Мститель. Бывших офицеров не бывает

27 сентября 1941 года

Ранним утром на «фишке» меня ждал мой тупоголовый помощничек с группой поддержки. Дозор усиленный – шесть человек при двух пулемётах, но это он зря. Забрали у меня всю мою поклажу и чуть ли не на руках донесли до дома, а там даже банька теплится. Проснулся только под вечер. Утром в бане помылся до блеска, дополз на ватных ногах до кровати и как провалился. Устал всё же очень здорово.

Вышел в горницу из нашей с Виталиком спальни, а тут сюрприз. Мои трофеи прямо на столе разложены, и вид у «Сержа» довольный. Ранца и жилета только нет, я их сразу Виталику отдал, чтобы заныкал. Кроме «Сержа» в горнице «Старшина» с «Девятым» и Виталик с «Дочкой». Но это пока. Сейчас ты у меня, мой дорогой соратник, ещё больше будешь доволен, если не сказать больше. Давно хотел это сделать.

Подошёл и молча, со всей дури засадил красному командиру с ноги по роже. «Сержа» немного приподняло и унесло в угол, прямо под ноги к «Старшине». К нам приехал ревизор. Правда, ревизор не приехал, а пришёл, но это ничего для «Сержа» не меняет. Виталик только чуть приподняться успел, но он меня прекрасно знает и знает, что, когда я вот такой спокойно-безразличный, это кому-то сейчас звездец настанет. Повезло «Сержу», что босиком, а то разнёс бы ему морду лица как «зафутболенному». Я только чуть-чуть сдержался. Добрый стал, постоянно себя сдерживаю. Вот и этому долбодону повезло нарваться на мою доброту.

– «Старшина», приведи своего командира в чувство, – коротко приказал я. «Старшина» с «Девятым» молча облили «Сержа» водой и посадили его на лавку между собой. Сказать, что они были изумлены, это не сказать ничего, но сделали всё молча, ожидая продолжения. Сам я подошёл к столу и взял документы, лежавшие на форме, прямо в открытом виде.

Что тут у нас? Какая прелесть! Непонятно только, почему они меня отпустили? Если отпустили, то зачем? Какой в этом смысл? Или я реально такой везучий? Ну, это тогда полная фантастика. Положив документы обратно, я не торопясь дошёл до оружия, взял автомат, передёрнул затвор и вернулся к столу.

«Серж» уже пришёл в себя, хотя взгляд плавал, а на скуле наливался синяк. Голова на темечке была разбита, и струйка крови медленно пробивала дорожку среди волос. Нехило его о стенку приложило. От удара этой деревянной головы даже дом закачался.

– Если вы не ответите на мои вопросы, я вас троих убью, – сказал я негромко.

«Третий», «Дочка». Вооружиться. Быстро. А потом перебью всех, кто пришёл с вами. – Повысив голос, я рявкнул «Старшине», «Девятому» и приходящему в себя «Сержу»:

– Руки держать на столе. – Виталик с Верой испуганными воробьями порскнули за автоматами. Для них моё поведение тоже было неожиданностью, но вот какая выучка. Моментально и без каких-либо сомнений на сидящих уставилось уже три автомата. Неплохо.

– Командир! Что случилось? – глухо пробасил «Старшина».

– Ничего не случилось. Разбор прошедшей операции. Я пытаюсь понять, ты с немецким диверсантом заодно или он один работает? Руки. Ты документы, что я принёс, видел? Что в них написано? Написано в них, что я вчера убил штурмбанфюрера войск SS. Знаешь, что это? Это капитан или майор, хрен я что понимаю в этих эсэсовских званиях, но точно не сержант. Минимум заместитель начальника разведшколы, которую этот дебильный командир с первого раза не распознал и всех нас послал на убой. Я вот хочу понять, по собственной дурости или он на немцев работает. – Почти мгновенно вокруг «Сержа» образовалась пустота. И «Старшина», и «Девятый» моментально отодвинулись от него. Я же намеренно не смотрел на «Сержа», я смотрел в ноги. Нападение всегда начинается со взгляда и с ног, и стрелять я начну сразу, как только он напряжёт хотя бы одну мышцу на ногах. Да и смотреть в глаза человеку, которого допрашиваешь, нельзя. Когда человек, с которым ты говоришь, не видит твоих глаз, он теряется, чувствует себя очень неуютно. Оптимально смотреть на мочку уха, тогда человек видит, что ты смотришь прямо на него, а взгляд поймать не может. Визуальный контакт в разговоре для допрашиваемого всегда очень важен.

Я ни на минуту, ни на секунду не думал, что «Серж» – немецкий агент. Немцы давно бы меня взяли, и Виталика, и Веру, и понты с гранатами нам бы не помогли. Да упаси боже! Я просто его «опускал» и параллельно «качал» всех остальных. «Серж» начал тянуть одеяло на себя, и его надо было спустить с небес на землю.

– Я жду, падаль! Ты уже лишнего на свете живёшь. Как ты оказался в той стороне? Разведшкола находится в двадцати километрах от этой базы и совсем не в нашу сторону. Ты не мог не заметить минированной территории. Ты доложил, что на хуторе издеваются над людьми, но забыл добавить, что это не хутор, а барская усадьба и это стандартное обучение ножевому бою при подготовке диверсантов. – Я, в общем-то, этого не знаю. Откуда я могу знать, как немцы диверсантов готовят? Конечно, это блеф, но какой убедительный. Просто если кого-то просто так режут, значит, кому-то другому это надо. Технология простая, что здесь, что в нашем времени. Я так же своих малолеток учу, чтобы они крови не боялись.

– Я не немец. – О как! Очнулся. – Я могу встать? – Такой резкий переход из непринуждённой и дружеской обстановки в почти экстремальное состояние ломает даже специально подготовленных людей. «Серж» в данном случае не исключение.

– Медленно. – Говорил я резко. Короткими, рублеными фразами. Это тоже элемент экспресс-допроса, да и вообще здорово отличается от моего обычного стиля общения.

«Серж» медленно встал и распоясался, потом снял немецкий китель, нательную рубаху и вывернул её наизнанку.

– Сесть. Ступни ног убрать под лавку. – «Серж» сделал, что я сказал. – Не отрывать, отдать так. Брось на стол, я прочту. – Ну да, конечно, это то, что я ждал. На шёлковом лоскуте номер воинской части и печать, старший лейтенант. Документ не объясняет, что ты делал у разведшколы.

– Представьтесь и предъявите документы. – Вот сразу видно профессионала. Приятно, что я не ошибся. Сейчас я тебя удивлю, сучонок.

– С какой это стати? – Я глумливо усмехнулся. – Ты кто такой, чтобы я вообще с тобой разговаривал? Ты забыл, откуда я тебя вытащил? Так могу тебя обратно туда отправить. Со всеми твоими спутниками, выступлениями и документами.

В документе что написано? «Оказывать содействие». Тебе содействие оказали. Тебя достали из немецкого плена и ни разу не поинтересовались, какого мужского полового органа ты вообще там делал.

Теперь забирай своих людей и пошёл вон отсюда! А я отряд, что уговаривались, создал и дальше буду воевать. Теперь это партизанский отряд, а он никому не подчиняется, пока у меня нет воинского звания. Присвоить мне воинское звание ты не можешь, пока ты не подтвердишь свои полномочия. – «Серж», «Старшина» и «Девятый», вот как назвать их вид? Ошеломлены наглухо – не то слово. Во-первых, я вроде ничего не нарушал. Во-вторых, логика присутствовала. Я ведь действительно собрал отряд, вооружил его и очень эффективно воюю. И при этом, в-третьих, тупо выгонял их. Я ведь на самом деле им не подчинён, и у нас изначально была такая договорённость.

Я жду ответа на свои вопросы, и пока ответов не получу, ты для меня немецкий агент и живым отсюда не уйдёшь. Мне всё равно, какие у тебя документы. – Я намеренно давил на «Сержа». Понятно, что я его никуда не отпущу. Мне его проще похоронить, чем отпустить, но он-то об этом не знает. Ровно как и «Старшину» с «Девятым». Мне они все нужны как воздух, но размазать их по горнице просто необходимо, иначе начнётся красноармейское двуначалие, которое мне ни в какое место не упёрлось.

– Мы можем поговорить наедине? – глухим, невыразительным голосом спросил «Серж». Теперь было видно, что он сильно подавлен. Первый наезд не прошёл, и он отчаянно ищет выход из создавшегося положения.

– Можем, но у меня секретов от «Третьего» нет, так что он останется.

– Хорошо, пусть будет так. – «Серж» так и сидел на табурете, не глядя мне в глаза.

– «Старшина», «Девятый», «Дочка», сделайте, пожалуйста, что-нибудь поесть и сами не пропадайте, накрывайте на всех, мы пока к нам в комнату пройдём. «Третий», прихвати этот хлам со стола. – Виталик смёл со стола вместе с вещами эсэсовца одежду «Сержа» и направился к нам. Вера так и стояла у дверного проёма на кухню, наставив на сидящих автомат. Умничка девочка, я в душе млел от восторга. Я же пропустил «Сержа» вперёд и, контролируя каждое его движение, не торопясь двинулся за ним. Мы зашли к нам в комнату и сели за стол.

– Кто вы такие? – завёл свою шарманку «Серж».

– Я тебе предлагаю три варианта развития событий. Первый. Я тебя сейчас убиваю и всем говорю, что ты немецкий агент, и мне не придётся отвечать на твой вопрос. Второй. Ты забираешь свою группу и уходишь к Бениной маме, то есть к Себежу, и там, в голом осеннем лесу, тебя затравят как бешеную собаку, и я не отвечаю на твой вопрос. И третий. Ты остаёшься на некоторых условиях с нами, и, может быть, когда-нибудь ты получишь ответ на свой вопрос.

Я честно тебе скажу. Можно ответить на твой вопрос и на много других вопросов, которые обязательно сразу возникнут после моего ответа, прямо сейчас. Но! Ты тоже в этом случае будешь секретоносителем высшей категории, что в условиях нахождения глубоко в тылу врага не есть хорошо, а с учётом твоего непонятного поведения смертельно опасно.

– Какие условия? – заинтересованно спросил «Серж».

– Ты знаешь, за что ты сейчас по роже получил? – как старый одессит, вопросом на вопрос ответил я. – Ты сейчас получил за то, что ты место своё забыл. В разведке не принято трогать чужие трофеи и вещи командира. Это закон для всех. Так вот я здесь – командир, «Третий» – мой заместитель, ты начальник разведки и при этом сотрудник НКВД и занимаешься контрразведкой. Занимаешься ты только этим и войной, то есть воюешь без дураков, учишь людей и при этом ни к кому не лезешь в душу и не ищешь врагов там, где их нет. Если мне хоть кто-нибудь намекнёт, что ты делаешь наоборот, я без предупреждений, раздумий и колебаний пущу тебе пулю в затылок.

Можешь ответ мне не давать, до конца ужина у тебя время есть. Говоришь «да», я представляю тебя отряду в новом качестве, тем более что ты уже засвечен, тогда в будущем у нас будет время поговорить. Говоришь «нет», завтра уходишь из отряда.

– Ты не будешь меня больше ни о чём спрашивать? – Это опять «Серж». Я его прекрасно понимал. Он мучительно ищет выход из положения, в которое сам себя загнал.

– Я выслушаю от тебя только то, что ты расскажешь сам. Расскажешь не сейчас, а на нашей базе, но сделаешь это так, чтобы выглядело правдоподобно. Если соврёшь и я буду чётко знать, что ты врёшь, получишь ещё раз, только в полную силу. Если тебе повезёт, выживешь, нет, закопаем в лесу и забудем.

Мне не нужны подробности твоего задания, мне на это наплевать с высокой колокольни. Мне нужно понимать, что ты есть такое и как ты оказался у разведшколы. Потому что разведшкола – это твоя подстава, а когда я что-то не понимаю, мне очень хочется виновника убить. Всё остальное мне неинтересно. Одно дело наши договорённости, другое – твоё поведение.

У каждого человека есть свои тайны. Ты мог бы заметить, я слушаю только то, что человек мне рассказывает, и тупых вопросов не задаю. Я собираю именно мнения людей о человеке, а только после этого начинаю прокатывать его в работе. Мне наплевать, какое у человека прошлое, я о нём ни единого человека в отряде не спросил.

Мы с «Третьим» живём настоящим и по нему судим о человеке. Пока не начнёшь гадить отряду и мне, ты с нами. Просто ты должен помнить – я командир. Я буду с тобой советоваться, но окончательное решение всегда за мной. Кроме того, ты узнаешь очень много нового, очень многому научишься и узнаешь, какую ценность для отряда представляет «Третий».

Сказать, что я удивлён, поражён, – это не сказать ничего. Я уничтожен, раздавлен, распят, и произошло это мельком, походя. Меня взяли и как комара прихлопнули. Раздавили и растоптали, а потом подняли, почистили и, поправив на мне одёжку, поставили перед выбором, прекрасно зная, что выбора у меня нет. Этот человек раскрыл меня, раскрыл давно, всё понял обо мне, всё знал или по крайней мере догадывался. Знал и ничего не делал.

То, что он мне говорил, я принял на веру. Всё так и было в действительности. Ему не нужны были мои грехи, ему хватало своих проблем. Он и его спутник делали своё дело – убивали немцев, делали это потрясающе эффективно, и больше их ничего не интересовало. Они просто идут по жизни туда, куда им надо. И он опять прав. Я действительно забыл своё место, и мой последний аргумент, за который я хватался как за последнюю соломинку, не возымел на него никакого действия. Он знал о нём или по крайней мере предполагал о его существовании, но ему было наплевать на любые документы.

Капитан делал своё дело и предлагал мне делать его вместе с ним, указав чёткие рамки наших взаимоотношений, и опять был в своём праве. И мне действительно интересно. Мне интересно с ним работать. Здесь есть цель и её достижение. Я здесь нужен и уже давно принял решение. С этим человеком можно идти до любого конца.

– Я согласен, – тихо сказал «Серж».

– Что? Я не понял? – Я намеренно давил на психику. Если ставить точки над «i», надо ставить их сразу.

– Я согласен, командир, – громче и твёрже повторил он. Вот это другое дело.

– Хорошо. Ты бы оделся и пошли есть. – Так я получил отличного помощника, очень опытного командира и в дальнейшем надёжного друга.

За стол мы пришли вместе. Накрыто было интересно. С торца, я так понял, моё место, слева «Дочка» и место оставлено для Виталика, справа на лавке «Старшина» с «Девятым», а дальний торец свободен, а там ни тарелки, ни еды, куска хлеба даже нет, табуретка одна. Отряд высказал своё мнение. «Серж» всё понял и прошёл к своему табурету. Я Виталику кивнул, а он Вере. О как! Она его с полувзгляда уже понимает. У «Сержа» тарелка тут же появилась, стакан и вилка с ножом. «Дочка» сильна! И картошку из чугунка она ему первому положила, а Виталик на палец коньяк налил.

– Ладушки, отряд. Кто старое помянет, тому глаз вон, а кто забудет, тому оба. Поэтому представляю вам нового начальника разведки и контрразведки нашего отряда. Звание вы слышали, полномочия между нами подтверждены, а ошибки, они ошибки и есть. Не ошибается только тот, кто не работает. Выпьем за то, чтобы наши ошибки обходились нам малой кровью. Приблизительно как ранение «Стрижа». – Заулыбались все. «Стриж» да! Ржать теперь над ним будут долго.

– Теперь по делу, «Серж». Определись, в качестве кого ты выступаешь, то есть оставляешь прежнее имя или светишь настоящее. И то, и то имеет свои плюсы и минусы.

– А как надо, командир? – Вот это правильно, это он сразу просёк. Уважаю.

– В общем, смотри сам, но сейчас у тебя есть авторитет и люди тебя не боятся. Наденешь форму, многие зажмутся, мало ли у кого какие отношения с органами. Поэтому я предложил бы следующее: мы знаем, и хорошо. Посторонних здесь нет, понадобится – скажешь, приглашу, кого скажешь, и представлю. Если какой командир попадётся, продемонстрируешь документ. Немцы нас и так боятся, их пособники в обморок падают, а своих нам пугать ни к чему.

– Да, это хорошая идея. Годится, командир. – Слишком быстро «Серж» принял моё предложение. Значит, он в процессе моего монолога прокатал его и понял, что в данном случае мы его перед всеми не светим, а это опять странно. Чтобы представитель справедливых, но карательных органов не рвался рулить и не тряс своими «корками», понтами и полномочиями? Всё «страньше» и «страньше», что-то он скрывает. Да и ладно, подождём.

– Вот и ладненько, «Старшина». Работаем по этому хутору в прежнем режиме. Полная уборка и консервация всего. Дом разваливаем, потом переходим к заминированному хутору и делаем всё то же самое. Не торопись, делай всё обстоятельно. Эта база нам пригодится. Список того, что есть, покажи мне, я определю, что возьмём при отъезде.

Да. Я там одну вещь видел: винтовочные гранаты. Покажешь «Третьему», он у меня такой умелец. Из телеги и мотоцикла самолёт сделает, а если ему не мешать и дать побольше времени на творчество, этот самолёт сам будет бегать по перелеску и маскироваться.

Берём все типы боеприпасов для СВТ, и много. Я где-то видел швейную машинку: забирай и её, и все швейные принадлежности. Все парашюты, что лежат на складе. Весь брезент, что найдёшь. Мыло, и побольше – нас уже почти сорок человек, а я планировал не больше тридцати с тыловой службой. Смотри, чего у нас нет. Пока не зима, может, подвернётся где или немцев ограбим.

«Девятый», на тебе мины, гранаты, взрывчатка, детонаторы. В первую очередь взрывчатка и детонаторы. Будет время зимой, будем мудрить с фугасами, и вообще посмотри своими глазами, что нам надо.

«Третий», смотришь трубки под «глушаки». Здесь неплохая слесарная мастерская, выгребай всё. Начинаем использовать твои «золотые руки». При работе по хутору смотрим тайники. Я уверен, что мы и половины заначек не нашли.