Чемпион - 2

Глава 6

— Я вас внимательно слушаю, — сдержанно ответил Саня, ну раз батя Сёмы сказал слушать, то надо слушать. Тут как бы сам виноват и мужика с ходу не пошлёшь.

— К сыну моему больше не приближайся, — истерично заорал тот из динамика.

Да так громко, что Пельмень отодвинул трубку подальше от уха, поёжился и заодно прочистил пальцем ушную раковину. Ухо то заложило. Качество соединения к тому же так себе — барахлило, поэтому из динамика помимо ора мужика ещё кряхтит и шипит обратная связь.

— Чтобы на пушечный выстрел не подходил до него, ты понял меня, жирдяй?

Ясно, че. Отвечать Саня не спешил, ждал пока батя Малого как следует прогазуется и проорется. Мужик начал рассказывать какой Пельмень таки полный кусок дерьма, раз втянул доверчивого малолетку в свои мутные движения. Понятно, что Малого его батя всячески стремился оправдать, ну не виноват Семыч в глазах собственного родителя. Ну так то оно и к лучшему.

— Да Сёма у меня раньше никогда в жизни не врал! Даже если конфету лишнюю съест — всегда признаётся, — горячился отец. — А теперь вешает лапшу на уши заправски! У тебя научился, падлюка такая? Ты моего пацана загубить с малолетства решил?! А отца его забыл спросить? Он между прочим в институт после школы будет поступать, я ему репетиторов нанимаю…

Саня молчал. Не, пусть мужик душу выльет — понятно, что у него сейчас лютый стресс, а тут как отдушина. Ну ка, сколько откровенно дерьмовых новостей свалилось ему на голову в одночасье. Мерседес сгорел и восстановлению не подлежал. Сына в отделение приняли и чуть по уголовке на малолетку не отправили. Дарить теперь послу японскому тоже оказалось нечего. Короче — жуть сплошь и рядом. Поэтому неудивительно, что голос бати Малого аж дрожал от охватившего его гнева.

Следом мужик вспомнил, что у Пельменя батя тоже вонючий козел и вообще конченый алкаш. А разве может что-то толковое вырасти из сына козла-алкаша, потому нечего тут удивляться, что Сашка пошёл по его стопам.

— Яблоко от яблони не далеко падает, — визжал мужик.

Ну и дальше все в таком духе — все гандоны, а я супер.

— Увижу тебя рядом с моим сыном — придушу собственными руками! — резюмировал папаша Малого, тяжело дыша и наконец таки выговорившись.

— И вам тоже хорошего дня, — вздохнул Саня, несколько утомившись от словесного потока. — Я вас понял.

Он хотел добавить «до свидания» и повесить следом трубку, радуясь кстати уже одному тому, что батя Сёмы не стал задавать вопросы про шестисотый. Однако не тут то было. Видать от души высказавшись, вылив на голову Пельменя ведро помоев, папаня опомнился. Ну и вспомнил, зачем хотел идти домой к Сане — вспомнил, собственно о Мерседесе.

Началось.

— Погоди прощаться, пацан, мы с тобой ещё не договорили, — грубо сказал он.

— Слушаю вас внимательно.

— Говори, кто вас дураков вчера покалечил? Как все было? А то Сёма как в рот воды набрал — на тебя стрелки переводит, а сам ни в чем не сознается.

Пельмень невольно восхитился Малым — хорош однако пацан, с таким хоть в разведку иди — не страшно. Молчит до последнего.

— Это долгая история, дядя, — попытался съехать Пельмень. — Может в следующий раз?

— У меня знаешь ли полно времени, — прошипел в трубку мужик. — Рассказывай давай, как все было!

Ну и Саня рассказал.

Понятно, что не совсем как было, вернее «совсем не совсем», то есть поросту съездил бате Малого по ушам. Пересказав ровно ту историю, которую прежде втирал следаку Слабоддрыщенко в ментовском отделении.

Мужик внимательно слушал, не перебивая.

— Ну вот какой хрен, спрашивается вас понёс на шестисотом кататься? — спросил он тогда, когда Саня закончил свой рассказ. — Баб поехали снимать? Ладно, сам молодой был и ради юбки глупости всякие делал, но вы бы раз к девчонкам подкатываете, лучше денег у меня взяли! Мне на такое дело не жалко! Вот как бы ты со своей жопой девку в Мерседесе пер?

Саня ничего не ответил. А че тут ответить. Единственное, переть девок с весом за сто в мерине — так себе вариант. Тут батя Малого прав. Что есть, то есть. Хотя диван в кабане шикарный.

— Ну бабенки хоть симпатичные попадись? Было у вас что?

Вот же падла гуманитарная, на больное место давит… а потом Пельмень аж подавился слюной, как осенило вдруг. Ни фига себе подача — это что выходит, папка Семыча о тех девках с джином тоником знает? Раз настолько уверенно об этом говорит.

Видать бандюки уже инфу нарыли и сумели быстренько восстановить хронику вчерашних событий в гаражном кооперативе. Или батя Семыча тупо взял и позвонил одной из девчонок — номерок то сыночек записал и хранил как зеница око. Ну а там уже девка рассказала послу про вчерашний вечерний подкат пацанов на мерине.

Пельмень задумался.

А может внатуре — потому и съехать им правдоподобно удалось, раз в истории девки нарисовались? Ну типа туда-сюда, пацанам молодым в голову ударило, на приключения потянуло, вот они мерин у бати взяли, дабы девок снять. Разве бы стал кто с девками воду мутить, имей намерение дальше пункт приёма стеклотары грабануть? Светиться понапрасну? Ну вот хренушки… если только идиот круглый. Слава богу совсем круглым идиотом мужик Пельменя не считал, хотя было за что. Мозги прежнего Пельмененко периодически давали о себе знать и пагубно влияли на ход мыслей.

— Ниче так девчонки, годятся — ответил Саня честно, но расплывчато.

И девчонки действительно было ниче, правда теперь ни Пельменю, ни Малому ничего с ними отныне не светило — так то без шестисотого к ним не подъедешь даже на хромой козе.

— Ясно все с вами хуетыки, — ответил мужик. — Сына моего кто из этих двух педерастов прессовал?

— Толстый, — ответил Саня.

— Приметы особые имелись? Может голос запомнился? Наколки? Как одет?

— Не вспомню.

— А кожа у него какого цвета была? Глаза чёрные? Че поманишь говори.

Понятно, под цыган папаня пытается подвести. Интересно — намерено или бандюки обработали так? И мозги запудрили?

— Э-э-э… — Пельмень изобразил умственные потуги. — Не вспомню, дядь, вот правда, мне самому по голове крепко досталось. И как пелена перед глазами теперь стоит.

— А тебя тоже толстый бил?

— Да… вроде как.

— Если поймаем этих сук, опознаешь? — жестко спросил переводчик.

— Наверняка вспомнится, — согласился Саня, понимая, что мифических злодеев поймать не удастся.

— Ладно… ещё раз тебе повторю — к сыну моему чтобы ни на шаг. Хватит ему приключений. И ты тоже херней маяться завязывай.

И с этими словами батя Семыча резко положил трубку. Послышались короткие гудки.

Зашибись.

Пельмень положил трубку следом.

С одной стороны тот самый неприятный разговор состоялся и Саня съехал с него на легке. С другой теперь ему запрещали общаться с Малым и батя Сёмы ввёл против Пельменя чертовы персональные «санкции».

Интересно только насколько они продлятся?

Саня пожал плечами, не зная ответ на этот вопрос. Но к Семычу Пельмень уже прикипел.

Вернулся на кухню, шаркая стопами по полу.

Там таки покружил вокруг книги с рецептами. Помялся самую малость и решил все же приготовить маринованные огурчики. Ну или по крайней мере попробовать это сделать, а там как карта ляжет. Раз с вариантом скоммуниздить огурцы у бабки Семыча ничего не вышло, то надо двигаться в направлении маринада самому.

Вывалил на стол огурцы — все, что были в пакете, килограмм пять здесь есть точно, а там может и все шесть. Поставил в ряд литровые банки. Че там надо ещё для счастья? Пельмень заглянул в рецепт — ага, уксус, соль, сахар. И воду надо кипятиться поставить параллельно.

Сделаем.

Прежде Пельмень никогда ничего не мариновал, поэтому толком не понимал логику и последовательность процесса. Но глядишь не атомный реактор взялся строить. И как-нибудь разберётся в какой последовательности запихать огурчики в банку и залить рассолом. Хотя блин рассол тоже ведь сделать надо…

Взял первую попавшуюся кастрюлю, налил в неё воды с половину и поставил на конфорку — этот самый рассол варить.

Следом, запомнив не особо длинный список из книги рецептов, пошёл шариться по полкам и ящикам. Где это все добро лежит он не знал.

Пришлось чутка потратить время и порыться на кухне.

Сахарницу и солонку долго искать не пришлось — вон они, на полке рядом с печкой стоят. Взял сначала одну, затем другую, позаглядывал внутрь — ну на несколько столовых ложек точно должно хватить, а больше и не нужно. Следом обшарив ближайший шкаф нашёл бутыль с уксусом — его тоже имелось достаточно.

Солонку, сахарницу и бутыль уксуса выставил на столешницу, рядом с огурцами и пустыми банками.

— Так, чем там у нас дальше? — пробубнил он вслух.

А дальше следовало «Огурцы замочить в холодной воде на 2 часа». Ну это все здорово, только двух часов у Сани не было, хоть тресни, итак с этими маринадами график через одно место идёт. Поэтому Пельмень взял и отнес огурцы в раковину, там врубил холодную воду. Постоял с минутку, наблюдая как мокнут огурцы, как пыль с них смывается. Ну и воду выключил.

Харе.

Какая на фиг разница — будут они два часа в воде мокнуть или их просто намочить. По мнению Сане никакой. Следом по рецепту шло «Обсушить и отрезать кончики с двух сторон». Вообще конечно как говорится: Чтобы не было пиздежу — делаем все по чертежу! Но какая только на фиг разница — попки резать у сухих огурцов или мокрых? Они что от этого хрустеть во рту хуже станут? Вот и Саня решил, что совершенно никакой разницы нет. Взял ножик и быстренько почикал попки у огурчиков, не заморачиваясь с просушкой.

Оп-оп-оп.

Готово.

Почикал.

Вот нельзя, конечно толстым людям тягу гонять и оставлять один на один с едой. Пока Пельмень попки у огурцов чикал, два огурца ушло за минусом. Тупо сожрал, растворились во рту, как в бездонной чаше.

Закончив и хрустя огурцами, пережёвывая, Пельмень снова взглянул на книгу рецептов и ненадолго подвис. Следующим шагом значилось «Банки простерилизовать, плотно выложить в них огурцы».

И че это значит?

Разбираться Саня долго не стал. Не, он конечно смутно припоминал, как в детстве его родная бабуля за каким-то хреном кипятила банки, но эти то банки к чему кипятить? Чистые вроде. Можно конечно заморочиться и банки в раковине сполоснуть, но заморачиваться Пельмень тоже не стал. Ну его, какая разница — кипячённые банки или нет? Та же самая хрень, как жопки насухо чикать.

Бесполезно.

Поэтому Сане разницы никакой, а мужикам с гаражей — так тем более. Нет отличия в том, чтобы из кипячённой банки огурцы под водку жрать или не из кипячённой. Ну на самом то деле.

Потому Саня перешёл к следующему шагу, пропуская предыдущий — как раз вода в кастрюле вскипела. Там значилось «залить огурцы кипятком».

Вот это уже ваще не вопрос.

Пельмень засунул первую партию огурчиков в банку, взял прихватку и снял кастрюлю с кипятком с плиты. Пока нёс, вспомнил, что бабка для маринада помимо самих огурчиков прикупила укроп и чеснок. Не, ну это можно и потом добавить…

Подойдя к столу, на котором стояла банка с огурцами, Саня наклонил кастрюлю и ливанул все ещё кипящую воду в банку, будучи уверенный, что делает все по уму. Ну а чего — заодно банки простеллиризует.

А вот хрен там.

Клац!

Банка, стоило в неё попасть крутому кипятку тотчас лопнула. На глазах Пельменя трещина медленно расползлась и банка раскололась пополам, приказав долго жить.

Что произошло дальше?

Ничего особенного, если не считать, что осколки стекла разлетелись по столу, а некоторые упали на пол. Следом за стеклом полетели огурчики с отрезанными жопками. Ну а за ними — разлился кипяток. Пельмень едва успел отшагнуть, дабы не ошпариться, удерживая на весу полную кастрюлю кипятка на вытянутых руках.

Мамочки…

Как так то?

Он уныло уставился на устроенный на кухне небольшой потоп и на разбросанные огурцы. Делали как могли, а получилось как получилось. А другими словами — это натурально полная задница. Убить полчаса на приготовление солёных огурчиков и так смачно обсереться. Огурцы перевести и банку прошляпить.

Ну… бывает.

Ещё есть что сказать?

Правда теперь к надобности мариновки огурцов следовало прибавить надобность хорошенько убраться на засранной кухне. И желательно сделать это прежде, чем кто-либо из соседей захочет пожрать.

Саня вернул кастрюлю на плиту. Вот ерунда полная получилась

Он уже думал идти за шваброй и для начала прибраться, а потом уже разбираться, что делать дальше, как из хаты зазвонил телефон. Пельмень сначала думал забить, полагая, что трубку либо батя возьмёт, либо звонить перестанут.

Дома никого нет, блин, Смольный устроили!

Однако телефон настойчиво трезвонил, батя трубку брать не спешил и Пельмень нехотя поплёлся в хату.

— Але мале!

Ну началось…

Из трубки сначала послышалось горячее липкое женское дыхание, а потом громко заиграла музыка. На этот раз из репертуара был выбран Ласковый май. В динамик слезливо пищал Юра Шатунов. Причём песня шла не сначала, как специально выбранная (понятно, что специально, а как ещё!):

Саня сначала думал бросить трубку — ибо не до того сейчас, а «Постой, постой, не уходи» у звонившей не сраслось, ибо «Все напрасно». Но потом вдруг решил чутка послушать, как осенило. Кто постоянно звонил — Пельмень то прекрасно знал, тут секрета нет никакого. Ещё во второй раз, когда «мелкий хулиганишка» звонил и ставил музон с магнитофона, на заднем фоне послышался ор:

— Зоя! Шуруй мой посуду!

Тогда она сразу бросила трубку.

Потом не звонила несколько дней, но следом звонки продолжились.

Малолетка одноклассница стояла на своём.

Причём звонила девка с завидной регулярностью, на постой меняя репертуар. Правда чаще всего попадала на бывшего физрука, у которого пятая точка в диван проросла корнями и выслушивала в трубку отборную порцию мата.

— Какого хера названиваешь, поймаю — уши надеру!

А так — тут тебе и Наташа Королева с Желтыми тюльпанами», и «Лирика» Сектора Газа. Теперь вот до Ласкового мая добрались.

Дискотеку можно устраивать.

Саня понимал, что сейчас Шатунов закончит и Зоя повесит трубку (по всем правилам жанра). И так бы и произошло, но Пельменя, у которого перед глазами все ещё стояла засранная кухня, появились совершено другие планы относительно дальнейшего взаимодействия с одноклассницей.

— Привет, трубку только не вешай, — сказал он, пока в песне шёл проигрыш.

Секунда.

И песня тотчас выключилась.

Зашуршали с другой стороны провода — похоже одноклассница думала, что делать, вот и ерзала. Раньше то Саня с ней никогда не заговаривал.

— Я знаю, что это ты, Зоя, ведь сразу же тебя узнал.

В трубке повисла звенящая тишина. Ерзания сразу прекратились. Подумалось, что одноклассница таки бросит трубку, поэтому чтобы это предупредить, Саня продолжил тарахтеть:

— Мне так приятно, правда. А Шатунов мой любимый певец.

— Правда? — наконец, раздался из динамика знакомый девчачий голосок, дрожащий и такой же писклявый, как у Шатунова.

— Белые розы, белые розы, — заблеял Пельмень в ответ, единственная песня, которую он вспомнил вот так на вскидку из всего репертуара. — Моя самая любимая песня. А твоя какая?

— Седая ночь, — совсем в конец засмущавшись писком ответила Зоя. — Как ты меня узнал, Саша? Я ведь… я…

— Я… э… — Саня на несколько секунд крепко задумался.

Ну не говорить же по уши влюблённой однокласснице, что звонить ему на самом то деле больше некому. И она единственная, кто это делает в принципе. Да и Пельмень поди не мальчик, может понять, когда девка по нему сохнет и бегает. А Зоя ему прохода не давала при каждой встрече.

— Я очень хотел, чтобы именно ты мне позвонила, и очень твой звонок ждал, потому что ты мне… ты мне нравишься, — сообразил Пельмень, изобразив в голосе театральную драму.

— Ой…

Хера ой то? Саня уже думал, как повернуть разговор в нужное русло, ради которого он все это и начал. Поэтому сосредоточился и пошёл в атаку, переламывать.

— Ага, прикинь. А ты чем там сейчас занята? А?

— Я… да вот… ничем особо, — сразу призналась девчонка, смутившись пуще прежнего. — А что?

— А давай может быть ты ко мне в гости придёшь? — в конец вогнал девку в краску Пельмень. — Приглашаю.

— Когда приду? Зачем? — искренне удивилась она, обомлев.

— Ну хотя бы потому что у меня вкусный кофе есть, — он сначала сказал, а потом уже понял, что предлагая Зое кофе — «пропуск в мир утех и наслаждении», он малость погорячился с напором. Но слово не воробей. Поэтому добавил, усиливая эффект. — Настоящий! И ты приходи потому, что я тебя приглашаю.

— Ну я даже не знаю… а когда мне надо приходить?

— Сейчас, конечно, Зой! Кого нам ждать?

В итоге через каких-то пять минут Пельмень положил трубку, доведя свое дело до конца. Пришлось изловчиться самую малость — девка, как всякая недотрога (а Саня понимал, что его одноклассница скорее всего девственница) ломалась и ни в какую не хотела идти. Ну типа хорошие девочки не ходят в гости к плохим мальчикам и все такое. Потом начала предлагать поначалу испечь пирог, дабы не идти с пустыми руками. Ну а для того чтобы оный испечь ей придётся сходить на рынок…

Ставку сыграл любимый подкат Пельменя, коим он не раз пользовался в своей прошлой жизни. И он работал безоткатно почти всегда, когда речь шла о «неискушенной» публике.

— Зоя, а у тебя есть нитки?

— Есть, — сразу ответила она, затем добавила. — А зачем? Мы ведь пирог с вишней печь собрались?

— Ну как зачем? — делано удивился Пельмень. — Чтобы завязать наши новые отношения прямо сегодня!

Зачем это все Саня затеял? Да вот за тем же — убираться на кухне Пельменю было совершенно влом, как и повторять неудачный кулинарный подвиг с солеными огурчиками. А девка у которой горели глаза — самое то, чтобы поставить новый кулинарный эксперимент, ну а заодно — прибираться.

Долго ждать Зою не пришлось. В то время девки ещё толком не знали косметики и не имели привычки проводить по два часа возле зеркала, пряча свои лица за толстым слоем штукатурки из тонака. Ну и соотвественно не мучались выбором, какое платье сегодня одеть — выбора в 1991 году тупо не было.

Поэтому через десять минут Зоя уже стояла на пороге квартиры Пельменя — в том, в чем она была в самый первый раз, когда Саня встретил девчонку во дворе школы. Правда теперь она хорошенечко так надуханилась. Запах Саня узнал сразу — таким пользовалась его родная мать, когда «Зверь из преисподней» был мелкий. И название тоже припомнилось сразу — Climat от Lancome. Те самые легендарные духи, который в фильме «Ирония судьбы» Ипполит дарит Наде. Вспомнили? Ну неудивительно, что после такой мощной рекламы подобная красота имелась в загашнике у половины дам.

Правда Зоя благоухала так, что у Сани даже в горле стало першить. Мощно — на девку вылито как минимум половина флакона.

Зоя глупо улыбаясь показала Пельменю нитки, которые прихватила с собой.

— Красные…

— Заходи, — Саня расплылся в ответной улыбке. Ну а дальше вручить Зое в одну руку швабру, а в другую книгу рецептов (совершенно позабыв об обещанной чашечке кофе), оставалось делом техники. Так по крайней мере Саня решил, полагая, что Зоя фактически ему с потрохами «отдалась» на первом «свидании». Вот только девчонка придерживалась аобсолютно противоположной точки зрения.

— Пельмененко! — она изумленно вылупилась на швабру, которую Саня тотчас приволок. — Это вообще что?

— Я! — опешил Пельмень от резкой перемены в нас роении одноклассницы. — Че не так то? Говорю прибираться надо чутка. Как же мы будем сердце красными нитками сшивать в таком бардаке?

— Ты сдурел? — Зоя поправила чуть сползшие на переносицу очки и закатила глаза.

— А, че, где? — в ответ так же театрально огляделся Пельмень.

— Разве можно звать даму в такой полный бардак!

— Ну так я и прошу помочь прибраться, не Зой? — Саня пожал плечами, пытаясь воспользоваться своим ускользающим шансом.

Ну и снова, как ни в чем не бывало, начал пристраивать однокласснице швабру.

— Вы на него такого посмотрите, — возмутилась одноклассница. — А ещё что мне сделать? Я по другому представляла наше первое свидание! А ты мало того, что самовлюблённый придурок, так ещё и нахал и эгоист! Знаешь, как мой папа называет таких людей…

Словесные испражнения отца Зои Сане были мало интересны, но упускать девку он не собирался ни в коем случае. Потому когда Зоя уже всерьёз собралась уходить со своими красными нитями, перегородил ей дорогу.

— Да погоди же ты! Это ведь не я срач на кухне развёл.

— А кто тогда? — Зоя все же остановилась. — Само?

— Соседка бабулька, огурцы начала крутить, а там туда-сюда и у старухи давление скакануло до двухста… — выкрутился Саня. — Гипертоничка.

— И что же с ней сейчас? — строго спросила девчонка, щурясь и явно не веря словам.

— Ну как че, с давлением слегла, — заверил Пельмень. — Огурцы не докрутила, я вообще думал скорую вызывать.

— Ей теперь лучше? Давление упало?

— Лучше чем было, но теперь она лежит пластом. Наверное, если узнаёт, что стало после того как она в обморок упала и огурцы перевернула — точно в кардиологию поедет, — Саня вздохнул. — Бедная бабуленция.

— И где она? — все ещё с недоверием спросила Зоя.

Пельмень тупо подвёл девку к двери коммуналки, чуть приоткрытой (дабы воздух шёл) и там внутри комнаты на кровати действительно лежала бабуля. С давлением и с компрессом на голове. С закрытыми глазами.

— Так сразу бы и сказал, — растерянно сказала Зоя, нехотя отводя от старухи взгляд. — Ладно, давай пожилой женщине поможем!

Вернулись на кухню. Зоя тотчас показала себя девчонкой основательной и хозяйственной — взяла ведро, набрала воды дабы полы мыть.

Саня чуток понаблюдал за ней, увидел, что девчонка вполне себе справляется и заговорил:

— Слышь, Зой, а Зой, тут такое дело…

— Чего?

— Давай может пока ты приберешься, я тут просто тренироваться начал по чутка. Пойду?

Саня уже думал сваливать, но теперь Зоя перегородила ему проход со шваброй в руках. Швабру она тотчас ему вручила.

— Поможем, Пельмененко, это значит уберёмся вместе! Вмес-те! — повторила она по слогам. — Тренировка видите ли у него. Бери давай швабру и будет тебе тренировка.

Ну вот какого спрашивается?

Он зубы сжал.

— Не, Зой, у меня режим, график, — Саня обратно впихнул девчонке швабру. — Давай сама?

— Нетушки! — одноклассница вернула ему швабру обратно. — Живо мне помогай!

— Сама!

Вот так они начали перекладывать швабру друг другу в руки, горячо спорить. А потом получилось так, что Саня в очередной раз попытался вручить Зое швабру, а та в это же время пыталась вручить ее Пельменю обратно. С одной стороны давил Пельмень, с другой — Зоя. Ну и наш герой решил таки девчонке податься, силы то не равны — ослабил напор и перестал сопротивляться. Зоя раз — и провалилась в объятия Пельменя.

Блямс.

Это швабра упала на пол. Уже никому ненужная.

На Саню смотрели большие глаза одноклассницы (увеличенные линзами очков), в которых вспыхнула жгучая страсть.

— Саша… — чуть слышно прошептала она.

Девочка была такой горячей в руках Пельменя и будто бы таяла, как… как масло на снятом со сковородке блине! Не сказать, что Зоя сильно таки Сане нравилась, да и не какого кайфа жмякать малолетку (для Сани все таки малолетку, а так то Зоя если че совершеннолетняя) вовсе нет.

Но!

Мгновение.

И губы Сани коснулись губ Зои.

Впились.

А потом — понеслось по кочкам.