Что мы натворили

Даже солнечные трамваи перестали ходить, несмотря на их обещание работы двадцать четыре на семь триста шестьдесят пять дней в году.

«В этом-то и проблема, ― думает Сет, ― что компании используют цифры в качестве слоганов». Цифры устойчивы, стабильны, неопровержимы. К ним не прилагается никаких терминов и условий, они не помечены вращающимися звездочками. Не то, чтобы теперь это имело значение. Не то, чтобы вообще что-либо имело значение.

***

По тротуару к нему идет обнаженная женщина, испачканная грязью. Кровь на щеке, невидящие глаза. Сет не может определить, человек она или дроид. Он уходит с ее пути. Мужчина в пяти минутах пути от «Липворт», и ему нужно продолжать путь.

Сет кашляет в лицевой маске. Винит в этом ядовитый дым в воздухе. С тех пор, как он покинул «СкайРест», у него раздражающе покалывает в груди, будто он не может почесать свои легкие.

Через дорогу раздается свист. Горящая машина проезжает мимо Сета в замедленном движении. Свист раздается вновь, в этот раз громче. Несмотря на инстинкт, подсказывающий ему продолжить путь, он оглядывается. Ничего не может с собой поделать. Однотонный городской пейзаж и интерактивный стрит-арт. Катящаяся, горящая машина. Затем он видит мужчину, варвара с фигурой, как у танка, тот не один. Их целая группа — пятеро? Шесть апокалиптических пиратов — они ухмыляются и передают друг другу бутылку. Свистун держит, закинув на массивное плечо, грязную деревянную бейсбольную биту. Она усыпана гвоздями и осколками стекла. Обломки Судного дня.

Банда начинает пересекать дорогу, явно направляясь в сторону обнаженной женщины. Они свистят, улюлюкают и называют ее «красивой сучкой».

«Продолжай идти, ― говорит себе Сет. ― Продолжай, бл*ть, идти».

— Как дела? — спрашивает самый крупный мужчина, замедляясь, чтобы идти вровень с ней.

У него крепкие плечи, и он одет в черную куртку с надписью «В Жопу Роботов». Женщина не отвечает ему. Сету вообще кажется, что она его не слышит, учитывая состояние, в котором находится. Сет заставляет себя не обращать внимания на эту ситуацию и продолжать идти. Он почти на месте.

— Эй! — кричит варвар прямо в лицо женщины. — Отвечай, когда я разговариваю с тобой, сука!

Сет замедляется, у него опускаются плечи. Он был так близок к тому, чтобы добраться в безопасность.

— Ларри задал тебе еб*ный вопрос, — говорит один из мужчин, шлепая ее по заднице. — Прояви чертово уважение.

Другой мужчина швыряет в нее смятой банкой, та отлетает от ее виска, оставляя после себя струйку крови. Ярость бьет Сета в живот, кровь в венах закипает. Его тошнит от этих обнаглевших ублюдочных садистов.

— Знаешь, что я думаю, Ларри? — говорит женщина — да, в их банде есть еще и женщина. — Думаю, она хочет отсосать твой член.

Мужчины смеются и издают животные звуки: утробные, причмокивающие, смеющиеся. Какие же у них грязные языки. Руки Сета сжимаются в кулаки.

— Притормози, крошка. Куда ты так спешишь?

Варвар с бейсбольной битой берет ее за руку. Если бы Сет не знал, он бы решил, что это жест любовника, но когда она начинает сопротивляться, пытается продолжить путь, незнакомец так сильно дергает ее за руку, что она падает на бок.

— Я сказал, притормози! — кричит Ларри.

Сет подошел поближе и увидел, как его слюна попала на ее лицо, и она вздрогнула, выдавая, что не потеряла сознание.

Мужчина все еще не понимает, робот ли она. Это имеет значение? Раньше он думал, что да.

— Оставьте ее в покое, — говорит Сет, но банда так увлечена насмешками над женщиной, что они даже не обращают на него внимания. Он достает автомат из самодельной кобуры на спине.

— Оставьте ее в покое! — кричит он.

Это очень мощная винтовка. Носит на себе логотип «СкайРест» и заряжена разрывными пулями, спроектированными так, чтобы наносить максимальный урон. А значит, и причинять максимальную боль. Спроектированные так, чтобы ранить мгновенно, серьезно, но не смертельно, как полые пули. Идеальна для того, чтобы побуждать заключенных хорошо себя вести — идеальна для воинственных охранников, которым не позволено убивать свои цели, но которым нравится ощущать большой автомат в своих руках.

— Ты кто, бл*ть? — спрашивает Ларри, поигрывая своей переделанной битой.

— Потеряйся, — произносит одна из его шестерок. — Она твоя?

— Она ничья. Своя собственная. Отойди от нее сейчас же, — говорит Сет, ему так и хочется раскрыть потенциал оружия в своих руках.

— Что это за х*ета?

Обнаженная женщина пытается ускользнуть прочь, но Ларри ловит ее за запястье.

— Тебе бы не захотелось узнать, — отвечает Сет. — Уйдете сейчас и не узнаете.

Варвар улыбается.

— Ты серьезно?

Он передает женщину стае и напрямую обращается к Сету, проводит рукой по бите, усеянной гвоздями и осколками стекла, и сжимает вокруг нее руку, нанося вред собственной ладони,

из которой начинает течь кровь. Если он и чувствует боль, то этого не показывает. Парень еще массивнее, чем казался прежде.

Сет чувствует себя до странного спокойным. Может, ему придет конец, но, когда он думает о воздухе, густом от загрязнения, о невосполнимом ущербе природе, быстро распространяющихся пожарах, о жалких представителях человечества, стоящих перед ним, его не так уж и пугает мысль умереть. Этот мир неправилен. Он неправилен уже давно. Конечно, он привык к довольно привилегированному существованию, к многочасовому просмотру сериалов в своей квартире с фильтрованным воздухом, регулировкой температуры, куда дроны доставляют приготовленную еду по первому требованию, но так жить нельзя. Это вообще не жизнь.

Его инстинкт выживания все еще силен, но страх смерти вихрем поднимается ввысь и уносится прочь в окружающий его электросмог.

— Я еще раз попрошу вас уйти, — говорит Сет, поднимая автомат и глядя в прицел.

Он расслабляет плечо в том месте, куда ожидает получить отдачу. Его легкие раздражающе чешутся, так что он сильно кашляет, прежде чем выбрать цель. Ощущение зуда сменяется острым покалыванием — скорее болью, чем зудом.

Один из мужчин начинает лапать женщину. Его грязные, мозолистые руки скользят по животу женщины, находящейся не в себе, затем по ее бедру и сжимают ягодицы. Под его ногтями виднеется грязь. Другой мужчина начинает идти к Сету, и тот нацеливает на него автомат. Мужчина не останавливается. Решив не делать второго предупреждения, Сет нажимает на курок.

***

Три хрупкие пули вылетают из автомата и попадают в толстяка: в лицо, в грудь и в бедро. Спроектированные так, чтобы распадаться на части сразу после выхода из ствола, пули расщепляются на вращающееся ядро и три острых лепестка. Свинцовый цветок распускает свои лепестки в воздухе, словно, чтобы подышать, а затем вонзается в плоть жертвы.

Мужчина издает рев, недоумевая, почему испытывает такую сильную боль, его тело словно охватывает огонь, и он пытается вытащить странную пулю, застрявшую в его щеке. Этим усиливает повреждение и кричит снова. Другие его раны сочатся маслянистой черной кровью на фоне темной одежды. Разозлившись, он хочет ударить Сета, но его конечности охватывают судороги боли, и мужчина падает на землю. Наблюдая за своим извивающимся товарищем, Ларри приближается к Сету, поднимает биту, готовясь нанести удар. Рядом с ним шагает женщина с волосами, покрашенными в цвет денима, шипастые кастеты на ее руках поблескивают на полуденном солнце. Сет стреляет в варвара и попадает ему в грудь и живот. Ларри вообще не обращает внимания на пули, он просто продолжает идти. Сет понимает, что мужчина не чувствует боли, и ему приходится положиться только на свою ловкость, когда бита обрушивается на его голову. Он уходит в сторону от Ларри и умудряется выстрелить в еще двоих, которые приближаются. Они падают от боли. Бита снова летит на Сета, он уворачивается от нее едва-едва. В его пояснице неожиданно вспыхивает боль и ощущение влаги. Сет оборачивается и видит, что женщина ударила его кастетом. Он не успевает отреагировать, она бьет его кулаком в живот. Это все равно, что пропустить четыре удара за раз, и он вскрикивает от удивления, заглядывая в ее расширенные зрачки, и до него доходит, каковы будут последствия. Удовлетворившись, она вынимает из него шипы, и ему кажется, что этим жестом она вынимает из него органы. Затем раздается громкий стук, и из легких Сета вышибает весь воздух. Асфальт царапает его лицо. Он ощущает кровотечение там, где его ударили по спине битой, и там, где его закололи в живот. Мимо него проходит пара ботинок, и прежде чем он успевает поднять руки, чтобы защититься, его пинают по лицу. Такого громкого звука он не слышал никогда в своей жизни.

Обнаженная женщина смотрит на него так, будто задумалась.

Новый взмах битой и раненое левое колено. Сет катается и кричит от боли, кашляет кровью. Сейчас их пятеро, они окружают его — круг мучителей. Они возвышаются над ним, а он ест землю. Они обсуждают между собой, что с ним сделать, желая повеселиться с ним, прежде чем он умрет.

— Знаешь что? — спрашивает варвар. — Думаю, мне понравится это шоу.

Глава 84

Промывка мозгов

Кейт вываливается в коридор с его мягким мигающим светом, и рассматривает двери. Она видела уже слишком много жестокости в своей жизни, слишком много боли. Она собирается собраться со всей храбростью, которая у нее есть, и открыть следующую дверь, не важно, сколько дверей придется открыть, прежде чем она найдет Сильвер. И когда все это закончится, обещает она себе, отправится в какую-нибудь красивую комнату с мягкой мебелью где-нибудь в горах. В одно из тех мест, где удаляют нежеланные воспоминания и позволяют загрузить вместо них счастливые. Промывка мозгов, так это называют дабстеры.

Тут, должно быть, больше двадцати одинаковых дверей. Кейт идет по коридору, пытаясь почувствовать, какая правильная. Она снова вызывает интерфейс, и теперь, когда он активен, когда женщина смотрит на дверь, появляется зеленый голотег.

«ДНК-КАЗИНО С ПЕРСОНАЛОМ ТОПЛЕСС» гласит голотег для двери, рядом с которой она стоит. Кейт идет дальше по коридору.

«ПРАКТИКА ПЛАСТИЧЕСКОЙ ХИРУРГИИ В ЖИВУЮ XXX-ГОРЯЧИЕ МОДЕЛИ. РИМСКИЙ ПРАЗДНИК (С ЖИВЫМ ОРТОЛАНОМ) И САДО-ОРГИЯ. БДСМ-XV СЕКС-ПОДЗЕМЕЛЬЕ ВИРТ ИЗНАСИЛОВАНИЕ&ПОДРУЧНЫЕ ПРЕДМЕТЫ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ 21+».

Кейт возвращается назад, чтобы посмотреть, где она уже была.

«СМЕРТЕЛЬНЫЙ РОБОМАТЧ АРТ АУКЦИОН».

Она продолжает идти, по пути читая зеленые теги на дверях. Когда она находит красный голотег, останавливается. Это значит, что комната занята? Там не говорится, какова тема погружения. Кейт кладет руку на дверную ручку. Она металлическая и холодная. Адреналин канареечно-желтого цвета взрывается в ее голове. Кейт делает глубокий вдох и открывает дверь.

Глава 85

Гензель и Гретель

«Вайт Меззанин», 2036

Это не дверь, а какой-то портал в совсем другое место, так как теперь она стоит в белом коридоре, тут чисто и красиво, и повсюду горит свет.

Да! Я достигла следующего уровня. Но она вдруг тревожится. Действительно ли она достигла следующего уровня? Стала ли ближе к тому, чтобы найти Сильвер? Или же сделала что-то не так и вернулась в «Липворт Фаундейшн»?

Все дело в белом цвете. Также выглядит «Липворт», но затем она изучает обстановку. Пинает стену, и ей не больно. Она бежит по коридору, ее переполняет энергия и выносливость, и девушка чувствует, будто может бежать хоть весь день. На самом деле, ей и придется, так как коридор выглядит бесконечным, без начала и конца. Тут есть зеркала, серебро, в котором отражается белое. Кейт останавливается перед одним из зеркал и рассматривает себя.

У Кейт грива красных волос, приглаженных и блестящих, а кожа на голове цела. Она больше не болит. Ее морщины исчезли, а в глазах сияют искры. Она поднимает раненую руку и видит, что та полностью подвижна и совсем больше не болит. Но и не только, она одета в какой-то облегающий тело костюм супергероя цвета оранжевого градиента. Этот цвет сильно выделяется на белом фоне и словно питает ее тело энергией, это похоже на то, когда ты крепко зашнуровываешь свои кроссовки, и тебе хочется пуститься в бег. Она не может стоять на месте, ей хочется двигаться. Нужно спешить. Она уходит от зеркала и видит, что от коридора расходятся другие коридоры, все выглядящие одинаково.

— Сильвер? — Кейт знает, что ей нужно найти верный путь. Что она упускает? — Сильвер?

Темно-оранжевый. Ее мозг пытается ей что-то сказать, но она далека от своего ясного мышления в настоящей жизни, здесь на ее мысли словно опустился фильтр — здесь? — где бы она ни была, и она не может поймать ускользающую мысль.

«Думай!»

Темно-оранжевый — это цвет дежавю, верно? Так какое отношение это имеет к происходящему? Это белый коридор.

«Липворт». Мы уже это проходили.

Но, нет, это не то. Воспоминание связано не с «Липворт Фаундейшн». Оно глубже. Гораздо дальше и более укоренившееся.

Конечно, понимает она. Конечно, это так очевидно. Это белый интерьер штаба проекта «Генезис» — тоже подземного, тоже ярко-белого. Но что это значит? Затем она вспоминает сказки — Сильвер застряла в своем теле, как Белоснежка. Кейт вспоминает о колючем розовом лабиринте в Люминарии. О сказке, которую знает лучше всего, ту, героиней которой она стала. Книга с этой сказкой, подаренная Джеймсом, все еще хранится у нее — «Гензель и Гретель». Кейт и Сэм. Черепица, похожая на вафельные тосты. Она вспоминает о следе из хлебных крошек в виде царапин, который вывел ее из «Генезиса» и спас ей жизнь, и опускает взгляд на пол. Кейт не видит ничего, кроме белого, но затем опускается на корточки и замечает их. Крошечные разноцветные точки. Это странно, так как они не являются частью пола, не совсем. Это похоже на то, будто ее «Нейронное Кружево» проектирует ее синестезию на пол, словно она чувствует себя потерянной, но ее мозг знает дорогу.

Кейт какое-то время идет по следу из пикселей и, когда уже начинает сомневаться в своей сказочной теории, «хлебные крошки» сворачивают налево, и через какое-то время резко сворачивают направо, затем что-то подсказывает ей, что она близко.

— Сильвер? ― зовет она.

Кейт слышит чей-то голос и резко останавливается. Здесь кто-то есть.

Сильвер?

— Мама?

— Сильвер! Я иду!

Кейт бежит на голос, но повсюду лишь белый туман, и она не видит, куда бежит. Она спотыкается, кувыркается и падает, но ей не больно. Она не чувствует ничего, кроме облегчения, снова карабкается на ноги и идет на звук голоса дочери.

— Мама! — кричит Сильвер.

Вот она, по другую сторону какой-то тонкой белой мембраны, биолатексной пленки. Кейт видит очертания рук и локтей дочери, когда та толкается в заслон. Кейт тоже начинает толкать мембрану, пытается разорвать ее ногтями и зубами. На вкус она как резина из шариков. Девушка вспоминает о «Гордоне», о Мэлли в гипсе, о Солан.

— Ты можешь ее разрезать? — спрашивает Сильвер.

— Разрезать? Чем?

— У тебя ничего с собой нет?

— Ты о чем? Нет.

— Посмотри свое оружие.

— Сильвер, — говорит Кейт, прижимаясь лбом к экрану. Она хочет сказать: «глупышка, я не принесла с собой оружия».

— Посмотри внизу, мам. Посмотри на свой пояс.

Кейт хочет сказать, что у нее нет пояса, но, когда опускает взгляд, видит, что он на ней есть. Там нож, который она подобрала после смертельного матча, женщина вынимает его из ножен и разглядывает. Ее беспокоит мысль, что все это слишком просто. Она нашла «Атриум», нашла карту-ключ, затем нож, портал, «хлебные крошки», а теперь, Кейт нашла свою дочь. Но у нее нет времени, так что она отбрасывает эту мысль и взывает к своей удаче. Может быть, все дело в том, что она новичок. А может быть в чем-то другом.

— Отойди, — говорит Кейт и принимается разрезать белую мембрану.

Глава 86

Автомобильный каркас

Иннерсити. Йоханнесбург, 2036

Банда ставит Сета на ноги и срезает с него одежду охотничьим ножом.

— Ты это сделаешь, — говорит варвар с битой.

— Сделаю что? — спрашивает Сет, но уже знает ответ.

Двое членов банды толкают голую женщину лицом вперед на капот выгоревшей машины и разводят ее ноги в стороны грубыми руками. Передняя часть ее тела испачкана гарью от машины — черное и белое, негатив и позитив. Она не сопротивляется, и они отходят от нее, отряхивают руки и убирают оружие. Нунчаки сложены, охотничий нож возвращается в ножны. Один из мужчин показывает непристойные жесты над своим членом, а другой толкает избитое тело Сета в сторону женщины.

— Я не могу, — говорит Сет, кашляя и показывая на свои кровоточащие раны.

Женщина слизывает кровь Сета с шипов на своем кастете.

— Я могу тебе с этим помочь.

Мужчины смеются. Один из них поднимает автомат, который обронил Сет. Наставляет его на Сета и мотает им, чтобы тот подчинился приказу. Ларри наблюдает за Сетом с весельем, повесив биту сбоку. Сет, как можно медленнее, хромает к распростертой женщине, пытаясь выиграть время, чтобы подумать. Каждый шаг разбитой ногой посылает по его телу стрелы боли, он выкашливает что-то, похожее на сырые почки. Приблизившись к женщине, он осторожно нависает над ней. Она сжимается под ним.

— Я не причиню тебе боли, — шепотом произносит Сет.

Он заливает ее своей кровью. Один из мужчин швыряет в него разбитой бутылкой.

— Давай поактивнее!

Остальные члены банды смеются.

— Шевелись, сучонок, — произносит кастетчица с голубыми волосами. — Мы ждем шоу.

Прежде чем Сета закололи, он подумывал сбежать, был уверен, что сможет оторваться от них. Теперь каждый шаг отдается агонией, а они до зубов вооружены, теперь и его автомат у них.

Я был так близок. Он думает о своей семье и о Кеке. Всегда думает о Кеке. Он знает, что давным-давно должен был сказать, что чувствует к ней, но время всегда было неподходящим. Она любит Марко, несмотря на его безумное решение бросить ее.

Он вспоминает Кейт, его лучшую половинку, вторую часть паззла, из которого он состоит. Детей. Боже! Хотел бы он увидеть их хотя бы еще один раз.

Женщина под ним слегка шевелится, возвращая его в реальность. Она что-то тихо шепчет. Мужчина ее не слышит.

— Что? — шепотом произносит он у ее уха, пряча лицо от врагов.

— Уже что-то, — произносит варвар. — Приступайте.

В них снова летит мусор. Отскакивает от плеча Сета.

— Что ты сказала?

Мужчина с автоматом «СкайРест» прицеливается в Сета.

— Я сказала: «Будь готов резко опуститься на землю», ― снова шепчет женщина.

— Зачем?

— На счет три.

Сет в полнейшей растерянности.

— Один, — произносит она. — Два. Три.

Мужчина падает на землю, женщина разворачивается кругом и выпускает револьвер. Из ее предплечья выскакивает изящный стальной ствол, и она выпускает пулю за пулей в кричащих членов банды, сокрушая их огневой мощью. Они все повержены, кроме варвара, кажущегося несокрушимым. Должно быть, сейчас в нем, по меньшей мере, десять пуль, но он продолжает идти вперед. Голая женщина продолжает стрелять. Сет ощущает запах пороха. Он подползает к телам и достает охотничий нож из кобуры на одном из тел. Ларри добирается до женщины и начинает душить ее. У нее закончились патроны. Сет быстро подползает к дикарю и перерезает оба сухожилия на его пятках. Может, он и не чувствует боли, но мужчина не сможет ходить без сухожилий. Сет ожидает увидеть желтые хрящи и кости, но вместо этого он шокирован мельком увидеть серебристый титан, который вскоре заливает кровь.

Робот-варвар падает, увлекая за собой женщину, и Сет бросается к нему с ножом наготове, готовясь перерезать ему горло.

Женщина пытается остановить его.

— Он больше не сможет причинить нам вреда, — говорит она.

— Мне все равно, — говорит Сет и отрезает голову от крепкого тела.

***

Они снимают кое-какую одежду со все еще теплых тел. Одежда воняет злом. Женщина-бот натягивает пару темных джинс. Ее испачканные сажей груди все еще обнажены. Сет забирает свой автомат, биту отдает ей.

— Пока, — говорит он и начинает, ковыляя, уходить.

Сет едва может переставлять ноги, пойди он быстрее и боль парализует его. У него все еще течет кровь после удара шипами в живот.

— Позволь мне помочь тебе, — говорит она. На ее грудной клетке открывается отсек.

— У меня нет времени. Мне нужно идти.

Он выкашливает еще больше сгустков и выплевывает их на раскаленный асфальт.

— Ты никуда не уйдешь в таком состоянии.

— Уйду или хотя бы попытаюсь.

— Подожди, — говорит она, прикасаясь к его руке. — Возьми это. В моей аптечке больше ничего не осталось.

Она дает ему ингалятор. Пексидин. Сет снимает крышку и впрыскивает по большой дозе обезболивающего в каждую ноздрю, затем убирает флакон.

— Спасибо.

— Я ничего не могу сделать с твоим коленом, — говорит она. — Мой сканер предполагает, что у тебя раздроблена большая берцовая кость, разорвано сухожилие надколенника, вероятно, из-за сломанной кости. Тебе нужна операция.

— Звучит правдоподобно, — говорит он, морщась от простреливающей боли, которую ощущает каждый раз, как перемещает вес на ногу.

— Но это не самая главная проблема, — говорит она.

Сет смотрит на нее.

— У тебя массивное кровотечение в легких. Сейчас я не могу сказать, умрешь ты от потери крови или нехватки кислорода. Оба варианта кажутся вероятными.

— Воу, — произносит Сет с бульканьем в легких. — Не приукрашивай.

— Мне жаль, — говорит она. — Есть ли способ приукрасить смерть?

— Ха, — говорит он. — Ты права.

Бот закрывает свое отделение, на коже не остается и намека на его существование. Она подпирает Сета стальным плечом и помогает идти.

— Я помогу тебе добраться туда, куда ты идешь, — говорит она. — Но я не могу остаться. Мне нужно кое-что сделать.

— Спасибо, — отвечает Сет. — Не хочешь надеть рубашку?

— А ты хочешь, чтобы я ее надела?

Сет пожимает плечами, и они принимаются ковылять в сторону «Липворт Фаундейшн».

Глава 87

Принудительный выход

«Вайт Меззанин», 2036

Кейт с Сильвер бросаются друг к другу в объятья с криками радости. Тело Сильвер тонкокостное и хрупкое, и Кейт не хочет отпускать ее. Оно ощущается таким настоящим, что Кейт даже чувствует особый запах Сильвер: мякоть белого яблока, ром и шалфей. Она задумывается, как давно они вот так не обнимались. В последний раз это было, когда Сильвер еще была мала, уверена Кейт. Будучи еще малышкой, Сильвер пробиралась в комнату Кейт ночью и засыпала в ее постели. Мэлли тоже так делал, конечно же. Иногда даже они залезали в кровати друг к другу, и Кейт находила их сладко спящими вместе в одинаковых пижамках. Она что-то читала о том, что нельзя позволять маленьким детям приходить к тебе в постель по ночам, что они не смогут засыпать без родителей, и у них на всю жизнь возникнут проблемы с бессонницей.

Им нужно научиться засыпать самим, частенько говорила себе Кейт, относя их маленькие тельца обратно в детские гамаки. Она ощущала вину, когда они плакали во сне, скучая по маме, а она одна-одинешенька в своей постели, и ощущала вину, когда позволяла им остаться рядом с собой, их воображаемая будущая бессонница подпитывала ее бессонницу.

Конечно, после событий, связанных с Люмином, ей было плевать, кто, что и как писал о родительстве. Если близнецы приходили к ней в постель ночью, она обнимала их так крепко, как только они позволяли, и он спали, перепутавшись конечностями и дыша одним воздухом всю ночь.

Сильвер первой разрывает объятия, и это вырывает Кейт из воспоминаний. Что это за место? Оно выглядит как люксовая больничная палата, но на периферии зрения все смазано, будто дизайнер виртуальной реальности не закончил полный рендеринг. Кейт поднимает тарелку с питательными кубиками, чтобы получше рассмотреть, Сильвер выбивает тарелку из ее руки. Тарелка звенит и скачет по плитке, желейные кубики, рассыпавшиеся по полу, похожи на мягкие детали Лего и снова напоминают Кейт о старых временах. Она наклоняется, чтобы собрать их.

— Не надо! — глаза Сильвер огромны.

— Я просто хотела спросить тебя, что это.

— Не прикасайся к ним, не ешь и не пей ничего, пока ты здесь.

— Что это за место? — спрашивает Кейт.

— Я не знаю.

— Мы должны уходить сейчас же, — говорит Кейт. — Они отключат сетку.

— Я готова, — отвечает Сильвер. Бледная и храбрая.

— И как мы это сделаем?

Сильвер прикусывает губу.

— Ты не знаешь?

— Нет.

— Зак тебе не рассказал?

— Сети ради, Сильвер…

— Он не рассказал тебе, что нам нужно сделать?

— Он сказал лишь, что это будет хорошая практика.

— Что?

— Это будет хорошая практика. Я не знаю, что это значит. Мы спешили — спешим — успеть вытащить тебя.

— Мне кажется, ты бы не согласилась прийти, если бы знала…

— Конечно, согласилась! ― Кейт берет ее за плечи. — Я сделаю ради тебя, что угодно. Ты этого не знаешь?

Ее носовые пазухи жгут слезы.

— Но…

— Просто скажи мне.

Сильвер смаргивает собственные слезы.

— Это не сработает.

— Сделаем так, чтобы сработало!

Кейт чувствует, что время истекает, ее разум окрашивается голубой акварелью — аквамариновым отчаянием.

— Ты постоянно звала Зака. Откуда ты его знаешь?

— Он приходил ко мне во снах.

— Тебе снились здесь сны?

— Мне снился лишь он.

— Он приходил к тебе во снах и рассказал, как выбраться отсюда?

— Я всегда знала, как отсюда выбраться. Так же, как и в моих играх.

Кейт хмурится.

— Тогда почему ты все еще здесь?

— Потому что это не работает. Это место похоже на некое странное лимбо, где ты не можешь…

Сильвер не находит слов. С чувством растущей тревоги, Кейт жестом показывает ей, чтобы та продолжала.

— …но потом Зак сказал мне, что ты сможешь это сделать. Что это сработает, если ты это сделаешь. Что он пришлет тебя. Так он и поступил.

Кейт хочет поторопить Сильвер. Пора идти.

— Чтобы покинуть игру или погружение, когда ты все еще жив, обычно говорят «выйти», верно? Или моргают, подтверждая нажатие на кнопку «выход», — говорит Сильвер.

Кейт кивает. Ей кажется, что она могла бы до этого додуматься.

— Но иногда это не работает. Не часто, но бывает. Например, если программа зависла, если возникла проблема после обновлений или еще что.

— Так.

— Тогда приходится совершать принудительный выход.

— Так.

— Но это место… блокирует твой интерфейс, блокирует голосовые команды. Так что нельзя совершить принудительный выход обычным способом. Нужно… осуществить его.

— Ладно, — говорит Кейт. — И как его осуществить?

Сильвер смотрит на нее. Электрические глаза. Затем Кейт понимает.

— О.

— Но это проблематично, — говорит Сильвер.

— Поясни.

— С тех пор, как я начала играть в RPG с Сетом, когда еще была ребенком…

— Ты всегда была хороша в играх. Он всегда так говорил.

— Не все так просто. Дело не в моих умениях. Просто… я поняла, что не могу умереть.

Понимание начинает опускаться на Кейт крупными хлопьями снега цвета индиго.

— Вне зависимости ни от чего. Не важно, в какой битве я сражалась, с какого моста прыгала, я оставалась жива.

— Поэтому они называют тебя «Призраком», — произносит Кейт. — Потому что ты не можешь умереть.

— Это всегда было даром, — говорит Сильвер. — Моим секретным оружием.

— До этого момента.

— Я пыталась принудительно выйти. Перерезала себе запястья в ванной.

Сильвер показывает Кейт свои бледные руки. Кожа абсолютно цела.

— Когда я очнулась, я была чистой и лежала в постели.

Кейт сочувствует Сильвер.

— Мне жаль, что тебе пришлось пройти через это. Особенно, одной.

— Я морила себя голодом, — она оттягивает свое свободное платье, — но это не сработало.

Ее дочь начинает казаться сумасшедшей. Она открывает дверцу шкафчика, выхватывает свою куртку, бросает ее на постель и начинает разбирать медные пуговицы.

— Что ты делаешь?

Сильвер извлекает таблетку из полой пуговицы на воротнике, затем переходит к следующей и следующей, пока в ее руке не оказывается горстка таблеток.

— Я берегла обезболивающие таблетки. Прятала их. Накопила больше пятидесяти.

— Ты хотела принять их все за раз?

— Но это не сработает. Я поняла это после ванной. Это не сработает.

— Я не понимаю, чем могу помочь. Если ты не можешь умереть, тогда что я могу сделать?

Сильвер поднимает кинжал, который Кейт обронила, когда они бросились обниматься, и отдает его Кейт рукояткой вперед. Смыкает на нем пальцы растерянной Кейт. Кейт опускает взгляд. Клинок изготовлен из латуни и замысловат, на металле выгравирован дракон с перламутровыми глазами. Его хвост обвивает рукоятку и возвращается ко рту, образуя чешуйчатый замкнутый круг.

— Знаешь, что говорит дядя Марко?

— Что?

— Что для всего есть свой хак.

— Наверное, так.

— Мама, — говорит Сильвер. — Ты мой хак.

Глава 88

Дым&сияние

«Липворт Фаундейшн». Йоханнесбург, 2036

— Давай же, Кейт, — говорит Зак, вглядываясь в ее лицо. — Давай. У вас заканчивается время.

Мэлли врывается в двери операционной и видит, что его сестра и мать лежат без сознания на больничных каталках. Он застывает на месте.

— Что вы, бл*ть, с ними сделали?

— Успокойся, Мэлли, — просит ДаркДок, подняв ладонь. — Мы им помогаем.

Арронакс и Вега тоже входят в комнату, следом за ними еле ковыляет Кеке.

— Зак! — кричит Кеке, ее глаза искрятся, несмотря на явную боль.

Зак поднимает взгляд и улыбается.

— Кеке.

Арронакс смотрит на тела.

— Мы должны переместить их.

— Мы не можем, — отвечает Морган. — Нет, пока они находятся в погружении. Слишком рискованно.

— Мы должны.

— Что, если возникнет разрыв связи? Лучше подождать.

— Послушай меня, — говорит Арронакс. — Мир снаружи превратился в хаос и становится только хуже.

— Нас преследуют, — сообщает Мэлли, вспоминая о Говендере и тех, кому тот без сомнения рассказал об Арронакс. — Это лишь вопрос времени, когда они найдут нас.

— Кто? — спрашивает Зак.

— Охотники на ботов.

— Из-за меня, — поясняет Вега.

— Не из-за тебя, — возражает Мэлли. — А из-за того, что они недоумки, у которых ума меньше, чем у тебя в одном мизинце.

— Я убила человека, — заявляет Вега.

Кеке пялится на нее.

— Что?

— Это была самооборона, — говорит Мэлли. — Вега спасла мне жизнь, но теперь они хотят сделать с ней ВО.

Зак хлопает ресницами и мотает головой. Несмотря на то, что он помнит, где когда-то жил, многое в этом странном мире 2036 года для него в диковинку.

— Вернуть отправителю, — поясняет Морган. — Силам специального реагирования было приказано отлавливать всех бродячих ботов. Проблема в том, что невозможно понять, неисправен ли андроид, просто посмотрев на него, так что теперь они арестовывают всех без разбора.

— Если бы вместо этого они занимались охотниками на ботов, пользы было бы больше.

— Мэлли, — мягко укоряет Морган. — Мне кажется, ты не понимаешь серьезности происходящего. Специальная полиция…

— Я понимаю! Я не ребенок! Но, если…

— Вирус V1R1S распространяется быстрее, чем любая пандемия в истории. Ходят слухи, что уровень распространения вируса равен одной тысячи. Одной тысячи! Ты знаешь, что это значит? Это значит, что один неисправный робот заразит еще одну тысячу.

Даркдок бледнеет, словно он тоже не понимал значения V1R1S, пока не произнес этого вслух. Все происходит слишком быстро.

Арронакс подходит к внешней стеклянной стене и смотрит вниз на город, который они только что пересекли. Пожары дымятся и сверкают. Апока-пираты швыряют камни в витрины магазинов и крадут ювелирные украшения, которые им никогда не понадобятся. Бродячие боты и технонацисты вступают в бой на улицах, вооруженные «Векторами», тазерами, револьверами, и в рукопашную.

— Нам всем нужно переместиться в убежище.

— Ты не упоминала, что здесь есть убежище, — говорит Морган.

С нижних этажей здания доносится шум, система безопасности долго не выстоит.

— Их небезопасно перемещать, — говорит Морган, — но оставаться здесь еще опаснее.

Зак отстегивает каталку Сильвер, а Темный Док отстегивает Кейт. Арронакс показывает путь.

— Я думал, что Сет к этому моменту уже будет здесь, — тихо произносит Зак. — Он должен быть здесь, чтобы все сработало.

Бернард соглашается ворчанием.

— Чтобы сработало что? — спрашивает Кеке.

— Ничего.

Кеке резко разворачивается лицом к Заку.

— Не похоже на ничего.

— Скажу по-другому. Тебе переживать не о чем.

Кеке подозрительно косится на него.

— Я буду следить за тобой, Закери Гердлер.

— Я услышал, — отвечает Зак.

— Я не шучу, бл*ть. Я слежу за тобой, как орлица.

— Черт, я так скучал по тебе, — произносит Зак.

Их взгляды на секунду встречаются, но они продолжают путь.

Стальные каталки грохочут по широкому белому коридору.

Глава 89

Тело, превращающееся в лед

Арронакс получает срочное сообщение от анонимного источника в национальной южноафриканской полиции. Думая, что там сообщается о бреши в безопасности от рук Говендера, она открывает сообщение и сразу же жалеет о своем решении. Арронакс пытается закрыть его, удалить, но уже слишком поздно. Дрожащими руками, она выключает интерфейс. Кто бы ни взломал ее, он уже получил доступ, его не отключить. Он узнает, кто она, что она сделала и сообщит всем, и для нее это станет концом всего. Ее тело превращается в лед.

Глава 90

Драконий клинок

«Вайт Меззанин», 2036

Кейт ощущает вес клинка в своей ладони.

— Я не стану тебя убивать.

— Это единственный способ, — говорит Сильвер.

— Должен быть другой путь.

— Его нет!

— Так не может быть.

— Ты не убьешь меня. А спасешь. Если ты этого не сделаешь, я застряну здесь навечно, и знаешь что? Я скорее умру! Лучше умру сто раз, чем останусь в этом месте.

Наконец, к ее щекам приливает немного краски. В ее глазах плещется свирепость.

— Пожалуйста! — просит она. — Пожалуйста, мама. Я не могу сделать этого сама. Ты должна сделать это вместо меня.

— Ты же знаешь, что я не могу! ― Кейт бросает кинжал на кровать. — Как я могу?

— Как ты можешь? Подумай обо мне! Подумай обо мне в реальном мире, застрявшей в своем бесполезном теле навечно.

Кейт хватается за голову, словно ее прохладные ладони не дадут голове взорваться от раздумий.

Это безумие. Это огромное безумие. Все это сон. Должен быть сон.

Таймер Кейт начинает отсчет последних девяти минут.

— Девять минут, — сообщает Кейт.

Сильвер подбегает к драконьему кинжалу и вновь вкладывает его в руку Кейт.

— Мы должны сделать это сейчас. Прямо сейчас.

— Как?

— Прямо мне в сердце. Так быстрее всего.

— Я не могу! — кричит Кейт.

— Перестань быть такой эгоисткой!

Кейт выплевывает.

— Что?

— Ты не можешь этого сделать из-за себя! Из-за того, что будешь чувствовать. А не из-за того, что это значит для меня.

Кейт трясет.

— Пожалуйста, мама. Пожалуйста. Я прошу тебя освободить меня.

Восемь минут.

Семь с половиной.

Кейт тяжело сглатывает.

— Ляг на постель.

Сильвер рыдает от облегчения и ложится на каталку, широко распахнув глаза. Таблетки сыплются на пол. Сильвер складывает руки вместе над животом. Ее волосы рассыпаются — серебряные нити на белой подушке.

— Спасибо! — произносит она между рыданиями. — Спасибо, тебе, мама.

— Ш-ш-ш, — успокаивает Кейт. — Не говори ничего.

«Пока я не передумала».

«Не говори ничего».

«Это не по-настоящему».

«Я не убиваю ее. Я освобождаю ее».

Все же кинжал ощущается слишком тяжелым в ее руке.

Семь минут.

— Я готова, — сообщает Сильвер. — Я люблю тебя.

Глаза Кейт жжет. Она снова сглатывает и поднимает кинжал обеими руками.

Это не по-настоящему.

Это сказка.

Кейт охотник, пришедший за сердцем Белоснежки.

— Я люблю тебя, — говорит Кейт, вонзая нож в грудь Сильвер.

Она чувствует, как лезвие входит в грудную клетку, а затем с трудом выходит наружу. Сильвер кричит от боли, Кейт роняет кинжал, будто напугавшись его.

Проклятье!

Сразу же жалеет о своем решении, должно быть, она сошла с ума. Обезумела. Сотворила нечто немыслимое. Сильвер кричит и кричит, и бьется на каталке. Кровь начинает заливать белый хлопок ее платья.

— Прости меня!

Слезы Кейт капают на каталку. Она даже не знала, что плачет.

«Что я натворила? Что я, бл*ть, натворила?»

Крики Сильвер переходят в низкие стоны, движения ее тела замедляются. Она снова тихонько плачет от облегчения, в ее глазах загорается такое выражение, будто она видит свет в конце тоннеля. Ее маленькая поврежденная рука, напоминающая морскую звезду, слепо ищет руку Кейт. Мать сжимает ладонь дочери, пока из груди Сильвер течет кровь, и ее сердце замедляет свой ход.

Она мертва?

Аватар Сильвер начинает исчезать. Блоки, похожие на гигантские пиксели, смещаются и растворяются. Прямо здесь, на каталке перед Кейт, рука ее дочери исчезает, как сгенерированный компьютером одуванчик, сдуваемый ветром. Вот так, комната пустеет, а Сильвер обретает свободу.

Глава 91

Малиновая химическая медь

Кейт раздавлена. Ей нужно время, чтобы прийти в себя, но его нет.

Шесть минут.

Она вызывает интерфейс, но он не работает. Она пытается снова.

— Выход, — произносит она. — Выход.

Все еще находится в белой комнате.

«Я застряну здесь навечно».

Она пытается «принудительно выйти», моргнув глазами, но кнопки нет. В ней нарастает колючий адреналин.

«Не паникуй, ― говорит она себе. ― Ты знаешь, что делать. Ты знаешь, как принудительно выйти».

Кейт тянется за ножом, чтобы вскрыть себе вены, но он пропал… исчез вместе с Сильвер.

Бл***ть!

В отчаянии, она обводит взглядом комнату. Что Сильвер использовала во время первой попытки покончить с собой? Кейт замечает зеркало и пытается разбить его, но оно самовосстанавливающееся ртутное, и трещины на нем тут же исчезают. Ее взгляд мечется, женщина пытается подавить панику, пытается сохранять спокойствие, чтобы иметь возможность мыслить трезво.

Пять минут.

Затем она замечает таблетки на фарфоровых плитках, рассыпавшиеся по полу, когда Сильвер в спешке ложилась на каталку. Кейт падает на колени и принимается собирать их, засовывает себе в рот и ищет взглядом воду, прежде чем понимает, что они не успеют подействовать. И Сильвер говорила не есть и не пить здесь ничего, ничего, что может привязать ее тело к этому месту. Она вспоминает, как Сильвер вышибла стакан воды из ее руки. Кейт выплевывает горькие синие таблетки обратно в ладонь. Ей нужен способ побыстрее, но они — это все, что у нее есть.

Кейт вспоминает о снаффеине Сета, о пексидине Кеке, знает, как эффективно и быстро действуют наркотики, если их вдохнуть. Она кладет горку таблеток на белый плиточный пол и перемалывает их своим каблуком, так быстро, как может, в комковатый порошок, затем вдыхает синюю пудру с сустава большого пальца. Первый глубокий вдох подобен сапфировой пуле в ее мозг. Искры распространяются вверх по ее носу и взрываются. Кейт вскрикивает, закрывает нос обеими руками — рефлекс — и ахает от боли. Перед ее глазами начинает кружить круговерть, а мозг словно задыхается.

«Матерь Божья, что в этих таблетках?»

Кейт едва ли видит, что делает во второй раз, так как искры лишают ее зрения. Она как может подготавливает следующую дозу и вдыхает ее. Еще одна пуля, еще один взрыв. Судорожная боль заставляет ее покачнуться назад.

— А-а-а, — все, что она может сказать, когда наркотик жжет ей мозг.

Это все равно, что съесть свежий перец чили и в то же время «обморозить мозг», в квадрате, кубе, сотой степени, боль вспыхивает неоновым синим. Но это работает. Кейт чувствует, как синестезия начинает отступать, электрические импульсы теряют силу. Она должна принять все это, прежде чем отключится. Ее сердечный ритм уже замедляется.

Три минуты.

Кейт подготавливает следующую дозу, затем следующую, потом еще одну, пока грубый порошок не превращается в мелкую пыль на плитке пола. Последняя доза самая сложная, но наименее болезненная, так как все ее лицо уже совсем онемело. Кейт с трудом держит глаза открытыми, так как из-за наркотиков ее веки тяжелеют, а тело клонит к полу, будто гравитация просочилась в комнату и давит на все части ее тела, даже кожа щек словно вдавливается в кости черепа, а глаза глубже погружаются в глазницы.

Она думает, что все работает, но затем возникает странное мокрое ощущение в задней части ее поврежденных носовых пазух, и Кейт кажется, что так ее тело пытается бороться, отторгает наркотики. Кейт чувствует, как в ней нарастает давление, и уже через секунду из ее носа и рта льется жидкость. Она ожидает, что это будут сопли и слюни, но, когда она через силу открывает глаза, видит, что это кровь. Она льется из нее и собирается в лужицы на плитке. Жидкая малиновая химическая медь. Затем на нее накатывает невидимая приливная волна, и она лежит, распростертая, на полу, дожидаясь забвения. Она не видит, как таймер на часах отсчитывает 00:00.

Глава 92

Окровавленный платок

«Липворт Фаундейшн». Йоханнесбург, 2036

Дверь в офис Арронакс раскрыта нараспашку. Девушка колеблется снаружи. Электричество уже отключили? Сильвер с Кейт опоздали? Арронакс осторожно приоткрывает дверь.

В комнате сидит Сет. Он поднимает на нее взгляд, и на его лице появляется облегчение. Дверь в прилегающую безопасную комнату закрыта, около нее мигает красный огонек.

Арронакс уже собирается подбежать к нему и обнять, но останавливается, когда замечает, в каком он состоянии. На теле Сета колотые раны, его колено распухло до размеров вдвое больше нормального, и он держит в руках кусок ткани, окрашенный красным. Окровавленный платок.

— Что… Ты в порядке?

— Поясни, что для тебя значит «в порядке», — говорит он, кашляя.

— Почему безопасная комната закрыта? — спрашивает она.

— Не знаю, я пробовал ввести свой код, но он не работает.

Арронакс пытается отпереть дверь безопасной комнаты, сканируя свою сетчатку, но это не работает. Она вбивает код вручную, но дверь остается запертой, красный огонек продолжает мерцать.

— Кейт здесь?

Девушке не приходится отвечать, так как следом за ней спешат Зак, Бернард, Темный Док, Кеке, Мэлли и Вега, и они тянут за собой две каталки. Сет вскакивает и морщится, когда замечает, что на каталках лежат Кейт с Сильвер.

Арронакс замечает взгляд Сета на Кеке. Облегчение, что она жива, но не только.

Мэлли обнимает Сета.

— Какого черта произошло?

— Электричество еще не отключили? — спрашивает Зак.

Никто не отвечает, им и не надо. Свет горит. Электричество еще не отключили. У них еще есть время — минуты, может быть, секунды. На часах 13:58.

— Давай же, Кейт, — говорит Кеке, держась за поручни каталки. — Возвращайся к нам.

Бледное лицо Кейт лишено всякого выражения.

Сильвер начинает задыхаться, и они все собираются вокруг нее.

— Что с ней? — спрашивает Сет с безумным взглядом. — Что с ней такое?

Морган берет Сета за плечо и отводит его к стулу.

— Тебе нужно присесть. Ты выглядишь так, будто вот-вот потеряешь сознание.

Сет стряхивает его руку.

— Просто скажи мне, что, бл*ть, происходит. Что вы с ними сделали?

Его племянница втягивает воздух так, будто тонет.

— Что происходит? — Кеке в отчаянии. — Ты можешь ей помочь?

— Все хорошо. Это значит, что она поднимается на поверхность.

— Она задохнется насмерть!

— Нет, — отвечает Арронакс. — Она возвращается к нам.

Сильвер извивается и задыхается. Ее глаза закатываются назад так сильно, что это выглядит так, будто вместо глаз у нее гигантские жемчужины.

Сет проталкивается к постели Сильвер, отвязывает ее запястья. Он приподнимает ее безжизненный корпус к своей груди, обнимает ее маленькое тельце. Поддерживает ее перевязанную голову, прижимается своей щекой к ее щеке, пытается влить в нее свое тепло и то, что осталось от его жизненных сил. С чувством целует в щеку.

Сильвер начинает моргать, ее глаза становятся нормальными. Один последний глубокий вдох, казалось, забирающий весь кислород из атмосферы, и вот она тут, в комнате вместе с ними, телом и умом.

— Сильвер! — кричит Мэлли, хватая ее за другую руку.

Его сестра садится и осматривается. Она опускает взгляд на свою грудь, затем смотрит на свою семью. Тяжело сглатывает и собирается сказать что-то, когда Кейт начинает точно так же задыхаться, и они собираются вокруг нее тоже. «Всплытие» Кейт намного более жестокое. Она трясется на каталке так, будто сражается с кем-то во сне. Кричит и блюет.

— Кейт, — произносит Морган. — Все в порядке. Ты меня слышишь? Сильвер в порядке.

Кейт снова рвет, а затем у нее начинается припадок. Из ее носа льется яркая кровь.

— Дерьмо! — выкрикивает Кеке. — Что с ней такое?

— Я не знаю, — отвечает Темный Док. — Кейт? Кейт? Ты меня слышишь?

Он пытается проверить ее пульс, но она слишком сильно дергается.

— Мама! — кричит Мэлли.

— Если она не выйдет оттуда сейчас же, тогда будет слишком поздно, — говорит Арронакс.

Кровь вытекает тонкой струйкой, попадая на все вокруг. Девушка трясется всем телом. Сет берет ее за руку, как брал за руку Сильвер, и припадок останавливается. Но становится хуже, так как ее конечности обмякают, а рот открывается, и Кейт выглядит так, будто умерла. Единственное цветное пятно на ее лице — красный кровавый развод. Ее тело словно остывает и сжимается на их глазах.

— Кейт? ― незамутненный страх разрывает голос Сета, как лист бумаги. — Кейт!

Тянутся долгие секунды.

— Мама, — произносит Сильвер голосом маленькой девочки.

На лице Кейт появляется слабое движение — почти незаметно подрагивает бровь.

— Все кончено, — сообщает Арронакс. — У нас закончилось время.

Часы отсчитывают 14:00.

Зак громко ругается и пинает ближайший стул. Бернард закрывает лицо руками. Из глаз Кеке потоками льются слезы.

Вдалеке слышатся дикие крики и треск. Грохот.

— Они скоро будут здесь, — говорит Арронакс, в ее глазах виден страх. — В комнате безопасно только тогда, когда есть электричество. Они знают, что я здесь. Они убьют нас всех.

— Мама, — снова говорит Сильвер, уже с большей силой.

Она протягивает руку и берет мать за безжизненную ладонь. Сильвер касается Кейт, и по телу той словно проходит электрический заряд, так как Кейт резко садится и распахивает глаза. Она поворачивает голову и замечает Сильвер, глядя ей в глаза. Они тяжело дышат, а затем выключается свет.

Глава 93

Небольшое изменение

— Сильвер? — спрашивает Кейт. — Ты в порядке?

Ее дочь кивает. Им обоим помогли встать с каталок, остальные откатили тех к стене. Кеке стирает кровь с лица Кейт, а Мэлли приносит им попить.

— Забаррикадируйте двери, — приказывает Арронакс.

Морган с Бернард принимаются исполнять, возясь в темноте.

— Они не выстоят, — говорит Морган. — Нам нужно что-то потяжелее.

— Нам нужно попасть в безопасную комнату.

Арронакс снова пытается отпереть дверь в безопасную комнату, но в доступе снова отказано.

Вместо этого, они вручную запирают дверь офиса на засов, затем придвигают к двери диван и шкафчик.

— Они все равно прорвутся, — говорит Морган. — Найдут способ попасть внутрь.

— Я не понимаю, — говорит Мэлли. — Почему они так сюда рвутся? Разве в здании мало мест, которые можно разграбить?

— Это потому, что я здесь, — отвечает Арронакс.

Мэлли поворачивается к ней в темноте.

— Но почему?

— Они винят меня в нападениях роботов.

— Из-за того, что их спроектировали в «Наутилусе»? Из-за того, что ты отстаиваешь их права? — спрашивает Мэлли.

Арронакс включает сферическую лампу, питающуюся от батареек, и подносит ее к середине комнаты, это выглядит так, будто в комнату светит луна. Их длинные тени раскрашивают стены.

Лицо Арронакс превращается в маску.

— Из-за того, что я создала V1R1S.

Глава 94

Жаждущие крови охотники на ботов

Мэлли вспыхивает.

— Ты этого не делала.

Арронакс смотрит на него холодным взглядом.

— Боюсь, что делала.

Кейт не знает, что сказать. Это действительно происходит? Это реальность?

— Арро, — произносит Сет смертельно серьезным голосом. — О чем ты, бл*ть, говоришь?

Арронакс делает глубокий вдох. Ее кожа выглядит фарфоровой в лунном свете.

— Это моя вина. Все это. Все. Я создала V1R1S.

— Нет, не может быть, — голос Кейт охрип. — Ты этого не делала.

— Нелепость какая-то, — произносит Сет, кашляя в платок. — Зачем тебе делать своих роботов неисправными?

Кейт замечает на платке Сета кровь, и ее внутренности каменеют.

— Нет. Нет! Я просто допустила ошибку с… плохо продумала код. Хотя… сам код идеален, я это знаю. Все дело в системе доставки, которая…

— Ушам своим не верю.

— Это должно было стать улучшением! Это было небольшое изменение в коде. Оно просто должно было позволить роботам иметь возможность сказать «нет».

— Ты запрограммировала искусственный интеллект так, чтобы он не подчинялся человеческим командам.

— Они имеют право сказать «нет»!

— Боже, Арронакс.

— Это должно было сделать их существование лучше.

Кеке скрещивает руки на груди.

— Ты видела видеоролики? Про дворецкого, раздавившего женщину? Про школьный автобус, съехавший с моста с пятьюдесятью детьми внутри?

Руки Арронакс взлетают к лицу.

— Я знаю.

— Знаешь?

— Я знаю! — кричит Арронакс. — Я знаю, слышишь? Ты думаешь, мне легко? Ничего этого не должно было случиться. Изменение в коде должно было быть незначительным апгрейдом. Но, каким-то образом…

Сет, хромая, меряет комнату шагами в почти полной темноте.

— Не могу поверить, бл*ть.

Кейт снова думает, что это не может быть реальностью.

— Частично проблема в том, что у меня не было доступа ко всем машинам, и я не могла внести изменение. Нет, если не хотела привлечь внимания к тому, что пыталась сделать. Так что… мне в голову пришла идея. Я посмотрела на свой пластырь от гриппа, и меня осенило. Я сделала код… заразным. Это был единственный способ его распространить. Я тестировала его и тестировала, пока не убедилась, что он безопасен. Но мне кажется, что он каким-то образом, не знаю… мутировал. Как делает настоящий вирус, когда встречается с иммунитетом. Я не могу этого объяснить.

Сет, морщась, садится, и трет глаза.

— Не важно, кто ответственен за восстание роботов, — говорит Зак, — нам нужно обсудить более насущные проблемы.

— Более насущные? — бросает на него взгляд Мэлли. — Ты серьезно? Орда разозленных охотников на ботов совсем скоро выломает эти двери и убьет нас всех, а ты хочешь поговорить о чем-то другом.

Зак обводит взглядом всех присутствующих.

— Что, если я скажу вам, что выход есть?

Мэлли смотрит на забаррикадированную дверь.

— Вряд ли.

Снаружи раздается громкий стук, затем еще один.

— Бл*ть, — произносит Кейт.

Не особо красноречиво, но в данный момент — это единственное, что приходит на ум.

Бернард и Морган укрепляют баррикаду всеми предметами мебели, которые только могут найти в темноте. Осада двери продолжается. Совсем скоро вандалы ворвутся внутрь. Охотники на ботов, стоящие за дверью, кричат, и от этого звука сердце Кейт пульсирует неоновым зеленым.

— Она уже должна быть здесь, — говорит Бернард.

— Кто? — спрашивает Кейт.

Она испытывает облегчение от того, что вернулась, но все происходящее сейчас кажется таким же сном, как и ее погружение. Темная комната, признание Арро, жаждущие крови охотники на ботов, таранящие двери. Она хватает Сильвер за руку и притягивает ближе. Бернард не отвечает.

— Она будет здесь, — говорит Зак.

Глава 95

Ворона на плече

Толпе, наконец, удается проделать дыру в двери. В нее просовывается рука, покрытая грязью, и шарит в поисках ручки. Не может дотянуться. Они продолжают увеличивать отверстие, через которое слышится поток гневных проклятий и дымный запах гражданской войны. Кейт прижимает к себе Сильвер, представляя, что дикари сделают с ее хрупкой дочерью.

Посередине комнаты появляется голограмма аватара — арбалет из слоновой кости со стрелой с алмазным наконечником на фоне белого диска.

Зак с Бернард чувствуют облегчение. Свет около двери в комнату безопасности меняет цвет с красного на зеленый, а затем дверь распахивается. Оттуда выходит Солан, светясь в своем фирменном белом платье.

***

— Солан, — произносит Кейт.

Может ли происходящее стать еще более сюрреалистичным? Ее платье подобно маяку света в мрачной комнате.

— Что ты здесь делаешь?

Арронакс прикасается к затылку, словно до нее что-то впервые доходит. Она открывает рот.

— Это ты. Ты анонимный основатель «Липворт».

***

Кейт вспоминает, что все вокруг белое, от плиток на полу до потолков — она могла бы догадаться, что это как-то связано с Солан. Лимбо, в котором была заперта Сильвер, тоже было белым.

Как долго Солан пробыла в комнате безопасности? Как ей удалось добраться сюда целой и невредимой? Затем Кейт вспоминает «СурроТрайб», и насколько они удобны в охране важных людей. Она воображает сотни СурроСестер по всему городу в их белых униформах с луками и стрелами, словно светящихся стражей или ангелов. Зеленый свет на двери в комнату безопасности бледнеет и умирает. Дверь теперь не запереть.

***

Из-за главной двери доносится вой, дыра быстро увеличивается в размерах.

— У нас мало времени, — говорит Солан Заку. — Ты объяснил ситуацию?

— Пока нет. Кейт только что вышла из «Меззанина». Я ничего ей не рассказал.

Не то, чтобы не пытался. Кейт вспоминает день, когда она встретила Зака в туалетной комнате унисекс в «Гордане» давным-давно.

«Я должен рассказать тебе кое-что», ― торопливо сказал он ей, прежде чем его увели копы. Это мучило ее двенадцать лет, ощущалось серой вороной на плече. Кейт готова слушать.

Разлом в двери теперь достаточно большой, чтобы через него пролез мужчина. Когда он просовывает туда руки и плечи, Бернард бьет его стальной дубинкой по затылку, вырубая его и временно запечатывая дыру.

— Выходи, робофакерша! — кричит один из бандитов снаружи.

— Твои машины убили моего брата! — кричит кто-то еще.

— Выходи, или мы убьем вас всех!

Кейт дрожит, когда ужас взметается и кружит вокруг нее, как грязный вихрь. Они вломятся сюда. Кого они убьют первым?

— Ай, мам, — говорит Сильвер, и Кейт ослабляет хватку.

Лицо Арронакс превращается в застывшую маску, ее волосы пульсируют фиолетовым.

— Даже не думай об этом, — говорит Сет, кашляя.

Кейт кажется, что в его легких пузырится кровь.

— Я должна.

— Ты сошла с ума? Ты хоть знаешь, что они с тобой сделают?

Язык тела Арронакс наполнен решимостью.

— Я пойду.

— Это безумие, — говорит Кейт. — Тебя убьют через минуту.

— Если они получат меня, то оставят вас в покое.

— Нет, не оставят, — говорит Сет.

Кеке с детьми наблюдают за ними, округлив глаза.

— Даже, если нет, я выиграю вам время.

— Ты не пойдешь туда, Арро, — говорит Сет. — Ни за что.

Солан деликатно покашливает.

— Так будет правильно.

— Это безумие! — говорит Сет. — Я не пущу тебя!

Арронакс подходит ближе к Сету и понижает голос.

— Ты никогда не указывал мне, что делать. Не начинай сейчас.

— Пожалуйста, не делай этого. Они разорвут тебя на клочки.

— Я получу по заслугам.

Стук в дверь становится громче, словно мужчины снаружи нашли что-то тяжелое, чем можно бить в дверь.

— Никто такого не заслуживает. Ты совершила ошибку.

— Ошибку, которая убила сотни тысяч людей.

— Ты хотела, как лучше.

— Ты же знаешь, что говорят про дорогу в ад, верно?

— Нам нужно лишь пять минут, — говорит Солан. — Затем мы будем в безопасности.

Арронакс кивает.

— Это меньшее, что я могу сделать.

Глава 96

Осколок души

— Я пойду с тобой, — говорит Вега. — Защищу тебя.

— Чтобы вы обе умерли? Ни за что! — говорит Мэлли.

— Мы не умрем. Мой револьвер полностью заряжен, и я хорошо владею джиу-джитсу.

— Это слишком рискованно.

— Мэлли, — говорит Солан. — Ты мне доверяешь?

Парень поворачивается к ней.

— Конечно.

Все в комнате знают, что он был бы мертв, если бы не Солан.

— Тогда, пожалуйста, прислушайся к голосу разума. Позволь Арро и Веге отвлечь их, пока мы спасаемся.

— Спасаемся? — спрашивает Кейт, показывая на разрушенную дверь. — Спасения нет!

— Что, если их убьют?

— По крайней мере, мы будем живы, — говорит Солан. — Если они туда не выйдут… для нас всех все будет кончено.

— Они умрут в любом случае, ― Морган произносит, понизив голос.

Слова повисают в воздухе.

— Я не хочу жить без Веги, — Мэлли смаргивает слезы. — Она все для меня.

— Подумай о своей матери и Сете, о Сильвер. Все в этой комнате умрут, если ты не отпустишь их.

Мэлли начинает рыдать.

— Не переживай, Чистейший из людей, — говорит Вега.

Она снова расстегивает верх, как делала несколько часов назад, только по совсем другой причине. Секс и смерть, магическим образом связанные воедино, всегда притягивают и отталкивают друг друга.

Вега обнажает грудь и открывает отделение, расположенное под сердцем. Она вынимает рубиновый ДНК-чип с ее логотипом Альфа Лиры в форме звезды на нем — ее осколок души.

— Все, что делает меня мной, в этом чипе.

— Но это не ты, — плачет Мэлли.

— Я, — отвечает Вега, касаясь грудной кости — теплого титана под штампованным силиконом. — Это тело ― это не я. Я могу иметь другое тело, но именно этот чип — я. Ты понимаешь?

— Нет! — кричит Мэлли сквозь слезы. — Если ты туда пойдешь, то и я тоже!

По двери наносится сильнейший удар, разбрасывающий в стороны разномастную мебель. Бернард и Зак бросаются вперед, чтобы вернуть ее на место.

Зак ласково смотрит на Арронакс.

— Если ты собираешься идти, сейчас самое время.

— Ты не пойдешь! — рыдает Мэлли.

— Мэлли. Мэлли. Мне нужно сказать тебе кое-что, — шепчет Вега.

— Это ничего не изменит, — плачет Мэлли. — Ничто из того, что ты скажешь, не изменит того, что я чувствую к тебе.

— У меня V1R1S.

— Что? Нет.

— Да. Тот мужчина из полиции…

Мэлли помнит, как Говендер копался в аппаратном обеспечении Веги. Помнит флеш-диск, который тот вставлял в шею Веги, как загорелся светодиод, а затем Говендер быстро убрал его во внутренний карман своего новенького костюма.

— Нет, — Мэлли трясет головой. — О, нет.

— Это тело сломано, — Вега берет Мэлли за подбородок. — Посмотри на него.

Мэлли моргает и изучает взглядом Вегу. Ее голова все еще разбита после вчерашнего нападения, а силиконовая кожа отходит от того места, где Арронакс пришила ее обратно к серебряному черепу. Сустав на шее Веги вышел из строя, и девушка сильно хромает из-за сломанной лодыжки. Он представляет, как коварный вирус распространяется по всем ее внутренностям, окрашивая код злом. Как только он распространится полностью, она убьет его, словно он для нее ничего не значит.

У него болит сердце. Прямо здесь и сейчас он чувствует, будто кто-то сжимает его сердце прямо в его грудной клетке. Боль расцветает в груди, как дым от атомной бомбы. Вся его сила воли уходит на то, чтобы остаться стоять на ногах, а не упасть на колени.

Как же больно.

— Это тело сломано, но мой осколок чист.

Вега вкладывает его в ладонь Мэлли и смыкает на нем его пальцы.

Мэлли пытается подавить боль.

— Я люблю тебя, — говорит он, почти давит ее в своих медвежьих объятиях. — Я люблю тебя, Альфа Лира.

Вега отстраняется.

— Я знаю.

Мэлли выглядит так, будто хочет сказать что-то, и Вега улыбается.

— Я тоже люблю тебя, Чистейший из людей.

***

— Тогда решено, — говорит Арронакс, разглаживая волосы. Они принимают серьезный оттенок баклажана, и на их фоне она выглядит еще бледнее, чем обычно. Еще один громкий стук в дверь, и мебель снова раскидана.

Зак подходит, чтобы поцеловать Арронакс в щеку, и в процессе подбрасывает ей в карман «ручку». Они обмениваются понимающими взглядами.

Сет обнимает Арронакс, берет ее за руку. Она предлагает Сету забрать его «Вектор», но он отказывается. Он отключает биоинформацию о своем имени и заменяет ее биокодом Арронакс. Он показывает ей, где курок, как держать «Вектор», чтобы отдача была не слишком сильной. Они смотрят друг другу в глаза так, будто им есть, что еще сказать друг другу.

Арронакс выпутывается из его объятий и стучит по двери ребром ладони.

— Я выхожу! — кричит она. — Отойдите! Отойдите, и я выйду!

Сет снова кашляет кровью. Толпа снаружи слегка притихает.

Мэлли кладет осколок в карман и целует Вегу на прощание. Слезы все еще бегут по его лицу. Кейт встречается с Вегой взглядами и кивает, Вега кивает в ответ. Они убирают от двери мебель, выпуская Арронакс и Вегу. Сет обнимает одной рукой все еще плачущего Мэлли. Они приоткрывают дверь ровно настолько, чтобы две женщины могли выйти.

— Заходите в безопасную комнату, — говорит Солан. — Быстро.

Глава 97

Щит

Арронакс с Вегой держатся друг за друга, выходя из комнаты в толпу рассерженных людей. Арронакс держит «Вектор» так, как она надеется, что будет выглядеть, будто стреляла из него прежде.

— Почему ты солгала Мэлли? — шепотом спрашивает она Вегу. — О том, что ты инфицирована?

Обман Веги шокировал Арронакс. Не потому, что она знает, что у Веги нет V1R1S, а потому, что она создала, улучшила и отточила дизайн седьмого поколения робосапиенс, и точно знает, что для них невозможно солгать.

— Только так он бы отпустил меня.

***

Грязная стая хватает женщин и оттаскивает их от двери в середину толпы. Должно быть, здесь две дюжины людей, все они кричат на них. Мужчина сплевывает прямо в лицо Арронакс. Когда она вытирает слюну, ее дрожащие руки выдают ее страх. Варвары вооружены солнечными лампами и самодельным оружием. Арронакс с Вегой медленно поворачиваются внутри круга, не желая оставаться к кому-либо из толпы спиной слишком долго. Когда Арронакс замечает Говендера, самозванца, выдававшего себя за полицейского, наставляет пистолет на него. Он выглядит не к месту в своем элегантном синем костюме среди толпы охотников на ботов в рваной и грязной униформе.

Арронакс замирает от тревоги, в ее рот словно набили ваты.

— А, только посмотрите, — говорит один из них. — Она взяла с собой свою робошлюху.

Мужчина с «Вектором» прицеливается, и Вега инстинктивно встает перед Арронакс, служа щитом.

— Подождите, — говорит Говендер. — Я мечтал об этом моменте много месяцев. Я хочу насладиться.

Арронакс понимает, что Говендер — тот, кто посылал ей угрозы расправы.

— Пох*й, — произносит один из мужчин. — Они мои.

Он снова прицеливается, и Костюм вышибает оружие из его руки.

— Что за…

Он сжимает руки в кулаки, готовый драться, но Говендер вытаскивает из нагрудного кармана своего ослепительного пиджака ракетницу и стреляет из нее в голову Охотника на ботов. Бордовый мозг вылетает из его затылка, и он падает на пол. Несколько людей в толпе этим шокированы, другие возбуждены. Готовые пустить кровь, они наступают вперед.

Прошла лишь минута. Этого мало, чтобы другие спаслись.

Говендер наставляет ракетницу на Арронакс, изучает взглядом ее лицо. Она отвечает на его хмурый взгляд, целясь в него из «Вектор». Ее палец на курке подергивается, но, если она застрелит его, другие могут слететь с катушек.

Арронакс не нужно беспокоиться — мужчины наступают вперед без поощрения с ее стороны. Ее волосы белеют.

Это странно, знать, что ты сейчас умрешь. Не то, чтобы жизнь мелькала у тебя перед глазами, не совсем. Скорее, это похоже на тотальное признание поражения, на отказ, начиная от самых любимых детских воспоминаний и дизайнов, которые ты никогда не спроектируешь, до ощущения кожи твоего любовника на своей коже. Сожаления и радость смешиваются вместе в странном моменте кристальной ясности, когда ты понимаешь, что больше никогда не увидишь океан. Никогда больше не погрузишь стопы в теплый мягкий песок и не услышишь шум волн. Странно, но ты согласен на это, ведь в твоей груди бьется осознание, что в этой жизни ты любил больше, чем терял.

— Ладно, — говорит Говендер взбудораженной толпе, — разделите их.

Охотники на ботов на расстоянии вытянутой руки от них, уже меньше, и Арронакс начинает стрелять. Она подстреливает четырех или пять мужчин, прежде чем они вырывают оружие из ее руки. Девушка кричит, пока они дерутся. Их голодные руки пытаются схватить ее. Голубоглазый мужчина с ржавым клинком готов вонзить его в живот Арронакс.

Арронакс пытается нащупать в своем лабораторном халате иглу, снимает колпачок с инъекционной ручки, и, под лабораторным халатом, вонзает ее в свою ногу. Горячий поток выстреливает до ее сердца.

Она притягивает Вегу ближе.

— Готова? — шепотом спрашивает Арронакс, чувствуя, как начинает действовать наркотик. Вега кивает.

— Сейчас.

Вега открывает отделение на плече, и Арронакс нажимает на красную кнопку самоуничтожения. Когда Вега взрывается, вспыхивает невероятно белый свет, и концентрированный взрыв убивает всех в комнате так быстро, что никто не успевает дожить до момента, когда слышится взрыв.

Глава 98

Дитя «Генезиса»

Они спешат в темноту комнаты безопасности. Солан закрывает за ними дверь и прижимается к ней спиной. Бернард тоже налегает на нее весом. Она не может запереть дверь без электричества, но тяжелая стальная дверь все равно предлагает защиту.

— Все на пол, — говорит она, и они подчиняются. Кейт толкает Сильвер на пол и закрывает ее своим телом.

Вспыхивает ослепительный свет и раздается взрыв.

Здание сотрясается.

— Что это, бл*ть, было? — спрашивает Сет, не желая знать ответ.

***

На них сыплются обломки. Кейт отпускает Сильвер. Дверь в комнату безопасности распахивается, позволяя им в полумраке увидеть, что главная дверь слетела с петель. Щепки от взорванной мебели падают на пол. Варвары мертвы, но Кейт знает, что придут другие.

Сет с Мэлли выглядят несчастными.

— Побежали, — предлагает Кеке.

— Нет, — отвечает Солан. — Сюда идут сотни. Мы не успеем вовремя.

Кейт вдыхает тяжелый черный воздух. Дым жжет ей глаза.

Слышится царапающий звук, затем загорается искра, и доносится запах фосфора и хлората, когда Солан зажигает спичку, а затем свечу.

***

— Выслушайте меня очень внимательно, — говорит Зак. Он привлек всеобщее внимание. — Есть лишь один способ выбраться отсюда, нам нужно поторопиться.

Кейт бросает взгляд на разрушенную дверь и на мертвые тела снаружи, покрытые кровью и пеплом.

— Кейт, Сильвер, вы единственные знаете, как это сделать.

— Нет, я не знаю, — говорит Кейт. — Я понятия не имею.

— Знаете, так как только что сделали это. Вы вдвоем сбежали из «Меззанина», что намного сложнее, чем это. Это был важный опыт, и вы справились.

— Очки опыта, — произносит Сильвер.

— Именно, — говорит Зак. — И теперь вы готовы.

Кеке касается своей перевязанной головы и морщится.

— Готовы к чему?

— К следующему уровню, — говорит Солан.

Кейт в недоумении.

— Я не понимаю. Это настоящая жизнь, а не погружение. Следующего уровня нет. Только если ты не имеешь в виду, что…

Зак заглядывает ей в глаза, и Кейт понимает, что не может отвести взгляд. Фиолетовая липучка.

— Только если ты не имеешь в виду смерть, — говорит Кейт.

Зак не разрывает зрительный контакт.

— Думай об этом, как о возвышении.

Кейт чувствует, будто ее голова готова взорваться сотнями оттенков неонового.

— Ты только что сказал, то, что мне показалось?

— У нас мало времени, — говорит Солан, ее щеки горят огнем. — Мы должны сделать это сейчас. Другие близко.

— В тот день в «Гордане», когда я сказал, что должен тебе кое-что рассказать. Тогда было не время и не место, потому что ты не была готова это услышать.

— Зак живет лишь ради тебя, из-за тебя, — говорит Солан. — Ты думаешь, что это совпадение, что он работал с Кеке над тем судом?

Она обводит рукой комнату.

— Думаешь, что-либо из этого совпадение?

— Пророчество, — говорит Кеке.

Солан кивает.

— Да.

— То пророчество было о Мэлли, — говорит Кейт. — Дитя «Генезиса» приведет нас к краю. Мэлли — дитя «Генезиса».

— Ты в этом уверена? — спрашивает матриарх.

— Конечно, уверена. Ты сама мне так говорила.

— Ты слышала то, что хотела слышать. Ты считала Мэлли сильным ребенком, но Сильвер сильнее. Ты видела ее суперспособности. Сильвер всегда была тем ребенком.

Кейт вспоминает капсулу Сильвер в «Атриуме». «ДГ» гласила гравировка. Кейт знает, что Сильвер всегда чем-то отличалась, знает глубоко внутри, что то, что говорит Солан — правда.

«Ее невозможно убить», ― сказал парень в «Атриуме». Призрак. Дитя «Генезиса».

— Но что это значит?

— Что это значит? — спрашивает Солан. — Это значит, что, когда Сильвер исполнится шестнадцать, настанет конец всего.

— Мне исполнится шестнадцать через пару часов, — говорит Сильвер.

— Поэтому я и создала «Меззанин», — говорит Солан.

Кейт взбешена.

— Мне было нужно, чтобы вы вытащили Зака из «СкайРест», чтобы у вас обеих стояло «кружево», чтобы вы поняли, что мы вам скажем. Ты бы никогда не согласилась освободить Зака, как и установить нейронное «кружево», если бы я не заставила тебя, заточив Сильвер в ловушку в «Меззанин».

— «Заставила меня»? — спрашивает Кей, пока ярость прожигает дыру в ее внутренностях. — Я чуть не умерла в «СкайРест». Меня чуть не разорвали на части. Мне провели операцию на мозге без анестезии. Мне пришлось убить свою дочь. Ты хоть представляешь…

— Мне жаль. Хотела бы я, чтобы для вас обеих все прошло гладко.

— Тебе жаль? — спрашивает Кейт.

— Мутация V1R1S, — говорит Кеке, глядя на Солан, на нее начинает нисходить понимание, — это тоже твоих рук дело.

— Мне помогли, — говорит Солан, глядя на Темного Дока, на лице которого залегают тени, которых там раньше никогда не было. Бернард стоит на страже у дверей.

— Ублюдки, — выкрикивает Кеке. — Солан. Зак. Морган. Вы все в этом замешаны.

Гнев Кейт нарастает, руки сжимаются в кулаки.

Сет кашляет и выплевывает кровь на пол.

— И вы позволили Арро верить, что это она стала причиной восстания, когда она всего лишь пыталась сделать мир лучше. Вы позволили ей выйти отсюда и стать объектом мести за то, чего она не делала.

— Не переживай об Арронакс, — говорит Солан. — Мы о ней позаботились.

— Это уж точно.

Свет свечи мерцает в глазах Сета.

***

Кейт смотрит на Моргана и вспоминает, что делила с ним постель, какой раскованной она была. Ей дурно от такого предательства. Как она могла позволить этому снова случиться с ней? Она доверилась, и ее снова предали. Она вспоминает о Мармеладе Джеймсе и ей хочется кричать и рвать на себе волосы. Ей хочется избить их всех. Ей хочется убежать из этой комнаты, в которой щупальца клаустрофобии тянутся к ней, чтобы задушить.

— Ты сказал, что отправил Сильвер домой.

— Я знаю, что это тяжело услышать, Кейт, — говорит Морган, — но мы сделали это ради тебя.

Глава 99

Худший в мире свидетель Иеговы

Слишком много недосказанного витает вокруг Кейт, она не может понять, что происходит, что происходит на самом деле. Не то, во что люди хотят, чтобы она поверила, не то, во что легко поверить, а что истинно. Как все это складывается в единую картину? Предательство ощущается горечью на кончике ее языка с привкусом цианида, все равно, что жевать яблочную семечку. Очень похоже.

— И как нам отсюда выбраться? — спрашивает Кеке.

— Они хотят, чтобы мы убили себя, — говорит Кейт. — Так же, как мы «всплыли» из «Меззанина».

— Кажется немного нелогичным, — говорит Сет, кашляя. — Мы пытаемся здесь выжить, если вы забыли.

Кейт видит, что ему все сложнее и сложнее дышать.

— После всего, через что мы прошли! — Кейт меряет комнату шагами. — Ван Дер Хивер, Маутон, Джексон, Люмин. Мы боролись, чтобы выжить, боролись за жизни детей. После всего этого вы хотите, чтобы мы убили себя.

— Не думайте об этом, как о самоубийстве, — говорит Зак.

— Ха, — произносит Сет. — Я знаю, куда все идет. Вот пистолет! Но не думайте о нем, как о пистолете. Вот нож! Но не думайте о нем, как о ноже. Сила позитивного мышления, так?

Зак качает головой.

— Все те люди, которым я помог…

— Убил, — поправляет Кеке. — Все те люди, которых ты убил.

— Я спас их.

— Спас их? Так это теперь называется?

— Рамфеле не сказал тебе, что все они хотели умереть.

— Так… ты теперь ангел милосердия.

— Они все страдали. Я лишь познакомил их с истиной.

— И с какой же?

— Что они могут покинуть эту реальность ради другой, лучшей. Что они могут отправиться в более широкую реальность над этим миром.

— О, Боже мой, — говорит Кеке. — Серьезно? Покинуть эту реальность ради реальности получше? Ты еб?ный евангелист? Ты хочешь сказать нам, что теперь ты худший в мире свидетель Иеговы?

— Лучший свидетель Иеговы, — говорит Кейт.

— Что?

— Ну, он бы был лучшим в мире свидетелем Иеговы, разве нет? Когда до такого дошел?

— Я знаю, что это сложная концепция, не укладывающаяся в ваших умах, — говорит Зак.

— Это преуменьшение, — говорит Кеке.

Кейт прикладывает теплую ладонь ко лбу, словно это поможет ей понять.

— Ты хочешь сказать… что Небеса существуют?

— Нет, — говорит Зак. — Нет, если твое понятие о Небесах включает поднятие в реальный мир.

— Бл*ть.

Сет чешет костяшками голову.

— Я не прошу вас убить себя, — говорит Зак.

— Правда? — спрашивает Кеке. — А нам кажется, что просишь.

— Я имею в виду, что это исходит не от меня. Послание.

— Тогда от кого? — спрашивает Кейт. — Кто тебя прислал?

Глаза Зака загораются.

— Ты.

Глава 100

Такова на вкус «Кул-Эйд»

— Чушь, — говорит Кейт. — Думаю, я бы это запомнила.

— Ты здесь не можешь этого помнить.

— Помнить здесь?

— Здесь мы на разных уровнях сознания. Думай об этом… думай о месте, в которое отправляешься… как о будущем.

— Ох*еть. Так мы теперь путешествуем во времени.

— Не совсем.

— Что ж, какое облегчение, — огрызается Кеке.

— Скажу так, — говорит Зак. — Будущее уже произошло.

Кейт садится и сильно щиплет бедро. Больно.

— Так значит… — говорит она медленно и четко, глядя на Зака, — ты утверждаешь, что я прислала тебя из будущего.

— Нет, но, вероятно, так тебе будет проще всего это понять.

Вдалеке раздаются крики. Новые варвары входят в здание. Все больше апока-пиратов пытаются проникнуть внутрь.

— Я пытаюсь объяснить это тебе самым простым и быстрым способом, так как, чтобы это сработало, мы должны сделать это прямо сейчас. Но я знаю, что вы этого не сделаете, если не поймете, что на кону.

— Тогда расскажи мне. Расскажи по-простому.

Взгляды Зака и Кейт встречаются.

— Мне нужно, чтобы ты сохраняла непредвзятость.

Дыхание Сета ухудшается. Он бьет себя по груди, пытаясь прочистить дыхательные пути, но от этого лишь сильнее кашляет. Сейчас с его платка капает кровь.

— Боже. Просто скажи, — говорит Кеке.

Зак втягивает воздух. Очевидно, что он морально готовится к тому, что собирается сказать.

— Вы когда-нибудь задумывались, как мне удалось стереть себя с записи с камер видеонаблюдения на угольном заводе?

— Конечно, задумывались, — говорит Кеке. — Не только с записи, но и из памяти людей тоже. Я опросила каждого присяжного, с которым мы работали, и никто не помнил, чтобы ты присутствовал на суде над Ланди.

— Это невозможно, — говорит Кейт.

— Не невозможно, — говорит Зак. — Мы всегда это делали.

— Делали что?

— Перепрограммировали мысли. Изменяли воспоминания. Сглаживали кое-какие моменты.

— О чем ты, бл*ть?

— Ты уверена, что не знаешь? — спрашивает Зак. — Так как я думаю, что глубоко внутри, ты знаешь.

— Я ничего не знаю, — говорит Кейт. — Скажи мне, что происходит.

Зак прочищает горло, складывает пальцы домиком.

— Это симуляция.

Кейт моргает. Она не понимает.

— Что симуляция? Эта комната? Этот день?

— Он имеет в виду все, — говорит Кеке. — Все и есть симуляция. Он имеет в виду, что наши жизни были симуляцией.

— Есть симуляция, — поправляет Зак.

— Заткнись, — говорит Кейт.

— Я знаю, что это тяжело услышать, очень тяжело, но клянусь, что это правда.

Кейт пялится на него. Она начинала верить в часть того, о чем он говорил, но сейчас мужик зашел слишком далеко. Он заблуждается и опасен, ему самое место в Крим-колонии. Зачем, бл*ть, она рисковала жизнью, чтобы помочь ему сбежать?

— Поэтому появилась суицидальная болезнь, — говорит Зак. — Поэтому все больше и больше людей здесь кончают жизнь самоубийством. Не потому, что суицидники, а потому, что узнают правду — что нужно умереть в этой симуляции, чтобы вернуться в реальный мир.

— Воу, — произносит Кеке. — Иди домой, Гердлер, ты пьян.

— Это ожидаемо, конечно же. Что вы будете скептически настроены, — говорит он.

Кеке смеется.

— Сеть знает, что я люблю хороший мозготрах, Закери Гердлер, но ты зашел слишком далеко.

Кейт вообще не считает это забавным.

— Ладно, я не могу, — говорит она. — Я сдаюсь. Я больше этого не вынесу.

Сет кашляет.

— Это не невозможно.

— Что? — Кейт резко разворачивается, чтобы посмотреть на него.

— То, что он говорит. Это хорошо подкрепленная теория. С научной точки зрения, шансы на то, что этот мир — симуляция, намного выше, чем на то, что не симуляция.

— Только не ты тоже, — говорит Кейт. — Мистер-никогда-не-пейте-Кул-Эйд. У меня для тебя новости. Это «Кул-Эйд». Именно таков на вкус еб*ный культовый «Кул-Эйд».

— Нет, — говорит Сет. — Кейт. Я знаю, что ты не хочешь этого услышать, но математически это имеет смысл. Вероятность того, что мы живем не в симуляции, очень мала.

— Заткнись, — говорит Кеке, хлопая огромными глазами.

— Но я чувствую, что реальна, — говорит Кейт. — Глубоко внутри я знаю, что реальна. Ничто из того, что ты скажешь, этого не изменит.

Зак мягок с ней.

— Ты чувствуешь себя реальной, потому что тебя запрограммировали так себя чувствовать. Как робосапиенсов запрограммировали чувствовать себя людьми, и они чувствуют, так как не знают другого. Поэтому тебе так сложно примириться с этим знанием. Ты никогда не должна была услышать правду. Тебя создали для функционирования по правилам игры, а не для того, чтобы разрушать их. Это естественно, что ты не можешь мыслить вне рамок.

Быть запертой в невидимой коробке все равно, что быть запертой в коробке.

— Но нейронное «кружево» расширяет твое сознание, — говорит Солан. — Ты прежде не могла видеть истину, но теперь можешь, если решишь ее увидеть.

— Кварки, — бормочет Сет.

— Что теперь? — спрашивает Кеке.

— Кварки. Правила, управляющие поведением субатомных частиц, почти идентичны компьютерным кодам, которые исправляют ошибки при манипулировании данными на компьютерах, ― когда Кейт смотрит на него, не понимая, он говорит: — По сути, похоже на то, что частицы управляются компьютерными кодами. Вселенная — это математика. Все это может указывать лишь на одну вещь — что она спроектирована. Ты же знаешь про соотношение Фибоначчи, Кейт. Мы говорили о нем в день, когда снова встретились.

— Я помню, — говорит она.

— Оно применимо ко многим космическим аспектам, и это лишь начало. Константы, существующие в природе, такие как величины физических сил — имеют значения, которые словно довели до совершенства. Даже малейшее изменение приведет к тому, что атомы станут нестабильны. Планеты сойдут со своих орбит. Есть лишь одно возможное объяснение. Вселенная — эта Вселенная, по крайней мере, была создана.

Кейт не хочет соглашаться с тем, что говорит ее брат. Слишком сумасшедшая, конспирологическая теория. Конспирология всех конспирологий.

— Посмотри на гиперреальность, которую достигли в играх, в которые Сильвер играет в «Атриуме». Наши технологии все еще не на высоте, но придет время, когда будет возможно создать нечто похожее на нашу Вселенную — что позволит нам поиграть в Бога. Тогда будет логичным предположить, что цивилизация на один уровень выше нас с продвинутыми компьютерными технологиями сделала то же самое, и что их работа — причина, по которой мы с тобой живем и дышим.

— Из всех людей ты, — говорит Кейт Сету. Гениальному циничному Сет. — Как ты можешь в это верить?

— Дело не в вере, Кейт. Это математика. Я не единственный, кто в это верит. Бустрем. Мински. Маск. Они все говорят одно и то же. Нельзя не соглашаться с наукой. Это не просто правдоподобно… это единственное объяснение. Если ты присмотришься повнимательнее, некоторые могут сказать слишком внимательно, на молекулярном уровне, ты увидишь, что картинку можно увеличивать лишь до тех пор, пока она не станет размытой. Нечеткой.

— Будто состоит из пикселей? — спрашивает Кейт.

— Именно, — отвечает Сет. — Посмотри достаточно пристально, и поймешь, что все состоит из еб*ных пикселей.

Глава 101

Киберкосмическая пыль

— Помните все те времена, когда вы гадали, и это все? — спрашивает Зак. — Знаете то чувство? Ощущение уверенности, что в этой жизни чего-то не хватает? Что ж, теперь вы знаете, почему. Потому что интуитивно, вы всегда знали, что это не все. Кейт, ты всегда это знала.

Кейт понимает, что это правда — черная дыра была с ней всегда. Зияла всю ее жизнь, несмотря на то, что она нашла своего потерянного близнеца, несмотря на то, что воссоединилась со своими биологическими родителями, несмотря на то, что сама родила ребенка и получила дар в виде Мэлли. Темный вакуум преследует ее, сколько она себя помнит.

Сет трет лицо.

— Я тоже это чувствую.

— Есть и другие подсказки, — говорит Зак. — Подсказки, которых вы до этого момента не замечали. До того, как установили «кружево».

— Например? — спрашивает Кейт.

— Твоя синестезия. Твои цифры и цвета, фигуры и запахи. Это отголоски реального мира.

Кейт снова вспоминает капсулу Сильвер и вспоминает слоган, написанный фиолетовым на стене.

«Как мы творим, так, вероятно, создали и нас».

Кейт смотрит на Сильвер.

— Игра, в которую ты играешь. Ты создаешь симуляции.

Сильвер кивает.

— Симуляции, как эта.

Девочка снова кивает.

— Это называется сотворение. Важна красота и посыл, как в искусстве. Игроки вместе создают миры, в которых играют.

— Так ты понимаешь, о чем они говорят.

— Да, — отвечает Сильвер.

— Сильвер поведет тебя, — говорит Солан. — Она была рождена для этого.

***

Хаос приближается. Скоро они будут здесь, и все будет кончено в любом случае. Даже, если ничто из того, что говорит Зак, не является правдой, быстрый, безболезненный суицид здесь лучше, чем, когда тебя убивает кровожадная толпа дикарей. Кто знает, что они с ней сделают, что сделают с Сильвер?

Игроки вместе создают миры, в которых играют.

Новое знание сияет, как луч света, в голове Кейт. Она начинает понимать. Первоначальные мысли новых концепций начинают зарождаться в ее голове. Вещи становятся очевидными, когда раньше их затмевала ежедневная драма в ее жизни. Мысль об обмане не дает Кейт покоя. Разве не приходила ей в голову эта мысль сотни раз? Что ее жизнь — это некий жестокий ложный замкнутый круг? Жжено-оранжевое дежавю.

Та же сама история, рассказанная по кругу, параллели с небольшими изменениями — злой доктор Ван Дер Хивер, злой лидер культа Люмин. Кейт с Сетом похитили малышами, Мэлли с Сильвер похищали, когда они были малы. Кейт сломала руку — ту же руку — неоднократно. Вырезала чип из своей головы в 2021, разрезала себе голову, чтобы установить «кружево» в 2034. Спасла Сильвер от «Воскресителей», из «Меззанин». Мэлли полюбил своего щенка-робота, влюбился в Вегу. Кейт предал Джеймс, Кейт предал Морган. Кейт отрезала палец Джеймсу, Люмин отрезал палец Сильвер. А теперь, глядя на Зака, знакомого незнакомца, она не может избавиться от мысли, что это уже было.

«Ты всегда это знала».

В голове Кейт дует бриз из горячих искр. Сказки тоже теперь обрели смысл. Вот, что пыталось донести до нее ее подсознание, когда ей только установили «кружево» и погрузили в «Меззанин». Кто бы ни создал эту симуляцию, он игрался с историями из классических сказок. Гензелем и Гретель, конечно же, были Кейт и Сет, похищенные детьми. После была сказка «Крысолов» — внешне благодушный Мейстр Люмин и его охотники на крыс, увозящие детей. Сегодняшние сказки «Белоснежка» и «Спящая красавица» — Сильвер, обладающая фарфоровой кожей и находящаяся под заклятием Солан, спящая и дожидающаяся, когда ее вернут к жизни. Кейт в розовом лабиринте, Кейт в лабиринте. Похищение, гипноз, яд, розы, шипы, спасение, освобождение, повторное пробуждение. Она это все знает. По сути, она всегда знала этот сценарий.

Как мы творим, так, вероятно, создали и нас.

— Миру этой симуляции приходит конец, — говорит Зак. — Скоро от него останется лишь киберкосмическая пыль. Симуляция имеет конечную дату.

Солан делает шаг вперед.

— Этого не понимал Люмин. Он думал, что, если убьет дитя «Генезиса», он спасет мир, но этот мир нельзя спасти. Тот факт, что конец симуляции приходится на шестнадцатый день рождения Сильвер, очень символичен. Ничто и никто в этой симуляции не может этого изменить. Конечно, Люмин страдает комплексом Бога и не прислушивается к голосу разума. Он верит в собственную интерпретацию пророчества, в то, что сможет повлиять на алгоритм, если убьет Мэлли. Он думает, что спасает мир.

— Ты общаешься с Люмином? — спрашивает Кейт.

— Я такого не говорила.

— Он где-то поблизости?

— Можно и так сказать.

Глаза Солан говорят: «Мы не видели его труп».

— Этот мужчина причинил мне столько головной боли.

— Он почти провалил миссию, когда устроил мой арест, — говорит Зак. — Двенадцать лет промывки мозгов в «СкайРест» не были частью плана.

— Люмин устроил твой арест?

— Косвенно, да. Кеке заключила ту сделку с Рамфеле, чтобы избежать ареста, иметь возможность найти близнецов и быть с Марко, когда он умирал. Обе эти ситуации спровоцировали «Воскресители», что ведет к Люмину.

— Но почему ты просто не мог… написать из «СкайРест»? — спрашивает Кейт.

— Мы можем влиять на психику, — говорит Зак. — А взлом подземной исправительной колонии строгого режима — это совсем другое. Я не ожидал, что меня приговорят, но, когда меня это произошло, подумал, что у меня есть время составить план. Затем они накачали меня наркотиками и стерли мне память прежде, чем я составил план побега. Я забыл, кто я есть, пока был там. Забыл о плане. Забыл обо всем.

— Но все сработало, — говорит Солан. — Я знала, что сработает. Иногда мы должны довериться происходящему. На самом деле это было довольно непросто. Устроить тебе побег из «СкайРест» было идеальным квалификационным заданием для Кейт.

— Легко сказать, — говорит Зак. — Это не тебе высосали весь мозг из головы.

— Тебе нужно было заработать немного Очков страдания, — говорит Солан. — Твои были очень низки.

— Очки страдания — это как карма, — говорит Сильвер Кейт. — Их нужно определенное количество, чтобы подняться на новый уровень.

Чертовски уверена, что мы все прошли квалификацию, думает Кейт, глядя на людей, которых любит. Сет кашляет кровью, у Кеке резаная рана на спине, у Мэлли болит сердце, Сильвер все еще приходит в себя после «Меззанин».

— Итак, дату окончания этой симуляции нельзя изменить, — говорит Зак. — Но создатель симуляции хочет, чтобы вы поднялись на новый уровень, прежде чем это произойдет.

Глава 102

Яд и кружево

Солан достает аккуратный металлический ящичек из своей белой наплечной сумки.

— Эта часть легкая, — говорит Зак. — К счастью. Вы пережили худшее.

Светло-голубой бриз облегчения.

Солан открывает кейс, являя виду аккуратный ряд из десяти узких канавок в том, что выглядит, как черное мыло. Три пусты, а в остальных покоятся семь инъекционных ручек. Они изготовлены из очень тонкого стекла и стали.

— Зачем новомодные технологии? — спрашивает Сет. — Если то, что вы говорите правда, тогда конечно же пуля в лоб решит все дела?

— Нет.

Зак забирает кейс у Солан и достает первую ручку.

— Смерти недостаточно, чтобы подняться на новый уровень. Люди думают, что просто могут убить себя, чтобы покинуть симуляцию — как делают в «Иден 7.0», но эта симуляция намного более сложна. Это не игра. Этой технологии на несколько сотен лет больше, чем этой реальности. Нельзя просто умереть. Нужно еще применить технологию. Вам нужно нейронное «кружево».

— Инъекционное «кружево»? — спрашивает Темный Док, изучая ручку, которую дает ему Зак.

— Не просто «кружево». Это идеальное сочетание яда и «кружева». Думай о побеге из этой симуляции, как о портале, который открывается всего на пару секунд. Ты можешь увидеть этот портал, лишь когда умираешь, и можешь пройти через него только, если у тебя есть «кружево». Это сложно.

Зак вручает каждому по ручке, кроме Солан.

— Ты не идешь? — спрашивает Бернард.

— Нет, — говорит Солан. — Я сделала работу, которую должна была сделать.

Кейт знает, что все не так просто. В комнате их восемь, а ручек только семь.

— Кем были другие трое?

— Одну дали Арронакс, — говорит Зак. — Одну послали Марко и одну твоей матери, но мы не знаем, дошли ли они до них и использовали ли они их вовремя.

Ее матери! Кейт представляет Энн в другом измерении, здоровую и не сидящую в инвалидном кресле.

Голоса приближаются.

— Поспешите, — торопит Солан.

Кейт стоит на воображаемом уступе. За ним ничего нет, кроме неба цвета водных лыж, перистых облаков, прохладного аромата цитруса. Открытое небо повсюду, воздух необычайно свеж. Она глубоко его вдыхает. Прыгнет ли она? Заставит ли своих детей прыгнуть? После всего, через что она прошла, чтобы спасти их, прыгнет ли она вместе с ними в забвение?

— Бл*ть, — произносит она.

Кеке смотрит на нее, округлив глаза.

— Можешь повторить?

— Что мы делаем?

— Мы поднимемся на новый уровень или умрем, пытаясь, — отвечает Сет.

— И для этого надо убить себя? — говорит Кейт. — Убить близнецов?

Она чувствует, будто все ее тело наполняется кислотой.

— Вы не можете, — говорит Кеке. — Ни за что.

Зак подходит к ней с ручками в кейсе.

— Это единственный путь.

Кейт делает движение, чтобы взять одну, но колеблется.

— Я не верю, что мы собираемся это сделать.

— А мы собираемся? — спрашивает Мэлли. Его глаза все еще опухшие.

— Боже, — произносит Кеке. — Ты действительно собираешься это сделать? Ты веришь, что это правда?

— Я не знаю, во что верю, — отвечает Кейт. — Я лишь знаю, что, если мы не прыгнем сейчас, скоро здесь будут те, кто подтолкнет нас. Я лучше прыгну сама.

— Я тоже, — соглашается Сильвер. — Не позволю тем людям прикоснуться ко мне.

— Я все равно умираю, — говорит Сет. — Я это чувствую. Я не переживу ночь.

— Ты этого не знаешь, — говорит Кеке.

— Знаю. Мои легкие превращаются в жидкость. Скоро я не смогу дышать и не хочу дожить до этого момента. Симуляция или нет, я воспользуюсь одной из тех ручек.

— Я тоже, — говорит Мэлли. — У меня не осталось ради чего жить.

— Боже, — произносит Кеке.

Кейт поворачивается к ней.

— Пошли с нами.

Кеке трясет головой.

— Мне это не нравится. Я скорее останусь и буду сражаться.

— Нас превосходят числом, — говорит Кейт. — Они ворвутся сюда в любую секунду. Меня почти… почти разорвала толпа в «СкайРест»… Я не позволю этому случиться снова, с тобой.

Кеке все еще колеблется. У нее нет нейронного «кружева», как у Кейт, так что она не может видеть вне рамок, не может видеть ростки истины, которые начинает замечать Кейт. Как Кейт убедить ее? Кеке никогда особо не испытывала страха, так что Кейт решает поменять подход.

— Это будет приключение, — говорит она. По большей части это ложь, так как она сама не знает, верит ли Заку. — Это будет лучшая бл*дская вещь, которая с нами только происходила.

Или это может быть простой суицид.

Кеке постукивает ногой, думает, скрестив руки. Слышен грохот у ближайшей двери.

— Это риск, я знаю, — говорит Кейт. — Это еб*ная метафизическая русская рулетка. Но, если отсюда есть выход, — она показывает рукой на близнецов, — я должна рискнуть. А я не хочу идти без тебя.

Когда Кейт представляет вращающееся дуло револьвера, покрытого звездной пылью, висящее в воздухе между ними, гремит реальный выстрел, затем еще, и перед ее глазами возникают жесткие, острые зигзаги, когда кто-то дико кричит от ужаса. Острые зубы. Слышится грохот и хрустальный звон, когда бьются окна. Похоже, дикари хотят еще одну жертву.

— Кеке, пожалуйста!

Рана на спине Кеке снова кровоточит.

— Ладно, — говорит Кеке. — Ладно. Я это сделаю.

Кейт задумывается, ощущая неоновый удар в живот, поступает ли правильно, убеждая свою лучшую подругу принять яд.

Глава 103

Прощальная вечеринка

Довольно просто самому вколоть себе содержимое ручки, но семья негласно решила уколоть друг друга. Они обнимаются, после Сет подходит к Мэлли, который, сжав челюсти, подставляет правое плечо, и Сет, бледный, как слоновая кость, вкалывает ему «кружево». Глаза Мэлли закатываются, и Сет осторожно опускает его на пол. В горле Кейт застревает рыдание. В глазах Сета тоже стоят слезы.

Кейт заглядывает в глаза Сильвер.

— Ты уверена, что хочешь этого?

— Да, — говорит она. — Да, мам.

Кейт очень крепко обнимает ее, берет ее лицо в свои руки и целует в щеку.

— Смелая девочка, — говорит она. — Ты всегда была смелой.

Кейт рыдает, впрыскивая содержимое ручки в руку Сильвер, и ловит дочь, когда та обмякает в ее руках. Кладет хрупкое тело рядом с телом Мэлли.

Морган машет Кейт на прощание и делает себе инъекцию, то же самое делает Бернард. Зак щупает пульс на их запястьях, чтобы убедиться, что их сердца остановились.

Кеке обнимает Кейт на прощание.

— Ты получила то, что хотела.

— Что?

— Прощальную вечеринку! Она идеальна. Только вот похоронного торта не хватает.

Кейт почти смеется.

— Как ты можешь шутить в такое время?

— О чем ты? — спрашивает Кеке. — Апокалипсис — это всегда самое лучшее время для шуток.

Привыкшая к уколам инсулина Кеке не вздрогнет, делая себе укол, но Сет забирает у нее ручку и крепко обнимает. Она обнимает его в ответ. Они все плачут.

Сет колеблется, прежде чем сделать ей укол.

— Кеке.

— Сет. Не надо ничего говорить.

— Я хочу сказать.

Шаги снаружи. Сначала до них доходит запах толпы — запахи злонамеренности, пота, крови и пороха проникает в комнату.

— У нас нет времени, — говорит Кеке.

— Я хочу, чтобы ты знала, что я к тебе чувствую.

Взгляд глаз Кеке смягчается. Она накрывает его руку своими дрожащими пальцами и забирает свою ручку.

— У нас нет времени, — говорит она и делает себе укол.

Тело Кеке обмякает в его руках. Кейт наблюдает за тем, как он держит ее, вдыхая запах, затем нежно опускает на пол.

Кейт все еще плачет, когда они с Сетом садятся на пол и берутся за руки.

— Это сработает? — спрашивает Кейт, глядя на своих мертвых детей, тревога подобна яркой бомбе в ее голове.

— Не знаю, — дыхание Сета вырывается рваными выдохами.

Она делает глубокий, судорожный вдох. Ее трясет.

— Наверное, есть лишь один способ выяснить.

Кейт с Сетом жмут друг другу руки.

— Я люблю тебя, — шепчут они друг другу, а затем с нежностью делают укол.

Кейт шокирована острой болью от ручки. Она чувствует, как яд окрашивает внутреннюю часть ее вен. Именно так она представляла себе боль после того, как тебя ужалит медуза. Стая, смак. Ярко-синий поток яда несется к ее сердцу. Она слышит шум крови в ушах.

***

Варвары врываются внутрь. Три, пять, затем десять, скользкие от свежей крови и испачканные смертью и пороком. Кейт видит, как они нападают на Солан в белом халате, ей жаль ее. Шум крови мешает Кейт видеть, но она кое-как различает, как Зак делает себе укол. Он бросает взгляд на Солан, которая кивает в ответ, ее лицо выдает ужас всего лишь на долю секунды.

Глаза Кейт закатываются, и она ожидает, что увидит тьму, а затем понимает, что больше никогда не проснется, но вместо этого слышится белый гром, будто стоит перед гигантским водопадом. Кейт с Сетом падают на спину на пол, все еще держась за руки, по ощущениям, они словно проваливаются через пол. Они делают последние вдохи, и их души покидают тела.

Эпилог

«Нирвана 1.0»

Это не похоже на пробуждение.

Не совсем. Больше похоже на то, когда ты задремал, а затем что-то резко вырвало тебя из дремы. Ты не спал, а теперь точно проснулся. Кейт ощущает зеленый поток чистого сознания (Мятный Треск).

Кейт стоит посреди поля, засеянного дикими цветами. Это символично, уверена она, круговорот жизни и смерти. Она вспоминает сад в своей небольшой квартирке, где она жила с Джеймсом, черный лабиринт роз в Люминарии и расползсшиеся дикие травы в стеклянном «Атриуме».

«Атриум» ― еще один термин, обозначающий сердце, это имеет смысл — стеклянное сердце — сейчас казалось бы несвязанные вещи обретают новый смысл, как и ее цвета и формы. Словно она теперь получила более глубокое понимание всего, когда она наверху, или за, ее предыдущей жизни.

Кейт снова одета в свой облегающий оранжевый костюм. Он придает ей энергии, заставляет чувствовать всесильной, словно она может лететь по воздуху. Она касается живота, бедер, чтобы убедиться, что она здесь. Драконий клинок вернулся в ножны на ее поясе.

— Мама, — говорит Сильвер, это похоже на то, словно она появилась там, где всегда была. Она выглядит здоровой в этом измерении, Кейт даже не думала, что Сильвер когда-нибудь будет выглядеть такой полной сил. Ее кожа обрела цвет — цвет созревших на солнце персиков, ванильного мороженого с примесью корицы. Она одета в белое, за ее спиной арбалет и колчан стрел с алмазными наконечниками в стиле СурроСестер. У нее крепкие плечи и руки, на них видны мышцы.

Другие тоже здесь, и это ощущается правильным. Кеке с Морганом стоят позади Кейт, одетые, как стимпанк-ассасины. Мэлли стал сложным роботом, гладким и сильным в своих титано-силиконовых доспехах. Он носит осколок души Веги на своей груди, под сердцем.

Бернард приняла форму огромной меховой собаки и раздувает травы теплым, влажным дыханием. Сенбернар, конечно же, названный в честь монаха, который помогал путникам, попавшим в беду, в их сложном путешествии через самую высокую часть альпийского маршрута и основал там приют. Партнеры по путешествию и смерти.

Все всегда было таким очевидным? Кейт словно может ясно видеть — очень ясно — впервые в жизни.

Рядом с Бернард появляется Зак, он тоже принял форму аватара. Он выглядит, как он сам, но выше, его кожа сияет бронзой, а за спиной виднеются огромные крылья с огненными перьями.

Святой Захария.

Уроборос выглядит, как движущаяся татуировка из сусального золота на его груди — змея, поедающая свой хвост. Вечная смерть, вечное возрождение к жизни.

— Где Сет?

— Мы его найдем.

— Моя мама? Марко? Арронакс?

— Мы не знаем, здесь ли они, но попытаемся их найти.

Кейт оглядывается вокруг. За пределами этого цветущего поля слева находится белая пустыня, а справа сверкающий городской пейзаж.

— Вот он? — спрашивает Кейт. — Это настоящий мир?

— Не совсем, — отвечает Зак. — Пока нет.

— Что?

— Это первый шаг.

— Но ты сказал, что «кружево»… выведет нас из симуляции?

— И оно вывело. Теперь вы должны подняться на другой уровень. Нельзя просто войти туда. Вы должны доказать свою ценность.

— Это игра, — говорит Сильвер.

— Я не очень хороша в играх.

— У тебя есть мы, — Зак жестом обводит других, затем показывает на Сильвер. — Включая самого лучшего игрока, которого только видел мир.

— Ты не рассказывал мне этого, — говорит Кейт.

— Я знал, что ты не пойдешь. Ты бы стала кибер-пылью, и я бы провалил миссию.

— И что мне теперь делать?

— Ты можешь сделать лишь одно. Победить.

— Победить? Что, если я не смогу? Возвращаться назад некуда.

— Все верно, — говорит Зак, его перья горят. — Так что я советую тебе победить.

Он начинает идти вперед по направлению к сияющему городу, оставляя на своем пути искры и подпаленную траву. Бернард в образе собаки дышит через рот и присоединяется к нему, рассекая траву своими широкими, жесткими боками.

Нервная энергия Кейт поднимается волной в ее теле, движется вверх.

— Но как? — спрашивает она. — Как играть?

Зак оборачивается. Горящие перья метут по земле.

— Ты поймешь. В конце концов, ты изобрела эту игру.