Чужая

Глава 4 ГНОМЫ

Уйти незаметно из города оказалось легко. Все внимание стражника было направленно вперед, на лес, а не за спину, на город. Пока Кроки отвлекал стражника своим шуршанием в траве, а затем плеском воды, переплывая ров, я, тем временем, по-пластунски, чтобы не отсвечивать на фоне звездного неба, переползла мост, сползла с дороги и скрылась в лесу.

Ночь — время хищников, но нет возможности осторожничать. Убрав в рюкзак плащ, взяв в руку нож десантника, я бежала… бежала… бежала… Иногда, спотыкалась и падала, поднималась, и снова бегом.

Чтобы не дать победить себя отчаянью, все мысли сосредоточила на предстоящем пути. За мной, наверняка, будет погоня. Судя по фанатичному отношению Королевы к своей новой идее, она не отступится. В первую очередь, эльфы проверят дорогу к побережью. Поэтому я двигалась не по ней, а по лесу, вдоль берега реки. Так проще не сбиться с направления и передвигаться легче, чем через густые заросли. Согласно моей карте, эта река начинала свой исток в гористой местности на берегу океана, западнее места переправы к гномам. Я предполагаю двигаться до истока реки. Потом, по берегу океанского пролива пойду на восток, пока не дойду до переправы. Таким образом, я делаю крюк, удлиняя свой путь, но зато, на этом пути меня вряд ли будут искать.

Этой ночью на стимуляторе продержусь пять часов, как раз, почти до рассвета. После этого, неизбежно, придется спать часов шесть. Выдержит ли Кроки мой темп? Пока что, я слышу шелест его движения у меня за спиной. Время от времени даю команду:

— За мной! Не отставать!

Это случилось к концу четвертого часа моего бега. Слева, в прыжке, на меня летела с глухим шипением огромная ящерица, длиной больше двух метров, а в холке больше метра. Я не успела подумать, как защищаться… сработали инстинкты. Я упала на живот и тут же вскочила. Перелетевшая через меня ящерица еще не развернулась назад для нападения, как я прыгнула ей на спину и вонзила на всю глубину в ее тело нож десантника. Держась за нож, как за опору, я удерживала себя от сползания. В тот же миг, резко стукнув пятками о бока ящерицы, стала вновь и вновь погружать выдвинувшиеся из каблуков лезвия в ее тело, постоянно командуя Кроки:

— Нападай!

Ящерица извивалась всем телом, стремясь меня сбросить. Чувствуя, что долго не продержусь, выхватила левой рукой метательный нож. Держа оба ножа обратным хватом, попеременно — то левой, то правой рукой, я всаживала их в тело ящерицы, ползком продвигаясь к ее голове. Мне удалось к ней приблизиться и я, со всей силы, на которую еще была способна, вонзила нож десантника ей в глаз. Ящерица забилась в предсмертных судорогах и, тяжело осев, затихла. Я соскользнула на землю, безвольно привалившись спиной к неподвижной окровавленной туше.

— Кроки, ко мне!

Он подбежал возбужденный, и я впервые услышала его рык.

— Молодец! Отдыхай!

Он некоторое время потоптался около меня и, опустившись на брюхо, затих. А меня затрясло от запоздавшего страха, от выброса адреналина и пережитой ярости битвы. Спасибо упорным физическим тренировкам, стимулятору, боевому костюму и Кроки, который, оказывается, перегрыз ящерице задние лапы. Иначе бы, не выжила!

О дальнейшем движении вперед не было и речи. Мои силы, изрядно подточенные многочасовым бегом, на этой битве совсем закончились. Надо спуститься к реке, смыть кровь с Кроки, который был в ней от пасти до кончика хвоста, а то ее запах привлечет хищников. И, хоть мой костюм уже через двадцать минут будет чистым, лицо надо умыть.

Дав команду:

— К воде! — я с трудом поднялась на ослабевшие ноги, и поковыляла за Кроки, который ориентировался в лесу гораздо лучше, чем я.

Когда он, поплавав у берега и заглотив какую-то рыбу, вернулся ко мне, дала команду:

— К добыче!

Возвратившись к ящерице, разрешила Кроки насытиться. Себе тоже отрезала кусок мяса. Завернув его в знакомые, из занятий с Учителем, листья с консервирующими свойствами, убрала мясо в рюкзак. Теперь, отойдя подальше, ищем укромное место для отдыха, здесь скоро будут падальщики.

Углубившись в лес, я нашла труднодоступные заросли колючего кустарника. Хорошо, то, что надо. Моему костюму не страшно, а кто-то другой вряд ли полезет. Дала команду Кроки:

— Не отходить! Спать! — и буквально рухнув на землю, тут же отключилась.

Разбудило меня чувство страшного голода. Осмотрелась. Красное солнце уже взошло, рядом лениво распластался Кроки. Выбравшись из колючих кустов, я, из подобранных вокруг веток, развела костер с помощью магической искры. Пожарила себе кусок мяса, выпила флягу сока. Фу-у-у, полегчало!

Скомандовала Кроки:

— За мной! — и, вернулась к берегу реки. Быстрым шагом пошла вперед, просчитывая свой маршрут.

До побережья, вдоль реки приблизительно семьсот километров. Как бы трудно не было, но я должна, за день, проходить не меньше шестидесяти пяти километров. Значит, идти десять-одиннадцать дней. Вдоль берега океана до переправы около ста километров, будем считать, что это еще два дня. Итого, двенадцать-тринадцать дней в пути. Еще один день на переправу через пролив — и я у гномов!

Как плохо без транспорта, хотя бы наземного, я уж не говорю о воздушном. Вот бы, хотя бы воздушный шар с корзиной, и управлять им с помощью магии, используя стихию Воздуха! Почему же у эльфов этого нет? Может быть потому, что в этом мире нет птиц, и идея полета не приходит им в голову?

Так я и шла изо дня в день. Главная проблема длительной ходьбы — монотонность. Но мне это не грозило, приходилось все время крутить головой по сторонам, прислушиваться и даже принюхиваться — не пахнет ли дымом костра охотника или дозорного. Шлем я так и не надела, в нем нет контакта с Кроки. Останавливалась только чтобы поохотиться, быстро поесть и поспать.

Кормил меня, фактически, Кроки. В самом начале нашего пути, когда я отпускала его на охоту, и он притаскивал разнообразную живность, я пыталась отобрать у него и себе кусочек. Это вызывало в нем агрессию и защиту своей добычи. Потом, я догадалась внушить ему, что я его детеныш, о котором надо заботиться и регулярно кормить. Это дало потрясающий результат. Во-первых, я, с тех пор, всегда была сыта, не тратя силы и время на собственную охоту. И, во-вторых, Кроки стал бдительно меня охранять, даже без моего ментального приказа. Не всю предложенную им добычу я решалась съесть. И, тогда, Кроки недовольно рыкал на меня, как и тогда, когда я жевала черенки и листья некоторых съедобных растений.

Ночью, в самое опасное время, мы спали, найдя место поукромней. Иногда налетали тучи разнообразных насекомых, в том числе и кровососущих, но для нас они были не опасны, меня спасал мой костюм, я в эти моменты надевала и шлем, а Кроки — толстая чешуйчатая шкура. Повторной встречи с крупными агрессивными животными, на нашу удачу, мы избежали, возможно, это тоже заслуга костюма десантника, отсекавшего запах моего тела. Правда, один раз, пострадал Кроки.

Как это произошло, я не видела, он, уйдя на охоту, приполз ко мне с прокушенным хвостом, истекая кровью. Залив рану клеем из моего медицинского набора, тем самым остановив кровотечение, я обнаружила, что мой крокодильчик очень ослаб и двигаться не может. Я сняла с себя костюм, положила руку на поврежденное место и, уже имея опыт магического исцеления, отдала ему частичку себя, представляя, как боль затихает, а рана заживает, срастаются поврежденные мышцы, восстанавливается кровообращение и иннервация, увеличиваются силы и энергия.

Результат был впечатляющим. Кроки снова стал активным, место укуса выглядело здоровым, наверное, и клей был не нужен. Все никак не привыкну к возможностям магии. Зато я чувствовала страшную усталость, холод и пустоту в груди. Пока, я так и не научилась дозировать Силу. Пришлось пролежать три часа без костюма, что было очень опасно, прежде чем мой резерв Силы в какой-то мере восстановился, и я смогла двигаться дальше.

Я верно рассчитала. Через двенадцать дней мы оказались на каменистой возвышенности с редкой растительностью, на берегу океана. После многообразных, шелестящих звуков леса, поразила тишина океана. Нет, так привычных, волн прибоя, лишь иногда, от ветра, на глади воды появляется мелкая рябь. Темный цвет воды подсказал, что здесь большая глубина. Характерный запах океана — водорослями, йодом, моллюсками, вдруг вызвал ностальгические воспоминания о каникулах на курортной планете. Но я волевым усилием отогнала эти мысли, надо думать о насущном. Хоть я очень устала от тревоги и долгого изматывающего пути, об отдыхе буду думать только оказавшись на гномьем материке. Если обстоятельства позволят чувствовать себя в относительной безопасности, устрою себе там несколько дней отдыха, прежде чем пойду искать гномов.

Берег пролива оказался крутой, к воде не подойти. Помня, что здесь редко, но регулярно проходит дозор, не знала как поступить, идти на восток вернувшись к краю леса, где легко спрятаться, или, все-таки, по берегу. Решила рискнуть и двигаться вдоль берега, так и идти легче, и обзор лучше.

Там, где удавалось спуститься к воде океана, отправляла Кроки на рыбалку. К счастью, он нормально отнесся к соленой воде. Мы все дальше отходили от реки, много дней служившей нам проводником и источником питьевой воды. Надо было спешить, потому что, запас пресной воды у меня был мал. Только то, что я набрала в две свои фляги из реки, которая вблизи океана выглядела как журчащий ручеек. В лесу, конечно, я без проблем найду ручей, их здесь много, но не хотелось терять время на лишнее хождение туда-сюда. Я ни на минуту не забывала о возможной погоне за спиной, хотя, с каждым благополучно прошедшим днем, крепла уверенность, что мне удалось обмануть эльфов.

Весь этот путь, до рези в глазах, я всматривалась в горизонт за водной гладью, боясь пропустить самое узкое место пролива, где должен быть виден противоположный берег. И вот, к середине второго дня, я его увидела. Очень далеко… И ближе не станет, здесь нет отливов и приливов, ведь у планеты нет спутника.

Противоположный берег выглядел, как темная полоска на самом краю горизонта, в очертании которой угадывались горы. Ширина пролива в этом месте километров двадцать, не меньше. Такое расстояние мне вплавь не преодолеть. Эльфы переплывают его на плотах. Где они? Наверное, хранятся в лесу, что виднеется справа, но даже если я их найду, сюда мне плот не перетащить, сил не хватит. Что же делать-то?

Прохаживаясь вдоль берега, обратила внимание, что ветер дует с юга, это хорошо, будет подгонять в спину. Ладно, надо искать какое-нибудь бревно. Пошла в сторону леса, по пути стали попадаться обломки ветвей, одна из них привлекла мое внимание — довольно ровная, прямая, длинная. Как раз весло, еще бы лопасти с двух сторон приделать. Вскоре увидела толстое бревно Большое в диаметре, не дотащить… С трудом перекатила его и увидела продольную трещину вдоль всего бревна.

Сняла костюм. Воткнула в трещину десантный нож и стала вести его вдоль трещины, отдавая Силу, представляя, как нож расщепляет бревно на две половины. Мои старания увенчались успехом и бревно, с громким треском, распалось на две половины. Несмотря на ужасную слабость, после моих магических действий, я по очереди дотолкала обе половинки бревна до берега. Положила их рядом, параллельно, так, чтобы они касались друг к другу выпуклыми сторонами, и посередине образовалась как бы узенькая лодочка. Разорвала плащ на ленты и стала связывать половинки бревна между собой. На круглом-то, гладком бревне мне долго не удержаться, учитывая, что руки будут заняты. Все это время, с тревогой прислушивалась и оглядывалась, контролируя, что делается вокруг. Успела до темноты. К счастью, и Сила восстановилась за это время, ведь спать без костюма — замерзну, да и опасно.

Ночь прошла спокойно, хотя спала я, что называется «в полглаза». Утром допила последние остатки воды и оглядела свое плавсредство. Длиной около двух с половиной метров, если понадобится передохнуть, как раз уляжемся с Кроки по серединке друг за другом, у него только хвост чуть-чуть свешиваться будет. И весло я сделала, двухлопастное. В качестве лопастей крепко привязала к каждому концу найденной ветки, свои, уже пустые, плоские фляги, не айс, конечно, но лучше чем ничего.

Когда все было готово, вколола себе последнюю ампулу стимулятора и, столкнув свое судно в воду, уселась на рюкзак, вытянув вперед ноги. Дала команду Кроки расположиться за моей спиной и надела шлем. Взяв средний темп, я равномерно гребла в сторону едва видимого вдалеке берега. Иногда, оглядываясь назад, видела, как и этот берег становится все дальше и дальше.

По моим прикидкам, так я буду плыть часов девять. Да, монотонность изматывает. В голову начинают лезть тревожные мысли о неизвестности впереди и о своей дальнейшей судьбе. Чтобы себя как-то подбодрить, запела ритмичный и бодрый марш космических десантников, который мы так любили петь хором с однокурсниками, после сдачи очередных экзаменов. Напевшись до хрипоты, огляделась вокруг. Тут и заметила неладное.

Во-первых, в проливе оказалось хоть слабое, но заметное течение с запада на восток. Меня неуклонно сносит вправо, надо разворачивать нос влево. Во-вторых, на воде стали появляться небольшие пенистые волны-барашки, предвестники грозы. Сердце похолодело… Если вдруг гроза застигнет меня в океане — это конец! Оглянулась назад — я посередине пролива. Увеличила темп гребли. Но я не успела…

Гроза налетела вдруг, в один момент. Поднялся сильный ветер, дующий мне в спину. Небо затянула черная туча, загрохотал гром, засверкали молнии, поднялись волны. Дождь пошел стеной, берегов не видно… Огромная волна с сильным порывом ветра сбила меня с бревна, накрыв с головой. Вынырнув на поверхность, полностью дезориентированная, отплевываясь, я в панике закрутила головой. Куда плыть? Увидела рядом Кроки. Ухватила его за хвост. Свободной рукой сдернула шлем, отбросив его в сторону, и дала команду:

— На берег! — надеясь на врожденные инстинкты животного. Сама я уже совершенно не понимала в какой стороне этот берег.

Мы с Кроки куда-то плыли, то и дело оказываясь под водой, накрываемые волнами. Быстро подкрадывалась усталость. Но я упорно работала одной рукой и ногами, сопротивляясь неизбежному, твердя бесконечно: «Папа, я помню свое обещание, я стараюсь…».

Настал момент, когда я перестала, вообще, что-либо слышать и видеть, но из последних сил еще пыталась грести. А потом, несмотря на экзоскелет моего костюма я почувствовала сильный толчок в грудь и потеряла сознание.

Сквозь туман в голове и вату в ушах я отстраненно слышала чей-то голос, который что-то говорил и говорил…

Постепенно, слышимые слова стали проникать в мое сознание.

— …любимая… единственная… моя Дармия… как же ты могла бросить меня… ведь я чуть не умер, когда понял, что ты ушла… Ненаглядная моя, почему ты не пришла ко мне, не пожаловалась, не попросила помощи?.. Разве бы я тебя отдал кому-нибудь?.. Да я бы лучше умер… Когда увидел тебя впервые, не мог поверить, что на свете существует такая красота, от которой сердце замирает, а глаза больше не хотят смотреть ни на что другое… Думал, богиня пришла к нам и зачем-то притворяется смертной… Спать перестал, дела забросил, только о тебе думал… Караулил везде, лишь бы лишний раз увидеть, да следил, чтобы никто не обидел… И не уследил… Радость моя… Жизнь моя… что ж ты задумала? Куда хотела уйти?.. Одна… а ведь я за тобой хоть в жерло вулкана… а ты не позвала…

Когда я поняла, кто и что мне говорит, теплая волна радости прокатилась от сердца до пяток, заставив сердце сладко замереть, а потом застучать быстрее.

Настал подходящий момент, откровенно сознаться самой себе, что я и сама влюблена в этого мужчину так, как никогда раньше. Просто, в сложившейся ситуации, я признаваться в этом не решалась.

— Эдмунизэль… — не открывая глаз, прошептала я его имя. И, не подумав, неожиданно, тихо добавила, — я, кажется, тоже в тебя влюбилась.

— Правда? — В голосе Эдмунизэля мне послышались радость и волнение.

— Угу, — смутившись, промычала я.

— Дармия моя, любимая, ненаглядная, открой глазки. Скажи, что-нибудь болит?

Я открыла глаза и, несмотря на темноту ночи, увидела потрясающего цвета глаза Эдмунизэля, напряженно смотревшего на меня. Пошевелилась, поняла, что он сидит на земле, а я нахожусь в его объятиях, прижатая к его груди.

— Нет, ничего не болит, только слабость ужасная и пить хочется, — отметила я.

— Сейчас, сейчас, — засуетился он. Не отпуская меня, одной рукой потянулся в сторону и поднес к моим губам флягу, предварительно зубами вынув пробку. — Пей, Счастье мое. И больше не пугай меня так.

Отхлебнула, вода с запахом травы, чуть сладковатая, вкусно. Спросила:

— Что это?

— Укрепляющий эликсир. Попросил Пионарэля сделать, так и знал, что понадобится.

— Эдмунизэль, никогда не предполагала, что ты можешь быть таким разговорчивым, — с улыбкой, заметила я.

— Хм. Это только с тобой, — хмыкнул он.

— Да и со мной, раньше, больше молчал, — возразила я.

— Боялся напугать.

Невольно засмеялась:

— И добился обратного!

— Неужели ты меня боялась?! — удивленно воскликнул он.

— Очень.

— Да как такое может быть? Разве ты не чувствовала, что я без тебя жить не могу?

— Да кто вас разберет. Вашу мужскую логику умом не понять во всех мирах.

— Вашу женскую, аналогично!

— Ладно, давай сейчас поговорим о другом. Расскажи, пожалуйста, как ты меня нашел? Знаешь ли ты, как я спаслась? И где мой Кроки?

— Твой Кроки жив, я отправил его на охоту. А как нашел тебя… это долгий рассказ. В окрестностях Асмерона объявился Титанур — очень большое хищное животное и грозный враг. Для него, наш городской защитный ров не преграда и попади он в город — беды не оберешься. Их мало, они редко появляются около городов, но если такое случается, отряд воинов всегда веду я, потому что это очень опасная охота. Сутки ушли, чтобы выследить Титанура. Сутки на бой и отдых для обессиленных и раненых воинов, один из которых погиб. Сутки, чтобы собрать добычу и проститься с убитым, возложив его тело на погребальный костер. Сутки, чтобы вернуться в город.

Я всегда чувствую тебя издалека, а тут, уже подходим к городу, а я тебя не ощущаю. Не находя себе места от страха, что с тобой случилось что-то непоправимое, оставив свой отряд, который двигался для меня слишком медленно, я один побежал в Асмерон. К моему возвращению весь город гудел от новости, что ты, как неблагодарный предатель, ушла к оркам и, теперь, выдашь им все наши тайны. Заскочив за Пионарэлем, мы, вместе, отправились к Королеве выяснять подробности случившегося. Тут она и изложила нам свой чудовищный план в отношении тебя. Сообщив, что уже отправила за тобой в сторону орочьего материка отряд воинов, с приказом найти и вернуть, во что бы то ни стало. Высказав Королеве, что она не имеет права принимать никакие важные решения без согласия Совета Старейшин, и что ее поведение — вопиющее нарушение эльфийских традиций и этики, я рванул к Адаминэлю, попытаться выяснить подробности твоего ухода. А главное, понять, почему я тебя не чувствую? И не позволяя себе думать о самом страшном. Адаминэль рыдая, ну, прямо, как ребенок, рассказал, что ты ушла к оркам, потому что он тебя обидел. Несмотря на такое его невменяемое состояние, мне удалось вытащить из него сведения о твоей необычной защитной одежде, в которой не видна аура. Стало понятно, почему я тебя не чувствую. После этого я пошел к Северному посту и, встав на мост, с помощью магии стал искать тебя, надеясь, что ты, возможно, хоть ненадолго, снимешь свою необычную одежду. Простоял так несколько часов. Вдруг, в какой-то момент, ярко почувствовал тебя и понял, где ты и куда идешь. Поспешил к Пионарэлю за эликсирами. Рассказал ему, что ты пошла к гномам. Сообщил, что ты моя Дармия, что я ухожу вслед за тобой и не вернусь, если ты не захочешь вернуться. Поручил ему оповестить о произошедшем не только Совет Старейшин, но и весь город, объяснив всем, что мы не орки! У нас нет рабства! Любой разумный имеет право сам выбирать свою судьбу. После всех этих неизбежных дел, я отправился вслед за тобой, отставая от тебя почти на пять суток. Спешил. И опоздал. Как раз, началась гроза, когда я подошел к месту твоего отплытия и понял, что ты уже пересекаешь пролив. Пустился за тобой вплавь, все время ментально подзывая ближайшего Океанского Змея. Мне повезло, один откликнулся. Когда он подплыл ко мне, я, забравшись на его скользкое тело и, обхватив его руками и ногами, приказал ему плыть за тобой. Мы быстро догоняли тебя. Почти нагнав, я увидел, как волной и ветром тебя и твоего крокодила с силой выбросило на берег. Отпустив Змея, я выпрыгнул из воды и, подхватив тебя, отнес подальше от берега. Высушил твои волосы и стал ждать, когда ты придешь в сознание, я же не Целитель и в этом никак помочь не мог. Вот. Все рассказал, — с облегчением выдохнул Эдмунизэль.

— А мои вещи? Ничего не выбросило на берег? — с надеждой спросила я.

— Нет.

— Ну вот, только порадовалась, что хоть что-то приобрела, как потеряла даже то, что было. Теперь, кроме боевого костюма без шлема, ну и еще метательных ножей, у меня ничего нет.

— Не расстраивайся, Счастье мое. У тебя будет все, что захочешь, ты только скажи, — с трогательной нежностью в голосе, сказал он.

— Хочу, чтобы ты был рядом, — смущенно ответила я.

— Дармия моя!.. — прошептал он мне в губы, сильнее прижав к себе.

Я потянулась к нему, обняв за шею, и наш первый поцелуй буквально снес мне голову. Его горячие губы прижались к моим, он нежно лизнул мою нижнюю губу, коснулся своим языком моего. А затем его поцелуй стал более глубоким, жадным, страстным и упоительно желанным, вызывая волну жара во всем теле.

Наконец, отстранившись от него и отдышавшись, я спросила:

— Что будем делать? Я шла к гномам, просить у них приюта. Хоть у вас мне было неплохо, и я уже стала привыкать к мысли, что проживу свою жизнь среди эльфов, но та роль, которую мне отвела ваша Королева, для меня невозможна.

— Не волнуйся, я никому не позволю распоряжаться тобой, принуждать к чему-либо и причинять тебе вред. Ты можешь без опасений вернуться в Асмерон. Но, раз уж мы оказались на гномьем материке, давай поступим так — постараемся отыскать живущих здесь гномов и подружиться с ними. Надо лучше узнать, что они собой представляют, как вид разумных. Наши сведения о них очень скудные. Я согласен с твоей теорией выживания эльфов, вот, заодно, и посмотрим на них с точки зрения физиологии и возможности совместного скрещивания, хотя бы гипотетически. Ну, а ширмой для наших с тобой интересов будет служить заинтересованность в более активном товарообмене.

— Отлично придумал! Я согласна, — довольная его решением, отозвалась я, необъяснимым образом уверенная, что мне обязательно надо побывать у гномов и собственными глазами на них посмотреть.

Два дня мы обследовали побережье океана. Это было предгорье с каменистой почвой и скудной растительностью. Очень жарко днем, от палящих лучей солнц спрятаться негде, а ночью холодно. Перепады суточных температур намного больше, чем в Эльфийском Лесу. Животный мир разнообразен, но все рептилии мелкие — маленькие змейки, маленькие ящерки, маленькие черепашки, в изобилии покрывали прибрежную зону. Земноводные такие же миниатюрные — тритончики, саламандры, лягушки. А вот крокодилы не встречались, наверное, они не бывают размером меньше, чем мой Кроки. Да… уже по одному только размеру животных понятно, что здесь суровые условия для выживания.

В общем, если бы не Кроки, который снабжал нас рыбой, с едой было бы хлопотно. Нашей основной тактической задачей было найти пресную воду. На моей погибшей вместе с рюкзаком карте, устье реки впадавшей в океан было немного западнее. Туда мы и передвигались, экономно расходуя запас воды во фляге Эдмунизэля. Каждый старался делать глотки поменьше, чтобы другому досталось побольше, и оба протестовали, заметив эту уловку. Эдмунизэль не выпускал моей ладони из руки, в любом труднопроходимом месте так и норовил взять на руки и… ревновал к Кроки.

Я рассказала Эдмунизэлю об особенностях моего боевого костюма и посетовала на потерю шлема, после чего он все время стремился отдать мне свою бандану, а я объясняла ему, что это не нужно, мою голову защищают волосы. Кстати, без шлема, с его функцией очистки, мои волосы теперь придется мыть чаще. Очищать их с помощью магии у меня, пока, плохо получалось, и рисковать ими я боялась, так что надо быстрее найти пресную воду.

К вечеру второго дня мы дошли до реки, которая при впадении в океан имела дельту из нескольких рукавов. Вдоль ее берегов растительность была более густая и высокая. В тени редких деревьев, дневная жара была не такая выматывающая, и мы решили задержаться здесь на несколько дней, отдохнуть и подготовиться к походу в неизвестность. Где искать этих гномов? Вокруг, никаких признаков обитания разумных.

Утром, до восхода Красного солнца, я снимала свой костюм, оставаясь в нательном комбинезоне, и, в такие моменты, Эдмунизэль буквально ничем не мог заняться, все время старался прикоснуться ко мне, понюхать, обнять, поцеловать. Его ласки доставляли мне непередаваемое удовольствие, да и самой хотелось в ответ погладить его безволосую голову, потрогать вытянутые уши, почувствовать его удивительно гладкую кожу, пощупать перекатывающиеся мышцы, и бесконечно вдыхать сладко-терпкий запах сандала.

Это неизбежно привело к тому, что в какой-то момент его прикосновения стали более откровенными и настойчивыми. Его губы и руки были везде, своими умопомрачительными ласками сводя меня с ума. Хриплым от возбуждения голосом он зашептал:

— Дармия моя… сладкая… желанная…

Я, уже не владея собой, вжимаясь в его тело, прошептала в ответ:

— И я хочу тебя…

Жаркие, страстные объятья и влажные поцелуи в самых неожиданных местах, заставляли мое сердце замирать от восторга и удовольствия. Горячая волна возбуждения подстегивала нетерпеливое желание большего. Невольно ерзая, я старалась сильнее прижиматься к его паху. Он, чутко откликаясь, плавно проник в меня. Наши тела слились в вечном, волшебном ритме любви, дарящем наслаждение. Краем сознания я уловила какие-то звуки и не сразу с удивлением поняла, что это мои страстные стоны. Сладкое, желанное напряжение нарастало, мои руки судорожно обнимали его сильнее, я подавалась ему навстречу, желая ускорить подбирающийся пик наслаждения. И, в момент кульминации, непроизвольный страстный крик удовольствия вырвался из моей груди.

— Я люблю тебя, Счастье мое, — прошептал он мне в губы, следуя за мной к вершине разрядки.

— И я тебя…

Я пришла в себя только через некоторое время, ощущая удовлетворенную слабость в теле и умиротворенную радость в душе. Эдмунизэль, прижимая меня к себе и нежно поглаживая, шептал слова благодарности.

Да за что благодарить-то? Мне никогда не было так хорошо. У меня есть сексуальный опыт и собственное отношение к этой стороне жизни. Я всегда считала, что секс важен для всех. Он дает возможность получить удовольствие, дарит положительные эмоции, помогает сбросить накопившуюся негативную энергию, усиливает восприятие красок жизни, заряжает активностью, наполняет оптимизмом. Но сейчас, я испытала что-то гораздо большее. Это было какое-то взаимное, глубокое проникновение и полное слияние, рождающее абсолютное доверие, переплетение душ, всепоглощающую любовь и превращающее нас в единое целое.

В ответ я обняла его со словами:

— Ты самый лучший мужчина во всех мирах, и мне обалденно повезло встретить тебя.

— Это мне повезло, что ты пришла в наш Мир. Что я увидел тебя. Что ты ответила на мои чувства. Мне даже в самых смелых фантазиях, мне не приходило в голову, что женщины бывают такими теплыми, нежными, чувственными, отзывчивыми и желанными. Наши женщины брезгливы и холодны, с ними трудно добиться близости, а заставить испытывать удовольствие еще труднее.

— А может в этом секрет их бесплодия, без разрядки удовольствия, их матка не готова принять мужское семя?

— Ничего не могу тебе на это ответить. Я, вообще, не знал, что и у женщины может быть такая бурная разрядка, думал, что это особенность мужчин.

С этого дня, ежедневная близость стала неотъемлемой частью наших отношений, сопровождавшаяся взаимной жаждой прикосновений, нескромных ласк, упоительного наслаждения друг другом, желанием брать и стремлением отдавать.

Но когда нам удавалось оторваться друг от друга, мы занимались заготовкой еды, предполагая, что с ней у нас могут быть сложности в пути. Эдмунизэль ментально подманивал рыб в реке к берегу, объяснив, что это довольно трудно ментальному магу без опыта, потому что у рыб предельно маленький и примитивный мозг, практически не на что воздействовать. Кроки, сидя в воде, хватал подплывающих рыб своей пастью и выбрасывал на берег, где мы ее подхватывали. Когда рыбы накапливалось довольно много, мы с Эдмунизэлем, с помощью бытовой магии высушивали ее до состояния плоской пластины. В таком виде она легкая и отлично хранится. А когда понадобится, достаточно опустить ее в воду на некоторое время и получить полноценную тушку сырой рыбы, как будто только что выловленной. Такой способ заготовки, в моем мире называется лиофилизацией и мне хорошо знаком, потому что в космический полет берут только такие продукты, для уменьшения веса и объема. А любая влага на корабле многократно циклично используется, проходя очистку до состояния чистой дистиллированной воды.

Поздним вечером, укладываясь спать я сожалела, что чтобы не замерзнуть вынуждена оставаться в боевом костюме. Ну вот, опять не буду чувствовать прикосновений Эдмунизэля. А он, ложился рядом и все равно прижимал меня к себе, зарывался носом в мои волосы, упрямо укрывал нас обоих своим плащом, и никакие мои уверения, что мне этого не надо, когда я в костюме, не имели успеха.

К моей огромной радости выяснилось, что Эдмунизэль знает гномий язык. Он всегда сопровождал торговые караваны к гномам и использовал эту возможность выучить язык, поэтому часто служил переводчиком при их встречах.

— Научи меня гномьему, хотелось бы хоть что-то понимать при встрече с гномами, — попросила я его.

— Почему хоть что-то? Пользуясь тем, что мы оба ментальные маги, я могу передать тебе мысленно любые свои знания, в течение более или менее короткого времени. Тем более, раз ты моя Дармия, это, наверное, будет еще проще. Правда есть одно но… из-за которого этим способом редко кто пользуется. Это не просто вторжение в личные мысли и знания, это обнажение своей души и решиться на это могут только те, кто абсолютно доверяет друг другу и ничего не пытается утаить. Надо полностью открыть сознание навстречу, и в этот момент каждый из нас, вольно или невольно, может узнать очень многое, если не все, о партнере. При деликатном отношении можно сосредоточиться на конкретных знаниях, но, иногда, все-таки, помимо воли, поток информации оказывается шире. Короче, ты должна верить мне, что я постараюсь не смотреть то, что ты не хочешь показать, но быть готова к тому, что я могу это увидеть.

— Эдмунизэль, я тебе абсолютно доверяю, а главное, ничего не собираюсь от тебя скрывать, — нисколько не испугалась я такой перспективы.

В ответ он притянул меня к себе и, нежно поцеловав, сказал:

— Не понимаю, чем я заслужил такое счастье?! Но я никогда не буду стремиться посмотреть больше, чем оговорено, иначе что-то будет больно узнать мне, что-то заставит тебя стесняться. Но предупреждаю, может непроизвольно что-то случайно проскользнуть.

— Отлично, я тоже обещаю, что не буду пытаться узнать больше, чем мы договорились. Что мне надо сделать?

— Ты должна снять свой костюм, сесть напротив, расслабиться, неотрывно смотреть мне в глаза и представлять, будто приглашаешь меня с полным доверием посмотреть внутрь тебя. А я должен хотя бы касаться тебя, чтобы создать канал передачи.

Я все сделала, как он сказал. Сняла костюм, села верхом ему на колени лицом к лицу. Эдмунизэль обнял меня. Я, смотря ему в глаза, тонула в их глубине. Почувствовав щекотку внутри головы, уже привычно хотела отмахнуться, но вовремя спохватилась и, мысленно улыбнувшись, приветливо сказала — «Входи». Вслед за этим мой взгляд расфокусировался, мелькнуло видение, как несколько больших груженых плотов плывут по океану. Как Эдмунизэль приветствует кого-то низкого роста с квадратной фигурой, на незнакомом мне языке, а потом я постепенно начинаю понимать этот язык и целый шквал вначале различных слов и понятий, а затем и предложений, обрушился на меня.

Когда я очнулась, было чувство ужасной усталости, голова болезненно гудела. Я непроизвольно застонала. Как всегда, когда мне плохо, Эдмунизэль стал целовать мое лицо и гладить по голове, перебирая волосы.

— Извини, я виноват, слишком много для одного раза, тем более с непривычки.

— Да ничего, я готова потерпеть, лишь бы результат был, — успокоила я его.

— Он есть, но сейчас ты не должна об этом думать и пытаться воспроизвести полученные знания. Все придет само собой, через некоторое время.

Все эти дни, проведенные нами на реке, были наполнены взаимными ласками и любовью. Улыбки не сходили с наших лиц, что было особенно непривычно и удивительно видеть у Эдмунизэля. Несмотря на безусловную красоту его лица, улыбка, обнажающая его сверкающие белоснежные клыки, вначале пугала меня своей чуждостью. Но я, тут же, вспоминала, как мне с ним хорошо и его внешний облик постепенно становился все привычнее, ближе, роднее.

Поднимавшуюся время от времени тревогу о будущем, я прогоняла, твердя себе: «Мы будем решать проблемы по мере их поступления», уже не отделяя себя от Эдмунизэля и объединяя в это «мы».

Но все хорошее не вечно. Мы, запася достаточно рыбы, все-таки заставили себя покинуть полюбившееся место, где нам вдвоем было так хорошо, и пойти на поиски гномов. Рассудили так, гномы не могут жить без воды, значит, у них есть реки или хотя бы ручьи внутри гор, которые должны где-то вытекать и впадать в более крупные реки. А единственная большая река на их материке та, у которой мы находимся. Значит, пойдем вдоль нее вверх.

Из оружия мы имели мой пояс с метательными ножами. Длинный кинжал Эдмунизэля, висевший в ножнах на его широком поясе, где в кармашках этого пояса было несколько маленьких пузырьков с эликсирами. И еще у Эдмунизэля была духовая трубка с ядовитыми иглами, во внутреннем нагрудном кармане его рубашки.

Эдмунизэль не дал мне ничего нести, кроме его плаща. А сам нес, надетую через плечо, большую походную сумку, нагруженную рыбой. В сумке, сверху, лежала и пустая фляга для воды, набирать которую не было смысла, пока мы идем вдоль реки. На мои протесты и уверения, что я тоже могу нести часть поклажи, он заявлял:

— Ты, следи за Кроки.

Мы шли по гористой возвышенности и через два дня пути дошли до притока реки. Это была небольшая речка, уходившая в верх, еще выше в горы. Решили, что теперь пойдем вдоль нее. Идти стало намного труднее, все время подъем, растительности почти нет, редкие маленькие кустики, кое-где островки травы. Далеко впереди стали видны заснеженные горные вершины. Через три дня, мне уже приходилось изображать для Эдмунизэля несуществующую бодрость, иначе бы он понес меня на руках. Стало заметно холоднее, ночью вода замерзала в лед. На ночном привале я спросила:

— Эдмунизэль, а как мы будем искать гномов внутри гор? Неизвестно, где эти гномьи пещеры. А в них, наверное, полный мрак, будем ли мы там что-нибудь видеть? И живут ли внутри гор опасные животные?

— Счастье мое, — ответил он, ласково покусывая мочку моего уха, — мы не пойдем внутрь гор одни, ничего не зная о том, что нас там ждет. Я не могу так рисковать тобой. Вот уже два дня, я посылаю вперед ментальный Зов, в надежде, что его услышат и выйдут нам навстречу. Если же никто не откликнется, придется возвращаться назад.

— Так научи и меня посылать этот Зов. Вдвоем-то, мы быстрее дозовемся, — с энтузиазмом предложила я.

— Тебе это нельзя. За то время, что мы здесь находимся, я нигде не почувствовал Источник Силы, а из эфира, в котором здесь очень мало магии, ты даже без своего костюма можешь брать только крохи. Так, к тебе быстро придет истощение. А я, к сожалению, не могу поделиться Силой с тобой, передать ее другому могут только Целители.

— Но я могу снять свой костюм, по крайней мере, днем, когда не холодно, и тогда мой резерв будет все время чуть-чуть пополняться, — возразила я.

— Нет. То опасно, то жарко, то холодно. Я твой костюм ненавижу и благословляю одновременно. Но жду не дождусь, когда же наступит то время, когда ты снова будешь в обычной одежде, — мечтательно улыбнувшись, сказал он и ласково поцеловал.

На следующий день, еле передвигая ноги по склону, который становился все круче и круче, я все-таки решила, втихаря от Эдмунизэля, применить магию. Не знаю, как правильно посылать этот Зов, но я, страстно желая, чтобы меня услышали, уговаривала невидимого собеседника прийти нам на помощь, объясняя, что у меня больше нет сил. Так прошел почти весь день. В какой момент сознание покинуло меня, я не знаю.

Очнулась я раздетая до нательного комбинезона, вся в испарине, хотя был уже холодный вечер. Рядом сидевший и державший меня за руку Эдмунизэль увидев, что я открыла глаза, нагнулся ко мне и, нежно погладив по щеке, строго спросил:

— Счастье мое, что же ты творишь?!

— Я только попробовала, — стала оправдываться я, сделав виноватое выражение на лице. — Больше не буду!

— Хорошо. Как ты себя чувствуешь?

— Да все нормально, — ответила я, садясь и протягивая руку к рядом лежащему костюму. И замерла, услышав звук скатившегося камушка.

Мы оба стремительно, бесшумно поднялись. Эдмунизэль, затолкав меня к себе за спину, выхватил из ножен на поясе кинжал. Выглядывая из-за его спины, я увидела, что к нам спускаются двое, видимо, гномов, оба в солнцезащитных очках, с круглыми, сильно затемненными стеклами.

Эдмунизэль крикнул им на гномьем, и я сразу, без проблем, поняла его:

— Мы не причиним вам вреда! Нам нужна помощь! — и демонстративно положил кинжал на землю.

Эти двое приближались к нам неспешно, не выказывая опасения и внимательно разглядывая.

Когда они подошли, Эдмунизэль, чуть поклонившись, сказал:

— Я эльф, меня зовут Эдмунизэль, ваши соотечественники называют меня — Дэм, а это моя женщина, ее зовут…

— Ева, — выйдя из-за его спины, представилась я.

Оба гнома, забыв про Эдмунизэля, уставились на меня с недоумением на лицах. Пока они рассматривали меня, я рассматривала их. Невысокие, чуть выше полутора метров, с короткими, толстыми, мощными руками и ногами, пятипалые. Тело широченное, бочкообразная короткая грудная клетка, большая часть тела — живот. Кожа на лице красноватая, все остальное тело закрыто одеждой из плотной грубой ткани. Волосы на голове рыжие, короткие, кудрявые, такая же борода, закрывающая нижнюю часть круглого лица. Черты лица грубые — толстые губы, большой широкий рот, плоский узкий лоб, нос с выраженным прогибом, уши как у человека, оттопыренные. Солнце скрылось за горизонтом и оба гнома сняли очки. Тут я смогла разглядеть и их глаза. Круглые, навыкате, зеленые, но не как у меня яркие, а болотного оттенка. Мимика подвижная, выразительная, живая. Да… Не красавцы, с эльфами не сравнить.

— Кто ты? — спросил один из них меня, со жгучим интересом на лице.

Ответил Эдмунизэль:

— Она иномирянка.

— Как такое возможно?! — недоуменно воскликнули они хором.

— Это долгая история, а мы очень устали добираться до вас. Может быть, предоставите нам возможность отдохнуть, а потом, мы все вам расскажем.

— А это кто? — удивленно спросил гном, указывая толстым, коротким пальцем на Кроки.

— Это животное, мой питомец, — ответила я.

— Он тоже иномирянин? — спросил другой гном.

— Нет, такие животные живут в Эльфийском Лесу, — разъяснила я.

Гномы посмотрели друг на друга, обменялись какими-то жестами и позвали за собой.

За спиной Эдмунизэля, я быстро надела свой костюм, который гномы рассматривали с нескрываемым любопытством, и мы двинулись за ними. Вскоре стемнело, но мы шли недолго и оказались у входа в пещеру, который никем не охранялся. С приглашающим жестом гномы зашли внутрь.

Обернувшись к Кроки, дала команду:

— Есть! Спать! Ждать! — и мы вошли в пещеру вслед за гномами.

Пещера была небольшой, естественного происхождения и слабо освещалась через вход светом ночных звезд. В противоположной стене пещеры начинался туннель, он пугающе зиял чернотой. Гномы что-то достали из карманов. Это оказались налобные фонарики. Они нацепили их себе на головы и шагнули в туннель. Мы опасливо двинулись вслед за гномами и оказались в рукотворном туннеле, широком, но низком. Я чуть не задевала свод головой, а Эдмунизэль вынужден был согнуться в три погибели. Ориентируясь на свет гномьих фонариков, мы прошли небольшое расстояние. Туннель резко повернул налево и за поворотом нам открылась потрясающая картина.

Перед нами была широкая Улица, с высоким сводом, хорошо освещенная искусственными светильниками, находящимися под потолком. По правой и левой стенам, образующим эту улицу, приблизительно на равном расстоянии находились металлические двери, большей частью закрытые. Все это напоминало мне, гигантский многоквартирный дом.

По Улице сновали во всех направлениях гномы. В отличие от эльфов было видно, что кто-то из гномов молод, кто-то стар. Гномки отличались от мужчин только наличием огромной груди, и отсутствием бороды. В остальном, такие же коренастые как мужчины, тот же рост и прическа, такая же одежда — широкие штаны и рубаха из грубой ткани, плетеная из полосок кожи обувь на деревянной подошве. Увидев нас, гномы в шоке застывали, провожали недоуменными взглядами, начинали о чем-то возбужденно переговариваться за нашими спинами.

Подведя нас к очередной двери, наши провожатые открыли ее, просто толкнув, и со словами:

— Подождите здесь, — ушли, прикрыв за собой дверь.

Мы огляделись. Большая комната, под потолком светильник. Невысокая, широкая, длинная каменная лавка вдоль стены, являющаяся ее выступом. Напротив каменный стол, за ним еще одна лавка. На противоположной стене висит большой примитивный рукомойник, под ним углубление в полу со сливом. На стене много неглубоких ниш, в которых стоит разнообразная металлическая посуда. В общем, похоже на столовую комнату.

Усевшись на наружную лавку спиной к столу, иначе ему некуда было бы деть свои длинные ноги, Эдмунизэль посадил меня к себе на колени и зашептал в ухо:

— Я здесь долго не выдержу, магии вокруг совсем нет. Впервые такое испытываю, как будто лишился части себя, в груди пустота. Даже видеть и слышать хуже стал. Неприятно. Наверное, камень экранирует, поэтому и на мой Зов долго никто не отзывался. А ты как?

— Мне не так тяжело, как тебе. Да, магии не чувствую, но я и в своем костюме ее почти не ощущаю, а раньше, вообще, жила без нее.

Вскоре, дверь открылась и зашли уже знакомые нам гномы и с ними еще пятеро. Мы встали, поклонились. В ответ гномы слаженно стукнули себя кулаком в грудь и хором выкрикнули:

— Хой!

Один из гномов сказал:

— Здравствуй, Дэм, твой приход неожиданность для нас, ведь до дня Желтого солнца еще далеко.

— Здравствуй, Кир, рад тебя видеть, — ответил Эдмунизэль.

Еще один гном выступил вперед, и я обратила внимание, что он немного отличается от других тем, что чуть выше ростом, не так массивен и черты лица менее грубые:

— Присаживайтесь. Я Повелитель гномов, меня зовут Мин. Мы понимаем, что вы устали после трудной дороги, но любопытство не даст нам покоя, пока мы не узнаем вашу историю. Сейчас вас напоят и накормят, и вы нам расскажете, как оказались здесь.

— Кормить не надо, мы сыты, только пить хотим, — ответил Эдмунизэль.

В это время, в дверях появилась гномка, толкающая перед собой грохочущий столик на колесиках, заставленный наполненными мисками, кружками и кувшинами, сделанными из металла. Перегрузив все это на наш стол, она молча ушла.

— Пусть начинает иномирянка, — властно распорядился Повелитель Мин, усаживаясь за стол со своей свитой. Мы тоже сели за стол, лицом к гномам, и я в душе посочувствовала Эдмунизэлю, колени которого оказались на уровне его груди.

— Меня зовут Ева… — в который раз начала я свой рассказ. Уже севшим голосом, закончила словами, — …так я попала в город эльфов.

Гномы, некоторое время, сидели молча, не отводя от меня глаз.

— Про твой мир хотелось бы узнать подробнее, — сказал один из них.

— Конечно, — согласилась я, мечтая скорее лечь и закрыть глаза. — Только, если можно, уже не сегодня. Я очень устала.

Они согласно кивнули.

Теперь, Эдмунизэль стал рассказывать нашу версию этого визита к гномам. Дескать, хотелось бы больше контактов, чтобы лучше узнать друг друга, для взаимной пользы.

Выслушав его, Повелитель Мин надолго задумался, а потом сказал:

— Ты что-то недоговариваешь, Дэм. Но ты не представляешь для нас никакой угрозы, будучи один и на нашей территории. Поэтому я позволю тебе здесь остаться. Надеюсь, пробыв у нас дольше, ты будешь более откровенен. А пока отдыхайте. Вас проводят в гостевые покои.

На этом, все поднялись и вышли. Вскоре к нам пришла гномка и басовитым голосом позвала за собой. Мы снова вышли на Улицу. Пройдя по ней, нам открыли одну из дверей. Войдя, увидели небольшую комнату с накрытым столом, из нее вели две двери. Гномка объяснила, что за ними спальня и гигиеническая комната. Указала нам коротким толстым пальцем на заставленный, наполненной посудой, стол и посетовала, что мы сегодня не поели днем.

— А вы едите три раза в день? — поинтересовалась я.

— Да, а вы сколько?

— Два — утром и вечером.

— То-то я смотрю вы такие худые — кожа да кости. Девка-то, на лицо такая красавица, а фигура как худосочная палка, — проворчала она недовольно, и предупредив, что зайдет через полчаса забрать посуду, ушла.

Присев к столу я отметила — вилок нет, только металлические ложки. Не узнав ничего знакомого, кроме мелко порезанного мяса в какой-то подливе, мы с опасением попробовали всего по чуть-чуть. Поев, пошли осматривать остальные помещения. Гигиеническая комната имела отгороженный ширмой ватерклозет. Еще рукомойник и каменную ванну с рычажным краном, из которого, при его открытии, текла теплая вода. Вся использованная вода собиралась в желобок, выдолбленный в полу, и стекала в дырку под рукомойником. Висели полотенца из грубой ткани, небольшое зеркальце, лежало кусковое мыло, жесткая мочалка из каких-то водорослей и, о, радость! — расческа.

В спальне стояла короткая и очень широкая каменная кровать. Мы сразу решили, что ляжем поперек, так получится длиннее. Толстый матрас был набит чем-то вроде соломы и застелен простыней, подушек нет, одеяло — толстая ткань.

Впервые мы оказались с Эдмунизэлем вдвоем в более или менее цивилизованных условиях.

— Позволь, я помою тебя сам? — с надеждой заглядывая мне в глаза, попросил Эдмунизэль.

— Это здорово, у меня уже ни на что нет сил, — согласилась я, еле ворочая языком.

Ванна оказалась коротковата, лечь в ней не удалось, я расположилась только полулежа. Эдмунизэль, взяв в руки мочалку и оценив ее грубую волокнистость, поморщился, отложил ее и, намылив свои ладони, стал нежно ими намыливать меня. Я так устала и так расслабилась, под его чуткими, ласковыми руками, что чуть не уснула. Он вытер меня после купания, я зажала в руке расческу, и он отнес меня на кровать. Усевшись по-турецки, я, несмотря на усталость и желание лечь и не двигаться, принялась расчесывать волосы, иначе завтра не разодрать. Эдмунизэль, как завороженный, следил за каждым моим движением.

— Можно мне попробовать? — потянулся он к расческе.

Я откинула голову назад, закрыла глаза и блаженствовала от его осторожных движений, иногда урча от удовольствия.

— Это так приятно? — удивился Эдмунизэль.

— Да, очень, когда это делает кто-то другой и так бережно. Спасибо. А теперь давай спать, сил нет, того гляди свалюсь.

Эдмунизэль быстро ополоснулся и мы улеглись, прижавшись друг к другу. Закрыв глаза, думала что сразу же вырублюсь, но, на самом деле, не могла уснуть, чувствуя напряжение, тревогу, дискомфорт Эдмунизэля. Нет, так дело не пойдет. Знаю способ его расслабить. Обняв его за шею, потянулась за поцелуем. Он тут же страстно отозвался, крепко прижимая меня к себе, как будто я живительный источник. Забыв об усталости, от взаимных ласк, внизу живота родилась горячая волна желания, распространяясь по всему телу. Уж раз, сегодня, я проявляю инициативу, буду последовательной до конца. Сев на него верхом, я сама начала двигаться, стремясь, чтобы это было все глубже, сильнее, быстрее.

— Не спеши… — прохрипел он со стоном.

Но я абсолютно потеряла контроль над собой и уже не могла остановиться. Чувство жара и напряжения нарастало, приближая меня к разрядке. Когда я, наконец, достигла вершины удовольствия, в тот же миг почувствовала и его ответную горячую, пульсирующую реакцию, усиливающую мое наслаждение.

— Мне так хорошо с тобой, — прошептала, обессилено упав ему на грудь, теперь уже не в силах даже пошевелиться.

— А я и не мечтал о таком счастье, радость моя… — сказал он, осторожно перекладывая меня на кровать, но не выпуская меня из своих объятий.

Сквозь подступающую дрему вдруг мелькнула мысль, что у меня же есть Целительский Дар, значит, я-то могу поделиться Силой с Эдмунизэлем. Надо только сделать это незаметно, а то он не даст осуществить задуманное. Я тихо лежала, притворяясь спящей, и ждала, когда же уснет Эдмунизэль.

— Почему не спишь? — прошептал он через некоторое время мне в ухо. Ну надо же! Как он это понял?

— А ты? — прошептала в ответ.

— Я всегда засыпаю только после тебя.

Вот засада! Ладно, придется действовать в открытую, но без предупреждения! Прижавшись губами к его груди, я мысленно представила, как отдаю частичку своей Силы уставшему, опустошенному Эдмунизэлю. Уже теряя сознание, с разочарованием отметила, что и у меня Силы, в этих стенах, так мало, что он ничего и не заметил.

Утром, открыв глаза, я сразу увидела внимательный взгляд Эдмунизэля.

— Что ты вчера вечером пыталась сделать? — в его голосе звучало недовольство.

— Поделиться Силой, — ответила я честно.

— Любимая, больше никогда так не делай. Опасения за тебя перекрывают все то, что может дать мне твоя Сила.

— Не могу обещать, ведь я беспокоюсь о тебе не меньше, чем ты обо мне.

Со стоном обняв меня руками и ногами, тесно прижав к груди, он с обидой в голосе сказал:

— Какая же ты упрямая, Счастье мое.

— Что поделаешь, смирись, — согласилась я.

— Сомневаюсь, что смогу.

— Старайся, — весело ответила я, стремясь закончить этот бесполезный разговор. — И давай вставать, нас, наверное, уже ждут.

Выйдя из спальни и увидев накрытый стол, мы поели уже без опасений, раз после вчерашней еды осложнений не было.

Пока ели, обсудили, насколько откровенными мы можем быть с гномами. Решили, что чем мы будем честнее, тем больше доверия будет между нами. Эдмунизэль предупредил, что единственная нерушимая тайна эльфов это то, что они вымирают, так что это нельзя разглашать. А планы Королевы в отношении меня объясним ее желанием поставить эксперимент по генетической совместимости рас.

— Кто будет говорить, ты или я? — спросил Эдмунизэль.

— Ты. Все-таки с эльфом дело иметь для них привычнее, — решила я.

После еды я настояла, чтобы Эдмунизэль выпил своего стимулирующего эликсира, потому что видела, как ему нелегко в этих каменных стенах, а моя вчерашняя попытка ему помочь, мало что дала.

Вскоре, за нами пришел провожатый и отвел в уже знакомую комнату, где нас ждали Повелитель Мин и еще двое виденных вчера гномов.

— Здравствуйте, Дэм, Ева. Давайте сегодня подробнее обсудим цель вашего визита, — заинтересованно сказал Повелитель.

— Повелитель, вчера ты заподозрил меня в не откровенности и был прав. Сегодня я хочу это исправить, — и Эдмунизэль рассказал о причинах нашего побега.

Он объяснил, что мы очень хотели бы у них задержаться до Нового Года, как у гномов говорят — Дня Желтого Солнца, когда они, как обычно, встретятся с эльфами на берегу Океана, у Переправы, для торгового обмена. Тогда, мы узнаем новости от эльфов и решим, на каких условиях можем вернуться назад. Эдмунизэль заверил Повелителя, что мы не будем гномам обузой и сумеем быть полезными, поделившись знаниями, умениями и помощью. Попросил разрешения поселиться снаружи, у входа в пещеру, объяснив, что внутри гор ему малодоступна магия и его возможности, в таком случае, резко ограничены.

Повелитель внимательно выслушал, а затем стал задавать множество вопросов о жизни эльфов. Затем, удовлетворив свое любопытство, принялся за меня. И уже я рассказывала о космосе, галактиках, звездных системах, планетах, разумных расах, своем мире. Он слушал мой рассказ, как ребенок сказку, и остановил только тогда, когда увидел, что голос мой начал надсадно хрипеть.

— Я согласен, чтобы вы жили с нами. К завтрашнему дню вам организуют жилище вне гор. Но такого комфорта, как здесь, внутри гор, не обещаю, — обрадовал нас Повелитель своей лояльностью. — Понимаю, что у вас вопросов не меньше, чем у нас, поэтому дам вам в помощь двух молодых гномов, мужа и жену, он — Сар, сын Кира, она — моя племянница Яна. Они помогут вам обустроиться и ответят на ваши вопросы. Несколько дней на отдых, а затем начнете работать на взаимовыгодных условиях. Согласны?

— Да, спасибо, Повелитель, — ответил Эдмунизэль.

Повелитель и двое сопровождающих вышли из комнаты со словами:

— Сейчас вас проводят назад в ваши покои.

Оказавшись в своем временном жилище, я спросила непривычно вялого Эдмунизэля:

— Как думаешь, уже вечер? Как они тут ориентируются во времени суток?

— Уверен, что уже ночь, а ориентировка во времени дело привычки.

— Ну, раз уже ночь, давай поедим и спать, завтра выйдем из горы, и тебе будет легче, — постаралась я подбодрить Эдмунизэля, испытывая острое чувство сочувствия и жалости к нему. Вот ведь, что одному хорошо, другому — смерть. Эльфам хорошо в лесу и плохо в горах, а гномам наоборот. Но мои адаптационные возможности, кажется, лучше, чем у жителей этого мира, я могу жить и там, и там.

Утром, после завтрака, к нам пришли гном и гномка.

— Я — Яна, — представилась гномка, переводя любопытный взгляд с меня на Эдмунизэля.

Мы тоже рассматривали ее во все глаза. Зная, что она племянница Повелителя, я обратила внимание, что она немного отличалась от тех гномок, которых мы успели разглядеть на Улице. Чуть-чуть не такая массивная, кожа немного бледнее, и черты лица чуть помельче. Я думаю, это наследственные особенности рода Повелителей так себя проявляют. Интересно, что еще, кроме внешнего отличия, это дает?

— Я — Сар, — представился гном, который, на наш взгляд, не отличался от других. — Пойдемте, мы проводим вас к вашему новому жилью и поможем устроиться.

Мы вышли за дверь и увидели четыре свертка, лежащих у порога.

— Это вещи для вас, — сказала Яна и, ухватившись за один из них, забросила себе на плечи.

Сар подхватил второй. Эдмунизэль схватился за оба оставшихся, но я, сердито засопев, выхватила у него один, и мы направились к выходу.

Оказавшись в пещере, у выхода на поверхность, Яна и Сар остановились. Положив свертки на пол, они достали из карманов, и надели перчатки и солнцезащитные очки, накинули на головы капюшоны своих накидок и, снова подхватив свертки, вышли наружу. Мы за ними. Увидев дневной свет, я одновременно услышала глубокий выдох облегчения Эдмунизэля и напряженный вдох гномов.

На некотором отдалении от входа в пещеру стояла, ну, не знаю, как назвать, наверное — большая палатка. Между столбами, сложенными из камней, сверху и с боков была натянута плотная ткань, типа брезента. С одной из сторон, свободно откидывался полог, служащий входом. Внутри получилась комната с довольно высоким потолком и ровным каменным полом. Каменная кровать была просто невысоким возвышением пола, небольшой каменный стол и два каменных сидячих места. Недалеко от входа, опять из камня, возвышение с какой-то маленькой нишей.

— Что это? — спросила я.

— Артефакт для приготовления еды. Вот сюда, — указала на нишу Яна, — кладете заряженный кристалл, и поверхность накаляется. После приготовления еды кристалл вынимаете, и она постепенно самостоятельно остывает. Держи, вот кристалл, — и, вынув из кармана, протянула мне обломок кристалла прозрачного цвета, размером с половину моего мизинца. — Не потеряй, это особый кристалл, он очень дорого стоит, и ты получила его во временное пользование, — назидательно проинструктировала меня гномка.

Эдмунизэль, взяв у меня кристалл и обследовав его, сказал, что он наполнен сырой, универсальной магической Силой, как будто взятой из Источника Силы.

— И много у вас таких кристаллов? И где еще вы их используете? — не сумел скрыть своей заинтересованности Эдмунизэль.

— Много, — ответил Сар. — Но каждый на учете. Вся организация нашей жизни зависит от кристаллов-накопителей Силы. С их помощью работают все наши артефакты. Кристаллы редко бывают в личном владении, чаще всего они выдаются казначеем Повелителя в аренду.

— Но кто их заряжает магической Силой? — недоуменно спросил Эдмунизэль.

— Есть на нашей земле, в Гномьих Горах, два Озера, вода в которых наполнена Силой. Вот к такому Озеру регулярно отправляется отряд с опустевшими после использования кристаллами. Опустив их в воду Озера на сутки, вынимают уже снова заряженными.

Выслушав эту интересную и полезную информацию, я стала дальше осматриваться. В одном из углов, за ширмой, санитарно-гигиеническое пространство с рукомойником, сидячей ванной и ватерклозетом.

— А откуда же вода, тем более теплая? — обрадовалась и удивилась я.

— Сумели подвести, — с гордостью ответил гном. — А теплая, потому что, как и всем живущим внутри горы, проведена от горячего гейзера.

— Спасибо. Как здорово у вас все получилось! — искренне восхитилась я умениями гномов и заботой о нас.

— Да, — без ложной скромности, согласился Сар. — Вначале, голову сломали из чего строить вам жилье. Камень, как нам сказали, нельзя, дерева у нас очень мало, вот и решили ткань натянуть. Ну, а если гроза и промокнет вдруг, придется в пещере прятаться. Вам помочь распаковаться или сами?

— Спасибо, мы сами, — ответил Эдмунизэль.

— Тогда придем к вам, когда сядет Желтое солнце, принесем еду, — сообщил Сар, и гномы ушли.

А мы стали с интересом разбирать свертки. В одном оказался матрас. Во втором — простыня, одеяло, два полотенца, кусок мыла, мочалка, расческа. В третьем — две миски, две кружки, две ложки, два котелка, сковородка. В четвертом — одежда, видимо для меня, похоже гномов шокировал мой вид в боевом костюме. Штаны и двое трусов-боксеров, все с завязками на поясе, рубаха, плетеные кожаные мокасины, головной платок.

— О! Эдмунизэль, — радуясь, воскликнула я — у нас с тобой есть свой дом, и в нем все необходимое для жизни.

— Ох, Счастье мое, все время удивляюсь тебе. Такие суровые условия, а ты радуешься. Я же страдаю, что не могу предоставить тебе лучшего, да и то что есть, не моя заслуга.

— Не расстраивайся, — обняла его за талию и прижалась щекой к его груди, — я уверена, все у нас с тобой будет хорошо. А сейчас пойдем, осмотримся вокруг и будем искать Кроки.

Вокруг были горы с заснеженными вершинами, голые камни, редкая растительность и мертвая тишина. Очень суровый пейзаж.

— Кроки, здесь, не прокормится. Он, наверняка, ушел к реке, но где она? — растерялась я.

— Иди за мной, я знаю где, — уверенно ответил Эдмунизэль.

Я шла и посылала ментальный Зов Кроки. И он услышал! Прибежал, рыкнул радостно и недовольно одновременно. Скомандовала:

— Накорми! Голодная!

Он быстро побежал вперед. Как мы и предположили, охотился он в реке. Уже отработанным способом мы наловили рыбы, и пошли обратно к нашему новому жилищу.

Вернувшись, разделись, помылись. Я решила отдохнуть от постоянного ношения боевого костюма и надеть подаренную одежду. Штаны, как ни странно, в попе были как раз, только короткие очень, чуть ниже колена, с рубахой та же история. Это подростковая одежда, догадалась я.

Эдмунизэль, чуть не плача, с жалостью смотрел на меня:

— Любимая, обещаю, у тебя будут самые красивые наряды.

— Да не бери в голову, мне и эти нравятся, — искренне ответила я, радуясь той легкости, которая появлялась во мне, когда я снимала свой костюм. — Давай ужин готовить.

Я сунула кристалл в плиту-артефакт, и поставила на нее котелок с водой, бросила в него почищенную и выпотрошенную Эдмунизэлем рыбу. Вскоре, уха была готова, жаль соли нет, но и так вкусно. Есть сразу не стали, решили подождать гномов.

Гномы пришли с двумя котелками готовой еды и застыли на пороге.

— Проходите. Мы тоже вас хотели угостить. Вот, рыбы наловили, — гостеприимно пригласила я их войти.

Но они не двигались, во все глаза разглядывая Кроки.

— Кто это? — изумленно спросила Яна.

— Это животное называется крокодил. Не бойтесь, хоть он и опасен, но вас не тронет. Такие животные обитают в Эльфийском Лесу, — объяснила я.

Мы с Эдмунизэлем уселись рядышком на кровать, гномы за стол. Мы ели из одной миски, они из другой. Наконец, поев, мы начали свой расспрос. Гномы отвечали на вопросы охотно, обстоятельно, доброжелательно. И вот, что мы узнали.

Естественных врагов на материке обитания у гномов практически нет. Угрозу представляют только гигантские Горные Змеи, живущие в переходах внутри гор. Остальная живность здесь, из-за сурового климата, только мелкая и вся идет в пищу. Кроме этого, гномы питаются рыбой из внутренних рек и озер, и грибами, важный продукт в пищевом рационе гномов, их выращивают на внутригорных плантациях.

Конкуренции за землю с другими расами гномы не опасаются, справедливо считая, что кроме них в этих трудных условиях никто не выживет. Большинство гномов плохо переносят жару, а ультрафиолетовое излучение солнц вызывает у них ожоги кожи и глаз. Из-за этого они редко выходят на поверхность и, если в этом есть необходимость, предпочитают это делать ночью, обладая ночным зрением. Но среди гномов есть те, кто так критически не боится жары и ультрафиолета. Им достаточно просто не снимать одежду и надевать солнцезащитные очки. Оба наших сегодняшних опекуна относятся к такой группе. Почти все гномы-мужчины с такими отличительными способностями занимаются охотой и собирательством на поверхности. Регулярно ходят к Источнику Силы и к проливу Океана, где добывают дерево и высушенную траву. Участвуют в торговом обмене с эльфами, один раз в год, спускаясь с товаром к Переправе.

Гномы образовывают моногамные семьи — муж, жена и дети. Рождаемость регулируется желанием супругов и, обычно, ограничивается от одного до трех детей, хотя редко встречаются и бесплодные пары и многодетные с максимально возможным числом детей — четверо. Продолжительность жизни около трехсот лет. Хотя, с течением времени, отмечается уменьшение продолжительности жизни гномов, в связи с ухудшением здоровья расы. Почему? Гномы не знают.

Декларируется равноправие полов, работают все, и мужчины и женщины. И в заботе о детях, и в ведении домашнего хозяйства участвуют оба супруга. Женщина, у которой несколько детей, может и не работать, но редко кто из них так поступает. Материальный стимул играет в этом немалую роль, гномы скупы и очень падки на выгоду.

Как и у эльфов, десятичная система счета. Есть деньги, в виде монет из различных металлов. Но если у эльфов монетки маленькие, легкие, с красивой гравировкой, выглядят как произведение искусства, и имеет значение только номинал, то у гномов — монеты большие, тяжелые и это, в первую очередь, редкий и ценный металл.

В горах добывают различные руды, из которых выплавляют металлы, используемые в быту. Самая ценная добыча — кристаллы-накопители, на которых работают их артефакты и обеспечивают гномов не только светом, теплом, холодом, но и часто используются в инструментах мастеров, применяются в работе различных механизмов. Благодаря этим кристаллам двигаются лифты между жилыми уровнями и контейнеры с рудой в шахтах, горят сталеплавильные печи, обслуживаются плантации грибов. В общем, от кристаллов наполненных магией зависит все, что обеспечивает жизнь гномов внутри гор. Величина и качество этих особенных кристаллов, определяют количество магии, которую кристалл может в себе удержать.

Оружие гномов — боевой топор, кинжал, дротик и кистень. Но, по большому счету, гномы не воинственная раса и, кроме как с Горным Змеем, битв они ни с кем не устраивают.

Гномы — немногочисленная раса, которая условно делится на три больших поселения, во главе каждого стоит Повелитель, и эта абсолютная монархическая власть наследуемая. Вынужденное деление гномов, на три поселения, обусловлено ограничением мест и площадей, пригодных для поселения. Но это не мешает гномам чувствовать себя единым народом и, время от времени, ходить друг к другу по делам и в гости, обмениваться информацией и товарами, влюбляться и переселяться.

Поселения устроены в виде Улиц, вдоль которых находятся жилые помещения. Улицы располагаются на многочисленных ярусах, сообщающихся между собой с помощью вырубленных в камне лестниц или подъемных механизмов. Не каждая Улица имеет выход наружу. Улица, на которой мы побывали, занимает девятый уровень. А конкретно в этой горе, уровней всего восемнадцать.

Когда у нас иссякли основные вопросы, была уже середина ночи.

— Извините, что так надолго задержали вас, но можно последний вопрос, что вы знаете об орках? — спросила я.

Ответила Яна:

— Да ничего не знаем, только, как внешне выглядят. Где-то раз в сорок — пятьдесят лет появится какой-нибудь одинокий приблудный орк, полазает по горам и быстренько назад подается. Мы даже не выходим с таким на контакт, нет смысла, язык разный, друг друга не поймем. Общих границ нет, попасть к нам они могут только через эльфийские земли. Да и, судя по поведению, орки дикие, отсталые, так что никакой выгоды от них не получишь.

На этом мы закончили сегодня разговор и простились с этой гномьей парой, испытывая искреннюю симпатию друг к другу, непонятно как родившуюся за такой короткий срок и имея такую разницу во внешности.

— Ты ментально их просматривал? — спросила Эдмунизэля.

— Нет. Боюсь, они бы почувствовали, возможно, догадались бы, что происходит, и на этом дружбе конец.

— И я так же рассуждала, но и без этого чувствую, они к нам хорошо отнеслись, — заметила я.

— Да. Но не будь наивной. Им, действительно, нечего нас опасаться в собственном доме, а за свое гостеприимство они еще потребуют с нас плату. Гномы ничего не делают просто так и не упустят своей выгоды.

К взаимному удовлетворению мы прижились у гномов и наладили «взаимовыгодное сотрудничество». «Выгодно» — ключевое слово у гномов, как у эльфов — «красиво».

Нас обязали один раз в декаду приходить к Повелителю и отвечать на его вопросы. Держался он с нами вполне демократично, но, как я успела заметить, только с нами. По отношению к своим подданным он проявлял властность, а они к нему демонстративное почтение. Повелитель хотел разделить нас и расспрашивать по очереди, с чем Эдмунизэль категорически не согласился, все время стараясь не выпускать меня из поля зрения. Так что, отвечая на вопросы Повелителя, мы с Эдмунизэлем и друг о друге больше узнавали.

С Эдмунизэлем Повелитель обсуждал вопросы изготовления оружия, инструментов, предметов быта. Расспрашивал о географии и климате Эльфийского Леса, интересовался вопросами ботаники и зоологии. Удивлялся, при этом, обширности знаний Эдмунизэля. В беседах со мной, он расспрашивал о моем мире. Все эти разговоры удовлетворяли его любопытство, но, как мне показалось, полезных выводов для себя и своего народа он не делал.

Однажды Повелитель спросил меня:

— Скажи, в твоем мире все разумные так же красивы как ты?

После презрительного и брезгливого отношения к моей внешности эльфов, хоть они и не сумели вызвать во мне комплекс неполноценности, но такая оценка гномов была приятна. Пришлось рассказать Повелителю о генной инженерии и генной модификации, сделавших моих соотечественников привлекательными, без изъянов во внешности и здоровье, и существенно увеличивших продолжительность жизни.

Выслушав меня, Повелитель с завистью сказал:

— Вот бы и нам так! А то у нас-то ситуация с этим тяжелая. Здоровье все хуже и жизнь все короче.

— Да, было бы хорошо, — согласилась я. — Но это не возможно в вашем Мире. Нет необходимых для этого знаний и технологий.

Как-то раз Повелитель задал мне вопрос:

— Ева, что ты думаешь о том, как мы появились в этом Мире? У нас на этот счет нет ни сказок, ни легенд.

— Думаю, что этот Мир вам не родной, и вы появились из техногенного мира, как и я. Скорее всего, ваша изначально родная планета была гораздо большего размера, чем эта и, соответственно, имела большую силу притяжения. Отсюда ваше телосложение с большой мышечной массой и невысоким ростом. А плохо вы переносите ультрафиолет и жару из-за того, что суша находилась на слабо освещенной стороне планеты, а там обычно холодно. Возможно, ваш летательный космический корабль, с большим количеством пассажиров, потерпел аварию, но сумел приземлиться на эту планету. И вы, со своими знаниями и умениями, смогли определить самое подходящее для себя здесь место, выжить, приспособиться и даже процветать, — с улыбкой закончила я.

Было видно, что Повелитель доволен такой оценкой.

— А мы как тут появились, что думаешь? — заинтригованно спросил Эдмунизэль.

— А вы появились с планеты приблизительно такого же размера как эта. Сознательно выбрали себе мир с наличием магии, и материк с подходящим климатом. Прошли, с помощью магии, через Портал, раз вы, до сих пор, о нем помните и знаете. А из-за чего вы вынуждены были покинуть изначальный мир, не знаю, но скорее всего, он по каким-то причинам погибал. Или вас оттуда вытеснили представители другой расы, ведь наличие в ваших именах расового признака, в виде — эль в окончании, говорит о том, что вы, в том мире, были не одни и идентифицировали себя, в том числе, и с помощью имен.

— О, как же интересно тебя слушать, — с восторгом отметил Повелитель. — Но на сегодня все. Жду вас, как всегда, через декаду, если что-то потребуется, обращайтесь.

Но у нас не было необходимости обращаться к Повелителю. Да и эти слова, просто вежливая форма речи. Прав Эдмунизэль, гномы не склонны к благотворительности. Нас встретили доброжелательно и постарались помочь только из-за беспрецедентности такого визита в Гномьи Горы.

Мы сами нашли себе занятия, за которые нам платили деньги. Этими деньгами мы и расплачивались за все необходимое. Во-первых, Эдмунизэль, очень заинтересовавшийся кристаллами-накопителями, быстро научился, как брать из них Силу, так и заряжать их собственной магией. Вот, он и стал, заряжать кристаллы для гномов, по одному кристаллу раз в пять дней. Он мог бы заряжать их и больше, но считал, что гномам ни к чему знать его истинные возможности. Правда, в отличие от заряженных в Источнике Силы, и являющихся после этого универсальными, кристаллы заряженные Эдмунизэлем были узко специализированными. Заряженные с помощью Дара Огня, годились только для освещения и обогрева. А заряженные с помощью Дара Воздуха, для использования в очистительных артефактах и в подъемных механизмах.

Однажды Эдмунизэль заметил, что я стала бледная, губы сухие, в уголках рта появились болезненные трещинки, хотя я чувствовала себя неплохо.

— Что с тобой? Ты чем-то заболела? — встревожился он, осторожно трогая пальцами мои губы и с паникой заглядывая мне в глаза.

— Авитаминоз, не хватает растительной пищи, — объяснила я.

Он тут же позвал меня на прогулку. Насколько возможно, мы спустились вниз по горам. Эдмунизэль, среди появившейся там скудной растительности, стал что-то искать. Находя, срывал какие-то травинки и убирал в сумку. Придя домой, заварил отвар из собранных трав и велел выпить. Напиток получился терпким, горьким, вяжущим, но я, под давлением Эдмунизэля, пила его каждый день. Уже через три дня трещинки исчезли и появился румянец на щеках.

— Какая же ты красивая, — отметил положительные изменения Эдмунизэль.

— Хорошо выглядишь, — заметила, при встрече, Яна.

— Спасибо травяному напитку, — ответила я ей, рассказав о заботе обо мне Эдмунизэля.

Яна, как все гномы очень практичная, предложила продавать эти травки. С гномами надо торговаться, а то уважать не будут, а я не умею. Предложила Яне быть нашим посредником, за десять процентов от полученной суммы дохода. Она с радостью согласилась. Это стало вторым источником нашего дохода.

А третий, нам помогал обеспечивать Кроки рыбной ловлей. Рыбу мы сушили, и она стоила гораздо дороже сырой, потому что легко хранилась. Ее тоже продавала Яна.

В общем, деньги у нас были. На них мы покупали кое-какую еду, приобрели сшитую на заказ одежду и обувь, два рюкзака. Большого размера рюкзак — Эдмунизэлю, поменьше — мне. Эдмунизэль заказал себе два новых кинжала и метательные ножи, шесть штук, в ножнах на нагрудной перевязи.

Сами гномы, в качестве оружия, предпочитали боевые топоры на длинном топорище из металла. С ними они ходили сражаться с Горными Змеями, освобождая от них свои рукотворные туннели и делая их более безопасными. Заодно, используя добытое мясо Змея в пищу.

Эдмунизэль попросил Сара научить его пользоваться боевым топором и, теперь, в сумерках, когда я уже была в постели, они устраивали перед нашей палаткой азартные боевые тренировки. После тренировки Эдмунизэль бежал в ванну, в которой помещался с большим трудом, а потом, нырял ко мне в постель.

Это были самые упоительные минуты за прошедший день. Никогда раньше, я не догадывалась, что отношения двоих могут быть до такой степени всепоглощающими, нежными, доверительными. А близость такой желанной, страстной, способной дарить, непередаваемое словами наслаждение.

Моя спонтанная влюбленность в Эдмунизэля, основанная на восхищении внешней красотой, силой, авторитетом в глазах окружающих и, конечно, сексуальном влечении, перешла в нечто более глубокое и ценное — осознанное чувство любви. Я оценила его преданность, внимание, чуткость, заботу, готовность всегда прийти на помощь, доброжелательность, гибкий ум, способность воспринимать новое, умение брать ответственность на себя, организовывать и руководить, смелость, силу, быструю реакцию, неутомимость.

Отыскала у него только три недостатка, которые легко прощала. Это — молчаливая замкнутость, высокая требовательность к окружающим и упрямство, когда решение им принято, переубедить его было почти невозможно. Ну что ж поделаешь, никто не совершенен, и наши недостатки это продолжение наших достоинств. Так, иногда, настойчивость и целеустремленность переходят в упрямство, расчетливость — в скупость, сдержанность — в замкнутость, щедрость — в транжирство, способность к риску — в безответственность, чувство собственного достоинства — в тщеславие.

— Эдмунизэль, если я для тебя Дармия, то кто ты для меня, как это называется? — попыталась я для себя прояснить наши особые отношения.

— Это называется, просто, любимый, в лучшем случае.

— Но это же несправедливо! — удивилась и возмутилась я.

— В Природе все очень разумно и справедливо. Во-первых, это я получаю очень значительное увеличение Силы от нашего союза, твоя же Сила не увеличивается. Во-вторых, это я умру без тебя, а ты без меня нет, и это очень правильно. У нашего народа такой дефицит женщин, что ни одна не должна погибнуть, ведь ей положено родить ребенка и вырастить его, несмотря ни на что.

— Нет, нет, нет, я не согласна жить без тебя, — уткнувшись ему в шею, прошептала я, ужасаясь такой перспективой.

— Ты обещала своему отцу выжить, как бы тяжело тебе не пришлось, вот и мне пообещай, что будешь жить, что бы ни случилось со мной.

— Без тебя — нет… Я не смогу еще раз перенести такую потерю и опять оказаться одна.

— Счастье мое, ты мне сердце разрываешь, — обнимая меня, выдохнул он мне в губы.

— А ты мне. Все, больше не хочу об этом говорить. Давай радоваться, что мы вместе и беречь себя и друг друга, тогда все будет хорошо.

Наша жизнь у гномов проходила спокойно, дни незаметно сменялись один за другим. Денег было больше, чем мы могли потратить. Кроме практичных вещей, гномы не делали ничего для красоты — ни женских украшений, несмотря на обилие драгоценных камней встречающихся в горах, ни украшений интерьеров.

Однажды, нас пригласили принять участие в празднике — выходила замуж подруга Яны — Юля. Свадьба! Как интересно! Побежала на Торговую Улицу за подарком. Нас с Эдмунизэлем уже все знали, приветливо здоровались, улыбались. Улыбаясь в ответ, я громко объясняла для всех:

— Ищу подарок для Юли!

Мне стали активно советовать:

— Посуду не бери, ей ее уже приготовили.

— Полотенца тоже купили.

— И одежду уже взяли.

— А что же брать? — растерялась я.

— Для будущего младенчика еще никто ничего не брал.

Я подошла к женщине, продававшей детскую одежду:

— Что посоветуете?

— Возьми десяток подгузников, две пеленки, две распашонки, двое штанишек и чепчик. Только дороговато будет, денег-то хватит?

— Хватит, хватит! Давайте все самое лучшее. И сумочку, куда все это сложить, — обрадовалась я.

Заплатив за покупку, мы с Эдмунизэлем вернулись домой. Я, не удержавшись, все купленное достала, разложила на кровати, с интересом и умилением стала рассматривать. И впервые, вдруг, задумалась с грустью, а у меня-то будут ли здесь дети? Критические дни наступают регулярно, хоть и более редко, раз в два местных месяца. Чувствую я себя здоровой, но вот совместимы ли мы с Эдмунизэлем генетически? Мы близки уже два месяца, никак не предохраняясь, у эльфов-то и понятия такого нет, а я точно, не беременна, никаких изменений в себе не чувствую. И такая грусть охватила меня, даже сердце болезненно сжалось.

Эдмунизэль, наблюдавший за мной, сразу все понял, подошел сзади, обнял за талию, прижал к себе, уткнулся носом в мою макушку:

— Легенды гласят — у Дармии обязательно будут дети. Не грусти, просто время еще не пришло.

И я поверила…

В день свадьбы нарядилась, как могла. Понятия нарядной одежды у гномов нет, она может быть только новая или старая. Зато волосы распустила по спине золотым водопадом, сколов боковые пряди на макушке. У Эдмунизэля аж дыхание перехватило, как на меня посмотрел. Глаза заблестели, руки ко мне потянулись…

— Нет-нет-нет! А то опоздаем, — выскользнула я из-под его рук к выходу, — бери подарок, пошли скорей!

Пройдя через пещеру на гномью Улицу, мы застыли в изумлении — вдоль Улицы, на сколько хватало глаз, на полу сидели гномы, многие с детьми. Кажется, здесь собралось чуть ли не все поселение. Перед каждым стояла миска и кружка. Вдоль этого ряда бегали молодые гномки с котелками, накладывали в миски еду, наливали в кружки гномий самогон, сделанный из грибов. Стоял радостный гомон.

Увидев нас, многие замахали руками, приглашая сесть рядом. Но тут мы увидели, что с пола поднялся Повелитель и приглашающее махнул рукой. Мы подошли, вежливо поклонились, отвечая на улыбки — улыбками. Здесь же были жених с невестой — Пит и Юля, а еще Сар и Яна, жена Повелителя — Ани, и их сын Тор, молодая копия отца. Нас пригласили сесть рядом. Мы поздравили жениха и невесту, пожелали долгих лет жизни, здоровых детей, достатка, передали подарок и уселись рядом на полу. Тут же подбежали гномки, поставили перед нами посуду, навалили кучу еды и убежали.

Встал Повелитель, все угомонились. Он произнес тост за молодую семью и опрокинул в себя кружку с самогоном, все повторили его жест. Мы с Эдмунизэлем только пригубили этот страшный напиток, и то, как будто огнем губы и язык обожгло. Вновь подбежали гномки, наполняя кружки. Все активно начали закусывать. Затем было еще три тоста, после каждого выпивалась кружка самогона.

К этому моменту, гномы опьянели, стали ритмично стучать ладонями по коленям. Тут и появились музыканты. У гномов только духовые инструменты, а музыка только маршевая. Музыканты загудели в трубы, и народ, хором, упоенно затянул маршевую песню о смелости и стойкости гномов. Пели до хрипоты. Затем Повелитель попросил нас спеть. Эдмунизэль тактично отказался, сославшись на непривычные ритмы и незнакомые инструменты. А я, встав, попросила две металлические крышки от котелков и аккомпанируя себе ими, как музыкальными тарелками, громко спела марш космических десантников. Гномы, не понимая слов, отлично поняли, что я пою об отваге. Уловив ритм, притопывали и прихлопывали в такт, а когда песня закончилась, рев восторженного одобрения потряс каменные стены.

После песен были всеобщие танцы до упада, в которые затянули и меня. Вот гномы, коллективный народ, в отличие от индивидуалистов эльфов. У гномов все сообща: и песни, и танцы, и выпивка, и работа.

В общем, повеселились мы на славу. Так здорово отключиться от забот, тревог и просто порадоваться жизни. И это радостное веселье как будто придало мне сил и оптимизма. Жизнь продолжается!

Домой мы с Эдмунизэлем приползли под утро и, рухнув на постель, тут же уснули.

— Ева! Ева! Бежим скорее! Сар в забой пошел, добытые кристаллы забрать, да оступился, упал с большой высоты, весь в крови, стонет, встать не может! Умирает! Помоги! — разбудил меня утром панический крик Яны.

— Яна, успокойся. Я не смогу помочь внутри горы, там магии нет, камни экранируют. Пусть мужчины принесут его сюда, аккуратно положив на носилки. А ты неси чистые тряпки и кружку самогона. Давай, беги скорее! — быстро сориентировалась я.

Вскоре принесли Сара, лежащего на металлических носилках, который был весь в крови и тихо постанывал. Носилки опустили в тени, около входа в наш домик.

Я, продезинфицировав руки самогоном, склонилась над гномом пытаясь рассмотреть, что с ним. Надо сказать, зрелище жуткое. Волосистая часть кожи на голове срезана, скальп упал на плечо и держится на меленьком кусочке. Весь обнаженный череп кровоточит, лицо залито кровью, под головой уже натекла лужа.

— Сар, ничего страшного не случилось, только кожа содрана, — успокаивая и себя, и находящегося в сознании гнома, сказала я, ощупывая кости черепа, с облегчением отмечая, что они целы. — Крепкая голова у гномов! Можно просто кожу пришить, тогда заживать будет дней десять. Но я сейчас постараюсь тебя, гораздо быстрее, магией исцелить. Тогда, только расчесываться нельзя будет, всего два дня.

На самом деле, пришить, конечно, можно, но не факт, что приживется, слишком большая раневая поверхность. Аккуратно, плотно уложив на место содранный с головы лоскут кожи, и тщательно расправив его, я положила ладони Сару на голову, закрыла глаза и сосредоточилась. Послала частичку своего тепла, всем сердцем захотев, чтобы боль утихла, представляя, как кожная ткань прирастает на место, восстанавливается кровоток и иннервация. Когда поняла, что силы оставили меня, а в глазах потемнело, почувствовала, как Эдмунизэль подхватил меня на руки. Он перенес меня на кровать, и протирая мои окровавленные руки, переживая за меня, проворчал:

— Когда же ты научишься вовремя останавливаться?

— Не волнуйся, я обязательно научусь дозировать Силу. Только еще немного потренируюсь, — успокоила я его, обессилено закрывая глаза.

Хоть использование магии и вызывает у меня каждый раз упадок сил, но я все равно очень довольна. Теперь уже, с уверенностью можно сказать, что я Целитель! Мне, наконец, удалось уверенно объединить свои знания врача и применение магии. И это значит, что мои новые возможности можно использовать на благо многих, да и сама я не пропаду с такими умениями, где бы ни оказалась в этом Мире.

Результат целительства эльфийской магией произвел на гномов большое впечатление. Хорошо. Еще один аргумент в пользу будущих взаимовыгодных контактов с эльфами, которые надо активно развивать. А то, я смотрю, у многих гномов половины зубов нет, кто-то плохо видит, кто-то весь в шрамах, кто-то хромает. А еще, нужно разнообразить их питание, это улучшит их здоровье и продолжительность жизни. Требуется разъяснить, что от того, как питается и получает ли с едой все необходимые витамины и биологически активные вещества во время беременности будущая мать, зависит будущее здоровье и интеллект ее ребенка. Например, если она испытывает их дефицит, когда, внутриутробно, идет закладка зубов у плода, то во взрослом возрасте у него будут плохие зубы, а если во время формирования печени, то проблемы с обменом веществ.

Еще неплохо бы расширить кругозор гномов и привить понятие «красота». А эльфам их кристаллы-накопители и артефакты пригодятся, хотя тайну использования и изготовления их, гномы хранят так же упорно, как эльфы свою тайну.

Ну вот, я прожила два месяца у эльфов, теперь два месяца у гномов. Завтра мы с гномами уходим к месту переправы через пролив, чтобы в день Желтого солнца быть на месте встречи с эльфами, где происходит обмен товарами. Итогом, длительных обсуждений Эдмунизэля и Повелителя, стало решение, что, теперь, такие торговые встречи будут происходить не один раз, а дважды в год.

А у меня, информации для размышлений и сравнений достаточно.

Психология и образ жизни гномов очень просты и примитивны. Скучно так прожить жизнь. Нет у них ни романтических стремлений к глубоким чувствам, ни мечты о других мирах, да что других, даже свой Мир они не стремятся узнать. Может быть, это из-за тяжелых условий жизни? Все силы направлены на выживание? Ну, ничего, в любом случае надо пытаться сделать межрасовое общение более интенсивным. И тем, и другим, следует привыкать друг к другу и осознать выгоду такой дружбы.

Эльфы мне как-то ближе по духу, нравится их стремление к комфорту, красоте. Жизнь гораздо насыщенней впечатлениями и опасностями. Климат несравнимо лучше. И магия, которой одарил меня этот Мир, гномам не доступна, а мне еще так многому хотелось бы научиться с ее помощью. Мне понравилось жить в Эльфийском Лесу гораздо больше, чем в Гномьих Горах.

Но главное, состояние Эдмунизэля. Я уже не смогу без него, и он меня одну не оставит, а я вижу, как ему тяжело у гномов. Он считает, что занимается здесь недостойной мужчины ерундой. Места себе не находит от беспокойства о своих воинах, оставшихся без командира. Переживает о судьбе своего народа. Да еще из-за меня страдает, считая, что и мне плохо у гномов из-за примитивных условий жизни и отсутствия комфорта. Но на самом деле он сильнее меня ощущает здесь свою инакость, физический и психологический дискомфорт.

Значит надо возвращаться к эльфам. Вопрос, на каких условиях? Я уверена, рядом с Эдмунизэлем мне никакое сексуальное рабство и роль инкубатора не грозят, он сумеет меня защитить. Но совершенно недопустимо чтобы кто-нибудь, в том числе и Королева, считал, что может распоряжаться моей жизнью. Ладно, послушаем, что скажут эльфы при встрече на Переправе. Эдмунизэль уверен, что там будет Пионарэль, а уж он-то точно расскажет нам всю правду.

Я взяла расческу и уселась на постель в излюбленной позе со скрещенными ногами. Надо успокоиться, а то волнения накануне ухода из гномьего поселения и постоянные мысли о том, что нас ждет, совсем меня извели.

Эдмунизэль тут же сел сзади меня и взял расческу у меня из рук:

— Позволь мне?

От его осторожных движений, приятных ощущений, я совершенно расслабилась и сквозь легкую дремоту услышала:

— …какая ты восхитительная, красивая, нежная, добрая, смелая, сильная духом, — и мысленно ответила:

— Я тоже тебя люблю…

Эдмунизэль замер с расческой в руке, затем спросил удивленно:

— Ты что, меня слышишь?

И тут, от звука его голоса я поняла, что разговаривала с ним мысленно.

— Да, слышу, а разве так бывает? — потрясенно спросила я.

— Эльфийские Хроники утверждают, что в древности мы обладали такими умениями. По крайней мере, некоторые из нас могли вести ментальные диалоги, ментально передавать знания любому, а не только менталу. С твоим появлением, воскресают многие легенды моего народа.

— Так это же здорово! Давай будем тренироваться, чтобы можно было этим пользоваться, — с энтузиазмом предложила я.

— Конечно будем, — довольно подтвердил Эдмунизэль, целуя мою макушку.

На следующий день состоялось прощание с гномами. Мы с Эдмунизэлем зашли внутрь горы, на Улицу, где уже толпились гномы. Со слезами на глазах и хлюпающим носом, я обнималась со всеми провожающими, втайне опасаясь за целостность своих ребер от их ответных объятий.

— Я очень вас полюбила. Безмерно ценю, что вы дали нам приют в трудный момент и были к нам добры. Надеюсь, мы будем, хоть иногда, встречаться. И помните, если понадобится наша помощь, только сумейте дать знать, и мы тут же откликнемся, — без устали твердила я всем, с кем обнималась.

Эдмунизэль, стоя чуть в стороне, согласно кивал головой, до тех пор пока не услышал слова Повелителя:

— Ты в любой момент можешь вернуться к нам. Мы всегда с радостью примем тебя и найдем тебе выгодное дело.

— Спасибо, — искренне поблагодарила я сквозь слезы признательности. — Но я надеюсь это не понадобится.

Закончив прощаться, мы вышли наружу. Красное солнце село, пора отправляться в путь. Гномы ходят по поверхности гор ночью, а днем, в самое жаркое время, спят, под низко натянутым плотным тентом. Я одета в свой неизменный боевой костюм космического десантника. Рядом Эдмунизэль. Во главе отряда гномов — Тор, сын Повелителя. Обернулась к пещере, там, в проходе, толпились провожающие. Они трижды стукнули себя в грудь кулаком и хором издали боевой клич: — «Хой! Хой! Хой!». Гномы нашего отряда дружно отозвались: — «Хой!». Мы с Эдмунизэлем в ответ низко поклонились, и весь отряд тронулся в путь.

Мы замыкающие. Около наших ног порыкивая, бежит Кроки, наверное, чувствует мое волнение. Несмотря на коротконогость гномов, шли быстрым походным шагом, за четыре дня надо успеть дойти до Океана как раз ко Дню Желтого Солнца. Именно в этот день происходит встреча с эльфами для товарообмена. А затем, эльфы поплывут через пролив назад, домой, а гномы будут вновь нести тяжелые мешки, но уже в гору. Мешки гномов имитируют рюкзак, они сшиты из прочной ткани и имеют две крепкие наплечные лямки. В них гномы тащат для эльфов слитки металлов и различные минералы. Тяжесть умопомрачительная, я даже приподнять, такой мешок, не смогла. А назад гномы понесут рулоны выделанной кожи, эльфийские ткани и лакомство — нектар и лиофилизированные фрукты.

Выйдя к реке, мы пошли вдоль каменистого русла вниз, по течению. Поток воды бурный, среди русла реки торчат камни, часты водопады. Да, на горных реках плотами не воспользуешься, а жаль.

Если мы с Эдмунизэлем, когда шли сюда, преодолели этот путь за шесть дней, то с гномами мы шли восемь, потому что светлое время суток они предпочитали спать, прячась от солнечных лучей. Наконец, к намеченному времени наш отряд подошел к берегу океанского пролива.

Эльфы уже ждали. Плоты зачалены, товар для обмена на берегу, эльфы в напряженных позах вглядываются в наш отряд.

Еще издали они увидели высоченного Эдмунизэля, на фоне низкорослых гномов, и к нам навстречу рванул один из эльфов. Да это же Пионарэль!

С воплем:

— Учитель! — я побежала к нему, только в этот момент осознав, до какой степени я соскучилась. С разбега повиснув на его шее, прижалась лбом к его плечу, сглотнула болезненный комок волнения в горле, прошептала: — Мне так тебя не хватало…

Он крепко обнял меня, а затем, чуть отстранившись, внимательно посмотрев мне в глаза, ответил:

— Мне тебя тоже…

В этот момент я уловила острую, колючую, болезненно ревнивую, мысль приближающегося Эдмунизэля: «Не трогай ее! Она моя!».

Освободившись от объятий и отойдя от Пионарэля на шаг, но продолжая смотреть на него со счастливой улыбкой, мысленно передала: «Эдмунизэль, не волнуйся, я только твоя и всегда ей буду. Но он мой друг и Учитель, и мы оба рады встрече». В ответ уловила: «Извини. Я все это знаю, но в некоторых ситуациях не получается контролировать себя».

Когда Эдмунизэль подошел, я отступила в сторону, и эльфы на мгновение обнялись, хлопнув друг друга по спине, и тут же, каждый отошел на шаг назад. Вот ведь, индивидуалисты, оберегающие свое личное пространство в любой ситуации.

— Рад видеть тебя, — улыбнувшись, сказал Пионарэль.

— И я тебя, — улыбнулся в ответ Эдмунизэль. Повернувшись к остальным эльфам, обвел их внимательным взглядом и, коротко кивнув, произнес: — Приветствую вас, воины.

Те в ответ поклонились. Коротко скользнули по моему телу заинтересованными взглядами, но быстро перенесли все свое внимание на Эдмунизэля, напряженно глядя на него. И я поняла, что им было плохо без него, и они отчаянно надеются, что он вернется.

— Надо поговорить, — подал голос Пионарэль.

— Кто командует воинами? — уточнил Эдмунизэль.

— Я надеялся, что уже ты.

Эдмунизэль ничего не ответил, но вновь посмотрев на воинов, дал команду:

— За работу! Помочь гномам! — и, взяв меня за руку, повел в сторону. За нами пошел и Пионарэль.

— Давайте присядем, разговор не быстрый, — опускаясь на землю, сказал Пионарэль. — Начну по порядку, с самого начала.

Мы тоже уселись, вытянув уставшие ноги. Эдмунизэль обнял меня сзади, прислонив мою спину к своей груди, и мы приготовились слушать.

Пионарэль, большей частью обращался к Эдмунизэлю, во время своего рассказа:

— Когда мы расстались, после нашей последней встречи, я, честно говоря, пребывал в шоке и не могу сказать, что произвело на меня большее впечатление — поведение Королевы, побег Еваниэли или то, что у тебя появилась Дармия. Не верилось, что это — правда. Думал, может быть, ты ошибаешься и просто впервые влюблен. Однако решил, что мне надо посоветоваться с кем-то знающим и опытным. Отправился с визитами к Старейшинам. Вы не представляете, как мне повезло, что я начал с посещения самого старого, мудрого и уважаемого Зоровадэля.

Зоровадэль выслушав внимательно мой пересказ твоего рассказа, сказал, что слово Дармия не слышал уже несколько столетий. Последний раз оно произносилось в каком-то Пророчестве, которое необходимо найти.

Мы с ним отправились в Эльфийскую Библиотеку и отыскали забытую и запыленную Книгу Пророчеств, ведь уже давно у нас нет Пророков. Стали ее читать. Ты, Эдмунизэль, знаешь, как эти Пророчества трудно понять, пока они не исполнятся. Только тогда, всем, вдруг, все становится понятно. Вот и мы, вначале обратили внимание на одно из мрачных Пророчеств, из которого поняли только то, что вроде бы разумные, получив в подарок этот Мир, не сумели этим подарком правильно воспользоваться. И, как там сказано, «три лепестка, бесценного цветка разумной жизни» завянут, и разумная жизнь погибнет в этом Мире. А потом, дойдя, наконец, до последнего Пророчества, после его прочтения, сидели, как громом пораженные. Вот оно:

Когда мы пришли в себя после прочитанного, Зоровадэль засуетился, велел мне взять с собой Книгу Пророчеств, и мы вдвоем пошли обходить всех Старейшин. Вначале, я рассказывал им, как поступила с Еваниэль Королева, затем, что Еваниэль твоя Дармия и ты ушел за ней, а потом Зоровадэль давал им прочитать последнее Пророчество. Каждого мы просили подумать обо всем услышанном и собраться назавтра, на Совет Старейшин.

Последней, в нашем списке посещений, была Королева. Услышав мой рассказ, она и не думала отпираться, заявив, что Дармию ты себе придумал. А что касается Еваниэли, так она, Королева, должна заботиться в первую очередь о благе своего народа, а не о пришлой чужой. Когда же мы спросили, почему она не посветила в свои планы Совет Старейшин, она нагло заявила, что ей была нужна полная уверенность в выполнении задуманного, а со Старейшинами могли возникнуть сложности. Мы дали прочитать ей Пророчество. В первый момент она растерялась и даже испугалась, но затем стала уверять, что это просто похожее стечение обстоятельств.

На следующий день, на Совете Старейшин, каждый пытался получить от Королевы ответы на вопросы, почему она, зная, скрыла от остальных, что ты назвал Еваниэль своей Дармией? Почему приняла единоличное решение о ее судьбе? Отдавала ли она себе отчет, что сделав разумного рабом один раз, она, тем самым, допускает повторение подобного в будущем, разрушая все моральные устои нашей расы? К сожалению, Королева не чувствовала себя виноватой и находила себе оправдания. Но притихла, после слов Зоровадэля, о том, что, если она не пересмотрит свое поведение, то, по всей видимости, впервые в истории эльфийского народа, Королеве придется идти к Артефакту Власти второй раз, чтобы доказать свое право на трон.

А тем временем, в городе начались волнения. Все уже знали, что Еваниэль убежала, и ты ушел за ней. Твои воины спрашивали, почему ты не взял с собой никого из них. Адаминэль никак не мог поверить, что Еваниэль ушла не из-за него. Женщины собирались на свои собрания каждый день, пытаясь понять, что происходит и как к этому относиться. В общем, все были ужасно возбуждены. Никто не помнит, когда такие потрясения были последний раз.

После заседания Совета Старейшин я, во всех подробностях, старался рассказать, как можно большему числу эльфов, о положении дел. Всем желающим давал читать Книгу Пророчеств. Через короткое время, эту историю знали все. К чести сограждан, могу сказать, что Королеву осудили многие, хотя теорию выживания эльфов, выдвинутую Еваниэль, не принял практически никто, и в то, что она твоя Дармия, поверил не каждый.

Как бы то ни было, Королева притихла, и на следующем Совете Старейшин была согласна на все наши действия. А какие действия мы могли предпринять? Нашел ли ты Еваниэль? Вместе ли вы? Добрались ли до гномов? Живы ли? — одни догадки. Решили, что ты лучший воин среди нас и не пропадешь, а мы будем жить надеждой и ждать Нового Года в расчете на встречу с вами. Это все, — закончил свой рассказ Пионарэль.

Да… Не знаю, как все воспринял Эдмунизэль, все-таки плохо чувствую его через костюм, только очень сильные эмоции, но судя по его рукам, скрещенным у меня на животе, он немного расслабился. А вот я, не очень.

Не могу понять и принять такую психологию — мы выражаем свое восхищение тобой и веру в тебя тем, что не идем на помощь. Да если бы в моем мире пропал командир или даже просто рядовой человек, была бы обязательно организована поисково-спасательная операция. Или может эльфы боялись, что в этом поиске могут потерять еще кого-то. А их и так очень мало, тем более, что о гномах и их материке они мало что знают? Но тогда, это трусость. Ладно, уточню потом у Эдмунизэля их мотивы.

— Так значит нас ждут, и Еваниэль ничего не угрожает? — спросил Эдмунизэль.

— Да, верно, — охотно подтвердил Пионарэль.

— Хорошо, тогда мы с ней обсудим, как поступить и сообщим свое решение, — поднимаясь и поднимая меня, сказал Эдмунизэль.

Мы отошли еще дальше от всех.

— Да что обсуждать-то? Конечно, возвращаемся в Асмерон, — сказала я.

— Спасибо… — прошептал он мне в губы и нежно поцеловал.

— Мы вернемся в Асмерон, — сообщил Эдмунизэль, напряженно ожидающему нашего решения Пионарэлю, снова подойдя к нему.

А я отошла от них к гномам, которые уже заканчивали свою работу.

— Тор, — окликнула я гнома, — мы возвращаемся к эльфам, нас там ждут. Еще раз, большое спасибо за помощь и всегда рассчитывайте на мою. — Немного наклонившись, на прощанье обняла его за крепкую шею.

— Ева, зачем тебе эльфы? Да и ты им не нужна. Я понял, во время празднования свадьбы, что для меня нет тебя прекрасней. Лучшей жены невозможно желать. Останься со мной! — горячо произнес Тор, с надеждой заглядывая мне в глаза и крепко прижимая меня к себе.

От неожиданности я непроизвольно резко отпрянула и, отступив на шаг назад, прижала ладони к груди в защитном жесте. Вот это да! А я совершенно ничего не замечала! И вовремя, никаких мер, чтобы как-то погасить интерес Тора ко мне, не предприняла.

— Тор, ты отличный гном! Сильный, умный, смелый. Ты легко найдешь себе другую достойную жену, а мое сердце уже занято, — пытаясь и утешить, и объясниться, с сочувствием произнесла я. Отступив еще на шаг, поклонилась всем гномам и, повернувшись, пошла к лагерю эльфов, стараясь унять волнение, громко стучащее в груди сердце и чувство без вины виноватой.

Вскоре, помахав руками друг другу на прощанье, мы разошлись в разные стороны. Гномы ушли в горы, эльфы сели на плоты. Кроки пристроился рядом со мной. Плоты шли на веслах, которыми гребли воины. На каждом плоту был еще и впередсмотрящий, который, используя стихию Воды, помогал двигаться плотам с помощью магии. Отчетливо вспомнилось, как сама плыла тут когда-то, как было страшно, как прощалась с жизнью…

Вдруг, в глазах потемнело, кровь запульсировала в висках, звуки смолкли, все мысли и воспоминания куда-то уплыли. Одна только мысль, отчетливая, настойчивая, убежденная, появилась в моей голове — если я хочу жить в этом Мире, надо попытаться сделать его лучше. А для этого, мне нужна полная информация. Я уже знаю об эльфах и гномах, но ничего не знаю об орках и их проблемах. Рассказы эльфов мне не помогут, они видят в них только врагов, а как дело обстоит на самом деле? Я сама должна узнать, кто есть кто.

Постепенно зрение и звуки вернулись. Ох, как же мне об этом сказать Эдмунизэлю?! Он так рад, что возвращается домой, но ведь одну меня к оркам не отпустит. Я занервничала, прикусила губу, дернула себя косу и, конечно, Эдмунизэль сразу это заметил. Отдал весло кому-то другому, передвинулся ближе, заглянул с тревогой в глаза:

— Что случилось?

— Подожди до берега, расскажу, — не стала я отпираться.

Когда доплыли, все стали разгружать сумки и тюки, а Эдмунизэль не мешкая, крикнул Пионарэлю, что мы отойдем, и взяв меня за руку повел в сторону леса.

— Так что случилось? — настойчиво спросил он.

— Сейчас, сейчас, только зайдем за кусты, — как-то невпопад ответила я.

Он удивленно посмотрел на меня, но послушно направился к зарослям.

— Хочу снять свой костюм. Чтобы ты сам все почувствовал, — скороговоркой затараторила я, раздеваясь и не решаясь посмотреть в глаза недоумевающему, настороженному Эдмунизэлю.

Оставшись в нательном комбинезоне, беспомощно опустила руки и голову:

— Я чувствую себя такой виноватой, но я не могу сейчас пойти с тобой, — выдохнула я.

— Ты меня оставляешь? — с болью, севшим голосом, спросил он.

— Нет, нет. Ты не правильно понял. Я обязательно вернусь, обещаю! Но, вначале, я должна посмотреть на … орков.

Приподняв мою голову и недоверчиво глядя мне в глаза, он спросил:

— Зачем?

— Пожалуйста, посмотри меня ментально, так ты лучше поймешь, — ответила я. Он нерешительно замер. Зато я решительно прижалась к нему всем телом, почувствовав, как дрожат его руки, опустившиеся мне на талию. Заглянула в его любимые фиолетовые глаза, прошептала: — Очень прошу…

Эдмунизэль прижал меня крепче, не отводя взгляда, а я мысленно пригласила: «Входи». Знакомая щекотка в голове. Затем мелькнула картинка, как я радостно бросаюсь к Пионарэлю при встрече. Нет-нет, не там ищешь, — как-то отстраненно подумала я, ты должен не ревновать, а доверять. Посмотри, как я тебя люблю, уважаю, ценю твое отношение ко мне, восхищаюсь как мужчиной, наслаждаюсь твоими ласками, хочу всегда быть рядом. А теперь посмотри, что со мной случилось на плоту. Мои мысли об этом Мире, в который я хочу привнести больше гармонии, раз мне в нем жить. Об эльфах, о гномах. А теперь об орках, у которых, наверное, есть не меньше проблем, чем у эльфов и гномов. И с ними надо, тоже, попробовать подружиться. И если это возможно, помочь. А для этого я сама должна на них посмотреть…

Я очнулась от его нежных поцелуев в глаза, в нос, в губы, и шепота ласковых слов:

— Счастье мое, любимая… единственная… ненаглядная… Я никогда не оставлю тебя одну…

— Эдмунизэль, ведь Дармия — это «любимая, единственная, верная», почему же ты засомневался в моей верности?

— Потому, что «любимая» и «единственная» — это мои чувства, и я в них уверен, а «верная» — твои. Потому, что это — легенда. Дармию никто не видел на долгой памяти эльфов, и нет убежденности, что все именно так, как в легенде.

— Но ты же, все чувствуешь так, как в легенде?

— Да, — согласно кивнул он.

— Ну, тогда не сомневайся и в остальном, — заверила я.

— Я уже не сомневаюсь, Счастье мое… — прошептал он сквозь поцелуи, заставляя меня обнимать его крепче и хотеть того, чему сейчас совсем не время.

Остановил его только оклик с берега.

— Покажись им, успокой, что с нами все в порядке, а я пока оденусь, — заспешила я, схватившись за валявшийся на земле костюм.

Приблизившись к эльфам, Эдмунизэль знаком пригласил Пионарэля подойти к нам.

— Пионарэль, Еваниэли нужно попасть к оркам, так что мы не пойдем с вами, — решительно сказал он.

Учитель, несмотря на эльфийское хладнокровие, с ошеломленным выражением на лице уселся на землю, недоверчиво уставившись на меня.

— Почему, детка?! То гномы! То орки! Я понимаю, что мы тебя обидели, но эльфы осознали это и извинятся перед тобой. Еваниэль, я же знаю тебя, и уверен, что с нами тебе будет лучше всего.

— Учитель, дело не в обиде. И извинения мне не нужны. И жить мне действительно лучше с эльфами, по многим причинам. Но к оркам я иду не жить с ними, а только посмотреть, как они живут. После этого я обязательно вернусь.

— Если останешься жива! Это очень, очень опасно! Они дикие, агрессивные, сильные! Если их будет всего лишь двое, даже Эдмунизэль не справится с ними, — застонал он с отчаянием.

— Но мы будем наблюдать за ними скрытно и недолго. Как найдем их, один-два дня посмотрим со стороны и назад, — попыталась я успокоить его.

— Эдмунизэль, почему ты не отговоришь ее? Ведь это кончится вашей смертью, — простонал он, не слушая моих заверений.

— Потому, что она твердо убеждена, что так надо, и я ей верю, — невозмутимо ответил Эдмунизэль.

— Ни за что не отпустил бы тебя, Еваниэль, если бы не Пророчество. Раз ты мессия, тебе лучше знать, как поступать, — сдаваясь в этом споре, обреченно сказал Пионарэль.

— Я не верю ни в какие Пророчества, ни в то, что какая-то мессия одна может изменить целый Мир. Это возможно, только если все разумные будут прилагать к этому усилия. И вы, эти рентные установки, должны оставить, — недовольная таким мистическим фатализмом, проворчала я.

— Что такое рентные установки? — не понял Пионарэль.

— Это когда кто-то считает, что все его проблемы должны решать другие, а он сам бездействует и только ждет помощи.

— Ну, хорошо, — наконец, неохотно согласился Пионарэль, шумно выдохнув, — тогда надо подумать, что вам брать с собой в дорогу.

Поев, мы перетряхнули наши рюкзаки. Чтобы ничего не мешало быстрее передвигаться оставили в них только необходимое. Оружие, немного разных эликсиров выданных нам Пионарэлем, две фляги для воды, несколько эльфийских хлебных лепешек, плащи, спальные мешки. Наступила ночь и мы легли спать. Уснуть не могла долго, было и страшно, и любопытно, что нас ждет?

Утром простились с Пионарэлем и воинами. Я окликнула Кроки, который был как никогда резвый, видимо доволен возвращением в родную среду. И мы отправились на восток, по лесу, вдоль берега Океанского пролива. Если не спешить, идти до Дозора нам предстояло семь дней.