Четвёртая (СИ)

Глава 3

Путешествовать в Виникрис пришлось в свите посланника Петте. Так уж повелось, что на время прихода Альез каждый правитель отзывал своих посланников из других государств. Может быть, чтобы избежать вербовки шпионов с любой из сторон, хотя что мешает подкупить нужного человека в любое другое время, может быть, у предков были ещё какие-то резоны… Так уж случается, что причины, породившие некоторые традиции, со временем стираются из памяти людей, а сами традиции остаются. И задумываться — почему всё именно так, а не иначе — да кому оно надо? Вот и кочевали туда-сюда, несмотря на потраченное время, деньги и нервы. Одно хорошо, что нечасто.

Караван посольских повозок двигался почти без остановок, размеренно, но что-то неуловимо тревожное витало в воздухе. Сёстры приближались слишком быстро, и этот лиловый свет… Нет-нет, но то и дело вспыхивал какой-нибудь нервный разговор, заканчивающийся то ожиданием чуда, то страхом перед неизвестностью. Только Янкеля, казалось, ничего не волновало. Он забился в угол повозки с небольшой книжкой в руках и углубился в чтение, с редкими перерывами на сон, еду и другие потребности.

Сольге пребывала в дурном расположении духа. Если бы не та встреча с Байвин, ей и в голову бы не пришло отправляться в это путешествие, как бы ни настаивал Янкель. Но в этот раз сестрица превзошла саму себя. Что она наговорила Толфреду, Сольге не знала, но это привело короля в ярость. Такую, что на слова Сольге о Виникрисе он рявкнул:

— Да хоть в Чьиф! Только чтоб я тебя не видел.

Впрочем, Толфред тут же осёкся и обессиленно обмяк в кресле. Сольге подошла, села у ног и обняла его колени:

— Прости меня, мой король, — сказала она тихо, — я не знаю, что поставила мне в вину Байвин в этот раз, но прости. Я обещала с ней не ссориться, но, видимо, не получилось.

Толфред слабо провёл рукой по её волосам:

— Ладно, девочка, поезжай в Виникрис и найди то, что ты ищешь. Жду твоего отчёта. И, ради Сестёр, не болтайся по дорогам в одиночку. Твой мальчишка тебя не защитит. Туда поедешь с Пете, обратно — с Морсеном. Ступай.

Сольге на прощание поцеловала короля в лоб, обняла, прижалась на мгновение. Он задержал её:

— И Сольге. Насчёт Чьифа. Ты же понимаешь, что я вспылил? Не вздумай туда сунуться, иначе, если ты вообще вернёшься, я велю тебя высечь и запру в Старом архиве до конца жизни. Ты поняла?

— Я поняла, мой король, — рассмеялась Сольге. — Я всё поняла.

У дверей тосковала любимая наложница короля — Ийрим. Сольге оттащила её в сторону, чтобы не услышал король:

— Что Байвин наплела про меня? Говори! Я знаю, что ты слышала!

— Я… Я не знаю… Я не…

— Ийрим, ну!

— Она сказала, что попросила тебя помочь ей с учётом запасов. Что желающих укрыться в городе в этот раз больше, и ей нужны помощники. Что она умоляла тебя забыть старые ссоры и подумать о благе Октльхейна, а ты сказала, что у тебя есть дела поважнее, чем разбираться с толпой дармоедов…

— Только это? Ты уверена?

Ийрим испуганно кивнула. Байвин она боялась до онемения, но та не замечала её, словно букашку. А вот Сольге всегда была где-то поблизости. Больше видела, больше знала, а главное — многое могла сделать. Самой Ийрим. Ох, не зря Сольге зовут за глаза королевской шавкой: вцепится — не отделаешься. С ней лучше быть честной.

Это происшествие и испортило настроение Сольге на все время путешествия.

«Интересно, — размышляла она, — Байвин, конечно же, нажаловалась. Но почему она скрыла истинную причину ссоры?» Это тревожило, а ещё Сольге беспокоило то, что она сама не рассказала королю правды. Может быть, всё же, стоило?

***

Винни XLIII, правитель и благодетель Виникриса, в отличие от Толфреда, не удалялся в свои покои на время прихода Альез — мало ли что могло случиться в его отсутствие. Его Благословейшество, так следовало обращаться к правителю Виникриса, был недоверчив и подозрителен настолько же, насколько и скуп. То и дело в какой-нибудь части замка раздавался скрип колёс и тяжёлое дыхание слуг, толкавших роскошную кровать господина, переделанную в коляску. «Хозяин может быть только один!» — важно заявлял Винни XLIII на любые просьбы поберечь себя и свои драгоценные силы. А уж приём важных гостей — ведь визит такого важного гостя, как королевский архивариус и личный секретарь короля Октльхейна в одном лице, не назовёшь незначительным — так и вовсе нельзя было доверить никому, кроме себя самого.

Пока Его Благословейшество приторно-певучим, утомлённым визитом Сестёр голосом пытался вытянуть из Сольге какие-нибудь таинственные или даже пикантные подробности жизни Октльхейна, Янкель отправился в библиотеку. Вернулся быстро, с добычей — абсолютно новым экземпляром первого тома Книги Создания — и крайне раздосадованный.

Привыкший к традиционному учёту, принятому в большинстве библиотек и архивов, Янкель оказался совершенно беспомощным в Виникрисе. Всё здесь стояло не по алфавиту, не по темам, а… Да вообще неизвестно, по какому принципу! Книги вперемешку с картинами, свитки рядом винными бутылками. Ни соринки, ни пылинки, что отрадно. Но… Как здесь найти что-нибудь нужное? Как?

Последнее «как?» он то ли подумал слишком громко, то ли произнёс вслух. И тут же из-за стеллажей выпорхнули с десяток молоденьких, хорошеньких служанок. Они хихикали, перешёптывались, строили глазки и мило румянились при взгляде на Янкеля, чем окончательно сбили его с толку.

Несчастный помощник архивариуса слепым щенком слонялся между стеллажами — чутье ищейки то ли покинуло его, то ли спряталось поглубже от шёпота и смешков. Он даже не сразу заметил, что ходит у одних и тех же полок: смешливые девицы ни на шаг не пустили его вглубь помещения. Тщетно пытался Янкель вырваться из окружения и найти хоть что-нибудь полезное.

— Это не библиотека, это не архив. Это склад какой-то — пробурчал он в отчаянии себе под нос.

— Это сокровищница, юноша, — девушка, появившаяся последней, была старше остальных, красивее и гораздо строже. — Я смотрительница Яфи, это мои помощницы. А кто вы?

— Почему у вас здесь все… вот так? — Янкель собирался выразиться иначе, но не хотел показаться грубым. Вышло глуповато, но, всё-таки, его поняли.

— А как иначе? Его Благословейшеству одинаково дороги все сокровища. Или вы считаете, что он должен был лишить себя удовольствия лицезреть все сразу и в одном месте ради удобства случайных гостей? Если вам что-то нужно, спросите у кого-то из нас — для этого мы здесь.

— Тоже как сокровища? — ляпнул Янкель, окончательно растерявшись — всё-таки до сих пор ему не приходилось видеть сразу столько красивых девушек.

Взрыв смеха был ему ответом. Улыбнулась даже строгая смотрительница. Книгу нашли. Притом так стремительно, словно держали наготове. И даже позволили взять с собой, «что, конечно, запрещено, но такому очаровательному юноше отказать невозможно».

Точки на нужной странице не было. Но был едва заметный след от вырванных страниц. Как и везде. Что теперь делать с этим знанием, Сольге не имела ни малейшего представления. Как и о том, куда теперь двигаться дальше.

На этом визит в Виникрис можно было бы считать завершённым. Но…

— Я готов отправиться в путь хоть сейчас, архивариус Сольге, — сказал посланник Морсен. — К сожалению, Его Благословейшество, да живёт он долго и неладно, отказал нам в провианте. Не только нашему посольству, всем, но от этого не легче. Теперь мы не сможем уехать, пока не соберём всё необходимое сами. Будь нас трое, мы были бы уже на полдороге к дому, но собрать все посольство в дорогу и обеспечить всем необходимым…

— Давайте я поговорю с правителем Винни, — Сольге совершенно не нравилась перспектива провести в Виникрисе хоть один лишний день без необходимости.

— Увы, не думаю, что это поможет, архивариус Сольге: правитель крайне щедр на слова, общения и похвалы самому себе, но бесконечно скуп, когда дело касается всего остального. Он только заморочит вам голову, но ничего не даст. Не поможет даже ваша близость к королю. Так что наберитесь терпения, а я постараюсь решить всё поскорее.

Терпения понадобилось много. Злые слуги из всех посольств рыскали по городу в поисках провианта и снаряжения в дорогу. Оно же ведь как: вот кажется, что всё собрано, всё готово — хоть сейчас в путь. Ан нет, то лошадь захромала, то ось у повозки на добром слове держится, то возница в запой ушёл. А если у всех отъезжающих одновременно проблемы образовались? То-то же! Торговцы задрали цены, глядя на такой спрос, кто-то, ожидая худшего, отказывался торговать и решил припрятать запасец побольше — в конце концов, неизвестно, чего ожидать от двух Сестёр сразу, мало ли, как всё обернётся. А полные закрома — это полные закрома, всегда пригодятся. Вот и приходилось несчастным посольствам по крошке, по верёвочке, по лошадиному хвосту собираться в дорогу.

***

Одним утром ворота города, наконец, открылись, и на дорогу выехал один-единственный путник.

— Кто это? — спросила Сольге у ближайшего стражника.

— Хирагрот, старший маг Виникриса, отправляется в Чьиф, цитадель магов, — торжественно ответствовал тот.

Маг. Это было интересно. В Октльхейне магия была под запретом уже несколько сотен лет. С тех пор, как маг, чьё имя было вымарано из истории и забыто навсегда, соблазнил королеву Оллим, пока король Артред укрылся в своих покоях, отдав силы Альез. Любовники вступили в сговор и нарушили наидревнейший закон Перемирия. Какая бы из Сестёр ни пришла — останавливались войны, откладывалась месть. Посвящённые и непосвящённые опускали оружие, наступал мир. Горе посвящённому, нарушившему закон — казнь и последующее забвение ждали каждого ослушавшегося Сестёр. Непосвящённых, что дерзнули воспользоваться случаем, уничтожали без суда, как бешеных тварей. Много имён исчезло в веках, много пролилось крови, пока воля Сестер не была впитана и усвоена всеми и каждым. Но нет-нет, а находились смельчаки, презревшие непреложное.

Вскоре беспомощный король был заперт в подземелье, и даже возвращённые Альез силы не помогли ему освободиться. Так и гнить бы несчастному Артреду в темнице или быть отравленным, или удавленным слугой-предателем, нашлись ведь и такие. Но заговорщики не смогли договориться. Безымянный ныне маг хотел оставить королю жизнь для каких-то там магических ритуалов и воссесть на трон в его обличии. Но вот Оллим собиралась вскоре объявить о безвременной кончине мужа и править самолично. А выдержав траур, приблизить к трону и своего возлюбленного. А может быть даже сделать его новым супругом и соправителем.

Пока любовники спорили и препирались, верные люди заподозрили неладное. Король Артред был освобождён, а неверная королева и маг — сожжены на площади. Башню мага разрушили до основания и сровняли с землёй — ныне никто точно и не скажет, где она находилась. Так был зол за своё пленение король, что изгнал из Октльхейна всех магов и запретил им возвращаться под страхом смерти. Чуть было не пострадали и невинные целители и травники, кои никакого отношения к Викейру не имели, но разум, к их счастью, взял верх над обидой и мстительностью королевского нрава.

Так и стал Октльхейн единственной землёй, которую обходила своим взором синяя звезда Викейру, а о магах судили по книгам да по слухам, что в мире гуляют. А слухи — они что? Слухи и есть. Да и книги всей правды тоже не скажут.

Откормленная серая лошадь лениво трусила по дороге, ведущей на юг. Длинный тощий маг в бледно-лиловой в свете Сестёр мантии, сидящей на нём так, словно её намотали на палку, старательно пытался сохранить достоинство на широкой лошадиной спине, но у него это плохо получалось — несчастного мага так мотыляло во все стороны, что было удивительно, как он до сих пор ухитрялся удержаться на лошади.

Со всех сторон послышались смешки. Впрочем, сдавленные и тщательно скрываемы за хмыканьем, кашлем и чиханием — всё-таки старший маг Виникриса, а не ярмарочный шут.

— А я видел его вчера, — сказал Янкель. — В сокровищнице. Я помогал смотрительнице Яфи наладить учёт вместо того беспорядка, что у них сейчас, заодно надеялся найти что-нибудь полезное для нас, а он пришёл, все ходил, фыркал, что я, наверняка, хочу украсть что-нибудь ценное. Яфи… Смотрительница Яфи хотела его успокоить, сказала, что я интересовался только Сёстрами, и тут он как взбесится… Знаете, архивариус Сольге, он очень сильный, этот маг. Вытолкал меня взашей, как будто я бродяжка какой-то.

— Интересно, — протянула Сольге, — это очень интересно, Янкель. Потому что я тоже его встретила.

Пару дней назад Сольге, заплутав в узких коридорах и несколько раз свернув не туда, случайно вышла на стену замка. Спросить дорогу было не у кого — ни одного стражника поблизости, что было, конечно, очень странно. Только вдалеке, у входа в башню, маячила тощая нескладная фигура, замотанная в то ли в белую, то ли в бледно-голубую тряпку — в свете Сестер так сразу и не разберешь. Сольге хотела было попросить помощи у незнакомца, но тот, ещё не зная, что за ним наблюдают, вёл себя странно: начертил круг, зажёг в середине его свечу и, глядя на небо, затянул высоким нервным голосом то ли заунывную песню, то ли заклинание — слов было не разобрать. Вскоре пламя свечи замигало, заплясало и выбросило вверх сноп бирюзовых искр. Человек взвыл ещё громче, но искры исчезли и больше не появлялись, да и сама свеча погасла. Голос становился выше и злее — тщетно. Песня оборвалась самой яростной нотой, почти визгом. Человек взметнул кулаки к небу, в ту сторону, откуда смотрели на него Сестры, и выкрикнул что-то короткое и яростное, как проклятье. Почувствовав чужое присутствие, певец обернулся, и Сольге отпрянула, такой ненавистью было искажено его лицо. Секунда — и лицо мага, а это был, конечно, он, превратилось в маску, холодную и презрительную. Глухо буркнув под нос какую-то гадость — а чего ещё ожидать от мага — Хирагрот скрылся в башне, с противным скрипом захлопнув за собой дверь. Сольге не успела прийти в себя, а за спиной уже, как ни в чем не бывало, появился стражник, который и указал ей правильный путь.

Сольге проводила Хирагрота задумчивым взглядом. Две встречи, сами по себе ничего особенного не значащие, но вот вместе они наводили на некоторые мысли. И со временем мысли эти никуда не делись. Не то чтобы раздражали или постоянно вертелись в голове, но Сольге то и дело к ним возвращалась. Странные это были мысли.

***

К вечеру следующего дня стало понятно, что выехать не получится ни через день, ни через два, ни вообще неизвестно когда. Складывалось такое впечатление, что жадность Его Благословейшества распространилась на весь Виникрис в целом, включая посланников, путешественников и, наверное, даже перелётных птиц с мухами. Плюнув на все, выехал из города посланник из Раймини, уставший бороться и понадеявшийся на удачу в пути. Остальные едва сдерживались. Посланники с секретарями, помощниками, слугами, а иные и с домочадцами, изнывали на сундуках, узлах и коробках, готовые сорваться в любой момент. Но проклятые припасы!

Сольге вместе с Янкелем могли покинуть Виникрис в любой момент — уж на двоих-то запастись в дорогу было проще, но обещание вернуться только вместе с посольством Морсена удерживало их на месте.

Янкель, воспользовавшись вынужденной задержкой, решил снова посетить сокровищницу.

— Увы, — печально сказала смотрительница Яфи, — именем Его Благословейшества и старшего мага Хирагрота вам отныне запрещено появляться здесь. Без объяснений.

Янкель не раз пытался пробиться сквозь заслон из хорошеньких помощниц, чтобы попытаться найти ещё что-нибудь полезное. Безуспешно. Девицы сыпали комплиментами, стреляли глазками, щебетали, но стояли крепко и к стеллажам его не подпускали. Так и возвращался каждый раз — встрёпанный, раскрасневшийся, злой, с пустыми руками и замороченной головой. Это был странный запрет. Ну вот с чего бы?

Сольге, устав прислушиваться, не заскрипят ли где колёса коляски правителя, устав от его умирающего голоса, тем более что Винни XLIII предпочитал расспрашивать, а не рассказывать, чаще выбирала оставаться в гостевых покоях, выделенных, в духе Его Благословейшества, им с Янкелем на двоих. Покои — это громко сказано. Две крошечные комнатушки, обставленные небогато, но довольно затейливо: мебель и утварь для них словно собирали по всему свету, у кого что ещё целое, но уже не жалко. Зато в узкий коридор гостевого крыла коляска правителя никак не пролезала, а дверь можно было запереть изнутри на засов.

Оставалась скука. К счастью, где-то у Янкеля была книга, та самая, с которой он не расставался всю дорогу в Виникрис.

— Где ты это взял? — спросила Сольге, когда Янкель в очередной раз вернулся из библиотеки. В руках у неё была книга с названием «Мой путь в Чьиф и обратно» некоего Бендо Дамута. — В старом архиве раскопал?

— Нет, в новом, — Янкель смущённо почесал лоб, — там на стеллаже у вашего стола стояла. Я просто хотел почитать в дороге. А нельзя было?

— Ну почему же, ты же мой помощник. А в книгу выдачи записал?

Янкель смутился:

— Н-нет… Кажется…

Сольге задумчиво посмотрела в окно и вздохнула:

— Не кажется ли тебе, друг мой Янкель, что события вокруг нас с тобой складываются каким-то странным, непостижимым образом? Вот смотри: я хотела в помощники архивную ищейку — я её, то есть тебя, получила.

— Я хотел работать в настоящем, большом архиве, а не считать потраченные листы бумаги и пергамента в лавке торговца, — добавил Янкель.

— Вот. Эта дурацкая точка, приглашение в Виникрис, ссора с Байвин, впрочем, нет, это считать не будем… И, наконец, это удивительное и непонятное поведение старшего мага, его скорый отъезд. Кстати, ты заметил, как мало вещей при нем было? А ещё этот вот дневник, в котором повествуется, что Бендо Дамут добрался до Чьифа в каких-то два дня и без особых сложностей. И это при том, что все знают, что цитадель находится неизвестно где, и попасть туда невозможно, если ты не маг… Интересно, да?

— Может, это колдовство какое-то, ну то, что он быстро добрался?

— Нет, друг мой, нет. Бендо Дамут пишет, что тогда приходила Викейру. А значит, никакой силы у магов не было. Как и сейчас…

Сольге поморщилась: за окном послышался скрип колёс — Его Благословейшество выехал на прогулку.

— Но архивариус Сольге, мы не поедем…

Послышались голоса. Один, усталый и капризный, — голос Винни XLIII, другой, разражённый, принадлежал посланнику Морсену.

— Отчего же не поедем? Ещё как поедем. Отчего-то у меня не проходит ощущение, что маги что-то знают о тех вещах, что интересуют нас с тобой. А значит нам просто необходимо нанести им визит. По крайней мере, попробуем нагнать почтенного Хирагрота — может быть, он удостоит нас разговором. Тогда вернёмся раньше.

— Но посланник Морсен…

— Посланник Морсен со всем своим хозяйством проторчит здесь ещё долго. Нашего отсутствия он даже не заметит. В крайнем случае скажем ему, что прогуляемся по окрестностям. И, да, Янкель, когда мы наедине, обращайся ко мне просто по имени. А то от архивариуса уже зубы сводит.

Сборы были недолгими, и вскоре заскрипели ворота, взметнулась пыль под копытами лошадей. Так насколько он далеко, этот таинственный Чьиф?