Царство Страшных

Четырнадцать

Стальная, убийственная ярость вспыхнула в глазах Гнева, когда я подскочила на кровати, а моя душа вернулась в тело. Выражение его лица обещало боль и мучения.

Переносить меня в царство Теней во второй раз — это черта, которую Виттории и Доменико не следовало переходить. И сейчас демон выглядел готовым забрать должное. Как и двор вампиров на севере, Гнев ждал крови. Богиня, оборотень, демон, казалось не имело значения, кто познает тяжесть его греха, если за это платят его враги.

— Я в порядке. — Сказала я, свернувшись калачиком лицом к нему. — Только измотана.

Гнев укрыл меня одеялом, положив свою тяжелую руку на мою талию. Его молчание заполнило комнату, громче и яснее, чем любые слова. Зная, что я делаю сейчас, что я делала с ним в прошлом, делала для нас, когда мы полюбили друг друга, я могу только представлять, насколько плохо он себя чувствует. Виттория колышет раны прошлого, и Гнев готов дать отпор, вернув немного боли ей.

— Я здесь. — Я обняла его за руку, мышцы были невероятно напряжены. Он был готов к удару. Я выводила его золотую змею, пытаясь отвлечь его. Комната оставалась не покрытой льдом, что было хорошим знаком. — Я в порядке. Правда. Я так же предупредила сестру, что за еще одно подобное действие будут последствия.

Он помолчал еще один долгий момент, делая размеренные вдохи. Комната немного охладилась, пока он не взял себя в руки.

Он нежно провел по моей руке, немного согревая, а так же убеждаясь, что я здесь, цела и здорова.

— Твоя кожа посинела, Эмилия. Если бы ты не подала признаки возвращения, я бы нашел тебя и уничтожил каждого встречного. Я бы забрал тебя оттуда и стер бы все царство с лица земли.

— Ох. — Я достала руку из-под одеяла, поежившись.

Не удивительно, что он в ярости. Я выглядела мертвой Я была бы разгневана, если бы проснулась и увидела, что он выглядит как труп. Учитывая обстоятельства, его реакция была лояльной. Если кто-то навредит ему, я нападу первой.

— Твоя сестра играет в очень опасную игру. — У Гнева был злобный тон.

— Я знаю. — Я рисовала маленькие круги на его руке. — Она мыслит не ясно. Месть и возмездие — ее боги, и она определенно чтит их.

— Что было настолько важным, что она не могла поделиться этим после того, как ты найдешь ее?

— Я думаю, она чувствует, что мое проклятие рушится, и мои воспоминания возвращаются ко мне. Она пытается помочь с памятью и я…

Гнев вернул мое внимание к себе.

— И ты что?

— Виттория хочет восстановить наш Дом. Она говорит, что хочет начать войну между ведьмами, демонами и другими сверх существами, но я не очень верю в это. Она ненавидит ведьм и определенно недолюбливает демонов, но ее внимание полностью нацелено на восстановление нашего Дома.

Тишина повисла между нами.

— Это то, чего ты хочешь? — Спросил Гнев. Его тон был тщательно нейтральным. — Восстановить свой Дом?

— Пока я не узнаю всю историю и не верну все воспоминания, я отказываюсь принимать это решение. — Я закусила губу. — Это может вызвать проблемы у нас? Моя сестра так считает.

— Нет. Я никогда не запрещу делать то, что ты хочешь. И пока Виттория считается с твоим мнением и уважает твой выбор, меня не волнует, в какие игры она играет и каким богам молится. За ее голову уже назначена цена. Жадность хочет ее смерти. Как и Зависть и Гордыня. Похоть и Чревоугодие будут колебаться, если дело дойдет до войны. А Лень не пойдет против большинства. Я единственный, кто стоит на пути ее полного уничтожения. И если она еще раз заберет тебя без твоей воли, я убью ее. Я буду избивать ее. Медленно. И с наслаждением. Ее смерть будет такой жестокой, такой неприятной, что послужит напоминанием всем, кто посмеет касаться моей жены. Когда я закончу, псам ничего не останется.

Дрожь прошла по моему телу. Я ошиблась. Реакция Гнева не была лояльной или доброй. Он пытался держать себя. Я подумала о том, что узнала сегодня, как Гнев отреагировал на начало проклятия. Как он почти убил своих братьев из-за поисков меня. Все, что он нашел — кровь и клочок волос. Конечно он подумал, что его братья что-то замышляют. Проклятие было последним, о чем он думал.

Я не могла не задаться вопросом, а были ли между принцами раздоры до этого. Несмотря на то, что они пытаются навредить и убить друг друга, все равно чувствуется что-то семейное между ними. Какая-то преданность.

Возможно, когда-нибудь это будет таковым.

Я прижалась к моему принцу, положив голову ему на грудь. Его сердце стучало словно барабан, мое шло в том же ритме.

Если Гнев будет уверен, что моя сестра навредила мне, он не пощадит ее. Я даже не сомневалась, что с ее бессмертной божественностью, он добьется успеха.

Какие бы ни были ужасные дела у Виттории, я все еще пыталась найти хорошую часть нее. Какую-то часть тепла и доброты, оставшуюся с момента, пока мы были смертными. Мне хотелось верить, что цели Виттории по снятию моего заклинания и наделению меня всей силой были исключительно потому, что она желала лучшего для меня, но я беспокоилась, что это больше связано с ее текущим планом.

Если она хочет могущественного союзника и не хочет сотрудничать с Принцами, возможно, она хочет открыть мою магию для своей выгоды. И если Гнев прав — если есть вероятность, что я не переживу удаление смертного сердца — я понимаю, почему такая настойчивость Виттории делает ее угрозой. Ведь кто-то уже забирал меня от него без моей воли.

Я все еще пыталась вернуться к себе прошлой. Если поменять нас ролями, я бы уничтожила любого, кто будет мешать нашему счастью. Я бы убивала без капли сомнений. Так же, как и с демоном Умбры. Но это мой близнец, и с ней все не так просто, как черное и белое.

— Я могу чувствовать твои эмоции, — сказал он тихо, — но я не могу читать твои мысли.

— Я думаю о сестре. Виттория… — Я вздохнула и посмотрела на него. — Она больше не человек. Я могу лишь надеяться, что сохраню свою мораль, но я не уверена, что это возможно. Особенно сейчас. Наш Дом принадлежит Мести. Это подпитывает нас обеих. Перед тем, как я узнала, кто мы, мои мысли после «смерти» Виттории были просты: отомстить. В глубине души я знаю, что моя сестра обижена и что это единственный способ выразить это.

Гнев пристально смотрел на меня, между его бровей образовалась складка.

— У каждого есть право выбора. Твоя сестра использует свою принадлежность, как способ оправдаться. Она могла поменять свой путь, создав новый. Она не хотела. В этом и проблема. Она монстр по выбору, не по рождению. — Он искривил свои губы в ухмылке, обещающей мучения. — Как и все мы. Но она не единственная, кто может отказаться от морали.

Я удерживала его взгляд пару мгновений. В его глазах не было ничего, кроме чистой решимости и ледяного обещания. Если он решит так поступить, то перевернет весь преступный мир для достижения цели. Виттория очень близка к роли его цели номер один… Ничего, что я скажу или сделаю, не поменяет его решение. Я знаю это, потому что и мой путь такой. И никто не остановит меня. Мы правда идеальная пара в Аду.

— Несмотря на ее методы, я кое-что поняла. — Я перевернулась на бок и уставилась в потолок. — Я не верю, что Веста мертва. Это единственный вопрос, на который она отказывается отвечать — она уходит от ответа, вообще-то. Если она совершила убийство, я не понимаю, почему она не кинет это в лицо Жадности. Она ненавидит демонов, Принцев Ада в особенности. Если она правда хочет начать войну, почему бы не объявить о чем-то безнравственном, как убийство генерала, например? Особенно, если Веста такая особенная, как говорит Жадность. Виттория, не стесняясь, хвастается другими своими победами. Почему молчит сейчас?

Гнев вздохнул.

— Я задаюсь вопросом, зачем Весте нужен был Гордыня. Он что-то скрывает, но я не верю, что это как-то связано с ее возможным исчезновением.

— А во что ты веришь? — я снова повернулась на бок, смотря на него.

— Я думаю, он искал информацию и верил, что использует Весту.

Его рот приподнялся в улыбке.

— Если он понял, что был переигран, я думаю его гордость получила удар. Что было болезненно и неожиданно. Он думал, что был охотником, а сам попал в другой капкан. Он был слишком чувствителен к таким вещам с тех пор, как твоя сестра растоптала его тщательно созданный образ.

— Он заботится о ней?

— О твоей сестре? — Внимание Гнева полностью было на мне, после моего кивка. — Я не уверен. Но он, безусловно, прикладывает огромные усилия, чтобы увидеть ее побежденной. Хотя это может быть просто потому, что он ненавидит себя за то, что позволил своей гордости помешать сказать жене правду.

— Которая была?

— Насколько я знаю, Гордыня и Виттория никогда не заходили дальше поцелуев. Он выстраивал свой образ развратного принца, который, впоследствии, заставил его так себя и вести.

— Ты уверен, что он никогда не спал с Витторией?

Гнев тщательно обдумывал ответ на мой вопрос.

— Я не думаю, что кто-то, кроме Виттории и Гордыни, знают правду. Он особо не делится деталями той ночи.

И если Виттория испытывает чувства к нему и они оказались безответными, это, безусловно, могло добавить масла в ее нынешнюю «уничтожить ведьм и демонов» миссию. Я обдумала другую теорию.

— Как ты думаешь, Жадность отправил череп сам себе?

— Это возможно. Если он хочет уничтожить твою сестру, это бы помогло ему сделать неопровержимые доказательства ее виновности.

Это было именно то, о чем я думала.

— Без доступа к землям Жадности, мы не можем доказать это, да? — Мой принц покачал головой. Я обдумала еще пару вещей. — Герцог Девонский упомянул, что семья Весты не отсюда…

— Ты помнишь о крови?

Я кивнула.

— Мы, очевидно, не знаем обстоятельств, которые привели Весту сюда, но мы знаем, что она интересовалась порталом Гордыни и запахом крови. Если ее семья была откуда-то за пределами владений Жадности, даже за пределами Семи Кругов, возможно, она воспользовалась порталом, чтобы вернуться домой. Со смесью крови, которую мы нашли, возможно, она даже протащила сюда какого-то другого демона, чтобы помочь ей?

И если это правда, то, возможно, она была вовсе не жертвой, а настоящим убийцей. Если она была так несчастна при дворе Жадности, как утверждал герцог, возможно, она убила кого-то, кто стоял у нее на пути, оставив изуродованное тело, прежде чем совершить великий побег?

— Это то, что безусловно нужно проверить и либо доказать, либо опровергнуть.

Гнев поцеловал меня в лоб, затем встал с кровати и надел выглаженные брюки. Что-то на улице привлекло его внимание, и он тихо выругался, выходя на балкон.

Какая-либо сонливость пропала. Я поднялась и накинула халат, прежде чем присоединиться к нему, остановившись как вкопанная. По небу были разбросаны сверкающие алые звезды, красные, как залитое кровью поле.

Пока мы стояли и молча наблюдали за ними, они медленно принимали форму.

Анатомическое сердце, пронзенное по центру кинжалом с черепом на конце рукояти. Кровь капала с кончика лезвия, или, по крайней мере, так казалось, когда малиновые звезды мигали и стекали по теперь пульсирующему символу. Тук-тук. Тук-тук. Оно билось, пульсовые волны медленно поднимали волосы вдоль моих рук, когда они путешествовали по царству.

Это было небесное сердце. И это явно не было естественным созвездием.

— Что это? — спросила я, мой голос был тихим.

— Бессмертное сердце. — Выражение лица Гнева стало мрачным. Звезды продолжали пульсировать в небе, а красный цвет казался дырой во вселенной. Мое собственное сердце ускорилось. — Символ двора Вампиров.

Гнев перевел взгляд на внутренний двор внизу, изучая залитую лунным светом территорию. Я проследила путь, по которому путешествовало его внимание, ища любые признаки движения. Падал свежий снежный покров, малиновые звезды отражались от него, как капли крови на земле. Красные брызги создавали впечатление, что битва уже бушевала и солдаты пали.

Я потер руки. Ночь была тихой, но никоим образом не мирной. Казалось, тени наблюдают, ждут. Беда была рядом.

— Эммисар скоро прибудет.

Судя по тону голоса Гнева и тому, как он продолжал осматривать территорию замка, это не будет желанным визитом.

За недели, которые я провела в Доме Гнева, я видела много интересных помещений — библиотека, гостевая комната, оружейная, сад, Отмель Полумесяца, столовая, круглая башня, где Селестия готовит противоядия и тоники, моя и Гнева спальни, множество других формальных и не формальных комнат, террас, и балконов — но я никогда не была в тронном зале Гнева. Это был этюд свирепой готической элегантности.

Часть меня хотела упасть на колени, исповедовать свои греха, будто бы святая, или, еще лучше, поддаться моему любимому греху на виду и у всего двора. Но публике придется подождать, потому что эта комната, похожая на собор со сводчатыми потолками, была пуста, за исключением меня и Гнева.

— Это потрясающе. — Сказала я, голос был отражен эхом. Мы стояли около двойных резных дверей, смотря на место, в котором дьявол управлял своим королевством. Оно подходило Гневу. Оно было утонченным, но и содержащим в себе немного греха. Я ждала прилива воспоминаний, но этого не происходило.

Черный мраморный пол с золотыми прожилками, парящие сводчатые потолки с соответствующими колоннами из темно-серого камня и массивные люстры с драгоценными камнями черного дерева, блестящими в свете свечей. Приглушенные тона в цветочных узорах были представлены в витражах. Которые располагались по крайней мере в двадцати футах от земли по обеим сторонам комнаты, позволяя свету просачиваться внутрь и разгонять тьму. Факелы, вставленные в змеиные подсвечники, были равномерно расставлены по нижним стенам, огонь потрескивал, словно напоминая вошедшим сюда, что они в преисподней.

Каким бы кощунством это не было, оно напоминало мне церковь. Исключая дом мести, демон войны был единственным существом, которому молились.

Сверкающее золотое оружие украшало стены, как в тренировочной комнате Гнева. Щиты, доспехи, мечи и кинжалы. Луки, стрелы и изогнутые клинки, которые заставляли меня дрожать от их злобы. В самом конце комнаты самое широкое арочное окно гордо возвышалось над троном. Занимающий почти всю стену витраж с безошибочно узнаваемой парой распростертых черных крыльев. Я тяжело сглотнул, поняв, что они должны символизировать крылья, украденные у Гнева. Должно быть, это мучительно, когда их увековечивают в таком виде.

Я вернула свое внимание к первому уровню. Под витражом с черными крыльями горел камин. Я никогда не видел такого большого — как и окно, оно занимало почти всю стену. Всю комнату тянулась темно-бордовая дорожка, заканчивавшаяся у основания помоста из черного дерева. Непрозрачный драгоценный камень выглядел как застывший дым, неприступный, но красивый. Он был похож, если не на тот самый камень, который я видела, когда мы впервые вошли в это царство.

На помосте стояли два одинаковых трона. Для короля преисподней, я представляла его трон большим и величественным. Змеи шампанского цвета из бронзы обвивали черную кожу, напоминая татуировку Гнева на его правой руке. Мое сердце пропустило удар, кода я увидела розы с шипами, обвивающие змей.

Гнев искоса взглянул на меня, а на его лице появился намек на улыбку, несмотря на обстоятельства, заставившие нас прийти сюда так поздно ночью.

— Ты удивлена.

— Ты правда хочешь сделать меня своей королевой. Не только твоей супругой.

Он полностью повернулся ко мне, и я была поражена силой его взгляда. Великолепие его магии и его царское поведение. С его рубиновой короной, сверкающими золотыми глазами, и его черным костюмом, искусно сделанным под его фигуру, делали его темным королем многих грез и фантазий. Дьявол ухмыльнулся, будто тоже это знал.

— Ты моя пара во всем. Все, что принадлежит мне — принадлежит и тебе. Никогда не забывай об этом.

Его интонация, с которой он это сказал, и то, как он потянулся к моим рукам и сжал их, говорило намного больше. Я прижалась к нему.

— Я…

Двойные двери позади нас открылись. Несколько демонов зашли внутрь, держа большие урны с черными каллами и глубоким бордовым ранункулюсом. Мягкие, похожие на шифон лепестки были одними из моих любимых. Служанки бросились к возвышению и искусно расставили урны, позволив трубчатым цветам калл и бордовым ранункулюсам каскадом спуститься по ступеням.

Привезли еще несколько растений, правда, маленькие красные ягоды одного я сразу не смогла определить.

— Олеандр — интересный выбор, особенно если ты отправляешь послание, — сказала я, затем кивнула на растение, которое еще не определила. — Но что это такое? Я предполагаю, что они также ядовиты или смертельны в каком-то смысле.

— Арбус прикоторий. — Тон Гнева была с намеком на веселье. — Розарий. Вампиры ненавидят его. Не просто из-за их благих имен, они правда могут убить. Некоторые смертные догадались об этом, поэтому ты часто могла видеть их вышитыми бисером на четках. Хотя ювелир должен быть предельно осторожен — один укол ягоды может привести к смерти.

— Я думала вампиров можно убить только колов в сердце.

— Кол в сердце убьет любого, за исключением нынешней компании. — Гнев бросил на меня злобный взгляд, прекрасно зная, что я вспомнила — кинжал в сердце не причинит ему никакого вреда. — Чеснок неприятный, святая вода не делает ничего такого, но эти ягоды? — Он взял одну из урны у мимо проходящей служанки и зажал между большим и указательным пальцами. — Это одно из самых страшных секретов вампиров.

— Ваше Величество!

Я обернулась на знакомый голос, радуясь, что вижу свою подругу Фауну, входящую в тронный зал, блистательно выглядящую в медном платье с драгоценностями, расшитыми по корсажу. Мне показалось, что прошла целая вечность с тех пор, как я видела ее в последний раз, хотя прошло всего пару дней.

Фауна была моей первой подругой при дворе Гнева, и пока другие распускали сплетни на мой счет, она делала все, чтобы я чувствовала себя хорошо. Я не знаю, как бы я прожила первые недели без ее дружбы.

— Леди Эмилия. — Он поклонилась мне и сделала глубокий реверанс Гневу. — Я забрала ожерелье.

Она подмигнула мне, когда отдавала Гневу расписанную ювелирную коробку. Он заглянул внутрь и после закрыл шкатулку.

— Ты взяла что-то себе?

— Да, ваше величество. — Фауна откинула свои черные кудрявые волосы назад, показывая колье, с прикрепленными маленькими ягодами розария. Этот цвет прекрасно выглядел на ее смуглой коже. — Я предлагала Аниру, но он отказался. — Ее карие глаза блеснули. — Но он взял галстук с вшитыми ягодами. Он одевается сейчас и скоро прибудет.

Гнев кивнул на это.

— Проверь, что он выглядит, как придворный.

— Конечно.

Фауна снова поклонилась, затем покинула комнату, ее юбки шелестели по мрамору, словно волны по берегу.

Я кивнула на коробку.

— Я могу посмотреть?

Гнев открыл шкатулку и достал оттуда колье.

— О. — У меня перехватило дыхание от красоты. Таковы его цель. Это не просто украшение. Это оружие. Нити розария чередовались с рубинами. Они были темно-красного цвета, точно как кровь. Это предназначено для соблазна. Для привлечения внимания. Так же это было предупреждением. Эмиссар вампиров может смотреть, но не трогать. Конечно же, если ему дорога жизнь.

— Тонкость не твоя сильная сторона.

— Тонкость удел трусов, миледи.

Гнев сделал движение, чтобы я повернулась, и быстро закрепил украшение на моей шее. Я вновь повернулась к нему, реками проводя по этой изысканной детали. Демон-принц прошел путь моих руки своим взглядом, смотря так, будто бы видел впервые и испивал меня глазами. Похоть отразилась на его лице. Такой простой и интересный, я соблазнялась увидеть, какие проблемы мы получим сидя на троне.

— Тебе нравится?

Я спрашивала, точно зная, что ему больше, чем нравится. Я почти увидела, как он рассчитывал, успеем ли мы воплотить мою последнюю фантазию в жизнь, когда он посмотрел на меня еще раз.

Мое платье из розового золота облегало мои изгибы, цвет был таким бледным и мягким, что кто-то мог забыть ужасную магию, шипящую под моей кожей. Он мог соблазниться бледно-розовые обугленные розы, покрывающие верх моего корсажа, или он мог принять шипы, проходящие по моим бедрам и скрывающиеся в пышных юбках, лишь за украшение. Мое платье было моей магией в пригодной для носки форме. Я очень любил это.

Гнев выглядел так, будто он готов стянуть мое платье и показывать свою высокую оценку разными животными способами. Мысли о том, как он задрал мои юбки, чтобы погрузиться глубоко внутрь, заставили мои щеки покраснеть. Не стыдно, но хочется. Мне нужен был вентилятор. Или ледяная ванна.

— Это платье должно быть одним из проклятых объектов, которые ты еще не нашел.

Его рот поднялся в усмешке.

— Конечно же оно меня очаровало. Хотя я думаю, что это только ты, миледи.

Я взглянула на свое платье, борясь с ухмылкой. Я обожала, когда Гнев флиртовал со мной. Это было приятным отвлечением, немного света, чтобы сбалансировать темноту.

Наше внимание привлек резкий стук. Любой намек на чувственность или беззаботность исчез с лица Гнева. На его месте была жесткая, неумолимая маска сильнейшего принца Ада. Это был демон, чья сила была настолько подавляющей, что изменила все царство.

— Войдите.

Вошел пожилой демон и уважительно низко поклонился. На нем был костюм, который напомнил мне дворецких из моих любимых любовных романов.

— Отряд эмиссара только что покинул конюшню, ваше величество.

— Позови Анира и остальных. Они должны быть здесь сейчас. — Гнев взял мою руку в свою, так формально и вежливо. — Пойдем, миледи. Давай встретим наших гостей.

— Какими бы неприятными она не были.

— Именно. — Улыбка Гнева была волчьей.

Я положила руку на сгиб его локтя, и мы медленно направились к тронам. Какой бы защищенной я не чувствовала себя в нашем Доме Греха, нервы заставляли мой пульс ускорится. Неудачная вещь, учитывая, кого мы собирались развлекать.

Гнев помог мне подняться по лестнице, затем поднес губы к моему уху, его теплое дыхание вызвало восхитительную дрожь, пробежавшую по моему позвоночнику.

— Дыши. Или эмиссар застанет меня, делающего все, что в моих силах, чтобы твое сердце билось так же часто по более приятным причинам.

Чтобы подкрепить свои слова, он поцеловал место пульса на моей шее, его язык слегка скользнул по нему, пока зубы царапали мою кожу. Его руки… эти проклятые, невероятные руки, прошлись по моей груди, талии и остановились на бедрах, игриво сжимая, с обещанием сделать именно то, о чем он говорил.

Я резко села на свой трон, заработав насмешливый взгляд Гнева. Я была полностью отвлечена, когда боролась с искушением заставить его преклонить колени передо мной, его голова между моих бедер, когда вампир вошел бы в наши владения, а демон вошел бы в меня.

Глаза Гнева загорелись — он почувствовал мое возбуждение и, вероятно, чувствовал эмоции, сопровождающие его. Богиня прокляни его, перед ним невозможно устоять; сейчас не время думать о свиданиях. Или о подчинение желанию.

Я покачала головой.

— Успокойся. Эмиссар вот-вот придет.

— Я не имею ни малейшего понятия, о чем ты, миледи. — Взгляд, который он бросил на меня, был смесью чистого мужского самодовольства и притворной невинности. — Я просто восхищаюсь своей свирепой женой.

Он сел на свой трон и снова надел эту ледяную маску. Я бы не хотела оказаться на месте наших гостей. Он обещал бесконечную жестокость. В комнату вошли Анир и Фауна, а за ними несколько других демонов, которых я не узнал, все в своих нарядах.

Большинство демонов — как мужчин, так и женщин — держались уверенно, но что-то в манере передвижения этих придворных навело меня на мысль, что они не просто лорды и дамы Дома Гнева. Готова поспорить на что угодно, что это были солдаты.

Я бросила на мужа косой взгляд. Он был готов к бою. Я не была уверена, было ли это просто предосторожностью или наступательным ходом. У нас не было много времени на подготовку, и он вышел из спальни, чтобы встретиться с Аниром и его лучшими солдатами, прежде чем я закончила одеваться. Я понятия не имела, в чем заключался его план, но я была уверена, что он у него есть.

Гнев поймал мой взгляд и сверкнул быстрой коварной ухмылкой.

— Всегда держи стрелу наведенной и готовой к выстрелу, если ты приглашаешь врага.

— Думаю, я могу обойтись огнем. — Я призвала огненные цветы и позволила им гореть. Жар от огня быстро превратился в изнуряющий.

Несколько солдат напряглись, но остались неподвижными. Невольно я вспомнила, что сказала Фауна, когда впервые встретила ее, — о том, как некоторые солдаты смеялись, когда один высокопоставленный офицер хотел вынуть мое все еще бьющееся сердце и отдать его им. Моя ярость медленно сжигала другие эмоции, когда я обратил внимание на демонов в комнате. Подчиниться моему гневу не было сознательным выбором, но я и не сопротивлялась ему намеренно. Присутствовал ли сейчас кто-нибудь из тех демонов, которые хотели причинить мне вред?

Одна мысль, и я могла бы уничтожить их всех. Отправить их кричать, как их плоть отделялась от их костей. Я мог бы отомстить им всем и…

Мягкий женский смех разрушил чары моих мыслей. Я выпустила свою магию и моргнула, глядя на наших гостей. Я не слышал их объявления и изо всех сил пытался отдышаться, чтобы не быть очевидным.

— Блэйд. — Гнев, казалось, не был впечатлен, когда обратился к эмиссару, выиграв у меня драгоценные секунды, чтобы прийти в себя. Мне хотелось наклониться и поцеловать его, но я сосредоточила свое внимание на двух приближающихся к нам фигурах, приняв выражение холодной скуки, которое я видела у Зависти.

Блэйд, поразительный вампир с точеными чертами лица и взлохмаченными каштановыми волосами, быстро окинул меня взглядом, задержавшись на ожерелье со смертельными ягодами, прежде чем переключить внимание на Гнева, выражение его лица было невозможно прочесть. Его глаза были темно-малинового цвета, граничащего с черным, в обрамлении густой бахромы ресниц. Он выглядел как бедствие. Но больше в дерзком бунтарском стиле, а не в скрытой опасности, которой обладал Гнев, когда он решил стать чьей-то проблемой.

Я едва удостоила Блейда второго взгляда, когда увидела его спутницу, женщину, которая смеялась. Она была похожа на королеву воинов, хотя я не видела, чтобы к ней было привязано какое-либо оружие. Это означало, что она была оружием более смертоносным, чем любой стальной клинок, который она могла носить.

Темные волосы ниспадали ей на спину, черное платье больше походило на кожаные доспехи, чем на одежду высокой моды, популярную при дворах демонов. Однако именно ее глаза заставили мою кожу покрыться мурашками. Я видела их раньше. В кошмаре. Они были усыпаны звездами и бездонны. Древние и наполненные ненавистью. И они были направлены на меня, когда она приблизилась к возвышению с вампиром.

Гнев наклонился вперед, и его голос понизился до рычания.

— Сурси.

Женщина еще не отвела от меня внимания, ее рот дернулся в том, что казалось темным весельем. Я поймал себя на том, что хочу стереть выражение ее лица.

— Разве это не интригующе? — Ее тон указывал на то, что она имела в виду что угодно, только не интригу. Она сделала еще один шаг к нам, ее взгляд сузился. — Ты знаешь кто я?

Она не была вампиром. И она не была демоном. В ней так же не было ничего смертного, и все же я не считала ее богиней. У меня были ужасные подозрения, и то, как напряженно сидел Гнев, как будто он собирался спрыгнуть со своего трона и задушить ее, подтвердило мои опасения.

— Ты — первая ведьма, — сказала я. — Ла Прима Стерга.