Человек, который стал богом

Часть 9

Мы начали учить иностранные языки. Мне достался хинди. Нам специально давали языки, не похожие на европейские, чтобы усложнить процесс. Началось — как всегда — с азов: гласные буквы, согласные буквы, дополнительные согласные, прочие символы. Грамматика, временные формы, падежи. Я быстро выучил буквы — хотя их гораздо больше, чем в любом из европейских языков — и научился выводить на бумаге эти похожие на завитушки знаки. Учитель — пожилой индус, еще в детстве покинувший родную страну восхищался скоростью, с какой я осваиваю язык, и сокрушался, слыша мое произношение. Меня там не поймут, — вздыхает он.

Учитель пытается выжать из меня правильное произношение согласных, а аналитики и программисты пытаются понять, какие области мозга отвечают за умение произносить звуки, отсутствующие в родном языке.

Необычная особенность искусства овладения кристаллами — это то, что мы можем передавать накопленный опыт друг другу. Мозг формирует и оставляет в биоэлектронной памяти нечто вроде маленьких программ, выполняющих конкретные мыслительные функции. Мы их называем торрентами или биоторрентами. Положим, один из нас научился делать в мозгу сложные арифметические операции. Стал ходячим калькулятором. Программисты сканируют его биоэлектронную память и находят этот мыслительный калькулятор — очередной торрент. Аккуратно копируют его в наш ИВЦ. После анализа и проверки другие получают эту “программку”.

Она начинает работать не сразу. Мозг должен “изучить” её, осмотреть, попробовать. Мы этого практически не чувствуем. Но через час или через в день вдруг обнаруживаем, что у нас появился дополнительный талант.

В один прекрасный день — прошло уже восемь месяцев с начала эксперимента — у нас появилась большая группа девушек. Практикантки. Будут заниматься тестами.

Первое ощущение было, что начали сравнивать наше поведение с поведением обычных людей. Странно то, что отобрали для этого только девушек, лишь недавно окончивших университет.

Нас делили на пары и закрывали в звукоизолированных кабинках. Лицом к лицу, по разные стороны стола. Перед каждым дисплей. Я не вижу, что на ее дисплее, а она — что на моем. На экране появляется картинка — портрет какой-то знаменитости. Нас просят дать ей характеристику на основе альтернативных свойств: хороший — плохой. Максимальный положительный ответ — цифра 5. Максимальный отрицательный -0. Умный — глупый. Красивый — уродливый. Длинная дихтомия. Потом мы сверяем результаты. И начинаем обсуждение тех параметров, по которым оценки не совпали. Напарница спорит ожесточенно и не собирается уступать ни по одному пункту. Несомненно, девушек готовили к этому тесту.

После небольшого перерыва следующий тест я прохожу уже с другой напарницей.

То же происходит и у моих коллег. От опыта к опыту мы отстаиваем свое мнение все более настойчиво и агрессивно. Но и девушки совершенствуют свое мастерство спора, так что неясно, кого изучают больше. За полтора дня два круга — с каждой из практиканток.

Практикантки приходят каждый день. Тесты, которые мы проходим — один страннее другого. Просят построить из крупного лего нарисованное на картинке сооружение. Пикантность ситуации — деталей меньше, чем надо. Чем-то надо жертвовать. Наши размышления по этому поводу и фиксируют исследователи. Они знают, что девушкам велено спорить, и проверяют нашу терпимость и гибкость.

Марафон с тестами длится неделю. В субботу и воскресенье тихо, но в понедельник практикантки появляются опять, их осталось только пять. У каждого из нас теперь есть постоянная напарница для работы. Моей напарницей становится приятная девушка по имени Майя. Мы понимаем, подбирали, кто кому лучше подходит по данным тестов прошлой недели.

Снова уткнулись носом в экраны. У меня на экране картинка — комикс. Незадачливый мужчина падает вместе со стремянкой. Он пытался прибить подкову над дверью — чтобы счастье не забыло дорогу в его дом, но промахнулся и попал молотком по пальцу. Дернулся — и теперь плохо установленная лестница падает вместе с ним. Я должен отвечать на вопросы по картинке, но обязан обманывать — говорить наоборот. Если названный ею предмет есть на картинке — я должен говорить — «нет». Если на картинке день, я должен говорить «ночь». И так далее. Ее задача — поймать меня на нарушении логики. Или разгадать — что на картинке. Один из вариантов теста Тьюринга. Проверяют — чего в нам больше: человеческого или машинного?

Задача оказалась сложнее, чем полагал вначале. В первой попытке она поймала меня на восьмом вопросе — Майя оказалась более хитрой и внимательной, чем я полагал. Она внимательна и сосредоточена. Вопросы и мои ответы записывает. Теперь я все тщательно запоминаю, а ответы взвешиваю. Ей помогает компьютер, а мне — моя дополнительная память. Игра затягивается, мне все сложнее противостоять.

Вечером с нами беседуют аналитики. Они довольны результатами тестов, которые мы делали с практикантками. Мы должны запустить механизм блокировки памяти. Мало выстроить мост между памятью живой и искусственной. Нудно уметь его запирать. Любая информация, поступающая в мозг, должна контролироваться. Если мы на уровне подсознания научимся контролировать входящую информацию, то получим доступ к интернету. Мы с легкостью сможем получать напрямую, без всяких приборов, любую информацию. И будем защищены от того, чтобы информация из нашего мозга не попала бы в сеть. Алгоритм уже разработан. В ближайшие дни начнем испытывать.

Мы смеемся — они тогда теряют контроль над нами. Хенк пожимает плечами: это — предпоследний пункт программы. Последним пунктом — интернет. Научимся пользоваться интернетом — эксперименту конец.

Практикантки еще неделю терзают нас тестами, стараясь загнать «в угол». С каждым разом им все сложнее делать это. Девушкам, конечно, помогают, но мы делаем вид, что не догадываемся об этом.

Однажды вечером мы одновременно пробуем заблокировать доступ к нашему мозгу. Ждём — что будет? Через десять минут прибегают техники — редкие гости — в нашем блоке на четверном этаже корпуса «F» — и с виноватым видом объясняют, что сильные помехи на линии. Мы изображаем невинность и наблюдаем, как они копаются в комнатке связи. В какой-то момент переглядываемся и…

Техникам звонят, что все в порядке. Они растеряно объясняют, что ничего не нашли, но раз все в порядке…

В один из следующих дней нашу гостинцу расширяют. Готовят еще комнаты для новых постояльцев. Это стало для нас событием номер один. Приходит замена — мы начинаем чувствовать, что скоро домой.

От коменданта узнаем, что в понедельник заселяются четыре человека. Кто и что — он или не знает, или ему приказано молчать. Мы готовимся ощутить себя «морскими волками», прошедшими сквозь огонь, воду и медные трубы.

Наш очередной понедельник начинается с медицинской комиссии. Проверяют, насколько мы изменились за время эксперимента. К обеду возвращаемся в свой корпус — и тут наш ждет сюрприз. Заселились те самые девушки-практикантки, которые помогали нам в минувшем месяце.

Вокруг них хлопочет доктор Анна. Рассказывает, что эти девушки — кандидаты на имплантацию кристаллов памяти. Они поживут с нами, будут участвовать во всех экспериментах. За этот месяц им предстоит решать для себя главный вопрос — готовы ли они пойти по такому пути?

Мы поражены. Наше отношение к этим девушкам немедленно изменилось, ранее мы их не воспринимали серьезно. Они видели, что здесь твориться, но все равно готовы во имя науки вывернуть себя наизнанку. Жить многие месяцы, зная что все твои мысли, желания, мечтания фиксируются на магнитных носителях в вычислительном центре и рассматриваются многими людьми.

Анна поясняет, что во время работы со второй группой они будут учитывать опыт, приобретенный в работе с нами. Женский организм отличается от мужского не только физиологически. Другая психология. Другая шкала ценностей. Другое соотношение эмоционального и рационального. Они надеются, что тот путь, который мы прошли почти за год, девушки пройдут гораздо быстрее — они будут использовать наработанный нами опыт.

Ее рассказ о предстоящей работе занимает целый час. В конце просит, чтобы бы взяли шефство над девушками и помогли бы им обустроиться. И просит относиться к ним, как к полноправным участникам эксперимента без всяких скидок на пол.

Девушки поражены не меньше нашего — но совсем другим. Они слышали, что четвертый этаж корпуса «F» переоборудован под гостиницу, но не подозревали, что это переоборудование условное — основное отличие в том, что в палатах оставили по одной кровати, добавили письменный стол и маленький пластмассовый шкаф. Во время прошлой работы — несколько недель назад — сюда их не пускали.

Девушки смотрят на все с таким видом, словно их обманули. Самая энергичная и деловая из них — Даша — девушка крупного телосложения, с красивыми длинными волосами. Перед операцией всех обстригут наголо, это уже сейчас вызывает грусть. Она в меру цинична, что полезно в наших условиях.

Из четырех девушек лишь одна — Инбар — заранее подстриглась — у нее короткая стрижка «под мальчика». С учетом маленького роста и хрупкого телосложения, выглядит как подросток.

— Девочки, — громко резюмирует Даша, — Это, кончено не пять звездочек, на которые мы рассчитывали. Будем приспосабливаться.

Мы вспоминаем, что восприняли почти год назад нам даже не пришло в голову обсуждать это помещение. Что есть, то есть. Неужели их не предупредили, что предстоит жить в больничном блоке?

Девушки с кислыми выражениями на лице осматривают комнаты. Почему нельзя запереть дверь?

Двери в наших комнатах на двухсторонних петлях, открываются в любую сторону, между косяком дверной рамы и дверью маленький зазор — для того, чтобы не стучала, когда кто-то заходит. Именно это девушкам не нравится.

— Здесь не бывает посторонних, — пытается развеять их опасения Оскар. — Даже не все сотрудники лаборатории имеют сюда доступ. Пару недель после имплантации тут будет круглосуточный пост дежурной медсестры.

На пути желающих попасть в нашу гостиницу две двери с электронными замками. Контроль — по отпечаткам пальцев.

— Это раньше не было посторонних, — пытается парировать Даша.

Что-то из того, что им не нравится, девушки пытаются сходу изменить. Туалеты в концах коридора? Значит в левой части будет для "девочек", в правой — для "мальчиков".

Показываем уголок, в котором стиральная и сушильная машины. Короб, в который мы бросаем грязное белье. Девочки тут же говорят, что нужен отдельный короб для их белья. Мы смеемся, они не понимают почему. Появляется доктор Анна. Мы просим ее подтвердить наше умение стирать дамское белье. Она кивает головой — подтверждает сказанное.

— Почему вы вспомнили об этом?

Мы показываем на короб для грязного белья, а одна из девочек — Сабина — поясняет, что обсуждали заказ второго короба.

— Что вы еще обсуждали?

Анна говорит резко, видно, что она не в настроении. Поругалась с кем-то? Она словно «набирает обороты» и начинает объяснять, еле сдерживая раздражение, что клиника — это не курорт на Канарских островах, Никаких туалетов «для мужчин» и «для женщин». Кабинки изолированы и даже запираются. Когда при вас будут ваши мысли и сновидения анализировать — под стол полезете? В душе стеклянные дверцы не прозрачны и потому не запираются — прекрасно видно, есть кто-то внутри, или нет. Стирка, приготовление ужина, равно и любые другие мелкие обязанности — по очереди, как это и было до сих пор. Никакой косметики, никакой синтетики. Простая одежда, в гостинице — обычное спортивное трико или шорты с кофточкой. Если кому-то вдруг станет холодно — можно свитер. Если ногам станет холодно — носки или гольфы из шерсти или хлопка. Выходить из блока только в белом халате. И делает резкий выпад — мы видим, что она с трудом сдерживается, чтобы не сорваться на крик.

— Вам что, не говорили об этом десять раз? Запомните — здесь все вывернуто наизнанку. Опыт предыдущей вашей жизни неприменим!

Лео пытается потихонечку смыться. Доктор Анна замечает это и шипит:

— То, что я говорю, касается всех!

Она еще говорит о высочайшей ответственности и самодисциплине, без которой здесь делать нечего и много других общих слов. Исчезает также внезапно, как и появилась, пообещав на прощание прийти вечером и проверить.

Мы мобилизуем все силы на то, чтобы успокоить перепуганных насмерть девушек. Наперебой уверяем их, что мы впервые видим ее в таком состоянии. Решаем не обращать на нее внимания и устроить маленький торжественный ужин по поводу расширения семьи испытателей.

Я заказываю в кондитерской большой слоеный торт — с доставкой. Подобное мы делаем часто. Посыльной оставляет заказ на проходной корпуса «С», а кто-либо из лаборантов — по нашей просьбе — приносит его в наш блок. Нам на проходной появляться запрещено.

Появляется Ирена из группы аналитиков.

— Что у вас случилось? Общий стресс, откуда эта эмоциональная встряска?

— Анна заходила, — задумчиво говорит Рон.

— Она и здесь была???

На следующий день мы узнаем, что доктор Анна заболела. Мы подозреваем нервный срыв и жалеем ее. Она полностью отдает себя работе, каждую свободную минуту здесь. И ее силам есть предел.