Глава 2
Втроем
-Вот какого черта, мне подсунули в отряд этих двух москвичей? –возмущался на планерке, после первого дня смены, вожатый 2-го отряда Стас. – Светка, напарница, вообще - просто в слезах. Они на всех, да и на нас, смотрят, как два старых бульдога на молодых щенков, что за бабочками гоняются! Вокруг них, как выжженная земля, к ним никто не подходит… Их боятся…
Во-первых, они не москвичи – они из Подмосковья. Родители купили путевки по полной стоимости. Во – вторых, в отряде они по возрасту – 14 лет, первый отряд 15 и 16 лет, - прояснила ситуацию старший воспитатель Валерия Сергеевна. – Постарайся найти к ним подход – они же мальчишки, заинтересуй их чем-то.
-Москва… Подмосковье… Без разницы – москвичи они, это не наши ребята… Наши простые, открытые, а эти… Хорошо, хоть поселил их отдельно от других…
-На эту тему, сразу… Завтра приезжает еще один мальчик. 14 лет, не из Москвы, с Севера… Так что думай, куда будешь селить, чтоб скандалов не было…
Когда 19-тилетний Стас увидел приехавшего нового мальчика, сперва его «растопырило»: а мальчику точно 14 лет? Потом отпустило… У этого не должно быть проблем с москвичами – крепкий парнишка, если что, помыкать собой и строить себя не даст, по глазам видно. Будет кому за честь отряда на соревнованиях выступить, правда и хлопот теперь не оберешься, или девчонки из-за него передерутся, или пацаны из-за девчонок, что на нем будут висеть гирляндами.
Стас привел новенького в комнату к Сереге и Никите… Как ни странно, те спокойно восприняли, что надо навести порядок в комнате. Правда, они не занимались уборкой от слова «совсем»: щетка и совок как были перед дверью, так и остались не сдвинутые с места.
-Так, почему не наводите порядок в комнате? - решил включить начальника Стас. - Будет мусор – накажу…
-Стас, у нас чисто, у нас не мусорят – передавай инструмент другим комнатам, - ответил мальчик, которого звали Сережа.
-И правда – чисто.
«Хоть с этим здесь хлопот не будет», - подумал Стас, а сам сказал:
-Вот, знакомьтесь – новенький, к нам в отряд, жить будет у вас в комнате – третьим, в других комнатах мест нет, переселяться никто уже не будет, – констатировал он ситуацию. – Короче, знакомьтесь.
В комнату зашел парнишка, чуть выше ребят, в плечах - шире, и даже на вид – крепче, этакий мужичок, но с детским лицом, легким пушком над верхней губой:
-Здорово! Меня Илья зовут! Какая коечка свободна?
- А любую выбирай слева от окна: хоть ближе, хоть дальше. Я - Серега.
-А я Никита…
-А чего ты на меня так уставился? – Илья был удивлен пристальным осмотром своей персоны Никитой и чуток «наехал»...
-Серый, присмотрись, не встречал парня? –поинтересовался Никита.
-Вот смотрю на тебя и не могу вспомнить, где видел? Ты на соревнованиях по рукопашке в Орле не был? – спросил Серега.
-Не, не был, - оттаял Илья. – Это хорошо, что спортсмены, не против вместе позаниматься?
- Легко!
- Вот и зачипатенько… Фу… утро, а такая жарища…Как вы тут живете? А где здесь можно душик принять после дороги?
-«Принять ванну и выпить чашечку кофе» можно напротив нашей комнаты – там все удобства: три сидушки и три душевушки – выбирай любую. Мы уже с утра, сполоснулись. Чистота и не вонючесть – главный принцип совместного проживания! Только поторопись – через полчаса завтрак. – проинформировал Серый.
- Супер! Да, ребят, только не пугайтесь, это я случайно в борщевик попал… - Илья скинул, рубашку, полосатую майку, – тельняшку, взял полотенец, мыльно-рыльные и пошел принимать душ, а ребята увидели у него на теле, особенно на спине, достаточно заметные, но старые шрамы – борозды.
-Серый, ущипни меня! Ай-ё! Ну не так же больно! Я уже совсем ничему не удивляюсь… Знаешь кто это? – спросил, «нагнал тумана» Никита, когда ушел Илья.
- Не тяни кота за сфинкс! И???
- Не-е-ет, погоди, я хочу увидеть его и твои глаза, я хочу насладиться своим триумфом… - Никита не успел договорить, ему в голову прилетела подушка… За легкой «свалкой» их застал вернувшийся Илья.
- Ну и… ??? – вспомнил Серый причину легкой «битвы».
-Серый, смотри и учись! Барабанная дробь!!! – Никита выдержал небольшую паузу и повернулся к Илье: - «Что здесь делаешь? Рыжий!» … «Что молчишь, Рыжий?» Что ж ты до Святиц не дошел… Молчишь? Я тебя на явке у Валерия Дмитриевича видел, ты туда заходил, когда я уже внуком старосты был… Ты к нам с дедом шел, потом тебя ребята из нашего отряда спасали… это мне уже потом рассказали… Что? Не ожидал, что ты не один такой? Серый – тоже наш, из отряда «Борец»…
Илья стал похож на карася на берегу – так же пытался что-то сказать, но не мог, открывая и закрывая рот. Серый смотрел то на Никиту, то на Илью. В голове у него были мысли, которые принесли одновременно и успокоение, и радость: Значит все это правда! Я не один такой!"
- Вспоминай, Серый, нам рассказывали о мальчишке, который был из Барановичей и перепортил фрицам море крови! Перед нами, собственной персоной, ценой в 1000 рейхсмарок - Мишка Синевич! - сообщил Серому Никита, снимая через голову футболку.
- Точно!!! Я потом нам сообщили, что он появился весь покоцаный в Полоньском партизанском отряде, после того, как его уже «похоронили»… Такие рубцы на спине могут прокатить под борщевик только для городских дилетантов… Досталось тебе… Тебя должна была спасти разведгруппа из 12 человек, но потом вся полегла в неравном бою!
- Никитос, а ты чего раздеваешься? А…
- Пусть метки посмотрит – удостоверится, что не прикалываемся... А то вон как глазами и губами хлопает и двинуться не может – челюсть ноги придавила! Не будь я начальником разведки партизанского отряда, если не прав!
-… … … ! Так это про тебя Валерий Дмитриевич рассказывал…– пробило Илью.
-А во это – лишнее… Понимаю, шок… Но мы, за культурное времяпровождение, у нас договор, один матюк – 50 отжиманий – можешь начинать, – выдал Ц.У. (ценное указание) Серый.
- Какие отжимания! – Илюха сгреб обоих мальчишек и прижал к себе. Конструкция оказалась не устойчивая и они грохнулись… хорошо, что на кровать, которая жалостливо скрипнула и ребра жесткости посыпались на пол.
Стас услышал грохот и вопли из комнаты «москвичей»…
«Драка!», - пронеслось у него в голове. – «Надо спасать… кого спасать?»
Когда Стас прибежал в комнату, то увидел кучу малу, на которой сверху лежал новенький парнишка, все трое радостно ржали, как кони.
«Фу-у-у, справился с двоими…» - облегченно подумал вожатый, но вслух сказал:
-Что за бардак в комнате! Все живы? Заканчивайте, приводите все в порядок!
-Стасик! До сбора на завтрак – все будет в порядке! Только пусть они с меня слезут… гады… - полузадушено произнес Никита и, почему-то, ему вспомнилось, как его от пуль прикрывали бойцы при проведении операции «Телега».
«Голодные» москвичи.
«Москвичи», их поведение, изначально нервировали Станислава, но первое, что приятно удивило, то это их «общество чистых тарелок»… Они ели все, что давали! Когда младшие отряды, после завтрака, понесли на мойку - помойку не тронутые даже ложками - не съеденные каши, то «москвичи» им тонко намекнули, что тарелки можно поставить на их стол – «они – уберут». И они «убрали» по 5 тарелок пшенной каши. Над ними старшие отряды стали подсмеиваться, мол, их «в Москве не кормили».
На что один из «бульдогов» отреагировал своеобразно:
- Вот как кончатся ваши «сникерсы – печенки», денька через четыре, вот тут и вы будете есть все. А мы в лесах… в походе на выживание были, даже не спрашивайте, что есть приходилось… ели все что шевелится… мы научились ценить ту еду, что дают.
После ужина они подошли к поварам и поблагодарили за еду. Потом к ним присоединился мурманчанин. Такая же картина повторилась на следующий вечер и в последующие дни. Понятно, что без добавки, если требовалось, троица не оставалась. Если добавки было мало, то делили на троих…
Когда, через неделю, у старших кончились «домашние пирожки», ковыряние ложкой в супе – закончилось, а ближе к вечеру уже хотелось кого-то съесть, мальчишки 1 и 2 отрядов – растущие организмы, уже завидовали троице неразлучных…
-Запомните золотое правило моего папы: «Поближе к камбузу, уважай кока, подальше от боцмана!» - просветил завидовавших мальчишек Илья.
На третий день, после открытия лагерной смены, все стали ходить на зарядку (трио пошло на зарядку, по требованию Ильи, на третье утро, по форме «раз» - как он бегал с папой, на них смотрели, как на дураков). После обычной зарядки шли на свою зарядку: пробежка, на брусья – турники, с ними стали ходить еще некоторые мальчишки с 1-го по 4 отряды. Ничего плохого в этом администрация не увидела. Потом они у завхоза как-то выпросили ключ от пожарного гидранта и стали устраивать обливания холодной водой (слава Богу – по пояс). Через некоторое время образовался «Кач-клуб»: мальчишки собирались и под руководством вожатого первого отряда Коли или плаврука Сергея Васильевича, но под командованием кого-то из троицы, отрабатывали приемы рукопашного боя… и не только. Сергей заявил, что он «Чебурашка – ниндзя» и знает секретную технику борьбы ушами, Никита учил метать все, что могло лететь в цель: от гвоздей до вилок, североморца Илью – «Боцмана», просто называли «Мур», не в смысле кот, а сокращенно от «Муромца».
Потом по лагерю стала гулять легенда о том, что они ветераны каких-то боевых действий… И этот слух появился после первого купания в бассейне...
Плаврук Сергей Васильевич знал о шрамах на теле у Ильи (его предупредил Стас, чтоб не задавал лишних вопросов), но совсем не поверил про «борщевик». Он думал, что мальчишка, скорее всего, неудачно лазил где-то по стройке.
Купание проходило как обычно: мальчишки брызгались, девчонки визжали, летали надувные мячи… Только Илья «нарезал» кролем от борта до борта очередные 25 метров.
«Не плохо, 10 раз туда и обратно. Молодец! И плывет отлично», – оценил Сергей Васильевич.
Потом он подплыл к «москвичам», которые сразу же попытались его «утопить», за что получили предупреждение, что будут отправлены на берег. Мальчишки «покаялись» и пообещали, что больше не будут, и были прощены.
Раздался свисток: время купания закончилось, мальчишки и девчонки 2-го отряда разлеглись на полотенцах около бассейна…
Плаврук увидел «троицу» загорающих рядышком, когда они вылезли из воды, вот тут у него челюсть слегка отпала: у всех троих были характерные шрамы. Подобный был и у Сергея Васильевича, но об этом мало кто знал. Да и насмотрелся он на подобные в госпитале, пока там лежал.
-Стас, подойди ко мне! – позвал вожатого 2-го отряда Сергей Васильевич. – Подскажи мне, глупому, вон те два крепких товарища, что возлегают рядом с Ильёй, это москвичи?
-Да, это они, они всегда теперь втроем, неразлучные… - Вздохнул Стас.
- А ты знаешь, что у них за отметины на теле?
-Да я как-то и не интересовался, мало ли что…
-А позови – ка их ко мне, надо потрепаться чуток…
-Илья, Сергей, Никита, подойдите, пожалуйста к Сергею Васильевичу! – позвал Стас. – Ну, вы беседуйте. А я к отряду, хорошо?
- Ну, мальцы, рассказывайте, откуда шрамы от пулевых?
Первым пришел в себя от вопроса Никита:
- Сергей Васильевич, раз вы такое уже видели, а может и у вас такие есть, то понимаете, что о таком не хочется вспоминать и рассказывать…
Сергей Васильевич помолчал, «поиграл» желваками:
-Хорошо… Только вот что спрошу: наши победили?
-Конечно победили! Разве мы бы сейчас здесь стояли? – Сережка приобнял друзей.
-Хорошо! Если что будет надо – обращайтесь, чем смогу – помогу! – пообещал троице плаврук.
А рядышком «грел уши» слегка замерзший после душа, ожидающий, когда соберется весь третий отряд, главная «сорОка»… (или «дятел»?) лагеря – Дениска...
Вот так и появилась легенда…
Троица очень много знала о Великой Отечественной войне, особенно о подростках, которые сражались в партизанских отрядах и были сынами полков… Но больше всех знал Илья.
Однажды Стас в 2 часа ночи делал обход… Заглянул в первую комнату (№9) – там было пусто, во второй (№10) спал всего один мальчишка, в третьей (№11) – снова пусто… «Как пить дать, мазать девчонок пошли», - подумал он, как услышал тихий разговор из 12 комнаты - москвичей…
Говорил только один – Илья, а все остальные мальчишки отряда (кроме одного – спящего в 10 комнате) слушали его рассказ, это Стас увидел и услышал в чуть приоткрытую дверь 12 комнаты. Стас не стал ругаться, он тихонько сделал четыре шага, оказался в холле между отрядами, сел на стул и стал слушать.
… - Батарея Очкина, в которой оставалось три "сорокапятки", держала оборону на площади у проходной Сталинградского тракторного. Ванька подносил боеприпасы к орудию. А когда ранило наводчика и командира, один вел огонь, пока не закончились снаряды, каких было мало, всего два… взял автомат, стрелял по пехоте. Его ранило в локоть левой руки, но он продолжил стрелять по врагу. Рядом разорвался снаряд и его осколком Ивану отсекло кисть правой руки…
В это время немецкие танки вновь двинулись вперед, найдя узкую лазейку среди развалин. Иван стиснул зубами ручку тяжелой противотанковой гранаты, помогая ее удерживать ранеными руками, выбрался из укрытия и пополз навстречу бронированной колонне. Несколько секунду спустя, он смог вырвал зубами чеку и лег под гусеницы головного танка...
После взрыва подбитый танк замер, перекрыв путь остальным машинам врага. Атака захлебнулась…
В конце 60-х про Ваню Герасимова написал книгу его командир, который выжил. Книга называется "Иван – я, Федоровы – мы". Как он выглядел мы не знаем, его фотографии не сохранились, но его имя выбито на 22-м знамени на Мамаевом Кургане.
-«Мур», - расскажи еще! – попросил один из мальчишек. Стас не понял по тихому голосу кто.
-Не, народ, давайте по люлькам! Спать пора. Расходимся тихо, без шума и пыли, если что, ходили в туалет!
Стас чуть не засмеялся в голос: «То же мне, конспираторы!»
Подождал, когда все улягутся. Стас даже удивился, через 3 минуты не было слышно даже шороха: «И правда, конспираторы… петли в дверях смазаны маслом, не скрипят. Кровати не скрипят… даже в туалете на всех сделали 2 слива и не как обычно, нажав на кнопку, чтоб гудели трубы, а предварительно набранной в ведро водой... Вот хитрецы. И не первый день, как пить дать! Ну я им завтра устрою!»
Когда утром, Стас зашел в 12 комнату и пообещал дать им по шее, если они не будут спать ночью.
- Стас, мы же никому не мешаем, ну, рассказываем байки ребятам, то, о чем прочитали… Хочешь наказать, нас накажи, ребята не виноваты. Серый, Никитос, согласны?
- Легко, – согласился Серега.
- Вообще не вопрос, отработаем! – поддержал друзей Никита.
- А про по шее, Стас, не получится, ты уж прости… - Илья, «давя лыбу» - улыбаясь в 28 зубов (без коренных), подошел к стулу, встал перед стулом на одно колено, взял его снизу за ножку и поднял прямо перед собой на вытянутой руке, а потом так же – опустил. Подошел к друзьям, положил им руки плечи. - Сможешь повторить? Тем более, нас – трое.
У Стаса не получилось…
Про этот случай, после планерки, Стас рассказал Валерии Сергеевне. Как поняла сама старший воспитатель, это был пересказ какого-то фильма или книги про войну. Особого криминала она в этом не усмотрела, но посоветовала переговорить с ребятами, чтоб «рассказки» не затягивались дольше полуночи. Стас рассказал о «пожелании» руководства мальчишкам 2 отряда, ребята не стали спорить.
И это было единственное «серьезное» нарушение режима оздоровительного лагеря. Придраться не к чему – второй отряд даже спал в тихий час! А если намечалась какая-то игра или забава, то всегда просили кого-то из вожатых по присматривать за ними.
… А второй отряд по всем показателям превосходит первый!
Пугаться «москвичей» перестали. Они теперь не бульдоги, они теперь генераторы разных идей и забав. Все девчонки крутятся возле этой троицы… (поползновений со стороны парней первого отряда не наблюдалось: они видели, что творила на турниках и с боксерской грушей, что выпросили у завхоза и лупили с каким-то остервенением, эта троица.) Спорт, конкурсы, дисциплина…
Когда им сделали замечание, что нужно в столовую ходить парами, они стали ходить строевым шагом – в ногу – с песней «Комсомольской прощальной» (И откуда они ее выкопали?)… Через день все мальчишки отряда ходили строем в столовую, а младшие отряды стали их копировать… такое ощущение, что мальчишки отрываются по полной, находя свои прелести даже в, казалось бы, неприятностях.
-Валерия Сергеевна, я больше не могу! Я пишу заявление по собственному желанию! – с ходу выпалил Стас.
-Что опять это трио отчебучило?
- Теперь пришла очередь кирпичей… Они нашли у сторожки Южного поста сложенные там кирпичи. Они их бьют!
-Кого бьют? Сторожку кирпичами бьют? Зачем?
-Не кого и не чего, а чем!!! Они на спор разбивают кирпичи руками! Началось все с Ильи… Я об этом узнал в медпункте – двое отбили себе руки. Хорошо, хоть не сломали!
-Вот, тебе теперь спокойнее…
-Так отбили себе руки ребята из других комнат, а этим хоть бы хны! А Илья, на спор, подряд по очереди разбил три кирпича ребром ладони!
«Ох уж эта 12-ая комната…» - медленно выдохнула воздух Валерия Сергеевна.
-Терпи, Стасик, терпи, немного осталось… скоро конец смены.
Опять или снова?
После ужина в кинозале показывали фильм "Это было в разведке"… Мальчишки второго отряда перед отбоем его дружно обсуждали. Смогли бы они вот так, выдержали бы, выжили бы… Вот бы реально попасть в то время...А завтра, рано утром, 22 июня в 4 часа будет сирена и подъем на игру «Зарница»: приедут молодые солдаты, будут играть роль диверсантов, которых нужно будет обезвредить.
Весь настрой обломал Никита, когда ребята готовились ко сну в умывальнике:
-Классный фильм, и пацан - супер! – Валерка из 11 комнаты восхищался фильмом.
-Да, фильм основан на реальных событиях, но лажи – немеряно…
-Какой лажи? – спросил Валера. – Это же правда!
-Ну вот смотри: разведчики сдают документы и награды, а сами в разведке с орденами. Мальчишка шатается вдоль насыпи, а в реале приказ у фрицев был: стрелять сразу таких пионеров, тем более, не отпускать. Да и мины должны были быть, рядом с такой важной дорогой. А шоу с тем, что немцы Ваську на своей машине подвозят? Совсем пурга. Да, Серый?
-Факт… Подвезли бы они его… Как же… И допрашивать его они бы не потащили в какие-то развалины, а в нормальный дом. Они комфорт любили… Да и слушал я его воспоминания – он выжил – в штаб его притащили, там к стенке прибивали, пальцы молотком ломали… А еще дурацкий приемчик с папиросами – борьба с курением… Как же, дали бы пацану папиросы… Попробуй в открытую, закури в таком возрасте тогда перед взрослым – сразу так вмажут, что папирдульку проглотишь!
-А ты будто там был и знаешь? – подколол Валера.
-Ну… - Серега почесал затылок, вспоминая «прилет» от одного из разведчиков партизанского отряда «Борец», заставшего его за курением. - Знаю, дед отцу рассказывал…
Никита проснулся от противного звука сирены… За окном уже рассвело.
-Ребят, не хочу играть в войну… Не хочу вставать… Может не пойдем? – в соседних комнатах и коридоре раздавался топот ног и громкие голоса…
-А давайте не пойдем? – поддержал Никиту Серый.
-Не, братва, нельзя отряд подводить, будем «играться»…
Дверь распахнулась. На пороге стояла женщина:
-Вы что? Оглохли? Сигнала не слышите? Быстро хватайте одежду – одеваться уже не успеете и бегом в бомбоубежище! – женщина стремительно, двинулась дальше по коридору.
- Это кто? – поинтересовался Никита.
-А разве построение не на спортивной площадке у корпуса? – недоумевал Серый.
Илюха посмотрел на окно, стекла были заклеены крест на крест полосками бумаги, резко вскочил с кровати – под ним жалобно пискнули ребра жесткости кровати…
-Ребята… мы опять попали!!! Не хочу! Не хочу…
Рядом рванула бомба – стекла осыпались, но не разлетелись…
- Вещи хватаем и в коридор! Быстро!!!
Похватали вещи со стульев, выскочили в коридор. В коридоре – пусто. Когда стали одеваться, поняли, что вещи незнакомые, но почти по размеру. Больше всех сокрушался Илья – нет его тельняшки…
Пока одевались, включился аналитик – Никита:
-Раз бомбят, значит мы на нашей территории, одежда летняя, стекла вылетели – тепло, значит лето… Вопрос – какой год и где мы территориально? И главное… а если мы увидим себя самих? Или тех, кто нас знает?
-Предлагаю, как закончится бомбежка – рулить отсюда… об остальном потом подумаем, - включился в обсуждение положения Серый.
-Согласен, - поддержал Илья. – Хотя, позавтракать не помешало бы!
При выходе из здания ребята прочитали:
«Детский дом им. Ворошилова. г. Калач»
-Надо искать железную дорогу, станцию, - там вся нужная информация на виду.
-Во, «Кукушонок» взялся за старое! Или Каплич? – подколол Серый, намекая на Абверовскую и ГРУшную подготовку. - Ладно, разбегаемся, если отловят – возвращаемся в детдом.
Встретились через 2 часа на станции. Оказалось, что сейчас лето 1942 года… Как оказалось, Калач-на-Дону конечная станция Волго-Донской железной дороги. Там разгружался эшелон с войсками. Чтоб попасть на фронт надо пролезть на переправу через Дон, или переплывать, или идти на юг, к железной дороге, которая вела на Кавказ и Ростов.
-Ну, какой вариант выберем? Я считаю, что вариант с переправой – лучший, - высказал свое мнение Никита.
- Согласен, если не получится с переправой – можно переплыть, - поддержал его Илья.
-Тебе лишь бы поплавать, дельфин! А у нас сил хватит Дон переплыть? – засомневался Серый.
- Серый, хорош ныть! Лето, вода уже теплая. Можно лодку увести… На край – плот соорудим – переправимся! – добавил Илья.
- А вот меня больше волнует то, что скоро немцы по степи к Сталинграду рванут, вот бы знать, как это было и когда… Как бы пользу принести, а не просто сгинуть при отступлении.
-Согласен, Никита. И я не хочу снова к фрицам попасть… - Илью аж передернуло от нахлынувших воспоминаний.
-Я тоже к ним не хочу, - хмуро заметил Серый.
-Ребят, давайте не лезть под пули - на рожон… Что если в этот раз мы не вернемся обратно, если умрем, вдруг у нас другой вариант попадания назад?
-Никитос, все будет так, как должно быть, «помирашки» просто так устраивать не будем, я за многое еще не отплатил… - глаза у Ильи прищурились и сразу стали злыми. – Пошли к переправе, может выгорит…
На переправе через Дон, которую прикрывала зенитная батарея, скопились подразделения 62 и 64 армий. Мальчишек ни в какую не хотели перевозить на другую сторону.
-Товарищ капитан, да нам по 16 лет! – настаивал Илюха.
-Это ты мамке сказки расскажи! Я же сказал, пацаны, брысь отсюда по домам!
-Товарищ капитан, - включился Никита. – Нет у нас никого, сироты мы, с голоду помрем, а вам мы пригодимся!
-Пригодитесь? Кашу есть? Да не похожи вы на сирот… Видел я сирот: грязные, худые, оборванные, уставшие, взгляды затравленные… А вы, крепкие, чистые, взгляды наглые, уверенные… Как пить дать – из дома на фронт сбежали! Так что, домой к мамке!
-Нет у нас тут никого из родных… если на ту сторону переплывем, возьмете к себе в подразделение?
- Так... утомили вы меня. Смирнов, Ивашов! Сделайте так, чтоб я их больше не видел! Сдайте в комендатуру или милицию! - скомандовал капитан.
-Не надо… мы сами уходим. – Илья кивнул ребятам.
Ребята не стали грубить, решили просто уйти, только вот молоденький солдат, лет 20 решил подтолкнуть Серого, «для скорости».
-Вот козел, - вспылил Серый.
-По пищи еще, «сопля»! – ухмыльнулся молодой солдатик.
-Кто еще «сопля»! Фрица – то живого видел?
-Ты как будто видел!
- И не только видел… - ответил, обернувшись через плечо Серый.
-Бойцы, что за детский сад? – раздался властный голос. Метрах в пяти стоял офицер с четырьмя «шпалами» в петлицах – полковник.
-Товарищ полковник! Капитан Мульков приказал увести мальчишек из расположения подразделения и сдать в комендатуру.
- Местные? Бегунки? – поинтересовался полковник.
- Капитан Мульков считает, что бегунки, очень уж на беженцев не похожи.
-Товарищ полковник! – только было начал Никита, но полковник уже развернулся и пошел своей дорогой.
Через 2 часа трио вернули в детский дом…
Дубль два…
Детский дом готовился к эвакуации, мальчишки помогали, чем могли, но, 17 июля, за день до отъезда, ребята вновь сбежали. В это раз они пошли на юг, вдоль Дона, туда, где шла железная дорога. Воинский эшелон – хороший шанс уехать на фронт, если часовые не заметят.
Заметили…
Никакие просьбы и уговоры не помогли – просто ссадил, сказали, что если идти по рельсам – не заблудятся…
Ребята пошли по рельсам, только не в обратном направлении, а к фронту… Впереди на рельсах сидело двое босых мальчишек, очень похожих друг на друга, видимо, братья: один постарше, второй чуть младше – погодки.
-Откудова такие? Что, с поезда ссадили? – поинтересовался тот, что постарше.
-Сам видишь… - вздохнул, Никита. – Решили топать на своих двоих… А вы откуда?
-Местные мы, вербовские… - ответил старший. – Лады, Колька, пойдем до станицы…
- А мы дальше – вдоль дороги пойдем, - прощупал почву у местного мальчишки Илья.
-Не, не пройдете, там мост через Дон, по нему никого не пускают. В темноте могут и стрельнуть, да, Вась? – авторитетно заявил, но все же запросил поддержку у старшего тот, что помладше.
-Колька верно говорит: на эшелон надо, только не берут нас на фронт… Проще у бабки Авдотьи лопух выпросить, когда под куст присел… Ладно, пойдем мы, неча следующий эшелон ждать … Слухай, Колька! Лучше свой гарнизон сладим!
-Ну и гарнизон у вас будет, без ботинок – босоногий, что ли? – подурачился Серый.
-А чо… хоть и босоногий, но гарнизон… - уверенно произнес Вася.
Илья, Никита и Серый посмотрели на Ваську и Кольку, потом друг на друга…
-«Босоногий гарнизон»!!! – озарило Никиту, он с силой ударил себя по левой ладони кулаком. – Вот откуда, «Босоногий гарнизон», а мы даже не знали почему он «Босоногий»… Мы ведь даже не поинтересовались!
-Я интересовался… Думал, что вы тоже знаете… - совсем по-другому уже посмотрел Илья на братьев.
- А чо это вы шушукаетесь, а? – поинтересовался старший из братьев.
- Да погоди ты… Братья… Дай Бог память… Тимошины и Егоровы!
-Егоровы мы… - ответил старший после того, как ребята удивленно переглянулись. – А ты откель знаешь? А Тимошиных у нас нет, Тимонины есть: Аксен и Тимка… Лады, пойдем мы… Нате вам узелок, тут картоха, сухарей чуток, соль, лук, огурцы - вам нужней. Ну, бывайте, мы до хаты…
Трио молча смотрело вслед уходящим братьям…
-Они погибнут… лагерь был назван в честь них, - подтвердил догадку Илья.
-Так почему нам об этом не рассказали? – недоумевал Серый. - Хотя… может быть должны были рассказать 22 июня… на «Зарнице». Или все местные – и так знают.
В этот раз они даже не стали просить переправиться по мосту: услышали работу наших зениток, отгоняющих от моста немецкие самолеты. Пришлось смастерить плот, ночью, мальчишки переплыли на правый берег Дона. На следующее утро ребята пришли в Рычки, на станции разгружался только что пришедший эшелон…
-Ребята! Морпехи! Я – не я, если нас не возьмут! – выдал Илюха.
Дубль три…
-Илюха… ты, не – ты, - констатировал Никита через некоторое время.
-Все равно возьмут! Идем за ними!
-А может …? – намекнул Илье Серега на некоторые, не самые приятные для друзей, обстоятельства.
- Метками светить? Хотите? А я не очень… Думаю, надо показать свою нужность! Короче, я думаю, что надо идти за морпехами…
-Ну, теперь все – тельняшку увидел! «Лейте мне на грудь рассол из-под огурцов: жить без моря – не могу!» - подколол Серый, за что тут же получил вещмешком по спине. – Все, «умолкаю, а то по шее получу и подвиг свой не совершу»!
За это он получил уже от Никиты:
– Тоже мне, «Кузнечик»!
–Да хорош меня уже шпынять! Спокуха, мне еще тельняшку ушивать по размеру, когда выдадут, чтоб на дореволюционный плавательный костюм не походила!
Мальчишки подождали пока морпехи разгрузятся, двинутся на позиции, а они пристроились следом, на небольшом удалении.
-Нет, ну ты глянь что творят, стервецы! – показал на идущие за колонной морпехов три мальчишеские фигурки заместитель командира бригады по разведке капитан – лейтенант Шарабарин старшему лейтенанту Журину. – Ведь за нами идут! Неужто не понимают, что это не игра!
- Чего ты от них хочешь? Пацаны… До первого налета… Главное, чтоб не убило, сами домой побегут.
154 отдельная морская стрелковая бригада вошла в состав войск 64-й армии, которые тоже только прибывали на станции под Сталинградом. Из штаба армии поступил приказ - выдвигаться за Дон и занять оборону на рубеже протяжённостью 16 км между хуторами Пристеновский, Тарасинский, Хлебинский, Суворовский. 19 июля 1942 года 154-я омсбр совместно с 66-й морбригадой, с 214-й и 229-й стрелковыми дивизиями заняли оборону на рубеже Тормосин - Цимла. Подразделения моряков 154-й одними из первых заняли предназначенный им район обороны в районе станицы Суворовской. Одна беда: укомплектоваться бригада не успела, численный состав в ней было немногим более двух тысяч человек, только половина от штатного состава…
Бойцы окапывались.
-Иваныч, слышь, у нас найдется три лопаты?
-Найдется…
-Иваныч, а чего вон там салажата без дела мучаются? Пускай уж помогают, раз пришли!
-Ох, их позовешь, потом не выгонишь! А… была – не была, зови, пусть помогают!
Старшина, тот который Иваныч, не ожидал, что мальцы будут работать, как землеройные машины. За этой работой их застал комроты старший лейтенант Журин.
-Хорошо копаете, ребята, только, как поможете – сразу назад, в станицу! Старшина, проследите, чтоб к вечеру их здесь не было!
-И то - правда! Вон как извозились в земле, штаны. Рубахи… Мамки заругают, искать будут! – поддержал командира старшина.
-Товарищ старший лейтенант, мы отсюда не уйдем, - прищурившись от яркого солнца заявил Илья. – Да и некуда нам идти…
-Как некуда? Все вы – «бегунки», так говорите, будто без вас не справимся! А откуда пришли? Вот…
-Воздух!!!
Со стороны солнца заходила пара «лаптежников»… Отбомбили. Старший лейтенант был удивлен. Он думал, что мальчишки «обделаются» при первых взрывах и выстрелах, начнут метаться… Поэтому схватил за рука самого мелкого их них – Никиту, чтоб удержать от возможной паники. Только мальчишка, мягко освободил свою руку от его… Никакой суеты мальчишки не выдали, перенесли налет, как опытные бойцы, а вот некоторые новобранцы заставили понервничать…
-Доложить о потерях! – скомандовал старший лейтенант. – Вот так у нас, ребятки…
-Да мы знаем, не впервой… - ухмыльнулся Никита. – Только мы никуда не пойдем… Некуда идти, что хотите делайте, тем более, что мы пригодимся.
-Ну чем вы можете пригодиться, а? – продолжал гнуть свою линию старший лейтенант.
-Подождем, когда появится винтовка без хозяина, будем стрелять…
-Куда стрелять? Вы ж сопливые еще, - поддержал старлея старшина. – Вот такую винтовку видели? Собрать – разобрать сможете?
- Так не интересно же, просто собирать и разбирать. Давайте поспорим, что мы втроем выполним любое ваше задание – выполним его наравне с вашими бойцами, тогда мы останемся с вами.
-А если нет, берете свои «монатки» и в кильватерном строю отправляетесь назад! – не раздумывая согласился старлей, которого бесили мальчишеские упрашивания на каждой станции, еще во время движения эшелона к фронту.
Подбежал боец:
-Товарищ старший лейтенант, двое контуженых, один легко раненый и… матрос Стеклов – очень тяжело. Не выживет.
- Вот так у нас, мальчики… погибают у нас…
- Товарищ старший лейтенант, давайте на чистоту. Нас сюда привезли из партизанского отряда, а там мы не по мишеням стреляли, сдали в детдом. Мы из детдома сбежали – его уже эвакуировали. Родных у нас нет, идти некуда. Решайте…
-Из партизанского отряда говоришь? Стрелять умеете? – Старшему лейтенанту стало понятно спокойствие мальчишек при налете. - А что решать, сами поставили условия – не выполните – пойдете обратно. Все уже сказано! Я сейчас на доклад к комбригу, вас покормят, а когда вернусь – будете показывать на что способны.
Ребят покормили. Смолотили все, что дали так, что за ушами трещало.
Где-то через полтора часа вернулся старлей, но не один, а с капитаном-лейтенантом.
-Все мальцы, поворот оверштаг, сам Шарабарин - замок комбрига по разведке прибыл.
-Значит вот эти заявили, что из партизан? Так я думаю – «свистят» ребята про партизан…
-Товарищ капитан-лейтенант, мы не «свистим»… -уверенно ответил Илья и услышал, как Серый тихонько продолжил Никите:
-Мы не свистим, мы «насвистываем дырочкой в правом боку». Хотя у него в левом… - Серега поймал взгляд Ильи и понял, что перегнул палку с шуточкой. Не вовремя…
-Ладушки! Ну, с чего начнете, Журин? – окопы были уже выкопаны, нужно было чем-то занять бойцов, да и дух поднять , вот Шарабарин и решил «убить двух зайцев»… - Соберите весь личный состав, за исключением боевого охранения и вахты…
-Думаю, начнем с простенького, сейчас старшина нам что-нибудь напишет… Читайте, салажата.
Старшина просемафорил – стал делать различные движения руками.
- Не интересно. Он написал «Мальцы идут домой», сказал Илья.
Офицеры переглянулись.
- Откуда познания?
- Папа офицер, флотский. – Пояснил Илья.
-«Морзе» тоже знаете? –полувопросительно, полу-утвердительно спросил каплей.
-Я могу работать на ключе и в рации разбираюсь, - сказал Никита.
-Ты посмотри, Журин, какие у нас радиолюбители даром пропадают, - с издевкой произнес Шарабарин. – Журин, зови своих разведчиков, а ребятки пусть «Светку» разберут и соберут быстрее твоих бойцов.
- Может лучше МП- 40? – спросил Сережка.
- Не навоевали пока этого добра, только штатное есть. – Ответил Журин. – Ну, кто смелый да умелый? Ты?
- Не… тогда пусть Илюха отдувается.
С СВТ-40 быстрее управился Илья.
-Товарищ старший лейтенант, - оправдывался боец, отвечая на недовольный взгляд командира. – Я же уложился в норматив на «отлично». Я не знаю, как он успел быстрее?
- Сборка- разборка, это не важно. Сейчас вам поставят по 3 мишени – консервные банки из-под тушенки на разных дистанциях. На все про все – 10 патронов каждому… Но! Сперва, пока готовят мишени, попробуйте обезоружить и победить вот его, - хитро улыбнулся Шарабарин. – Перед мальчишками появился дядя под 2 метра ростом и широченными плечищами.
- Обезоружить или победить? Какие подручные средства можно использовать? – поинтересовался Никита.
-Да любые… - разрешил «большой дядя».
Зря он это сказал… Он даже не успел среагировать… тут же в грудь ему прилетела сломанная рукоятка от саперной лопатки. Дядька рассмеялся, вместе с них хохотали все, кто видел, как деревяшка отскочила от его мощной груди.
После этого Никита немного сместился в сторону и запустил за несколько секунд в опорный столб перекрытия 2 саперные лопатки и штык-нож от СВТ-40, который успел свистнуть у одного из бойцов из ножен. Смех прекратился, все попало в столб, все воткнулось на уровне груди и живота дядьки.
- Твою ж мать… - дядька почесал то место, куда прилетела деревяшка.
- Das ist eine Überraschung… Ich weiß nicht… - зачем-то или с какого-то перепугу выдал по-немецки Шарабарин. (Вот это неожиданность… Не знаю…)
- Was soll es bedeuten, Daß ich so traurig bin… - продолжил его мысль Никита. (что стало со мною, печалью душа смущена)
-Ты посмотри, он еще и по-немецки лопочет! – удивился старшина.
-Хорош. И произношение хорошее. – остался доволен Шарабарин. – Ну… А теперь смотрим, как вы стреляете…
-Журин, вот скажи мне, как они вдвоем, ухитрились сбить 9 банок 14-ю патронами? Вдвоем! При том, что у них над ухом выстрелы раздавались? Они даже не вздрагивали… - Удивлялся Шарабарин.
- А ты почему не стрелял? Не умеешь? – спросил у Никиты заместитель командира бригады по разведке.
-Я лучше из пистолетов стреляю. Зачем патроны переводить. – просто ответил Никитос.
-Верю… Все Журин, я их у тебя забираю к разведчикам… Думаю, пригодятся.
Вечером к Шарабарину подошел двухметровый моряк – старшина 1 статьи:
-Товарищ капитан-лейтенант, а откуда все-таки пацаны? Так и не сказали? Ой и не простые, пацаны…
-Сказали, что партизанили и их вывезли на большую землю…
-Очень странно себя ведут для мальцов: нет у них страха перед неизвестностью и ни уважения перед взрослыми, на все у них есть свое мнение, которое кажется разумным и правильным. Такие вещи выдают, что известны только опытным бойцам… Если партизанили и уже давно воюют, то тогда все встает на свои места.
-Согласен старшина, не простые мальчуганы, не простые…
Где-то я это уже видел…
-Илюха, где-то я это уже видел… даже скажу где: в партизанском отряде, - сокрушался Серый сидя на перевернутом ведре и чистя картошку.
-Терпи Серый, терпи… - вздохнул Илья.
- Ты-то чего вздыхаешь? Получил главное - тельник, теперь можешь обратно возвращаться… А мы даже по тельнику не получили, в детдомовском ходим… успеете, говорят.
-Серый, будешь умничать, поиграю в «Ивана царевича и серого волка».
-Это как? – удивился Серый.
-Да просто! Сяду на тебя и поскачем на передовую!
-Да ну тебя, «острила с Нижнего Тагила»… Вот интересно, чем «Кукушонок» в штабе занимается…
-Чем-то занимается… Он, между прочим, хитрый: Капличем не назвался… А мы - лохонулись – свои фамилии назвали… Хотя, ты тоже не свою – партизанскую. Значит, только я лохонулся…
- Зато все ордена будут твои!
-Да иди ты… Это вы все в наградах. А у меня – только «закрутки» на спине от фрицевских орденов, что на груди и одна «пендалька».
Вечером в домике, где располагалось подразделение разведчиков, появился Никита. Вид у него был уставший.
-О, халтурщик нарисовался, - полушутя – полусерьезно поприветствовал друга Илья. – То ли дело мы! Да, Серый? Все в боевой работе: картофана три мешка начистили, воды натаскали, камбуз помыли – почистили…
-Не смешно... – Никита моргнул и кивнул на выход, давая понять, что надо бы потрепаться.
Сели недалеко от плетня.
- Значит так… Немцы 17 июля прорвали фронт и идут на Сталинград. Из того, что помню, то приказ 227, который «Ни шагу назад», должен появиться в конце июля. Кажется, 27 числа, но могу ошибаться. Сейчас в сторону наступающих фрицев будет выдвигаться передовой отряд…
Передовой отряд моряков под командованием старшего лейтенанта Журина и политрука В. А. Богайчука, которому была придана рота автоматчиков, три противотанковых орудия, минометный взвод и отделение противотанковых ружей, поздно вечером 23 июля подошёл к уже занятому противником хутору Беляевский и окопался на окраине хутора на высотке...
Против моряков фашисты бросили два батальона пехоты и эскадрон кавалерии. Моряки выиграли первую схватку. Гитлеровцы потеряли около сотни солдат и офицеров. Отряд А. А. Журина отошел к основным силам бригады.
Утром, хорошенько выспавшись и позавтракав, в 8:00 24.07.42 фашисты начали движение вперед. Им было известно, что до передовых частей Красной армии еще километров 10-12, что и стало их ошибкой. Передовая рота мотопехоты немцев, встреченная дружным огнём моряков, была почти полностью уничтожена.
- Журин! Ты глянь, что стервецы, етить их мать, творят! Откуда они взялись, Гавроши хреновы! – начал возмущаться Богарайчук.
-Ты о ком, политрук?
- Да о пионерах, что Шарабарин с передовой забрал, чтоб не отсвечивали! Сбежали, засранцы! Куда полезли!!! Что творят… Что творят!!!
- Собственными руками придушу, если уцелеют! – поддержал политрука старлей, глядя в бинокль то на мальчишек, то туда, куда оттянулись фрицы.
- Иваныч! –позвал старший лейтенант старшину. - Передай по цепи. Если фрицы их заметят, пусть наши аккуратно прикроют, постараются не зацепить.
- Понял, принял!
- Это что за цирк вы устроили? Пулю ищете? – разносил старший лейтенант мальчишек, которые приволокли МГ, один МП и три карабина Маузера, один даже с оптикой (не такой как у нас, всего полторашка, но все же – оптика). Только вот мальчишки не жались – пугались, а смотрели прямо: открыто и чуток нагловато. – А что там за стрельбу устроили? Куда палили?
- Товарищ старший лейтенант! Да не впервой нам, мы же партизанские, не такое исполняли. Подумаешь, чуток оружия с поля боя собрали, да, ребя? – посмотрел на друзей Серый и продолжил, как о само собой разумеющемся. – А постреляли… Фрица я подраненого кончил, чтоб в спину не стрельнул. Он в траве прятался, в ногу был ранен…
Старший лейтенант, политрук и старшина перекинулись взглядами.
-Раненого? Чё? И даже не тошно? – высказал общее мнение о Сережке старшина.
- А вы видели, что они под Барановичами творили…? - окрысился Сережка. - Так я же сказал, что нам не впервой… Или вы думали, что мы свистим? Цену набиваем?
-Старшина! – скомандовал старлей и сделал резкий кивок в сторону мальчишек. – Возьми бойца и … забирай этих… с их трофеями, отведи к санчасти в леске… Чтоб их духу здесь не было!
- Есть! Курганов, со мной! – ответил старшина.
Только отошли, началась стрельба, немцы снова пошли в атаку. Почти всю дорогу шли молча. Первым не выдержал самый говорливый, Сережка, он обернулся к идущим в 10-15 шагах за ребятами бойцам:
-Товарищ старшина! Ну за что так с нами?
-За то… шевели поршнями – не нуди! И так тошно! Наши там … А мы тут прохлаждаемся!
Мальчишки шли, понурив головы: только они решили, что им поверили, что они могут, а тут … и главное – непонятно, что сделали не так!
Сзади застрочил пулемет, мальчишки привычно, на полном автомате, рухнули на землю, стали откатываться с места падения в разные стороны, засвистели пули: Илья, падая, увидел, как боец, будто споткнулся – упал ничком, старшину крутануло в левую сторону.
Оказывается, в атаку пошли рота пехоты фрицев, которая связала боем наш передовой отряд, и рота мотоциклистов, которая должна была отрезать обороняющихся от тылов. Вот 10 немцев на трех мотоциклах и оказались в нашем тылу – просочились… Они видели, как впереди шли мальчишки, которые несли оружие, а за ними солдаты. Вот солдат и срезали первой очередью, но мальчишки попадали в траву
-Jungs, aufstehen! – весело крикнул один из немцев, они даже не попытались встать с сидений мотоциклов…
-Серый, как ты так стреляешь? Ты же их почти всех, одной очередью уложил! Как тебя отдачей в кусты не уносит? Я только пару раз из снайперки стрельнул! – удивлялся Илья, складывая трофейное оружие в люльку одного из двух уцелевших мотоциклов.
-Не уносит… Только все плечо синее. Вот когда будешь стрелять из всего чего только можно и нельзя с лета 41-го, и у тебя так будет получаться… Опыт… сын ошибок трудных, и гений – парадоксов друг!
-Трепло ты, Сергей Александрович «Пушкин»… Лучше помогай старшину в коляску грузить… Илюха, а ты мотоцикл водишь? – спросил Никита.
-Ты главное заведи, а там разберусь, не сложнее квадроцикла. – ответил Илья. – О! Глянь, нам на помощь из леса бегут! Надо поторопиться, надо еще старшину не растрясти по дороге…
Как потом узнали ребята, в течение этого дня передовой отряд отбил 7 атак численно превосходящего противника.Два дня морпехи отражал атаки, немцы бросили в бой два батальона пехоты и румынскую кавалерию… Фашисты потерял около 400 человек убитыми. После этого оставшиеся бойцы отряда отошли к основной линии обороны…
25 июля 1942 года фашисты, после продолжительной артподготовки, при поддержке танков и авиации начали наступление против первого и второго батальонов. Когда ребята вновь оказались на передовой, старший лейтенант Дорофеичев только махнул рукой, у него не было времени что-либо говорить и ли просто ругаться – надо было отражать очередную атаку. Илья выпросил СВТ с оптикой, а Сережка управлялся с трофейным МГ – 42, Никита был у него вторым номером.26 июля, собрав мощный ударный кулак, гитлеровцы прорвали оборону 229-й стрелковой дивизии и устремились к реке Чир. Самолеты врага наносили удары по скоплениям наших войск и по переправам через Чир и Дон. 214-я стрелковая дивизия, 66-я и 154-я морбригады продолжали обороняться.
В ночь на 27 июля командарм приказал командиру 154-й бригады обеспечить переправу частей 214-й стрелковой дивизии, 154-й омсбр и танковой бригады в районе станицы Суворовской. Прикрытие осуществляли первый и второй батальоны под командованием старшего лейтенанта Дорофеичева и капитана Близняка.
Ночью Дорофеичев вызвал к себе ребят:
-Слушайте мою команду. Сейчас вы отправляетесь в распоряжение старшего лейтенанта Журина! Вместе с его батальоном переправляетесь на левый берег Дона. Это приказ! Свинцов!
-Слушаю, товарищ старший лейтенант!
-Проводи бойцов к Журину. Вы – молодцы, ребята, храбро сражались! Буду представлять вас троих к наградам!
-А можно без наград, но остаться в 1-ом батальоне? –Попросил Серый.
-Нет. Приказ! – как отрезал Дорофеичев и добавил уже мягче. –Ничего, на левом берегу будете нас ждать, встретимся!
В ночь на 27 июля на переправе через Дон была полная неразбериха: лодки плоты… скрепленные между собой бревна, все подручные средства для переправы шли в ход. А скоро должно было рассвести… А рассвет - это немецкая авиация, которая господствовала в воздухе.
У моряков и так хватало проблем, основная часть планировала переправляться вплавь, но нужно было еще найти лодки для раненых, так что ребята, в этой неразберихе и темноте, оказались перед выбором: ждать, когда их переправят или самим искать вариант переправы.
Мальчишки решили ни на кого не надеяться, поднялись чуть выше по течению Дона, метров на 100. Илья сказал, что их тогда как раз снесет течением на отмель в районе переправы.
-Ищем пару досок, грузим вещи и оружие, и просто переплываем, - предложил Илья.
-Тебе лишь бы плавать, дельфин! – подытожил Серый. Может проще? Винтовки скидываем в любую лодку нашим, сами плывем. Все равно – патроны кончились. Эх, МГ жалко, вот это была машина!
-Не немцам же оставлять? Все равно патроны к нему кончились… А «СВеТку» свою я не брошу, по любому! Даже без патронов.
-Илюха, ты и с пулеметом на горбу переплывешь, а вот я не уверен… - Никита с опаской посмотрел на ночной Дон.
-Глянь, доски плывут! Вот нам и плотик для оружия и одежды! – Илья быстро скинул ног ботинки, с себя одежду и прыгнул в воду…
-И… люха… я… сейчас… - Никита ушел под воду.
-Я тебе… булькну! За плот … держись… и ногами чуток… шевели! - Илья изо всех сил толкал плотик к берегу, за который держались Серый и почти выбившиеся из сил Никита. – Чуток осталось… метров двадцать…
Отмель начиналась неожиданно. До среза воды было еще метров 15, а Никита нащупал песчаное дно ногами, о чем с трудом и сообщил ребятам. Выползли на берег, Илья Никиту вытаскивал из воды, у того не было сил подняться на полуметровый берег – соскальзывал обратно. Немного полежали, пришли в себя, стали одеваться. По всей ширине переправы туда – сюда сновали лодки с солдатами, плоты переправляли пушки.
-Эй, пацаны, раков не поймали? Как водичка, теплая? – шутканул и засмеялся своей шутке один из бойцов - пехотинцев, но когда Илюха встал с травы и поднял с земли снайперку, а вслед за ним стали подниматься и поднимать оружие полуодетые Серый и Никита – заткнулся.
-Сам-то переплывешь? – вспылил Илья. – Мы лодки не искали – они раненым нужнее…
- Вы откуда такие? - к ребятам подошел офицер в запыленной и местами прожженой гимнастерке с двумя кубарями в петлицах.
-154-я морбригада, товарищ лейтенант. Не подскажите, наших не видели?
-Здесь 214-я стрелковая переправляется. 154-я только начала переправу, должна быть ниже по течению. Там найдете. А точно 154-я нужна?
-Точно, товарищ лейтенант. Нам бы еще патронами разжиться, а то на троих 7 патронов… - попросил Илья.
-Патронов лишних нет. Давайте побыстрее от переправы, рассветает, сейчас Юнкерсы налетят… Давайте к телегам, там раненых уже погрузили, сейчас уходить будут, уходите с ними, а то, в этой неразберихе, черт ногу сломит! Потом свою 154-ю найдете.
Не успели. Два юнкерса налетели неожиданно. Телеги с ранеными начали хаотично разъезжаться, а фашисты, как в тире расстреливать наших бойцов, которым просто нечем было защищаться. Некоторые открыли винтовочный огонь, но шанс попасть в движущийся самолет… Илья тоже стрелял, все семь патронов… Взрыв! Еще взрыв! Еще!
-Никита! Илья! Сюда!!! – крикнул Серега, высунувшись из еще дымящейся небольшой воронки, в которую скатился несколько секунд назад.
Первым добежал Илья, лег на краю, уткнувшись лицом в землю. Никита почти добежал… Что-то сзади громыхнуло и больно ударило его в спину…
Двое…
Комбат Дорофеичев подошел к группе окапывающихся бойцов, среди которых были Серега с Ильей, прижились они в первом батальоне.
- Старшина! Как закончите, собери взвод, прочитай бойцам приказ. Построение не делать: не ровен час, прилетят гадюки…- старший лейтенант Дорофеичев передал лист бумаги, а потом зло добавил. - Новость уже знаете? Эшелон с нашими ранеными разбомбили, сволочи, под чистую… Только что приехала машина, со станции.
-Как разбомбили? А что с Никитой? – Илья уже сам понял, что задал глупый вопрос… Война – разбомбили. – А кто – то уцелел? Или…
-Уцелели … Только вот лежачие в вагонах почти все заживо сгорели… почти все вагоны сгорели ...
- А можно мы туда попробуем пробраться, постараемся Никиту найти… - теперь и Серый понял, что сморозил глупость…
-Кого найти? Три дня прошло… Или жив, или… Кого смогли - отправили в Сталинград… Да, старшина, в станице подготовили санобработку… Как начнет темнеть – отправляйте всю роту, как охранение участка на себя возьмет вторая рота. Помыться, форму привести в порядок, пацанов переоденьте из гражданки в нормальную… А то ходят, как непонятно кто…
Сережка сидел, с широко открытыми глазами, из которых лились слезы, на дне окопчика, прижавшись спиной к осыпающейся степе, вздрагивая только плечами… Смотрел и не понимал, что видел… Только вспоминал…
После того налета ребята помогали грузить раненых, на одной из телег лежал Никита, он был без сознания. Все полтора часа, что ехали до железной дороги Илья придерживал рукой голову Никитки. Военврач из санитарного эшелона осмотрела бледного, как смерть, бессознательного мальчишку.
-Контузия, во второй вагон! – распорядилась она. – Мальчики, он вам кто?
-Друг он наш, товарищ боевой…
-Зовут его как? Как в список записывать?
-Кап… Зозулин Никита, 154-я морская стрелковая бригада, - исправился Сережка. – Товарищ военврач, он жить будет?
- Будет, не переживай, контузия у него, отвезем за Волгу и через месяц будет как новенький! – она записала в планшете и почти без паузы двинулась дальше, начала командовать. – Быстрее заканчиваем погрузку! Быстрее!
-А это кто, а? – поинтересовался Илья у одного из санитаров.
-Это не «кто», а начальник санпоезда, военврач 3 ранга Смирнова!
- Серый, не ной ты, и так тошно! - Илья смотрел на сидящего, прижавшегося к стенке окопа, беззвучно плачущего Сережку. Он отвернулся от Сережки в сторону степи, чтоб тот не увидел его слез, шмыгнул носом – Не ной! Не в таких пердрягах «Кукушонок» был, выживет! Он еще даст фрицам прикурить!Слышишь?
-Слышу… - Серый промокнул слезы подняв правое и левое плечо и прижавшись к ним лицом. – Все… Я в порядке. Никак не могу привыкнуть, вроде бы стольких уже потерял. Только… Илюха! А вдруг он погиб совсем? Вдруг мы должны вернуться, как и попали – втроем, а мы его от себя отпустили?
-Да послушай! Я же говорил, что своим все «по честноку» рассказал: что со мной было и как было… Это вы – вдвоем, вам проще… А я себе чуть голову не сломал: что получилось, как получилось. Вот мне папка и находил в инете интересных людей, которые «поехали» на этой теме, психологов, реконструкторов, поисковиков… Даже парочку писателей – фантастов… Поэтому слушай! Возможно, мы не одни такие – вас же я нашел. Да и был еще такой дядька, по фамилии Гайдучок, который на фронте предсказывал все события и то ли в шутку, то ли всерьез говорил, что он из 23 века на войну попал.
-Да ладно! Врешь!
-Слушай дальше! – Илья обрадовался, что Серый перестал «пускать слезы». – Взрослым сложно принять новый мир, у них соображалка заржавевшая, а мы – молодые, наша соображалка – гибкая. Вот и получается, что если даже и попадают взрослые куда-то, даже в обычном сне, им «кукуху» сносит. В лучшем случае их в «дурку» отправляют. Да и вообще… Я все еще думаю, что это сон… Наступит момент, мы проснемся и все будет по-прежнему. Это будто кино и мы в нем участвуем… Короче, как один врач сказал, что от таких ранений и повреждений я бы уже «дал дуба» от болевого шока. А я не дал… Почему? Потому, что для меня это - «сон». Я до конца во все это – не верю. Мы – не верим. У нас все вот тут – в голове!
-Да читал я… - перебил Илюху Серый. – Читал, что проводили какой-то эксперимент: брали гвоздь, раскаляли до красна и говорили, что сейчас его будут прижимать к руке испытуемого. После этого закрывали глаза испытуемого повязкой и прикладывали к руке человека простой карандаш… Человек кричал от страшной боли и на руке образовывался шрам от ожога, хотя это был просто карандаш.
-Точно! Мне про этот опыт говорили! Именно так мне и родителям объясняли психологи шрамы, что это мне во сне привиделось и это реакция организма, как от карандаша в опыте… Так что, типа это все - кино…
-Больно от этого кино… Душе больно… Хочется выбраться, а не получается…
-Выберемся! Мне один писатель говорил, что все будет так, как должно быть. Нет никаких параллельных миров, просто есть один мир и если это произошло, то произошло! Серый! Мы же родились в 21-ом? Родились! Все будет хорошо! Я вот в прошлый раз вернулся на то место, откуда попал… А ты возвращался на прежнее место?
-Нет…
- Вот!!! Все будет так, как должно быть. Если что –то и случится, то случится так, как случилось, только с нашим участием. – вдалбливал одно и тоже Илья Сереге, но чуть – чуть по-разному. - Даже если мы погибнем, то это нужно для Победы! А я в этот раз, раз уж так получилось, хочу расписаться на Рейхстаге!
-Распишемся, гадами будем, если не распишемся… А я в Прагу хочу, прадеда увидеть… Вдруг увижу!? – начал мечтать Серый.
-Вот, таким ты мне больше нравишься, а то - разнылся… Сопельшмайсер! – за что Илья тут же чувствительно получил кулаком в область печени от Серого.
- За Сопельшмайсера – ответишь! Один уже ответил… Вот рассказывай некоторым секреты…
Где-то через час старшина Бекетов, собрав взвод в окопчике, читал:
«Приказ Народного комиссара обороны №227, 28 июля 1942 г.
Враг бросает на фронт все новые силы и, не считаясь с большими для него потерями, лезет вперед, рвется вглубь Советского Союза, захватывает новые районы, опустошает и разоряет наши города и села, насилует, грабит и убивает советское население…
Часть войск Южного фронта, идя за паникерами, оставила Ростов и Новочеркасск без серьезного сопротивления и без приказа из Москвы, покрыв свои знамена позором.
Население нашей страны, с любовью и уважением относящееся к Красной Армии, начинает разочаровываться в ней, теряет веру в Красную Армию, а многие из них проклинают Красную Армию за то, что она отдает наш народ под ярмо немецких угнетателей…
Отступать дальше — значит загубить себя и загубить вместе с тем нашу Родину…
Из этого следует, что пора кончить отступление.
Ни шагу назад! Таким теперь должен быть наш главный призыв.
Надо упорно, до последней капли крови защищать каждую позицию, каждый метр советской территории, цепляться за каждый клочок советской земли и отстаивать его до последней возможности…
Чего же у нас не хватает?
Не хватает порядка и дисциплины в ротах, батальонах, полках, дивизиях, в танковых частях, в авиаэскадрильях. В этом теперь наш главный недостаток. Мы должны установить в нашей армии строжайший порядок и железную дисциплину, если мы хотим спасти положение и отстоять свою Родину.
Нельзя дальше терпеть командиров, комиссаров, политработников, части и соединения которых самовольно оставляют боевые позиции. Нельзя терпеть дальше, когда командиры, комиссары, политработники допускают, чтобы несколько паникеров определяли положение на поле боя, чтобы они увлекали в отступление других бойцов и открывали фронт врагу.
Паникеры и трусы должны истребляться на месте.
Отныне железным законом дисциплины для каждого командира, красноармейца, политработника должно явиться требование — ни шагу назад без приказа высшего командования.
Командиры роты, батальона, полка, дивизии, соответствующие комиссары и политработники, отступающие с боевой позиции без приказа свыше, являются предателями Родины. С такими командирами и политработниками и поступать надо как с предателями Родины…
Таков призыв нашей Родины.
Верховное Главнокомандование Красной Армии приказывает:
1. Военным советам фронтов и прежде всего командующим фронтами:
а) безусловно ликвидировать отступательные настроения в войсках и железной рукой пресекать пропаганду о том, что мы можем и должны якобы отступать и дальше на восток, что от такого отступления не будет якобы вреда;
б) безусловно снимать с поста и направлять в Ставку для привлечения к военному суду командующих армиями, допустивших самовольный отход войск с занимаемых позиций, без приказа командования фронта;
в) сформировать в пределах фронта от одного до трех (смотря по обстановке) штрафных батальонов (по 800 человек), куда направлять средних и старших командиров и соответствующих политработников всех родов войск, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, и поставить их на более трудные участки фронта, чтобы дать им возможность искупить кровью свои преступления против Родины.
2. Военным советам армий и прежде всего командующим армиями:
а) безусловно снимать с постов командиров и комиссаров корпусов и дивизий, допустивших самовольный отход войск с занимаемых позиций без приказа командования армии, и направлять их в военный совет фронта для предания военному суду;
б) сформировать в пределах армии 3-5 хорошо вооруженных заградительных отрядов (по 200 человек в каждом), поставить их в непосредственном тылу неустойчивых дивизий и обязать их в случае паники и беспорядочного отхода частей дивизии расстреливать на месте паникеров и трусов и тем помочь честным бойцам дивизий выполнить свой долг перед Родиной;
в) сформировать в пределах армии от пяти до десяти (смотря по обстановке) штрафных рот (от 150 до 200 человек в каждой), куда направлять рядовых бойцов и младших командиров, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, и поставить их на трудные участки армии, чтобы дать им возможность искупить кровью свои преступления перед Родиной.
3. Командирам и комиссарам корпусов и дивизий:
а) безусловно снимать с постов командиров и комиссаров полков и батальонов, допустивших самовольный отход частей без приказа командира корпуса или дивизии, отбирать у них ордена и медали и направлять в военные советы фронта для предания военному суду;
б) оказывать всяческую помощь и поддержку заградительным отрядам армии в деле укрепления порядка и дисциплины в частях.
Приказ прочесть во всех ротах, эскадронах, батареях, эскадрильях, командах, штабах.
Народный комиссар обороны И. СТАЛИН»
-Вот так, бойцы! – продолжил старшина. - Только нам он и не нужен был, мы бы и не отступили, если бы не командование и соседи не посыпались бы… Все! Через полчаса – сбор, выдвигаемся на санобработку, а то уже завшивели…
-Товарищ старшина! А можно мы отдельно помоемся? – поинтересовался Сережка.
-Санобработка и стрижка для всех. Никаких отдельно. Сейчас вас осмотрит фельдшерица, потом стрижка и помывка, получение частого белья и формы, вон, каптер – Михалыч, уже тюки с бойцами тащит… – сухо констатировал старшина.
-Народ! Слыхали, мальки раздеваться бояться, видеть, фельдшерицу стесняются… - засмеялся один из бойцов. С разных скамеек, где морпехи готовились к санобработке послышались подколки и «соленые» шуточки про мальцов…
- Закончили зубоскалить! – громко скомандовал старшина.
-Да нет, мы не стесняемся, просто боимся, что когда разденемся, некоторые «здоровенные» мужики стесняться, глядя на нас станут, поняв, что мы – больше их узнали и повидали… - кривенько улыбнувшись, с легкой издевкой произнес выдал Серый. – Да, Илюха?
-Э, пацанчики, вы это на что намекаете? – начал возмущаться один из сержантов, а дальше понеслось…
- Сереженька, ну-ка, поясни, что за намек? – остановил возмущение старшина, глядя на меньшего из мальчишек.
-Какие намеки… Сейчас сами все увидите. Илюха – раздеваемся… - и стал расстегивать пуговицы на рубахе.
Комбат старший лейтенант Дорофеичев слушал капитана Шарабарина.
-Значит, так Дорфеичев, мальчишек из первого батальона переводишь к моим разведчикам. Там они будут нужнее… Ожидал, что мальчишки не соврали, но не ожидал, что сказали не все. Теперь понятно, почему они так все спокойно воспринимают и выстрелы, и кровь, и смерть… Оба были ранены… И тяжело.
-В смысле - тяжело? Это они рассказали? – поинтересовался Дорофеичев.
-А тебе еще старшина не докладывал?
-Нет, ничего такого…
-А мне фельдшерица рассказала. Она сама видела…
Вот что рассказала фельдшер капитану.
«Я на улице была, там где пострижечную организовали - перед банной палаткой, осматривала на вши, заставляла стричься: морячки, ведь, не любят стричься. Тут как обычно: шутки - подколочки начались, потом форменный ор… Я уже вмешаться хотела и… тишина. За дерюжку заходят два мальчика, лет 14-15… Я сперва на них особо внимания не обратила, ну мальчишки, а как стала осматривать, сама онемела… У того, что поменьше, сперва заметила три ранения: тяжелое в грудь – сквозное, бедро – сквозное, ребра – касательное, а после стрижки еще и касательное головы оказалось. А вот второй, тот что выглядел постарше, крепыш такой… Когда стоял лицом – еще ничего, а когда повернулся спиной… На нем вообще живого места не было – весь в шрамах. Я спросила, мол, откуда такое? А он ответил, что был у фрицев в гостях… Он весь пораненный… Только не пулями, били его смертным боем. Как выжил, даже не представляю…»
-Ну, что бегуны, вернулись? – поинтересовался командир разведвзвода лейтенант Ивашов. Осмотрел ребят, которые стояли молча, с ног до головы. Форма, хоть и была немного великовата, но сидела на мальчишках, как родная, будто не первый год в ней ходят. – Да, когда вы по форме, то вам совсем не скажешь, что малолетки – совсем другой вид!. Значится так… Помогаете остальным в передислокации под Тингуту, нечего просто так стоять.
С 13 августа 154-я морская бригада перешла на новый рубеж обороны за рекой Мышкова у сёл Громославка и Ивановка в составе 1831 человек. Первое время немцы не особенно сильно атаковал этот участок, но постоянно бомбили авиацией. А вот на рассвете 29 августа началось… Немцы наступали крупными силами и при поддержке авиации.
Краснофлотцы стояли насмерть.
30 августа 1942 г. - тяжелый и страшный день, который пережили Илья и Сережка...
154-я морская стрелковая бригада занимала оборону в районе села Зеты - станция Тингута. Превосходящие силы 48-го танкового корпуса немцев стремились любой ценой прорваться к Сталинграду.С утра 30 августа 1942 г. немцы все же рассекли оборону 154-й бригады. Фашистские танки и мотопехота накатывали как волны - атаковали позиции, но каждый раз как накатывали, так и откатывались назад.
Илья и Сережка помогали отсекать пехоту от танков. Разведвзвод был последним резервом, который не давал немцам прорваться к станции… К ним пробился один израненный боец, который сообщил, что Первый батальон Дорофеичева в очень тяжелом положении и может оказаться в полном окружении.
-Серый! – попытался перекричать шум боя Илья, хлопнул друга по плечу. - Что-то наши бронебойщики давно молчат… Айда, проверим!
Сережка бросился за Ильей, двигаясь зигзагом между развалинами и пригибаясь почти до самой земли.
Огневые позиции противотанкового дивизиона были уничтожены, один расчет погиб вместе с орудием. А вот вторая сорокапятка была цела, только прицел разбит, а из расчета двое погибли, а еще двое были ранены, но так тяжело, что почти не отличались от мертвых.
-Серый! Танк! – Илья показал рукой на не спеша движущийся на наши позиции, под прикрытием пехоты, Т-III.
-Ты из пушки стрелял? – Серый рукой стер пот со лба, слегка приподняв этим движением каску.
-Доводилось… – Илья вспомнил не самые приятные моменты лета 1941 года и последний бой БК-13 Пинской флотилии. –Чего стоишь! Снаряды тащи!
- Илюха! Есть восемь! – радостно крикнул Серега из соседнего окопчика.
Серый подтащил первые четыре.
-А как стрелять собираешься? Без прицела –то?
-Как - как! Через ствол – прямой наводкой! – Илюха открыл затвор и стал смотреть в ствол орудия. -Серый! Не спи, крути вон ту ручку влево!
Первый выстрел ушел в «молоко» - выше. Танк остановился и стал разворачивать башню в сторону района выстрела.
Илюха чуток подкрутил ствол вниз.
Второй выстрел был удачным – снарядом, видимо, заклинило башню танка:
-Ура! Попали! - закричал Сережка. – Вали его! Добивай!
После еще двух попаданий танк задымился. Немецкая пехота стала откатываться на исходные позиции.
-Молодцы моряки! Только много снарядов тратите! - ребята обернулись и увидели подбегающего к ним капитана и старшину.
-Мишка, - спросил капитан у старшины, а это что за пацанва?
-Товарищ капитан, это, кажись, те, что к бригадным разведчикам переправили из первого батальона. Говорят, стреляные и еще раненых спасали.
-Тогда понятно… Орлы! – сказал капитан ребятам. -Только вот снаряды не картоха, в поле не найдешь!
-А вы кто, товарищ капитан? – задал глупый вопрос Серега.
-Я кто? Слышал, Миш? Во дает пацанва! Капитан Фокин я, командир артдивизиона бригады. А это мой ординарец. Живых нашли? – спросил Фокин, посмотрев вокруг, когда они с ординарцем присели рядом с орудием.
-Двое были живы, но все пораненные. Мы сразу к орудию пошли. Как Т-III увидели…
- Миша, посмотри, живы ли? Зови санитаров…Подождите… пацаны, как вы стреляли, если прицел в дребезги?
-По стволу наводили, прямой наводкой…
-Герои! И как только сообразили? Буду просить представить вас к наградам! Настоящие герои! Вы из какого подразделения?
-Из разведвзвода мы… Пойдем мы, товарищ капитан, - Серый вытер тыльной стороной кулака нос, чем вызвал улыбку капитана, мальчишка испачкал сажей лицо.
-Усы сотри! Герой… - усмехнулся капитан, глядя на Серого и сразу тон его поменялся, когда он посмотрел на Илью. -Постой-ка, да ты ранен! Левое плечо! Ты что, не чувствуешь?
Илья посмотрел на левое плечо – гимнастерка уже напиталась кровью, а порез, вроде бы, небольшой, видимо осколок, не пуля.
-Не заметил я совсем…
-Илюха, сейчас перевяжу! – разволновался Сережка. Достал бинт, стал его накладывать поверх гимнастерки.
-Так, боец, давай в тыл, с санитарами. – скомандовал капитан.
-Да меня чуть зацепило…- начал было Илья.
-Боец! Это приказ! – Фокин добавил в голос металла. – Не слышу ответа!
-Есть в тыл, с санитарами, товарищ капитан! – вздохнул Илюха. И обратился уже к другу. – Серый! Встретимся в Берлине! 2 мая у рейхстага, ну, ты знаешь когда или на море, тоже знаешь где!
Серый возвратился на позицию, что занимали разведчики.
-Где бегал? Илья где? – строго поинтересовался старшина. – Есть для вас задание!
-Товарищ старшина! Артиллеристам помогали… Илью ранило, отправили в санбат.
-Черт! Ты же из первого батальона прибыл, значит их окопы хорошо знаешь?
-Да, как пять пальцев!
-Тогда отлично… Коновалов! Сюда!
Пригибаясь к старшине и Сережке прибежал старший матрос Коновалов.
-Слушай меня, Коновалов, берешь с собой бойца, отправляешься к первому батальону и передаешь приказ на отход. Приказ от комбрига, передал капитан Шарабарин. Он, - старшина показал на Сережку. – Дорогу и местность знает. Выполняйте!
То, что первому батальону приходится очень туго, Сережка понял, когда увидел немецкий танк почти рядом с окопами…
Передать приказ не получилось. Сперва по Коновалову и Сережке застрочил пулемет. Они двигались перебежками, меняя направление, в 10-12 метрах друг от друга, а вот потом по ним ударил миномет. Недалеко от большой воронки их накрыло…
12 часов шел бой. Бригада уничтожила более 800 фашистов и 18 танков, а в бригаде осталось1182 человека, включая раненых.30 августа, ближе к ночи, самый старший по званию офицер - командир артдивизиона капитан Фокин вывел из полуокружения остатки бригады в расположение частей 64-й армии. Он уже думал, что приказ 227 – это для него.В 11 часов вечера 30 августа капитана Фокина вызвали на командный пункт армии. Выслушав рапорт генерал Шумилов нервно побарабанил пальцами по столу и сердито спросил:
-Я спрашиваю, где 154-я бригада?
-Бригада моряков, занимая рубеж обороны, героически сражалась до тех пор, пока ее не смяли танки противника… - начал было капитан.-Капитан! Я спрашиваю, где бригада, а не как она сражалась! Почему бригада не отошла на новый рубеж? Капитан Фокин не мог понять, что ими было сделано не так:
-Товарищ Генерал! На отход на новый рубеж не было приказа, а самовольно отойти с позиции 154-я бригада не могла, пока была возможность сражаться, пока были боеприпасы...-Капитан! В бригаду посылали трех офицеров связи с моим приказом об отходе! И приказ не дошел по назначению? Где комбриг - полковник Смирнов? Почему на докладе Вы?
-Товарищ генерал! Полковник Смирнов ранен…
-Понятно… - генерал снова побарабанил пальцами по столу, обдумывая решение. – Светлицкий! Пиши приказ! «Полковника Смирнова за невыполнение приказа об отводе 154 бригады на новый рубеж обороны… разжаловать в старшие лейтенанты! Исполняющим обязанности командира бригады назначить капитана Фокина.» Капитан, поручаю Вам в течение трех дней 154-я бригаду укомплектовать заново! Кого рекомендуете на Вашу прежнюю должность?
-Считаю, что старший лейтенант Колбасов способен командовать артиллерийским дивизионом.
-Так тому и быть! Занимайтесь комплектованием бригады!
-Слушаюсь, товарищ генерал! – капитан Фокин вышел из домика, где расположился штаб. Сегодня капитан стал комбригом…
В одной из землянок у стола, подсвеченном чадящим блиндажным фонариком сидели капитан Шарабарин и лейтенант Ивашов. Вид у обоих был не самый лучший: в грязных, рваных, со следами крови, кое-где гимнастерках, лейтенант с перевязанной головой.
-Саша, -начал Шарабарин. – сколько осталось ребят в разведроте?
-Вот список, раненые… - Ивашов немного помолчал. –Убитые… Коновалов с мальчишкой пропали без вести.
-Каким мальчишкой? Где?
-С Сережкой Партизановым, тем, что помельче. Пошли первому батальону передавать приказ на отход…
-Понял… Первый батальон… - Капитан покачал головой. – Их отрезали и окружили. Оттуда никто не возвратился. И стрельба прекратилась еще до нашего отхода.
-Что писать родным? Погибли или пропали без вести?
-Подождем чуток, недельку… Может объявятся, ведь ребята обстрелянные, опытные, малой, так вообще – партизан – по фрицевским тылам ходили. А если нет, то – погибли. Не поверю я, что они сдадутся.
-Принял, товарищ капитан. Подождем…
Элеватор.
Санитарный поезд дошел до станции «Сталингад -2» 2-го сентября. Там раненых высадили и стали готовить к переправе на другой берег. Город был разрушен бомбардировками. Обозы с ранеными двинулись мимо выгоревших домов по Рабоче-крестьянской улице, там, в суматохе, Илья и слинял… Он так и не отдал свою «СВеТку» - настоял, что это его личное снайперское оружие и никому его не сдаст. От него и отстали – других проблем и забот хватало. Вот такого его, красивого, когда уже темнело, и повязал патруль 64-ой армии.
-Боец, стоять! Кто такой? Документы! – потребовал старший патруля.
«Опаньки… А вот чего у меня нет, так это документов!» - подумал Илюха.
-Товарищ старшина, - начал Илья, а патрульные уже наставили на него оружие. – Я доброволец 154 морбригады, был ранен прибыл на станцию сегодня, документы забрали в эвакопоезде…
-Раненый? С оружием? Как пить дать дезертир… Винтовку тихонько с плеча снимай! – скомандовал старшина. Забрали винтовку. – А теперь шагай вперед!
Илью завели в здание с надписью «Комендатура».
-Товарищ старший лейтенант! Задержали с оружием и без документов! – отчитался старшина.
Из соседней комнатенки вышел старший лейтенант НКВД с кружкой в руках, подул на кипяток, поднял глаза на «арестанта»…
-Седов! Ты хоть посмотрел, кого привел? Это же пацан!
-Товарищ старший лейтенант! Пацан, но в форме и с винтовкой! – старшина снял винтовку Илюхи со своего плеча, передал Старшему лейтенанту, который поставил кружку на стол, взял СВТ-40, проверил оптику.
-Хорошая машинка, откуда она у тебя, пацан?
-Я доброволец 154-й ОМСБР, в районе 74-го километра был ранен и отправлен в тыл.
-А куда ранен?
-Да легко: осколок в левое плечо попал, его быстро вытащили. Да и заживает на мне все как на собаке. Я сперва даже и не заметил… - пока Илья рассказывал, старший лейтенант зашел ему за спину и слегка похлопал по левому плечу. Илья дернулся и зашипел от боли.
-Прости! Вот теперь верю. – объяснил свое действие офицер. – А почему с оружием?
-Так это снайперка! Как же я ее кому-то отдам? Меня на ту сторону хотели переправлять, а я еще здесь пригожусь!
-Согласен… лады, боец, верю! Переночуешь в КПЗ, там пусто, закрывать не буду. Есть хочешь?
-Не откажусь… - Илья не стал играть в скромника. – А то у меня пусто, обещали на той стороне кормить…
Через несколько дней Илья с утра до позднего вечера занимался укреплением сталинградского элеватора, переноской туда боеприпасов. А канонада становилась все ближе и ближе…
14 сентября все это пригодилось – вермахт сумел пробиться к элеватору. Оборону в здании и рядом заняли остатки 35 гвардейской и 131-ой дивизий. Фрицы наступали с трех сторон: обстреливали, накатывали… откатывались и снова шли на штурм.
-Ганс, это просто дерьмо! Мы атакуем с танками уже два дня, а эти «иваны» сидят в горящем здании и не сдаются! – не понимал Вильгельм, один из пехотинцев, штурмовавших элеватор.
-Так говорят, что они сами подожгли зерно в нем, Вилли, чтоб было сложнее их бомбить.
-Это не люди, это дьяволы! У нас в роте осталось 60 человек! А их что, не берет ни пуля, ни огонь?
-Ничего! Завтра сломаем им хребет! Сталинград наш! Говорят, что уже делают нарукавки - «щиты за Сталинград», с изображением элеватора, ведь взяв его, мы возьмем Сталинград! Будем щеголять с щитами!
Но ни завтра, ни послезавтра им не суждено было взять элеватор. И Вилли, и Ганс, на следующий день были убиты точными выстрелами снайпера, а снайпером был мальчишка – Илья.
А 18 октября от Волги раздались дружные «Ура!» и «Полундра!»: сразу, с переправы, в бой вступила североморская 92-я бригада морской пехоты, тельняшки и бескозырки замелькали на улицах КИМ, Рабоче-Крестьянской, Баррикадной, Козловской… А некоторые группы моряков даже завязали бой с фашистами у железнодорожного вокзала Сталинград-2.
Остатки 35 и 131 дивизий получили приказ на переправу через Волгу и отход на переформирование.
-Эй, сухопутные! Освобождайте позиции! Теперь наша очередь врага бить! – радостно сообщил молодой парень в тельняшке.
-Давайте, занимайте позиции. – выдохнул капитан- пехотинец. - Сержант! Покажите позиции и сектора обстрела, введите морячков в курс дела.
Уцелевшие защитники элеватора сдавали сменщикам огневые позиции, собирались, строились и покидали элеватор.
Только один солдатик, не собирался и не уходил, а продолжал сидеть на каком-то ящике и чистить винтовку.
-Эй, пехота, ты что, забылся или заснул на радостях? Ваши уже уходят! – весело поинтересовался морячок.
-А я остаюсь, - к морячку повернулся мальчишка, который держал снайперскую винтовку. – Теперь вы - мои, будем воевать!
-Эй, братва, слыхали? – привлек внимание товарищей морячок. – Мы - его! Гляньте, салажонок нас будет учить, как воевать! Эх, салажонок! Мы – «черная смерть» - как фрицы прозвали… Беги своих – пехоту догонять, не тебе отцов воевать учить…
-Могу и поучить… Бески на каски смените, а то после первого взрыва получите контузию или по голове прилетит кирпичами – тоже не подарок. А по поводу пехоты… - Илья, прищурив левый глаз, снизу вверх посмотрел на морячка, «цикнул».
-А паренек прав! - поддержал Илью подошедший старший лейтенант Поляков. -Бушлаты надеть, каски надеть! А ты, боец, чей?
- 154 ОМСБР, разведрота. Матрос Фролов. – доложил Илья.
-Постой-ка, откуда здесь 154-я? Все, что от нее осталось, южнее Сталинграда было? Да и комбрига вашего разжаловали, – удивился старший лейтенант.
-Врете! Наши не могли драпануть! А меня у Тингуты поцарапало чуток, командир приказал грузиться на санпоезд. Здесь с него сошел, воюю… – вспылил Илья. У него в голове не укладывалось, что полковника Смирнова разжаловали.
-Да ладно? Из разведроты? Матрос? Не завираешь? – удивился морячок. – Да хоть ты и крепкий парень, но тебе, от силы, лет 16! Над верхней губой только пушок появился! – перебил морячок Илью.
-Черныш! Хорош воду мутить. Не уж – то не понял, что Фролов парень боевой? На левое плечо гимнастерки посмотри… Некоторые, на его месте, уже бы бежали к переправе, а он остался. Соображаешь?
-Понял, товарищ старший лейтенант… Как не понять? – и матрос Черныш повернулся к Илье. – В бою и посмотрим, чего стоишь.
-Посмотрим…
А смотреть было на что… На следующий день немцы сломили сопротивление наших на соседних улицах и окружили элеватор. После артобстрела фрицы, под прикрытием семи танков, пошли на приступ… И так 9 раз за день. 19 сентября элеватор остался нашим.
«Русские солдаты! Сопротивление бесполезно! Сдавайтесь! Вас ждет хорошее обращение, горячая пища, вода и медицинская помощь!» - неслось из громкоговорителя, что установили немцы около элеватора.
Илюха очнулся от тяжелого сна, сил у него совсем не было… Кирпичная пыль, казалось, была везде: на лице, под тельняшкой, скрипела за зубах, была в горле… жутко хотелось пить. Он услышал, как в соседней комнатенке, при свете пары «коптилок» беседовали старший лейтенант Поляков и оставшиеся командиры взводов.
-Значит так, товарищи! Мы остались без воды – в водонасосной будке теперь фрицы. Гранаты на исходе, боеприпасов к противотанковым ружьям нет. Рация разбита, миномет и два станковых пулемета выведены из строя. Патронов достаточно, есть 2 ящика с минами для ротного миномета, и это – все… Положение тяжелое…
- Товарищ старший лейтенант! Думаю, мы еще можем держать элеватор. – высказался один из сержантов, судя по голосу, как понял Илья, командир пулеметного взвода.
-Конечно, Хозяинов, будем держаться. Если не мы, то кто? Надо думать, как бороться с танками…
20 сентября, в полдень, с двух сторон к элеватору подошли двенадцать танков и начали почти в упор расстреливать наш гарнизон. Моряки не дрогнули: из пулеметов и автоматов били по пехоте, не давая ей ворваться внутрь элеватора…
Илья находился в глубине здания, у лестницы, и отстреливал немцев, которые пытались проникнуть внутрь элеватора.
А те были уже у стен, шли они в атаку очень осторожно, бросая впереди себя гранаты.
-Эх, нам бы гранат! А нету! Мины есть, а миномет разбит… -злился лежащий рядом с Ильей матрос Алексей Черныш. – Вот бы их как гранаты можно было бы бросать!
«Как гранаты!» - Илья вспомнил, что в каком-то черно – белом фильме видел, как солдат бросал мины в окно, как гранаты. Ему еще папа говорил, что так не получится, потому что взрыватель там хитро устроен и сперва нужно было резко стукнуть хвостовой частью о твердую поверхность…
- Леша! Давай за мной, помогай!
-Ты что раскомандовался… Илюха, ты куда? – удивился матрос Черныш, но за мальчишкой побежал. Он уже видел, на что способен этот «салажонок» и полностью ему доверял.
Илья подбежал к тому месту, где были боеприпасы, схватил ящик с минами и устремился по лестнице на верх. Черныш сделал так же. Прибежали на 5 этаж.
-Леша, смотри что делаем: вынимаем патрон из хвостовика, снимаем колпак с взрывателя, бьем резко хвостовой частью поп полу и бросаем вниз! Должно получиться!
Илья провел все эти манипуляции, сжал мину, треснул хвостовиком об пол и сбросил ее вниз с пятого этажа… Через несколько секунд раздался взрыв.
-Ура!!! Получилось!!!
Чернышу ничего больше объяснять было не нужно – работает!!! И эту атаку фрицев удалось отбить…
Но к вечеру, после очередной атаки фашистской пехоте и саперам все же удалось проникнуть внутрь здания, дорогу себе они расчищали гранатами, взрывчаткой и даже огнеметами. Бой разгорелся внутри здания, но из-за дыма и в полутьме видеть врага было невозможно, приходилось биться на слух. Кое-где, на лестничных пролетах, начиналась рукопашная: в ход пошли ножи и приклады, штыки и куски бетона, кирпичи, так как патроны почти кончились. К ночи немцы были уже на пятом этаже, а Илья с товарищами на шестом.
Ночью, пользуясь тем, что они лучше знают здание, оставшиеся в живых морпехи пошли на прорыв в сторону железнодорожного моста. По пути бойцы наткнулись немецкую минометную батарею, без выстрелов, штыками и саперными лопатками перебили минометчиков, которые совсем не ожидали увидеть здесь группу старшего лейтенанта Полякова, разжились там трофейным оружием, едой и водой. Потом оврагом добрались до берега Волги. Всего 15 пехотинцев вывел к своим старший лейтенант Михаил Поляков…
Из рапорта 94-й немецкой пехотной дивизии: «22 сентября. Сопротивление в элеваторе сломлено. Мы нашли трупы сорока убитых русских. Половина из них в военно-морской форме — морские дьяволы…».
Калач. Мост через Дон.
Из рапорта 94-й немецкой пехотной дивизии: «22 сентября. Сопротивление в элеваторе сломлено. Мы нашли трупы сорока убитых русских. Половина из них в военно-морской форме — морские дьяволы. В плен взяли двоих, одного из них - тяжелораненого».
-Герр лейтенант! – начал доклад рядовой Гофман. – Насчитали 40 убитых, половина – морские дьяволы. Найдено живыми двое: не шевелятся. Или тяжело ранены, или притворяются! Что с ними делать?
-Покажите! – скомандовал лейтенант. Двинулись к стене элеватора.
У стены лежали и еле дышали младший лейтенант и… мальчишка? Лейтенант не верил своим глазам.
-Мальчишка?
-Да, герр лейтенант, мальчишка. Скорее всего снайпер – рядом с ним нашли винтовку СВТ с оптикой, но документов у него не нашли. Возможно, просто валялась рядом. Ребята хотели его приколоть штыком, но обер-фельдфебель приказал показать Вам. Сказал, возможно, он что-то знает, да и допрашивать мальчишку будет проще.
-Если до утра не умрут, отправим в лагерь или штаб. Если смогут говорить…
Илья очнулся от того, что ему на лицо лилась вода…
«Вода»! Илья открыл рот и стал жадно пить. От жадности, вода перекрыла дыхание, закашлялся, все тело болело, голова гудела, с трудом открыл глаза: над ним стоял немец и лил ему на лицо и грудь воду из котелка…
-Герр лейтенант! Мальчишка очнулся!
-Отлично! Поднимите его, ведите сюда! Где переводчик? – офицер в нетерпении стал крутить головой по сторонам.
-Я здесь, господин офицер! – подбежал на полусогнутых толстенький человечек, с заискивающими глазками, одетый, как полицай.
-Спроси его: имя, какая часть, снайперская винтовка его?
-Имя, сопляк!
Илья молчал. Он не падал только потому, что его держали два немца.
-Имя! Какая часть? Что молчишь? От страха язык проглотил? Матрос? Откуда винтовка снайперская? Ты снайпер? – переводчик посмотрел на лейтенанта, тот кивнул.
-Будешь говорить? – переводчик оказался не только говоруном: коротко, почти без замаха ударил Илью толстой ладонью, с короткими пальцами по лицу. Этого было достаточно, чтоб Илья снова «отключился»…
Илюха пришел в себя – его несли наши бойцы, поддерживая с двух сторон, колонна военнопленных шла на запад.
«Твою ж мать… третий раз! Третий раз к этим… А я до Берлина собрался… Что ж за судьба у меня такая! Или сон такой!!! У меня в черепной коробке тараканы, жуки и пробки…» - Илья пытался собрать «разбегающиеся» мысли.
-О! Пацан очнулся, – заметил один из пленных бойцов. – Давай пацан, теперь ножками, ножками. Теперь, мужики, чуток легче будет.
-А где младший лейтенант, моряк? – спросил, собрав мозги в кучку, Илья.
-Не было моряка, тебе одного притащили, сказали нести. – пояснил боец лет сорока. – Что ж ты такого натворил, что фрицы так о тебе «беспокоятся»?
Илья не ответил…
Вариантов сбежать не было: степь, да и сил, хватало только на то, чтоб передвигать ноги. После второй ночевки Илья смог идти самостоятельно, не падая без поддержки.
80 километром колонна военнопленных прошла за 3 дня. Судьба посмеялась над Ильей, земля оказалось «круглой»: концлагерь находился в городе Калач-на-Дону. 2 ряда колючей проволоки, вышки охраны, комендатура и никаких строений больше: пленные располагались кто как мог под открытым небом, огонь разводить запрещалось под страхом смерти – при виде огня по этому месту тут же начинал бить пулемет – доставалось не только тому, кто развел огонь, но и тем, кто находился рядом. Об этом Илья узнал уже в лагере от пленных в группу которых его распределили, а группа была идейная: все мечтали о побеге. Его взяли под опеку несколько бойцов, даже пытались чуток подкармливать – местные жители, особенно женщины, приходили к лагерю, искали своих мужей, сыновей, приносили вареную картошку, овощи, редко хлеб – бросали от второго ряда, благо до первого было 3 метра, охрана смотрела на это сквозь пальцы, особо не гоняли.
Пришел октябрь. Спать приходилось тесно прижавшись друг к другу, так как температура ночью падала до слабого минуса, хорошо, хоть без дождей. Многие болели и умирали: без медикаментов, без нормального питания и ухода, трудно выжить. Свирепствовали простудные заболевания, воспаления легких, дизентерия. Обычным явлением стали вши. Илья не один раз мысленно поблагодарил папу, что приучал закаляться с раннего детства и заставил сделать хитрую прививку под лопатку о кучи «восточных заболеваний». Тьфу-тьфу, дизентерия и простуда Илюху не брали, а вот вши одолевали по полной программе.
В таких условиях некоторые «ломались» - соглашались служить фашистам в роли надсмотрщиков – «капо», за дополнительную пайку, стремились выжить любой ценой и за чужой счет. Короче – выслуживались по полной.
Но были и те, кто делал вид, что хочет служить фашистам…
Во время очередного построения немецкий офицер, отлично владеющий русским языком, прохаживаясь вдоль строя, хлопал по левой ладони в перчатке стеком и говорил:
-… стоит вам только перейти на сторону германской армии и ваша жизнь будет обеспечена! Вы будете получать паек, как германские солдаты! Вы сами видели, как хорошо кормят германских солдат. Вам дадут покушать белого хлеба с маслом, шоколада и нададут папирос! Русский народ любит германскую армию! Освободительные русские войска, плечом к плечу, вместе с германскими солдатами воюют против сталинско-жидовской власти, которая гнала вас на верную смерть! На каждом километре освобожденной нами земли валяются сотни и тысячи ваших убитых бойцов и командиров! А людей осталось мало, поэтому на фронт гонять стариков и детей! - немец увидел стоящего во втором ряду Илью, показал на него стеком. Подбежали два немца, вытащили его поставили перед строем.
- Как видите, я не обманываю вас! Посмотрите на этого мальчика! За что он должен был умирать? За жидовскую власть? Его силой отняли у матери! Она не хотела, чтоб ее мальчика забирали на войну! Я правильно говорю, мальчик? Ты же хочешь кушать? Хочешь жить? А я могу тебе дать хлеба! Тушенки! Печенья! Ну? Что ты молчишь?
Илюха стоял и думал: «Печенья обещали, а вот где бочка варенья? Спросить или не стоит?» Подумал и решил промолчать…
- Посмотрите, как он боится красных комиссаров, поэтому молчит! Как они затуманили его сознание!
Зачем помирать, если можно жить! Кто хочет, может работать по специальности в мастерских, а кто хочет, может с оружием в руках искоренять ненавистную красную чуму! У нас уже создаются национальные русские, татарские, казацкие, кавказские, туркестанские освободительные отряда! Кто хочет бороться с оружием в руках – шаг вперед!
-Мужики, - тихонько сказал один из Илюхиной группы, которого звали Коля. – Я попробую. Не хочу просто подыхать от голода. Потерплю, а потом, как дадут оружие, я им покажу, кузькину мать!
-Николай! Не вздумай! – его попытался остановить их негласный командир - Сергеич, но не успел. Коля уже вышел из строя.
Из строя вышло 17 военнопленных.
- Ну что, мальчик? Ты с ними или пойдешь спать под открытым небом, мерзнуть и голодать? Выбирай!
Илья двинулся в общий строй на свое место.
-Какой глупый мальчик… Ну, что ж! Вы готовы верой и правдой служить новой России и фюреру?
Раздалось еле слышное и нестройное, будто на выдохе: «Да».
-Я не слышу! Никто не слышит! Громче!
-Да! Теперь 17 вышедших из строя ответили громко и четко.
-Вот! Совсем другое дело! - улыбнулся немецкий офицер, а потом продолжил уже по-немецки. – Ефрейтор! Подберите пару десятков из этих скотов, которые уже не могут работать.
-Слушаюсь, господин гауптман! – ефрейтор сделал несколько шагов в сторону, вскинул вверх руку и к нему стали подбегать «капо».
Через несколько минут немецкий офицер оказался между двумя строями: перед ним стояло около 20 человек, которые еле держали строй, которые просто еле стояли, за ним стояло 17 изъявивших желание служить немцам.
-Ну, кто самый смелый? – офицер оглянулся через плечо на желающих служить.
-Я смелый! Что надо делать?
-Убей вон того, докажи верность фюреру! – офицер достал из кобуры «Вальтер» и зашел за спину «смелого».
«Смелому» дали карабин Маузера.
-Докажи, что ты не только смелый, но и меткий – там один патрон.
«Смелый» без колебаний вскинул карабин, быстро прицелился и выстрелил в грудь стоящему первым в другой шеренге. Из толпы пленных послышались проклятья, шеренга смертников попыталась разбежаться, но им не дали. Развернули спиной к убийцам.
-А ты действительно меток! Отлично! Проверку прошел! – дал оценку предателя Гауптман. – Следующий!
Следующий отказался стрелять – ему в лицо выстрелил из пистолета немецкий офицер.
Третьим был Коля…
Коля приставил ствол карабина к голове следующей жертвы, в затылок Коли требовательно ткнулся ствол «Вальтера»:
-Ну? Долго ждать? Считаю до трех!
По лицу Коли текли слезы он шептал:
-Как же так, братцы? Я же не хотел…
-Раз!
-Я же не хотел…
-Два!
-Простите, братцы, я же…
-Три!
Грянул выстрел. Коля, по лицу которого текли слезы, опустив винтовку, смотрел на убитого им красноармейца и продолжал шептать:
-Братцы… Простите, братцы…
Стоящий рядом с Ильей Сергеич сплюнул на землю:
-Иуда…
А Илья, глядя на все это, только сейчас понял, что он должен был бы пройти, если бы понадеялся, как и Коля, перехитрить немцев и вырваться из концлагеря, притворно согласившись служить фрицам.
Только двое вышедших из строя пленных отказались стрелять в своих товарищей, чтоб спасти свои жизни, обменяв их на жизни других…
Мысли о побеге не оставляли Илью ни на минуту, только и силы тоже уходили каждую минуту пребывания в концлагере.
Пленных, почти всех, ежедневно забирали из лагеря на работы по строительству еще одного моста, южнее города. Если брали на работу, то приходилось идти через весь город, там чаще бойцам удавалось получить что-то из съестного. Илья несколько раз пытался незаметно уйти, но ему не удавалось - охрана контролировала все строго.
Самый оптимальный вариант побега был нырнуть со строящегося моста в Дон и… Только вот Илья понимал, что у него просто не хватит сил далеко уплыть. Хотя, дурацкая мысль, что уж лучше в воду, чем вот так медленно угасать.
Колонна шла обратно в лагерь.
- Ребятки, мне киньте!
-И мне!
-Мне хоть что-то киньте!
Рядом с колонной пленных, по тротуару шли несколько мальчишек и девчонок, они из узелка бросали пленным еду.
-Эй, пацан, картоху лови!
Илья поймал картошку, чуть не закричал от радости, губы сами прошептали:
-Никитос…
-Что, на немцев горбатишься? Я бы на твоем месте утонул, ближе к концу работы, дело твое табак – трубка! Как у древних славян… Вечером приду к шестому столбу, брюкву принесу!
«Понял!» - показал большой палец Илья.
- Mund geschlossen! (Рты закрыли!) – заорал один из конвоиров и навел винтовку на ребят. Все затихли, а ребята побежали в подворотню.
Когда пленные возвращались с работ, то им первым наливали баланду в котелки, каски, у кого сохранились, или в
консервные банки, а потом выстраивалась длинная очередь из тех, кто не работал… Многим не доставалось ничего…
Илья еле-еле дождался, когда придет Никита. Увидел друга издалека, но побоялся выдать свое нетерпение, поэтому стоял закрыв глаза, ждал, когда позовет.
- Пацан, просыпайся, я брюкву принес, лови! – кинул сперва ту, что мельче, потом покрупнее. – Крупная не тебе – друзьям отдай, она с феррумом - им пригодится. А тебе вот, пекана с дудником принес и проволокой прочистил, дуделку сделаешь. Понял?
-Понял. – Илья шмыгнул носом.
-О! Да ты еще и сопливый… Как упадешь, уйди в тень… 10 минут выдержишь, утопленник? - Никитка говорил замысловато, но Илья понял его замысел…
-Постараюсь…
-Давай, буду ждать. - Никита на прощанье махнул рукой
В большой брюкве было три заточки – подплющенных и хорошо наточенных больших гвоздя, Илья отдал их товарищам. Сам же попробовал как дышится через трубку…
На следующий день Илье повезло, его снова взяли в рабочую команду.
-Удачи, Илюша! – Сергеич хлопнул по плечу. – Делай, как договорились!
Уже объявили завершение работы. Илья и Сергеич тащили последнюю на сегодня толстую доску, длинной метров пять. Они почти донесли ее до места работ, как один из работников «случайно» споткнулся и врезался в доску, столкнув Илью и Сергеича, с семиметровой высоты, со строительных мостков в воду. Все видели, в том числе и охрана, как мужчина с криком плюхнулся в воду и сразу же всплыл на поверхность, начал бестолково барахтаться и голосить, а вот мальчишка, что был с ним в паре с ним на поверхности не показался, видимо, камнем пошел на дно, ударившись о воду. Упавший в воду боец поплыл к берегу. Пленные и охрана пытались рассмотреть в воде мальчишку или его тело, кричали, звали, но никто он не откликнулся… Лежащую шинельку, которую мальчишка снял с себя, подобрал один из пленных.
Перед «падением» в воду Илья и Сергеич сняли шинельки и положили их рядом, вроде бы как упарились работая.
Упали в воду удачно, сперва Илюха, потом, с задержкой в секунду – Сергеич. Доску, при падении, оттолкнули от себя – повезло, она осталась на мосту и не плюхнулась в воду. Илья отплыл под мост метров на 7-8, под водой, не выныривая, достал из рукава гимнастерки полую трубку дудника, рискнул – вынырнул… не заметили, все были увлечены барахтаньем и ругательствами Сергеича, сунул в рот трубку, продул ее и медленно погрузился в воду так, чтоб из воды, рядом со столбом, торчало только несколько сантиметров трубки, обхватил столб руками и стал ждать…
После этого была суета. Кто-то даже пытался прыгнуть – спасать мальчишку, только охрана не разрешила, да и бойцы из группы Сергеича ненавязчиво придержали «спасателей».
Время тянулось, казалось бы, бесконечно. Несмотря на привычку, Илья стал замерзать, да и сил оставалось не много. Наконец, услышав четыре удара кружкой о камень, что был под водой у берега – условный сигнал от Никиты, что все в порядке, Илья вынырнул и поплыл под строящимся мостом к берегу. Там, выбравшись на сушу, снял с себя все мокрое и одел сухое, приготовленное Никиткой. Мокрое прикопал в той же ямке, откуда достал сухое.
Никита забрался под мост еще с несколькими ребятам. Охрана из полицаев уже привыкла, что рядом со стройкой шныряют мальчишки, покрикивали так, от безделья.
Стайка ребят забежала под мост, обсуждая «утопленника», а потом, через несколько минут, выбежала оттуда и понеслась в сторону домиков… Никто и не заметил, что мальчишек стало на одного больше.
В Калаче.
Никита ушел с Валентиной в Калач. Он надеялся, что мальчишки смогут избежать казни и детский лагерь, в который они обязательно вернутся, будет называться по-другому, но что-то ему говорило, что все случится так, как случилось. Он гнал эту мысль из головы, но она возвращалась снова и снова.
Дошли без приключений. В Калаче Валя поселилась в доме помощника бургомистра, Семена Авдеича – по легенде она была его внучкой. Никита стал числился каким-то дальним родственником, мама которого была больна и чтоб ей как-то выжить приходилось быть мальчиком «для битья и на побегушках» у немецкого прихвостня – тот мог себе это позволить. Приходилось терпеть на виду у всех от него тычки, затрещины и удары плеткой. Соседские мальчишки жалели Никитку и предлагали сбежать от предателя, обещали спрятать и даже кормить.
-Не… ребя, мне нельзя уходить, буду терпеть, а то мамке плохо будет. Уж лучше мне… - так объяснил свой отказ мальчишкам Никита.
Те лишнего спрашивать не стали, но его поняли. Каждый из них готов был страдать, лишь бы маме не было хуже.
А как Никите уйти, если на ключе работать ему? Валя только составляла радиограммы, а Никита отстукивал.
Полицаи знали, что мальчишка живет у помощника бургомистра, который частенько посылает его с различными мелкими поручениями, поэтому передвигался по городу Никита без особых помех.
Семен Авдеич был на хорошем счету у строительного управления Организации Тодта, которым руководил строительный советник Хакельберг.
Строительные части Организации Тодта не подчинялись армейскому командованию, а работали с ним на принципах взаимодействия. ОТ-управление Хакельберга было придано 6-й армии и включало в себя восемь строительных отрядов, технический и транспортный отряды Национал-социалистического корпуса водителей. Всего под началом у советника Хакельберга оказалось около 1900 служащих Организации Тодта, 1100 военнопленных и 300 гражданских лиц. Их главной задачей было строительство капитального высоководного моста через Дон на месте разрушенной «южной» паромной переправы и ремонт дорог. Капитальный мост пока что находился в зачаточном состоянии из-за отсутствия необходимых строительных материалов, строился неспешно, по плану его должны были ввести в строй до весеннего половодья 1943 года.
-Никита! – позвал Семен Авдеич как-то ближе к ночи, 1 ноября.
-Слушаю, дядя Семен, - когда они были дома и не на виду у других, то отношения между «предателем Родины» и «избитым мальчиком» были абсолютно другими: они общались как настоящие близкие родственники, а ведь знакомы всего неделю. Никита помнил себя в роли внука старосты и какие взгляды односельчан приходилось терпеть ему и деду Капличу.
-Никитка, завтра поедешь к Южной переправе, дам тебе телегу с полицаем – там немцы собираются немного активизировать строительство. Ты передашь старшему, не знаю кто там будет, вот эти бумаги – тут ничего ценного и интересного – немного торговли. Твоя задача: послушать, что говорят фрицы (Семен Авдеич был в курсе, что Никита не только на ключе работает, но и языком владеет), посмотреть, как идут работы, какие стройматериалы завезли. Потом поедешь на правый берег – отнесешь от меня вот эту корзинку - «датку» Хакельбергу. Понятно, что тебя к нему не пустят, отдашь адъютанту. Задача: когда пойдешь через мост у Семеновского оценить его оборону, засечь огневые точки.
-Сделаю, дядя Семен!
-Давай, спать ложись, разгильдяй! - Семен Авдеич дал развернувшемуся Никитке легкий, шутейский подзатыльник. И на удивленный взгляд Никиты ответил. – Ты уж прости меня, что приходится по-настоящему тебя бить…
-Дядь Семен, сколько можно извиняться? Я же понимаю, что по-другому нельзя… - вздохнул Никитка. Последний раз, сегодня, за какую-то «провинность», досталось у комендатуры хлестко и наотмашь, да так, что кровь потекла сразу из двух ноздрей. Нос остался цел – и это уже хорошо! Они сразу договорились, что Никита «получает» плеть, ремень, но по лицу вскользь и никаких подзатыльников – голову надо беречь.
Утром Никита вместе с Семеном Авдеичем прибыл к комендатуре.
-Сидоров! – позвал полицая Семен Авдеич.
-Я здесь, господин помощник бургомистра! – подбежал молодой полицай.
«Интересно, - подумал Никита. – Он из бывших пленных или совсем не служил?»
-Значится так… Берешь моего балбеса, везешь его на южную стройку, там он отдаст бумаги и поедете на ту сторону, к санаторию, там он отдаст для господина Хакельберга корзинку. Понял?
-Понял, господин помощник бургомистра!
-А раз понял, то что стоишь, как раззява? Запрягай лошадь и езжайте!
Приехали к южному мосту. Никита передал бумаги старшему и получал разрешение посмотреть на стройку. Пленные таскали доски. Один из них был мальчишка, очень похожий на…
-Илюха… - выдохнул Никита. Резко развернулся и пошел к телеге. Он боялся, что не выдержит и крикнет, позовет Илью или как-то еще выдаст себя и его. Никитке нужно было прийти в себя, все обдумать.
Телега ехала через весь старый Калач к северному мосту, что был в полутора километрах от города.
« Вот это да… Опять Илюха в плену, вот ему достается. Худой, бледный, наверное, после ранения. Совсем доходяга. А где Серый? Сколько еще он сможет продержаться? Как его вытащить? Как? Попросить дядю Семена? Вряд ли поможет – подозрительно. Да и нельзя раскрываться, провалит свое задание и задание Вали. А я что могу? Чем помочь? – Никита ехал на телеге, но голова работала только в одном направлении – спасти друга. Никита потер виски и несильно надавил пальцами на глаза. – Он голодный. Надо подкормить… Подкормить! Немцы разрешают передавать – перекидывать простенькие продукты через колючку, до седьмого столба от ворот, предварительно проверив и забрав то, что могут съесть сами, об этом говорили мальчишки – соседи! Ладно, подкормлю, а дальше? Как сбежать? Сбежать… Только за территорией лагеря, значит на работе. На работе… Таскают стройматериалы для будущего моста. Мост – река – вода – Илюха отлично плавает. Дон переплывал! Вернее, отлично плавал, сейчас может и не доплыть – отправиться на дно… Вот бы акваланг! Акваланг! Точно! Разыграть падение в воду и «утонуть» на виду у всех! Сколько его будут искать фрицы? Минуту? Пять? А Илье надо будет выныривать и дышать… Да и вода уже холодная, хотя он парень закаленный. А если не выныривать, а дышать? Дышать через полую трубку, находясь под водой!!!»
Никита чуть не заорал от радости, что нашел решение.
Вечером Никита рассказал о поездке, нарисовал схему обороны моста – то, что увидел, а увидел разведчик многое: 6 зениток, 4 дзота с пулеметами и около взвода охраны, плюс 12 полицаев.
-Молодец, Никита! Я увидел только 4 зенитных орудия. – похвалил Семен Авдеич.
-Дядя Семен, у меня вот такое дело… - начал Никитка, не зная, как быть. – Я сегодня среди пленных своего Брата увидел…
-Брата? Ты же говорил, что нет у тебя никого?
-Думал, что нет его, что погиб, а он жив. Что делать, подскажи…
-Никита, вызволить из лагеря, не привлекая внимания… очень сложно. Станут задавать вопросы. Надо покумекать – обмозговать.
-Дядя Семен, а если ему удастся сбежать, есть возможность его укрыть?
-Если сбежит… Есть верные люди – не выдадут. А как он сбежит?
-Думаю, что вот так у него получится…
Получилось через 2 дня – 4 ноября. Мальчишки, с которыми он бегал на строящийся мост, и которые видели Илью - обещали молчать. Они побежали по домам – скоро начинался комендантский час. А Никита и Илья побежали в другую сторону: нужно было успеть на окраину города к бабе Нюше, как сказал дядя Семен. Прибежали, когда уже почти стемнело, домик стоял одиноко – соседние были разрушены и было понятно, что в них никто не живет. Илья постучался в дверь.
-Кого Бог принес на ночь глядя? – раздался голос из-за двери.
-Баба Нюша, я от дядьки Ерофея письмо принес.
-От Ерофея письмо? – дверь открылась. Заходите, родненькие. Заходите… А ты что не заходишь в избу?
-Баба Нюша, вшивый я. Не хочу в дом нести…
-Где ж тебя так угораздило, деточка? Мамка-то куда смотрела?
-Из лагеря я, баба Нюша…
-Ой, деточка, звать тебя как?
-Илья…
-Так вот, Илья, бери два ведра, колодец за околицей, тащи ведра четыре воды. Немцев не бойся, они здесь редко бывают.
-А тебя как звать? Тоже вшивый?
-Никита я, я не вшивый, я не из лагеря.
-А раз не вшивый – давай во двор за дровами, да тащи в избу… - командовала баба Нюша.
Через 20 минут Никита вспотел у печи: вскипятил воды 2 чугунка по 8 литров. Откуда-то появилось корыто, простыня, ручная машинка для стрижки, ножницы, дегтярное мыло, керосин – у Никиты аж глаза расширились от такой роскоши!
-Илюша, скидывай с себя все в сенях, думаю, не замерзнешь, – баба Нюша зашла в сени. – Иди сюда, садись на табурет не пугайся меня, я на свете многое видала…
-Да не стесняюсь я… - Илья разделся.
-Ох ты, Божешки мой… - запричитала старушка, увидев Илью без одежды. Прикрыла рот рукой, словно боялась закричать. Покачала головой из стороны в сторону, прижав руки к груди. – Что ж они творят, нелюди, за что ж они тебя так…
Да и Никита был в шоке: от крепкого парня, со спортивным телосложением остались кожа да кости… и шрамы.
Баба Нюша остригла Илью, оставив мелкий ежик.
-Теперь бери и стриги себе сам низ живота. Там вши самые злые – они тиф разносят… Сделал, молодец, а теперь садись в корыто.
Обработали тряпочкой с керосином те места, где были волосы. Потом в корыто Никита залил ведро теплой воды, а баба Нюша стала тихонько обмывать Илью, словно боялась разбередить старые раны, мыла Илью и приговаривала:
-Вот сейчас тебя помою, остригу твои когти, покормлю тебя и Никитку…
Проснулся Илья уже утром, лежа на печи. Рядом сопел Никита. Как оказался на печи и одетый в чистое исподнее Илья не помнил, просто отключился от теплой воды и чувства безопасности, даже поесть забыл, а так хотел… Заворочался Никитка, посмотрел на Илью, сладко, с хрустом потянулся:
-Ну что, доходяжка, проснулся? Есть хочешь?
-Ага…
- Баба Нюша на столе, под тряпочкой, картошку, хлеб, квашенную капусту оставила, сказала, чтоб много не ел. Да ты и сам знаешь – тебе не в первой.
Илья спрыгнул с печки, протопал босыми ногами к столу. Сперва он напился сока квашенной капусты, думал, что нет на свете ничего вкуснее, потом по чуть-чуть отщипывал хлеб и съел одну вареную картофелину, заедая капустой. Посидел немного, глядя на все это богатство, тяжело вздохнул и полез обратно на печку.
-Как там мои в лагере…
-Нормально твои, также. Немного терпеть осталось… Скоро наши наступать начнут. – ответил Никита.
-Точно! Папка всегда отмечал день ракетный войск и артиллерии 19 ноября вместе с Иваном Михайловичем, командиром БЧ-2! А он в честь начала наступления наших под Сталинградом!
-Подпольщики передают в лагерь ножи, заточки, иногда даже пистолеты, как будут выводить за колючку – будет шанс убежать. Давай, рассказывай, как тебя опять угораздило к фрицам попасть? Где Серый? Жив?
-Да что рассказывать... – Илья немного помолчал. После того, как тебя отправили на санитарном поезде, продолжили воевать. Меня с Сережкой перевели из первого батальона в роту разведки. В одном из боев царапнуло по плечу, так пустяково, но приказали отправляться в санбат, а Сережка остался. Что с ним… Не знаю я. А меня из санбата отправили в тыл через Сталинград.
-В тыл? А как …
-Как – как! Просто! При переправе затерялся и остался в Сталинграде, чего я в тылу с царапиной забыл? Потом бились за элеватор. Тяжко пришлось… Когда стало совсем невмоготу, решили пробиваться из окружения… Взрыв был рядом, потом уже у немцев очнулся, думал – все, отвоевался, рядом со мной нашли снайперку, а я им народу нормально положил. Видать, посчитали, что не моя. Попал сюда - дальше ты знаешь… Ты лучше расскажи, как ты уцелел?
-В смысле – уцелел? – не понял Никита.
-В смысле! Ты же без сознания был, когда тебя грузили, лежачий, а когда фрицы санпоезд разбомбили, то нам сказали, что вагоны с лежачими сгорели – никого не спасли… Серый ревел в три ручья…
Никитка помолчал:
-А я и не знаю, кто меня спас. Очнулся только в доме у тех братанов, что нас у железной дороги встретили – «Босоногого гарнизона».
-Врешь! Не может быть! – удивился Илья.
-Больно надо мне, врать –то… - и Никита рассказал о том, что случилось с ним за эти почти два месяца.
Пришла баба Нюша. Посмотрела на проснувшихся ребят на печи:
-Давайте, слезайте, умывайтесь. Никита, ешь быстренько и тебе уже к Авдеичу пора. А ты, Илюша, поел?
-Да, баба Нюша, поел чуток час – два назад, одну картошку с капустой и чуть-чуть хлеба.
-Ай, молодец! Теперь еще одну можно. Давай, ешь и снова на печь – набирайся силенок, грейся. А одежу твою я выбросила: дырявая вся, да и со вшами. Я тебе сыночка моего младшенького одежу дам, он чуть покрупнее тебя, она ему не понадобится…
Мост.
Илья продолжал жить у бабы Нюры, он быстро восстанавливался: две недели с более-менее нормальным питанием, в тепле, дали о себе знать. И Никитос не забывал – приносил продукты «проглоту». Илья уже неделю делал зарядку, колол дрова, таскал воду – помогал по хозяйству, в свободное время отжимался, подтягивался, короче, занимался физподготовкой.
19 ноября даже в Калаче был слышен гул канонады начавшегося нашего наступления.
Утром 21 ноября прибежал Никита и сразу начал делиться информацией:
- Дядя Сеня узнал, что наши подходят с другой стороны Дона. Им нужно любой ценой захватить мост. Охрану моста усилили пехотой: там теперь и немцы, и румыны, и ТОДДовцы, и наши полицаи. Пушек или танков не заметил. Меня через него не пропустили, развернули обратно. Там растопырились на скользкой дороге итальянские грузовики из транспортной колонны — она доставила в Сталинград зимнее обмундирование для 6-й армии и отставшие I батальон 21-го панцергренадёрского полка и рота 40-го танкосапёрного батальона - это из того, что я услышал по их ругани между собой. – ухмыльнулся Никита. - Дядя Сени и Валя готовятся уходить с немцами в тыл, на юг, их тоже через мост не пускают, будут там работать, тем более, что рука у Вали зажила и я им, как радист, уже не нужен. А теперь о главном - мне поставили задачу: пробраться на другой берег, встретить наших и провести к мосту так, чтоб тихо и без особого ущерба захватить мост.
-Ты что, предлагаешь плыть? На улице снег и мороз! Да и на реке уже ледок стал. 80 метров это не много, я больше плавал, но я сейчас дохлый, да и лед не даст плыть… А ты точно не доплывешь… Помню, как ты летом пузыри пускал.
-Так что делать –то?
-Не знаю, что делать… Над рекой фрицы «люстры» вешают? – поинтересовался Илья.
-Вешают, но редко. Лодку засекут, еще и найти нужно, эту лодку.
-Не лодку… ладно, попробуем.
22 ноября около 3 часов утра капитана Симчука разбудил ординарец Васильев: находящиеся в боевом охранении рядовой Лесков и ефрейтор Скворцов сообщили, что задержали двух идущих в расположение части, в сторону станицы Качалинской.
Капитан Симчук вспомнил черта и еще кого-то, протер глаза, плеснул в лицо холодной водой и скомандовал:
-Давай их ко мне! Послушаю…
Через две минуты в комнатенку к капитану завели двух мальчишек, и у капитана «отпала» челюсть, он посмотрел на ефрейтора Скворцова:
- А он так и пришел, голый?
Илюха не был голый, но для морозной погоды, что стояла в ноябре 1942 года в Сталинградской области это было равносильно, что голый - он был в исподнем: кальсонах и нательной рубашке, на ногах, вместо обуви были намотаны какие-то тряпки…
-Васильев! Быстро горячего питья и еды! А ты, - он обратился к «голому» Илюхе. – Давай садись ближе к буржуйке и закутайся в мой полушубок!
-Товарищ капитан! Я не замерз. Выслушайте нас, мы с той стороны Дона…
Вечером, как стемнело, ребята, с благословеньем бабы Нюши, выпросив у нее две простыни и взяв две не толстые доски от сарая, длинной метра по два и шириной около полуметра, двинулись на север от Калача. Пройдя пару километров, подошли к Дону, который уже покрылся ледком. Немцы запускали осветительные «люстры», но не часто, раз в 20-39 минут – можно было успеть переправиться. Илья осторожно сделал шаг на лед, второй шаг – лед выдержал.
-Ну, что, пошли! – шутканул Илья.
-Совсем сдурел! Да лед на середине – тонюсенький! –удивился Никита.
-Шутю я! А вот теперь не шучу: на плечи завязываем простыни, укладываем доски на лед и пытаемся на них переползти на другой берег. Повисает люстра - лежим на льду, потухает – ползем дальше. Если провалимся… то – провалимся. Думаю, сразу под лед затянет и все…
-Тогда я первый – я легче, - сразу все понял Никита.
-Давай, Кукушонок… - не стал спорить Илья, тем более это было разумно и правильно.
Никита провалился почти у самого берега. Лед здесь был тонкий, видимо, из-за того, что в этом месте бил ключ. Илья даже не успел испугаться или как-то отреагировать, Никита встал на ноги – до дна было меньше метра, только вот промок до нитки…
- Выбирайся на берег! Бегом в тот овражек! Снимай с себя все! – скомандовал Илья. - Я сейчас пройду немного выше полыньи.
Пришлось проползти на 20 метров больше, Илья полз изо всех сил, это заняло 2 минуты. Наконец-то оказался на берегу, побежал к Никите. Никита успел снять телогрейку, свитер и ботинки – его колотило от холода. Илья помог ему снять рубаху, штаны, подштанники, майку – стал растирать вытащенной из вещмешка запасной портянкой, поставив на свою телогрейку. Растер, стал раздеваться сам. Одел на Никиту свой свитер, свои штаны, намотал портянки, одел сапоги, нахлобучил шапку и завершил переодевание, отдав телогрейку и закрепив простыню. Вещмешок Никиты промок и был бесполезен. Портянками Илья обмотал себе ноги, разрезал ножом свой вещмешок на полосы – обмотал, закрепил портянки. Еду и нож засунул в телогрейку Никите:
-Что стоишь? Бегом! – скомандовал Илья.
-А ттттты? – у Никиты зуб на зуб не попадал от холода.
-Забыл что ли, что я с папой на севере в трусах зимой бегал? Мне не привыкать. А так я еще и замаскировался – весь в белом! – шутканул Илья. –Я сказал бегом!!!
Побежали. Сперва тяжело и медленно – Никитка еще не согрелся, постепенно установился более – менее постоянный темп. Бежали по степи и ждали в любой момент окрика или выстрела.
Окрик раздался:
-Стой кто идет! Пароль!
-Свои! – еле крикнул Илья универсальный пароль.
-Свои… - выдохнул Никита.
-Товарищ капитан! Я не замерз. Выслушайте нас, мы с той стороны Дона. Когда переправлялись, Никита провалился в воду, он сильно замерз, пусть его осмотрит врач.
-Васильев! – крикнул вдогонку капитан Симчук. – Еще спирта и фельдшера сюда!
-Спирта не надо! Только Никита знает, где у моста огневые точки и как его лучше взять. Если его от спирта развезет, то он не поможет.
-Ну, парень, у тебя и замашки! Кто ж ему пить даст? Растираться! Тебе и ему.
Через 15 минут Илья уже самостоятельно растерся спиртом – так от него потребовали сделать, был одет – обут, ел горячую кашу и запивал обжигающим «чаем» из лесных трав, а вот Никита «клевал носом» у печки – буржуйки закутанный в два полушубка: его раздели, обтерли спиртом и положили приходить в себя.
- Товарищ капитан, - обратилась военфельдшер к командиру батальона. Тот, что покрупнее, Илья, здоров, а вот у маленького, Никиты, серьезный жар – 38 и 4, воспаленное горло. Ангина точно. Если учесть, что он был в ледяной воде и бежал потом 20 километров по морозу, не удивлюсь, если у него воспаление легких. Я дала жаропонижающий порошок, но нужна госпитализация.
-Танечка, нельзя его госпитализировать, только он знает оборону моста. Сейчас за мальчишками придут из штаба бригады. – пояснил капитан Симчук. – Да и сам мальчишка отказался, сказал, что только он знает, что и как, а старший подтвердил, что главный, именно младший – Никита.
Все складывалось исключительно удачно для подполковника Филиппова..
Вечером 21 ноября генерал-майор Родин поставил задачу командирам своих танковых бригад: «Воспользоваться покровом темноты и внезапно захватить переправы через реку Дон в районе города Калач». А командир 14-й мотострелковой бригады подполковник Филиппов получил отдельную задачу лично от командира корпуса и заместителя командующего 5-й танковой армией генерал-майора Панфилова: «Вам лично с двумя ротами мотопехоты и шестью танками во что бы то ни стало, любой ценой, захватить переправу через реку Дон и удерживать её до подхода частей корпуса».
Захватить подполковник должен был «южный» мост. Операция планировалась на 5 утра 22 ноября. И вот тут в 3 часа ночи приходит сообщение от одного из батальонов, что в расположение пришли двое мальчишек с того берега! Причем не просто пришли, а принесли ценнейшие сведения, что атаковать «южный мост» нет смысла, так как моста просто нет, а вот огневые точки «северного моста» разведал и может показать один из мальчишек! Разве это не удача? Сколько жизней солдат уже удалось сохранить, отказавшись от бессмысленной атаки на «южный мост»? Подполковник Филиппов лично приехал в расположение батальона капитана Симчука.
-Ну, где герои? – как вихрь ворвался в комнатку Филиппов.
-Товарищ подполковник… - начал было доклад капитан Симчук.
-Вольно, капитан! Знакомь с героями!
Подполковник посмотрел на расположившихся у печушки сидящего молоденького бойца и лежащего мальчишку, по самые уши закутанного в полушубки. Хотел было вспылить, по поводу нарушения субординации бойцом, но приглядевшись, понял, что это просто мальчишка, переодетый в форму. А мальчишка встал, одернул форму и представился:
-Разведчик 154-й морской стрелковой бригады краснофлотец Фролов. Если разрешите, мне бы СВТ …
Подполковник опешил…
-Сколько тебе годов, разведчик?
-14, - ответил, немного подумав, Илья. Хотел сказать, что 16, но решил не врать.
-А ему? – спросил ошарашенный подполковник Филиппов.
-И мне - 14. Виноват, товарищ подполковник, что не встаю и не докладываю по форме, просто я без штанов. – хрипло сморозил Никита.
-И тоже разведчик 154-й?
-Краснофлотец Зозулин.
-Как… Это ж…- начал было полковник, но у него кончились цензурные слова.
-Товарищ полковник, это долго рассказывать… мы здесь, чтоб взять северный мост и надо это сделать быстро, пока фрицы не закрыли проход, по которому мы пришли.
-Согласен! Собирайтесь, поедете со мной. Одевай штаны, боец, а то своим видом всех фашистов перепугаешь! - пошутил подполковник.
-Товарищ полковник, уже…
-Что уже?- не понял Филиппов капитана.
-Уже «распугали», вот этот, - капитан кивнул на Илью. – 20 километров в одном исподнем пробежал.
-Товарищ подполковник, так СВТ с оптикой есть? – вклинился с вопросом Илья.
-… твою мать… Он еще и снайпер!? - произнес ошарашенный подполковник Филиппов.
При выходе из дома к Филиппову обратилась военфельдшер:
-Товарищ подполковник, разрешите обратиться!
-Разрешаю!
-Товарищ подполковник, младший из мальчишек при переправе провалился под лед, в ледяную воду. Старший отдал ему свою одежду, но младший все равно заболел. У него ангина и возможно воспаление легких. Постарайтесь его как можно скорее отправить в госпиталь.
-Постараюсь отправить этих героев как можно быстрее в госпиталь на лечение, обоих, товарищ сержант медицинской службы! – пообещал ошарашенный подполковник.
Передовой отряд возглавил лично подполковник Филиппов. В него вошли две роты 2-го мотострелкового батальона капитана Симчука 14-й мотострелковой бригады на грузовиках, пять танков 157-й танковой бригады и один бронеавтомобиль 15-го отдельного разведывательного батальона, в котором ехали Никита и Илья. Около 6 утра передовой отряд на полном ходу проскочил слева от обороны противника ошеломив внезапностью. Фашисты опомнились, открыл огонь только после того, как за сектором огня оказались бронемашина разведки, пять танков и три автомашины во главе с подполковником Филипповым. Остальная часть колонны была вынуждена принять бой.
Прорвавшая часть передового отряда остановилась недалеко от дома отдыха - лагеря «OT-Дорф», где размещалось строительное управление Организации Тодта. Разведали, там все было брошено.
-Ну, ребята, что дальше? - спросил подполковник Филиппов у Ильи и Никиты.
-А давайте в нахалку! – предложил Никита.
-Что еще за нахалка? – не понял подполковник.
-В городе есть подразделение, которое состоит из наших Т-34-верок, что фрицы отремонтировали и используют. Предлагаю включить фары и проехать, как будто мы немцы. А чтоб подстраховаться, предлагаю проехать за зениткой, ближе к Дону, пока она развернется, пока попробует стрельнуть, нас уже не будет – мы будем на мосту, а с зениткой разберется пехота…
-А, была – не – была! Хороший план, тем более ты здесь каждую кочку знаешь, делаем!
Колонна из пяти Т-34, разведывательной машины и трех грузовиков, с включёнными фарами, обогнув немецкую зенитную позицию, в 08:15 въехала на мост и… разогнала его охрану. Танкисты раздавили одно зенитное орудие, за что получили нагоняй от Филиппова при начале совещания:
- Гарнизон нашего плацдарма 153 человека, 5 танков и одна бронемашина! Зачем же зенитки давить? Они же еще нам пригодятся!
-Товарищ подполковник! – оправдывался капитан танкист – Так они орудие на нас разворачивали! Смотреть что ли?
-Понял. Сейчас занимаем круговую оборону, используем трофеи и укрепления врага. Танкистам сделать разведку боем в северной части Калача. Сейчас 10.00. Помощь уже в пути, наша задача – удержать мост любой ценой.
Потеря переправы у Калача стала шоком для немецкого командования — это полностью меняло всю оперативную обстановку. Вероятное окружение 6-й армии сразу же превратилось в реальность.
В Калаче началась паника, массы обозов устремились к восточному выезду из города, там и застряли помощник бургомистра и его внучка Валентина, фельджандармам пришлось выставлять там заградительные заслоны. Чуть позднее Семен Авдеич и Валентина сумели уйти на юго-запад с отступающими частями вермахта и продолжить свою опасную работу.
Советник Хакельберг предложил уничтожить северный мост - подорвать или поджечь, но подполковник Роос был против:
-Господа, противник слаб, и этот мост ещё нам же понадобится! Да, сейчас дополнительных сил для возврата моста не нет. Считаю, что гарнизон Калача своими силами способен ликвидировать советский плацдарм!
Командующий 6-ой армией генерал Паулюс, начиная с 09:00 22 февраля, начал получать донесения о появлении советских танков южнее станции Кривомузгинская на железнодорожной линии Сталинград — Чир, что в 15 километрах восточнее Калача). В это же время поступали донесения, что разрозненные очаги сопротивления немецких частей быстро подавляются, разгромлены многочисленные спасавшиеся бегством румынские и немецкие обозы и остатки разбитых боевых частей. Последней каплей стало сообщение, что русские завязали бои у совхоза «Победа Октября» на главном рубеже обороны немецкого «плацдарма» у Калача. До переправы через Дон по прямой оставалось всего 15 км.
- Приказываю, прекратить любые наступательные действия в большой излучине Дона и как можно скорее вернуть 14 танковый корпус на восточный берег, - генералу Паулюсу не оставалось ничего другого. – Иначе нас просто разорвут на части…
По результату собственного анализа обстановки, в 21:00 по Москве, руководство 6-й армии передало в штаб группы армий «Б» шифрограмму, которая начиналась словами: «Армия окружена».
В течение дня 22 ноября гарнизон Калача несколько раз пытался атаковать плацдарм Филиппова с целью отбить мост, но не смог.
Штаб 26-го танкового корпуса только ближе к полуночи с 22 на 23 ноября получил удивительное известие о том, что мост у Березовского, как оказывается, давно уже наш. Информация была тут же передана в штаб фронта, который немедленно отдал приказ переправить на левый берег 4-й танковый корпус с тем, чтобы он мог продолжить наступление на соединение с подходящими с юго-востока войсками Сталинградского фронта. А 26 танковому корпусу было приказано взять Калач утром 23 ноября…
Немцы в очередной раз попытались отбить переправу. Они ударили вдоль Дона. Они почти дошли до моста. В бой вступили даже раненые. Никита в это время метался в бреду, лежа в одной из немецких землянок, медсестра не знала, чем ему помочь. Илья сражался рядом с подполковником, который по достоинству оценил меткость юного бойца, когда атака была отбита:
-Ох, Илья, за один день – два подвига! Вот как тебя награждать?
-Товарищ подполковник, я к братишке сбегаю, хорошо?
-Давай, боец, сбегай… - Филиппов не знал, чем еще помочь.
Илья прибежал в землянку.
-Сестричка, как он?
-Плох он, весь «горит», бредит… А я ничем помочь не могу, кроме, жаропонижающего. Да и оно заканчивается… -ответила она Илье, а сама продолжила вытирать лицо Никиты влажной тряпочкой. – Потерпи, родненький… Немножко потерпи…
Около восьми часов вечера мотострелковая рота 19-й танковой бригады дошла до моста и соединилась с отрядом подполковника Филиппова. Тут же, бронеавтомобиль повез Никиту в санбат 19-й танковой с приказом доставить и вылечить любой ценой…
Разборки…
Несколько дней, после освобождения Калача, Илюха отлеживался – бездельничал у бабы Нюши. Он порывался проведать в санбате Никитку, только никто не мог ему ответить – куда того увезли…
27 ноября за ним прибыл вестовой – младший сержант. Илья его раньше не видел.
-Собирайся, боец, подполковник Филиппов вызывает! Быстрее шевелись!
Вестовой с легкой иронией смотрел на Илью: «За чем этот пацан мог понадобиться командиру?»
Через пару минут Илья и посыльный вышли из дома.
Пришли к штабу. Посыльный доложил дежурному офицеру.
Дежурный по штабу, капитан, зашел в комнатку:
-Товарищ подполковник, Фролов доставлен!
- Пусть заходит!
-Есть!
Илья зашел: в комнатке сидели подполковник Филиппов и еще несколько офицеров, которых Илья не знал.
-Товарищ подполковник, краснофлотец Фролов по вашему приказанию прибыл! – доложил Илья.
-Ну, давай, герой, рассказывай о всех своих приключениях. Ты же говорил, что вы с товарищем из 154-й ОМСБр…
Илья немного задумался, немного помолчал. Почему спрашивают? Проверка? Хотя, чего ему скрывать? Нечего скрывать… Никто его не торопил.
-Я и мои друзья партизанили в Белоруссии, оттуда нас переправили на «Большую землю»…
-А почему отправили? – поинтересовался один капитан.
-Ранены были.
-Все трое одновременно?
-Ну, почему одновременно… Просто ранения разные были, да и соединения разные. Как немного выздоровели - загрузили в самолет и отправили. Здесь были в Калачевском детском доме. Когда детдом стали эвакуировать, мы решили остаться… Нас сперва никуда не хотели брать, а потом смогли показать себя в 154 морбригаде…
- А кого знаешь из 154-й? – поинтересовался майор. - Если не в курсе, я майор Мальчевский.
-Буду знать, товарищ майор, – и Илья стал перечислять. – Знаю капитана Шарабарина и лейтенанта Ивашова, командира разведроты. Во время боя встречался с капитаном Фокиным, командиром артдивизиона бригады. Хотя, он меня вряд ли запомнил…
Майор Мальчевский подошел к телефону.
-Дайте «Вьюгу»! «Вьюга»? Пусть капитан Шарабарин или лейтенант Ивашов в штаб 14-й мотострелковой заскочит, как освободятся. – майор посмотрел на реакцию Ильи. Реакции не было.
- Давай, дальше рассказывай!
-Что рассказывать? Воевал. Под Тингутой царапнуло по плечу, но капитан Фокин приказал в госпиталь. Привезли в Сталинград, я переправляться не стал, остался на правом берегу. Потом был элеватор, там был с бойцами 92-ой морбригады. Фамилии сейчас не вспомню… Потом попал в плен.
-Как попал? – опять влез капитан.
«Точно – особист», - подумал Илюха.
-Как попал, просто… Мы на прорыв пошли… Взрыв. Очнулся, а надо мной немцы стоят.
- А ты по форме был? – продолжил копать особист.
-По форме…
-Ну и…?
-Попал в калачевский концлагерь. Бежал. Никита, друг, помог.
-Это тот, который родственник предателя Родины, помощника бургомистра?
-Да, он. Он тоже из 154 бригады и тоже из партизан. А родственник – это легенда. – жестко ответил Илья, глядя в глаза капитану.
-А как его фамилия?
«Когда же он угомонится?» - начал бесить особист Илью.
-Никита Зозулин.
-А дальше?
-Дальше, Никита получил приказ разведать охрану моста, переправиться на правый берег Дона и оказать помощь в захвате моста. Мы переправились на правый берег, пришли в расположение 94 бригады и помогли взять мост.
-А немцы вас пропустили через мост?
-Нет. Переходили Дон по льду…
-Ну, точно, врет! Сейчас – то переправляться по льду - смертельно – лед тонкий!
-Товарищ капитан! – прервал его подполковник Филиппов. – Мальчишки действительно пришли через степь. Причем, как мне доложили, вот этот пришел в исподнем, так как отдал одежду провалившемуся под лед товарищу. 20 километров шел!
-И Вы поверили? 20 километров в исподнем? При морозе?
-Капитан! Поверили или нет, это не важно. Важно то, что при помощи этих мальчишек мы без потерь и с трофеями взяли, а потом удержали мост.
-Да, взяли и удержали… А где второй мальчик?
-Второй был отправлен в госпиталь, он очень сильно простыл.
-Понятно, проверим…
В это момент в комнату зашел капитан Шарабарин, он был в полушубке и знаки отличия не были видны.
-А вот и лейтенант Ивашов. Узнаешь его, боец?
-Товарищ майор, это капитан Шарабарин, начальник разведки 154 бригады. – ответил Илья.
-Здравия желаю, товарищ подполковник, товарищ майор, товарищ капитан. – Шарабарин пристально посмотрел на Илью, но не признал в худющем, осунувшемся мальчишке знакомого.
-Откуда меня знаешь, малец?
-Да вот, капитан, говорит, что был в роте разведки, в июле –августе. – вставил веско особист.
-Были у нас в разведроте трое друзей - мальчишек, боевые ребята, только этого что-то не признаю… ну-ка, напомни?
-Товарищ капитан, винтовку дадите – напомню, как по банкам стрелял, когда нас проверяли... Лучше скажите, где Серега…
-Илья! Вот это… - Шарабарин подошел к Илье и крепко обнял его.- Да. Это Фролов Илья, боец разведроты бригады. Был ранен – отправлен в госпиталь… А Серега Партизанов, пропал без вести в том бою, у Тингуты…
-Хорошо! С этим разобрались, – констатировал капитан - особист. - А вот теперь расскажи, как ты в плен попал, раз такой боевой парень?
Серый пропал без вести… Тут еще этот утомил Илюху своими вопросами. Что-то у Ильи в голове щелкнуло, переклинило и он выдал:
-Думаете, мне там понравилось? Про четвертый раз я уже рассказал. Рассказать про три перед этим?
-Сколько раз? –не понял подполковник.
-Этот был четвертый… Рассказывать?
-Давай, а мы послушаем. – не успокоился особист.
-Тогда слушайте! – разозлился Илья.
-В июле при подрыве моста, наш БК-13 Пинской флотилии был подбит, экипаж бился до последнего. Последним оказался я… Бежал из колонны пленных. Попал к партизанам, был связным. Снова попал к фрицам. Случайно был отбит при атаке партизан. Третий раз попал, когда шел на явку. Отбили наши разведчики. Они все погибли… Потом оказался на большой земле. Товарищ капитан, - обратился Илья к особисту. – Вы думаете меня там по голове гладили и конфеты выдавали, что я захотел еще раз к ним попасть?
-Тогда многое становится понятно и объясняет ваше поведение. – капитан Шарабарин посмотрел на Илью совсем по-другому. - Это объясняет вашу безбашенность и отчаянность в бою, отсутствие страха. Мы на вас смотрели, как на зеленых пацанов, а вы с начала воюете – поопытнее многих в бригаде. Теперь понятно, что имела в виду фельдшер, когда говорила, что на тебе живого места нет.
-А что говорила фельдшер?
-Что пораненные они все, - пояснил Шарабарин.
-Кто все? – не понял особист.
-Да мальчишки… Трое их было, взяли их к себе.
-Ладно, будем разбираться. А малый пусть пока поживет у той старушки в доме – пусть поправляется, тем более, что запрос еще не пришел- согласился особист.
- Тем более, капитан, что я мальчишек к орденам представил, за взятие моста, подполковник с интересом посмотрел на Илью, надеясь увидеть мальчишескую радость, и сильно удивился, не увидев ее. – Неужто не рад, боец?
Илья в ответ криво улыбнулся.
-Так капитан Фокин, пока был исполняющим обязанности командира бригады, на них наградные уже направил! На медали «За отвагу»! Что? Тоже не рад? – удивился майор Мальчевский. - Или у тебя наград – «куры не клюют»?
Илья еще раз улыбнулся…
- Хорошо! Илья, давай, отдыхай, набирайся сил! Жить можешь у своей бабули, на прежнем месте. Она же тебя не выгонит? – улыбнулся подполковник Филиппов.
-Не выгонит… Разрешите проведать Никиту в санбате?
-Его дальше, в тыл из санбата отправили. Я просил информировать о его состоянии.
-Понял… Разрешите идти?
-Иди, боец! – отпустил Илью подполковник.
- Свиридов, а чего ты до мальчишки докопался? – спросил у капитана – особиста подполковник.
-Георгий Николаевич, - ответил капитан Свиридов. – Так для этого и существует Особый отдел. Я не могу сказать почему, но у меня дурацкое чувство, что он не наш, не советский. Не наше у него воспитание. Он будто сын белогвардейского офицера… такой, не рабоче-крестьянской закваски, один взгляд его чего стоит: исподлобья, колючий, дерзкий – чисто волчонок!
-Ну, почему же белогвардейского? У него отец флотский офицер, занимался его воспитанием с детства, парень сам об этом рассказывал, -заступился за Илью капитан Шарабарин. – Могу одно сказать: в бою, что он, что другие мальчишки, вели себя, как бывалые фронтовики. А в госпиталь, как я понял, Никиту Зозулина отправили?
-Да, его. Очень нам помог! Если бы не он… не они… - помолчал подполковник. – Короче! Геройские ребята!
«А вот это важно, - подумал особист. – Если есть награды, значит можно будет покопать поглубже!»
Еще через неделю Илью вызвали в штаб. Беседовал с ним только особист – капитан Свиридов:
- Вот расскажи мне, Илья, как ты и твои товарищи попали в Калачевский детский дом?
-Да я уже рассказывал, товарищ капитан! Сколько можно?
-Сколько можно? Сколько можно врать!!! – как припечатал капитан. – Не прилетали вы ни из какой Белоруссии и не из какого партизанского отряда! Нет ваших фамилий в списках прилетавших. И в списках награжденных – нет! Вот мне и интересно – кто вы такие?
- Товарищ капитан, ну мы же не под своими фамилиями там были… - начал было Илья.
-А под какими?
-Не могу сказать. Не положено отвечать. – включил Илья последнее средство.
-Хорошо, «не положено», а песни петь тебе можно? Или тоже – военная тайна? – поддел Илью Свиридов.
-А песни –то причем тут? Петь не запрещено…
-А вот давай споем!
«Если завтра война, если враг нападет
Если темная сила нагрянет-
Как один человек, весь советский народ
За свободную Родину встанет…» - ну, что же ты не поешь? Может, ты слов не знаешь?
«Вот это попадос… А слов-то я и не знаю! Чистой воды – получаюсь шпион…» - промелькнуло в голове у Ильи.
- Ладно… а вот эту споешь?
«Мы — красные кавалеристы,
И про нас
Былинники речистые
Ведут рассказ…»
Что? Тоже не знаешь? Вот и все… Вот вы и попались - у нас любой советский мальчишка эти песни знает!
И, глядя на ошарашенного Илью, особист добавил, достав бумажку:
-Жалко, что очную ставку вам провести не смогу – закопали твоего подельника – умер он от менингита, вот прислали справку, что доставленный в санбат 19 Танковой Армии принятый на излечение 23 ноября неизвестный мальчик 12-14 лет умер и похоронен на южной окраине в братской могиле.
-Я не верю… не верю Вам.
-Верю – не верю! Тоже мне, девочку с ромашкой нашел! Петров! – на зов капитана в комнату вошел рослый боец. – Петров! Этого в КПЗ и глаз с него не спускать! Он хоть и мелкий, но еще тот фрукт!
Продолжение разборок.
-Ольха! Ольха! Вызывает 28-ой! Дайте Дон! - капитан Шарабарин пытался дозвониться до Особого отдела, а если точнее, то до капитана Свиридова. – Дон? Вы в курсе, что несколько дней назад пропал наш боец Фролов? Да! Мне только что сообщили из 14-ой бригады, что их вестовой на месте проживания Фролова не застал. Хозяйка сказала, что ушел, не взяв вещи, 3 дня назад. Вы в курсе? Заехать к Вам? Еду!
Капитан Шарабарин ехал к капитану Свиридову и был уверен, что сейчас не выдержит и выскажет все, что накипело. Держать мальчишку в Особом отделе при комендатуре трое суток!!!
Доехал, зашел в комнату к особисту и, как заправский кавалерист, а не моряк, начал «с места и в карьер»:
-Свиридов, вот скажи мне, какой из мальчишки шпион, если я вот этими глазами видел, как он фрицев отстреливал!
–Верю, - Свиридов тяжело вздохнул. – Только, сперва, малый обложил нас всех такими матюками, что я некоторые слова впервые, тем более и уст мальчишки, услышал, а потом он написал признание и ушел в полную молчанку. Что теперь с ним делать не знаю…
-Он хоть живой? Твои не переборщили, допрашивая «шпиёна»? – с подозрением в голосе спросил начальник разведки 154 морбригады.
-Пошли, глянешь на него… Даже пальцем не трогали! Он даже отдельно от всех в комнатке живет. После медосмотра военврач приказала дать ему помыться, прописала лечение и постельный режим. Можешь забрать его, если получится, только форму надо будет ему принести, в стирке она.
Подошли к комнате в которой содержали Илью.
-Открывай, - скомандовал Свиридов часовому.
-Встать! - скомандовал часовой, открыв дверь.
Илья лежал на нарах, где был даже матрац с подушкой и одеяло (явно из санбата), укрывшись поверх одеяла шинелькой, заложив руки за голову, глядя в потолок. На табурете перед ним стояла миска с кашей и ломтем хлеба, кружка с чаем была наполнена до половины (видимо, отпил). Было видно, что Илья к еде не притронулся. Да и на вошедших офицеров никак не отреагировал.
- Илья, почему лежишь и не встречаешь командира?
А реакции на появление и вопрос не последовало.
-И как это понимать, краснофлотец Фролов? Просился добровольно, а теперь решил слинять? – попробовал поддавить Шарабарин.
Илья снова никак не отреагировал, продолжил лежать.
-Значит так, нашей бригаде не нужны бойцы, которые не выполняют приказы и не замечают командиров. Дам команду, чтоб тебя вычеркнули из списков части! – Вот вернется Никита … - тут Шарабарин заметил, что особист прикрыл глаза и стал массировать переносицу. – Короче! Хрен с тобой, валяйся!
Шарабарин вышел из комнаты, вслед за ним вышел капитан Свиридов.
–Свиридов, ты что тут с малым сделал?
-Пойдем в комнату, признание почитаешь…
«Я, Фролов Илья, краснофлотец 154 морской стрелковой бригады являюсь агентом папуа-новогвинейской разведки…»
-Какой разведки? – не понял Шарабарин.
-Папуа-новогвинейской… - прояснил Свиридов.
«… передавал завербовавшему меня падавану Миклухо – Макфлаю для магистра Йоды и майора Пэйна, план высадки капустных кочанов для скоростного выращивания зелени и их дальнейшей рубки световыми мечами. Среди выданных мной секретов: наличие четырех граней у штыка к винтовке Мосина, способность с завязанными глазами различать советские патроны от немецких и секретную технику мотания портянок «по – гусарски».
Из-за моего малолетства, прошу проявить снисходительность и отправить меня в детский дом.
Подпись: И. Фролов»
-И после чего его так заклинило? – цикнул зубом Шарабарин, глядя на текст. Ему сразу бросилось в глаза то, что нажим на перо осуществлялся разный, было много клякс, будто писавший первый раз увидел перьевую ручку, а до этого писал только карандашами.
- Тоже заметил? Не кололся он… Да я с дуру решил его добить – взял и сказал, что дружка его похоронили, тот что в госпиталь больной был отправлен.
- Никита в госпитале умер?
-Да, написали, что от менингита. Правда сильно застудился… Вот парня и скрутило после этого. Написал вот такой бред и ничего не делает, не ест, почти не говорит. Сказал, что хочет в детский дом.
-Что ж ты за человек такой, а? Свиридов? Он же мальчишка… Он же столько всего пережил… Он же…
-Да знаю я, что он весь в шрамах… - перебил Шарабарина особист. – Теперь знаю. Вчера много что произошло… Сперва, когда его заклинило, думал, что у мальчишки шок – вызвали врача. Военврач, что его осматривала, пришла белее снега, сказала, что сама готова стрелять в немцев… И это не все… Вчера вечером пришел ответ на мой запрос… так… вот: «Довожу до Вашего сведения, что представившийся Фроловым Ильёй Александровичем, 14 лет, доброволец 154 ОМБр, принимал участие в боях с июля 1942 г. Получил касательное осколочное ранение левого плеча, в связи с чем был отправлен в госпиталь. На левый берег р. Волги не переправлялся. Принимал участие в обороне Сталинградского элеватора, с 14 по 18 сентября в составе группы бойцов 35 Гвардейской дивизии и с 18 по 22 сентября в составе 92 бригады морской пехоты, как снайпер. При выходе из окружения в районе элеватора, пропал без вести…» Как тебе, а? И это простой мальчишка? А его бредовая явка с повинной – простой мальчишка такое отчебучит? И куда мне с ней идти, куда ее девать?
-Куда - куда! Скомкать и запихнуть…
-Самое простое… Только нутром чую, что-то здесь не так! Только мне теперь еще кажется, что мальчишка стал немного «того», - Свиридов покрутил рукой у своего виска.
-Свиридов, я этих пацанов: Илью и его друзей видел в бою – все опытные бойцы. Опытные!!! Раз они в партизанах были, то на многое насмотрелись… Тут не то что «того», тут можно рехнуться по полной программе! Ты бы смог добить раненого? А они смогли, просто, как само собой разумеющееся…
-Шарабарин! Не было их в партизанском отряде! Не прилетали они на самолете! Нормальные советские пацаны не пишут такие объяснительные, да еще и без грамматических ошибок! Откуда они взялись, эти «опытные», как ты говоришь, бойцы?
-Откуда? Это вашей конторе разбираться…
-Вот! Особому отделу! Вот я и кручу его, расследую, - обрадовался Свиридов пониманию со стороны Шарабарина. – Только не крутится он… Так, иногда, хочется дать ему подзатыльник, только понимаю, что это делу не поможет! Но… Я до декабря 1938 года работал учителем, в НКВД попал по комсомольской путевке, лейтенантом, после краткосрочных курсов. Работал по детской преступности, получалось находить общий язык с ребятами, ну, соответственно, быстро пошел в гору. Потом – война… Понимаешь, знаю я, как себя ведет обычный пацан, даже если он - бандюган, знаю, а тут… черт знает, что! Понимаешь, они, как карлики, вроде бы, как дети, но не дети...
Тут в дверь постучали.
-Заходите! – громко произнес капитан Свиридов.
-Товарищ капитан, - начал пожилой старший сержант. – Не доглядели, мальчика убег!
-Как убег? - не понял сперва Свиридов. – Кто убег?
-Мальчонка из 12 комнаты…
Свиридов и Шарабарин, почти одновременно, как по команде, резко встали со стульев.
Подойдя к 12-ой комнате, они увидели растерянного бойца – часового.
-Как это случилось? – задал вопрос Свиридов.
-Товарищ капитан… я это… он до ветра попросился, ну я, как обычно – отвел. Жду… Жду… А его нет… Я подхожу к сортиру, заглянул, а его там нет…
-Куда-то отлучался?
-Товарищ капитан, - замялся боец. –Я на секундочку, до дежурки дошел, табачка попросить… Куда он в исподнем зимой побежит?
После этой фразы Шарабарин посмотрел на Свиридова, схватившегося за голову, не выдержал и «заржал, как конь»:
-В исподнем, 20 километров по степи… куда он зимой побежит…
Дорога на Курск.
Илья смотрел на переполох в комендатуре и чувствовал себя «Мишкой Квакиным», который залез в чужой сад, обдирает яблоки на дереве, а под деревом ... А что под деревом? А ничего! Конвоир отлучился по каким-то своим делам, кто поверит, что кто-то может сбежать по морозу в исподнем?
Илюха быстренько сделал то, что хотелось, вышел из «скворечника», зашел в комендатуру… Конвоира не было…
«А зачем в комендатуру? Может хватит распускать нюни и сопли, а заняться тем, что надо – бить фашистов?» - здравая мысль посетила его голову. После известия о смерти Никиты в госпитале, у Ильи будто вынули что-то важное, что придавало ему желание и силы жить, бороться, воевать. Но мальчишки на то и мальчишки: быстро «вспыхивают», быстро забывают, быстро находят оправдания и продолжают гнуть свою линию.
«Вот вернусь обратно, спросят меня Никитос и Серый, что и как я за них отомстил… А я им типа, да я на нарах лежал и в потолок плевал… Не… Так не пойдет! Хренушки с маслом! Обещали до Берлина дойти – дойду и за них на этом долбаном рейхстаге распишусь!»
Так вот… Пока комендантский взвод парами и тройками метался по городу в поисках бежавшего мальчишки в исподнем белье (при чем они вгоняли в ступор прохожих вопросом: «Не пробегал ли мимо них мальчишка в кальсонах и нательной рубахе?»), Илья спокойненько прибарахлился в их расположении, там после ночного дежурства отдыхало 8 человек, вот они и помогли Илье одеться… А где были дневальные? А дневальные его искали по городу с остальными бойцами. Боялся ли Илья, что его кто-то заметит или отдыхающие проснутся? Ну проснутся, ну увидят мальчишку без штанов в расположении комендантского взвода? Ну – спросят: кто такой? Скажет, что новенький, в туалет собрался… Наглость и простота – второе счастье! Не такие фокусы он с батей (в той жизни) на учениях с морпехами вытворял…
Однажды, уже после возвращения с Черного моря, во время учений, подразделению его отца нужно было учебно «взорвать» штаб противника… Вот капитан Фролов и предложил сыну на спор, показать партизанский класс, пробраться на базу ВМФ и совершить «диверсию», но сразу оговорился: «Можешь не участвовать, но если участвуешь, то до конца!». На все про все у Ильи было 3 дня (впрочем, как и у остальных диверсантов, участвовавших в операции, включая угрозу ПДСС – боевых пловцов). В случае удачи, отец обещал … не важно, что обещал в случае победы. Главное, что обещал в случае поражения…
Боевых пловцов обнаружили и глушанули «Непрядвой» - специальным гранатометом. Учеба – не учеба, а досталось им не хило.
Одна из групп «диверсантов» «подорвалась» на подходе к охраняемой зоне и была условно уничтожена охраной объекта.
К КПП базы подошел парнишка с тяжелой сумкой. Войдя на пропускной пункт, он поставил сумку на пол, стер со лба пот, тяжело выдохнул:
-Фу-у-у, еле дотащил… Здравствуйте! – малый вел себя очень уверенно и сразу взял быка за рога, начал почти командовать, обращаясь к дежурному. - Товарищ лейтенант, мама просила передать папе… А! Я забыл, вы же не знаете, я - Саша… Мой папа, капитана 3 ранга Иванов. Мама сказала, что папа забыл взять для капитана 1 ранга Климовского вот эту сумку.
Парнишка приподнял сумку и снова поставил ее на пол. В сумке что-то булькнуло и звякнуло.
-Мама сказала принести сумку на КПП, а там ее уже заберут… А еще мама просила запомнить фамилию дежурного, которому оставил сумку, чтоб сумка не ушла «налево», тем более, что там французский коньяк, а попала по назначению, к папе, который должен передать подарок командиру, у которого праздник, поэтому мама просила сразу послать помощника дежурного КПП … Ой, совсем запутался! Просто позвоните в штаб и скажите, что Саша Иванов принес для капитана 3 ранга Иванова пакет.
Дежурный набрал штаб:
-Первый? 3-е КПП, дежурный по КПП лейтенант Авдеев. Тут пришел Иванов… -лейтенант прикрыл трубку рукой. – Как тебя зовут?
-Вы что, не знаете? Ф - Саша… - капризно произнес подросток, этот лейтенант не запомнил его имя.
-Пришел Иванов Саша, принес для капитана 3 ранга Иванова пакет… Есть! Сейчас отправлю помощника дежурного!
-Все, малый, свободен!
-А чего это Вы со мной так разговариваете? Свободен… - передразнил мальчик лейтенанта. – Я вот папе расскажу, что лейтенант Авдеев мне сказал: «Свободен!» Вот тогда у Вас - задымится!
-Давай, к мамке, домой беги, Саша…
«Вот эти детки старших офицеров - такие засранцы!» - подумал про себя, глядя в след уходящему мальчишке лейтенант.
Начальник хранилища секретных документов капитан 3 ранга Иванов не удивился тому, что на КПП пришел его сын и принес сверток от жены. Она частенько к обеду присылала его с чем-нибудь вкусненьким.
Сегодня был тяжелый пакет, килограммов на 10-12…
«Что это на нее нашло?» - удивился Капитан 3 ранга Иванов. – О-о-о! Коньячок? – покрутил бутылку в руках. – «Наполеончик»! И где она его от меня прятала? С чего это она? А! Послезавтра день рождения у командира! А что в коробке такое тяжелое… Подарочек, интересненько…
И тут раздался хлопок и помещение секретки стало стремительно заполняться дымом. Иванов, кашляя, выскочил в коридор штаба…
Лейтенант Авдеев, от нечего делать, читал журнальчик.. Внезапно раздался сигнал сирены. Авдеев увидел, что из окон штаба валит белый дым.
«Вот тогда у вас задымится…» - сразу вспомнились слова мальчишки.
-Вот скажи, Илья, как тебе удалось, а? – «пытал» сына капитан Фролов.
-Проще пареной репы. Покрутился во дворах с мальчишками. Поиграл в футбол, пообсуждали игры и телефоны. Узнал, что один из мальчишек сын офицера из штаба, что его мама любит подкармливать мужа и офицеров штаба разными вкусностями домашнего приготовления, а иногда он приносит эти вкусности. А тут вообще свезло – Саша козырнул, что папа приглашен на день рождения командира, который будет через несколько дней. Взял коробку, вложил 2 муляжа с надписью «взрывчатка», туда же скотчем примотал между ними дымовую шашку, засунул все это в жестяную коробку (я очень боялся, что штаб может реально сгореть) вывел от запального шнура толстую леску, леску зафиксировал. После этого пришел на КПП и сыграл роль сына капитана 3 ранга. Все…
-Вот засранец!!! – капитан Фролов одной рукой обнял сына, а другой шутейно подергал его за вихры, а потом взлохматил их. –Не поверишь, командующий учениями обещал внеочередное звание офицеру, чье подразделение выполнит поставленную задачу, а личному составу внеочередные отпуска.
Полковник Войлоков через день вызвал к себе капитана Фролова.
-Ну, что сказать, Александр Федорович! Адмирал Евленов, узнав, кто «взорвал» штаб базы «синих», чуть не рычал… Это же надо! Мальчишка ухитрился обойти всю многоуровневую защиту базы. Кое-кто лишился чинов и должностей… ну, а ты, как офицер – руководитель подразделения, теперь – майор! Поздравляю!
-Служу России! Благодарю, Василий Федорович!
-Меня –то за что? Лучше скажи, как сына отметишь?
-Уже… Я ему снегоход купил. Пусть гоняет, ему полезно.
«Эх, как это давно было… -подумал Илья. – Прибарахлился, и это здорово. Одет, жаль, что не по размеру, обут – с этим получше, даже тушенкой и хлебом разжился». Все необходимое сложил в вещмешок, закинул его за плечо и спокойно вышел из комендатуры через черный ход. На неспешно идущего солдатика никто не обращал внимания, ведь искали мальчишку, бегающего по городу почти что в чем мама родила…
Для себя Илья решил, что хоть и тянет на Черное море, но в Геленджик ему нельзя, так что путь один – туда, где его ждут. А где его ждут? А в 129 дивизии… В начале мая 1943 года он откажется стать воспитанником дивизии, а капитан Федотов сделает ему документы и отправит в Сталинград…
«Надо искать капитана Федотова, - решил Илюха. – Отправлюсь - ка я в Елец! Надо будет пристроиться куда-то на заводик и перекантоваться до мая 1943 года – совсем чуток, 5 месяцев или пристроюсь к какой-нибудь воинской части. Но! Потом обязательно в 129-ую дивизию!»
До 129 дивизии Илья не добрался…
Лейтенант Мелешников ждал попутку из Ельца на Ливны, Оттуда он планировал добраться до Дросково, потом через Колпны уже к себе - в 77 роту разведки. Мартовское, почти апрельское, солнышко уже жарило во всю - тепло. И тут его внимание привлекли яростные крики из-за полуразрушенной стены неподалеку:
-Дай ему!
-«Седой», под дых ему!
-Вали, за ноги хватай!
-А-А-А! Убил! Покалечил!
«Опять пацанва место делит», - подумал лейтенант. Нехотя и чуть-чуть крехтя поднялся с насиженного места, закинул на плечо «сидор». – «Ладно, пройдусь – разомнусь чутка, заодно гляну – что к чему у них там.»
За стеной, лейтенанту открылась следующая картина: почти в центре небольшого пустыря крепкий парнишка видавшей виды военной форме старого образца, без знаков различия (явно с чужого плеча – телогрейка была на несколько размеров больше – видимо, украл), придержал за шкирку пацаненка, одетого в рванину, выдал ему пендель сапогом. Рядом находилось еще несколько пацанов 12-15 лет: двое держали в руках палки и угрожающе или размахивали, один вытирал разбитый нос, еще двое потирали отбитые зады.
-А ну, шкеты, разбежались! – крикнул Мелешников.
Пацаны, как стайка воробьев, разлетелись в разные стороны – кто куда, только крепкий парнишка никуда не спешил, прищурился и оглядел лейтенанта.
-А тебе, что особое приглашение надо или в милицию захотел?
Парнишка не успел ничего ответить: от одного из проломов в стене прилетел кусок кирпича и попал ему точно в голову…
Илья пришел в себя: поморщился – голова болела, а кто-то ее еще и трогал. Открыл глаза, прищурился от яркого солнца, сфокусировал зрение: тот лейтенант, что разогнал местную станционную «мафию», что хотела его «обуть», бинтовал Илюхе голову.
-Хорошо тебя приложили, меткие ребята. – ухмыльнулся лейтенант. – Чего не поделили-то?
-Да, раздеть меня хотели – вещи забрать.
-Такие могут… До дома дойдешь? –закончил перевязку лейтенант.
-Да я не здесь живу. Под Курск мне надо, – ответил Илья, оперся рукой о землю, встал – голова немного кружилась, его шатнуло.
-О-о-о! Точно хорошо приложили. Давай, помогу, держись за мое плечо, - лейтенант слегка приобнял Илью. – Эх, пацанва! Вот куда тебя теперь? В милицию или комендатуру?
-Товарищ лейтенант, а вы с собой меня возьмите…
-«С собой возьмите!» Я что, на гулянку еду? Я к фронту еду. Э-хе-хе… С собой… Есть –то хочешь? – пожалел лейтенант Илью.
-Хотел… Уже не хочу, башка подкруживается…
-Ну, во куда тебя теперь девать?
-Товарищ лейтенант, на мне все как на собаке заживает, завтра буду в норме, возьмите с собой до Курска…
-А кто у тебя в Курске?
-Родные…
Мелешников уже несколько раз пожалел, что взял с собой мальчишку. Да и сам Мелешников был не таким уж и стариком – всего-то 22-ой год.
В дороге мальчишку на ухабах растрясло, лицо у него приобрело серую окраску, но он выдержал.
В Ливнах переночевали в чуланчике одного из неразрушенных домов – в комнатах уже было битком от постояльцев.
Малый не соврал: утром уже был «как огурец» - розовенький и не только…
Утром, проснувшись, Мелешников не увидел попутчика рядом, хотя, ложились спать, тесно прижавшись спина к спине – холодно было еще ночами.
«Интересно, до ветра пошел или просто срулил?» - вторая мысль показалась ему более верной. Лейтенант первым делом проверил наличие вещмешка и содержимого в нем. Все было на месте.
И все же мальчишка Мелешникова удивил: во дворе он отрабатывал какие-то странные движения, очень похожие на элементы рукопашного боя…
Илья проснулся, лейтенант еще посапывал носом, ощупал голову, помотал ей из стороны в сторону – вроде бы нормалек, больно было только ощупывать.
«Надо себя в форму приводить, а то больной, то хромой, то еще какой-нибудь», - подумал Илья.
Илья решил начать с «щадящего режима», и не пугать народ обливанием холодной водой (чего жутко хотелось, почти месяц не мылся, а переодеваться было просто не в чего, чистого не было), только сделал стандартный разминочный комплекс. Тяжелова-то пошло… Запыхался.
-Илья, чем занят? - на крыльцо вышел лейтенант, закурил папиросу.
Илюха обернулся на голос:
-Да вот, решил немного вспомнить, чему папа учил… - начал одевать замызганную гимнастерку.
-А кто у тебя папа? – спросил, подойдя лейтенант.
-Флотский, офицер…
Лейтенант по-другому посмотрел на мальчишку. Хотел спросить, где отец, но передумал, верх взяло озорство и мальчишество, скинул шинельку, расстегнул пуговицы гимнастерки, через голову снял ее, остался в нательной рубахе:
-А знаешь что… давай-ка со мной, шутейно, поборись, а то смотрел на тебя и завидно стало, решил тоже чуток подвигаться. Бокс? Говорят, еще какое-то Самбо есть… Оно?
-Все вместе…
Лейтенант сразу, на автомате, встал в классическую боксерскую стойку правши: ноги немного шире плеч, колени согнуты, пятка задней ноги чуть приподнялась (даже сапог не помешал), левая рука недалеко от челюсти, чуть впереди, правая рука немного сжата в кулак и держится высоко с правой стороны от головы…
А мальчишка стал в левостороннюю, но левую руку, раскрытую, поднял до уровня глаз, а правую почти прижал е животу.
-Забавная стойка… - сказал лейтенант.
-Нормальная, -ответил мальчишка.
-Ну, держись… Удары в касание, считай сколько раз попал…
«Как это?» - не понял лейтенант. Попытки джеба, которые лейтенант делал в сторону лба мальчишки, Илья отводил в стороны легкими касаниями правой руки, почти не отклоняясь и не двигаясь. Попытку сблизиться мальчишка пресек чувствительным ударом по бицепсу, еще при одном сближении малый прихватил, во время атаки, своей правой рукой руки лейтенанта, чуть дернув дальше, по ходу движения – провалил и чувствительно пробил по печени.
-Э-э-э! Это не по правилам! – возмутился лейтенант.
-А кто сказал, что воюют по правилам?
-Ах вот ты как… - лейтенант резко и крепко схватил Илью правой рукой за выставленную вперед правую руку за запястье, резко дернул чуть в сторону, разворачивая мальчишку к себе спиной, блокировал попытку удара левым локтем по ребрам, схватил за кисть левой руки, повернулся корпусом так, чтоб мальчишка не смог «лягнуться» ногой. – Ну, что - попался, который кусался? Сдаешься?
-Угу, как же… - вместо попытки вырваться вперед, Илья одновременно развернул руки ладонями к себе, вскинул вверх через стороны и пошел на сближение спиной, врезавшись задом в низ живота, сбив дыхание лейтенанту. После этого сделал подшаг влево, под руку, резко опустив руки вниз. Лейтенант от неожиданности не удержал правую руку мальчишки, которая тут же врезала ему по левому бедру, очень близко от паха.
«Хорошо, что не в бубеньки, а то стали бы лиловые!» - мысль пронеслась в голове у лейтенанта и появилась новая.- «Я что? Стою почти в позе пьющего оленя, а малый стоит у меня за спиной и придерживает за левую руку так, что встать трудно!»
Мальчишка легонько пробил правой рукой по левому боку лейтенанта и отскочил в сторону:
-Еще?
-Да я ж в пол силы. Я ж тебя… - лейтенант снова атаковал, пытаясь схватить мальчишку, но тот резко «стек» - ушел в присед на левую ногу, показал два удара по выдвинувшейся вперед правой ноге лейтенанта, потом обхватил ее в районе колена и, завалив лейтенанта на зад, заливисто расхохотался.
-Ну ты и хорек! – смеялся лейтенант, сидя на заду, толкнул Илью в плечо, спросил. – Уделал меня, как мальца сопливого! Что это было?
- Папа научил…
-А кто он у тебя?
-Майор. – ответил Илья.
-Погоди… Ты говорил, что он флотский? Майор? – не понял лейтенант.
-Был флотский, теперь - морская пехота, поэтому - майор.
Через день, в Колпнах, расставались.
-Ну, Илья, прощай!
-Прощайте, товарищ лейтенант, – пожали руки.
-Отличный ты парень… Адресок черкнешь, где тебя, если что, в Курске встретить?
-Да нет адреска, Иван Семенович, нет никого… Зачем еду, сам не знаю, может, пригожусь кому…
-Так ты «бегунок»?
-Какой «бегунок»… Нет у меня никого. Партизанил, переправили на большую землю, отдали в детдом, повоевал чуток, потом опять в детдом отдать хотели, тут уж я сбежал… - на ходу придумывал легенду Илюха из правды и полуправды.
-Так что ж ты молчал? Давай к нам в часть – воспитанником? А? Уверен, пригодишься!
-А можно? Вы ведь всего лишь лейтенант, а начальство может решить по-другому…
-А ты расскажешь, как партизанил и что умеешь, обязательно возьмут! Да и на переднем краю наша рота редко бывает…
-Редко? – в голосе у Ильи прозвучала досада.
-Редко, но – метко! Я не понял… Ты что не хочешь со мной?
-Какой не хочу, хочу! Даже попроситься с Вами хотел, только побоялся подставлять…
Командир 77 отдельной роты разведки капитан Колесов Смотрел на двоих, переводя взгляд с одного на другого: «Ну совсем мальчишки, что один, что другой!»
-Лейтенант! И что мне теперь с ним делать? У нас же не детский сад!
-Товарищ капитан! Да он стоит полноценного подготовленного и опытного разведчика! Он партизанил, воевал под Сталинградом…
-Это он тебе напел? – капитан кивнул на мальчишку – оборванца. Сколько таких он уже видел на фронтовых дорогах.
-Товарищ капитан, - неожиданно прервал капитана мальчишка. – Мой папа - кадровый офицер Красной Армии. Я с 10 лет участвовал в походах и учениях, 41-42 год партизанил. Умею не только стрелять …
-Умеет он стрелять… ладно. Мелешников, давай, приводи его в порядок, да и сам после дороги… Потом отдашь его в помощь старшине Громову.
Бойцы, которые недалеко от уцелевших домиков занимались теоретической подготовкой – разбирали ошибки предыдущего поиска, встретили лейтенанта радостными криками:
-О! Товарищ лейтенант!
-С возвращением!
-Ну, теперь точно в наступление, комвзвода вернулся!
-Да еще и с подкреплением!
-Ну, теперь держись, Гитлер, капут тебе!
Пока лейтенант со всеми ручкался- обнимался, Илья стоял чуть в сторонке, смотрел.
-Лейтенант, знакомь, кого привел, что за малец?
-Никифорыч! – на зов Мелешникова подошел степенный старшина лет 40-ка. – Вот, Никифорович, подобрал по дороге, командир сказал, что будет тебе помощник.
-Помощник? Э-хе-хе… Сперва отмывать, откармливать и одевать этого помощника надо… Да и Вам не помешает… Через пару часов баню сделаем.
-Как тут, Никифорыч?
-Как? Весна, в начале марта попытались наступать, но … развезло все – ни мы, ни они, ни туды, ни сюды… Вот, отдыхаем пока.
-Ну, Илюха, давай, в баню! Вещи свои скидывай, все в стирку… или на ветошь, хотя… сапоги – хорошие, оставляй! – командовал старшина Никифорыч. – Сам справишься или веником помочь?
-Справлюсь, спасибо!
-Ладно… - поворчал Никифорыч. - Если что – лейтенант, веником поможет, он через часок должен забежать.
Через некоторое время в баню зашел лейтенант, посмотрел на Илью, тяжело вздохнул:
-Ну, давай, рассказывай по порядку…
-Товарищ капитан! Да боевой парень! Не удивлюсь, что у него боевого опыта больше, чем у меня! А как стреляет? Снайпер! А Вы видели, что он удумал, когда отрабатывали снятие часового? - с жаром доказывал
-Ну?
-Ребята решили подшутить, ну и поставили на занятиях по снятию часового ему ефрейтора Быкова! Быкова! В нем 100 килограммов живого веса! В 2 раза здоровее! Стоят, смотрят, хихикают… А Илья Быкова чуть не задушил…
-Быкова? – не поверил лейтенанту капитан Колесов.
-Быкова! Илья почти бесшумно подкрался к окопу, который охранял Быков и обезвредил ефрейтора при помощи его же каски!
-Это как, при помощи каски?
-А он хитро, особым образом, потянул за каску и подбородочный ремешок впился ефрейтору в горло, не давая ни закричать, ни вдохнуть! Теперь ребята взяли этот прием на вооружение!
-Ох, Мелешников, подведешь ты меня под монастырь! Ладно, обучай в общей группе с остальными…
Рота хорошо приняла Илью: без жалости, без лишних расспросов (лейтенант Мелешников всем все рассказал и запретил переспрашивать), как равного, а иногда, даже как более опытного бойца.
По просьбе Ильи ему достали снайперскую винтовку Мосина, а к ней прибор бесшумной стрельбы братьев Митиных – «Брамит» и спецпатронов, с уменьшенным количеством пороха. Кроме этого, в дивизионных мастерских, по его чертежам и «слезной просьбе» сделали специальную насадку на винтовку (он называл ее «бутылкомет Цукермана») Как ни странно, но, при помощи этой насадки и холостого патрона, Илья ухитрился попасть бутылкой с водой в танк на 90 метрах! Старые «химики» из 79 отдельной роты химзащиты подтвердили, что да, были в войсках «ампулометы» и было такое устройство в 1941 году, стреляло бутылками с зажигательной смесью на 120-130 метров, только как появились противотанковые ружья, то «бутылкометы» производить перестали. И еще у них была одна беда – если бутылки были с трещинами, то они могли взорваться в «бутылкомете». Даже говорили, сам изобретатель из-за этого чуть не сгорел…
-Илья, вот откуда ты все это знаешь, а? – удивлялся лейтенант Мелешников.
-Так я же говорил, что с 41-го и воевал и партизанил… Чего только не насмотрелся.
-А зачем тебе это надо?
-А вдруг пригодится?
Илья быстро восстанавливал «довоенную» форму, бегал по утрам, купался в местном озере (солдаты и разведчики сперва крутили пальцем у виска, глядя на его заплывы, а потом привыкли), принимал участие во всех тренировках и занятиях разведчиков.
Пришло лето 1943 года. Илюха уже и не думал о 129 дивизии, ему и здесь было отлично. Тем более, что 129 дивизия была расположена значительно севернее, а возможное направление удара немцев было явно не там.
«Вот бы вспомнить, где фашисты нанесли главные удары и во сколько…» - ломал голову Илья, только вот он не помнил, помнил, что утром 5 июля, но вот где и во сколько… - «На южном направлении – Прохоровка, а вот на Курско –Орловском направлении… Не помню!»
Илья помнил, что наше командование будет решать: самим наступать или ждать наступления немцев. Каждый вариант имел свои плюсы и минусы. Вариант наступления давал инициативу, но большим минусом становилось то, что в наступательных боях потери, обычно, соотносились к потерям обороняющихся, как 3 к 1.
Вариант обороны лишал инициативы, но подготовившись к обороне, можно было измотать врага, а потом наступать самим (нечто подобное фашисты сотворили с нашими войсками под Харьковом летом 1942 г, а потом быстро наступали, до Сталинграда и Кавказа)
Командование приняло решение обороняться. Хорошо бы было еще и инициативу перехватить – узнать час и место наступления врага…
Весь июнь разведчики пытались взять языка на всей протяженности фронта – безуспешно. Фрицы повысили бдительность, чтобы скрыть подготовку к наступлению. Был даже издан специальный приказ о строжайшем наказании командиров, на участках которых будут пропавшие солдаты. А потом фашисты стали устраивать нашим разведчикам крупные засады до 50 человек. При попытках подобраться к вражеским окопам и блиндажам армейская разведка несла большие потери.
Только на участке Тагино — Красная Слободка (в полосе 13-й армии генерала Пухова) 12 разведгрупп проводили поиски и засады.
В одну из таких разведгрупп, под командованием лейтенанта Мелешникова, решили включить и Илью…
Каждую ночь небольшие группы разведчиков, по 5-6 человек, преодолевая бесчисленные минные поля и проволочные заграждения, подбирались к вражеским окопам и слушали и смотрели, что происходит у неприятеля. Для ответа на главный вопрос: о точном времени наступления врага, обязательно нужны были пленные, нужен был «язык»...
19 июня. Разведгруппа лейтенанта Мелешникова (в которой был Илья) была замечена и обстрелена на нейтральной полосе.
20 июня. Не вернулась с поиска группа сержанта Степанова.
21 июня. Группа лейтенанта Милешникова вернулась из поиска без успеха.
23 июня. Группа лейтенанта Милешникова при свободном поиске потеряла, подорвавшегося на мине, ефрейтора Грачева.
24 июня в расположение 77 роты дивизионной разведки прибыл прибыл командующий Центральным фронтом генерал армии Рокоссовский. От офицеров дивизионной разведки он категорично потребовал:
- Усильте поиск! Бросьте на выполнение задачи все силы! Мы должны знать время перехода Моделя в наступление.
А успехов не было: или фашистам удавалось настигнуть разведгруппу и уничтожить ее, или шальная пуля убивала «языка».
2 июля командир 15-й Сивашской дивизии (которая входила в подчинение 13 Армии) полковник Джанджгава вместе с начальником дивизионной разведки майором Савиновым сидели над картами и ломали голову, как быть, что делать… утром в войска пришло предупреждение о возможном переходе противника в наступление с 3 по 6 июля. А точной даты нет…
И вдруг 4 июля обстановка на фронте резко изменилась. На стороне противника, там, где предполагалось его наступление, неожиданно все затихло. Перед войсками Центрального фронта не наблюдалось вообще никакого движения. Оперативной разведка установила, что в 150-200 километрах южнее Харькова по дорогам Донбасса тянутся танки, автомашины и тягачи, словно от Курской дуги все отхлынуло и устремилось в Донбасс.
Перед началом немецкого наступления наше командование на Орловско-Курской дуге запланировало артиллерийскую контрподготовку. А ведь можно весь запас боеприпасов выпустить по чистому полю: в белый свет, как в копеечку… Нужно рассчитать, когда противник покинет укрытия и изготовится к атаке. Именно в этот момент его подразделения наиболее уязвимы, и им можно нанести большие потери.
И снова – нужен «язык»!
В ночь на 5 июля полковник Джанджгава и майор Савинов принимают решение: отправить в поиск две группы самых опытных разведчиков.
-Товарищи офицеры, - начал майор Савинов.- Необходимо взять языка любой ценой! Поэтому, разведчики 676-го полка – полковая разведка, выдвигается к траншеям противника восточнее поселка Тагино и устраивают там засаду.
-А вот дивизионным разведчикам, группе лейтенанта Мелешникова ставим более сложную задачу, - продолжил полковник Джанджгава. - Ваша группа, лейтенант, должна скрытно проникнуть на высоту 256 в районе совхоза «Садовод» у поселка Тагинский. Сами, надеюсь, понимаете, что гитлеровцы превратили эту высоту в мощный оборонительный район. Оттуда хорошо просматриваются наши позиции. По нашим данным, командующий 9-й армией генерал-полковник фон Модель, устроил там свой наблюдательный пункт…
В траншее, с боевым охранением, находились майор Савинов и капитан Колесов.
-Тихо –то как, будто войны и нет, - майор посмотрел на часы. – 22.37…
- Ни стрельбы, ни криков, ни шума техники… Не по себе как-то. Наши должны были уже перейти нейтралку.
Прошло еще несколько минут напряженной тишины, которую прервали выстрелы, а потом заработала артиллерия немцев по тому району, где должны были находиться разведчики Мелешникова.
Майор схватил трубку телефона:
-Седьмой? Седьмой, немедленно начать подавление орудий немцев! Квадраты 24 и 17!
Самое тяжелое – ждать, когда ты ничего не можешь сделать, ничем не можешь помочь…
-Товарищ майор! Наши возвращаются, - сообщил наблюдатель.
В окоп охранения один за одним прыгали разведчики, все шесть, а с ними… С ними был «язык»!
-Товарищ майор, - радостно начал доклад лейтенант Мелешников. – Есть «язык»! По документам сапер, ефрейтор отдельной роты саперного батальона Бруно Фермелло. Вот они.
Майор взял бумаги, посмотрел при помощи блиндажного фонаря.
-Wannist die Offensive geplant? (Во сколько назначено наступление?)
Немец молчал, возможно был в шоке от произошедшего.
-Reagieren Sie sofort! (Отвечайте немедленно!)
-Молчит, зараза…
Илья, который был в группе разведчиков, подошел к Мелешникову и что-то зашептал тому на ухо.
-Товарищ майор, тут мне боец подсказал, давайте говорит применим спецсредство…
-Ты соображаешь лейтенант? Мне его в целостности надо доставить в штаб дивизии!
-Товарищ майор, боец говорит, что надо ему чутка спиртика в рот влить, он в себя придет – очухается, да и язык развяжется, не привычные фрицы к спирту!
-А, была не была, чем черт не шутит! У кого есть спирт?
Спирт быстро нашелся, немцу раскрыли рот и влили несколько «бульков» спирта. Фриц закашлялся, схватился за горло, из глаз у него полились слезы. А когда прокашлялся, взмолился:
- Nein! Das reicht! Nochnicht! (Нет! Хватит! Не надо больше!)
-Добро еще на фрица переводить, я бы и так больше не дал, - проворчал один из бойцов, завинчивая трофейную флягу.
- Ich wiederhole die Frage! Wann ist der Angriff?(Повторяю вопрос! Когда атака?) – продолжил допрос майор Савинов.
-Наступление начнется в 5.00.
-Время берлинское? – уточнил майор.
-Да…
Майор вновь взялся за телефон:
-Третьего! Третий? Есть «птица»! Есть! – положил трубку. –Так Мелешников, комдив приказал: бери «птичку» и вези в Легостаево, в штаб армии. Ты добыл, если что, тебе и отвечать сразу.
Разведчики доставили немецкого сапера в штаб армии, в село Легостаево, когда часы показывали 0 часов 35 минут 5 июля.
К показаниям пленного командующий 13-й армии генерал Пухов отнеслось с некоторой настороженностью: а что если это диза - игра немецкой контрразведки? Ошибка могла очень дорого обойтись!
Генерал Пухов вызвал к себе Мелешникова:
-Давай, лейтенант, коротко и по существу, как взяли языка…
Мелешников чуть помолчал, генерал не торопил, понимал, что разведчику нужно собрать всю картинку поиска воедино.
… Было десять часов вечера, начало смеркаться. Его разведчики выдвинулись в траншеи боевого охранения, прошли через проход в минном поле, проделанном саперами, преодолели колючку. Раздвигая высокую траву, они взяли чуть в сторону и вскоре оказались в лесистой балке. Вдруг на фоне темного гребня показалась цепочка согнутых фигур, спускавшихся по склону балки прямо на наших бойцов. Послышалась приглушенная немецкая речь. Вражеская группа состояла, в основном, из саперов, которых прикрывали несколько автоматчиков. Понятно, что саперы просто так не ходят по переднему краю - направляются к минному полю делать проходы для своих войск. Фрицам дали спуститься в балку. Потом Мелешников приказал снайперу - Илье, снять стоящих на гребне двух автоматчиков, которые выделялись на фоне неба. Раздалось 2 тихих хлопка, с разницей в несколько секунд – двое из охранения на верху балки упали, а потом, по команде: «Огонь!» группа захвата бросилась на фашистов. В скоротечном бою 14 гансов было убито, двое успели сбежать, а один - попался!
В это время на другом склоне балки, оказывается, находилась еще одна группа немцев, это их охранение стояло на верху, которое снял почти без шума Илья. Услышав внезапную стрельбу и взрывы и увидев двух убитых из своего охранения, немцы отступили. Потом фашисты открыли огонь из орудий, а в ответ ударили наши батареи. Вот в это время разведчикам приходилось, порой собою прикрывали драгоценного «языка»… Повезло - разведгруппа выбралась назад к своим без потерь…
-Вышли в поиск, преодолели нейтралку и заграждения, подползали к высоте 256 со стороны лесистой балки, там на нас вышли немцы: саперы и охранение. Подождали пока спустятся в балку. Атаковали, потери врага 14 убитых и 1 взятый в плен. У нас потерь нет. – коротко пересказал бой лейтенант.
Лишь после ответов на ряд уточняющих вопросов, выяснения всех обстоятельств пленения ефрейтора отдельной роты саперного батальона Фермелло, доложили в штаб фронта.
Теперь пришло время ломать голову Рокоссовскому… На момент поступления информации к командующему фронта до названного пленным времени начала наступления немцев оставалось чуть более часа. Времени на запрос Ставки уже не было, обстановка складывалась так, что промедление могло привести к тяжелым последствиям. Рокоссовский связался с прилетевшего накануне представителем Ставки Жуковым, получил одобрение и отдал распоряжение командующему артиллерией фронта об открытии огня.
Войскам полетел шифрованный приказ: «Солнце».
В 2 часа 20 минут 5 июля на изготовившиеся к наступлению немецкие войска и их батареи обрушился огонь 600 орудий, 460 минометов и 100 реактивных установок БМ–13 «Катюша».
Потом стало известно, что немцы начало своей артиллерийской подготовки намечали на 2 часа 30 минут. Опередили на 10 минут..
Немцы были застигнуты врасплох, они решили, что наши перешли в наступление. Почти всюду у немцев была нарушена связь, система наблюдения и управления. Началась паника.
Врагу, в некоторых частях, потребовалось около двух часов, чтобы привести в порядок свои войска, а некоторые смогли прийти в себя только к полудню.
Только в 4 часа 30 минут 58 батарей немецких из 130, отмеченных нашей разведкой в полосе 13-й армии, открыли огонь.
В 5 часов 30 минут на позиции советских войск устремились массы немецких танков и пехоты. Теперь Илья знал, как началась Курская битва…
Поныри.
Капитан Колесов зашел в блиндаж разведчиков.
-Здравия желаем, товарищ капитан! – поприветствовал командира лейтенант Милешников.
-Сидите, вольно… - махнул рукой капитан бойцам, потом обвел взглядом всех присутствующих.
-Товарищ капитан, сколько можно сидеть без дела? Наши бьются, а мы сидим, кукуем! – возмутился один из бойцов. Остальные зашумели, поддержали его.
Один только Илюха не возмущался и не шумел: он то понимал, что сейчас от них толка мало, они – разведка, они не умеют в окопах сидеть…
«Вот тоже, как дети… - подумал Илья. – Интересно, если сложить сколько я уже воюю, то получится… получится, что я уже воюю 6 лет… Охренетительно! Это ж сколько мне лет получается по прожитым? 19? Или все же осталось 14, ведь опять расти перестал…»
-… из сложившегося положения, нам приказано наладить связь с попавшими в окружение подразделениями. – завершил капитан Колесов.
-Товарищ капитан, думаю, моей группе это по силам, - высказал свою точку зрения Милешников, а следующей фразой ошарашил Илью.. – Только вот… малого нужно будет оставить.
-Товарищ лейтенант, я такой же боец… - возмутился Илюха.
-Лейтенант, собирайтесь, у вас полчаса до выхода. Кого брать решаете сами.
-Есть, решать самому!
-Удачи! - капитан вышел из землянки.
-Товарищ лейтенант, - с вызовом в голосе начал Илюха.
-Ты хоть понимаешь, что что это рискованное задание? – напомнил лейтенант.
-А когда оно было – не рискованное?
-Ладно, все пойдем. А то один убежишь, тебя же не удержишь… - улыбнулся Милешников и раздав несколько указаний, вышел из блиндажа.
Улыбнулся и Илья.
-Дядь Саш, а дядь Саш!
-Чего тебе, «шило в заду»? –отозвался старшина разведчиков.
-А чего сразу – «шило»? – только вот играть обидку Илья не собирался. – Дядь Саш, а что капитан говорил, а то я прослушал?
-Ну, ты даешь… Ладно, слушай. Наши из 307-й дивизии вышли на южную окраину посёлка 1-е Мая и к станции Поныри. Там, видимо, около трех по полудни попали в окружение, утратили связь с командованием, а нам нужно эту связь восстановить. Понял?
-Чего уж непонятного… понял.
-Давай, собирайся, через полтора часа выходить.
В передовых окопах оборонительной линии перед Понырями лейтенант Милешников давал завершающие наставления:
-Задача, пройти к нашим из 307-й, наладить связь. Оцениваем ситуацию, Приказ - держаться. Наши готовят наступление. Они сейчас должны быть вот здесь и вот здесь. – лейтенант показал на карте район центра Понырей. – Понятно?
-Задание понятно, командир! – подтвердили разведчики.
-Командир! – здоровяк Быков глазами показал на Илью. – Вещмешок!
-Черт! Забыли! Илюха, быстренько метнись к «Виллису», притащи вещмешок!
-Да вроде бы забирали… Когда уходили «Виллис» чистый был. – не понял Илья.
-Я тебе чего сказал, пулей туда и обратно! 15 минут хватит? Мы – ждем… Винтовку и «сидор» оставь, так бежать быстрее.
-Понял, бегу…
Илья пробежал по линии окопов, выскочил из них, пробежал «противолодочным зигзагом» по открытой местности, забежал в лесок, подбежал к тому месту, где их высадил «Виллис»… только вот машины не было. А с чего ей здесь стоять?
-Неужто, развели меня, как последнего лошару… - вслух произнес Илья. – Не прощу, если ушли…
Ушли…
-А где разведка? – спросил Илья вернувшись в окопы у какого-то бойца.
-А тебе зачем? Не видел я куда они делись. Были - ушли.
Илья влетел в штабную землянку:
-Товарищ капитан! Разведчики ушли? А где моя снайперка?
-А, молодой, вернулся? – улыбнулся капитан. – Вон твое добро, в уголке стоит, в целости и сохранности. Твои тебя не дождались, долго бегал. Лейтенант ваш сказал тебе передать, что больше ждать не могли так что тебе в расположение одному возвращаться. Как понял, не слышу?
-Есть возвращаться, - еле вымолвил Илья.
-Старшина, проводи молодого!
Илья вышел из землянки в сопровождении старшины.
-Не куксись, парень, - старшина хлопнул Илью по плечу. Они без тебя справятся!
Лучше бы он этого не говорил…
Пока шли по окопу, старшина задержался стрельнуть табачку, Илья, воспользовавшись его невниманием, выскочил из окопа и побежал в сторону Понырей.
-Стой, - закричал ему один из бойцов. –Там пулемет!
Илья, пробежав еще несколько шагов, упал на землю и сделал несколько перекатов в сторону, стараясь не зацепить винтовкой о землю. Почти сразу же застучал пулемет. Немец пулеметчик был хорош, пули просвистели почти рядом, над головой у Ильи.
«Так, значит… Надо или ползти, или отстреливать фрица. А вот отстрелю и поползу!» - решил для себя Илюха. Наши попытались прикрыть мальчишку, пулеметчик вынужден был отвлечься на окопы.
Разведчик прополз около 30 метров до кустарника, осторожно выглянул под его прикрытием. Снял чехол и заглушки с оптики, лег поудобнее, стал выцеливать: метров 100, в бывших наших окопах… Вдохнул, выдохнул.
В этой стрельбе никто и не услышал, как выстрелил Илья. Не стало «хорошего» пулеметчика. У МГ прошла небольшая суета, вновь застрочил пулемет, а Илья снова вдохнул и выдохнул… Пулемет замолк, стала затихать вся стрельба.
-А вот теперь надо сруливать из «кустиков». –сам себе скомандовал Илюха. – Сейчас немцы посмотрят на дырдочки и поймут, кто отработал… Как бы минометами не накрыли, «ворошиловского стрелка»…
Успел отползти, как в куст прилетело несколько мин… Пришлось залечь в одной воронке и не дергаться.
А немцы вновь перешли в наступление. После нескольких безуспешных попыток занять станцию Поныри ударом "в лоб", германское командование решило провести массированную атаку с северо-востока - через совхоз "1-е Мая". Для этого была сформирована сильная ударная группа в составе 40 тяжелых танков "Тигр", 44 тяжелых штурмовых орудий "Фердинанд", 87 штурмовых самоходных установок, 17 танков Т-III. Только вот узнали наши об этом только после сражения, из показаний пленных. С «Фердинандами» у наших артиллеристов не получалось сладить, но тут помогли минные поля – отбились!
Илья недолго прохлаждался в воронке, пополз в сторону Понырей, подполз к подбитому немецкому танку, оценил позицию: фашистская батарея была как на ладони – осталось подождать нашей атаки. Пока Илья прохлаждался в воронке и полз к танку, командир 18-го гвардейского стрелкового корпуса получил приказ командующего 13-й армии генерал-лейтенанта Пухова контратакой восстановить положение в полосе обороны 307-й стрелковой дивизии силами 4-й гвардейской воздушно-десантной дивизии выбить противника из поселка.
В 7 часов вечера рослые десантники с громовым «Ура!», как один поднялись и неудержимо пошли на фашистов.
-Эй, пехота, живой? Давно отлеживаешься в теньке? – крикнул один сержант из десантников. – Давай назад…
-Нет, я вас жду...
Здоровенный сержант не нашелся, что сказать, чуть сбил шаг, под танком со снайперской винтовкой «отлеживался» мальчишка в маскхалате.
1-й батальон 8-го гвардейского и 3-й батальон 12-го полка атаковал поселок «1-е Мая», батальон 15-го полка прикрывал атакой левый фланг, а вот батальоны 9-го воздушно-десантного стрелкового полка наступали туда, куда было нужно Илье – в центр Понырей.
Когда части дивизии выдвигались к южной окраине Понырей, противник контратаковал их одновременно с трех сторон. В коротком бою фланговые полки были оттеснены. 9–й полк с ходу, когда еще не стемнело, ворвался на южную окраину поселка, соединились с остатками 307 дивизии. Вскоре от полка был отрезан вырвавшийся вперед 1–й батальон во главе с командиром капитаном Жуковым. Главные силы батальона вели бои в центре, а одна рота в северной части Понырей.-Командирам рот доложить о наличии личного состава и потерям! – по расположению батальона пробегал ординарец комбата капитана Жукова и передавал его приказ.
-Взводным доложить о потерях! – скомандовал лейтенант Ромашин.
-Товарищ лейтенант! – подбежал сержант. – Боеспособны 47, 12 ранены, к роте присоединились14 пехотинцев и один приблудный…
-Пехота из 307 дивизии? А какой приблудный? - не понял лейтенант.
-Да малый один…
-Какой к хренам малый! Мальчишка? Местный? Откуда? Им же сказали уходить…
-Не местный… Да что я объясняю, сейчас приведу.
-Давай, веди!
Через минуту к лейтенанту подошли сержант и боец в маскхалате.
-Товарищ лейтенант, вот он.
Лейтенант посмотрел на сержанта, посмотрел на мальчишку в маскхалате и его мосинку с оптикой:
-Где прибарахлился?
-У дивизионных разведчиков… - традиционно прищурившись ответил Илья.
-Товарищ лейтенант, встрял в разговор сержант, когда мы атаковали, он с тыла фрицев отстреливал, сам видел!
-Понял сержант, - Ромашин немного помолчал, заново оценивая безусого парнишку. – Может что прояснишь?
-С середины дня пробивались к 307-й дивизии, чтоб предупредить о вашем наступлении, от группы оторвался, принял решение поддержать ваше наступление.
-Поддержал?
-Ну так 6 орудий же захватили…
Сержант почесал затылок:
-А мы с ребятами считали, что повезло, и фрицы при атаке разбежались…
-Ты еще скажи, что танк подбил, -шутканул лейтенант, глядя на мальчишку.
-Если пару бутылок с «КС» подкинете, могу и танк попробовать…
-Сержант, есть «зажигалки»? – решил не откладывать в долгий ящик лейтенант. -Только вот, думаю, метров на 20 бросишь, а немец на столько не подпустит.
-Есть бутылки с зажигательной, есть. Вот и проверим! – поддержал лейтенанта сержант, а Илье протянул руку. – Коля!
-Илья! Проверим!
Рассвело… и вот тут начался Ад – немецкая авиация, артиллерия и штурмовые орудия начали ровнять поселок, только это смогло остановить атаку десантников.
В 7 часов утра свежая, хорошо укомплектованная 10-я танко-гренадерская дивизия генерал-лейтенанта Шмидта нанесла мощный удар.
3-й батальон 9-го полка под натиском 244-м батальона штурмовых орудий и 508-м гренадерского полка немцев, понес большие потери и вынужден был отойти.
К 10 часам утра выяснилось, что теперь и 2 батальона 9-го полка оказались в окружении. А ведь батальоны шли вперед, атаковали и все дальше отрывались от наших …
Где-то через час немецкий батальон при поддержке двух «Тигров», надеялся смять десантников. Танки безнаказанно, по сути дела, расстреливали позиции десантников со 100 метров.
-Вот гады, не берут их эти пушки, - десантник стукнул кулаком по колесу трофейной пушки, которая была спрятана от врага за грудой развалин. – И снаряды что бронебойные, что подкалиберные кончились.
Два бойца пытались добраться до них с гранатами и бутылками с зажигательной смесью, но не доползли, погибли.
Рядом с Ильей оказался сержант Коля и показал на неспешно двигающийся на них танк:
-Ну, что, разведка, видишь тут как? Это тебе не по лесам ползать… Нужно быть Ильей Муромцем, чтоб добросить.
-Бутылки есть? – поинтересовался Илюха.
-Есть, только толку…
-Кликни, пусть принесут.
-Первухин, тащи сюда пару «пузырей»! – крикнул сержант и добавил. -Сейчас принесут!
Принесли три бутылки с «КС». После этого сержант и Первухин, открыв рты, смотрели за тем, что делал мальчишка. А мальчишка из вещмешка достал , как им показалось, обрезок водосточной трубы, прикрепил ее при помощи штыкового крепления к винтовке, вставил внутрь бутылку…
-Э-э-э, это, Илья, а если стрельнуть, то бутылку-то, разорвет!-понял происходящее Коля.
-Не разорвет, я буду холостым выстреливать…
Первая бутылка раскололась под правой гусеницей. После этого «Тигр» остановился, а немецкая пехота открыла ураганный огонь по всему подозрительному в 30-40 метрах перед танком.
Второй выстрел из «бутылкомета» был удачнейшим – бутылка разбилась о башню «Тигра» и горящая смесь попала в передние воздухопритоки танка – из люка стали выпрыгивать танкисты, один из них горел.
Третья бутылка ударила в броню второго танка перед смотровыми приборами. Второй «Тигр» замер, а потом начал пятиться, горящая смесь не давала возможность полноценно видеть картину боя.
Раздалась команда:
-В атаку!
-Капитан Козьяков повел! А ты, Муромец, не лезь! – попросил сержант Коля, а сам со своим отделением бросился в атаку.
Илья снял бутылкомет и стал выцеливать врага, но это было очень тяжело, ведь атака десантников переросла в яростную рукопашную. Но два раза попал вовремя, помог нашим.
Потом была еще одна атака фашистов, и еще … и еще…
Сержант Коля привел Илью в полуразрушенный дом. Привел к командиру батальона, капитану Жукову. Илья услышал уже завершение разговора:
-Товарищ капитан! Вы же ранены! Вам нужно покинуть поле боя, Вам нужно в госпиталь! – девушка санинструктор пыталась урезонить комбата.
-Анечка, прости, но уйду только тогда, когда со своими гвардейцами выполню поставленную задачу. – капитан через силу улыбнулся. Он-то прекрасно понимал, что шансов прорваться по простреливаемой территории, да еще и почти без боеприпасов, нет. Да и если бы и были, то он не смог бы оставить батальон без командования. Уже не на кого было оставить командование. Шанс выжить – держать позиции.
-Товарищ капитан! Привел! – доложил сержант.
-Сержант, кто этот герой? – увидел Илью. – Погоди… Это он сжег «Тигр» и шуганул второго? Этот малец? Не шути так со мной…
-Товарищ капитан! Он! При помощи хитрого устройства поджог!
-Как тебя звать, Герой?
-Фролов Илья, дивизионная разведка.
-Достоин награды! Петренко, - кликнул капитан ординарца.
-Здесь я, товарищ капитан!
-Запиши, чтоб не забылось: гвардеец Фролов Илья, 1 рота, 1 батальона, 9 полка - за уничтоженный «Тигр» - к «Красной звезде»! – и через небольшую паузы спросил без издевки или жалости, с грустью. -Сколько тебе годков, гвардеец?
-Наверное, пятнадцать.
-Наверное? Давно воюешь?
-С 41-го…
-Тогда все понятно… как думаешь, отступать будем, как в 41-ом?
-Не будем отступать.
-Правильно! Ну-ка, гвардеец, бери уголь, пиши на стене: «Гвардейцы умирают, но не отступают!»
Илья крупно вывел буквы на стене…
К командиру 10-я танко-гренадерской дивизии генералу Шмидта на доклад прибыл обер-лейтенант Ридер.
-Господин генерал! Поныри наши! Остатки сопротивляющихся были уничтожены в северной части поселка 101-го танко-гренадерским полком и 244-го батальоном штурмовых орудий! Проводится зачистка поселка!
-Благодарю, обер-лейтенант! А теперь скажите, какой ценой?
-Потери очень велики, во многих ротах осталось по 20-30 человек…
Своей храбростью и ценой собственной жизни бойцы 307 дивизии и гвардейцы батальона капитана Жукова дали возможность ослабить натиск фашистов на Ольховатку и Тепловские высоты, обеспечили. вступление в бой главных сил Армии...
Через несколько дней в своем дневнике начальник Генерального штаба вермахта генерал Цейтлер после провала операции «Цитадель» запишет: «Здесь, под Понырями, навсегда был зарыт ключ к нашей победе в этой войне»
Из окружения смог выйти ординарец комбата Жукова, который и рассказал о судьбе товарищей.
Погибли капитан Жуков, политрук Козьяков, санинструктор Анечка, спасая раненых… 15 июля, когда немца отступили, а в Поныри пришли наши, нашли на стене дома надпись, сделанную Ильей: «Гвардейцы умирают, но не отступают!». Один из бойцов – десантников взял кусок угля и исправил: «Гвардейцы Жукова умирают, но не отступают!»
Удалось найти тела 259 воинов, их захоронили в братской могиле вместе с их командиром.
В списке погибших был и гвардеец Фролов, награжденный орденом «Красной звезды» посмертно…
Сержант Коля
Сержант Коля затащил мальчишку в выгоревший немецкий бронетранспортер. С каждым часом, с каждой минутой, что они были вместе, юный разведчик его удивлял все больше и больше. Сначала разведчик его просто поразил тем, что оказался мальчишкой, потом удивил бесстрашием в атаке, рассудительностью ответов десантникам на подколки и подначки, точностью выстрелов, смекалкой с бутылкометом…
-Ну, что, Илюха, видел, как наши ходят в рукопашную? –подмигнул сержант мальчишке. – А разведка на такое способна?
-Всему свое время, Коля. Пока есть чем стрелять, зачем идти в рукопашку? – просто ответил мальчишка.
Но вот кончились патроны и… и мальчишка, предварительно спрятав обмотанную тряпьем винтовку, взялся за черный нож и пошел в рукопашную, вместе со всеми оставшимися…
Хоть и пытался сержант не допустить прямого боя мальчишки с немецкими солдатами, но – не смог…
И снова поразил огромного десантника мальчишка, поразил нестандартной работой ножом.
Пока сержант разбирался с здоровенным фрицем, Илья оказался один против двоих немцев. Судя по ухмылкам, немцем, как увидел Коля, они решили взять мальчишку живьем и немного расслабились, поняв, кто оказался против них двоих. Один из улыбающихся немцев не спеша пристыковал штык к винтовке и ткнул им в безрассудно (с точки зрения немца) приближающегося мальчишку.
Пока он это делал, мальчишка успел сделать несколько шагов навстречу, прижимая к правому бедру черный нож разведчика.
Улыбающийся немец ткнул винтовкой с примкнутым штыком в сторону мальчишки, как бы пугая. Мальчишка отшагнул вправо, развернув корпус параллельно винтовке, левой рукой прихватил сверху цевье «Маузера» и пальцы немца, а правой чиркнул ножом по запястью левой руки врага, что стало для него неожиданностью. Немец еще не успел закричать от боли, как мальчишка просунул нож уже между прикладом винтовки и правой рукой фрица и сделал шаг правой ногой вперед. Получилось, что с этим шагом мальчишка резанул по запястью правой руки врага и не давал убрать уже порезанную левую руку, как бы подбивая ее под локоть – от неожиданности немец кувыркнулся в воздухе, грохнулся на битый кирпич, оставив винтовку Илье. Второй немец, увидев все это, стал передергивать затвор, досылая патрон в патронник, вскинул винтовку и выстрелил в мальчишку, а Илья кувырком ушел под ноги солдата и сделал два режущих движения по ногам немца в районе колен…
Увидев мальчишку, забрызганного кровью и с черным ножом в руке, еще один немец развернулся и заголосил:
-Schwarzmesser!
Рядом рванула граната, Илья упал на землю, по спине забарабанили камни… больно.
Две винтовки принес Илья из этой атаки.
-Ну, ты, брат, даешь! – сержант тихонько стукнул Илью в грудь. - Хоть умойся – весь кровью заляпался… И где такому учат? В разведшколе?
-Нет, у морпехов, у меня папа – офицер. Да и вообще, мне повезло, просто они от меня не ожидали, - Илья развернулся.
У ну, стой! – интонация у сержанта поменялась. – тебя, кажись, зацепило!
На спине, из-под рваных маскхалата и гимнастерки, проглядывала тельняшка в крови.
- Ты что, даже не почувствовал?
-Это, наверное, когда по кирпичам кувыркался, зацепился, ерунда…
-Анечка, -крикнул сержант проходящей недалеко санинструктору. –Посмотри паренька.
Подошла санинструктор:
-А ну, стой, снимай, одежу, надо посмотреть, что там у тебя, обработать и перевязать…
-Хорошо, -согласился Илья и стал снимать маскхалат. – Только, если можно, давайте без причитаний, хорошо?
-Ой, мамочки…- не удержалась Анечка, увидев спину мальчишки, но взяла себя в руки. – Чиркануло тебя по спине осколком, сейчас обработаю, перевяжу и до свадьбы заживет!
Снова удивил Илья сержанта, ни звука не произнес Илья, пока рану обрабатывали и перевязывали.
-А ты крепкий парень, молодец, ни одного стона…- похвалила Илью Анечка.
-Это у Вас рука легкая, я ничего и не почувствовал.
-А комплементы ты делать умеешь, - Анечка взъерошила Илье чуб. – Постарайся не лезть под пули… без надобности.
-Постараюсь…
Кончились уже трофейные патроны, а потом их накрыло артналетом. Сам, контуженный, сержант смог выбраться из-под завала, откопал Илью. Приложил ухо к груди – сердце мальчишки билось, живой! Больше оставшихся в живых в этом доме, кроме их двоих, не было. Сержант Коля собрался с силами, затащил мальчишку в выгоревший немецкий бронетранспортер, слегка еще чадящий невдалеке, который сожгли при вчерашней атаке…
А рядом проходили немцы и иногда раздавались выстрелы, фашисты делали выстрелы в тех, кто, по их мнению, мог еще быть живым. В бронетранспортер заглянули мельком, увидели через открытую дверь обгоревшие останки и дальше заглядывать не стали. Этого ни Илья, ни Коля не видели – они были без сознания.
Утром Коля очнулся, невдалеке говорили по-русски.
-Мужики… - попытался крикнуть сержант, только получилось что-то нечленораздельное, от напряжения закашлялся.
Голоса затихли, шаги стали приближаться к бронетранспортеру:
-Кто тута? А ну, выходь по одному!
-Мужики… Свои… Помогите…
На белый свет из чрева бронетранспортера бойцы вынесли двоих, в пыли от битого кирпича, с многочисленными кровоподтеками, перебинтованных.
-Так, один наш! – младший сержант посмотрел документы. -Из 9-го полка, сержант Наумов, а вот мальчишка… Ни документов, ни знаков различия.
-Может, разведчик… - сказал один из солдат. Обычно они в маскхалатах бывают…Только уж больно молодой…
Первый раз Илья пришел в себя, когда с него стали снимать гимнастерку. Кто снимает, где он, понять не мог, зрение не хотело фокусироваться, в голове шумело, но русскую речь он распознал, успокоился. Илья и просто не помнил, что с ним произошло, после того, как в полуразрушенный дом попал снаряд.
Потом очнулся, когда нещадно трясло в какой-то телеге, так решил, потому что не слышал шума мотора. Окончательно пришел в себя уже в госпитале, лежа в кровати.
-Пить… Пить… - просил Илья.
-Сестричка! Мальчонка очнулся, пить просит! – громко произнес один из раненых.
-Бегу уже! – услышал Илья молодой девичий голос. Рука мягко приподняла голову Ильи от подушки, он увидел перед собой наклоненную кружку, приоткрыл рот и начал пить маленькими глотками, большему не давал наклон кружки.
-Где я? – напившись, спросил мальчишка.
-В госпитале, не волнуйся, все хорошо. У тебя контузия и ранение спины. –девушка чуть-чуть замялась. – Доктор сказал, что жить будешь и до свадьбы - заживет… Только вот кто ты? Из какой части?
-Я – Фролов Илья… Александрович… - Илья немного задумался, как представиться. Он был зол на разведчиков, что его так дешево развели. – 9-й полк 4-ой гвардейской ВВД.
А что? Его же записали в список бойцов, что бились за Поныри!
Девушка записала карандашом в блокнот.
-Есть хочешь?
-Хочу, но мутит и голова кружится.
-Ничего, Александр Иванович, говорил, что скоро поправишься, это последствия контузии. Рану на спине тебе хорошо подлечили, только обработали еще разик и – все, будешь, как новенький!
-Александр Иванович, Александр Иванович! – затараторила девушка при виде врача.
-Что случилось, Оля?
- Александр Иванович, мальчик из 7 палаты пришел в себя, он из 9-го полка 4-ой гвардейской ВВД, Фролов Илья Александрович, 15 лет.
-Погоди, не тараторь, сейчас запишу. Сходи к капитану, к Чихареву, это по его части, разбираться с теми, у кого нет документов…
Оля ухаживала за бойцами, которые были и лежачие, и ходячие. Илье очень нравилось, когда она его обтирала влажной тряпочкой, он не стеснялся, только от девичьих прикосновений возникало какое-то новое чувство, которое Илья еще не испытывал в своей жизни, и это мальчишку смущало, но становилось легко - легко и боль как бы сама проходила, словно мамины руки... Раненые тоже заметили особое отношение сестрички к мальчишке и немного подтрунивали, как-то само собой к Илье приклеилось прозвище «Жених».
Через неделю после того, как Илья пришел в себя, во время обхода, врач спросил мальчишку:
-Батенька, ну и как Вы себя чувствуете? (он ко всем раненым обращался на «Вы» и «батенька»)
-Да я бы уже хотел попробовать встать, а то лежать как-то…
-Фролов, 15 лет… Сколько уже навоевал?
-С 41-го, доктор, - ответил Илья.
-С 41-го…Так-с, посмотрим, посмотрим… Контузия, осколочное, многочисленные шрамы и повреждения… И что самое интересное, ни одного пулевого… Везунчик?
Илья промолчал. Наверное, везунчик, столько всего пришлось пережить и … один раз утонул.
-Что ж Оленька, готовь «жениха» на перевод в палату к ходячим…
После обхода Оля подошла к Илье, который уже, хоть и с трудом, но поднялся и пытался самостоятельно передвигаться, держась за спинки кроватей.
-Илья, а тебе правда всего лишь 15 лет?
-Если честно, то 14…
-14… - сникла Оля, ей было почти 19. Они искоса посмотрела на парнишку. – Приписал значит год. А я думала, что ты – старше.
Хоть по Илье и вздыхали почти все красавицы в школе, в той жизни, да и сам он уже с интересом поглядывал на девушек, но как-то не заморачивался еще на эту тему, а тут вот так и почти в лоб!
-Оля, да я еще маленький…
-Воевать - не маленький…- вздохнула сестричка. – Ладно, давай, «жених», собирай вещи для переезда, я помогу. А еще тебя просил зайти капитан Чихарев, как сможешь… Это 11 кабинет на 1-ом этаже.
Капитан Чихарев отправил запрос на Фролова Илью в 4 воздушно – десантную дивизию. В списках такого не оказалось…
Чего –то сложного, этот запрос не предвещал, ведь капитан уже привык, что у него все тихо и гладко. А какие могут быть проблемы, если всех задач у него только были только «борьба с дезертирством и членовредительством да проверка раненых военнослужащих и других лиц, бывших в плену и окружении противника». Тут хочешь не хочешь, а расслабишься… А тут всего лишь мальчишка.
А информация все поступала и поступала: что был Фролов в батальоне Жукова, отважно и умело сражался, но погиб, и посмертно представлен к награде… Капитан успокоился, хотел уже поздравить парнишку с наградой, но пришла еще одна бумажка, что рядовой отдельной разведроты Фролов И. А., пропал без вести во время выполнения боевого задания в районе поселка Поныри… Снова Поныри… Кроме этого, с Черноморского флота сообщили, что юнга Фролов И. А. числится учеником моториста на ТК-13, находится в расположении части в г. Геленджик. А еще пришла бумага, в которой говорилось, что боец Фролов И. А. объявлен в розыск, так как бежал из-под ареста в феврале 1943 года. Занимался этим делом тогда еще капитан Свиридов, а теперь Свиридов уже майор и руководит военной контрразведкой 57 Армии. Если ему сообщить, то разбираться будет значительно проще. Но! Сперва нужно самому «покрутить» пацана. Примерно так и решил капитан Чихарев, но крутить почти не пришлось.
Через 2 дня в госпиталь сперва примчались разведчики: лейтенант Милешников и сержант Быков, они выполнили поставленную задачу и вернулись, когда десантники пошли в прорыв, только вот Илью они не нашли, а капитан - пехотинец сказал, что этот «мелкий раздолбай» самовольно ушел на ту сторону и он не знает где «раздолбая» искать…
Как только Милешников и Быков зашли в палату вместе с капитаном Чихаревым, то сразу узнали Илью.
-Да, товарищ капитан! Это он! – почти закричал лейтенант обрадовавшись.
Илья посмотрел на широкие улыбки разведчиков, вместо радости, закусил губу и отвернулся к стенке.
-Ой, товарищ лейтенант, не надо его трогать, он ранен и контужен, не тормошите его, пожалуйста, - рядом оказалась Оля.
-Хорошо, сестричка, не будем… - пообещал лейтенант.
-Илюха, ну ты че? Обиделся, что ли? – спросил Быков. – Мы все поле до Понырей обыскали с ребятами – тебя искали! Веришь?
-Чего ты ему рассказываешь? Не видишь, что пацан в "обидки" ушел…Что с него взять – мальчишка! -лейтенант надеялся, что Илья после этих слов развернется и вспылит – начнет говорить.
Но Илья, отвернув голову, молчал. Повисла неловкая тишина. Раненые в палате тоже ждали, чем разрешится эта «ситуевина».
-Илья, тут ребята, когда узнали, что ты в госпитале, тебе гостинцев насобирали, - сержант стал вытаскивать из вещмешка продукты, сахар, трофейный шоколад.
Илья молчал.
-Илья, да пойми ты, что мы хотели тебя просто уберечь, чтоб ты не рисковал… Да пойми ты… Сам же знаешь, что капитан не хотел, чтоб тебя брали, вот мы и решили… А-а-а! – лейтенант Милешников махнул рукой. – Скажешь что-нибудь, на прощанье? Все, пошли, Быков. Пусть в нем детство отыграет… Разведчик, а хуже детя малого!
-Все понятно, пойдемте товарищи, - капитан Чихарев тонко намекнул, что «аудиенция» завершилась. – Вы мне пару бумажек заполните и все!
Лейтенант оглянулся еще раз, когда выходил из палаты – Илья продолжал смотреть в стенку.
-Зачем ты так с ними, -к кровати подошла Оля. -Они же не со зла, им же приказали…
-Я никогда своих не бросал, никогда не уходил без приказа, а тут я побежал, а они ушли. Если бы запретили, приказали, выгнали, на губу отправили, я бы с ними остался, не их вина бы была, а так – они меня бросили! – из закушенной губы у Илюхи выступила капелька крови.
-Ох, Илюшка, чудной ты… сколько еще тебе пережить предстоит, поверь мне, много чего и похуже, - подал голос один из раненых.
-Переживу, дядь Жень, переживу. А вот это, -Илья показал на продукты, - Отнеси на кухню, там пригодятся.
-А как же тебе? – удивилась Оля.
-Оля, отнеси…
На следующий день «прилетел» сержант - десантник Коля Наумов, правда, с поддержкой товарища, на всякий.
-Коля, - обрадовался Илья.
-Братишка! Живой! – светился от счастья Коля.
-Живой, куда я денусь!
-Как куда! Я как узнал, что на тебя представление на орден ушло, как посмертно, думал, что не сдюжил… А узнал, что в госпитале, вот, даже из санбата сбежал… Из нашего батальона только несколько человек уцелело. И ординарец капитана Жукова выжил, вот у него все и записано в планшетке было: кто, когда и какой подвиг совершил. И твой был записан. «Красную звезду» получишь!
-О, да ты оказывается геройский малый! - удивился один из раненых. Остальные его поддержали, поздравляя с будущей наградой.
-Геройский! Не то слово! Он двух фрицев в рукопашке сделал, пока я с одним бодался!
-Да ладно, брехня!? Чтоб такой шкет… -Не поверил раненый.
-Не верите? А зря – я видел, я не собака – брехать не буду. А в орден за «Тигру» подбитую верите? Я бы тоже не поверил, если бы не видел. Малец и танк двумя бутылками уделал!
Илья покраснел, а когда перехватил взгляд Олечки, покраснел еще больше.
-Товарищи, что у нас за симпозиум? – в палату зашел врач. – Батеньки, раненым нужен покой, давайте, прощайтесь, прощайтесь!
Десантники оставили вещмешок с гостинцами для Ильи. Главный подарок лежал на самом верху – новая тельняшка.
Старую, окровавленную одежду отстирали и аккуратно заштопали. Вещи ждали Илью у каптера.
Прошло 2 недели. Илья постепенно поправлялся, уже убрали повязку со спины, уже стал «без фанатизма» делать зарядку по утрам, но голова еще бывало подкруживалась.
За это время он 5 раз побывал в кабинете № 11. Сперва рассказывал "кто он и что он" капитану – особисту. Потом его рассказы сравнивали с рассказами лейтенанта Милешникова и сержанта Наумова, которого перехватил при выходе из палаты раненых. Потом спрашивали про Сталинград и февраль 1943 года… А потом вообще, спросили про Геленджик!
Вот тогда и понял Илюха, как тяжело врать… Было заметно, что капитан Чихарев не верит рассказам мальчишки.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска и скачивания книг
Книжный Бот
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
ВКОНТАКТЕ