Чужая вина

Глава 1

Марта

Кап-кап-кап! Капельки воды беспрестанно срывались с нависшего над водой каменного валуна и ударялись о зеркальную поверхность озера. Я медленно выдохнула и вошла в теплую воду по колено. Вновь сделала глубокий вдох.

Вот уже в течение двух месяцев каждое мое утро начинается именно с этой процедуры. Благо, от дома до озера две минуты ходьбы по благоустроенным деревянным мосткам.

Кап-кап-кап! Местные это озеро так и называют: Плачущее. А мне здесь легче. Главное глубоко дышать и учиться каждое утро жить со своим вечным чувством вины перед самыми важными для меня людьми. Вера, моя старшая дочь… Моя боль и моя отрада. Из-за меня в шестнадцать лет ей пришлось стать взрослой и взять на себя ответственность за семью. Она пожертвовала беспечной юностью, образованием и даже личной жизнью ради нас всех. И как же я рада, что все наладилось. Она замужем за самым страшным мужчиной, которого я когда-либо видела, но он любит ее. Она счастлива и в безопасности, а так же занимается любимым делом. И иногда навещает нас с Фимкой…

Ефим, еще одна моя боль. И мое счастье. Я рада, что он у меня появился. На самом деле он – идеальный ребенок. Послушный, трудолюбивый, любознательный. Но и перед ним у меня вины не меньше. Если бы Вера не привезла нас сюда, я бы никогда не поверила, что он сможет когда-нибудь быть полностью здоровым. Только Вера верила в это, когда у меня самой руки опустились. Только благодаря ей сейчас и Вероника в безопасности.

Вероника, мое самое страшное деяние в жизни. Я до сих пор не понимаю, как смогла оставить своего десятилетнего ребенка с почти чужими людьми и рядом с ее отцом-садистом. Это было неправильно, но по-другому нам всем было бы не выжить. В первую очередь Вере. Получается, что одного ребенка я променяла на другого. И что с этим делать дальше, я не знаю. Знаю лишь то, что Вероника меня точно никогда не простит за это. И я сама себя не прощу. И с этим мне предстоит жить, потому что Ефим все еще зависит от меня. Да еще и Ярослав, отец Родиона, на время лечения в санатории решил пожить с нами. Я не против, вместе веселее. И по вечерам есть с кем поговорить.

Снова вдох-выдох. Надо жить. Надо использовать тот шанс, который мне дала Вера. Нужно учиться справлять со своей виной и думать о том, что у меня есть сейчас. Фимке нужна забота, детям, привозимым в Май, нужен врач, новым медработникам нужно объяснение чуда, которое здесь происходит. И это все только в моей компетенции.

Спиной чувствую взгляд. Привычный уже. Антон. Еще одно недоразумение на мою голову. И вновь не подойдет, просто будет смотреть издалека. Вера говорит, что я должна лояльно к нему отнестись, что у них просто инстинкты такие, а я не могу. Это ненормально, когда такой молодой парень смотрит на меня таким плотоядным взглядом. И ведь не пытается ничего сделать, просто смотрит. И по утрам приносит выпечку… Каждое утро. И иногда по вечерам из окна дома я вижу, как он просто сидит на крыльце. Очень странный парень.

Вдох-выдох, и я уже понимаю, что расслабиться по-хорошему у меня уже не получится. Дав себе мысленный подзатыльник за ментальное тунеядство, я выбралась из воды и резко развернулась. Никого. Снова прячется. Ну и пес с ним. Мне через час нужно быть на работе, а это значит, что пора домой. Фимка, наверняка, уже проснулся.

Деревянный настил, ведущий к дому, сегодня был совсем холодным. Алиса говорила мне, что теплое здесь только озеро, которое даже в самое холодное время не замерзает. Я быстро поднялась по ступенькам, прошла мимо небольшого сада, расположившегося на участке, и вошла в калитку.

– Твой приходил, – Ярослав Сергеевич встретил меня на кухне, попивая свой любимый травяной чай. Кофе для его сердца полезным не было. – В этот раз кексы с изюмом. Теплые еще. Тебе не кажется, что этот мальчишка сам их готовит?

– Он не мой, – тряхнула я головой и заглянула в холодильник, надеясь приготовить завтрак для Фимки.

– Я кексы поем, – сын вышел на кухню в своей старой потертой пижаме, которая была ему совершенно мала. Руки и ноги торчали из рукавов сантиметров на пятнадцать. Но с вещами он расставался крайне неохотно. Сказывалось тяжелое детство.

Я со вздохом закрыла холодильник и повернулась к Ярославу.

– К Раде сегодня поедете? – Перевела тему с дурацких кексов, притащенных Антоном, чтобы испортить мне очередное утро.

– Да, она обещала показать местные достопримечательности. – Мечтательно улыбнулся Фимкин дед.

– Еще не все показала? – Делано удивилась я.

– Она все подбирает мне профессию, что была бы по душе. А я вот думаю: мальчишек бы из школы поучить что-нибудь мастерить. – Признался он, слегка волнуясь.

– Почему бы и нет? – Обрадовалась я. – Хорошее дело. Да, Ефим?

– Ага. А то нас девчонки задразнили уже. У них-то есть кому учить шитью всякому. – Хмыкнул сын.

Кексы оказались безумно вкусными. Жаль, что я в кулинарии полный профан, и что-то подобное приготовить не смогу никогда в жизни. Оставалось успокаивать себя тем, что у меня другие таланты. Например, попасть иглой в почти невидимую венку. Или идеально подобрать дозу лекарства.

Позавтракав, я проводила Фимку на школьный автобус, а сама отправилась в санаторий. Лечебница сейчас была для меня самым главным домом. Там я могла хоть немного отвлечься от своего постоянного чувства вины и заниматься любимым делом. Я никогда не расплачусь с Верой за то, что она привезла меня в Май, где я смогла выздороветь и найти себя. Никогда.

– Марта Мироновна, – в коридоре главного корпуса мне встретилась взволнованная Алиса.

– Что случилось? Что-то с детьми? – Тут же забеспокоилась я.

– Нет, – светловолосая девчушка резко помотала головой. – То есть… Не с нашими. Они благополучно идут на поправку. Алан вчера уехал за партией детей в областной центр, куда их должны были доставить на самолете. – Она в волнении сцепила руки.

– И что? – Забеспокоилась я.

– Хорошо, что с ним Стас уехал. Два ребенка в критическом состоянии. Их в течение часа доставят вертолетом. Остальных доставят тремя часами позже. – Пояснила она. – Одна девочка, полгода, букет. ДЦП, сердечная недостаточность, деформация черепа. Роды были сложные. Мать отказалась почти сразу. А вот второй… Мальчик. Ему восемь лет. Мы никогда таких больших не брали. Не знаю, подействует ли на него лечение вообще. Он в коме и у него генетическое заболевание. Его мать пыталась с этим жить и даже лечила его, но все было бесполезно. Она умерла неделю назад. Самоубийство. Его отец написал отказ. – Алиса судорожно вздохнула, закончив рассказ.

– Я займусь им. Пусть Зина займется девочкой, ты за ней проследи. Она вроде бы уже многому научилась. – Распорядилась я. – Позвони Максиму, пусть готовит свою лабораторию. Лаборанты Алана и приезжие медики пусть займутся остальными детьми. Лекарство будет нужно сразу, едва я произведу забор крови. Они же с Верой разработали ускоритель какой-то? – Нахмурилась.

– Он еще тестируется. – Алиса шагала рядом со мной, пока я торопливо направлялась в свой кабинет.

– Если до сих пор не было нареканий, то выбора у нас нет. Нужно сокращать время разработки лекарства до нескольких часов. Стандартных трех дней у нас может и не быть. – Я открыла дверь в свой кабинет, зашла за ширму и быстро переоделась в хирургический костюм. Сверху набросила халат. Мало ли что нас ждет через полчаса. Нужно быть ко всему готовой.

Далее мы проследовали в отделение реанимации, которое сейчас пустовало (слава богу) и подготовили две палаты. Отдельные. Оборудования в этих палатах было столько, что помимо кровати оно занимало почти все свободное пространство. Спасибо Каверину, постарался.

Через пять минут в отделение вошла чуть запыхавшаяся Зоя. Грузная женщина сорока лет, которая выглядела очень сурово. Но я-то видела, как она трясется над каждым ребенком, как едва не плачет, глядя на вновь поступивших.

– Зой, рассчитай на вес девочки все препараты. – Распорядилась я. – Иммуностимулятора не больше кубика. – Напомнила.

– Конечно, – кивнула женщина и скрылась за дверью.

– Алис, пригласи кого-нибудь из мужчин, нужно сдвинуть оборудование, чтобы было удобнее. – Оглянулась на девушку.

Она быстро кивнула и ушла.

– Мам, что случилось? – В палату минут через десять заглянула Вера. Видимо, Максим рассказал о поступившей от меня просьбе.

– Тяжелые дети едут. Состояние критическое. – Не стала я скрывать от нее.

– Помощь нужна? – Тут же среагировала она. Моя дочь! Моя гордость!

– У нас в боксе выздоровления двенадцать здоровых детей, а приткнуть их некуда. Сегодня новые поступят. В семьях детей уже много, да и мы права не имеем заставлять их забирать их к себе. – Скривилась я, застилая кровать чистой пеленкой.

– Нужен какой-то интернат. Или дом малютки. – Вера нахмурилась. – Я еще раз поговорю с Колей. Он предлагает всех увозить в Березкино, но там же оборотни. Все равно нужно отдельное здание и территория.

– Поговори, – кивнула я. – Он к тебе прислушается.

– Хорошо, – Вера улыбнулась, подмигнула и скрылась за дверью.

– Ну что ж, – я осмотрела совершенно новую палату, которую лишь неделю назад снабдили оборудованием, и удовлетворенно кивнула. Услышав неясный шорох позади себя, обернулась. В дверях стоял Антон, глазевший на меня зелеными глазами. – Что ты здесь делаешь? – Удивилась я. Разве он не должен за Верой приглядывать, или на Хозяина работать?

– Алиса сказала, что нужно что-то передвинуть. – С трудом выдавил он из себя. Почему-то у меня создалось ощущение, что его губы его не слушаются.

– Да, – я отступила в сторону. – Переставь этот аппарат УЗИ ближе к окну, чтобы я могла до кровати дотянуться. А монитор отодвинь на другую сторону. Ближе к консоли. – Распорядилась я.

Антон управился с работой буквально за пару минут. И как он все эти тяжеленые штуки так легко двигает? Силушки у местных парней не занимать, конечно.

– Спасибо, – кивнула я, глядя на время. Осталось не более пяти минут до доставки пациентов. Местное население было на редкость пунктуально. До минуты.

Антон еще несколько секунд поглядел на меня, но все же вышел из палаты. Я тоже покинула помещение, включив аппарат обеззараживания воздуха.

– Приехали, – мимо меня по коридору пробежала Алиса.

Я бросилась за ней. Не думала, что когда-нибудь смогу бегать, но жизнь и не такое заставит сделать. Да и местное лечение творит чудеса.

– Марта Мироновна, – первым я увидела Стаса, который катил тяжелые носилки, обеспеченные оборудованием. За ним двигался еще один мужчина.

Я подошла ближе. Ага, на первых девочка-малютка.

– Ее во вторую, – распорядилась я, зная, что Зоя уже ждет.

Вторым был мальчик, укрытый одеяльцем до носа. Сверху был натянут защитный купол. Его сейчас любая простуда может убить.

– Четвертая, – кивнула я мужчине, а сама побежала вперед.

Мужчина вкатил носилки и деликатно вышел из палаты. Так, ладно, я справлюсь. Резко выдохнув, я сложила защитный купол, откинула одеяло и задохнулась от нахлынувшего на меня ужаса. На носилках лежало скрюченное маленькое тельце, едва дышащее, но борющееся за свою жизнь, цепляющееся за нее всей своей душой.

Я взялась за подстилку и плавно переместила пациента на кровать. Перетащила полупустую капельницу и принялась за дело. Все эмоции потом, после. Сейчас нужно взять кровь и отдать Максиму. И начать поддерживающую терапию.

– Сейчас маленький, – я убрала пробирку в карман и приготовила раствор для капельницы. Она даст ему время, чтобы продержаться еще несколько дней (на всякий случай). И силы. Сердце у него слабенькое, и нужно чтобы оно билось, пока мы ищем для него наилучшее лечение.

Дверь тихо отворилась и мне пришлось отвлечься. Антон. Что он здесь сегодня ошивается весь день?

– Что? – Нахмурилась.

– Макс послал. – Тихо сказал он мне, едва взглянув на кроватку.

Я кивнула и протянула ему пробирку. Парень тут же сунул ее в свой карман и вытолкал из палаты забытые носилки. Господи, лишь бы помогло. Лишь бы успеть. Я прицепила присоски на маленькое тельце. Любые изменения сердечного ритма я должна видеть.

Еще мне было очень жаль, что этот мальчик остался без матери. Я не винила эту женщину в том, что, устав от борьбы она сдалась самым страшным образом, но малыша было жалко. Очень.

Через час капельница сделала свое дело. Сердце забилось ровнее, дыхание стало сильнее. Его организм принял лекарство и у нас действительно появилось время.

Алиса тихо вошла в палату.

– Как там девочка? – Я укрыла мальчика одеялом и склонила набок голову.

– Тяжело, но Зина справится. – Сказала она и неловко замолчала.

– Что? – Повернулась я к ней.

– Я прочитала сопроводительное письмо от лечащего врача мальчика. Его зовут Адам. Вот, почитай. – Она протянула мне бумагу.

Я быстро пробежалась взглядом по строчкам и закрыла рот ладонью.

– Отцом было куплено место на кладбище для него? – Переспросила, не веря в этот бред.

– Я проверила эту информацию. – Алиса вздохнула. – И есть подозрения, что мать мальчика не сама покончила с собой. Поэтому врач и попросил как можно быстрее доставить мальчика сюда, хотя у них уже был подписан отказ на ребенка. Мало ли что…

– Ужас какой, – прошептала я, поглядев на мальчика. – За что он так с ними?

У меня даже сердце от нехороших ассоциаций заболело.

– Марта Мироновна, вы сегодня в Березкино поедете? Там сегодня оборудование привезли. Да и обучение… – Алиса, видя, что тема для меня болезненна, перевела тему.

– Нет. Не смогу его оставить. – Я вновь посмотрела на мальчика. – Думаю, что к вечеру Максим уже принесет лекарство, а до этого времени я буду следить за его состоянием.

– Конечно. Я Лохматову позвоню, сообщу. – Кивнула девушка.

– Алис, – окликнула я ее, когда она собралась уходить. Девушка обернулась. – Я завтра приеду и проведу лекцию для прибывших медиков. Сколько там человек?

– Шестнадцать женщин, плюс несколько человек из младшего персонала. – Услышала я перед тем, как дверь закрылась.

Шестнадцать – это не сотня. У меня все материалы подготовлены, ответы на возможные вопросы тоже. Я потерла переносицу и повернулась к малышу.

– Потерпи, маленький. – Я легонько погладила светловолосую макушку.

Максим пришел лишь в девять вечера. Зато лекарства были готовы для обоих сложных детей. Они представляли собой раствор, который мне пришлось медленно вводить в капельницу. Для младенцев другая форма лекарства не годилась, поэтому здесь наловчились действовать именно так. Но новшество моей методики состояло в том, что лекарство было разбавленным. Это помогало ускорить усвоение организмом нужных для выздоровления элементов.

– Марта Мироновна, вы бы хоть немного отдохнули. Я ночью подежурю. – Еще через час, когда капельница уже закончилась, в палату вошла прехорошенькая девушка Надя.

Я грустно улыбнулась. Вот где логика? Грузная Зоя уже нашла в Мае воздыхателя, но местные жители-мужчины совершенно не смотрели на красивую тонкую и молодую Надю. Странный город, странные люди… и нелюди.

– Да, конечно. Если будет ухудшение, сразу звоните мне. – Наказала.

Девушка кивнула и заняла место у фиксирующего состояние пациента монитора. Я же посмотрела на время и нахмурилась. Почти полночь. И снова я почти не видела сына, почти не общалась с дочерью… Вероника же даже не звонила, живя своей жизнью. Конечно, ей совсем не до меня сейчас. Да и у меня самой рука не поднимается звонить ей первой. Если честно, то я боюсь. Очень. Боюсь того, что окажусь ей совершенно не нужна, и она, вымученно улыбаясь, будет терпеть мое внимание к ней…

Я медленно побрела в свой кабинет, где сняла с себя медицинский костюм и, переодевшись в повседневную одежду, отправилась в сторону дома. Однако, стоило мне выйти из здания санатория, как от ближайшей стены отделилась тень. Я резко шагнула назад под свет фонаря и вгляделась в темноту. Тень как-то неуловимо передернула плечами. Знакомо так… Не понравилось, что я его испугалась?

– Антон? – Осторожно позвала. Тень кивнула. – Чего ты тут стоишь?

– Проводить хотел. – Коротко отозвался парень.

Я нахмурилась. Куда проводить? До дома мне пять минут идти, в Мае чужих почти нет, да и с освещением здесь все в порядке. А уж тещу самого Хозяина мало кто рискнет тронуть. С другой стороны, его могла ко мне и Вера приставить для успокоения собственной совести.

– Хорошо, – кивнула и побрела по дорожке, засыпанной опавшими листьями. Я не знала, что говорить этому странному высокому парню с походкой и грацией балетного танцора. Он все время ставит меня в тупик своим поведением. – Тебя Вера ко мне приставила? – Спросила, просто чтобы не идти в тишине.

Антон тихо хмыкнул и неопределенно передернул плечами. То есть разговаривать со мной отказываются. Ладно…

– Алиса сказала, что завтра нужна будет машина в Березкино. – Все же соизволил сказать он через минуту. – Я буду водителем.

Я с облегчением выдохнула. Так вот чего ему приспичило меня сегодня открыто провожать. Наверное, Хозяин заставил отвезти.

До моего дома мы дошли быстро, я кивнула парню и вошла внутрь. Из своей комнаты выглянул Ярослав.

– Явилась, гулена? – Улыбнулся он. – Фимка спит уже.

– Это хорошо. – Я сбросила с плеч пальто и направилась в свою спальню.

– Случилось чего? – Спросил он, когда я уже хотела закрыть дверь.

– Ничего необычного, – скривилась я. – Просто люди часто неоправданно жестоки с самыми близкими. – Выдохнула, пряча глаза, на которые навернулись слезы.

Ярослав тут же перестал улыбаться.

– Снова брошенных детей привезли? – Догадался он, бросив на меня виноватый взгляд. – Прости, Марта…

– Не надо! – Резко оборвала я его. – Это не ваша вина.

– Моя. То, что я не занимался сыном…

– Когда он бил меня, то был вполне взрослым, чтобы нести за себя ответственность. – Не согласилась я. – Спокойной ночи! – Пожелала и закрыла дверь, не желая продолжать это бессмысленный разговор.