Бунт

Глава 1

Снова грязь, снова кровь, зато в бессмысленном, почти животном существовании появляется цель… нет, проблеск цели — защищать покой десятка тысяч таких же, которые и не знают, что такое — жить.

Иззмир тупо следовал знакомым изгибам тоннеля, не заботясь, идут ли за ним остальные участники патруля, или их сожрали голодные сцепы. Они опять пытались его убить — вот бестолковые создания, ничему не учатся на горьком опыте товарищей. Иззмир накостылял по шее самым ретивым — плашмя, и не из пустого милосердия, а потому, что его положение в обществе дхаэроу и так было шатким — и посчитал урок законченным.

Ксани далеко, вестей нет и быть не может. Мятежники-дроу прервали всяческое сообщение с городом, что, в общем-то, было правильным.

Конечно, Измир всегда мог уйти к ним — и он собирался это сделать, уже несколько лун… Что-то его удерживало. Но сегодняшнее покушение стало последней каплей.

Темный эльф с некоторым удивлением покосился через плечо, на силуэты своих _союзников_: надо же, не отстают. Пыхтят, правда, как горстка дерри — но темп держат.

Хватит. Надоело! Иззмир принял твердое решение уйти, и ничто не могло его поколебать!

По крайней мере, так он думал.

Улицы Тилгуафны были необычайно оживлены для этого времени — огненный круг на своде пещеры только-только разгорался… так что же выманило их в такую рань?

Иззмир Кенррет от природы был не очень любопытен, да и что могло собрать вместе этих падальщиков, дхаэроу? Но его схватил за руку Тебнар — воин, с которым после памятного турнира он поддерживал некое подобие дружбы. Короче говоря, они здоровались.

— Кенррет, куда собрался?

— Домой. Куда ещё?

— Все твои у храма — как и весь город. Ты что, не слышал?

— Тебнар, я только что вернулся из патруля.

— Вижу, — воин хмыкнул, оценивающе скользя взглядом по грязной и мокрой одежде Иззмира. — Только в патруль ты каждую луну ходишь, а вот шанс посмотреть на светлого эльфа выпадает раз в жизни… Ага, проняло?

Это было не совсем то слово, это «проняло» было таким слабым, бесцветным отражением — как попытка описать словами сияние магического «светляка» в соляных пещерах, причудливые застывшие формы которых, казалось, создавали мириады искуснейших резчиков в течение тысячелетий… Иззмир застыл. Сначала он решил, что ему послышалось, но это было бы слишком жестоко.

— Ты шутишь? — на всякий случай переспросил он у Тебнара.

Тот уже тащил его сквозь толпу к храму Ллос.

— Делать мне больше нечего. И, по-моему, даже не эльф, а эльфийка…

Пока они проталкивались к центру, Тебнар рассказал Иззмиру, что светлую эльфийку поймали недалеко от города — совершенно одну, как говорят. Неслыханное событие — что светлокожие могут делать в пещерах, да её в такой близости от своих ненавидимых сородичей?

Событие было настолько неординарным, что никто и не знал, что делать с нежданным подарком Богини. Первый Дом приказал собраться всем семьям-аристократам у центрального храма, где и решится судьба эльфа.

— Или эльфийки, — добавил Тебнар и замолчал, потому что сосед слева ткнул его в бок.

Оба молодых дхаэроу были в воинском наряде, на котором никак не обозначалось происхождение, поэтому они и не стали возмущаться — раз уж стоят в толпе простолюдинов, так стоит всякого ожидать. К тому же, не до оскорблений сейчас.

В этом храме было два алтаря — один внутри, другой снаружи — во время больших праздников его использовали, чтобы все могли поучаствовать в ритуалах в честь Паучихи. Сейчас алтарь, настолько пропитавшийся кровью жертв и ядом, что стал рыхлым, пористым, как губка — пустовал. Из недр храма цепочкой потянулись жрицы, начиная с Матери Первого Дома. Она подняла руки к своду, и последние шепотки в толпе затихли.

Иззмир пытался найти взглядом своих, но бросил это дело — дворянские семьи стояли в первых рядах, со своей стражей, пробиться к ним было невозможно.

— Возлюбленные дети Ллос! — голос Матери разнесся над притихшими «детками». — Вы все знаете, что мы скрылись во тьму подземелий, преследуемые нашими нечестивыми и злобными сородичами… светлыми эльфами. Но они и тут не оставляют нас в покое… Сегодня неподалеку от Тилгуафны была поймана лазутчица!

В толпе зашумели, когда их храма вывели светлую эльфийку — спутанную, будто жертву ненасытного голода паука.

Иззмир задержал дыхание — надолго — и выдохнул только тогда, когда понял, что сердце больше не пытается вырваться наружу, колотясь о рёбра, словно сумасшедшее.

Это была она.

Та девочка — потом девушка, которую он видел в своих снах о Верхнем мире…. Правда, сны с возрастом становились всё реже и бледнее, и покинули его вскоре после того, как Скъяви родила его ребенка.

А сейчас Тэсс, «птичка», как звали её окружающие, стояла на верхней ступени храма, в полуобмороке от страха, оставаясь в сознании только ценой невероятных усилий воли. Но ведь она даже не понимает, что происходит — она не знает языка дхаэроу!

Иззмир машинально нащупал рукоять скимитара, от отчаяния не в силах двинуться с места. Понятно, что сейчас произойдет — её принесут в жертву отвратительной злобной Ллос, и он не сумеет ничего сделать — что там, ему даже не добраться до подножья лестницы!

— Он была послана следить за нами? — раздался чей-то голос из среды дворян.

— Готовится война?

— Откуда нам знать? — снисходительно улыбнулась Мать Первого дома. — Эта девчонка не понимает ни слова из нашего языка, только глазами ворочает. Допрашивать бесполезно, ведь и мы не знаем их наречия… есть мнение, что разумно будет спросить саму Ллос и поступить так, как она сочтет нужным.

Жрицы согласно, будто в танце, составили полукруг, отгораживая пленную эльфийку от прочих, взялись за руки и закинули головы вверх, начав призывать Богиню.

Девчонка была симпатичная — только уж какая-то совсем крохотная, может, её мать с гномами путалась? Тебнар сам усмехнулся своей выдумке, которая, надо сказать, будоражила воображение. А всё-таки жаль, что её просто принесут в жертву — пусть светлая и напоминает своей бледной кожей и светлыми волосами светящийся ядовитый гриб, но что-то в ней определенно есть…

Он хотел спросить Иззмира, что он думает по этому поводу, но воин его не слушал. Тебнар насторожился: он любил Иззмира так, как только дхаэроу любят своих врагов, берёг его — как только настоящие войны берегут достойных соперников. Не станет Иззмира, на кого ему равняться, зачем вообще продолжать тренировки? А, если отпрыск дома Кенррет разочаруется в карьере воина — признаки чего Тебнар с тревогой замечал уже несколько раз — не постигнет ли та же участь и его?

Вот и сейчас Иззмир вёл себя, мягко говоря, странно. Они стиснул зубы так, что они сыпались в крошку, под серой кожей на скулах ходили желваки. Ладонь, лежащая на рукояти скимитара, судорожно сжималась и разжималась. Неужели он настолько ненавидит светлых, что готов броситься и убить девчонку? Это уже как-то чересчур. Впрочем, Тебнар знал, что Иззмир участвовал в том походе на Поверхность несколько циклов назад — кто знает, что произошло?

Всё же не стоит ему так себя вести — вдруг…

Но, стоило Тебнару незаметно (как он думал) обнажить наполовину кинжал, обращенный в сторону Иззмира, как он наткнулся на ледяной взгляд жутких звериных глаз.

Тебнар ухмыльнулся, медленно убрал руку. До тех пор, прока реакции Иззмира остротой могут поспорить с чутьём ящерицы, беспокоиться не о чем.

Пока между воинами происходил обмен взглядами, в толпе поднялся шум. Жрицы призывали Ллос, но она не отвечала. Да, такое бывало, но не в таком исключительном случае! Светлый лазутчик… могла бы и отозваться.

Жрицы в недоумении сгрудились в кучу, Первая Мать тревожно взмахнула рукой. Иззмир не стал больше ждать, он кинулся вперёд, грубо расталкивая дхаэроу. Кое-кто огрызался, но воин откинул капюшон, и все, видя серую кожу Ледяного Клинка, затихали, более того — уступали дорогу. Жрицы Ллос тоже заметили его приближение, с любопытством смотрели, как он, пройдя сквозь дворянские семьи, преклонил колено на первой ступени храма.

— Прошу разрешения говорить, возлюбленные дочери Ллос.

— Ты уже говоришь, дерзкий юнец, — отметила Первая Мать, но уровень злобы в её голосе не превышал обычного уровня, как при разговоре с любым мужчиной. — Продолжай.

Иззмир встал, старясь не встречаться взглядом с бездонно-синими глазами пленницы.

— Ллос любит своих детей. Но, как и всякая мать, он ждёт того момента, когда её чада покинут дом. Станут самостоятельными.

— К чему ты клонишь?

«Паучиха вас побери, ведь и так понятно!»

Уже чувствуя в сердце ритуальный кинжал, дхаэроу упрямо закончил свою мысль.

— Мы должны сами принять решение — что делать со светлой эльфийкой. Должны доказать, что… что достойны милости Восьмилапой… Восьмиглазой.

Он всё-таки не удержался, посмотрел на Тэсс — зря. В её глазах не было страха — по крайней мере, не столько, чтобы он заслонял собой острый разум и… боль? Нет, это было что-то другое. Так на него глядела Ксани, когда он пытался развивать перед ней свои мысли насчёт возможного изменения в структуре общества дхаэроу.

Это была жалость. Не унижающая, а добрая, сочувствующая… и обращенная именно к нему. Понятное дело, что не привыкший к такому воин стал заикаться — но ему всё сошло с рук: от мужчин и не ожидали красноречия.

Вообще, надо сказать, ему повезло. Позиции Первого Дома пошатнулись, и то, что Ллос не отвечала на призывы, могло означать, что эта светлая пленница совсем не угодна Богине. И Мать уцепилась за предложение Иззмира, чтобы поскорее спихнуть обузу в чьи-нибудь другие руки.

Она сказал пару слов одной из жриц, и та вернулась в храм. Потом обратилась к своему народу.

— Слова этого мужчины кажутся мне не лишенными разумности. Однако мы должны отдать должное тем, кто захватил в плен нашего врага — пусть та семья и примет этот дар.

Измир замер, словно на него наложили заклятье оцепенения — ситуация ничем не лучше! Кто знает, что ждёт Тэсс в том Доме, в который она попадёт?

Но тут из Храма вышла посланная жрица, за неё шёл Ксандар. Он низко поклонился Матери Первого дома и принял из её рук ключ.

«Ксандар?»

Иззмир изо всех сил пытался придать своему лицу соответствующее выражение, но он не мог отделаться от впечатления, что глаза светлой пронзают его насквозь, читая в глубине души то, что он не доверял даже младшей сестре.

— На вашу семью ложится огромная ответственность — если Ллос одобрит ваше решение, её благодать оплетёт город. Если нет — виноваты будете вы одни.

Мать обвела суровым взглядом собравшихся дворян, нашла семью Кенррет, изрядно поредевшую — мать Эрелис, и её дочь Кирха. Всего лишь одна! Две другие погибли, ходят слухи, что младшую убил её же брат — тот, кого называют Ледяным Клинком. Они состояли в обычной для дхаэроу любовной связи, но этот серокожий приревновал девушку к кому-то. Впрочем, никто не разбирался в этом деле — спустя несколько дней после исчезновения Ксани Кенррет жрицы прочих богов, кроме Ллос, были убиты, так что её участь настигла её просто немного раньше, чем других.

И вот этой семье, от которой осталось всего ничего, позиция которой настолько шатка, насколько это вообще возможно — ей в руки вручен дар самой Богини, способный возвысить их или столкнуть в пропасть.

На это будет интересно посмотреть — в любом случае.

Ксандар кивнул брату, и Иззмир, поднявшись на несколько ступенек, грубо схватил пленницу за локоть. Она больше не обращал на него внимания, пристально глядя на Первую мать — даже не зная языка, она понимала, ко принимает решения.

— Не стоит вести её через весь город, — шепнул Ксандар Измиру, когда они подошли к своим.

Иззмир согласился, и эльфийку водворили в носилки, где уже сидели Эрелис и Кирха. Ксандар пошёл пешком — от него не убудет.

Иззмир всем своим видом изображал радость от того, что семье Кенррет доверена такая честь. Впрочем, нет, радость была настоящей — он ликовал, когда ему удавалось коснутся рукава одежды девушки, когда она чуть поворачивала голову, так что он видел её изящный профиль.

— Мать, как это произошло? — спросил он, что бы немного отвлечься от переполняющего его непривычного чувства.

— Ксандар стоял на страже у Южных ворот, — задумчиво проговорила Эрелис, разглядывая пленницу. — Он заметил движение в тоннеле и отправился проверить. Говорит, что она почти не сопротивлялась… куда уж ей.

В голосе женщины отчетливо прозвучало презрение. Да, по сравнению с крепкими, гибкими, налитыми соком дхаэроу Тэсс казалась хрупкой безделушкой, бесполезной, но драгоценной.

— И не смей так на меня смотреть! — громко сказал Мать, ударив Тэсс по щеке.

Голова девушки мотнулась в сторону, она зашипела от боли, бросила на дхаэроу яростный взгляд, но заставила себя опустить голову. На распухшей щеке остался красный след ладони. Иззмир подавил в себе желание отвесить такую же оплеуху матери — сдержался. Всю свою жизнь он только тем и занимается, что сдерживает порывы чувств, и так поднаторел в этом, что скоро, пожалуй, никаких чувств и не останется.

Глава 2

Вся семья Кенррет собрались в малом ритуальном зале. Мать села в кресло, больше похожее на трон, положила острый подбородок на кулак. Иззмир не без тайного удовлетворения отметил, что за последнее время она сильно сдала — осунулась, скулы натянули кожу, грозя её проткнуть. Он по-прежнему исправно варил для неё зелья — тем исправнее, что знал: от чахотки они не помогут, только оттянут неизбежный конец.

Светлую эльфийку Иззмир поставил на колени — точнее — швырнул, перед троном. Девушка резко втянула воздух, но не проронила ни звука — сердце дхаэроу затрепетало, подступив к горлу. Он не хотел причинять ей боль, не хотел! Но это было необходимо…

— Ну, и что мы будем с ней делать? — раздраженно спросила Мать. — Принести в жертву? Но Ллос не отозвалась на призывы главных жриц, так что вряд ли обратит на нас внимание.

Кирха молчала, выжидая. Потом чуть повернула красивую голову, якобы чтобы окинуть светлую презрительным взглядом, на самом деле — чтобы пристально взглянуть в глаза Иззмира. Старшая сестра сразу отвернулась, а воин внутренне возликовал — Кирха хотела того же, что и он, пусть и с другой целью!

— Мать, позволь мне сказать.

— Говори, — милостиво разрешила Эрелис, не ожидая ничего хорошего от младшего сына — но в её положении оставалось только хвататься за соломинку.

— Мы можем изучить её. Проникнуть в её разум — со временем, возможно. Даже если она не чародейка и не жрица, в её памяти всё равно должны храниться знания, которые помогут нашему Дому вернуть былое величие. Вы только представьте себе — знания Поверхности, которых больше ни у кого нет…

— Для этого нужен маг, — быстро возразила Кирха, на самом деле — всего лишь разыгрывая свою партию. — Но мне не хотелось бы просить помощи у другой семьи.

— Но ведь я — маг, — Иззмир недовольно нахмурился.

— Ты даже Академию не закончил, — презрительно процедила жрица. — Какой от тебя толк?

— Больший, чем ты думаешь, старшая. Пусть я не имею права называться магом, да и в теории не силён, зато во время патрулей мне не раз приходилось использовать чары для проникновения в чужой разум. Так что, пожалуй, в этой области я могу дать фору многим.

Брат и сестра с надеждой смотрели на Мать, которой принадлежало последнее слово. Ксандар стоял чуть позади, изображая внимание, рассчитывая, что принесёт появление эльфийки в Доме лично ему. По всему выходило, что ничего особенного. Конечно, позиция младшего брата усилится, но, с другой стороны, ему опять придется заняться магией, значит Ксандар останется единственным воином… Ничего особенного.

— Хорошо, — Эрелис хрустнула костяшками пальцев, выпрямилась, задев подолом платья стоявшую на коленях эльфийку, которая тупо уставилась в пол, даже не глядя по сторонам. — Иззмир, займись ею — проникни в её разум, научи нашему языку, чтобы можно было допросить — или сам займись светло-эльфийским… разрежь на части, собери снова — в общем, всё, что хочешь. Но с этого момента вся ответственность лежит на тебе.

Младший сын почтительно склонил голову. На его лице не дрогнул ни один мускул.

— Я займу палаты жрицы Безумной Старухи.

Так называли теперь комнаты, в которых когда-то жила Скъяви — вторая дочь семьи, жрица Чессаун. Богиню изгнали, и теперь, дабы не расстраивать мстительную и ревнивую Ллос, свели до уровня какого-то сумасшедшего духа.

Втолкнув девушку в дверь, Иззмир присоединил к одному из браслетов-наручников на её руках короткую цепочку, торчащую из стены. Тэсс по-прежнему упрямо не поднимала глаза. Иззмиру хотелось утешить её, сказать, что он защитит её, но он не мог — во-первых, не знал языка, а, во-вторых, сердце колотилось так сильно, что он не мог выдавить из себя ни слова.

Вместо этого он отвернулся и принялся осматривать комнату, разыскивая и снимая всевозможные заклятья, сразу же ставя свои блоки. Закончил — обернулся — Тэсс сидела в той же самой позе. Иззмир почувствовал себя, мягко говоря, неловко, и, потоптавшись на месте, даже покашляв, не добился ни единого знака внимания и пошёл проверять остальные комнаты. Натыкаясь на реторты, котлы и пыточные инструменты, он думал только о молчаливой светловолосой девушке, которая, которая…

«Хватит!» — решил, наконец, воин. С кем ему только ни приходилось сражаться — неужели не хватит храбрости заговорить с девушкой? Он набрал побольше воздуха в легкие, решительно вернулся в первую комнату — и опять застыл.

Тэсс села поудобнее, прислонившись к стене и следила за ним ясными неулыбчивыми глазами, чуть нахмурясь.

— Не бойся, — наконец-то нашёлся Иззмир. — Я не обижу тебя.

Он говорил медленно, мучительно подбирая слова Древнего языка, выученного по книгам — того, на котором говорили все эльфы до Раскола. Быть может, она его поймёт?

— Я не боюсь, — так же медленно ответил Тэсс.

Он впервые услышал её голос — не во сне. Плюнув на гордость, темный эльф осел рядом, не в силах стоять на дрожащих коленях.

— Ты знаешь Древний язык?

— Да. Нашим магам приходится его учить. А вы его сохранили почти полностью.

Иззмир согласно кивнул — сильнее всего пострадало произношение, но, при большом желании, зная Древний, можно было понять и язык дхаэроу.

— Так что я поняла, в общих чертах, что меня ждёт, — продолжила светлая, прожигая его взглядом пронзительных синих глаз. — Ты будешь ставить на мне… опыты.

— Нет! — встрепенулся Иззмир, краска залила его лицо — чего, счастью, светлая не могла заметить в полумраке комнаты. — Нет, никогда! Тэсс, я… хочу тебе помочь. Просто нужно было, чтобы Мать и сестра поверили…

— Откуда ты знаешь моё имя? — светлая не насторожилась, наоборот, в её глазах блеснул интерес, она придвинулась чуть ближе — звякнула цепь.

Иззмир, избегая ответа, принялся объяснять, что цепь он сейчас снять не может, на тот случай, если кто-то вздумает зайти, но потом он придумает, что сделать, чтобы ей было удобнее…

— Иззмир. Откуда ты знаешь моё имя?

Он собрался с духом.

— Ты мне снилась. Раньше. У тебя есть старший брат и отец, и друг — жрец…

— Сны? Вот как? — Тэсс наклонила голову. — Странно.

К ней постепенно возвращалась обычная для девушки живость — этот дхаэроу был первым из подземных, который был более-менее понятен. Первым, от кого не исходила угроза.

Тэсс бросила на него косой взгляд — да, он отличался и внешне. Все темные эльфы, которых она видела, имели черную кожу и алые глаза — как сказано было во всех источниках. У этого глаза были янтарные, кожа — темно-серого цвета, и вообще, он был выше всех свих собратьев. Догадка пришла ей в голову.

— Ты — полукровка?

— Нет. Я — выродок.

Эльфийка отметила, что он произнёс эти слова без особой горечи, чуть ли не гордясь тем, что он чужой в своей расе. Это её покоробило. Что же должен быть за народ, что его представитель так открещивается от родства с ним?..

— Я много читала о дхаэроу, — она продолжила мысль вслух, следя за реакцией собеседника. — Там много написано… мерзостей. Про ваших богов, особенно про Ллос и Олдха, но, я думаю — это всё клевета.

— Нет.

— Но ты даже не знаешь…

Губы темного сжались в тонкую полоску, он грустно покачал головой, рассыпая длинные пряди серебряных волос.

— Я достаточно знаю своих соотечественников. Всё самое жестокое, злобное, извращенное, что ты… что даже не можешь себе представить — норма моего мира. Я читал книги, запрещенные здесь — о Поверхности, я видел сны — я знаю, что всё может быть по-другому.

На секунду он сгорбился, янтарные глаза потухли, но мгновение спустя он выпрямился, в голосе звякнула сталь.

— И я не позволю этому миру поглотить тебя. Только вот — Тэсс, зачем ты спустилась сюда? Можешь не отвечать, впрочем.

— Потому что тебе не интересно? — задала неожиданный вопрос девушка.

Испугавшись утерять её расположение, Иззмир принялся было уверять Тэсс, что очень интересно, но заметил, как она морщит курносый нос — а потом девушка рассмеялась.

Иззмир не мог в это поверить: она сидит, прикованная к стене в подземельях дхаэроу, в синяках и ссадинах, не знает, что с ней будет дальше — и смеётся! Всё же он не смог перебороть себя, и вслушивался в смех, как в самую прекрасную музыку. Подобной беззаботности эти стены не знавали никогда, ведь даже с Ксани они могли позволить себе быть искренними только вне дома.

— Ты улыбаешься. Дхаэроу всё-таки умеют улыбаться — это уже неплохо.

— Моя сестра, она смеётся так же, как ты.

— Сестра? — Тэсс сдвинула брови. — Мне она показалась не слишком… добродушной.

— Не эта, другая. Младшая. Она сейчас не здесь — ушла, но все думают, что её убили. По правде говоря, — Иззмир сел поудобнее (и поближе к эльфийке), — все думают, что это я её убил.

— И тебя до сих пор не казнили? Почему?

— За убийство не казнят. Наказанию подвергается тот, кто не сумел скрыть следы — да и то, не всегда.

Лицо эльфийки отразило ужас пополам с отвращением.

— Как же так… если даже за убийство родной сестры…

— Даже? — Иззмир испытывал странное удовольствие, с привкусом яда, выставляя напоказ всё самое презренное в мире дхаэроу. — Тэсс, у родственников куда больше причин ненавидеть друг друга. Моя Мать или брат — или Кирха, старшая сестра — с удовольствием всадили бы мне кинжал в спину. Если бы я был настолько глуп, чтобы повернуться к ним спиной.

— А твой брат?

Иззмир задумался на мгновение.

— Он, пожалуй…. Без удовольствия.

— А ты? — совсем тихо спросила Тэсс.

— Я… — начал было Иззмир, но осекся.

Только когда светлая отвела взгляд в сторону, понуро опустила голову, он нашёл слова.

— Только если это будет нужно для спасения моей жизни. Или ещё кого-то, кто мне не безразличен. Понимаю, тебя это должно ужасать, — поторопился он, но светлая вяло подняла ладонь, останавливая его.

— На Поверхности такое тоже бывает. Не оправдывайся, Иззмир.

Он потерянно кивнул, не зная, что делать дальше.

— А… Тэсс…

В дверь раздался стук, и оба вздрогнули. Краем глаза Иззмир заметил нечто странное — рука девушки непроизвольно дернулась к поясу, будто ища оружие. Это огорчило его — неужели и этой девушке, больше похожей на светлого духа, чем на существо из плоти и крови — приходится сражаться?

В коридоре стояла Кирха, за ней топтался Ксандар.

— Чем обязан? — напустив на себя ядовито-высокомерный вид, спросил Иззмир. — Я ещё не закончил.

— Ты, я вижу, ещё и не начинал, — презрительно фыркнула жрица, заглядывая в комнату. Тэсс сидела как раз напротив двери. — Она до сих пор одета! Или тебе так больше нравится?

Затылок Иззмира стянуло холодом — что Тэсс о нём подумает, интересно?

— Это моё дело, с чего начинать. Не волнуйся, Кирха, лишнего не отниму.

— Да мне-то что, — женщина передернула плечами. — Вот вещи, что были при ней.

Раб, которого Иззмир не заметил, протянул ему мешок и длинный предмет, накрытый тканью. Дерри изо всех сил старался не поднимать головы, чтобы, не приведи Отец Камней, не взглянуть в глаза хозяину. За это наказание одно — смерть! Только это ещё от хозяина зависит — воин просто смахнёт голову с плеч, дети могут сначала глаза выколоть, а вот с магами и жрицами вообще не знаешь, чего ждать… Но Нат Шар был удачлив, давно служил у семьи Кенррет и знал молодого хозяина. Он был справедлив и снисходителен, с ним нужно было только выполнять все приказы, тогда он мог даже наградить — разрешить отдохнуть или покормить лучше, чем остальных. За провинности бил несильно, и никогда не калечил.

«Вот бы всегда такому хозяину служить!» — размечтался старый Нат, но тут в его мохнатое ухо впились острые ногти жрицы. Выступили несколько капель крови.

Кирха отшвырнула к стене сонного раба.

— Старый стал. Пора сдавать в утиль.

Братья равнодушно проводили взглядом дерри. Раб — он и есть раб, все на одно лицо, так что заменить их проще простого.

Но Иззмир вдруг вспомнил, что за его спиной находится дитя Верхнего Мира, которой, пожалуй, это не объяснишь.

— Тогда я его возьму.

— Зачем? — Кирха подозрительно сощурилась.

— Не хочу тратить молодежь попусту. Экономлю.

Повинуясь приказу, Нат Шар, пригнувшись, метнулся в дверь и сел в углу, на всякий случай не поднимая глаз. Ухо болело и кровоточило.

Иззмир наконец-то откинул ткань с заинтересовавшего его предмет.

— Скимитары?

Его взору предстала пара восхитительных сабель с рубинами в навершии, сделанными в виде голов пантер. Желтоглазый дхаэроу не смог сдержать восклицания, обнажив до половины мерцающий клинок.

— Работа демонов! Откуда они у неё? И зачем?

— Осторожно, они заколдованы — режут всех кого ни попадя, — предупредил на всякий случай Ксандар, хотя Иззмир уже видел строптивую ауру оружия.

— Она умеет сражаться?

— Не знаю. Со спины взял, и пикнуть не успела.

Иззмир медленно накрыл скимитары, поднял голову.

— Благодарю. Старшая, как только я что-нибудь узнаю, я сообщу тебе и Матери.

— Да, — Кирха посмотрела на него долгим взглядом. — Брат, когда закончишь на сегодня, зайди ко мне. В любое время.

Когда они завернули за угол, Ксандар решился спросить:

— Ты уже не желаешь ему смерти?

Кирха нетерпеливо отмахнулась — мужчины! Ничего не понимают. Можно вполне искренно ненавидеть неудобного братца, но, пока с ним связан шанс — пусть призрачный — на восстановление репутации Дома — его нужно беречь и хранить.

И активно привлекать к сотрудничеству.

Зная слабоумного младшего брата с самого детства, Кирха рассчитывала надавить на слабое место, проявив дружелюбие. Иззмир должен клюнуть.

Глава 3

Тэсс с любопытством рассматривала маленькое мохнатое существо, которое забилось в угол. Оно было похоже на гибрида кота и гнома — быть может, маги подземелий вывели его в одном из экспериментов?

Хоть девушка и провела несколько лет, готовясь в вылазке в Рраен, этого явно оказалось недостаточно…. Она украдкой вздохнула. Пока добиралась до этой пещеры, в которой, по предположениям ученых, мог находиться крупнейший город дхаэроу, встретила добрый десяток существ, о которых даже не слышала. Да уж, подземные тоннели и пещеры — целый мир, совершенно не похожий на Поверхность.

Ну, добралась. Живая. Молодец. Вот только зря не поверила тем, кто говорил о крайнем недружелюбии темных… Послушав Иззмира, понаблюдав за его семьёй, она начала понимать, что в книгах было не так уж много лжи. К сожалению.

Иззмир закрыл дверь, прислушался, потом удовлетворенно кивнул. Скороговоркой приказал что-то мохнатому, тот проворным колобком укатился в соседнюю комнату и начал там чем-то шуршать.

— Это кто? Гибрид? Мутант? — нетерпеливо забросала его вопросами Тэсс. — Как его зовут?

Иззмир несколько опешил.

— Дерри… дерри — рабы. Понятия не имею, как его зовут.

— Но… как же ты его зовёшь?

— Эй ты, поди сюда.

Эльфы с недоумением взирали друг на друга. Светлая не понимала, как можно с таким пренебрежением относится к живому существу, темный — как можно принимать раба за живое существо. Наконец Иззмир сдался.

— Эй, ты… раб.

Дерри прибежал и поклонился, не поднимая глаз.

— Как тебя зовут?

Дерри замер. Иззмир проклял себя за то, что пошёл на поводу у светлой. Вряд ли у мохнатого хватит разума ответить на этот вопрос.

— Тебя вообще как-нибудь зовут?

— Нат Шар, господин.

— Что он сказал? — спросила Тэсс. Если язык дхаэроу она ещё могла понять — пусть с большим трудом, и только при медленной речи, то низкое наречие, вульгарное, которое оставляли только для слуг и рабов, ей было абсолютно незнакомо.

— Его зовут Нат Шар, — Иззмир был удивлен тем, что голос раба звучал, в общем-то, как у вполне разумного существа. — Шар — родовое имя? Имя семьи?

— Да, господин. Семья Шар — семья рудокопов. Но они почти все погибли. Другие стали рабами.

Дхаэроу пытливо всматривался в дерри. Они, оказываются, умеют строить целые предложения, кто бы мог подумать…

— Как там тебя… Нат Шар, посмотри на меня.

Дерри мелко затрясся и помотал головой. Опущенные в пол глаза — первое, чему учили маленьких рабов, только захваченных в плен. В неволе дерри почему-то не размножались, ну, да этого и не требовалось. Их племена были достаточно многочисленны в пещерах.

— Это приказ!

Дерри задрожал ещё сильнее, и Иззмир размахнулся, надеясь легкой пощечиной привести старика в чувство.

— Нет!

Зазвенела цепь, руку Иззмира перехватила Тэсс. Её и без того светлое лицо совсем побледнело от гнева.

— Как ты смеешь!

— Ты…

Иззмир опустил руку, совсем забыв о рабе. Ведь она — пленница, её жизнь зависит от его расположения, а она рискует всем, заступаясь за какого-то…

— Ты сказал, что видел во сне, каким может быть мир. Разве он не кажется тебе лучше — хоть немного — чем твой? — Тэсс закусила губу.

— Да, но… Тэсс, это же дерри! Раб. Он по-другому не понимает.

— А ты пробовал?

— Да, я дважды приказал ему посмотреть на меня. Что ещё?

— Трижды. Четырежды, — заупрямилась эльфийка. — Смотри.

Она повернулась к дерри, ласково заговорила с ним на языке дхаэроу. Иззмир недоверчиво следил, как колотившая раба дрожь постепенно прошла, а уши дёрнулись, показывая, что он, в общем-то, понимает, что ему говорят.

И тут он поднял глаза. Сначала посмотрел на Тэсс, потом на Иззмира.

— Господин…

Иззмир не нашёл нужным слов. Прокашлялся, оглянулся. Тэсс широко улыбалась, будто не сидела на полу в подземельях темных эльфов.

— Хм. Тогда… Нат Шар, я разрешаю — нет, приказываю — или всё-таки разрешаю?.. Короче, смотри мне и ей прямо в глаза. Всегда. Ты теперь будешь не рабом, а слугой… только никто не должен об этом узнать.

— Нат Шар понимает, господин, — серьезно ответил старичок и поклонился. Разорванное ухо смешно трепыхнулось.

— Хорошо, — дхаэроу чувствовал себя на редкость глупо, ведя разговоры с дерри, но старался приучить себя к мысли, что это — нормально. — Тогда иди в комнату, продолжай наводить порядок. Чтоб блестело.

— Да, господин.

Глядя вслед семенящему дерри, Тэсс тихонько рассмеялась.

— У тебя такое лицо, будто ты золотого дракона увидел. Со всеми можно договориться, Иззмир.

— Ага, — к воину вернулся его скептицизм. — С дхаэроу договорилась?

— Ну… с тобой. И ты не один такой, я уверена. Кроме того, эта Ллос… Её влияние слишком сильно. Почему вы не откажетесь?

— А говоришь, много читала о нас, — хмыкнул Иззмир. — Наши предки продали ей души в обмен на помощь в войнах Раскола.

— Так ведь то предки…

— Они решили и за нас. От Ллос не освободишься, если ты рождён темным эльфом. Тэсс, так зачем ты всё-таки спустилась к нам?

Девушка встрепенулась, уйдя в свои мысли.

— Да так вот… учиться.

— Учиться?! Чему?

Она замялась.

— Демонологии. Считается, что дхаэроу знатоки в этой сфере.

— Д-да… в общем. То есть наши маги обычно именно Призывами и занимаются.

— Ты ведь тоже маг.

— Не совсем.

Иззмир вкратце рассказал ей, как получилось, что студента магической академии перевели в воинскую и почему это считается позором. Но не для него. В голове крутились тысячи вопросов, но он с большим трудом подавил искушения забросать ими пленницу.

— Почему ты не осталась просто на Поверхности? У вас там что, своих демонологов нет?

Тэсс покачала головой, потом указала на тонкую золотую цепочку, выглядывающую из мешка с её вещами.

— Дракон — символ чародеев, он дал мне доступ практически ко всем магическим орденам в мире. Но я ничего не нашла, кроме ритуалов для вызова альраунов и ракшасов, а это я и так умею.

— Ты ещё кое-что умеешь, да?

Иззмир осторожно откинул ткань со скимитаров, не сдержав вздоха восхищения при виде оружия. Тэсс беспокойно пошевелилась.

— Раоки. Осторожнее с ними, у них сложный характер.

— Оружие, выкованное инферналами — у светлой эльфийки! Только почему же ты их не использовала?

— Я же не знала, что дхаэроу действительно окажутся врагами.

— В Рраене любой — враг. Пока не докажет обратное. Да и то…

— Хватит уже меня пугать, — Тэсс свела тонкие брови. — И так страшно.

Иззмир внимательно присмотрела к эльфийке, но так и не понял, шутит она или просто так хорошо скрывает страх. Она поднялся и огляделся.

Приятных воспоминаний, связанных с этими палатами, не было. Ни одного. Ведь здесь жила Скъяви… Некстати Иззмир вспомнил, что слуга давно не приносил вестей от старшей сестры, у которой как раз недавно родился ребёнок. Сын или дочь — Иззмир не знал и знать не хотел. Он уже заранее ненавидел этого ребёнка и проклинал свою слабость — лучше было бы этому маленькому дхаэроу не рождаться вовсе…

После ужина Иззмир ушёл, оставив Тэсс с Натом Шар. Ещё раньше златоглазый дхаэроу промыл и перебинтовал её раны, хоть они и были неглубокими и неопасными, и подтащил к стене низкую кушетку. Пообещал скоро вернуться и принести учебник по основам демонологии.

Тэсс подтянула к груди колени и уперлась в них подбородком. Теперь, когда схлынула волна тошнотворного ужаса, пришло время разобраться в ситуации. И найти выход — если он существует.

Да, теперь она была готова признать правоту Карниэля, жреца, который твердил, что её затея — изощренное самоубийство. Лезть в темные подземелья Рраена, только чтобы попасть на алтарь паучьей богини!

Частично он оказался прав — на алтаре Тэсс уже побывала. И ей это не понравилось.

«Интересно, почему всё же Ллос не отозвалась на молитвы жриц? Может, ей было противно принимать меня даже в качестве жертвы? Что-то здесь не сходится».

Но и это могло подождать. Главной заботой Тэсс была сейчас семья Кенррет, на первом плане серди них — Иззмир.

Она легла на спину и уставилась в потолок, который, впрочем, терялся в темноте. Глаза светлых эльфов неплохо видят в темноте, но в темноте наземной, которую всегда пронизывал хотя бы слабый лучик света — Луны, пробившейся сквозь тучи, светлячков, отдаленной хижины… Здесь она чувствовала себя беспомощной. И этой ей тоже ужасно не нравилось.

Мать и сестра Иззмира были не в восторге от появления Лаэли, но надеялись извлечь из неё какую-нибудь пользу. Возможно, даже в буквальном смысле извлечь. Тот воин, что оглушил её в подземелье ударом (на затылке вскочила громадная шишка) был равнодушен, в общем-то, но на его помощь рассчитывать не приходилось. Оставался только Иззмир — изгнанный из какой-то Академии маг-недоучка, который, похоже, среди своих был не на хорошем счету.

Тэсс вздохнула. Вот ведь угораздило…

Он был таким странным — чего стоили одни только рассказы о снах про Поверхность. Такие случаи происходили, конечно — связь между двумя магами не была чем-то необычным. Двухсторонняя связь. А так ерунда какая-то получается.

Всё же благодаря своему положению в обществе дхаэроу, или же этим снам-видениям, Иззмир в лучшую сторону отличался от соотечественников, хоть и не намного. Рабов он явно не считал за живых существ, более того — судя по удивлению в его глазах, когда Нат Шар заговорил, он вообще не признавал иные расы разумными, кроме своей! При том ненавидел их всей душой.

В сердце девушки постучалась жалость. Нет, всё же она была несправедлива к Иззмиру: из него годами выбивали все добрые чувства, странно скорее то, что он сумел сохранить в сердце крохи доброты. Быть может, у них вдвоём получится дать им силу вырасти…

Каждое мгновение, проведенное вдали от Тэсс, было наполнено тревогой — что, если Кирха или Мать решат зайти к пленнице? Иззмир отдавал себе отчёт в том, что ему, мужчине, не было известно и половины тайных ходов, ведущих к комнатам Скъяви.

Как только он освободился, сразу же пошёл к ней, едва сдерживаясь, чтобы не перейти на бег. Руки оттягивали два словаря с Древнего языка на современный темно-эльфийский, книга по демонологии и конспекты Иззмира. Использовать магию, Тэсс, конечно, не могла, да и не верил всё-таки он в то, что женщина действительно могла добиться хоть чего-нибудь в магии. Но, если уж ей так хочется…

Войдя в комнату, Иззмир прикрыл глаза ладонью, чуть не выронив книги — свет слепил глаза.

— Потуши, потуши! — выкрикнула Тэсс. Яркое сияние ослабло, и дхаэроу часто заморгал, смахивая выступившие слёзы. По всей комнате были расставлены свечи, у стены, опустив голову, стоял раб. Тэсс виновато смотрела на Иззмира.

— Прости меня, пожалуйста, я забыла, что ты плохо переносишь. Я попросила Ната принести все свечи, чтобы осмотреть комнату.

— Ничего, — Иззмир потер глаза. — Я лучше переношу свет, чем остальные.

— Из-за глаз?

— Да. Эта мутация началась несколько лет назад — все желтоглазые меньше восприимчивы к свету. За это нас обычно убивают, если мы не обладаем какими-нибудь очень полезными талантами.

Тэсс с любопытством перелистала конспект.

— А ты? Какой у тебя талант?

Иззмир передернул плечами, указал на скимитары, которые были прицеплены к поясу — возвращаясь с тренировки, он даже не зашёл в свою комнату, чтобы оставить там клинки. Только не нужно думать, что по дому дхаэроу ходил безоружным — для этого у него был куда более удобный короткий кинжал и метательные ножи, припрятанные в сапогах.

— Неплохо сражаюсь. Тэсс, я ненадолго зашёл, сейчас опять уйду. Тебе что-нибудь нужно?

Девушка покачала головой, опустив глаза.

— А… ты потом ещё вернёшься? Сегодня, я имею в виду.

Иззмир постоял, прикидывая, как бы ей объяснить, что, будь его воля, он и не уходил бы…. Вот именно. Будь у него воля

— Обязательно.

В ожидании младшего Кирха перебирала нити магической паутины, бездумно ожидая хоть какого-нибудь знака от Ллос. Ничего не выходило, богиня молчала. Женщина в раздражении отбросила раму с паутиной в сторону, прошипела сквозь зубы проклятье, адресованное, конечно же, не Паучьей богине, а светлым эльфам. Так с детства учили: чтобы не обидеть злопамятных богов подземного мира, обвиняй во всём жителей Поверхности. В дальних тоннелях случилось землетрясение — светлые наколдовали, возмущение в магическом фоне — они виноваты, змеиный яд скис — то же самое…

Вежливый стук в дверь, разрешение войти — младший брат прикрывает за собой дверь, выжидательно смотрит на сестру.

Кирха улыбнулась. Иззмир никак не отреагировал. Она растянула губы чуть шире.

Ноль внимания.

Жрица рассердилась на младшего который не ценит её попытки быть дружелюбной. Ну и сам виноват!

— Садись, что встал, как истукан?! — рявкнула женщина.

— Постою. Что, старшая, долгий разговор?

Кирха уставилась на нахального мужчину, нащупывая на поясе кнут. Да что он себе возомнил, этот… да он жив только потому, что Кирха сочла его полезным, вот и всё!

Иззмир быстро понял, что его ждёт, и сел в предложенное кресло.

— Прости, сестра, просто я ещё не совсем закончил. Взял образцы тканей, хотелось бы исследовать.

Жрица глубоко вдохнула, досчитала до двенадцати, умеряя гнев. Расположение младшего ей пока что необходимо.

— Ты уже что-нибудь узнал?

Во время тренировки Иззмир сотню раз проиграл мысленно разговор с Кирхой, но, тем не менее, сделал вид, что задумался. Потом, искусно лавируя между полуправдой и полуложью, рассказал о том, что эльфийка немного знает Древний язык, так что через некоторое время её можно будет обучить и современному. Луны этак через две.

— Почему так долго? — резко спросила Кирха.

— Думаешь, она хочет учить наш язык?

— Так заставь!

Иззмир поклонился, отдавая дань дипломатическим талантам сестры.

— Меня учили, что более тонкий путь — всегда более эффективный. Можно сделать так, чтобы она действовала по собственному желанию, не зная о том, что оно на самом деле принадлежит нам…

«Какой умник», — не без сарказма подумала Кирха. И всё же младший рассудительнее Ксандара.

— Брат и… и Мать сильно напугали её, — объяснил Иззмир, внимательно следя за реакцией сестры. — Мне приходится изображать из себя заботливого союзника. Это непросто. Но, кажется, она поверила.

— Ты уверен? Светлые коварны.

Иззмир опять сделал вид, что углубился в размышления. Даже лоб старательно нахмурил.

— Ты права, сестра. Я бы предложил тебе присутствовать при одном из наших разговоров, чтобы ты могла судить сама…

Кирха отмахнулась.

— Очень надо!

Хоть Ллос и не отвечает, но кто может поручиться за то, что она не наблюдает со стороны? Вдруг ей не по душе присутствие светлой в городе темных? Вдруг… в общем, лучше держаться подальше.

— Хорошо, младший. Даю тебе две Луны. Не больше! И ещё… кое-что…

Иззмир изобразил внимание.

Кирха склонилась над ним, провела острым ногтём по шее. Мурлыкнула, сузив глаза-рубины:

— Чтобы не беспокоить Мать по пустякам…. Рассказывай сначала всё мне. Понятно?

Иззмир вышел, так и не поняв, пыталась ли сестра его соблазнить или напугать. В любом случае, у неё не получилось ни то, ни другое — ведь в комнате его ждал лучик света, эльфийка из сна, из волшебного мира…

Глава 4

Иззмир приоткрыл дверь, и из тонкой щелочки на него нахлынула серебряная волна, оглушившая темного эльфа. Тэсс пела. Так же, как и искренний смех, пение было под запретом в подземных городах — только гимны, восхваляющие кровавых сумасшедших божеств. Если кто-то услышит…

Иззмир прерывисто вздохнул, проскользнул внутрь и закрыл за собой дверь. Прислонился спиной, вспоминая виденное на Поверхности в тот единственный раз, когда он оказался там по-настоящему, а не в искаженном мире снов. Попытался представить, как звучит пение светлой под огромным темно-синим куполом, усыпанным блестками света… Сердце затрепетало, темный задохнулся от нахлынувших на него чувств. Слишком много для того, кто всю сознательную жизнь выпалывал из души слабые ростки эмоций. На глазах выступили слезы, жгущие веки как огнём.

— Иззмир? С тобой всё в порядке? — испуганно воскликнула Тэсс, прерывая песню. Забыв о цепи, она бросилась к нему, металл зазвенел, и девушка споткнулась, чуть не растянулась на полу, но вовремя восстановила равновесие.

— Осторожнее, — Иззмир бережно коснулся её плеч, отвёл обратно. Каждое прикосновение к светлой коже вызывало в нём необъяснимый трепет, который… да, как он надеялся, маленькая эльфийка не замечала.

— Тебе не понравилась песня? — Тэсс пытливо смотрела на него, и Иззмир уже знал, что увильнуть от ответа не получится. Если эльфийка хотела что-то знать, она добивалась этого любыми способами. Взять хотя бы эту безумную идею спуститься в Рраен для того, чтобы поучиться у темных демонологии!

— Понравилась. Слишком. Тэсс, как же тебе объяснить… Больнее всего видеть то счастье, которое для тебя не предназначено.

— Почему?

— Что — почему?

— Почему ты ставишь на себе крест? Иззмир, что мешает тебе выйти на Поверхность вместе со мной?

От неожиданности дхаэроу рассмеялся.

— Слушай, я бы пригрозила, что, пока ты не ответишь на вопрос, я никуда не уйду — но как-то не к месту.

Совсем недавно Иззмир объяснил миниатюрной эльфийке, что пытается разыскать наиболее безопасный способ выйти наверх — а потом уже можно будет подумать и о том, как сбежать из поместья.

— Серьёзно, Тэсс, это глупый вопрос. Я — дхаэроу. Твои соотечественники утыкают меня стрелами… да что там, любой житель поверхности попытается убить меня прежде, чем успею сказать хоть слово. И они будут абсолютно правы.

— Я скажу своим, что ты спас меня, что ты…

— Ага, — поддакнул Иззмир с горьким сарказмом. — И тогда в качестве благодарности мне быстро и почти безболезненно отрубят голову (что ж, тоже неплохо), а на тебя, как на демонолога, навесят браслеты из двимерита на всю оставшуюся жизнь.

Тэсс опустила глаза, она выглядела совершенно несчастной. Иззмир вздохнул и сел рядом, осторожно коснулся её плеча.

— Ну, не грусти. С меня будет довольно и того, что я буду знать: ты дома и в безопасности. А если её и пообещаешь не баловаться с Вратами, так и вообще будет замечательно…

— Наивный, — тихонько пробормотала Тэсс.

Иззмир уже понял, что чародейка на самом деле обладала силами, которые светлыми эльфами не очень-то ценились: она была Взывающей, магом, умеющим вытаскивать из Бездны демонов. Среди дхаэроу это было не ахти каким умением: любой мало-мальски обученный чародей мог призвать ракшаса или безъязыкого, но они всё-таки были темными. Да и жили ближе к Бездне, так что открывать Врата было проще.

— В любом случае, здесь моя сестра. Я не могу её бросить, — добавил Иззмир, видя, что эльфийку так просто не убедить. Ещё откажется, чего доброго, сбегать. С неё станется.

— Ксани? Ты, кстати, так и не сказал, где она.

Зрачки его глаз метнулись в сторону, беспокойно обшарили комнату. Потом он натянуто улыбнулся.

— В другом городе.

«Не хочешь говорить, и не надо», — чуть обиженно подумала чародейка. Впрочем, она чувствовала, что обижаться не имеет права: Иззмир очень хотел ей что-то рассказать, что-то, касающееся Ксани… но не мог. Он был очень осторожен, несмотря на развешанные повсюду заклинания: иногда они не разговаривали, а обменивались записками, которые тотчас же сгорали в пламени свечи.

Тэсс украдкой вздохнула и прислонилась к Иззмиру. Снова запела — старинную балладу на Древнем языке, песню времён Раскола, в которой речь шла о некогда едином народе эльфов, который был рассеян по всей планете: очень многие погибли, кое-кто одичал, опустившись до состояния лесных охотников, скрывающихся ото всех, до сих пор живущих в страхе нападения. Дхаэроу ушли под землю, эльфы запада, среди которых были лучшие воины и боевые маги, сохранили прежнюю столицу и маленькую территорию вокруг — нынешнее Западное королевство Эрессеа. Восточные эльфы избрали своим уделом бегство — разоренные темными эльфами и своими западными сородичами, более могущественными, они ушли на восток, где основали королевство Эррели.

На некоторое время Т`Эллой завладели другие расы: полурослики, люди, гномы, наги. На пустошах обосновались драконы: некому было контролировать их популяцию, так как Драконьих всадников воспитывали только восточные эльфы — наездники, мастеровые, художники и певцы — а им было не до того.

Потом именно темноволосые эррелийцы, которых никто не воспринимал всерьёз, стали инициаторами мира — сначала они собрали вокруг себя маленькие островки-города, отколовшиеся от великой Империи, потом заключили союз с нагами, людьми… В конце концов, Эрессеа пришлось подчиниться. Нельзя сказать, чтобы они сильно сопротивлялись — в конце концов, от войн устали все. К тому же эррелийцы, никогда не стремившиеся к власти, легко передали власть в руки правителя Западного королевства, оставив за собой только некоторые привилегии независимой области. Например, у них был свой король и свой совет, что, впрочем, было необходимо — если учесть, что территория Эррели была раза в три больше, чем у Эрессеа. Про остальные маленькие эльфийские княжества и говорить нечего.

Так дело обстояла на поверхности. Под землёй темные эльфы шли иным путём. К чему это привело, Тэсс уже увидела…

Иззмир давно не чувствовал себя так вольготно, как в то время, когда он «изучал» светлую эльфийку. Его освободили от патрулей и вернули доступ в библиотеку Магической Академии. Конечно, шпионы шлялись кучами — видимые, невидимые, прочие… Только он не слишком-то и скрывался. Честно обкладывался всеми книгами о Верхнем мире, какие только мог найти, а что до маршрутов на Поверхность… если бы кому-то пришло в голову спросить, он, не моргнув глазом, сказал, что хочет узнать, как светлая пробралась в Тилгуафну. Может, за ней там целая эльфийская армия прёт, пылая праведным… демон, неправедным, конечно же, гневом. А то и вообще бы ничего отвечать не стал. Надменно выпятив подбородок, заявил бы, что в ответе только перед Ллос, и пусть она его и спрашивает. Хотя это, конечно, было чревато.

С другой стороны, время поджимало. И он боялся оставлять Тэсс надолго — то есть, он вообще боялся оставлять её. Пусть и под охраной старого дерри, который неожиданно проявил невероятную преданность Иззмиру и пленнице. Иззмир, посмотрев на это, даже перестал бить других рабов — вдруг, они такие же разумные? Нат Шар уверял, что дерри не глупее иного дхаэроу, но уж в это было сложно поверить…

Всё же было необходимо ускользать на целые круги, проверяя, существуют ли ещё тоннели, которые, согласно, старым картам, вели на Поверхность. Тэсс, по её собственному признанию, потеряла карты, улепетывая от стаи ламий, заблудилась и шла наугад. Похоже, у девушки был неисчерпаемый запас везения, если она живой добралась до города. Хотя, как сказать…

В один из дней дхаэроу наконец-то напал на ход, который был заброшен, но при этом не разрушен. Причина была в том, что он шёл по берегу Афны, а темные эльфы, как известно, воду не любили и боялись подземных рек и озер — не без причины.

Через какое-то время Иззмир осмелел настолько, что зажёг шарик магического света. Но волна света, хлынувшая далеко вперёд, осветила на краткое мгновение темный силуэт, сразу метнувшийся в укрытие. Иззмир погасил шарик и прижался к стене, прислушиваясь. Это был темный эльф, вне всяких сомнений. Разведчик? Но патрули не ходили так далеко в эту сторону. Заблудился? Сбежал? Или соседний город решил напасть на Тилгуафну? Ну, как — соседний… Больших кругов семь, если напрямик. Дхаэроу друг друга не очень любили.

Он задержал дыхание, закрыл глаза. Приходилось полагаться на чутьё, почти сверхъествественное, развившееся за годы, проведенные в подземельях, когда врага — или опасность — чуешь издалека. И пусть маги бьются лбом о каменные стены, им не объяснить это «нутро» разведчика или охотника, играющего в прятки со смертью.

Вот он приближается. Шагов не слышно, но Иззмир почувствовал холодное дуновение всей кожей, маленькие волоски поднялись дыбом. Ещё немного… давай же… давай…

Иззмир мысленно уговаривал чужого, что здесь ничего опасного нет, враг давно ушёл, здесь просто выступ, но на всякий случай лучше проверить. Это уже было чистейшим суеверием — если невидимый противник был магом и умел читать мысли, едва ли он поверит в то, что всё это происходит в голове у каменного выступа стены. Но…

Ещё ближе. Иззмир шевельнул пальцами, заклинание, всегда бывшее наготове, скользнуло в темноту невидимыми путами. Что ж, вот и пришёл черёд проверить противника на магические способности. В его же интересах быть простым воином — тогда у него будет чуть больше шансов выжить.

«Чуть больше, чем никаких», — усмехнулся Иззмир.

В одно мгновение подземелье осветила яркая вспышка, и тотчас же Иззмир вышел из-за уступа, на всякий случай отклоняясь в сторону — противник вслепую махнул мечом, но тут же ахнул и опрокинулся навзничь — его ноги были спутаны заклинанием. Иззмир приставил клинок туда, где, похоже, было горло дхаэроу и убрал свет. Проморгался, смахивая выступившие на глазах слезы. Если чужак не успел зажмурится, то наверняка ослеп.

Не маг, а то легко бы справился с заклинанием. Обычных воинов Иззмир предпочитал магам, хотя никаких разумных объяснений этому не было — иные заклинание убивали с той же неотвратимостью, что и сталь.

Он лежал на земле, одной рукой судорожно сжимая меч, пальцы другой постепенно подкрадывались к поясу, за которым, скорее всего, был кинжал. Сначала Иззмир чуть не рассмеялся при виде такой наглости, но вспомнил — противник наверняка не успел разглядеть желтые глаза, значит, считает, что напавший так же не может прийти в себя после вспышки света.

Присмотревшись к поверженному противнику, Иззмир сначала подумал, что от яркого света повредилась радужка глаза и это вызвало галлюцинации, но — нет, это был именно он. Дхаэроу убрал скимитар в ножны, сел на колени рядом с воином, и, прижав руку с мечом к полу, другой потряс его.

— Мертель! Это я, Иззмир.

Ресницы мятежника затрепетали, он прищурился, воспаленными глазами разглядывая своего противника.

— Точно — Иззмир!

Иззмир снял заклинание с дроу и помог ему подняться, немного смущенный оказанным приемом. Ну, не убил — и то хорошо. Вообще, следует быть поосторожнее в этих тоннелях.

— Что ты здесь делаешь?

— А ты? — вопросом на вопрос ответил желтоглазый. Ему требовалось время, чтобы придумать подходящее оправдание.

Ксандар выглянул из-за угла, и тут же спрятался обратно. Рабы-дерри меняли бельё в комнате матери. Во второй раз за большой круг. Вот он и пошёл, чтобы самому узнать, в чём дело… И он увидел всё, что хотел — то, что ожидал увидеть.

Простыни из нежнейших тканей были в пятнах ржавой крови, казавшейся черной в приглушенном свете паре магических шариков, украшавших вход в покои матери.

Дожидаясь, пока уберутся рабы, Ксандар углубился в невеселые размышление. Право, единственной идеей, которая объясняла бы всё это, была немилость Ллос. Да что там — Ллос! Все боги ополчились на семью Кенррет, а за что, спрашивается? Они не были первыми, даже в первую шестёрку сильнейших семей не входили… Да и вообще, ничем не выделялись. Кроме Иззмира. Да только он, наоборот, казалось, делал всё, чтобы удержать семью на плаву — вот, сейчас со светлой лазутчицей возится.

Положа руку на сердце, Ксандар ни за какие коврижки не назвал бы девчонку шпионкой. На неё посмотришь — жалость берёт, будто её всю жизнь на одной воде держали! Стукнешь, и переломится. Поэтому он очень удивился, когда светлая очнулась-таки от его удара во время первой «встречи».

Как бы то ни было, для семьи Кенррет даже это неслыханное событие отступает на второй план. Семья умирала. Она билась ещё, выныривая из тьмы на миг, судорожно хватая ртом воздух, разрывающий легкие, потом снова пропадала…. И снова упрямо поднималась — но долго так продолжаться не могло. Мать умирает от болезни, от которой никто из магов пока ещё не нашёл лекарства. И что тогда? По праву наследования трон должна занять Кирха… да только остальные семьи вряд ли её позволят. На них и так косо смотрят — всего четыре дхаэроу — какая же это семья? Ни единого настоящего мага — две жрицы и два воина. До сих пор имя семьи не стерли с храмовых стен только из-за Матери Эрелис, которая, даже захлебываясь кровью, внушала страх. Стоит её уйти за грань…

Ксандар шумно вздохнул, проверил, как ходит в ножнах меч, попробовал лезвие подушечкой пальца. Придётся идти в другой город, пробивать себе дорогу оружием, если повезёт — выжить. Стать наёмником. В таком случае — дхаэроу прекрасно понимал — будет лучше иметь под рукой младшего брата, с которым, как показал турнир, никто не мог сравниться. Но младший в последнее время чаще разговаривает с Кирхой — да что там, он с пленницей чаще разговаривает, чем с ним!

Дхаэроу прислушался — рабы уже были далеко. Он пошёл по коридору, ведущему вниз, в подвалы, где находились покои Ск… то есть жрицы безумной Старухи. А всё-таки интересно, что с ней случилось.

Глава 5

Иззмир и Мертель сидели на камнях на берегу Тилгуафны, доедали завтрак, который оба захватили с собой. Иззмир отпил из фляжки, вытер губы и протянул Мертелю. Тот поболтал фляжку, потянул носом и сморщился.

— Вода, фу.

Иззмир против воли улыбнулся: вот истинный воин, который воду пить станет, только умирая от жажды. Ему бы настойку, да покрепче.

Мятежник достал свою флягу, с удовольствием отпил несколько глотков, крякнул и протянул старшему.

— Будешь?

Отпить, попробовать первым угощение — знак доброй воли, элементарная вежливость, настолько глубоко въевшаяся в темных эльфов, что они, хотя и доверяли друг другу, поступали так, не задумываясь.

Измир покачал головой.

— Значит, этим путём можно добраться до вашего города. Что ж вы не охраняете?

— Там магическая защита. Знаешь, такой купол… — молодой воин осекся, потому что Иззмир, поморщившись, жестом приказал ему замолчать. — Что?

— Хороший же из тебя мятежник, просто загляденье. Каждому встречному-поперечному будешь секреты выбалтывать?

— Но ты же не…

— А откуда ты знаешь? Ну?

Мертель недоуменно покривил губы.

— Я вижу.

— Что ты видишь? — продолжал допытываться Иззмир. — Вот молодежь, всему учить надо. Перед тобой дхаэроу, твой враг. Пусть однажды я помог тебе — что с того? Где гарантия, что с тех пор я не переметнулся на сторону Ллос? Может, как раз ищу логово мятежников и выпытываю у тебя, бестолкового, все тайны.

Мертель разозлился и одновременно обиделся на Ледяного, которым восхищался. Он же воин, так почему несёт такую же занудную чушь, как и Яхмос?

— Ладно, — Иззмир хлопнул по колену, закрутил свою флягу. — Впредь будь осторожнее. Наши жрицы читают мысли, если ты ещё не забыл, так что мне в любом случае лучше не знать лишнего. Лучше скажи, известно ли у вас что-нибудь о дорогах наверх?

— Наверх? — Мертель удивился. — Вряд ли. Нас больше интересуют дела подземелья. Но я поспрашиваю.

Как ни хотелось воину спросить у Ледяного Клинка, зачем ему это понадобилось, но он не решился. Ясно же — не просто так. Такие герои, как он, просто так даже языком не цокают.

Украдкой поглядывая на задумавшегося воина, Мертель постарался принять такую же позу — свободную, раскованную, как будто дхаэроу ощущал себя хозяином всего подземного мира.

— Как дела у Ксани?

Смутившись, как будто его застали на месте преступления, Мертель поёрзал на месте.

— Хорошо. Ей разрешили выходить на улицы, но из города пока не выпускают. И не выпустят, наверное.

— Почему? — заволновался Иззмир. — Что-то не так?

— Да нет. Просто она жрица, а жрицам нечего делать в тоннелях. Сейчас торчит всё время в храме, ждёт знака от Шэли. Говорит, пока не дождётся, не уйдёт. Упрямая, ужас…

Златоглазый довольно улыбнулся, с нескрываемой гордостью проговорил:

— Да, она такая. На месте богини я бы ответил, а то от моей сестренки так просто не избавиться. Он своего всегда добьётся. Прямо как…

Иззмир осекся, мысленно призывая на свою голову всех демонов Бездны. А ведь сам несколько мгновений назад выговаривал Мертелю за неосторожность! К счастью, мятежник-дроу не обратил на это никакого внимания. Или сделал вид.

— Нет, я тебе всё-таки скажу, — похоже, Мертель плавал в каких-то своих размышлениях. — Мы готовим нападение на Тилгуафну. Поэтому в тоннелях с этой стороны небезопасно — да и вообще… кольцо сжимается. Мы аккуратно зачищаем местность вокруг, подбираемся к городу ближе.

— Когда? — прервал его Иззмир. — Когда запланировано нападение?

— Когда будем готовы. Через пару лун, может — через три.

— Вот как, — дхаэроу задумался, забарабанил пальцами по камню.

Мертель не решался прерывать его молчание, с благоговением наблюдая за своим кумиром, но потом всё-таки нарушил тишину:

— Иззмир, пора. Ты сказал после турнира, что присоединишься к нам. Пришло время.

— Да, — с отсутствующим видом согласился воин, потом встряхнулся и вскочил на ноги. — Через одну луну, плюс-минус десяток больших кругов. У меня есть ещё одно дело, которое нужно закончить. А потом — хоть в бой, хоть в пропасть…

От последних слов веяло такой тоской, что Мертель не стал расспрашивать. Чувствовалось, что Иззмир ничего не скажет, а, если и скажет, то мятежник ничем помочь не сможет.

На обратном пути его как гномьим молотом по голове ударило: да он же влюбился! Ну точно, все симптомы похожи. Видимо, Ледяного угораздило полюбить какую-нибудь жрицу Ллос — злобную, но невыразимо прекрасную. Или такую же желтоглазую, как и он, храбрую и нежную, как Ксани, которую жестокая семья заставляет служить кровавой богине… или может быть…

Мертель пошёл дальше, спотыкаясь на каждом втором камне, слишком занятый мыслями, чтобы смотреть под ноги.

Ксандар собирался постучать, но заметил, что дверь не заперта, а только прикрыта. Ему стало любопытно, и он тихонько приоткрыл дверь. В щелку хлынул свет, и дхаэроу отодвинулся в сторону, призадумался. Младший, несмотря на то, что хорошо переносит свет, вряд ли устроил бы такую иллюминацию. Хотя Олдх его знает. С другой стороны, возможно, что пленница сейчас одна, ну, может, с дряхлым рабом, которого Иззмир недавно взял в услужение.

Любопытство подстегнуло дхаэроу, он прищурился и вошёл, хотя глаза сразу заболели. Не глядя, протянул руку влево, потушил стоящие там свечи, обжегся. Впереди что-то скрипнуло, зашуршало, девушка настороженно втянула в себя воздух.

— Свет, — сказал Ксандар, надеясь, что это слово светлая уже выучила и поймёт как надо. В ответ звякнула цепь.

«Ага», — мудро решил дхаэроу и пошёл по кругу, туша свечи, обжигаясь и ругая вслух всех демонов Бездны и, за компанию, магов.

В конце концов, осталась только одна свеча, которая уже не мешала. Ксандар стал посередине комнаты, скрестил руки на груди, сверху вниз разглядывая пленницу. Внимательным глазом заметил покрывало, свешивающееся до самого пола — она там явно что-то спрятала, когда он вошёл. Наверное, потому и свет горел, чтобы дать ей несколько секунд преимущества.

— Ну-ка что тут у нас…

Ксандар присел на корточки, вытащил из-под кровати толстую книгу. Эльфийка дернулась, словно желая его остановить, но замерла, глядя на него огромными, ничего не выражающими глазами.

Дхаэроу недоуменно хмыкнул. Какая-то магическая книжка, то ли про демонов, то ли ещё про что. Ну и зачем это светлой, если она на языке темных не лучше летучей мыши разговаривает? Картинки что ли смотрит. Он полистал книгу — да, от таких картинок и с рассудком попрощаться недолго. Если ты, конечно, не чародей.

— Ладно, — он засунул книгу обратно. — Не моё дело. А у тебя как с нашим языком вообще? Кумекаешь?

Он понятия не имел, зачем вообще остался и завёл разговор, но уж очень хотелось отвлечься от грызущей тоски и тоскливых мыслей. Светлая напоминала слепых серебристых рыбок в водах Афны, на которых всегда было весело смотреть. В отличие от соотечественников, Ксандар любил реку, и, когда обучался в Академии, частенько бегал на берег, чтобы порыбачить в своё удовольствие, а то и просто понаблюдать за рекой. Только давно всё это было.

— Понимаю. Немного говорю. Чуть-чуть.

Выговор у неё был чистый, правда, перед каждым словом светлая делала заметные паузы. Может, и ему надо помедленнее говорить, чтобы поняла?

Медленно и раздельно, будто говоря с умственно отсталым дерри, Ксандар произнёс:

— Как твоё имя? Тебя зовут как?

Она моргнула, нахмурила высокий лоб.

— Тэсс. Как твоё имя тоже?

— Ксандар. Ты — шпион?

— Не понимать.

— Ну… лазутчик?

— Не понимать.

— Э… враг?

Маленькая эльфийка замотала головой. Наконец-то, поняла! Ксандар откинулся назад, шумно вздохнул. Младшему не позавидуешь.

— Нет. Союзник!

Ксандар мог бы сказать, что таких союзников и даром не надо, но она бы не поняла. К тому же в этот момент дверь распахнулась, и на пороге показался Иззмир.

— Ксандар? Что ты здесь забыл? — непривычно грубо спросил младший, но Ксандар вынужденно простил ему нахальство.

— Дверь была открыта, вот и зашёл.

— Так, — губы желтоглазого сжались в узкую линию. Его настроение, и без того, похожее, не из лучших, стремительно ухудшилось. Рабу, который прислуживает ему, повезёт в случае простой, лёгкой смерти. Даже если дверь забыл закрыть хозяин. Надо же на ком-то зло срывать.

В любом случае, разговор придётся перенести на другой раз. Уходя, Ксандар вскинул руку в прощальном жесте.

— Бывай, младший.

Когда за ним закрылась дверь, Измир с облегчением вздохнул, расслабился и сел к Тэсс.

— С тобой всё в порядке? Что он говорил?

— Спросил, как меня зовут, и не шпионю ли я за вами, — эльфийка передёрнула плечами, лукаво стрельнула глазками. — Такой обходительный, ни за что бы не поверила. Особенно если учесть обстоятельства нашей первой встречи. Вот только… Измир, он увидел, что я читаю книгу.

— И что? — снова подобрался эльф.

— Ничего. Наверное, решил, что я картинки рассматриваю. С моим то уровнем языка — «моя твоя не понимать».

Она засмеялась, но Измир смог только через силу выдавить из себя улыбку. Время поджимало, а тут ещё Ксандар, которому хватит ума «обмолвится» о книге перед Кирхой, или, что хуже — Матерью. Чем это грозило ему самому и пленнице, Измир старался не думать.

— Горе ты моё, — вздохнул он и вытащил пресловутую книгу из-под кровати. — Показывай, куда добралась. Что непонятно?

Глава 6

Ребёнок проснулся и захныкал, прося есть. Скъяви стиснула зубы, чтобы не выругаться — ей казалось, что, если в присутствии младенца помянуть светлых эльфов, он вдруг превратиться в такого же, как его отец.

Раньше жрицу считали безумной. Сейчас, проведя несколько лун в одиночестве — слуги и рабы не в счёт — в охотничьем домике за пределами города, ей и самой так начало казаться. Поэтому она оставила в живых безымянное дитя, которое ненавидела от всего сердца — просто чтобы окончательно не лишиться рассудка.

У неё не было даже кормилицы, поэтому кормить маленького дхаэроу приходилось самой.

— Держи. Заткнись только, — она приложила сына к груди.

Сына! Причём какого — абсолютно нормальный, с черной кожей и алыми радужками, явно маг — судя по тому, что вытворял в колыбельке. Развлекался, как мог. Если бы она была в семье, это сразу вознесло бы её на новую позицию, выше Кирхи, которая вообще не могла иметь детей. Да! Первый ребенок старшей сестры родился мертвым, других не было и не будет. Кирха, конечно, тщательно это скрывала, но Скъяви-то знала. Молчала, потому что не видела смысла в том, чтобы смещать жрицу Ллос. А если бы…

Да что сейчас думать. Поздно уже. Хорошо, что жива осталась, все остальные жрицы Чес`саун мертвы — это рассказал ей слуга, который каждые две седьмицы ходил в город, встречался с Измиром.

Женщину затрясло от ненависти. Не отдавая себе отчета, она во всём обвиняла младшего брата, хотя, казалось бы, должна была его благодарить.

В дверь постучали. Скъяви вернула младенца в колыбель, но слуга вошёл, не дожидаясь ответа. И, прежде чем женщина успела хоть что-то сказать, быстро и тихо заговорил:

— Госпожа, к нам приближаются враги — не знаю, может, из другого города. Рабы и слуги пытались убежать, но их убили — я видел. Надо уходить.

Скъяви вскочила, уже не думая о том, что нахала следует наказать.

— Куда? Как?

— Я выведу вас. Быстрее, возьмите только самое необходимое — и ребёнка.

Замечание было нелишним, потому что мамаша совсем забыла о сыне, как только она замолчал.

— На что он нам? — дхаэроу закуталась в широкий плащ. — Завопит ещё.

— Госпожа, — послушно, но жестко возразил слуга. — Мне приказано беречь вас и дитя. Либо мы уходим втроём, либо… либо я ухожу один.

Скъяви зашипела, как стая сцепов, но всё же схватила сына, накрыла и его плащом. Насытившись, мальчик уснул опять — но, если проснётся и хоть пикнет, она размозжит его голову о камень.

Слуга в назначенное время не пришёл, и Иззмир решил сам проведать Скъяви. Едва ли можно сказать, что соскучился — так скучают по аллергии — но что-то не давало покоя. Совесть, наверное.

Уже на некотором расстоянии он ощутил следы чужого присутствия, впрочем, уже исчезающие. Два больших круга назад, так примерно определил время. Кроме того, в воздухе витали остаточные «запахи» — так он, пожалуй, назвал бы это — убийства. Кажется, здесь больше делать нечего.

Иззмиру не пришлось долго гадать о виновниках произошедшего; Мертель ведь предупреждал о «зачистке», которую устраивали мятежники, подбираясь к городу. Следовало это предвидеть… а, впрочем, какая разница?

Домик обыскали, но не очень тщательно, просто вывалили всё наружу, забрали съестные припасы и немногочисленные артефакты. В опустевшей комнате Иззмир качнул рукой пустую колыбель. На него нахлынули смешанные чувства. Вина, раскаяние… облегчение. Одной проблемой меньше. Для этого ребёнка лучше было бы вовсе не рождаться — но, раз уж так получилось, ранняя смерть тоже представляется неплохой альтернативой.

А ведь он даже не узнал, сын это был или дочь.

Они укрылись в нише в боковом ответвлении тоннеля, в тупике. Слуга выложил несколько амулетов и прислушивался, насторожившись.

— Госпожа, кажется, они не очень-то нас ищут. Постепенно возвращаются к дому.

— Безумно рада этому факту, — тихо, но ядовито отозвалась Скъяви. — Дальше что?

— Пойдём к Церрету. Я слышал, там жрицы Чес`саун в почёте.

Женщина недоверчиво хмыкнула. Даже если они доберутся до города, вряд ли кто захочет принять безродных бродяг. Но, несмотря на мрачные перспективы, сдаваться она не собиралась.

— Я дам тебе имя, — шепнула она сыну, который проснулся, но лежал тихо, как будто понимая опасность. — Пусть тебе ещё нет семи лет, тебе нет даже и семи лун — но уже понятно, какая судьба тебя ждёт. Трайр тебе имя, слуга без хозяина — «Горемыка», и ни один из богов не протянет тебе руку помощи. Так что живи, как сможешь.

— Госпожа, — позвал её слуга. — Пойдёмте, пока их нет.

Скъяви покорно поднялась, а в груди её разгоралось злое пламя упорной воли. Странно, но она даже рада была нападению — хоть какая-то перемена. Лучше умереть от голода или от клыков хищников в подземельях, чем медленно сходить с ума, да ещё и знать, что жизнью обязана ненавистному младшему брату! Она ещё поборется за свою жизнь!

Иззмир опять отмалчивался. Тэсс понимала, что, спроси она в лоб — ничего не добьётся… а как иначе? Сидит, молчит, грустит. Или — думает? Она сдалась.

— Хочешь, я тебе спою?

Ну вот, хоть что-то проняло.

— Да, пожалуйста! Ты извини, я сегодня… проблемы.

— Я могу помочь?

Иззмир выразительно взглянул на цепь, но ничего не сказал.

— Так это… советом. Я, знаешь ли, не всю жизнь на печи сидела.

— На чём?

Эльфийка отмахнулась, выжидательно посмотрела на дхаэроу, но откровений всё равно не дождалась. Более того, он поднялся с кушетки, ещё раз извинился — и ушёл. Девушка проводила его внимательным взглядом, нахмурилась. Если бы она только могла помочь этому угрюмому и отчаявшемуся эльфу — но он не желает разделить груз своих мыслей с ней. Значит, придётся действовать обходными путями.

— Нат!

Усатая мордочка дерри, на которую Тэсс до сих пор не могла смотреть без улыбки, показалась в двери, ведущей в соседнюю комнату.

— Зажги свечи, пожалуйста.

Перед приходом Иззмира она оставляла только пару канделябров, чтобы темный чувствовал себя насколько возможно уютнее. Но читать предпочитала при ярком свете — её зрение ещё пригодится наверху. Если она когда-нибудь туда вернётся.

Тэсс пересела на стул, стоящий тут же — Иззмир не решался снять цепь, но старался устроить пленницу как можно удобнее. Что ж, ей вообще повезло, что она ещё жива.

Перед эльфийкой лежали свитки из сероватой бумаги, которую дхаэроу делали из какой-то разновидности лишайника. Бумага была дорогой — но дешевле пергамента, её и хранить нужно было с большими предосторожностями. Некоторые свитки, которые по её просьбе, принёс Иззмир, пострадали от времени — слова, иногда целые абзацы невозможно было разобрать. Тем не менее, эльфийка упрямо принялась за чтение, изучая всё, что касалось мифологии, легенд, поверий и даже страшных баек подземных эльфов. Тонущий за лапу аиста схватится, вот и она… делала, что могла.

Иззмир, как и обещал, пришёл к Кирхе, чтобы сестра не сомневалась — он действительно занимается тем, чем должен — выпытывает у светлой всё, что может показаться полезным. Нимало не смущаясь, он исковеркал все заклинания Света и Ветра, о которых рассказал Тэсс — всё равно никто из дхаэроу никогда не проверит их на практике — и нёс Кирхе.

Сестра, однако, отсутствовала, и ему пришлось покорно ждать у входа в его покои. Если он её не дождётся, отведает кнута. Это не так страшно, в прошлом Иззмир и ждать бы не стал — сразу развернулся и ушёл, но теперь приходилось думать, как это отзовётся на положении Тэсс. Что кнут, что удары, пытки, смерть — пусть даже Ллос вытянет жадные мохнатые лапы, готовая схватит его душу — что стоят все миры перед одной её улыбкой?!

Кирха быстро вернулась, кивнула брату, и они вошли.

— Приветствую, сестра, я тут…

Кирха сделала магу знак замолчать, а потом вытащила из-под стола бутылку настойки, наполнила два бокала, протянула один младшему.

— Пей.

Наливала из одной бутылки, но могла и что-то подсыпать…

Сестра в несколько глотков осушила бокал, поставила его на стол. Её рука чуть дрогнула, и хрусталь звякнула о столешницу. Глядя на неё, Иззмир одним махом опрокинул кубок, закашлялся с непривычки.

— Я готов. Что случилось?

— Мать умирает.

Они стояли друг напротив друга, опираясь костяшками пальцев о стол. У Иззмира першило в горле, в желудке разливалось тепло, но соображал он пока ещё прекрасно. То, что болезнь матери была смертельной, в семье не было секретом. Но она упрямо не желала оставлять этот мир, цеплялась за жизнь с упорством пиявки, и они как-то расслабились, забыли о том, что однажды всё изменится. Да и то сказать — раньше в семье было три жрицы, воин и маг, так что они были защищены от всего. А что сейчас?..

— Когда? — чужим голосом спросил дхаэроу.

— Седьмица. Если очень повезёт, — женщина горько скривила губы.

Ясно. Семье Кенррет уже давно не везёт, вряд ли сейчас боги обратят на них благосклонное внимание.

Надо было что-то сказать, но Иззмир просто кивнул. Голова была подозрительно пустой — как видно, готовилась, очищала место для водоворота суматошных мыслей, которые накинутся на него, подобно хищникам нижних уровней, откуда практически невозможно вернуться живым и в здравом рассудке.

— Она хочет принеси в жертву Ллос светлую. Дура! — воскликнула сестра, уже не сдерживаясь. — Вот кто — настоящая безумная старуха! Как будто это поможет… Ллос давно отвернулась от нас, она и пальцем не пошевельнёт, чтобы помочь. Признаемся, брат, семья Кенррет никогда не была перспективной. А потом на свет появился ты. И Ксани. Два желтоглазых ребёнка в одной семье — что за проклятье такое!

Кирха постепенно успокоилась, налила ещё себе и брату. Иззмир рассеянно сделал глоток.

— Хорошо, что Скъяви родить не успела, — вздохнула женщина. — Кто знает, что там за чудовище было. Восемь рук, или кожа фиолетовая… в чешуе.

Она ещё раз вздохнула, потом пристально посмотрела на брата.

— Ты сбежишь до её смерти или после?

Время притворства прошло — или просто вечная ложь перешла на новый уровень? Иззмир не знал, а придумывать что-то не было сил.

— Я не знаю. Вдруг она и меня вздумает принести в жертву.

Кирха согласно кивнула — ей тоже приходила в голову такая мысль. Она заговорила горячо, не моргая глядя в желтые глаза брата.

— Иззмир Кенррет, всё, что у тебя есть — это семья. Пусть ты урод, пусть ты мне отвратителен — что, скажи ещё, что не догадывался — и я бы с огромным удовольствием отравила бы тебя, если бы… да, если бы тебя можно было заменить кем-то другим.

— Ты мне тоже не нравишься.

— Ты очарователен, — женщина невесело усмехнулась. — Ладно. В Рраене иначе не выжить, сам знаешь. Если мы втроём останемся, то я займу трон матери, может, как-нибудь выкрутимся. Но мне нужен ты и Ксандар.

— Как, Кирха? Нас на кусочки разорвут.

Родственники не питали иллюзий насчёт благородства остальных семей — оступившихся добивали, не давай шанса подняться.

— Может… нам придётся отказаться от дворянства.

Она, похоже, давно вынашивала этот замысел — и сейчас с некоторым беспокойством следила за выражением лица брата. Он моргнул, чуть сдвинул брови. Да уж, видимо, сильно удивился.

А ведь это действительно был шанс. Если они станут торговцами, на худой конец — семье ремесленников… Иззмир не выдержал, улыбнулся — настолько нелепой показалась мысль. Сидят они, значит, с Ксандаром, и сапоги тачают из кожи ламий. А на заднем плане Кирха в фартуке суп варит.

Кирха то ли читала его мысли, то ли её саму одолевали те же сомнения — едва слышно вздохнула.

— Просто других вариантов я не вижу. А жить мне хочется. Как и всем, думаю.

— Что от меня требуется?

Формально такой вопрос означал согласие, но — ах, эти формальности, которые так легко переступить. При желании.

— Быть со мной. Быть предельно вежливым с матерью, но передавать мне каждое её слово — каждое, ты понял? Потом, — она призадумалась, — тебе нужно продемонстрировать воинам семьи, что вы с Ксандаром заодно.

— Зачем?

— Тебя уважают больше, чем его, но именно Ксандар — командующим нашими воинами. Пусть видят, что вы заодно.

Ясно. Кирха хочет утянуть за собой как можно больше наемников и слуг. Сложно её придётся — все, кто мало-мальски соображает в воинском деле, предпочтут наняться в услужение к другим семьям, занимающим высшее положение в иерархии домов.

— Ты, в свою очередь, раз уж вернулся к магии, проверь, какие амулеты у нас есть. После смерти Матери ничего важного не должно пропасть. Вот и всё, пожалуй… И не дергайся, когда эльфийку заберут.

— Что? — уже заранее вздрогнул Иззмир. Он почему-то предположил, что о пленнице тоже позаботятся.

— Вот, о чём я и говорила. Пойми, наша жизнь — твоя, в частности — гораздо важнее любых тайн Поверхности, которые она может знать. Тебе хочется докопаться до сути, но придётся отказаться. Поверхность далеко, Ллос — рядом. Итак… Иззмир Кенррет, твоё решение твёрдо?

— Да, — брат чуть поклонился сестре. — Твёрдо.