2. XXI

Можно сказать, что время остановилось… Когда из воды показался сияющий золотистый великан, Игорь ощутил как бы поворот; секунду назад его овевало необыкновенное ощущение свободы, которое даровал ему Легендарный доспех; он всё, просто всё, и небо и земля не были для него пределом.

Так человек, если его долгое время держать в цепях, чувствует себя освобождённым, свободным как птица, если всё-таки сможет их сбросить; доспех был не столько машиной, которая даёт великую скорость, но при этом ограничивает в иных местах, сколько наиболее прямым продолжением твоего тела; просто находясь внутри него, тебя охватывает ощущение прежде невиданного раздолья и власти.

Но.

Теперь всё это изменилось.

Стоило появиться золотистому доспеху, стоило ему одним, первым же ударом вывести Мисураги из строя, — её кровь обильно разливалась в море, — как ощущение свободы улетучилось; наоборот, Игорь во всей полноте ощутил скованность, ограниченность своего железного тела; по сравнению с настоящим, золотистым божеством он был подобен заржавелой игрушке.

Татьяна медленно приподняла голову; вдруг, раздался рёв. Это была Мисураги. Девушка пришла в себя и вспыхнула ярким пламенем. Удерживая Нагинату одной рукой, она набросилась на Золотистый доспех, точно огненная буря или ракета. Елисавета последовала её примеру, и тоже ринулась вперёд, и даже Игорь, замахнувшись, запустил в золотистый доспех свой молот.

Божественный кладенец атаковали со всех сторон. Что теперь?

Ничего.

Все атаки пришли и одновременно же зависли.

Когда до поверхности золотистой брони оставались считанные миллиметры, нагината, молот и коса вдруг… Остановились. Они зависли на месте, словно вонзившись в некую незримую силу. Игорь присмотрелся и увидел, что Татьяна самую малость приподняла руку. Вокруг неё мелькал едва заметный золотистый барьер…

«Мастер, она…» — в голове Игоря раздался голос, но услышать предложение до конца юноша не успел…

Татьяна наклонила голову и повернула кисть; барьер вспыхнул и растворился, и немедленно девушка вытянула руку прямо в живот Мисураги, которая висела совсем рядом. Девушка могла попробовать заградить себя — она этого не сделала. Вместо это Мисураги, с рёвом, попыталась ударить, целясь своей раскалённой нагинатой прямо в голову Татьяне. Чтобы удар получился ещё быстрее, она использовала свою ману как горючее, совершая с её помощью взрыв. Девушка была стремительной как никогда…

Она не успела.

Ибо в то время как сама Татьяна казалась даже немного неповоротливой в своём доспехе — не столько потому что не умела им управлять, сколько потому, что управляла им слишком хорошо, напоминая не столько железного титана, сколько обыкновенную, воспитанную девушку, которую бросили на ринг — она была попросту быстрее… Её золотистые пальцы вонзилась в железную грудь Алой они, последовала вспышка, за ней — колокольный звон.

— Динь.

Доспех Алой они завис; сперва он вытянулся вперёд, затем наклонился в сторону. Прямо по центру у него появилось глубокая дыра, из которой торчали покрытые кровью, которая прямо на глазах испарялась в туман, бело-золотистые пальцы.

Меж тем свистнул воздух; Татьяна расправилась с одним противников, — их было двое. Елисавета замахнулась и ударила её косою прямо в шею, и черное лезвие даже пронзило золотистую сталь, но не дальше, чем на один миллиметр, — потом Татьяна схватила его своей другой рукой и закрепила на месте.

— Ах, — прошептала девушка. — Как больно… — и тут же раздался грохот, Татьяна повернулась и запустила Алую они прямо в Елисавету. В руках божества раскалённый до красна доспех весом в несколько тон превратился в снаряд ужасающей силы. Он врезался в Чёрную даму, — вокруг брызнули искры, яркие, как фейерверк, — потянул её в сторону и утащил на добрых десять километров в небеса… Пара едва не пропала из поля зрения Игоря. Юноша посмотрел на неё краем глаза и снова прислушался.

«…Она сжигает ману.»

«Что это значит?»

«Что…»

Юноша ринулся в сторону, как только заметил, что на руке Татьяна снова вспыхнул золотистый огонёк. Не прошло и секунды, как он превратился в лазер, который устремился в небеса. Игорю приходилось использовать всю скорость, на которую был способен его доспех, чтобы от него увернуться… И даже так на секунду он всё-таки задел юношу и оставил на нём глубокую, хотя и не сквозную, раскалённую вмятину.

«…она не может в полной степени использовать свою силу.»

«Прямо как младенец, которому дали автомат, мастер,» — раздался голос второй Маргариты.

«Ясно… Это нам поможет?» — улыбнулся Игорь и вдруг ринулся вниз, пытаясь спрятаться от лазера под водой.

Не вышло.

Луч света пронзил морскую гладь настолько же быстро, как воздух.

«Вы тоже не самый способный рыцарь, мастер,» — сухо заметила Первая.

Меж тем луч ускорился; Игорь в последнюю секунду выставил перед собою молот. Он вздрогнул и тут же наполовину растворился. Страшной силы ударная волна пронзила Игоря. Юноша полетел вниз и почувствовал землю у себя за спиной.

Ударная волна отбросила его на морское дно…

— Спасибо за комплимент, — прошептал Игорь, улыбнулся и закашлял. Он посмотрел на свой уничтоженный молот, от которого теперь оставалась только голая рукоятка, затем — на свою грудь. На ней появилась ещё одна глубокая рана. Если бы Мефистофель не был по своей природе крепким доспехом, и если бы юноша уже не находился на средних Этапах Легендарного ранга, вполне может быть, что на месте этой вмятины зияла бы сквозная дыра… Все мышцы в теле Игоря ревели от боли… А меж тем сверху, за километрами воды стремительно разгоралось новое золотистое зарево.

Татьяна снова опустила руку и прицелилась.

Игорь попытался пошевелиться, — но всё его тело ощущалось деревянным… А зарево всё разгоралось, стремительно, неумолимо, как вестник смерти…

Загрузка...