Чужие сны

Глава 1

…Гроздья дымчато-серой, чуть опалесцирующей крупной икры, подвешенные на тонких синеватых нитях к упругим стволам, слегка покачивались в едва заметном придонном течении. Вокруг сновали крохотные рыбешки — белые, голубые, лимон-но-желтые, сверкающие медью… Дно здесь устилал сплошной ковер махровых цветов — ярко-красных, малиновых, пурпурных. Кое-где над этим ковром возвышались пышные, с круглыми листьями оливковые кусты. Рыбки шныряли то вверх, то вниз, они то опускались к цветочному покрову и зарывались в него, то уносились к поверхности воды, к прогретой сверкающей глади, и на несколько секунд выскакивали в воздух…

За беспечным мельтешением рыбьих стаек наблюдали чьи-то большие печальные глаза. Возле одного из оливковых кустов распласталось на покрытом цветами дне существо, похожее на осьминога, — с двенадцатью длинными щупальцами, с продолговатым телом, с клювом, торчащим между круглыми темными глазами… Время от времени оно, не делая никаких видимых усилий, внезапно всплывало, плавно оторвавшись от дна, поднималось вверх, к теплому слою воды, и оттуда внимательно оглядывало все вокруг.

Стволы, к которым крепились кладки, были мощными, но короткими. На высоте двух-трех метров они уже превращались в пучки узких длинных листьев, и эти листья образовывали на поверхности моря зеленую колышущуюся сеть, сквозь которую в воду проникали узкие лучики света. Площадка, засаженная этими деревьями, была не слишком велика, и ее окружала высокая и толстая стена, сложенная из обломков кораллов. Поверху эта стена была густо засажена чем-то вроде шипа-стых синих мячей, причем шипы — чрезвычайно длинные и острые — постоянно шевелились, устремляясь к любому источнику движения. Цветные рыбки старались держаться как можно дальше от колючей изгороди. А если какая-то из них, увлекшись игрой, случайно оказывалась в пределах достижимости для синих колючек — ее мгновенно настигал печальный конец. Из кончика шипа выскакивала бледная слизистая петля, и в следующую секунду рыбка оказывалась насаженной на шип.

И соседние шипы тут же с наслаждением впивались в плоские рыбьи бока. Чуть позже на дно падало несколько чешуек — и все.

Но ни один из хищных шипов не осмеливался даже шелохнуться, когда мимо проплывал дарейт.

Неторопливо текли часы, день понемногу клонился к ночи. Дарейт, охранявший икру, в очередной раз поплыл вверх, но на этот раз он не задержался в толще теплой воды, а вынырнул на поверхность. И в это самое мгновение с камней находящегося не слишком далеко берега мягко нырнул в море его сменщик. Он стремительно скользнул по волнам и через секунду-другую уже занял пост возле серых икринок. А дарейт, отдежуривший свою вахту, неспешно направился к берегу.

Он выбрался на горячие белые камни и стал легко подниматься все выше и выше по едва ли не вертикальной стене нависшего над морем утеса — туда, где на широком уступе стояли два кубических дома. И в одном из них его ждала жена, и вкусный ужин, и отдых.

Второй дарейт тем временем внимательно оглядел всю площадку, огороженную стеной, проверил все колючие шары. Один из шаров показался ему не слишком здоровым, и он, ничуть не опасаясь длинных живых шипов, двумя щупальцами подхватил шар и выбросил его за стену. Потом он сосредоточенно замер на несколько секунд. Немного погодя кто-то несколько раз сильно ударил в стену с наружной стороны. Дарейт всплыл к верхней части стены, туда, где образовалась брешь в синих колючках. С другой стороны кто-то посадил на стену новый шар, и дарейт тщательно укрепил его в ямке, оставшейся от выброшенного стража.

Убедившись, что ограда в полном порядке, дарейт опустился на дно и распластался на алом цветочном ковре. Ему предстояло дежурить до утра.

…Шли дни, серые икринки быстро росли. Они уже не были круглыми, скорее они напоминали длинные, заостренные с обоих концов яйца. Сквозь их тонкие стенки виднелись темные, свернувшиеся в плотные комочки зародыши. Четверо взрослых дарейтов теперь уже дежурили всего по три-четыре часа, постоянно сменяя друг друга. Но и те, кто был свободен от вахты, не теряли бдительности. Слишком много было вокруг желающих добраться до беззащитных малышей. Но при этом никто на целой планете не осмелился бы напасть на взрослого дарейта.

Но, кроме самих дарейтов, на берегу, у самой воды, постоянно сидел небольшой зверек с плотно прилегающей к телу густой шерстью, с длинным плоским телом и короткими лапами. Заостренная голова зверя была всегда повернута к морю, маленькие круглые уши настороженно вслушивались в каждый звук, доносящийся с моря и с берега. Но он слышал и то, что происходило под водой. Если зверю что-то казалось подозрительным, он скалил тонкие острые зубы и шипел.

Время от времени он прыгал в воду и быстро плыл туда, где скрывались под волнами гроздья серой икры. Почуяв его приближение, акулы и мурены, постоянно вертевшиеся неподалеку от коралловой стены, мгновенно удирали, а гигантские морские зв+зды и ежи изо всех сил прижимались ко дну и зарывались в ил и водоросли. Потому что этот зверь был смертью.

А он, сделав широкий круг по поверхности над огороженным садиком, таившимся под водой, плыл к его центру и, какое-то время покачавшись на легких волнах тихого залива, плавно опускался вниз, на дно. Там он тщательно осматривал все внутри ограды, осторожно подбирался к ставшим теперь уже огромными гроздьям и, казалось, прислушивался к тому, что происходило внутри сероватых прозрачных яиц. А потом снова отправлялся на берег.

Там он усаживался на камнях, чтобы следить за водой и за сушей.

И вот наконец однажды, в самом начале утра, когда рассвет еще лишь намекал о своем приближении, все икринки разом лопнули.

На пурпурные и алые придонные цветы медленно опустилось несколько десятков крохотных дарейтов.

Их тонкие неловкие щупальца беспорядочно цеплялись за махровые лепестки, их большие темные глаза еще плохо видели окружающее, но они уже ощущали себя как часть своего мира, они уже знали, как позвать зубастого зверя, если вблизи возникнет опасность, они уже умели объяснить взрослым, чего хотят, и чем отличается вода от суши, и где их дом, они знали имена богов, к которым нужно Обращаться, чтобы усмирить бурю или, наоборот, вызвать дождь. Они знали, что через несколько лет вернутся сюда, в это море, чтобы оставить здесь новые гроздья икринок, но охранять эти гроздья будут другие дарейты — те, которые всегда живут возле подводных садиков, те, с которыми навсегда связаны острозубые звери с плоским телом и короткими лапами.

И еще они знали, что от них зависит равновесие всей природы.

…Малыши росли, и все больше и больше времени проводили на берегу, и все дальше и дальше заплывали в море, понемногу осматриваясь и выбирая место для своих будущих домов. Они уже знали всех дарейтов, живущих на планете, — и для этого им совсем не нужно было встречаться с каждым из них. Они слышали друг друга, эти странные существа. Они говорили между собой молча.

Конечно, не каждому суждено было выжить. Они были еще слишком малы, чтобы защищаться самостоятельно, а взрослые дарейты и коротколапый зверь не могли уберечь всех до единого. Кто-то попадал в зубы акулы или мурены, кто-то не успевал увернуться от лучей гигантской морской звезды, кого-то настигал огромный краб или хищный полип. Многие погибали по пути в другие моря и соленые озера. А кто-то просто родился слишком слабым и не в силах был справиться с жизненными проблемами. Что ж… дарейты не были жестоки, но и нелепая сентиментальность и жалостливость тоже была им несвойственна. Живет лишь тот, кто может жить, вот и все.

Постепенно малыши вырастали, и созревали, и все реже и реже появлялись в родном заливе. Они находили себе пары, они строили свои дома. Они призывали себе на помощь те силы, которые помогают в браке, — и их браки всегда были счастливыми. Теперь хищные рыбы и звери сами торопливо уходили с их пути, и им не требовалась защита. Но следующее поколение должно было появиться лишь через много-много лет…

И как раз тогда, когда в тихих заливчиках, в тщательно огороженных подводных садиках повисли на толстых стволах новые гроздья икры, случилось нечто, повернувшее жизнь всей планеты на другой путь…

В ту ночь над самым большим из морей планеты разразился шторм, но никто из дарейтов и не подумал утихомирить его. Шторм был необходим природе. Он являл собой очищающую силу, он уносил с собой все слабое и нежизнеспособное, и, если бы он не пришел вовремя, дарейты сами бы вызвали его. Но конечно, даже в самых тихих заливах в такую ночь вода бурлила и кипела, и дарейтам потребовалось немало сил и внимания, чтобы уберечь от гибели опалесцирующие гроздья серой икры.

И потому никто из них не обратил особого внимания на то, что неподалеку от побережья, рядом со столицей дарейтов, медленно-медленно опустилась с затянутого тучами ночного неба гигантская холодная звезда. Она коснулась зеленой цветущей равнины и превратилась в огромную железную сигару, уверенно вставшую на шесть растопыренных ног.

К полудню шторм утих, воцарился мертвый штиль. Море замерло, отдыхая. И те, кто был свободен от вахты в подводных садиках, выбрались на берег, чтобы тоже как следует отдохнуть под безоблачным высоким небом.

Но почти сразу все до единого дарейты ощутили присутствие на их планете чужого и непонятного разума.

Он был где-то недалеко, этот разум, — но он : был совершенно непроницаем.

Ни один из дарейтов не мог проникнуть в него, как они проникали в сознание любого жителя своей планеты. Ни один из дарейтов не мог прочитать того, что этот разум замышлял, зачем он явился к ним, что искал…

Но дарейты не испугались.

Потому что они не ожидали зла. Разум — это всегда разум, считали они, и разумное существо неспособно причинять кому бы то ни было бессмысленные страдания. Дарейты верили, что всякая жизнь по сути своей драгоценна. И хотя любое живое существо рано или поздно погибает, но гибель его может быть обусловлена только естественными причинами, заложенными в самой природе;

Однако они ошиблись.

Явившийся из глубин Пространства разум оказался враждебен всему живому — и не потому, что был наполнен злом, а просто потому, что основным его качеством было равнодушное любопытство.

Чужому разуму нравилось экспериментировать с живыми существами.

И этот разум никогда не задавался вопросом: что чувствуют при этом те, над кем он ставит свои жестокие эксперименты?

Его это ничуть не интересовало.

Этот разум бродил во тьме великого Космоса, от галактики к галактике, от звезды к звезде, от планеты к планете, — и везде, где находил жизнь, стремился навести свой порядок. Он делал это всего лишь потому, что был уверен: ему лучше всех известно, что хорошо для той или иной планеты. Что привезенные им формы живого подойдут для новой среды, что после его вмешательства развитие биосферы планеты пойдет ускоренным темпом, что все идет к лучшему в любом из открытых им миров.

Носителями этого странного разума были розо-вокожие гуманоиды — закаленные космические волки, крепкие и энергичные. Они давным-давно уже полностью уничтожили все живое на своей родной планете, но им и в голову не пришло, что тут есть их вина. Они считали, что их планете просто не повезло. И это их даже не слишком огорчило. Они отправились в Пространство и стали отыскивать новые миры, полные жизни, и перевозить живых существ из одного мира в другой… и считали при этом, что творят благо для всех галактик.

А теперь они добрались до планеты дарейтов.

Первые дни прошли спокойно. Дарейты поначалу лишь издали наблюдали за тем, как двуногие, одетые в блестящие серебристые комбинезоны с прозрачными круглыми шлемами, выгрузили из космического корабля разные машины и принялись обследовать их планету. Дарейтов не удивило появление пришельцев — они всегда знали, что в необъятной Вселенной есть существа, способные передвигаться в межзвездном пространстве. Но дарейты никак не предполагали, что разум таких существ может оказаться закрытым для них. Жители моря постоянно пытались связаться с чужаками, но им это не удавалось. Они пробовали пробить закрывавшую инопланетный мозг броню поодиночке и все вместе, но пришельцы ничего не слышали. И потому дарейты очень долго не могли осознать, что существа, явившиеся к ним, несут в себе гибель их миру.

А чужаки тем временем разъезжали по долинам и лесам, забирались в горы, и везде они ловили разных зверей и птиц, и массу насекомых, и змей, и ящериц… и увозили их в свой корабль. Дарейты не понимали, зачем двуногие делают это, и поведение чужаков казалось им очень странным. Сначала дарейты предполагали, что пришельцы пытаются таким образом найти тех, с кем они могли бы общаться, что это их метод поиска разума в новом мире. Но через несколько дней дарейты, хотя и с большим трудом, научились слышать речь чужаков — те говорили ртами, издавая не слишком мелодичные звуки, и именно с помощью этих звуков обменивались информацией. Конечно, очень нелегко было понять смысл произносимого, не видя того, что скрыто в мозгу, но постепенно дарейты справились с этой задачей.

И когда они узнали, что затеяли явившиеся из космоса существа, считавшие себя разумными, — они ужаснулись.

Потому что странные двуногие намеревались увезти зверей и птиц с их родной планеты и выбросить где-нибудь в чуждом им мире. И двуногих ничуть не беспокоило то, что переселение может принести вред не только тем, кого они задумали переселить. Что такое вмешательство в жизнь других планет может грозить этим планетам поистине невообразимыми катастрофами.

Но вот наконец пришельцы в скафандрах, закончив дела на суше и на реках, добрались до морей.

И только тогда дарейты, окончательно убедившись, что договориться с чужаками им не удастся, решили, что пришла пора защищаться от вторжения.

…Серебристые скафандры в который уже раз пытались войти в воду, но им это не удавалось. Они постоянно натыкались на невидимый барьер. Тогда один из них поднял короткую толстую трубку, которую он держал в руке, и из нее вдруг вырвалась широкая струя белого яростного огня…

…Двое из дарейтов, собравшихся в заливе, внезапно резко дернулись и, всплеснув щупальцами, обмякли, ослабели, распластались по дну… они были мертвы.

Но остальные продолжалиудерживать невидимую стену.

Пришелец сделал еще несколько выстрелов — и еще несколько дарейтов навсегда покинули родную планету. Но стена продолжала стоять.

Наконец скафандры собрались на берегу, под нависшими скалами, и принялись совещаться. Дарейты внимательно слушали их разговор. Скафандры намеревались использовать технику для проникновения в море, и если понадобится — то применить более серьезное оружие… Конечно, дарейты уже прекрасно поняли, что такое оружие, но они не знали и даже догадаться не могли, каким еще оружием обладают чужаки. Но скоро, очень скоро они это узнали…

Сначала к кромке воды подкралась огромная тяжелая машина. Она все ползла и ползла вперед, продавливая поле, и теперь уже сотни дарейтов, собравшихся в заливе, с трудом удерживали защиту. Но они удержали бы ее, если бы металлическое чудовище не выставило вдруг стволы пушек…

И огненные струи, вырвавшиеся из этих стволов, разорвали поле дарейтов, разнесли его в клочья, сожгли и уничтожили… и несколько десятков дарейтов стали простыми кусками протоплазмы.

Серебристые скафандры, держа в неуклюжих руках короткие металлические трубки, вошли в соленые морские волны.

Тогда дарейты, подгоняемые необходимостью, резко изменили состав воды.

И серебристые скафандры глупых розовокожих начали расползаться по швам.

Чужаки торопливо выбрались на берег. Дарейты поспешили восстановить кислотность, потому что, несмотря на то что подводные садики находились под надежной охраной, вредная вода все же могла проникнуть в них и погубить совсем еще маленькие икринки.

На этот раз им удалось отбить атаку.

Но если бы они знали, что еще ждет их… да, они бы, конечно, спрятали серые гроздья в таких местах, где их никогда не сумели бы найти жестокие пришельцы. Но дарейтам за все те тысячи лет, что они жили в родных морях, почти не приходилось воевать, и они не смогли предвидеть событий ближайших дней.

А события эти оказались страшны и необратимы.

У чужаков было припасено слишком много такого, с чем дарейты просто не могли справиться, несмотря на то что обладали немалыми силами и все эти силы бросили на защиту своих будущих детей.

На следующий день на берег выползла другая машина. Она была не такой большой, она казалась неповоротливой и безобидной… но, обрушив на поле дарейтов шквал огня, она погрузилась в море, и никакие перемены химического состава воды не производили на нее воздействия. Она спокойно плыла все дальше и дальше. Но к счастью, на этот раз машина ушла в глубины моря. Видимо, розовокожим пришельцам не пришло в голову, что непонятные им силы охраняют как раз то, что находится совсем близко к берегу.

Однако теперь уже дарейты решились на серьезные действия.

И не успела еще подводная лодка убраться на берег, как в одной из глубоких бухт они начали процедуру накопления Большой Силы.

…На дне лежал огромный зеленоватый кристалл, настолько прозрачный, что его с трудом можно было различить в толще воды. Вокруг него несколько дарейтов кружились в медлительном танце, и их движения, плавные и спокойные, по-: вторяли все дарейты планеты, как бы далеко они г ни находились от этой бухты. И все дарейты с у каждой минутой ощущали, как они становятся все крепче и мощнее… их тела наливались энергией, их мозги работали все быстрее и надежнее…

И когда подводная лодка во второй раз попыталась пробиться в море, она просто-напросто взорвалась, не дойдя до кромки воды, — взорвалась вместе со всеми своими пушками и с теми, кто сидел в ее бронированном нутре.

Пришельцы взбесились от злости. Они бросили в море несколько бомб, погубив еще десяток-другой дарейтов, и пустили в ход другую лодку, гораздо более защищенную. Одновременно над морями повисло несколько космических шлюпов, с которых чужаки почти насквозь просматривали воду. Лишь в самые потаенные глубины не сумели они заглянуть, но теперь уже дарейты испугались.

Они поняли, что им нелегко будет уберечь свои тайны, и мгновенно начали перемещать подводные садики. Но они успели надежно спрятать лишь небольшую их часть, потому что процесс перемещения был сложным и медленным. Да и подходящих для икры мест было в морях не так уж много, а тем более таких, до которых не в состоянии были бы добраться чужаки.

И через несколько дней грянула катастрофа.

Локаторы шныряющих над морями космических шлюпов обнаружили дарейтов и их подводные садики. Дарейты, воспринимая только звуки, слова и не имея возможности предвидеть замыслы, не успели разобраться в том, что готовят пришельцы.

И чужаки, стремительно бросив с воздуха огромные, тяжелые сети, поймали сразу троих взрослых дарейтов и сняли несколько гроздьев икры.

Икру поместили в контейнеры, взрослых дарейтов крепко связали. И увезли на корабль чужаков.

Все дарейты планеты слышали и знали, что происходит. А те, кто попал в жестокие, грубые руки, сообщали каждую подробность до тех пор, пока их сознание еще продолжало работать.

Их принесли в лабораторию. Их положили на гладкие белые столы и опутали крепкими ремнями. Пятеро чужаков, сняв скафандры и облачившись в белые комбинезоны, взяли в руки острые скальпели… и начали резать живых дарейтов. Конечно, им бы все равно не удалось усыпить морских жителей, но они даже и не сделали такой попытки…

Чужаки не были сознательно жестоки. Нет, просто теперь, когда они уже разобрались, кто оказывает им такое отчаянное и сильное сопротивление, им было интересно: как это удается морским гадам? Даже если бы розовокожим пришла в голову мысль о том, что лежащие на столах перед ними существа разумны, они повели бы себя точно так же. Только свой собственный разум они считали достойным внимания и уважения. Все остальное было для них сущей ерундой.

Чужаки тщательно снимали с дарейтов кожные покровы, аккуратно отделяли мышцы, обнажали нервы и каждое свое действие подробнейшим образом фиксировали — в лабораторном помещении было установлено множество самой разной аппаратуры.

И вся планета тоже следила за их действиями — следила глазами лежавших на белых столах дарейтов.

Когда скальпели пришельцев добрались до центральных нервных узлов — передача закончилась… а дарейты, едва опомнившись от пережитого, уже неслись к огромной впадине в центре большого моря. Там, на дне этой впадины, таилось нечто такое, что стало их последней надеждой. Дарейты прекрасно знали, что, обращаяськ помощи Черного Кристалла, они сильно рискуют… потому что в этом Кристалле была скрыта не только огромная, но и странная Сила и никто по-настоящему не знал, что произойдет, если ее высвободить… и что лишь однажды, многие сотни лет назад, их предки были вынуждены активизировать таинственный Черный Кристалл, и сейчас никто уже не помнил, почему это произошло. Однако все знали, что после понадобилось немало сил и умения, чтобы восстановить равновесие жизненных сил на планете… но сейчас у них не оставалось другого выхода.

Их детям грозила гибель.

Сотни дарейтов собрались над впадиной. У каждого из них хранилось в наследственной памяти знание о том, как пробудить к жизни Силу Кристалла. Но лишь несколько десятков самых старых и опытных опустились на дно.

Там, в темноте безжизненного глубоководья, уже тысячи лет лежал гигантский октаэдр, и его мягкая чернота выделялась во тьме сгустком неведомого…

Старые дарейты сосредоточились, объединились — и начали сложный и небыстрый процесс активизации Черного Кристалла. I Когда через много часов Кристалл выпустил из своих мрачных глубин первый черный луч — стариков пришлось поднимать к краям впадины. Всплыть наверх сами они были уже не в силах.

За первым лучом вырвался второй, третий… потом Кристалл шевельнулся, поднялся… и устре-I милея к поверхности моря. Дарейты зачарованно следили за ним. А Черный Кристалл, остановившись на границе воды и воздуха, исторг из себя уже все восемь лучей — и эти черные, но в то же время прозрачные потоки энергии умчались в воды, в почву, в атмосферу…

' Сначала дарейтам казалось, что ничего не происходит. А потом…

Потом они заметили, что вода вокруг них словно бы начала закипать. Но это не было кипением. Это вдруг начали расти и увеличиваться в объеме те крошечные существа, что составляли планктон. И маленькие водоросли становились все больше… и крошечные пестрые рыбки подрастали на глазах… а потом изменения коснулись и остальных существ. Все живое на планете начало расти и наливаться злобой. И все живое на планете направляло свою злобу на то, что было для планеты чужим.

Лишь самих дарейтов не коснулась сила Черного Кристалла. Х

Они оставались прежними.

И они наблюдали…

Гигантские морские ежи и звезды, многотонные акулы, кальмары и мурены — все это устремилось туда, откуда доносился запах пришельцев. С гор спустились ягуары, ставшие в десять раз крупнее и злее прежнего. Из лесов выбрались громадные шакалы и гиены, за ними неторопливо шествовали тигры и дикобразы. Из болот ползли двадцатиметровые гадюки и удавы толщиной с космический корабль пришельцев.

Но до поры до времени все это затаилось, не показываясь на глаза чужакам.

А те, вволю наигравшись в лаборатории и не обнаружив в телах дарейтов ничего такого, что могло бы, на их взгляд, давать этим морским существам способность противостоять их бездушной науке, снова отправились к морю, чтобы наловить « других жителей соленой воды.

…Едва лишь сверхзащищенная подводная лодка очутилась на волнах, как на ней повисли десятки огромных, толстых рыб-прилипал. Лодка покачнулась. Сидевшие внутри розовокожие глупцы увидели на экранах, что с воздуха их стремительно атакуют летучие рыбы таких размеров, каких они не встречали ни в одной из галактик, а под водой несется им навстречу стая трехметровых меченосцев. Но глупцы решили, что их защита достаточно хороша и нечего беспокоиться из-за каких-то рыб. Однако немного позже они увидели акулу, в пасть которой их лодка могла проскользнуть без малейшего труда… и выставили подводные пушки.

И через несколько минут началась отчаянная битва.

Пришельцы были обречены.

Количество живых монстров, рожденных лучами Черного Кристалла, было таково, что пушки оказались бессильны. На место разорванных в клочья хищников тут же вставали десятки новых. И наконец лодка, прижатая ко дну тушей кашалота, лопнула.

И то, что осталось от пришельцев, бывших в ней, сожрали гигантские полупрозрачные полипы и актинии.

Однако те чужаки, что были на берегу, и не думали сдаваться.

Наоборот, загоревшись жаждой мести, они пустили в ход настоящее оружие. Их космический корабль, поднявшись над поверхностью планеты дарейтов, облил ее яростным огнем, уничтожающим и живое и неживое…

А потом, оставив под собой горячую пустыню, пришельцы спокойно отправились на поиски другого мира, который они смогли бы изуродовать и загадить.

Но корабль; в котором безумные розовокожие увозили контейнеры с икрой дарейтов и в который следом за похищенными гроздьями прокрался один из охраняющих зверей, потерпел аварию.

И контейнер, вместе со вцепившимся в него зверем, упал в море Ауяны.

Глава З

…Ольшес с трудом открыл глаза. Он чувствовал себя не просто разбитым — он чувствовал себя уничтоженным, как планета дарейтов. Наконец он понял, что лежит на кровати в своей комнате в пансионе, а рядом с ним сидит на стуле Найта. Встретив тревожный взгляд девушки, инспектор с трудом улыбнулся.

— Что это со мной? — шепотом спросил он.

— Ты целые сутки был без сознания, — тихо ответила Найта. — А я боялась вызвать врача…

— И умница, что не вызвала, — уже немного громче сообщил инспектор, к которому быстро возвращались силы. — Я просто смотрел страшное кино.

— О чем? — осторожно спросила девушка.

— О дарейтах.

Даниил Петрович осторожно сел на кровати и тяжело вздохнул.

— Знаешь, Найта, что-то мне кажется, им некуда возвращаться. Впрочем, много времени прошло… кто знает. В общем, поживем — увидим.

— Они показали тебе свою планету?

— Да, вот только адрес назвать забыли. Ладно, немножко передохну, а потом попробую задать им несколько вопросов — так сказать, наводящих.

— Думаешь, тебе удастся ее отыскать?

— Откуда я могу знать? — удивился уже окончательно пришедший в себя инспектор. — Если дарей-ты смогут дать мне хотя бы маленькую зацепку… а так — я ведь никакого представления не имею, где вообще может быть эта планета. В нашей Галактике, или в какой-то из соседних, или вообще в такой, о которой я в жизни не слыхал. Впрочем…

— Что? — тут же с надеждой в голосе спросила Найта.

— А то, что корабль у тех прохиндеев был… ну, как бы это тебе объяснить… в общем, из тех, на которых, на мой взгляд, далеко не улетишь. С виду — обычный световик. Вряд ли они выходят в подпространство, а значит — вертятся в пределах одной галактики… Хотя, конечно, могут и две-три освоить. И опять же — где эти галактики». Но это все-таки сужает поле поиска.

— Керт, — сказала вдруг девушка, — пока ты тут лежал, нас, похоже, нашли.

— Кто? — резко вскинул голову Ольшес.

— Не знаю. Но какие-то люди постоянно дежурят на улице, напротив входа. Они прячутся в подъездах.

— Но ты их заметила?

— Я теперь многое замечаю, — грустно произнесла Найта. — Такое, о чем раньше и не думала…

— Печально, — покачал головой Даниил Петрович. — Я хочу сказать, печально и то, что нас так быстро обнаружили, и то, что ты становишься слишком взрослой из-за всех этих событий. Тебе рановато взрослеть до такой-то степени.

Найта усмехнулась:

— Ничего, переживу.

— Поневоле придется, — согласился Ольшес. — Ладно, давай подумаем. Если это люди нашего лучшего друга Собти — это одно. А если это противостоящая ему компания, то бишь представители кочевников или бандитов, — это уже совсем другое. Но как нас могли найти кочевники, это вопрос.

Однако ответ на этот вопрос последовал очень скоро — как только Найта включила радио, чтобы послушать последний выпуск новостей.

В доках, в одном из глухих дворов, полиция обнаружила изуродованный труп юноши из состоятельной семьи. Юношу явно долго и умело пытали перед тем, как убить. Его звали Собти…

Выставив Найту и накрепко наказав ей сидеть в своей комнате и даже близко не подходить к окну, Ольшес задумался. Он уже начал всерьез сердиться. Кочевники… снова то ли кочевники, то ли бандиты, то ли те и другие вместе… Да, больше всего было похоже на то, что ребята объединились. А может быть, всегда действовали заодно. В любом случае пора было разобраться с этой командой.

Ольшесу не нравилось, когда кто-то вот так запросто убивает людей. Да еще и пытает их ради паршивых шкурных интересов.

И он решил кое-что предпринять. Но сначала по своему личному микропередатчику инспектор связался с орбитой.

На корабле Разведкорпуса царила паника. И причиной ее был не кто иной, как находящийся на Ауяне инспектор Ольшес.

Даниил Петрович сначала не понял, что так взволновало Рамира, почему он выкрикивает какие-то не слишком внятные фразы и в чем, собственно, суть проблемы. Но через несколько секунд он во всем разобрался — и, к огромному возмущению Рамира Корина, обрадовался.

— Ты это серьезно? — заорал инспектор, не беспокоясь о том, что его могут услышать в коридоре. — Ты все записал, надеюсь?

— Я серьезно, и я записал, — ответил Рамир, — но не потрудишься ли ты объяснить, в чем дело? Ну, что ты жив и здоров, я уже понял. А дальше?

— А дальше то, что мы сможем найти их планету, — радостно сообщил инспектор. — Вот и все!

— Эй… — начал было Рамир, но Ольшес оборвал связь.

Инспектор просто сиял от радости. На борту космического крейсера тоже приняли передачу дарейтов. И записали ее. А значит, нетрудно будет по спектру отыскать нужную звезду. Ведь в картинах, которые видел Даниил Петрович, светило планеты дарейтов появлялось несколько раз. Это была настоящая удача.

Конечно, никто не мог предсказать заранее, в каком состоянии окажется планета после глупого и жестокого вмешательства неведомых пришельцев… и тем не менее это выглядело неплохим шансом.

Немного поразмышляв, Ольшес решил, что дарейтам он сообщит об этой новости попозже. Теперь же перед ним уже всерьез встала проблема кочевников. Инспектор не мог улететь с Ауяны, оставив Найту в подобной ситуации. Ведь девушку пытались убить, а виной тому был он сам, и никто больше. Значит, нужно либо объясниться с теми, кто следит за бывшей продавщицей, либо спрятать Найту в надежном убежище до тех пор, пока дарейты не будут вывезены с Ауяны, и тем самым у кочевников и мафии исчезнет необходимость охотиться за теми, кто тайно говорит с морем. Но, поскольку вопрос вывоза дарейтов оставался открытым, нужно было обдумать первый вариант решения.

Если же договориться не удастся…

Ольшес решил пока что на этом не сосредотачиваться.

Он вышел из дому и зашагал по улице. Машина сейчас была ему не нужна. Даниил Петрович совсем не хотел, чтобы те, кто следит за ним и за Найтой, отстали где-нибудь на узких улицах, попав в пробку. Он намеревался отловить парочку этих деятелей и поговорить с ними не шутя. А для этого нужно было завести их в подходящее тихое ,и уютное местечко. Ольшес давно уже знал Столицу достаточно хорошо, чтобы уверенно выбрать соответствующий уголок. Поближе, чтобы не тратить время понапрасну. Наконец, пройдя темноватым переулком и миновав два проходных двора, инспектор, свернув налево, очутился в нужном ему месте. Это был узкий двор, в который не выходило ни одного окна окружавших его домов. Здесь со всех четырех сторон возвышались мрачные брандмауэры, а невысокая подворотня, ведущая во дворик, предназначалась лишь для уборщиков, которые, похоже, в последние лет десять — пятнадцать не трудились сюда заглядывать.

Ольшес встал сбоку от подворотни. Через минуту-другую он услышал шаги.

Оглушив первого из преследователей, Даниил Петрович тут же свалил на землю второго и, надежно связав его по рукам и ногам тонким прозрачным шнуром земного производства, прислонил не успевшего ничего понять бедолагу к стене и внимательно всмотрелся в молодое прыщавое лицо.

Юнец ответил инспектору злобным взглядом и прошипел:

— Ну, ты дурак… Не соображаешь,, на кого налетаешь.

— Да ты у нас поэт! — хмыкнул Ольшес. — Ну-ка, зарифмуй еще что-нибудь!

Юнец недоуменно вытаращил глаза.

— Ты… — прохрипел он. — Ты… да ты вообще… да тебе что, жить надоело? Ну, так считай, что сегодня твой последний день!

— Ты мне лучше скажи, детка, кто тебя послал следить за мной? — спросил Даниил Петрович. — Да подробно рассказывай, а то я рассержусь.

— Гы-гы! — развеселился парень. — Он рассердится! Видали мы таких. Ага, тоже сердитые были. Пока их не прижгли как следует да ножичком не пощекотали. Ты что думаешь, мы вдвоем за тобой шли? Погоди минутку, узнаешь, что почем!

— Спасибо, что предупредил, — серьезно ответил Ольшес, хотя, строго говоря, в предупреждении он не нуждался. Он давно уже слышал тех троих, что затаились неподалеку и выжидали подходящего момента для атаки. Ну, для инспектора-особиста три таких дурака — все равно что пустое место.

В чем прыщавый юнец и убедился спустя пару минут.

И, лишь увидев три валяющиеся на земле тела своих соратников, он испугался.

Однако чего-чего, а гонору у него хватало. Он упорно отказывался отвечать на вопросы Даниила Петровича. Наконец инспектор рассердился по-настоящему и, схватив наглеца за шиворот, хорошенько стукнул его об стену. Юнец взвыл, но не сдался. Тогда Ольшес нажал на одну из критических точек — и парень, выпучив глаза и онемев от пронзившей его боли, замотал головой, давая знать, что молчать больше не собирается.

— Кто убил Собти? — для начала спросил инспектор.

Юнец попытался .отползти в сторону, однако Олъшес тут же пнул его ногой, возвращая на прежнее место, и парень затих, затравленно глядя на землянина.

— Кто? — злым голосом повторил Даниил Петрович.

— Ну… — промычал юнец. — Ну… вот они. — Он показал глазами на лежащую рядом троицу.

— А ты в этом не участвовал?

— Да кто меня пустит на такое дело! — обиженно пробормотал парень, но тут же, спохватившись, добавил: — Нет, я там даже не был.

— Тогда откуда тебе известно, как именно его пытали? — поинтересовался Ольшес.

— Да чего там, — протянул юнец. — Это все знают.

— Вот как? Любопытные у вас знания. Ладно. Так кто вас послал?

Парень, и без того бледный, вдруг побледнел еще сильнее, и Даниил Петрович ощутил, как от юнца распространяется вонючая, удушливая волна звериного ужаса. Похоже, того, кто скрывался за всей этой жестокой акцией, юнец боялся куда сильнее, чем стоявшего перед ним землянина.

— Говори! — прикрикнул Ольшес. — Мне надоело с тобой нежничать.

Парень несколько раз нервно сглотнул, собираясь с силами. Он действительно хотел что-то сказать. Но никак не мог заставить себя сделать это.

Инспектор, решив, что юнцу необходимо помочь обрести решимость, протянул руку и пригрозил:

— Или ты говоришь, или я делаю тебе очень больно. Ну?

— Это Вика Кирао! — выкрикнул юнец — и внезапно потерял сознание.

Ольшес покачал головой. Ну и ну… Этот Вика должен быть серьезным хищником, если от одного упоминания его имени мелкая шпана падает в обморок.

Однако инспектор знал, что, как бы то ни было, ему все равно придется встретиться с этим Кирао. А уж удастся ли договориться миром, или пойдут в ход какие-то особые аргументы — покажет время.

Приведя в чувство прыщавого дурака, Ольшес задал ему еще несколько вопросов и, на прощанье надавав юнцу тумаков, отпустил его восвояси. А тот, даже не посмотрев на своих подельников, до сих пор валявшихся в грязном темном дворе, припустил со всех ног, и к тому времени, когда инспектор вышел в переулок, мальчишки и след простыл.

Глава 4

Вернувшись в пансион через соседние крыши, чтобы оставшиеся перед домом наблюдатели не знали о его приходе, и убедившись, что Найту никто не беспокоил, Даниил Петрович ушел в свою комнату и в очередной раз углубился в размышления. Он узнал от прыщавого юнца все, что ему необходимо было узнать. Что Вика Кирао — полномочный представитель Вождя кочевников и одновременно глава городских бандитов. Что живет он в Столице, в одном из фешенебельных районов, что имеет в своем распоряжении целую армию головорезов и что главной его задачей на сегодняшний день является уничтожение всех тех, кто тайно говорит с морем. В том, разумеется, случае, если эти тайно говорящие откажутся предоставить свой дар в полное распоряжение кочевников. В общем, теперь Ольшесу только и оставалось, что добраться до Вики. Добраться и разобраться.И чем скорее, тем лучше.

Проверив экипировку, Даниил Петрович еще раз зашел к Найте. Девушка, отложив книгу, вопросительно посмотрела на инспектора. Ольшес довольно долго молчал, прежде чем приступил к объяснениям.

— Найта, я не уверен, что сумею все устроить так, чтобы ты могла спокойно жить в этой стране до тех пор, пока мы не вывезем дарейтов. Видишь ли, это может занять довольно много времени…

— А разве ты не можешь забрать меня с собой? —Я неожиданно спросила Найта.

— С собой? — непонимающе переспросил Даниил Петрович. — Куда?

— В твою Звездную Федерацию.

— Земную, — машинально поправил инспектор и тут же спохватился: — Ты с ума сошла! Конечно не могу.

— Почему? — спокойно и серьезно спросила девушка.

— Да потому… — Ольшес тяжело вздохнул и сел в кресло. — Потому… В общем, главная причина в том, что тебе придется не меньше года сидеть в карантине, чтобы пройти курс всякихразных прививок. Иначе ты просто погибнешь. Твой организм не сумеет справиться с теми микроорганизмами, которые живут в других мирах; в том числе и на самой Земле.

— Но твой же справляется? — сказала Найта.

— Я, — начал было Даниил Петрович, но тут же понял, что не сможет объяснить девушке, что такое инспектор Федеральной безопасности. — В общем, я, как и все, кто работает в Пространстве, в Глубоком Космосе, прошел все необходимые процедуры много лет назад. А вообще, строго говоря, все жители космических цивилизаций с детства готовы к тому, чтобы посещать другие миры. Понимаешь, наша медицина, биология… А! — Ольшес махнул рукой. — Вообще, не в этом дело. Не могу я тебя взять с собой, и все. Уж поверь.

Найта кивнула:

— Я понимаю. Но тогда… Вообще-то я уже думала обо всем этом. И я решила, куда я хочу уехать.

— Куда же?

Найта немного помолчала, сосредотачиваясь.

— Ты ведь знаешь нашу планету, — заговорила она наконец. — И горные хребты Анорис тебе известны, так? Ну вот, там, в этих горах, есть одна маленькая страна… у нее красивое название — Филайла. Туда несколько лет назад уехала одна моя подруга. Она стала монахиней в одном из тамошних монастырей. Она мне иногда пишет. Там очень спокойно. Монастырь стоит в лесу, довольно высоко в горах. Рядом — озеро. Я хочу туда.

Ольшес удивленно посмотрел на девушку:

— Ты решила принять обеты?

Она ответила ему грустным взглядом:

— Я еще не знаю. Но, видишь ли, в последнее время произошло многое такое… погибли мои друзья, и вообще… Я не знаю. Может быть, со временем…

— Ну что ж, — сказал Даниил Петрович, вставая. — Я отвезу тебя в тот монастырь. Доставлю в целости и сохранности, можешь не беспокоиться. Но сначала мне нужно сделать кое-что здесь, в Тофете. А тебе придется сидеть дома, пока я занят. И ни с кем не разговаривать. И никому не открывать дверь. Да, вот еще что… — Ольшес достал из кармана кольцо с небольшим синим камушком. — Возьми вот это. Если что-то случится, когда меня не будет дома, сильно нажми на камушек. Я услышу.

Найта взяла кольцо и внимательно его рассмотрела. Не обнаружив ничего такого, что выдавало бы назначение этой вещи, она улыбнулась и надела кольцо на левую руку.

— Хорошо, — сказала она. — Заканчивай свои дела поскорее, ладно?

— Постараюсь.

…Владения Вики Кирао окружала трехметровая каменная стена, над которой была в три ряда натянута колючая проволока. По проволоке шел ток высокого напряжения. Кроме того, по верхней части стены тянулся еще и провод сигнализации. Ольшес, остановивший машину неподалеку от ворот имения, покачал головой. Ну и ну… Здорово мужик застраховался. Но это все ерунда для инспектора-особиста. Камень, железо и электричество для него не препятствия. А вот личная охрана Вики — это может оказаться посерьезнее. В том случае, если охранников слишком уж много. И если это так — инспектору придется выжидать подходящего момента, то есть такого, когда поблизости от интересующей его личности окажется не больше десятка стражей. Иначе может случиться немалое кровопролитие, а это никому не нужно. Лучше решить дело миром. Если удастся.

Инспектор тронул машину с места. Медленно проехав мимо вычурных кованых ворот, он прибавил скорость. Ни к чему было обращать на себя излишнее внимание.

Даниил Петрович потратил несколько часов на тщательную разведку, изучая различные подступы к территории Вики Кирао. А заодно подсчитывая количество находящегося на этой территории народонаселения. Количество это оказалось немалым. Ольшес насчитал около полусотни двуногих. Разумеется, часть из них была простой прислугой, но в отчаянную минуту и прислуга может оказаться опасной. Если, конечно, она достаточно предана своему хозяину. И еще инспектор с помощью маленького устройства подслушивал то, что говорилось в доме. Дом был чрезвычайно большим, и Даниил Петрович далеко не сразу отыскал нужные ему помещения. Но когда наконец он нашел рабочий кабинет хозяина, то сразу же узнал много полезного для себя. Первым из полезных фактов был тот, что сегодня вечером Вика Кирао не только намеревался остаться дома, но еще и ждал гостей. Деловых гостей.

Это инспектору понравилось.

И еще Даниилу Петровичу понравился тот вывод, который можно было сделать из тихого шепота прислуги. А именно: в случае какого-нибудь шухера прислуга не встанет грудью на защиту Вики Кирао. Нет, прислуга мгновенно разбежится и заляжет на дно. Лакеям, горничным и поварам плевать было на Вику.

Что ж, это облегчало задачу.

Вечер уже наступил. И уже скоро должны были явиться к Вике некие деловые люди для каких-то очень важных переговоров. Ольшес решил, что пора подбираться ближе к дому.

Но он не хотел раньше времени беспокоить хозяев и потому, перебираясь через стену, отключил сигнализацию лишь на нужные ему несколько секунд. Конечно, охранник, сидевший у пульта, должен был это заметить, но, поскольку все сразу встало на свои места, вряд ли это могло его слишком встревожить. Ну, птичка пролетела над стеной, только и всего…

Спрыгнув вниз, Даниил Петрович очутился в огромном старом парке. Но вдоль стены росли только невысокие колючие кусты, создавая дополнительную линию обороны. Инспектору пришлось быть предельно внимательным, когда он пробирался через шипастые заросли. Но едва он дошел до высоких, тихо шелестящих листвой деревьев, как услышал мягкий топот собачьих лап. Ольшес остановился, поджидая.

Это оказался огромный сторожевой пес, отлично натренированный, знающий,, что делать с посторонними, проникшими на хозяйскую территорию. Но когда инспектор послал ему навстречу особый сигнал, пес резко затормозил и призадумался. Потом он уселся на задние лапы, высунул язык и, склонив голову набок, уставился на Ольшеса.

— Привет, — сказал Даниил Петрович. — Как жизнь? Не скучно тебе тут?

Пес явно хотел что-то ответить — по-своему, конечно, — и, может быть, пожаловаться на однообразность существования, но тут вдали затопали лапы еще нескольких собак. Пес оглянулся, а потом с надеждой посмотрел на инспектора.,

— Справлюсь, справлюсь, — успокоил его Ольшес. — Не бойся, они меня не тронут.

И действительно, через минуту вокруг Даниила Петровича уселись восемь громадных зверей, влюбленно таращивших на него блестящие глаза.

Ольшес с удовольствием поговорил с ними, похлопал каждого пса по загривку, рассказал, какие они все хорошие и умные, — и пошел дальше. Собаки следовали за ним на почтительном расстоянии. Тылы инспектора были таким образом надежно защищены. Сторожевые псы не подпустили бы к нему и самого Вику Кирао.

Теперь инспектору нужно было проникнуть в дом.

Самым удобным для себя Даниил Петрович счел вход через кухонный подвал. Оттуда он мог выйти в служебный коридор, а затем подняться на второй этаж по лестнице для слуг. На этом пути ему нужно было ликвидировать всего лишь двух охранников, в то время как все четыре лестницы для хозяев держали на своих площадках по четыре стража.

Ольшесу нравилась четность, но охранники ему не нравились. Во всяком случае, в данное время и в данном месте.

Впрочем, и подойти к двери подвала было не так-то просто. Для этого инспектору нужно было миновать большое открытое пространство. Вообще, подступы к дому Вики Кирао принципиально не были загромождены. И любой человек, желающий приблизиться к его стенам, с какой бы стороны он ни шел, должен был миновать по крайней мере двадцать метров дорожки, пролегающей между клумбами с очень невысокими цветами. Тут. хоть ползком ползи, все равно за лепестками не спрячешься.

Немного подумав, Даниил Петрович повернулся к собакам.

— Выручайте, ребята, — серьезно сказал он. — Пошумите где-нибудь в сторонке, отвлеките всеобщее внимание. Мне совсем ни к чему, чтобы меня заметили раньше времени. Сделаете, а? Вот честное слово, очень нужно!

Собаки внимательно выслушали его и разом, как по команде, развернулись и помчались к лужайке перед парадным входом. Там они сначала завыли так громко и пронзительно, что все, кто только ни был в доме, бросились к окнам. А потом собаки начали носиться как сумасшедшие, гоняясь друг за другом, лая и визжа. Время от времени они устраивали свалку, яростно рыча друг на друга. А потом снова начинали бегать взад-вперед.

Увидев, как охранники один за другим выскакивают из дома и недоуменно останавливаются на краю лужайки, Ольшес тихонько рассмеялся и в одно мгновение очутился у железной двери, ведущей в подвал. Он совершенно точно знал, что никто его не видел. Внимание людей было сосредоточено на собаках. А те, побегав и пошумев еще минуты две-три, преспокойно отправились по своим делам, оставив охрану и прислугу в полнейшей растерянности.

Чтобы отпереть железную дверь с хитроумными запорами, Ольшесу понадобилось около полуминуты. И вот он уже вошел в огромный подвал, сплошь заставленный стеллажами с продуктами и всякой необходимой в хозяйстве ерундой. Освещалось это великолепие одной-единственной небольшой лампочкой, висевшей над выходящей в служебный коридор дверью, метрах в ста от инспектора. Но почти полная темнота ничего для Ольшеса не значила. Он прекрасно обошелся бы и без этого крохотного источника слабого света.

Прокравшись между стеллажами, Даниил Петрович обнаружил, что дверь в коридор закрыта с другой стороны на тяжелый засов. Что ж, это значило лишь то, что нужно вынудить кого-то из кухонных работников поскорее спуститься в подвал, только и всего.

Ольшес сосредоточился, настроился… и через три-четыре минуты в коридоре послышались шаги. Младший повар шел за пакетом с приправой, которая ему срочно понадобилась и которой он не обнаружил на кухонных полках, хотя она и лежала прямо у него перед носом.

Тяжелая дверь отворилась мягко, без скрипа. Инспектор за спиной повара выскользнул в плохо освещенный коридор.

Теперь ему нужно было подняться на второй этаж.

Дойдя до поворота, за которым начиналась узкая служебная лестница, Ольшес немного помедлил, прислушиваясь. Сверху доносились приглушенные голоса. Инспектор сосредоточился. Да, это прибыли ожидаемые Викой гости. Ольшесу совсем не хотелось пропустить что-либо из их разговора, и он быстро пошел вперед.

Первый охранник находился внизу. Он спокойно сидел на табурете, положив на колени короткий автомат, и рассеянно смотрел в потолок. Похоже, он тоже прислушивался к тому, что происходило в верхнем коридоре. Что ж, Даниилу Петровичу это было только на руку. Мгновением позже охранник, крепко связанный тонким прозрачным шнуром, смирно лежал в кладовке под лестницей. Прийти в сознание он должен был не раньше чем через два часа. Ну а за два часа можно не только разобраться с Викой, а и слетать в соседнюю Галактику.

Второй страж стоял на площадке между этажами. Ольшесу понадобилось несколько секунд, чтобы отнести его вниз и уложить рядом с первым. За это время Вика и двое его гостей уже устроились в кабинете, и, когда инспектор снова поднимался наверх, он увидел, как по коридору второго этажа, устланному толстым ковром, почтительный дворецкий катит серебряный столик, нагруженный закусками.

Дождавшись, пока дворецкий удалится, Даниил Петрович занял удобную позицию, расположившись на месте второго охранника и приготовившись слушать. Заодно он включил крохотное записывающее устройство. Кто знает, может быть, разговор окажется достойным того, чтобы сохранить его в анналах истории…

И Ольшес действительно услышал немало интересного.

Первым раздался голос хозяина дома.

— Так что может мне предложить Гилакс? — спросил Вика К-ирао, обращаясь к своим гостям.

— Вы же знаете, господин Кирао, — ответил низкий баритон, — что возможности правительства сильно ограничены. Надеюсь, вы не ожидаете от нас чего-то совсем уж нереального, а?

— Ну, это смотря что считать реальным, а что — нереальным, — насмешливо бросил Вика. — На мой взгляд, двести миллионов правительство не разорят.

— Двести… — ахнул женский голос.

— Да, — спокойно пояснил Вика. — Мне сейчас подвернулась возможность сделать очень выгодное вложение, а свободного капитала нет.

— Мне кажется, вы обладаете чрезмерным аппетитом, — неуверенно произнес баритон. — Не думаю, что Правитель…

— Правитель потеряет все, — перебил гостя Вика, — если дарейты исчезнут с Ауяны. А дело идет именно к тому. И если я не остановлю инопланетное вмешательство, все ваши службы безопасности ничего сделать не смогут. И вы это пркрасно понимаете.

— Ну почему же… — сказала женщина, чуть растягивая слова. — Не так уж и плоха наша служба безопасности. И ваша самодеятельность…

— Ваша хорошая служба понятия не имела, что к нам снова заявились те жулики из Земной Федерации, пока я об этом не сообщил. И еще ваша хорошая служба до сих пор не сумела найти ни одного незарегистрированного человека, умеющего говорить с морем, — снова перебил Вика. — А мои люди отыскали и уничтожили уже больше десятка таких.

Ольшес поморщился. Вот мерзавцы… Баритон тем временем начал торговаться.

— Господин Кирао, — сказал он, — дело в том, что финансовое положение правительства сейчас таково, что мы просто не сможем выплатить вам сразу всю требуемую вами сумму, даже если мы сойдемся в цене. Но если бы вы согласились заключить с нами договор, мы бы заплатили вам по частям. Я берусь уговорить Правителя.

Вика расхохотался.

— Можно подумать, я не знаю Гилакса! — язвительно сказал он. — Он родную мать надует и глазом не моргнет. Нет, дорогой, так не получится. Никаких отсрочек. Только все сразу. И только после того, как я получу деньги, мои люди начнут действовать.

— Да, конечно, — сказал баритон. — Я вас понимаю. Но ведь если дарейтов вывезут с Ауяны, вы тоже потеряете немало, а?

— Я ничего не потеряю, — самоуверенно заявил Вика. — С дарейтов я имею гроши. А если разоритесь вы и кочевники — я только разбогатею. Потому что я уже разведал кое-какие месторождения ценных металлов.

— Ого!.. — раздался голос мужчины.

— Да, я времени зря не теряю.

— Но, господин Кирао, — тихо произнесла женщина, — неужели вам хочется гибели собственной страны?

Вика расхохотался еще громче.

— Ой, только не щекочите мои патриотические чувства! — сквозь смех выговорил он. — А то я, пожалуй, начну рыдать на вашей пышной груди! Да какое мне дело до страны? Я что, другую не найду? А кроме того, если эта страна начнет разваливаться, я лишь выиграю. Сами знаете, моменты крушения империй дают возможность неплохо подработать…

Разговор в таком духе тянулся еще долго, но его исход Ольшес мог предсказать и не слушая дальнейшего. Вике действительно было по большому счету наплевать и на дарейтов, и на Тофет, и на Гилакса. Он жил в собственном королевстве, и проблемы сопредельных стран его ничуть не волновали. Конечно, сейчас он старался выжать из дарейтов как можно больше — но так случилось из-за того, что Вика чуял: морские жители могут и впрямь вернуться на родину. Что ж, господин Кирао был не из тех, кто упускает момент. Но если дарейты исчезнут — он на следующий день просто забудет о них.

Однако о правительстве так сказать было нельзя. Правительству, в отличие от господина Кирао, больше негде было взять деньги.

А это значило, что полномочные представители господина Гилакса в конце концов согласятся на все условия Вики.

И тогда начнется большая, тайно санкционированная правительством охота за ведьмами.

Ради того чтобы не допустить подобной охоты, инспектор готов был поговорить с Викой не шутя. Оставалось лишь дождаться ухода гостей.

Это произошло через полтора часа. Как ни странно, за все это время никто из прислуги не поднял шума из-за того, что со служебной лестницы исчезли охранники. И Даниил Петрович пришел к естественному в данной ситуации выводу охранникам и прежде случалось удаляться на часок-другой. Ну, Ольшес никогда не огорчался из-за того, что ему облегчали работу. У него не было привычки искать трудности.

Дабы сохранить лицо, полномочные представители господина Гилакса сказали Вике, что для окончательного решения потребуется какое-то время, и тогда они встретятся с ним еще раз, чтобы уточнить условия сделки. Но обе стороны отлично понимали, что эта отсрочка — простая формальность. Вика победил.

Гости ушли. Хозяин спустился в нижний холл, провожая их, а тем временем дворецкий увез столик, лакей наскоро прибрал в кабинете. Потом кабинет опустел. И Даниил Петрович, воспользовавшись паузой, тут же очутился внутри.

Он осмотрелся. Кабинет был огромен. Вдоль правой стены здесь стояли высокие застекленные книжные шкафы. Инспектор с интересом пригляделся к корешкам и обнаружил, что господин Кирао коллекционирует старые издания. В одном из шкафов были только тофетские инкунабулы. В другом — первопечатные издания разных стран. В остальных — прочие редкости. Книг моложе ста лет здесь, похоже, вообще не держали. Что ж, подумал Ольшес, неплохое вложение капитала.

Левую стену закрывал гигантский ковер ручной работы. На нем был изображен местный хищник из породы кошачьих, напоминающий земного тигра, — он тоже был полосат и грациозен. Хищник на ковре изготовился к прыжку. А прыгать он намеревался на зрителя. Ковер был сделан настолько искусно, что зверь казался живым. Он выглядывал из-за пышных резных листьев цветущего куста, над ним сияло голубое безоблачное небо… По краю ковра шел сложный золотой орнамент. Олылес одобрительно кивнул. Хорошая работа.

И тут же насторожился. Потому что почуял за ковром…

Не долго думая инспектор шагнул к тигру. Приподняв угол ковра, Даниил Петрович понял, что не ошибся. За ковром скрывалась глубокая ниша с дверью.'И эта дверь была чуть-чуть приоткрыта.

Ольшес бесшумно нырнул под ковер и, опустив его, замер в нише, прислушиваясь. За дверью кто-то был.

Инспектор резко распахнул дверь — и вытаращил глаза.

В небольшой пустой комнате лежала на полу крепко связанная Найта с кляпом во рту.

Глава 5

— Ну и ну, — едва слышно приговаривал Ольшес, снимая с девушки путы. — Ну и ну… ну ты и дура! Почему на кольцо не нажала, я же тебе говорил!

Найта, освободившись от кляпа, хотела что-то ответить, но Даниил Петрович тут же зажал ей рот ладонью — в кабинет кто-то вошел.

Это был Вика Кирао, и он был не один.

— И что вы обнаружили? — спросил хозяин. Ему ответил негромкий хриплый голос.

— Что кто-то проник в дом, пока все глазели на собак.

— Ты уверен? Собеседник Вики хмыкнул:

— Двое охранников со служебной лестницы лежат связанные, без сознания. Мне кажется, это достаточное основание для уверенности.

— Так… — Вика хлопнул ладонью по чему-то деревянному. — Так… Вы все обыскали как следует?

— Все. Никого не нашли. Впрочем, мы не заглядывали в ваш кабинет, потому что здесь были гости.

— Гости, — внезапно изменившимся голосом повторил Вика. — Гости… Ты не думаешь, что это связано с ними?

— Может быть, — согласился хриплый голос. — Но возможно, кто-то просто использовал момент. Вы позволите?.. — полувопросительно произнес собеседник хозяина и, явно получив разрешение, начал, судя по звукам, обыскивать кабинет. Ольшес и Найта замерли. Знает ли этот человек о тайнике за ковром? Ответ был получен через несколько секунд.

Шаги приблизились к потайной двери. Чья-то рука уверенно подняла ковер… и высокий поджарый тип с пустыми бесцветными глазами, заглянувший в дверь, оказался лежащим на полу. Поскольку прийти в себя он должен был не скоро, Ольшес дал Найте знак не высовываться и выскочил из-за ковра.

Вика Кирао стоял спиной к инспектору, он смотрел в окно.

— Ну что? — небрежно спросил Вика, не оборачиваясь.

— Все нормально, — ответил Ольшес. — Мы можем разговаривать. Нам никто не помешает. Впрочем…

Инспектор запер на ключ дверь, ведущую в коридор, оставив ключ в скважине.

Вика Кирао замер на месте. Он даже не повернул головы.

— Кто вы такой? — спросил он.

— Думаю, вы обо мне уже немало слышали, — ответил Ольшес. — Я с другой планеты. Из Земной Федерации.

— А… — равнодушно откликнулся Вика и, отвернувшись наконец от окна, спокойно подошел к большому кожаному креслу, стоявшему возле письменного стола, и уселся. Ольшес знал, что в ящиках стола припрятано несколько пистолетов, но его это ничуть не тревожило. Он видел, что Кирао не слишком стремится устраивать перестрелку. Может быть, потом… Деловой человек действует по обстоятельствам.

— Так что вам от меня нужно? — спросил Вика.

— Чтобы вы оставили в покое тех, кто говорит с дарейтами, — ответил Даниил Петрович. — Раз и навсегда.

Вика чуть заметно усмехнулся.

— Неужели вас до такой степени заинтересовала эта девочка? — спросил он, кивая в сторону тайника. — Из-за нее столько шума?

— Не совсем так, — возразил Ольшес. — Просто в этом нет смысла. Дарейтов мы все равно вывезем с вашей планеты. — Но в этом инспектор, несмотря на свой уверенный тон, совсем не был так уж уверен. Кто знает, какова обстановка на родной планете морских жителей… — И вообще, мне не нравятся бессмысленные убийства.

— А какие убийства вам нравятся? — поинтересовался Вика.

— Никакие, — ответил Даниил Петрович. — Ну что, договоримся? Или придется принимать строгие меры?

— Боюсь, что договора не получится, — мягко произнес Вика.

Ольшес видел, как хозяин дома нажал ногой почти незаметную кнопку в полу, но решил, что это даже к лучшему. Пусть Вика посмотрит на результат собственной неосторожности. Может быть, это убедит его в необходимости переговоров.

Через секунду ключ вылетел из скважины и бесшумно шлепнулся на толстый ковер. Дверь распахнулась. Два здоровенных жлоба с автоматами в руках ворвались в кабинет, еще несколько остановились на пороге и в коридоре. Разоружение всей команды и укладка ее в стопочку возле книжных шкафов заняли около двух минут. После этого инспектор, аккуратно отряхнув костюм и снова заперев дверь, повернулся к Вике и, глядя на него с искренним интересом, спросил:

— Не передумали?

Вика, даже не шевельнувшийся во время короткой схватки, задумчиво посмотрел на Даниила Петровича.

— А вы не хотели бы поступить ко мне на службу? — неожиданно сказал он. Ольшес от души расхохотался.

— Вот только этого мне и не хватало, — сквозь смех выговорил он. — Представляю, какой аффект это произвело бы в Федерации.

— Понятно, — равнодушно бросил Вика. — Ну что ж, давайте поговорим…

…Конечно, Ольшеса отнюдь не обрадовало то, что разговор закончился практически ничем. Но он, собственно, и не ожидал каких-то мгновенных и обнадеживающих результатов. Важно было дать Вике понять — дарейтами занимаются те, чья мощь несравнима с мощью даже самой крупной хоть в стране, хоть на планете бандитской организации. И это Вика, безусловно, понял. Однако сдаваться вот так, запросто, он не привык. Что ж, пусть подумает в тишине, на досуге…

Лишь привезя девушку в пансион, инспектор спросил наконец, почему же она не позвала его на помощь. Ответ Найты оказался настолько неожиданным, что Даниил Петрович поначалу просто не поверил собственным ушам.

— Что ты сказала? — воскликнул он.

— Я хотела сама поговорить с Викой…

— Ну и ну… ну ты и дура! И что ты собиралась ему сказать?

— Да то же самое, что ты говорил, пока я в той кладовке сидела.

Ольшес наконец опомнился и рассмеялся:

— Ох, девочка… Да неужели ты думаешь, он стал бы тебя слушать? Кто ты такая, чтобы он стал обращать внимание на твой лепет?

— Ты забыл, что я говорю с дарейтами.

— Вот уж об этом я никак не мог бы забыть! — рассердился Даниил Петрович. И Вика этого не забудет, можешь не сомневаться. Так что пора тебе готовиться к отъезду.

— Хорошо,— согласилась девушка, грустно посмотрев на инспектора. — Я уеду. Но мне, честно говоря, не очень хочется… —

— Хочется или нет, а тебе лучше быть как можно дальше от Тофета.

Потратив почти две недели на то, чтобы вывезти Найту из страны и благополучно доставить ее в высокогорный монастырь, где обитала подруга девушки, Ольшес решил, что пора отправляться восвояси. Но сначала нужно было еще раз связаться с дарейтами и объяснить им, что он собирается делать. А заодно попросить не поддерживать связи с жителями суши, поскольку последствия этих связей в последнее время неизбежно приобретали ярко выраженный уголовный оттенок.

В очередной раз сменив пансион, Даниил Петрович провел две ночи на берегу Желтого залива, пытаясь докричаться до дарейтов. Но ему это не удалось. Ольшес никак не мог понять, почему у него, несмотря на его специальную подготовку, не получается то, что с легкостью давалось Найте. Но на третью ночь он это понял. И для этого ему даже не пришлось отправляться к Желтому заливу.

Он лишь собирался выйти из дому, когда вдруг снова ощутил удар по сознанию и увидел уже знакомый туман…

Глава 6

Александр Ирвин принял дежурство, но Левинскому не хотелось уходить из рубки. Он ужасно боялся пропустить что-нибудь важное. Что именно — он и сам не знал. Но ему казалось, что должно произойти еще нечто такое, что лучше не пропускать. И он болтался из угла в угол, пока Ирвин наконец не прикрикнул на него:

— Ну чего ты тут мельтешишь, молодое поколение? Занялся бы чем-нибудь конструктивным!

— А чем? — поинтересовался Левинский. — Дел-то и нет никаких!

— Ну, тогда почитай что-нибудь душеспасительное, — предложил Александр. — А то у меня такое впечатление, что ты вот-вот превратишься в маятник.

— Ну и превращусь, — обиделся Левинский. — Тебе-то что?

— Ты меня отвлекаешь.

— Не выдумывай. От чего тебе отвлекаться? Ничего же не происходит.

— Вот от ничего и отвлекаешь. Я мог бы, например, подумать о чем-нибудь приятном или полезном, а ты там топаешь без передышки, не даешь мне сосредоточиться.

— А, ну тебя, — безнадежно махнул рукой Ле-винский и направился к выходу из рубки. Но на самом пороге он оглянулся — и замер. — Саня… — прошептал он.

Но Ирвин уже и без него прекрасно видел, что один из дополнительных мониторов потемнел.

— Чего это он?

Ирвин потянулся к ручкам настройки, но в это мгновение и все остальные экраны затянула непроницаемая мгла.

— Не трогай! — пискнул Кейт, хотя Ирвин и сам застыл с протянутой к клавиатуре рукой.

Потом, спохватившись, Александр вызвал командира. Корин вихрем промчался по коридору от своей каюты и, чуть не сбив по-прежнему торчавшего у порога Левинского, ворвался в рубку:

— Что?..

— Опять… — негромко ответил Ирвин.

— Ага! — торжествующе вскрикнул командир. — Наверное, учуяли, что предыдущая передача была недостаточно яркой.

— А как же, учуяли, непременно, — пробормотал Ирвин, включая дублирующую запись и прямую передачу на Землю и берясь наконец за настройку. Но,само собой, ничего настроить ему не удалось. Экраны по-прежнему оставались темными.

— На этот раз гораздо четче, — язвительно бросил Левинский, сдвигаясь наконец с места и подходя к пульту. — Просто как студийная постановка.

Корин озадаченно потер нос и посмотрел на Ирвина. Тот лишь пожал плечами. Сказать ему пока что было нечего.

Разведчики долго ждали, напряженно вглядываясь в темноту, но на экранах по-прежнему ничего не происходило. Тьма оставалась тьмой. Так прошло почти полтора часа.

И вдруг…

Когда все трое землян, сидевшие в рубке, уже перестали надеяться увидеть на этот раз хоть что-то, все экраны одновременно взорвались светом.

На каждом из них вспыхнула далекая неведомая звезда.

Потом она сдвинулась вправо и вверх, и разведчики увидели инспектора Ольшеса, лежавшего, как им показалось, без чувств в какой-то комнате. И снова все исчезло.

На экраны вернулось нормальное изображение.

— Что это с Данилой? — задумчиво произнес командир.

— Это он с ними общается — уверенно ответил Ирвин.

— Ну-ну… — пробормотал командир и попытался вызвать инспектора по личной связи. Инспектор, само собой, не откликнулся.

— Может, слетаем туда? — предложил Ленинский. — Может, ему там чего надо, а?

— Если ему чего понадобится — сам скажет, — Х назидательным тоном ответил Корин. — А нам в инспекторские дела нос совать не полагается. Пора бы уже и запомнить.

— Да я разве что… — Но тут Левинского осенила новая идея. — Да ведь если он без сознания, как он может сказать? Ну, вот я бы и слетал, проверил, а? Девочки-то уже нет рядом, кто за ним присмотрит?

Корин, рассеянно глянув на молодого техника, сообщил:

— Как вернемся — подам рапорт. С предложением открыть в Разведкорпусе новое подразделение. Отряд сиделок при инспекторах-особистах. И чтоб тебя там сержантом назначили.

— Ну ты уж совсем, — рассердился Левинский. — А вдруг он в коме?

— Ага, в коме, — согласился Ирвин. — Это его дарейты довели. Может, ахнем по ним из цикло-бласта, чтоб не безобразничали?

Левинский, разобидевшись всерьез, ушел из рубки. И потому не услышал прозвучавшего через несколько минут вызова инспектора Ольшеса.

Глава 7

…Спасенные шаманом кочевников икринки медленно росли, охраняемые короткопалым Куксом. А потом из них выбрались крохотные дарейты. Им приходилось нелегко, потому что это море было совсем другим, чем то, в котором жили их предки, в котором появились на свет икринки. Многие погибли при штормах, многих съели хищные рыбы, кто-то не выдержал новой пищи, состава воды, другого воздуха… да и звезда здесь была другая, и чего-то в ее лучах не хватало дарейтам… но кое-кто все же дожил до такого возраста, когда уже никто и ничто не могло им угрожать.

Но когда дарейты достаточно подросли, чтобы выйти, как их предки, на сушу, и построить дома, они обнаружили, что рядом с ними живут другие разумные существа и эти существа обладают неким странным свойством… Но поначалу дарейты и не думали, что особенности разумных двуногих могут оказаться опасными, что из-за их необычных свойств со временем, через много поколений, могут возникнуть слишком сложные и запутанные проблемы.

Но именно так оно и вышло. И проблема отношения моря и суши со временем становилась все сложнее и сложнее.

А началось это так…

Один из дарейтов внезапно почувствовал, как в его мозг проникает чья-то мысль — не только без позволения, но и вообще не понимая этого… Чье-то сознание случайно, блуждая без какой-либо цели, заглянуло в мозг дарейта… и ужасно при этом удивилось. Оно ничего подобного не ожидало и не желало.

А дарейт оказался не в силах закрыться от него.

Вот так и началось невольное общение жителей моря с коренными обитателями этой планеты.

Дарейты ничего не могли изменить. Они не могли сами, по собственному желанию, отказаться говорить с жителями суши. Просто потому, что сила мысли некоторых разумных двуногих была такова, что они с легкостью проникали в сознание дарейтов, не стремясь к этому, не понимая, не осознавая… наоборот, им казалось, что это дарейты зовут их, хотят говорить с ними…

Но дарейты совсем этого не хотели. Ведь жители суши, навязывая им свои непонятные мысли и требуя исполнения своих нелепых желаний, мешали нормальной жизни дарейтов, мешали правильному росту новых поколений… а на этой новой планете и без вмешательства чужого сознания новые поколения появлялись реже, чем на родине, и они были так слабы и малочисленны… И они не могли строить дома на берегах, потому что воздух здесь был слишком другим. А жить только в воде было вредно для дарейтов.

Однако сильнее всего дарейты страдали из-за того, что были так крепко и неразрывно связаны с жителями суши.

Тем более, что со временем они поняли: под этой звездой живут недобрые существа.

Нет, конечно, не все двуногие были алчны и жестоки. Встречались среди них и такие, которые искренне сочувствовали дарейтам — но ничем не могли помочь.

Время шло, менялись поколения…

И вот однажды на планете появился другой человек. Он обладал огромной силой мысли, и он обратился к дарейтам, он звал их, но не вторгался в их мозг, он даже не пытался проникнуть в сознание жителей моря без их позволения, хотя мог бы это сделать с легкостью. Присмотревшись к нему повнимательнее, дарейты поняли — он с другой планеты, из другой звездной системы. И они ответили ему, надеясь, что найдут наконец того, кто сумеет им помочь… Но он ушел, и дарейты не знали почему. Но теперь этот человек вернулся и снова позвал их.

«Ты нам поможешь?» — отчетливо прозвучало в мозгу Ольшеса.

«Я не знаю, возможно ли это, — честно ответил он. — Но я сделаю все, что сумею. И не только я.

Все силы Земной Федерации будут брошены на то, чтобы отыскать вашу звезду. И если ваша родная планета пригодна для жизни, вы вернетесь туда.

А если нет…»

«Найди нам другую планету, — сказали дарейты. — Любую, где мы смогли бы выжить и на которой нет собственного разума. Лишь бы уйти отсюда. Здесь мы приносим вред. И ничего не можем поделать, не можем изменить то, что есть».

«Я знаю, — сказал Даниил Петрович. — И если вы согласны отправиться не на родину, а в другое место — мы найдем подходящее для вас обиталище. Но мне кое-что нужно. Не пугайтесь, пожалуйста. Это только для дела. Мне надо…»

«Мы уже поняли, — сказали дарейты. — Ты видишь все настолько отчетливо, что нам нетрудно рассмотреть эти образы. Приходи на побережье. Ты получишь образцы нашей крови».

…Медленно, очень медленно Даниил Петрович пришел в себя. Он лежал на полу в своей комнате в пансионе. Сколько времени длилось забытье — он не знал. Но, посмотрев на часы, обнаружил, что на этот раз беседа с дарейтами была недолгой. Прошло всего два часа с того момента, когда он собирался выйти из дому и отправиться к Желтому заливу.

Что ж, подумал Ольшес, все повернулось к лучшему. Ему уже не придется долго и настойчиво звать дарейтов, не придется объяснять им, что ему нужно. Они все знают, все поняли.

Ольшес проверил экипировку, оставил на столе деньги для хозяйки, вышел на улицу и сел в автомобиль. Возвращаться в пансион и вообще в Столицу больше не было необходимости. Инспектор ничего не мог сделать для тех, за кем охотились люди Вики Кирао. Пока дарейты на Ауяне — все будет идти по-прежнему. И значит, нужно как можно скорее решить главную проблему — проблему возвращения морских обитателей на родину. Или вывоза их в более или менее подходящую для них звездную систему.

По дороге к заливу Ольшес связался с крейсером. Подробно объяснив Рамиру, как обстоят дела и что потребуется от экипажа корабля в ближайшие часы, Даниил Петрович предупредил:

— Не исключено, что может выйти заварушка. Чую, что Вика не готов меня выпустить за просто так. Будьте готовы к разным вариантам. Но конечно, я постараюсь удрать без лишнего шума.

Рамир сообщил, что он всегда готов к чему угодно, если работает с инспекторами Особого отдела, и на том их разговор закончился.

До Желтого залива оставалось около четверти часа езды, когда Ольшес внезапно почуял засаду.

Он резко прибавил скорость, подумав, что Вика оказался весьма не дураком. Его люди ждали инспектора не на самом берегу, а на порядочном от него расстоянии… впрочем, скорее всего, и в ущелье, которое нужно миновать, чтобы выбраться к заливу, тоже сидят головорезы Вики. Подстраховывают первую команду. «Ну, — сказал сам себе инспектор, — ничего не поделаешь, будем разбираться».

А разбираться пришлось всерьез и основательно. Проскочить мимо бандитов Ольшесу не удалось. Несколько автоматных очередей насквозь прошили автомобиль с обеих сторон, и, если бы не личное защитное поле, тут бы инспектор и окончил свои дни. Но он просто выскочил из машины на полном ходу и скатился в кювет, успев при этом пожалеть, что у него нет с собой бластера, а есть только лучемет. Он так рассердился на нехороших подданных Вики, что готов был перебить их всех, не спрашивая фамилий.

Впрочем, лучемет тоже был отличным оружием. В особенности в тех случаях, когда противник вооружен простыми автоматами, крупнокалиберными пистолетами и винтовками с оптическими прицелами. И Ольшес прекрасно понимал, что бластер ему совершенно не нужен. Вряд ли Вика имел в своем распоряжении танки и самолеты. А если и имел — не стал бы бросать их в бой про тив одного-единственного забредшего на их планету землянина. Вике такое просто не пришло бы в голову. К счастью для инспектора Олыпеса.

Очутившись в кювете, Даниил Петрович для начала чуть высунулся и осмотрелся. Справа от него, довольно близко, прятались за камнями трое, с автоматами и пистолетами. По другую сторону дороги залегли еще пятеро, тоже с автоматами. И еще у одного была солидная винтовка. Кроме того, Ольшес заметил несколько гранат. И у каждого из бандитов были при себе отличные ножи. Инспектор понял, что господин Вика Кирао отнесся к нему вполне серьезно, но все же не настолько, чтобы, к примеру, дать своим людям парочку базук…

Команда Вики, видевшая, как их предполагаемая добыча нырнула в сторону от дороги, уже поднималась в атаку. Троица по соседству с инспектором безбоязненно выскочила из укрытия и бросилась к Ольшесу. Даниил Петрович не стал медлить и раздумывать. Струя огня смела всех троих, не успевших даже вскрикнуть, и единственным шумовым эффектом, сопровождавшим сцену, оказались взрывы тех гранат, что висели на поясах неудавшихся террористов.

Пятерка за дорогой мгновенно залегла. Настроившись, Ольшес услышал, что они совещаются — как лучше подобраться к инопланетянину. Наконец они решили разделиться и заходить с двух сторон. Трое поползли по канаве назад, чтобы очутиться в тылу инспектора, оставшаяся пара отправилась вперед.

Даниил Петрович все еще был зол. Он был зол из-за того, что Вика пытался убить Найту, из-за того, что он убил ее друзей, из-за того, что дарейтов использовали ради глупой и грубой наживы, не интересуясь их желаниями… и потому он мгновенно и безжалостно расстрелял обе компании.

А потом вышел на дорогу и зашагал к Желтому заливу.

Он уже знал, что впереди, в ущелье, засели еще несколько бандитов. Но он знал и то, что жить им осталось всего несколько минут.

Так оно и вышло.

Больше никаких помех на пути к берегу Даниил Петрович не встретил. Он спокойно вышел на пляж. Дарейты ждали его.

Ольшес, действуя предельно осторожно и внимательно, взял несколько проб крови и аккуратно упаковал шприцы в маленькие надежные контейнеры. Потом он взял пробы воды, песка, подобрал несколько камешков. Дарейты, поняв, в чем дело, принесли ему веточки разных водорослей. Закончив работу, Даниил Петрович уселся на песок. Теперь оставалось только дождаться темноты, и тогда за ним спустится космический шлюп.

Глава 8

— Но как, как они это сделали? — твердил упрямый Левинский.

Даниил Петрович только хмыкал в ответ если у него и были какие-то соображения по поводу техники передачи дарейтов, он предпочитал держать их при себе. И вообще, сейчас его куда больше интересовало другое.

В очередной раз отмахнувшись от назойливого молодого разведчика, инспектор ушел в каюту, которую привык уже считать своей — поскольку не в первый раз летел на этом крейсере и, значит, прижился на его борту. Затребовав записи передачи дарейтов, Даниил Петрович всю дорогу до дома развлекался тем, что, сидя перед экраном, пытался понять: можно ли по таким вот странноватым и неопределенным картинкам отыскать вполне реальную звезду, находящуюся неведомо где? Ему казалось, что вряд ли. Ну, в Управлении есть специалисты, которые умеют делать все из ничего… так что — почему бы и нет?

И конечно, ему не меньше, чем Левинскому, было любопытно: а как они это сделали?

Да, возможности дарейтов приводили в изумление. Даже если говорить о том, что, так сказать, лежало на поверхности. О том, что Ольшес уже ощутил сам или увидел в показанных морскими жителями картинах. А что еще они умели? Инспектор не мог этого вообразить. Но, поскольку дарейты были на родной планете координаторами всей живой природы, не приходилось сомневаться: могут они немало. Но Ольшес боялся, что несколько веков, проведенных на Ауяне, исказили генетику морских жителей. Настолько, что теперь они не сумеют вернуться к прежнему образу жизни.

А тогда вся затея с переселением теряла смысл.

Впрочем…

Ольшес снова и снова перебирал в памяти все, что говорили ему дарейты, что они показывали ему… Нет, он нигде и ни в чем не ощущал признаков сомнения, неуверенности. Дарейты знали как бы ни изменилась их родная планета после вторжения ненормальных экспериментаторов, они сумеют возродить ее. Даже если на это понадобится еще несколько веков.

И в конце концов инспектор Ольшес решил незачем прежде времени наживать себе головную боль. Вот когда планета дарейтов отыщется, тогда и видно будет, что да как.