Целитель (СИ)

12

У капитана напряглись отношения с коллегами, он решил сразу же разрулить ситуацию. У себя в отделе объявил просто:

— Мужики, мне надо соответствовать имиджу богатой жены, иначе нельзя. А в остальном я остался прежним, так что не стоит меня опасаться. Через месяц у меня регистрация, приглашаю всех, там и узнаете имя супруги.

— Да знают уже все, Федя, знают, не в жилконторе служим. Продавцы же первые сплетники, весь город уже гудит от новостей, как на тебя «Мерина» чекисты оформляли, — подвел Сиротский, — учитесь мужики — в ходе операции он не только пулю, но и свое сердце докторше отдал. А что — парень видный, симпатичный, спортивно сложенный, почему бы ей и не влюбиться. Оперирует постоянно старых хрычей, а тут настоящий мужик оказался на столе. Мы рады за тебя, Федор, но к делу, какие результаты за три дня?

Бугров слушал внимательно. Все три бизнесмена застрелены из одной винтовки, которую киллер скинул на месте совершения преступления. Никаких следов, отпечатков и свидетелей, работал профессионал высокого класса, произвел три выстрела с расстояния трехсот метров, пули попали в голову, мгновенная смерть. По номерам пробили воинскую часть, где было зарегистрировано оружие. Винтовка списана, как непригодная к стрельбе, ответственный прапорщик был убит в Чечне еще месяц назад в ходе перестрелки с боевиками. Опять тупик. Сейчас проверяется экономическая версия, кому выгодна смерть и к кому отойдет имущество и бизнес убиенных.

— Нет, здесь что-то не так — списанная винтовка, убитый прапорщик. Прапорщики со складов вооружения не участвуют в перестрелках с боевиками. Его явно замочили, чтобы оборвать все концы, они оттуда растут, — высказал свое мнение Бугров, — но это слишком длинный путь, винтовочка могла стать переходной, надо искать кому она здесь понадобилась. Товарищ полковник, разрешите подробнее ознакомиться с материалами дела, с вещдоками в ходе обыска и так далее. Пока у меня приличных версий нет.

— Хорошо, капитан, знакомьтесь, все остальные отрабатывают экономическую версию.

Бугров вернулся к себе в кабинет, где он располагался со своим напарником Тарасом Венчурой. Последний сразу накинулся на капитана.

— Федор, давай, колись — Сибирцева твоя жена, невероятно! Как ты ее охмурить сумел?

— И ты туда же… Никого я не охмурял, влюбился по уши, слов нет. Ладно, давай делом займемся — я материалы просмотрю, а ты мысли вслух.

— Чего мыслить-то, глухарь нам корячится. Москвичи еще понаехали, житья теперь не дадут, вместо расследования одни справки и совещания. Напрочь замотают. Убиты три бизнесмена в одном месте и с одного оружия. Значит они были знакомы друг с другом, но их бизнес не пересекался. У одного рынки города, у другого рестораны и кафе, общепит, у третьего гостиницы и проститутки. Если рассматривать экономическую версию, то валить их надо было по одному, враз их бизнес никому не осилить. Кафе, из которого они выходили за секунду до убийства, принадлежит одному из них, но даже сам хозяин там не бывал больше года, полагаясь на управляющего. Встретились, выпили, посидели полчаса и вышли. Почему и зачем встречались, о чем говорили — неизвестно, никто не слышал. Распечатка телефонных переговоров свидетельствует о том, что они заранее не созванивались. Короче — заказуха и глухарь.

— Заказуха и глухарь… Ты всегда смотришь на преступление скептически, Тарас, правда в самом начале. Шевелить мозгами ты начинаешь позже, а надо бы сразу. Распечатка звонков показала, что убитые не созванивались, но оказались втроем в одном месте и в одно время. В каких случаях люди встречаются без звонка?

Тарас пожал плечами.

— Ну… не знаю. Приходят на день рождения, похороны, свадьбу. Но ни того, ни другого, ни третьего у них не было.

— Верной дорогой идете, товарищ, — улыбнулся Федор, — ни того, ни другого, ни третьего у них не было. Но, значит, была другая дата, которую они хорошо знали. И не бизнес они обсуждали в кафе, что-то отмечали другое. И это другое знал убийца, если поджидал их на чердаке дома напротив. Что говорят сотрудники кафе?

— Ничего, они впервые видели этих мужчин. Заказали пол-литра водки и закуску, через полчаса вышли.

— А управляющий кафе, он точно должен знать хозяина или тоже промолчал?

— Его не опрашивали, он в отпуске за границей, как раз должен был прилететь вчера.

— Тогда надо ехать к нему. Что-то я в деле фоток не вижу, кроме трупных, с вдовами, надеюсь общались, что они говорят?

— Ничего, понятия не имеют зачем их мужья в кафе потащились.

— Но они знают всю троицу?

Венчура пожал плечами.

— Эх, Тарас, Тарас, ты же академию на год позже меня закончил и капитана в прошлом году получил, опыт есть, а все плечами поводишь. Поехали.

— Куда, в кафе?

— К вдовам сначала, надо переговорить, альбомы семейные посмотреть, фотографии в живом виде взять или ты предпочитаешь показывать фотки с дыркой во лбу? Едем к той, которая живет ближе.

Близко никто не жил, все трое проживали в пригородных коттеджах и в разных концах. Подъехали к одному.

— Здесь проживает вдова Иванова Валентина Матвеевна, — подсказал Тарас, — фамилии убитых как в анекдоте — Иванов, Петров, Сидоров.

Бугров нажал кнопку домофона у ворот. Щелкнул замок и дверь открылась.

— Странно, даже не спросили кто?

— Наверное увидела меня на экране. Я разговаривал уже с ней, — пояснил Тарас.

Полицейские вошли в дом. Их встретила женщина с опухшими от слез глазами.

— Капитан Бугров, капитан Венчура, управление МВД области, — он предъявил служебное удостоверение, — вы Иванова Валентина Матвеевна?

Она, не взглянув на удостоверение, посмотрела на Тараса.

— Проходите, меня уже допрашивал вот этот молодой человек. Что-то нужно еще?

Она провела их в комнату, указала рукой на диван, сама села в кресло напротив.

— Мы приносим вам свои соболезнования, Валентина Матвеевна, и хотели бы задать несколько вопросов. Вы в состоянии говорить или перенести разговор на завтра? — поинтересовался Бугров.

— Переноси, не переноси, а мужа не вернешь. Я слушаю вас.

— Валентина Матвеевна, вы знали других убитых — Петрова и Сидорова?

— Других убитых? — удивилась она, — кто-то еще был застрелен вместе с моим мужем? Капитан об этом ничего не сказал.

— Да, убиты Петров и Сидоров, один владелец ресторанов, другой гостиниц, — пояснил Бугров.

— Петров и Сидоров… никогда не видела их, но муж как-то говорил, что они одноклассники, но он не общался с ними.

— Почему не общался, не говорил?

— Не знаю, не говорил, — ответила Иванова.

— Вы позволите нам посмотреть семейные альбомы с фотографиями? — попросил Бугров.

— Это нужно для дела? — спросила вдова.

— Да, конечно.

— Я сейчас принесу, — неохотно ответила она и вышла из комнаты.

Бугров просмотрел альбом, достал выпускную школьную фотографию, на которой была вся троица.

— Валентина Матвеевна, разрешите нам взять это фото. С возвратом, конечно.

— Да, но с возвратом. Что-то еще?

— Нет, спасибо.

Полицейские вышли из дома.

— Едем к другой вдове? — спросил Венчура.

— Нет, едем в кафе. Пообщаемся с управляющим.

Управляющий пояснил, что хозяин никогда не приезжал в кафе с проверками или по бизнесу. Ему было вполне достаточно отчетов. Но раз в год, именно 25 числа, вся троица собиралась здесь. Придут, посидят немного, выпьют и расходятся. Причину встреч он не знал. Бугров решил уточнить:

— Вы так уверенно говорите про число, но, может быть, в прошлые годы они собирались по другим датам?

— Исключено, — ответил управляющий, — у меня день рождения в этот день. Но мою дату они точно не отмечали.

— Тогда понятно, спасибо.

В управлении Бугров сел за свой рабочий стол, побарабанил пальцами по столу немного.

— Вот что, Тарас, садись за комп и подними мне все сводки за 25-е число, начиная с момента окончания школы убитыми. Причину убийства надо искать в прошлом, а не в бизнесе.

В кабинет вошли полковник Сиротский и мужчина в гражданке. Полицейские встали.

— Капитан Бугров и его напарник капитан Венчура. Подполковник Арбатский из Москвы, назначен руководить расследованием убийств трех бизнесменов, — произнес Сиротский.

— В городе совершено серьезное убийство. А вы непонятно чем занимаетесь, капитан Бугров. Вас не было в управлении, что за самодеятельность, капитан, прошу объясниться.

Арбатский смотрел на капитана с нескрываемым пренебрежением и яростью. Полковник, которого по неизвестным причинам срочно отозвали в Москву, успел сообщить ему, что капитан взяточник, покрываемый богатой женой. Необходима проверка и строгий контроль.

— Я, товарищ подполковник, по объективным причинам не присутствовал на месте совершения преступления и не участвовал в первоначальных следственных действиях. Полковник Сиротский разрешил мне подробно ознакомиться с материалами уголовного дела, Ознакомившись, я пришел к выводу, что наша основная экономическая версия ничтожна. Но пока это только версии и догадки, прошу разрешения доложить результаты вечером.

— Он пришел к выводу, — усмехнулся подполковник, — здесь я решаю и руковожу расследованием. Я вас отстраняю от службы, прошу сдать удостоверение и табельное оружие. А вы, полковник, подготовьте мне срочно справочку о его жене — что за фифа, откуда у нее деньги и так далее. Разберемся… развели тут оборотней.

— Она не фифа, прошу извиниться, подполковник, — закипел от гнева Бугров.

— Удостоверение и оружие, капитан, быстро, — закричал Арбатский.

— А вот хрен тебе. От расследования этого дела ты, урод, можешь меня отстранить, а от службы нет и удостоверение с оружием ты мне не давал. У меня свое начальство имеется, — ответил в ярости Бугров, едва сдерживая себя, чтобы не дать москвичу в морду.

— Ты что себе позволяешь, щенок? Полковник, приказываю немедленно задержать капитана за оскорбление представителя власти и неподчинение приказам. Посмотрим, что он запоет на следствии, когда его за взятки станут крутить.

— Молчать, — крикнул полковник, — всем молчать, — уже тише произнес он, — что вы за люди такие, москвичи, делом надо заниматься, а вы из мухи слона раздуваете. Никаких взяток не было и нет, а вы, подполковник, первым капитана оскорбили. Извинитесь и начнем работать.

— Да здесь целый заговор, я немедленно докладываю министру.

— Беги стукачек. Один уже до докладывался — отозвали.

Арбатский пулей вылетел из кабинета.

— Побежал к Обухову, — усмехнулся Сиротский, — жаловаться будет и в Москву звонить. А нам работать надо. Что у тебя за версия, Федор? Ты же понимаешь, что если не раскроешь это убийство, то тебя этот подпол с говном сожрет и меня в том числе.

— Спасибо, товарищ полковник, за поддержку. А версию еще проверить надо, разрешите приступить?

— Да-а, ты даже в экстремальных ситуациях не меняешься. Жду вечернего доклада, Федор.

Полковник вышел из кабинета.

— Я не понимаю, Федя, чего этот подпол на тебя накинулся, зависть что ли глаза застит, что у тебя часы швейцарские? — спросил Венчура.

— Ладно, Тарас… что у тебя со сводками?

— Уже есть кое-что.

— Распечатай, а пока своими словами.

— Одиннадцать лет назад в здание кафе, тогда там был офис рекламной фирмы, в котором работали Иванов, Петров и Сидоров, убили одну девушку — Терентьеву. Она тоже была их одноклассницей и работала там же. Есть еще один фигурант и одноклассник — Самойлов, он как раз в тот день, 25 числа, вернулся из армии, пришел к ним. Естественно, решили отметить событие, выпили, а позже Самойлов убил Терентьеву, Иванов, Петров и Сидоров задержали его на месте преступления. Самойлову дали десять лет, он освободился 25 числа прошлого года.

— Освободился двадцать пятого… К известной дате не успевал… Следующая дата как раз… Понятно. Срочно поднимай это дело и завтра ранним утром едем в Верхнереченск, на родину убиенных. Это триста километров отсюда. Дуй в архив быстро, а я доложу Сиротскому.

Арбатский ворвался в кабинет начальника УМВД Обухова без доклада.

— В чем дело, подполковник? — удивленно спросил генерал.

— И это вы меня спрашиваете в чем дело, когда ваши подчиненные саботируют мои приказы, издеваются и оскорбляют?

Он подробно объяснил ситуацию и, естественно, в своем колере. Обухов ненадолго задумался, потом недовольно пояснил:

— Я уже говорил вашему коллеге, что капитан Бугров честный, порядочный и профессионально грамотный сотрудник, но вы, почему-то, не хотите это услышать. Данной мне властью я закрываю вашу командировку, — он нажал кнопку, вошла секретарша, — отметьте командировку подполковнику, и проводите его на выход, проследите, что бы больше его ноги здесь никогда не было.

— Товарищ генерал, я не понимаю… — забеспокоился Арбатский.

— Вам все в Москве объяснят, в управлении собственной безопасности, и молите Бога, чтобы объяснили они, а не старшие братья. Вы свободны.

Генерал, оставшись один, задумался. Его тактика верная, москвичам «не поиметь» Бугрова, как бы они этого не желали. Значит, он должен быть на его стороне. Сейчас его больше волновал другой вопрос — как поведет себя капитан в дальнейшем, ведь его могучая жена может раздавить его без усилий. Но пресмыкаться он не привык и не желал. Пенсию выработал, решил он, а дальше посмотрим. Обухов встал и направился в управление уголовного розыска, но, подумав, вернулся обратно. Бугров может расценить приход, как лизоблюдство и позволить себе более легкое поведение. Он вызвал Сиротского и Бугрова к себе.

— Работайте спокойно, товарищи сыщики. Я отменил командировку Арбатскому и отправил его обратно. Есть новости по расследованию, Евгений Михайлович?

— Федор Иванович считает, что экономическая версия не состоятельна и попросил до вечера проверить некую информацию, потом доложить результаты. Я разрешил, — ответил Сиротский.

— Даже так, — удивился генерал, — есть основания для этого, капитан?

Бугров встал, но генерал знаком попросил его сесть.

— Да, товарищ генерал, я отправил Венчуру в архив, есть основания полагать, что это резонансное преступление связано с убийством одиннадцатилетней давности. Когда ознакомлюсь с прошлым уголовным делом — доложу подробно. Завтра рано утром планирую с напарником выехать в Верхнереченск, это родина убитых, в управлении появлюсь к вечеру. И очень надеюсь, что вместе с убийцей.

— Хорошо, капитан, действуйте, даю вам полную свободу до завтрашнего вечера. В Москву что-нибудь доложу, выкручусь. Идите.

— Есть, — обрадованно ответил Бугров и посмотрел на Сиротского.

— Иди, иди, завтра доложишь, — с улыбкой пояснил полковник.

Оставшись вдвоем, генерал спросил:

— Что за человек это Бугров, ты его лучше знаешь, Евгений Михайлович?

Сиротский понимал, что интересует генерала, но этот же вопрос тревожил и его.

— Он сразу после академии ко мне пришел, парень способный, грамотный, думающий, с интуицией, что немаловажно в нашем деле. Но есть одна особенность — не любит делиться свой интуицией. Пока не проверит — ничего не доложит. Полагаю, товарищ генерал, что он не станет использовать связи своей жены для продвижения по службе и вставления палок в колеса. Если я правильно понял, то именно об этом вы хотели спросить?

— Да-а, все и все понимают… Хорошо, полковник, спасибо тебе за прямой ответ. Ступай.

Бугров поехал домой не очень поздно, как он считал, в десять вечера. Мерседес шел по дороге плавно и бесшумно, и после видавшей виды служебной «девятки» казалось, что он не едет, а проплывает над выбоинами. Он вдруг вспомнил, что ни разу не позвонил Надежде. То, что не звонила она, это радовало. Но он-то мог позвонить, наверняка беспокоится человек. Он набрал номер:

— Наденька, извини, родная, закрутился и ни разу не позвонил тебе, но я уже еду домой.

— Я умею ждать, Федор, не волнуйся. Жена полицейского должна быть терпеливой, у вас такая работа. Я жду тебя, Феденька, и разогреваю ужин.

Он влетел в дом, словно на крыльях, обнял Надежду. Она, стиснутая его объятиями, произнесла с трудом:

— Мыть руки и за стол.

— Не-е-ет, в душ и к тебе, ужин подождет.

Они сели за стол через час. Надежда поставила на стол коньяк, спросила:

— Выпьешь немного?

Бугров покачал головой, налегаю на котлету.

— Извини, ничего не ел с утра. Я не полный трезвенник, но предпочитаю не употреблять лишний раз. Но если у тебя есть желание, то обязательно поддержу.

— Нет, я тоже не буду. Мне сегодня звонил Борис Федорович.

— Борис Федорович? Это кто?

— Серебренников, ваш министр.

— Ух ты… и чего хотел, ты его знаешь?

— Лично нет, но общались несколько раз по телефону. У меня есть его прямой номер. Там у вас комиссия из Москвы… обвинили тебя, дорогой, во взятках. Пришлось объяснить министру откуда у тебя часы и машина.

— Вот сволочи… но ничего, наш генерал их уже обратно отправил, сами разобрались, — ответил Федор. — Спасибо, Наденька, я наелся и теперь хочу тебя снова.

Он унес ее в спальню на руках… Позже, в радостном изнеможении заговорил:

— Завтра в шесть утра за мной заеден капитан Тарас Венчура, это мой напарник, поедем в Верхнереченск, триста километров отсюда. Вечером буду дома.

— Ты звонил на наше КПП, а то не пропустят твоего напарника?

— Но он же полицейский…

— Я понимаю, — улыбнулась она, — но полиция сюда не вхожа. Необходимо разрешение от ФСБ или наше приглашение.

Утром Бугров старался добрать сна в машине пока они ехали. Ночью долго не мог уснуть, все время тянуло к Надежде, хотелось ласкать ее постоянно. И откуда только брались силы? От любви, он улыбнулся с закрытыми глазами.

— Верхнереченск, — услышал он голос напарника, — куда едем, в отдел?

— Нет, давай сразу в школу, переговорим с классным руководителем, с бывшим конечно.

Лето, но школа была открыта, и директор оказался на месте. Полицейские представились.

— Мы бы хотели переговорить с классным руководителем одиннадцатого «а» класса, год выпуска 2002-ого.

— Я была классным руководителем, что вас интересует?

— Простите…

— Анна Ивановна, — подсказала она.

— Анна Ивановна, мы хотели вас расспросить о бывших учениках — Иванове, Петрове, Сидорове, Самойлове и Терентьевой.

— Это очень грустная история, — вздохнув, ответила директорша, — вы приехали по тому уголовному делу? В Верхнереченске никто не верит, что Терентьеву убил Самойлов. А вот Иванов, Петров и Сидоров вполне могли. Ходят слухи, что в полиции скрыли факт ее изнасилования. Эта троица вполне могла совершить насилие, потом убить и свалить все на Самойлова. Иванов, Петров, Сидоров… золотая молодежь, которая считает, что ей позволено все. Простите, капитан, в связи с чем вы заинтересовались этим делом, Самойлов написал заявление после тюрьмы?

— Нет, — ответил Бугров, — Иванов, Петров и Сидоров были убиты 25-ого числа.

— Двадцать пятого… в день смерти Терентьевой. Считаете, что это Самойлов? Возможно, но я не осуждаю его. Отсидеть десять лет за несовершенное преступление — это страшно. Самойлова и в колонии пытались убить, но то ли рука у преступника дрогнула, то ли Бог отвел, только остался он без глаза. Я уверена, что эти сволочи его заказали, больше некому. Самойлов имел право на наказание, если полиция бездействует и осуждают невиновных. Он сейчас дома, можете с ним переговорить, если у вас совести нет совсем. Судить человека второй раз за полицейские огрехи, толкнувшие его к справедливости. Извините, но больше говорить с вами не желаю, вызывайте повесткой и прошу покинуть мой кабинет.

Бугров встал, за ним и Венчура.

— Мы приехали не судить, а разобраться…

— Раньше надо было разбираться, одиннадцать лет назад, когда осудили невиновного. Разбираться они приехали… жизнь человеку сломали и снова приехали.

Бугров понимал директоршу, но сейчас диалог был бесполезен. Полицейские ушли.

— Адрес у нас есть, поедем к Самойлову, — произнес Бугров.

Они подъехали, сразу увидев одноглазого во дворе дома, вышли из машины. Самойлов заговорил первым:

— Нашли… не думал, что так быстро, но ждал. Пройдемте в дом или сразу в машину паковаться?

— Вы даже не спросили, Самойлов, кто мы.

— Чего лишний раз трепаться, я ментов по запаху за версту чую. Так в дом или в машину?

— Пройдемте в дом для начала, — ответил Бугров.

В доме хозяин предложил:

— Чай, кофе или водочки выпьете?

— Спасибо.

— А я выпью. Когда теперь еще водки придется попробовать.

Он налил водки в стакан. Венчура отобрал его.

— Отдай, Тарас, пусть выпьет, легче рассказывать будет, — посоветовал Бугров.

Самойлов выпил, заговорил:

— Я в армии снайпером был, служил в Чечне. После контузии меня свои подобрали, а про винтовку забыли, списали ее, как утраченную в ходе боя. Я оклемался вскоре и винтовочку подобрал, но не стал афишировать. В сельской местности она всегда для охоты пригодится. Не знал тогда, что понадобится она для другого. Это история об винтовке, чтобы вы знали. Отслужил, вернулся домой и приехал в город к своим одноклассникам. Решили отметить мое возвращение из армии. Выпил я тогда много, меня начало тошнить, и я ушел в туалет. Проблевался, очухался, вернулся в кабинет, а там никого. Подождал немного и даже еще выпил. Услышал шум, пошел в другой кабинет, а там эти… суки… Терентьеву насилуют. Меня связали. Пьяный я не оказал сопротивления. Когда закончили все по очереди, Иванов предложил Терентьеву убить, чтобы молчала, а меня задержать, как убийцу. Петров с Сидоровым согласились. Иванов резал… потом измазали меня кровью, нож в руки вложили связанному и милицию вызвали. Следователь меня и слушать не хотел, экспертизу на изнасилование тоже не провели. Десять лет отсидел… в колонии пытались убить, чтобы замолчал навсегда. Кучу жалоб и заявлений написал, но все они исчезали бесследно. Понял, что официальным путем мне ничего не добиться. Ну, а остальное вы знаете.

— Напишите все сами, Самойлов.

— Написать? Можно и написать.

Он писал долго, часа два со всеми подробностями. Бугров прочитал.

— Нет, так не пойдет, надо кое-что изменить.

— Изменить? Не получится, мент поганый, лучше я вас самих кончу.

Бугров с Венчурой скрутили Самойлова.

— Ты не понял, мы не продажные менты и не сволочи. Я предлагаю тебе добавить, что ярость кипела в твоем сердце, она помутила разум, и ты не ведал, что творил. Это состояние аффекта, могут дать условно, а то влепят вплоть до пожизненного.

— Я убивал в полном сознании и еще бы раз убил. Ничего дописывать не стану.

— Дурак ты, Самойлов, обида и злость душат разум. Возможно, я бы тоже убил, оказавшись на твоем месте. Но сидеть за этих сволочей считаю неразумным и неправильным мероприятием. Самому себя наказывать — это глупость. Советую написать правильно. Твоя совесть возражать не станет, главное ты уже совершил — подонки наказаны. Пиши и следователю говори о помутнении рассудка, — твердо произнес Бугров, отпуская руки Самойлова.

Он встряхнул руками, налил себе еще водки и выпил стакан залпом. Дописал необходимое.

Генерал Обухов прочитал чистосердечное признание.

— Ну и дела… Как ты догадался, Федор, что экономическая версия здесь ни при чем?

— Если бы убивали по одному и с разрывом по времени, тогда бы экономическая версия стала единственно правильной. Такой громадный масштаб бизнеса не освоить в один присест. Поэтому я отверг коммерческий мотив. И еще меня насторожило то, что они все родом из одного поселка, одноклассники. Я стал искать причину в прошлом их жизни.

— Молодец, молодец, ничего не скажешь. Сверли дырку в погонах, майор.

Радостный Бугров ехал домой. Будущий майор глянул на часы — семь вечера, для него это было супер рано. Обнял Надежду, поцеловал. Повариха еще не ушла и накрыла на стол. Он все еще стеснялся ее, вспоминая, как выскочил голый.

— Сегодня, Наденька, можно и рюмочку коньяка. Да, я раскрыл тройное убийство, и генерал пообещал мне внеочередное звание, стану майором в ближайшие дни. Ты довольна?

— Я всегда довольна, когда ты дома, — ответила Надежда, — и вдвойне, когда у тебя замечательно на службе.

— Мы все обо мне, как у тебя на работе?

— Хорошо, милый, спасибо. Обыкновенная текучка — операция, стакан сладкого чая, операция и снова чай. Он помогает восстановить силы… глюкоза. Двадцать операций за день.

— Ты устаешь, Наденька. Двадцать операций, наверное, в больнице всем штатом за неделю делают. Может быть тебе уменьшить количество?

— Нет, Федя, я справляюсь. Тем более, что у меня иностранцы, а это самый доходный бизнес. Американцы и Запад очень долго издевались над отцом, писали, что он шарлатан и все его операции полный бред. Отец не обращал внимания или терпел. А когда мы с Антоном подросли и выучились, то предложил Америке и Западу за этот бред платить. Теперь они заткнулись и платят за каждую операцию по десять миллионов долларов или евро. Отец с Антоном оперируют россиян по нашим расценкам и половину бесплатно, за один рубль всего. У кого есть деньги — платит. У кого нет — рубль.

— Ничего себе, — удивился Федор, — это же двести миллионов долларов ежедневно. Я и не предполагал, что ты так богата.

— Мы богаты, Феденька, мы. В нашей большой семье не принять делить деньги — это мои, это Антона, это отца. Кому сколько надо — тот столько и возьмет.

— Деньги — это хорошо, но ты лучше…

Он взял ее на руки и унес в спальню. Через час они снова спустились вниз, вышли во двор и устроились в беседке. На улице стояла небывалая жара — в тени тридцать, а на солнце под сорок. Беседка стояла среди высоких сосен, плюс ветерок и было достаточно комфортно.

— Федя, почему твои родители не ездят к нам в гости. Я бы была рада их видеть и ты, полагаю, тоже.

— Мы еще мало времени живем вместе, но это не главное. Я думаю, что они стесняются, — ответил Федор, — да и я на работе постоянно вечерами. Такие дни, как сегодня, редкость, но бывают.

Твой папа, Иван Петрович, вместе с мамой, Евгенией Викторовной, торгуют продуктами. У них ИП и небольшой магазинчик. Можно даже сказать — ларек. Пусть купят себе… отец, например, приличный магазин, а мама ресторан. Или наоборот. Нам будет где продукты брать проверенные и покушать в ресторане при необходимости.

— Отец всегда мечтал о большом магазине, но у них денег нет.

— Но у нас с тобой есть. Разве ты не хочешь помочь папе с мамой?

— Неудобно…

— Что ты заладил, как ребенок… Я жена тебе или кто?

— Извини, Надя, все равно неудобно.

— Неудобно брюки носить ширинкой назад, — она глянула на часы, — девять вечера. Киоск твои в десять закрывают. Звони им, чтобы чуть пораньше закрыли и сразу к нам. Поговорим, обсудим.

Родители подъехали в одиннадцать. Выслушали предложение удивленно и ошарашенно, но согласились в конечном итоге.

— Какой бизнес вам предпочтительнее — продовольственные магазины или, возможно, рестораны, гостиницы? — спросила Надежда.

— С гостиницами мы никогда не связывались, Надежда Егоровна…

— Стоп, стоп, стоп. Я уже говорила вам раньше — никаких отчеств, только по имени. Иначе даже общаться не стану.

— Хорошо, Надя, — согласился Иван Петрович, — ресторанов у нас тоже не было, но все-таки общепит, если можно так выразиться. С магазинами мороки больше, а может и нет.

— Я понимаю, что вы крупным бизнесом никогда не занимались. Вы, Евгения Викторовна, в основном продавцом работаете, ИП на муже, а сами бы справились с торговлей?

— Все, чем занимается муж, мне знакомо не понаслышке, — ответила она.

— Это хорошо, — согласилась Надежда, — у меня вот какие мысли — по телевизору говорили, что недавно трех бизнесменов убили, они как раз владели ресторанами, магазинами и гостиницами.

— Так я же это дело расследовал и убийцу нашел, — вмешался в разговор Федор.

— Я знаю, Феденька, знаю, но не об этом сейчас. Вдовы наверняка захотят продать бизнес. Если я куплю, например, все рестораны и гостиницы… Иван Петрович станет ресторанным бизнесом заправлять, а Евгения Викторовна гостиницами. Как вам такой вариант?

— Ничего себе, это сколько же денег надо… Нам вполне с Женей одного ресторана хватит, — ответил отец Федора.

— Конечно, куда нам столько, — подтвердила его жена.

— Я понимаю, что вам хватит, — улыбнулась Надежда, — но я думаю о будущем. Дети у нас с Федором пойдут, вырастут. Тогда вы и отдадите им свой бизнес. Они врачами, как я не станут, этот дар передается только по мужской линии. Пусть будут бизнесменами.

— Если так, Надя, то мы постараемся. Для внуков — все, что угодно, — ответил Иван Петрович на полном серьезе.

— Но я в гостиницах ничего не понимаю, — возразила Евгения Викторовна.

— Это не сложно, научитесь. Там все-таки полегче, чем с ресторанами. Наши семейные юристы займутся юридическими вопросами, а вы пока свой магазинчик продавайте.

Надежда посмотрела на старенький микроавтобус, который служил им средством передвижения и доставки продуктов. Добавила:

— Микроавтобус тоже продайте, купите себе по хорошей машине, — Надежда достала пакет, — здесь десять миллионов рублей, по пятерке на автомобиль.

— Десять миллионов… мы же такие деньги за всю свою жизнь не вернем вам.

— Евгения Викторовна, владельцы гостиниц и ресторанов должны соответствовать имиджу и ездить на соответствующих автомобилях. Это во-первых, а во-вторых, отдавать ничего не надо. Когда ваши будущие внуки вырастут, вы отдадите им все.

— А-а…

— Об этом говорить еще рано, — улыбнулась Надежда, заметив взгляд свекрови на своем животе.

— Ну да, да, конечно, ты права, Надя.

Родители ночевать не остались, уехали на своем стареньком микроавтобусе домой. Долго не могли уснуть, вспоминая разговор с невесткой и все еще не веря, что станут вскоре богатыми бизнесменами.

— Повезло нашему Федору, повезло невероятно с Надеждой. Невестка — знаменитейшая на весть мир профессорша.

— Еще не невестка, Ваня, а невеста, — возразила жена.

— Чего ты городишь, к словам цепляешься, Женя — живут вместе, о детях думают, о нас с тобой. Десять миллионов дали — ты такой суммы одновременно и в руках не держала никогда. Бизнес купят, — ответил он.

— Бизнес… что-то сомневаюсь я. Это не десять миллионов, тут сотнями не обойдешься, миллиард нужен, чтобы купить гостиницы и рестораны. А может и не один даже. Откуда у нее такие деньги? — высказала сомнения Женя.

— Этого я не знаю, но Федор же присутствовал при разговоре, он бы возразил или поправил ее, если не права, — выразил свое мнение Иван.

— Вот именно, что присутствовал, а всем разговором она заправляла, наш Феденька помалкивал, а должен быть главой семьи. Он же не подкаблучник. Вдруг у них ссоры пойдут на этой почве. А мы свой магазинчик маленький продадим. С чем потом останемся, Ваня?

— Спи, Фома неверующая, что сказано, то и станем делать.

Иван повернулся на бок и замолчал.

— Сплю, — ответила жена и тоже повернулась на другой бок, — но пока с сыном не поговорю — ничего продавать и покупать не станем. Деньги можем вернуть, пусть подавится.

— Дура, — ответил Иван.

— Сам такой.

Супруги замолчали, дуясь друг на друга, и уснули позже каждый со своими мыслями.

Мать утром все-таки отправилась к сыну на работу, перехватила его до начала рабочего дня прямо на улице.

— Мама, что ты хотела? Только быстро говори, мне на службу пора.

— Сынок, твоей Надежде можно верить? Разве бывает такое, что невестка, и то будущая, могла купить аж два бизнеса?

— Мама, — нахмурившись ответил Федор, — чтобы я слышал это первый и последний раз. Верь ей, как мне, не сомневайся, лучше почитайте с отцом литературу как управлять бизнесом. Все, мама, мне пора и не огорчай меня больше.

Он вошел в здание управления. Бугрова поехала домой уже не сомневаясь в действиях будущей невестки. Сыну она верила. Муж встретил ее на пороге.

— Ты куда исчезла, Женя? Встал с постели, а тебя нет?

— Посоветоваться ездила к Федору. Его днем не поймаешь, а по телефону говорить не хотела.

— И что?

— Все нормально, он верит Надежде, а я ему. Сказал, чтобы мы с тобой литературку почитали, как бизнесом управлять.

— Вчера это тебе было непонятно? — с усмешкой спросил муж. — Ладно, завтракаем и на работу, надо переговорить с соседом, он давно на наш магазинчик заглядывается. Как-то даже намекал, что с удовольствием бы купил его.

— С каким еще соседом?

— Но не по квартире же. Соседний магазин, конкурент наш, — ответил Иван.

— А-а, этот может купить. У него деньги есть.

Бугровы продали свой ипэшный бизнес удачно и за полдня вместе с микроавтобусом и товаром. Евгения все рассуждала — прогадали в цене или нет. Иван махнул рукой:

— Не мелочись. Поедем за машиной, только не знаю — Ауди взять, Тойоту?…

— У нашего Феденьки Мерседес новый, он на нем на работу приехал, я видела, все менты от зависти лопались. Полный привод, 408 лошадей, классная машина, такую же хочу.

— Мерседес так Мерседес. Я не против, — ответил Иван.

В Мерседес-центре на них никто не обратил внимания — одежда не соответствовала уровню покупателя такой марки машины. Евгения тихонько шепнула:

— Смотри, Ваня, вон стоит, как у Федора.

Они подошли, осмотрели машину со всех сторон. Иван открыл дверцу и сел в салон. Сразу же подбежал менеджер.

— Извините, мужчина, но садиться в автомобиль у нас не разрешается.

— Не разрешается, это почему, что за бред? — ответил Бугров, не выходя из салона, — я должен посидеть, посмотреть, прежде чем купить такую модель.

— Вы покупатель? — удивился менеджер.

— Нет, от скуки пришел на вас полюбоваться, но черный цвет мне не нравится. Есть другие?

— Есть, — неуверенно ответил менеджер, поглядывая на «прикид» парочки в возрасте, — коричневая, белая, синяя, красная.

— Что-то я не вижу таких здесь расцветок.

— Мы выставляем в салон по одному экземпляру, если вы желаете приобрести конкретный автомобиль, то его подгоняют сюда со складской площадки в течение десяти минут, — ответил менеджер.

— Ясно, мне нужен коричневый.

— А мне синий, — добавила Бугрова.

— Я не понял — коричневый или синий? — спросил менеджер.

— Объясняю еще раз — мне коричневый, а жене синий. Два автомобиля, два, — начал раздражаться Бугров.

— Подождите минутку.

Менеджер ушел, вернувшись с солидным мужчиной.

— Здравствуйте. Я директор салона. Вы желаете приобрести у нас два автомобиля класса Е-500?

— Совершенно верно, — ответил Бугров, — себе коричневый, а жене синий.

— Оплата через банк, в кредит?

— Нет, я бы хотел посмотреть конкретные машины, посидеть в них, пощупать, так сказать, послушать звук двигателя, потом расплатиться наличными, сразу же оформить страховку, получить номера и установить сигнализацию. Это возможно и в какой срок?

— Конечно возможно. Пройдемте ко мне на чашечку кофе. Через десять минут вы сможете осмотреть автомобили на нашей смотровой площадке, все оформление займет не более получаса, с установкой сигнализации — час. Клиентам, приобретающим автомобили такого класса, мы заправляем полный бак в подарок. Кто-то посоветовал вам эту модель или сами определились? — спросил директор.

— Сын у вас несколько дней назад купил такую же черного цвета, — ответила Бугрова.

Директор салона усмехнулся и занервничал. Правильно сказал менеджер, что бомжеватые покупатели и врут еще, надо ухо держать востро.

— Вы, наверное, ошиблись, ваш сын не приобретал у нас автомобиль, — возразил директор.

Бугров недовольно посмотрел на жену.

— Не надо говорить лишнее, где попало, Женя и знать кто наш сын — тоже.

— Что тут такого секретного, — удивилась она, — но мне интересно — такой солидный мужчина, директор салона и занимается обманом. Насколько я знаю — это единственное место в городе, где можно приобрести новенький Мерседес. И сын уже ездит на нем несколько дней.

— Трепло ты, Евгения, даже директор, посторонний человек, и то помалкивает, не афиширует своих клиентов. Федору это очень не понравится, а его жене тем более.

Бугрова насупилась, получив «взбучку» от Ивана. Она бы возмутилась без ссылки на сына, который был для нее бо?льшим авторитетом, чем муж. Директор разозлился, но держал себя в руках, решив вежливо проверить клиентов, похожих на мошенников, разыгрывающих пока не понятные сценки. Хотят сесть в машину на смотровой площадке и уйти на рывок?

— Вы извините меня, господа покупатели, машины, которые вы желаете приобрести, не дешевые. Я могу убедиться в вашей платежеспособности? — попросил директор.

— До трепалась, — зло бросил в сторону жены Бугров, — что нам не верят.

— Что я такого сказала, что…

— Помолчи, ни слова больше, — оборвал ее Иван, дома тебе все объясню, а сейчас помалкивай. Конечно, вы можете убедиться, — он открыл кейс с деньгами.

Директор глянул, произнес довольно:

— Все в порядке, пройдемте на смотровую площадку, машины уже наверняка подогнали.

Вот тебе и бомжи с полным чемоданом денег, подумал директор. Надо вставить менеджеру, чтобы больше не встречал по одежке. Разные клиенты попадаются.

Бугров посидел в каждой машине, послушал работающий двигатель, погладил панель руками — супер.

— Мне нравится, берем, — сказал он довольно директору.

— Прекрасно, давайте ваши паспорта и пройдемте в кассу.

— Паспорта?

— Для оформления страховки и постановки на учет в ГИБДД…

— Конечно, конечно, извините.

Бугров передал документы директору, тот открыл паспорт, прочитал фамилию…

— Бугров… а… Сибирцева…

— Совершенно верно, — прервал директора Иван.

Руководитель автосалона провел Бугровых в свой кабинет, вышел к персоналу, похлопал в ладоши:

— Внимание, это супервип-клиенты, работаем внимательно и быстро. Чтобы после установки сигнализации — ни пылинки, ни соринки, госномера прикрутить, а не в салон бросить, залить полные баки. Быстро все делать, быстро, чего уши развесили, работаем.