Чёрные воды

Глава 2

«Ну что же, похоже дождались» — думал Алиор, опершись о борт триремы и вспоминая слова ломарца. Его тяжелый взгляд был обращен на восток, — туда, где среди поросших камышами небольших островов, уже появилось несколько движущихся точек. Постепенно их становилось больше, они приближались, росли…

— Десять больших плоскодонок, — прошелестел над ухом триремарха неслышно подошедший Калавайм- И в каждой по меньшей мере тридцать вооруженных зиггиев. Пятнадцать кланов трех племен объединились, чтобы уничтожить тебя, Алиор.

Атлант зло глянул на колдуна, но промолчал- сейчас было не время для ссор. Как ни горько, было ему это сознавать, но сейчас только нечистое искусство жреца могло спасти их от верной смерти. Он еще раз припомнил сцену в черном болоте и внутренне содрогнулся, — как бы ему не пришлось заплатить слишком высокую цену за союз с этими демонопоклонниками. И без того вернувшиеся солдаты еще долго отходили от всего увиденного. Чтобы хоть немного привести их в чувство, Алиору пришлось открыть заботливо припасенные им бутыли с крепленным давритским вином. Целый день и полночи атланты предавались бурным возлияниям, стараясь залить свои страхи. Теперь наутро все солдаты мучились с похмелья. Если зиггии все же взберутся на корабль- битва будет недолгой.

Стоящий рядом с Алиором Джива, вдруг сдавленно вскрикнул и дернул его за рукав. Тот раздраженно обернулся и увидел, как из-за мыса на западе, выплывают еще шесть лодок.

— Обложили, — выдохнул Алиор и выругался. — Проклятье, они же всегда грызлись, как пауки в банке! Какого же беса они вдруг объединились?

— Мы вторглись на их исконные земли, — спокойно объяснил Калавайм. — Для них эти места святые, — в дне пути на юг находится священная гора, на вершину которой, по легендам зиггиев, в незапамятные времена спустилась богиня войны. Её почитают все зиггии, во всех племенах и всех кланах, при всей своей вражде, они как один встанут на защиту святыни. Да и вообще атлантов они ненавидят гораздо больше чем друг друга. В конце концов, не только они нападают на колонистов, — атлантские работорговцы постоянно высаживаются на берегу, жгут прибрежные аулы и сотнями угоняют зиггиев в неволю.

— И правильно делают, — огрызнулся Алиор. — Сам Маалок предназначил тупых варваров к рабству и тяжелой работе, а их жен и дочерей- быть наложницами атлантов. И вообще, можно подумать ломарцы с подвластными народами поступают иначе. Лучше вызывай свою тварь, если ты не хочешь, чтобы они уже к полудню пили вино из наших черепов.

— Не бойся этого… атлант, — холодно улыбнулся Калавайм. Он отошел от Алиора на корму, где несколько жрецов удерживали на палубе обнаженную женщину, — одну из тех, что приговорили к ссылке в эти края. По приказу Алиора её помыли и приодели, а жрицы Тсатхоггуа даже покрыли её лицо какими-то тенями, что несколько скрыло бьющее в глаза безобразие старой проститутки. Сейчас каждый из жрецов удерживал её руки и ноги, прижимая её к дощатому полу, в то время как над самой жертвой встала Гильтине, обоими руками сжимающая в руках большой жертвенный нож, с рукояткой в виде сплетающихся змей.

Алиор встревожено поглядел на вражеский флот. Лодки подошли уже довольно близко- уже были видны и сами зиггии, потрясающие своими каменными топорами и бронзовыми мечами, выкрикивающие какие-то проклятия и угрозы. Больше всех бесновался стоящий на носу самой большой лодки, старый дикарь, одетый в какие-то обрывки шкур, увешанный высохшими косточками птиц и мелких животных, а также фаланг пальцев. Судя по всему, это был шаман, которого зиггии привели с собой для защиты от чужеземных чародеев. Таких же безумных колдунов, только помоложе, Алиор заметил и на других лодках.

Рядом со старым шаманом стоял могучий воин в бронзовых доспехах и с массивной боевой секирой на поясе. Оглянувшись на своих воинов он что-то зычно крикнул и с полсотни зиггиев подняли луки. Смертоносный дождь обрушился на атлантскую трирему. Особого вреда он не причинил, так как большинство колонистов сумели укрыться за бортами, прикрытыми медными щитами или на нижней палубе. И все же человек восемь повалилось наземь, с пробитой стрелой грудью или шеей, еще с полтора десятка было ранено. Сжав зубы, Алиор приказал дать ответный залп, одновременно возблагодарив судьбу, что зиггии не догадались стрелять огненными стрелами. Гораздо хуже было то, что приближались и зиггии, плывшие с запада. Обстрел с двух сторон мог нанести куда больший урон экипажу триремы. Алиор разгневанно оглянулся на ломарцев, — где же в конце концов их хваленое могущество?

Служителей Тсахоггуа, не задела ни одна стрела, хотя никто из них даже не подумал прятаться. Гильтине по прежнему держала нож занесенным над телом жертвы в то время как Калавайм читал очередное заклинание.

— Тсатхоггуа, Страж Бездны, Хозяин Мрака, кровью блудницы и во имя Хаоса Наступающего, я призываю порождение твое. О могучий сын, Н, кая, безжалостный, непобедимый- пробудись во тьме черных пещер, на дне топких болот! Да обрушится твой гнев и твой голод на тех кто угрожает слугам Великих Древних. Да погибнут они, как и все кто осмелился выступить против сил Изначальной Бездны.

С этими словами Гильтине с размаху вонзила свой нож в грудь несчастной женщины. Острое лезвие рассекло грудную клетку, во все стороны брызнула алая кровь, забрызгав всех присутствующих. Не обращая на это внимания, жрица засунула руку в образовавшийся разрез и вскоре достала оттуда еще пульсирующее сердце, которое с поклоном поднесла жрецу. Тот взял в руку окровавленный комок плоти и подошел к самому борту. Варвары пустили в ломарца несколько стрел, но все они пролетели мимо. Калавайм лишь усмехнулся, прокричал еще несколько слов на демоническом языке и бросил сердце в море.

Кровавый дар еще наверное не успел погрузиться на дно, а поверхность воды вдруг резко стала меняться, — на месте падения сердца вдруг появилось небольшое черное пятно, словно в воду вылили бутылку чернил. Пятно стремительно разрасталось вместе с расходящимися по воде кругами. Колонисты замерли в удивлении и испуге, когда внезапно вся вода вокруг их корабля вдруг окрасилась в маслянисто черный цвет. Такая же мерзкая субстанция теперь плескалась и между бортами лодок зиггиев. В воздухе стало распространяться уже знакомое атлантам невыносимое зловоние, на поверхность стали всплывать дохлые рыбы. По черной глади пробежала сильная рябь, по волнению моря было видно, что под водой, что-то быстро движется навстречу плоскодонкам варваров. На мгновение Алиор увидел, как впереди из воды на миг выступил самый край черного, блестящего бока.

Зиггии тоже остановились в нерешительности, но крик старого колдуна произносившего какие-то заклинания приободрил их и они вновь стали плыть вперед. Колдовство колдовством, но не боги, ни предки не простят если они не сумеют отстоять свою землю от чужеземцев.

Внезапно передняя лодка накренилась левым бортом и тут же опрокинулась, вслед за ней вторая. И в следующее мгновение посреди судов зиггиев с ужасающим шипением поднялось черное отродье Великих Древних. Поднялся и ударил по воде длинный гребнистый хвост, разбивая в щепки флот зиггиев, когтистые лапы хватали людей и разрывали из на части или просто раздавливали в алую кашицу, которую тут же жадно всасывали чавкающие пасти на теле твари. Кровь потоками текла в оскверненное море, вода в котором превратилась в тошнотворное черно- красное месиво. Вот огромная пасть разом ухватила с полдюжины кричащих и барахтающихся зиггиев, после чего огромный монстр, скрылся из виду. Мгновение — и он снова вынырнул, бросившись к оставшимся лодкам. Зиггии еще пытались сопротивляться: рубили тело чудовища топорами и мечами, кололи копьями стреляли из луков, но тщетно- стрелы просто исчезали в трясущейся туше. Мечи рассекали податливую плоть, но она тут же срасталась, а руку нанесшего удар хватали прожорливые рты. Из них текла зеленая слизь, растворявшая мясо и кровь в жидкую алую кашицу, тут же выпиваемую чудовищем. Как гигантская мясорубка действовала огромная пасть, чудовище разом выхватывало из воды по двое-трое варваров, подбрасывало, выпрямляясь, их над головой и тут же заглатывало целиком. Старого шамана, еще пытавшегося говорить какие-то заклинания, сжала чудовищная лапа, ломая ему кости, выжимая кровь, словно сок из переспелого плода. Вождь в бронзовом панцире попытался еще раз ударить чудовище мечом, но спустя мгновение исчез в зубастой пасти. Многие зиггии разворачивали суда, пытаясь уйти от порождения неведомых преисподних, но чудовище было быстрее. Монстр быстро догонял удирающих, переворачивал лодки и пожирал кричащих дикарей. Еще быстрее тварь хватала зиггиев пытавшихся добраться до берега вплавь.

Между тем зиггии, плывшие с запада и увидевшие какая участь постигла их собратьев, быстро развернули свои лодки и из всех сил налегли на весла, стремясь быстрее достичь берега. Но не дремал и черный Червь, — пожрав всех зиггиев плывших с востока, он устремился за убегающей добычей. Прижав лапы к бокам и извиваясь всем телом, словно змея, чудовище двигалось с невероятной быстротой. Но лодки зиггиев уже подходили к берегу. Варвары, не дожидаясь, когда лодка ткнется носом в песчаный берег, прыгали прямо в воду, изо всех сил несясь к спасительному лесу. Тем временем огромная тварь перевернула несколько замешкавшихся лодок, растерзала и сожрала всех кто в них находился. После этого чудовище, по-прежнему извиваясь как змея, устремилось в погоню за удирающими зиггиями. Огромное тело изгибалось, круша и ломая деревья. Голова чудовища уже исчезла в лесу, а длинный хвост бил во все стороны еще в воде, поднимая огромные волны качавшие даже стоявшую далеко трирему атлантов. Те безмолвно смотрели, как длинная тварь ползет в лес, выволакивая, свое казавшееся бесконечным тело. В глазах всех читался восторг, — все осознали, что у них появился, могучий союзник, которого не смогут одолеть все зиггии вместе взятые. Но к этому чувству примешивалось и чувство глубокого ужаса, когда они понимали, что чудовище призванное ими, — Зло, настолько древнее и могучее, что об этом страшно даже помыслить. Алиор же, глядя на торжествующих ломарцев, мрачно раздумывал, какую плату они потребуют с него за свою помощь.

Наконец чудовище полностью исчезло в лесу, лишь треск ломаемых веток да колыхание верхушек деревьев отмечали теперь его путь. А потом из леса разнеслись отдаленные крики ужаса и отчаяния, послышалось громкое шипение, — сын Тсатхоггуа вновь начал свой кровавый пир.

— Во имя крови Дэгора и рогов Маалока, где ты достал такую падаль?!

Алиор возмущенно отвернулся от шеренги связанных зиггиев выстроенных вдоль берега и обернулся к своему собеседнику, — высокому, смуглому воину с черной бородой, одетому в бронзовый панцирь и шлем- явно атлантском. Он угрюмо слушал, как выговаривает ему триремарх.

— Керсухо, я же ясно сказал, мне нужен самый лучший товар, — продолжал кипятиться атлант. — А это что? — Он показал на стоящих людей. — Половина измучена дальним переходом, остальные вовсе какие-то старики и доходяги. Ты что же думаешь, я настолько не смыслю в рабах, что мне можно подсовывать всякую шваль?.

Вождь зиггиев, мешая атлантские, давритские и зиггские слова, стал доказывать, что товар очень даже хороший.

— Слышать ничего не желаю, — отрезал Алиор. — Ты хочешь чтобы я наладил сбыт твоих пленников? Тогда не надо мне морочить голову. Я же ясно сказал, мне нужно двадцать взрослых мужчин, десять подростков и тридцать красивых девушек в возрасте от тринадцати до двадцати лет. Мужчин я отправлю на строительство форта, а остальных можно выгодно продать на невольничьем рынке в Даврите. Тебе потом за это привезут, то что ты любишь- вино, шелка, золотые и серебряные украшения для твоих жен и прочую дребедень. Все вроде понятно, все при выгоде, — так нет же, ты и здесь норовишь сжульничать. В общем, ты меня понял, — дешевки мне не нужно. Этих, — Алиор, небрежно кивнул на рабов, — отдашь Калавайму, ему опять нужны жертвы для какого-то ритуала. Но смотри, — Черный Тсатхоггуа, тоже не любит когда ему подсовывают тухлятину. И если ты и дальше будешь гнать сюда всяких дохляков, ты узнаешь это на собственной шкуре.

Дружески похлопав по плечу побледневшего вождя, Алиор направился вдоль берега. На пляже у самой кромки воды, тем временем шла работа, — стучали молотки, визжали пилы, из леса вытаскивались какие-то бревна, которые каторжники рубанками очищали от коры и мелких веток. Им помогали мускулистые смуглые воины, обнаженные по пояс, — воины зиггиев. Все работали не на страх а за совесть, а значит, в скором времени можно будет надеяться, что на берегу этого моря возникнет форт, как крайний форпост Атлантиды.

Триремарх усмехнулся, вспоминая недавние события. Спустя два дня после того, как Калавайм натравил на флот зиггиев свою тварь, на берегу появились трое дикарей изо всех сил жестами и словами пытавшимися объяснить, что нужно поговорить. Алиор выслал лодку и принял их на своем корабле. Как вскоре выяснилось чудовище, уничтожило в лесу почти всех зиггиев, а потом поползло по следам сумевших удрать. Уже к вечеру тварь ворвалась в один из аулов варваров, пожирая людей и скот. Поскольку большинство воинов ушло на войну, в поселении оставались только старики, женщины и дети. Сожрав всех, кто не успел удрать, чудовище отправилось дальше. За одну ночь оно уничтожило три аула, растерзав бесчисленное количество людей и животных. Лишь с наступлением утра существо отправилось в свое логово на дне болот. И теперь вожди зиггиев хотят узнать, что нужно почтенным чужеземцам и как можно договориться, чтобы подобное не повторялось.

Договорились довольно быстро, — Алиор с Калаваймом заранее условились, что они потребуют. С двух самых сильных племен этого побережья- тантареев и псекхов, потребовали работников для постройки форта. Также было заключено торговое соглашение, — устное, разумеется, о письме зиггии имели крайне смутное представление. Тем не менее, Алиор договорился с вождем тантареев, Керсухо, что тут будет пригонять ему рабов, за которых ему будут поставляться всевозможные блага атлантической цивилизации. Кроме того, вождь зиггиев предложил Алиору военный союз, направленный против любого кто, сможет угрожать интересам обоих властителей. И теперь губернатору Давриты придется считаться с тем, что Алиор теперь не жалкий ссыльный, обреченный на гибель, а полноправный наместник великой Атлантиды в одной из её колоний.

От приятных мыслей его отвлек вид Калавайма, идущего ему навстречу вместе с одной из своих жриц.

— Приветствую губернатора Зиггии, — с насмешливой почтительностью произнес жрец.

— Пока еще нет, но скоро, я надеюсь, так оно и будет, — ответил Алиор. — Как идет строительство капища Тсатхоггуа?

— В общем, неплохо, — ответил жрец. — Вождь псекхов Зортан, предоставил мне двадцать воинов, и мы всю ночь вытаскивали из болот топляки, из которых должно быть построено требище. А Керсухо пообещал мне принести с гор большой плоский камень, — для алтаря. Но ты должен прийти на освящение. Наши традиции требуют, чтобы первую жертву на капище приносили оба владыки- и светский и духовный. В Атлантиде этот обычай не применялся, но здесь другое дело.

Алиор усмехнулся, — что же все к этому и шло. Похоже, что жрец стремится утвердить культ Тсатхоггуа, как официальную религию новорожденной колонии, обратив в свою веру и самого Алиора. Но у него это не вызывало особого протеста, — боги Атлантиды не очень-то спешили приходить к нему на помощь, когда зиггии пытались уничтожить его отряд. Маалок и Тонадиу остались далеко на западе, а здесь первобытной жестокости дикарей может быть противопоставлена лишь черная магия далекого Севера.

— Хорошо, я принесу жертву Тсатхоггуа, — согласился Алиор. — что-нибудь еще?

Только, одно Алиор, — улыбнулся Калавайм. — Поскольку ты еще совсем мало знаешь, об этом ритуале, да и обо всем культе тоже, тебе нужен наставник. А вернее- наставница.

Доселе молчавшая жрица шагнула вперед и улыбнулась Алиору. Тот откровенно оглядел её гибкую фигурку, не скрывая мужского интереса. Высокую грудь, едва прикрывал обрывок лисьей шкуры, еще одна шкура побольше, обхватывала стройные бедра. Больше одежды на девушке не было, даже ноги её были босы. Копна взъерошенных желтых волос окружала её голову, прозрачные серые глаза, одновременно наивные и порочные, бесцеремонно оглядывали триремарха.

— Её зовут Керейтар, — сказал верховный жрец. — Несмотря на свою молодость, она очень опытна, — как в делах духовных так и… других.

— А разве ваши боги не требуют от жриц соблюдать целомудрие? — спросил Алиор, не в силах оторвать взгляд от желтоволосой девушки.

— Великие Древние весьма снисходительны к человеческим слабостям, — усмехнулся Калавайм. — Тем более, многие наши обряды позволяют превратить эту слабость в силу. Думаю, Керейтар вам сможет объяснить это лучше.

Алиор кивнул. У него и впрямь теперь есть много времени, чтобы досконально изучить догматы жестокой религии Ломара.

Когда, несколько месяцев спустя в бухту прибыл обещанный корабль с новой партией каторжников, капитан новой триремы был очень удивлен увидев стоящий на берегу массивный форт. Рядом с ним деловито сновали каторжники, коих во дворце губернатора, давно уже считали покойниками. Сойдя с берега капитан изумился еще больше: его встречал триремарх Алиор обнимавший за талию какую-то полуобнаженную девицу, явно ломарского вида. Рядом с ним усмехался верховный жрец черного культа о существовании которого в империи старательно пытались забыть. Вид у них всех был весьма довольный, Алиор сердечно поприветствовал капитана триремы, хотя в этом приветствии было и что-то саркастическое. После капитана пригласили во внутренний двор форта, где он испытал еще два потрясения. Во-первых во дворе стояли не меньше двадцати связанных рабов зиггиев, — причем охраняли их тоже зиггии, торговавшиеся с одним из солдат-ветеранов по поводу цены. Алиор небрежно сказал, что ему удалось заключить небольшое соглашение с вождями варваров и теперь на этом берегу будет развернута бойкая торговля. Разумеется, если губернатор сможет организовать регулярный завоз побрякушек и конечно амфор с вином. Капитан пообещал Алиору поговорить с губернатором на эту тему и даже сам изъявил желание купить нескольких рабов. На что Алиор ответил, что он их ему подарит, дабы ознаменовать дальнейшее деловое сотрудничество.

Но еще большее потрясение капитан испытал, когда увидел позади форта небольшое приземистое строение, собранное из болотных топляков. Зайдя туда, он с ужасом увидел большой каменный алтарь, залитый кровью. Над ним стоял безобразный идол, вырезанный из какого — то вывороченного пня и изображавший огромную многолапую жабу. Вокруг деловито сновали жрецы, принимая пожертвования от свой паствы. Среди последней, как успел заметить капитан было много и зиггиев.

Вернувшись в Давриту, триремарх первым делом поспешил к губернатору, которому тут же и поведал все увиденное. Губернатор был немало удивлен и напуган всей этой чертовщиной. Поразмыслив немного, он решил, что прежде всего нужно направить гонца в метрополию, а до тех пор развивать торговлю с Алиором, — разумеется пока без всяких бумаг. Вскоре в новую колонию отправился первый корабль с грузом различных украшений, тканей и конечно фляг с дешевым вином. Торговля стремительно набирала обороты, а вскоре пришел и ответ из Посейдониса. В столице решили, что раз уж официальной целью этой ссылки как раз и было основание новой фактории, то нет смысла, что либо менять. Алиора вызвали сначала в Давриту, а затем и в столицу, официально вручили ему все положенные грамоты наместника Зиггии, подчиненного губернатору Давриты. Так с тех пор и повелось, триремарх вместе с вождями зиггиев стали получать огромные барыши от работорговли. Позже Алиор организовал добычу леса, потом открыл еще несколько промыслов. Вскоре колония перестала зависеть от Давриты, став подчиненной непосредственно Посейдонису. Кроме того, Алиор добился для себя права наследственного владения колонией, благо дети у него уже появились.

Отжив свое, Алиор скончался передав бразды правления своему сыну. По причине его малолетства, первое время за него правил Калавайм, назначенный регентом. В остальном же внутреннее устройство колонии не поменялось. По причине своей удаленности от Атлантиды её подчиненность метрополии носила скорее формальный характер, — фактически это было самодостаточное государство со своей правящей династией и официальной религией в виде культа Тсатхоггуа. Самостоятельность этого государства доходила до того, что один из правнуков Алиора даже попытался установить дипломатические отношения с Ломаром, в то время как Атлантида вела с ним очередную войну. Такую дерзость никто колонии прощать не собирался, император даже хотел направить туда карательную экспедицию, но до окончания войны об этом пришлось забыть. А потом Атлантиде стало и вовсе не до Зиггии, — землю стали сотрясать очередные геологические катастрофы, вновь до неузнаваемости изменившие лик планеты. В «одну ужасную ночь», впоследствии описанную Платоном, Атлантида ушла под воду. Во всех многочисленных колониях начались восстания порабощенных варваров и резня атлантов. Лишь в отдельных регионах планеты, бывшим хозяевам Земли удалось сохранить свою власть и стать родоначальниками новых династий.

Не пощадило время и Ломар, — его уничтожили новый натиск ледников и сокрушительное нашествие желтокожих иннутов-предков современных эскимосов. Уцелевшие ломарцы бежали на восток, где и растворились среди местных народов. Осколки их тайного знания сохранились в колдовских приемах скандинавов, финнов и саамов.

Что до колонии в Зиггии, то она сумела пережить обе свои державы — основательницы, хотя и ей пришлось нелегко. Море, соединявшее Каспий и Азов пересохло, обнажив огромную равнину, в скором времени превратившуюся в бескрайние степи. С востока на запад их перерезала широкая река, по обеим сторонам которой раскинулись густые леса. Местные жители, — потомки зиггиев назвали её Пшиз — «Царь рек». Самих же их позже окрестят зихами и меотами. Они же воздвигли множество городищ и сел вдоль могучей реки.

Атлантская колония оказалась на её северном берегу. Все эти потрясения не могли не сказаться и на ней — она измельчала, захирела, чистокровных атлантов и тем более ломарцев в ней почти не осталось, — все они перемешались с меотами, принявшими культ Черного Тсатхоггуа. Окрестные жители боялись городища, затерянного посреди густых лесов, у устья впадавшей в Пшиз небольшой речки. И самые страшные легенды были как раз про то, какие обряды творятся на берегах этой речки и почему её вода имеет такой черный цвет.

Спустя тысячелетия в степях появились первые кочевники-киммерийцы. Но и они были напуганы жутким культом, а некоторые даже сменили своих богов на Тсатхоггуа, став главными поставщиками жертв Богу-Жабе. Киммерийские охотничьи отряды рыскали по всей степи, грабя небольшие села и пригоняя к городищу толпы пленников.

Так продолжалось еще несколько столетий. А потом с востока стали приходить племена новых людей с миндалевидными глазами и скуластыми лицами, отличных наездников и метких лучников, жадных до грабежей, разбоев и богатой добычи.