Чёрный ужин

***

Он вернулся всего неделю назад.

Ну, формально, мы вернулись всего неделю назад, поскольку назад мы летели вместе, но все равно было такое ощущение, что Ник, Энджел и я вернули его обратно, а не путешествовали единым отрядом.

Столько всего изменилось за эту короткую неделю.

Я в той или иной степени потеряла счёт времени с тех самых нескольких минут, когда мы наконец-то остались одни, начиная с коридора в его квартире-пентхаусе на Калифорния стрит. Мы даже не добрались до душа, что уж говорить о кровати.

Честно, я понятия не имею, сколько времени у нас ушло, чтобы добраться туда.

Сексуальная особенность видящих — что бы там, черт подери, ни происходило между нами в данный момент — практически стёрла все остальное. Она стёрла запреты. Она стёрла время. Границы. Важные детали помимо нас двоих. Понимание подобающего поведения перед другими людьми.

Блэк сказал, что для видящих это тоже ненормально.

Он не особо объяснял, что он имел в виду — не доступным для меня способом. У меня определённо сложилось впечатление, что он намекал на нечто большее, а не просто говорил, что испытывает ко мне сильные чувства. Во всем это был и личный элемент, конечно.

Но там также присутствовало нечто иное.

Нечто, что действительно ощущалось почти физиологическим.

Ну, возможно, «физиологическое» — не самое подходящее слово, но это определённо ощущалось органичным.

А может, и «органичное» не было правильным словом — более научные части моего мозга недостаточно хорошо функционировали, чтобы сказать наверняка.

После семи дней практически нулевого взаимодействия с внешним миром и кем-либо, кроме самого Блэка, я не была готова классифицировать это. По правде говоря, я даже не была готова притворяться, что это имело для меня большое значение. Я пребывала в достаточно здравом уме, чтобы понимать — наверное, это должно иметь для меня значение, но в то время мне было все равно. Вопрос «Каким образом» казался совершенно не относящимся к делу.

Особенно потому, что я была уверена — я ничего не могла сделать, чтобы изменить это, даже если бы захотела. А я не хотела. Ни капельки.

Все, что я знаю — это то, что мы определённо не годились для публичного приёма пищи в тот вечер, когда Блэк решил сходить поужинать.

Он возжелал пасты.

Он захотел, чтобы мы отправились в то особенное местечко на Норд Бич, в итальянском квартале Сан-Франциско, где готовили пасту с морепродуктами, которой ему так хотелось. Он также хотел показать мне ресторан… представить меня шеф-повару, который был одним из его старых армейских приятелей. За последние семь дней, что мы разговаривали, я заметила, что Блэк хочет представить меня практически каждому своему другу. Он упомянул приятеля-сыщика, который жил в Нью-Йорке. Друга-океанографа на большом острове, на Гавайях. Ещё одного друга, которого он встретил, работая на правительство в Ираке. Ещё одного, который занимался какой-то археологической работой и жил в Нью-Мехико.

Мы были голыми, когда Блэк поднял тему пасты. Его живот просто зарычал.

Это казалось хорошей идеей.

Черт, да это казалось восхитительной идеей… но оглядываясь назад, это была та же степень восхитительности, как когда люди под кайфом от псилоцибиновых грибов решают отправиться в цирк или поехать в Лас-Вегас в два часа ночи.

Мы были совершенно трезвыми, так что не могли винить наркотики или хотя бы алкоголь.

Эти семь дней мы едва вспоминали поесть, не говоря уж обо всем остальном, кроме воды. Мы думали о еде только тогда, когда один из нас становился настолько голодным, чтобы жаловаться, и тогда Блэк звонил кому-нибудь, чтобы нам доставили еду к двери.

Но в этот раз он действительно хотел выбраться наружу.

Надевание одежды перед уходом из пентхауса уже было уморительным. Мы попросили друг друга проверить наш внешний вид по меньшей мере дюжину раз, хотя мы и так стояли рядом друг с другом в ванной, пока он брился и умывался, а я совершала какие-то нелепые попытки нанести макияж и расчесать волосы.

С одеждой было сложно. В последнее время мы её мало носили.

Блэк по меньшей мере один раз открыл дверь голышом.

Не ради шокового эффекта, и не чтобы подразнить меня, а потому что он просто не осознавал собственную наготу, пока уже не открыл дверь. Его бедная помощница по административным вопросам, женщина лет пятидесяти по имени Лизбет, которая работала на него несколько лет, взвизгнула, когда он открыл дверь. Затем она отвернулась, свободной рукой закрыв глаза, и протянула ему пакет с едой так, будто это был грязный подгузник.

Мне показалось, что это было адски смешно.

Блэк поначалу беспокоился — в основном из-за того, что она видела его голым и могла заметить в нем нечто странное… но потом, кажется, отбросил это.

Подозреваю, он забил на это потому, что доверял Лизбет.

Машина приехала за нами примерно в семь.

Мы были более-менее готовы за час до этого, хотя нам понадобилось больше часа, чтобы собраться. Конечно, мы не услышали телефона, когда водитель позвонил. К тому времени мы опять лежали на диване полуголыми и целовались. Вообще я сомневаюсь, чтобы у кого-то у нас был при себе телефон. Честно говоря, я понятия не имела, куда девались наши телефоны. В любом случае, заряд их батареи наверняка закончился несколько дней назад.

В конце концов, водитель поднялся наверх и постучал в дверь.

К тому времени Блэк опять проголодался. И я тоже.

После ещё пяти или десяти минут двойных и тройных проверок внешнего вида друг друга, мы в конце концов спустились вниз. Все то время, что мы спускались на лифте, водитель бросал на нас настороженные взгляды. Я знала, что мы ведём себя странно, но честно не могла сказать, стоило ли нам из-за этого беспокоиться.

Когда мы наконец добрались до обочины перед зданием Блэка, я поймала себя на том, что осматриваю улицу, внезапно остро осознавая, что мы снаружи, на всеобщем обозрении. Я видела фургон с тонированными окнами, припаркованный напротив здания Блэка. Я едва остановилась, чтобы взглянуть на него перед тем, как Блэк поторопил меня к лимузину на обочине и открытой двери, которую придерживал для нас водитель… но я знала, что фургон наверняка был полицейским и наблюдал за зданием Блэка.

По правде говоря, это наверняка Ник.

Ник мог даже сам сидеть в этом фургоне. Он мог наблюдать за нами.

Слегка нахмурившись, я выбросила эту мысль из головы, пока её не почувствовал Блэк. Блэк уже ударил Ника один раз, в основном за тот пьяный поцелуй между мной и Ником, пока Блэка не было в городе. В то время Блэк мыслил более-менее связно.

Я боялась представить, что он сделает сейчас, учитывая наше состояние.

Повторение их тестостеронового взрыва определённо нежелательно. Меньше всего нам всем нужно было, чтобы Блэка арестовали за нападение на детектива убойного отдела, вне зависимости от того, занимался ли этот самый детектив убойного отдела псевдо-нелегальным наблюдением за нами или нет.

Я знала, что Ник обо мне беспокоился.

Но в данный момент я также не могла об этом думать.

Как только я устроилась на кожаном сиденье лимузина, я забыла о Нике.

Блэк запустил руку под моё платье прежде, чем я успела его одёрнуть после усаживания в лимузин, а затем мы снова целовались. За считанные секунды я потерялась в этом притягивающем разгорячённом пространстве, в которое мы попадали практически каждый раз, когда касались друг друга дольше нескольких минут.

Когда я в следующий раз вынырнула оттуда, машина уже свернула к обочине.

Ещё до того, как я сумела сфокусировать взгляд, я увидела, как Блэк кидается к ручке двери, которая начала открываться над моей головой, лежавшей на плоской части сиденья. Он рявкнул команду, не на английском языке, и я невольно расхохоталась перед тем, как обернуться и увидеть выпученные глаза водителя через щель частично приоткрытой дверцы.

Я все ещё смеялась, когда Блэк осознал свою ошибку и переключился на английский.

— Дай нам минуту. Минуту. Мы сами выйдем… — его голос звучал болезненно.

Прежде чем водитель сумел ответить, Блэк уже захлопнул дверцу.

Он посмотрел вниз на меня, его золотые радужки снова выглядели нереальными и напоминали пламя.

— Ты готова к этому, док? — спросил он.

Я рассмеялась, дёрнув его за черные волосы.

— Ты у меня спрашиваешь?

Блэк улыбнулся, и меня вновь пронзил разряд того жара и боли — в этот раз определённо исходивший от него.

— Да, — его глаза блеснули. — Я должен тебя предупредить, Мири. Вероятно, я попытаюсь трахнуть тебя там. Если они не обслужат нас очень быстро…

Я снова расхохоталась.

— Ты хочешь провести ночь в тюрьме?

— Не особенно.

Я тоже задумалась об этом на минутку.

— Мы можем взять еду на вынос? — спросила я.

Признаюсь, эта мысль странным образом разочаровывала. Возможно, просто из-за всей этой подготовки к выходу, покиданию нашей пещеры, пусть даже ненадолго.

Я видела, как Блэк обдумывает моё предложение.

— Нет, — сказал он, один раз качнув головой. Я заметила, что эти странные манеры сделались более постоянными. Даже то, как он качал головой, выглядело странно не по-человечески. Его акцент также сделался более заметным. — Нет… — повторил он. — Мы поедим там. Это будет тестом…

— Каким тестом? — спросила я.

Блэк взглянул на меня.

— Я не знаю. Просто тест-тест.

— Неконкретизированный тест нашей способности вести себя прилично на публике?

Он улыбнулся.

— Я подумал, что это может нас мотивировать.

Когда я потянула его вниз, к себе, все ещё стискивая его волосы, мы снова принялись целоваться.

Я отстранилась, когда почувствовала, как нас обоих омывает это опьяняющее ощущение.

— Ладно, — я пихнула его в грудь, используя его как опору, чтобы сесть, когда Блэк подчинился и подвинулся на кожаном сиденье. Я сумела сесть более-менее прямо и начала приглаживать волосы. — Ладно. Давай сделаем это. Мы точно можем это сделать… я знаю, мы можем. Мы в деле. Совершенно точно в деле…

— Как в рекламе спортивного дезодоранта? — спросил Блэк, награждая меня своей убийственной улыбкой.

— Именно так, — ответила я, копируя один из его странных кивков.

Когда я в следующий раз взглянула на него, Блэк смотрел на меня, и от него волнами исходил этот почти физический жар. Я сказала себе, что это фишка видящих. Он сам дюжину раз говорил, что эту штуку жар-секс-боль-тяга-томление делают все видящие, особенно когда очень хотят кого-либо, но это ощущение все равно казалось мне определённо Блэковским.

Блэк все ещё тяжело дышал из-за того, чем мы занимались ранее, его белая рубашка была наполовину расстёгнута под пиджаком и открывала его мускулистые плечи и грудь. Его золотые глаза слабо светились в тусклом освещении салона машины. В сочетании с его высокими скулами и длинной челюстью это вызывало в моей груди боль, которая тоже ощущалась физической.

По правде говоря, я не видела, чтобы какой-то мужчина выглядел так красиво. Он вообще казался мне нереальным.

Я определённо не могла поверить, что он мой.

Исходивший от него жар превратился в пекло. Блэк поймал меня за руку и дёрнул к себе, нарочно расположив мою руку на его члене.

Он снова был твёрдым и натягивал штаны.

Его глаза остекленели, встречаясь с моими.

— Я определённо попытаюсь трахнуть тебя там, — пробормотал Блэк, крепче сжимая мою руку на себе. Он прислонился ближе, привлекая меня другой рукой и целуя меня в шею.

«Тебе нужно следить за своими мыслями, док, — мягко послал он через свой разум, все ещё целуя моё горло. — Помни, что я их слышу. Если ты начнёшь так думать в ресторане, то серьёзно, шутки в сторону, я могу отреагировать соответствующе. Вероятно, посреди их проклятой обеденной зоны… и тогда у нас обоих будут проблемы, и не только с твоим приятелем Ником…»

Я рассмеялась, толкнув его в грудь.

«Я серьёзно, Мири…»

Покачав головой, я снова рассмеялась.

Подняв голову, Блэк долго и томительно поцеловал меня в губы перед тем, как широко улыбнуться, уже застёгивая пуговицы рубашки непослушными пальцами. Я посмотрела на себя, осознав, что он делает.

Спустя несколько секунд обозревания своей одежды я одёрнула платье, поправляя его на бёдрах. Я подумала посмотреть, что случилось с моими трусиками, но потом решила, что это не имеет значения.

Туфли на ногах. Я по большей части прикрыта платьем. На мне все ещё был лифчик.

И все ещё обе серёжки.

Макияж, вероятно, был безнадёжно испорчен.

— Ты выглядишь охеренно горячей, — сказал Блэк, посылая мне очередной импульс жара. Когда я подняла взгляд, он сверкнул очередной убийственной улыбкой. — Горячей как-только-что-оттраханной. Горячей как-должна-снова-быть-оттраханной. Каждый парень там внутри захочет нагнуть тебя через стол, — я покраснела, и этот жар в нем снова усилился. — Черт, будь они видящими, они наверняка попытались бы сражаться со мной за тебя, док…

Я скептически фыркнула. Я все ещё была занята одёргиванием платья на теле, потому что оно ощущалось как-то странно.

Спустя несколько минут, когда каждый из нас убедился, что другой выглядит более-менее социально подобающе, Блэк начал сдвигаться по сиденью к дверце машины.

— Ты готова, Мири? — спросил он, положив ладонь на ручку и обернувшись.

Увидев веселье, искрившееся в этих золотистых глазах, я рассмеялась.

Я просто не могла ничего поделать.

***

— Кэл, привет. Я хотел тебя познакомить. Это моя… — Блэк поколебался, взглянув на меня. Я ощутила, как он несколько секунд старается подобрать слово.

Я озадаченно приподняла бровь.

— …Девушка, — закончила я за него, протягивая руку невысокому татуированному мужчине в фартуке и черно-белых клетчатых штанах шеф-повара. — Мири Фокс.

Мужчина взял мою руку, и его лицо расплылось в искренней улыбке.

Я заметила, что он был красив и имел поразительные зелёные глаза, выделявшиеся на смуглом лице. Темно-каштановые волосы. Мускулистый, с широкими плечами. Он походил на бывшего военного, как Блэк.

Его глаза пробежались по мне, пока он продолжал удерживать мою ладонь.

Я уловила проблеск его мыслей — возможно, отчасти потому, что касалась его.

«Блэк не заводит девушек. Интересно, знает ли об этом эта бедная chica… dios de mio, она же горяча как сам ад. Он выглядит весьма зацикленной на ней сейчас… но может, я сумею взять её номер, когда он с ней закончит. Этот мудак получает самые невероятные киски…»

Блэк рядом со мной застыл. Агрессия взорвалась в нем резкой вспышкой.

Не просто агрессия. Ярость. Жестокость.

От этого каждый мускул в моем теле напрягся. Я подняла на него взгляд.

«Блэк… остынь, — предостерегла я. — Остынь, детка. Тебе нужно расслабиться… Он не имел в виду ничего такого».

«Ты это слышала?»

«Он не ошибается, ведь так? — сухо послала я. — Обычно, имею в виду. Он прав на твой счёт? Так как ты можешь на него злиться?»

Мои слова возымели нулевой эффект на интенсивность того, что я от него ощущала.

Осознав, что держа руку другого мужчины, я не помогаю, я попыталась грациозно его отпустить, но красивый мужчина в колпаке шеф-повара продолжал меня удерживать. Не желая устраивать из этого шоу, я позволила ему, крепче прижимаясь к боку Блэка и пытаясь успокоить его таким образом.

— Она потрясающая, друг мой. Совершенный ангел…

— Бл*дь, она моя жена, — жёстким голосом отчеканил Блэк.

Я слегка подпрыгнула, и не только от его слов.

В его голосе звучала осязаемая недвусмысленная агрессия.

Мужчина передо мной вздрогнул, выпустив мою руку как раскалённое железо.

— Dios, брат… — его улыбка сделалась шире, но я видел нервозность, коснувшуюся зелёных глаз, когда он перевёл взгляд с меня на Блэка. — Мои поздравления! Ого… ты женился, Блэк? Когда?

— Недавно, — сказал он. — Мы пока что держим это в тайне.

Кажется, он все ещё контролировал себя.

Я не говорила, но старалась сохранить нейтральное лицо.

Другой мужчина кивнул, шире улыбаясь. Он все ещё выглядел нервным, но кроме того, слегка смущённым. Я понимала, что он винит себя за свои мысли, и он даже слегка попятился от меня, теперь глядя на одного только Блэка.

— Что ж, тогда все за счёт заведения, брат. Все, что захочешь… за мой счёт! Хотите шампанского? Оно у нас тоже есть… или вино, если предпочитаете…

Он поспешно проводил нас за столик в углу ресторана с высокими потолками.

Блэк что-то там заказал. Я позволила ему самому выбрать. Честно говоря, исходящие от него чувства все ещё меня тревожили, так что я мало внимания уделяла тому, что он или его друг говорили до того, как «Кэл» наконец-то ушёл.

Я осознала, что стала поглаживать живот Блэка, как только шеф-повар ушёл, затем переключилась на бедро, а потом мы снова целовались, и исходившее от него абсолютное чувство собственности слегка встревожило меня. Почувствовав, что мы начинаем соскальзывать в то другое место, я оттолкнула Блэка как раз тогда, когда официант принёс нам ведёрко со льдом и бутылку, кажется, дорогого шампанского.

Я не была большим любителем шампанского, но не могла поверить, каким вкусным оно оказалось… совсем не таким, каким я себе представляла вкус шампанского.

Блэк все ещё накрывал меня рукой под столом, когда я сделала первые несколько глотков. Секунды спустя он притянул моё бедро к своему, властно удерживая, пока я продолжала пить из фужера на тонкой ножке.

Я наблюдала за его лицом, отмечая расширившиеся зрачки, пока он массировал мою ногу.

— Женаты, да? — спросила я, с улыбкой вскидывая бровь.

Блэк не ответил, но я видела, как поджались его губы.

Его пальцы заметно напряглись на моем бедре.

— Знаешь, тебе необязательно выдумывать, чтобы удержать других парней подальше от меня, — добавила я, игриво пихнув его плечом. — Я не собираюсь встречаться с твоими друзьями, Блэк… ты же это понимаешь, верно?

И вновь он мне не ответил.

Я наблюдала за его лицом с высокими скулами, пока он продолжал смотреть на остальную часть тускло освещённого ресторана. Когда он не взглянул в мою сторону в течение ещё нескольких секунд, я в конце концов проследила за его взглядом, впервые замечая остальную часть обеденной зоны.

Первое, что поразило меня — все эти маленькие светильники, как фейри-огоньки. Они свешивались с кряжистых деревьев, стоявших в кадках посреди здания с высокими потолками, их листва и ветки также были украшены крошечными огоньками. Полупрозрачная белая ткань свешивалась с краёв стен и ширм, разделявших различные зоны зала и дающих отдельным сегментам ресторана чувство уединённости — особенно в нашей зоне.

Друг Блэка, Кэл, разместил нас за угловым столиком, где было довольно темно, но остальной ресторан был усеян этими белыми светильниками, дающими приглушенное, почти сюрреалистическое освещение, поскольку с пола или потолка не лилось никакого другого света. Полноразмерный каменный фонтан стоял посреди фойе возле улицы. Должно быть, мы прошли мимо него, когда заходили, но тогда я это едва заметила; теперь же я видела лишь край из-за разделительной стены, но я слышала его даже поверх бормотания голосов и скрипки. Вода лилась из флейты в руках каменной женщины, стоявшей в позе почти как Венера Милосская.

Я все ещё смотрела вокруг, когда ощутила на себе взгляд Блэка и повернулась.

— Мири, — произнёс он. — Ты знаешь, что я к тебе чувствую, верно?

Я застыла. Вновь сфокусировавшись на его золотых кошачьих глазах, я озадаченно уставилась на него. Блэк изучал выражение моего лица, реакцию на его слова, затем нахмурился.

— Ты действительно не знаешь, — это не было вопросом.

Я ощутила от него более сильный прилив боли. В этот раз это не ощущалось как сексуальная боль, чувство, связанное с тем, что он видящий, и больше имевшее отношение к контакту и желанию, нежели к чему-то физическому. Я не знала, что означала эта другая боль, но поймала себя на том, что массирую его бедро, пытаясь заставить посмотреть на меня.

— Эй, — сказала я. — Блэк, что не так?

Он смотрел в сторону с непроницаемым выражением лица.

Прежде чем я успела его разговорить, они принесли нам еду.

Её количество поразило меня.

Блэк заказал то блюдо, которое описывал мне ещё дома. Его друг сделал это блюдо своим фирменным — персонализированная версия спагетти алле вонголе, судя по рассказам Блэка. Я уже поняла, что он фанат итальянской кухни… и морепродуктов… а значит, он жил в подходящем городе. В одном из подходящих городов, во всяком случае.

Он заказал мне лосося и фетучини со шпинатом, за которые умереть не жалко. Я осознала, что умираю с голода — так проголодалась, что забыла практически обо всем остальном, хотя бы на несколько минут. Конечно же, я практически ела у него на коленях. Я не пыталась убрать свою ногу оттуда, где она обвилась вокруг его ноги, и Блэк обнимал меня одной рукой все то время, что мы ели.

После шампанского его друг Кэл ещё дважды приходил нас проведать.

У меня сложилось впечатление, что Кэл определённо заметил, как мы распускаем руки, но тщательно старался не смотреть никуда, кроме лица Блэка, пока спрашивал, понравилась ли нам еда, а я с энтузиазмом отзывалась.

После того, как он ушёл во второй раз, я снова ощутила в Блэке эту боль.

Тогда я съела уже достаточно, чтобы не отвлекаться на еду.

— Эй, — я уселась глубже на его коленях, обвивая его руками за талию. — Что случилось? Тебе нужно мне сказать… это сводит меня с ума. — Поколебавшись, я нерешительно потянулась к нему своим разумом, открываясь перед ним, чтобы он лучше ощутил меня. — Ты ждёшь, чтобы я призналась в том, что я чувствую к тебе? — мягче спросила я. — Потому что я признаюсь.

Блэк посмотрел на меня. Сдёрнув салфетку с другой ноги, он вытер губы, затем откинулся на спинку, встретившись со мной взглядом.

— Нет, — сказал он.

Я слегка нахмурилась, но он не ждал моего ответа.

«Я задаюсь вопросом, воспринимаешь ли ты все это со мной всерьёз, Мири, — послал он, все ещё наблюдая за моим лицом. — Я не ищу банальностей. Я спрашиваю, видишь ли ты меня так, как видит Кэл… как кого-то, кому нельзя доверить ничего настоящего».

Всматриваясь в мои глаза, Блэк запустил пальцы в мои волосы, убирая их с моего лица. Выражение его лица не смягчилось. Я все ещё видела в его золотых глазах напряжённую проницательность. «Для тебя это всего лишь потрахаться, из-за того, каким ты меня видишь?»

Я издала невольный смешок. В нем прозвучало не очень-то много веселья.

— Ты же сейчас не серьёзно, да? — спросила я.

«Я кажусь тебе несерьёзным? — его глаза не дрогнули. — Ты же понимаешь, что я никогда не врал тем женщинам, верно? Я никогда не говорил ни одной из них, что встречаюсь с ними… или что хочу встречаться. Я никогда не говорил никому из них ни капли лжи, — он нахмурился ещё сильнее, продолжая всматриваться в мои глаза и явно ища реакции. — Я никогда не просил ни одну из них хранить мне верность. Я никогда не ожидал этого ни от одной из них. Никогда, Мири».

Я все ещё не могла оправиться от удивления.

Однако я понимала суть. Я задела его чувства.

— Блэк… — это неверие отразилось в моем голосе.

Чувствуя, как он каким-то образом отстраняется, пусть даже физически не пошевелившись, я крепче обхватила его рукой, возможно, пытаясь привлечь его обратно.

«Блэк, — пробормотала я ему. — Что происходит? Это из-за того, что я сказала о тебе и других женщинах? Потому что я ни в чем тебя не обвиняла».

Он покачал головой, но я не ощутила, что это действительно означало «нет».

Я осознала, что массирую его — не для того, чтобы отвлечь, а чтобы вытащить его оттуда, куда он отправился частью своего сознания. Он никогда не был таким неуверенным со мной… совершенно напротив. Я не знала точно, было ли это связано с мыслями Кэла или моими словами или с тем, где мы оба сейчас находились.

В любом случае, Блэк отреагировал на прикосновение моих рук.

Я почувствовала, что чем дольше я его касаюсь, тем сильнее он открывается, а эта резкость постепенно начинает смягчаться. Через несколько минут он вновь меня поцеловал. Секунды спустя мы целовались крепче, затем он опрокинул меня на сиденье диванчика, застонав.

«Блэк… — вспомнив, где мы находимся, и ощущая, куда это все идёт, я толкнула его в грудь, слегка запаниковав. — Блэк… мы не можем. Блэк… тебе нужно остановиться…»

Его боль окутала меня, ослепляя мой разум.

Я издала хрип, схватившись за спинку диванчика и пытаясь выбраться из-под него. Блэк все ещё целовал меня, но я сумела как-то отстраниться от него и скользнуть назад.

Затем я оказалась за краем сиденья, стоя и глядя на него по другую сторону диванчика, тогда как Блэк смотрел на меня снизу вверх, тяжело дыша. Его львиные золотые глаза отражали свет от гирлянд, развешанных на дереве позади меня.

«Ты собираешься меня бросить? — послал он. — Я для тебя всего лишь какой-то ребёнок? Которого ты будешь трахать, пока не выветрится веселье? Пока не найдёшь какого-нибудь человека для кровати и настоящих…»

Я уставилась на него, разинув рот.

«Блэк, какого черта ты…»

«Ответь мне, Мириам. Пожалуйста. Просто ответь на бл*дский вопрос… пожалуйста».

Я захлопнула рот со щелчком.

Протянув руку, я стиснула челюсти.

— Идём, — когда он не двинулся с места, я повысила голос, хотя несколько людей поражённо обернулись. — Квентин, — рявкнула я. — Иди сюда. Сейчас же. Мы уходим.

Боль хлынула от него, ударяя по мне с такой силой, что я резко втянула воздух.

— Сейчас, — громче повторила я. — Сейчас же.

Блэк выбрался из-за столика. Увидев идущего к нам со стороны кухни Кэла, который выглядел слегка обеспокоенным, я вскинула руку прежде, чем он подошёл слишком близко.

— Еда была великолепна. Квентин — не очень. Мы уходим… простите, что пропускаем десерт.

Я произнесла это практически потоком слов.

Честно говоря, возможно, я рявкнула на него. В любом случае, Кэл резко остановился ещё в четырёх с лишним метрах от нашего столика. Я видела, как его глаза прошлись по нам, он посмотрел на меня и Блэка, и тревога исходила от него почти как запах.

Блэк к тому времени уже поднялся на ноги. Я схватила его за руку, как только он оказался достаточно близко, и не стала ждать. Я протащила его к двери ресторана и обочине снаружи.

К счастью, водитель ушёл недалеко.

Он увидел нас, как только мы вышли через входные двери.

Через несколько слишком долгих минут машина гладко притормозила перед красной ковровой дорожкой, которая вела к краю обочины под зелёным тентом. Водитель вышел и открыл перед нами дверь прежде, чем я затащила Блэка внутрь.

Спустя минуту мы направлялись обратно в его здание на Калифорния стрит.

***

Я едва удостоила взглядом белый фургон с тонированными окнами, когда мы выходили из машины. Блэк не разговаривал с водителем, который, казалось, прекрасно знал, когда оставить нас в покое. Однако он прошёл с нами до двери в здание и воспользовался своим ключом, чтобы впустить меня и Блэка внутрь. Он также протянул мне свою персональную ключ-карту, которая работала с частным лифтом.

Я с жаром поблагодарила его. Мне не пришлось спрашивать Блэка, взял ли он свою ключ-карту.

Я не утруждалась заговаривать с ним до тех пор, пока мы не поднялись на сорок с лишним этажей до пентхауса, разобрались с ключами и замками и очутились внутри.

Даже тогда я не пыталась ответить прямо на его вопрос.

— Снимай одежду, — сказала я ему.

Мы ещё даже не очутились в его гостиной.

Боль окутала его облаком. Я все ещё чувствовала в нем эту тяжёлую печаль, но Блэк не спорил со мной. Он выпутался из пиджака, ещё не выйдя из фойе, и позволил ему упасть на пол. Затем он избавился от рубашки, скидывая ботинки и одновременно расстёгивая пуговицы. После этого он снял брюки и нижнее белье, и я затащила его на ковёр в гостиной, между гигантских окон на бухту с одной стороны и кожаным диваном с другой.

«Ложись», — сказала я ему.

Он тоже подчинился.

Я оседлала его талию, направляя его в себя прежде, чем он слишком возбудится и удлинится, что усложняло процесс нам обоим. Будучи видящим, он имел в члене дополнительную частичку, которую они называли hirik или «шип» на его языке. Когда он достаточно возбуждался, эта частица выходила наружу, и хоть меня как видящую это полностью устраивало — и в таких смыслах, какие я не могла описать тому, кто не испытывал ничего такого крышесносящего и невероятно приятного — это работало только, если случилось, когда он уже во мне.

Иначе это могло причинить нешуточную боль.

Так что когда я изогнулась, двигаясь на нем и поверх него таким образом, чтобы он вжался в ту глубинную часть меня, я застонала. Почувствовав меня там, Блэк тоже застонал.

Затем он полностью удлинился, практически в те же несколько секунд.

— Мири… — прохрипел он.

Блэк выгнулся во мне, целясь с такой точностью, которая заставила меня вскрикнуть.

Для того, кто до нашей встречи никогда не занимался сексом с женщиной-видящей, он уже становился пугающе хорош в этом. Он застонал, сделав это снова, и я ощутила, как на несколько секунд теряюсь, погружаясь в это призрачное бессознательное пространство, где не существовало ничего, кроме него.

Я все ещё ощущала в Блэке эту другую боль.

Я пыталась вскрыть её, понять, что она значит — теперь, когда мы наедине. Я знала, что у него было тяжёлое детство. Более тяжёлое, чем я могла себе вообразить. Какой-то оттенок этого мелькал вокруг того, что беспокоило его сейчас, но я не могла уловить ничего конкретного. Смешение вещей, ударивших по мне в те несколько секунд, вообще не помогало. Я чувствовала, как усиливается его страх, как Блэк стискивает мои бедра руками, снова выгибаясь подо мной, в этот раз жёстче.

— Gaos, — простонал он. — Ты не собираешься мне отвечать, да…? Бл*дь, ты ничего не собираешься мне говорить…

Убрав его руки со своих бёдер, я наклонилась к нему, прижимая его запястья к полу. Он снова толкнулся в меня, ещё сильнее, закрывая золотые глаза и покрываясь потом. Тугие мышцы его тела напряглись, когда он вновь толкнулся в меня, вызывая сильную боль в моей груди.

Я издала тихий крик, когда он сделал это снова, и он захрипел.

— Я никуда не уйду, Блэк… — выдавила я, все ещё всматриваясь в его лицо. — Обещаю тебе, я не уйду. Я не знаю, что ещё сказать… я не знаю, что случилось, почему ты спрашиваешь меня об этом…

Когда он не посмотрел мне в глаза, я крепче стиснула его запястья, извиваясь на нем и поверх него так, как ему нравилось — это я уже выучила. Блэк закрыл глаза, все его лицо напряглось, и он издал тяжёлый стон, слегка сопротивляясь моим рукам.

Однако я крепче сдавила его, пытаясь заставить посмотреть на меня.

— Почему ты спрашиваешь меня об этом? — спросила я. — Что не так, детка? Скажи мне…

Исходившая от него боль усилилась. Я чувствовала, что он хочет мне что-то сказать. Я чувствовала в нем эту тягу, пока он обдумывал это в своём сознании.

Что-то связанное с тем, что он сказал Кэлу.

Когда я поняла, ответ меня поразил.

— Ты хочешь пожениться? — мои слова отражали этот шок. — Зачем?

Блэк снова застонал, толкаясь в меня.

— А зачем, бл*дь, люди обычно хотят пожениться, Мириам?

Я прикусила щеку изнутри, подавляя боль и изучая его лицо.

По правде говоря… его слова меня возбудили.

Я также не могла заставить себя поверить в них.

Это должно быть как-то связано с этой фишкой видящих… с тем, что черт подери происходило с нами прямо сейчас. Блэк не мог думать трезво. Он не мог. Иначе его слова не могли иметь никакого смысла, учитывая то, какими недавними были наши отношения. Пусть даже в какой-то мере я чувствовала, что он знает меня как никто другой, мы знали друг друга очень недавно.

Мы спали друг с другом неделю.

Каким-то образом при этих мыслях и воспоминаниях мой разум прояснился.

Мы не очень хорошо знали друг друга… не особенно.

То есть, в нормальных для пар вещах.

Во мне все ещё не оставалось ни одной рациональной мысли, однако я осознала, что изо всех сил стараюсь скрыть свою реакцию от Блэка, не дать ему почувствовать ничего из этого. Должно быть, я преуспела, потому что через несколько секунд он тоже оставил эту тему.

После этого я чувствовала в нем один лишь секс наряду с нулевым желанием говорить или думать… или чувствовать то, что беспокоило его ранее.

Часть меня хотела поступить так, как он просил.

Другая часть меня испытывала боль от того, что он так близко.

Тот факт, что потный Блэк лежал подо мной и вдалбливался в меня, определённо не помогал ни с тем, ни с другим. Я всматривалась в его лицо, пытаясь расшифровать выражение, но теперь я видела там лишь сексуальную боль. Я попыталась в последний раз.

— Блэк… возможно, нам стоит об этом поговорить…?

Он снова жёстче толкнулся в меня, хватая ртом воздух.

В нем взорвалось наслаждение, которое затем накрыло и меня — такое сильное, что мой разум отключился. Затем Блэк притянул меня тем характерным образом, окутывая меня ещё большим количеством разгорячённого желания. Он вытянул меня из тела, притягивая в какую-то часть себя, лишая последнего подобия рациональности.

Я затерялась там, и через какое-то время я забыла, за что я так усиленно держалась.

Я забыла, о чем так сильно хотела его спросить.

Прошло по меньшей мере несколько часов, прежде чем мой разум вновь вернулся к этому вопросу.