Чужие интересы

Глава 3

Победа не принесла ни радости, ни даже облегчения. Кое-как наспех очистив оружие от крови пучком травы, я в отвратительном настроении и почти без сил поплелся обратно к дереву. Мальчишка всё так же сидел на ветке, всматриваясь в том направлении, где скрылись участники лесного сражения. Я даже боялся, что он попробует сбежать, пока волки заняты мной, ищи потом нового благодарного информатора. Но страх быть настигнутым в лесу оказался сильнее желания улизнуть по-тихому.

– Слезай! – крикнул я. – Их больше нет.

– Точно? Вы их прогнали? А если вернутся? – сомневался мальчишка, продолжая обхватывать так кстати приютившее его дерево.

– Не вернутся, мёртвые они.

– Точно-точно? Да? – помедлив еще для верности с полминуты, но видя, что я уже начинаю терять терпение, мальчишка начал спускаться. – Тогда слазю, значит.

Вихрастый пацан лет десяти, с голубыми глазами и веснушками по всему лицу. Совсем недавно просящий помощи и умоляющий не бросать его, сейчас он смотрел на меня с опаской и не спешил благодарить за своё спасение.

– Зовут-то тебя как?

– Провар я, добрый человек. Из Заречной.

– Ясно, меня Максим зовут, – вряд ли имело смысл скрывать имя. – Заречная? А где это твоя Заречная?

– Как я раньше и сказал, до полудня дойдём, если с тропы не сворачивать.

– Скажи мне, Провар, а у тебя случайно еды нет? – голод донимал меня всё сильнее, к тому же к нему теперь присоединилось и новое чувство. Пищи требовал и так вовремя давший о себе знать подарок Малека. Вот только вряд ли эту проблему можно было решить обычной едой. Перед глазами вдруг всплыл образ кристалла, что стал платой за переход по Мосту, и в солнечном сплетении резко заныло, словно голодному показали свежеиспечённый и ароматный хлеб. Ясно… Значит требуется условно… магический кристалл, наверное, как бы это странно не звучало. Но другие аналогии в голову пока не приходили.

Тем временем, пока я был погружён в свои мысли о природе и происхождении новой внутренней силы и чем её кормить, мальчик, покопавшись в карманах куртки, достал и протянул мне свои нехитрые съестные припасы.

– Вот, тут лепёшка, мать вчера утром испекла, потому чёрствая немного. И сыр есть. Сыр хороший, все говорят, что у нашей Таськи лучшее молоко в деревне.

Я взял протянутую еду и начал аккуратно маленькими кусочками её класть в рот. Вкус в настоящий момент отошёл на второй план, главное, что это было съедобно и безопасно. Хотя запах козы в сыре чувствовался изрядно.

– Провар, я тоже в Заречную иду, не составишь мне компанию?

– Так не заблудитесь вы, тропинка же есть. А я, наверно, и сам дойти смогу… – отчего-то Провару идея не понравилась.

– А не боишься, что волки те не единственные в округе были?

Глядя на побледневшего пацана, я понял, что попал в точку. Мне нужен был информатор, и по пути в деревню неплохо было бы подготовиться. И кто как не спасённый десятилетний пацан будет лучшим вариантом для меня, вызвавшего бы у любого другого местного массу подозрений как своим видом, так и своими вопросами.

– Хорошо, вместе дойдём до деревни, но только там разойдёмся, а то… Ну… Нельзя мне в общем было…

– Как скажешь, Провар, – не стал я на него давить. – Ну тогда пошли что ли.

Мальчик тронулся с места, но пройдя немного, снова замер.

– Так это… ежели волков тех вы действительно убили, нужно их в деревню, значит, отнести. За шкуры и головы староста денег дать должен.

– И много денег-то? – идея тащить туши двух волков по 45-50 килограмм каждая не очень-то радовала.

– Не знаю, но, наверное, много, – пожал плечами Провар. – Волков убить – это ж не рыбу половить.

Информативно, ничего не скажешь… Но делать нечего, если здесь есть деньги, то они мне точно понадобятся. Хотя бы чтобы нормально поесть. Еда, полученная от спасенного мальчика, очень уж быстро закончилась.

Разрезав ранее оторванный подол плаща на ленты и собрав охапку больших еловых веток, за час я соорудил волокуши. Если верить мальчишке, то идти здесь не так уж далеко. Погрузив на них туши волков, я отправился в путь, потихоньку расспрашивая Провара о месте, куда меня угораздило попасть.

– Скажи, большая ли деревня, эта ваша Заречная?

– Ну как сказать. Ежели с теми сравнивать, что в дне пути пешком от нас, то самая большая. А вот Солнечная Застава, говорят, раза в три больше, но до нее ехать на телеге два дня. Там слышал даже крепость каменная стоит, что перевал преграждает, в которой дружина постоянно живет. А еще по слухам там маг есть, самый настоящий! Вот бы глянуть их, одним глазком! Я, когда вырасту, тоже в дружину хочу, а не муку молоть.

– Дружина, говоришь?.. А в Заречной, значит, нет дружины?

– У нас-то? Не, только ополчение, но то не воины вовсе, машут палками чтобы на земле не работать. Но, наверное, для начала и так можно, с чего-то же начинать и мне придётся, верно?

– А дружина чем машет? Я имею ввиду, вооружена лучше?

– А то! Это ж воины настоящие, тренировки и сражения – это их жизнь!

Семена моих вопросов явно попали на благодатную почву мальчишеской романтики. Провар с энтузиазмом рассказывал обо всём, что знал и слышал про дружину, магов, и делился своими мечтами о том, как однажды покинет родную деревню и заживёт новой интересной жизнью. Я же старался не выглядеть уж слишком подозрительным и направлял рассказы паренька в нужное мне русло, пытаясь разузнать побольше полезной информации.

Как выяснилось, все земли вокруг входили в состав самостоятельного Грозового княжества. Насколько большим оно было, Провар не знал, пределом его мечтаний было перебраться в Солнечную Заставу и вступить в княжескую дружину. Дружина та, кстати, была вооружена по последнему слову средневековой промышленности – имелись и копья с топорами, и щиты, и стрелковое оружие в виде луков и даже башенных самострелов. Да и в целом мир и быт простых людей, казалось, недалеко ушел от эпохи знакомой мне по учебникам истории как высокое средневековье. Не было ни огнестрельного оружия, ни паровых котлов, ни электричества. Картину дополняли только маги и все что с ними связано, но дополняли, надо сказать, кардинально. Провар многого не знал, многое откровенно додумывал или просто пересказывал ранее услышанное от своих родителей и деревенских сверстников. Поэтому полностью полагаться на эту информацию было нельзя, но хоть какое-то представление об устройстве мира она давала. Это поможет не опростоволоситься, когда я дотащу наконец эти проклятые волчьи туши до деревни!

И вот, обливаясь потом от того, что почти два часа тянул нагруженные волокуши, я стоял перед маленьким мостком, сложенным из кривых бревен, сбитых между собой поперек досками. Заречная, как и следовало из названия, располагалась прямо за небольшой рекой, метров пять всего шириной, но бегущей довольно шустро. Я вспомнил открывшийся мне вид на горы с того холма, где оказался после перехода по Мосту. Поэтому, вполне возможно, река берет свое начало где-то там, а сама деревня расположена в предгорье. Крайне полезно было бы разжиться картой местности. Да и картой княжества… И глобальной картой тоже… И вообще, поиск информации о мире выходит на первый план, так как ставить перед собой иные глобальные задачи в условиях информационного голода не представляется возможным.

– Я это, пойду, значит, – Провар остановился, не спеша переходить по мосту. – Деревня вон, не заблудитесь уже. И вы не говорите там, что меня видели.

– А ты куда отправишься?

– Да тоже в деревню, только другим путём, через час-другой уже дома буду.

– А что же ты скрываешься-то, Провар? Поди натворил чего?

– Ну я… Ну так нельзя же нам на этот берег заходить, только охотникам, да за грибами взрослые в лес ходят. Так что мне лучше с другой стороны в деревню зайти. Попадёт-то всё равно, я ж вчера ещё ушёл. Но хоть не так сильно, ежели узнают, что в лесу на сосне всю ночь просидел.

– А делал ты там что? Не на волков же охотился?

– Да все туда ходят-то на самом деле! Хоть раз-то надо. Я уже взрослый почти стал, а значит, и мне ленту принести со столба нужно было. А то другие мальчишки ведь засмеют.

– Ленту? Не с того ли столба, что на холме с каменным куполом?

– Ну а какую ещё? Туда тропа и ведёт. Да и все взрослые ходят, ленты вяжут, просят чего-нибудь. Ну а у нас, значит, испытание такое есть, ленту принести, доказать, что не забоялся. Вот только отец всё равно побьет, если узнает, что ходил. Запрещено это. Но сам-то поди тоже в детстве бегал за лентой!

– А лента-то где твоя?

– Я ж того… не дошёл до холма-то. Как волчий вой услышал, на дерево полез, там и просидел. Теперь и от отца влетит, и друзья засмеют.

– Ну тогда как знаешь, можешь и другой дорогой вернуться, если так решил. Вот только сам же говоришь, что всё одно, побьёт отец за то, что дома не ночевал. И трусом назовут. А вот если со мной в деревню войдёшь с двумя убитыми волками, то среди пацанов да девчонок героем станешь. Кто ещё из них похвастаться может, что поучаствовал в такой охоте. А о том, что на дереве просидел, обещаю, не скажу.

После моих слов на лице Провара стало видно, как протекает сложный мыслительный процесс. Но вот задумчивое выражение сменилось мечтательным, а значит, он сделал нужный мне выбор.

– Ну ежели про дерево не скажете, то давайте вместе, – на том мы и решили.

– Давай уже двигаться, очень уж хочется быстрее пристроить наши трофеи, – сказал ему я, кивая на волокуши у меня за спиной.

И мы аккуратно двинулись через мост, стараясь не свалить ненароком добычу в реку. Мой резон не отпускать мальчика был простым – я рассчитывал получить хоть какую-то благодарность за его спасение. Как в виде положительной репутации в деревне, так и в виде чего-нибудь материального, например, съестных припасов.

В Заречной мы произвели фурор. Ну по крайней мере среди детворы, что, казалось, сбежалась со всей деревни, чтобы поглазеть на убитых лесных хищников. А вот взрослые смотрели на меня по-разному, кто с подозрением, кто равнодушно, но по большей части всё с тем же интересом. Я же в свою очередь смотрел на них и на деревню вокруг меня, подмечая детали и впитывая информацию. Деревня, к слову, была действительно немаленькой, на пять или шесть сотен дворов. Какого-то частокола, форта или иных защитных сооружений не было, что говорило о мирной жизни в регионе и отсутствии постоянной или временной резиденции власть имущих. Дороги не мощёные, дома в один-два этажа деревянные, хоть местами и встречалась каменная кладка. Во многих домах окна были застеклены. А вот и местное ополчение пожаловало…

– Кто таков, куда идёшь? – дорогу преградили трое разнорослых мужиков в стёганках и шапках из плотной кожи. Двое из них опирались на копья и старались делать важный вид. Третий же вел себя попроще, а потому, скорее всего, был у них главным. Вместо копья на его широком кожаном поясе примостился небольшой топор, явно не для плотницкой работы, а лицо украшала густая, но ровно обрезанная борода.

– Да вот, говорят, деньги за мёртвых волков дают. Хочу плату забрать. Куда тащить-то? – невозмутимо ответил я.

– Есть такое дело, – говорил пока один из копейщиков. – Деньги даёт староста, а вот тащить – к скорняку, шкуры-то он заберет.

– Я покажу куда, – вмешался Провар и было уже тронулся в путь, как его перехватил бородач.

– Слушай, а не тебя ли разыскивает мельник Скар, а вместе с ним четверо моих людей по лесу рыщут? Не его ли ты пропавший со вчера бедовый сын?

Провар от такого поворота враз побледнел и понял, что просто поркой ему уже не отделаться. Глядя на это, всё понял и, видимо, командующий ополчением.

– А ну быстро домой! Отец твой как раз там сейчас. И скажи ему, чтобы людей моих возвернул! – строго, но без злости гаркнул он.

Сына мельника как ветром сдуло. А вместе с этим всё внимание снова переключилось на меня.

– А ты зубы нам не заговаривай. На вопросы отвечай по порядку. Кто такой? – на этот раз спрашивал уже сам старший.

– Да путник, просто. Зовут Максим, путь держу в Солнечную Заставу. Решил остановиться в Заречной, отдохнуть. Ну а по пути встретил Провара, которого волки на дерево загнали, – прости Провар, не сдержал обещания не говорить про дерево. Но думаю, его отец и так всё выпытает быстро.

– И ты, значит, решил помочь? – с подозрением продолжил допрос бородач.

– Ну а вы бы мимо прошли?

– Я нет, но многие – да. Ну да ладно, рассказ твой проверить несложно. Куда больше волнует, чем ты волков убил.

– Одного – этим, – медленно достав из-под полы плаща я показал свой тесак. – Второго кинжалом.

После демонстрации оружия, ополченцы напряглись и крепче стиснули свои копья. А их главный, глядя на кинжал задумчиво почесал бороду.

– А вы добрый человек, случаем не благородного происхождения будете? – осторожно поинтересовался он.

– Да нет, обычного, – врать я не стал, так как последствия ложных ответов могли быть много печальнее.

– Ну тогда оружие сдать нужно. В деревне его носить позволено только ополчению или дружине князя. Кинжал можешь оставить.

– Хорошо, – спорить смысла не было, да и пока никакой угрозы я не чувствовал. – А куда сдавать?

– Мне сейчас и сдашь, а заберешь в казарме, как надумаешь отбыть. Меня спросишь. Зовут меня Митар.

Я протянул свой трофейный тесак, на котором местами еще оставались не до конца счищенные разводы засохшей волчьей крови. От чего и без того пугающее своей формой оружие приобрело какой-то уж совсем зловещий вид. Мне вдруг подумалось, что моя репутация в Заречной, которую я планировал поднять благодаря спасению мальчика, как-то начала формироваться не в совсем правильном свете. Особенно с учетом того, что за нашим разговором продолжали наблюдать зеваки, которые разнесут новости в пресловутом деревенском стиле – бессовестно привирая и многократно приукрашивая.

– Скажи, Митар, раз ты Провора отослал, то как скорняка то вашего найти? И куда потом за наградой идти?

– Тулар покажет, – он кивнул на до этого молчавшего копейщика справа. Сам же Митар разглядывал полученный от меня то ли меч, то ли очень длинный мясницкий тесак, взвешивая его в руках.

На том мы и расстались. А уже через четверть часа мой проводник тарабанил в дверь кожевенных дел мастера, что расположился на окраине деревни, недалеко от реки. Вернее, жил-то он в деревне, а вот мастерская была вынесена подальше, так как доносящиеся от неё ароматы вряд ли оставили бы равнодушными остальных жителей деревни. Тут, как я понял, занимались выделкой шкур, а сам хозяин был ещё и мастером по коже. С кожевенником мы говорили недолго, торга особого тоже не вышло. Шкуры он назвал порченными, и за ту, что была на волке, заколотом кинжалом, я получил 60 медных монет. А второго и вовсе он оценил всего в 25, всё сетуя на то, что тут словно мясник работал. Да и ещё не преминул забрать себе по 5 монет с каждой шкуры за свежевание.

Забрав монеты, я налегке и в сопровождении молчаливого Тулара отправился к дому старосты. Монеты, кстати, были разного достоинства, и отличались весом в зависимости от номинала, который указывался на одной из сторон. На другой стороне на всех монетах была одинаковая чеканка – хищная птица, пикирующая вниз, а по кругу вязь из букв. Птица напоминала сокола или сапсана, а всмотревшись в буквы я неожиданно смог прочитать надпись: «в буре рождённая доблесть». Колоритно, ничего не скажешь. И вес монет в руке пробуждал какие-то скрытые, но приятные чувства, которые не ощутишь, просто глядя на цифры своего банковского счета. Словно ожившая память предков делала меня счастливее от обладания этими металлическими кругляшами.

За те же 15 минут мы дошли до дома старосты, после чего ни сказав ни слова, Тулар меня покинул. Немногословный парень. А ведь я надеялся и через него получить хоть немного информации о деревне и жизни её жителей. Видимо, не просто так именно его отправил со мной Митар, знал, что парень не из болтливых.

Старосты не оказалось на месте, и я прождал целый час, сидя на большой лавке во дворе, давая натруженным ногам отдых. Глава деревни так и не объявился, зато появившийся его помощник сразу перешёл к делу. Как оказалось, он уже успел переговорить с начальником ополчения и был готов передать 120 монет за убитых волков. Из короткой беседы я узнал, что размер за голову опасных хищников был определён давным-давно, чуть ли не с основания деревни, когда эта проблема стояла довольно остро. От того волки в лесу быстро перевелись, сделав место безопасным для людей. Но, бывало, одиночки или пары диких хищников, отделившиеся от основной стаи, забредали в эту часть леса. Поэтому указ оставался в силе, а вознаграждение исправно выплачивалось.

Считать ли везением тот факт, что именно мне выпал этот редкий случай подобного заработка, или же наоборот, я не знал. Но благодаря этому я стал обладателем в общей сложности 195 монет. Много это или мало, и что на это можно купить, предстояло выяснить. И начать я планировал с покупки еды.

На пути к поиску местного рынка меня перехватил мужчина, широкий в обхвате и с обилием веснушек на лице. Провар лицом сильно походил на своего отца, а вот фигурой был или в мать, или генетика просто еще не взяла свое.

– Добра тебе человек! Меня Скар зовут. Это же ты моего оболтуса в деревню привел?

– Да, было дело, составил Провару компанию, а то в лесу оказалось неспокойно.

– Да я уже в курсе, полдеревни говорит про двух лютых волков, размеров с теленка каждый, что ты в одиночку и убил и притащил в деревню.

– Ну если они такие были страшные, что же мне за них всего по 60 монет-то выдали?

– Ну, значит, брешут, – мельник в ответ улыбнулся и развел руками. – Но и я хотел поблагодарить, не монетами, так может чем другим?

– Мне бы переночевать где…

– На постой не приму, извини, в семье пополнение случилось, места нет совсем. Но могу поговорить с хозяином «Белого Пятачка», чтобы недорого обслужил.

– А «Белый Пятачок» это…

– Трактир и постоялый двор. Там торговцы и гонцы останавливаются. Цена обычно немаленькая, но в это время приезжих мало. Поэтому я поговорю с Хмаром, он тебе комнату выделит на день-другой.

– Было бы здорово, – мне кажется я уже вечность не спал нормально. – Скажи, Скар, есть ли в деревне рынок, или что-то такое. Мне бы одежду прикупить, а то поизносилась она немного за время пути. Да и так, по мелочи запастись в дорогу.

– Постоянный рынок есть, но там одежду не купишь, только продукты. А вот раз в три декады проводится ярмарка. И следующая будет как раз завтра. Ближе к полудню приходи на праздничную площадь. Найти легко будет, туда полдеревни пойдёт. А по одежде, можешь не ждать. Если чего простое нужно, то иди к Марве. Она и сама шьёт и чужого пошива продаёт, даже из Заставы вещи есть. За кожей правда лучше к скорняку напрямую, так дешевле будет.

– Спасибо за совет. Ну где скорняк, я уже знаю, а как Марву отыскать и до трактира дойти? Деревня-то немаленькая.

– Да просто, всё на главной улице. Сейчас объясню.

Получив устные ориентиры на местности, я приступил к исследованию деревни. Первым делом я посетил продуктовый рынок. Много брать не стал, больше прицениваясь. Сырые продукты мне были пока не к чему. А вот длительного хранения могли понадобится уже в скором будущем. Если ориентироваться на продукты питания, то мой недавно нажитый капитал был не так уж мал. На одну монету можно было приобрести буханку свежего хлеба или пару сдобных булок, отрез сыра примерно в 300 грамм стоил всего 3 монеты, а палка домашней колбасы обошлась бы в 5 монет.

С удовольствием доедая вторую булочку и запивая местным морсом, я второй раз за этот день добрался до кожевенной мастерской.

– Больше не дам! Если кто сказал, что ты мало получил, то пусть сам забирает твои шкуры и платит больше, – с порога без слов приветствия скорняк перешел в атаку. – Так что можешь даже не начинать!

Я же, не подавая вида, что сбит с толку, продолжал жевать сдобу в то время, как мастер продолжал нагнетать.

– Ты плату получил? Получил! Значит согласился, сделка состоялась! Нечего мне тут торг устраивать, тут не базар тебе. Ярмарка завтра будет, там и поторгуешься!

Судя по его реакции, нагрел он меня с ценой знатно. На сколько, конечно, неизвестно, но то, что нагрел – это точно. Ну да ладно, сделка действительно состоялась, но может еще есть вариант как повернуть ситуацию в свою сторону.

– Так и быть, возвращать ничего не надо. Но на мой заказ скидку сделаешь! И чтобы без обмана, а то доложу Митару, что гостям Заречной тут не рады.

– Заказ говоришь? А что за заказ? Если что из кожи, то правильно, что к Марве не пошёл, она мои же вещи втридорога продает! И говорит при этом, что это из Солнечной! Ха-ха.

– Вот и мне тоже самое сказали. Что ты сделаешь на совесть и цену честную дашь.

– Ну и правильно говорят! Так чего за заказ-то?

Немного лести всегда полезно, особенно если говоришь с мастером. Зачастую они ценят общественное мнение даже выше заработанных денег. А заказ мой был необычным. Мои армейские ботинки, хоть и были крайне удобны и неприхотливы, но явно выбивались из местной моды. И пока благодаря уровню их загрязнения они не бросались в глаза. Но стоит их почистить, как они могут вызвать массу неудобных вопросов. Поэтому мне были нужны местные сапоги. А еще я хотел попробовать замаскировать свои шнурованные ботинки под местные образчики. И вот тут начинались проблемы. Во-первых, сапоги действительно были, но стоили дорого. Скрепя зубами, хозяин лавки отдал, как он выразился «просто отличные сапоги» за 52 монеты. И надо сказать они были удобны и в пору. Во-вторых, взглянув на мои ботинки, лицо его вытянулось, а глаза расширились. Он долго осматривал их, и даже нюхал. Дай волю и попробует на вкус! А после осмотра сказал, что отдаст в работу брату, который и был сапожником в этом вертикально интегрированном семейном бизнесе, а посмотреть на труды и узнать стоимость можно будет только послезавтра.

Делать было нечего, и надев новые сапоги, я отправился в сторону лавки Марвы, так как свою одежду, до этого момента скрытую под плащом, также нужно было заменить на аутентичную. Хозяйка лавки оказалась в меру упитанной женщиной, способной заболтать кого угодно. Выдаваемая информация чередовалась с неудобными вопросами, от которых я пытался всячески увиливать. А между делом она расторопно снимала с меня мерки какой-то лентой с мелкими узелками и прикладывала ко мне разную одежду, предлагая оценить фасон. Мы сошлись на простых удобных штанах из плотной ткани и паре рубах, одеваемых через голову. Также договорились, что из моего укороченного шерстяного плаща она сделает что-то наподобие куртки-накидки, что было крайне актуально. На улице было прохладно, а новая куртка стоила для меня непозволительно дорого. В итоге мы сошлись на 60 монетах за все, включая работу. Напоследок, обозвав меня худородным, Марва сказала, что вещи нужно ушивать, и забрать их можно будет завтра.

Я же направился в трактир. День клонился к вечеру, и нужно было позаботиться о ночлеге. Трактир был одним из немногих двухэтажных домов в Заречной. Над дверью была прибита вывеска в виде старого видавшего виды деревянного щита с нарисованным по центру белым свиным пятачком. За порогом меня ждала простая обстановка. Крепкие дощатые столы и лавки, незажжённый камин, стойка трактирщика и лестница на второй этаж. В оконных рамах красовалось хоть и мутноватое, но стекло. Из трех окон, одно было открыто, и свежий воздух с улицы проникал в помещение. Все чисто и аккуратно, и по сравнению с тем, что рисовало мое воображение на тему деревенского трактира, впечатление производило, прямо сказать, неожиданно приятное. За столами было несколько человек, а за стойкой расположился трактирщик, который был уж больно похож на ранее встреченного мной мельника, разве что веснушек было поменьше.

– Добра тебе путник! – приветствовал он меня. – Поесть или налить чего?

– И тебе добра хозяин. Хмар, если я не ошибаюсь?

– Он и есть. Чем обязан?

– Я проездом в Заречной, планирую остановиться здесь на 2 дня, – я решил придерживаться своей легенды. – Мне нужно место переночевать. Мельник Скар посоветовал обратиться к тебе.

– Ясно. Скар заходил, про сына рассказал. От меня спасибо тоже прими, Провар племянником мне приходится. Поэтому за ночлег плату не возьму, – сказал он, выложив на стойку массивный ключ. – Дальняя дверь на втором этаже. В остальном же цены для тебя будут как для всех. Если поесть или выпить захочешь, я имею ввиду, или там лошадь на постой оставить да почистить её нужно будет. Труд моих людей оплачивать нужно.

– Спасибо, Хмар. Лошади нет, а вот поесть я бы был не прочь. Что сегодня на ужин, и в какую цену мне это обойдется?

– Рагу из кролика с овощами, хлеб свежий. Если без пива, то за всё 4 монеты. Подавать будем как темнеть начнет.

– Идёт, – я выложил 4 монеты на стол и забрал ключ. – Спущусь к ужину.

Крайняя комната оказалась очень маленькой. Подозреваю, что самой маленькой из всех пяти на этаже. Тут была кровать с набитым чем-то матрасом, которая занимала три четверти пространства. Но мне было все равно, вещей у меня не было, а кроме возможности поесть горячей еды и нормально выспаться меня сейчас мало что интересовало.

На закате я спустился в зал. В таверне прибавилось людей, но она по-прежнему была полупустой. На барной стойке появилась зажжённая стеклянная лампа, а на занятых посетителями столах горели несколько свечей. Романтическую обстановку портило отсутствие женщин и гогот местных работяг, которые пришли пропустить пару кружек пива перед сном. Тем более, завтра ярморочный день, а значит, выходной, можно и поболеть чуток с похмелья. Это я узнал от бородатого мужика по имени Громар, работающего в поле, который со своим другом лесорубом Тибаром, как раз и обсуждали сколько кружек можно себе позволить. Ведь им еще нужно оставить денег на ярмарку, а то быть беде. По рассказу Тибара жена его друга была крайне опасной женщиной и применяла, прямо сказать, радикальные меры в части воспитания мужа. Вплоть до того, что, обидевшись, могла запретить лазить к ней под подол аж до следующей ярмарки!

Ужин еще не подали, и я решил, что эти ребята – отличная возможность пособирать информацию. В зале был приглушенный свет, благодаря чему моя одежда не так сильно бросалась в глаза. А мои новые знакомые, выпив пива, имели не такой уж цепкий взгляд. Кружка пива стоила 2 монеты, и я, «войдя в положение Громара», решил угостить ребят и себе взял за компанию. На вкус местное пиво было не самым лучшим, и думаю, что много такого продукта мой желудок, привыкший к фильтрованным напиткам, не выдержит. Но отхлебнув, я важно покивал и похвалил, конечно. И вот, осторожно потягивая пенное, я выуживал полезные сведения.

– И как земля тут? Урожай хороший собираете?

– А то! Тут хоть и предгорье, но долина-то наша всего в двух днях пути от Солнечной Заставы. Погода у нас хорошая, погожих дней много. А зима хоть и снежная, но мягкая и короткая. Не то что за хребтом, вон, в Греше, говорят, зима по полгода! Как они умудряются выживать в таких условиях, уму не постижимо.

– А если такой урожай хороший, то продаете кому или сами съедаете всё?

– Ну что после княжеского налога остаётся, продаем, конечно. В тот же Греш, например, как перевал с середины лета открывается, несколько караванов идёт. Но купцы-караванщики со всей округи урожай скупают. А староста наш каждый раз жалуется, что цену они смешную дают, а сами потом северянам втридорога продают. И князь им ничего не делает, оттого что купцы эти с ним хорошо делятся.

– Ты это тише, давай, про князя то, – перебил своего друга лесоруб. – Князь у нас хороший, а вот кто плохо говорит про него…

– А я разве против?! Князя нашего благодарить нужно, что жизнь сытая и спокойная. Это верно. Не то что в Приозерье. Там говорят, что ни год, то или голод, или междоусобица очередная.

– Так первое там происходит из второго. Ежели на земле война постоянно, то кто урожай растить-то будет?

– Это да, а единой власти там уже с лет двадцать нету, как последний король помер.

– Да не помер он, а убили его. Племянник его во сне заколол.

– Да не племянник, а младший брат жены, и не заколол, а отравил.

– А я слышал племянник…

– Да и хрен с ними, с этими приозерцами, – в конце концов Громар прервал вялый спор с другом. – Скажи, Максим, имя у тебя чудное такое, ты сам-то откуда? Из Вольных городов что ли?

– А что? Чем вам Вольные города не угодили? – прямо отвечать не хотелось, легенда требовала доработки и проверки.

– Да ничем особо. Слышал просто, что там тех, кто на земле работает, людьми второго сорта считают. Мол, непочётно это, – в голосе Громара слышалась неподдельная обида за всех работников села.

– Да врут, еда всегда нужна, – поддержал я его настрой. – Сам же сказал, как худо, когда народ голодает.

– Верно, и я про то же. Это же основа всего, самое важное!

– А я значит ерундой занимаюсь! Моя работа не важна, получается?! – вдруг решил обидеться захмелевший Тибар.

– Ну почему же, и твоя работа нужна, куда же мы без тебя…

Так за нехитрой беседой, периодически сменяющейся дружеской перепалкой, прошло еще полчаса, и я наконец дождался своего ужина. Еще неделю назад, я бы сказал, что рагу было пресным, а овощей в нем было куда больше, чем мяса. Но прямо сейчас мой организм воспринимал горячую еду с большой благодарностью, и после всех моих лишений отсутствие привычных специй нивелировалось ещё оставшимся голодом и потребностью в горячей легко усвояемой пище. Пока ел, пришлось заказать ещё по кружке моим информаторам, так как те уже собирались отчаливать до дому, ссылаясь все на ту же жену Громара, мол, не поздоровится ему. Но от халявной выпивки отказаться они не смогли.

– А слышали, что охотники говорят, будто бы вчера за рекой гром среди ясного неба грянул. И что видели свет со стороны забытого храма, – решил поделиться слухами Тибар. – Я вчера там не работал, так как целый день бревнами занимался, и потому сам не видел.

– А от тех охотников случаем брагой не пахло? – Громар был настроен скептически.

– Да нет, ребята надежные и врать бы не стали. Да к тому же, они и сами не уверены, может и гроза где в отдалении была, оттого сверкало и громыхало. Но говорят, что от грома того все птицы в раз разлетелись.

– Да ерунда это. Вон потерявшегося сына мельника нашли, он как раз на том берегу был, к храму за лентой поди бегал. Можно у Скара разузнать подробнее.

– А что за традиция такая с лентами у вас в Заречной, – я решил зацепиться за это место.

– Так, это ж просто, мы…

– Ты потише будь, чего сегодня разошёлся-то? – и снова Тибар шикнул на своего друга, останавливая его.

– Да чего ты меня перебиваешь, великий секрет он нашел, – Громар, по-видимому, уже выпил достаточно. – Да все знают, что люди к храму ходят, да просят то да сё.

– Вот только храм забытых богов княжеским указом посещать запрещено.

– А мы внутрь-то и не ходим, ничего не нарушаем. Внутрь особо и не хочется, знаешь ли, – стоял на своем Громар. – Уж лучше пусть жена продолжает душу из меня по капле выпивать, чем в раз ее лишиться, переступив порог забытого храма.

– Ну а вдруг ты маг самый настоящий, – с притворно большими глазами возразил лесник. – И тратишь жизнь свою впустую, вспахивая землю, вместо того чтобы жить в столице и вселять трепет в сердца людей.

– Что значит впустую?! А есть то вы все что будете? – Громар в вопросе важности своего дела был неумолим.

– А если ты маг, то значит в храм можно войти, – решил уточнить я, пока перепалка друзей не затеялась по-новой.

– Указ князя это не отменяет, но войти ты сможешь, – начал пояснять Тибар. – А вот если магии в тебе нет, то порог ты переступишь уже обездушенным. Станешь безвольным и послушным, словно глупый телёнок.

– А возле Вольных городов нет храма забытых? – поинтересовался у меня Громар.

– Я о таком не слышал, – ответил я. – От того и интересно.

– Ну тогда понятно, храмов-то действительно не так много…

Пока друзья допивали пиво, они еще успели поведать много чего про сооружение на холме. Но по большей части то были слухи, конечно. Информацией о том, что же это действительно такое, как я понял, местные не обладали. По крайней мере, обычные люди. Место, откуда открывался Мост, жители деревни называли Храмом забытых богов. Логика их была проста, место это было похоже на храм, а вот кому он был посвящён – оставалось загадкой. При этом храмы имели явно магические или божественные свойства. Они не разрушались от воздействия времени или под ударами рабочих инструментов, а внутрь могли пройти только одарённые. Прочие же люди, переступив порог, лишались души и превращались в безвольные куклы. Раньше даже были нередкими случаи, когда отчаянные люди в надежде выяснить не маги ли они, пытались зайти внутрь. И результат, само собой, чаще был печальным, нежели положительным. Такая демонстрация паранормальных свойств притягивала людей, и неудивительно, что возле такого храма возникло что-то вроде стихийной религии. Правда без жрецов, писаний и даже конкретных богов, которых люди просто окрестили «забытыми» и иногда просили помогать и приглядывать за ними. В Грозовом княжестве это был единственный подобный объект, да и вообще Громар с Тибаром знали точно только об ещё одном таком, прямо в столице Единой империи – Триеме, вроде как вокруг храма тот город и был построен. Про остальные слышали, что они есть, но встречаются крайне редко.

А вот местные религиозные деятели не стерпели подобной конкурентной ереси и, видимо, надавили на предыдущего князя, который и издал указ, запрещающий посещение храма. Вот только единой религии в Грозовом княжестве, как и в соседних государствах, не было. Богов было несколько, и в разных государствах и даже на отдельных территориях одного бога почитали больше, другого меньше. Из-за внутренней конкуренции церковь не имела большой силы в княжестве, потому и указ вышел не особо строгим, а наказаний за его невыполнение в деревне никто и не помнил. В самой Заречной, например, почитали бога Т’Ара, который покровительствовал простым людям, живущим по совести. Он не терпел гордыню и чрезмерные амбиции, но поощрял совершенствование в труде и помощь другим. Но практичные сельские люди, послушав наставления жреца, не чурались в выходной день сходить к холму и повязать ленту с просьбой к забытым богам, которые, по их мнению, приглядывали за всей долиной. Да и самого местного жреца, говорят, пару раз там видели…

Расставшись со своими знакомыми, я направился в комнату. После еды сильно морило в сон, да и последние пару дней были, мягко сказать, не простыми. Поэтому, закрыв дверь на ключ и подперев ее кроватью, я практически мгновенно отключился.