Человечья магия [СИ]

Глава 7. Сила поцелуя. Часть 3

Так что да, пока Король ждет. Входит в положение, кивает задумчиво, вздыхает понимающе. Поцелуй любви — жемчужина несверленая, вена некусаная, никто всерьез не занимался исследованием механизма его воздействия, не только в нашем Университете, но и вообще, я проверял. Да и как исследовать было? На чем? Вернее — на ком. После Великой Ответной резни люди в наших королевствах — зверь редкий и пуганый, не каждый правитель похвастаться может хотя бы одним завалящимся человечком. Потому-то Король и дал мне картбланш, потому-то и позволил перетащить к себе в мансарду половину университетской лаборатории.

С недавних пор среди его подданных числятся целых три человека, что ровно на три штуки больше, чем у многих и многих соседей. После Ответной Резни прошло уже больше века, но люди у нас теперь не очень-то приживаются. Возможно, тогда было нарушено некое глубинное равновесие, пролито слишком много крови за слишком короткий период времени, в результате чего возник слишком сильный выплеск танатальной энергии. Слишком много насильственных смертей тех, кто от природы бессмертен. Мы не чувствуем этого странного поля, но люди — создания куда более тонкие, а тут вся земля пропитана подобной отравой. Неудивительно, что они у нас долго не живут — или уходят в вечность, или ассимилируются. Второе даже чаще. Алек не захотел, но он исключение, а Лия так с самого начала только об этом и мечтает. По какой-то вывернутой причуде сознания в последнее время они перестали бояться стать такими, как мы, теряя собственное от рождения данное бессмертие. Им это даже нравится.

Ассимилянты из бывших людей Королю не нужны, подданных у него и так хватает. Ему нужны настоящие, людьми оставшиеся. И действенная методика их изготовления из представителя любой нашей расы. Мне же нужно, чтобы меня перестали считать уникумом и наконец-то оставили в покое. Так что в этом — да, в этом наши устремления сходятся.

Насколько я понимаю, Королю уже намекали, что не грех бы и поделиться — на прошлом приеме между двумя бокалами Королевской особой двадцатипятилетней выдержки Его величество изволили весьма деликатно поинтересоваться, не устали ли мы с моим подмастерьем)читай напарником, любовником, красивой игрушкой или кем он там его для меня считает) друг от друга и не пора ли ему становиться мастером? Вот тогда-то до меня и дошло, почему Алек отказался от мастерского патента. Я ему еще три года назад предложил! А он отказался. Да еще и посмотрел на меня с этакой жалостью, как на совсем несмышленого, он умеет, чем окончательно выбесил. Умный, зараза. Неужели уже тогда предвидел?

Нет, ответил я. Алеку еще рано становиться мастером, он и до подмастерья-то с трудом дотягивает, нашему делу учатся десятилетиями. Король покивал сочувственно и зашел с другого конца, поинтересовавшись, как поживает его подарок? И не надоел ли он мне. То есть она. Лия. Все-таки уже целый год вместе, а я никогда не отличался склонностью к длительным отношениям. И раз она не торопится с натурализацией, но так и не смогла за это время ни забеременеть, ни очеловечить кого-нибудь, то, может быть, ей пойдет на пользу средиземноморский климат? Или высокогорный, на выбор. Не навсегда, конечно же, об этом речи не идет, на время, по стандартному контракту аренды с улучшенными условиями. Допустим, на год.

Я ответил, что иные климаты Лие вредны, и что эксперименты отнимают все наше время, но мы и дальше, не считаясь с затратами и не щадя сил… Конечно же, пообещал сообщить ему первому, если будет достигнут положительный результат в той или иной области. Король не стал настаивать, покивал сочувственно, повздыхал и отступил. Он умный и предпочтет довольствоваться надеждой, если альтернативой может оказаться риск потерять единственного серебряных дел мастера на всем побережье. Ну и всех своих людей, естественно. К тому же ведь есть шанс, что эксперимент действительно завершится удачно.

Поцелуй настоящей любви.

Мало какая легенда обходится без него. Но как же мало информации удается извлечь из этих самых легенд!

Любовь бессмертного должна быть настоящей и единственной, горячей, как кровь и огромной, как горы, и только тогда его (или ее) поцелуй способен подарить бессмертие и любому из нас. После небольшого добавочного заклинания, конечно же, и если жаждущий бессмертия не побоится выйти на прямой солнечный свет — так называемый ритуал призывания в свидетели солнца.

Все это чушь.

Целующий должен быть человеком. И все. Я более двадцати лет провел в пыльных университетских архивах и могу смело утверждать — это единственный общий знаменатель. Ну и фиксация, конечно, хотя тут уже могут быть разные варианты. Выход в полдень на солнцепек — красиво, но излишне, трех минут у окна достаточно. И гуманнее — если поцелуй окажется некачественным, претендент получит ожоги, а не окончательное упокоение. Кварцевая лампа, опять же — тоже вполне подходит и еще менее опасна. Для самых осторожных есть зеркала, вчетверо дольше, зато вообще никакого риска. В легендах это тоже упоминается — так называемый «призыв в свидетели луны». А что есть Луна, как не огромное зеркало?

Что же касается настоящей, единственной, горячей и искренней — все это полная чушь. Известны — и, что важнее, задокументированы — случаи, когда один человек обращал к бессмертию сразу нескольких наших. Иногда и против воли, как с той несчастной семьёй из Лилля. Да и страшилку про Гамельнского Монстра все с детства отлично помнят. Страшилка-страшилкой, но он ведь и на самом деле существовал, тот жуткий маньяк с дудочкой, что перецеловал на ярмарке всех городских детишек, а утром, когда родители крепко спали, увел их всех, обращенных уже, глухими полуденными тропами. Их так потом и не нашли. Вряд ли он успел всех их так уж полюбить, горячо и искренне, за те несколько часов, что играл на той ярмарке, про единственность я уж и вообще не говорю. Нет, тут другое что-то сработало.

Знать бы — что?..

С заклинанием разночтений еще больше — я нашел шесть канонических версий и вдобавок полторы дюжины вариативных, но вполне рабочих. Впрочем, и заклинание, и фиксирующее облучение прямым или отраженным солнечным или искусственным светом — это всего лишь дополнения. Добавочные ингредиенты, ускоряющие и облегчающие процесс, не более.

Основным спусковым механизмом остается поцелуй.

Никто не знает, как и почему он работает. Многие и не верят как раз потому, что легко не верить в то, чего не понимаешь и чего ни разу не видел собственными глазами. Я лишен такой возможности — попробуй не поверь в собственную бабушку! Живое доказательство перед глазами. Вернее, полвека уже как неживое, и оттого еще более надоедливое.

По скрипучей лестнице я поднимаюсь один, Лия завернула на кухню с чашками, спеша воспользоваться отсутствием Алека. Но тихо порадоваться хотя бы получасику одиночества в лаборатории не удается — над моим столом склонилась невысокая женщина в длинном плаще, голова в мелких кудряшках чуть покачивается, тонкие пальцы перебирают бумаги.

Вздыхаю.

— Здравствуй, ба. А я думал, что ты еще не вернулась…

Моя бабушка Ференциата, урожденная Фейри-Ке, а ныне — ушедшая в вечность бессмертная, не собирается нас покидать. Во всяком случае — надолго. Сейчас она молчит, даже головы не поворачивает в мою сторону, только губы поджимает. Острый черный ноготь намекающе постукивает по пустой странице рабочего журнала.

Понятно.

Один из самых строгих преподавателей теормага за все годы существования Университета не собирается тратить время на разговоры с разгильдяем, не сподобившимся даже заполнить отчет о проведенном эксперименте. Спорить бесполезно, проще смириться и выполнить.

Снова вздыхаю, подтягиваю стул ближе к столу, сажусь и начинаю писать:

«… День тридцать шестой (рабочий).

Конечный результат — отсутствует.

Промежуточный результат: рост симпатии.

Коэффициент симпатии реципиента — 9 эмо по шкале Мелвис-Грина, динамика — стабилен. Коэфициент симпатии донора — 7, динамика положительная. Блокаторы не задействованы. Сила лютока на максимуме — 0,03 Дж., нарастание мощности — по отрицательной экспоненте, амплитуда эмоциональных колебаний — в пределах от 0,9 до 0,4. Доля остаточных психонормиков в плазме крови на момент начала эксперимента: донор… (беру со стола стеклянную плашку, слизываю подсохшую бурую капельку, задумчиво катаю на языке, анализируя, хотя я и по запаху считать могу, но зачем отказывать себе в маленьком удовольствии?) — пожалуй, 9,8 %, реципиент — 0,1 %. Аллергическая реакция на окситоцин — отрицательная у обоих.

Рекомендации к дальнейшей работе — окситоцин на слизистую за двадцать минут до начала эксперимента. Дозировка…»

Откладываю вечную ручку. Окситоцин должен сработать, штука мощная, на себе проверял — почти сутки потом такой добрый был, что аж противно. Хотелось немедленно поделиться со всеми всем, что имею, кого-то спасать, куда-то бежать… Хорошо, что заранее попросил Рриста меня запереть в подвале, причем обе двери закрыть снаружи, чтобы уж точно никак не выбраться. Оставалось только валяться на диване и скулить от неразделённой любви ко всему живому и неживому миру, независимо даже от наличия у его представителей хвостов. Я был готов полюбить даже этого блохастого кретина, пакость какая! Даже стихи писал, вот же стыдобища. Первые часов шесть-семь особенно сильно крутило, потом полегче, а как за десятый перевалило — отпускать начало. И я заснул. А проснулся уже абсолютно здоровым, да тут и Ррист дверь открыл, почти не опоздал, всего-то часа на полтора, для него просто поразительная точность.

Но ощущения я запомнил, и не сказать, что они особо приятные были. Неужели люди так себя всегда ощущают? Они ведь этот окситоцин сами вырабатывают, пусть и немного, но всё же… жуть какая! Как они выживают-то вообще? Я под этой дрянью искренне всех любил и готов был ради любого из них, даже совсем незнакомого, наизнанку вывернуться, себя на куски порвать, и совершенно не жалко было. Страшная штука. Вот и думаю теперь над дозировкой.

И над тем, почему не сработали психонормики, на которые я еще неделю назад возлагал не меньшие надежды. Они ведь тоже должны были сработать! Они делают послушными одинаково всех, и нас, и людей, и хвостатых, разве что дозировки разные, а еще фра Энхельми писал, что послушание — достойная замена любви.

Мои ассистенты под их воздействием действительно были послушны — оба, что характерно. И старались угодить — Лия вон всю неделю посуду мыла, как заведенная, хотя терпеть этого не может. Но мыла, и молоко мне греть пыталась, пока Алек ее с кухни не выгнал окончательно и бесповоротно. Причем все это — без просьб и даже напоминаний с моей стороны, просто из внутреннего желания, спровоцированного подправленной биохимией. Вот и сегодня на кухню пошла, хотя биохимия тут уже вроде бы и ни при чём, уровень в крови меньше десяти процентов от максимума, вряд ли такая низкая концентрация может сколь-либо заметно повлиять. Но — уже закрепилось на подкорке в качестве правильного действия, доставляющего удовольствие, уже привычка. Рефлекс.

Однако же не сработало. В смысле качественной замены любви для гарантированного очеловечивания реципиента, подвергнутого последовательно всему спектру обцеловывания со стороны биохимически корректированного донора.

Почему?

У бабушки с первого раза получилось, ей вон даже и пробовать не пришлось, и безо всяких усилителей… Может, все дело в том, что она — из наших? А Ррист — нет. Может быть, у хвостатых иная резистентность? Интересно… И еще интересный вопрос — связана ли резистентность с полом? И если связана — то как? Может быть, будь Лия мужчиной, а Ррист женщиной, пусть даже и с хвостом, — поцелуй бы давно сработал? Дед-то как раз мужчиной был… Чей поцелуй мощнее? Не лишний вопрос.

Женщины по природе склонны заботиться о потомстве, а что такое забота, как не проявление альтруизма, а что такое альтруизм, как не любовь к тем, кто не является тобой? Интересно…, а что, вполне может быть. Только как это выглядит на уровне биохимии? Что искать? Заниженный порог чувствительности вазопрессиновых рецепторов — или повышенную выработку гормона?

Хорошо, что есть у кого спросить. Только спрашивать надо правильно.

Концентрируюсь.

— Ба, как ты думаешь, существует ли вариабельный полиморфизм и межгендерный дрейф, или же вазопрессиново-окситоциновая рецепция четко коррелирует с полом объекта?

Несколько секунд она смотрит на меня довольно пристально и вроде как даже сочувственно, потом пожимает плечами:

— Определенная корреляция, конечно же, присутствует, но, Терри, детка… я бы не стала на твоем месте упоминать в данном контексте именно гендер, ибо гендер — это пол социальный, а не физиологический, и потому вся фраза звучит довольно глупо, понимаешь? Все равно как сравнивать твердое с кислым или измерять вкус в сантиметрах.

Будь я человеком — я бы, наверное, покраснел. Моя бабушка уже шестое десятилетие читает курс по теории экстремальной магии в Королевском Университете, и если бы я искал причину держаться подальше от его гостеприимных стен, мне пришлось бы серьезно подумать, чтобы найти более весомую, чем эта.

Сдаюсь.

— Почему у тебя все получилось? И сразу! Потому что ты была девушкой, да?

Она рассматривает калибровку альтрометра и морщится — то ли от настолько примитивной формулировки вопроса, то ли я опять напортачил со шкалой. Но все-таки отвечает:

— Ерунда. Просто, наверное, мы с твоим дедом тогда слишком сильно хотели. Оба. Хотя и разного. А потенциальное поле никто не отменял, вот и выстрелило. Постулаты разумного эгоизма пробовал?

— Ха! Да первым же делом. По нулям.

— По нулям или в минусе?

— А это имеет значение?

Теперь она смотрит на меня почти укоризненно. Качает головой:

— Ох, Терри, Терри… был бы ты моим студентом…

Вот она — веская причина никогда им не становиться.

— Что использовал в качестве дофаминового блокатора?

— Галаперидол. Одноразово.

Она снова морщится:

— И как только этого уговорил, они же не терпят ошейников, тем более химических.

— Объяснил, что одним из побочных эффектов является увеличение члена, он сам руку подставил, да еще и добавки просил.

— Неплохо. Об остальных побочных, конечно же, умолчал? На свой страх и риск?

— Обижаешь. Я же осторожно. И недолго.

— Все равно. Галаперидол — старье. Почему не взял что-нибудь из атипичных антипсихотиков? Эффект тот же, возможных осложнений на порядок меньше, да и профиль у них мультирецепторный.

Но тут меня не собьешь, я сам не один день голову ломал, что выбрать:

— Вот именно что мультирецепторный, вместе с дофаминами гасят и сератонин с адрено-группой, и что на выходе? Вялый вконец обседативненный овощ, неспособный ни получить, ни доставить удовольствия. Какая уж тут любовь! Мне активность нужна. Сама же про потенциальное поле говорила. К тому же у людей многие из этих атипичных еще и депрессию провоцируют, а оно мне надо? Мой людь и так на грани.

— Ну тогда взял бы зипросидон, он на депрессию как раз дает инверсию эффекта, получил бы весьма деятельного и гиперактивного маньяка.

Это она шутит так. Вежливо смеюсь — раз препод изволит шутить, значит, зачет сдан. Пусть даже это вовсе и не твой препод и что за зачет — тоже не совсем понятно.

Скрипит лестница, в дверь заглядывает Лия, обводит взглядом помещение:

— Ты… один?

Забавно, но люди своих ушедших не видят. Совсем.

— Нет. Бабушка вернулась. Она у окна.

Лия улыбается кривовато и неуверенно, чуть мимо, кланяется, произносит в пространство преувеличенно громко:

— Доброе утро, мэм!