Чиста пацанская сказка

Глава третья, типа тоже педагогическая. Из нее вам, лохам чилийским, надо сделать один простой вывод — ни-ка-да не садитесь в карты с незнакомыми людями, даже по копеечке

Потратив день на сон в стогу и постирушку, с вечерней зарей Марат вошел в среднее село на перекрестке сразу трех дорог… А деревенька-то если и последнее доедает, то густо посоленное… — удовлетворенно замечал Марат крытые жестью обстоятельные дома, крепкие заборы, мощеную базарную площадь — местный Сити, не иначе. Улицы были пусты, стадо только что вернулось с пастбища, одни старые развалины на завалинках щурились на Марата — причем, кроме гоблинов и орков попадались и полутролли, и гномы. Марат даже заметил старого даже гнорка-квартерона; … надо же, межнациональная идиллия какая, смотри-ка… Впрочем, на благодатной Хубани не терпели йоббитов — но где их терпели последние полста веков?

Над площадью навис собор Кул-Тху, небольшой, но каменный. Вечерня, похоже, не так давно кончилась — на крыльце уездный поп с дьячками, ласково, но вполне отчетливо щерясь друг на друга, делят выручку… Ого. Какой нежный симбиоз и взаимопонимание… — улыбнулся Марат, проходя мимо целого комплекса сросшихся и обнесенных единым забором домов, они же — присутствия, здешнего партхозактива: общакового сборщика (расписание приема на двери), главрога (охрана в будке с партаком Основы Орков), откупщика (просто сочащийся богатством особнячок), и местного Шейлока (золотые шары на флюгере)… Надо понимать, что местный Робин Гуд еще не осознал преимуществ плотной работы с адмресурсом и пока квартирует в лесу. Ну да ничего; каких-то пять-десять веков — и предпочтет романтике эффективность, построится рядом со своими… Достопримечательности кончились. Пора — напомнил желудок, и Марат не задумываясь повернул направо.

Хочешь найти в незнакомой деревне кабак — иди по самой набитой дороге. Как начнут попадаться дезориентированные тела в канавах — смотри в оба, ибо ты близок. Приуготовленный к некоторой цивилизованности здешнего досугово-отельного дела кулацкой зажиточностью поселян, Марат все равно аж присвистнул, когда из-за плавного поворота начал неторопливо открываться местный постоялый двор. Походило на то, что горел последний раз этот двор лет эдак сто назад, кабы не боле, никоим образом не напоминая своих собратьев с более глубокой Низины — вечно пахнущих кислой капустой и брагой поверх острого духа свежей сосны… Это как же так? — мимолетно подумал Марат. — Хотя, может, заговоренный шибко уж квалифицированно… На Низине постоялый двор должен отбиться за три-четыре года, дальше — сгорит, как ни заговаривай. Мало того, что пьянка и освещение открытым огнем — штуки слабосовместимые, так еще и вопросы к хозяину накапливаются у некоторых. Этот был каменный.

Приземистый двухэтажный корпус, облепленный разновозрастными пристройками и сараюшками, глубоко ушел в землю. Спускаясь по осклизлой лестнице, Марат отметил наличие даже не развитого цокольного уровня, а полноценного подвала… Ух как поди набит подвальчик-то, за сто лет… Да какой сто, не триста бы…

Не снимая капюшона, вошел в зал. Типичная придорожная обрыгаловка — тут тебе и икра по три золотых за порцию, и гнилая требуха по полгроша за лохань. У стойки в опилках сплошные зубы — видать, со сдачей здесь просто.

Скользнув между толпящимися у стойки гоблинами, привалился, жестко отпихнув локоть разгорячившегося в беседе землепашца. Гоблин повернулся — кто это там еще, но встретил немигающий человеческий взгляд из-под капюшона.

— Не понял, ты.

Здоровенный гоблин беспечно отмахнулся:

— Шо ты не понял, человек? Я ж не нарочно…

— За нарочно к Кул-Тху досрочно. — со звериной серьезностью сымпровизировал Марат, внутренне хохоча за деловущим интерфейсом. — Ты че тут граблями машешь, или Ход здесь мелко видеть начали?

— Да я… — начал было гоблин, но был жестко оборван Маратом:

— От проигрывателЯ! Че ты тут майси мне плетешь, а? Че чернуху разбросил, ты? Накосячил — ответь, как Ходом полагается, и отдыхай себе дальше!

— Как загладить могу? — наконец догадался гоблин, явно рассчитывая отделаться стаканом.

— Как… Беспредел, брат, с твоей стороны я вижу, но ладно, по синьке-несознанке. Мой счет до утра. Так.

— Э-э… Це скильки? — присел посеревший гоблин, оборачиваясь к обступившим их приятелям. — Не многовато ли за локоть-то?

— Многовато.

Гоблин потерял нить базара; облегчение на его бульдожьей морде сменилось растерянностью несколько раз.

— А… Почему тогда…

— А Ход тебе персонально толковали? Тебе косяк твой до букваря растерли? — Марат напористо погнал гоблина в непонятное. — Мне что, делать нечего — ходить тут трудилам рамсы распутывать? Ты! Ты косорезишь, тебя поправляют, че, за «просто так»? — под гоблина лег очередной фугас. — Не, хозяин-барин, хочешь за просто так — смотри, только давай уже объяви конкретно, что ты выбрал, назначенное или просто так предпочитаешь!

Качественно попутанный гоблин заметался внутри себя, с надеждой озираясь на отворачивающихся собутыльников, и снова возвращая растерянный взгляд на неумолимого человека. Сделать правильный выбор ему помог стоявший чуть дальше у стойки пьяный в дым полуорк, весело гаркнувший шепчущемуся за ближним столом выводку шлюх:

— Дамочки! А вы в курсах, что цены упадут? Кан-ку-рен-цыя намечаица!

Пытаясь сохранить остатки достоинства, гоблин собрал волю в кулак и как-бы небрежно буркнул:

— Ладно, человек. Грбыжнырчук за свой базар отвечает. Шо с меня?

Не оборачиваясь к выпотрошенной жертве, Марат подозвал буфетчика, ловко орудовавшего за баром, но исподволь внимательно наблюдавшего за развитием событий.

— Гарсон, этот пассажир пользуется кредитом в вашем почтенном учреждении?

Буфетчик-вампир кивнул, едва заметно ухмыляясь:

— Насколько я понимаю, ваш счет за ночь и стол следует отписать на Грбыжнырчука, и он это подтверждает?

— Да. — мрачно буркнул гоблин.

— Прекрасно. Все, наша непонятка разрешена, уважаемый, вопросов к вам не имею!

Свежеотмазанный гоблин попробовал было как-то оговорить лимит назначенного, но был утащен от греха приятелями. Марат пододвинул кованый табурет и подсел к дальнему концу стойки, намереваясь поболтать с буфетчиком — вампиры везде крайне редки, и Марату еще не встречались.

— Буборг маем, пан бармен? — приветливо поинтересовался Марат у вампира, легонько пародируя местный диалект.

— А як же ж. — сдержанно ухмыльнулся вампир, наливая сивухи компании троллей.

— Шо, таки и черный?

— Увы, пан человек, дадского уж лет восемь нэма: пошлины-с. — вампир воздел мерцающие алым глаза горе. — Зелененького извольте?

— Галужский. — прищурился Марат.

— А який же. Дэ ж вы другий бачилы? Если пан предпочитает Буборг, не «Дрист» же я ему предложу з померанцями.

— Ну, куды бечь, пожалуй. Давайте зелененького, шановный пан бармен.

Вампир выставил на стойку запотевший горшок, залитый зеленым сургучом и пустую кружку.

— Мокричек? Копченые.

— Чищеные? Пожалуй. Лимоном сбрызни, будь ласка. — проявил тонкий вкус Марат, делая первый, единственно вкусный глоток.

— Как прикажете. Господин, вы вполне можете оставить этот квазибосяцкий говорок — впрочем, как вам будет угодно… Если намерены ужинать, заказ оставляйте, потом кухня будет загружена. Комнатку распорядиться? — пододвигая Марату миску с розовыми тигровыми мокрицами поинтересовался вампир. — Полный набор оберегов, подновляем каждую Паску.

— Ужин — на ваше усмотрение, что порекомендуете. Пожалуй, и комнатку. Однушку, окнами не на двор, без белья. Середина коридора, чтоб нужника рядом не было. Шлюх не надо.

— Отчего ж? У нас вон даже голубая кровь работает — усмехнулся вампир, показывая глазами на двух спившихся эльфиек в стайке шлюх. — Из самого Попраск-ов-Елеталля, как они утверждают. Впрочем, воля ваша.

— Эт точно… — задумчиво согласился Марат, осматривая зал. — Я, кстати, не возражал бы, если б в счете присутствовало нечто поприличней, с теми же прекрасными эльфийками. И чаем процентов в десять.

— Я сразу понял, что у меня в гостях серьезный и понимающий господин. — довольно осклабясь, склонился в поклоне вампир. — Можете всецело мною располагать, господин…

— Бугульма. Играют у вас?

— Ну… — протянул вампир, вглядываясь в затянутые табачным дымом столы. — Основных шпилевых пока нет, но, как видите, по-маленькой уже сидят. Эти, во-он, под столбом, видите? Не рекомендую. Стирки хоть на тюху мажь, бурят по пять грошиков, а шуму, крику… Давно бы выгнал, но сами понимаете — курочка по зернышку…

— Конечно, грех деньги гнать… — согласился Марат.

— Вон еще гоп-компания, шестеро гоблинов и тролль. Эти зарики мечут, зарики же несколько кривоваты, да… Причем наложенное заклятие не обнаруживается ничем, старинная работа. Предъявить — не обоснуете, так вот как-то все… Вон гном мечет, видите? Серьезный господин. С Низины, здесь — трудно сказать, почему застрял.

— Шифруется, поди. Поднял на тонну крыльев какого-нибудь бобра на столицах.

— Не исключено… Майданных выкатывает, как вся шантрапа вместе взятая. Очень, очень почтенный господин. Знаете, господин Бугульма, са… присаживайтесь-ка во-он в ту полукабинку, и ужинайте спокойно. Там обычно м-м… перспективная публика отдыхает. Ротные из гарнизона, землевладельцы из местных, помогальники смотрящего за отстежкой, словом — не самые бедные господа. Как подойдут — направлю. Вот и загнете с ними, я почему-то, знаете ли, верю в вашу удачу.

— Из чего у вас работают?

— С половинки.

— Однако…

— Такова традиция заведения, которой, смею заверить, куда больше лет, чем этому селу. Да и многим другим.

— Приятно, что есть нечто незыблемое в нашем горящем посреди наводнения бардаке… — поднимаясь, подпустил сиропу Марат.

— Интересное сравнение… Надо бы запомнить. — все так же непроницаемо улыбнулся вампир.

Сначала карта валила как бешеная, и напротив графы «г. Бугульма» высилась изрядная колонка проссачки. Ротные командиры, два коренастых тролля из замиренных, азартно наращивали банк и раз за разом его снимали. Гном, владелец местных шахт, составивший кумплект для секи, вел себя осторожнее, но щедрый человек, казалось, нимало не грузился заигранной тысячей. Пиво лилось рекой, табак в раскаленных взволнованными игроками трубках подпрыгивал и трещал — красота, истинная отрада мужскому сердцу.

… Пора… — екнуло внутри, и Марат, раскованно улыбаясь, предложил ставиться по чирику.

— А то горстку мелочи туда-сюда гоняем, не правда ли, господа?

— Что ж. Давайте, рискнем — с деланным безразличием отозвался гном, молясь, чтоб богатый человек не вздумал переобуться.

Ротные гаркнули нечто одобрительное, и Марат раздал. Изучив за час повадку партнеров, он быстро вздул на темной банк до скрупулезно подбитого оптимума, и предложил сечься.

— Тридцать на трефах — объявил сварившийся с сослуживцем военный, выпучив желтые глаза, не верящие своему счастью.

— Потолок! — хищно взвизгнул гном, шлепая стирками по столу. — Потолок!

— Потолок, надо же! — уважительно пробормотал Марат, у всех на виду беря карты, которых не трогал с самой раздачи. Тщательно выровняв маленькую стопочку, Марат резко повернул ее лицом к себе и начал медленно раздвигать карты, изобразив ребенка на мгновенной лотерее:

— Туз! — воскликнул человек, радостно оглядев замеревших партнеров и снова углубился в процесс:

— Два лба! — удивленно оповестил Марат зачарованных вояк; гном уже подрасслабился, прикидывая, как обойдется с выигрышем. Ни к кому конкретно не обращаясь, человек пробормотал:

— Эх, еще б одного! Кул-Тху, родименький, дай третьего, ну пожалуйста… Ой! Батюшки, шамок… Господа! У меня сека! Вы видите? Господа!

Марат вскочил, контролируя сидящих партнеров, и встал над столом, очень похоже изображая Мироновского князя Мышкина из сериала «Идиот»:

— Господа, вы не поверите — второй когда вылез — я думаю, уже все, два лба и хорош, а потом… А говорят, нет счастья в жи…

— Ты, ты че тут! — перебил поток Маратовых восторгов не на шутку рассвирепевший гном. — Ты кого развести тут вздумал! У меня потолок, а у тебя вдруг сека! И он сдавал еще! Вы видели?!

Военные, пристально пялившиеся на корявые Маратовы руки во время раздачи недоуменно воззрились на визжащего гнома. Видя, что коалиция у лохов не выстраивается, Марат зашел построже:

— Так, дядя. Проиграл? Мое сочувствие. Веди себя достойно. Вон, погляди на господ военных — вот истинно мужское поведение! А ты тут плачешь, как… нехорошо, господин гном.

— Плачешь?! — глаза у гнома нехорошо загорелись красным. — Щас ты заплачешь! — и дернулся к богатому кинжалу на поясе.

— Че за базар, уважаемые? — холодно поинтересовался хозяин, чисто случайно вышедший из-за стойки и оказавшийся у стола.

Гном быстренько отпустил рукоятку и понес про свой потолок и Маратову секу, пыхтя и захлебываясь от ненависти; Марат же с грустной улыбкой разочарования развел руками — вот, мол, господин с заигранного соскочить пытается. Как некрасиво, надо же…

— Господин Дрылбрылян, вы господина… Бугульма, да? Господина Бугульму прямо и недвусмысленно уличили в нарушении правил? Нет, но? Хм, «но»… А вы что скажете, господа военные? Вроде нет? Извольте определиться — «вроде», или все же «нет». Ага. В чем же тогда вопрос, господин гном? — ледяным тоном поинтересовался вампир, за спиной которого остановились непредумышленно проходившие мимо вышибалы. — Ни в чем, значит. Прекрасно. Хорошего отдыха, господа.

Бросив случайный взгляд на грифельную доску с результатами, вампир сыто улыбнулся и вернулся за стойку. Гном, шипя, рассчитался и выбежал, бормоча в бороду проклятья. Вояки старательно шутили и вообще держались молодцами — разве только наотрез отказались отыгрываться. Денег не хватило, на остаток составили вексель, запили «такое дело» и откланялись.

Решив не искать добра от добра, Марат расчелся с хозяином, получил килограммовый медный ключ и поднялся к себе.