Человек в ожидании грозы (СИ)

Глава 36

Странные переговоры…

Фактически, напрасная трата времени, но такие акты имели очень большое символические и государственное значение. И всё это попаданец прекрасно понимал. Хоть сами румыны были и хмуры, но после передачи ключа представителям советского командования и они, похоже, испытали немалое облегчение. Да, как бы и позорно, но куда им деваться? Всё-таки местные власти как бы спасли город, хоть и вручили, конечно, временно, свою судьбу, в том числе и жителей города, новой власти. И теперь она отвечала за них и должна была заботиться.

Честно говоря, Крайова, хоть и древний город, и красивый, по сути являлся небольшим торговым и слаборазвитым городком. В это время Румыния была нищими задворками Европы. Хотя, она всегда ими являлась и, чуть что, охотно продавалась западным империалистам. Ну, товарищам Сталину и советской власти виднее, что далее делать. Они вряд ли просто так простят румынам не так давнее предательство. А советские танкисты и десантники одну боевую задачу командования выполнили. Хотя, им уже были поставлены новые, тоже не менее трудные.

И Василий тут же, на правах новой местной власти, издал приказ о потверждении прав прежнего примаря. Раз сдал город, пусть пока сам и управляет. Осназовцы уже допросили пленных, и лейтенант Борисов сообщил ему, что тот, в общем-то терпимый градоначальник и в особом антисоветизме и русофобстве до этого не был замечен. Василию, конечно, было всё равно, кто тут из местных останется на должности, тем более, гэбисты сами этого примаря ему рекомендовали, и он легко согласился. Его батальону и ему самому требовалось идти вперёд, поэтому старший лейтенант попросил у майора Казанкина одну роту десантников — фактически, конечно, приказал, и тот её выделил, в качестве комендантский роты. А капитана Поборцева, командира батальона, он назначил военным комендантом Крайовы. И Роман уже ему отдал ключ от города. А лейтенант Терещенко, командир роты, стал заместителем военного коменданта. Но и из взвода ОСНАЗа пришлось выделить отделение, так сказать, для небольшой службы безопасности. Пока, на время, до прибытия советского командования повыше уровнем. А прежняя, румынская, комендатура была уже упразднена. И пусть далее майор сам покомандует батальоном.

А тем временем десантники и батальон Василия аккуратно расстеклись по Крайове, беря его полностью в свои руки. Выстрелы изредка слышались, но в основном было тихо. Город удалось взять быстро и без особых потерь. Они, к сожалению, были — до десятка убитых и пару десятков раненных стрелков и десантников. Кое-где румыны всё равно сопротивление оказали. Их самих пострадало, конечно, намного больше — нашлось больше сотни только убитых. И десантники при первом штурме потеряли до двух десятков убитыми и полусотню ранеными. Как ни хотел Василий, но всё равно ему никак не удавалось избежать потерь. Не хватало у красноармейцев выучки. И от случайных пуль и снарядов никто не застрахован.

Уже постепенно вечерело. Город замер в тревожном ожидании чего-то. Само собой, зря. Никто не собирался устраивать в только что занятом городе террор типа того, что японские самураи показали в китайском Нанкине. Или немцы, занимавшие советские города. Что там будет далее, пока никто не знал, но прибытие советских войск вряд ли что так уж особо изменит в жизни жителей Крайовы. Им и при своих боярах жилось несладко. Наоборот, местные трудящихся точно почувствуют облегчение. Ведь Василий ещё и издал приказ о некоторых изменениях в правах и жизни простых людей. Чтобы хоть немного почувствовали на себе советские порядки. Тут уже лейтенант Борисов посоветовал. Это и положение о восьми часах работы, отдыха и сна, запрет детского труда и защита их прав, заявление о равноправии мужчин и женщин, и ещё немного по мелочи. Будут выполнять или нет, не важно, главное, намерения новой власти показаны.

Примар и его подчинённые быстро напечатали листовки, тем более, раз Крайова имела развитую полиграфию, и типографские мощности позволяли, с распоряжениями новой власти, где просто сообщалось, что власть в городе, до заключения мира, переходит в руки советской военной администрации. И что горожане могут свободно заниматься своими повседневными делами, и никто их ни в чём ущемлять не будет. Только вот оружие придётся сдавать. Ну, ещё по мелочи. Хотя, часть прежней полиции оставалась, и даже вооружённая. Просто тяжёлое вооружение отнималось.

— Старлей, тут венгры хотят встретиться с тобой и поговорить. Похоже, и до них дошло, что это твои танкисты и самоходчики им под Брашовым врезали. Явно опасаются, что и сейчас можете на них накинуться. Понимают, что, если что, не спастись.

Лейтенант Борисов с интересом оглядел Василия, ненадолго отвлёкшегося на его сообщение. Тут он нормально перекусить не успел и, несмотря на вечер, всё носился по Крайове, чтобы, как глава новой власти, хоть немного оценить его. Заодно и собирал, и проверял, и готовил батальон к очередному дальнему маршу. Ещё и следил за текущей обстановкой. Несмотря на присутствие в небе советской авиации и отсутствие своей и немецкой, венгерская кавалерийская бригада нагло приблизилась почти к городу. Странно было, на что венгры там надеялись? Или не имели соответствующую информацию, или венгерское командование их безжалостно гнало?

Полковник Досик тоже прибыл в ратушу. Батальон капитана Морозова из его 204 авиадесантной бригады все ещё стоял на северной окраине Крайовы, но оборону держал уже против венгров, нагло занявшие пригородные имения местных богачей и там что-то грабившие. Он был сильно раздосадован, что его не привлекли к решению разных вопросов в городе. Но, видя, большую группу гэбистов в окружении Василия, полковник всё же осторожничал. И против приказов командования 9 армии, отдавшего десантников в подчинение к комбату-танкисту, идти он не мог. Тем более, уже знал, кто он. Хоть и младше по званию, но Герой Советского Союза, и на «зимней» войне хорошо показал себя, и на этой тоже нехило отметился. Вообще, на особом счету и у командования, и «кровавой гэбни». А попаданец и ранее хорошо ладил с гэбистами, и сейчас он не чувствовал особого неудобства от постоянного присутствия их рядом с собой. Что делать, служба у него теперь такая, воевать вместе с гэбистами и под их надзором. Хотя, одно дело делали. Есть такая профессия, Родину защищать, просто каждый на своём месте.

— Хорошо, товарищ лейтенант, раз желают, можно и поговорить. Роман, отпускаешь? Может, удастся нормально договориться? Я бы с удовольствием их погромил, но, сам понимаешь, без приказа нельзя. А мы сами не можем войны развязывать.

— Ладно, Василий, можно попробовать. Если не удастся с ними договориться, то пусть пеняют на себя. Никто их сюда не звал, и теперь здесь наша зона ответственности. Если сами не уйдут, то уже мы погоним их обратно. И нам никто ничего не скажет. Только возьми с собой побольше осназовцев. Анатолий, выделишь? Где они там хотят устроить встречу? Товарищ полковник, подтяните, пожалуйста, туда одну роту. Чтобы и отойти можно было. И мы ещё и танки поставим, и САУ.

Конечно, к встрече надо было основательно подготовиться. Если и погибнуть, то, как говорится, с музыкой. И чтобы ни один подлый враг не смог уйти! Чтобы и они все там остались!

— Там, в пригороде, особняк местного барина. Двухэтажный, стоит открыто. Если что, быстро можем занять.

Тут и полковник сменил гнев на милость:

— Обязательно, товарищ старший лейтенант. И пусть товарищ Стефанович возьмёт с собой и взвод десантников. С ОЗНАЗом и танками будет в самый раз.

— Хорошо, товарищ полковник. Слышь, Василий, постарайся не нарваться. Тем более, если вдруг с тобой что-нибудь случится, то ведь и нам не простят. Но сначала я этих венгров сам всех живьём закопаю. А потом пусть меня судят.

Да, тут Роман был прав. После всех этих рейдов, хоть многим судьба одного комбата-танкиста и будет безразличной, но его гибель без последствий точно не останется.

— Нет, Роман, думаю, ничего страшного. Они гарантии дают, что только поговорить. Конечно, вмазать бы им сполна, но лучше будет, если сами уйдут. Нам ведь до ихней границы дойти надо.

Но если и мнимый лейтенант Борисов уверен, то, похоже, так уж беспокоиться нечего. Хотя, Василий не особо и боялся.

— Хорошо, Роман, поговорю. Раз обещают, значит, ничего не будет. Прорвёмся. Но, если что, да, не жалей никого. Чтобы надолго запомнили. Если честно, венгры народ жестокий, под немцами долго жили и их нравы переняли, и нас точно жалеть не будут.

Да, хоть и поздний вечер, Василий пошёл. И не один. Для представительности его вызвался сопроводить и полковник Досик. Само собой, вместе с ними пошла и охрана — отделение ОСНАЗа, как ни странно, вместе с самим лейтенантом Борисовым. Он ещё и сам выбрал явно лучших, похоже, настоящих «волкодавов». Делегации придали и взвод десантников, под командованием младшего лейтенанта Алексеева Павла, как оказалось, даже чуваша откуда-то из-под Ядрина. Парень лишь недавно окончил в Киеве школу младших командиров и попал в Румынию на войну. Василий там никого не подбирал, и полковник взял первый попавшийся взвод. Но было приятно видеть земляка.

— Господин лейтенант, разрешите представить Вам полковника Антала Ваттая, командира второй кавалерийской бригады. А это майор Йожеф Саларис, его помощник, и капитан Никос Вереш. А я лейтенант Густав Чепеш, секретарь господина полковника, — мило улыбнулся лейтенант-красавчик, хоть и в полевой форме, надо же, мышиного цвета, но с видневшимися на ней кучей аксессуаров, указывающими на принадлежность к кавалерии, наверное, и гусарам. У старших офицеров форма была украшена и обильнее. А лейтенант по своим манерам явно был похож на прелестниц-секретарш разных военных чинов, которых часто показывали в мире попаданца по «ящику». Хотя, русский у него был хорош.

Венгров собралось тоже много. Десяток разных офицеров, но не представленных и тоже до взвода охраны. Особняк барина явно с трудом вместил их всех. Он оказался довольно вместительным. Хотя, советская делегация там ничего не успела увидеть. Их сразу же проводили в большой, явно банкетный зал. Недалеко от двери, в углу, был накрыть длинный стол, даже сервированный как бы для приёма — с тарелками с едой и даже, похоже, с фужерами с вином. Конечно, никто не собирался тут хоть что-то пробовать. Все офицеры, в том числе старшие, были хмуры, но многие излучали и какой-то интерес, и встретили советских командиров стоя. Но один всё же не встал. Он сидел за фортепиано и наяривал на ней, похоже, что-то грустное и венгерское. Василий как-то мельком видел похожую музыку в Интернете. Хотя, скорее всего, чардаш, ну, да, венгерский народный танец. Так-то, интересно послушать.

— Спасибо, товарищ лейтенант, — тут красавчик поморщился, но ничего не сказал. — Разрешите, товарищи, представиться и нам. Я старший лейтенант Стефанович, командир гарнизона Крайовы. Со мной полковник Досик, мой помощник. Мы готовы вас выслушать.

Но ни лейтенанта, ни младшего лейтенанта Василий не стал представлять. Охрана и есть. Венгры тоже никого не представляли.

Но сразу перейти к переговорам не получилось. Тут пианист завершил одну мелодию и, прежде чем начать другую, как бы решил временно прерваться и оглянуться. Ну да, тоже молодой парень, но взгляд сильно злой и ненавидящий. Судя по знакам, подпоручик.

— Od tego śmiecia nie da się uciec! (польс., «От этого быдла никуда не деться!»)

Хоть и было произнесено довольно тихо, надо же, на польском, и как бы про себя, но все присутствующие слова пианиста услышали. А тот, как ничего не бывало, взялся уже за новую мелодию, на этот раз за Полонез Огинского. Ну, да, а что же ему ещё играть? Це Польска ещё не сгинула, и она по-прежнему от можа до можа.

Само собой, члены советской делегации ничего не поняли. Похоже, и большинство венгров. Но вот сам полковник Ваттай явно понял. Он слегка поморщился, но ничего не сказал. Может, тоже не ожидал? Но Василий-то уже успел изучить польский язык довольно хорошо. Мама Ганка разговаривала на нём, как на родном. И Алеся неплохо знала. И учителями они оказались хорошими. И попаданец сам старался. Ведь ему надо было, кровь из носу, вписаться в легенду. Он и о Польше, и Варшаве много чего почитал. И о прежней жизни бедного сыночка мамы Ганки всё выпросил. Она и сама всё охотно рассказала. Конечно, немного и всплакнула, но душу отвела и всю нерастраченную любовь с погибшего сына перенесла на нового, нежданно появившегося. И он тоже ответил ей полной взаимностью. Мама и есть, и настоящая, и теперь всегда ей останется.

Вот ведь сволочь! Похоже, среди венгров затесался пшек, и он решил таким образом как бы выразить советским представителям презрение. Возможно, венгры как-то сумели достать личные данные Василия, потому знали, что он как бы из польских подданных. Может, хотели устроить провокацию — вывести его из себя и выставить в нехорошем свете? Но это ничего в положении венгров не меняло. Наоборот, они только хуже себе сделали. Василий решил однозначно изгнать венгров от Крайовы. До этого у него не было решительных намерений лезть на них, а вот теперь появилось.

И ещё, несмотря на присутствие гэбистов, пусть крайне мутных и опасных, попаданец решил поставить пшека не место. И тот как раз хороший повод для нагоняя венграм дал. Пшек как бы больше не обращал никакого внимания на прибытие советских представителей и продолжил наигрывать на фортепиано вечный Полонез Огинского. И венгерские офицеры с лыбопытством смотрели на Василия. Они уже поняли, что пианист как-то тронул его и явно ждали, проглотит он это мелкое оскорбление или нет. Как назло, и полковник Досик пока ничего не понял, и лейтенант, хотя, скорее, и круче, Борисов молчал. Они лишь как бы внимательно изучали венгров. Обиженный на Василия полковник даже и не думал скрывать свою обиду от венгров. А лейтенант, хоть и посматривал на него слегка с осуждением, конечно, не мог сделать ему замечание при них.