Через тернии к звездам

Вторая серия. Ангелы космоса

— Ты проснулась, Нийя? — спрашивает Надежда. — Как ты себя чувствуешь?

— Устала, — отвечает Нийя.

— Неудивительно, — говорит Виктор Климов. — За те минуты в вакууме твой организм буквально сам себя сожрал.

Черный кот Василий протискивается в медотсек, неся в зубах жевательную резинку. Он прыгает на койку и кладет резинку рядом с Нийей.

— Вот и посетители пошли, — улыбается Виктор, следя за тем, как Надежда снимает с датчиков показания. Нийя вдруг пытается подняться.

— Я пойду к себе.

— Лучше тебе провести еще день здесь, — говорит Виктор.

— Будете разбирать по винтикам?

— Будем, — кивает Виктор.

— Нет, — говорит Надежда. — Не будем… Нийя, пока ты спала, здесь несколько раз был посол Ракан. Он хочет с тобой поговорить.

— Да… Нам надо поговорить, — глухо говорит Нийя.

Степан задумчиво входит в свою каюту. Здесь все еще стоит аквариум с осьминогом Прулем.

— Это безобразие! — негодует осьминог. — Вторая жвачка за три дня! Кто-то постоянно обкрадывает меня, пользуясь моей беззащитностью!

— Ну кому нужна ваша жевательная резинка!

— Не знаю, не знаю, — ворчит осьминог. — Может, кто-то хочет меня огорчить… Ты чего задумался?

— Нийя…

— Она умерла?

— Нет…

— Тогда не расстраивайся. Даже когда моего папу бурей выкинуло на скалу, я не расстраивался. И знаешь почему? Расстраиваться вредно.

Невесть откуда взявшийся кот Василий молнией метнулся в угол, где сложены сувениры Пруля, что-то схватил.

— Вот он! — кричит осьминог. — Это заговор!

Но Василий ловко выскакивает из комнаты с трофеем в зубах.

— Пруль, расстраиваться вредно, — говорит Степан.

В медотсеке возле Нийи — Ракан. Поодаль — Торки, Надежда и Виктор.

— Так что же случилось с кораблем? — спрашивает Ракан.

— В тот момент я была в скафандре. Метеоритом повредило внешнюю антенну. Я не успела выйти, был удар… Я не помню…

— А про жизнь на Дессе? Нийя не отвечает.

— На корабле был взрыв, — говорит Надежда. — Это удалось установить по прошлым образцам.

— А причина взрыва? — спрашивает Ракан. Виктор показывает на контейнер, стоящий на полке:

— Вчера мы взяли дополнительные образцы. Думаю, мы сможем точно установить причину. Она вам важна? У профессора Глана были враги?

— Да, — без колебаний ответил Ракан. — Поэтому он оказался на корабле.

Торки смотрит по сторонам, словно этот разговор его не очень интересует.

— Ваши политические проблемы смогут повлиять на нашу работу? спрашивает его Надежда.

— Многие полагают, — вежливо отвечает Торки, — что не надо менять нашу жизнь. Можно погубить и то, что осталось…

— У нас ничего не осталось! — взрывается Ракан.

— Мой отец хотел перемен? — спрашивает Нийя.

— Но твой отец не верил, что это под силу жителям Дессы. Поэтому он создал вас.

— Но на Дессе, — Торки обращается к Надежде, — были недовольные опытами Глана. Люди боялись-, что его… дети будут опасны. Институт был закрыт. Глан бежал…

— Он ждал сигнала, чтобы вернуться, — вмешивается Ракан. — Ждал, когда к власти придут его друзья.

— Они пришли. Но… — Торки разводит руками.

— Вы тоже против нашего прилета? — спрашивает Виктор.

— Нет, — говорит Торки. — Но я боюсь мести тех, кто потеряет из-за вас власть и богатство, страха тех, кто испугается лишиться пищи, пусть искусственной… Люди боятся нового.

Ракан поднимается, обращается к Нийе:

— Простите, мы вас утомили.

В этот момент вспыхивает экран внутренней связи, и появляется лицо капитана Дрейера.

— Внимание! — говорит он. — "Астра" меняет курс.

…В командном отсеке капитан объясняет Ракану:

— Планета Силеста в двенадцатом секторе находится на грани катастрофы. Наша "Астра" к ней ближе других кораблей.

— На сколько задерживается наш рейс?

— Это будет известно в ближайшие часы. Мы постоянно находимся на связи…

В этот момент Степан подвозит к открытым дверям отсека аквариум с Прулем. Осьминог взволнован, сучит щупальцами.

— "Астра" летит на нашу планету потому, что любое промедление губительно, — повышает тон Ракан.

— Ничего подобного! "Астра" летит, чтобы доставить меня. Требую отменить задержки, — вмешивается осьминог Пруль.

— Штурман, дайте мне последнюю космограмму. Вот слушайте: "В складах ядерных отходов возникла цепная реакция…". Ясно? Там целых сто лет ядерные отходы складывались в глубокие шахты. Ими пронизана вся планета.

— Но вы же не можете чистить их шахты! — в отчаянии говорит Ракан.

— Мы сделаем все, что в наших силах.

— Планета Силеста в пределах видимости, капитан, — докладывает штурман. — Связи нет. Молчат.

Все оборачиваются к экранам. Там стремительно растет яркая точка. Вот она превращается в шарик. А потом… Потом шарик вдруг начинает разваливаться. Корабль несется вперед, и куски погибающей на глазах планеты, продолжая дробиться, все увеличиваются в размерах.

— Аварийная готовность один! — кричит капитан по внутренней связи. Всем службам…

Корабль сотрясается. Степан подхватывает накренившийся аквариум. Капитан у пульта:

— Торможение! Противометеоритное силовое поле!..

Теперь куски планеты на экране совсем близко. Вот, медленно поворачиваясь, слева появляется громадная отвесная стена. В одной из расщелин этой стены видно разрушенные строения большого города.

В отсеке уже появились Надежда, Виктор, Нийя, Торки.

А на экране — желтое ржаное поле. На глазах оно жухнет, обретая мертвенно-голубой цвет. А сверху опускается, медленно вращаясь, громадный военный крейсер. На фоне черного космоса все это представляется фрагментом из ночного кошмара…

В репродукторе глухо звучит чей-то голос:

— "Астра"! Ответьте центральной!

— "Астра" слышит! — отвечает капитан Дрейер. — Здравствуй, Ямата! Мы не успели… Вряд ли кто-то остался жив.

— Я знаю, Олег, — доносится далекий голос. — Мы высылаем спасателей. Но… все может быть. Прошу тебя подежурить в секторе. Недолго.

— Ясно! Я жду!

— Непостижимо… Ужасно! — говорит Ракан, потрясенный увиденной катастрофой.

— К сожалению, — говорит Торки, — порядок в мире невозможен. Пытаешься заштопать одну дыру, рядом образуется новая. Завтра что-то лопнет и у вас дома…

— И вы предлагаете опустить руки к ждать? — Виктор Климов хочет понять дессианца.

— Может, разумней покориться естественному течению событий? продолжает Торки.

— Тогда мы перестанем быть людьми.

— Но вы терпите и поражения.

— Неизбежно. Наш мир, галактика, космос — арена борьбы. Без нее нет движения. Если бы мы не терпели поражений, мы не научились бы побеждать.

— А где предел? Где цель?

— Цель — торжество разума.

— Это красивые слова. За ними обычно корыстная цель переделать мир по собственному образу и подобию.

— Они не сами летят к нам, — вмешивается Ракан. — Мы их позвали. Те же, кого ты защищаешь, наживаются на муках и горе нашей Дессы.

— Я никого не защищаю, — мягко говорит Торки. Снова звучит далекий голос Яматы из центральной:

— "Астра"! Ответьте центральной!

— Я жду, Ямата! — откликается Дрейер.

— Олег! Мы выслали спасателей. Спасибо. Следуйте своим курсом.

— Понял. Прощайте, — говорит капитан.

Последний осколок планеты исчезает с экрана. Остается только черный космос.

— Степан, вези меня обратно, — приказывает осьминог. — Это зрелище и эта дискуссия меня расстроили.

— Курс прежний, — негромко говорит капитан штурману. — Планета Океан…

Оказывается, Космос не везде одинаков в своей черноте. Он может приобретать удивительные цвета и оттенки. Вот и сейчас в свою черноту Космос добавил фиолетово-зеленого, потом изумрудного, и вдруг перед нами появилась планета Океан. Она заняла всю центральную часть экрана, который, кажется, еще хранит контуры только что погибшего другого мира…

Каюта Степана. На полке у аквариума Пруля стоят бокальчики. Здесь Надежда, Климов, Нийя и робот Бармалей. В приоткрытую дверь видна морда кота Василия.

Пруль сучит щупальцами, всплывает на поверхность:

— Степан, пора меня провожать! Разливай напиток! Жвачки — только женщинам. Жвачек почти не осталось. Их украл кот Василий.

Степан разливает напиток по бокальчикам.

— Хватит! — останавливает его осьминог. — Это чисто символически. Закрой банку. Положи в мешок. Помолчим на дорогу.

Захватив щупальцами бокальчик, осьминог выливает содержимое в свой аквариум. Все молча выпивают напиток. Кот Василий облизывается.

— Отлично прошло мероприятие, — говорит осьминог. — У меня последняя просьба: пусть Нийя проводит меня до самого океана. Моему народу будет полезно увидеть, как меня ценят представители разных планет.

— Хорошо, — улыбается Нийя.

Бесконечное море с редкими островками. Оно несется под летящей капсулой, которая приближается к маленькой платформе — биостанции землян, прижавшейся к голой скале…

Капсула, врезавшись в воду, выскакивает у борта платформы.

— Биостанция! — кричит штурман в микрофон. — Мы приводнились. Почему не отвечаете? Принимайте почту и гостей… Боги Марса! Заснули, что ли?… Летели — отвечали, прилетели — замолчали. Станция!

— Станция слушает, — раздается быстрый сухой голос. — Принимаю вас автоматикой. Разгружайтесь через центральный тамбур. Он перед вами.

Дверь тамбура с шипением распахивается. Штурман Колотун, Степан и Нийя вкатывают туда тележку с аквариумом. Пруль обеспокоенно крутится:

— Где же встречающие? Там, в воде, не видно? Перед тележкой с Прулем ползет другая тележка — с пластиковыми мешками, где хранятся сувениры. Дверь тамбура закрывается.

— Идите направо, — командует тот же быстрый голос. В центральном отсеке биостанции, у пульта, сидит седой, не старый еще человек с вытянутой, в гипсе, ногой. Перед ним несколько телеэкранов.

— С прилетом! — приветствует он гостей. — Простите, что не встретили. Вот, третий день в инвалидах. Приборы привезли?

— Груз в капсуле, — сообщает Колотун.

— А почта здесь. — Степан сбрасывает на стол мешок.

— Почему не обеспечили встречу? — спрашивает Пруль.

— Здравствуйте, Пруль, — говорит человек со сломанной ногой. — Некому встречать, война идет.

— Война?! Я не объявлял войны. Прекратить немедленно!

— Карруши. Такой миграции не было лет пять…

На одном из экранов видно, как торопливо проплывают два осьминога, преследуемые какой-то темной массой.

— Чего же вы смотрели? — возмущен Пруль.

— Видите, первое гнездо разорено. Кого успели, мы спасли. Готовились к вашему прилету, вот дозорные и прозевали.

На другом экране возникает женское лицо в гидромаске.

— Прайс! — говорит женщина. — У меня два баллона осталось.

— Баллоны на складе, Юля. Успеешь доплыть?

— Куда там! Я у третьего гнезда. Они идут сплошняком.

— Вот незадача, — морщится Прайс.

— Я свяжусь с Тадеушем, — предлагает Юля. — Может, у него остались.

Прайс склоняется к микрофону:

— Тадеуш, у Юли два баллона осталось. Сможешь помочь?

— Погоди, вторая волна пошла, — доносится голос.

— Кто такие карруши? — спрашивает Нийя у Пруля.

— Не спрашивай! Это кошмар. Там гибнет мой народ! Какое счастье, что мы в безопасности!

— Карруши — довольно примитивные хищники, — говорит Прайс. — Похожи на одеяла. Когда начинается миграция, не дай бог оказаться на пути косяка. Они покрывают море и всасывают все, что попадается на пути… Колотун, посидите вместо меня? Будут вызывать, скажите: пошел на склад.

— Боги Марса! А для людей эти карруши опасны? — спрашивает штурман, усаживаясь за пульт.

— Придется обойтись без купания, — отвечает Прайс и ковыляет к двери.

Степан догоняет Прайса:

— Погодите! Я сам. Только скажите где.

— И я пойду с вами, — говорит Нийя.

— И не мечтай! — возмущается Пруль. — Неужели непонятно, что в такие моменты меня нельзя оставлять в одиночестве?

… Степан и Прайс на складе станции. Снимают со стеллажей баллоны.

— Что в них? — спрашивает Степан.

— Жидкость, которая превращается в упругую защитную пленку. На время может задержать косяк.

— Послушайте, — предлагает Степан. — Я сам вынесу баллоны в океан.

— Не надо. Там опасно.

— А вам не опасно с больной ногой?

— Я здесь второй год.

— Я вынесу и оставлю. А ваши сотрудники возьмут.

— Я помогу, — говорит Нийя, появившаяся в дверях. Степан натягивает скафандр, Нийя с Прайсом помогают ему.

— Только от люка не отходи, — предупреждает Прайс.

Нийя следит за передвижениями Степана через большой иллюминатор. Вот он выплыл, нагруженный баллонами, остановился, оглядываясь. Никто к нему не подплывает. Спрашивает в микрофон:

— Куда дальше идти? Здесь никого нет.

— Они за наклонной скалой, подожди немного.

— Хорошо.

Однако Степан не ждет. Осторожно оглядываясь, он начинает двигаться к нацеленной скале. А из-за скалы навстречу ему скользят темные "одеяла" карруши.

— Они прорвались! — слышится отчаянный крик Юли. — Скажите парню, чтобы отходил в кессон. Я их не удержала.

— Тадеуш, — командует Прайс. — Спеши к Юле, прикрой ее. Скорей! Степан, немедленно возвращайся!

Степан же, увидев каррушей, останавливается, Темные бесформенные существа обступают его со всех сторон, теснят. Степан пытается открыть баллон, чтобы выпустить защитную массу. Но не успевает. Карруши обвивают его, волокут, укутывая в клубок. Сорвана трубка подачи воздуха. Степан беспомощно барахтается в красно-бурой массе каррушей. Из прорванной трубки фантастическими пузырями уходит воздух. Степану нечем дышать. Сознание уходит. Степан опускается на дно, и карруши накрывают его.

Все это видит Нийя. И вдруг ее фигура, разложившись на множество фигур, как овеществленные радиоволны, вылетает через иллюминатор в океан… Через мгновения, снова собравшись воедино, Нийя врезается в красно-бурую массу. Неимоверно сильные руки рвут, полосуют ""одеяла"", подхватывают и уносят безжизненное тело Степана.

Карруши бросаются следом. Но Нийя, толкнув Степана в сторону темнеющего столба станции, поворачивается к ним, и чудовища останавливаются, будто натолкнувшись на невидимую стенку. Нийя втягивает Степана в кессонный люк.

Их встречает встревоженный Колотун в гидрокостюме. Степан прерывисто дышит, кашляет.

Штурман возмущен:

— Сумасшедший дом!… Говорили же тебе: от кессона ни шагу!

— Спасибо, — чуть слышно говорит Степан Нийе.

А та вдруг беспокойно прижимает руку к груди, нащупывая половину бранзулита на цепочке. Нийя успокаивается, улыбаясь уголками губ.

Платформа биостанции. Вершины покатых, голубых, чистых волн, захлестывая край платформы, растекаются пеной по ребристому металлу. На платформе, возле капсулы с "Астры", стоит аквариум.

Тадеуш спускает в воду один за другим пластиковые мешки с сувенирами. Матрешки обалдело глядят сквозь прозрачный пластик.

— Осторожнее! — вопит Пруль. — Это научные результаты моей поездки! Им цены нет!

Из воды поднимаются щупальца, принимая пакеты.

— Прощай, твоя грандиозность, — говорит штурман. — Мы неплохо полетали вместе.

— Да-да, — говорит Пруль. — Сколько пакетов спущено?

— Восемь.

— Правильно. Где модель ""Астры""? Отправляйте ее в воду…

Степан бросает маленькую ""Астру"" — она наклонно, словно управляемая, входит в воду. Пруль провожает ее взглядом и вдруг говорит серьезно:

— С того момента, как я ступил на вашу Землю, я начал тосковать по родине. Страшно подумать, что можно провести всю жизнь в банке… Прощайте, меня ждут! Клоните резиденцию!

Тадеуш с Эдиком наклоняют аквариум. Осьминог, такой неуклюжий и нелепый, вытягивается и легко влетает в воду.

— Прощайте! — кричит он, на секунду выпрыгнув на поверхность.

Громадный океан покачивает платформу. Степан и Нийя стоят, касаясь руками друг друга.

У края платформы всплывает, словно ей не хочется жить под водой, матрешка.

Платформа уменьшается, уходит вниз, пропадает в безбрежности океана. А его затягивают облака.

Нийя медленно идет по коридору звездолета. Рядом шествует кот Василий. Нийя смотрит на звезды, углубившись в свои мысли. Слышны быстрые мягкие шаги. Нийю догоняет посланник Дессы Ракан. Поравнявшись с Нийей, он быстро говорит:

— Прости, что я оторвал тебя от твоих мыслей. В том, что я скажу, наверно, нет для тебя никакой тайны… Ты возвращаешься на Дессу, к себе домой. Но там тебя никто не ждет. На всей планете у тебя один друг…

— Кто?

— Я. Я был другом твоего отца.

— Я помню…

— Ты помнишь? Ты же сказала, что все забыла.

— Иногда я вспоминаю. Я помню, как вы провожали нас.

— Да. Я помог вам бежать… Это было почти невозможно.

Ракан оборачивается, как будто боится, что кто-то подслушает. Потом быстро продолжает:

— Ты должна быть осторожна. Даже всей моей власти в правительстве не хватит, чтобы спасти тебя, если узнают, что ты — дочь Глана.

Нийя слушает его, и перед ее глазами встает прошлое.

Рассвет. Навес здания космопорта. За ним безумствует ветер. Под навесом таятся девочки и мальчики — дети Глана. Они в ожидании чего-то.

— Ничего страшного, — говорит он, и дети оборачиваются к нему. У всех очень похожие лица. — Пускай вас называют сегодня монстрами, посланцами смерти… Мы с вами знаем, что все иначе. Вы — посланцы жизни, вы — люди будущего. И мы вернемся сюда, порукой тому — верность моих друзей. Тогда вам понадобятся все те качества, что я дал вам. Вы сможете мгновенно перемещаться в пространстве и быть там, где вы всего нужнее, вы сможете обходиться подолгу без воздуха, без сна, без пищи, не бояться холода и жары, вам будут чужды сомнения и страх. Вам не будет преград нигде, мы очистим наш мир от скверны.

— Мне страшно, — говорит одна из девочек.

— Мой опыт прерван. Я сейчас не могу сказать, когда проявится ваша сила. Но это будет. Верьте мне.

Глан говорит все громче, и в его глазах загорается огонь фанатика.

Темная фигура приближается к навесу. Дети оборачиваются, жмутся к Глану. Но это Сикки Ракан. Он останавливается на секунду, смотрит на жалкую кучку детей и старика, потом говорит:

— Все в порядке, корабль вас ждет…. И снова коридор звездолета землян.

— Но Сикки Торки знает, что я — дочь Глана, — говорит Нийя.

— Он обещал молчать, — отвечает Ракан.

— Почему? — спрашивает Нийя.

В научном центре "Астры" Виктор Климов открывает контейнер с образцами, взятыми с мертвого дессианского корабля "Гайя".

Внутри все перевернуто — обломки металла, пластика, разбитое стекло, перепутаны пленки…

Виктор в недоумении смотрит на все это, потом прикрывает контейнер и спрашивает Надежду, которая находится в медотсеке:

— Надя, ты не трогала контейнер с образцами с "Гайи"?

— Зачем мне это?

— А Нийя?

— И ей незачем. А что?

— Правильно… незачем, — задумчиво говорит Виктор.

Командный отсек. Капитан Дрейер и Виктор.

— Кому нужно было копаться в этом ящике? — Капитан явно озадачен.

Виктор пожимает плечами.

— Во всяком случае, пусть пока останется между нами…

Под "Астрой" появляется серо-коричневая Десса. Бурого цвета особенно много на экваторе. Над планетой бушуют циклонические вихри. Все приборы и экраны научного центра "Астры" сейчас настроены на Дессу. Как просвечивают рентгеновскими лучами человеческий организм, так сейчас просвечивается планета. Зрелище странное и поистине зловещее. Около приборов следят за планетой, тихо переговариваясь, Климов, Иванова, Колотун, Степан, Бармалей. Нийя напряженно всматривается в экраны, ловя каждое их слово.

— Удивительно, — говорит Степан. — Чем они живут…

— Зонды готовы? — спрашивает Виктор. — Вы, Колотун, опоздали уже на девятнадцать секунд… На двадцать…

— Первый зонд пошел! Второй пошел! — произносит в этот момент штурман.

Нийя слушает и смотрит.

Тихо входит Торки и останавливается в дверях, прислушиваясь.

— Нарушение энергетического баланса! — Штурман передает Виктору ленту.

— Ясно. Необратимо. Посчитай по Меркулову, насколько выработаны минеральные ресурсы.

— Проще простого, — говорит штурман. — Степа, займись. Третий зонд пошел, четвертый…

Виктор подходит к Надежде, останавливается у нее за спиной.

— Они вынуждены оставить экваториальные области, — говорит Надежда. Существовать можно только в умеренной зоне.

— Да. Разогрев атмосферы предельный. Скоро они будут прятаться на полюсах… Смотри, как мало кислорода.

— Планета для роботов! — урчит Бармалей. Виктор оборачивается, видит Торки. Тот, встретив взгляд Климова, спрашивает:

— Как же "Астра" намерена нас спасать?

— Мы не всесильны. Мы поставим диагноз и найдем методы очистки. Дальше — дело общее, наше с вами.

— А какие методы?

— Смотря по обстановке. Энергетические, биологические, биохимические. Вы нам сообщили о планете очень немного. Сейчас идет полный анализ.

— Очень интересно. Я бывший химик… Я учился и даже работал около года на химическом заводе. Но сбежал… — У Торки добрая, почти детская улыбка. Это верная смерть. На химических заводах люди погибают через пять лет. К сожалению, у меня не было богатого отца, и я сам пробивал себе дорогу в жизнь. В отличие от Сикки Ракана и его друзей. Для них все было готово раньше, чем они родились. И место с чистым воздухом, и чистая пища. Я их, чистых, не любил с детства… Ради власти они готовы продать собственного брата.

— Но я помню, — говорит Виктор, — что именно вы высказывали сомнения по поводу нашего прилета.

— Я трезвый человек.

— Что ж, трезвый человек и химик притом будет полезен нашему общему делу.

— Ну какой я химик! Я все позабыл. Сколько лет я уже чистый…

… Входит капитан Дрейер. Видит Торки.

— Простите, — говорит он. — Мы должны провести небольшое совещание.

— Разумеется. Простите, что помешал. — Торки выходит.

— Друзья, — начинает Дрейер, — на этот раз наша задача труднее обычной. Планета в критическом состоянии. К тому же у нас есть основания полагать, что на планете есть люди, которых эта ситуация вполне устраивает, но… Мы, ассенизаторы, всегда были готовы ко всяким неожиданностям. После планетарного зондирования для сбора материалов на месте спускаем первую капсулу с группой под руководством экзобиолога профессора Виктора Климова. Состав группы: профессор Иванова, штурман Колотун…

Капитан останавливает взгляд на Степане. Тот как будто гипнотизирует капитана. Дрейер улыбается одними глазами, продолжает:

— …курсант Лебедев как равноправный член группы со всеми обязанностями и ответственностью.

— Есть, капитан! — Степан счастлив.

— К группе придаю разведробота тринадцать-два-а.

— Я выполню свои долг, капитан, — гудит от двери Бармалей.

— На время работы на Дессе объявляется аварийное состояние номер два. Вопросы будут?

— А как же Нийя? — спрашивает Надежда.

— Ей лучше пока остаться на борту.

— Это невозможно, — произносит Нийя холодно и жестко.

— Да, это невозможно, — повторяет Надежда. Капитан смотрит на Надежду, на Степана, потом, вздохнув, говорит:

— Нийя в вашем распоряжении. Вопросы?

— Какое оружие? — спрашивает штурман.

— Опять, Колотун? Мы с вами в каком уже рейсе вместе?

— В шестом, капитан. Я снимаю свой вопрос.

— Вот и договорились.

От "Астры" отделяется планетарный катер и направляется к Дессе.

Он летит низко над планетой: видны брошенные поселки, превратившаяся в бурую пыль земля, черные от нефти берега почти высохших водоемов, выработанные и заброшенные скважины и шахты, сухие безлистные деревья. Леса фабричных труб, над которыми кое-где поднимается дым. И все это просматривается сквозь странную желтоватую атмосферу, что придает пейзажу мрачную призрачность.

Под навесом здания космопорта, где в воспоминании Нийи стоял Глан с детьми, теперь собрались дессианцы, встречающие землян. Они в противогазах и длинных балахонах.

Несколько раструбов странных граммофонов рядом. Это оркестр дессианцев.

Ракан и Торки, тоже в противогазах, сопровождают землян, которые в легких космических костюмах идут к встречающим. Сзади — Бармалей.

Котловину космопорта окружают голые рыжие возвышенности. Надежда Иванова приостанавливается и, оглянувшись вокруг, тихо говорит Степану:

— Какой зловещий пейзаж!

— Мне страшнее они, — так же тихо отвечает Степан, кивая в сторону встречающих.

— Это все от больного воздуха, — говорит Нийя. Лицо ее напряжено: она узнает и не узнает свой мир, к которому так стремилась. Она смотрит на встречающих дессианцев и вдруг резко снимает шлем скафандра. Зажмуривается и глубоко вдыхает больной воздух планеты. Задерживает дыхание. Ей трудно. Наконец она открывает глаза.

Степан и Надежда внимательно смотрят на Нийю, готовые в любой момент прийти ей на помощь.

К Нийе поворачиваются стеклянные глаза противогазов.

— Не привлекай к себе внимания, — тихо говорит Надежда Нийе. И та, еще раз вдохнув полной грудью, надевает шлем.

Они догоняют остальных, которые уже подошли к встречающим. Все останавливаются у приземистого здания с герметически закрытыми входами.

На боковой стене здания висит избитый ветрами большой плакат: смеющийся младенец тянет ручки к противогазу.

Один из встречающих, поклонившись, жестом приглашает всех войти в открывшиеся двери. За дверью — лестница, ведущая вниз.

Старый подземный бункер. Стены, выкрашенные в бледно-голубой мертвенный цвет, в трещинах и подтеках.

Встречающие сняли противогазы. При сгорбленных, понурых фигурах их гладкие, молодые лица кажутся странными.

Земляне тоже сняли шлемы. Осматриваются.

— Ну и маскарад, — недоумевает Колотун. — То там, то здесь…

— Это не маскарад, — говорит грустно Нийя. — На них надеты маски, которые скрывают их истинные лица.

Глава правительства Дессы начинает свою речь:

— Наша несчастная планета приветствует вас! Мы хотим надеяться! Мы сделаем все, чтобы помочь вам. Спасибо, что вы с нами…

В этот момент откуда-то из глубины коридоров врывается в зал глухой гул.

Все замирают. С потолка сыплются песок и пыль. Гул постепенно затихает.

Ракан говорит, обращаясь к землянам:

— Это помещение достаточно прочно. Оно герметизировано. Здесь лучше всего будет и для вас, и для ваших приборов.

— Наши специалисты в полном вашем распоряжении. Работайте. И да поможет вам разум! — произносит глава правительства.

По просторному кабинету, не лишенному своеобразного, непривычного глазу комфорта, ходит Торки. Он озабочен и встревожен:

— Они третий день ездят на своем вездеходе. Всюду суют нос, берут пробы, смотрят…

— Знаю, — раздается тонкий голос.

За большим столом сидит человек в маске, изображающей детское улыбающееся лицо. Знакомая уже реклама — младенец тянется к противогазу висит над его столом.

— В твоем отчете, мой миленький, — продолжает человек, сидящий за столом, — много пробелов.

— Я был на виду, но я старался.

— Знаю, мой драгоценный, перестарался. Зачем ты украл образцы с "Гайи" и навлек на себя подозрение? Глупо.

— Я не хотел, чтобы они догадались о причинах гибели Глана.

— А ты знаешь их?

— Догадываюсь, Сикки Туранчокс.

— Ах какая наивность. И мне урок — не окружай себя преданными дураками. Дети Глана куда послушней и полезней нас, обыкновенных. Неужели ты подумал, что мне выгодно было убить Глана и его детей? Они мне были нужны живыми.

— Одна осталась жива.

— Я помню. И приму меры. А ты тоже не ленись, мой мальчик, не для того я вытащил тебя из грязи и сделал большим политиком, чтобы ты ленился. Если им удастся задуманное, нам придется разводить травку и цветочки. Ты умеешь разводить цветочки? — Он хрипло засмеялся.

Торки молчит.

Властным жестом Туранчокс пригласил Торки присесть к столу, поманил пальцем. Торки наклонился к нему.

— Ты умеешь получать от меня деньги и власть. А я умею зарабатывать эти деньги, потому что забочусь о людях. — Он показывает на смеющегося младенца. — Потому что помогаю людям дышать. И хочу, чтобы мне не мешали!

— Земляне суются в опасные места, — говорит Торки. — Некоторые люди боятся их.

— И отлично. Недовольство землянами должно исходить от народа.

Вездеход землян движется по пустынной грязной улице, как упрямый жук, ворча объезжает груды мусора. Одинокий прохожий сначала прижимается к стене, потом, поспешно откинув крышку люка на мостовой, исчезает под землей. Из другого люка появляется голова в противогазе. Взгляд человека устремлен вслед машине.

… В кабине вездехода Колотун, Иванова, Степан и местный биолог Лий.

— И как вы ездите по таким улицам? — ворчит штурман. — Сплошные миазмы.

— Здесь никто не ездит. Мы живем внизу.

— Колотун, остановитесь здесь, — требует Надежда. Вездеход останавливается. Откинулась крышка люка.

Из люка вылезают Степан, Надежда, Лий. Лий в противогазе и каске с широкими металлическими полями.

Снаружи как бы сумерки. Мертвая улица наполняется непонятным движением. Оживают тени, тянутся к людям. Вспыхивает прожектор вездехода — тени исчезают, вернее, втягиваются в развалины.

— Что здесь? — спрашивает Степан Лия.

— Мы не знаем. Иногда люди уходят сюда и пропадают… — говорит Лий. Все давно разрушено.

— А это? — спрашивает Надежда, показывая на приземистое, крепкое здание в низине.

— Там Сикки Туранчокс.

— Кто это?

— Это маски Туранчокса, противогазы Туранчокса, кислород Туранчокса… А раньше там был институт Глана.

Лий показывает на рекламный щит, как-то удержавшийся в развалинах: на щите веселый младенец тянет ручки к улыбающейся маске-противогазу.

— "Лучшие в мире противогазы Туранчокса. Фирма "Свежий воздух", читает Лий с грустной иронией.

— Лий, я вас жду, — говорит Надежда и уверенно идет к железобетонным развалинам.

Луч прожектора вездехода пробивает ей дорожку сквозь сухой туман. Степан и Лий спешат за Надеждой.

На берегу грязной реки стоят Виктор и Нийя. Чуть повыше — автомобиль, на котором они приехали. Возле автомобиля молодой парень — шофер, в маске, железном шлеме, наплечниках.

Виктор смотрит вверх по реке, туда, где стоит лес труб; некоторые из них дымят.

Вода в реке расступается, и из нее медленно вылезает нечто громадное и бесформенное, облепленное грязью, водорослями, тряпьем… Шофер при виде чудища бросается в машину. Это нечто отряхивается, стирает с лицевой пластины грязь, и выясняется, что это Бармалей.

— Образцы доставлены, — говорит он. — Такого безобразия я нигде не видел.

К берегу подъезжает приземистая машина. Останавливается. Никто из нее не выходит. Видно лишь, как изнутри к стеклам прижались маски.

— Они гуляют, — с неожиданной злостью произносит Нийя. — На пикник приехали!

— Мне кажется, — говорит Виктор, приняв у Бармалея один из прозрачных контейнеров и разглядывая его содержимое на свет, — что ты разочарована. Ты ждала другого?

— Не знаю. Я одна.

— А ты думаешь, что было бы иначе, если бы вас было десять? Двадцать? Ну что бы вы сделали?

Виктор закладывает контейнер в походный анализатор.

— Мы бы… Не стали менять природу, мы бы заменили людей.

— Как же?

— Мы бы выгнали вот этих… от них один вред. Мы бы разрушили заводы. Мы бы собрали всех детей, которые еще маленькие, которые еще не испорчены, не погублены, мы бы воспитывали их отдельно…

— Взрослые бы не согласились. Никому не хочется, чтобы его выбрасывали.

— Зачем их спрашивать? Они сами во всем виноваты.

— Они бы сопротивлялись.

— Мы бы заставили силой.

— Так говорил твой отец?

— Да. И нас было бы все больше. И это стал бы счастливый и свободный мир.

— Это опасный мир и жестокий. В нем бы лилась кровь.

— Пускай. Но ради великой цели.

— Милая, когда-то на Земле эту формулу уже придумали иезуиты: ""Цель оправдывает средства"". Эта формула удобна для палачей.

— Мой отец не был палачом.

— Он был наивен. А палачом его сделала бы логика событий.

— У вас тоже ничего не получится. Даже если вы очистите, они, — Нийя показывает на машины, — все снова загадят.

— Нет… если мы это сделаем вместе ними. Кстати, посмотри. — Виктор показывает контейнер Нийе. — Жизнь приспосабливается…

— Хищная, — ворчит Бармалей. — Разъедает металл. Он показывает глубокие борозды на своей руке.

— Вот она и будет хозяйкой планеты, — говорит Нийя.

— Если бы мы не прилетели, не исключено, — соглашается Виктор.

— О-о! — восклицает шофер и тут же вскакивает на ноги: — Скорее в машину.

Поднимается буря. Она несет сор, камни, пыль. Виктор захлопывает контейнер экспресс-лаборатории и кричит:

— Нийя, скорей!

Но тут шквал ветра сбивает его с ног, и экспресс-лаборатория катится по земле. Неуловимым движением Нийя оказывается рядом с контейнером, подхватывает его и останавливается. Шофер и с трудом поднявшийся Виктор в изумлении смотрят, как она спокойно стоит, неподвластная вихрю, словно под стеклянным колпаком.

Маски в машине прилипли к стеклам.

Нийя передает Виктору контейнер.

— Я пошла, — говорит она, и голос ее, хотя и тихий, перекрывает рев урагана.

— Состояние климата исключает пешие передвижения, — говорит возникающий из пыли Бармалей. — Я буду сопровождать?

— Нет, это мой дом, — говорит Нийя и идет к городу, растворяясь в вихрях.

Степан стоит за спиной Надежды, которая наклонилась, глядя, как в луче ее фонаря съеживается, отступает слизь, прячется в трещины. Из глубины развалин на Степана смотрят зеленые глаза. Степан светит туда. Шуршание. Глаза исчезают.

— Возвращайтесь! — слышен голос штурмана из вездехода. — Опасность!

— Одну минуту. Я беру образцы, — говорит спокойно Надежда и обращается к Степану: — Дай пробирочку.

Надежда пытается снять со стены светящуюся слизь, но та упрямо сопротивляется, отступает.

— Иванова, Лебедев! — Голос штурмана.

— Сейчас! Сейчас! — говорит Надежда, увлеченно продолжая работать.

Поднимается ураган.

Степан бесцеремонно хватает Надежду за руку и сквозь ревущий шквал тащит к вездеходу. Вслед им загораются зеленые глаза.

Они вваливаются в люк вездехода. Люк захлопывается.

— Мог бы меня аккуратнее спасать. Все-таки женщина. Пробирки целы? Молодец! — Надежда возбуждена приключением.

Степан потирает голову и плечи.

— Чертовщина какая-то!

— Думать надо, — говорит Колотун. — Вперед?

— Вперед! — говорит Иванова. — В следующий раз будем думать.

Вездеход легко берет с места, его почти не видно в разыгравшемся урагане.

Но вот путь им преграждает баррикада из металлического лома и мусора.

Вездеход взбирается на этот холм и вдруг начинает заваливаться набок, погружаясь в эту массу. Не помогают и лапы-опоры: водоворот трухи затягивает вездеход.

Нелепо задирается нос машины, и она стремительно исчезает: под слоем лома и мусора — пустота.

… Вездеход с грохотом летит куда-то вниз, ударяясь о твердые выступы и переворачиваясь. Наконец грохот прекращается. В кабине темно.

— Кажется, повезло, — раздается хриплый голос штурмана.

Слышно, как стонет Лий.

— Эх, Колотун, Колотун. — Надежда морщится от боли, вытирает кровь со щеки.

— Виноват, — хрипит штурман, осматривая приборы. — Надо было идти на автоматике.

Степан трясет головой.

— Метров пятьсот летели, — делает он предположение.

— Наверно, заброшенные шахты, — говорит Колотун. Нажимает кнопки приборного щита и экрана. — Всего двадцать шесть метров. Прогнила твоя планета, — обращается он к Лию.

— Да, тут были шахты, — потирая ушибленную руку, произносит Лий.

— Надо осмотреться, — говорит Колотун.

Вездеход под землей. Оседает пыль. Рядом разрушенный свод коллектора улицы подземелья. Люди — жители подземного города — при виде машины вяло разбегаются, прячутся… Некоторые, наоборот, застывают на месте и смотрят на машину.

Отрывается верхний люк вездехода. Появляется Колотун, за ним Надежда и Степан.

Вездеход стоит на площади. В нее вливаются несколько подземных улиц. Эти улицы и площадь повторяют улицы и площадь наверху. Жилищем на подземной улице служат подвалы старых домов, подземные переходы, станции метро и даже канализационные тоннели. Здесь, скрываясь от ураганов, ядовитых туманов и каменных бурь, ютится большая часть жителей города. Лишь богачи могут позволить себе жить на поверхности — их дома крепки и хорошо изолированы.

Некоторое время земляне и дессианцы рассматривают друг друга молча. Дессианцы, пугливые и недоверчивые, выглядывают из-за углов, из ниш, из дверей. И тишина настороженная, вязкая.

Земляне переглядываются.

— Не беспокойтесь, — говорит Колотун. — Мы удаляемся.

Земляне забираются в машину, закрывают люк. Вездеход осторожно разворачивается и направляется к пандусу, ведущему наверх. Люди выходят из убежищ, смотрят вслед.

На площадь выходит Нийя и тоже смотрит ему вслед. Иногда люди поглядывают на нее, замечая чужую одежду и то, что на Нийе нет маски.

Нийя идет мимо витрины магазина, где выставлены бронированная детская коляска, наплечники, противогазы. Смеющаяся маска — эмблема компании Туранчокса "Свежий воздух"…

Другую витрину украшает изысканный торт. Под ним — химическая формула, указывающая на синтетическое происхождение продукта.

Нийя идет, не обращая внимания на грязную мостовую, в глубоких, неровных впадинах которой застыла черная вода.

Навстречу Нийе идет человек, толкая впереди себя тяжелую повозку с кислородными баллонами. Останавливается перед входом в дом-нишу, отсоединяет пустой баллон, ставит вместо него полный. Нийя так увлеченно рассматривает и витрины, и прохожих, что не замечает дессианца в улыбающейся маске, следующего за ней по пятам.

И вдруг в голове Нийи возникает мелодичный требовательный сигнал, который был ей столь ненавистен и от которого она освободилась когда-то в звездолете "Гайя", сбросив мертвые руки Глана с пульта управления.

Нийя проходит по инерции несколько шагов. Замирает. Сигнал звучит сильнее. Нийя в страхе поднимает руки к голове, сжимает виски.

— Нет, — тихо говорит Нийя. — Нет. Не может быть! И тут сигнал пропадает.

Дессианец в маске юного улыбающегося существа внимательно наблюдает за Нийей.

В командном отсеке "Астры" капитан Дрейер и штурман Колотун. На большом экране — одна из долин Дессы. Мрачный мертвый пейзаж. Капитан дает увеличение, и кажется, словно корабль спускается к долине.

— Виктор, — обращается в микрофон к Виктору Климову капитан. — Мы готовы к локальной ассенизации.

На малом экране лицо Климова. Он в кислородной маске и черных защитных очках.

— Готовность две минуты, — говорит Климов.

Солдат в противогазе и черных защитных очках подгоняет к двери в разрушенной стене двух ребятишек в масках Туранчокса.

Человек входит в дверь блиндажа. Солдат, пропустивший его, дает ему очки, которые он надевает поверх маски.

Внутри блиндажа тесно. У приборов перед наскоро сделанным пультом и походным узлом связи расположились земляне. В помещении находятся и несколько дессианцев.

Приглушенный деловитый шум голосов и звуки шагов. Неожиданно все перекрывает тревожный бас ревуна. Звук этот вырывается из блиндажа и несется по окрестным холмам к городу. Захлопываются крышки люков — полная герметизация.

В блиндаже Виктор говорит в микрофон:

— Мы готовы, можно начинать.

Над блиндажом, чуть в стороне, зависла тарелка "Астры". Наступает звенящая тишина. В ней метроном отбивает секунды.

В командном отсеке "Астры". Рука капитана опускается на клавиши пускового устройства. В отсеке становится светлее.

Если смотреть из блиндажа, в котором находятся наблюдатели на Дессе, то кажется, будто вокруг "Астры" возник светящийся ореол. Затем между ней и планетой вспыхивает звездочка. Гаснет. Другая звездочка, значительно ярче и больше, вспыхивает ближе к планете. И вот уже совсем близко от планеты взрывается огненный шар…

Нийя и Надежда следят за приборами. Виктор склонился к передатчику, не отрывая глаз от закрытых толстым стеклом щелей блиндажа.

— Есть реакция, — говорит он. — Добавьте энергии.

— Для первого цикла предел, — говорит спокойно капитан. — Не волнуйся, Виктор.

От следующей вспышки в блиндаже становится ослепительно светло. Дессианцы, наблюдающие за происходящим, отшатываются от щелей. Один из них, это Торки, тихо говорит в спрятанный в противогазе микрофон:

— Они всемогущи…

В институте Глана Туранчокс, лицо которого прикрыто большими черными очками, наблюдает за ассенизацией, происходящей в нескольких десятках километров. Он слышит слова Торки и отвечает:

— Не бойся. Их цель — устрашить и удивить нас. Поэтому не бойся, мой миленький.

— Может, у них ничего не получится? — слышен шепот.

— Нельзя недооценивать врага, мой дорогой, я верю в их силу. К сожалению, сегодня поверят и тысячи других. Для того они и затеяли эту демонстрацию. Они не ангелы, а дипломаты.

Туранчокс хмурится — следующая вспышка настолько ослепительна, что после нее кажется, будто наступила темнота.

И тут в атмосфере начинается бурная реакция. Словно бушуют смерчи, сворачивается воздух, небо пересекают молнии, на землю, сгущаясь и смешиваясь с дождем, устремляются грязевые потоки. Видно, как они стекают по стеклам щелей блиндажа.

— Откуда это? — встревоженно спрашивает Ракан у Виктора.

Виктор на мгновение отрывается от рации:

— Это все скопилось в вашем воздухе. Мы конденсируем примеси плазменными разрядами.

Слышно, как по крыше блиндажа хлещут потоки грязи. Такой же грязевой дождь хлещет и по окрестным холмам. Ураган, как бы растерявшись, крутит на месте, взвивая сор…

И вдруг сквозь заляпанное грязью стекло блиндажа начинает светить невиданное здесь голубое сияние, оно становится все ярче, и наконец в блиндаж врывается луч солнца. Совсем иного… светлого, радостного солнца. И в свете этого луча совсем не зловеще, а жалко и смешно выглядели маски и противогазы, одежды и шлемы дессианцев.

— Есть очистка! — радостно по-мальчишески кричит Виктор. — Есть воздух!

— Виктор, — укоризненно говорит Надежда, не скрывая улыбки. — Ты на работе.

Она делает вид, что ничего не произошло, и продолжает регистрировать показания приборов.

— Я на работе! — повторяет Виктор. — Я на работе! Он распахивает дверь блиндажа, и внутрь сыплется сор и земля. Дессианцы жмутся к стене навстречу им бьет яркий солнечный день. Виктор выскакивает наружу. Над планетой голубое небо. Посреди этого голубого сияния, неподалеку от сверкающего солнца, висит тарелка "Астры".

— У меня хорошая работа! — кричит Виктор, сбрасывая шлем скафандра и распахивая руки голубому небу.

Туранчокс один. Нервы его не выдерживают. Он бьет кулачком по столу, и бинокль летит в угол кабинета. Нажимает кнопку вызова.

— Торки! — почти кричит он. — Торки! Ты слышишь меня? Торки!

— Слышу, Сикки Туранчокс, — отзывается тихий голос. — Вы видели? Это потрясающе.

— Я все видел. Как я и думал, у них все получилось. Но это еще не конец. Теперь нужно, чтобы получилось у нас. Ты понимаешь? Времени в обрез… — Туранчокс берет себя в руки и привычным ласковым голосом добавляет: — И учти, миленький, что голубое небо очень вредно для глаз… Действуй!

— Слушаюсь, — откликается Торки.

Туранчокс оглядывается на голубое небо за окном и добавляет тихо, сам себе:

— Скорей, скорей!

Виктор стоит посреди залитой солнцем равнины. Нет, она не стала красивее, хотя и приобрела новые цвета. Чувствуется несоответствие ясного солнечного неба недоброму мертвому миру Дессы.

Одинокая маленькая тучка выползает на небо, и начинает сыпать легкий серебряный грибной дождик.

— Что он делает? — говорит в ужасе Ракан, глядя на Виктора и хватая за рукав Степана, который стоит вместе с дессианцами в толпе, сгрудившейся у выхода из блиндажа.

Волосы Виктора треплет свежий ветерок, и он подставил лицо дождю.

— Что он делает? — в ужасе повторяет Ракан. — Это же кислота! Это вредно.

— Это самый настоящий дождь! — кричит Степан, выбегая наружу и тоже срывая маску.

— Дышать все-таки трудно, — говорит ему Виктор.

— Ничего! — кричит Степан. — Мы посадим здесь леса! Мы посадим много лесов! И на всей планете будет чистый воздух!

… В блиндаже, рядом с Надеждой, которая единственная из землян осталась у приборов, стоит Лий. Он издали смотрит на солнце. Рука его на перевязи.

— Я никогда не видел такого света. Это не вредно? — спрашивает Лий.

— Куда вреднее жить под землей, — говорит Надежда, не отрываясь от приборов. — Выйдите и поглядите, каким должно быть небо.

Лий нерешительно выходит.

Виктор видит приближающуюся к ним Нийю.

— Ну как? — спрашивает он. — Кто прав в нашем споре?

Нийя не отвечает. Она смотрит на свою планету и видит не только небо, но и нищету дорогого ей мира, освещенную новым ярким светом.

— Мы посадим леса, много лесов, — повторяет Степан, проследив за ее взглядом. — Правда, Нийя?

Нийя молчит. Степану хочется сказать ей что-то очень, нежное, хорошее, тем более что под этим светом она вновь его прежняя, земная Нийя. Но замкнутость Нийи беспокоит его, и только ей, очень тихо, он говорит:

— Что-нибудь случилось? — Он вкладывает всю свою нежность в этот вопрос — Я ведь с тобой…

— Нет, — отвечает Нийя печально. — Я одна.

— Неправда!

— Я одна… Меня сделали. А оказывается, ни к чему. У меня была цель, и я была уверена, что кому-то нужна. А теперь в чем она?

— В том же, в чем и у меня, — говорит Степан. — Она у нас с тобой общая. Понимаешь, общая!

Нийя отворачивается, не отвечает.

Снова площадка у блиндажа. Неожиданно налетает пыльный ветер. Дессианцы, вышедшие было наружу, снова прячутся в блиндаж. По небу проходит бурая полоса и скрывает "Астру". Небо меняет свой цвет — и меняются лица у людей, и меняется все вокруг. Все стало по-старому, лишь прибавилось грязи и сора на земле.

Надежда в блиндаже отмечает этот момент:

— Шесть минут восемнадцать секунд, — говорит она в микрофон. Удовлетворительный результат… для первого раза.

— Я рад, — слышится голос капитана Дрейера.

— Вот и все, — упавшим голосом говорит Лий, которого Виктор пропускает вперед себя в блиндаж. — Как жаль…

— Мы не ангелы, а ассенизаторы, — говорит Надежда поучительно. Сегодня мы только показали вам, как это будет. И убедились сами, что на верном пути.

Последней к блиндажу подходит Нийя. Но она не успевает войти. У самого входа замирает, и глаза ее снова расширяются в ужасе от своей беспомощности. В голове ясно звучит "зов Глана". Нийя отступает от блиндажа.

Степан оборачивается, глазами отыскивая Нийю. Ее нет. Он делает движение к двери, но его останавливает голос Виктора:

— Степа, на твоей совести датчики радиации. Ты не забыл?

Степан еще раз оглядывается на дверь и идет к пульту.

… По подземной улице идет Нийя. Улица та же, по которой Нийя шла, вглядываясь в жизнь своих соплеменников и разглядывая витрины. Но теперь она другая — сосредоточенная и решительная. В голове звучит сигнал "зова Глана".

В центре подземной площади находится открытый железобетонный резервуар — питьевой источник дессианцев. От источника разбегаются узкие канавки. Рядом с резервуаром знакомый нам человек в улыбающейся маске. В руке человека большой баллон. Человек оглядывается по сторонам. В отдалении появляется Торки, делает человеку знак. Человек разжимает пальцы — и баллон падает в резервуар. Сейчас же вода начинает пузыриться, закипая, а резервуар покрывается паром.

По улице идет Нийя. Сигнал "зова Глана" слабеет, и на его фоне звучит тонкий настойчивый голос:

— Иди! Я жду тебя.

— Кто ты? — шепчут губы Нийи.

— Твой друг! Твой друг! Твой друг! — звучит голос.

Нийя останавливается у разветвления тоннелей. Поворачивается, как стрелка компаса, к одному из них. И в этот момент сигнал обрывается.

Люди подземного города стоят у источника, глядя, как кипит в нем вода.

На ступенях бетонного крыльца, тут же на площади, стоит человек улыбающаяся маска. Он громко говорит:

— Земляне пришли, чтобы отравить нас и захватить нашу планету. Вы видите, они уже начали! Это наш последний источник. У нас не будет воды! Мы погибнем от жажды.

— Степан! — Нийя нажимает на кнопку наручного радиобраслета.

— Да, — тут же откликается Степан.

— Я у источника на площади. Скажи Виктору, что в источнике какая-то бурная реакция. Тут человек кричит, что виноваты земляне, и пугает людей. Одни не выезжайте!

— Нийя, только осторожно! Я сейчас передам Виктору…

Нийя идет к толпе. Маска оборачивается к Нийе. Глаза смотрят настороженно. Еще одна маска… Торки.

— Это она виновата! — кричит в экстазе оратор. — Вот она! Бейте ее! Это они убивают нас!

Нийя останавливается. Люди теснятся к Нийе, начинается свалка. Мелькают руки, срываются маски, трещит порванная одежда. Видны лица за масками бледные, изможденные. На лице Нийи жалость и отвращение. Руки, тянущиеся к Нийе, не могут до нее дотронуться — будто невидимая преграда останавливает их.

Из-за спины человека-провокатора, стоящего на ступенях, наблюдает за происходящим знакомая маска младенца. Это Туранчокс.

— Хорошо, — тихо говорят он, нервно подергиваясь. — Хорошо!

Нийю теснят, и она вынуждена, отступая, пойти по широкой бетонной балке, ведущей к центру источника. Передние, преследуя ее, "натыкаются" на невидимую стену, задние ряды напирают на передние. Раздаются хрип, стон, крики.

— Тэр, — Туранчокс наклоняется к уху человека-провокатора, — стреляй в нее!

Тэр резко поворачивается, видит хозяина. В первый момент он не понимает приказа.

— В эту?

— В эту!

Тэр достает пистолет и стреляет в Нийю. Но за мгновение до выстрела Нийя перемещается, и пуля осыпает бетонную крошку там, где только что она была.

Нийя смотрит в сторону стрелявшего. Но Тэр не виден за бетонной стойкой. Сам же он в недоумении смотрит на пистолет.

— Еще, — говорит Туранчокс. — Аи, какая чудесная находка!

Тэр стреляет снова. И снова Нийя переместилась за мгновение до того, как пуля выбила бетонную крошку.

— Еще! — шипит Туранчокс.

Тэр входит в раж. Он начинает выпускать пулю за пулей. Толпа в ужасе замирает. Но ни одна пуля не может достать Нийю. Толпа как будто проснулась. Люди бросаются в разные стороны и исчезают в многочисленных улицах-тоннелях.

На площади появляются земляне. Но вокруг уже пусто. И пусто у ступеней, где только что были Тэр, Туранчокс и Торки. Только Нийя у столба и кипящая вода в резервуаре.

Нийя медленно возвращается обратно по балке и опускается на бетонный пол площади. Закрывает глаза.

Степан склоняется к Нийе.

— Нийя, — бормочет он. — Нийя, дорогая… Что они с тобой сделали?

— Ничего, — говорит она тихо. — Ничего им, Степка, со мной не сделать. — И снова устало закрывает глаза.

Быстро подходит Надежда, останавливается рядом. Молча смотрит на Нийю.

— Вас обстреливали? — гудит над ними бас Бармалея.

— Это все пустяки. — Нийя осторожно, но решительно отстраняет руки Степана и поднимается. — Не в этом дело… Они недостойны… чтобы ради них…

Она смотрит перед собой, как будто все еще видит толпу. Виктор Климов уже выпустил в кипящую воду щупы анализатора. Щелкают датчики.

— Конечно, ужасно то, что произошло, — говорит Надежда. — Но, дорогая моя девочка, они не виноваты. Они больны. Они спят. Их разум спит. Мы должны помочь им, а не презирать…

Из дверей подземных убежищ, из темноты постепенно появляются белые пятна лиц-масок.

— Ого! — восклицает Климов, разглядывая показания анализатора. — Редкая реакция!

В этот момент к нему подходят трое дессианцев — биолог Лий с бледным техником и маленькой ученым-химиком. Они потрясенно смотрят на кипящую воду, выделяющую пар.

— Нам сказали, что погибла вода. — Лий взволнован.

— Вода отравлена? — спрашивает бледный техник.

— Да, — говорит Виктор. — Но сегодня же я получу с "Астры" реактивы, и к ночи вода будет чистой. По крайней мере чище, чем раньше. Обещаю. — Виктор включает видеофон прямой связи с "Астрой".

Вбегает Ракан. Мы не видели его еще таким взволнованным. Он оглядывается, видит Нийю, бросается к ней.

— Ты жива! Ты не ранена?

— Меня трудно убить, — откликается Нийя.

— Какое счастье… Ни в коем случае нельзя выходить без охраны.

— Мне с первой минуты здесь не понравилось, — урчит Бармалей.

— Те, кто не хочет чистого неба, — говорит Ракан, — не остановятся ни перед чем.

— Сикки Ракан, — произносит Нийя негромко и отходит в сторону от всех.

Ракан идет за ней.

— Вы были другом моего отца, — так же тихо продолжает Нийя.

— Да, — говорит тот настороженно.

— Значит, вы должны знать.

— Что?

— На Дессе остался узел управления нами, его детьми.

— Если он и остался, его никто не найдет, — быстро отвечает Ракан. — Я уничтожил планы подземелий института.

— Но меня зовут…

— Зовут! Тебя зовут?!

— Тише.

— Конечно, конечно… Это ужасно. Если он добрался до секретной лаборатории, он может найти и биомассу.

Ракан молчит.

— Какую биомассу? — спрашивает Нийя.

— Когда твой отец улетал, он показал мне секретную лабораторию. Там биомасса — клеточный материал, из которого Глан хотел создавать совершенных людей. Он очень беспокоился, и я никому не говорил, поверь мне, никому!

— Я должна найти узел управления, — говорит Нийя.

— Но как? В институте сейчас компания "Свежий воздух", а лаборатория глубоко. Он все-таки нашел!

— Кто? — спрашивает Нийя.

— Я все сделаю сам, — говорит Ракан решительно.

— А Нийя сейчас же вернется на корабль, — раздается голос Надежды. — На катере, который придет за Виктором.

Ракан вздрагивает, резко обернувшись. Видит Надежду, стоящую сзади.

— Зачем? — спрашивает Нийя, понимая, что Надежда слышала разговор.

— Тебе опасно оставаться здесь…

Все молчат. Наконец Ракан тихо говорит:

— Это разумно. Простите, я должен уйти. — И быстро уходит.

— Вы думаете, я буду там в безопасности? — с горькой иронией спрашивает Нийя у Надежды.

— Я не вижу другого выхода. Ты можешь немедленно телетранспортироваться на "Астру"?

— В этом нет смысла. Никто, кроме меня самой, не может мне помочь. Ни Ракан, ни вы.

— Мы попробуем помочь. Бармалей, побудь с Нийей, — говорит Надежда и идет к Климову.

Нийя медленно направляется к ступеням, откуда в нее стрелял Тэр. Бармалей — за ней.

Институт Глана. Кабинет Туранчокса.

— Плохо, — говорит Туранчокс, — совсем плохо.

Он прочитывает листки бумаги — видно, телефонограммы, — и отбрасывает их. Листки, кружась, опускаются на пол. У стены в тени охранники. Входит Торки, кладет на стол еще пачку бумаг и отходит.

— Плохо… — повторяет Туранчокс. — Ну что ж, мы согласны закрыть эти заводы, чтобы не заражать воздух. Было бы что заражать. Но как вы будете жить без белка, без масок? Земляне привезут? Если производство остановится, что будут есть мои рабочие? Чем будут дышать? Дышать чем, я спрашиваю? Я не вижу выхода, мой драгоценный Торки, кроме как перейти к крайним мерам и использовать отродье Глана.

— Что вы хотите сделать, Сикки Туранчокс? В комнату входит Тэр.

— Сикки Туранчокс, вас просит о встрече советник Ракан.

— Я ждал этого визита. Он решил просить мира.

— Зачем это ему? У него власть, — говорит удивленно Торки.

— Настоящая власть у меня. Власть не должна быть явной. Иди, мой дорогой, и не подслушивай, Договорились?

— Слушаюсь. — Торки выходит. Входит Ракан.

— Приветствую, Туранчокс, — говорит он. — Я пришел один.

— Похвально, мой друг, — говорит Туранчокс. — Садись.

— Я пришел с просьбой, — говорит Ракан, садясь напротив Туранчокса.

— Рад помочь тебе.

— Я прошу тебя не мешать землянам! — резко говорит Ракан.

— Как смело ты заговорил, мой старый друг. Ты думаешь, что земляне тебя защитят?

— Час назад кончилось заседание правительства. Мы решили ввести чрезвычайное положение.

— И все-таки ты настолько перепуган, что прибежал ко мне просить мира.

— Сейчас решается судьба всей планеты, и я готов отдать жизнь ради Дессы.

— Допустим, хотя однажды ты не захотел рискнуть ради своего ближайшего друга Глана. Ты узнал, что я нашел узел управления?

— Забудь о том, что он есть! Оставь Нийю в покое!

— Ах ты, совесть, совесть… — задумчиво говорит Туранчокс. — Совесть старого человека. А помнишь, как мы сидели тут два года назад? Тогда ты мне не угрожал…

— Времена изменились!

— Изменились, но не настолько, как тебе кажется. Раз ты предал своего лучшего друга Глана, ты предашь и Нийю! Ты — жертва собственного тщеславия.

Ракан встает. Нервно ходит по кабинету перед столом Туранчокса.

— Я наказан за это.

— Когда ты устроил побег Глану, чтобы он не попал ко мне в руки, ты заботился не о Глане и детях… Глан взял твои клетки, когда выращивал своих ублюдков?

— Да, — тихо говорит Ракан. — Я был уверен, что он вернется, как только мы придем к власти.

— Вы пришли, и Глан мог вернуться, но ты его не вызвал. Ты бы рисковал погубить свою карьеру.

— Я думал не о карьере, а о Дессе!

— Ты даже не возражал, когда я купил это здание. Я не собираюсь тебя упрекать. Я мирный человек, но ты со своими землянами прижал меня к стенке, и я должен избавиться от вас. У меня тоже есть долг! Перед Дессой!

Туранчокс поднимает палец.

— Я слышал эти речи, — говорит Ракан, подходя к столу и нависая над Туранчоксом. — И не раз. Вы — ревнители смерти, ревнители вырождения. Да, совесть моя не чиста. Но мне всегда казалось, что я делаю это ради спасения планеты. В этом я остаюсь другом и учеником Глана!

— Ты убил его!

— Я спасу его мечту!

— У тебя ничего не выйдет.

— Выйдет, Туранчокс. Наша планета — наш дом. Из него мы не можем уйти. Мы утешали себя тем, что природа мудрая, что она сама найдет пути к спасению. Сегодня еще шумят леса и смеются наши дети, сегодня еще богаты наши недра и поют птицы. На наш век хватит, говорили мы. А вот не хватило! Нет рек и зверей, исчерпаны недра, нет воздуха, каждый второй неизлечимо болен, каждый третий ребенок рождается уродом. Мы все убийцы Дессы, но вы вдвойне, потому что дышите чистым воздухом и продаете его остальным. Свое здоровье вы сохраняете за чужой счет…

— Врешь! — Туранчокс вскакивает с места, и вдруг становится ясно, что он карлик. Карлик с большой головой.

Карлик срывает маску.

— Ты меня никогда не видел?! Ты никогда не смотрел мне в лицо?! Так посмотри же, кто из нас чище и счастливее!

Серые волосы рассыпаются тю плечам. Изуродованное болезнью лицо смотрит на Ракана. Тот отшатывается. Так в молчании они смотрят друг на друга… Потом, жутко усмехнувшись, Туранчокс говорит:

— Ты слабый человек, Ракан. Ты хочешь увидеть узел управления? Ты его увидишь…

Туранчокс идет к двери, натягивая на ходу маску. Ракан остается на месте, но Тэр, человек в улыбающейся маске, отделившись от стены, подталкивает его в спину.

Туранчокс подходит к стене и нажимает на рычаг. Стена отодвигается. За ней лестница вниз, которая ведет в темный тоннель.

Ракан и Туранчокс входят в пультовый бункер. Там, внутри, пульт такой же, как на "Гайе". Туранчокс проходит к пульту, садится, включает его.

— Сейчас ты увидишь, — говорит Туранчокс, — кого слушается твоя дочка.

Загораются огни на пульте. Туранчокс нажимает кнопку.

— Ты меня слышишь, Нийя? — говорит он. — Ты слышишь меня?

Молчание.

— Ты опоздал, Туранчокс, — говорит Ракан.

— Не понял?!

— Земляне знают о тебе и отправили ее на катере на "Астру".

— Проклятие! — шипит Туранчокс. — Опоздал… Опоздал… — Нажимает на кнопку вызова. — Нийя, ты слышишь меня?!

— Слышу… — доносится тихий голос Нийи.

Ракан вздрагивает.

— Ага! — восклицает Туранчокс, И тут же говорит в микрофон: — Ты где, Нийя?

— Я иду к тебе, — говорит голос. — Я ищу тебя.

— Я жду тебя в институте Глана, — говорит Туранчокс.

— Я иду к институту Глана…

Туранчокс подходит к стенному шкафу, достает оттуда плоский браслет. Открывает, подводит стрелки внутри. Заводит. Браслет начинает тикать.

— Часа хватит, как ты думаешь, мой старый друг? — спрашивает он у Ракана.

— Что ты задумал?

— Я намерен взорвать "Астру".

— Ты маньяк!

— Я нормальнее всех вас. И умнее. Я умен! Если "Астра" погибнет, все встанет на свои места. Я выиграю время, чтобы избавиться от тебя и тебе подобных, чтобы взять власть и не повторять прошлых ошибок. А поможет мне твоя драгоценная дочка. Она доставит это на "Астру".

— У тебя ничего не выйдет.

— Я все рассчитал. Но если сорвется, в крайнем случае… — Туранчокс показывает на ряд красных кнопок.

— Что это?

— Все мои заводы заминированы. Не будет меня, не будет воздуха. Вы все сдохнете.

— Я не позволю тебе! — кричит Ракан, бросаясь к пульту.

Туранчокс старается закрыть собою пульт — он не ожидал такого нападения. Ракан врезается в Туранчокса, и тот, вцепившись в него, падает вместе с ним на пол.

Они катаются по полу бункера. Маска Туранчокса сорвана. Страшное лицо с оскалом зубов. Ракан прижимает его к бетонному полу и душит. Туранчокс хрипит. Тэр с удовлетворением наблюдает за этим. Потом выхватывает тонкий стилет и, улучив момент, колет Ракана в спину. Туранчокс выбирается из-под обмякшего тела Ракана, смотрит на него. Хрипло говорит Тэру:

— Убери его…

Тэр выволакивает Ракана в коридор.

Перед входом в институт Глана останавливается Нийя. Движения ее осмысленны, решительны. Она осматривается. Странное место. Оно напоминает скелет сада. Дорожки, края газонов, выложенные камнем. Посреди одной клумбы стоит высохшее дерево, посреди другой — каменная статуя мальчика.

Вихрем подкатывает Бармалей и тормозит, подняв клубы пыли.

— Ты мне не нужен, — говорит Нийя.

— Простите. Долг службы, — басит робот. — Не могу оставить вас одну.

В коридоре у бункера Туранчокса Ракан поднимает голову, пытается встать. Рука скользит в крови. На лице Ракана отчаяние. Ему кажется, что он видит Глана.

Они идут по темному подземному коридору.

— Я боюсь, — говорит Глан, — оставлять запас живой массы…

Они останавливаются в тупике.

— Она опасна?

— Она может стать опасной завтра. И станет ею послезавтра.

Глан проводит рукой по голой стене. Пальцы его нажимают на еле заметную выпуклость на камне. Образуется щель. За ней — бетонная дверь. Глан открывает ее. Перед ними в каверне сооружение, похожее на большой котел, с иллюминаторами в стенках. Из иллюминаторов сочится слабый голубой свет.

Глан ведет Ракана по лестнице вверх на площадку. И оттуда вводит внутрь резервуара-каверны. Здесь тоже площадка. Впечатление, будто Ракан с Гланом попали в желудок большого чудовища.

Под ними в котле светлая густая масса, похожая на тесто. Глан включает фонарь, и тут же в том месте, где на нее падает свет, она начинает вспучиваться, как будто хочет сожрать луч света. Другие отростки теста, которые в какой-то момент напоминают человеческие части тела — ноги, руки, тянутся к людям.

Глан спокоен. Ракан невольно отступает.

— Не бойся, — говорит Глан. — Она послушна мне.

— Что это? Она живая?

— Это мое последнее открытие. Когда мы победим, я буду строить из биомассы новых людей. Непроизводительно делать людей, как раньше, выращивая их десятилетиями. Людей надо создавать сразу, вкладывая в эту массу мозг. Пока — это строительный материал. Но… пока.

— А что она ест?

— Она спит. Радиация, которую она получает в каверне, недостаточна, чтобы расти. Но она способна поглощать все: свет, органику… Ты видел, как она тянулась к нам. Если дать ей пищу, она будет разрастаться со сказочной быстротой. И вот так, мой друг, она будет ждать своего часа. Месяц за месяцем, год за годом, набирая силу и желание вырваться. Пока в ней нет мозга, она ненасытна.

Видение исчезает. Ракан один в коридоре бункера. С трудом поднимается и медленно идет по коридору в ту сторону, куда они шли когда-то с Гланом.

Степан быстро подходит к Надежде и Виктору, которые все еще на площади у источника. Вода уже не кипит, только легкие испарения поднимаются над источником.

— Нийя исчезла, — говорит он тихо.

— А Бармалей? — оборачивается к нему Виктор.

— Его тоже нет.

Надежда нажимает кнопку браслета.

— Нийя, — говорит она. — Ты где? Что с тобой? Никакого ответа.

— Это очень плохо, — говорит Надежда горько. — Вы даже не представляете, как это плохо!

— С ней Бармалей, — говорит Виктор.

— Что может сделать этот железный старик?

— Бармалей, — говорит Виктор, включая свой браслет. — Климов на связи, ты где?

— Я следую за Нийей.

— Я побежал! — говорит Степан. — Это институт Глана!

— Подожди, — говорит Надежда. — Возьмите с Виктором вездеход. Я прилечу на катере с Колотуном.

— Захвати пробы воды, их ждут на "Астре", — говорит ей Виктор, спеша к выходу. Степан за ним.

В пультовом бункере Туранчокс слышит донесение Торки:

— Она вошла в институт.

— Не мешать. Убрать охрану.

Ракан уже в каверне Глана. Он дотягивается до нижнего иллюминатора и откручивает вентиль, крепящий его. Иллюминатор распахивается. Страшная масса словно ждет момента вырваться наружу. Она вываливается тестом из каверны и тянется к телу Ракана. А тот, словно приманка, начинает ползти к выходу.

— Иди… Иди за мной. К Туранчоксу… К Туранчоксу! — хрипит Ракан.

Он уже в коридоре. Масса, состоящая как бы из незавершенных аморфных, частей человеческих тел, стремится за ним…

Нийя и Бармалей в институте. Пусто. Антенны Бармалея настороженно поворачиваются.

— Ощущаю вибрацию, — говорит Бармалей. — Сигналы агрессивны.

— Нам туда, — говорит Нийя.

Они спешат в коридор, ведущий к бункеру. Охранник отступает в нишу.

Ракан ползет по коридору. Биомасса настигает его. Она уже разрослась и заполняет почти весь коридор.

Туранчокс у пульта в бункере.

— Нийя, я жду тебя! — говорит он в пультовый микрофон. — Ты правильно идешь, умница!

Туранчокс прикрывает рукой микрофон и говорит в другой:

— Торки! Следи за ними. Но не мешать…

Он старательно натягивает маску, сорванную Раканом.

По коридору ползет Ракан. Он совсем изнемог. Биомасса касается его ног.

— Убей его, — шепчет Ракан. — Спаси мою дочь…

Нийя входит к Туранчоксу. Бармалей останавливается в дверях. Тэр отступает в сторону, пистолет наготове.

— Здравствуй, моя девочка, — радостно встречает ее Туранчокс. — Я ждал тебя.

— Кто вы?

— Ты любопытна. Замечательное человеческое качество. Но лишнее для машины. Тебе надо слушаться, а не размышлять.

— Я сама пришла.

— Я твой бог, девочка.

Нийя делает резкий шаг вперед. Это пугает Туранчокса. Он настороже. Он резко говорит в микрофон, прикрепленный к кисти руки:

— Стой, отродье!

Нийя замирает, словно натолкнувшись на стенку.

— Что такое?! — Бармалей не сразу понимает, что произошло.

Но в голосе робота Туранчоксу слышится угроза, и он спешит исправить оплошность.

— Стой, моя миленькая, — говорит он. — погоди, нам надо поговорить…

Из коридора доносится сдавленный крик.

Бармалей поворачивает голову. Врубает головной прожектор, и в его лучах, метрах в двадцати, виден ползущий Ракан, за ним — стена биомассы.

— Опасность! — гудит Бармалей. — Человек в опасности! — И бросается к Ракану.

Нийя хочет последовать за ним, но снова резкий окрик Туранчокса "стой!" останавливает ее. Туранчоке приказывает Тэру:

— Посмотри, что там.

В глубине коридора Бармалей пытается остановить массу. Но поздно. Ракан уже поглощен ею. Бармалей выдвигает из правой руки лазерный резак и режет массу. Куски ее чернеют, отваливаются. Из нее выкатывается череп Ракана и катится по каменному полу.

Тэр видит все это, и его охватывает ужас. Он роняет пистолет и пятится назад… Он бежит по коридору, наталкиваясь на Торки.

— Что случилось? — спрашивает Торки.

Тэр отталкивает Торки и бежит дальше. Некоторое время Торки стоит в нерешительности, затем говорит по рации:

— У вас все в порядке, Сикки Туранчокс? Ответа нет. Туранчокс слышит вопрос, но он занят.

— Как попасть на "Астру"? — уже не в первый раз спрашивает он Нийю.

— За мной прилетит катер, — механически отвечает Нийя.

Наконец он встает из-за стола и, маленький, ничтожный рядом с Нийей, подбегает к ней и защелкивает на ее запястье браслет-мину.

— Отлично, моя драгоценная. Ты полетишь на "Астру" и взорвешь ее. Через полчаса. Через полчаса ты должна быть там. Это твой долг… Иди.

Нийя покорно поворачивается и выходит в коридор. Но покорна она лишь в движениях. Если заглянуть ей в глаза, можно понять, что внутри девушки идет страшная борьба, что она старается снять с себя чужую волю…

— Нийя! — окликает ее Бармалей, на которого наползает биомасса. — Надо остановить. На помощь!

Нийя приостанавливается, смотрит в сторону робота и… уходит по коридору. Навстречу ей идет Торки. Прижимается к стене, чтобы пропустить идущую девушку, и в этот момент видит, что биомасса, перед которой отступает Бармалей, уже приближается к двери Туранчокса. Он в ужасе смотрит на белую массу и говорит в микрофон:

— Сикки, там белое, оно движется.

— Иди, иди… — повторяет Туранчокс, на секунду отрывается от основного микрофона и приказывает Торки: — Идиот! Иди за Нийей. Она должна улететь. Ты отвечаешь головой.

Бармалей, отступая перед биомассой, громко сообщает:

— Вызываю Климова! Вызываю Климова! Враждебная среда. Агрессивное поглощение органики. Срочно нужна помощь!

Виктор и Степан, вбежавшие в институт, слышат этот призыв.

Но в этот момент они видят, как из коридора выходит Нийя. Она идет прямо на них.

— Нийя! — Степан бросается к ней.

— Где Бармалей? — резко спрашивает Виктор. Нийя поднимает руку, показывая, куда им идти. Степан в нерешительности.

— Нет, — говорит он. — Что-то неладно.

— Там ее встретят Надежда и Колотун. Идем! — кричит Виктор и бежит в коридор.

Степан бежит за Виктором.

Незаметно для них к выходу проскальзывает Торки.

Нийя стоит посреди мертвого, каменного сада института Глана. Опускается планетарный катер. Из катера выходят Надежда и Колотун.

— Вот она! — восклицает Колотун.

Нийя направляется к катеру. Делает три шага. Останавливается.

Надежда уже возле Нийи, вглядывается в нее:

— Что с тобой? Нийя не отвечает.

— Нийя. — Мы слышим в голосе Надежды незнакомые прежде, нежные, почти материнские интонации. — Девочка… Тебе нельзя здесь больше быть. Они убьют тебя. Идем со мной, в катер… Мы улетим. Ты будешь спать на корабле. Ты будешь спать, и они тебя не достанут.

Она протягивает руку Нийе. Торки, выбежавший из здания, следит за ними, стараясь оставаться незамеченным.

— Нельзя, — говорит Нийя, как сквозь сон. — Мне нельзя… Как ты не понимаешь, я сама, только я сама…

И мы слышим, как в голове у нее звучит приказ: "Лети на корабль. Лети на корабль. Лети на корабль…".

Торки не слышит, о чем разговор. Ему лишь видно, что Надежда стоит на пути Нийи к катеру.

— Ее не пускают, — говорит Торки.

— Помоги ей, — говорит Туранчокс, — я не могу отвлекаться. Я потеряю контроль. Убери!

Торки поднимает пистолет и целится в Надежду. Рука его дрожит. Он оглядывается. Никто его не видит. Нийя делает шаг к катеру. Еще шаг…

— Молодец, девочка, — говорит Надежда, обнимая ее за плечи. — Возьми себя в руки, не бойся его… Ты же человек, а не робот.

В Нийе идет борьба, и она с трудом сохраняет разум. Она снова останавливается. Тикает браслет-мина на ее запястье.

Надежда смотрит на руку Нийи. Поднимает ее. Видит браслет.

— Что это?

И тогда Торки стреляет.

Надежда удивленно оборачивается на первый выстрел. Но Торки стреляет снова и снова…

Надежда медленно опускается на землю.

Нийя оборачивается на выстрелы. Никого нет. Она смотрит на Надежду, на кровь. Грохотом приказа разламывается ее голова. Она сжимает виски, чтобы изгнать приказ, в ужасе и горе смотрит на Надежду. И человеческие, горькие слезы катятся по ее щекам.

— Мне нельзя лететь, я не должна, — шепчут ее губы, кривясь. — Только я одна, только я одна…

Нийя идет к катеру, словно вдруг забыла о Надежде. Колотун бежит ей навстречу, подбегает к входу, думая настичь убийцу, но там никого… Затем бросается к Надежде.

— Боги Марса… — бормочет он.

Тонкий свистящий звук заставляет штурмана поднять голову. Планетарный катер взлетает над мертвым садом института Глана.

Издали, с холма, несутся от города к институту военные машины с солдатами.

В командном отсеке "Астры" капитан Дрейер видит, что катер поднимается с земли и светящейся точкой идет к кораблю.

— Колотун, — говорит капитан. — Почему опоздали со взлетом? Все в порядке? Прием.

В кабине катера Нийя. Слышен голос Дрейера:

— Первый, первый, почему молчите?

Лицо Нийи в судорожном напряжении. Голос Туранчокса перекрывает все: "Лети на "Астру"! Лети на "Астру"!".

Распахивается дверь бункера. В дверь вползает биомасса вместе с Тэром, который последним усилием воли хочет спрятаться за дверь. Биомасса заполняет бункер.

Туранчокс вскакивает на пультовый стол. Лапы массы тянутся к нему.

Дрейер продолжает следить за движением катера.

— Первый! Да что с вами?! Почему никто не отвечает?! Кнопка внутренней связи:

— Приготовить аварийную ловушку!

На центральном экране "Астры" виден планетарный катер, который быстро приближается к звездолету.

Нийя управляет катером. Лицо напряжено. Слова приказа: "Лети на "Астру"!" стучат в голове, перемешиваясь со стуком часового механизма браслета-мины.

Но вот голос Туранчокса становится тише и уже перекрывается стуком часов. Нийя как будто просыпается. С тоской смотрит на Дессу. Переводит взгляд на "Астру" и, побеждая приказ, бросает катер в сторону от звездолета.

— Только я одна… — шепчут ее губы. — Только я одна…

Лицо Туранчокса покрыто потом. Маска висит на одной завязке, и кажется, будто второе, улыбающееся безмятежное лицо криво поместилось на груди урода. Туранчокс толкает ногой стул к массе, и масса, словно с благодарностью, пожирает стул и тянется к его ногам.

Туранчокс пытается оттолкнуть массу, но она тут же охватывает ногу, и Туранчокс вопит, пытаясь выдернуть ее. Он кидает в массу микрофон, и тот исчезает.

Из командного отсека "Астры" капитан Дрейер по внутренней связи включает сирену.

— Тревога! — говорит он жестко. — Корабль к спуску! Первая высота пятьсот!

Виктор и Степан выбегают из здания института Глана. Бегут к вездеходу. Видят, как у самого горизонта появляется ярко вспыхнувшая звезда и кометой уходит за горизонт.

Виктор и Степан у вездехода. В верхнем люке появляется Колотун.

— Что здесь происходит?! Где катер? — кричит Степан.

— Плохо, ребятки, плохо, — тихо, тускло произносит штурман. — Плохо.

Он смотрит внутрь кабины и отводит глаза. Степан и Виктор уже в люке. Видят безжизненное тело Надежды, лежащее в кресле вездехода.

Вспыхивает экран передней панели. На нем лицо Дрейера.

— Иду к вам! Катер взорван! Кто на катере? Колотун мрачно:

— На катере — Нийя.

Степан потрясен. Голос Дрейера повторяет:

— Иду к вам!

Виктор наклоняется к экрану:

— Капитан, нужна помощь "Астры". В институте Глана выпущена биомасса. Она пожирает всю органику…

Страшный треск прерывает Виктора.

Все оглядываются. Биомасса, разорвав входные двери лифта, вырывается наружу.

Лениво, словно нехотя, языки биомассы расползаются по долине, поглощая строения, взламывая люки, ведущие в подземный город.

Виктор докладывает капитану "Астры":

— Через час эта масса затопит город, тогда нам ее уже не удержать… Через несколько дней некого будет спасать на всей планете.

— Что предлагаете, Климов?

— Всю энергию силового поля — и немедленно.

— Хорошо, — говорит Дрейер. — Отводите вездеход подальше. Разряд будет сильным.

Биомасса уже достигла вездехода. За рулем Степан. Колотун держит на коленях голову Надежды. Вездеход подает назад, вырываясь из кольца биомассы, разворачивается и мчится к холмам, наверх, где в нерешительности остановились военные машины дессианцев.

Вездеход останавливается. Климов тоже наклоняется к Надежде.

Сверху, сначала возникнув как звездочка на буром небе, увеличиваясь, заполняя небо, опускается "Астра".

Институт Глана уже поглощен биомассой.

Торки бежит по расщелине. Он задыхается, срывает противогаз, отбрасывает пистолет.

Вдруг он видит, что навстречу ему по ущелью медленно, устало, идет Нийя. Платье ее разорвано, лоб пересекает ссадина. Нийя не замечает Торки, но тот в ужасе бросается в сторону.

Нийя поднимает голову — видит зависшую над институтом "Астру". Она смотрит, как из "Астры" вырывается луч ослепительного света, по небу пробегают синие разряды, луч расширяется, превращаясь в конус, основание которого охватывает всю долину.

И Нийя исчезает…

…чтобы возникнуть в вездеходе.

Биомасса, оказавшаяся в конусе силового поля "Астры" замирает, затем сжимается, темнеет, отступает, прячется в подвалы института Глана.

А сверкающий конус лучей превращается в светлый дождь, заливающий долину, — свежий, обильный ливень…

Когда дождь стихает, становится понятно, что он льется на иную Дессу, Дессу будущего.

Пригибаются, дрожат под каплями воды травы, сбрасывают воду листья молодых деревьев, сизые облака башнями поднимаются в синем небе…

По зеленому полю, по цветам идет дессианский биолог Лий. Он поднимается по склону холма. Там стоят земляне. За ними — планетарный катер, который унесет их на "Астру".

Здесь все герои фильма. Кроме Надежды Ивановой.

Лий протягивает Виктору Климову пакет.

Тот разворачивает его. В пакете противогаз.

Нийя и Степан смотрят друг на друга, как смотрят при расставании. Нийя остается здесь.

Нийя и Лий стоят на зеленом холме. Медленно поднимается "Астра". Превращается в звездочку. И тает в голубом небе.