Что за чертовщина?!

Глава 9

Бывает такое, что у людей не случается ничего днями, неделями, месяцами… События за последние сутки переплюнули все то необычное, что случилось со мной за последние полгода. Забиться бы в плед и дальний угол, прикинуться душевно больной и, раскачиваясь из стороны в сторону, отпугивать от себя всех.

Дом встретил меня непонятным ощущением надвигающейся грозы в лице разъярённой травницы, которую оказывается, заперли от греха подальше.

Она ругалась, помогая конвоировать раненого Данияра до кровати на второй этаж. Ругалась, оттаскивая меня от оборотня и сажая на стул в углу. Ругалась, срезая перемазанную кровью ткань. Ругалась, не стесняясь в выражениях и лестных эпитетах.

Мне очень хотелось помочь, я не знала куда себя деть и едва ли не сгрызла ногти, беспокойно дергаясь на скрипучем стуле. Я упустила момент, когда Данияра просто незаметно вырубило, стоило травнице провести по его лицу рукой.

— Ника, — наконец позвала травница, — Солнышко, — обманчиво-ласковые нотки в голосе настораживали, но я все равно с готовностью подскочила на ноги, — Ты не могла бы мне помочь?

— Что нужно делать? — подобравшись ближе, я невольно взялась за расслабленную ладонь оборотня.

— Всего лишь поделиться кровью, — хмыкнула травница, на ходу смешивая в ступке какие-то сильно ароматные травы.

Я не обратила внимание на то, как удивленно вытянулось лицо Бранияра, впрочем, и он не стал ничего спрашивать, молча вытянув из ножен походный нож.

— Я не думаю, что смогу сама себя порезать, — виновато заметила я.

— Давай, — спокойно отозвалась Лия, протянув руку, куда я вложила спокойно нож, следом протянув свою ладонь.

Мне было страшно смотреть на бледное лицо Данияра, поэтому, наверное, я даже не заметила боли. Я думала только о том, чтобы страшная чернеющая сетка, расползающийся по его телу, исчезла. Кровь смешивалась с чужой, более густой и почти черной. Я даже затаила дыхание, в ожидании какого-то чуда; что вот прямо сейчас, на моих глазах рана начнет срастаться. Реальность была куда реальнее, чем мне хотелось бы, поэтому максимум что можно было заметить, как через несколько минут оборотень начал дышать немного спокойней. Мне хотелось верить, что бледнеющие черные полосы мне не привиделись и они действительно слабеют.

Ладонь, за которую я держалась, вдруг едва заметно дернулась и стиснула мои пальцы, невольно вызвав у меня улыбку. Теперь я точно не встану, пока не проснется, а потом долго буду ругать за неосторожность.

Убедившись, что брату больше ничего не грозит, Бранияр отправился проверить, брошенный без присмотра народ… Хотя правильнее будет сказать — Лия выгнала. Озлобленная на всех и всё, она велела ему убираться и не появляться ближайшее время на глаза. Он попытался было возмутиться, но закончив свою тираду, травница обессиленно уткнулась в мое плечо, обвив тонкими руками плечи и в доме воцарилась какая-то тяжелая тишина.

— Я боялась, что ты не найдешь дорогу назад, — шепотом проговорила она, спустя какое-то время.

— Ты знала, что я вернусь? — удивилась я, посмотрев на светлую макушку, обладательница которой только крепче стиснула меня в объятиях.

— Конечно, — в голосе послышалась улыбка, — Знаешь ли, тела просто так в воздухе не растворяются, — Данияр чуть с катушек не слетел.

— Прости, — я закусила губу, чувствуя себя виноватой.

— Ты не виновата, — Лия подняла голову и вздохнув, облокотилась на деревянный бок кровати, оставив мою хлипкую тушку в покое, — Скажи мне лучше, кто там на поле преставился и откуда здесь дракон.

— Воевода, — нервно усмехнулась я, — Погоди, откуда ты знаешь?

— Чувствую, — мрачно отозвалась Лия.

— Ты поэтому так взбесилась? — спросила я и она молча опустила подбородок вниз, — Знаешь, я не буду ругаться, если ты решишь их поубивать.

— Ну спасибо, — наконец-то неуютная атмосфера разбилась о тихий смех.

— Могу даже подержать.

— Было бы неплохо, — согласилась травница, — Но ящер-то откуда взялся?

— Чистое везение, — хмыкнув, бездумно начинаю наглаживать чужую ладонь, — Борислав рассказал про друга, а мне так в голову засело, а потом опять царь, опять столица и бывший… И бежать надо было, а тут он… И, ну…

— Я ничего не понимаю, — засмеялась Лия, — Какой бывший?

— Со мной сюда мой бывший жених попал, — потрясенно выдохнула я, вспомнив о нем только сейчас, — Представляешь? Бегу я опять по этому лесу, опять оказываюсь перед царем, опять кого-то придавив. Думала опять убийца какой, а это он…

— И где он теперь? — нахмурилась травница.

— В темнице царской, наверное, я же приказ стребовала и бежать, я боялась, что вы тут друг друга с Мирославом поубиваете.

— Мы были близки к тому.

Мне не хотелось думать, что там сейчас с Сашей, хотя насколько я поняла, дорога из темницы только одна — на тот свет. Тем не менее я не рвалась собирать людей и рваться его спасать, наверное, я не такой хороший человек, как все думают. Просто в тот момент, когда я убегала от него по лесу, я отчетливо чувствовала угрозу жизни. Такое, оказывается, ни с чем не перепутаешь, это как тогда, когда у ручья на меня чуть не набросился дикий зверь, чувства на самом деле очень схожи. Где-то глубоко внутри мне было его чертовски жаль, но кто знает, что случилось бы, если бы я не наткнулась на то место и меня не выкинула бы в совсем другом мире. Я до сих пор не понимаю всех мотивов его поступков, не понимаю зачем он побежал за мной, зачем пытался обмануть…

Куда больше меня заботило то, что я не увидела родственников… Нет я вовсе не жалею, возможно тогда бы я уже не попала сюда и здесь действительно случилось бы что-то очень страшное. Просто я, оказывается, очень сильно соскучилась по родным и, когда добровольно отказалась от шанса их всех увидеть, осознала это.

Мы сидели на полу около кровати, тихо уговаривая друг другу все то, что скопилось за эти дни, не замечая, как за окном солнце медленно ползет к горизонту. Кажется, даже плакали и смеялись, но, когда дверь приоткрылась, явив нам уставшего Бранияра, обе уже были опустошенные и спокойные. Только щеки стягивали высохшие слезы.

— Лия, — тихо позвал он, кивнув куда-то за спину и также тихо развернувшись, скрылся в коридоре.

Тихо вздохнув и переложив мою руку, согретую ее беспокойными пальцами на безмятежную ладонь Данияра, все еще не очнувшегося и немного бледного, она поднялась на ноги, отдернув мятый подол и направилась за оборотнем, заботливо прикрыв в спальню дверь.

Я слышала шорох юбки и затем на лестнице тихий скрип. Негромкий низкий голос Бранияра с кухни было не разобрать, впрочем, как и ее. Высказав все свои переживания, травница растеряла свою грозность и больше ругаться сегодня не желала.

— Ника, — тихо прошептал оборотень и приподнял тяжелые веки, привлекая мое внимание.

Я приподнялась резво на коленях, заглядывая в бледное лицо и протянула ладонь чтобы коснуться его холодной щеки.

— Я думал, что потерял тебя, — его губ коснулась грустная, полная боли улыбка.

— От меня так просто не избавишься, — заверила я его тоже шепотом, едва сдерживая уже набежавшие на ресницах слёзы.

— Расскажи мне все, — потребовал он, повернув голову на влажной подушке.

Его взгляд пригвоздил меня к полу, и я опустилась обратно, вновь взяв его за безвольную руку.

Я рассказала абсолютно все. Детство, юность, где и как жила, чем занималась, что любила и кого. Рассказала, как попала в этот чудной, но уже такой любимый мир и как на самом деле счастлива оказаться здесь со всеми ними. Он слушал внимательно, лишь изредка уточняя что-то непонятное для него.

— Спасибо, — тихо сказал он, когда я замолчала, ощущая в горле небывалую сухость.

— За что? — не поняла я.

— За доверие, — ответил он и на этот раз губы его растянулись в светлой, обнадеживающей улыбке.

Вот теперь я поверила, что все будет хорошо и улыбнулась в ответ.

Так и прошло несколько дней — я практически не отходила от Данияра, на улицу не выходила вовсе. Зато народ сам повадился шастать ко мне — столько даров я ещё не видела. Ладно стол, почти весь пол в кухне был заставлен и нижние ступени лестницы.

Даже оборотень удивился, когда рискнул довести меня до сердечного приступа и поднялся с кровати, не дождавшись врачебно-авторитетного разрешения Лии, за что был мгновенно обруган, но не сильно. Лениво даже.

— Оно не влезло в подпол, — трагическим голосом сообщила травница, опустившись щекой на шероховатый край стола.

Что-то было в том голосе — начинающаяся паранойя и страх заканчивающегося пространства.

Немного пораскинув мозгами, мы созвали гостей на обед, и проблема с нехваткой места решилась сама собой, потому как один только дракон ел за троих в человеческом обличие, а сколько бы вместилось в крылатого ящера осталось неизвестным.

Что-то неуловимо изменилось во взаимоотношениях травницы и оборотня — я пока не совсем понимала, что, но точно чувствовала. Сама Лия тоже ничего не объясняла и мне оставалось только гадать. Однако, тот факт, что они могли ныне находиться на расстоянии двух метров от друг друга дольше обычного и не переругаться — говорило о многом. Одно оставалось неизменным — если в его взгляде читалась тоска и влюбленность, в её — непоколебимость. — Скоро зима, — заметила Лия поздним вечером за чашечкой чая, устремив усталый взгляд куда-то за темное окно.

— Не хочу, чтобы она наступала, — признавшись тихо, почти шепотом, я опустила взгляд в поцарапанный край стола и подняв руку с колен, обвела самые явные полосы подушечкой указательного пальца.

— Естественный круговорот природы, — вздохнула она, — Меня другое настораживает, эльфы сказали, зима предстоит лютая.

— Это очень плохо? — уточнила, оторвав взгляд от тусклой древесины и подняла на травницу, отслеживая мимолетную реакцию на ее лице, освещенном пламенем одинокой свечи.

— Для нас или для них? — отозвалась она,

— Для всех.

— Лекарственных запасов вдвое меньше, чем в прошлом году, — призналась она, — Если нам еще хватит, то явившимся к весне оборотням… Я не знаю.

— Помнишь ты говорила, что в горных пещерах есть какое-то растение…

— Сияющий мох, — перебила травница, покачав головой, — Далеко, опасно и к тому же там все занесло снегом, мы чисто физически не заберемся в них. И оборотни не смогут тоже — слишком затратно по времени, они упустят переправу.

— Неужели ничего нельзя сделать?

— Можно, — ворвался в диалог третий, немного хриплый со сна голос.

— Надо же, проснулся, — хмыкнула травница.

— А не должен был? — насмешливо улыбнулся Данияр, сойдя с лестницы и шагнул в кухню.

— После снотворной травы-то? — приподняв светлую бровь, Лия покачала головой, — До утра не должен был.

— А теперь всю ночь спать не будешь, видимо, — вздохнула я, которой ночной сон был просто необходим, но оставлять пока еще не часто бодрствующего Данияра в одиночестве не хотелось.

— Я прекрасно себя чувствую, — начал оборотень издалека и мне вот как-то сразу стало понятно, что последующая за той фраза мне совершенно не понравится, а может быть не только мне, — Хочу попробовать поохотиться сегодня, и так слишком долго я скидывал на брата обязанности вожака. Я должен вести своих волков сам.

— Ты уверен, что тебе не станет плохо?

— Думаешь волк тебя сейчас услышит? — конечно Лия знала лучше меня, какие вопросы следует задавать.

— Не переживай, милая, я куда крепче, чем ты думаешь, — заверил он меня и посмотрел на травницу, — Вот это и я хочу узнать, надо возвращать контроль.

— Возьмёшь меня с собой? — спросила я и закусила губу.

— Не сегодня, Ник, — улыбнулся мягко мне и шагнув ближе, опускаясь на колено, — По ночам уже очень холодно, — обняв, он прижал меня к себе и меня буквально окутало теплом. Очень приятным уютным теплом.

— Когда ты уходишь? — тихо спросила, опустив на его плечо подбородок.

— Тебя спать уложу и уйду, — его горячие губы коснулись моего виска и затем еще раз, щеки, — Проснешься — я уже вернусь, обещаю.

— Тогда ладно, так уж и быть… отпускаю, — тихо засмеявшись, я позволила поднять себя на руки и с удивлением обнаружила, что травницы в кухни-то уже и нет.

Подъем по лестницы вышел быстрым и вскоре я уже сидела на краю мягкой кровати, а Данияр протягивал мне ночную рубашку. Его даже не надо было просить, оборотень сам отвернулся и покорно дождался разрешения повернуться.

Закутав в одеяло и обняв покрепче, он тихо рассказывал мне о завтрашних многочисленных делах, я только хмыкнула — это же он снова сбежит из-под целительского надзора, и даже не заметила, как провалилась в спокойные сновидения.

С каждым днем все отчётливей ощущалось приближение зимы и с каждым днем мне становилось все грустнее. Мы были не готовы. Я была не готова.

Поленницы были забиты дровами, погреба соленьями и сухофруктами, скотина и та готова к зиме, а я — нет. Я не знала, что мне сделать, чтобы ощутить тот же трепет или хотя бы уверенность в завтрашнем дне. И взялась за порядок в доме. Нашла теплые вещи на чердаке, выстроила одной мне понятную систему в подполе, вымыла все комнаты, но… Это дело всего одного дня, а вечером выжатая, я снова с ужасом думала о том, что завтра мне нечем будет отвлечь себя от дурных мыслей. И если бы не предложение Лии пройтись по лесу, с надеждой найти еще какие редкие травки. Я бы скатилась во всепоглощающее уныние. Дракон вызвался с нами, а там еще пара человек и, конечно же, оборотней. Новость о том, что Василек желает впасть в спячку где-нибудь рядом с деревней меня почему-то обрадовала и я без промедлений дала добро. Мне казалось, что под боком у дракона мы могли бы ощутить себя в более безопасном положении.

Выйти на улицу без теплой шали даже в солнечный обед уже не представлялось возможным. В идеале натянуть было бы что-то потеплее нелишне, но я как обычно не слушала «умных взрослых» и нервировала травницу. Я просто была убеждена, что она мне завидует — занятый стайными вопросами Данияр просто не видел, в чем я вышла из дома, в отличие от Бранияра, который дотошно проверил наряд Лии и к теплой меховой жилетки добавил вязанный платок на голову. Самое удивительное то, что она его даже не послала. Стойко вынесла издевательства над удобством и молча, но мрачно повела наш скромный отряд в лес, белок пугать.

— Хорош лесок-то, — счастливо втянув полной грудью свежий воздух, похвалил Василек, — Здесь и спать сладко будет.

— Расскажи нам что-нибудь? — попросила я, невольно улыбнувшись.

— Что рассказать, красна-девица? — в миг подхватил он, широким шагам прогуливаясь между желтеющих деревьев, — Слышали легенду про доблестного воина Таар?

— Это который убился, споткнувшись о собственный меч? — немного подумав, уточнила травница.

— В легенде, конечно, не так, но согласно историческим записям… — заразительно засмеявшись, дракон щелкнул пальцами, привлекая внимание, — А что насчет частушек?

Прыснула уже я, не думала, что когда-нибудь мне дракон частушки петь будет.

Если бы не Василек — этот поход в лес совсем унылым бы вышел, нашли-то мы совсем мало и тех отцветающих, поздних.

Тем не менее в мыслях я постоянно возвращалась к тому разговору про растения в недоступных пещерах, не могла я смириться просто с невыполнимостью данной миссии. Если мне не изменяет память, Лия говорила, что настой пары горстей того мха мог бы нам обеспечить спокойствие на всю зиму. И оборотни. Мы не могли не думать о стае, они хоть и крепче, выносливее и вообще со здоровьем всем на зависть, но у них много детей. Детей, которые еще, как мне объяснял Данияр, не подружились со своим зверем, поэтому, в частности, беззащитны и слабы. Я понимала, что снег на вершинах — это огромное препятствие, на данный момент непреодолимое и очень опасное, поэтому мысли сворачивали на поиски новых решений, я даже полистала у Лии книги по травничеству и задолбала ее вопросами, напрочь позабыв о словах Данияра. Впрочем, уже на следующий день он напомнил всем нам об этом сам.

Уйдя вечером на охоту со стаей, Данияр с братом и еще двумя оборотнями не вернулись на утро в деревню, чем, вообще-то, перепугали меня, пока его дочь не подошла и не сказала, что у отца появилось важное дело, но ты не бойся, Вероника, он взял с собой матерых волков и совершенно точно вернется одним куском, даже не думай переживать. Почти слово в слово, интересные все же у волков манеры общения. Я уже заметила, что они крайне прямолинейны, но это не отменяет того факта, что Данияр не вернулся с охоты, а мне хоть сотню раз скажи не волноваться, я все равно буду нервничать и изводить всех вокруг.

Пока солнце набирало оборот и мало-мальски прогревало землю, я утешала себя мыслями, что он вернется к обеду. Ну… К раннему ужину. Но он не явился, даже когда небо озарило бледным закатом и к первым звездам тоже. Я даже не думала ложиться спать, а Лия, несмотря на полное спокойствие, не собиралась бросать меня одну в своих беспочвенных страданиях.

— Ничего не беспочвенных, — возмутилась я, шмыгнув носом и демонстративно уткнулась в потрепанную книжицу с помятыми листочками, крепко связанных прочной нитью.

— Что может произойти в лесу с толпой оборотней? — устало улыбнулась травница, подперев рукой голову, ей явно требовался отдых, но спать идти она отказывалась.

— Их всего четверо, — возразила я, на что она просто отмахнулась, — А в лесах ваших черт ногу сломит: лешие, водяные, зубастые гады всякие.

— Ну что ты так о вампирах-то стразу грубо, — хохотнула травница и улыбнулась, — К тому же, они уже вернулись.

И почти сразу под окнами залаял ее пёсель, сообщая о чьем-то приходе, но быстро замолк, когда ворота ударились друг о друга. Узнал значит.

Я боролась одновременно с двумя желаниями: броситься на крыльцо и сразу в объятия или же наоборот, скрестить на груди руки, включить игнор и пусть осознает. Привести в действие не успела ни первое, ни второе — дверь распахнулась раньше, чем я успела даже пискнуть.

— Я знаю, что ты на меня злишься! — заявили сразу с порога, неплохое начало, — Но должен сказать, оно того стоило!

— Да прям? — нахохлилась я, все-таки сложив недовольно на груди руки.

— Вот! — передо мной на стол опустился мешочек и что-то в нет характерно звякнуло, что-то явно стеклянное.

— Знакомый узор, — хмыкнула над плечом травница и я, бросив на нее косой взгляд, потянула шнурок на себя, раскрывая грубую ткань с тусклой небрежной вышивкой листиков по низу.

В неярком свете далеко стоящих свечей блеснули узкие стеклянные горлышки, надежно закупоренные смолистыми пробками. За стеклом переливалось что-то тягучее, похожее на полупрозрачное масло, просвечивающееся на свету. Запаха я не чуяла, но Лия потрясенно молчала.

— Это что? — уточнила я на всякий случай.

— Яд, — ответила за оборотней Лия, — Змеиный.

— Тут еще и змеи водятся?

— Нет, — покачал головой Бранияр, устало оперевшись плечом на печь, — Не такие точно.

— И как поживают листовичи? — хмыкнула травница, перебирая принесенное добро, — Яния, смотрю, еще жива…

— Лия-я, — с укором протянул Данияр.

— Что Лия? — удивилась она, — Что она с вас стребовала за эти четыре бутылька?

— Ничего особенного, — отозвался волчий вожак, — Пара мелочей.

— Ври больше, — не сдавалась травница, затянув мешочек обратно и нервно теперь теребила шнурок, — Давайте, сознавайтесь.

Оборотни странно переглянулись и нехотя заговорили:

— Тушка оленя, — начал Данияр.

— Три кролика, — добавил его брат.

— И еще пара мелочей, типа починить забор, залатать крышу, заделать ребенка, по…

— Стоп, — оборвала их я, — Какого ребенка?

— Ребенка оборотня, — с неудовольствием ответила Лия.

— Чего? — не поняла я.

— О, видишь ли, Яния не травница, не шаман, не знахарь, — перечислила она, откинувшись на стену за скамьей, — Яния самая настоящая чёрная ведьма и только черти, которые продлевают ей молодость, знают сколько ей на самом деле лет. Чёрная ведьма не может иметь семью, точнее может, но умная не станет, никто не знает, что могут потребовать темные силы в оплату на еще один век жизни, вдруг сердце любимого мужа? И вот эти бессовестные волки дали ей в руки новую жизнь. И это совершенно точно будет оборотень. Без стаи, если доживёт, конечно, до первого обращения.

— Мне больше интересно, кого из вас поздравить с запланированным отцовством, — шокировано и тихо проговорила я, вперив взгляд куда-то в стену.

— Самхата! — в один голос отозвались братья, — Нет, она поначалу хотела сына от вожака, сильная кровь, все такое, но мы убедили ее, что Самхат лучше, — добавил Бранияр.

— И что, он согласился что ли? — удивилась я, — Сам?

— Ну, он был не против, — туманно ответил Бранияр, — Кстати, Лешан спрашивал тебя, — это было сказано уже травнице, — Сказал у Акимки температура поднимается, я передать обещал.

— И чего ты молчишь?! — подскочив со скамьи, девушка замельтешила по кухне, собирая свою сумку со всем необходимым, — Не знаю, чего делать с этим мальчишкой, все болячки хватает, как пёс мой репей.

— Все дети болеют, — я пожала плечами.

— Не так часто, — возразила она, — Не получил он материнской защиты в детстве.

— Какой защиты? — не поняла я.

— С молоком матери передается сила, защита и… чему вас там еще знахари учат? — обратился Данияр к травнице.

— Да много чему, но тебе не поможет, — фыркнула Лия, вылетая за дверь.

— Язва, — вздохнул волчий вожак, проводив взглядом и спину брата, который неизменно последовал за своей упрямой нареченной.

Под ладонью гулко билось сердце, в ночной тишине я слышала его отчетливо. Спокойные и однотонные удары меня успокаивали и по-хорошему надо было бы уснуть, покуда на горизонте не забрезжил свет, но что-то не давало мне провалиться в густое темное ничто. Что-то тревожное на сердце ворчало и беспокойно ворочалось, впиваясь когтями в мягкие ткани предсердий.

Одновременно все было и простым, и сложным — мне казалось, я жду очередного удара насмешливой судьбы.

— Ты чего не спишь? — в оглушающей тишине шепот Данияра казался громким, а теплое дыхание, опалившее ухо и щеку, разогнало по шее и спине мурашки, аккурат вдоль позвоночника.

— Да лезет в голову всякое, — в тон ему, так же тихо ответила я, перекатившись на бок, лицом к лицу.

Мне казалось, он видит меня вполне хорошо и в этой темноте, хотя так и не решилась спросить ни сейчас, ни много раз до этого.

— Например? — я чувствовала, что это не просто любопытство, он хотел разобраться и помочь, а это не то же, что Олень с его вечным «Ну че ты кислая опять?».

Вот так сравнила мысленно и тут же отвесила себе мысленно оплеуху, давно уже пора было выкинуть из головы бывшего жениха. Я прекрасно осознаю откуда эти мысли, но поделать ничего не получается. У меня попросту нет опыта в отношениях, я не знала, как должна выглядеть здоровая забота и поддержка в любовных отношениях, все-таки тут стоит сказать спасибо бывшему парню. Парню, которого, возможно, уже повесили… Вот это мне тоже все покоя не давало, я теперь, наверное, и не узнаю, причины его агрессивного поведения там, на той стороне. Чего он добивался? Или что знал такого, чего по понятным причинам не могла знать я?

— Ник, — тихо зовет, будто боится спугнуть, когда молчание, видимо, затягивается, — Что тебя беспокоит? — мягко уговаривает поделиться неприятным, разделить переживание на двоих.

Не это ли то пресловутое «и в горе, и в радости»?

— Не хочу… — было порываюсь признаться, но зачем-то останавливаю себя и только судорожно выдохнув, добавляю едва слышно, — Расставаться.

— Мы и не расстаёмся, — тихо возражает и я так близко, всего сантиметр, может полтора от носа до носа, и я чувствую его улыбку, — Ты всегда со мной и мысленно, и в сердце. Я вернусь и у нас будет много времени что-то придумать, изменить… Я не уйду от тебя в зиму вновь, только один раз.

— Я знаю себя, — вздохнув, поднимаю руку и вновь укладываю поверх его сердца, — Изведусь в мыслях, предчувствиях нехороших…

— Попрошу Лию заварить тебе чего для спокойствия, — тихо смеется и этот тихий хрипловатый смех находит отклик в моей душе.

— Остался всего день, — напомнила я, — Мне сейчас ни одно успокоительное не поможет.

— Прямо-таки ни одно? — лукаво интересуется оборотень, — скользнув теплыми костяшками пальцев моей щеки, нежно так, так бережно, — Мне кажется, это не так…

Я не успела ни обдумать, ни ответить, как его горячие губы накрыли мои, уверенно и напористо, вытесняя из головы все ненужные мысли и переживания. Возможно, до самого отхода стаи, возможно лишь до рассвета, когда пробившиеся через кроны леса лучи солнца доберутся до нашего окна и напомнят мне, что времени совсем мало.

По телу сотнями иголочек разнеслось что-то нетерпеливое, приятное и нервное. Если бы стояла, ноги точно бы подкосились, но я могла вжиматься в постель под весом оборотня, как-то незаметно поменявшего положение.

Я мужественно сдерживала слёзы — оборотни собрались за деревней на пустыре, прощаясь с жителями, с которыми успели подружиться.

Тоскливо скользнув взглядом по живой стене готовых к зиме деревьев, вздохнула, насчитав мизерное количество листиков то тут, то там дрожащих на ветру, и пихнула локтем травницу, с утра прибывающую в весьма мрачном настроении. Она ответила мне коротким нечитаемым взглядом, но её напряженные плечи немного опустились.

— Ну вот и все, принцесса, — подскочил к нам Данияр, не отходивший от меня надолго никуда до сие момента, — Нам пора.

— Когда тебя ждать? — горло сдавило и вопрос вышел тихим.

— С первыми подснежниками, — так же тихо ответил он и коснулся губами моего лба, его горячие руки держали мои, но не разгоняли нервный холод.

Прижавшись щекой к крепкой груди, обтянутой тонкой негреющей тканью рубахи, я скосила взгляд в сторону и стала невольным свидетелем чужого немногословного прощания с толикой отчаянного смирения.

Бранияр скромно держал в своих огромных ладонях маленькую ручку травницы, большего ему позволено не было, и улыбался грустно, но красиво и что-то тихо говорил, одной ей и для неё.

Я надеялась, что её проймёт гнетущая атмосфера и Лия сдастся на волю своих чувств, но драгоценные минуты утекали, а холодная маска равнодушия не треснула.

Я не до конца понимала, что страшит ее в этом союзе — она совершенно точно не стеснялась того факта, что является неполноценным оборотнем, то есть без волка. Да, у таких оборотней не может быть потомства, но, если бы Бранияра это волновало, стал бы он так рьяно добиваться ее внимания? И не похоже, чтобы волк это делал ради покорения неприступной крепости, рядом с ней он светился от любви и даже бесконечные ссоры не могли бы внушить ему разочарования.

Распрощавшись с деревенскими, стая стеной двинулась к лесу, прямиком за вожаком. Со спокойного они перешли на быстрый шаг и с него уже на бег, обращаясь на ходу.

Кусавшая губы травница, бросилась вперед и закричала:

— Бранияр! — бледные пальцы до боли сжали подол ее тёплого платья, когда, вдохнув поглубже, она громко закричала на весь пустырь: — Я буду тебя ждать!

Раздался одиночный волчий вой — я сразу поняла, что это Бранияр, следом ему вторила стая и волки скрылись из виду.

Поддавшись ближе, я обняла травницу за дрожащие плечи, и сама не сдержала слёз, когда по ее бледным щекам покатились горячие соленые капли, оставляя на коже мокрые дорожки.

Больше книг на сайте — Knigoed.net