Человеческий фактор

Глава 5 Ждите посылку

Спасти Ван дер Ваальда не удалось. Программа самоликвидации, встраиваемая эмиссарами Знающих в психику добровольно согласившихся сотрудничать с ними людей, сработала раньше, чем на базу полигона, расположенного на первом Кеплере, прибыли медики «Сокола». Единственное, что он успел сказать перед смертью, а по сути – проговориться, – было заявление: они не остановятся!

Терять Знающим-Дорогу и в самом деле было нечего, а время для них ничего не значило. Во Вселенной «вирусят» оно не играло роль длительности физических процессов, представляя собой несколько пространственноподобных измерений.

Представить себе пространство с дополнительными временными измерениями Воеводин не мог, поэтому и не стал углубляться в эту область физики, будучи конкретно мыслящим человеком. Но вопрос эксперту он всё же задал, так как хотел знать, к чему стоило готовиться. Когда тело начальника полигона унесли, глава «Сокола», не спускавший глаз с глыбы «крокодилочерепахи» в растворе виома, проговорил:

– Всеволод, что произойдёт, если БОХ взорвётся здесь, на Кеплере?

Шапиро, также поглядывающий на кратер с торчащей из него тушей брандера, сел рядом с Воеводиным перед пультом, устало откинулся на спинку кресла; напряжение, в каком они пребывали уже второй час с момента броска на Кеплер, начало сказываться и на нём.

– Нужен небольшой экскурс в историю.

– Если только совсем небольшой.

– Наша Метавселенная рождалась как 11-брана, то есть имела одиннадцать измерений, десять пространственных и одно временное.

– Где-то я уже слышал об этом, – с иронией сказал Степан Фомич.

– Прошу прощения, генерал, что приходится повторять элементарные вещи. После периода инфляционного расширения семь из десяти пространственных измерений схлопнулись в «суперструны», оставив нам три – длину, ширину и высоту. Метавселенная Знающих, врезавшаяся «углом» в нашу в районе Кентавра-Парусов, имеет другой набор констант и физических законов. А главное – она реализована с другим набором измерений! Понимаете?

– Дальше.

– По косвенным данным она не трёхмерна, а по крайней мере шестимерна. Уточнить количество измерений я не могу, но считаю, что их больше шести и меньше семи, то есть Вселенная Знающих имеет нецелочисленное количество измерений. Кстати, наш континуум тоже не точно трёхмерен, он упрощается с ростом ускорения расширения и скатывается к двумерию. В настоящее время мы перестали быть трёхмерными существами, цифра близка к двум целым и девятьсот девяносто восьми тысячным. Одно из пространственных измерений потеряло часть протяжённости.

Воеводин отвлёкся от созерцания «крокодилочерепахи»: в кратере уже высадились отряды Федеральной Службы безопасности, наравне с силами контрразведки, и успешно освобождали кратер и сам брандер от захватчиков, не успевших спровоцировать взрыв Бомбы Хаоса, – лицо генерала на мгновение потеряло твёрдость гранита.

– Это ваши личные фан… э-э, выводы?

– Нет, генерал, это не мои фантазии, – усмехнулся Шапиро. – Это результат исследований физиков с мировыми именами, работающими с М-теорией. Согласно их оценкам наш метагалактический домен теряет трёхмерность. До свёртки трёхмерия в 2-брану нам ещё далеко. Теперь о взрыве Бомбы. Поскольку она представляет собой «кристаллизованный» вакуум Вселенной Знающих, то при активации он начнёт стремительно расширяться.

– Как Ось Зла в Омеге Кентавра?

– Я уже говорил, там порождён другой процесс – фазовый переход с диссипацией мерности до гигантских величин. Если же взорвётся БОХ, – Шапиро ткнул пальцем в виом, – наши обычные пространственные измерения начнут свёртываться в струны, а свёрнутые измерения, взаимодействуя с вакуумом мира Знающих, начнут разворачиваться из микроскопически малых, становиться большими, протяжёнными.

– И что будет?

Шапиро взъерошил волосы на голове.

– Барионная материя нашего домена просто-напросто перейдёт в «суперструнное» состояние. Протоны, нейтроны, кварки – станут «суперструнами», свернутся в сверхмалые объекты с планковскими размерами. Планеты, туманности, звёзды – исчезнут. Нашу брану заполнит Великая Пустота.

– Полно!

– Ну, я, может быть, несколько преувеличил масштабы, БОХ всё-таки имеет конечные размеры и массу, её взрыв, скорее всего, уничтожит лишь планеты и звёзды Кеплера. Остальное звёздное окружение созвездия уцелеет.

– Спасибо и на том.

– Не за что. Единственное, чего я ещё не просчитал, – это взаимодействие ударной волны многомерного перехода с чёрной дырой. Не хватает данных. Я не знаю, чья энтропия выше – чёрной дыры или ударной волны. Но эффекты должны быть офигительными!

– Это физический термин?

Шапиро расхохотался.

– Это мои эмоции.

– Наши ребята сейчас в Кентавре-Парусах, у Антенны, они сделают необходимые замеры.

– Нужны параметры среды в самой Вселенной Знающих, а для этого надо нырнуть в Дыру и замерить там.

– Возможно, мы запустим туда зонд.

– Зонд – это хорошо, – погрустнел Шапиро. – Но мне хотелось бы самому быть в кабине зонда.

– Вот только без фанатизма, – буркнул Воеводин.

– Генерал, зачистка закончена, – принесла рация голос Грымова. – Потери: двое наших, четверо федералов.

– Сколько было захватчиков?

– Не менее двух взводов.

– Когда их успели зазомбировать и, главное, где?

– Выясним.

– Что на брандере?

– Один из операторов ещё дышит, лежит под реаниматором, можете допросить его лично.

– Бегу. – Воеводин встал, жестом предложил Шапиро следовать за ним. – Нас ждут.

Однако сразу отправиться к кратеру не удалось. Уже за пределами зала Воеводина настигло сообщение дежурного инка сети «спрута», что с ним хочет обсудить ситуацию глава Федеральной контрразведки, начальник Управления «К», адмирал Тадеуш Гицгер.

Агентом Вируса Гицгер не был, но в схватке контрразведчиков с агентурой Знающих себя не проявил, и Воеводин был невысокого мнения о его организаторских и других способностях, однако вынужден был с ним считаться и отвечать на запросы ведомства.

Пришлось вернуться в зал и включить обратку с пульта управления полигоном.

Напротив Воеводина виом соткал голографическую фигуру адмирала, маленького роста (метр с кепкой, как отзывался о таких малышах Ваня Грымов), худого, коричневолицего, морщинистого, с большими скрученными ушами; сотрудники Управления называли его меж собой не иначе как «пришелец».

– Что вы затеяли на Кеплере, генерал? – брюзгливо осведомился Гицгер. – Зачем подняли по тревоге все службы?

Воеводин пожалел, что не предупредил дежурного инка о своей крайней занятости.

– На базу системы Кеплера напали террористы, – сухо произнёс Степан Фомич. – Есть жертвы. Через два часа доложу вам о событиях и причинах происшедшего по всей форме.

– Мне уже доложили. Вы действуете, не имея квалитета ответственности. Понимаете, чем это может вам грозить?

– Императив ВВУ позволяет не отвлекаться на организацию квалитета. По причине масштаба угрозы и отсутствия времени. Вы должны это знать. А масштаб угрозы таков, что вы сделали бы то же самое: под ударом вся система звёзд Кеплера! Мало того, если террористам удастся поднять брандер, под ударом может оказаться Солнечная система!

– Это не освобождает вас от исполнения инструкций.

– На моём месте любой человек действовал бы точно так же!

– Не расписывайтесь за всех! – Гицгер пожевал губами, подыскивая формулировку. – Боюсь, вам придётся ответить по закону. Ваше хвалёное суперсекретное подразделение не справляется со своими прямыми обязанностями – поиском иноразумной агентуры, я вынужден доложить об этом в вышестоящие инстанции. – Начальник Управления контрразведки помедлил: – В Комитет безопасности!

Воеводин невольно подумал, что наблюдатели ошиблись и Тадеуш всё-таки служит Вирусу. Гицгер слишком хорошо играл недалёкого служаку, прячущегося за инструкции, что было допустимо для чиновника, пусть и высокого ранга, но недопустимо для контрразведчика.

– Это ваше право. Только прошу учесть одно обстоятельство: вас обязательно спросят, где были вы!

Повернувшись к изображению спиной, Воеводин зашагал мимо стоявшего в двух шагах Шапиро. В коридоре он процедил сквозь зубы:

– Каков сукин сын, а?!

– Плохо, что это не наш сукин сын, – фыркнул физик, спеша следом.

В транспортном терминале базы их ждали флайт и двое парней Грымова, упакованных в «кольчуги». Иван прислал их специально, так как беспокоился за жизнь начальника больше, чем за свою, и Воеводин в который уже раз подумал, что у него есть хорошая смена и пора уходить на покой.

Взлетели над горным рельефом гигантской планеты, окутанной плотной углекислой атмосферой, в отличие от двух других планет, таких же больших, но не имеющих такой воздушной оболочки. Правда, все три планеты, нередко меняющие орбиты, перелетающие от одной звезды к другой, практически ничем, кроме состава атмосфер, не отличались друг от друга, за что систему и назвали «тройным Кеплером».

Воеводин не был ни на одном из Кеплеров, поэтому невольно увлёкся созерцанием пейзажа и двумя светящимися куполами в разных концах небосвода. Это были звёзды системы, одна поярче, жёлто-оранжевая, усеянная «кустиками» протуберанцев, вторая потусклее, красная, вся в тёмных оспинах менее нагретых ячеек.

Кроме того, в небе планеты виднелись ещё два диска, совсем тусклые, подёрнутые дымкой, – соседние планеты Кеплера, а также узкие хвосты метеорно-пылевых колец.

Флайт перевалил через горную цепь, и перед ним распахнулся огромный кратер, в центре которого угрюмо высилась чешуйчатая, иссечённая трещинами, зеленоватая гора «крокодилочерепахи», издали и в самом деле напоминавшая по форме этих земных животных.

Над кратером суетились облачка искр: императив ВВУ согнал сюда весь флот системы, и к туше брандера слетелись «пакмаки» и катера ФСБ, Погранслужбы и МЧС. Вверху, на стокилометровой высоте, сверкал двойной конус спейсера «Миннесота», принадлежащего пограничникам, наблюдавшего за суетой летательных аппаратов поменьше как пастух за стадом овец.

Киб-пилот флайта знал маршрут, поэтому ждать маневра и разрешения на посадку не пришлось. Проделав стремительный пируэт над горбом брандера Знающих, аппарат с ходу воткнулся в двадцатиметровой высоты бликующий стеклом купол научно-исследовательского комплекса, рядом с линейкой других аппаратов.

По коридорам сооружения ходили парами и тройками спецназовцы в боевых комби, вооружённые до зубов, с турелями «универсалов» на плечах. Кое-где виднелись лежащие на полу и в помещениях тела работников комплекса, убитых захватчиками, и блистающие металлом фигуры самих захватчиков. Всё здесь говорило о недавнем коротком, но жестоком бое, и Воеводин мимолётно подумал, что больших потерь удалось избежать лишь благодаря профессионализму бойцов Плетнёва, прошедших великолепную школу войны с агентами Знающих.

Грымова и его команды в зале управления исследовательского центра не было, они ждали генерала где-то в недрах брандера, о чём Иван и доложил шефу после того, как тот его вызвал.

– Спускайтесь к нам, – сказал полковник, – мы стережём подходы к трюму брандера, где спит БОХ. Из купола сюда проложен технический коридорчик.

Один из парней, встретивших Воеводина и Шапиро, махнул им рукой, получив приказ проводить начальство. Двинулись за ним.

Коридор, соединявший комплекс и тушу «крокодилочерепахи», представлял собой прозрачную трубу длиной около сорока метров, по дну которой были проложены пучки кабелей. Труба была герметичной, но шлемы снимать не стали во избежание сюрпризов.

По мере приближения к горе брандера становились отчётливо заметны детали его обшивки, и Воеводин с содроганием увидел причудливые изгибы, петли и ажурные ростки «мха», облепившие нижнюю часть корпуса брандера, так хорошо знакомые по фотографиям ферм, соединявших звёзды Оси Зла. Что-то здесь произошло. То ли включилась какая-то особая программа защитных устройств брандера, начавших выпускать «пар» из Бомбы, то ли её субстанция сама нашла трещины в обшивке. Сути это не меняло: БОХ действительно могла рвануть в любой момент!

– Я тоже так считаю, – заявил Грымов, встретивший Воеводина внутри выходной камеры брандера и оценивший его молчание. – Надо немедленно запускать эту чёртову посудину в район Парусов!