Чары серебра

Глава 1

Мы совершали ошибки. И мы за них расплачивались.

Перед нами лежали куски розового картона. Всего несколько часов назад это была блестящая коробка с дюжиной пончиков, отправленных родителями Лулу из Портленда в наш лофт в Чикаго. Теперь они были утилизированы.

Лулу, стоявшая рядом со мной, вздохнула, уперев руки в бока. У неё была бледная кожа и тёмные волосы, доходившие до подбородка, часть из них сейчас падала на глаза, которые, как я знала, были такими же яростными, как и мои. Она была колдуньей, которая не практиковала магию; я была вампиром, которому она позволила подселиться к ней.

— Это твоя вина, — сказала она.

— Ты не можешь винить меня каждый раз, когда у нее начинается истерика.

Вышеупомянутая «она» — это Элеонора Аквитанская, грациозная чёрная кошка, которая правила этим курятником. Элеонора Аквитанская ничего не боялась. Но у неё было особое чувство собственного достоинства и желание наказывать за предполагаемые проступки.

— Это не истерика, — произнесла Лулу и стала рыться в коробке в поисках остатков. — Это предупредительный выстрел. Осталась одна глазированная мишень, и я её приберегала.

Я прищурилась, глядя на кошку. Она сидела на своём обычном месте — на радиаторе под окном — и, помахивая хвостом, наблюдала за нами со скукой в зелёных глазах.

— Будешь банан? — спросила я.

Лулу посмотрела на меня взглядом сухим, как старый тост.

— Серьёзно?

— Пока она не изменится, это мое единственное предложение.

Мой экран завибрировал. Я достала его и увидела сообщение от Роджера Юена, городского Омбудсмена по сверхъестественным делам.

«Смерть в Южном Лондейле», — гласило сообщение, и там был указан адрес в южной части города. «Оборотень», — добавил он. «ОА Стая».

Я была Элизой Салливан, дочерью двух самых известных вампиров Чикаго, рождённой благодаря магии и судьбе. Мы с моим напарником Тео Мартином состояли в Команде Омбудсмена, связующим звеном между людьми и Суперами: решали проблемы, выступали посредниками, а иногда и следователями.

ОА — сокращение от Объединенная Атлантическая, — стая оборотней, которая контролирует Восточное побережье. И это объясняло, почему Роджер написал мне, хотя сегодня я была не на службе. Чикаго был территорией Северо-Американской Центральной Стаи, возглавляемой Апексом Габриэлем Киином. А Коннор Киин, сын Габриэля и наследник Северо-Американской Центральной Стаи оборотней, был моим парнем.

Если информация Роджера верна, то оборотень не был одним из волков Габриэля, но смерть незнакомца на территории САЦ почти наверняка повлечёт за собой осложнения.

«Принято», — ответила я, зная, что он дал мне информацию, чтобы подготовить к тому, что я увижу — чтобы заверить меня, что это не оборотень, которого я знаю. Я была вдвойне рада, когда он прислал фото: волк лежал в центре пепельно-белого круга, нарисованного на улице, его бежевый мех с золотистыми кончиками был запятнан кровью.

Я моргнула, присмотрелась и отправила ещё одно сообщение:

«Это круг из соли?»

«Без подробностей», — ответил Роджер. «Вы с Тео расскажете мне».

«Справедливо», — подумала я и убрала свой экран.

— Что случилось? — спросила Лулу.

— Оборотень мёртв, — ответила я. — И, похоже, там замешана магия.

Лулу потупила взгляд. Она отказывалась использовать свою магию, несмотря на то, что её родители были одними из самых могущественных колдунов в стране. Её мама поборола зависимость от чёрной магии, но не раньше, чем посеяла хаос в Чикаго. Моей маме, Стражу чикагского вампирского Дома Кадогана, пришлось с этим разбираться. В результате Лулу старалась избегать сверхъестественных драм.

— Почему магия?

— Круг из соли.

— А. — Она кивнула и начала собирать кусочки картона. — Тебе стоит поговорить с Петрой.

— Поговорю, — произнесла я. Петра тоже была Помощником Омбудсмена, ненасытно любопытным ко всему сверхъестественному, а также аэромантом[1].

— Я дам тебе знать, если задержусь, — сказала я Лулу. — Или вообще не вернусь.

— Если ты говоришь о сексе, мне не нужны подробности. — Она сделала паузу. — Если только он не исключительно хорош.

— Обычно так и есть, — ответила я с улыбкой.

* * *

Я схватила куртку и катану в ножнах, собрала свои волнистые светлые волосы в пучок и вызвала Авто. Пока беспилотное такси везло меня на юг Чикаго, я написала Петре о круге из соли.

Когда оно довезло меня до места, я вышла и пристегнула меч.

На улице было тихо, с одной стороны её был пустырь, а с другой — парк, нуждавшийся в серьёзной реконструкции. В воздухе чувствовалась прохлада, предвестница осени. Смерть не обращала внимания на времена года; она насыщалась в течение всего года.

В воздухе витала магия — либо от заклинания, сотворённого здесь, либо от пролитой крови оборотня, которая обладала собственной уникальной силой. А под ними таилось нечто более тёмное. Что-то более маслянистое, оставляющее пятно в воздухе.

Это была тёмная магия — опасная, болезненная, рискованная; магия, которая нарушила равновесие мира.

Словно в ответ, из тошнотворно-зелёных облаков, круживших над головой, прогремел гром.

— Совсем не зловеще, — пробормотала я и на всякий случай отщелкнула гарду катаны.

Круг из соли находился в шести метрах от меня, а волк неподвижно лежал в его центре. Я присела снаружи, стараясь не испортить улики.

В круге рядом с головой волка был разрыв — место, где была размазана соль, и круг был разрушен. Насколько я понимала, разрыв круга имел магический эффект — либо заканчивал заклинание, либо освобождал заключённое в нём существо или силу. Так это было случайностью или намерением?

Причина смерти казалась очевидной — из живота всё ещё торчал кинжал. Я не видела лезвия, но рукоять была из богато украшенного резьбой дерева с блестящей серебряной гардой. Оборотни в волчьей форме были крупнее обычных волков. Этот казался ничтожно маленьким, как будто смерть была не просто оскорблением, а уменьшением.

— Лиз.

Я встала, оглянулась и увидела принца, выходящего из темноты.

Коннор шагнул ко мне, сверкая голубыми глазами. Его темные волосы были вечно взъерошены, кожа — загорелой, а пухлые губы были достойны древнего бога. На нем была футболка САЦ и джинсы поверх ботинок.

Мне нравилось наблюдать за тем, как он двигается, сильный и уверенный в себе, и я чувствовала, как у меня закипает кровь. Он положил руку мне на плечо, тёплое и успокаивающее прикосновение, а затем поцеловал меня в лоб. Он дарил миру свою свирепость, а нежность была только для меня.

— Привет, — произнес он.

— Привет. Мне жаль насчет этого, — я оглянулась на волка.

— Мне тоже. Я его не знал, но мне всё равно жаль. — Его глаза потемнели. — Никто, оборотень или нет, не должен умирать в одиночестве на улице.

— Не совсем в одиночестве, — сказала я, указывая на круг. — Кто-то был здесь, и мы выясним, кто это. Как его звали?

— Брайс. Джейсон Магуайр прислал фотографию.

Магуайр был Апексом Объединённой Атлантической Стаи. Коннор достал свой экран и показал мне фотографию улыбающегося молодого человека с бледной кожей, светлыми волосами и зелёными глазами.

— Такой молодой, — произнесла я. — Что оборотень из Калифорнии делает в Чикаго?

— Навещал друзей, — ответил Коннор, убирая экран. — Он был в «Хриплом Волке», баре рядом с парком МакКинли. Вышел на улицу, чтобы поболтать с женщиной. Его соплеменники не получали от него вестей пару часов, думали, что он ушёл домой с девушкой. Кто-то прислал им фотографию, — добавил он, снова взглянув на волка.

— Убийца? — спросила я, и от жалости у меня перехватило горло, но это мало утешило бы Коннора и Брайса. — Зачем привлекать внимание к тому, что ты сделал? Это было местью? — Я не спрашивала его, а рассуждала вслух.

— Я не знаю, — тихо ответил Коннор. — Мне сказали, что его все любили, у него не было явных врагов. С ним было легко поладить. Можешь сказать что-нибудь о магии?

— Только то, что она выглядит и ощущается как тёмная магия, — тихо ответила я, и он кивнул.

— Смерть, кровь, сила, — подтвердил он. — Это мощная смесь. Напоминает мне о том случае, когда колдун в Мемфисе пытался открыть врата в ад.

— Потому что блюз и барбекю были недостаточным развлечением?

— По-разному бывает, — философски заметил он. — И ощущалось это очень похоже.

Он подошёл к волку и посмотрел на него сверху вниз, уперев руки в бока и нахмурив брови.

— Кинжал серебряный. Я чувствую, что магия прерывается. Как будто недостаточно было его зарезать, так ещё и серебро могло добить. — Его слова были жёсткими и гневными.

Снова говорить, как мне жаль, казалось бессмысленным. Я коснулась его пальцев, нашего связующего звена. Он встретил мой взгляд и кивнул. Признание. Подтверждение.

— Ты чувствуешь что-нибудь ещё? — спросила я. — Есть какие-нибудь признаки того, что здесь кто-то был?

— Сейчас уже нет. — Уголок его рта приподнялся. — Но я скажу тебе, если почувствую.

Я кивнула, присела на корточки, чтобы сфотографировать круг, пятно соли, волка, и отправила снимки Петре. И увидела что-то, застрявшее в крови под его шерстью. Прежде чем я успела протянуть руку, в ночи раздался шум автомобиля.

Я встала, когда подъехала патрульная машина ЧДП и припарковалась поперек улицы.

— Твоя кавалерия, — сказал Коннор.

— Они работают на стороне Брайса, — напомнила я ему.

С пассажирской стороны вышел Тео в своей обычной форме: джинсах и рубашке на пуговицах, на этот раз в бело-фиолетовую клетку. Его кожа была тёмно-коричневой, а волосы — чёрными и завитыми в маленькие короткие колечки. Его карие глаза мрачно прищурились.

Со стороны водителя вышла женщина. Это была детектив Гвен Робинсон, специалист по сверхъестественному в ЧДП. Она шагнула вперёд, её смуглая кожа сияла на фоне строгого тёмно-синего костюма. Сегодня её тёмные волосы были распущены и мягкими волнами обрамляли лицо. И хотя её широко распахнутые карие глаза под угловатыми бровями были бесстрастны, в них читалась печаль.

— Наши соболезнования, — сказала Гвен, когда они подошли к нам.

— Спасибо, — ответил Коннор. — Он из Объединенной Атлантической Стаи. — Он указал на машину. — Ни патруля? Ни мигалок?

— Наше начальство решило, что лучше сохранить это в тайне, учитывая магию, — сказала Гвен. — Что вы узнали?

Коннор рассказал ей о том, что узнал, пока она ходила по кругу, иногда присаживаясь и делая собственные фотографии.

— И мне кажется, я кое-что заметила, — произнесла я, присев рядом на корточки, и указала на белый фрагмент под ним. — У вас есть пакет для улик или…?

— Вот, — промолвил Тео, поставив на землю сумку, открыл её и вытащил перчатки и пакет, которые он протянул Гвен.

— Ты весьма полезный помощник, — сказала Гвен, не оглядываясь.

Тео фыркнул.

— Команда Омбудсмена — не помощники. Мы — связующее звено. Я — связующее звено.

Закатив глаза, Гвен надела перчатки и осторожно вытащила пинцетом из-под волка клочок бумаги. Она положила его в пакет для улик и поднесла к свету. Клочок был белым, около пятнадцати сантиметров, небрежно вырезан в форме волка.

Гвен выругалась.

— Что это? — спросил Тео. — Бумажная кукла?

— Возможно, это какая-то кукла вуду, — ответила Гвен, снова поднимаясь. — Вторая, которую мы нашли. Две ночи назад был убит человек. Его закололи кинжалом, а под ним лежала магическая кукла в форме человека.

Тео подбоченился и посмотрел на меня.

— Мы ничего об этом не слышали.

— Нет, — произнесла я. — Не слышали. Там был круг из соли?

— Нет, — ответила Гвен. — Потому что это не считалось чем-то сверхъестественным.

Коннор нахмурился.

— Две ночи назад шел дождь.

— Да, шел, — сказала Гвен. — Уничтожив все улики, которые могли остаться. Так что эти преступления могут быть связаны между собой — преступником, магией или и тем, и другим.

— Тёмной магией, — произнесла я, и все они посмотрели на меня с мрачным пониманием и беспокойством о возможных последствиях.

По улице разнесся серебристый звон колокольчика, и мы все переглянулись.

— Мы все это слышали? — спросила я.

— Мы слышали это, — ответил Коннор, пристально глядя на тёмные деревья в парке на другой стороне улицы. — Это была не магия. Может, это часть церемонии. Может, они хотели нас отпугнуть.

— Это очень жутко, — произнесла Гвен.

— Так что здесь происходит? — спросил Тео. — Что-то типа жертвоприношения?

— Если убить кого-то в круге из соли серебряным кинжалом, это определённо будет выглядеть как ритуал.

— И что дальше? Вампир? Фейри? Речная нимфа? — Я посмотрела на Тео. — Нам нужно предупредить Дома. На всякий случай. — Мой папа — Мастер Дома Кадогана, одного из четырех вампирских Домов Чикаго. Человек, который большую часть моей жизни был моим дядей, стал Мастером другого. Я не хотела, чтобы кто-то из них — или их людей — оказался в такой ситуации.

Он кивнул.

— Роджер сообщит об этом всем.

Гвен сняла перчатки, достала свой экран и провела по нему пальцем.

— Я вызову криминалистов, чтобы они забрали кинжал и взяли образцы всего остального для лаборатории. — Она огляделась. — Была причина, по которой это сделали здесь. Здесь нет камер наблюдения или камер на дорогах. Здесь очень мало людей.

Закончив, она посмотрела на Коннора.

— По закону Стая не имеет права участвовать в расследовании. Но, — добавила она, подняв руку, когда я открыла рот, чтобы возразить, — я также знаю, насколько ценен ваш вклад в работу Омбудсмена и полиции. Поэтому я готова предоставить вам некоторую свободу действий, если вы не будете мешать нашему расследованию. Или нарушать какие-либо законы.

— Я здесь, чтобы помочь Стае, а не мешать полиции или Команде Омбудсмена, — ответил Коннор. — Сокрытие правды не поможет нам добиться справедливости для Брайса. — Он взглянул на меня. — И у меня есть все основания помогать.

Гвен кивнула.

— Для меня этого достаточно. А если ты будешь доставлять неприятности, я натравлю на тебя Команду Омбудсмена.

Коннор лукаво улыбнулся.

— Это не наказание, детектив.

— Возвращаясь к делу, — произнесла я, прежде чем краска залила мои щёки, — нам следует проверить бар, где его видели в последний раз.

— Почему бы тебе не взять его? — спросил Тео, кивнув в сторону Коннора. — Он может больше узнать от оборотней, а я хочу поговорить с Петрой о магии.

Коннор кивнул.

— Согласен.

— Тогда мы дадим вам обоим знать, если что-нибудь найдем, — сказала я.

Гвен кивнула.

— Я знаю, что ты это сделаешь. Наверное, сразу после того, как утолишь свою кофейную зависимость.

Я перевела взгляд на Тео.

— Зависимость.

Его улыбка была широкой и спокойной.

— Ты собираешься прямо сейчас выпить кофе?

Только если Вселенная благоволит.