Чудодейница

Глава 5

2-й день отпуска.

Юля задумалась, для чего существуют разные способы попадания на теневую сторону? Елизаветина гребёнка (Первая, как новоявленная чудодейница её назвала) просто переносила в Теневой мир, оставляя её владельца в той же точке пространства. Можно было ходить и, наверное, ездить по городу, а можно ждать неожиданных приключений или непрошенных гостей, сидя в своей комнате. «А почему никто из того мира не встретился внутри квартиры? Тьфу, тьфу, тьфу! Ещё накаркаю!»

Остался неосвоенным переход через зеркало. Ну как было не довести исследование до конца? Юлю до зуда в мозгу интересовало, в какое место будет перемещение. «Скорее всего, там не окажется привидений и сборищ вампиров, иначе, зачем ещё один способ? Как же это узнать? Только опытным путём! Совсем не обязательно дожидаться нападений и взглядов. Можно тут же слинять обратно!»

Юля не боялась спать после пережитого в тех снах, но отдавала себе отчёт, что её перемещениями тогда руководил кто-то другой. Как такое возможно? «Из-за чьего внушения я захотела перед сном на теневую сторону?» Хватит ли её способности бороться с такими желаниями впредь, не подчиняться чужой воле?

«Уже ясно — управлять снами нужно учиться. Жаль, что Максим не может стать учителем. Раз столько всего открылось, а наставников нет, буду всё постигать сама! Елизавета же смогла».

Возможно, имелось ещё много разных путей, о которых Юле ничего не было известно. Но она уже поняла, что эти два параллельных мира крепко связаны между собой. Даже странно, что ничего не слышала об этом раньше. Хотя… а сказки?

***

Сегодня испытательница мыслеформ научилась проходить сквозь стены! А оставшийся переход на теневую сторону — через зеркало — ждал своей очереди на испытание, девушка была уверена, что она сумеет ретироваться до наступления опасности — ведь пока удавалось возвращаться.

Ещё раз пролистав дневник, Юля больше не нашла рамочек с умениями. А она очень надеялась обнаружить в записях способ создания тайника, который ей необходим!

Коробку она припрятала в гардеробе. Но если в комнату проникнет шпион, ему будет сюрприз в виде хорошей добычи. Зато обе гребёнки теперь надёжно хранились на её теле в специальном поясе. Их лёгкие закругления уютно обжали Юлину талию с двух сторон, значит, не такой уж толстой она была, как ей иногда думалось.

Девушка запретила себе скоропалительные решения на посещение теневой Москвы, но ведь ещё почти целый отпуск впереди! «Когда же проводить разведку, если не сейчас! Надо лишь хорошо приготовиться». Исследовательский зуд не давал покоя.

Как же изучить зазеркалье, чтобы оставить в неведении Ирину? Её комната выходит не в коридор, а как раз в прихожую, туда, где висит зеркало. Неужели ей больше нечем заняться, что она застряла в квартире? А если её отвлечь? Например, подговорить услужливого Марата, чтобы он поухаживал за дамой?

Ну, нет, если Ирина ему не симпатична, то за услугу придётся платить его назойливостью. И так он то и дело попадался Юле при выходе из комнаты, как будто караулил, непонятно, в какое время он работал. Как объяснить, в чём её интерес? А если даже Ирина нравится, всё равно подозрительно Юлино вмешательство. Проще самой зеркало купить.

«А это идея!» Мигом нашла в интернет-магазине стоячее зеркало в полный рост в винтажном стиле, оплатила и заказала доставку на сегодня. Опять поздно придётся вылазку планировать. «Блиин… Не подумала…», — быстро вернулась на сайт магазина и добавила к заказу мощный фонарь. Пришлось выходить на менеджера, чтобы двух курьеров не прислали.

***

— Савелий! — как всегда, домовой сразу откликнулся на зов. — А давай-ка, попьём с тобой вместе чайку? По-семейному. Тебе можно?

Савелий мгновенно сбросил невозмутимость и просиял:

— Можно, вестимо! Сколь раз мечтал посидеть рядком с Лизаветою за самоварчиком.

Домовой тут же нырнул в невидимость, и через минуту комнатный столик уже покрывала белоснежная скатерть, а на ней красовались две фарфоровые чашки с блюдечками.

— Самовара не надо сегодня! — успела попросить Юля до следующего исчезновения Савелия.

— Как же так, столько лет рядом жить, и чайку вместе не попить? — спросила Юля, после того, как чай был разлит по чашкам, а Савелий сидел рядом с ней на высокой подушке.

— Лизавета добрыя были и заботливыя, но хозяйка ж. Мне хорошо при ей жилось. Уютно.

— А с другими домовыми ты дружил?

— Ватажились помаленьку. Я над ими старшой был. Опосля́ уж все сравнялися. Социялизьм за стенáми-то, понахваталися. Да хозяев у них не было. Сичас-то хоромы у всех такие искус…тенные стали, не дышат, а душат… Чай, не хотят они в дому-то жить. Из своей зоны почитай не выходють.

Наконец, разговор зашёл на особо волнующую тему:

— Савелий, где ты всё это хранишь? И как ты настолько быстро всё делаешь?

— Я ж тоже чудодей, тóка в другом диа…пазони. Не могу растолковать… У меня свой скрыт в иноя времени. Свои чудодейския умности. И личныя апартаменты уютныя. Я ведь тож инóдни почиваю. Ишшо повинность — дом блюсти.

— Ну вот, я бегаю по всяким таинственным мирам, а тут под боком — такое любопытное местечко, оказывается! — засмеялась Юля. — Можно посмотреть, как ты живёшь?

— Зазвать тебя не могу, даже ежели весьма пожелаю… — Савелий явно испытывал сожаление, — людя́м туда ход заказан. Зато я сам в любой момент в квартере. Слышу зов человека.

— А какую-нибудь мою вещь можешь у себя сохранить? Никак не придумаю, где секретный тайник сделать.

— И то! В моих апартаментах и запрячу.

Юля достала коробку, вынула оттуда альбом, подержала в руках задумчиво и всё-таки оставила его у себя, остальное подала Савелию:

— Дневник пока у меня полежит, чтобы тебя не дёргать. Читать ещё много. Вот и не нужен мне Елизаветин тайник, раз ты у меня есть. Спасибо, тебе, Савелий. Неоценимый ты друг! Как я без тебя раньше жить могла?

Впервые диалог с Савелием был таким продолжительным, как сегодня. Вот что значит — почаёвничать!

***

За день девушка основательно успела приготовиться к новому походу в теневую Москву. Сама себе она казалась намного умнее, чем была до первых необдуманных вылазок, а теперь с нетерпением дожидалась покупку. И одежду, и обувь продумала. Даже попросила у Савелия немного воды и еды на дорогу, ведь неизвестно, что там, в зазеркалье. Вдруг придётся задержаться. Конкретную экскурсию по достопримечательностям Юля не планировала, неизвестно всё ж, куда переместит зеркало. Ну, ничего, сориентируется. Главное на этот раз не путешествие, а испытание нового способа перемещения. Домовой приготовил ей берестяной туесок с припасами. «Ну, Савелий, горазд на выдумки! Такую музейную редкость и запросто брать на прогулку! Вдруг потеряется».

Когда зеркало было получено и установлено, ни соседи, ни какие-нибудь обязательства уже не мешали с толком использовать остаток второго дня отпуска и проверить последний вид перехода.

Сосредоточившись и послав нужную «мыслеформу», девушка через мгновение увидела, что её отражения на поверхности зеркала больше нет! Значит, никакую «Ялю́» она там не встретит и шишек на лоб не набьёт! Даже комната не отражалась — контур зеркала сейчас был обычным входом в небольшое помещение, полностью скрытое в густой тени. Включив фонарь, под направленным светом Юля увидела близко расположенные стены маленькой комнатушки из гладкого камня, направо открытый проём выхода, что там дальше — видно не было.

Вдруг неожиданно появился Савелий:

— Она съехала!

— Ирина? Ну, наконец-то! Завтра пойдём? Нет, давай сегодня, что-то мне неспокойно, а ещё для похода за зеркало нужно мел раздобыть, чуйка подсказывает, — Юля закрыла проход, — пошли!

Как раз сегодня утром она тренировалась проходить сквозь свою дверь. Снова зашла в невидимость и оказалась в коридоре, не открывая двери.

Так же просто пронзила Елизаветину дверь. Ощущения при переходе были интересными — как будто девушка прислонялась к субстанции типа густого киселя, которая при выходе из него разрывалась подобно натянутой на лицо пищевой плёнке, только без хлопка и быстрее.

Савелий уже ждал девушку и вопросительно на неё посмотрел. Юля оглянулась по сторонам, почувствовав сожаление, что сейчас нет того очарования старины, которое было при Елизавете. Нет картин, большинство которых она не успела рассмотреть, нет уникальной лампы с приятным абажуром, даже свет был тогда успокаивающе-располагающий. Сейчас обстановка была ничем не примечательной.

Она закрыла глаза и вытянула руки, как в прошлый раз, постаравшись выбросить из головы все мысли, на мгновение отвлеклась, поняв, что снимаются и защита, и невидимость. Вот руки слегка дёрнулись в направлении правого угла, но тут же их повело налево. Юля уже смотрела, и на её глазах в метре от пола появилась висящая в воздухе невысокая коробка размером и формой, как пачка бумаги для принтера.

«Ожидала, что она тяжелее!», — снимая коробку, подумала девушка, успев ощутить ребром ладони невидимую полку, и как та пропала, стоило лишь приподнять груз. Положила находку перед ожидавшим Савелием. Значит, такой тайник в руки не даётся. Но теперь у неё есть тайничок понадёжнее!

— Я сейчас ещё одно место проверю, пока тебя не будет, — снова сосредоточилась и расслабила сознание.

И снова руки, повинуясь памяти Елизаветы, будто самостоятельные, вытянулись, растопырили пальцы и развернулись в сторону правого угла, указывая направление на новый тайник, но… он не проявился. Вместо кровати, которая была прежде, на том же месте стоял диванчик, загораживая тайник, требовалось его отодвинуть.

Юля потянула на себя угол диванчика, массивное основание которого едва поддалось, а потом перелезла через диванную спинку к стене, в образовавшееся отверстие. Подняла с пола зелёную жестяную коробку. Это оказалась упаковка для килограмма чая, высокая, вполне современно выглядела, как для бутылки коллекционного алкоголя объёмом около литра. И вес соответствовал. Юля в детстве коллекционировала жестяные чайные коробочки, но такой огромной ни разу не встречала. Рисунок не оставлял сомнений, что в ней когда-то был чай, индийский зелёный. Белая наклейка с датой «1989» подтверждала, что Елизавета не только на пенсии отсиживалась!

Едва успела передать тяжёлую коробку Савелию, как полыхнула тревога: сюда идут! Сердце заколотилось, а лицо бросило в жар, она не успевала ни вылезти, ни спрятаться в таком смятении! Послышался звук проворачиваемого в двери ключа. Вспомнив последнее умение, Юля прижалась к стенке и просочилась… в шкаф с висящей одеждой. Уфф… могло быть хуже. От вещей шёл несвежий запах… Девушка прислушалась — тихо, но стать невидимой не помешало бы. И дверцу шкафа открывать было не обязательно. «Чудеса рулят!»

Выбравшись из западни, она снова едва не ударилась в панику — на диванчике спал человек, последний командированный, который всего пару раз участвовал в кухонных посиделках. Ощутимо пахнуло алкогольным амбре. Вспомнив, что находится в невидимости, Юля чуть не выдала себя вздохом облегчения. На цыпочках направилась к двери, чтобы пройти сквозь неё.

Возвратившись к себе, она первым делом заметила накрытый стол с чашками, вареньем, баранками и едва ли не парящим пузатым чайником, как в первое совместное чаепитие с Савелием. «Какой же он заботливый! Трогательно. Как бабушка, только круче!»

***

Человек задним умом крепок… Хорошие мысли приходят, когда необходимость для их воплощения уже упущена. «Стоило переходить сквозь стену, попадать в переплёт, когда со Второй можно было переместиться из комнаты в комнату и мгновенно оттуда слинять!» Эту комнату Юля же запросто представляла изнутри. Хорошо, что всё удалось. «Кто же приходил на ночь глядя? А там диван сдвинут…»

Кстати, как тайнику не мешал диван? Ведь он плотнее прилегал к стене, нежели Елизаветина кровать с пустотой внизу.

«Всё-таки, это пространственный скрыт! Эх, заиметь бы такой для себя… Носить крошечную вместительную сумочку, из которой, кроме меня, никто ничего не сможет достать», — Юля мечтательно вздохнула.

Поздновато уже для походов, и она ни разу ещё днём на теневой стороне не была. Пожалуй, сегодня надо поспать. А пока нужно посмотреть, чего они с Савелием добыли.

В коробке оказались фотографии. Некоторые на картонных подложках, но в основном обычные, чёрно-белые, изображение непривычно чёткое. В основном это были мужчины, изредка женщины, некоторые повторялись в других ракурсах, другой одежде, с разным фоном. Все прилично выглядели, но Юле никто не показался знакомым. На обороте Елизаветиным почерком были проставлены даты, все довоенные, иногда имена и адреса учреждений. Орфография современная.

Сбоку в коробке лежали укутанные в вату четыре запаянные стеклянные капсулы с розовой жидкостью. Никаких дат и надписей. Лекарство? Материал для лабораторного исследования? Но тогда жидкость давно просрочена. Определённо это компромат! Не хотелось бы, чтобы ампулы попали в руки Максима, не за ними ли он охотится и хитро прикидывается другом?

«Зачем Елизавета снимала этих людей? И зачем прятала фотографии в тайник? Кто они? Уж точно, не родственники и не друзья. Тогда их фотографии хранились бы в доступном месте. В чём ценность снимков? Почему она за столько лет не выбросила их за ненадобностью или не отдала? Никому не верила?» Или Юля до чего-то ещё не додумалась? Одной всё-таки не разобраться со всеми появившимися тайнами.

Ирина Юрьевна точно не тот человек, кому Юля хотела бы довериться, скользкая она какая-то. Но есть же и другие люди в той организации. Нужно подключить для поиска интернет, как-то узнать об организаторах этого СВЕТОЧа. «Знают ли они о гнездовье вампиров? Надо же его как-то уничтожить. Оружием запастись с серебряными пулями или, там, кольями осиновыми». Девушка никогда с оружием дел не имела и даже врага застрелить не сможет. «А колья вбивать вообще чума!» Но со светочами всё же не стоит делиться всем, что она имеет и узнала. Пусть пока коробочки Савелий посторожит.

В банке из-под чая лежало что-то завёрнутое в мягкую бумагу, увесистое, но это точно была не бутылка.

Кубок! Позолоченный или даже золотой. Обвитый не то змеями, не то корнями, и большая латинская F в витиеватом округлом вензеле. «Не Дракула, значит».

Эта коробочка, пожалуй, и была той самой ценностью, за которой охотились вампиры. И фотографии, наверное, их же. Про них они могли и не знать, иначе Елизавета не дожила бы до столь почтенного возраста.

Трофеи Юля передала Савелию, а сама принялась читать продолжение дневника.

***

Елизавета, оказывается, была хозяйкой всего дома, получила его в наследство и называла дом доходным. «Бизнесом занималась. Твёрдая рука у неё была! Только как она сумела себе такую большую квартиру при советской власти оставить?»

Так ничего и не встретилось в тексте о Елизаветином даре. Когда она его получила? От кого?

Без внушения не могла она эту квартиру заиметь. И муж, имея революционные убеждения, не смог бы спокойно жить в роскоши.

Замуж Елизавета вышла по любви, в 1919 году, за красного комиссара дворянского происхождения. Только недолго они прожили вместе. Двоих деток-погодок родила, сынка и дочку, да потеряла друга милого.

Он помог ей принять революцию. После его гибели Елизавета 3 года не открывала свой «журнал», как она называла дневник. Наверное, плакаться не хотела.

К новой орфографии Елизавета отнеслась положительно, но долго делала ошибки по привычке.

Про фотографирование часто писала. Она ещё во дворце, оказывается, этим увлекалась, а потом так и продолжала. Даже в газеты и журналы фото-репортажи отправляла. Но про официальную работу совсем не упоминала, и ни словечка о найденных Юлей фотографиях не было.

Когда началась Великая Отечественная, и сын, и дочь ушли на фронт. Дочка с войны не вернулась…

Григорий после объявления победы над фашистами не оставил воинскую службу, а продолжил её на Дальнем Востоке командиром, не прельщала его столичная жизнь. Наверное, отцовские корни тянули на защиту Родины в самые ответственные места. По окончании угрозы со стороны Японии, он женился и укоренился где-то в пограничном районе. В пятьдесят втором году у Елизаветы появился внук.

В дневнике было много пробелов. То ли даже с бумагой делиться не хотелось, то ли какая-то секретная причина. На неё наталкивает упоминание о том, что с 1946 года Елизавета служила в военной разведке КГБ. «Ничего себе поворот! И ни разу об этом не рассказывала, хотя секретность сохранять уже было ни к чему».

Как она попала в госбезопасность без специального образования, не понятно. Языки она знала, поставить себя могла, но как же без военной подготовки? Если бы она уже имела свой дар, тогда все вопросы отпали бы. Но про него в прочитанном ни словечка написано не было. Почерк Елизаветы почти не менялся. Наверное, этот факт от твёрдости характера зависел.

Юля остановилась на первой записи 1955 года, глаза слипались. Столько событий каждый день происходило, а высыпаться удавалось не всегда.

3-й день отпуска.

На завтра уже точно ничего не мешало запланированному походу в Зазеркалье. Разведчица собралась перемещаться только днём, уложив припасы в свой рюкзачок, как вчера, и встала перед зеркалом. Хотела надеть первую гребёнку, чтобы не преодолевать пешком обратный путь, но засомневалась. Решила послушаться интуицию, не вникая, лишь убедилась, что гребёнки на месте. И затем, наконец, перешагнула пустую раму. Через минуту проход закрылся. Она сделала метку в этом месте припасённым с помощью Савелия мелом и включила фонарь. Оказывается, здесь и днём было темно. А вот и проём нового входа, но свет оттуда не поступал. Неужели снова подземелье?