Черная сказка [СИ]

На пути к Перекрестку Джарет ничего необычного не заметил и не почувствовал. Не доходя до Дома с десяток шагов, он остановился и принялся негромко, нараспев читать слова обращения. Почти сразу дверь Дома распахнулась, и на крыльце появилась Хельга. Но Джарет ее не заметил. Он был уже не здесь. Что-то похожее король гоблинов испытал, когда летел между мирами, пройдя через смерть. Но сейчас вселенная говорила с ним. Не словами, и даже не образами, а чем-то большим. Дороги и миры сплелись в один многомерный узор, и Джарет был его частью. Ощущения оказались слишком сильными даже для бессмертного сида. Он выпал во тьму, а потом обнаружил, что лежит ничком на дороге.

— Чего ты добивался?! — Хельга трясла его за плечи. — Когда же ты наконец успокоишься, Джарет?

— Не раньше, чем упокоится этот мир, — он сел, переждал, пока дорога не перестанет двоиться в глазах и поднялся на ноги. — Еще раз посмеешь вмешаться в мою жизнь, пожалеешь, что вообще родилась, ясно?

— Что тебе ответили?!

Джарет попытался восстановить в памяти узор, который ему открылся. Они договорились? Его приняли в игру? Да, наверное, именно так это можно выразить словами.

— Спроси сама, — король гоблинов отряхнул плащ и не спеша, уверенной походкой направился в сторону своих владений.

Хельга растерянно посмотрела ему вслед. Да, она затеяла похищение Дары без совета с силами Перекрестка. Но она же хотела как лучше! Ну почему Джарет всегда умудряется выходить сухим из воды?

На этот раз Уна проснулась совершенно здоровой. Ей было так хорошо, что она улыбнулась и открыла глаза. И тут же увидела Джарета. Он стоял у кровати так тихо, что она его не почуяла. Уна испуганно зажмурилась.

— Не притворяйся, — Джарет строго нахмурился. — Ты помнишь, кто ты?

— Да, — Уна нерешительно посмотрела на свои изменившиеся руки. — Но я… Вы превратили меня в кого-то, ваше величество?

— Точнее, вернул в исходное состояние, — Джарет усмехнулся. — Ты родилась сидом, Уна. И снова им стала, — он раскрыл перед ней складное зеркальце. — А ты хорошенькая. И станешь со временем еще красивее.

Уна с недоверием взяла зеркало. Ей не нравились сиды. На балу в честь рождения принцессы, она на них насмотрелась. Да, красивые, но какие-то неприятные. Разумеется, король и лорд Ганконер — исключение.

— Скорее всего, ты относишься к Благому двору.

Джарет был практически уверен, чья она дочь. Такие глаза были у Брайана. А кудри — у Нимуэ. Учитывая ревнивый нрав Иллейны, неудивительно, что ребенка спрятали в приюте Дома, а там девочка попала на глаза Хельге. Должно быть Хранительница сильно обрадовалась, заполучив ребенка-сида, ведь человеческий детеныш не вынес бы знака Перекрестка. А уж подбросить ребенка гоблинам для Хельги не составило труда.

Уна смотрела в зеркало и узнавая, и не узнавая себя. Джарет следил за ней с хищной улыбкой. Дочь Брайана станет неплохим пополнением его разоренной коллекции в Лабиринте. Но сначала должен быть выбор.

— Теперь тебе следует решить, как жить дальше. Я не стану тебя удерживать, если ты захочешь уйти, Уна. Но помни, что за пределами Лабиринта тебя поджидает много опасностей. А здесь ты под моей защитой. Подумай, у тебя есть время до ужина.

Уна оторвалась от зеркала и посмотрела на закрывшуюся за Джаретом дверь. Хорошо, что он не потребовал немедленного ответа. Она разрывалась на части. Ей хотелось остаться в Лабиринте, рядом с Джаретом. Но если она действительно сид, это многое меняло. Уна чувствовала в себе магию. Раньше она ее не пугала, но после знакомства с источником, Уна осознала, какая это страшная сила. Но кроме страха, Уна испытала и восторг. Ей хотелось научиться управлять своими способностями, а Джарет едва ли станет ее учить. Скорее сделает частью Лабиринта.

Уна провела ладонями по своему телу. Неловко вылезла из-под одеяла. Рядом на стуле обнаружилось платье — синее, в тон ее глазам, с бронзовым отливом. И очень красивое кружевное белье. На полу стояли синие туфли на спокойном каблуке. Она оделась. Непривычно было ощущать себя такой высокой.

На столе стоял поднос с кашей и стакан молока. Уна вспомнила о Дарине и забеспокоилась. Должно быть, принцесса скучает без нее. Кто читает ей сказки? С кем она играет в прятки?

Уна ложку за ложкой съела кашу. Он приняла решение. И даже если опять придется пройти через боль, ничего, она потерпит. Зато потом всё будет правильно.

Джарет зашел в комнату, где жили няни Дарины. Вытащил из-под кровати Уны сундучок. Кроме аккуратно сложенной одежды в нем обнаружилась стопка растрепанных книжек. Как ни странно, не о любви и не сказки, а учебники. Под ними Джарет нашел коробку из-под печенья. Открыл, озадаченно поднял брови. Пряжка, пара пуговиц, запонка, булавка… Ах вот оно что. Между прочим, эту запонку он два дня искал. Как Уне удалось ее спрятать? Определенно, ее магический дар достоин самого пристального внимания.

До вечера Уна просидела на подоконнике. Почти ни о чем не думала. Чем ближе подходило время ужина, тем страшнее ей становилось. Уна даже начала грызть когти. Она подозревала, что королю не понравится ее выбор.

Когда дверь открылась, и вошел Джарет, Уна уже нервничала так, что зубы стучали. Он положил на столик книги.

— Тяга к знаниям — это похвально. Самообразование, несомненно, приносит пользу, чего нельзя сказать о склонности к мелкому воровству.

Джарет положил на книги коробочку с сокровищами Уны. Она покраснела до слез и встала, опустив голову.

— Простите…

Джарет обошел вокруг нее.

— Что ты решила, Уна?

— Я… — она сделала над собой громадное усилие, но поднять на него глаза так и не смогла. — Я хочу снова стать гоблином.

— Что?! — такого ответа он не ожидал совершенно. — Почему?

— Потому что я нужна Дарине.

Джарет улыбнулся.

— Да, это правда. Она уже сто раз о тебе спрашивала. Но видишь ли, Уна, у тебя есть магический дар, ты ведь догадывалась об этом, правда?

— Да.

— Так что превратить тебя в гоблина уже не получится. Во что-нибудь другое, возможно, — Джарет сделал паузу, но Уна потерянно молчала. — Однако у меня есть идея получше. Ты хочешь учиться магии?

— Я… да, я очень хочу, — Уна подняла голову и нерешительно улыбнулась.

— Хорошо, — Джарет энергично кивнул. — Я сам буду тебя учить. А в свободное время ты можешь играть с Дарой.

— Спасибо, — синие глаза Уны засияли. Это не просто хорошо, это и есть настоящее счастье!

Сипуха перепархивала с места на место, не давая Даре схватить себя. Ганконер с усмешкой следил за беготней племянницы.

— Ты даже вид совы не сменил.

Король гоблинов хмыкнул.

— От добра добра не ищут.

Сове надоела игра. Она опустилась на спинку трона. Дара тут же вскарабкалась по ступенькам, а потом на колени отца. Но там, где сидела сипуха, уже висел пушистый белый плащ. Принцесса обиженно надула губы. Джарет подбросил в воздух кристалл, превратив его в плюшевую сову. Дара в восторге обняла игрушку.

— Покажу Уне! — сползла с трона и заскакала на одной ножке по залу, сопровождаемая по пятам стайкой гоблинов.

— Ах да, — Ганконер заулыбался. — У тебя же появилась ученица. Алисса сказала, что она дочь Брайана?

Алисса была в Лабиринте днем раньше, решив наконец забрать сундуки со своими вещами. Несомненное сходство Уны с покойным королем Благого двора она заметила сразу.

— Я не доискивался до истины, — усмехнулся Джарет, — Если хочешь, спроси Нимуэ.

— Не напоминай мне о ней, — Музыкант содрогнулся. — Ты собираешься представить Уну дворам?

— Не в ближайшую сотню лет. У нее сложно идет обучение.

— Подозреваю, что причина кроется в отсутствии способностей учителя, а не ученицы, — ехидно заметил Ганконер.

— Тебе не пора домой? — прищурился Джарет. — Ремонт заканчивать.

— Пусть гномы работают, — отмахнулся Музыкант. — Я им деньги плачу. Так покажешь или нет?

Джарет не успел ответить. Дверь в зал распахнулась.

— У меня получилось!

На вбежавшую Уну тут же налетела Дара.

— Сова! — девочка протянула бывшей няне, а теперь старшей подруге новую игрушку.

— Ага, здорово!

Уна повертела сову в руках, дунула и подбросила в воздух. Плюшевые крылья замахали, и игрушечная птица вылетела в коридор. Дара и гоблины ее свиты дружно завопили от восторга и помчались следом. Ганконер с интересом осмотрел Уну. Да, сходство несомненно имеется. И талант тоже. Вот только почему от нее так пахнет паленым?

Уна заметила Ганконера, смутилась и присела в реверансе.

— Доброго дня, милорд.

— И тебя доброго дня, леди Уна.

Она смутилась еще больше. Джарет поморщился.

— Покажи, что у тебя получилось.

Уна застыла, зажмурившись и вытянув перед собой руки. Над ее ладонями начал разгораться магический шар… который в следующую секунду сорвался с места и пролетев половину зала, взорвался. Ганконер ахнул.

— Джарет, а ей не рано заниматься боевой магией?

Король гоблинов вскочил и хлестнул стеком по подлокотнику трона.

— Опять! Уна, ты только что на моих глазах заставила летать плюшевую сову, но при этом не в состоянии создать элементарный светящийся шар. Повторяю, светящийся, а не взрывающийся! Будешь сидеть в подвале — без еды и воды, пока не сделаешь, что я тебе задал, ясно?! Бор!

Командор отделился от стены и сочувственно глянув на понурившуюся Уну, поклонился королю.

— Проводи эту юную леди в темницу и запри.

Уна, ни на кого не глядя, гордо вскинула голову, развернулась на каблуках и с достоинством покинула зал. Ганконер с упреком взглянул на Джарета.

— Ты уверен, что выбрал правильные методы обучения?

— Меня обучали гораздо более жестко, — Джарет фыркнул. — У нее дар нестабильный, ты же сам видел. Или она научится им управлять, или он ее уничтожит.

Ганконер искоса глянул на кузена. Да нет, не может быть…

— Джарет, — он на всякий случай отошел на пару шагов. — А ты знаешь, чем отличается обучение девушки-мага от юноши?

Король гоблинов, снова усевшийся на трон, удивленно поднял бровь.

— А есть принципиальные отличия?

— Именно что принципиальные. Удивительно, что она у тебя еще не сгорела. Джар, она девственница! Ей нельзя заниматься магией до того, как…

— Я понял, — Джарет озадаченно покачал головой. — А ты откуда знаешь? Хотя, о чем я спрашиваю, ты же при дворе вырос.

Ганконер про себя облегченно вздохнул и подошел поближе к трону.

— А Дара привязалась к ней, верно? Кстати, как малышка отнеслась к изменению внешности Уны?

— Удивилась, но узнала сразу, — Джарет задумчиво покачивал стеком. — Я понимаю, к чему ты клонишь. Но мне сейчас не хочется любви.

— Речь идет не о тебе, Джарет. Твоя ученица может умереть. Если она тебе совсем не нравится, найди кого-нибудь…

Джарет покосился на Музыканта.

— На себя намекаешь? Ничего у тебя не выйдет, кузен. Уна влюблена в меня.

Ганконер призадумался.

— Умеешь ты находить себе проблемы. Но если рассматривать этот аспект исключительно с медицинской точки зрения, то можно Уну сначала усыпить. Она потом даже не поймет, что изменилось.

Теперь уже призадумался Джарет. Воображение услужливо нарисовало ему соответствующую картину.

— Нет! — он решительно мотнул головой. — Не будем рисковать твоим семейным счастьем, Конни.

Ганконер пожал плечами и отвернулся, скрывая улыбку.

— Как хочешь. Тогда я пойду, а то гномы не туда мебель поставят. Здоровья тебе, кузен.

Вечером, уложив Дару спать, Джарет уселся на подоконник в своих покоях и заглянул в кристалл. Темница освещалась гроздьями магических шаров. Дверь из камеры была распахнута. Та-ак… Он быстро осмотрел комнату.

— Выходи. Прятаться ты еще не умеешь.

Уна появилась из-за балдахина кровати. Платье ее было в совершенно плачевном состоянии. Джарет покачал головой.

— Ступай, переоденься к ужину… Нет, стой! Ожоги есть?

Уна отвела глаза.

— Они уже зажили.

— Неужели? — Джарет пристально смотрел на прожженное в десятке мест платье. — Не ври мне! Магические ожоги даже у опытного мага быстро не проходят.

Уна сжалась. Она не раз видела, как доставалось от короля гоблинам, пойманным на вранье. А у нее и так всё болит. Уна зажмурилась, когда Джарет подошел к ней. Почувствовала его руки у себя на талии и слабо вскрикнула, когда он коснулся одного из ожогов.

— Еще хуже, чем я думал.

Джарет расстегнул на Уне платье и сдернул его вниз. Хмыкнул. Вот упрямая девчонка. И ведь терпела же такое! Он приподнял ее и усадил на кровать. Уна покраснела и обняла себя за плечи.

— Смотри и попробуй понять, что я делаю, — Джарет снял перчатки и медленно повел ладонями над воспаленными пятнами на коже ученицы. — Лечебная магия не слишком эффектна, зато эффективна.

По мере того, как боль уходила, Уна всё больше увлекалась происходящим. Но как следует сосредоточиться не могла. Слишком близко склонился над ней Джарет.

Последний ожог был на бедре.

— Я попробую сама, можно?

— Пока нельзя, — Джарет одной рукой обнял ее, второй провел сначала над ожогом, потом уже по исцеленной коже.

Джарета редко привлекали девушки-сиды. Печально закончившаяся близость с Фионой только утвердила его в убежденности, что человеческие женщины ему подходят больше. Но Уна не вела себя как сид. Как человек, впрочем, тоже. От гоблина в ней остались эмоциональность и пугливость, что странным образом возбуждало.

В его руках Уна дышала часто, как пойманный зверек. Он не спеша целовал ее плечи, шею, губы. Уна вдруг напряглась.

— Еще где-то больно? — Джарет отстранился.

— Нет, — она помотала опущенной головой. — Но я ничего не умею… в постели.

— Ты любишь меня?

— Да, — едва слышно прошептала она.

— Этого достаточно. Джарет опрокинул ее на подушки, зарылся носом в пахнущие дымом кудри и улыбнулся. Его последняя — черная сказка — закончилась. Начиналось что-то совсем другое.