Чудная Деревня. Книга первая. Начало

Кроме, приема больных, – мы, так же ежедневно ходили в лес. В лесу я уже так не уставала, хотя еще топала как слон. Такой легкости хождения по лесу как у Любавы у меня еще не было, но я старалась. Сейчас в середине лета мы в основном собирали хворост, да ягоду. Уходили, набирали вязанки, приносили, выкладывали и снова в лес. А осенью Любава сказала, будем делать заготовки из грибов и ягод. Вокруг деревни были заросли лещины, облепихи, кизила. И все это богатство надо будет собирать по мере созревания. Хвороста мы собирали много, зимы у нас здесь были морозными. Да еще Питирим помог – натаскал нам много небольших сухих деревьев. Я топориком обрубала сучья и тонкие ветки. А потом Любава распиливала толстые стволы и колола, – а я укладывала все в поленницу.

И люди к нам, по прежнему шли. Тем более как Наталью излечили к нам и из города стали иногда ездить. Сарафанное радио. Знакомые – друзья – родственники по цепочке рассказывали о лесной усадьбе и живущей там знахарке Любаве. Ближе к осени мы с Любавой тоже отправились в город, сначала пешком в Баево, а из Баева поехали на автобусе в Моршу. Любава долго колебалась, но все- таки решила меня взять с собой.

– А то ты у меня тут совсем закисла Елена, хотя пешком идти нам долго, но за это лето ты уже хорошо ходить стала, да и на людей поглядишь. А то дикарка совсем. Только обратно нам с сумками тяжеловато будет добираться, но своя ноша не утянет, а если что и такси возьмем.

Рано утром мы отправились в Моршу, я уже и правда отвыкла от людей. Небольшой город после нашей глуши показался мне огромным и шумным. Мы походили по рынку, потолкались, поохали на цены, но брать ничего не стали, зато нагуляли аппетит. Любава повела меня в небольшое уютное кафе рядом с рынком. В кафе я была первый раз и ожидала большего. Чего – то такого эдакого, не пойми что. А так мне понравилось. Кафе было очень чистым, и готовили там неплохо, по домашнем. Особых деликатесов не было, обычная повседневная еда. А с другой стороны и город то не большой, кому в таком городке, нужны необычные блюда. За необычным нужно ехать уже в Тамбов. Затем пробежка по магазинам, сначала было интересно, огромные магазины забитые всякой всячиной, а потом я просто устала. Столько неприятных резких запахов, настойчивость продавцов, уже раздражали. Любава набрала мне вещей и несколько пар обуви на зиму. Хоть я и была против, покупать много вещей, но Любава не слушая меня, брала все, что мне подходило. Еще толстых тетрадей и мелочи: ручки, карандаши. ( По списку Питирима). Пришлось еще взять пару больших сумок в магазине, в которые мы плотно уложили наши покупки. Мы так нагрузились сумками, что я со страхом переживала. Как же мы с Баево пешком дотащим все эти тяжелые сумки до дома по лесу. Но нам повезло, если можно так сказать. Любава хотела договориться взять такси и встретила, какую то свою знакомую в магазине, и та сказала, что к нам сегодня собираются ехать супружеская пара с больным ребенком на своей машине. Дорогу они знают плохо, а раз уж мы здесь, то и вас отвезут заодно. Любавина знакомая, позвонила им, быстро договорилась и они нас прямо из магазина забрали. Я не очень разбираюсь в машинах, но думаю, что такая огромная, серебристая похожая на танк, машина, стоила недешево. Любава села впереди с водителем. А меня посадили на заднее сиденье с женщиной и ребенком. Супружеская пара была немного странной, мы с Любавой поздоровались, когда сели в машину, а в ответ небрежный кивок от мужчины. Он подозрительно оглядел Любаву, хмыкнул и произнес.

– Может раз вы уже здесь, то и полечите здесь, мы недалеко отсюда живем. А я заплачу, что бы вас отвезли домой потом.

Любава тоже медленно оглядела мужчину и засмеялась.

– Так я и сама могу заплатить за машину и доехать домой. Не хотите нас подвозить и не надо. Помощь вам нужна. И я никогда не хожу по чужим домам, мне своих пациентов хватает. Все лекарственные травы в моем доме, с собой я их не ношу.

Мужчина снова хмыкнул, поглядев в зеркальце на жену, которая сидела бледная и напряженная. Они переглянулись между собой и машина поехала. Супруги были уже в возрасте. А ребенок у них маленький лет пяти, поздний. Мальчик был бледен и вял. Он сидел у матери на руках как тряпичная кукла. Женщина была бесконечно вымотана болезнью малыша. И мне показалось, что она немножко не в себе. Она не участвовала в перебранке и может даже и не заметила ее. Все ее внимание занимал ребенок. Она тягуче на одной ноте, не обращаясь конкретно ни к кому, говорила.

– Мы к каким только его не возили врачам, а он все чахнет. Плохо ест. Почти не спит, кричит во сне и от своего же крика просыпается. Анализы у него хорошие, мы их в разных поликлиниках сдавали. И по обследованию все в порядке – причитала мать. А ему все только хуже.

Машину потряхивало. Отец мальчика тоже выглядел уставшим и измученным. Всю дорогу он просто молчал, изредка бросая странные взгляды на Любаву. Любава же за всю дорогу и слова не произнесла. Мальчишка слез с колен матери и сел между нами, равнодушно как старичок, поглядывая на меня. Я взяла его за вялую руку и удивилась, такого я еще не видела. Голова и шея ребенка были затянуты чернотой. И эта чернота была как живая и она расползалась. Любава заметила мой удивленный взгляд и когда мы приехали, отправила меня в дом, – а сама пошла, устраивать приехавших гостей на ночь в летний домик. Вернулась от них быстро.

– Ну что ты увидела. Спросила она. По лицу твоему вижу, что, что – то необычное.

Я рассказала, как смогла, чернота меня напугала.

– Порча эта сильная. – Такую черноту на смерть делают. С таким характером как у них это и не удивительно. Мутные они, но мальчишку жалко. А сможем ли мы снять. Ладно. Если не сможем, попрошу Питирима помочь. Только он большие деньги берет, – грустно проговорила Любава, а они, могут и не заплатить столько. Жадные очень. Я бы тоже с ними не связывалась, да вот знакомая попросила, а у меня перед ней долг, отказаться не могу. Сначала сами попробуем. Мальчишку то все одно жалко, он то не виноват, что в такой семье растет. Если ты все правильно увидела, то жизни ему совсем мало осталось.

Свои вещи я отнесла к себе, что б, не мешали, а остальные покупки стал разбирать Прошка. Услышав, о чем мы говорим, он тоже погрустнел и помалкивал. Мы же с Любавой стали собирать травы на снятие порчи.

Любава все сокрушалась, – Я такого раньше не делала. Поможем ли?

Прошка не выдержал и даже заскрипел.– Что ты причитаешь то. – Ты раньше и зелий таких не делала. И, людей вспомни, – как долго лечила, и помочь многим не могла. – А сейчас, совсем другое дело. С силой Елены со всем, справляетесь. И здесь справитесь.

Наговоров и отваров на снятие порчи несколько. Мы, начали,– с самого простого рецепта. Нужно сказать у Любавы была книга, правда далеко не волшебная. Она напоминала классный журнал. В ней простым карандашом были записаны рецепты зелий, которые она часто готовит. Она пояснила, когда я только пришла к ней в дом что это рабочая книга, которую не жалко будет, если вдруг что – то с ней (книгой) случиться, пока я буду учиться. В рабочей книге были еще страницы пустые, и Любава иногда сама добавляла новый рецепт, а уж откуда она брала его, я не видела. По большому счету разницы особой нет, с какого отвара начинать. Все зависит от количества магической силы в растворе. Я, как обычно все ингредиенты разложила на столе и стала готовить отвар, а Любава внимательно смотрела, чтоб я нигде не ошиблась. Я так хотела помочь мальчишке, что старалась как можно больше насытить отвар своей силой. И когда отвар уже был почти готов, я так увлеклась, насыщая отвар своей силой, что не смогла остановить вовремя, поток силы. И отвар на секунду вспыхнул. Я огляделась, Любава и Прошка не смотрели на меня и ничего не заметили. Я тут же перелила отвар с чаши в стакан, посмотрела на свет и удивилась. Любава даже вскрикнула. Отвар сверкал, светился как живой. Прошка тоже тут же оказался рядом, он подержал стакан в руках и хмыкнул.

– Ну, такой – то силы отвар, точно поможет.

Сделала я пока всего одну порцию посмотреть, как поможет или нет. У Любавы опыта по снятию таких порч не было, и мы понадеялись на авось. Но отвар все – таки Любава решила разделить на две части. Понаблюдаем, решила она и если что вторую часть на ночь дадим. Мы вдвоем пошли поить малыша, сначала я хотела, что бы Любава сама с ними возилась. Больше всего я хотела разобрать наши покупки. Но мне было так любопытно, как отвар будет работать, особенно глядя на Прошку. Он с таким интересом удивленно поглядывал то на отвар, то на меня. В гостевом домике гости уже обустроились. Расстелили на солому рядом два матраса, сделав широкую постель . На застеленном покрывале , мальчишка лежал бледный обессиленный. Мать его безучастно сидела рядом, а отец нервно ходил по комнате, поглядывая на часы. Любава попросила женщину пока посидеть рядом на стуле и не вмешиваться. Мальчишка, увидев стакан, поджал губы, и пить наотрез отказался. Видимо его уже достали всякими лекарствами. Но Любава меня удивила, велела мне покрепче его держать за плечи. Я села рядом с ним и приобняла его, он был настолько худой, что я просто боялась ему навредить. Любава зажала мальчишке нос и влила отвар ему в рот одним глотком. А я, обняв его, непроизвольно ожгла пламенем своей силы. Мальчишка дернулся, выгнулся дугой и затих. Ему стало легче, я это почувствовала. Родители его нервничали,– но не вмешивались. Видимо мы уже точно были их последней надеждой. Я, положила ребенка на кровать, поглаживая его по рукам, успокаивая. Он очень был легкий и слабый. Сначала ничего не происходило, и вот – щечки его порозовели, он приподнялся и попросил есть.

Любава обрадовалась. – Ой, минутку малыш подожди, я быстро еду соберу.

И побежала в дом. Я пригляделась к ребенку. Чернота не ушла, но размер сократился, и она стала не такой густой и главное она остановилась. Любава принесла еды и стала раскладывать на столе. Родители стали суетиться вокруг мальчика, он был такой голодный что хватал и ел, не глядя, что есть на столе. Кусок хлеба, и тут же не дожевав, потянулся к огурцу, а другой рукой ухватил отварную картошку. Пока мать хлопотала около него, пытаясь и накормить и напоить его, я очень тихо рассказала Любаве что увидела. Любава подумала минутку и со вздохом обратилась к родителям малыша.

– Ему стало лучше, но порча не ушла. Нужно несколько дней для полноценного лечения.

Порча – удивился отец. – Чушь какая. Не знаю, что вы ему дали и как это помогает, но в бабкины сказки я не верю. И что б нам кто – то сделал порчу, чушь собачья.

Ну, – вам виднее отрезала Любава. Просто так такую порчу не делают. Значить есть кому. Такую порчу на смерть делают, а уж кого вы обидели так, я не знаю. А если в это не верите, то и ехать сюда не надо было. Вам решать, и ребенок тоже ваш. Устраивайтесь удобней, и если что вам еще надо, скажите. Я чуть попозже еще приду, отвар еще дам ему на ночь. А мы ужинать и отдыхать пошли. Утром еще отвар дам, да посмотрим уже, как будет.

Только мы вышли, – отец мальчика выскочил за нами.

– Любава, а сколько вы возьмете за лечение, – спросил он.

– Сколько дадите – ответила Любава. Я никогда не назначаю цену. Кто сколько может столько и дает.

Мужчина озадачено смотрел на нее. Разве так бывает? – Мы,– уже столько и врачей и мошенников повидали и все сначала денег требуют. – Столько проплатили и все без толку. Поэтому я вас и спрашиваю, чтоб потом недопонимания не было. Сколько денег вы хотите?

Я вам все уже сказала.– Любава уже сердилась. – Это ваше дело, сколько вы дадите и дадите ли вообще.

А если мы не будем платить – не унимался мужчина.

Любава пожала плечами – Я все равно помогу, вернее сказать уже помогла.

Мужик хмыкнул недоверчиво и пошел к семье.

Утром,– когда мы встали, Любава первым делом понесла им завтрак – они уже были все на ногах. Думаю, что ей было тоже любопытно. Вернулась от них, быстро.

– Мальчишка выглядит лучше. Помогла ты хорошо ему Елена. Да и мать его довольна, говорит, он и спал хорошо, и утром как встал, играет.

Я уже по другому рецепту сварила новый отвар, также разделив его на две части. Любава собирая наши рюкзаки, сказала мне.

– Сходи сама к ним, хорошо, так мне уже надоели разговоры с ними не о чем. – Скажи им, – что мы уходим до вечера в лес. Надеюсь, у них хватит ума дождаться нас. Больше я их уговаривать не буду. А то хотят все, чтоб быстро было, дела у них.

Да талант у отца семейства. Так Любаву довести, первый раз она на моей памяти так нервничает и раздражена. Я пошла, понесла отвар мальчишке. Сегодня он уже не капризничал, выпил все одним глотком. Я погладила его по голове, прислушиваясь к своим ощущениям. Огонь уже стремительно тек по моим рукам без усилий. Чернота рассеивалась, серела, – но полностью еще не ушла.

Мы ушли с Любавой в лес. Грибы пошли в лесу, нам их надо было много набрать и обработать. Пока ходили по лесу, – Любава все переживала, что гости уедут, не закончив лечение. Но видимо, увидев результат, они решили лечение пройти до конца. Они прожили у нас еще около недели. Мальчишка днями носился по двору и саду, спокойно усаживался только поесть. Видно, было – как ему надоело лежать. Мать его, немного успокоившись, очень помогала нам с грибами. Чистить их и надевать на толстые нитки для сушки – та еще работа. Да и супруг ее, потолкавшись без толку по двору, переколол все дрова, – натаскал воды для бани и душа. Темнота в голове ребенка светлела и наконец,– разошлась. Любава показала как еще и оберег от порчи на малыша сделать. И потихоньку от его родителей, я, играя с ним, сделала ему наговор на здоровье и закрепила своей силой. Надеюсь, поможет. С такими – то родителями для него это будет не лишним. Наговор на оберег я делала первый раз. В тетрадке Любавы было написано,– обнести больного своей силой и закрепить наговором и запечатать. Н – да и думай, как это обнести, да закрепить. Я представила свою силу тонкой прозрачной и очень плотной тканью, и сделала жест руками, как бы оборачивая мальчишку в кокон. На секунду мне показалось, что я даже увидела красноватое свечение вокруг него ровным контуром. Пока оборачивала, читала.

– На тебе моя защита, крепкая как стена каменная. Ни пробить, ни отворить ее никому. Ни какой болезни не добраться. Ни слову или взгляду злому или завистливому. Закрепляю. Запечатываю своей волей.

Помочь или сказать, правильно или нет, я сделала, было некому. Любава оберегов не делала, сила у нее ведь была небольшая. И она хоть и называла себя знахаркой, по своей природе была скорее сильной травницей. Даже сейчас я часто думала о том, что во многих случаях я могла бы лечить без отваров и зелий, голой силой, что обычной знахарке не доступно. Но пока я только училась и придерживала свои мысли при себе.

Когда гости уехали, мы облегченно вздохнули. Ох и душные же они. Любава показала мне толстую пачку денег.

– Отец ребенка заплатил. Я еще столько за работу никогда не получала. Да и не бралась никогда за такое. Это все твой талант и мое воспитание,– заключила она.

Ей было и приятно и страшно.

Осенью мы простились с лесным Хозяином на зиму. Все лето мы, уходя в лес, брали для лесного Хозяина хлеб, и хоть показывался нам он не часто. Но я заметила, что за чем, бы мы ни шли, нам всегда открывалась тропинка в нужное место. Даже хворост попадался толстыми короткими ветками, как нарубленный, обычно на выходе из леса. А сегодня Любава сказала, что Хозяин нам покажется последний раз в этом году. Хлопот у него много перед зимней спячкой. Поэтому кроме хлеба Любава приготовила ему конфет разных и сахар рафинад.

Хоть он и скрывает, – засмеялась она, – а любит сладкое, надо его побаловать, он мне всегда помогает, а ты учись, да запоминай. Со временем без меня в лес ходить будешь, и лесной Хозяин тебе тоже помогать будет.

Когда мы вышли на полянку, лесной Хозяин Архип Пантелеевич нас уже ждал. Он сидел на пеньке и хитро с ожиданием поглядывал на нас. Видно знал, что Любава принесет ему конфет. Кроме хлеба и конфет, Любава еще набрала разных баранок и сушек, уложила все в большую корзину. Увидев, сколько Любава принесла ему, раз улыбался, и, просмотрев все свертки, явно остался доволен.

Архип Пантелеевич, ухватив корзину, с чувством сказал.– Хорошая девка ты Любава, и смену такую же себе растишь. Твоя ученица мне тоже понравилась, все лето я за ней наблюдал. Любы вы мне обе и я вам подарок сделал.

Лесной Хозяин пошарил рукой за пеньком и вытащил почти такую же корзину с орехами – лещиной.

– Будете зиму грызть орешки, да меня вспоминать. Орешки все крупные, ровные, сладкие. После обмена любезностями Архип Пантелеевич спросил нас, будем ли мы ставить елку на Новый год.

Любава вопросительно глянула на меня, я сразу отказалась.

– Жалко елку рубить, сказала я ему, – Лучше возле дома елочку посадим и будем ее каждый год наряжать.

Хозяин довольно заулыбался.– Хорошо, что губить на забаву не хочешь.

И поклонившись нам, попрощался на зиму.

Придя из леса, мы увидели во дворе маленькую пушистую, замечательную елочку. Она плотно сидела в земле около крыльца как будто здесь всегда и росла. Подарок лесного Хозяина.

Осень дождливая и ветреная размыла дорогу в Баево, – а люди все равно к нам шли за помощью. В Баево даже услуга платная появилась – довезти на тракторе желающих попасть к нам. Пришлось нам с Любавой, срочно утеплять летний домик. Мы быстро вытащили все сено из домика, покрасили и законопатили окно. Щели в бревнах на стенах и потолке тоже проконопатили и все побелили. Полы покрасили, печку тоже побелили. Поставили две кровати железные старинные,– но еще крепкие, которые хранились у Любавы под террасой. Хорошо хоть за это лето дров натаскали с запасом. Топить то два дома и баню тяжеловато. А в наш дом чужих людей, Любава пускать не хотела. Я теперь только помогала Любаве при осмотре больных и варила им отвары, а она уже возилась с ними до выздоровления.

Постепенно, я знакомилась с обитателями деревни. Справа ближе всех к нам жил ведьмак Питирим. Питирим был старшим в нашей деревеньке. Не по возрасту, а по уважению. К нему шли все жители, если возникали, какие то проблемы. Дом у него был небольшой, но ладный. Перед домом открытая терраса. Двор, как и у нас, отсыпан щебенкой, чистый и пустой, без клумб. Цветы во дворе Питирим не переносил, а живую изгородь стриг как по линейке.

Дальше от него жила колдунья Агриппа. Она была похожа на сказочную бабу – Ягу и я ее немного побаивалась. Я всегда ее видела в темно серых мешковатых одеждах, с платком на голове, завязанном узлом на лбу. Скрюченная и высохшая как старое дерево она недовольно поглядывала на меня когда я проходила мимо. Я, при встрече с ней всегда с ней здоровалась, а она делала вид, что меня не замечает. Дом у Агриппы был просторным, и высоким. Окна и двери, украшенные потемневшим от времени, деревянным, затейливым кружевом. Двор был усыпан цветами, только узкая дорожка из камня петляла между клумбами. Клумбы необычные из ярких пятен одного цвета. Мне всегда хотелось подойти и рассмотреть поближе и дом и цветы, но хозяйку я побаивалась.

Дальше от нее жил кузнец Михей. Кузница у него была пристроена к небольшому дому. По размеру кузня была гораздо больше дома. У него единственного весь двор был завален железом, аккуратными кучами. Михей очень любил порядок. Чистота в кузне у него была идеальная, он там проводил времени гораздо больше, чем дома, там же в кузне он и гостей принимал. Любава готовила ему сухие сборы из трав, а я относила. Прямо от калитки в кузню шла тропинка, отсыпанная разноцветным щебнем, летом двери кузни были распахнуты настежь. Заходишь и удивляешься, чистота идеальная, все инструменты или развешаны на стенах или на полках. У входа уголок, где Михей и гостей принимал и готовил еду. Печка обычная небольшая, рядом стол со стульями и скамейками. Вся мебель кованная. Стулья и скамьи накрыты подушками из кусков кожи и меха. Михей еще и шьет хорошо. Зимой он всем желающим подшивает кожей валенки. Любава всегда хвалит его, говорит Михей на все руки мастер. Мужик он не большой, но кряжистый с широкими плечами и руками как лопатами. И лицо под стать. Тяжелое. Но при этом он очень добродушный. А какие красивые вещи он делал на заказ. Готовые изделия он выкладывал на длинный деревянный стол рядом с кухней и разрешал мне посмотреть на них. Ему было просто интересно, и он всегда меня спрашивал, что мне нравиться и почему. Подсвечники, столики, цветы, а главное он делал ножи. Ножи очень необычные, разной формы. Со сложными узорами на рукоятке и лезвии. Для,– людей знающих. (Знающими мы – называли людей, – которые знали о нашем существовании и помогали нам или же были посредниками по оказанию магических услуг). Никогда даже не думала, что из металла может получаться такая красота. Михей разрешал смотреть на готовые изделия, но запрещал прикасаться. Из трав, которые он заказывал Любаве, он сам делал отвары, что бы придать нужную магию готовым изделиям.

За кузнецом жил колдун Иван Иванович, но все, почему то его звали Иван Ванович. Маленький – ехидный и очень раздражительный мужчина. Я тоже по поручению Любавы несколько раз относила ему пакеты с травами. Он всегда встречал меня во дворе, внимательно просматривал содержимое пакета и вежливо поблагодарив, отпускал. Любава всегда его хвалила за то, что он никогда не отказывал соседям в помощи. И как говорила Любава – у него хорошие связи там. ( Где там она ни уточняла). В Чудной деревне он жил наездами, в основном зимой. Дом у него был большой в два этажа, очень простой и аккуратный, выкрашенный в темно зеленый цвет. Двор выложен большими каменными плитами и всегда чисто выметен.

Дальше стояли еще дома, но я их близко не видела, времени просто так ходить, и рассматривать деревушку у меня просто не было. Хотя и очень хотелось.

С левой стороны в нескольких домах жили ведьмы. В ближайшем к нам доме жила глава ковена Анфиса. Худая высокая дама без возраста. С породистым лицом и прямой гордой осанкой. Любава говорила, что она из семьи аристократов. У нее дом был очень большим в два этажа, очень ухоженный и красивый. В ее доме вместе с ней постоянно жили и несколько ведьмочек. На них была вся работа по дому. Во дворе дома Анфисы стояла большая изящная беседка – увитая виноградом. В беседке – большой круглый стол с огромным блестящим самоваром. Летом ведьмы любили там чаевничать. Двор около дома был выложен красивой разноцветной плиткой. Шикарные клумбы с необычными цветами по всей территории вокруг дома. Затейливо стриженная живая изгородь. Я удивлялась фантазии ведьм, живая ограда из шиповника превращалась в шары и пирамиды, каскады и овалы. Я часто была в доме Анфисы, тоже носила ей травы. Любава говорила, что лесной Хозяин терпеть не может ведьм и им ходить разрешалось только на небольшой территории около дома. Поэтому Анфиса большую часть трав заказывала Любаве. Надо сказать к Любаве за травами обращались почти все жители деревни. Травы как они говорили сами шли к ней в руки. Так это или нет, не знаю. Любава очень сильная травница и знала и умела собирать травы. Да и всю жизнь она занималась этим. Кроме нее только ведьмак Питирим все лето также ходил по лесу и собирал травы и коренья. Он в отличие от нас ходил глубоко в лес и пропадал там по нескольку дней. Но он никогда не собирал их для кого то, исключение он делал только для Любавы. С ней он делился, да и брал у нее много заготовок, обычно самых простых. Что с редкими травами, или с простыми, – возни всегда одинаково много. Вот он и предпочитал несложные травяные отвары и заготовки брать у Любавы. Сам же всегда ходил в лес, за редкими необычными растениями. Ведьмы также как и мы варили зелья и отвары, делали мазь. Часть необходимых трав они выращивали рядом с домом, а остальное им собирала Любава. Я нравилась Анфисе я это чувствовала и всегда когда я приходила по поручению Любавы она старалась меня напоить чаем и угостить чем ни будь вкусным. Пирожные в доме Анфисы были потрясающие. Крохотные пирожные, воздушные украшенные разноцветным кремом. Они просто таяли во рту. И когда бы, я не приходила в дом Анфисы красивая тарелочка с пирожными всегда ждала меня. Уже потом через какое то время я узнала, что Анфиса хотела взять меня ученицей и с Любавой они даже поссорились. Но Питирим разрешил спор, сказав, что Любава давно уже договорилась с моей бабушкой и она(Любава) обещала заботиться обо мне, а не Анфиса. Все остальные дома по улице принадлежали ведьмам из ковена Анфисы. У ведьм было хозяйство большое, огороды и сады. Еще они держали и коз и коров за Чудной деревней. Я ведьм всех пока запомнить не могла, так только ближнее окружение Анфисы. Ведьмочек много было молодых, и они часто менялись. Постоянно – куда- то уезжали. Туда- сюда по нескольку штук с большими сумками сновали по нашей проселочной дороге, шумно и весело переговариваясь. Любава называла их птичьим базаром. Мне нравилось ходить мимо домов ведьм. Уж, очень они красоту наводили у каждого дома. Все ярко, вызывающе, необычно. А – цветов, сколько у каждого дома, и цвели они у них до морозов. Живущих соседей у реки я пока не знала, и не бывала там.

Осенью после уборки урожая, обитатели деревни озаботились вдруг моим образованием. Вернее конечно не вдруг, Питирим уже решил этот вопрос еще летом. Он знал всех живущих в деревне и распределил, кто и что будет мне преподавать, чтоб мое образование было полноценным.

Ведьмак Питирим стал одним из основных моих учителей, – оказалось – что он бывший земский врач. Он стал учить меня основам медицины, латыни и биологии. Пока расписание не устоялось, я каждый день до обеда ходила к нему в дом. В небольшом доме Питирима, всегда было идеально чисто. Все стены в комнате были закрыты шкафами, и за исключением одного одежного, остальные под потолок плотно и аккуратно забиты книгами и альбомами по медицине, биологии, справочниками по редким травам, словарями.

Все учителя так решили, что я буду ходить в дом к ним, так гораздо удобней. Что бы им не таскать учебники, и удобно было проводить практические занятия. Ведь каждый из моих педагогов, был не только учителем, но узким магическим специалистом. И меня кроме обычных школьных дисциплин сразу же обучали и магии. Питирим, купил специально для меня пачку альбомов для рисования и толстых тетрадей, несколько пачек карандашей и ручек. Что бы я не только писала, но и сразу же по теме, делала зарисовки. С первых же занятий у него я просто взвыла. Пальцы отваливались, руки сводило судорогой. Питирим диктовал много и всегда проверял, все ли я записала правильно. И еще он заставил меня вести лабораторный журнал по приему больных. Описывать всех пациентов, которых я осматривала и все назначения. А также что я видела или чувствовала во время приема. Что бы можно было определить и глубину моего дара и возможности и правильность лечения. Если будут сложные случаи, чтобы их спокойно можно было проанализировать и разобрать. Ведь ведьмак Питирим был потрясающим врачом и знал и умел очень много. Но лечил он только очень обеспеченных людей, тех, кто может себе это позволить.

С первого дня мои преподаватели в учебе мне поблажек не делали. Английский язык преподавала мне ведьма Анфиса. А математику и физику – ну кто бы мог подумать, – колдун Иван Ванович. Уроки русского языка и литературы преподавала ведьмочка Алла, живущая в небольшом доме рядом с Анфисой.

И еще одна учительница жила почти на берегу реки. Там стоял отдельно от всех маленький, но высокий в два этажа терем пятистенок. За глаза все жители его называли маяком. В теремке жила старушка Анна Леонидовна, которая стала учить меня основам магического искусства. Питирим сказал, что пока мне достаточно преподавателей, а когда определяться мои способности, то если понадобиться учителей будет больше.

Решили, что к любому учителю я буду приходить на весь день, и в субботу полдня дополнительно к Питириму. Меня за весь день отпускали только два часа пообедать. А занималась я с восьми утра и до пяти вечера, иногда могли и задержать. Да и то я выпросила разрешение обедать дома, что бы немного отдохнуть. Приятно было просто пробежаться до моего дома туда и обратно. Размять ноги и скинуть сонную одурь от сваливаемых на меня знаний. Нет, мне нравились, мои учителя, но требовали от меня непомерно много и я просто уставала. Мне даже пришлось зелье для себя варить для улучшения памяти. К тому же втайне от Любавы, она считала, что я должна развивать свою память естественным путем. Но она не понимала, какой поток знаний вываливали на меня мои педагоги. И я уже не справлялась, по этому, когда я варила отвар для пациентов, приготовила и себе, как бы между делом. Любава уже на простых отварах контролировала меня через раз. Поэтому эксперимент на себе я поставила в субботу вечером. В книге у Любавы дополнение к рецепту было написано, что могут быть в течение суток сильные головные боли. Ох, не знаю, что за сильные боли имел в виду автор этого рецепта. А меня так просто корежило от боли. Я уже думала что не переживу своего же зелья. Меня постоянно тошнило, и в голове бился набат. Всю ночь я лежала на кровати боясь пошевельнуться или вздохнуть. Любое незначительное движение вызывало бурю в голове. Утром Любава глянув на меня, испугалась, что я заболела. Еле я ее уговорила, что я не больна, а просто устала от интенсивных занятий. Прошка хитро щурился и усмехался в бороду, и я поняла, что он догадался. К тому же он точно знал, какие травы я использовала. Но выдавать меня он не стал. А Любава отправила меня в постель на весь день воскресенья, и я отдохнула и действительно стала намного легче воспринимать учебу. Тем более – иногда, учителя мои тоже устав от меня, рассказывали истории из своей жизни. Им тоже бывало скучно, и поэтому их учительство тоже было способом развеяться от зимней скуки.

Особенно мне нравилось ходить к Питириму. Он оказался потрясающим учителем, и хорошая библиотека, – которой он разрешал пользоваться. И наказанием для меня – был запрет на книги, если вдруг видел, что я плохо усвоила материал. Рассказывая о травах – он всегда рассказывал и об обратном эффекте. То есть можно не только лечить – но и убить, даже, казалось бы, самым безобидным набором трав.

– Ты будешь, не деревенской знахаркой говорил он – а Целительницей. Тебе по силе дара подвластно многое. И поэтому анатомию, и симптоматику основных болезней ты должна знать на зубок. Тем более что я тебе пока даю упрощенный материал, постепенно мы будем переходить с тобой к более сложному.

Когда он видел что, я устала, – то устраивал перерыв на чай, и рассказывал.

– История нашего края уникальна. Я родился и выучился на врача в Петербурге. Семья моя была старинного дворянского рода, но к тому времени обедневшей. Все деньги родители вложили в мое обучение. Но к окончанию учебы я стал сиротой. И как то все на меня тогда навалилось, и нищета и горе и я попал в неприятности, оказался здесь. Пришлось мне спешно убегать из Петербурга. Тогда тут глушь дикая была, и это и стало причиной моего приезда сюда. Хотел укрыться и отсидеться. Найти здесь человека затерянного в лесах было сложно. И не кому не нужно. И стал я случайно наследником ведьмака. Ведьмак погиб на моих руках и силу свою мне передал. Науку ведьмака пришлось постигать самому и медицинское образование мне очень помогло. Пожил я здесь долго и прикипел душой к этому краю навсегда. И хоть пришлось мне по миру поездить – всегда сюда возвращаюсь. У нас столько мест уникальных даже я за всю жизнь свою еще не везде побывал. Леса тамбовские раньше огромные были не проходимые, и Берегинь много было в лесах. Девы лесные всем помогали, кто к ним с душой и лаской приходил за помощью. Без них, когда они ушли, лес чуть не умер. Тяжелым ударом был их уход в навь. Кроме них с наших лесов и многие стаи волков оборотней – потом по всей стране расселились. А уж, нечисти самой разной, здесь было сколько. – Только от нас недалеко есть два источника с живой и мертвой водой. Раньше к ним даже обычные люди ходили свободно. На невысоком склоне, близ реки, стоят два огромных замшелых камня – черный и белый. Склонились они друг к другу и срослись головами те камни. И вот прямо из каждого камня с мокрой поверхности собирался тоненький ручеек. Ручейки текли отдельно, только в самом низу склона соединялись и уже дальше вместе стекали в реку. Но что интересно, волшебные свойства воды сохраняются, если только набрать ее с камней. Дальше же когда ручейки протекает по земле, их волшебные свойства исчезают, и вода становиться обычной. Источники ослабли почти совсем, теперь только несколько капель воды дают за год. Сейчас к ним дороги все закрыли – вот вырастешь, может и у тебя будет возможность – к ним попасть. И травы очень редкие у нас есть, те которые уже и среди нас легендой считаются. В других местах все обобрали без жалости, уничтожили под корень. К нам одно время колдуны и ведьмы со всей страны нашей необъятной – зачастили, хуже татар по лесам искали травы редкие. И пришлось нам заповедные места прятать от чужих людей.

– Вот весной я тебя свожу в одно такое тайное место – пообещал он. Там, прямо из снега цветок выходит, пробивается, красивый, не описать словами. Листья ажурные, бутоны золотом отливают, сверкают. И просто так его не возьмешь, уметь надо. Возьмешь его в руки – растает он, как снег, каплями по рукам растечется. Целое дело взять его правильно, и сохранить суметь. Сила в нем для женского лечения и женской красоты огромная. Его уже оочень давно легендой считают. И даже рецепты по приготовлению зелий из него ушли из обихода целителей. А река наша, сколько тайн и богатств – хранит, и не перескажешь. Будут все тайны постепенно перед тобой открываться, если учиться будешь, да жить по правилам нашим.

Дав мне отдохнуть и расслабиться, снова усаживал за учебники. Питирим часто рассказывал мне истории, но вопросов ему задавать не позволял.

Пока только слушай Елена, впитывай знания,– говорил он. Не по рангу тебе меня пока расспрашивать. Учись слушать и молчать.

Анфиса, глава ковена ведьм – была очень строгой и властной, жестокой. Я понимала, что другой глава ковена и быть не может и радовалась что я ученица Любавы. Но какой бы она не была в жизни, Анфиса мне нравилась, хотя мне сначала было тяжело заниматься у нее. Она не признавала никаких обстоятельств мешающих ее урокам, и никаких поблажек мне не было. А чтоб я не расслаблялась, Анфиса занималась со мной дополнительно.

– Мир,– тех, кто владеет магией, – очень тесен. Мы, знаем всех, кто хоть что – то значит в нашем мире, это – крупные кланы, ковены, сообщества и семьи. Сильных одиночек тоже. Все следят друг за другом, – это вопрос выживания, конкуренции. А к тебе, когда ты вырастешь, будет особое внимание. Ты выйдешь во взрослую жизнь из Чудной деревни, и только это уже тебя поставит выше остальных владеющих магией. Ты скоро вырастешь и будешь красавицей, – говорила она. – Уедешь от нас, и ты не должна быть дикаркой необразованной. Ты должна быть нашей гордостью. Знаю, это тяжело и в учебе дальше будет еще трудней. Но ты должна понимать, как тебе повезло. Здесь лучшие из всех, кто владеет магическим искусством, и мы все готовы поделиться с тобой знаниями. Я и не знаю больше никого кому так повезло с учителями. Все мы в свое время самостоятельно добывали знания трудом и кровью. А сколько нас гибнет, не успев освоить науку. Ты же под защитой и возможностью спокойно заниматься.