Человек-энергия

Морис Лима

Человек-энергия

Пер. с французского А. Шаталов

Часть первая. Зевс

Глава 1

При звуке отдаленного раската грома Мартина выскочила из палатки. Задрав голову, она обеспокоенно смотрела на небо сквозь просветы в листве высоких деревьев, которые окружали поляну, где они расположились лагерем.

Вначале она подумала, что это просто грохот ракеты, отправляющейся по маршруту Земля - Луна, который иногда доносился до них с космодрома Бурже, находящегося относительно недалеко от леса Сенли, где они с Риком и Рене разбили свою палатку.

Она скорчила гримаску, придавшую ещё большую прелесть её юному лицу:

- Боже! Гроза начинается!

Это открытие несколько испортило ей настроение. Друзья решили использовать конец лета - лета тысяча девятьсот девяносто восьмого года, чтобы вырваться из душного города и немного поиграть в дикарей в этом величественном лесу. И надо же было, чтобы погода испортилась!

Вздохнув, Мартина вернулась в палатку. Она занялась приготовлением обеда, состоящего из консервов и витаминизированных бисквитов.

Как и многие другие, эти молодые люди конца двадцатого века нередко при первой же возможности оставляли на несколько дней или часов цивилизованный и механизированный мир, чтобы насладиться природой.

Рик и Рене вот уже целый час отсутствовали, отправившись за водой со старыми брезентовыми ведрами. Поскольку круглый год приходилось пользоваться почти дистиллированной водой из водопровода, да ещё без конца возникали все новые и новые облегчающие жизнь штучки, им хотелось попить настоящей, живой воды из родника.

Шутник Рене предлагал отказаться от всех благ цивилизации, даже от спичек, и добывать огонь для костра трением палочки о палочку, но, набив себе мозоли и не добыв ни малейшей искорки, оставил эту идею.

Снова раздался удар грома, уже гораздо ближе. Парни все не возвращались, и Мартина нервничала. Она даже стала ругать себя, что послала их за водой. Движения её стали резкими и неровными, и, открывая банку с консервами, она слегка порезала себе руку.

В тот момент, когда она, рассердившись на свою неловкость, стала искать аптечку, над лесом громыхнуло по-настоящему. Мартина вздрогнула, но тут же взяла себя в руки, приговаривая:

- Что-то я становлюсь пуглива, как девчонка... Вот ведь дура, даже грома боюсь!..

Конечно же, ранка, из которой сочилась кровь, испортившаяся погода, отсутствие ребят - все это действовало ей на нервы. Она закусила губу, чтобы успокоиться, однако ясно понимала, что отдых испорчен.

Где-то в стороне, с космодрома Бурже в вихре пламени поднимался звездолет.

Теперь Мартина четко улавливала разницу между грохотом двигателей корабля, уходящего в верхние слои атмосферы, и раскатами грома. Она проследила взглядом за взлетом. Ей никогда ещё не приходилось бывать на Луне, хотя межпланетные путешествия давно уже были не в диковинку и, конечно, она мечтала о них, как и многие молодые люди.

Небо совсем затянули страшные черные тучи. Как сквозь дымку Мартина увидела длинную стрелу молнии, пронесшуюся к земле.

Она кое-как забинтовала палец.

Гроза как будто стихала. Мартина вернулась в палатку. С неё градом катился пот, хотя на ней были только шорты да легкая блуза-болеро. По палатке застучали первые крупные капли дождя, и под ударами небесных копий глухо зашуршали сухие листья.

* * *

Совсем изнервничавшаяся Мартина села и закрыла лицо руками, и как раз в этот момент молния ударила совсем рядом. Вспышка её напоминала свечение расплавленного металла.

Дождь лил потоками, но это не приносило ни прохлады, ни свежести. Напротив, казалось, что лес окутывает пар. Впрочем, последние дни стояла такая сильная сушь, что соприкосновение влаги с почвой действительно могло сразу же вызвать испарение.

Мартина высунулась из палатки, кляня своих спутников на чем свет стоит. Молнии летели, как огненные стрелы, пробивая влажное покрывало, окутывающее лес.

В небе, высоко над Мартиной, смутно виднелись какие-то странные фигуры, казалось, что по небу мчатся орды проклятых богом и людьми существ. Мокрые волосы липли ко лбу девушки, и она постепенно потеряла ощущение того, что живет в цивилизованном мире... Сейчас существовали только силы природы. Как первобытный дикарь, она вздрагивала при каждом громогласном вопле-грохоте небес.

И тут она их увидела.

Они бежали рядом - высокий и крепкий блондин Рик, растрепанные волосы которого прилизал дождь, и более хрупкий и низкорослый, с короткими волосами Рене, без умолку хохотавший.

Они бежали с брезентовыми ведрами в руках, что-то крича, и Мартине казалось, что она слышит: "...зачем бежать за водой, когда её и так хватает с избытком..."

Или что-то в этом роде.

Молнии сверкали без перерыва, и один раз ударило где-то совсем близко.

Тут Мартина вспомнила, что при грозе следует соблюдать элементарную осторожность. Она выскочила из палатки и сразу промокла до костей. Сложив руки рупором, она прокричала:

- Не бегите!.. Не бегите!.. Молния!..

Но они мчались со всех ног, приближаясь к заветному укрытию. Мартина видела их словно вырезанные огненными ножницами силуэты, когда позади вспыхивала молния. Испугавшись при виде такой неосторожности, она ещё громче закричала:

- Да не бегите же!.. Ложитесь!..

Но ни Рик, ни Рене, казалось, не думали о том, что являются живыми мишенями для летящих из туч стрел. С них ручьями бежала вода, а мокрые рубахи и шорты прилипли к телу.

Они уже почти добрались до полянки и пробегали под огромным величественным вязом...

В этот момент полыхнул ослепительный свет, и одновременно раздался жуткий, умопомрачительный грохот. Мартина почувствовала, что она проваливается и падает в какую-то бездну, ей показалось, что молния попала прямо в нее.

Какое-то время она стояла ослепленная и оглушенная, пока к ней не вернулось нормальное зрение.

Впрочем, сказать, что совсем нормальное, было бы нельзя. Она различала окружающее ещё не очень четко, и именно поэтому ей было непонятно, почему она видит одного вместо двоих.

Сердце её судорожно заколотилось. Кто-то лежал, раскинувшись, под огромным вязом, а перевернувшееся ведро валялось рядом.

С криком Мартина бросилась в лес, мгновенно забыв о своих советах относительно поведения в грозу.

Однако, словно удовлетворившись содеянным, гроза перестала бушевать. Мартина же, добежав до вяза, увидела, что там действительно лежит только одно тело. Другое же...

Она попыталась найти его, обежала Рене, который лежал, уткнувшись в землю лицом. Она не осмеливалась коснуться его, заранее ужасаясь тому, что может обнаружить...

- Рик!.. Рик!.. Прошу тебя!..

Рик?

Эта какая-то бесформенная вещь - он? Нет, это не Рик, и даже не его труп. Это вообще ничто, если не считать одежды...

Ошеломленная Мартина коснулась легкой рубахи и голубых шорт. Зашнурованных сандалий... Краем глаза заметила блеснувший хронометр, который сама ему подарила сразу же после обручения...

Рик...

Но Рика больше не было. От его тела абсолютно ничего не осталось. Потом Мартина так и не могла вспомнить, сколько же времени она простояла на коленях перед одеждой Рика.

Затем, как бы ища защиты или, может быть, стремясь сама прийти на помощь, она бросилась к Рене, неподвижно лежащему в нескольких метрах.

Мартина коснулась его и почувствовала, что он жив. Она ничего не могла понять и захлебнулась в рыданиях, вспомнив о жутком исчезновении Рика, который, казалось, испарился, оставив одежду, часы и бумажник...

Рене вздохнул, и это принесло Мартине огромное облегчение. Единым усилием, даже не подозревая, что она может это сделать, Мартина перевернула его на бок. В этот момент он что-то забормотал. Потом открыл глаза, заморгал и наконец внятно спросил девушку:

- Мартина... что случилось? Где Рик?..

Она не ответила и немного отступила. Рене же, опершись на локоть, попытался подняться.

И тут Мартина увидела: рубаха Рене распахнулась и...

Она прямо-таки задохнулась. Несмотря на слабость, Рене дернулся, чтобы помочь ей. Она отшатнулась, но не могла сдвинуться с места, и только смотрела на его обнаженную грудь.

На ней четко и ясно виднелся отпечаток, как вечная виза, как отметка какого-то верховного существа.

Молния навечно отпечатала на груди Рене человеческий портрет.

Портрет Рика. Рика, который исчез почти что на глазах у Мартины.

Глава 2

Я ничего не понимаю. Ничего абсолютно...

Что со мной случилось?

Я пытаюсь сделать над собой усилие, но не могу понять, в какой момент "это" со мной произошло. И когда я говорю "это", я не знаю, что оно означает.

Совершенно ясно одно: в какой-то точке своего существования я начал изменяться в пространстве, напоминающем паровую баню. Это было несколько похоже на то, как если бы я нырнул в бассейн, наполненный облаками, в котором тело мое сладостно расслабляется, а сердце сжимается от невыразимого ужаса.

Сердце?

Это тот самый орган, где возникают малые и большие чувства, кусочек плоти, в котором хранится невидимая гордость человеческого духа. Оно устраивало со мной разные штучки за четверть века моего земного существования.

И из-за него я прикован к Мартине.

Прикован нежной цепью, которую ни в коем случае не хочу разорвать, хотя бы мне сулили за это все сокровища Галактики...

Да, я очень привязан к Мартине, как, впрочем, и к Рене. Мы самые верные друзья, какие только могут существовать.

Как много в этот момент я думал о них! Но сейчас я не могу понять, что случилось. Ни даже - когда это случилось.

Это вовсе не кошмар, ибо я не сплю, в этом я уверен. Мои мысли абсолютно ясны. Я здоров.

Однако...

Я пытаюсь припомнить, что же происходило, на манер, как это делают психоаналитики, вытягивая нить ваших воспоминаний.

Лес Сенли... Прибытие нашего электромобиля... Мы ставим палатку. Играем в первобытных людей... Мы с Рене отправляемся на поиски воды, оставив Мартину в лагере... Затем, во время нашего возвращения, происходит какое-то нарушение временных понятий... Все вокруг становится тяжелым, а атмосфера, по выражению Рене, какой-то напряженной... напряжение это чувствуется и в нас самих...

Когда мы добираемся до Мартины, гроза постепенно стихает. Мы уже видим Мартину. Идет сильный дождь, и она что-то кричит нам и машет руками. Должно быть, она хочет напомнить, что нельзя бежать... что следует лечь на землю... или что-то в этом духе...

Ах да! Я ещё помню, что мгновением раньше мы услышали, как взлетает корабль по маршруту Земля - Луна... Звездолет... И я ещё сказал Рене, что в наше свадебное путешествие мы с Мартиной отправимся на Венеру... Венера это планета влюбленных... Сюрприз, который я ей приготовил... А он мне ответил: "Старина, ты прав... Она просто умирает от желания совершить такое путешествие... Девушек в наше время уже не удовлетворяют электромобили или гелиоскутеры, как это было двадцать или тридцать лет назад, им теперь по меньшей мере нужен звездолет-люкс!"... Мы ещё посмеялись на этот счет: "Ах, мадемуазель, не желаете ли вы совершить небольшую поездку на Марс? - Ах! С удовольствием, месье... - И дело в шляпе..."

Гремел гром, и лил дождь. Молнии сверкали без перерыва, и мы почти ослепли. Рене крикнул, что в нас сейчас ударит молния. Я же об этом как-то не думал. Мне казалось, что такой душ даже приятен, было уж очень жарко!

Мы выбежали к поляне. В этот-то самый момент я и перестал слышать грозу... А может быть, это произошло несколько раньше? Нет, я неправильно выразился: раскаты грома просто перестали доходить до моего слуха... Подсознательно я ощущал, что грохотало. Я ощущал удары грома, но ни барабанная перепонка, ни евстахиева труба, ни слуховой нерв (я специально все это педантично перечисляю) в этом не участвовали.

Но ведь в то же время я слышал!

Впрочем, подобным же образом я и видел. Получалось так, что видел я как-то всем своим существом, а не глазами, к тому же не ощущая боли в них от близких молний.

Но я распознавал вспышки молний, как и грохот громовых раскатов. Происходило это тем не менее совершенно без участия моих органов чувств...

Как же это получалось?

Может быть, шок? Но ведь я не получал никакого удара, а в обычных случаях невозможно мгновенно перейти из одного состояния в другое, тем более в то, в котором я находился. Я отчетливо помню, что никакого грубого насилия не было. Я нормален... и в то же время как-то изменился, вот и все.

Надо сказать, что в целом я чувствовую себя достаточно хорошо, ощущается только некоторая расслабленность. Тело кажется невероятно легким. Но ни малейших болевых ощущений. Мне представляется, хотя сам я ранее такого не испытывал, что все это должно напоминать блаженство, которое испытывают во время своих галлюцинаций наркоманы.

Правда, наряду с этим сохраняется ощущение ужаса, затаившееся где-то глубоко внутри, в сердце...

Но я теперь никак не могу понять, где у меня располагается сердце. Да и не только сердце, но и все остальные органы.

Впрочем, это меня не смущает. Меня одолевают другие заботы.

Почему Мартина и Рене не хотят отвечать мне? Что означает их поведение после того, как Рене пришел в себя?

Я очень хорошо помню... Я видел Рене, лежащего ничком... и Мартину... Мартину, вопящую в отчаянии, с прилипшими ко лбу мокрыми волосами, пытающуюся поднять неподвижное тело.

Но вот смотрите-ка. Он приходит в себя! А что со мной? Я даже не пытаюсь ему помочь... Ни ему, ни Мартине...

Да. Именно в этот самый момент меня и охватил ужас. Точно... в этот самый момент... Рене ещё на земле, Мартина в панике... К тому же случилась совсем непонятная вещь: когда он стал подниматься, рубаха у него на груди распахнулась, и я увидел там свой портрет... Отпечаток вроде татуировки на коже Рене...

А что потом?.. Я хотел им помочь, но чувствовал, что не могу... Я что-то говорил им, но они не отвечали...

Более того, они меня просто игнорировали. Они даже не смотрели на меня...

Как будто бы я для них не существовал!

Ужас, ужас охватил меня!.. Да. Память возвращается ко мне, и я понял теперь, почему я несчастен.

Мартина меня игнорирует. Мартина мной пренебрегает. А я ничего не делаю, абсолютно ничего, чтобы помочь ей, даже тогда, когда она бьется под взбесившимся небом в этом затерянном лесном уголке над лежащим неподвижно Рене.

Рене, может быть, ранен... потерял сознание... или подвергся чьему-то нападению. Совершенно непонятно, почему он лежит, уткнувшись лицом в землю. А может быть, он споткнулся о камень или корень? Нет. Тут что-то другое.

Это "другое" ускользает от меня, но в нем-то и таится разгадка.

Я опять хочу броситься ему на помощь, но меня сбивает с толку мое собственное поведение, ибо я четко осознаю, что не смогу помочь ни ему, ни Мартине. Не смогу поднять лежащего под хлещущими струями дождя Рене. Не смогу поддержать, пока она ведет его, спотыкающегося на каждом шагу, к палатке. Похоже, что этот крепкий спортивный парень получил хороший удар чем-то тяжелым.

Потом они обмениваются несколькими словами, но не обо мне, а о моем портрете на груди Рене. Этот портрет приводит их в ужас. Я хорошо их слышу.

Затем я проникаю с ними в палатку. Рене оглушен, а Мартина словно под воздействием наркотиков и делает над собой усилие, чтобы помочь ему. Я слышу, как он ей говорит:

- Спасибо, Мартина... Скоро это пройдет... Радиопередатчик в электромобиле...

- Сейчас я туда схожу...

Она оставляет его, слабого, неподвижного, с перекошенным лицом, под тентом, а сама бежит к машине и возвращается с маленьким дюплексзистором, с помощью которого можно при необходимости установить связь. Я же все время подле них и пытаюсь выяснить, почему они мне не отвечают и даже не смотрят на меня. Оба они совершенно безразличны ко мне. Впрочем, движения их какие-то автоматические, действуют они и даже жестикулируют, как роботы.

С помощью дюплексзистора они, как мне кажется, посылают вызов на ближайший к Сенли полицейский пост.

И тут вдруг я обращаю внимание на то, чего не замечал раньше... Моя одежда валяется неподалеку от того места, где упал Рене. Я узнаю свою рубашку, шорты и сандалии. Вижу кусочек плавок, выглядывающий из шорт. Все насквозь промокло от дождя. Увидев свою одежду, я просто остолбенел. Я как-то даже не помнил, что разделся. К тому же я не мог понять, зачем я это сделал. Рене ещё шутил перед этим: "...прекрасный душ, как жаль, что мы одеты!" Но это ничего не объясняет.

Я абсолютно не отдаю себе отчета в своем состоянии. Я не мерзну, хотя дождь ещё продолжается, но и не задыхаюсь от жары в грозовом воздухе.

Нагой я или одетый, ясно, что они меня не видят или не хотят видеть.

Тут я замечаю, что подлетает небольшой полицейский вертолет. Это проиисходит буквально через несколько минут после вызова. Звучат какие-то сбивчивые объяснения Мартины, которые невнятно дополняет Рене. Наконец их заставляют проглотить успокаивающие таблетки витамина ХС, эффект которых проявляется почти сразу. Потом я сопровождаю их к тому месту, где земля ещё хранит отпечаток тела Рене.

Полицейские чины тоже игнорируют меня, как Мартина и Рене.

Они внимательно изучают мою одежду, но не трогают её. Они явно поражены. Я слышу отдельные их замечания, но не могу сказать, что понимаю их смысл. Я становлюсь каким-то безразличным и отстраненным. Их действия кажутся какими-то пустыми и ненужными. Я просто перестал придавать им значение. Я только думаю, упорно думаю о том, как получилось, что я оказался вычеркнутым из реальной жизни. Какая пропасть разверзлась между мной и Мартиной, мной и Рене...

Рене показывает ошеломленным полицейским свою обнаженную грудь...

А тем временем лес Сенли стал удаляться от меня и я оказываюсь где-то вверху, над этой небольшой группкой... над электромобилем... над палаткой...

Я чувствую себя свободным и необычайно легким. Мне нравится скользить между мокрыми купами громадных деревьев.

Становится светлее. Гром больше не ворчит, появиляются клочки ясного неба. Мне хочется погрузиться в этот необъятный океан и не ощущать ни забот, ни собственного веса. И я туда погружаюсь...

Вокруг меня роятся тучки. Я проскакиваю сквозь них, и вскоре они оказываются далеко внизу и выглядят как некая бесконечная софа для райских гурий из каких-нибудь персидских легенд. Мне чудится, что я тянусь все выше, пытаясь достичь лазурного свода, где пламенеет солнце.

Краски неба густеют, и наконец оно начинает сверкать ночными бриллиантами.

Медленно восходит луна... Этакий простой золотистый рожок, как хорошо подрумяненная булочка...

Я замечаю маленькую точку, небольшой небесный кораблик, и вспоминаю грохот, который недавно слышал. Это астробус, идущий по маршруту Бурже Море Дождей.

А вот сверкающий фонарик - Венера, последняя из освоенных человечеством планет, находящаяся в том состоянии, в каком была Земля в третичном периоде. С необычайно плодородными обработанными участками там ещё соседствуют райские островки на обширнейших болотах, в которых плещутся гигантские плезиозавры, а над ними бегут стаи облаков, в которых скрываются какие-то неведомые вампиры.

Туда собирался я отправиться с Мартиной в свадебное путешествие...

Мартина...

Какой далекой кажется она мне теперь... Мой ужас возвращается и растет, хотя я ещё нахожусь в каком-то эйфорическом состоянии... или не я, а мое физическое существо...

Мартина, почему ты мне не отвечаешь? Почему ты даже не хочешь меня видеть?

Мартина... Мартина... Рене... Почему вы, которых я так люблю, предали меня?

Мне кажется, что я продолжаю тянуться вверх... Я сладостно потягиваюсь, но почему испытываю такие ощущения - понять не могу... Однако я чувствую, что все поднимаюсь и поднимаюсь в головокружительные космические дали.

Глава 3

Господин Липензон отложил в сторону вещественные доказательства и со вздохом повернулся к расположенному на стене огромному экрану. На этом экране можно было видеть многое из того, что творилось в окружающем мире, ибо господин Липензон, крепкий коренастый человек лет пятидесяти, слава о проницательности которого гремела на всех колонизированных планетах, был не кем иным, как высшим руководителем Интерплана.

Интерплан - межпланетная полиция - был создан около десяти лет назад по принципу Интерпола. Целью его с самого начала являлась борьба с марсиано-земной, а затем венериано-земной контрабандой.

Ткани с Марса и наркотики с Земли, алкоголь с Венеры и геммы с Деймоса, даже живой товар - все шло в ход, все доставлялось контрабандным путем. С помощью своего экрана господин Липензон мог немедленно установить контакт со своими коллегами в шести мирах: на Земле, Луне, Марсе, двух его спутниках и Венере. Иногда, по привычке вздыхая, он говорил себе, что по мере разрастания связей с другими планетами работы прибавится.

Липензон нажал на несколько кнопок пульта управления. На экране возникло лицо офицера Интерплана.

- Мюска предупрежден? Чем он там сейчас занимается?

- Да. С ним поддерживается постоянный контакт. Сейчас он в Тананариве...

- Распутывает дело о радиоактивных камнях?

- Так точно, господин директор...

- Вы получили его последний доклад?

- Да, господин директор. Но он не совсем полон, хотя Мюска и его люди уверены, что речь идет о банде, действующей в районе Марса, со штаб-квартирой на звездолете, находящемся неподалеку от Фобоса...

- Ладно, хорошо. Держите дело под контролем... Но где сейчас сам Мюска?

- Я соединяю его с вами, господин директор. Мне доложили, что он уже в пути...

Экран несколько раз мигнул, затем по нему побежали цветные полосы, при виде которых директор опять тяжело вздохнул. Но вот на экране появился корабль, летящий в тридцати тысячах метров над Землей. На полной скорости он приближался к Парижу, где высился небоскреб Интерплана с его гигантскими антеннами и радарами на пятидесятом этаже.

Картинка сменилась. Теперь на экране появились внутренние помещения корабля и в частности небольшая отдельная каюта. В ней находился мужчина лет тридцати с энергичным, но не грубым лицом, на котором лежал отпечаток благожелательности и некоторой ироничности. Он с легкой улыбкой взглянул на директора и проговорил:

- Приветствую вас, шеф.

- А, Мюска... Здравствуйте... Рад вас видеть.

- Насколько я понимаю, господин директор, новое важное задание заставило вас прервать мою работу на Мадагаскаре...

Липензон стал пунцовым и даже стукнул в раздражении рукой по столу.

- Важное?! Ну, я бы так не сказал... Напротив. Самое что ни на есть дурацкое дело. Но, к сожалению, его повесили на Интерплан. И это несмотря на нашу занятость! Что может быть важнее радиоактивных камней! Но эти господа из правительства вбили себе в голову - бог знает почему, - что случившееся - дело рук юпитериан или меркуриан... или вообще неизвестно кого! Почему бы не предположить, что это работа каких-нибудь пришельцев из созвездия Секстанта?!

Мюска, казалось, заинтересовался.

- Черт возьми, господин директор! Небось запутанное дельце, если к нему приплели инопланетян... Но если это так, то оно действительно в нашей компетенции...

Липензон занервничал.

- Все это пока необоснованная и абсурдная гипотеза... Просто один тип неизвестно каким образом исчез в лесу Сенли. Ни местная полиция, ни Интерпол ничего в этом деле не поняли. Можно подумать, что впервые какой-нибудь тип удирает, не так ли? Ну и сразу - хоп! Валяйте ловите, ищите!... Не гангстеры ли с Полярной звезды здесь замешаны? Ну конечно. Оттуда они, оттуда...

Липензон снова тяжело вздохнул и даже заговорил об отставке. Мюска на это только улыбнулся.

- Господин директор, мы скоро выходим из стратосферы... так что минут через десять я буду у вас.

Липензон, прощаясь, махнул рукой своему инспектору, и изображение исчезло.

* * *

Пронзив как стрела облачный покров, астробус Тананариве - Париж спустился со стратосферных высот.

Робэн Мюска смотрел, как перед ним возникает сияющий Париж, готовящийся вступить в двадцать первый век. И вот посадка на площади Звезды, пересадка в полицейский вертолет, и четыре минуты спустя снова посадка, теперь уже на крыше небоскреба на Монмартре, где расположена штаб-квартира Интерплана. Магнитные двери, движущиеся ковры и лестницы, управляемые фотоэлементами, сопровождающие негромкие звонки, и вот он у дверей кабинета шефа.

- Входите, старина...

Липензон указал на кондиционированное кресло, в него и уселся межпланетный инспектор.

- Итак, господин директор...

- Подождите. Сначала взгляните на это... Так называемые вещественные доказательства!

- Гм... не вижу ничего особенного. Обычная мужская летняя одежда... В частности...

- Никаких частностей, Мюска! Ничего специфического не нашли эти парни из Интерпола. Потому-то нам и спихнули это дело... И я вынужден был вызвать вас, ибо там наверху, - он снова тяжело вздохнул, - панически боятся всяких неведомых инопланетян... Приказали пустить по следу моего лучшего инспектора, - Липензон повел рукой в сторону Мюска, который шутливо поклонился. - И что же они нам предъявили? Шорты! Плавки! Рубашка-распашонка... сандалии... часы и бумажник некоего господина... А мы тут расхлебывай все это!

Робэн Мюска ещё раз внимательно оглядел одежду, но не нашел в ней ничего особенного. Липензон только развел руками:

- Сейчас я вам покажу место, где все это произошло.

В кабинете воцарился легкий полумрак. Засветился экран. Вид леса Сенли. Портреты Мартины и Рене, объемные и цветные. Затем фильм, дающий представление о Рике, предполагаемой жертве преступления. Снова лес, палатка, электромобиль и дюплексзистор, полиция...

Все это сопровождается речью диктора, который комментирует последовательность событий, описывает личности участников драмы и различные этапы расследования. Робэн Мюска увидел, как Рене расстегивает рубашку и показывает грудь, на которой молния запечатлела портрет Рика.

Теперь Робэн Мюска знал все, что было известно на Земле относительно исчезновения Рика Демаркэ, жениха Мартины Лассерр и близкого друга Рене Тимона - тех двоих, которые последними видели исчезнувшего.

- Итак, Мюска, каково же ваше мнение?

- Извините, господин директор, но провалиться мне на этом месте, если я понимаю, зачем сюда притягивать Юпитер или Сатурн.

- Ну вот видите, я же вам говорил... Это чьи-то грязные штучки. Они просто не любят нас и завидуют нашим успехам! Интерплан слишком занят! Интерплан слишком велик! Вот и подсовывают нам тухлое дельце, чтобы утопить...

Робэн Мюска вытащил из кармана пачку жевательной резинки.

- Гм... масштабы дела, конечно, невелики... Однако следует учесть, что до сего времени на различных планетах исчезали люди, но чтобы вот таким образом, как-то не припоминаю...

Липензон склонился над письменным столом:

- Мюска! Разберитесь с этим, прошу вас... Найдите этого проклятого Рика Демаркэ... или раскройте дело, если девица вместе с дружком ухлопали его... или он сам придумал все это, чтобы удрать куда-нибудь с другой... Готов держать пари, что все это выеденного яйца не стоит и достойно занять место в самом низу на шестой странице вечерней газеты...

- Я в этом не совсем уверен, господин директор. Итак, вы даете мне карт-бланш?

- Да, да. Даю, даю. Но не забывайте о своем докладе относительно контрабанды со спутников Марса...

- Он почти закончен. К тому же я рад вашему совету "искать женщину" во всей этой истории.

Липензон выдавил из себя несколько высокомерную улыбку: мол, вот так, учи вас всегда!

- Да, да. Я всегда мыслю здраво и практично, даже когда мчусь на звездолете из конца в конец Галактики...

- Конечно, конечно, господин директор. О'кей! Я сейчас же отправляюсь взглянуть на эту мадемуазель Лассерр. Должен сказать, что на экране она выглядит прехорошенькой...

Переложив жевательную резинку за другую щеку, Робэн Мюска попрощался с шефом.

Через пару минут он уже шагал по парижским улицам. Он всегда с удовольствием бродил по этому прекрасному городу. К тому же, как он считал, при ходьбе лучше думается. Затем заскочил в бистро, чтобы выпить стаканчик марсианского "зтакса", который хорошо взбадривает и прочищает мозги.

- Значит, рутинное дельце? - бормотал он себе под нос. - Ну, это мнение патрона... Мне кажется, что здесь нечто иное...

Чтобы лучше почувствовать прелесть ночного Парижа, он вошел в воздушный метрополитен, подвешенный на мощных опорах, и заскользил между небоскребами, островками зелени и старинными домами времен Великой выставки декоративных искусств, памятниками, ревностно хранимыми парижанами.

Неподалеку от дворца Шайо, обветшалого, но ещё прекрасного, он вышел и вошел в подъезд нового жилого дома.

Стоя перед световым табло, он проговорил:

- Мадемуазель Лассерр?

Достаточно было произнести имя, как на табло загорелся индикатор. Длилось все это с минуту, затем появилась надпись, что мадемуазель Лассерр нездорова и просит извинить за то, что не может принять.

Робэн Мюска нисколько не удивился и произнес магическое слово "полиция", приложив к окошечку свое удостоверение.

Снова загорелись огонек и надпись:

"Я устала. Что вам от меня нужно?"

Вежливым, но достаточно твердым голосом инспектор пояснил:

- Я хотел бы встретиться с вами, мадемуазель, неофициально, как друг. Большего я не прошу.

Чтобы покончить с колебаниями, ей понадобилось всего несколько секунд. На этот раз Мартина не стала использовать световое табло. Из динамика донесся её живой голос, и Робэн Мюска услышал:

- Поскольку вы называете себя моим другом, то я вас, конечно, приму. Но не теперь... Позже... Хотите завтра?

Робэн Мюска был в достаточной степени психологом, чтобы понять, что она расстроена и даже напугана. Полицейские, работающие в других мирах, неплохо в этом разбираются. Было такое чувство, что она хотела его принять, но что-то или кто-то мешал ей. А может быть, даже и угрожал.

Все это мгновенно пронеслось в мозгу инспектора Мюска, и он ответил:

- Я понимаю вас, мадемуазель Лассерр... Если вы не возражаете, то я зайду завтра. Предположим, в пять?

Он услышал слабое "спасибо", в котором звучало чувство признательности и облегчения. Связь отключилась.

Однако Робэн Мюска вовсе не собирался уходить. Он закурил сигарету и спокойно направился к лифту. Поднялся на нем до одиннадцатого, а потом ещё четыре этажа прошел пешком.

Мартина жила на пятнадцатом. Мюска шел по коридору и иногда поглядывал в окна на улицу, сохраняя на лице полное равнодушие.

Город сиял неоновыми огнями. Небоскребы вздымались ввысь, и их огни напоминали россыпи драгоценных камней. Не спеша инспектор добрался до квартиры Мартины. В его намерения входило сыграть до конца роль самого примитивного полицейского. Отказ Мартины, который он считал совершенно необоснованным, особенно если учесть её желание выяснить все об исчезновении Рика, заинтересовал его.

- Если она даже выйдет неожиданно, то что за важность. Она же не знает меня в лицо, - бормотал он себе под нос.

Действительно, они общались при помощи светового табло, но на дверях не было телеэкрана, как нередко устроено в нынешних домах.

А ещё он подумал про себя, что не такая уж она дурочка, ведь она сразу ухватилась за то, что он представился другом, и использовала возможность отказаться от встречи, поскольку речь шла о друге, а не просто о полицейском.

Вдруг он замер и напряженно прислушался.

Она не одна!.. Впрочем, это похоже на телевизор...

Действительно, у мадемуазель Лассерр кто-то разговаривал. Но разговор этот все время прерывался, шел в каком-то рваном ритме.

Нахмурив брови, Робэн Мюска приблизился к двери. Он тут же обратил внимание, что из квартиры кто-то посылает сигналы на световое табло, которое работает весьма необычно.

Красная вспышка - перерыв - красная, красная - длительный перерыв красная - перерыв - короткие красные, красные, красные, красные огоньки перерыв - снова красный и долгий перерыв...

- Ну-ка, ну-ка, - забормотал инспектор.

В мозгу его закружился вихрь мыслей, он попытался понять смысл этой таинственной игры.

В то же время его обостренный слух уловил звук голоса. Инспектор понял, что Мартина молчит, а в комнате просто работает телевизор и телепередача прерывается в каком-то капризном рваном ритме, как будто ребенок или животное играет с выключателем.

Однако Мюска заметил, что перерывы в передаче совершенно четко совпадают с миганием светового табло на входной двери квартиры.

"Так, так... Довольно любопытно... Похоже, что речь идет об азбуке морзе... или другом подобном послании на неких таинственных радиоволнах". Хотя если подобное объяснение можно отнести к телевизору, то уж никак не к световому табло, автономно расположенному на двери. И тем не менее что-то здесь есть общее...

Заинтригованный в высшей степени Робэн Мюска, больше не раздумывая, позвонил в дверь.

Глава 4

- Уходи!.. Умоляю тебя!.. Оставь меня!.. Уходи!..

Мало сказать, что Робэн Мюска был удивлен этими словами. Они его просто поразили. Выходит, Мартина Лассерр не одна. Он сразу понял, что она обращается к кому-то, находящемуся в квартире, и что она сильно напугана его звонком в дверь.

Почти тут же табло замигало в ускоренном режиме, и в перерывах послышались звуки какой-то искаженной телепередачи.

Он приложил ухо к двери. Несмотря на хорошую звукоизоляцию, он отчетливо услышал, как Мартина кричит:

- Уходи!.. Будь же милосерден ко мне!.. Кто-то пришел... Это, наверное, полиция!..

- Угу, - пробормотал Мюска, - она явно желает, чтобы этот некто убрался из квартиры... Она, пожалуй, догадалась, что я буду настойчив... Но как же этот тип может убраться, если не через дверь?

По своей профессиональной привычке он заранее выяснил, что квартира не имеет черного хода, а рядом с окнами нет пожарной лестницы. Таким образом, таинственный посетитель, которого выпроваживала Мартина, мог выйти действительно только через дверь.

А тут он и столкнулся бы лицом к лицу с Мюска.

Инспектор снова позвонил. На этот раз внутри наступила тишина. Мюска колебался, раздумывая, как себя вести, но табло загорелось ровным светом и больше не гасло. Возникла надпись: "Входите".

Отворилась дверь, и в проеме появилось лицо симпатичной двадцатилетней, тщательно причесанной девушки. У неё были прелестный носик и большие топазового цвета глаза. Она была очаровательна, эта Мартина, но казалась страшно взволнованной.

- Месье, э...

- Да, мадемуазель Мартина, вы правильно догадались... Это я, тот самый злой и настойчивый полицейский. Вопреки своему обещанию я поднялся сюда, но...

Он попытался исправить положение улыбкой, самой очаровательной из всего своего арсенала.

- Ни о чем не жалейте и не расстраивайтесь, я чувствую, что вы сейчас очень во мне нуждаетесь!

Она отступила с порога, пропуская его внутрь помещения. Взгляд его мгновенно обежал все вокруг. Пусто. Ничего необычного. Впрочем, одна деталь...

Мартина с любопытством посмотрела на него и проговорила с некоторой иронией:

- Вы полагаете, месье, что подобные полицейские методы помогут...

- ...пролить свет на исчезновение Рика Демаркэ? Вы это хотели сказать? А почему бы и нет?

Мартина указала ему на кресло. Несмотря на молодость, она прекрасно держала себя в руках.

Робэн же мучился вопросом, почему телевизор, новая модель с объемным изображением, из которого картинка должна была прямо-таки вылезать наружу из экрана, накрыт шалью. Причем шаль наброшена явно впопыхах.

Некоторое время Мартина и полицейский молчали. Она, казалось, пребывала в дурном настроении, но это было вполне объяснимо, учитывая, что он почти силой вломился к ней, несмотря на просьбу прийти на другой день. Она, конечно, впустила его, как законопослушная гражданка, но это ей явно не нравилось. Вторжение в частную жизнь, и так усложненную произошедшей недавно драмой...

Робэн Мюска раздумывал, как бы подступиться к разговору с ней.

Впрочем, она неожиданно сама помогла ему. Видя, как он осматривает помещение, она, не удержавшись, бросила:

- Как я полагаю, вы ищете, нет ли здесь кого-нибудь... Не возражайте! Я прочитала достаточное количество полицейских романов, да и подобных передач множество просмотрела... Так что я все прекрасно понимаю. Однако хочу заявить вам вполне откровенно, что я здесь одна... И вообще живу несколько уединенно после исчезновения моего жениха... Впрочем, смотрите сами...

Он хотел запротестовать, но она, мгновенно вскочив с кресла, открыла дверь в кухню и ванную. Других комнат не было, а там, где они находились, была не гостиная, а своего рода студия.

Робэн Мюска не стал даже приподниматься, чтобы посмотреть.

- Спасибо, спасибо. Я и так верю, что вы говорите правду.

Однако самому себе он мысленно задавал вопрос, где же прячется собеседник Мартины? И несколько насмешливо он все же проговорил:

- Но мне показалось... Да я просто убежден... что вы нуждаетесь в помощи... Видите ли, когда я шел по коридору... мне послышались голоса... Простите за нескромность, но уж такова моя профессия... Вроде бы у вас кричала женщина и просила кого-то убираться, оставить ее...

Никто не смог бы отрицать, что Робэн Мюска вызывал симпатию у собеседников. Инспекторы Интерплана подбирались самым тщательным образом. Выполнение особо важных заданий требовало от них больших способностей в самых разных областях, и они должны были уметь расположить к себе допрашиваемого или просто расспрашиваемого.

Но Мартина повела себя несколько странно. По мере того как он говорил своим мелодичным, обволакивающим голосом, кровь отливала у неё от лица. Он это видел, но тем не менее продолжал:

- Не вы ли это кричали, мадемуазель Лассерр? Наверное, вас взволновала какая-нибудь передача по телевизору... какая-нибудь странная передача?

- Но, инспектор...

- Робэн Мюска из Интерплана...

Она, казалось, была даже несколько ошеломлена, узнав, что ей нанес визит представитель межпланетной организации, а он продолжал, не давая ей прийти в себя:

- Вы, вероятно, большая поклонница цветного объемного телевидения? Слушали какую-нибудь полицейскую передачу?..

Мартина растерянно забормотала:

- Но я... Передача...

- Довольно странная, скажем так, передача, постоянно прерывающаяся, как будто происходили какие-то замыкания... Может быть, все дело в вашем приемнике?

Он вполне естественно поднялся и сделал шаг к аппарату, на который была накинута шаль.

- Нет, нет... Прошу вас...

Он остановился, не желая выглядеть излишне настойчивым.

- Вы считаете, что полицейский случайно не может быть ещё и техником? Я бы мог...

- Нет. Пожалуйста, не стоит беспокоиться. Садитесь... Может быть, выпьете "зтакс"?

- О! У вас даже есть марсианское виски! Вы бывали там?

Он задал свой вопрос небрежно и с ленцой, чтобы не насторожить её, но она вынуждена была на него так же прямо ответить.

- Нет... Я, знаете ли, ни разу не покидала Землю...

- Ну, будем надеяться, что у вас ещё все впереди.

- Мы говорили об этом с Риком... моим женихом... Я даже знала, что он от меня скрывает... Он хотел слетать со мной в свадебное путешествие на Венеру...

Проговорив это, она залилась горючими слезами. Посочувствовав ей в душе, Робэн Мюска сказал:

- Успокойтесь... Интерплан не собирается выпытывать ваши интимные тайны...

Он продолжал говорить в своей мягкой манере, а она продолжала рыдать, вытирая время от времени лицо платком. Но тут инспектор увидел какую-то бумажку и лежащую рядом шариковую ручку, вероятно отложенные, когда он позвонил.

То, что он увидел на бумажке, не было ни рисунком, ни письмом. Какие-то нервно нацарапанные точки и тире, причем разбросанные в полнейшем беспорядке.

Он так заинтересовался этим листочком, огромное значение которого интуитивно почувствовал, что на мгновение смолк. А Мартина подняла глаза и тут же перехватила его взгляд.

Мгновенно в её топазовых глазах отразился дикий ужас.

- Ах! Вы увидели этот листок... - вырвалось у нее. - Я...

- Да. Я вижу, что вы изучаете азбуку морзе.

Она не стала спорить, а просто кивнула головой.

Взяв в руки листок, он попытался расшифровать запись. Азбуку морзе он знал, изучив её несколько лет назад для какой-то частной надобности.

- Извините, я не очень-то хорошо ей владею, - солгал он. - Вероятно, это метод Воретца?

Мартина онемела. Воретц был изобретателем упрощенного варианта азбуки морзе, которым легко было пользоваться как землянам, так и марсианам с венерианами. Очень удобная штука, учитывая наличие многочисленных языков, диалектов и местных наречий у народов шести миров.

Он попытался читать, спрашивая себя, не поможет ли это ему в расследовании, если Мартина записала какие-то реальные фразы. Но чтобы выиграть время, одновременно говорил:

- Да, знание метода Воретца всегда полезно... Им можно воспользоваться в сотнях случаев... Даже можно переговариваться с кем-нибудь, скажем, находящимся в коридоре, с помощью светового табло...

Глаза Мартины расширились, и она изумленно произнесла:

- И это... вам тоже... известно?..

Поняв, что проговорилась, она закусила губу. Робэн наклонился к ней:

- Девочка, умоляю вас... Перед нами какой-то странный, выходящий из ряда вон случай... Загадка, с которой необходимо разобраться... Говорите... Скажите мне правду...

Она беззвучно плакала. Он взял её за руку.

- Итак, вы сознаетесь, что эта передача шла на ваш телевизор по методу Воретца? Да и все приборы в вашей студии находятся под воздействием чьей-то воли? Вы получили некое послание...

Слезы ручьем полились у неё из глаз. Робэн, невероятно заинтригованный, ещё ближе наклонился к ней.

- Видимо, ваш собеседник хотел связаться с вами любым способом... Он вовсе не здесь... Я хочу сказать - не в квартире... Здесь только мы двое: вы и я. Что же касается него...

Он был уверен, что в студии никого не было, по крайней мере никто не мог там прятаться. И тем не менее приборы словно сорвались с цепи в небольшой квартирке Мартины.

Играя с ней, как кошка с мышью, он в душе понимал, что ведет себя слишком жестоко с этим очаровательным ребенком, и потому мягко сказал:

- Возможно... я веду себя не слишком вежливо... Вы ведь предлагали мне "зтакс"? Я думаю, что этот напиток, изготовленный так далеко от Земли, придаст вам силы и бодрости...

Она вытерла мокрое от слез лицо, поднялась и пошла к маленькому шкафчику в стене. Нажала кнопку, раздался щелчок, и появился миниатюрный бар. Робэн смотрел, как она наливает "зтакс", и тут же опять заметил:

- А что, вам кто-то действительно пытается задавать разные вопросы?

У Мартины задрожали руки, и она вынуждена была поставить стакан, чтобы не выронить его.

- Инспектор, прошу вас...

- Однако не пытаетесь ли вы убедить меня, что передача шла по этому телевизору, который даже не включен в сеть?.. Ну а световое табло на двери? Оно что, работало самостоятельно? Разве не вы забавлялись, играя с ним?

Смертельно побледнев, девушка прошептала:

- Уходите... Прошу вас, уходите...

- Я, конечно, уйду, но раньше мне хотелось бы выяснить один вопрос кто связывался с вами по методу Воретца и спрашивал: "Скажи мне, Мартина... ты веришь, что это смерть?"

Девушка издала приглушенный крик, затрепетала и упала в обморок, он едва успел подхватить её на руки.

Вот тут-то на него и началась настоящая атака. В комнате атмосфера как будто сгустилась. Он, собственно, и раньше это чувствовал, когда разговаривал с Мартиной, но теперь воздух ощутимо нагревался, особенно стало тепло, когда он подхватил её на руки. Чувство было такое, что вот-вот начнется гроза, хотя за окном все было ясно и спокойно.

Может быть, атака началась потому, что он слишком нежно прижал девушку? Или потому, что он довел её до этого болезненного состояния?

Вдруг без всякой, казалось бы, причины заработали все электроприборы, причем даже и не включенные в сеть.

Заработал телевизор, загорелись настенные светильники и настольная лампа у изголовья софы. В кухне и ванной тоже зазвучали включившиеся сами по себе бытовые приборы: кухонный комбайн, магнитный мусоропровод, водонагревательная аппаратура и даже пылесос, мирно стоящий в углу. Засветился глазок у утюга, и вспыхнуло полное неоновое освещение, оживленное силой, не имеющей ничего общего ни с электросетью, ни с аккумуляторами.

Все, что могло светиться, пылало каким-то живым, вибрирующим светом. Было жутко видеть, как вся эта мертвая механика вдруг ожила сама по себе, как бы выйдя из-под контроля человека, словно в неё заронили некую животворящую искру, занесенную из другого мира. Из крана в ванной ударила струя кипящей воды, вылетая горячими брызгами на пол.

Лампы светились так, что больно было глазам.

Он положил Мартину на софу и озадаченно огляделся. Враг был невидим, хотя и вполне ощутим.

Жара становилась невыносимой, и Робэн догадывался, что все это происходит от огромного электрического потенциала в воздухе, который, вероятно, и послужил причиной того, что электроприборы зажили своей собственной жизнью.

На всякий случай инспектор выхватил из кармана пистолет, оружие достаточно эффективное в умелых руках.

Однако враг не объявлялся, он продолжал играть в жестокую и понятную только ему одному игру.

Робэн внимательно следил за маленькими искорками, которые стали появляться на металлических предметах и производить какое-то грозное шуршание. Он даже инстинктивно отбросил оружие, на котором тоже появились эти проклятые искорки, но, устыдившись этого, нагнулся, чтобы его поднять.

Тут лопнула одна из лампочек. Зловеще затрещали какие-то другие приборы.

Чтобы избавиться от всяких сомнений, Робэн посмотрел на электросчетчик. Его совершенно не удивило, что тот вращался еле-еле. Ведь практически ничего не было включено в сеть, а тем не менее функционировало, да так, что грозило вот-вот перегореть.

Он увидел, как задымились конфорки на плите, раскалившиеся докрасна.

Тут он рванулся к Мартине, чтобы поднять её и бежать из студии. С минуты на минуту мог вспыхнуть пожар.

Но невидимый враг как будто бы догадался о его намерении. Освещение замигало: темно - светло, темно - светло...

Робэн на мгновение заколебался и вдруг, подскочив к столику, схватил ручку и стал записывать.

Он наконец понял, чего хотел тот, другой.

Дрожащей рукой он ставил точки и тире, следуя заданному ритму.

Одновременно он расшифровывал послание:

"...Приказываю вам оставить ее... Горе вам, если..."

Мюска обвел комнату затравленным взглядом. Он отдал бы десять лет жизни, чтобы увидеть лицо противника, но понимал, что это невозможно.

Тот, другой, вероятно, ясно видел, что он колеблется, и снова включил свет, прекратив мигание.

Тут Робэна осенило. Он подошел к телевизору и сорвал с него шаль. Передача продолжалась, показывали мюзик-холл из Пекина. Самая что ни на есть обыкновенная передача, если не считать того, что телевизор вообще не был включен.

Напрягаясь изо всех сил, Робэн закричал:

- Эй вы, вы меня слышите?.. Я уверен, что слышите... Вы играете электромагнитными силами... Попытайтесь теперь это сделать с помощью телевизора... Перейдите в телевизор!.. Попытайтесь это сделать!.. Вам это должно быть просто...

Он отступил и стал ждать.

Мартина медленно открыла глаза. Она вздохнула и попыталась подняться, но тут увидела Робэна, стоящего у телевизора. Шаль больше не скрывала экран.

Телевизор продолжал работать, но казалось, что передача изменилась. Больше не было видно ни китайских девушек, ни экзотических декораций. Теперь там клубился какой-то туман. Время от времени были видны отдельные его слои и какие-то полосы.

Мартина, обезумев, вскочила и встала за спиной инспектора, глядя на экран.

Казалось, что теперь на экране кипит расплавленная магма. Поскольку телевизор давал стереоэффект, то все, казалось, висело перед экраном в пространстве. Бесформенную массу пересекали какие-то разноцветные молнии, словно плещущиеся в фантастическом океане рыбы. Постепенно изображение сделалось более четким, и мало-помалу стал рождаться контур человеческой головы. Наконец голова постепенно начала проявляться в трех измерениях.

Ошеломленные Робэн и Мартина стали различать лицо того, кто пытался невероятными усилиями вырваться из хаоса потустороннего мира.

Появился ещё не совсем четкий, но вполне узнаваемый человеческий торс.

Теперь это был человек с обнаженными плечами. Лицо его искажали страшные гримасы. Наконец на секунду он стал совершенно ясно видимым и узнаваемым, а затем опять растворился в кипящей магме.

- Рик! - истошно закричала Мартина.

Глава 5

Но вот он уже исчез в водоворотах таинственного мира, который открылся перед ними. Робэн Мюска догадался, что все это происходило на Земле, а вовсе не на какой-нибудь иной планете, но это было то, что гуманоиды называют "потусторонним миром". Тот, кто только что возник перед ними, принадлежал, говоря научным языком, к какому-то другому измерению, особому электрическому состоянию.

Робэн схватил Мартину за руку. Он хотел бы передать ей свою энергию, поддержать её.

- Успокойтесь! Будьте же благоразумны! - говорил он ей.

Но она была безутешна.

- Это же Рик, и мы ничего не можем для него сделать!

- Да нет же... Может быть, нам что-либо и удастся... Мы ведь уже сумели пообщаться с ним, а это большое дело...

Робэн не ошибся. Опять начался процесс постепенного проявления Рика на экране. Мало-помалу с огромными трудностями стал вырисовываться смутный контур головы и торса. Рик, казалось, тонул в неведомых флюидах, в которых находился. Призыв Мюска к нему оказался верным ходом. Исчезнув во время грозы, Рик, перейдя в электрическое состояние, мог теперь зримо заявить о себе. Делал это он, правда, не имея достаточного опыта и движимый лишь непреодолимым желанием установить контакт с Мартиной.

Мартина и Робэн следили за его усилиями со все возрастающим ужасом. Инспектор напрягал всю свою волю, чтобы поддержать в девушке крохи оптимизма. Но все же и ему было тяжело видеть Рика, по-человечески бессильно бьющегося в невидимой тюрьме, в некой нематериальной клетке. Какие-то неведомые силы удерживали его, не давая вернуться в реальный мир и даже зафиксировать свое изображение на экране.

Мартина безудержно рыдала, захлебываясь слезами, а Робэн по-братски поддерживал её. Что ещё мог он сделать?

Рик отчаянно боролся. Робэн видел, как тот погружался и выныривал обратно, а сам он, казалось, был на каком-то возвышении и сверху глядел на барахтающегося Рика. Даже с этого "верха" "тело" Рика, кроме головы и плеч, плохо различалось...

Вдруг Мартина снова закричала:

- Рик!.. Рик!.. Ты же можешь вырваться оттуда!..

При этом крике Мартины Рик сделал невероятное усилие и уже почти оказался рядом с ними. Благодаря стереоэффекту он как бы вылезал из экрана, хотя и более похожий на медузу, чем на человека.

Рот его был едва намечен на лице, он пытался что-то говорить, но звуки его речи заглушались рыданиями Мартины, которая была на грани истерики.

Чтобы заставить её перестать плакать, Робэн сильно сжал её руку.

- Ради бога, перестаньте! Послушайте его... Он хочет говорить с вами...

Инстинктивно желая помочь Рику, инспектор так напрягся, что на лбу его выступили капли пота. Он пытался разобрать несущиеся с экрана звуки, а Мартина судорожно закрывала рот ладошкой.

Расплывающееся лицо Рика временами остановилось совсем человеческим, но звуки вырывались какие-то невнятные и неразборчивые.

Робэн подбадривал его, но в душе понимал, что разговор их похож на беседу с пловцом, находящимся под водой в прозрачном бассейне.

Хотя Рик временами как бы преодолевал экран и вылезал наружу, оставалось впечатление, что их разделяет прочное прозрачное стекло, в которое он упирается лбом и руками. Его призрачные ладони пытались сдвинуть эту невидимую границу.

- Он хочет выйти к нам, пытается разбить эту проклятую стену!..

Мартина снова чуть не потеряла сознание, и Робэн еле успел удержать её. Рик же, который теперь занял позицию перпендикулярно к экрану, выглядел как человек, пытающийся открыть головой тяжелый люк на потолке. Он изгибался дугой, насколько позволяла его нынешняя желеобразная мускулатура. Тут наконец лицо его стало совсем четким, губы задвигались и получилась фраза, в которой все слова были на месте:

- Если бы... я смог снова найти... свое... лицо...

Напряжение, с которым он произнес эти слова, оказалось фатальным. В студии раздался жуткий треск, затем дикий крик, долго ещё звучащий в ушах Мартины и Робэна, а затем изображение исчезло... Казалось, что этот крик отбросил его снова назад, в бездны небытия. Так мог кричать проклятый богами, который счел, что он наконец добрался до края своего ада, но был отброшен назад непреодолимым препятствием.

И в этот миг телевизор взорвался с громовым раскатом. Робэн инстинктивно прикрыл собой Мартину. Свет повсюду погас, и они очутились в полной темноте. Потом в студии воцарилась тишина.

Инспектор почувствовал, что Мартина вся дрожит.

Он прошептал:

- Не бойтесь... Я полагаю, что все кончилось... По крайней мере в настоящий момент...

Он не стал даже пытаться включить свет, прекрасно понимая, что все лампочки перегорели, а достал из кармана небольшой электрический фонарик, света которого оказалось вполне достаточно, чтобы осмотреть все вокруг. В студии был полнейший беспорядок. Экран телевизора разорвало, и он ещё дымился. Все электроприборы вышли из строя из-за электрического разряда огромной мощности.

Мартина больше не плакала. Подавленная случившимся, она полулежала в кресле. Робэн налил ей стаканчик "зтакса", и это немного привело её в чувство. Ожив после марсианского зелья, она повернулась к инспектору, и тот мягко ей сказал:

- Он ушел... Все взорвалось и принесло некоторые разрушения...

Она махнула рукой, как бы говоря, что все это не важно и не в этом сейчас дело, а потом спросила слабым голосом:

- Что это было?.. Вы понимаете?..

- Трудно сказать. Я могу только предполагать... Он как бы переродился по причине, мне неизвестной... Скорее всего, это произошло от удара молнии, из-за которого распались клетки его существа... Однако он не умер... Он жив и продолжает существовать в некой неизвестной нам форме.

Робэн взял листок с записями азбукой морзе по методу Воретца.

- Он задавал вам вопросы?.. Просил помочь понять, что случилось?

- Да, - вздохнув, ответила Мартина. - Он спрашивал меня... не мертв ли он.

Робэн Мюска уселся поудобнее, придвинув кресло ближе к Мартине.

- Ну хоть теперь-то вы понимаете, что я вам не враг? Что я пришел к вам для того, чтобы помочь разобраться со случившимся?

Она слабо улыбнулась и протянула ему руку.

А довольный Мюска между тем продолжал:

- Помочь вам... И ему тоже... Кто знает, может быть, ему удастся воссоединиться с нами, вернуться в свое нормальное состояние...

Лицо Мартины на мгновение осветилось надеждой.

- Как бы мне хотелось, чтобы это оказалось правдой! Но как все это осуществить?

- У меня возникла мысль кое с кем посоветоваться... Ну, например, с одним известным физиком... Как мне кажется, здесь речь идет о некоем электромагнитном эффекте. Конечно, наиредчайшем... может быть даже единственном в своем роде... Скажите-ка откровенно, когда я представился вам там, в подъезде, вы отказались принять меня из-за него?

Она только молча кивнула.

- Он попытался с вами связаться впервые?

- Нет. Он пытался это сделать уже трижды...

- Почему же вы об этом никому не сказали?

- Знаете, я очень испугалась... Вокруг меня все начинало вибрировать... Первый раз я просто испугалась до ужаса... А потом он стал использовать азбуку морзе, световое табло... В общем, я все это поняла с большим опозданием. Мы ведь работали с ним вместе, в одном институте, и он между делом обучал меня азбуке морзе... Просто так, ради интереса. И вот... Сначала послание было малопонятное, потом более четкое...

- Они у вас, записи этих посланий?

- Нет. Только то, что вы держите в руках. Другие я порвала.

- Вы боялись?

Она быстро взглянула на него.

- Ну да. Это теперь я ничего не боюсь, потому что вы сами были свидетелем всего происходящего... Но поймите... Тогда я боялась...

- Боялись, что вас сочтут сумасшедшей. Этого боялись?

Она молча кивнула. Робэн Мюска понял, что она теперь испытывает к нему больше доверия, поскольку он разделяет с ней эту жуткую тайну.

Чтобы её совсем успокоить, он мягко проговорил:

- Как хорошо, что я не согласился с вашим отказом... Да и мне тоже повезло, что он выдавал сигнал одновременно на телевизор и световое табло... Без этого я, наверное, ещё долго не смог бы ничего понять.

Мало-помалу гнетущая грозовая атмосфера в помещении несколько разрядилась. Фонарик спокойно и ровно освещал студию, причем Робэн расположил его так, чтобы Мартина видела минимум разрушений в помещении, ибо взорвавшийся и обгоревший телевизор сам по себе представлял довольно удручающее зрелище.

- Да, прямо как настоящая гроза прошла по комнате, - задумчиво произнес Робэн.

Будучи настоящим детективом, он использовал возникшее между ними доверие, чтобы выяснить ещё кое-что, и начал осторожно задавать вопросы.

- Каким же образом вы впервые поняли, что все это проделывает ваш жених?

- Понимаете, после случившейся драмы не было ни одной грозы в городе. А я с момента его исчезновения в лесу Сенли находилась здесь одна... Я просто не могла себя пересилить, чтобы приступить к работе... Единственное, что я сделала, - повидалась со своей семьей, а потом с Рене... Да, ещё приходили эти господа из полиции. А потом я вдруг почувствовала... что вот-вот разразится гроза...

- И она наконец разразилась, - пробурчал Робэн себе под нос.

Мартина продолжала:

- Тогда-то Рик впервые и дал о себе знать. Меня охватил страх... Но в глубине души я чувствовала, что это как-то связано с его исчезновением.

- Вы мне сказали, что при следующем визите он использовал систему Воретца?

- Да... Сначала я подумала, что это какая-то случайность... Ну, как с молнией... Я просто ничего не понимала... Потом решилась и сделала запись миганий...

- И что же он вам сказал?

- Сначала какие-то бессвязные фразы, потом свое имя... мое... Рене... Как я поняла, он просто пытался сообщить о своем присутствии... А потом...

Мартина замолчала и взглянула на останки телевизора.

- Он попытался вырваться из этих страшных волн...

- Вы его видели?

- Да, видела... Плохо, нечетко... Но видела...

- Так, как мы видели его сейчас?

- Нет, значительно хуже...

- Ну что ж, можно сказать, что есть определенный прогресс. Он привыкает управлять своим состоянием, дисциплинирует мало-помалу свои силы, чтобы лучше их использовать.

Помолчав, Робэн Мюска спросил:

- Поэтому-то вы и занавешивали телевизор?

- Конечно. Я просто... Я боялась, что он вновь появится...

- Вот тут вы не правы, - мягко попенял инспектор. - Зачем вам вообще было скрывать правду... Напротив, это свидетельство полностью бы вас оправдало...

Мартина всплеснула руками.

- Да, конечно же, так! Но не судите меня строго... Если бы вы знали, что я пережила!.. То его молниеносное исчезновение... То появление с того света...

- Да, я понимаю, но нельзя же приходить в отчаяние... И еще, нужно повидаться с вашим товарищем Рене Тимоном... Обязательно повидаться... А потом...

Тут он замолчал, ибо ход его рассуждений перебила неожиданная мысль.

- Надеюсь, что вы, как и я, слышали произнесенную им фразу...

- Да. Это была единственная четкая фраза: "...если бы я смог снова найти свое лицо..."

- Видите ли, мне это почему-то показалось самым важным... Из этого "ниоткуда" он говорил с нами, сообщил, что нуждается в фиксации черт своего лица... Вы поняли, как ему тяжело держать даже собственные контуры. Весь его облик расплывается, постоянно утопая то ли в каком-то тумане, то ли в магме... Как если бы... Как если бы он с огромным трудом вписывался в экран, выдираясь из хаотического движения частиц. Получается так, что Рик является сам какой-то составной частью грозы или, точнее, того, что называют молнией, электрическим разрядом...

Несмотря на охватившее её горе, Мартина слушала затаив дыхание, зачарованная этим волшебным сюжетом.

Робэн говорил как бы одновременно и для Мартины и для самого себя, стремясь обдумать то, что произошло. Наконец он опомнился и вернулся к более простым материям.

- Скажите, Мартина, а вот в этом новом состоянии, которое я бы назвал электростатическим, вам ничего не показалось странным в его характере, поведении?

- Знаете ли, он всегда был слишком нервным. Правда, занятия спортом помогли ему в какой-то степени преодолеть это... Мне показалось... что он... в ужасе... Он несколько раз задавал мне вопрос относительно своего состояния, которое сам не может ни понять, ни объяснить.

- Получается так, что он ничего не понимает...

- Он хотел узнать, верю ли я в то, что он умер... А я ему все кричала на это: "Нет, нет! Ты жив!"

- И вы совершенно правы. Он живет. Вы чувствуете его присутствие?

- Мне кажется, что он... становится... нежен, хотя и несет с собой грозу... какую-то атмосферу возбуждения... Особенно когда звонил телефон, хотя я и не собиралась брать трубку...

- Понятно. Все это объясняет его агрессивное поведение, когда вам стало плохо и я взял вас на руки. Но я возвращаюсь к своей мысли о его расплывчатых контурах. Было бы разумно сейчас собрать все его портреты, которые у вас есть. Ведь у вас наверняка есть не один его портрет?

- О да, конечно... Его фотографии... Там целая куча у меня на антресолях. Ох!..

Это "ох!" вырвалось у Мартины непроизвольно, когда она, вскочив, бросилась в первую очередь к фотографии Рика, стоявшей в рамке на ночном столике. И если рамка была совершенно цела, то самой фотографии не было. Она показала пальцем, а инспектор тоже вскочил и воскликнул:

- Боже мой! Фотография... Она же совсем обуглилась!

Они переглянулись. Действительно, фотографии больше не было. Осталось только несколько хлопьев пепла, которые держались благодаря стеклу.

- А другие фотографии?..

Мартина раскрыла свои альбомы, повыдвигала ящики. Полный провал... Все фотографии Рика постигла та же судьба. Даже на групповых фотографиях осталось выжженное пятно, как если бы к его лицу была приложена горящая сигарета. Все портреты Рика обуглились.

Она держала в дрожащих руках хлопья пепла, ошеломленная этим новым феноменом.

Робэн же, взяв себя в руки, обрел обычную доброжелательность и спокойствие.

- Он ищет свое лицо... Не бойтесь... Он таким образом пытается восстановить свой облик... Свой человеческий облик... Я вам обещаю, моя маленькая Мартина, что мы поможем ему... Мы спасем его!

Глава 6

Толпа все увеличивалась, и все чаще звучали недоуменные вопросы. Ждали прибытия полиции, которую наконец кто-то догадался вызвать. Нынешняя местная полиция представляла из себя нечто среднее между бывшими полицейско-жандармскими управлениями и армейскими подразделениями и занималась тем, что заставляла граждан соблюдать общественный порядок на планете.

Электромобиль прибыл несколько раньше, чем вертолет полиции. Из него вышли три человека. Один, похоже, был медэкспертом, у другого на груди была приколота карточка Интерплана, что сразу же вызвало в толпе кучу всяких мыслимых и немыслимых комментариев, высказываемых вполголоса или даже шепотом.

Третьим пассажиром электромобиля была женщина, следовавшая за своими спутниками как автомат и казавшаяся очень нервной.

Робэн Мюска, прибывший вместе с Мартиной и своим хорошим знакомым доктором Стивом, тоже сотрудником Интерплана, уже знал, что маленький домик в Медоне, где жил Рене Тимон, в течение уже полутора часов являлся ареной каких-то странных событий.

Прежде чем войти, он и Стив стали расспрашивать тех, кто стоял поблизости. Мартина же только слушала и все больше ужасалась.

- Когда все это началось?

- Да где-то около восьми... Сначала раздались удары грома. Тут все подумали, что что-то взрывается, или какой-то старый самолет преодолевает звуковой барьер, или вообще что-либо подобное...

Тут вмешался другой свидетель:

- Я... я видел...

- Что же вы видели?

- Молнию, черт побери!

- И я... я тоже, - раздались голоса.

Толпа любопытных, которая до этого находилась в некотором отдалении от дома, сомкнулась вокруг вновь прибывших.

Какая-то молодая женщина, размахивая руками, стала доказывать, что её ребенок боится грозы, а сама она является соседкой господина Рене... А потом она увидела, как сына её напугала молния... А потом...

Между тем мальчишка, её сын, протиснулся сквозь толпу и, оказавшись перед Робэном, заявил:

- Эх и здорово же треснуло! Вот такущая молния! И она ещё боксом занималась!..

Описание, конечно, впечатляло, но яснее дело не становилось. Впрочем, Робэн, который имел достаточный опыт в расследованиях, понимал, что не стоит с первых же шагов искать какие-то логические объяснения. И все же стоило внимательно выслушать мальчишку, ведь дети при всей их наивности далеко не всегда сильно привирают, ибо в отличие от взрослых не пытаются любой ценой использовать свои сообщения в собственных интересах.

- Что же ты этим хочешь сказать, парень?

Мальчишка раздулся от гордости.

- Так вот, месье... Когда происходит гроза, то молния никогда не бьет постоянно в одно и то же место... А вот у господина Тимона она все лупила в одну и ту же точку... Да и получалось все это с одинаковой силой.

Мартина смотрела на ребенка расширившимися от ужаса глазами. Она-то хорошо понимала, что тот хотел сказать. Да и доктор Стив был в курсе дела, поскольку Робэн, выйдя вчера вечером от Мартины, прямо направился к нему. Так что все они прекрасно понимали цветистый мальчишеский рассказ, который являлся тем не менее достаточно точным.

Собственно говоря, они собирались встретиться с Рене. Робэн ему позвонил и договорился, что они приедут утром. Мартина после всего пережитого решила не ночевать в своей разгромленной студии, а провела ночь у родственницы. Детектив и физик забрали её оттуда в восемь тридцать и отправились в Медон на автомобиле.

Прибыв на место, они обнаружили возбужденную толпу перед домом Рене.

Видимо, у друга Мартины случилось что-то необычное. Изнутри доносились удары грома. Свидетели говорили, что видели молнию. Сперва в одной, потом в другой комнате. Сначала на первом, затем на втором этаже. Мальчишка, поддерживаемый хором других свидетелей, рассказывал, что будто бы гроза перемещалась внутри дома из комнаты в комнату и с этажа на этаж.

Счастливый от того, что взрослые наверняка являлись важными шишками и тем не менее проявляли к нему интерес, пацан стал сбивчиво уверять слушателей:

- Точно так и было, господа... Казалось, что все, что находилось в доме... скакало и ходило ходуном... вместе с господином Рене!

В этот момент кто-то заметил вертолет полиции, летевший со стороны Версаля.

- Боюсь, как бы нас не опередили, - проворчал себе под нос Робэн. Нужно скорее проникнуть внутрь...

Толпа содрогнулась при мысли о том, что кто-то войдет в этот проклятый дом.

Робэн, Стив и Мартина между тем выбрались из людского скопища и через садик направились к дому, а вертолет в это время опустился где-то метрах в двухстах от них.

В этот момент на втором этаже грянул гром, и все трое стали свидетелями странного зрелища. Окно второго этажа осветилось изнутри ярким электрическим разрядом, очень напоминающим вспышку молнии. В тот же момент в окне лопнули стекла и посыпались вниз осколки. До них донесся сильных запах озона, но явно не с неба, которое оставалось совершенно ясным.

Тем временем полицейские выпрыгнули из вертолета и торопливо направились к дому, а спутники Робэна пулей влетели в подозрительное строение. В толпе тут же послышались взволнованные комментарии:

- Вы видели?

- Да. А вы слышали?

- Точно, это один из тех самых ударов грома...

- Да нет же... он там закричал...

- Кто закричал, я ничего не слышал...

- Это голос господина Тимона!

- Нет!

- Да!

- Это он!

- Он мертв!

- Да, нет... - все в том же духе.

Полиция с трудом протиснулась сквозь толпу. А в доме Мартина, Робэн и Стив взбежали на лестничную площадку второго этажа, где располагались три двери. Из-за одной до них донесся тихий стон. Мартина в ужасе громко закричала:

- Он там... там!

Робэн Мюска подскочил и толкнул дверь, но она оказалась запертой. Тогда инспектор, не раздумывая, выхватил из кармана свой пистолет-атомизатор, отрегулировал луч на несколько сантиметров, чтобы не поразить находившегося за дверью, и, пустив оружие в ход, за несколько секунд вырезал дверной замок.

- Там полно дыма, - прошептал Стив.

Действительно, из открывшейся двери клубами повалил дым. Что их встретит там? Робэн, на задаваясь подобным вопросом, вошел в комнату. За ним последовали Мартина и Стив.

В комнате было полно дыма. Мебель перевернута, и все вокруг было мокрым: стены, пол, мебель. Больше всего пострадали окна, там не осталось ни одного стекла.

- Займитесь им, - крикнул Робэн Мюска Стиву.

Тот с помощью Мартины поднял Рене. Робэн же с пистолетом в руке как болид пролетел по другим комнатам. Но вернулся в растерянности, поскольку никого не обнаружил. И мало того, не было ни единого электроинструмента, который бы мог создать подобного рода разряды.

Тут в дом проникли полицейские. Они вежливо раскланялись с Робэном и Стивом, которых прекрасно знали. Физик сразу же попросил их помочь перенести Рене в соседнюю комнату. Несчастного осторожно положили на диван. Там он потихоньку и стал приходить в себя. Стив наскоро его осмотрел, но не нашел ничего особенного, хотя молодой человек и постанывал, прижимая руку к левой стороне груди.

Стив осмотрел его ещё раз, более внимательно, пристально вглядываясь в портрет, так странно впечатавшийся в грудь под действием удара молнии в лесу Сенли. Но это тоже не дало ничего нового.

Рене продолжал стонать, а Стив, склонясь над ним, пытался разобрать, что тот говорит.

- Он... меня... грыз... пожирал... - бормотал несчастный, не открывая глаз.

Мартина, побледнев, перехватила взгляд Робэна Мюска, который, не отрываясь, смотрел на нее.

Им обоим сразу же пришла в голову одна и та же мысль, что тот, кто вызвал в доме грозу и пытался "пожрать" грудь Рене, был тем же самым, кто взорвал телевизор и устроил дикую пляску электроприборов в квартире Мартины.

Рене почти окончательно пришел в себя, напряжение в его мышцах спало... Лицо разгладилось... Стив дал ему понюхать пузырек с каким-то снадобьем, и молодой человек наконец открыл глаза.

Он удивился, увидев у себя в доме совершенно незнакомых людей, но сразу же успокоился, заметив Мартину.

- Рене, что с вами случилось?

Его рассказ об утреннем приключении, прерываемый иногда гримасами боли, ошеломил их.

Глава 7

Теперь Рене знал, с кем он имеет дело, кто были те люди, которые вторглись в его жилище. И он мог спокойно говорить. Говорил он, вдохновленный присутствием Мартины, снимая со своих плеч тяжкий груз ужасного происшествия.

- Я ждал вас сегодня утром, как договорились. Но уже ночью я почувствовал, что происходит нечто странное. Я как бы ощущал чье-то присутствие. Живу я один, я не трус. Прислушался - ничего не слышно. Все же внутреннее напряжение нарастало, и в конце концов я поднялся и, как был в пижаме, обошел дом... Все вроде бы было спокойно. Посмотрел в окно: ничего необычного не происходило ни у соседних домов, ни на опушке медонского леса.

Рене потер лицо слегка дрожащими руками.

- Убедившись, что в окрестностях тоже все в порядке, я даже стал корить себя за ту нервозность, которая возникла у меня после грозы в Сенли. Наверное, подумал я, где-то опять разразилась гроза. Но признаков её поблизости не было.

Этот рассказ не добавил ничего нового к тому, что уже знал Робэн Мюска, он только понял, что после визита к Мартине невидимка посетил и Рене. Детектив вспомнил, как он почувствовал ту же удушающую атмосферу, царившую в студии незадолго до нападения Рика.

А Рене тем временем продолжал:

- Длилось все это долго, час, а может быть, и два... Я не смотрел на часы... Выпил стакан холодной воды с парой капель "зтакса" и улегся спать. Правда, заснул только под утро. Впрочем, проснулся я рано, помня о нашем свидании. Стал потихоньку одеваться. Чувство ночного страха постепенно исчезло, и я подумал, что мне, может быть, все это приснилось. Просто разгулялись нервы после событий в лесу, когда...

- ...когда произошел несчастный случай, - подхватил доктор Стив.

- Да-да, - кивнул Рене, подтверждая, что хорошо помнит об исчезновении Рика.

Что это было - он не понимал: побег? дезинтеграция? или что-то иное?.. Они с Риком были как братья...

Робэн Мюска мягко попросил его продолжить рассказ.

- Итак, я вас ждал с Мартиной, господа... И вот часам к девяти, незадолго до того, как мы договорились встретиться...

- Да, мы несколько задержались из-за пробок на автостраде...

- Неважно... У меня вдруг снова возникло чувство, что приближается гроза. Я открыл окно, желая удостовериться... - движением подбородка он указал на окно. - Погода стояла прекрасная... Небо чистое и голубое... Ни облачка... Я замер в удивлении, потом вышел в сад...

- Вы почувствовали разницу в атмосфере, не правда ли? - спросил Стив.

Рене удивленно повернулся к физику, который был ещё достаточно молод, но совершенно лыс. На бледном лице его резко выделялись близорукие, блестящие от контактных линз глаза.

- Ну... да, - медленно подтвердил Рене. - Вы правильно догадались... Снаружи все было нормально, только чуть-чуть свежо... но, как только я вернулся в дом, меня снова охватило предчувствие грозы...

- Разрешите задать вам несколько вопросов, - вежливо перебил его Робэн.

- Прошу вас...

- А не казалось ли вам, что у вас просто некое болезненное состояние?.. Нет, поверьте, я не сомневаюсь в вашем чистосердечии, господин Тимон, но я полицейский и ничего не должен упустить... Так что поймите меня правильно...

- Господин Мюска, как я понимаю, - вмешался Стив, - хотел бы знать, не было ли у вас каких-нибудь зрительных галлюцинаций или каких-то электрических проявлений перед глазами... Правильно, Робэн?

- Абсолютно точно. Может быть, искры какие-нибудь... на пылесосе или холодильнике?

- Ничего подобного.

Робэн Мюска задумался. Он не понимал, почему Рик - а для него не было никаких сомнений, что это проделки Рика, - демонстрировал себя у Рене несколько иначе, чем у Мартины.

Рене же, слегка раздраженный этими перерывами, продолжал:

- Нет. Ни один прибор не казался мне поврежденным или каким-нибудь необычным. Впрочем, это было бы просто невозможно. Я забыл вам сказать, что вчера у меня произошло короткое замыкание и я как раз собирался вызвать электромонтера.

- Ага, вот мы и добрались до этого... Как вы считаете, короткое замыкание произошло по какой-то конкретной причине или непонятно почему?

- Тут я ничего не могу сказать... Это случилось вчера... Часов в одиннадцать вечера... Я немного почитал в постели, не думая ни о чем постороннем... Впрочем, нет, я думал о вашей просьбе встретиться и снова вспоминал о таинственном исчезновении Рика. Потом я подумал, что, не дай бог, что-нибудь случится с Мартиной...

- Итак, вернемся к короткому замыканию...

- Ну, в этом-то не было ничего странного. Неожиданно погасла лампочка в изголовье... Я проверил счетчик и увидел, что перегорели пробки... впрочем, без всякой причины...

- Без всякой причины... - прошептал Стив.

А Рене продолжал:

- Я хотел исправить повреждение, но у меня ничего не получилось. Вот потому-то все в доме и оказалось обесточенным... Счетчик просто не выдерживал напряжения... Я ещё немного почитал при свете электрического фонарика... ну а остальное вы знаете...

- Скажите, а не чувствовали ли вы повышения температуры в доме в момент короткого замыкания? Или в последующие часы?

Рене скорчил гримасу.

- Что-то не помню... Нет... Пожалуй, нет...

- Ладно, - проговорил Стив, - мы к этому ещё вернемся. Ну... а не могли бы вы поподробнее описать утреннюю грозу... хотя бы самое основное...

У Рене слегка перекосилось лицо. Дрожащей рукой он смахнул со лба внезапно выступивший пот.

- Да, конечно, это главное, доктор...

Он побледнел и напрягся. Мартина осторожно подошла к нему.

- Расскажи нам все, как было, Рене. А потом я расскажу... Мне тоже вчера был нанесен визит... и это было ужасно...

- Мадемуазель Лассерр проявила большое мужество, - заметил Робэн Мюска. - Но мы вас слушаем, господин Тимон.

- Наверное, вы решите, что я сошел с ума, но тем не менее все было именно так, и я действительно пережил эти ужасные минуты... Утром я ещё был под впечатлением ночи и не мог проглотить даже чашки кофе. Мне показалось, что все вокруг меня как-то изменилось... На этот раз феномен проявился зрительно...

Рене сглотнул слюну. Он хотел выговориться, заставить их всех, Мартину, Робэна и Стива, выслушать себя. Поверят ли они ему?..

- Понимаете, сформировалось какое-то облако. Да, даже не облако, а тучка... Если бы это случилось снаружи, я бы не удивился... Но это произошло у меня в доме... внизу... на кухне... Сначала мне показалось, что у меня рябит в глазах, какой-то туман, что ли... Даже подумал, что, может быть, у меня начались галлюцинации... Но нет, это все было на самом деле... Тучка или облако парило у меня над головой, растянулось по потолку и стало сгущаться... Я сразу вспомнил о драме в лесу Сенли... Меня как будто кто-то пригвоздил к месту... А эта штука изменялась, раздувалась и вытягивалась...

- Эта ваша тучка или... облако, оно что, опускалось на вас?

- Нет. Оно просто все больше и больше расплывалось по потолку... Тут я опомнился и выскочил из комнаты...

- Дверь кухни выходит в прихожую?

- Да. Я бросился туда, а облако последовало за мной...

Наступила тишина. Рене переживал все происшедшее, а слушатели сидели, затаив дыхание.

- Облако кружило у меня над головой... Я выскочил в сад, но облако не отставало. Я вернулся в дом, а оно проникло за мной и снова перебралось на потолок... А потом следовало за мной во все комнаты, куда бы я ни пытался скрыться... И тут мне пришла в голову мысль, что я присутствую при феномене, связанном с исчезновением Рика. Что это за враг, - я не понимал. Единственным моим желанием было как-то от всего этого скрыться... Я уговаривал себя... Я знал, что скоро появитесь вы и, может быть, мне поможете... Становилось жарко... Температура все больше и больше повышалась... Тучка кружила у окон, застилая солнечный свет, а по стенам бегали какие-то странные тени...

Тут у Рене перехватило горло, и он попросил пить. Мартина быстро принесла воды. Рене выпил и продолжал:

- Это все, конечно, выглядит глупо... то, о чем я вам рассказываю... Но поверьте, мне становилось все хуже и хуже... В туче я увидел блеск молний и сразу вздрогнул. Грохот грома оказался настолько силен, что меня просто оглушило.

- Представляю себе, - прокомментировал Стив, - гроза в доме...

- И тут, - продолжал рассказчик, - мне пришла в голову ужасная мысль. Я стал спрашивать себя, не являюсь ли я жертвой неких сил, которые погубили Рика... Я вспомнил его одежду, валяющуюся на земле... А внутри - пустота... Я уже стал подумывать, что теперь пришла моя очередь... О! Извини, Мартина!

Девушка всхлипнула, но подавила рыдание. Робэн Мюска подал Рене знак продолжать рассказ.

- Я страшно испугался, и этот страх помог мне выйти из состояния ступора, в котором я находился... Я выбрался из столовой на первом этаже, где прятался... В этот самый момент и разразилась настоящая гроза. Молнии сверкали беспрерывно, хотя и не всегда сопровождались громом, как это бывает во время грозы. Я перебегал из комнаты в комнату, а дьявольская туча следовала за мной по пятам, выплескивая время от времени пламя и периодически рыча, как дикий зверь... Я задыхался не столько от жары, сколько от ужаса. Я выбрался на лестницу, но прекрасно понимал, что от тучи не скрыться... А она, как кошка, преследующая добычу, передвигалась медленно и неумолимо, уверенная, что жертва не ускользнет. Наконец она меня заперла, перегородив выход, и я зашатался под ударами молний, сыпавшихся с потолка.

- Видимо, это не совсем так, - мягко поправил его Стив. - Разряд идет к туче, но глаз ухватывает лишь обратное направление, хотя это и оптический обман...

Рене с досадой махнул рукой. Он все ещё переживал свое пребывание в помещении, где бесновалась туча и бесчинствовала гроза, а на физические законы ему было абсолютно наплевать.

- Я как бы плавал в сердце грозы, которая, как я догадывался, являлась вовсе не природным явлением, слепым и механическим действием электромагнитных сил, но чем-то иным... Мне казалось, что этими силами управляет чья-то воля... Короче говоря, у меня создалось впечатление, что я борюсь с чем-то живым...

Мартина кусала губы, чтобы не расплакаться. Мужчины внимательно слушали рассказ Рене и не обращали на неё никакого внимания.

- Так вот, - продолжал парень, - гроза была живая! Сколько она длилась? Не могу сказать... Однако вскоре я понял, что эта гроза не хочет сделать мне больно, как если бы она была мыслящей... Я застыл неподвижно... Выйти я не мог... Впрочем... В общем-то два или три раза мне приходила мысль удрать... Но едва я приближался к двери, как падающие дождем молнии преграждали мне путь!..

Он закрыл лицо руками. Стив ободряюще похлопал его по плечу, и Рене продолжал:

- Но, как бы то ни было, ситуация никак не разрешалась. Гроза кружила в комнате... У меня стало создаваться впечатление... Как бы это поточнее выразиться?.. Ну, что в общем-то это некая воля, которая не превосходит животный уровень... Как будто кто-то желал пообщаться со мной... что-то спросить... или что-то дать мне понять...

Мартина подняла голову и обменялась взглядом с Робэном Мюска. Стив подал им знак молчать и не вмешиваться.

А Рене продолжал:

- Эта ожившая гроза прыгала и кружилась вокруг меня, как большая собака, которая вьется возле своего хозяина, не в силах рассказать ему что-то важное. Понимаете?..

Он немного передохнул, удовлетворенный тем, что слушатели его не перебивают.

- И вот тогда гроза наконец сменила тактику. В моем мозгу стали возникать какие-то смутные мысли и образы... И стало окончательно ясно, что гроза не собирается нанести мне вред... Наконец раздался самый оглушительный раскат грома, и от вибрации вылетели стекла... А туча, казалось, ещё больше сконцентрировалась и... как бы вдруг прорвалась... протекла...

- Вы хотите сказать... - начал Робэн Мюска.

- Я хочу сказать, что пролился дождь... Да, туча именно пролилась дождем. Произошло это в одну минуту.. Как обыкновенная туча, она выдала огромную массу воды... И главное то, что дождь шел у меня в комнате. Я понимаю, что все это в достаточной мере абсурдно, как, впрочем, абсурдно и все остальное, но это факт!..

Доктор Стив успокоил его:

- Мы вам верим, да и комната залита водой. Все промокло насквозь...

- Итак, шел дождь, - удивленно протянул Робэн Мюска.

Мартина привстала, но вынуждена была снова сесть, так как ноги её не держали.

Вмешался доктор Стив:

- Итак, все это произошло незадолго до нашего появления. Потом мы услышали стоны господина Тимона. Затем обнаружили его лежащим на полу... без сознания...

Рене сделал над собой усилие, казалось, он что-то ещё вспомнил, заколебался и сжал кулаки...

- После грозы... после дождя... произошло ещё кое-что...

В голосе его прозвучали нотки горечи:

- Тут этот непонятный "он" напал на меня. Прямо-таки набросился... Мне трудно об этом говорить... Мне не хотелось бы кого-либо обвинять... он как-то смущенно посмотрел на Мартину и отвернулся - но этот "кто-то" доставил мне огромную боль... До этого меня пугали, но без боли... Эти силы казались мне далеко не враждебными... Но вот после дождя...

Он поднес руку к горлу, затем к груди. Жест этот никого не удивил, поскольку все уже знали, что он носит на груди несмываемый портрет Рика.

- "Он" сделал мне очень больно, - простонал Рене. - Было такое ощущение, что он пытается вырвать у меня куски мяса... хочет содрать с меня живого кожу... Однако...

- Но у вас ничего не повреждено... Я вас внимательно осмотрел, - живо вмешался доктор Стив.

- Тогда я ничего не понимаю... Мне в грудь как бы вонзились сотни острых скальпелей... словно меня хотели разрезать на куски... ободрать кожу с портретом Рика... Я страдал от боли и безнадежности положения...

- А мы как раз в этот момент и прибыли, - проговорил Робэн Мюска. После этого, как я понимаю, никаких проявлений не было...

- Да... Все разом кончилось... Больше я ничего не знаю... Возможно, от боли я потерял сознание...

Он стал белым как простыня, и пот ручьями потек по его лицу. Он понимал, что именно в этом и сконцентрирована его драма. Невидимка хотел заставить его что-то понять. Но что?

Стив протянул ему стакан воды со "зтаксом". Рене проглотил содержимое в два глотка, а потом сказал, что больше ничего рассказать не может.

Робэн спросил у Рене, есть ли у него фотографии Рика Демаркэ. Конечно, фотографии были, и Рене сразу же отправился за ними.

Робэн Мюска почти тут же услышал его недоуменное восклицание, но нисколько этому не удивился. Мгновение спустя присутствующие убедились, что все фотографии, на которых друзья были сфотографированы вместе - на некоторых с Мартиной, - затронул странный феномен. Лицо Рене повсюду было выжжено, исчезло.

Пока полиция обыскивала дом, Мартина рассказала Рене о своем вчерашнем приключении.

Робэн Мюска отозвал доктора Стива к окну и, водя пальцем по пустой раме, заговорил:

- Они в опасности... Оба... Каково ваше мнение?

- Не могу пока высказать никакого четкого мнения, Робэн...

- Но какие-то мысли у вас на этот счет есть?

- Есть-то есть, но очень нечеткие. Мне нужно ещё два-три дня на размышления.

- Но, дорогой мой доктор, нельзя же ждать два-три дня!

- В общем-то вы правы. Давайте поместим их в безопасное место, друг мой!..

- И куда же?

- В мою клинику... Я предоставлю в их распоряжение целое крыло и объясню, на каких условиях они должны там находиться, пока я постараюсь найти для них подходящий выход... Полагаю, что это самый простой и эффективный способ...

Через полчаса после того, как полиция прибыла в дом пострадавшего, Рене и Мартина в электромобиле вместе со Стивом и Робэном под напряженными взглядами толпы покинули место происшествия. Толпа же все ещё пыталась понять, что же в конце концов произошло.

Глава 8

Стив двумя пальцами поднял над головой лампочку. На его лице читалось явное удовлетворение. Робэн Мюска даже разглядел какой-то странный блеск в глазах физика, хотя это мог быть и отблеск в контактных линзах, которые Стив носил постоянно.

Впрочем, перед другом, приобретшим такую высокую репутацию в Интерплане, Стив вполне мог гордиться своим изобретением, которое он представил с законным удовольствием:

- Будь то человек, некая неведомая сила или даже бог, все равно я поймаю его в эту ловушку!

В комнате воцарилось молчание.

Робэн Мюска видел всего-навсего обыкновенную лампочку, выглядевшую не как какая-то удивительная машина, а как привычное всем гениальное изобретение Эдисона.

- Я же говорил вам, Робэн, что мне понадобится несколько дней. Так что поверьте теперь, что я совсем не хвастался... А чем в это время занимались вы?

- Ну, видите ли, на мне висит ещё одно темное дельце, связанное с межпланетной контрабандой... Так что необходимо было вернуться в Тананариве... Просто повезло, что ещё не нужно выезжать в командировку на Марс... Впрочем, помотаться придется. Так что прошу вас, Стив, информировать меня о новостях...

- Ну, что я могу сказать в отношении двух моих "узников"?.. Пока ничего нового. Таинственный феномен не проявлялся с тех пор, как они осели у меня... Живут они оба обычной рутинной жизнью. Люди они достаточно рассудительные, подчиняются дисциплине и всем моим требованиям...

- И чего же вы от них требуете?

- Во-первых, постоянного пребывания в своих комнатах... Правда, к своему великому сожалению, я вынужден разрешить им прогулки, по часу утром и вечером... Они гуляют по саду и практически доходят до опушки леса Шантийи. Но не дальше...

Стив жестом показал в окно на тонущие в сумерках зеленые заросли.

- Получается так, что или он потерял их след после того, как мы перевезли их сюда, или моя защитная сеть функционирует эффективно. Я могу утверждать, что мои предосторожности достаточно хороши, чтобы противостоять силе противника. Это - факт. Так что, как видите, новостей особых нет. Мартина Лессерр и Рене Тимон живут в двух комнатах, расположенных на одной лестничной площадке, что для них обоих достаточно удобно. Они часто встречаются, вместе обедают...

- Расскажите мне немного о своей защитной сети, Стив...

- Ну, это, как говорится, проще простого. Наш... я не осмеливаюсь сказать "враг", а скорее противник или - даже лучше - партнер настроен на электрический потенциал, а я некоторым образом заизолировал эту парочку. Заставил их жить под крышей, утыканной громоотводами... Комнаты изнутри обиты каучуком. Входы и выходы стеклянные, да ещё на фарфоровых изоляторах...

- Вижу, вижу... Кругом одни изоляторы!

- Следует помнить, что мы ведь боремся не против какой-то слепой силы. В таком случае все было бы очень просто. Никакая природная гроза не могла бы ничего им сделать в тех условиях, которые я создал. Но необходимо учитывать, что мы имеем дело с некой "волей", упорной и могучей, достаточно разумной, как хотелось бы верить... скажем прямо - с Риком Демаркэ, поскольку речь идет именно о нем. Он может проникнуть к Мартине и Рене, несмотря на все наши старания... Или, во всяком случае, попытается это сделать...

- Давайте-ка вернемся к этой лампочке-ловушке, Стив.

Физик положил прибор на стол, и шагая по кабинету, заговорил, обращаясь к детективу:

- Вы, прибыв на место происшествия, сразу догадались об истине, Робэн... Я согласен с вашим заключением. Человеческое тело Рика Демаркэ обрело электрическую природу. Что же произошло? В Сенли его поразила молния, когда он неосторожно устроил гонки во время грозы. Разряд молнии... и ничего нет! Человек просто дезинтегрирован, что в общем не является чем-то новым. Нетронутыми оказались одежда и все находящиеся при нем предметы. Хочу напомнить и обратить внимание, что в некоторых случаях все бывает наоборот...

- Да, да. Припоминаю... Была какая-то история с пастухом, которого молния "раздела", а сам он практически не пострадал.

- Вот именно, факт достаточно известный, хотя до сих пор остается не объясненным...

- Но Рик вовсе не является первым, кого... не хочется говорить "убила", а... скажем, "дезинтегрировала" молния...

- Конечно, в истории человечества известны факты, когда люди исчезали именно таким образом. Хотя я и говорю "исчезали", Робэн, но, поскольку они потом никогда не давали о себе знать, их считали умершими.

Произнеся эти последние слова, физик перестал мерить комнату шагами и остановился. Робэн задумчиво посмотрел на него и спросил:

- Объясните-ка мне это чуть поподробнее, прошу вас...

- Человек, - начал Стив, - как и все, что существует в космосе, от минералов до животных, состоит из атомов, которые как бы составляют первооснову всего, некий единый элемент. Вот ими-то Создатель и воспользовался для сотворения мира в его многообразии. Могу с полной уверенностью сказать, что наука раскрыла ещё далеко не все секреты Господа Бога. Основной секрет - это комбинация атомов. Кое-какие, конечно, стали известны, но ведь этих шифров бесчисленное множество. Бывает даже, что эти головоломки не слишком отличаются одна от другой, но тем не менее этот самый минимум отличий создает вещи совершенно несравнимые, как, например, газ и растение...

- Продолжайте, Стив. Я очень внимательно слежу за вашими рассуждениями.

- Ну а остальное достаточно просто. Атомы, как я уже говорил, располагаются соответственно частям головоломки того типа, к которому они принадлежат, на определенных расстояниях, часто довольно-таки значительных. Во Вселенной нет ничего, что бы в полном смысле слова являлось слитым, спрессованным воедино. И этот легион атомов, число которых велико, в то же время, конечно, находится в постоянном движении. Представим себе теперь, что одна из этих головоломок-шифров, известных лишь одному Господу и относящаяся к гуманоидным существам, подвергается некоему удару, который я бы назвал электрическим травматизмом... Потрясение в данном случае коснулось всех атомов одновременно и вызвало их распад... А точнее, раздвигание. Они отодвинулись друг от друга на более дальние расстояния...

- Кажется, я начинаю понимать, к чему вы клоните, - пробормотал Робэн.

- Итак, человек не убит в полном смысле этого слова. Божественная головоломка не дезинтегрировалась, а только расширилась в пространстве в таких пропорциях, что мы уже не можем её видеть простым глазом. Но она существует, как существует мир, состоящий из Солнца и других планет, удаленных одна от другой на фантастические расстояния. После огромного потрясения его существа Рик потерял привычные формы. Но ни одна из его частичек не потеряна. Они находятся, в связи между собой, как и раньше, когда образовывали клетки, мускулы, кости и все остальные составляющие человека.

- Извините, Стив, но я что-то не пойму, о каких связях вы говорите...

- В нормальном состоянии эти связи царят повсюду. И в равновесии звезд с их спутниками - то, что мы называем универсальной гравитацией, о которой старина Ньютон порассказал много интересного, и в сфере атомов, которые подчиняются тем же законам... Но для упрощения назовем эти связи электричеством...

- Но как же получается, что Рик живет?

- Это вопрос сложный. Но тем не менее мы можем констатировать, что он обладает собственной волей и изменения произошли только во внешней форме. Он может использовать теперь ионизацию атмосферы, по желанию создавать грозу и "оживлять" аппаратуру, питаемую электроэнергией...

Стив замолчал. Робэн вынул платок и вытер пот со лба, потом спросил:

- Вы это все рассказали Мартине и Рене?

- Нет еще. Вы первый. Может быть, и расскажем им это... но несколько позже...

Ученый перевел свой взгляд на лампочку-ловушку и оперся обеими руками о стол. Его фигура в белом халате четко выделялась на фоне темнеющего окна. Наверное, он думал о том, как залучить в изобретенную им ловушку существо-молнию.

Стив протянул руку и потрогал лампочку.

- Рик Демаркэ - просто человек, и не более того. По крайней мере сейчас. Его перебросило в некое состояние, которое - нельзя исключать - уже неоднократно наблюдалось людьми древних эпох. Они не нашли ничего лучшего, чем создать миф о Зевсе, Юпитере-громовержце. И теперь, в данном случае, Рик обрел определенное электрическое могущество...

- И вы хотите завлечь это могущественное существо в лампочку?

- Да. Речь идет о том, чтобы найти точку, в которой сконцентрируется эта громадная энергия, распространенная ныне в атмосфере и пространстве вообще, проникающая сквозь существа и вещи, ведь тела и металлы, в частности, хорошие проводники. Вернуть ему начальную форму? Я, конечно, не перестаю об этом думать, но все же не это волнует меня в первую очередь. Если мне удастся завлечь его в стеклянную лампочку-хранилище, то он лишится возможности наносить вред, даже по неловкости или случайности. Ну а уж после того, как это случится, будут оправданы любые надежды. Но вести себя ему придется разумно и дисциплинированно, хотя поначалу это вызовет у него страшное раздражение и даже могут последовать какие-нибудь грубые выходки. Тем не менее в конце концов мы сможем общаться с ним. А почему бы и нет? Сможем воззвать к его благоразумию и проявлению доброй воли...

Между тем ночь полностью окутала кабинет доктора Стива. Находившиеся в нем мужчины молчали, думая каждый о своем.

Глава 9

В другом конце здания клиники доктора Стива в своей комнате, а вернее, крепости, ощетинившейся громоотводами, смертельно скучал Рене.

Шел нудный дождь. Телевизор смотреть не хотелось, книга казалась пресной и скучной. Все опостылело.

Его нынешнее существование напоминало ему прозябание какой-то амфибии, зарывшейся в ил на дне. Всегда подвижный и динамичный, он с трудом переносил это состояние "спячки", но тем не менее вынужден был следовать добрым советам доктора Стива, которого во всем поддерживал Робэн Мюска. Мартина тоже расценивала свое добровольное заточение как временное, но необходимое. Они понимали, что упрямство Рика безгранично и все повторится снова, хотя и неизвестно, каким образом.

Рене так же, как и Мартина, знал, что Рик жив, но не искал объяснений тому, что произошло. После случившегося он ждал чего угодно, и предосторожности в виде громоотводов и изоляторов успокаивали его только наполовину.

У Мартины, конечно, был настоящий контакт с Риком, и тот, казалось, понял слова Робэна Мюска о возможности использовать для связи телевизор.

Но затем...

Приложив максимум усилий, чтобы установить контакт, человек-молния был ужасно возбужден. Рене до сих пор помнил, как что-то пыталось проникнуть ему в мышцы в месте рисунка, оставленного молнией.

Сейчас, на раздеваясь растянувшись на постели, Рене курил.

С самого начала пребывания в клинике доктора Стива Рене и Мартина только и говорили друг с другом о своем необычном приключении. Не зная о результатах работы, проведенной доктором Стивом, они пришли к неутешительному выводу. Девушка до сих пор носила траур по своему жениху, а Рене разделял её горе. Оплакивая мертвого, как им казалось, исчезнувшего навсегда, они в то же время опасались энергетического существа, легко приходящего в неистовство и не видящего, что оно сеет вокруг себя бесчисленные разрушения.

В мозгу Рене зрел некий план. Не будучи осведомлен о намерениях физика, он в то же время понимал, что действия полиции в какой-то степени должны быть направлены на поимку Рика. И вот однажды он сказал девушке:

- Моя маленькая Мартина, наше присутствие здесь имеет двойную цель. Нас здесь защищают от Рика, от его преследования... Это факт. Но с другой стороны, мы просто являемся наживкой, чтобы его как-то схватить, пленить те энергетические силы, с которыми эти господа борются...

Мартина была того же мнения, хотя, конечно, она предпочитала быть в клинике, нежели в своей разоренной и разрушенной студии. Там она постоянно испытывала бы ужас и чувствовала себя в опасности. Да и Рене не хотелось больше подвергать себя пыткам и дрожать при мысли, что некто сорвет мясо и кожу с его груди, на которой отпечатался ужасный портрет.

В то же время оба они понимали, что невозможно быть здесь вечно. Что они могут сделать против такого противника? Единственное, может быть, установить между ним и собой достаточно большое расстояние?

Конечно, ни Мартина, ни Рене не знали, на какое расстояние может осуществляться воздействие нынешнего Рика. Но они полагали, что существует какое-то единственное решение, единственный выход из ситуации, в которой они оказались.

Рене не однажды думал обо всем этом, лежа в своей комнате, которую лестничная площадка отделяла от комнаты Мартины.

Сегодня вдруг он почувствовал беспокойство. Оно было очень стойким, хотя в комнате не проявлялось никаких вибраций и не менялась температура воздуха. И все же Рене чувствовал, что он уже не один. Некоторое время он не шевелился, потом встал и погасил сигарету в пепельнице.

- Это ты, Рик?

Рене внимательно обследовал потолок. Там не было никакой тучки. Ничего не происходило и с бытовыми приборами.

Однако Рене был уверен, что, невзирая на изоляцию, установленную техниками - сотрудниками доктора Стива, Рик находится с ним, здесь.

Несмотря на все свое мужество, парень задрожал.

Тот, другой, был невидим и бестелесен. Тем не менее Рене инстинктивно, как слепой, пересек комнату, вытянув руки.

- Рик? Рик? Что ты от меня хочешь?

Он обернулся, и его искаженное страхом лицо отразилось в зеркале.

- Ну вот... Просто я настоящий идиот... Смотри-ка, даже побледнел... Не может же Рик прийти сюда, чтобы убить меня... Рик... мой дорогой Рик... Ты же не хочешь сделать мне больно?

Он говорил это вслух и слышал свой голос. И в то же время понимал, насколько это все звучит фальшиво, сколько страха в его голосе, страха, который он не сумел скрыть, хотя и говорил будто бы сердечно.

- Нет! Рик!.. Нет!!! Только не это!..

Нападение было неожиданным, и Рене резко поднес руки к груди.

Это было как раз то, чего он больше всего боялся. Пытка, электромагнитное воздействие на изображение, впечатанное ударом молнии. Даже не сама боль, а ожидание боли.

Он скорчился, хотел позвать на помощь, но не смог произнести ни звука. Однако, будучи человеком здравым и рассудительным, несмотря на ужас, охвативший его, он все же смог понять, что происходит.

Он не испытывал боли!

И в то же время Рик-энергия штурмовал его. Но на этот раз тактика его изменилась: Рене ощущал на груди какое-то щекотание, совсем не болезненное.

Рик в этот раз действовал очень мягко, как если бы понимал, что не следует причинять другу боли.

Рене замер. Он не совсем понимал, что с ним происходит. Возможно, что Рик только пытался дать знать о своем присутствии тем, которые его любили, когда он был человеком.

Рене снова глянул в зеркало на свое лицо, по которому струились ручейки пота, и тут ему в голову пришла одна идея.

Он расстегнул рубашку, снял майку и замер в мягком свете ночника.

Портрет Рика, отпечатанный в натуральную величину, совершенно четко и ясно отразился в зеркале.

Рене почувствовал, как по его коже как бы скользнула мягкая человеческая рука, и инстинктивно вздрогнул.

Изображение лица Рика дрожало, как настоящее человеческое, послужившее моделью рисунку.

Словно во сне, Рене видел, как лицо в зеркале оживало, причем на его собственной груди. Глаза Рика наполнились жизнью, мускулы щек задвигались, лоб покрылся морщинами...

И вот зашевелились губы...

Весь похолодев, но целиком захваченный этим зрелищем, Рене продолжал смотреть в зеркало. Это был Рик, фантастический Рик, Рик необычный, но живой, как в каком-то фильме...

Рене не чувствовал боли. Он слегка дрожал, а отражение Рика что-то неслышно шептало...

- Что? Что ты хочешь мне сказать?

Конечно, изображение не могло говорить, но губы явственно шевелились. Их артикуляция должна была обозначать какие-то фразы, слова...

Рене напрягся, как это делают глухие, когда по шевелению губ пытаются понять собеседника.

Постепенно, с пропусками, он начал кое-что понимать.

Волосы зашевелились у него на голове, когда он наконец осознал, чего хочет Рик...

* * *

Господин Липензон был доволен. Сидя в своем огромном кабинете и посасывая сигару, всесильный шеф межпланетной полицейской организации даже забывал вздыхать, как он это делал обычно.

Перед ним стоял энергичный и улыбающийся Робэн Мюска, который только что закончил свой доклад. Больше не о чем было беспокоиться. Благодаря этому ловкому полицейскому и некоторым другим сыщикам, переброшенным космическими кораблями с Земли на спутники Марса, Интерплан свою задачу выполнил, во всяком случае относительно того, что касалось межпланетной контрабанды.

Радиоактивные камни никогда больше тайно не пересекут космические бездны, и планетные правительства могут быть в этом отношении спокойны.

- Браво, Мюска, браво, старина... Теперь мы имеем право...

Его прервал сигнал на видео... Он сморщился, рассердился и, наклонившись, проворчал:

- Ну что там еще?

- Господин директор, срочное сообщение инспектору Мюска, который должен сейчас находиться у вас...

- Да, он у меня... И что же? Мы заняты.

- Господин директор, корреспондент настаивает...

Липензон вздохнул и взглянул на Робэна.

Тот очень спокойно проговорил:

- Может быть, действительно что-то срочное, а? Мало ли что случается, когда отсутствуешь...

- Кто там на связи? - спросил Липензон.

- Доктор Стив, господин директор.

Робэн слегка вздрогнул, а Липензон сморщил нос. Ему это ни о чем не говорило, поскольку расследование дела Рика Демаркэ уже недели полторы не двигалось с места, а инспектор в это время занимался земными и марсианскими контрабандистами.

- Ладно, давайте его, - живо скомандовал Липензон.

На видеоэкране появился доктор Стив.

Его лысая голова странно поблескивала в мягкой полутьме помещения, а скрытые контактными линзами блеклые глаза не выражали, как обычно, некоторую иронию и постоянный скепсис вечного исследователя. Напротив, на этот раз в них сквозило нечто вроде ужаса.

- Извините, господин директор, но мне необходимо срочно предупредить инспектора Мюска, как можно скорее... и вас тоже...

- Что случилось, Стив?

- Они исчезли... оба...

- Как, и Мартина, и Рене?.. Их что, похитили?..

Стив пробормотал что-то невнятное.

- Вначале я полагал, что именно так... Думал, что это какой-нибудь трюк нашего друга-врага... Считал, что они дезинтегрированы... и переброшены через пространство... или превращены в грозовые тучи... Нет! Это все оказалось глупее... глупее, чем можно себе представить...

Он резко махнул рукой, подчеркивая свое неприятие происшедшего.

- Они бежали... Ушли по собственной воле... Несмотря на наблюдение моих медсестер... Впрочем... это даже как-то трудно представить...

- Но в конце концов, - рассердился Липензон, - что вы сами конкретно обо всем этом думаете?.. Вы говорите, что они смогли сбежать по собственной воле... Но ведь они же находились в убежище и...

Стив вытащил из кармана письмо и приблизил его к экрану, чтобы директор и Робэн Мюска могли прочесть.

- Вот смотрите... Несколько строк и подписи обоих. Они действительно сбежали... Они считают, что находятся в опасности, несмотря на все наши предосторожности!.. Скрылись... И не оставили никаких следов. Они что, оба сошли с ума?! Я ничего не понимаю, но результат налицо...

Робэн Мюска пробежал письмо и воскликнул:

- Клянусь Зевсом!..

Но тут же смолк, ибо понял всю иронию подобного восклицания. А вот господин Липензон и доктор Стив не совсем поняли, почему Робэн Мюска решил ещё к тому же и прокомментировать свои слова.

- "Клянусь Зевсом"... это как раз подходящий случай именно для такого выражения...

Но тут директор Интерплана стукнул кулаком по столу и прорычал:

- И это в тот момент, когда Интерплан добился грандиозного успеха в деле с марсианской контрабандой!.. Нате вам - такая дурацкая история! Да нас просто засмеют! Их необходимо немедленно найти... Вы слышите меня, Мюска, немедленно... Даю вам карт-бланш... В вашем распоряжении любые средства...

Робэн Мюска молча поклонился и вышел. Он ещё не совсем понимал смысл происшедшего, но был убежден, что Мартину и Рене необходимо найти.

Найти любой ценой!

Часть вторая Ловушка

Глава 1

Они не ускользнут от меня...

О! Они полагают, что скрылись. Но они очень примитивно организовали свой побег. Конечно, им удалось сбить с толку охрану и нарушить планы доктора Стива и Робэна Мюска, которые, правду сказать, далеко не глупы...

Но я выше всего этого... Меня невозможно ни обойти, ни обмануть каким-либо способом. Я пришел к мысли - а если я мыслю, то, значит, существую, - что в состоянии понимать мыслеизлучения тех, кто меня интересует.

Конечно, мне достаточно сложно организовывать этот мыслеперехват, да и идет он односторонне. Я нахожусь в положении человека, который слушает радио или смотрит телепередачу. Я проникаю в чужие мысли, но не могу передать свои...

Это заставляет меня страдать. Я сержусь, но все напрасно. Я чувствую, как во мне нарастает гнев и постепенно охватывает все мое существо, не могу сказать "тело", даже если бы оно у меня было... Чувства мои сохранились: я вижу, слышу, дышу и знаю об этом. Но это же мозг в чистом виде! Или какой-то электрический глаз, а может быть, даже радар. Но тем не менее я не просто мозг и не машина.

Я существую, вот и все.

Я являюсь собственной мыслью. И несмотря на это, сохраняю некое впечатление "конечности" происходящего. Должна же существовать какая-то граница, хотя, может быть, и менее грубая, чем у человеческого тела... Я ощущаю себя необыкновенно легким... Состояние такое, как будто я плаваю в аквариуме, наполненном нежной и ласковой водой, где свет и мысль незаметно проникают друг в друга. И хотя я теперь возвышаюсь над миром, в котором рожден, я не могу покинуть то, что мне близко и дорого.

Конечно же, прежде всего я отправился к Мартине.

Я пытался говорить с ней, я звал её, но она меня не слышала, я окутывал её нежной невидимой субстанцией, ласкал таинственными волнами, более легкими, чем фотоны света. Я баюкал её на том, что было теперь моей грудью.

Безрезультатно.

Я задавался вопросом, а не умер ли я? Может, это и случилось со мной в лесу Сенли?

После порыва гнева начались страдания. Потом я попытался все проанализировать и классифицировать. В общем, задействовать тот механизм, который люди называют разумом. "Поразмыслив", я решил использовать другие средства, чтобы добраться сначала до Мартины, а потом и до Рене.

Поскольку я был трансформирован в энергию, в электромагнитный поток, то подумал: а почему бы мне не попытаться оживить изготовленные людьми аппараты или бытовые приборы, созданные для укрощения электрического тока?

Прежде всего я установил, что не являюсь рабом обыкновенного выключателя. Затем выяснил, что дерево, фарфор, стекло, каучук и пластмассы чужды мне. Так же, впрочем, как и ткани. А вот металл, наоборот, неодолимо притягивал меня. Так же, как дружеская мягкая земля или вода, которая стала теперь для меня благословенным убежищем. И тела, в которые незаметно и тайно я мог войти, дрожь которых чувствовал при проникновении...

Это я и проделал у Мартины, довольно, впрочем, неуклюже. Я только напугал её, и все. А затем, страдая от её ужаса, вместо того чтобы бежать навсегда, я вдруг вспомнил о нашей совместной работе в институте. Мы с ней изучали азбуку морзе по методу Воретца. Просто так, учитывая возможность будущих космических путешествий...

И я оживил её бытовую технику. Мартина далеко не глупа, и она, в конце концов поняв, стала записывать мои сигналы-послания. Итак, средство передачи было найдено.

Все испортил этот появившийся не вовремя полицейский.

Меня опять охватил гнев. Однако должен признать, что говорил он обо мне с симпатией. Я чувствовал, что он расположен ко мне, и сконцентрировался на цветном стереотелевизоре. Но опыт, несмотря на все мои усилия, не дал результата, к которому я стремился.

Я понял, что мне абсолютно необходимо обрести первоначальную человеческую форму, стать самим собой и вернуться в мир, к жизни, к Мартине. Я стал искать свои фотографии и различные портреты.

Но, к сожалению, я ещё не мог правильно регулировать свою мощь. Дело кончилось тем, что я пережег все приборы в студии Мартины, а кроме того, слишком рьяно набрасывался на свои изображения, по-идиотски сжигая их одно за другим.

То же самое повторилось и у Рене после напрасных попыток поговорить с ним. У него я даже пережег, уходя, пробки, отчего произошло короткое замыкание. Я вовсе не хотел пугать его, а тем более причинять ему боль. Я просто слишком к нему привязан и пытался привлечь внимание к своему присутствию.