел бы я посмотреть на человека, который на это решится!!! Мои услуги ему точно больше никогда не понадобятся!!! Так что, если ваши кони не идиоты, по собственной тупости разбредающиеся в поисках приключений на свою задницу, то вы их найдете там же, где и оставили!

Поднявшись по лестнице, компания, возглавляемая жизнерадостным верзилой, попала, судя по всему, в медицинский кабинет. В кадке возле окна росла пальма. Также здесь присутствовала кушетка, два стула, несколько шкафчиков, плакат с человеком в разрезе, коллекция заспиртованных органов в баночках, тазик с чистой водой, полотенце и скромно стоявший в углу транспарант с надписью «Гирастанцы, валите домой!!!» Проследив за удивленным взглядом Филары, посматривавшей на последний, Винни пояснил: «Это для митингов!» Потом лекарь принялся намыливать руки, напевая какую-то песенку. Дунгафу удалось различить слова «Он был так молод. Зачем он умер? Ведь мог бы жить и жить…» Вытерев ладони, врач с удивлением оглянулся на толпу в дверях, как раз раздумывавшую, а не поздно ли еще сбежать, и поинтересовался:

— Ну и чё столпились?! Все, кроме больного, марш отсюда!!! Так, ты иди сюда и снимай эту убогую курточку!!! Как ты вообще такой отстой носишь?!

Ральдерик понял, что обращались к нему, и бросил на кузнеца полный мольбы взгляд. Кашлянув, Гудрон сказал напрягшимся Дунгафу с Филарой:

— Вы, пожалуй, идите… Я тут с ним за компанию посижу. Один свободный стул как раз есть…

Те дружно повернулись к гендевцу, окинули его жалостливыми взглядами, потоптались немного, ободряюще похлопали раненого по плечу и покинули помещение. Выйдя на улицу, потратили какое-то время на то, чтобы успокоить коней, и устроились на крылечке. Филара сидела, обхватив колени руками, и кусала губы, а Дунгаф что-то спокойно писал в свою тетрадку.

— Как думаешь, — прервала молчание девушка. — С ним все будет в порядке?

— Ну-у-у-у… Там же Гудрон, — отозвался гном без особой уверенности в голосе.

— Ты считаешь, они вдвоем справятся? — продолжала нервничать «эльфийка».

— Знаешь, что я тебе скажу. Постарайся об этом не думать. А то так ты себе все нервы истреплешь без толку.

— Я так не могу, — пожаловалась Филара и уткнулась лицом в колени.

— Хорошо, — библиотекарь, вздохнув, убрал тетрадь с карандашом во внутренний карман сюртучка. — Мы с тобой в Калануре. Когда еще нам представится такая возможность?! Пошли посмотрим город. Ты хоть отвлечешься. Да и я, признаться, всю жизнь мечтал здесь побывать. Нельзя пренебрегать таким шансом. А к нашему возвращению они как раз освободятся.

Девушка подумала и согласно кивнула. Герань решили не брать. Дунгаф прикрепил к седлу Мерзавца записку с просьбой их не терять и с почти чистой совестью они отправились изучать Каланур.

Первым делом остатки команды пошли смотреть маяк. Вблизи он выглядел еще более впечатляющим. Во многом потому, что теперь было видно каменную пристань и два больших парусных судна, лежавших тут же на мостовой. Судя по всему, море схлынуло совсем уж стремительно. Зато больше ни один город мира не может похвастаться подобным сухопутным флотом. Потом они ходили по древним мощеным улочкам и ели пирожные в крошечной кондитерской на углу площади Караванов. Возле одного из магазинов Филара обратила внимание на странные картинки, прикрепленные к прозрачной двери. Среди них были перечеркнутая в кружочке собака, перечеркнутая в кружочке лошадь, перечеркнутый в кружочке магический посох и перечеркнутый в кружочке сложный герб. Пока она с любопытством их разглядывала, рядом возник крайне жизнерадостный торговец, спросивший, не может ли он ей помочь.

— Что это значит? — полюбопытствовала девушка, тыкая пальцем в перечеркнутые кружочки.

— Это, красавица, указывает, кому нельзя пересекать порог моего магазина под угрозой смерти, — пояснил продавец. — Кстати, на тебя эти запреты никак не распространяются, так что милости прошу в мою скромную лавочку! И тебя, и твоего низкорослого друга! Таких тканей, как у меня, больше нигде не сыщешь! Будешь ходить, как королева!

— А что, к вам часто заходят лошади? — продолжала допытываться Филара, не обращая внимания на неприкрытую рекламу.

— Да, были прецеденты, — подтвердил мужчина. — Один умник въехал на коне в лавку. Думал, что крутой… Ха-ха… Пришлось ему потом весь товар у меня скупить, а то ведь какое дело бывает: камень на шею и с пристани бабах!

— Так моря ведь нет! — поразился Дунгаф.

— А я про море ничего и не говорил, — развел руками продавец. — Отсутствие воды не отменяет существования пристани. К тому же я сказал «бабах», а не «бултых». Ну, так что, завернуть вам пять метров бархата? Совсем недорого! Будешь как королева ходить!

— А что означает этот посох? — Филара, если хотела, могла игнорировать кого угодно и что угодно в течение долгого времени.

— Это значит, что первому же волшебнику, вошедшему в мой магазин, я проломлю голову рулоном парчи, — раздраженно ответил торговец, начавший вдруг подозревать, что возможно, у него ничего не купят. — Эй, маленький друг, купи своей девушке рулон шелка — будет как королева ходить!

— Благодарю покорно, — холодно отозвался гном, рассматривая картинку с гербом.

— А за что вы так не любите магов? — поразилась девушка, припоминая, что им одного как раз не хватает.

— А за что мы должны любить этих жхугов?! — вдруг взорвался мужчина.

Судя по всему, Филара затронула очень болезненную для него тему.

— Да уцухнить надо всех этих жхугов нгрыловых!!! Вы что думаете, это вриттбовское море само отступило?! Ага, конечно!!! Это все этот цуханутый нгрыл ведокнутый постарался!!! Кто его за язык тянул?! Я вас спрашиваю!

— Я бы вас попросил следить за выражениями в присутствии дамы, — очень вкрадчиво посоветовал Дунгаф разгоряченному каланурцу.

— Да плевать я хотел! — взвился тот, — Она еще спрашивает: «За что вы не любите магов?» Да будь я проклят, если их есть за что любить!

Удалось выяснить, что море шестьдесят лет назад отступило по вполне тривиальной причине — какому-то начинающему чародею было нечего делать, и он по дурости сотворил какое-то заклинание, фигурировавшее в старой волшебной книге с комментарием «НИКОГДА, НИКОГДА, НИКОГДА НЕ ПРИМЕНЯЙТЕ ЭТО ЗАКЛЯТЬЕ! ДАЖЕ ЕСЛИ ОЧЕНЬ ХОЧЕТСЯ! ДАЖЕ, ЧТОБЫ УЗНАТЬ, ЧТО ПОЛУЧИТСЯ! ЭТО ВАЖНО!» После этого не в меру энергичного юношу изгнали из города и запретили в нем появляться (знакомая картина, не правда ли?). Бедняга до сих пор живет в маленьком домике среди гор, лесов и прочей дикой природы. Всех остальных магов это тоже коснулось, так что теперь практически все магазины, гостиницы, бордели и прочие учреждения Каланура закрыты для волшебников. Не удивительно, что колдунов здесь больше нет: слишком уж они любят жить и раздражаются, когда их пытаются убить или покалечить без очевидной вины с их стороны. Этот рассказ удалось вытянуть из успокоившегося торговца тканями после того, как Филара согласилась приобрести у него шелковый платок с аистами.

— Ну, и что же означает последний рисунок? — спросил Дунгаф, когда импульсивный продавец вернул себе душевное спокойствие.

— То, что судьба любого вонючего гирастанца, заглянувшего в мою лавку, будет еще печальней, — радостно улыбнулся собеседник, запаковывая покупку.

— А они-то вам чем не угодили?

— А вот ИХ не любит весь город, потому что эти гады пытаются нас все время завоевать!

— Так они ж давно уже с вами не воюют, — поразился библиотекарь.

— Еще б они с нами воевали! Тогда мы б их не просто не любили, а прям таки люто ненавидели, — пояснил торговец, пересчитывая заплаченные Филарой деньги.

— Но ведь это неправильно, — возразила та. — Неправильно судить всех людей по их государственной принадлежности!

— А мы здесь все немного нацисты, — нехорошо улыбнулся каланурец.

Девушка и гном вышли из лавки и остановились, решая, куда бы им пойти теперь.

— Как думаешь, врач уже закончил? — поинтересовалась Филара, думая, что делать с очередной вынужденной покупкой.

— Возможно, — отозвался ее собеседник, лениво скользя взглядом по стенам домов.

Вдруг он затаил дыхание.

— Смотри! — сказал он спутнице, указывая на перечеркнутый герб Гирастана на двери магазина тканей.

Девушка послушно уставилась на рисунок. Тот представлял собой большой синий щит, в центре которого была изображена группа звезд. Справа и слева от созвездия располагались шесть гербовых щитов поменьше

— Смотрю. И что?

— Неужели ты не видишь?!

— Вижу что? — не поняла Филара.

— Вот это! — гном ткнул в один из маленьких гербов, где на фоне бабочки красовался карп.

— И что это такое? — снова не поняла девушка.

— Именно он был изображен на спинах людей, которых описала старушка из Верхнего Сурчука. Неужели не помнишь? — поразился Дунгаф.

— Мне как бы его не показывали, так что я даже теоретически не могу помнить, — парировала «эльфийка». — Я так понимаю, это герб одной из частей Гирастана, да?

— Не совсем. Одного из благородных родов Гирастана! Я ЗНАЛ, что уже где-то встречал это изображение! Так что у нас наконец-то появились первые нормальные зацепки. Пошли к нашим — надо им сказать. Думаю, Ральдерика уже закончили лечить.

И они побежали обратно, извиняясь перед расталкиваемыми прохожими. К этому времени герцога действительно уже подлатали, поэтому ему с кузнецом пришлось сидеть на крылечке больницы с конями и ждать, когда их товарищи нагуляются и изволят вернуться.

— Ну и где вас носило? — мрачно полюбопытствовал гендевец, когда запыхавшиеся Дунгаф с Филарой подбежали к ним.

Так уж получилось, что прием у врача закончился достаточно быстро, так что юношам довольно долго пришлось проторчать на улице.

— Я так рада, что ты жив! — облегченно выдохнула девушка. — Вот здорово! А то я так волновалась…

— Совершенно напрасно, — Ральдерик демонстративно помахал правой рукой. — Как будто ОН мог что-то сделать МНЕ! Кстати, Винни, действительно хороший врач. Он сказал, что через пару дней совсем заживет.

— Прямо уж через пару дней? — усомнился Дунгаф.

— Ну да, — подтвердил Гудрон. — Кость, важные сосуды и нервы не пострадали. Рану лекарь зашил и замазал чем-то лечебным. Кстати, он очень хвалил тебя, Филара. Говорил, что первая помощь была оказана правильно и что ты вообще молодец.

— А вы в этом сомневались? — зарделась девушка, донельзя любившая, когда ее хвалили.

— Больше нет, — заверил ее дворянин. — Так что можете меня поздравить, я снова могу пользоваться правой рукой, хоть врач и посоветовал пока этого не делать. И вообще, почему мы до сих пор здесь сидим?! Поехали дальше! Нам еще команду добрать надо. И других дел у нас тоже полно…

— Кстати об этом, — Филара с Дунгафом переглянулись и принялись рассказывать.

Уже через полчаса маленькая процессия, состоявшая из трех коней и четырех всадников, ехала из города в направлении гор.

— И все же подумайте сами, — продолжил прерванный, судя по всему, разговор иролец. — Если его изгнали шестьдесят лет назад, то сейчас ему должно быть в районе восьмидесяти! Как, по-вашему, мы его повезем?!

— Не забывай, что он чародей, а не простой человек, — возразил гном. — Кто знает, на что он способен? Вдруг для него возраст не имеет значения? А что если он открыл какой-нибудь эликсир вечной юности? Судя по рассказу торговца, в молодости этот волшебник подавал большие надежды…

— В любом случае, мы просто обязаны с ним увидеться, — высказал свое мнение Ральдерик, — В конце концов он — единственный маг, которого мы нашли за все это время. Даже если он нам не подходит, то вполне может подсказать, где найти колдуна помоложе. Кстати, Дунгаф, ты вспомнил, какому роду принадлежит тот герб?

— Да, — отозвался гном. — Род Фанизидов. Они правят несколькими крупными городами и парой уделов Гирастана.

— А что значит уцухнить? — спросила вдруг молчавшая все это время Филара.

От подобного вопроса Мерзавец споткнулся на ровном месте, Ральдерик поперхнулся, а Гудрон покраснел.

— Ты где это услышала? — потрясенно поинтересовался гендевец у удивленной такой реакцией девушки.

— Тот торговец, у которого мы все узнали, сказал: «А за что мы должны любить этих жхугов?! Да уцухнить надо всех этих жхугов нгрыловых!!! Вы что думаете, это вриттбовское море само отступило?! Ага, конечно!!! Это все этот цуханутый нгрыл ведокнутый постарался!!!» Вот мне и интересно, что он имел в виду? — наивно хлопая глазами, выдала она.

— Я ничего не мог поделать! — принялся тихо оправдываться перед кузнецом гном. — Я ему потом сделал замечание. Кто бы мог подумать, что у нее такая хорошая память!

— Эй, да что с вами всеми? — удивленно спросила Филара, глядя на напрягшуюся компанию, пытавшуюся быстро придумать, как выкрутиться из этой ситуации. — Почему все вдруг замолчали?! Что это значит?

— Это значит… — принялся подбирать слова герцог. — Что тот торговец… очень плохого мнения о магах… Да. Именно так. И он желает им страшной участи. Вот.

— Я догадалась, — буркнула девушка. — Ты ничуть не прояснил.

— Филара, — тихо позвал ее Гудрон.

— Ммм?

— Я тебя очень прошу, забудь эти слова, ладно?

— Зачем? — не поняла та.

— Девушкам их знать не положено.

— Почему?

— Э-э-э… Ну я тебя прошу!

— Хорошо, — вздохнув, согласилась Филара. — Но только ради тебя.

Дальше все ехали молча, каждый погруженный в свои мысли (у трех членов команды они примерно совпадали). Потом девушке стало скучно. Она закрепила поводья на седле, вынула из своей вещевой сумки уже знакомый Ральдерику с Гудроном музыкальный инструмент и принялась что-то наигрывать на ходу. Судя по поведенью Герани, он к подобным вещам был привычен. Через полчаса это занятие ей тоже надоело и она убрала свою лиро-балалайку обратно. К этому времени путники как раз пересекли долину, отделявшую город от гор и въехали под сень сосен, росших на склонах. Теперь приходилось карабкаться вверх. Было бы проще, если б имелась хоть какая-нибудь тропа, однако ее приходилось прокладывать самим. К счастью, подъем был довольно слабым, поэтому кони без особых проблем шли вперед.

— И все-таки, как мы найдем здесь этого мага? — заговорил Гудрон. — Горы большие. Мы можем долго по ним плутать, но так и не наткнуться на жилище этого старца.

— Ты — пессимист! — заявила Филара. — Постарайся думать позитивно. Вот увидишь, мы его точно отыщем! Смотри на жизнь веселей!

— Я не пессимист, — возразил иролец. — Я — реалист.

Однако девушка все-таки оказалась права. Примерно через час блужданий по склонам, битвы с непролазными кустарниками и поисков путей среди стволов, домик был найден на небольшой солнечной полянке. Это была крошечная одноэтажная лачуга, построенная явно любителем из подручных средств много лет назад. Она ютилась под высокой раскидистой сосной, росшей возле огромного камня красного песчаника, еще не покрывшегося мхом и костяникой. У корней дерева бежал ручей, заботливо выложенный камушками в том месте, где маг имел обыкновение набирать воду. Виднелось небольшое окно, застекленное, но очень мутное: видимо, престарелый колдун часто пренебрегал уборкой. Отряд спешился и огляделся. Никого живого поблизости видно не было.

— Что это за маг, что не может себе нормальный дом построить?! — выразил общее недоумение Ральдерик.

— Вот-вот, — мрачно поддакнул Гудрон. — Я сразу был настроен скептически.

Филару оставили заниматься лошадьми, мечтавшими поваляться на травке без сбруи и вволю напиться, а мужчины направились к дому. Герцог распахнул покосившуюся дверь и вошел внутрь.

— Может, все же стоило сначала постучать? — упрекнул его Дунгаф, заходя следом.

Их ждал сюрприз. Во-первых, изнутри жилище было значительно больше, чем снаружи. Во-вторых, несмотря на наружную убогость, внутренняя часть дома выглядела гораздо уютней и богаче. Пол с потолком были сделаны из крепких дубовых досок, идеально подогнанных друг к другу. Стены — сложены из шлифованного красного песчаника. Имелась люстра, представлявшая собой колесо от телеги, подвешенное на цепях. К нему крепились несколько оплывших свечей, украсивших деревянный круг причудливыми сталактитами застывшего воска. Здесь, как и в библиотеке Верхнего Сурчука, большую часть пространства занимали книги. Вообще, атмосфера обоих помещений была очень схожей, так что Дунгаф должен был чувствовать себя тут, как дома. Возле окна стоял массивный стол, заваленный древними фолиантами, какими-то камушками и амулетами. Спинкой к окну стоял не менее крепкий стул, обитый протертой выгоревшей тканью некогда зеленого цвета, с висевшим на нем старым халатом. В глаза бросалось глубокое кресло-качалка с парой продавленных подушек. В комнате присутствовало несколько шкафов. Один из них был под завязку забит книгами, в другом же за стеклянными дверками стояли ряды колбочек с непонятными жидкостями, порошками и газами всех возможных цветов. Конструкция выглядела весьма хрупко и ненадежно — во многом за счет огромной стопки томов и свитков, лежавшей сверху. В дальнем углу на гвоздике висел чей-то скелет. Проход в другую комнату загораживала кокетливая шторка. Все предметы покрывал толстый слой пыли. В углах, под потолком, на люстре и шкафах красовалась роскошная паутина.

Последней деталью интерьера, резко выделявшейся на общем унылом фоне, являлся огненно-рыжий кот, сидевший на столе, обвив хвостом лапы, и удивленно таращившийся на вошедших. Зверь был крупным и очень красивым, с золотистыми глазами, густой шерстью и белым кончиком хвоста.

— Эй, есть кто-нибудь? — крикнул в пространство герцог. — Вот видишь, мага нет дома. А ты стучать собирался, — обратился он к Дунгафу.

Гудрон в это время потрясенно разглядывал помещение под крайне озабоченным и заинтересованным взглядом животного.

— И все равно я считаю, что прежде, чем входить в чужой дом, нужно стучаться, — гнул свое гном. — А что, если бы хозяин был на месте и не одет? Неприятная ситуация вышла бы. Не думаю, что в этом случае он стал бы нам помогать.

— Наверное, погулять пошел, — высказал свое мнение кузнец. — Мне кажется, если мы его здесь подождем, ничего страшного не произойдет.

— Ну что ж… Тогда давайте ждать, — сказал Ральдерик, присаживаясь на ручку кресла-качалки.

Раздался душераздирающий вопль. Кот, пользуясь тем, что на него не обращали внимания, незаметно крался в направлении двери. Однако в тот момент, когда он проходил мимо кресла, дворянин умудрился на него сесть, и хвост несчастного животного попал прямо под полозья. Гендевец подскочил, как ужаленный. После непродолжительного метания по полу и борьбы с предметом мебели, зверю удалось таки извлечь часть тела из ловушки.

— Упс. Прошу прощения, — равнодушно бросил герцог.

— Прошу прощения?! — вдруг гневно воскликнул кот, обнимая хвост передними лапами и жалостливо его поглаживая. — И это все?! Да кто ты вообще такой?! Приперся в чужой дом! Какого черта вам здесь надо?!

— О! Да он говорящий! — поразился Ральдерик, беспардонно разглядывая чудо природы.

— Может быть, это и есть тот маг? — предположил Гудрон.

— Вполне возможно, — подтвердил Дунгаф. — Хотя я больше склонен считать, что данный феномен стал результатом магического вмешательства…

— Интересно, а мою лошадь можно научить разговаривать?

— Хватит меня игнорировать! — зверь окончательно вышел из себя и сорвался на крик. — Я, кажется, вопрос задал! И вообще, как хозяин этого дома, я запрещаю вам здесь находиться! Пошли все вон!

— Хозяин дома, говоришь? — дворянин поймал кота за шкирку и поднял его, держа на уровне глаз на вытянутой руке. — А мы думали, что хозяин дома — маг… Что скажешь на это, Барсик?

— Я не БАРСИК!!! — животное извивалось, пытаясь дотянуться когтями до своего мучителя. — Ты просто трус! Думаешь, что справился со мной?! ХА! И еще раз ХА! Дай мне только выбраться, и от тебя клочка не останется, можешь быть в этом уверен!

— Да что ты говоришь?! — продолжал глумиться над ним гендевец, подтащив зверушку поближе к лицу, но все же на расстояние, превышавшее длину кошачьей лапы. — И что же ты со мной сделаешь, а, БАРСИК?

— Я НЕ БАРСИК!!! — кот скрипнул зубами от бессилья и бешенства и предпринял еще одну попытку искорябать дворянскую физиономию.

— Ральдерик, хватит мучить животное! — протянул кузнец — известный в узких кругах натуралист. — Поставь на пол.

— А я его и не мучаю, — пожал плечами герцог — известный в узких кругах дрессировщик-садист, наблюдая за действиями мелкого скота. — Я жду ответа на свой вопрос. Где маг?

— Нету мага, — безвольно обвис в воздухе кот, меряя вельможу самым злобным и презрительным взглядом, какой тому вообще приходилось видеть. — Умер маг. Еще год назад. Так что облом вам, — зверь довольно захихикал.

— Как умер?! — опешил кузнец.

— Вот так. Умер, — спокойно заявило животное, демонстративно вылизывая лапу, будто это не оно висело в беспомощном состоянии, поднятое за шкирку. — Старенький был.

— Ой, какая лапочка!!! — раздался восхищенный девичий вопль.

В распахнутых дверях стояла Филара и смотрела на кота с обожанием. Тот замер с выставленной для облизывания передней лапой и непонимающе моргнул. Через секунду он уже был отобран у оттесненного к столу герцога и оказался в объятиях впечатлительной девушки.

— Ну что за прелесть! Посмотрите, какой милый котик! — бубнила Филара, тиская отбивавшегося и задыхавшегося зверя.

Однако, внимательно рассмотрев, кто и к чему его прижимает, животное перестало вырываться и довольно замурчало, наблюдая из-под полуприкрытого века за действиями Ральдерика. Заметив, что тот скрипит зубами то ли из зависти, то ли от досады, кот незаметно для балдеющей Филары показал вельможе язык и начал старательно изображать из себя самого милого котика на свете. Гендевец тут же мысленно завязал узелок на память, хорошенько врезать ему за это, когда девушки не будет поблизости.

— Ты, наверное, проголодался?! Подожди, я сейчас принесу тебе молока!

Не обращая внимания, как при этих словах изменились выражения лиц кота, прекрасно понимавшего, что ему лучше не оставаться в одном помещении с дворянином ради собственной же безопасности, и герцога, нехорошо ухмыльнувшегося и многообещающе посмотревшего на запаниковавший комок рыжего меха, Филара бережно поставила зверя на пол и выбежала на улицу, захлопнув за собой дверь.

— Эээ… Подожди! Не надо молока! — попытался остановить ее питомец мага, боязливо оглядываясь через плечо.

Однако никто, кроме гнома, кузнеца и Ральдерика его не услышал.

— Вернись, пожалуйста, — совсем тихо и обреченно прошептал он, сидя на задних лапах, и наблюдая за приближением своего нового врага растерянным и затравленным взглядом.

Когда герцог подошел достаточно близко и протянул к нему руку, кот вдруг довольно оскалился и рыжей молнией метнулся ему в лицо. Благодаря невероятному везению и хорошей реакции юноша сумел уклониться.

— Ага! Повелся! — восторженно воскликнул зверь, тормозя когтями по полу, разворачиваясь и вновь бросаясь на противника. — Думал, я такой слабак, что испугаюсь ничтожества, вроде тебя?! Мне просто было нужно усыпить твою бдительность и подобраться поближе!

Дворянин сумел отшвырнуть животное и на этот раз, однако то и не думало сдаваться, маниакально нападая снова и снова.

— Так, кого ты назвал ничтожеством? — прошипел Ральдерик, глядя снизу вверх на раскачивавшегося на люстре кота.

— Хм… Дайте подумать… — тот почесал лапой подбородок и изобразил активную мозговою деятельность. — Интересно, кто бы это мог быть?.. Да. Это о тебе. Я в этом практически уверен. А что? — с этими словами он оторвал одну из свечек и кинул ее в герцога.

— Ты у меня сейчас огребешь! — воин в бешенстве ткнул пальцем в сторону ухмылявшегося и жутко гордившегося собой зверя. — Я до тебя доберусь, и кто-то сильно пожалеет, что родился на свет!

— Бе-бе-бе-бе-бе-бе… — ответил на это его противник, еще сильнее раскачиваясь на люстре, корча рожи и швыряясь новыми свечками. — Не достанешь, не достанешь!

Дунгаф с Гудроном молча наблюдали за потасовкой, решив держать свое мнение при себе. Кот носился по всей комнате, сшибая книги с мелкими предметами. Дворянин стоял на месте и бросался в него всем, что попадалось под руку. Гном и кузнец устало переглянулись и тяжко вздохнули, покачав головами.

— А ума-то у них одинаково, — шепнул ирольцу библиотекарь. — Сущие дети, ей богу…

— Зато им, похоже, весело, — пожал плечами тот, уклоняясь от летевшей в него свечки, кинутой уже раз в шестой или седьмой за последние десять секунд.

— А ну стой, зараза! — заорал Ральдерик, швыряя в кота подушкой с кресла-качалки.

В животное, конечно, он не попал — оно без особого труда сумело увернуться. Снаряд ударил прямо в шкаф с колбочками, возле которого зверь как раз находился. Питомец мага испуганно поджал уши, заметив, что тот накренился, и попытался удрать. Однако тут сверху посыпались и так чудом державшиеся там книги, отрезая ему путь к отступлению. Кот замешкался, пытаясь сообразить, как ему лучше поступить, и это стало его ошибкой. Со скрипом на него обрушился шкаф. Раздалось короткое «Мя!».

Падение было эффектным. Со страшным грохотом и звоном бьющегося стекла. Во все стороны полетели осколки колбочек, страницы книг и облака пыли. По полу растеклась многоцветная лужа из всего того, что находилось в пузырьках и бутылочках. А потом наступила тишина. Герцог потрясенно замер на месте и не знал, что ему делать. Гудрон с Дунгафом перепугались и кинулись к обломкам мебели.

— Молодец, Ральдерик! Ты убил питомца мага и чуть не разрушил его дом! — ругался гном, оттаскивая в сторону кусок доски.

— Я не хотел! — беспомощно прошептал дворянин, пораженный случившимся до глубины души. — Может быть, он еще жив?

— Сильно сомневаюсь, — отозвался кузнец, пытаясь заглянуть под завал. — Кот маленький, шкаф — большой и тяжелый. К тому же не забудь посчитать количество стеклянных предметов, разбившихся об него. Его должно было расплющить, размазать и изрезать.

— Филара меня убьет! — прошептал гендевец, закатывая глаза к потолку.

Неожиданно груда обломков содрогнулась. С нее посыпались щепки и осколки стекла. На всякий случай библиотекарь с ирольцем отошли на пару шагов. Куча содрогнулась сильнее и стала подниматься, словно кто-то пытался из-под нее вылезти. В сторону полетел кусок полки, сползла доска, некогда бывшая спинкой шкафа, в образовавшемся проеме показалась рука. Потом груда развалилась окончательно, явив миру плечо, голову и все остальное тело. Гудрон удивленно осел на пол и уставился на фигуру. Все остальные были поражены не меньше. Но больше всех была шокирована она сама. Рыжеволосый лохматый юноша, примерно того же возраста, что и Гудрон с Ральдериком, в ужасе таращился на собственные руки золотистыми, по-кошачьи удлиненными глазами. Парень был довольно высок, статен, строен и мускулист. А еще совершенно гол.

— ЧтоэточтоэточтоэточтоэтоЧТОЭТО… — бормотал он, испуганно ощупывая собственное лицо и глядя в пространство очумевшим взглядом. — Нетнетнет… НЕ-Е-ЕТ! Не хочу!!! — человек стал в панике метаться по комнате, пока не нашел металлическую ложку, в которую попытался себя разглядеть.

— Барсик? — осторожно уточнил гендевец, указывая на него пальцем.

— Я НЕ БАРСИК!!! — заорал тот, демонстрируя чуть более длинные, чем у обычных людей верхние клыки, и отшвырнул импровизированное зеркало в сторону. — Посмотри, что ты наделал! Что это такое?! Я тебя спрашиваю! ЧТО ЭТО ТАКОЕ?!

— Хм… Рука, — совершенно честно ответил герцог, разглядывая сунутую ему под нос часть тела.

— Рука?! — злобно переспросил «кот», потихоньку впадая в истерику. — РУКА?! А должна быть ЛАПА!!! Рыжая мохнатая и с когтями! Где мой хвост?! Где мой любимый, ненаглядный хвост?! Это ты во всем виноват! — юноша схватил своего обидчика за шиворот и принялся трясти. Оказалось, что он очень силен. — Ты — сволочь!!! Верни все, как было!!! Ты меня слышишь?!

— Эээ… Прошу прощения… — кашлянул Гудрон, пытаясь привлечь к себе внимание.

— Что еще?!

— Боюсь, наш друг не силен в магии, — ответил за ирольца библиотекарь. — Поэтому вероятность, что он сможет все исправить, практически равна нулю. И трясти его бесполезно.

Парень зажмурился, еще раз, как следует, тряхнул даже не пытавшегося сопротивляться воина, отпустил его воротник, обреченно отошел на пару шагов и со словами: «Это конец! Этого не могло произойти!» — сполз по стенке, обхватив голову руками. Все потрясенно молчали и боялись подойти к горевавшему «коту». Даже Ральдерику было его жаль и немного стыдно за свое поведение, однако никто не знал, какие слова принято говорить в случаях неожиданной и нежелательной смены видовой принадлежности.

— Ну почему я? — тихо убивался юноша. — В этом мире столько котов! Почему подобное произошло именно со мной?! Я ведь так и знал, что чем-нибудь подобным все и кончится. В тот самый момент, когда этот чокнутый маг подобрал меня котенком на улице и принес в этот дом, я понял, что ничем хорошим это не обернется. И когда он учил меня разговаривать, я тоже подозревал, что это мне еще аукнется…

— На самом деле, быть человеком не так уж и плохо, — попытался его утешить Гудрон. — В этом есть масса своих преимуществ. Например…

— Мне плевать, какие в этом преимущества! — отчаянно воскликнул парень, откидывая голову назад. — Мне нравилось быть КОТОМ! Я — КОТ! И у меня никогда не возникало болезненного желания становиться кем-нибудь другим!

Дворянин стоял молча, задумчиво теребил подбородок и оценивающе разглядывал скорбную фигуру.

— Белка-летяга! — вдруг утвердительно сказал он, тыкая указательным пальцем в направлении юноши.

— Что-что? — не понял тот.

— А что такого?! — легкомысленно ответил на полные укора взгляды друзей герцог. — Вполне подходит под описание! Интересно, если его головой о пол ударить, он обратно превратится? Это было бы удобно…

— Ты меня лучше не зли… — хрипло прошипел рыжий, с ненавистью глядя на вельможу и медленно поднимаясь на ноги. — Думаешь, я забыл, по чьей милости это со мной произошло?! Думаешь, я тебе это так оставлю?!

— Как хорошо! Оказывается, у нас было немного колбасы, — с улицы послышались радостный девичий голос и звук приближавшихся шагов.

Ральдерик с Гудроном, как один, посмотрели на обнаженную мужскую фигуру и на дверь. Потом — друг на друга и в последний момент успели встать между ними. Вошла Филара. В одной руке она несла кружку молока, а в другой — кусок колбасы. Девушка удивленно посмотрела на вытянувшихся по стойке «смирно» друзей и принялась шарить взглядом по полу.

— Кис-кис-кис, — позвала она, оглядывая помещение. — А где у нас хороший котик? А что у меня для него есть!

Почувствовав шевеление за спиной, юноши сомкнулись еще плотнее, пытаясь оттеснить невезучего кота куда-нибудь к стенке. Гудрон на удачу легонько пихнул его локтем в живот, призывая вести себя тихо и не высовываться.

— А почему вы так стоите? — подозрительно глянула на них Филара, — Что вы от меня прячете?

— Да ничего такого… — ответил кузнец.

Однако взгляд девушки уже зацепился за рыжую вихрастую макушку, торчавшую за спинами ее товарищей.

— А кто это у вас? — Филара пыталась обойти заслонявших весь обзор сокомандников.

Положение спас Дунгаф, единственный из всех додумавшийся сходить к стулу за старым халатом и ловко обмотавший его вокруг нижней части тела только-только обретшего антропоморфность кота. Как раз в этот момент девушке надоело ходить кругами, и она решительно раздвинула упиравшихся друзей в разные стороны. Перед ней предстала мрачная рыжеволосая фигура в юбочке из линялой махровой тряпки.

— Спасибо, — буркнула она, забирая из рук слегка удивленной кошатницы кружку и мясо.

— А вы здесь все время были? — полюбопытствовала Филара, провожая взглядом стремительно уничтожаемые продукты.

— Типа того, — подтвердил парень.

Ральдерик с Гудроном облегченно выдохнули и с благодарностью посмотрели на Дунгафа.

— А где кот? — вспомнила наконец девушка.

Кузнец молча указал на юношу. Тот, не отрываясь от еды, помахал куском колбасы, подтверждая, что это он и есть.

— Здорово, — востоженно прошептала Филара после недолгого раздумья и анализа ситуации. — Кто бы мог подумать?!

Потом ее отослали на улицу, под предлогом необходимости приготовления обеда. Бывший зверь, немного закусив, стал гораздо спокойней. Казалось, он смирился со своей судьбой, однако веселья ему это не прибавило. Парень был мрачен, неразговорчив (Ральдерика он вообще перестал замечать) и угрюм. Дунгаф подумал, что не подобает взрослому мужику разгуливать перед незамужней девушкой практически нагишом, и пошел рыться в вещах покойного волшебника, в надежде, что, возможно, у того осталось что-нибудь из одежды времен бурной молодости.

Гардероб отыскался в соседней комнате. Большую его часть составляли застиранные и вытянутые рейтузы, фланелевые ночные сорочки до пят с длинными рукавами, несколько старых безразмерных мантий, и гора носовых платков. Гном уже было отчаялся найти что-нибудь стоящее, как вдруг наткнулся на коробку на самом дне шкафа. Там находился темно-синий кафтан с голубой подкладкой и воротом нараспашку. Дунгаф довольно хмыкнул и отложил его в сторону. Следом был извлечен коричневый кожаный пояс и светлые брюки из плотной ткани. Все это находилось в прекрасном состоянии — судя по всему, маг очень дорожил этими вещами (посмотрев на весь остальной гардероб, сразу понимаешь почему). Однако более или менее подходящей обуви так и не попалось.

Уповая, что в молодости покойник был похож на кота хотя бы фигурой, гном понес свои находки юноше, депрессивно раскачивавшемуся в кресле-качалке. Парень отреагировал на вещи равнодушно, заявив, что коты одежду не носят. Возразив, что в данный момент тот все-таки в большей степени человек, Дунгаф заверил его, что, если он не оденется по собственной воле, то библиотекарь позовет гуляющих неподалеку кузнеца с герцогом, и ему таки придется облачиться, но уже с определенным вредом для здоровья. Юноша смерил собеседника мрачным взглядом, однако одежду все же принял. К великой радости гнома, костюм пришелся точно впору. Так что либо маг в молодости действительно был такого же телосложения, либо сам подумывал, а не превратить ли ему домашнего любимца в человека, и заранее к этому готовился.

Тем временем Гудрон с Ральдериком обследовали местность на наличие скелета престарелого чародея (гендевец очень надеялся, что кот из вредности ему бессовестно наврал, а маг просто вышел погулять). Спустя какое-то время бренные останки были обнаружены. Выбеленные ветром, дождями и солнцем кости лежали в неглубоком овраге. Судя по всему, старец сорвался с уступа и разбился, а может быть, умер от голода из-за того, что не смог выбраться. То, что юноши нашли именно того, кого искали, не вызывало сомнений. Об этом ясно свидетельствовали остатки линялой мантии, к которым по непонятным причинам имеет нездоровую тягу абсолютное большинство волшебников, и причудливая палка, опознанная герцогом как волшебный посох. Кузнец предлагал спуститься вниз и хотя бы закопать скелет, однако гендевец заверил его, что короткой молитвы за упокой будет вполне достаточно. Прочитав вслух какие-то бодрые строки, звавшиеся у него молитвой за упокой, дворянин развернулся и пошел обратно. Чуть помедлив, иролец отправился за ним.

Они явились как раз к обеду. Блюда, приготовленные Филарой уже давно ни у кого не вызывали удивления. В домике было слишком тесно, поэтому трапезничать решили на улице. Когда все сели вокруг костра, на котором, собственно, еда и готовилась, Ральдерик огляделся и спросил:

— А где этот… Барсик?

— Он не Барсик, — с упреком произнес Дунгаф, накладывая себе из котелка пеструю похлебку.

— Да какая разница?! — отмахнулся герцог. — Мне же как-то надо его называть, раз уж представиться он не соизволил…

— Там, — девушка махнула рукой в сторону высокой сосны. — Я пробовала его звать. Не идет.

Ральдерик со вздохом отставил свою миску, встал с травы и пошел в указанном направлении. Рыжий юноша сидел на самой верхней ветке, которая только могла выдержать его вес, прислонившись спиной к стволу и сложив руки на груди. Всем своим видом он ясно давал понять, что не настроен на беседы с кем бы то ни было, что с дерева слезать в ближайшее время не собирается, и что у него очень-очень-очень плохое настроение.

— Эй, там, на сосне! — крикнул герцог, глядя вверх, — я смотрю, ты прибарахлился!

Ноль внимания.

— А мы сейчас обедать будем! — не сдавался дворянин. — Если не спустишься, останешься голодным. Как последний дурак.

Было заметно, что спокойно сидеть и не реагировать коту удавалось с большим трудом. Гендевцу даже показалось, что он слышал злобный скрип зубов. Дабы закрепить успех, он продолжил:

— Дурак и есть! Что изменится от того, что ты будешь там сидеть? Котом тебе уже не быть, так что смирись. И учись, давай, жить человеком. Ты меня слышишь? А, Барсик?!

— Я не Барсик!!! — парень, наконец, не выдержал и злобно заорал. — Сколько можно это повторять?! Да ты сам тупой, раз с первого раза не понял!!! И вообще, какого черта ты сюда приперся! Из всех ты последний, кого я хотел бы видеть! Так что на твоем месте я бы валил отсюда подальше, пока я не спустился вниз и хорошенько не набил тебе морду!!!

— Ну так спустись и набей! — расхохотался Ральдерик, швыряя в собеседника упавшей сосновой шишкой.

Кот этого не ожидал, поэтому та попала ему точно по голове. Герцог заржал еще громче.

— Скотина!!! — окончательно пришел в бешенство юноша и, вскочив на ноги, принялся швыряться в уклонявшегося дворянина всеми близвисящими дарами леса.

Ветка, на которой он стоял, не была на подобное рассчитана. Не удивительно, что она подломилась, и не в меру активный парень полетел вниз. Он по привычке сначала пытался уцепиться когтями за кору, однако буквально тут же открыл для себя, что строение человеческих ногтей для этой цели не предназначено. Сломав собой еще пару веток, все-таки умудрился остановиться, повиснув на одном из самых низких и толстых сучьев. Убедившись, что незапланированный полет прекратился, с облегчением вздохнул.

— Ты все-таки спустился! — крикнул ему Ральдерик, подкидывая в руке шишку. — Интересно, что это тебя на это побудило?

Юноша яростно зашипел и с воплем: «Ну, ты точно влип!» — спрыгнул на землю.

— Вот и молодец, — спокойно сказал герцог, разворачиваясь и идя к остальным. — Пошли, а то Филара обидится.

— Стоять! Я с тобой еще не закончил! — бешено заорал рыжий. — А ну, вернись немедленно! Я кому говорю?! Да ты последний трус! Ты меня боишься! Понял, что тебе крышка, и сбежал, поджав хвост! ХА-ХА-ХА!

Обнаружив, что его никто не слушает и что он вообще остался под деревом в одиночестве, бывший кот зарычал от злости и обиды и изо всех сил врезал кулаком по стволу. Раздался глухой удар и громкий треск. По сосне пошла трещина. Юноша взвыл от боли и принялся дуть на ушибленную руку. Это несколько его остудило.

— Ну, так ты будешь обедать или нет? — донесся до него крик Филары.

Кот сурово засопел, потирая ноющую кисть, и о чем-то задумался. Потом поправил кафтан, стряхнул с него пыль, иголки и прочий мусор и пошел в сторону костра. Молча сел рядом с девушкой, так же, не говоря ни слова, принял у нее из рук миску и сурово принялся есть. Все остальные смотрели на него с нескрываемым любопытством. Во-первых, мало кто верил, что Ральдерику удастся убедить его присоединиться к общей трапезе, а во-вторых, нет более интересного зрелища, чем лицо человека, впервые попробовавшего филарину стряпню. К всеобщему разочарованию, он все съел как ни в чем не бывало: возможно, за свою жизнь в качестве питомца престарелого мага-холостяка, коту приходилось питаться гораздо более экзотическим вещами.

— Меня зовут Шун, — сказал вдруг парень неожиданно для самого себя и протянул миску за добавкой.

— Очень приятно, — отозвался Гудрон с набитым ртом и быстренько представил ему всех присутствовавших.

— Кстати, почему он, — Шун указал пальцем на гендевца. — назвал меня белкой-летягой? Это что, еще одно оскорбление?

— Нет, — покачал головой кузнец. — Он не пытался тебя обидеть еще больше. Это условное обозначение для одного из членов команды, которого мы как раз ищем. Ральдерик имел в виду, что ты подходишь на эту роль.

— Ха! — хмыкнул рыжий юноша. — А меня вы не забыли спросить, горю ли я желанием с вами идти? И вообще, что понятие «белка-летяга» подразумевает?

— Ну-у-у, — никто не успел вовремя заткнуть дворянина. — Это кто-то мелкий, незначительный, от которого пользы — грош, зато много шума и мусора. А он должен быть в своем роде уникальным животным, отличающим нашу команду от остальных. Что-то типа талисмана отряда…

Дунгаф с Гудроном еле успели схватить рванувшегося было «расцарапывать морду» кота и кое-как сумели его удержать.

— Ральдерик! Прекрати немедленно! — взорвалась Филара, — Сколько можно над ним издеваться?! Тебе должно быть стыдно! Мало того, что ты с ним уже сделал?! Зачем ты его все время злишь и обижаешь?!

— Она права, — с укором подтвердил гном, держа Шуна за плечи. — Ты не знаешь, когда остановиться. Ему и так тяжело. Зачем все время подливать масла в огонь?

— Да ладно вам, — откинул назад волосы герцог. — Я ж не виноват, что он такой психованный… Шуток не понимает…

— Не обращай внимания, — принялся убеждать бывшего кота кузнец. — Он на самом деле хороший. Просто по какой-то причине совершенно не умеет сходиться с людьми. Так со мной было. А с Филарой даже еще хуже. Я вообще удивляюсь, как он с Дунгафом сразу наладил отношения. А про белку-летягу он пошутил. Ничего подобного это не означает. Это действительно должен быть кто-то уникальный, единственный в своем роде. И все! Больше это понятие ничего не подразумевает.

— Ральдерик, извинись! — сурово сказала девушка. — Извинись, а то я тебя кормить не буду!

Герцог хотел было ляпнуть, что ничего при этом не потеряет, но вовремя сообразил, что говорить этого не стоит. Тяжко вздохнув с видом жутко уставшего от глобальной несправедливости великомученика, показывая, что делает всем огромное одолжение, дворянин таки выдавил из себя жалкое «Извини». Шун слегка успокоился, и его даже рискнули отпустить.

— Ну так как, пойдешь с нами? — с надеждой поинтересовалась Филараа.

Юноша промолчал. Он был ужасно обижен на гендевца, и перспектива идти вместе с ним его совершенно не грела.

— Тебе в любом случае тут оставаться нельзя, — резонно заметил гном, доставая и раскуривая свою трубку. — Ты мог здесь прожить в одиночестве, будучи котом. В конце концов, коту много еды не надо. Вышел в лес, скушал мышку — и порядок. С человеком этот номер не пройдет. Во-первых, мышек надо гораздо больше, во-вторых, способности их ловить у людей куда хуже, чем у кошек, в-третьих, не будет человек грызунами питаться, если только он не конченный извращенец. Так что в лесу ты, скорее всего, погибнешь. Превратился же ты слишком недавно, поэтому просто не умеешь многого из того, что обычные люди могут делать, не задумываясь. В городе ты тоже вряд ли долго протянешь.

Шун слушал библиотекаря молча, с ненавистью разглядывая свои новые руки с такими бесполезными ногтями. Он был вынужден согласиться, что гном абсолютно прав. Потом ему в голову пришла соблазнительная мысль, что в случае, если он пойдет с ними, ему практически наверняка выпадет случай сполна отомстить своему обидчику. Он злорадно улыбнулся своим мыслям в глубине души и сказал:

— Ну, так и быть. Раз уж вам без меня никуда… Рассказывайте, куда надо идти!

— Да тут недалеко, — обрадовался Гудрон, втайне надеясь, что это не такая уж большая ложь, и начал рассказ.